Снежные искры

Глава 1.

Снежные искры любви мерцают,

В сердцах рождая нежность и свет.

Чувства, как пламя, теплом согревают,

Унося с метелью одиночества след.

Кира Леви

Глава 1.

Метель выла за окном внедорожника, словно пыталась заглушить мысли Максима. Он сверился с навигатором — оставалось меньше километра до места. Старенькая деревянная вывеска с облупившейся краской обозначила начало деревни, названной Судьбинушка, как будто сама судьба облюбовала это место для своих неожиданных поворотов, а следом за ней виднелась пара домов с покосившимися крышами и замёрзшими окнами.

— И зачем я на это подписался? — пробормотал Максим, поворачивая руль. Колёса жалобно скрипели по свежему снегу, а он пытался вспомнить, когда в последний раз выбирался из города зимой. Наверное, три года назад, когда ездил с Лёшкой, братом, на зимнюю охоту и, заблудившись, провалился под лёд. Чудом тогда остался жив! Тогда мела такая же метель.

Дорога закончилась у большой двухэтажной усадьбы в глубине сада.

Максим отметил, что усадьба расположена удачно: на краю деревни, неподалёку от лесного озера, известного своими живописными закатами, возле целительного источника. Сама деревня была окружена старым лесом, богатым ягодами и грибами, а главное — всё это не так далеко от столицы.

С точки зрения экотуризма место было настоящим кладом.

Большой дом даже под слоем снега выглядел внушительно: резные наличники, высокие окна, крыша с мансардой. Когда-то здесь явно кипела жизнь, ведь это было загородное имение помещика Карпенко — влиятельного землевладельца середины XIX века. Известно, что в его доме собирались лучшие умы того времени, обсуждали политику, искусство; устраивались балы, гремевшие на всю округу. Сейчас же всё словно застыло в ожидании, храня следы былой роскоши под слоем снега.

Максим выдохнул, пристроил машину рядом с небольшим сугробом и вышел. Сразу же холодный ветер ударил в лицо, пробираясь под пальто. Он оглянулся — поблизости никого. Только дым из трубы, одинокий свидетель того, что в доме кто-то есть. Он поднялся на крыльцо, постучал в дверь и тут же пожалел об этом.

Деревянная дверь с грохотом открылась, и на пороге появилась молодая женщина. Её волосы, выбившиеся из-под белой вязаной шапки с пушистой кисточкой, были яркими, как огонь, и щёки пылали от мороза или, может быть, от раздражения. Яркие голубые глаза смотрели с таким холодным упорством, что Максим невольно почувствовал себя вторгшимся в её личное пространство нарушителем. Женская фигура в полурасстёгнутом пуховике казалась хрупкой, но при этом она не казалась слабой.

— Вы кто? — голос молодой женщины был полон подозрения, а взгляд резал, как ледяной северный ветер.

— Максим Сапсан, — мужчина сделал шаг назад, от неожиданности оступившись на скользкой ступени, и неловко взмахнул руками. — Мы… э… договаривались о встрече.

Он обрёл равновесие и вместе с ним привычную уверенность.

Девушка выглядела грозной, но Максим ухмыльнулся, рассматривая её. Отвык он от того, чтобы на него повышали голос. Тем более слабый пол. Тем более такой «грозный воробей».

Ему говорили, что нынешняя хозяйка усадьбы категорически не идёт на компромиссы, но он не ожидал, что её решимость окажется столь… обескураживающей.

Мужчина не чувствовал ничего, кроме интереса и желания довести дело до логического конца — заключить сделку.

Упорство девушки могло бы раздражать, но вместо этого пробуждало азарт. Ему стало интересно узнать, где тот предел, на котором этот «воробей» уступит и подпишет контракт. У всех есть своя цена! Это он знал точно.

— Я здесь, чтобы обсудить дело... Вы же госпожа Олеся Карпенко? Хозяйка усадьбы? — начал он твёрдо. Он привык сразу получать всё и не рассчитывал на сопротивление. — У меня есть предложение, которое…

— Вы называете этим своим «предложением» попытку стереть историю моей семьи с лица земли? — перебила его Олеся. — Спасибо, мне неинтересно.

Она попыталась закрыть дверь прямо перед его носом, но Максим успел подставить руку.

— Послушайте! Я не хочу с вами ссориться. Но давайте будем честны: этот дом разваливается. Вы одна не справитесь с его содержанием. Продайте его, получите деньги и…

— И что? — её голос стал громче, почти с надрывом. — Купить себе квартиру в серой бездушной многоэтажке? Забросить всё, что строили несколько поколений моей семьи? Вы даже не представляете, что для меня значит этот дом, а уже диктуете, что мне делать и как жить!

Максим выдохнул, пытаясь сдержаться. Почему он не посмотрел в офисе досье на эту дамочку, а бросил все дела и умчался к чёрту на рога? Устал… Просто устал от рутины офиса. Захотелось развеяться и в очередной раз показать своим подчинённым, что у него всегда всё получается.

Эта Олеся Карпенко была упряма, это он понял сразу. Но он тоже не привык отступать. Молча выдержал паузу, глядя ей прямо в глаза, и продолжил:

— Я предлагаю вам разумный выход. Этот дом действительно… — бизнесмен замолчал, подбирая слова. Усугублять негативное впечатление о себе Максиму не хотелось, — требует слишком много ресурсов. Мы можем отреставрировать усадьбу, и она войдёт в курортный комплекс. В память о вашей семье мы назовём его...

Глава 2

Снег нёсся в воздухе, подгоняемый сильными порывами ветра. Судьбинушка, небольшая деревня с вековой историей, замерла под тяжестью белого покрывала. Природа словно решила изолировать этот отдалённый уголок цивилизации от остального мира.

Максим сжал руль внедорожника, раздражённо наблюдая, как машина беспомощно буксует в снегу. Дорога к Судьбинушке уже давно перестала быть дорогой — она исчезла под толстым слоем снега, оставив лишь слабые очертания. Выезд из деревни оказался настоящим испытанием: дальше двигаться было невозможно. Ещё одна попытка дать газ увенчалась громким хлопком под капотом — двигатель окончательно сдался.

Мужчина заглушил мотор и остался на какое-то время в машине, постепенно ощущая, как холод медленно проникает внутрь. Тёплый салон уже не казался таким уютным, а перспектива выходить наружу в эту ледяную бурю была откровенно пугающей. Максим вздохнул и бросил взгляд на телефон: сети, как и ожидалось, не было. Она пропала ещё тогда, когда он съехал с трассы на просёлочную дорогу, и так и не появилась.

Скрючившись от порыва ветра, мужчина выбрался из салона. Холодный воздух обрушился на него, колко бросая комья снега в лицо и заставляя щуриться. Снежинки мгновенно облепили шерстяное пальто, делая его тяжёлым, как мокрое одеяло. В своих городских туфлях он сразу провалился в сугробе. Снег засыпался внутрь, пролезал под штанины брендового костюма. Каждый шаг становился всё тяжелее, ноги быстро онемели от холода, и поначалу мокрая ткань тут же задубела на морозе.

Максим скрипнул зубами, мысленно проклиная себя за неподходящий выбор одежды для загородной поездки.

Вокруг ничего, кроме завывания ветра и стука веток о стволы деревьев, не было слышно. Даже собаки забились по будкам и не лаяли.

— Отлично, — процедил мужчина сквозь зубы, оглядывая окрестности. Никакой связи, никакой помощи — только едва различимый в сумерках старый дорожный знак с перечёркнутым названием «Судьбинушка». Максим взглянул на него и хмыкнул. — Ну что, судьба, посмотрим, что ты мне приготовила.

Нужно было где-то переждать непогоду. В машине оставаться было опасно — можно замёрзнуть насмерть. Оставалось лишь одно — искать укрытие. Максим никого не знал в этой деревне, кроме Олеси Карпенко.

Мысль снова столкнуться с этим «рыжим воробьём» была далека от радостной, но вариантов не оставалось.

Подняв ворот пальто, совсем не подходящего для такой погоды, мужчина направился к усадьбе через всю деревню. Снег облеплял туфли и брючины штанов по колено, делая каждый шаг мучительно неудобным. Максим досадливо усмехнулся: так скоро он превратится в снеговика или большой сугроб.

Метель хлестала не только по одежде, но и по нервам. С каждым шагом он всё больше костерил себя. Совсем мозги отупели от тепличной городской жизни.

В такой мороз вполне реально отморозить себе пальцы на ногах и руках. Максим пытался отвлечься, чтобы не думать о колючем ветре и замёрзших конечностях. Он всматривался в окна домов местных жителей. Хотя о чём это он?! В деревне осталось четыре-пять домов, сделки по которым были отложены на начало весны. К концу апреля Максим планировал стать владельцем всей «Судьбинушки», чтобы с июня начать строительство нового курортного комплекса с возможностью охоты и рыбалки.

Путь от поломавшейся машины до усадьбы занял у него не меньше сорока минут. Дорога, которую днём он преодолел за десять минут на машине, теперь казалась бесконечной. Но, наконец, впереди в сумраке начали вырисовываться очертания границы усадьбы.

Когда-то усадьбу обрамлял величественный забор, свидетельствующий о былой роскоши, но теперь от него остался лишь парадный въезд. Два крылатых льва, гордо возвышающиеся с обеих сторон, молчаливыми стражами стояли под тяжёлыми снежными шапками. Для кого-то их мраморные крылья и вздымающиеся головы казались символом славного прошлого. Но Максим видел в них памятник забвению. Он не понимал, зачем эта Олеся цепляется за то, что уже ушло в небытие. По его мнению, прошлое должно было уступить дорогу будущему — перспективному, реальному и приносящему хорошую прибыль.

Свет горел лишь на первом этаже усадьбы, видневшейся в глубине сада.

— Грозный воробей… Интересно, она вообще впустит меня? — пробормотал Максим себе под нос, вспоминая их недавнюю встречу. Воспоминания заставили его хмыкнуть. — Как бы не пришлось мне ночевать в сарайчике.

Тем временем Олеся сидела у окна, наблюдая за снежной завесой. Крупные хлопья, падавшие за стеклом, скрывали дорогу. И это гарантировало, что никаких непрошенных гостей в ближайшем будущем не будет!

Девушка обхватила ладонями кружку горячего ароматного чая, пытаясь согреться, и вновь погрузилась в воспоминания. Этот дом всегда был ей дорог. Здесь прошли самые счастливые моменты жизни. А в городе всё складывалось не так, как мечталось.

Мама с папой, тётя Марина со своей дружной семьёй — все съезжались к бабушке с дедушкой на праздники, на каникулы и просто так, когда хотелось провести время за городом.

В памяти всплыли совместные чаепития с семьёй, праздничные застолья, тихие разговоры в саду под яблонями, качели «до самого неба»; папа, спящий в гамаке; мама, смеющаяся под струёй воды из поливалки на газоне перед домом; рыбалка с дедушкой на озере и бабушкины калитки с абрикосами с парным молоком; пеструшки соседей.

Сейчас дом был наполнен тишиной, но эта тишина не успокаивала. Она тянулась, как паутина. Внутри от неё ворочалось что-то неприятное.

Глава 3.

— Если не побрезгуете, в доме наверняка найдутся вещи моего отца, — хозяйка скептически смотрела на не званного гостя. Согласится надеть поношенные вещи с чужого плеча или нет?

— Не побрезгую, — ответил мужчина, поднимая бровь. — Уверен, что это лучше, чем потом лежать с температурой.

Олеся ушла, оставив господина Сапсана ненадолго одного. Посторонний человек в доме напрягал своим присутствием. Но не выгонишь же в метель! Не по-людски это. Даже такой неприятный тип, как этот бизнесмен, не заслуживает замёрзнуть на улице.

Потрескивание камина наполняло комнату уютом, и Максима стало клонить в сон. Он встал с кресла и, стряхнув с себя дрёму, осмотрелся по сторонам.

Взгляд скользнул по обстановке: массивный дубовый стол, тяжёлые шторы, старинные часы с боем — всё здесь было пропитано духом прошлого. Этот дом явно любили и заботились о нём, но в то же время ему казалось, что он слышит запах нафталина.

Максим не любил подобные интерьеры, его раздражала загруженность пространства всякими безделушками, салфетками, вазочками, лишней мебелью.

Дизайнер оформил его квартиру в стиле хай-тек, где чёрно-белый цвет переплетался с хромированными деталями мебели. Пространство было минималистичным, с идеально выверенными линиями и продуманным освещением. Каждый элемент имел свою функцию, ничего лишнего, никаких намёков на сентиментальность. Он привык к лаконичности и технологичности, которые подчёркивали его вкус и образ жизни. Ему нравился его «умный дом».

Здесь же, в этом доме, всё было иначе. Полки, заставленные книгами с потрёпанными корешками, чёрно-белые фотографии в старинных рамках, вязаные накидки на креслах. Всего с избытком. Эта атмосфера уюта и тепла была ему чужда, но неожиданно для себя он почувствовал, что испытывает раздражение, такое же, как в доме своего старшего брата Алексея. Там тоже было так: полна коробочка вещей, людей, разговоров, шумных проделок близнецов. Максим всегда ощущал себя там неуместным — словно деталь, которая не подходит к общей картине. Сейчас это чувство вновь нахлынуло.

Олеся быстро нашла тёплую толстовку на молнии, спортивные брюки и новые, связанные бабушкой носки из гардероба отца и вернулась в гостиную.

Максим с благодарностью принял одежду и переоделся в гостевой комнате, предложенной хозяйкой. Одежда была немного коротковата и широка, но главные свои функции она выполняла и пахла свежо.

Вернувшись в комнату с камином, он почувствовал себя намного лучше.

— Где у вас дрова? — спросил он, встречаясь взглядом с Олесей.

Она кивнула в сторону двери, ведущей в небольшой коридор. — Дровник за домом. Берите фонарь, а я сейчас подойду.

Максим не стал спорить. Накинул пальто, взял предложенный фонарь и остановился перед мокрыми туфлями.

Он с сомнением посмотрел на обувь и поморщился.

— Эм, у вас случайно не найдётся чего-нибудь более подходящего? — спросил он, обернувшись к Олесе.

Она слегка усмехнулась, посмотрела на его ноги и махнула рукой в сторону шкафа.

— Сейчас принесу. У отца остались старые сапоги, если повезёт, подойдут.

Через пару минут Олеся вернулась, неся в руках добротные резиновые сапоги с меховой подкладкой.

— Какой у вас размер?

— Сорок четвёртый, — ответил он, забирая обувь.

— Вроде должны подойти. Попробуйте, — сказала она, наблюдая, как Максим аккуратно натягивает сапоги.

— Отлично, — произнёс он, чувствуя, как ноги погружаются в сухое тепло. — Спасибо, теперь можно штурмовать дровник.

— Пойдёмте, покажу дорогу, — предложила Олеся, накидывая на плечи куртку, на голову шарф и беря корзину.

Они вышли на улицу, где метель не унималась. Свет фонаря выхватывал из темноты снежные завихрения и едва различимую тропинку, ведущую к дровнику.

Олеся шла впереди, уверенно преодолевая снежные заносы, а Максим следовал за ней, не отрывая взгляда от её фигуры, закутанной в тёплый яркий шарф. Он не мог не заметить, как ей было сложно пробираться через сугробы. Девушка была невысокой, хрупкой. Максим рядом с ней чувствовал себя великаном.

— Не думал, что вы так легко управляетесь с дровами, — сказал он, чтобы разрядить тишину. Олеся ловко укладывала наколотые дрова в корзину.

— А что, по-вашему, мне остаётся делать? — ответила она, оборачиваясь через плечо. — Я приехала сюда недавно, после смерти бабушки. Она жила по старинке. Не хотела ничего менять в память о дедушке. Они ведь душа в душу в этом доме прожили больше шестидесяти лет. Вот теперь можно подумать и о ремонте. Следующим летом хочу переделать отопление.

Максим ничего не ответил, не хотел сворачивать разговор в нужное для себя русло. Знал — разругаются вдрызг. На языке так и крутилось сказать что-нибудь эдакое про развалины и раскопки, но он молчал и слушал нечаянные откровения молодой хозяйки усадьбы.

— У вас сильные руки, — заметил он с улыбкой.

— Ну, что есть, то есть, — коротко ответила она, поднимая очередное тяжёлое полено. — А вам, наверное, подобная работа в новинку?

— Детство в деревне, — просто ответил он, хотя не стал уточнять, что это было давно и не так серьёзно, как могло показаться.

Глава 4.

Деревня встретила утро знатным морозом и не такой яростной метелью. Лучи зимнего солнца не могли пробраться через белую пелену и заглянуть в окна спящего господина Сапсана. Тот спал на диване, натянув лёгкое лебяжье одеяло до самого подбородка.

Максим проснулся как никогда поздно — в десять. Первые секунды он пытался понять, где находится, пока запах древесины от камина не вернул его к реальности.

Воспоминания о вчерашнем вечере всплыли в голове, вызвав смешанное чувство досады и удивления. Ему было непривычно ощущать себя вне привычной городской среды, но эта обстановка именно в этой усадьбе, наполненная уютом и тишиной, обладала странным успокаивающим эффектом.

Мужчина поднялся, чувствуя, как тело ломит от долгого сна. Но жаловаться было бы глупо. Максим не мог не признать, что даже этот жёсткий, в буграх диван оказался лучше, чем он ожидал, когда только зашёл в этот дом. А главное, его удивила хозяйка. Олеся… Грозный воробей… Маленький тёплый воробушек.

Гость сложил в стопку постель и накинул тонкий свитер, одолженный Олесей вдобавок к тем вещам, в которые Максим переодевался вчера. Отец Олеси явно был человеком внушительных размеров, потому что рукава свитера болтались у Максима на запястьях.

На кухне раздавались лёгкие звуки: звон посуды и стук ножа по деревянной доске.

Максим втянул носом запахи. Странно, но сегодня никакого запаха нафталина ему уже не чудилось.

У входа на кухню мужчина остановился, заглядывая в приоткрытую дверь. Вчера он не ошибся. Эта молодая, хрупкая и в тоже время сильная женщина вызывала нешуточный интерес.

Олеся стояла у стола, уже одетая в уютный белый свитер и тёплые василькового цвета штаны, с хвостиком небрежно собранных рыжих кудрей. Её движения были быстрыми и уверенными, и мужчина залюбовался, наблюдая за девушкой.

— Доброе утро, — наконец произнёс он, толкая дверь и входя в кухню.

— Доброе, — обернулась она, приветствуя его лёгкой улыбкой. — Как спалось на новом месте?

— Честно? Диван явно пережил лучшие времена, — усмехнулся он, садясь за стол. — И спасибо за одеяло. Оно утром спасло от холода, когда камин потух и груба стала остывать.

Олеся кивнула, продолжая резать хлеб.

— Голодный? На завтрак — жареная картошка и соленья из погреба. Изысканной кухни здесь не жди.

Максим машинально провёл пальцами по краю чашки, переводя взгляд на Олесю.

— И не надо, — отозвался он, поднимая чашку с уже налитым чаем. Втянул носом запах чая, который заварила хозяйка. Приятный аромат приносил удовольствие. Сделав глоток, мужчина добавил: — Здесь свой колорит, приправленный твоей заботой.

Девушка остановилась на мгновение, явно удивленная его словами, но быстро вернулась к своим делам.

Олеся рассказывала о своих будничных делах, пока раскладывала еду по тарелкам. Она что-то говорила, но Максим ловил себя на мысли, что слушает не слова, а интонацию — та была особенной, с лёгкими нотами доверия и внутреннего спокойствия. И никакой чопорности и желания показать себя с лучшей стороны.

— Ты не такая, как другие, — вдруг отозвался он, даже не осознавая, что говорит вслух.

Олеся удивлённо взглянула на него, поднимая брови.

— И в чем же моя уникальность?

Максим улыбнулся, наклонившись ближе.

— Ты живешь по своим правилам. У тебя есть стержень. Ты следуешь своим убеждениям.

— Что ж, со стороны виднее, но не такая решительная, как ты себе представляешь.

Олеся как-то горько улыбнулась, как будто вспомнила что-то не очень приятное из своей жизни. Слова мужчины её поразили. Рядом с ним она совсем забыла об Артёме.

Взгляд Максима имел странное свойство — мужчина не просто смотрел, а будто заглядывал внутрь, ища что-то скрытое. Олеся почувствовала лёгкое волнение. Этот человек притягивал девушку, как магнит. Она все время ловила себя на том, что крутится рядом с ним. Первая начинает какие-то разговоры, чтобы хоть немножко заглянуть глубже в его жизнь. Она едва сдержалась, чтобы не спросить, есть ли у него кто-то. Что, если он скажет, что у него есть любимая женщина? Эта мысль вызвала весомое раздражение.

«И кто ты после этого, Олесь?» — упрекнула она себя мысленно. Её лицо изменило выражение на более серьёзное, и девушка отвела взгляд. Но сердце не останавливалось, продолжая стучать чаще, чем обычно.

— Что-то не так? — неожиданно отозвался Максим, словно уловив перемены её настроения.

— Нет, всё хорошо, — быстро ответила она, надевая на лицо привычную улыбку. — Просто думаю о будничных делах.

За завтраком разговор продолжился. Они обсуждали мелочи: погоду, зимние дороги, и даже вспомнили, как Максим пришёл к ней весь в снегу, промокший и замёрзший в сосульку.

Олеся смеялась над его шутками, а её смех был таким искренним, что мужчина ловил себя на мысли, что хочет слушать его ещё и ещё.

— Спасибо за завтрак, — сказал Максим, отодвигая пустую тарелку. — Но, боюсь, мне нужно возвращаться в реальность.

— Машина вряд ли заведётся, — заметила Олеся. — У нас здесь зимой связь бывает только по счастливой случайности. Придётся подождать, пока метель окончательно уляжется.

Глава 5.

— Ты что-нибудь ужинать будешь? — спросила Олеся, не поднимая на Максима глаз.

— Буду. В твоей компании еда вкуснее.

Мужчине нравилось смущать девушку, смотреть, как вспыхивают искорками голубые глаза, а на молочной коже расцветает стыдливый румянец. Хотя «воробей» старался из-за всех сил скрыть свою реакцию на его провокационные замечания и комплименты.

И вот сейчас она пожала плечами, принимая независимый вид.

— Ладно. Но предупреждаю: придётся подождать полчаса.

— Меня устроит, — кивнул он, наблюдая, как она возится у камина, добавляя дрова в огонь.

Через несколько минут они уже были на кухне. Сам Максим готовить толком не умел. Когда он ещё студентом жил в общежитии, основными блюдами на его столе были макароны с сыром или жареная картошка с мамиными заготовками. И то, это продлилось недолго. Женское внимание он привлекал всегда, и вскоре соседки сами взяли на себя заботу о его питании. Ну, а после доставка или ужин в ресторане закрывали все вопросы с едой.

В кастрюльке уже закипала гречка, источая аппетитный аромат, сдобренная сливочным маслом. Казалось, что на кухне происходило настоящее священнодействие, где Олеся была главной волшебницей. Её нож ловко и быстро разделывал тушку курицы, а от смеси душистых специй у Максима вдруг заложило нос, и он невольно чихнул.

Олеся обернулась на звук, взглянув на Максима:

— Ты не простыл? — заботливо поинтересовалась, внимательно заглядывая в его глаза.

Максим отмахнулся, криво усмехнувшись:

— Не дождёшься. Это просто специи... слишком активные.

Её губы тронула лёгкая улыбка, но в глазах ещё теплилась искра беспокойства.

— Если что, у меня есть мёд и травяной чай. Лекарство номер один в деревне.

— Учту, — кивнул он, польщённый её вниманием.

Он привык быть сильным и неуязвимым, а тут кто-то заботился о нём так легко и непринуждённо.

Олеся, похоже, заметила его состояние, отвернулась, пряча улыбку, и промолчала, вернувшись к разделке курицы. Максим, присев на край стула, продолжал наблюдать за ней, чувствуя, как уют этого замкнутого мирка всё глубже пускает корни в его сознание, разрушая привычный холодный рационализм.

Ужин был простым, но от этого не менее вкусным. Время в приятной компании пролетело. Они снова говорили обо всём и ни о чём. Снова приоткрывали завесу в собственное прошлое, делясь весёлыми воспоминаниями. Максим вдруг рассказал, как однажды с братом строил огромную снежную крепость, а Олеся смеялась, вспоминая, как каталась на санках в балке за деревней.

— Ты часто вспоминаешь детство? — вдруг спросила она, наклоняя голову.

Максим знал ответ: никогда. Просто потому что почему-то запретил сам себе отвлекаться на пустяки. Но ответил он другое:

— Реже, чем хотелось бы. В городе слишком мало времени, чтобы предаваться воспоминаниям. Вечно какие-то дела, встречи, планы.

— А зря, — тихо сказала она. — Иногда именно прошлое помогает нам понять, чего мы хотим в будущем.

Эти слова задели его. Он не мог не признать, что в них была правда.

— А ты? — спросил он, чтобы отвлечься от собственных мыслей. — Часто думаешь о будущем?

Олеся помедлила, глядя куда-то в сторону, словно подбирая правильные слова.

— Иногда. Но не слишком забегаю вперёд. Я думаю, важно жить настоящим. Конечно, мечтать нужно, но… ты ведь не знаешь, что случится завтра, правда?

Ответ девушки развеселил. Максим всегда считал, что успеха добивается тот, кто чётко знает, куда идёт, и планирует каждый свой шаг. Для него стратегия — это цепочка выверенных действий, где каждая промежуточная цель приближает к главному результату. Этот подход был для него основой всего, чем он руководствовался в жизни.

Её же подход к жизни казался ему непростительно наивным, но в случае с Олесей в этом чувствовалась какая-то естественная гармония.

— А что, если всё это лишь красивые слова? — с лёгкой иронией спросил Максим, взглянув на неё. — Настоящая жизнь требует решительных действий, планов и чёткого понимания, куда идёшь.

Олеся, не оборачиваясь, продолжила теребить край салфетки, будто размышляя над его словами.

— Может, и так, — наконец сказала она, повернув к нему спокойный взгляд. — Но иногда нужно просто остановиться и посмотреть вокруг. Какой смысл идти к цели, если ты даже не замечаешь, что происходит по дороге? Так можно не заметить что-то действительно ценное.

Максим задумался, но тут же поджал губы, не желая соглашаться вслух. Было ощущение, что Олеся его хорошо знает и подталкивает к какому-то новому, отличному от всей его философии жизни выводу.

— Ты говоришь так, будто знаешь, куда я иду, — бросил он, стараясь снова взять инициативу в разговоре.

— А ты сам знаешь?

Его взгляд задержался на ней чуть дольше, чем он планировал.

— Конечно, знаю, — ответил он, хоть вдруг почувствовал, что его ответ звучит больше как защита, чем как уверенность.

— И какова твоя цель? — Олеся подняла на него взгляд, в котором смешались любопытство и лёгкий вызов.

Глава 6.

Цель купить усадьбу начинала казаться Максиму всё менее важной, уступая место неожиданным эмоциям, которые сложно было назвать деловыми. Он поймал себя на том, что ждал возвращения Олеси в комнату.

Когда она, наконец, вошла, на ней была пушистая тёплая пижама. И Максим с сожалением подумал, что во вчерашних шортиках воробушек смотрелся аппетитнее. Максим отвёл взгляд, но ощущение, что атмосфера в комнате изменилась, стало почти осязаемым.

— Читаешь? — спросила она, подходя к камину и подбрасывая поленца.

— Пытаюсь, — вздохнул он.

Вдруг тишину разорвал резкий звук телефона. Один за другим сигналы сообщений наполнили комнату. Максим резко потянулся к девайсу, нахмурившись и начиная лихорадочно пролистывать экран. И только краем глаза он заметил, что на лице Олеси мелькнуло сожаление.

— Не буду мешать. Спокойной ночи, — произнесла она, стремительно уходя прочь.

Максим поднял взгляд, но дверь уже закрылась. Уход девушки оставил после себя странное ощущение недосказанности, но дела требовали внимания, и он попытался сосредоточиться на экране телефона.

***

Проснувшись под гитарные рифы «Металлики», которые стояли у него на будильнике, Максим не сразу поднялся. Он лежал в тёплом коконе одеяла, лениво глядя на потолок и перебирая в голове воспоминания прошедшего дня. Экскурсия по дому запомнилась не только благодаря величественным залам и старинным деталям интерьера, но и из-за того, кто был его проводником. Олеся оказалась великолепным рассказчиком: её слова словно переносили в другую эпоху, оживляя картины прошлого.

Но больше всего его поразило открытие, что Олеся — художница. Как-то раньше он не задумывался, чем она живёт и что её вдохновляет, пока не оказался в её мастерской. Картины, которые он увидел там, захватили его воображение: яркие, эмоциональные, они будто рассказывали истории без слов. Особенно зацепили зимние работы — они были наполнены каким-то необъяснимым волшебством

Одну из картин он разглядывал дольше остальных. Это была усадьба в Рождественскую ночь. Дом сиял в свете множества огоньков, а на переднем плане была изображена семья — Олеся, её родители и, вероятно, бабушка с дедушкой, ещё какие-то родственники с детьми. Они собрались вокруг ёлки, держа в руках свечи и подарки. От картины веяло теплом и светом, и такой радостью, что казалось, он слышит их разговоры и смех, видит шалости детей. Олеся упомянула, что картине уже четыре года. Она была написана в последний Рождественский вечер, который они провели вместе, пока дедушка был жив.

Эта картина захватила дух Максима. Он не мог перестать думать о ней. Это было не просто изображение — это был целый мир, полный таких воспоминаний и эмоций, что он даже не знал, как выразить их словами.

Невольно подумалось о том, что в его жизни таких моментов, которые хотелось бы запечатлеть навсегда на полотне, почему-то и не было.

Телефон на тумбочке мигнул, сигнализируя о новом сообщении. Мужчина лениво потянулся за девайсом. На экране высветилось имя секретаря, а короткое сообщение лаконично гласило: «Эвакуатор будет в десять».

Он убрал телефон обратно и провёл рукой по лицу. Слова напомнили, что его пребывание здесь подходит к концу, но радости это почему-то не принесло. Решив не думать об этом сейчас, Максим поднялся и спустился вниз, откуда уже доносился лёгкий звук шагов Олеси.

Она остановилась у окна, задумчиво водя пальцем по морозным узорам на стекле. Лёгкий свет утреннего солнца делал её образ почти нереальным. Лицо было сосредоточенным, а взгляд уходил куда-то вдаль, за пределы этого дома и дня.

— Доброе утро, — тихо произнёс Максим, боясь нарушить хрупкость момента.

Олеся обернулась, и на её губах появилась та самая лёгкая улыбка, которую он уже начал узнавать.

— Доброе. Ты рано встал.

— Просто не спалось, — отозвался Максим, подходя ближе. — Что-то не так?

В этот момент он почувствовал, что не хочет разрушать утреннюю магию новостью об эвакуаторе. Лучше сказать после завтрака, решил он. Интуиция подсказывала, что так будет правильно.

Олеся качнула головой, но её глаза всё ещё были задумчивыми.

— Просто думаю. Этот дом… В нём столько воспоминаний. А теперь… Иногда кажется, что я не смогу вернуть в него былую радость. Нет, ничего, — добавила она поспешно, словно пытаясь отмахнуться от собственной слабости. — Всё это глупости!

Она встряхнула копной рыжих волос, будто избавляясь от навалившихся мыслей, и с лёгкой улыбкой повернулась к нему.

За короткое знакомство Олеся впервые заговорила о настолько личных чувствах, что у него перехватило дыхание. Максим хотел сказать что-то, чтобы поддержать её, но лишь кивнул. Подобрать правильные слова оказалось неожиданно сложно. Хотя ему дико хотелось убрать вот эту глубинную грусть из ярких голубых глаз.

— Завтракать будешь? Я как раз собиралась приготовить что-нибудь простое.

— Я голоден, как волк!

Максим молча смотрел, как на тарелке растёт стопка горячих блинов. Его так и тянуло стянуть новый блин из-под руки хозяйки. Это переросло в какую-то детскую возню. На кухне звучал их смех и лёгкие шутливые реплики.

Глава 7

Дорога в город была бесконечной. Максим ехал, поглядывая на занесённые снегом поля, и думал о доме… Доме родителей, который так давно покинул и куда не так часто возвращался. Почему?

Этот вопрос возник неожиданно. У него не было какого-либо сильного недопонимания с родителями. Ну, разве что отец был суров к нему с братом, если уж сильно косячили. А ещё с детства приходилось тяжело работать на ферме. Выращивали всё: от зелени до картошки; от курицы до коровы; и даже пруд с зеркальными карпами тоже был.

В свои шестнадцать Максим твёрдо знал, что у него будет другая жизнь. Фермерство — это тяжёлый труд, бесконечная рутина от рассвета до заката, где всё зависит от погоды, рынка, удачи. А он мечтал о контроле, о чётком плане, где каждый шаг ведёт к успеху. Город звал его возможностями, перспективами, независимостью.

Максим не жалел о своём выборе, но почему-то именно сейчас, после двух дней вне привычного забега к новой вершине, он впервые задумался: а так ли сильно он рвался прочь или просто хотел доказать что-то себе и отцу? Ведь был переломный момент… Максим вспомнил этот день до мельчайших деталей. Он тогда собрался с духом, выбрал момент, когда отец не был занят, и впервые открыл перед ним свои мечты. Рассказал, что хочет уехать, поступить в университет, построить карьеру в городе, работать с финансами, а не с землёй.

Отец слушал его молча, не перебивая, и это было даже хуже, чем если бы он начал спорить. А потом, когда Максим замолчал, ожидая хоть какой-то реакции, прозвучало это короткое, жёсткое:

— Где родился, там и сгодился.

Как обухом по голове.

Максим не сразу понял, что это значит. Отец не пытался его остановить, не спорил, не доказывал, что тот не справится. Он просто поставил точку. Слова, которые должны были звучать как напутствие, прозвучали как приговор.

В тот вечер он долго не мог уснуть. Он хотел, чтобы отец гордился им. Хотел объяснить, что не бежит от фермы, а просто видит своё будущее иначе. Но в те годы его юношеская гордость взяла верх, и вместо того чтобы продолжить разговор, он просто уехал после девятого класса, стиснув зубы. Поступил в колледж экономики и управления, чтобы не терять два года в деревенской школе, а после второго курса пошёл в университет экономики и предпринимательства, где изучал финансовое планирование, инвестиции и управление компаниями.

Теперь, спустя годы, Максим задумался, а было ли это разочарование в его выборе? Или, возможно, отец просто не умел выражать свои чувства?

Водитель эвакуатора повернул руль, въезжая в город. Городской пейзаж в мгновение переключил мысли молодого мужчины на рабочий лад. Телефон завибрировал на приборной панели, впрягая господина Сапсана в работу.

Дела требовали его присутствия, и он не стал тратить время на заезд домой. Вместо этого остановился у торгового центра и зашёл в первый попавшийся магазин мужской одежды. Быстро выбрал всё необходимое — классический костюм, сорочку, пальто, подходящие к образу ботинки. Всё по статусу, всё безупречно.

— Ваши старые вещи выбросить? — с улыбкой поинтересовалась консультант, ловко убирая бирку с пальто.

Максим опустил взгляд на стопку аккуратно сложенных вещей. Старый свитер, чуть мешковатые брюки, куртка. Вещи с чужого плеча. И Олеся сказала, что возвращать их необязательно…

— Нет, сложите в пакет, — ответил он после секундной паузы.

Максим никогда не был сентиментальным, но эти вещи могли послужить поводом к встрече с очаровательной хозяйкой старой усадьбы.

Девушка удивлённо округлила глаза, но ничего не сказала. А он, приняв фирменный пакет, направился к выходу, даже не глядя в зеркало. Снова в своём привычном облике. Снова господин своей жизни.

Выходя из магазина, мужчина ощущал на себе заинтересованные взгляды персонала. Молоденькие продавщицы украдкой переглядывались, а кто-то даже попытался завязать разговор, но Максим лишь хмыкнул, не останавливаясь. Он знал, что привлекает внимание — высокий, уверенный, с холодной харизмой человека, привыкшего получать своё. Женщины всегда тянулись к таким, мечтая о своём личном сказочном принце с успешной карьерой и респектабельностью.

Но его это больше не забавляло. Все эти накрашенные кошечки в поисках удачного билета в жизнь не вызывали ни интереса, ни желания. Слишком предсказуемо, слишком поверхностно. Он давно устал от однотипных улыбок и намёков.

Лёгкая тяжесть в руке напоминала, что в его жизни появился рыжий «воробушек» с небесно-голубыми глазами. Мысли снова вернулись к Олесе. Вот уж кого он точно не мог назвать предсказуемой…

Воробей явно запал на него — Максим чувствовал это так же ясно, как и собственное удовлетворение от этой догадки.

Такси на удивление быстро домчало его до офиса. От мыслей об Олесе настроение взлетело вверх, и с улыбкой довольного хищника он переступил порог офиса, мгновенно притягивая взгляды женской половины коллектива.

— Я дома! — сообщил Максим громко, переступая порог собственной приёмной.

Его секретарь Альбина, пока он раздевался и брал папку с документами в руки, радостно улыбаясь, успела вкратце изложить ситуацию.

За два дня, что мужчина отсутствовал, ничего критичного не случилось. Вьюга не только его задержала в деревне, но и парализовала большую часть города, замедлив рабочий процесс.

Глава 8.

Почти все дела на сегодня были улажены. Максим потянулся, лениво разминая затёкшую спину, и бросил взгляд на дверь в душевую. Можно было освежиться прямо здесь, в кабинете, а можно было уже ехать домой. Он даже сделал шаг в сторону душа, но внезапная мысль остановила его.

У Олеси в доме замёрз водопровод. Ему стало не по себе. Она точно не справится с этим сама, да и кого там, в деревне, позовёшь?

Он взял телефон и набрал номер брата.

— Привет, Лёш. Мне нужна твоя помощь, — без предисловий начал он.

— Слушаю, — в голосе старшего брата звучало привычное спокойствие и уверенность.

— Как там твоя фирма? «Муж вам в помощь»? Спросом пользуется? — Максим усмехнулся, чувствуя, как его слова звучат неловко.

— Конечно. А ты что, клиентом решил стать? — брат хмыкнул с явной насмешкой.

— Вроде того. Нужно помочь одной девушке с водопроводом. Деревня за городом. Там, похоже, труба замёрзла в колодце.

— Мы вообще-то работаем только по городу, — заметил Алексей, но спустя секунду добавил: — Малой, это что, благотворительность? Или клиент особенный?

— Там девушка одна…

— Хм, говоришь девушка, — в голосе брата звучала улыбка.

Максим неожиданно для себя ощутил раздражение. Почему все вокруг считают, что им движет исключительно корысть? Друг, теперь вот и брат… Да он, между прочим, каждый год перечисляет на благотворительность солидную сумму!

— Не хочешь — забудь, — жёстко бросил он.

— Когда выезжаем? — перебил Алексей, даже не дав ему договорить.

Максим выдохнул напряжение.

— Завтра утром в девять. Моя машина в ремонте, заедешь за мной. Инструменты не забудь.

— Будет яйцо учить курицу, — фыркнул брат, прощаясь. — Ладно, Малой, до завтра.

Когда-то они с братом были неразлучны. В детстве всегда держались друг за друга. Алексей был старше на пять лет, и именно он научил Максима драться, играть в карты, лазить по деревьям и даже впервые объяснил, как вести себя с девушками. А потом… их дороги разошлись. Лёша женился на однокурснице Наташе, пошли дети, жизнь закрутила в свой водоворот. Максима в их семье принимали с радостью, вот только он тяготился атмосферой, так похожей на ту, что была в доме родителей. Они были по-своему счастливы. Но это было не его счастье.

Алексей, конечно, знал. Понимал. Никогда не упрекал, но иногда в его взгляде проскальзывало что-то вроде лёгкой грусти, когда он говорил: «Ты слишком гоняешься за успехом, Малой. Не прозевай свою синицу».

Максим положил телефон на стол, покрутил в руках ручку, уставившись в одну точку. Мысленно снова возвращался в тот дом, где потрескивали дрова в камине, пахло травяным чаем и где была Олеся…

Как она там?

Чёрт! Ведь у неё практически закончились продукты! Она ведь не сможет даже выехать в магазин на своём паркетном электрокаре. Кто вообще покупает подобные машины, живя за городом?

Он резко встал, схватил с вешалки пальто и вышел из офиса. Альбина, едва успевшая заглянуть в кабинет, чтобы что-то сказать, проводила его удивлённым взглядом.

— Максим Викторович, у вас ужин в семь со Светланой, вы просили напомнить.

— Отправь ей на домашний адрес букет с извинениями, — бросил он на ходу, даже не замедлив шаг. — Сегодня я занят.

Мужчина вышел на улицу и сел в первое попавшееся такси, стремясь поскорее оказаться в своём убежище — там, где можно расслабиться и в тишине разобраться в мыслях.

Но стоило переступить порог квартиры, как она показалась ему чужой и холодной. Просторные комнаты, безупречный порядок, идеально выверенный интерьер — всё то, что раньше казалось ему показателем успеха, теперь вызывало странное ощущение чужеродности.

Максим вдруг рассмеялся, бросая пальто на спинку кресла. Туда же полетел пакет со старыми вещами. Он даже не заметил, как механически забрал его из кабинета.

Мужчина расслабленно упал на диван в гостиной. Панорамное окно перед глазами открывало вид на заснеженный вечерний город, полный огней и предпраздничной суеты.

Вот чёртов «воробей»! Когда успела поселиться в его голове, в его мыслях? Когда эта рыжая чертовка сумела так легко встряхнуть его привычный мир, в котором всё было на своих местах?

Он взъерошил волосы, прикрыв глаза. Надо было просто расслабиться, выдохнуть, переключиться. Доказать самому себе, что ничего не изменилось. Он сам хозяин своих чувств и мыслей. Телефон привычно лёг в руку. Нужный контакт с именем «Светлана брюнетка» и короткое:

— Жду у себя, — бросил отрывисто, стоило услышать голос девушки.

Он знал — и без долгих разговоров она скоро появится здесь, красуясь перед ним в очередном комплекте эротического белья.

Максим сделал ещё один звонок, заказывая на дом ужин и игристое с клубникой.

А дальше было, как обычно: безудержный секс и никаких философских разговоров за тёплым какао из чашечки со смешным пузатым Сантой.

— Макс, ты спишь?

— Почти, — лениво протянул он.

Глава 9.

Максим вышел из подъезда, на ходу застёгивая молнию тёмно-синей куртки. Джинсы, удобный тёплый свитер с норвежскими узорами, высокие ботинки, которые он носил всего пару раз во время прошлогоднего отдыха на горнолыжном курорте, — всё соответствовало погоде. А она, похоже, снова собиралась показать характер.

Небо вновь заволокло тяжёлыми снежными тучами, обещая к полудню очередной снегопад. В воздухе витал терпкий морозный запах, и редкие снежинки медленно кружились, оседая на плечах прохожих и корпусах машин.

Снаружи его уже ждал Алексей, опершись на капот своей тёмно-синей «Тойоты».

— Привет, Малой, — усмехнулся брат, вытягивая руку для короткого рукопожатия.

— Привет, — Максим скользнул взглядом по машине, отмечая новенькую зимнюю резину и чисто вымытые фары.

— Готов? — Алексей уже уселся за руль, но всё же мельком взглянул на брата.

Максим кивнул, захлопывая дверь.

— Да, но сначала заедем в супермаркет, — бросил он, пристёгиваясь.

Алексей удивлённо поднял бровь, но ничего не сказал, лишь хмыкнул, заводя двигатель.

В машине пахло кофе и чуть уловимой свежестью цитрусового одеколона. За окном проносились заснеженные улицы, привычная серая городская суета скрылась за белым покрывалом, словно очистилась для чего-то нового.

— Ты-то с каких пор продукты сам покупаешь? — наконец не выдержал Алексей, усмехаясь. — У тебя и услуги консьержа в доме есть, и помощница приходящая. Лучше бы женился! Вот моя Наталья…

— Просто заедем, ладно? — отмахнулся Максим, перебивая брата. — Про твою Наталью слышал много раз! Не всем же так везёт.

Брат не обиделся, лишь понимающе улыбнулся и свернул к ближайшему крупному супермаркету. Алексей и правда знал, что ему с женой повезло. Сколько лет в браке, а чувства не остыли, только немного изменились: из пылкой юношеской влюблённости переросли в уверенную взрослую любовь с бесконечной нежностью.

Внутри «Метро» было тепло и очень празднично.

Рождественские мелодии доносились из динамиков, мерцали гирлянды, а на кассах продавали праздничные наборы с шоколадом, мандаринами и игристым вином. Покупатели шуршали тележками, заполняя их продуктами для праздничного стола, и вся атмосфера напоминала о приближении Рождества.

Максим бросил взгляд на красно-золотые украшения и машинально прикинул, что до двадцать пятого декабря осталось всего две недели. А он до сих пор не решил, куда полететь на рождественские каникулы.

Бали? Альпы? Нью-Йорк? Вариантов было множество, но ни один не вызывал особого энтузиазма. Когда-то такие поездки казались логичной частью его жизни — ещё один пункт в плане, ещё один способ отвлечься от рутины. А сейчас…

— Ты что, Малой, потерялся? — Алексей легонько толкнул его

В воздухе витали ароматы свежей выпечки и жжённого кофе. Максим сделал пару шагов вперёд и слегка замешкался, растерянно оглядываясь. Бесконечные ряды стеллажей, яркие упаковки, вывески с акциями — от всего этого рябило в глазах. Он не был в супермаркете уже… сколько? Года три, наверное.

— Чёрт, — пробормотал он, — я и забыл, какая тут… какофония.

Алексей усмехнулся, хлопнул брата по плечу.

— Расслабься. Держись за мной, не потеряешься.

Он уверенно толкнул перед собой тележку и первым делом направился к гастрономическому отделу.

— Нам нужны нормальные продукты. Идём.

Алексей без колебаний заглядывал в холодильники, ловко наполняя корзину. В считанные минуты туда отправились колбаса, сыр, несколько видов мяса и рыбы. Затем он подхватил упаковку яиц.

— Что ещё? — уточнил он, бросая в тележку связку бананов. После принялся широкой мужской ладонью нагребать мандарины в пакет.

Максим задумался.

— Я съел банку красной икры с блинами… А ещё молоко. Мы пили какао.

Алексей застыл с мандаринкой в руке. Медленно повернул голову, с выражением, будто брат только что признался, что решил стать монахом.

— Ты пил какао? — переспросил он, приподняв брови.

Максим раздражённо вздохнул.

— Да. Пил.

Алексей хмыкнул, отвёл смеющийся взгляд, бормоча себе под нос:

— Ну, надо же… Малой пил какао.

Максим, будто не заметив, двинулся дальше, но брат продолжал улыбаться. В корзину упали пару пакетов молока, сметана, йогурты; хлеб и сдобные булочки.

— Ладно, осталось взять что-нибудь к чаю. Может, торт? Девушки любят сладкое.

— Торт? — Максим скептически оглядел витрину с десертами.

— Конечно. Проверенный способ сгладить любые острые углы.

Максим задумался.

— Олеся не производит впечатления той, кто увлекается сладким.

Плоский живот с капелькой пирсинга на пупке и стройные ноги девушки пронеслись в его воспоминаниях, и он ухмыльнулся.

— Серьёзно? — Алексей прищурился, с лёгкой усмешкой рассматривая брата. — Ты что, уже так хорошо знаешь эту Олесю? Кстати, красивое имя.

Глава 10.

Дорога в деревню заняла куда меньше времени, чем в прошлый раз. Трассу уже расчистили, и теперь асфальт мерцал под утренним солнцем хрустящей ледяной коркой. Лишь на обочинах груды снега напоминали о недавней непогоде. Но как только они свернули на просёлочную дорогу, стало ясно — сюда снегоуборочная техника так и не добралась. Остался только узкий, пробитый след от эвакуатора, который увозил машину Максима.

Алексей молча поджал губы и уверенно повёл машину по заснеженному бездорожью. Снег хрустел под колёсами, снаружи было морозно, стекло покрылось кристаллическими узорами, но в салоне было тепло. Максим смотрел вперёд, но мысли его были не о дороге.

Что, если она не ждала его? И он ошибся в своих наблюдениях?

Что, если эти два дня для неё — просто краткий, ничего не значащий эпизод?

Это странное, непривычное ощущение неуверенности неприятно кольнуло. Он, привыкший к определённому поведению женщин в своём окружении, вдруг поймал себя на том, что не может предугадать, как его встретит хозяйка усадьбы.

Особняк показался из-за деревьев внезапно. Укрытый снежным одеялом, он выглядел сказочно, словно кадр рождественской открытки. В окнах горел мягкий свет, и даже не верилось, что всего несколько дней назад он в этой деревне чуть не промёрз до костей.

Алексей коротко посигналил, привлекая внимание хозяйки.

Максим покинул тёплый салон и затаив дыхание, наблюдал за медленно открывающейся дверью дома.

Дверь открылась, и на крыльцо вышла Олеся.

Её лицо сначала выражало лёгкое недоумение. Брови приподнялись, губы чуть приоткрылись, и Максим понял: она не ожидала его увидеть.

Но следом…

Глаза девушки вспыхнули искренней радостью. Улыбка коснулась уголков губ, сделав её лицо светлее, теплее. Она шагнула вперёд, протягивая руку, будто собираясь прикоснуться, сказать что-то важное, но затем замешкалась, смутившись собственного порыва.

Максим выдохнул. Минутная слабость перед встречей рассеялась, как туман. Она рада видеть его! Он не ошибся в своих выводах!

Уверенно, по-хозяйски он подхватил пакеты с продуктами и пошёл в дом, ловя на себе её взгляд. В его глазах снова была привычная уверенность, даже без тени сомнений.

— Ну что, не ждала? — ухмыльнулся он, ставя пакеты на деревянный пол и разуваясь. Куртку он повесил в шкаф и брату велел разуться и обуть тапки для гостей. Максим распоряжался так, словно он имел полное право.

— Не ждала, — честно призналась Олеся, слегка смущённо приглаживая ладонью локон, выбившийся из хвоста. — Но... приятно удивлена.

Она смотрела на него, и вдруг ей стало не по себе. Потому что этот Максим — уверенный, деловитый, отдающий распоряжения, каким-то образом оказался не тем, кого она запомнила.

В памяти всплыли те два дня, наполненные неспешными беседами, философскими размышлениями у камина, совместной уборкой снега и... теплом.

Сейчас же перед ней был другой человек. Такой, каким он пришёл к её дому в первый раз.

— Не стой на пороге, веди в дом, — перебил её мысли голос Максима. — Познакомься, это мой брат, Алексей. В отличие от меня, у него руки растут из нужного места. Алексей, эта и есть хозяйка усадьбы — Олеся Карпенко. Прошу любить и жаловать.

Олеся опомнилась, быстро кивнула, закрывая за неожиданными гостями дверь, и повела их вглубь дома. Проходя мимо мастерской, вдруг почувствовала, как её щёки предательски заливает румянец. В голове всплыл портрет Максима, спрятанный под тканью.

Она торопливо отвернулась, надеясь, что никто не заметил её смущения, и провела мужчин в гостиную, где в камине уже потрескивали дрова.

— Чай? Кофе? — предложила она, чуть склонив голову набок.

— Чай, — не раздумывая ответил Максим, и отправился вместе с ней на кухню, неся тяжёлые пакеты с продуктами.

Она с удивлением посмотрела на них, потом — на него.

— Ты… столько всего привёз…

— Твой холодильник стоит наполнить, — пожал плечами он.

— Тогда я сейчас найду кошелёк… — начала она, но тут же осеклась, увидев, как он изучающе на неё смотрит.

— Не надо, — твёрдо сказал он, предвосхищая её следующий шаг. — Это мелочь. Я не знаю чем отблагодарить тебя за гостеприимство.

Олеся чуть нахмурилась, но, встретившись с его взглядом, сдалась.

— Хорошо… Спасибо.

Олеся первым делом поставила кипятиться чайник. Гостей следовало согреть не только теплом очага, но и настоящим домашним уютом. Так всегда говорила её бабушка, и в их доме гостеприимство было традицией.

А что может лучше передать тепло хозяйского радушия, чем чашка ароматного чая с только что испечённой яблочной шарлоткой? Сегодняшняя выпечка оказалась как нельзя кстати — мягкая, пропитанная сладким запахом корицы и печёных яблок.

Она быстро накрыла небольшой столик в гостиной: расставила чашки, поставила блюдо с кусками шарлотки, вазочку с мёдом, нарезала тонкими скибками привезённый из города лимон. Всё выглядело так, словно она готовилась к этому визиту заранее, хотя на самом деле приезд Максима стал для неё полной неожиданностью. Надо признаться, приятной!

Глава 11.

Вечер выдался морозным, но ясным. Свет вечерних фонарей отражался в покрытом льдом асфальте, воздух был свежим и звенящим. Максим шагнул к припаркованному у подъезда такси, одёрнул воротник пальто. Под ним был идеально сидящий тёмно-синий кашемировый свитер, подчёркивающий атлетичный торс, и простые, но стильные брюки. Никакого костюма. Сегодняшний поход со Светланой в арт-галерею — это не официальный выход, а скорее финальный аккорд в очередном водевиле его отношений с противоположным полом.

Он знал, что Лана ждала этого вечера. Она надеялась, что после их недавнего разговора он передумает. Что её «господин Сапсан» просто был не в духе и всё вернётся в прежнее русло.

Но Максим уже всё решил за двоих.

Он был из тех, кто не играет на два фронта. Даже если у него ничего не получится в отношениях с Олесей, он не станет держаться за Светлану только ради привычки или удобства. Каждый человек заслуживает честности, а он презирал игры, которые вёл, например, Потап.

Светлана ждала его у входа в галерею, и, увидев его, расплылась в широкой улыбке. Она выглядела великолепно — серебристое платье длиной чуть ниже колена подчёркивало идеальную фигуру, его крой намекал на изысканность без намёка на вульгарность. Лёгкий блеск на коже, тонкий аромат парфюма — всё говорило о том, что она тщательно готовилась к этому вечеру.

— Максим, — её голос звучал мягко, с оттенком надежды.

Он кивнул и без слов подал ей руку.

Они вошли внутрь здания.

Галерея уже заполнилась людьми — светская богема, успешные художники, коллекционеры. В воздухе витал аромат дорогого вина и свежих картин. Интерьер был оформлен в стиле минимализма: стены выкрашены в глубокий графитовый оттенок, подчёркивающий яркие акценты экспозиции.

Светлана с энтузиазмом потянула его к одному из залов, но Максим мягко удержал её за локоть.

— Погоди, — его голос был ровным, но серьёзным.

Она замерла, встретившись с его взглядом.

— Что-то случилось?

— Нам нужно поговорить.

Светлана напряглась. В её глазах мелькнуло понимание неотвратимости момента.

— Сейчас? — голос девушки дрогнул, но она тут же справилась с собой.

— Да. Лучше сейчас.

Она кивнула, сжав пальцы на чёрном бархате клатча.

— Тогда пошли на террасу.

Максим повёл её в сторону панорамных дверей. Они вышли, оба резко вдохнув прохладный воздух. Вдалеке слышался гул вечернего трафика, но здесь, в этой маленькой зоне уединения, всё будто замедлилось.

— Я не хочу тебя обманывать, — начал он сразу, не тратя время на предисловия. — Ты привлекательная, умная молодая женщина, но я не могу дать тебе того, что ты ждёшь. Я был честен с самого начала наших отношений.

Светлана посмотрела на него долго, пристально.

В её глазах смешались эмоции — обида, горечь, понимание… и что-то ещё, почти неуловимое. Она явно пыталась справиться с нахлынувшими чувствами, сдержать эмоции, но в уголках губ появилась едва заметная дрожь.

— Значит, всё? — её голос был тихим, но в нём не было истерики, только холодное принятие.

Максим кивнул, не отводя взгляда.

— Да. Всё.

Она коротко хмыкнула, отворачиваясь к панораме ночного города, будто там, среди тысяч огней, можно было найти ответ. Пальцы нервно пробежались по металлическому поручню террасы. Затем, резко развернувшись, Светлана подняла подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

— У тебя кто-то появился! — обвиняюще сказала Лана, и в её голосе прозвучала резкая и требовательная нотка. — Кто она? Я её знаю?

Лицо Максима застыло, превратившись в холодную маску. Ещё не хватало сцен ревности на людях. Раньше он не замечал за Светланой склонности к мексиканским страстям. Неужели она, правда, не видела, что их «отношения» изначально были лишь удобным соглашением?

— Это не имеет значения, — спокойно ответил он, глядя ей прямо в глаза. — Наши с тобой отношения заканчиваются здесь и сейчас. Я не хочу держать тебя в подвешенном состоянии. Это нечестно.

Светлана судорожно вздохнула, будто пытаясь взять себя в руки, но в глазах её мелькнула боль.

— Нечестно? — её губы дрогнули. — Я люблю тебя, Максим.

От этих слов у него внутри неприятно сжалось, но он не позволил себе выдать эмоции. Признание Светланы вызывало не трепет, не волнение, а… оскому. Он всегда считал такие признания глупостью. Сегодня люблю — завтра разлюблю и выберу кого-то более перспективного. Подобны слова слишком часто теряли свою значимость.

— Возьми себя в руки, — бросил он ровно, но жёстко. — Ты всё себе надумала. Между нами нет чувств.

— Это у тебя нет чувств! — сорвалась она, но тут же резко выдохнула и провела ладонью по лицу, как будто стараясь взять себя в руки.

Максим отвёл взгляд от перекошенного разочарованием лица. Он всегда избегал подобных разговоров, а сейчас, глядя на Светлану, вдруг ощутил слабый укол вины. Пусть он и не обманывал её, пусть сразу расставил границы, но где-то глубоко внутри понимал — не все женщины воспринимают отношения столь же прагматично, как он.

Глава 12.

Максим стоял в первом ряду, не отводя взгляда от сцены, где стояла Олеся. Она улыбалась, слегка смущённая вниманием, но при этом держалась уверенно. Волна аплодисментов прокатилась по залу, и ведущий галерист снова взял слово:

— Сегодня у нас действительно особенный вечер. Работы этой талантливой художницы привлекли внимание не только ценителей искусства, но и серьёзных коллекционеров. И я уверен, что у многих здесь есть желание стать обладателем одного из её произведений.

Максим мельком осмотрелся, пробегая взглядом по развешенным на стенах картинам. В отличие от тех, что он видел в её мастерской, здесь были совершенно другие работы. Городские пейзажи в приглушённых тонах, тонкие, элегантные мазки создавали эффект лёгкости, воздушности. Абстрактные формы переплетались с архитектурными линиями. Рождая атмосферу современного мегаполиса Некоторые полотна отдавали холодной, сдержанной экспрессией, но в них всё равно была неуловимая Олесина душа — её умение передавать не только внешний вид, но и настроение, эмоции.

Но одна из картин зацепила его особенно.

На полотне была изображена девушка в лёгком летнем платье, стоящая спиной к зрителю. Её силуэт утопал в мягком свете заходящего солнца, а перед ней простиралось море. Ветер трепал края её одежды, волос развевались, создавая ощущение лёгкости, свободы, но вместе с тем — какой-то недосказанности.

Это была она! Лица не было видно, но он знал — это Олеся.

— Итак, мы переходим к аукционной части вечера! — объявил галерист. — Вашему вниманию представлены несколько избранных работ, средства от продажи которых частично пойдут на поддержку молодых художников. Первая работа — «Девушка у моря». Стартовая цена — пять тысяч.

Максим поднял брови. Всего пять тысяч за такую работу?

— Пять! — раздался чей-то голос.

— Семь! — перебил другой.

— Десять!

Максим не сразу включился в торги, но когда кто-то предложил пятнадцать, он сжал зубы и включился в торг.

— Двадцать.

В зале переглянулись.

— Двадцать две.

— Двадцать пять, — спокойно произнёс он, чуть приподняв руку.

Галерист с интересом посмотрел в его сторону.

— Двадцать пять тысяч! — уверенно повторил ведущий, глядя в зал. — Господа, будут ли другие предложения?

Некоторые присутствующие переглянулись. Торг продолжался, но большинство гостей явно не хотели слишком разгонять цену. Для них это было скорее светское развлечение, нежели настоящая борьба за полотно.

— Двадцать семь! — поднял руку кто-то из дальнего угла зала.

Максим окинул его быстрым взглядом. Статный мужчина в безупречном тёмном костюме, явно коллекционер. Но Максима это не волновало.

— Тридцать, — спокойно сказал он.

Ведущий одобрительно кивнул, а в зале раздался приглушённый гул.

— Тридцать тысяч! — повторил он, переводя взгляд с одного участника на другого.

Всё внимание было приковано к торгу. Некоторым гостям было любопытно, что это за таинственный мужчина, так уверенно перебивающий ставки. Олеся тоже заметила необычную активность вокруг её работы и, приглядевшись, наконец увидела его.

Максим стоял у сцены, чуть склонив голову, и уверенно смотрел на ведущего. Она сжала пальцы, ощутив предательское тепло, разлившееся в груди. Волнение смешалось с восторгом. Он здесь!

— Тридцать три, — снова поднял руку коллекционер.

Максим напряг челюсть. Играть в наперегонки с тем, кто коллекционирует картины, было глупо. Но эта работа должна была принадлежать ему. Он так решил и не отступится.

— Пятьдесят, — произнёс он громко, с нажимом.

Зал замер.

Олеся округлила глаза, не веря в то, что услышала. Пятьдесят тысяч? За её работу?

Ведущий, не скрывая восхищения, обвёл взглядом гостей.

— Пятьдесят тысяч! Будут ли другие предложения? — Его голос звучал возбуждённо.

Но больше никто не поднял руку.

— Впервые вижу, чтобы лоты Олеси уходили с такой активностью, — тихо заметил какой-то тип.

Максим чувствовал на себе взгляды, но ему было всё равно. Он смотрел на сцену, на Олесю, ловя каждую её эмоцию.

— Пятьдесят, раз! Пятьдесят, два! — ведущий сделал театральную паузу. — Продано за пятьдесят тысяч!

Гром аплодисментов разнёсся по залу. Олеся не могла поверить в происходящее. Она нервно сжала кисти рук, затем подняла глаза на Максима.

Он купил её картину!

После официальной части мероприятия, когда гости разошлись по залу, обсуждая итоги аукциона, к Олесе подошёл хозяин галереи, господин Полянский, высокий мужчина с проницательным взглядом.

— Олеся, поздравляю! — тепло сказал он, протягивая ей бокал шампанского. — Это был невероятный успех. Думаю, после такого аукциона у тебя появятся новые клиенты.

Олеся взяла бокал, пытаясь скрыть смущённую улыбку.

Глава 13.

Выходя из галереи, Олеся чувствовала лёгкую эйфорию. Её работы получили признание, она получила неожиданное приглашение на Рождественский бал к знаменитому меценату и коллекционеру, и самое главное — Максим был здесь. Он смотрел на неё так, что у неё перехватывало дыхание. Даже больше, чем признание публики, её согревал тот факт, что он видел её. Замечал, восхищался, желал.

Максим шагал рядом, его рука скользнула к её локтю, мягко направляя в сторону улицы.

— Ты проголодалась? — его голос был низким и слегка хрипловатым.

Олеся чуть улыбнулась. Она была так переполнена эмоциями, что даже не успела задуматься о банальных вещах вроде еды.

— Немного, — призналась она, прислушавшись к себе.

— Тогда пошли, — Максим уверенно повёл её через улицу к небольшой уютной кофейне на углу, которую заприметил ещё по пути в галерею.

Внутри было тепло, воздух был насыщен ароматом свежесваренного кофе, корицы и ванили. На окнах висели гирлянды, а за стойкой бариста с улыбкой приветствовал гостей, предлагая попробовать их фирменный рождественский глинтвейн.

— Два глинтвейна и что-нибудь кисло-сладкое, — заказал Максим, даже не спросив Олесю, чего ей хочется.

— Ого, какой решительный, — с лёгкой насмешкой заметила она.

— Просто уверен, что тебе понравится, — усмехнулся он и взял поднос с заказом, направляясь к свободному столику у окна.

За стеклом мягко кружился снег, прохожие торопливо шагали по заснеженным улицам, а внутри царило спокойствие и уют. Максим внимательно смотрел на неё, как будто видел впервые.

— Тебе понравился вечер? — спросил он, делая глоток горячего напитка.

— Очень, — честно ответила Олеся. — Я так ждала эту выставку! Хотя я всё ещё не могу поверить, что ты купил мою картину.

— Почему? — Максим приподнял бровь. — Ты же сама говорила, что картины должны находить своих людей. Мне показалось, что эта ждала именно меня.

Олеся слегка смутилась, опустив взгляд на чашку.

— Я просто… не ожидала, — призналась она. — Ты никогда раньше не говорил, что интересуешься искусством.

Максим улыбнулся уголками губ.

— Я и не интересовался. До этого вечера.

Она подняла глаза, встретившись с его пристальным взглядом. Внутри что-то перевернулось. Этот мужчина был опасен для её сердца. Если она позволит себе открыться, а потом… Олеся встряхнула волосами, будто хотела изгнать все плохие мысли из головы.

Максим вдруг усмехнулся, наклоняясь чуть ближе.

— Твой галерист был прав, ты талантлива.

— Спасибо, — тихо ответила Олеся, млея от его сексуального голоса.

Они разговаривали обо всём и ни о чём, время пролетело незаметно. Глинтвейн согревал, а лёгкие поддразнивания Максима и его внимательные взгляды вызывали у неё улыбку. Она давно не чувствовала себя настолько легко и естественно рядом с мужчиной.

Но пора было расходиться. Кафе закрывалось. Бармен всё чаще поглядывал на задержавшуюся парочку.

— А где ты будешь ночевать? — спросил Максим, когда они вышли на улицу. Ветер подхватил её кудряшки, и он не удержался, аккуратно убрав прядь за ухо.

— У подруги, — ответила Олеся. — У Тины. Мы дружим с первого курса универа.

Максим кивнул, но почему-то ему не хотелось, чтобы этот вечер заканчивался.

— Давай я тебя провожу, — предложил он.

— Это совсем рядом, — замялась Олеся.

— Тем более, — усмехнулся он, не оставляя ей шанса отказаться.

Они шли медленно, наслаждаясь вечерней тишиной.

Когда подъезд оказался совсем близко, между ними повисло напряжение. Олеся ощущала тепло, исходящее от него, и знала, что ещё чуть-чуть — и этот момент просто так не закончится.

Максим не мог не видеть, как вспыхнули её щёки, как её дыхание стало чуть прерывистым. Он вдруг понял, что больше не может ждать.

Он мягко коснулся её плеча, заставляя девушку поднять на него взгляд.

— Олеся... — его голос был низким, хрипловатым.

Она не успела ничего ответить. В следующее мгновение Максим склонился к ней и поцеловал.

Первое прикосновение было осторожным, почти невесомым. Олеся замерла на секунду, но затем её губы дрогнули в ответ, словно распробовав вкус поцелуя. Медленно, с каждой секундой всё увереннее, она отвечала ему, и в этом поцелуе было нечто большее, чем просто физическое притяжение. В нём была нежность и искренность.

Максим почувствовал, как её пальцы легли ему на грудь, не отталкивая, а, наоборот, словно притягивая. Он углубил поцелуй, ощущая, как её дыхание смешивается с его, а пальцы несмело сжимают ткань его пальто. Он всё крепче прижимал к себе своего Воробья, не желая разрывать этот момент.

Когда он наконец отстранился, в её глазах мерцало что-то новое — неуверенность, робкий огонёк желания и доверия. Всё вместе.

— Поехали ко мне, — негромко предложил он, пальцами пробежавшись по её щеке.

Глава 14.

Воскресное утро выдалось морозным, безветренным и солнечным. Погода была просто идеальная для похода на каток.

Ровно в десять утра Максим подъехал на машине брата к указанному адресу. Алексей сидел за рулём, за ним на заднем сидении устроилась его жена Наталья — приятная, улыбчивая женщина, с которой было легко и просто общаться.

— Смотри, Малой, уже десять, — усмехнулся Алексей, бросая взгляд на часы. — Где же твоя Олеся?

Максим лишь молча хмыкнул, но не стал отрицать, что Олеся «его». Никакие слова брата сегодня его не раздражали.

Ожидая Олесю, он вышел из машины, глубже вдохнул морозный воздух. Куртка его была расстёгнута, под ней тёмно-серый свитер, который хорошо сидел на фигуре, подчёркивая спортивное телосложение. Брюки он выбрал удобные — утеплённые чёрные джоггеры, в которых можно было без проблем двигаться. И, конечно, удобные ботинки, которые позже сменит на коньки.

Олеся выбежала из подъезда, на ходу закручивая на шее васильковый шарф поверх укороченной красной курточки. Максим окинул её взглядом, отмечая, что её наряд идеально подходит для катка: лёгкий, но тёплый, подчёркивающий её стройную фигуру.

«Годится, — одобрительно подумал он, рассматривая утеплённые лосины и высокие сапоги до колен.»

Смутно он даже осознал, что ему приятно видеть её такой — счастливой, живой, раскрасневшейся от спешки и мороза. Впрочем, в эмоциях он оставался сдержан, как всегда.

Максим открыл перед ней дверь машины, приглашая сесть на заднее сиденье рядом с Натальей. Женщины тут же познакомились и буквально через пару минут уже что-то оживлённо обсуждали. Алексей бросил на брата довольный взгляд и заглянул в зеркало заднего вида. Пока дамы не видели, показал брату большой палец, и завёл машину, везя на каток их компанию.

— Женский коллектив не скучает, — с ухмылкой бросил он.

— Пусть знакомятся, — ответил Максим, пристёгивая ремень безопасности.

— А мы уже! — выкрикнула Наталья. — Уже даже нашли общих знакомых.

— Это кого? — удивился Алексей.

— Олеся училась в той школе, где я сейчас работаю. Она нашу Анфису хорошо знает, — речь шла о директоре школы. Раньше та была классным руководителем Олеси.

— Как тесен мир, — заметил Максим, оборачиваясь назад. — Почему мы раньше не встретились?

Вопрос был из разряда риторических, но Наталья ответила за смутившуюся Олесю.

— Главное, что сейчас ваши дорожки пересеклись.

Все рассмеялись, и поездка прошла в непринуждённой атмосфере.

***

Каток был полон людей. Выходной день — не удивительно! Кто-то осторожно делал первые шаги на льду, другие скользили уверенно, грациозно, а в центре катка несколько пар фигуристов выполняли сложные элементы.

Взяв коньки напрокат, компания вышла на лёд.

— Ты хоть помнишь, как кататься? — с улыбкой спросил Максим, поддерживая Олесю за локоть.

— Кажется, да, — она осторожно скользнула вперёд, чуть пошатываясь.

— Кататься на коньках — всё равно, что ездить на велосипеде. Раз научился — будешь уметь всю жизнь, — уверенно сказал он.

Они сделали пробный круг, двигаясь у бортика. Максим слегка поддерживал Олесю, но вскоре понял, что она вполне уверенно держится на льду. Тогда, сжав её ладонь в своей, он повёл её ближе к центру.

— Красиво, — восхищённо выдохнула Олеся, наблюдая за фигуристами.

— Да, — ответил Максим, не сводя с неё глаз. Он вовсе не смотрел на фигуристов. Его «красиво» сейчас крепко держала его за руку, с восхищением смотря на профессионально катающихся ребят местной секции фигуристов.

Музыка над катком сменилась на что-то более ритмичное. Максим вдруг развернулся, ловко схватил Олесю за обе руки и покатился спиной вперёд, увлекая её за собой.

— Держись крепче, — предупредил он, весело улыбнувшись.

— Я пытаюсь! — рассмеялась она, но не вырывалась, наоборот, доверчиво вложила ладони в его.

Он ловко лавировал между другими катающимися, то уводя их в плавный поворот, то закручивая в лёгкий круг. Олеся звонко смеялась, отпуская страх и наслаждаясь моментом. Они катались легко и слаженно, словно были одной командой. И не подозревали, что за ними внимательно наблюдаю две пары глаз.

У бортика стояли Алексей и Наталья.

Наташа не верила своим глазам. Она то и дело дёргала мужа за рукав.

— Лёша, смотри! Смотри только на него! Это точно наш Максим? Тебе кто-то подменил брата?

Алексей щурился, словно кот, обожравшийся сметаны, глядя на младшего брата.

— Слушай, — вдруг выдал он, не отрывая взгляда от катка. — Это что, у меня племянники будут рыжиками?

Наташа хмыкнула, покачала головой.

— Не спеши. Тише едешь, дальше будешь, — пожала плечами, а потом добавила: — Но это солнышко точно должно быть в нашей семье!

Максим, наконец, плавно замедлился, притягивая Олесю ближе. Они оба тяжело дышали после катания, но глаза сияли.

— Как тебе? — с лёгкой усмешкой спросил он.

Глава 15

Олеся задержалась в галерее дольше, чем планировала. Последнюю неделю перед Рождеством на неё буквально обрушился шквал работы — телефон разрывался от звонков, почта ломилась от предложений. После успеха выставки ей поступило сразу три приглашения участвовать в весенних экспозициях в разных городах.

— Это твой шанс, Олесь, — вдохновлённо говорила куратор галереи, Эльвира Дмитриевна, пожилая женщина с отменным чувством стиля. — Ты обязана согласиться!

Олеся улыбалась, но в душе сомневалась. Она не привыкла к такому вниманию к своей персоне. Это была неизведанная территория. Но, возможно, пришло время открыть для себя новый этап.

— Я подумаю, — пообещала она.

— Только не тяни! — Куратор сжала её ладонь в своих сухих пальцах. — Такие шансы не выпадают дважды.

Олеся кивнула и, завернувшись в тёплый шарф, поспешила на выход. В голове продолжали крутиться мысли о новых перспективах, но как только она увидела имя на экране телефона, улыбнулась.

Максим.

— Добрый вечер, художница, — его голос был низким и тёплым.

— Добрый.

— Ты уже дома?

— Почти.

— Отлично. В четверг у нас корпоратив. Ты приглашена.

По голосу было слышно, что Максим улыбается. Олеся застыла на месте, переваривая его слова.

— В качестве кого я туда приду?

— В качестве моей девушки.

Простая и такая уверенная формулировка сбила её с толку.

— А если я откажусь?

— Ты не откажешься, — усмехнулся он.

— Это вызов?

— Это факт, — в голосе Максима слышался смех. Похоже, его забавлял этот диалог.

Олеся решила потянуть интригу.

— Я подумаю.

— Ты же знаешь, что согласишься, — негромко сказал он. — Если будешь в усадьбе, то заеду за тобой в пять. Если нет, то предупреди, откуда тебя забрать.

И отключился.

Олеся спрятала телефон в карман и, сама не понимая, почему, почувствовала, как по её телу пробежала тёплая волна. Напор Максима немного обескураживал. Но, чёрт возьми, ей уже скоро двадцать пять — разве не пора перестать бояться и научиться просто наслаждаться тем, что дарит судьба?

Она улыбнулась сама себе и посмотрела в окно автомобиля, за которым уже виднелся поворот на просёлочную дорогу.

***

Четверг выдался суматошным.

Максим с головой ушёл в работу, подводя итоги года. Доклады, отчёты, выплаты премий — всё это требовало его внимания.

— Я, конечно, понимаю, что работа важна, но расслабляться ты умеешь? — ехидно поинтересовался Потап, заглянув в кабинет.

Максим бросил на него усталый взгляд.

— Я веду бизнес, а не кружок анонимных весельчаков.

— Вести бизнес — не значит быть сухарём, — усмехнулся друг. — Ты хоть раз прислушайся ко мне. Корпоратив обещает быть отличным.

Максим только покачал головой, подписывая очередные документы.

К трём он наконец выбрался из офиса, позволив себе короткий перерыв.

— Макс! — окликнула его Альбина, секретарь, с выражением торжества на лице. — Всё готово. Ожидаем вас с дамой в семь.

Максим кивнул.

— Отлично.

Сворачивая с трасы, он набрал Олесю.

— Я уже почти у крайнего дома.

— Хорошо. Собираюсь, — её голос звучал немного взволнованно.

— Не торопись. Я подожду.

Когда она вышла к машине, Максим, увидев её, на мгновение замер.

Олеся выглядела потрясающе.

На ней было лёгкое коктейльное платье глубокого изумрудного цвета, подчёркивающее тонкую талию. Поверх — элегантное пальто, а рыжие волосы мягкими волнами спадали на плечи.

— Ты прекрасна, — сказал он, подавая ей руку.

Она вспыхнула.

— Спасибо.

Всю дорогу в ресторане царила лёгкая, почти праздничная атмосфера. Олеся ловила на себе любопытные взгляды — некоторые сотрудники Максима явно были удивлены её присутствием.

Альбина первой подошла к ней.

— Как вам удалось вытащить нашего босса на вечеринку?

— Это он меня пригласил, — улыбнулась Олеся.

— Невероятно, — шепнула Альбина, качая головой.

За столом Максим почти не отпускал её руку. Они вместе выпили по бокалу вина, смеялись над шутками Потапа, и Олеся чувствовала себя удивительно комфортно.

Музыка стала громче, кто-то пригласил её на танец, но Максим перехватил инициативу.

— Только через мой труп, — бросил он и увёл её на танцпол.

Они двигались в такт музыке, теряясь в друг друге.

Глава 16.

Олеся стояла перед зеркалом, поправляя тонкую серебряную цепочку у основания шеи. Отражение смотрело на неё немного растерянно. Она чувствовала себя иначе, чем обычно. Это был не просто вечерний выход. Не просто светское мероприятие! А знаковое событие!

Она едет на бал к самому Остапу Вернику! Но больше всего её волновало даже не это. Рядом с ней будет Максим!

Платье мягкими волнами струилось по её фигуре. Серебристо-голубая ткань с лёгким блеском подчёркивала изгибы, делая её похожей на сказочную героиню из зимней истории. Волосы, уложенные лёгкими кудрями, падали на плечи, а едва заметный макияж делал глаза особенно выразительными.

— Ты осознаёшь, как ты выглядишь? — Тина скрестила руки на груди, с притворным укором покачивая головой. — Так и вижу, как мужчины сворачивают головы.

— Не преувеличивай, — засмеялась Олеся, хотя внутри приятно зашевелилось тепло.

Она ещё не знала, как отреагирует Максим, но почему-то ей безумно хотелось ему понравиться.

Ровно в восемь у подъезда остановился автомобиль.

Олеся шагнула к выходу, сердце чуть ускорило ритм.

Максим ждал её, стоя рядом с машиной, с небрежно засунутой ладонью в карман пальто. Темно-серый костюм сидел на нём безупречно, подчёркивая силуэт. Он выглядел расслабленным, но когда увидел её, заметно напрягся.

Глаза его скользнули по ней внимательно, не торопясь.

— Ты невероятна, — сказал он после долгой паузы. И столько в его голосе было восхищения, что девушка вдруг почувствовала себя той самой героиней сказки, которую ведут на бал.

Она опустила взгляд, пытаясь справиться с улыбкой, но предательский румянец уже заливал её щёки.

— Ты тоже ничего, — пошутила она, скрывая смущение.

Максим усмехнулся, открыл перед ней дверь машины, приглашая сесть.

— Я тебе нравлюсь, Воробей, — сказал он с уверенностью, усаживаясь рядом.

Олеся хмыкнула, не отводя взгляд от улыбающегося Максима, и последнее слово оставила за собой.

— Я тебе тоже, господин Сапсан.

Максим отрицать не стал, лишь усмехнулся, лениво проведя пальцами по её локону.

— И что теперь будем с этим делать?

Олеся наклонила голову, будто раздумывая, а потом лукаво улыбнулась:

— Думаю, нам стоит посмотреть, куда это нас приведёт.

Максим хотел сказать: «Я даже знаю куда», представляя при этом свою спальню, но не стал. Просто кивнул, соглашаясь.

***

До места они добрались быстро. Бал проходил в одном из лучших отелей города — старинном особняке, превращённом в роскошное пространство для светских приёмов. Высокие окна сияли тёплым светом, а у парадного входа сновали хостес, встречая гостей. Дамы в изысканных вечерних платьях с меховыми накидками грациозно выходили из автомобилей, мужчины в идеально скроенных костюмах галантно подавали им руки. Воздух был наполнен лёгким морозным холодом, смешанным с ароматами дорогих духов, свежей хвои и горячего глинтвейна, которым угощали прибывающих гостей.

Внутри отеля царила атмосфера утончённой роскоши. Огромная рождественская ёлка, украшенная хрустальными снежинками и золотыми лентами, возвышалась в центре зала, переливаясь огоньками. Под потолком висели гирлянды, вплетённые в живую зелень омелы и падуба, а в углу мягко звучал квартет, исполняя классические мелодии. В руках гостей искрились бокалы шампанского, на серебряных подносах официанты разносили изысканные закуски.

Бал организовывал меценат Остап Верник, и всё здесь соответствовало его безупречному вкусу. Вдоль стен располагались благотворительные лоты — картины, ювелирные украшения, винтажные предметы, вырученные средства от которых пойдут на помощь детям из малообеспеченных семей. Обсуждались последние аукционные ставки, мерцали бриллианты в вечернем свете, а в воздухе витало предвкушение волшебного вечера.

Олеся шагнула внутрь и сразу ощутила, как переменилась атмосфера. Это был не просто светский раут — это был бал, где каждый взгляд, каждое движение напоминало сцену из старинного фильма. Рядом с ней Максим выглядел так, будто идеально вписывался в этот мир — спокойный, уверенный, с лёгкой улыбкой он наблюдал за её реакцией.

— Всё хорошо? — Максим наклонился к ней, чуть касаясь губами её виска.

Олеся подняла голову, поймав его внимательный взгляд.

— Всё отлично, — ответила она, приободряя улыбаясь.

Максим подал ей руку, и она приняла её без раздумий. Они вошли в зал, привлекая внимание.

— Это новая спутница господина Сапсана? — перешёптывались гости.

Это Олеся здесь была впервые, словно золушка, попавшая на бал к королю. А вот Максим был здесь своим. Господин Сапсан — имя, которое звучало в разговорах, фигура, вызывающая уважение, восхищение и, возможно, зависть.

Олеся чувствовала на себе оценивающие взгляды, но не позволяла себе ни дрогнуть, ни опустить голову. Она держалась уверенно, с тем самым выражением, что невольно заставляло окружающих гадать, кто она и почему именно она сегодня спутница известного бизнесмена.