Снежная

Пролог. Во власти грез

Шаг, покачиваю бёдрами, ещё шаг, наклон и подъем с прогибом в спине, волосы разлетаются по плечам. Мои руки скользят от груди к бёдрам, нежно и чувственно в такт завораживающей музыке. Световые прожекторы создают эффект звёздного дождя. Чувствую, как по моему телу скользит обжигающий взгляд. Осматриваюсь, не прекращая танца. Вижу его. Он сидит на кресле в полумраке. Мурашки проносятся по телу. Я не могу разглядеть лицо, лишь силуэт. Кровь ускоряется по венам, потому что тот, кого скрывает тьма, нравится мне до отчаянного пульса в висках, слабости в ногах и жгучего томления во всём теле.

— Снежа, — зовёт он.

— Да, — отзываюсь я, готовая кинуться в его объятия.

— Снежана.

— Да.

— Снежана Ермолаева! — Его голос срывается на противный женский визг.

Со всех сторон слышатся раскаты чудовищного хохота, словно кто-то рассмешил великана. Чувствую болезненный тычок в рёбра и открываю глаза. На автомате хватаю свой телефон и снимаю блокировку, желая посмотреть время.

— Ты что спать на паре придумала? – гремит строгий голос прямо над моей головой.

Сонно осматриваю оживлённую аудиторию. Одногруппники раскраснелись от смеха, и, кажется, вот-вот лопнут. Слева от меня сидит испуганная Лиза и остервенело тычет карандашом в мои измученные рёбра. Она указывает глазами в сторону. Я заранее понимаю, кого там увижу. Становится дурно, но я всё же поворачиваюсь. Рядом с моей партой, словно свинцовая туча, нависает Марина Аркадьевна. Строгая преподавательница преклонных лет с сединой в висках и длинным, крючковатым носом. Её глаза недовольно прищурены, руки сложены на груди.

Чёрт! Я, кажется, умудрилась уснуть прямо на обществознании.

— Совсем совесть потеряли, — ругается она. — Мало того что в телефонах, так ещё и спят на парах! Хоть бы извинилась...

— Извините, — тяну я.

— Что там у вас? — спрашивает Марина Аркадьевна и выхватывает телефон из моих рук.

— Ничего, — я пытаюсь вернуть свой гаджет, но она крепко вцепляется в него.

Вспоминаю, какой поисковый запрос делала, перед тем как заснула и покрываюсь липкими мурашками. Растерянно наблюдаю за действиями преподавательницы. Одновременно сгорая со стыда и поражаясь бестактности взрослой женщины.

— Верните, пожалуйста, — выдавливаю я, надеясь, что она не будет зачитывать, то, что увидела на экране.

— Понятно, Ермолаева. Обществознание вас не интересует, гораздо важнее узнать: Как понравиться парню, — издевательским голосом произносит Марина Аркадьевна.

Воздух взрывается новой волной смеха. Мне хочется испариться. Обречённо роняю голову на парту и закрываю её руками, чтобы никто не видел, как моё лицо заливается краской. Ругаюсь всевозможными словами, вот только мысленно.

Во всём виноват Артур. Третьекурсник театрального Красивый, словно главный герой молодёжного сериала Нетфликс. Тёмные волосы, находящиеся в постоянном беспорядке, пухлые губы, карие глаза. Там где он, всегда праздник. Парень — мечта многих девушек нашего культурного училища и моя неразделённая влюблённость. Вот уже третий месяц я с замиранием сердца сталкиваюсь с ним в коридорах или в столовой. Жадно впитываю его образ, звучный голос и безудержный смех. Каждый раз сердце предательски щемит оттого, что он не замечает меня. Для него я невидимка, безликая тень. Одна из многих первокурсниц учащихся на хореографическом. Он же всегда в окружении парней и девчонок со своего курса, и ему нет дела, до таких как я.

Я так считала до сегодняшнего дня, но перед парой по обществознанию на меня обрушилась неожиданная надежда. Я бежала на занятия и буквально влетела в Артура, не заметив его за поворотом после столовой. Он помог мне поднять упавшую тетрадь и впервые посмотрел на меня с интересом. Время, словно замедлилось, а внутри поселились бабочки.

— Аккуратнее, — нежно улыбаясь, произнёс он и вложил в мои руки спасённую с пола тетрадь.

Я добралась до аудитории ни живая, ни мёртвая. Без конца и края прокручивая в голове взгляд тёмных глаз. Сидевшая рядом Лиза с восторгом рассказывала мне о своей работе. Вот уже второй месяц она уговаривала меня устроиться к ним в клуб танцовщицей и никогда не упускала возможности разрекламировать, как хорошо там работается. Вот и сегодня она хвалилась крутыми прожекторами, которые им установили. Рассказывала, что теперь она танцует, словно на балу у Золушки. Я подумала, что на балу у Золушки не оголяются до трусов и топов, но тактично промолчала, не желая обидеть подругу. А потом чёрт меня дёрнул загуглить «Как понравиться парню» и не найдя адекватного совета, уснуть прямо на парте.

— Не о том вы Ермолаева думаете, — произносит Марина Аркадьевна, словно читая мои мысли.

Смешки становятся громче, а рядом с моей головой с шумом опускается телефон. — Лучше бы побеспокоились о том, как сдать предмет. За такое халатное отношение буду спрашивать по всей строгости.

Её обещание сквозит скрытой угрозой. Кажется, я нажила себе врага.

— И оторвитесь вы уже от парты! — недовольно взвизгивает она. — Или вы там снова уснули?

Я мысленно стону, но всё же выпрямляюсь на стуле.

Дорогие читатели, главы выкладываются в процессе написания, поэтому возможны опечатки и ошибки (можно указывать на них в комментариях). Приношу извинения.

Глава 1. Первые заморозки

Мы с Лизой и остальными одногруппниками стоим в коридоре. Ждём, когда освободится зал, чтобы попасть на пару по современному танцу.

— Ермолаева! – окликает меня Семечкин. — Не переживай, Ермолаева!
Он подходит ко мне и встаёт рядом. Откусывает огромный кусок от сосиски в тесте и громко пережёвывает.

— Не переживаю, — произношу я и мысленно молю, чтобы этот шут от меня отстал.

— Хочешь дам тебе пару уроков по общению с парнями? – Семечкин приобнимет меня за плечи огромной лапой. От него пахнет потом и выпечкой. Я морщусь и пытаюсь отстраниться.

— Клешню убрал, — Лиза агрессивно спихивает его руку.

— Какая строптивая, не ревнуй, хочешь и тебя научу, как с мужиками общаться надо.

Подруга пренебрежительно фыркает, а одногруппники начинают смеяться. Громче всех хохочет Инга Уткина. Мне кажется, она меня почему-то недолюбливает.

— На три шага отошёл со своей сосиской, — рычит Лиза на Семечкина. – А вы чего ржёте?

Ребята отводят взгляд и давятся смешками. Лизу не то что боятся, но всё же опасаются. Ещё в сентябре она показала себя вспыльчивой и конфликтной особой. Если бы не знала её с детства, обходила бы стороной, но мы с семи лет посещали вместе бальные танцы во Дворце Пионеров. Мне с первого взгляда не понравилась задиристая девочка Лиза, выделяющаяся своей прямолинейностью. Но со временем я смогла оценить это качество. Лиза никогда не делала гадостей за моей спиной, если ей что-то не нравилось, высказывала прямо в глаза.

Я до сих пор была благодарна судьбе за то, что мама однажды отдала меня на танцы, и я нашла там своё предназначение и лучшую подругу. Когда мамы не стало, я не смогла бросить занятия, несмотря на то, что я дико уставала, ведь помимо школы, мне приходилось присматривать за младшей сестрёнкой. Но танцы стали моей отдушиной, страстью и любовью.

— Да забей ты на них, — утешает меня Лиза. — Посмеются и забудут.

— Всё нормально, — грустно заверяю я, зная Семечкина, он теперь до выпускного будет мне это припоминать.

— Посмотри на Уткину, — говорит подруга. — Смотрит на нас и ржёт, коза. Сама наверняка ещё ни с кем не встречалась, а у тебя хотя бы парень был.

Если честно, его и парнем-то назвать было сложно. Игорь был моим одноклассником, из обеспеченной семьи и собирался поступать в один из лучших университетов нашей страны. Он не предлагал мне встречаться, просто провожал меня после школы и помогал делать геометрию. Один раз неловко поцеловал меня на выпускном. Это было мокро и странно. Как сейчас помню, как же я тогда разочаровалась в поцелуях. После этого мы ни разу не виделись. Каждый из нас был занят подготовкой к поступлению. Пару раз списывались, а потом наше общение оборвалось. Меня это задевало ровно до того момента, пока я не увидела Артура. Он вытеснил мысли об Игоре и прочно поселился в моей голове.

— Был, пока не поступил и не уехал учиться в другой город, — напоминаю я.

— Но хотя бы был, а спорим, у Уткиной не было, — никак не угомонится Лиза.

Я перевожу взгляд на сбившихся в стайку однокурсниц. Рассматриваю Ингу. Симпатичная девчонка, худенькая, в ней чувствуется осанка, свойственная людям, всерьёз занимающихся танцами.

— Откуда ты знаешь? Может есть, — спорю я.

Хоть мне и не нравится Инга, обсуждать её совсем не хочется.

— Уткина! — орёт Лиза.

Я пихаю её вбок, призывая успокоиться.

— А! — откликается Инга.

— У тебя парень был? – бестактно выясняет подруга.

Одногруппники взрываются смехом.

— Отвали, – Уткина краснеет, как переспелый помидор.

— Что и требовалось доказать, — понижает голос подруга, чтобы услышала только я.

— Мне главное — общество не завалить, а остальное пофиг. Боюсь, преподша меня в порошок на экзамене сотрёт.

— Ты вообще, конечно, кадр, — смеётся Лиза. — Как ты умудрилась уснуть на паре? Да ещё и именно на её? Она точно ведьма. Даже я не сразу заметила, что ты дрыхнешь, а она сразу же примчалась к нашей парте и давай орать.

— Я вчера зайчиком до десяти вечера на дне рождении скакала. Потом прибежала домой, пока с Оксанкой уроки сделала, потом свои. Легла в три, встала в шесть.

— Неблагодарная у тебя работа, пашешь много, платят мало, — лениво тянет Лиза и выразительно на меня смотрит.

Я понимаю, на что она намекает, и могу предсказать наперёд все её фразы.

— Сдались тебе эти детские праздники? У нас как раз сейчас набор девушек идёт.

— Лиз, я не хочу. Меня устраивает моя работа.

— Ну и зря, у нас Карина всего лишь три недели проработала, а уже айфон себе купила.

— Как-то сомнительно это всё.

— Ничего такого, только танцы.

Мне не нравятся подобные разговоры, поэтому я отворачиваюсь и молчу. Спорить бесполезно, да и незачем.

Пусть там платили большие деньги, и они бы мне очень пригодились, но об этом месте ходили нехорошие слухи. Год назад одна из танцовщиц бесследно исчезла. Вышла с работы и не добралась до дома. Помню, как распространяли объявления по всем пабликам нашего города. И пусть Лиза заверяла меня, что девушек без их желания никто не трогал, рисковать не хотелось. Да и бабушку бы удар хватил, если бы она узнала, кем и куда я устроилась. Скрыть бы это оказалось проблематично. Врать я не любила, а бабушка слишком хорошо меня знала. Тем более Лиза работала до поздней ночи, если не до утра, как бы я объяснила подобное.

— Смотри, кто идёт, — шепчет мне на ухо подруга.

Я поднимаю глаза, и моё сердце радостно подпрыгивает в груди. Увидеть его второй раз за день – большая удача. Артур в компании друзей расслабленно шагает по коридору. Они переговариваются и громко смеются. Девчонки из моей группы с восторженным интересом наблюдают за парнями из театрального. Я понимаю их. Надеюсь, что не выгляжу также жалко, когда смотрю на него. Артур словно чувствует взгляд и поворачивается в мою сторону, а затем улыбается. Неужели узнал? Ноги слабеют, а пульс частит как ненормальный.

Глава 2. Сердце покрывается льдом

Квартира отца встречает меня спёртым запахом кислых пельменей. Я перебарываю желание зажать нос рукой и вылететь в подъезд. В прихожей все те же обои, которые когда-то выбирала мама. Они выглядят засаленными и намекают на необходимость замены ободравшимися углами. Сердце болезненно щемит. При маме квартира, словно дышала и блестела, а без неё превратилась в неухоженную развалину. Я снимаю обувь и вешаю куртку на покосившуюся настенную вешалку. Анна сверлит меня нетерпеливым взглядом. Плотная, невысокая женщина средних лет, с высветленными волосами, свисающими до плеч неаккуратными сосульками. Маленькие поросячьи глазки подведены чёрной линией. Кожа на лбу покрыта испариной.

— Проходи на кухню, — она показывает мне направление рукой, как будто бы я могла забыть расположение комнат в квартире, в которой провела лучшие годы детства. — Я там ужин готовлю.

Я иду по паркету, носки противно прилипают к полу. В раковине гора немытой посуды. На столе следы соуса и хлебные крошки. На грязной плите стоит заляпанная кастрюля, в ней что-то булькает. Интересно, они знают о существовании уборки?

Брезгливо останавливаюсь возле стола и скрещиваю руки на груди.

— Зачем позвала? — сразу же перехожу к делу.

Мне хочется как можно скорее выяснить, что ей от меня нужно, и уйти. Больно смотреть, во что превратилось место, которое любила моя мама.

— Как учёба, Снежок?

Я морщусь, меня коробит, когда она называет меня Снежком. Из её уст звучит как оскорбление, грубо и неприятно, словно кличка.

— Твой батя говорил, что ты где-то работаешь. Денег-то хватает? — интересуется она.

— Ты меня, поэтому позвала? Если да, я пошла.

— Нет! Подожди! — взмахивает руками мачеха. — Разговор есть.

— Говори.

— Ты же знаешь, что Милена поступить бесплатно не смогла.

— Нет, — я нисколько не удивляюсь, сводная никогда сестра не любила учиться. В старших классах ходила в школу только для того, чтобы продемонстрировать новые наряды, купленные на деньги моего отца.

— Батя разве не говорил, как Милена расстроилась?

— Нет.

— Неделю ходила как в воду опущенная. Мы с твоим батей так переживали, что места себе не находили. Она ведь ему как родная.

Я пытаюсь проглотить тугой ком, застрявший в горле. Меня до сих пор больно ранит то, что он променял родных дочерей на приёмную .

Мы с Миленой были одногодками. Вот только этот факт не сблизил нас и не помог подружиться. Стоило ей с матерью переехать в нашу с отцом квартиру, как Милена возненавидела меня и сестру. Она жаловалась своей матери, что Ольга портила её вещи и мешала делать уроки, хотя это не было правдой. Я следила за младшей и точно знала, что она не трогала вещи сводной сестры. Сколько бы я ни пыталась доказать отцу, что Милена врёт, он всегда принимал сторону новой жены. Говорил, что мы должны смириться с тем, что мамы больше нет, и перестать делать гадости Милене и Анне. Не знаю, сколько бы мы ещё терпели нападки со стороны мачехи, но всё решил один случай.

Преподавательница по бальным танцам заболела, и я вернувшись домой раньше обычного увидела, что Милена лупит Ольгу ремнём. Я отобрала ремень и отхлестала сводную сестру так, что та разревелась. В тот вечер разразился скандал. Милена нажаловалась матери, а отец принял сторону мачехи. Он снова ничего не сделал. В четырнадцать лет я поняла, что не могу больше оставаться с ними под одной крышей. Я не чувствовала себя защищённой, а когда уходила в школу, дико переживала за сестрёнку, если она оставалась дома.

Поэтому мы с Ольгой собрали вещи и переехали к бабушке. Первое время я думала, что отец будет страдать, всё осознает, выгонит мачеху и попросит нас вернуться. Ведь когда-то он нежно и трепетно любил нашу маму и меня с Ольгой. Шли месяцы, а затем и годы, но этого так и не случилось. Отец за нами не пришёл.

— Но Миленка у меня умница, — гордо произносит Анна. — Смогла поступить удалённо, только вот учёба платная, а денег у твоего папаши нет.
Мачеха раздосадовано разводит руками.

— Поздравляю. А я тут при чём?

— Мы с ним посоветовались и решили продать квартиру, в которой вы живете.

Я задыхаюсь от возмущения, не в силах выдавить и полслова, комната начинает вращаться.

— Не бойся, без угла не оставим. Купим вам однокомнатную в спальном районе.

— Какое вы имеете право? Это бабушкина квартира. Она дом в деревне продала, чтобы её купить.

После смерти мамы, бабушка приняла непростое для неё решение, она оставила любимое хозяйство и переехала поближе к сыну и внучкам, чтобы помогать.

Смотрю мачехе в глаза, пытаясь найти в них хоть что-то похожее на совесть, но вижу лишь пустоту и безразличие. Хотя чему удивляться? Если спустя год после переезда к нам они выжили нас из родного дома.

— Вот только кто ей на квартиру добавил? А? Твой папашка! У него там доля законная есть! Да если б не он, то она бы на свои гроши в городе и сарай не купила!

— Мы не будем продавать квартиру.

— Не будете? — возмущённо выплёвывает мачеха. — Нам деньги нужны, ты не понимаешь, что ли? Твой папашка уже полгода без работы сидит! Сколько я его должна содержать?

— Как без работы?

— А вот так! Уволили его за пьянство и никуда не берут.

Злость обжигает не хуже едкой кислоты. Раньше папа был успешным предпринимателем, у нас было несколько хозяйственных магазинов. После смерти мамы дела пошли на спад, потому что папа стал топить своё горе в стакане. Анна работала продавщицей в одном из наших магазинов. Она словно змея обвилась вокруг папы и, ссылаясь на беременность, женила его на себе. Вскоре после бракосочетания у неё случился выкидыш, но отец, как честный человек не смог выгнать её с несовершеннолетней дочерью, пусть и от другого мужчины. Три года назад он полностью разорился, ушёл в найм, но дела шли плохо. Отец продолжал спиваться и вскоре перестал давать деньги нам с сестрой, ссылаясь на то, что им самим не хватает. Последние два года мы выживали на бабушкину пенсию, пока я не начала подрабатывать аниматором на детских праздниках.

Глава 3. Первый снег

Утопая в тяжёлых мыслях, я не заметила, как подошла к воротам школы. Судя по времени, Ольга должна была вот-вот выйти. Она училась в четвёртом классе во вторую смену, и когда у меня была возможность, я встречала её, и мы вместе возвращались домой.

— Снежка! — позади меня раздаётся обрадованный звонкий голос.

Поворачиваюсь и вижу бегущую ко мне Ольгу. Шапка сползает на бровь, сумка со сменной обувью тащится по ноябрьской грязи. Сестрёнка тормозит возле меня и тяжело дышит. Выбившиеся из-под шапки волосы торчат непослушными кудряшками. Её улыбка сияет и согревает мою душу. Становится чуть легче. Я искренне улыбаюсь в ответ.

— Хватит улицу подметать, — шутливо говорю я, поправляя шапку на её голове, а затем забираю пакет.

— Домой? — спрашивает она.

Острое желание порадовать сестренку застигает меня, и я не хочу противиться ему.

— Хочешь в кондитерскую? — спрашиваю я, прикидывая, сколько денег у меня осталось после вчерашней закупки продуктов. Пусть не так много, но на угощение точно хватит.

— Да! — с восторгом выкрикивает она, но тут же добавляет с сомнением: — А мы точно можем?

— Можем, я ведь обещала тебя туда сводить.

Глаза сестрёнки загораются радостью. Я звоню бабушке и предупреждаю, что мы задержимся.

Пара улиц пешком и мы видим желанные окна, залитые тёплым светом. Я придерживаю дверь, пропуская Ольгу вперёд. Внутри нас встречает приятный аромат апельсинов, кофе и корицы. Витрины заполнены разнообразными пирожными и тортами. Сладости подсвечены так, что выглядят крайне аппетитно. Сестра неуверенным шагом подходит к ним и рассматривает жадными глазами.

— Выбирай, — разрешаю я.

— Выбери сама, на какое хватит, — шепчет она так тихо, чтобы никто не услышал.

— Не переживай, выбирай, мне вчера за выступление заплатили, — подбадриваю я.

— Тогда мне, пожалуйста, вот этот, — сквозь стекло витрины сестрёнка показывает рукой на кусочек торта в шоколадной глазури, украшенный ореховой крошкой.

— Кусочек торта "Сникерс", — делаю заказ я. — И ещё, пожалуйста, горячий шоколад. Один.

— Что-то ещё? — вежливо интересуется симпатичный парень с именем Павел на бейджике, прикреплённом к фартуку, надетому поверх чёрной футболки. Его руки усыпаны множеством татуировок, а волосы собраны в пучок.

— Нет, спасибо, — смущённо отвечаю я.

— Здесь или с собой?

— Здесь.

Мы с сестрой мнёмся в ожидании, не отходя от витрин. Она с живым интересом в глазах продолжает изучать их содержимое. Я же стараюсь не смотреть, в животе просыпается голод. Но я не могу позволить себе угощение. Нужно оставить деньги на проезд до училища и для столовой. Ничего страшного, я уже взрослая, дотерплю до дома, а там поем бабушкин суп.

— Знаешь, о чём я мечтаю? — вдруг спрашивает сестрёнка и смотрит на меня серьёзными глазами. Почему-то мне становится страшно услышать её ответ, но я всё же выдавливаю из себя:

— О чём?

— Я мечтаю купить его, — Ольга указывает пальцем на бисквитный торт, украшенный сочными ягодами, который стоит, как новые ботинки. — И есть большой ложкой, сколько захочется, а ещё мечтаю угостить тебя и бабушку.

Её признание застаёт меня врасплох, к горлу подкатывает ком, а глаза начинает щипать. Я со всей силы прикусываю щеку и чувствую боль и металлический привкус. Это отрезвляет и даёт мне собраться и сказать:

— Обещаю, однажды я куплю его для тебя и для бабушки.

— Ваш заказ, — раздаётся вежливый голос.

Я стараюсь не смотреть парню в глаза. Мне кажется, он слышал наш с Ольгой разговор и поэтому испытываю стыд и неловкость.

— Спасибо, — Подхватываю стаканчик с напитком, и тарелочку с кусочком торта, и иду в дальний угол заведения.

Опускаю угощение на стол и расстёгиваю замок на куртке. Сестра повторяет за мной, а затем стягивает шапку и устраивается на стуле.

— А ты? — с беспокойством в голосе спрашивает она. Светлые кудряшки, выбившиеся из причёски, обрамляют её лицо.

— А я не голодная.

Сестрёнка берёт ложечку и пробует десерт.

— Как вкусно, — восторженно произносит она, делает глоток из бумажного стаканчика и прикрывает глаза от удовольствия.

На душе теплеет. Я счастлива, что могу доставить ей хотя бы небольшую радость в череде серых дней. Отворачиваюсь к окну, чтобы не смущать её. Рассматриваю мимо проходящих прохожих и огни проезжающих машин. Меня касается что-то холодное, и я вздрагиваю.

— Попробуй, — сестра тычет в мои губы ложечкой, заполненной десертом.

— Не хочу, — сглатываю вязкую слюну.

— Открой ротик, — с нажимом произносит она. Голубые глаза чуть прищурены. Сейчас, как никогда раньше, она напоминает мне маму.

Я послушно принимаю угощение. Торт оказывается сладким и нежным, он легко тает на языке.

Замечаю, что за нами внимательно наблюдает Павел, и чувствую, как щёки наполняются жаром.

Сестра отламывает очередной кусочек и вновь тянет ложку к моим губам.

— Спасибо, я уже попробовала и больше не хочу.

— Но ведь вкусно? — спрашивает сестрёнка.

— Да, но я в детстве таких уже наелась, правда не хочу.

Ольга сосредоточенно кивает, принимая аргумент.

Я отворачиваюсь к окну, растроганная её поступком. Сердце болезненно щемит. Я не могу позволить мачехе лишить нас квартиры. Ради Ольги. Ради бабушки. Она просто не вынесет этого. Мало того что любимый сын спился, так ещё и новая жена оказалась прохвосткой. Я смотрю сквозь прозрачное стекло в тёмное небо и мысленно кричу:

Где мне взять деньги? Помоги!

— Снежа, пошли. Я всё. Что с тобой?

Ольга дёргает меня за руку. Окидываю взглядом стол, вижу пустую тарелочку и смятый стакан.

— Просто задумалась, — поясняю я и встаю со стула. — Идём.

Мы направляемся к выходу, как вдруг, нас окликает парень, стоящий за кассой.

— Девушка, подождите.

— Вы это мне? — растерянно спрашиваю я.

— Да, подождите.

Сердце трусливо замирает. Неужели оплата не прошла? Нет, не может быть, я же своими глазами видела слово: "Оплачено".

Глава 4. Промозглый день

— Опять гуглишь, как парню понравиться? — Лиза пододвигается поближе и заглядывает в мой телефон.

— Как смешно, — шепчу я и продолжаю листать объявления с вакансиями.

— Ты работу ищешь? — изумлённо выкрикивает она.

Преподавательница по иностранному языку перестаёт писать на доске и окидывает аудиторию строгим взглядом. Мы пытаемся слиться со стульями. Алла Аркадьевна недовольно поджимает губы, но всё же отворачивается.

Лиза вырывает листок из тетради и пишет на нём:

Ты работу ищешь?

Я беру ручку и вывожу синими чернилами:

Просто смотрю что есть

Лиза хмурится и окидывает меня осуждающим взглядом, а затем тяжело вздыхает и начинает писать:

Я тебе сто раз уже говорила! Пошли работать вместе со мной!

Я боюсь

Чего???

Что бабушке станет плохо, когда она узнает, кем я работаю

А ты не говори

Почему-то решаю не признаваться Лизе, что одна только мысль о том, что мне придётся танцевать полураздетой перед пьяной толпой, вызывает внутреннюю дрожь и отвращение. Плюс спокойствия не добавляет история о пропавшей в "Резиденции" девушке. Мне не хочется, чтобы подруга считала меня слабой. Ведь Лиза смелая, красивая, сильная и уверенная в себе. Мне бы хотелось быть такой, как она, но я другая.

Преподавательница идёт в нашу сторону. Я прячу листок с перепиской под тетрадь.

— После пар поговорим, — шепчет Лиза.

Я тяжело вздыхаю, понимая, что от подруги так просто не отделаться. Хотя, может быть, она права? Пересилю свой страх, и просто не буду говорить бабушке, кем я работаю. Как-нибудь выкручусь. Например, скажу, что устроилась официанткой в ресторан или продавщицей в круглосуточный магазин. Тогда за несколько месяцев я заработаю приличную сумму. Может быть, даже смогу отправить бабушку в профилакторий и смогу купить Ольге самый красивый и вкусный торт. От этих мыслей на душе становится светлее.

Тишину аудитории разрезает долгожданный звонок на перемену. Преподавательница пишет на доске домашнее задание и, попрощавшись, покидает аудиторию. Студенты оживляются, вокруг поднимается шум и гул голосов. Я убираю тетрадь с ручкой в рюкзак, Лиза делает то же самое. Мы выходим из душной аудитории в просторный коридор. Медленно направляемся на занятия по народному танцу. По пути я пересказываю Лизе свой разговор с мачехой. Подруга возмущается её поведением, а затем заводит старую песню:

— Ты просто обязана пройти кастинг в «Резиденцию». Это твой шанс. У нас как раз сейчас недобор.

— Кастинг? — растерянно спрашиваю я. — Ты тоже проходила?

— Конечно. Постой, — подруга удивлённо улыбается, — ты что думала, к нам берут всех подряд?

— До сегодняшнего дня я вообще об этом не думала, — признаюсь я.

— Ты хоть понимаешь, насколько это элитный клуб? Множество девчонок мечтают работать у Морозов.

— Каких ещё Морозов?

— Это мы между собой с девчонками так называем. Есть же сказочный Мороз, мы решили, что у нас тоже сказка, только для взрослых, — смеётся она.

— Понятно.

— Мне договариваться насчёт тебя?

— Ещё и кастинг проходить, — с содроганием в голосе произношу я, представив, как танцую перед толпой потных мужиков. В моём воображении они походят на Семечкина, уплетают сосиски, заливая пол своей слюной. Фу.

— Тебе ещё повезло. У тебя есть я, — гордо произносит Лиза. — Не бойся, я замолвлю за тебя словечко.

— Спасибо, — вяло благодарю я, оглушённая новостью о кастинге. — Что хоть там у вас нужно делать, чтобы пройти?

— Танцевать, конечно! — смеётся Лиза. — Не переживай, с твоей фигурой дело в кармане, а ты к тому же ещё отлично чувствуешь ритм. Там вообще ничего сложного. Хоряга лёгкая, а большая часть — сплошная импровизация.

— Лиз, не обижайся, но можно мне день-два подумать?

Мне нужно поговорить с отцом, удостовериться, что мачеха не сочинила историю с продажей бабушкиной квартиры. У меня до сих пор в голове не укладывается, разве родной сын мог так поступить со своей матерью? Я надеюсь, что всё окажется грязной ложью. Тогда мне не надо будет менять работу, и я продолжу скакать зайчиком на детских праздниках.

Организатор Лена достойно платила аниматорам, жаль только, что выручка зависела от наличия заказов. Мне нравилось работать с детьми, и не хотелось променять это на непонятные танцы пусть даже в элитном клубе. Мне не откликалась такая работа, она меня пугала. Я уже давно решила, что когда закончу учёбу, то устроюсь педагогом по танцам.

— Чего тут думать? Всё равно другого такого варианта ты не найдёшь.

— Я всё же подумаю, но спасибо тебе большое за то, что помогаешь.

— Должна будешь, — хитро улыбается подруга. — Сходишь со мной в клуб, когда появятся деньги. Оторвёмся, потанцуем, а то ты ничего, кроме детских праздников не видишь.

После учёбы я направляюсь к отцу в надежде застать его трезвым и поговорить. Мачеха встречает меня под порогом с недовольной гримасой, словно я мешаю ей жить. Я сдерживаю рвотный позыв, дома пахнет так, словно кошки нагадили.

— Что решила? — грубо спрашивает она.

— Надо поговорить. Разрешишь пройти? Или будешь под порогом держать?

— Проходи, — делает одолжение она.

Раздеваюсь и направлюсь в гостиную. Отец сидит на диване перед телевизором в засаленной рубашке с расстёгнутыми пуговицами. Светлые волосы, кажутся тёмными от налипшего на них жира. Первые секунды радуюсь, что удалось застать его во вменяемом состоянии, но потом замечаю у него в руках стеклянный стакан с пенной жидкостью. Внутри меня, словно что-то опускается.

— Привет, пап.

— Привет, — он окидывает меня безразличным взглядом и возвращается к просмотру новостей.

Его безразличие причиняет боль. Мы не виделись несколько месяцев. Последний раз он заходил к бабушке на майские праздники, и ему даже не интересно, как мы живем с тех пор.

— Ты, правда, решил продать бабушкину квартиру?

Глава 5. Кружиться в вихре

Кастинг состоится через три дня. Эта мысль заставляет желудок сжиматься от неконтролируемого страха. Лиза вызывается помочь с постановкой номера. Ради этого мы приходим в училище за два часа до начала занятий. Кидаем вещи на подоконник, рядом с закутком под лестницей, чтобы никто из преподавателей не заметил нас.

По заверению подруги она точно знает, что понравится Лие – хореографу по танцам. Ведь именно она отбирает девушек для работы в клубе и ставит им танцевальные номера. Честно говоря, я с облегчением выдыхаю, когда узнаю́, что кастинг будет проводить девушка, а не хозяин «Резиденции». Лиза, услышав это, весело смеётся.

— Ты думаешь ему делать больше нечего, как кастинги проводить? Много чести. Да и вообще, его из наших никто и никогда не видел, — признаётся подруга загадочным голосом. — Думаю, многие девочки мечтали бы познакомиться с ним.

— Тебе не кажется странным такая скрытность?

— Не-а, говорят, что он суперкрутой программист-миллионер, а «Резиденция» для него лишь игрушка. Я думаю, ему просто некогда представляться каждому из сотрудников.

— Или он просто старый извращенец. Ходит среди посетителей, прикидываясь клиентом, и пялится на молодые девичьи тела.

— Ну и фантазия у тебя, — смеётся подруга. — Ты ещё слухи вспомни.

— Какие?

— Про девушку, которую он якобы похитил и держит у себя в подвале.

Волоски на руках приподнимаются от внезапно накатившего беспокойства.

– А если это правда?

– Сама подумай, неужели он такой дебил, чтобы красть девушку из своей же «Резиденции»? Зачем ему привлекать внимание? Тем более, если он так его не любит. Понятно же, что это происки конкурентов. Появился непонятно откуда, отстроил целый развлекательный комплекс и переманил к себе лучших клиентов.

— Наверное, ты права, — соглашаюсь я.

— Так, хватит трепаться и отвлекать меня. Начинаем.

Лиза, не раздумывая, выбирает композицию «Tate McRae — greedy».

— Лия тащится от неё. Эта песня у неё несколько дней на репите стояла, — поясняет она.

Я полностью доверяю выбору Лизы. Мы разучиваем танцевальные движения, буквально на ходу придумывая чувственный танец.

— Давай попробуем под музыку, — говорит Лиза и включает композицию на телефоне, из динамика льётся зажигательная мелодия.

— Раз, два, три, четыре, — подруга показывает танцевальные движения и ведёт счёт. Я повторяю за ней. Прогоняем танец несколько раз.

— Отлично. Надо видео записать, — даёт распоряжение подруга. — Дома будешь тренироваться самостоятельно.

Я достаю телефон и ставлю на пол, подперев об стену, предварительно удостоверившись, что Лиза попадает в кадр. Возвращаюсь на место. Звучит начало композиции, и мы вновь отдаёмся в объятия музыки.

— Прогиб! Сексуальнее! — командует Лиза. — Больше страсти!

Движения подруги лёгкие и непринуждённые. Она словно дикая кошка, идеально владеющая своим телом. Несколько шагов вперёд, соблазнительное покачивание бёдрами, волна. В глазах подруги горит азарт и желание. Чёрные волосы, высветленные на концах, призывно рассыпаются по плечам. Мы дружим много лет, но такой я вижу её впервые. Женственной и невероятно притягательной. Игривое настроение Лизы передаётся мне. Я повторяю движения и стараюсь вложить в танец чувственность и тягучую мягкость.

— У тебя отлично получается, — хвалит подруга, когда мы заканчиваем танец.

Неожиданно в коридоре раздаются громкие хлопки. Я вздрагиваю и смотрю в сторону источника шума. Моё тело становится каменным. Справа от нас стоит Артур с рыжим парнем, и они аплодируют нам.

— Классно двигаетесь, — говорит причина моей внезапной тахикардии.

Парни проходят мимо нас и направляются к лестнице. Я смотрю на широкую спину, обтянутую светлой футболкой, и зажимаю рот руками, чтобы не завизжать в голос. Лиза же от души смеётся, нисколечко не смущаясь.

— Он видел, как я танцевала? — шепчу я и чувствую, как жар опаляет щёки.

— О да! Он видел, как ты чертовски соблазнительно двигалась, — говорит подруга, изображая восьмёрку ягодицами, и мы заходимся безудержным приступом смеха.

Только сейчас я вспоминаю о телефоне. Подлетаю к нему и останавливаю запись, перематываю видео и радостно вскрикиваю, когда вижу, что в объектив камеры попал Артур.

— Что там? — Лиза заглядывает в мой телефон, а увидев, смеётся. — Будешь любоваться им по ночам?

— Вот ещё, — возмущаюсь я.

— Ну-ну, — хитро тянет подруга.

Мы подхватываем рюкзаки и спешим на пару, которая должна начаться через пятнадцать минут.

— Ты когда репетировать будешь, представь, что танцуешь для него, тогда танец получится просто космическим, — советует Лиза.

— А ты когда танцуешь, кого представляешь? — спрашиваю я и замечаю, что Лиза мечтательно улыбается.

— Мне нравится один клиент, — признаётся она. — Он часто заказывает приват и оставляет приличные чаевые.

— А разве вам можно? С клиентами?

— В том то и дело что нет. Если узнают, то всё, огромный штраф или увольнение, но он и не пытается познакомиться со мной или подойти вне стен клуба, — разочарованно вздыхает она. — Я бы, наверное, не смогла ему отказать и дала свой номер телефона.

— Может, ещё попросит, — стараюсь поддержать я.

— Может... Ты бы видела, какой он... Ах... Красивый, высокий, с грустными глазами и постоянной щетиной на щеках.

— Видимо, тестостерон зашкаливает, — заключаю я.

— Чего?

— Ты говоришь, что у него щетина на щеках, так?

— Так...

— А если шерсть быстро растёт, значит, тестостерон зашкаливает, — делюсь я прочитанными в какой-то статье знаниями.

— И? — всё ещё не понимает подруга.

— Что и? Значит, он о-о-очень страстный и любвеобильный парень. Понимаешь?

Подруга округляет глаза, а затем начинает смеяться.

Вечером я закрываюсь в комнате, пока Ольга с бабушкой делают уроки на кухне, и продолжаю разучивать танец. Мне кажется, что без Лизиного участия получается намного хуже. Я пытаюсь последовать её совету и представить, что танцую перед Артуром, но это не сильно помогает. После часовой тренировки я опускаюсь на пол и вновь пересматриваю снятое в училище видео. Нажимаю на стоп, когда в кадре появляется Артур, и любуюсь им. Звезда театрального факультета и мечта многих девчонок. Кажется, сегодня мне удалось привлечь его внимание. Сердце приятно замирает, когда я в сотый раз подряд прослушиваю небрежно брошенную им фразу: «Классно двигаетесь».

Глава 6. Зимняя сказка

— Кошмарное утро! — жалуюсь Лизе по пути в столовую.

День с самого утра пошёл не по плану, словно намекая мне, что вечернее собеседование в «Резиденции Морозова» не приведёт ни к чему хорошему. Сначала Ольга не могла найти учебник по математике. Мы перевернули в поисках него весь дом, но так и не нашли. Из-за этого я опоздала на пару по обществознанию. Марина Аркадьевна была в бешенстве. Она не упустила возможности прочитать мне лекцию о моём позорном поведении, а потом не без удовольствия влепила мне двойку за то, что я забыла тетрадь с домашним заданием.

— У всех случаются паршивые дни, — вздыхает подруга.

Мы заходим в столовую и занимаем очередь. Вокруг шумно и многолюдно. От аромата свежеиспечённых булочек в животе ворочается голод.

— А пироги с капустой есть? — кричит тётя Соня, стоя́щая на раздаче.

— Сейчас принесу, — отвечает ей женщина средних лет.

Подходит наша очередь.

— Пюре с котлетой, сок яблочный и пиццу, — делает заказ Лиза, а получив желанное, идёт занимать столик.

Я же выбираю капустный салат и компот со сдобной булочкой. Беру в руки поднос с едой, как вдруг, возле меня раздаётся знакомый голос:

— Привет.

Я поворачиваюсь и не верю своим глазам, позади меня стоит Артур. Он приветливо улыбается и смотрит на меня с интересом. Сердце подпрыгивает и ускоряется.

— Это ты мне? — растерянно спрашиваю я, пытаясь скрыть волнение.

— Да, — кивает он.

— Привет, — стараясь не уронить поднос, отвечаю я.

Мы смотрим, друг на друга и неловко молчим. Мне кажется, что собравшиеся в столовой студенты притихли и смотрят на нас.

— Так, голубки! — возмущается тётя Тоня. — Очередь не задерживаем.

— Прости, меня там подруга ждёт, — говорю я и, развернувшись, иду к дальнему столику, который заняла Лиза.

Подруга смотрит на меня круглыми глазами, и поднимает большой палец вверх. Я пытаюсь сдержать рвущийся наружу радостный смех.

Он поздоровался со мной первый! Я перестала быть для него невидимкой.

В моём теле искрится восторг, словно пузырьки шампанского. Иду вперёд, представляя как будет пищать Лиза от увиденной сцены. Но замечтавшись, налетаю на угол стола, благо за ним никто не сидит. Тупая боль обжигает левую ногу. Компот ржавым пятном расплывается по белоснежной блузке, в которой я должна была сегодня вечером пойти на кастинг. Вокруг раздаются тихие смешки. Ставлю поднос на стол и несусь в уборную. Какая же я неуклюжая. Стыд заставляет моё лицо пылать. Снимаю блузку и пытаюсь застирать пятно, но оно лишь расплывается и бледнеет, но до конца не исчезает. Достаю из рюкзака белоснежную футболку для занятий народными танцами. Переодеваюсь и иду на следующую пару.

— Не переживай, ничего страшного не случилось, — пытается успокоить меня Лиза тихим шёпотом. — Смеялись идиоты. Никаких нервов не хватит, если на таких придурков обращать внимание.

Мне практически всё равно, что подумают другие, но…

— Он всё видел, — вздыхаю я.

— И хорошо, что видел.

— Что?

— Если нормальный, то ему будет плевать на такую фигню, — поясняет подруга.

— А на кастинг теперь в чём? В футболке? Мне нельзя домой. Я бабушке сказала, что мы с тобой после уроков идём к тебе подтягивать английский.

— Всё равно для танца пришлось бы переодеваться, не переживай. Я тебе тут булочку купила и сок. Вот. — Лиза пододвигает ко мне бумажный свёрток и маленькую коробочку с напитком. — Бери. Что я зря это купила?

— Спасибо, — Меня трогает Лизина забота. — Сколько я тебе должна?

— Просто ешь уже и не задавай дурацких вопросов.

Остаток учебного дня проходит спокойно. Последней парой стоит современный танец. Хотя бы ненадолго мне удаётся расслабиться, почувствовать себя живой и уверенной. Но чем ближе кастинг, тем сильнее у меня начинается внутреннее волнение. После учёбы мы с Лизой выходим на улицу. Снег кружится пушистыми хлопьями, опускаясь на грязную землю и тут же тая.

«Резиденция Морозова» находятся за городом. Подруга заказывает такси. Можно было бы доехать на пригородном автобусе и пройтись пешком, но Лиза на каблуках и поэтому категорически против.

Когда такси наконец-то подъезжает, мы с подругой дрожим от холода. Чувствуется, что декабрь уже дышит в спину брату-ноябрю. Мы размещаемся на заднем сиденье автомобиля. Подруга жалуется на количество домашней работы, заданной к завтрашнему дню, а я смотрю в окно, наблюдая за падающими снежинками. Минут через пятнадцать водитель останавливается возле кирпичного забора с будкой охраны и шлагбаумом. Я чувствую себя неловко из-за того, что за проезд оплачивает Лиза. Подруга наотрез отказывается брать деньги. Мы выбираемся из такси и направляемся к молодому и подтянутому парню в форме с надписью охрана.

— Кость, привет. Она со мной, — улыбаясь, произносит Лиза и протягивает ему небольшой листочек. — Вот пропуск.

— Паспорт, — строго просит он, проигнорировав приветствие.

— Да, сейчас, — снимаю рюкзак с плеч, достаю документ и протягиваю охраннику.

— Проходите, — леново тянет он, даже не прикоснувшись к паспорту.

Костик отступает, давая пройти через турникет, тем самым, пропуская нас на территорию «Резиденции Морозова».

— Козёл, — выплёвывает Лиза, когда мы отходим от пункта охраны. — Трудно поздороваться.

— Может, у человека со слухом плохо, — предполагаю я, — или с настроением.

— Ага, с головой у него плохо. Высокомерный тип. Думает, что все, кто танцуют — легкодоступные, а вот и нет! Пусть обломится, — злится подруга.

— У тебя с ним что-то случилось?

— Не с ним. Его напарник позвал меня на свидание, я сходила, а потом узнала от одной из девочек, что охрана считает всех танцовщиц шалавами. А я с ним даже не целовалась! Зато когда он позвал меня на второе свидание, я его отшила, а он такого про меня наплёл. Лучше не знать.

— Жесть, — вздыхаю я. — Как ты справляешься с такими оскорблениями? Это же очень обидно.

Глава 7. Снегурочка

Моё тело словно сковали тисками, а сердце стучит часто-часто. Я боюсь услышать ответ, но всё же собираюсь с силами и задаю вопрос:

— Почему не подхожу?

Может быть, что-то не так с техникой танца, но я старательная и упорная, а ради бабушки и Ольги готова тренироваться часами, чтобы дотянуть до нужного уровня.

— Сыро, слабо, ужасно. И вообще, мне не нравятся исходные данные.

— Но она же, — пытается заступиться Лиза, но Лия перебивает её:

— Что это? — девушка приподнимает подбородок и осматривает меня снизу вверх. — Как я должна с этим работать? Она нам не подходит.

Лия отворачивается, тем самым ставя точку. Ощущаю, что стою на дне выгребной ямы, в которую меня только что столкнули. Понимаю, что продолжать разговор бессмысленно. Лия приняла решение и не изменит его. Интуиция кричит о том, что дело не в танце, я ей не нравлюсь, но это кажется странным. Мы не были знакомы раньше, и мне непонятна причина её отказа.

— Лиза, задержись, — недовольным тоном просит Лия.

— Прости, — растерянно шепчет подруга, — подожди меня в коридоре.

Я выхожу за дверь и опускаюсь на ближайший диванчик. Чувствую себя растоптанной. Я танцую с семи лет и танцы моя жизнь и страсть. Слова Лии задели за живое и больно скребут под сердцем.

Сыро, слабо. Мне не нравятся исходные данные.

Что это вообще значит? Возможно, я не подхожу им внешне? Но я не могу назвать себя уродиной. Стройная фигура, светлые волосы, мне неоднократно говорили, что я симпатичная.

Закусываю щеку до боли.

Последнюю неделю, как бы тяжело мне ни было, я старалась держаться и обходилась без истерик, но сейчас внутри меня бушует свирепый ураган. Я не могу успокоиться, слёзы градом катятся по моим щекам от осознания того, что я провалила собеседование и не смогу выплачивать деньги мачехе. Страшно подумать, что будет, если она придёт к бабушке или пожалуется в соцопеку.

Как мне уберечь своих родных, если я даже на работу не смогла устроиться?

Прижимаю ладони к лицу и вытираю горячие слёзы.

— Девушка, извините, у вас что-то случилось? — раздаётся приятный женский голос, а до плеча осторожно дотрагиваются. — Вам нужна помощь?

— Нет, простите, всё нормально, точнее, не совсем. Я просто не прошла кастинг, а мне очень нужна работа, — зачем-то делюсь я.

Наверное потому, что стоя́щая передо мной девушка внешностью напоминает мне младшую сестру. Несколько светлых волнистых прядок выбились из причёски, и обрамляют нежные черты лица. Голубые глаза горят беспокойством, а не праздным любопытством.

— Плохие дни случаются у всех, — серьёзно произносит она.

— Да, точно, — пытаюсь улыбнуться сквозь слёзы. — Мне подруга тоже так говорит.

— Вы хотели работать танцовщицей?

— Вообще нет, но да.

Девушка непонимающе смотрит на меня, и я поясняю:

— Подруга работает здесь, предложила попробовать. Я согласилась, потому что учусь очно, а работу с такой зарплатой найти сложно.

— Восемнадцать ведь есть? — спрашивает она.

— Да-а.

— Ага, — словно о чём-то размышляя, тянет она. — А как вы смотрите на работу горничной по выходным и когда это будет требоваться по вечерам? Оплата достойная.

Я чувствую растерянность.

— Понятно, значит, не подходит, — словно разочаровавшись, произносит она. — Все хотят быть танцовщицами.

— Подходит, — я хватаюсь за этот шанс, как за спасительную соломинку, — Просто растерялась, потому что не знаю вас. Простите. Мне такой вариант работы даже больше подходит.

И это чистая, правда. Не придётся врать бабушке и танцевать полуобнажённой перед пьяными отдыхающими.

Девушка с интересом смотрит на меня, и её взгляд теплеет.

— Это вы меня простите, что не представилась, — улыбается она. — Я Василиса, администратор гостиничного комплекса.

Только сейчас я замечаю бейджик на её пиджаке и, кажется, краснею до кончиков ушей, коря себя за невнимательность.

— Очень приятно. Я Снежана.

— Давайте я запишу ваш номер телефона, передам в отдел кадров, они свяжутся с вами и пригласят на собеседование.

Я диктую ей номер, Василиса записывает его. А затем, ссылаясь на большую занятость, направляется к вешалке с одеждой. Надевает белоснежную шубку и светлые валенки и становится похожа на Снегурочку. И имя у неё тоже необычное и сказочное. Ловлю себя на мысли, что она очень гармонично вписывается в это место.

— До свиданья, Снежана, — произносит Василиса и скрывается за дверью, впуская в здание морозный воздух.

— До свиданья, — отвечаю я улыбаясь.

Настроение поднимается, и всё вокруг кажется ярким и прекрасным. Благодарю Вселенную за внезапно свалившуюся на меня удачу. Уж это собеседование я не провалю. Сделаю всё, что в моих силах, не уйду, пока они меня не примут.

Дверь зала приоткрывается, и в коридор вползает грустная Лиза. Мы молча одеваемся и выходим на улицу и идём по дорожке.

— Что не так? Скажи мне честно, я ужасно танцевала? — Я не сомневаюсь в том, что Лиза искренне ответит мне.

— Ты отлично танцевала.

— Тогда что было не так?

— Не знаю, какая собака её сегодня покусала. Злая, как ведьма, — ругается Лиза. — На сто процентов была уверена, что она тебя возьмёт.

— А может, вмешался парень, который стоял в дверях? Что он мог ей сказать? Только зачем ему это?

— Какой парень? — удивляется Лиза. — Я никого не видела.

— Стоял в дверном проходе. Наверное, ты на меня смотрела и не заметила.

— Так это она к нему выходила?

— Да, — киваю я. — А что если, это владелец «Резиденции» и я не понравилась ему?

— Вряд ли, — тянет подруга. — Может, это был её парень? Точно! Она с ним поссорилась, а сорвалась на тебе.

— Гадать бессмысленно, — вздыхаю я. — Всё равно не узнаём настоящую причину.

— Я ещё раз у неё про тебя спрошу, когда она остынет.

— Не надо.

— Почему не надо? Тебе же нужна работа, значит надо пытаться. Нельзя так просто сдаваться. Наверняка у неё что-то случилось. Я впервые видела её такой взбешённой.

Глава 8. Чай и пироги

Мы с Ольгой сидим за столом, и с аппетитом уплетаем пироги, заботливо приготовленные любимой бабушкой. Я наслаждаюсь каждым кусочком и готова поклясться, что это самая вкусная еда на всём белом свете.

С тех пор как мамы не стало, бабушка делала всё возможное, чтобы мы чувствовали себя любимыми и защищёнными. Она всегда была рядом, когда мы нуждались в ней, а её выпечка была не просто едой, а символом заботы о нас.

— Любые неприятности покажутся мелкими, если отойти от них подальше, — со знанием дела произносит бабушка и достаёт из духовки партию подрумянившихся ватрушек.

В голове всплывает эпизод любимого в детстве мультфильма «Котёнок по имени Гав»:

«— Не ходи туда, там тебя ждут неприятности. — Ну как же туда не ходить? Они же ждут!»

Мне хочется произнести эту фразу вслух, но вместо этого я встаю и обнимаю заботливую старушку. Целую её в мягкую, покрытую морщинками щеку, и заверяю:

— Конечно, бабуль, буду держаться от всех неприятностей подальше. Обещаю.

— Обещает она, — вздыхает старушка. — Разве нам денег не хватает? Мы же не голодаем, и работа с детьми у тебя надёжная. Зачем тебе мыть и прибирать за чужими людьми? Тьху, что удумала!

На неделе я прошла собеседование в отделе кадров, а на следующий день мне позвонили и сообщили, что моя кандидатура одобрена и мне необходимо пройти медосмотр. За два дня я оббежала всех специалистов, а на третий день подписала трудовой договор. Только после этого набралась смелости и призналась бабушке, что устроилась горничной. Я чувствовала, что она будет переживать, и поэтому оттягивала этот момент как могла. Уже завтра мне предстоял первый рабочий день.

— Вспомни, как ты переживала, когда я устроилась аниматором, но потом привыкла, и на новой работе тоже всё хорошо будет. Тем более тут зарплата выше.

— Ох, — тяжело вздыхает она. — Да что я лезу, старая? У тебя куртке уже лет пять. Наверно, уже не модная? Ты из-за одежды, туды устроилась? Ну, конечно. Вон твоя Лизка как наряжается. Ты же молодая, тебе тоже охота. Разве я молодой не была? Думаешь, не понимаю?

Бабушка права, моя куртка морально устарела, но меня это не особо волнует. Огорчает лишь то, что с годами она износилась и через швы стал проникать морозный воздух. Но эту проблему я решила тем, что надеваю под низ флисовую кофту. Пусть не красивую и не модную, зато тёплую.

— Нормальная у меня куртка, — возражаю я, чтобы не расстраивать бабушку. — Не переживай.

Ольга с интересом наблюдает за нашим разговором, словно что-то хочет сказать, но всё же молчит.

— Знай, что ты у нас самая лучшая бабушка на свете.

— Ох, лиса-а-а! Зубы мне заговаривает! Точно путёвая работа? — наверное, в сотый раз уточняет она.

— Точно, — бодро подтверждаю я. — И путёвая, и приличная, и безопасная. Не переживай, пожалуйста. Лиза там уже два месяца работает.

Благоразумно не уточняю кем, и бабушка сама додумывает, что Лиза горничная.

— Ой, да твоя Лизка, отовсюдов выкрутится. С неё всё как с гуся вода.

Отчасти бабушка права, но характер подруги закалился не просто так. Ей пришлось научиться приспосабливаться к этому миру. Отца она практически не знала. Он ушёл в другую семью и перестал общаться. Мать вышла замуж во второй раз, когда Лизе было девять, и родила сына. Отчим оказался алкоголиком. Тётя Римма начала прикладываться к бутылке вместе с ним, предоставляя детей воле случая и самим себе. Наверное, в этом мы с Лизой были похожи. Обе чувствовали себя в какой-то мере брошенными и ненужными, а ещё и я, и она были с развитым чувством ответственности за других людей. Она воспитывала брата, а я была готова разбиться в лепёшку ради бабушки и младшей сестры.

Вечер проходит в нервном напряжении. Липкое беспокойство застревает в моей груди. Страх неизвестности тревожит. Я гоню его прочь, считая, что он вызван мрачными слухами.

Когда искала отзывы, то столько мусора в городских пабликах нашла и прочитала. Например, что хозяин «Резиденции» больной извращенец, а ещё там якобы продают девушек против их воли. Я поделилась этим с Лизой, она покрутила у виска и сказала, что ни разу за время её работы к ней никто даже пальцем не прикоснулся и что всё это происки конкурентов.

Пытаюсь успокоить себя тем, что не буду танцевать в откровенных нарядах, а буду спокойно прибираться после выезда гостей. Вряд ли кто-то вообще обратит на меня внимание. Сомневаюсь, что со мной может случиться что-то плохое, но всё равно не могу успокоиться. Я волнуюсь, что не справлюсь. Хотя с чем там можно не справиться? С мытьём полов и чисткой унитазов?

— Ты чаво по квартире слоняшься? Не спишь? Волнуешься? Да тьху, нашла из-за чаво волноваться! Пошли на кухню.

Она заботливо заваривает мне ароматный чай с мятой, душицей и мёдом.

После чая я иду в комнату и ложусь на кровать рядом с мило сопящей Ольгой.

— Утро вечера мудренее, — бабушка тихонечко присаживается рядом со мной и ласково гладит меня по голове. Её рука нежная и мягкая, я наслаждаюсь теплотой и уплываю в сладкий мир сновидений.

Глава 9. Таинственный Мороз

Выпавший снег растаял и превратился в лужи. Грязь противно чавкает под ногами, но я упрямо продолжаю свой путь от остановки пригородного автобуса к входу на территорию «Резиденции».

Природа словно сходит с ума и начало морозного сезона задерживается. Порывистый ветер проникает под куртку. На улице ещё не рассвело, и мне кажется, что в ближайших ёлках прячется скрюченный старичок. Воображение тут же подкидывает мысль, что это таинственный господин Морозов. Мне кажется, что он вот-вот выпрыгнет из кустов и нападёт на меня. Издаю нервный смешок, но на всякий случай ускоряю шаг. Усилием воли заставляю подумать себя о чём-то хорошем. Например, как будет радоваться Ольга, когда получит от меня подарок на Новый год.

Подхожу к пункту охраны. Двое парней сидят внутри сторожки, их видно сквозь окна. Охранники окидывают меня безразличными взглядами и продолжают разговор. Похоже, досматривают только танцовщиц, к обычным горничным они не выходят. Мне же лучше. Прикладываю пропуск к турникету, дисплей загорается зелёным. Я толкаю створки и прохожу вперёд.

Сердце взволнованно замирает, когда я оказываюсь на территории «Резиденции», а страхи и сомнения разом улетучиваются. Вдоль дорожек горят фонари, создавая уютную атмосферу. Домики украшены гирляндами, излучающими тёплое сияние. До сих пор не могу поверить, что я теперь здесь работаю. Иду по идеально чистой каменной дорожке. Ощущение, что я попала в другой мир, ведь здесь нет даже и намёка на грязь.

Захожу в один из новомодных коттеджей с кабинетами для персонала. Внутри строгий ремонт, выполненный в спокойных тонах. Я уже была здесь, когда проходила собеседование в отделе кадров. Стучусь в нужную дверь. Меня охватывает лёгкое волнение.

— Войдите, — раздаётся громкий голос Василисы.

Приоткрываю двери и заглядываю внутрь. Девушка стоит возле шкафа с чёрной папкой в руках. На ней светло-голубой брючный костюм, а волосы собраны в косу, уложенную вокруг головы светлой короной. Интересно, во сколько девушка встаёт, чтобы выглядеть такой опрятной и ухоженной.

— Здравствуйте! Вы не заняты? Можно?

— Привет, проходи...те, — отвечает Василиса. – Давай на ты, не такая уж я и старая, чтобы мне выкали.

— Хорошо, — улыбаюсь я.

— Ждала тебя, — она смотрит на часы, стрелки которых показывают ровно восемь. – Ты вовремя, но лучше приходить на работу заранее.

Василиса кладёт папки на стол и подходит к одному из шкафов, отодвигает дверцу. Внутри висят несколько комплектов одинаковой одежды.

— Какой у тебя размер?

— Сорок два — сорок четыре.

— Отлично. Вот, держи, — Василиса подхватывает одну из вешалок и протягивает мне бело-голубую форму. — Второй экземпляр выдаст Герда Григорьевна, когда сошьют. Стирать и следить за ней будешь сама. Можешь пользоваться нашей прачечной. Думаю, не надо говорить, что форма всегда должна быть чистой и опрятной. Мы лицо «Резиденции» и нам необходимо соответствовать. И никаких перекуров в рабочее время. Нельзя, чтобы клиенты наблюдали персонал в ненадлежащем виде. И вообще, старайся как можно меньше попадаться им на глаза. Будь незаметной.

Василиса окидывает меня цепким взглядом, словно ждёт каких-то слов.

— Поняла, — заверяю я.

— Работа горничной обязывает быть ответственной, ведь именно от тебя будет зависеть комфорт отдыхающих. Ты должна убираться быстро, но качественно. Тебя предупредили, что испытательный срок длится три месяца?

От строгого и официального тона Василисы веет холодом. Становится понятно, что её переход на "ты", ничего не значит. Просто ей так удобнее. Она чувствует себя в «Резиденции» как рыба в воде и если что-то пойдёт не так, она без жалости со мной попрощается. Но я не собираюсь подарить ей такой возможности. Быть ответственной? Легко. За годы, проведённые с младшей сестрёнкой, я неплохо научилась этому качеству. Стать невидимкой для гостей? Окей. Как-нибудь справлюсь.

— Да, в отделе кадров сказали об испытательном сроке.

— Пошли, покажу раздевалку для рабочего персонала, — её тон смягчается, а на губах вновь появляется приветливая улыбка.

Я чувствую себя странно от резких перемен в девушке, но антипатии она во мне не вызывает. Я понимаю, что человек относится к своей работе ответственно и требует того же самого от других. Мы выходим из кабинета и идём по коридору быстрым шагом. Василиса прикладывает браслет к двери с табличкой «Ж». Заходим внутрь и оказываемся в просторном помещении с деревянными шкафчиками вдоль стен и скамейками посередине.

— Здесь мы переодеваемся. Твой семнадцатый, — Василиса протягивает мне браслет с ключом от шкафчика. — Магнитные двери на входе в раздевалку открываются им же, достаточно приложить.

— Спасибо, поняла.

— Ах да, забыла сказать, длинные волосы лучше собирать в тугую косу, — девушка направляется к выходу. — Переодевайся, подожду снаружи.

Форма садится как влитая. Смотрю на себя в зеркало, расположенное на стене, и замираю. Нежно-голубое приталенное платье длиной до колена, рукава три четверти, чуть расклёшенный подол. Белоснежный, словно накрахмаленный воротничок и белый фартук. Пожалуй, эта форма по качеству лучше всех платьев, что висят в моём шкафу. Я собираю волосы в длинную светлую косу, надеваю тёмные балетки, которые принесла из дома и спешу на выход.

— Ого, да ты вылитая Снегурочка, — улыбается Василиса. — Пошли, передам тебя Герде Григорьевне. Она у нас самая опытная горничная. Всему научит. Только слушай её внимательно, она не любит, когда считают ворон.

Гердой Григорьевной оказывается энергичная женщина средних лет. У неё внимательные ясные глаза и приветливая улыбка. Но я понимаю, что не сто́ит обманываться внешней мягкостью, о бесхарактерной горничной Василиса бы не отзывалась с таким уважением.

Женщина знакомит меня с порядками гостиничного комплекса. В дополнение к форме я получаю от неё белоснежный полушубок, меховую повязку на уши, чтобы перемещаться по улицам «Резиденции».

Глава 10. Начало зимы

Начало декабря приветствует меня обильным снегопадом. Я подхожу к главному входу в училище и отряхиваю куртку и шапку.

— Снежа, привет! — Лиза радостно подлетает ко мне. — Наконец-то снег!

Подруга в светлом костюме, состоящем из худи и спортивных штанов, сверху надета короткая кремовая куртка нараспашку. Волосы распущены, щёки алеют от холода, а глаза сияют.

— Привет! — улыбаюсь я, оглушённая отличным настроением Лизы. — С зимой тебя! Бабушка говорит, что на этот раз не растает. У неё там какая-то примета. А ты чего такая счастливая?

Я тяну на себя тяжёлые двери, и мы заходим в здание училища.

— Мой любимый клиент объявился. Неделю его не видела, думала, что он больше не придёт, но нет. Заказал приват, и кучу чаевых оставил. Правда не выспалась, но это того стоило.

— Рада за тебя, — искренне произношу я.

Последние дни Лиза ходила темнее ночи, мало разговаривала, ссылаясь на то, что у неё постоянно болит голова, а сейчас посветлела и расцвела.

— А у тебя как дела? — интересуется подруга. — Рассказывай, как впечатления от новой работы, а то теперь мы такие занятые, что толком и не разговариваем.

— Всё хорошо. За мной ещё уборку нескольких помещений закрепили, кроме домиков. Тяжеловато после учёбы в такую даль ехать, но повезло, что Василиса пошла на встречу и я буду работать только один раз вечером в среду, а в выходные уже полный день. Возможно, даже получится на детских праздниках подрабатывать.

— Фу-у-у, а жить-то когда? — кривится Лиза. — Тебе хоть нравится в «Резиденции»?

— Да, персонал нормальный, атмосфера дружеская. А-а-а, ещё прикинь! Некоторые постояльцы оставляют чаевые для горничных. Я, когда первый раз деньги на столике увидела, пошла к Герде Григорьевне, думала, что кто-то из постояльцев забыл. Она объяснила, что если деньги оставлены на столике или на кровати, то они предназначаются для уборщицы, и их можно забрать себе.

— Повезло им, что ты честная, — смеётся Лиза. — Другая бы на твоём месте забрала не раздумывая.

— Мне чужого не надо. Я уже совсем скоро получу зарплату за первые две недели. Надеюсь, этого хватит на учёбу для Милены. Тогда то, что получу перед Новым годом, потрачу на подарки для бабушки и сестрёнки.

И конечно же, куплю подарок для Лизы, но об этом я предусмотрительно молчу.

— Я бы твою Милену вместе с её мамашей, — возмущается Лиза, изображая в воздухе удушающий жест. — Прямо не знаю, чтобы я с ними сделала.

Мне не хочется разговаривать про сводную сестру и мачеху, слишком больно, поэтому решаю перевести тему разговора.

— А ты видела нашу форму? Она у нас как у Снегурочек.

— Да-да, знаю. У нас тоже под Новый год мини-костюмы Снегурочек, — Лиза мечтательно улыбается.

— Это как?

— Голубая юбка-шорты с белым мехом и коротенькая кофточка. Смотрится круто.

— Оу, — выдыхаю я и мысленно благодарю Лию за то, что она не взяла меня на работу танцовщицей.

— У тебя такой вид, как будто бы ты кислятины объелась. Бедная, жалеешь, что не прошла кастинг?

— Э-э-э, ну не то чтобы, но...

— Расслабься, — смеётся Лиза. — Зная тебя, уверена, что ты сейчас радуешься, но стараешься не показать виду, чтобы меня не обидеть.

— Ты права, — сдаюсь я. — Просто мне было бы сложно танцевать полураздетой перед мужчинами с пожирающими взглядами.

— Сложно только первые пару раз, а потом привыкаешь и входишь во вкус. Там такой адреналин, когда танцуешь, а они смотрят. Это практически то же самое, как выступать на сцене перед огромным залом. Только градус эмоций намного горячее.

Мы сдаём куртки в гардероб и отправляемся на пару по обществознанию. Я поднимаю глаза, и сердце спотыкается от радости. Прямо по коридору навстречу нам идёт Артур. Он смотрит на меня и улыбается. Сотни бабочек порхают в моём животе. Я не видела его около недели и, кажется, сейчас запнусь и упаду от волнения.

— Привет, — Он здоровается первым, и это невероятно приятно.

— Привет, — в один голос отвечаем мы с Лизой.

— Это что такое? — спрашивает подруга.

— Где? — я осматриваюсь по сторонам.

— Долго вы ещё будете так ходить?

— А что я могу сделать, если он не знакомится? Подумаешь, здоровается, это ещё ничего не значит.

— Подойди к нему первая, поболтайте о чём-нибудь, пригласи прогуляться вечером.

— Ты шутишь? Я при нём привет-то кое-как могу выдавить, в голове словно вакуум, и вообще хочется вести себя глупо и смеяться невпопад. Не буду я так позориться.

— Ужас, — вздыхает Лиза.

— Тем более, если бы Артур хотел, то уже бы подошёл, а он не подходит. Может, ему вообще ты нравишься, — озвучиваю самые страшные подозрения.

— Вот ещё, — фыркает Лиза. — Он, наверное, тоже смущается.

— Не знаю.

— Смотри сама, конечно, но если надумаешь, могу подсказать, как лучше к нему подкатить, — хитро улыбается Лиза.

— Ага, становись в очередь. Тебя уже Семечкин опередил, — смеюсь я, вспомнив своего одногруппника с его предложением научить меня, общаться с парнями.

— Чего там Семечкин? Меня обсуждаете? — раздаётся голос за моей спиной, одногруппник догоняет нас и начинает вышагивать рядом. – А я знал, что вы ко мне неравнодушны.

— Вспомни, как говорится, — тихонько произносит подруга.

Семечкин дерзко подмигивает нам, наверняка считая, что выглядит потрясающим альфа-самцом. Мы с Лизой едва сдерживаемся от смеха.

— Что вечером делаете? Погнали с нашими в клуб, — предлагает он.

— Не, я пас, мне завтра к восьми утра на работу, — отказываюсь я.

Но даже если бы не работа, то всё равно бы не пошла, не люблю большое скопление нетрезвого народа. Мне отца хватает.

Семечкин переводит вопросительный взгляд на подругу.

— Я без неё не пойду, — выкручивается Лиза.

Пятничный вечер я провожу в кругу семьи. Мы с Ольгой играем в шахматы, за столом в зале. Бабушка сидит на диване со спицами в руках, они успокаивающе постукивают, встречаясь концами.