Снежный пепел

Глава 1.

Скромность украшает.

Так говорила моя мама. Будь скромной, будь вежливой, и доброй. Будь как принцесса Аврора, и однажды явится принц на белом коне и спасет тебя. Увезет в волшебные дали, туда, где ты никогда не будешь знать боли, горя и зла. Никогда не испытаешь нужды и будешь тотально счастлива.

Сейчас, сидя в углу роскошного дома родовитой старушки и глядя на свои коленки, я все чаще вспоминала об этих напутствиях.

Держи спину ровно. Всегда следи за собой. Много не ешь. Мужчины любят стройных и красивых. Слишком короткая юбка – значит ты напрашиваешься, что бы тебя изнасиловали. Слишком длинная – ты что, «синий чулок»? Твои волосы такие длинные, зачем? О, слишком коротко, ты что – парень?

Сотни голосов в моей голове наперебой осуждают меня. И мне кажется, что это говорит о комплексах.

На мне серое платье до середины колена. Ни короткое, ни длинное. С белым воротничком. Силуэт немного бабушачий, и моя фигура в нем – совершенно лишена женственных изгибов. Светлые колготки, что подчеркивают бледность кожи на коленках. Волосы убраны в тугой жгут на затылке. Не то, что бы меня сильно волновала моя внешность, но хотелось иногда добавить красок.

Во всю мою жизнь.

Едва мне исполнилось четырнадцать, мама слегла. Инсульт. Отец, который не желал утруждать себя уходом, нанял специальную женщину, что жила у нас. Если учесть, что последняя сделка доблестного папеньки оказалась невероятно провальной, денег хватило ненадолго. Мы продали дом, машины, драгоценности и все те крохи своего самоуважения, что удалось сохранить до этого момента.

Мама все равно умерла. За ней следом и отец. Не вынес бедности и позора. Долги, кредиты. Его сестра, предлагала помощь. Та самая родовитая старушка, у которой я и живу в итоге. Но отец гордо отказался.

Правда, вышибая себе мозги из дореволюционного пистолета ручной работы, он оставил своей старшей сестре рекомендации взять меня к себе. Будто я чемодан без ручки. И вот уже без малого десять лет я служу помощницей, наперсницей, гувернанткой, нянькой и психологом старой несносной бабки, что не дает мне житья.

Все зовут ее «старушка Скво», но она любит, что ее называли герцогиня Мария Федоровна. Смешно даже. Ведь давно все эти титулы не имеют совершеннейшим образом никакого веса.

Впрочем, бесприданницей я себя ощущала и сейчас. В двадцать первом веке.

- О чем задумалась, Лизавета?

Поднимаю глаза, и встречаюсь с пытливым взором тетушки, что исследует меня, сканирует похлеще любого робота.

- Ни о чем, - вяло пожимаю плечами.

Мне двадцать пять лет, а я даже не могу получить образование. Как такое возможно?!

- Это хорошо, это ты молодец. Не зачем, молодой девушке, вроде тебя о чем-то думать. Вот замуж выйдешь, будешь думать о том, как мужу своему угодить.

Едва сдерживаю брезгливую гримасу, но тут же вспоминаю, что мы не одни.

Это был один из тех типичных званых вечеров, что любила устраивать Скво, дабы ощутить себя значимой в обществе, старой грымзой.

Огромное количество подхалимов и прилипал.

Все они, наши гости, знали о том, каким большими средствами владеет Мария Федоровна, и что прямых наследников у нее нет. Есть единственная родственница. Я.

И начинался ежевечерний парад женихов. Уж не знаю, кто ненавидел это все больше – я или тетушка Скво.

Старушка (ей было уже слегка за семьдесят), веселилась, отгоняя от меня потертых жизнью нотариусов и банкиров с дыркой в кармане, со смешливым взмахом пальцев, приговаривая: «Шух! Шух! Шух!». После чего говорила мне, что я глупая, раз мне нравится происходящее.

Мне не нравилось, но кто меня спрашивал?

- Бокал вина? – возле меня возникает мужчина, чуть за пятьдесят.

Ухоженный, аккуратный. Волосы совершенно белые от седины, зачесаны на бок. Лихие усы, в духе Чапаева, бородка.

- Спасибо, я не пью, - отвечаю с вежливой улыбкой.

Это был юрист, что сильно проигрался в казино. Настолько сильно, что пришлось продать свой кабинет в центре Москвы, и вести практику удаленно. Он все надеялся, что Мария Федоровна даст ему в аренду одно из своих помещений. И если удастся заручится моей симпатией, то вероятно и бесплатно. По-родственному.

- Может, тогда, сок?

Старушка Скво окидывает навязчивого ухажера неодобрительным взглядом и говорит хмуро:

- Оставь ее в покое, Филипп. Мне известна твоя репутация. Так что твое присутствие здесь – лишь дань вежливости.

Мария Федоровна могла быть суровой, и за словом в карман не лезла. Всякий раз, когда она общалась с неприятным человеком, ее густо подведенные глаза сужались до размера крошечных щелочек, а губы, подкрашенные красным – вытягивались в тугую линию. Герцогиня давно лишилась каких-либо цветов, и предпочитала раскрашивать себя самым ярким с утра пораньше.

Дерзкие кудряшки цвета снежного пепла украшали ее маленькую, хитрую головку. И каждый, кто считал себя умнее ее – жестоко за это расплачивался.

Филипп Майский спешно ретируется, оставив меня наедине с тетушкой. Она, лихо управляя своей инвалидной коляской, подкатывает ко мне вплотную и усмехается.

- Вот же старый осел! Все туда-же! – громким шепотом замечает старушка, так, что окружающие ее слышат прекрасно.

Я вспыхиваю, и спешно сжимаю руку Скво - своей.

- Тише, тетушка, услышит же.

Мария Федоровна отмахивается и достает свой мундштук, вставляет в него сигарету, что накрутила сама себе из настоящего табака, прикуривает.

Вдыхаю аромат дыма и мысленно уношусь в детство. Туда, где небо голубое, а родители живы.

- Не волнуйся. Выдам тебя хорошо замуж, а потом уж и на покой, - она улыбается, должно быть, считая, что осчастливила своей протекцией.

Но если бы спросили меня, то вероятно я бы предпочла поступить в университет, на филологический. Языки мне давались особенно легко. А потом, стала бы стюардессой. Или переводчиком. Общалась бы с разными людьми. Посмотрела мир.

- Вот выйдешь замуж, нарожаешь детишек. Тогда и расслабишься. И станешь заниматься, чем душе угодно…

Глава 2.

Из глубокого, крепкого сна меня выдергивает странный, подозрительный звук. Даже толком не понимаю, что произошло и почему вдруг, проснулась.

Распахиваю глаза и смотрю в густую темноту, которая обступила мою постель. Что меня разбудило?

В комнате так темно, что какое-то время лежу, пытаясь унять дрожь во всем теле и скачущее в груди сердце. Страх. Вот, что разбудило меня.

Ужас сковал мое тело и разум вытолкнул меня в реальность. Дурной сон? Скорее всего.

Откидываю одеяло и сажусь в постели. Надо выпить теплого молока. Успокоиться.

Моя спальня смежная с комнатой Скво и дверь туда обычно слегка приоткрыта, что бы я могла слышать если тетушке потребуется моя помощь.

Бесшумно, на носочках крадусь к двери, ступая босыми ступнями по теплому ковру, и приоткрыв двери заглядывая в комнату Марии Федоровны.

Старушка спит, укрывшись до самого носа и отвернувшись от двери. На голове у нее маленькие бигуди, что забавно топорщатся в разные стороны. Из комнаты исходит характерный запах лекарств и старости. Но я его почти не ощущаю. Она ведь моя тетушка. Единственная родственница, и как бы Скво не вела себя, я ее любила в глубине души.

Где-то очень глубоко.

Прикрыв двери в спальню герцогини так, что бы щель была едва различима, я накинув халатик поверх своей сорочки в пол, направилась на кухню.

Мой гардероб проходил строгую цензуру вездесущей Скво, но эту рубашку мне удалось купить и пронести контрабандой. Плюс в том, что, уложив тетушку спать, я могла быть уверена, что она уже сама встать не сможет. А значит я могу хотя бы спать в том, что мне нравится. Тонкая, мягкая ткань приятно ласкала тело, а романтические кружева по лифу делали из меня принцессу. Ну, мне во всяком случае хотелось так думать. Правда, все это великолепие пришлось укрыть толстым халатом, ведь в доме Скворцовой достаточно прохладно.

Спускаюсь по ступенькам в кухню, наливаю себе молоко в стакан, добавляю мед и корицу, грею все в микроволновке. Делаю глоток из стакана, и мягкое тепло растекается по организму. Тревожность, что все еще обитает на задворках моего сознания, отступает. Я вспоминаю события минувшего дня, и невольно хмуруюсь. Неужели это все правда, что говорил тот полицейский? После его ухода, к Скво стали подходить люди и рассказывать о майоре разные не очень приятные вещи. Например, что его вот-вот уволят, что он в немилости у генерала Петрова, и судьба майора решается на высшем совете. Все это казалось несколько высосанным из пальца. Но я невольно прислушивалась к этим разговорам. Все же, Дмитрий Васильевич Нагольский был человеком из нашего общества, круга общения. И проблемы с полицией никому не были нужны.

И потом, вся эта история с его несостоявшейся свадьбой и той рыжей аферисткой, делало его скорее жертвой.

Допиваю молоко, раздумывая об этой ситуации, ставлю стакан в мойку и лениво поднимаюсь обратно в свою спальню. Вхожу, снимаю халат и ложусь в постель. Не спится. Кидаю быстрый взгляд на дверь в комнату Скво… Она широко распахнута.

Я в недоумении замираю. Меня словно бьет током от паники, тело на мгновение теряет чувствительность.

Точно помню, что закрывала дверь. Закрывала же?

Еще через миг понимаю, что в комнате довольно светло из-за луны, что прекрасно видна через окно. Штора аккуратно отодвинута. Но когда я уходила – они были плотно закрыты…

В изножье моей кровати замечаю движение, и издаю запоздалый вскрик, когда на меня кто-то бросается и зажимает руками шею. Бью ногами по постели, царапаю руки человека, чье лицо рассмотреть не в силах, но ничего не выходит. Наши силы явно не равны.

Нападающий дергает меня, словно куклу, швыряет с кровати на пол. Я сбиваю рукой книгу, что лежит на прикроватной тумбочке. «Война и Мир» Толстого, и та валится вместе со мной. Хватаю ее, как раз в тот миг, когда в руках нападающего появляется нож, он вскидывает его, наносит удар.

У меня хватает сообразительности, или же действую на инстинктах, но книгу выставляю вперед. Нож застревает в толстом издании, а убийца отшатывается недоуменно. И пятится от меня.

Я спешно хватаюсь за ручку его ножа и выставляю его перед собой, вместе с тяжеленой книгой на нем. Выглядит это, наверное очень комично. Ведь лишь кончик острия торчит из обложки, с другой стороны.

Напавший продолжает пятиться и через мгновение покидает мою комнату.

Меня колотит так, что почти не понимаю, как все это произошло, и откуда у меня силы вступить в схватку с преступником.

- Теть Маш, вы в порядке? – хрипло спрашиваю я в темноте и осторожно пячусь к комнате Скво, поглядывая на дверной проем, где исчез нападавший.

Но там движения не наблюдалось.

Захожу в спальню Марии Федоровны, и воздух застревает в моем горле.

Первое, что я вижу – кровь. Она везде. Ковер, простыни, балдахин кровати и столбики – все вокруг забрызгано. Ее запах наполняет комнату, и раздражает мое обоняние, вызывая тошноту. Роняю нож с книгой на пол и отхожу на пару шагов. Но поздно, я вступила в лужу крови, и та оросила край моей сорочки и просочилась сквозь пальцы ног.

Дышать не могу, больно. Мир шатается перед глазами и кажется еще миг, и я просто упаду в обморок.

- Лиза… - шепот с кровати возвращает меня в реальность и я понимаю – тетушка жива!

Порывисто кидаюсь к Скво, с трудом различаю ее лицо в этом жутком кровавом месиве, и тянусь к старомодному колокольчику над ее кроватью, дергаю. Недра дома наполняются радостным звоном, пробуждая работников. Надо всех позвать. Скорую! Полицию! Кого угодно! Где мой телефон?

Кричать не могу, душитель сжал мое горло так, что сложно говорить. Но как позвать на помощь? Если домоправитель спит… а убийца вернется?

Тянусь к ножу, уже не обращая внимания на кровь, в которой измазалась вся с ног до головы.

- Лиза… - снова скрипит Скво и тянется к моей руке.

- Я тут, теть Маш, все будет хорошо, - хриплю не своим голосом, - я уже позвала Василия Ивановича, он вызовет скорую…

Глава 3

Большие часы в главном холле стучат полдень, когда я начинаю различать реальность. Разлепляю тяжелые веки и пытаюсь осознать, где нахожусь.

Комната не моя, но кажется смутно знакомой.

Запоздало осознаю, что это гостевая спальня на первом этаже имения Скворцовой. Я видела эту обстановку всегда под другим углом, поэтому не сразу поняла. Перевожу взгляд на свои руки и вздрагиваю.

Запекшаяся кровь на ладонях и пальцах, немного скаталась, но оставалась багровыми трещинами на коже.

Спешно выбираюсь из под одеяла, и понимаю – что вся белая постель теперь испачкана мной, как и рубашка, и волосы. Брезгливо сдергиваю с себя любимую сорочку и бегу в душ. Включаю воду.

Дрожь пронзает все мое тело, ведь сначала льется холодная вода. Но мне плевать! Хватаю мочалку, гель для душа и принимаюсь с остервенением скоблить свое тело, смывая остатки жуткой ночи. Нет, это не могло произойти вновь!

Сначала родители, теперь тетя. Почему все мои близкие погибают? Чем я это заслужила?

Опустошение заполняет мое сознание. Такое уже было. Скорбная тишина сменяется молчанием, а каждая смерть оставляет рубец в душе навсегда.

Ничто не проходит бесследно.

Когда вода сменяется на теплую, а я намыливаю волосы в третий раз, понимаю – от этого не сбежать. Я осталась совсем одна. Теперь точно.

Но теперь мне не четырнадцать. Взрослый человек. Плевать, что все это время меня держали под колпаком гиперопеки. Я была уверена, что справлюсь.

Ведь другого выхода просто нет.

Сползаю по стене на пол душевой, скукожившись и рыдая в коленки. Страх – вот что сейчас я испытывала. Ужас перед будущим и тем, что это все – моя вина. Я мечтала о свободе. И вот, я ее получила.

Но, разве об этом мечтала?..

- Елизавета Алексеевна? – горничная Галя деликатно зовет меня из-за двери в душевую, - Вы в порядке?

Я затравлено вскидываю заплаканное лицо, и трусливо качаю головой. Но ведь Галя не видит меня вовсе. Пышнотелая, розовощекая горничная всегда была мне верной подругой. И иногда даже делилась подробностями своей интимной жизни, заставляя меня краснеть.

Темноволосая головка девушки, что была моей сверстницей, осторожно показывается в проеме двери, и ощупывает пустые стены.

Замечает меня не сразу, в паре от горячих струй, что лупят мне в спину и голову. А когда подмечает комок в углу ванной, за матовым каленым стеклом, спешит ко мне, прихватив большое мягкое полотенце.

Словно мамочка, тянется к крану, спешно выключает воду, и накидывает на голую и мокрую меня – полотенце.

- Лиза, ну чего же ты… напугала меня! Я уж было подумала…- Галя себя резко прервала, должно быть осознав, что вот-вот надоумит меня наложить на себя руки.

Я вытираю влагу с лица уголком полотенца, и поворачиваюсь к своей наперснице. Долго смотрю на нее, и вдруг – обнимаю.

Ощутив объятия, нормальные, человеческие, мне становится немного легче.

- Мне так страшно… - шепчу я в ухо подруги, - и одиноко.

Горничная спешно кивает, и отодвигаясь от меня, говорит:

- Ну, теперь тебе скучать не придется, Лиза. Там, в гостиной, куча людей. Поверенные Марии Федоровна, ее арендаторы и какие-то друзья и знакомые. Все хотят выразить соболезнования и узнать о похоронах. И майор Меринов сказал, что бы ты приехала в участок, как проснешься.

В ответ лишь фыркаю.

Больше всего на свете, мне сейчас хочется вернуться в постель. Но Галя уже подталкивает меня к куче одежды, что она принесла из моей комнаты. Нехотя натягиваю белье и первое попавшееся черное платье. Горничная включает в розетку фен и твердо усаживает меня на пуфик перед зеркалом, сушит волосы.

Обычно, конечно, я все делаю сама. Но этот акт заботы мне был приятен.

- Не поеду я к нему, - когда Галя отключает фен и начинает расчесывать меня, говорю.

Девушка округляет глаза, попутно заплетая волосы в изящный жгут на затылке.

- Он такой суровый, не боишься?

Я смотрю на подругу в отражении зеркала, она на меня.

- Ему надо, пусть сам и едет, - дерзко говорю, хотя больше чем уверена, что у меня не хватит смелости встретиться с ним взглядом после того, что было.

Галя вскидывает брови в удивлении, но кивает.

- Ладно, хозяин-барин.

Горничная отходит и оглядывает свою работу.

- Вышло не плохо. Эх, не там я работаю…

Мне не интересно, как я выгляжу, но приятельнице киваю, соглашаясь. Она и правда была талантлива во всем. Смотрю на Галю, пытаюсь скрыть трусость.

- А там, в гостиной без меня никак?

Девушка сводит свои темные брови к переносице и строго говорит:

- Ты не сможешь прятаться от мира, Лиза. Тебе придется выйти и организовать похороны своей тетушки. Это последнее, что ты можешь сделать для Марии Федоровны! Как думаешь, справишься?

А вот теперь стало стыдно за свой эгоизм.

Спешно киваю и встаю с пуфика, разглаживая мешковатое платье по бедрам.

- Отлично, герцогиня.

Обращение Галины ударило меня под дых. Я удивленно взглянула на нее, но горничная в этот момент отвернулась, сдергивая грязную постель и собирая с пола оставленные мной вещи. Понаблюдав за девушкой какое-то время, медленно кивнула.

Ну, с ее стороны логично было бы предположить, что теперь титул переходит ко мне…

Размышляю об этом по дороге до гостиной, у самых дверей замедляюсь, не представляя, как мне себя вести и что говорить. Тетя решала все с таким изяществом, что мне никогда не догнать ее в бизнесе.

Конечно, она была не просто носительницей титула. Обладательница ряда строительных компаний, Скво владела примерно тридцатью процентами всех жилых и коммерческих площадей в городе, землей и озерами в пригороде, а также небольшим карьером где-то на периферии. Я, признаться, и сама не знала всего. Да и тетушка никогда не пыталась ввести меня в дела, часто припоминая проступок моего отца и ряд его неудач. Потом окидывала оценивающим взглядом и говорила, что-то типа: «Яблоко от яблоньки», и что самым великим счастьем для меня будет удачно выйти замуж, ведь на большее я просто не гожусь.

Глава 4.

К возвращению Меринова, успеваю причесаться и освежиться, а Галя – убрать. Но все же, решаю принять полицейского в кабинете с библиотекой, том самом, где общалась с ним тетушка Скво.

Сижу в кресле с высокой спинкой, оббитой темно-зеленым бархатом. Рядом стакан с водой и лимон. За окном стемнело и снова пошел снег. Часы в главном холле пробили шесть вечера, и по дому поползли ароматы еды. Кухарка готовит ужин.

Все идет по знакомым, старым рельсам, но только нет в этом составе больше машиниста. Я растерянно смотрю на монитор компьютера Марии Федоровны, но меня ждет сразу проблема – пароля не знаю. А мне нужно войти и распечатать срочные документы. Как они называются, Галя записала и передала мне на бумажке. Честно говоря, понятия не имела, где их искать, но пыталась верить в себя.

На широком столе Скво, помимо компьютера, был так же деревянный офисный органайзер для ручек с золотой гравировкой, какие-то папки в кожаных переплетах и милое фото в коричневой рамке. На нем – Мария Федоровна со своим мужем. Я тянусь к нему, желая ощутить тепло близкого, но увы – потерянного человека. И в этот миг вижу в отражении стекла рамки фигуру человека.

Вздрагиваю, оглядываюсь. На мгновение мне показалось, что убийца вернулся за мной. Но нет, это всего лишь Меринов.

- Дверь была не заперта, - говорит он сдержанно, - я знал куда идти, поэтому не стал отвлекать от работы ваших горничных.

Зачем звать кого-то, я и так красная как рак. Летопись наших с полицейским встреч велась не в мою пользу, и всякий раз перед ним со мной что-то происходило.

- Я просто… просто фото смотрела, - мямлю невнятно, и киваю на рамочку, - не заметила вас.

Меринов кивает и проходит через кабинет к столу, и садится напротив.

И зачем я оправдываюсь, ему ведь безразлично!

Майор хватает рамку и вглядывается в юные лица на черно-белом фото, а внутри меня все болезненно сжимается. Он словно бы оскверняет снимок своим вниманием, и мне хочется отнять и поставить на место.

- Это ваша тетушка? – впрочем майор ставит рамку сам, и я невольно испытываю облегчение.

- Да, с мужем, - киваю, и нервно поправляю снимок, что бы стоял ровно там, где его поставила тетя.

- Она была замужем за негром?

- Это был принц, - спешно говорю, не желая заострять внимание на расе избранника Скво, - Африканский принц. Думаю, у них была любовь с первого взгляда.

Снова перевожу взгляд на фотографию, но она больше не вызывает умиления. После такого итога, глядя на эти счастливые лица, хочется рыдать.

Меринов скидывает брови удивленно, и теряет интерес к теме, решив не продолжать. Молча и деловито достает какие-то бумаги, бланки допроса, ручку, и разложив все вокруг себя, говорит:

- На Янковского писать будете?

К своему удивлению отвечаю отрицательно. Майор недоуменно вскидывает на меня вопросительный взгляд.

- Тетя мне говорила, что его финансовое состояние весьма плачевно, а мне не хочется добавлять ему проблем с законом. Уверена, это досадная неприятность, просто… - осекаюсь, когда майор тяжело вздыхает протирая лоб рукой.

Ободок его кольца сверкает в свете торшера, что наполняет кабинет теплым желтоватым сиянием.

- Что? – его реакция напомнила мне жест Гали, когда та звонко прикладывает руку ко лбу, на манер смайлика в телефоне.

Майор вскидывает на меня тяжелый, ледяной взгляд и сурово говорит:

- Вы либо очень хитрая, либо круглая дура.

Вспышка негодования, ярости и смущения подрывает мое спокойствие. Я мгновенно краснею, а дыхание сбивается.

- Вы хоть понимаете, как выглядит все это? – майор усталым, раздраженным жестом машет в сторону двери, пока я непонимающе хлопаю ресницами.

Ну и везет же мне сегодня на уродов всяких! Ну почему он не может быть более вежливым и корректным? Зачем бить по лицу во время шока? Зачем всякий раз делать мне хуже своими ужасными комментариями?

- Елизавета Алексеевна, вынужден сообщить, что вы главная подозреваемая по делу об убийстве Марии Федоровны Скворцовой. Ваши отпечатки на орудии убийства, вы были в ее крови, а также оставили на месте преступления великое множество своих следов. Кроме того, Янковский утверждает, что вы состоите в связи и только ждали мига, когда ваша тетушка умрет, чтобы заполучить ее деньги и жить спокойно. Я прав?

Майор подается вперед через стол, словно хочет заглянуть в мою душу, пока пытаюсь осмыслить все им только что сказанное.

- А что если это все, - майор снова машет, рисуя ручкой круг у меня перед носом, - грандиозный заговор? Вы изображаете святую невинность, чтобы поставить в тупик следствие? Зачем вам был нужен кулон Скворцовой?

Мое удивление и недоумение просто не имело границ. Я открывала рот, чтобы хоть как-то оправдаться, и тут же захлопывала его вновь.

Отрицать этот бред просто не имело смысла. Все ведь и так понимают, что я бы никогда…

- А посмотрите что о вас пишут в сети, - Меринов достает сотовый, и быстро совершив с ним манипуляции, открывает новостной паблик и подсовывает гаджет к моему лицу.

В первой же строчке новость: «Племянница герцогини – волк в овечьей шкуре!», «Филипп Янковский раскрыл истинное лицо Лизы Скворцовой!», «Герцогиня Скворцова пала жертвой жадности своей племянницы».

Сказать, что я не верила своим глазам – ничего не сказать.

- Вы его не задержали? – только и смогла выдавить, при упоминании прыткого Филиппа.

- Он юрист, не забывайте. Задержали, но стоило мне покинуть отделение, он уже освободился.

- Но как он успел…

- Он использовал свой звонок, что бы сообщить таблоидам новость.

Все происходящее просто не укладывалось в моей голове. Я медленно кладу телефон на стол и гулко сглатываю, пытаясь справиться с эмоциями. Меринов внимательно следит за мной, за каждым жестом, вздохом… смотрит на мои губы?

- Я… я не понимаю, - выдыхаю, но чувствую себя настоящей тряпкой.

Течение событий подхватило меня, закружило и потянуло по бурелому. А я плыву, и даже не предпринимаю попыток спастись.

Глава 5

Наконец, тело тетушки Скво вернули из морга и мы смогли предать его земле. День выдался тяжелый. Я совершенно без сил сидела в кресле гостиной и бездумно пялилась на часы. Это был старинный мастодонт с большим маятником, что каждым покачиванием отсекал мгновения моей жизни. Коробка с меня ростом, не меньше. В полдень и полночь они начинали бить, иногда пугая. Но сейчас, когда начинают издавать эти звуки я понимаю, что все по-прежнему. Тетушки Скво нет, но я осталась жива. Жить в одиночестве в огромном доме не самое приятное мероприятие. Я попросила Галю переехать, но та отказалась, сославшись на ревнивого парня. Да оно и понятно, кто станет жить на работе? Так что теперь, я сидела в полном одиночестве, боясь пошевелиться. Мне казалось, что в доме кто-то есть. И в то же время понимая, что это просто глупость. После случившегося, по всей территории установили новое оборудование, датчики движения и камеры наблюдения. Набрали дополнительно людей, а я была на антидепрессантах, но все равно тревожно. После нападения Янковского прошла почти неделя, А я все никак не могла прийти в себя. Как он мог? А с виду такой приличный человек…. Не то, что этот мент! И тут я вспоминаю, что так и не пришла на допрос, а ведь уже прошла неделя! Невероятно. Страх перед яростью майора переселил страх перед возможными демонами в темных углах комнаты, я резко поднялась и двинулась к двери в кабинет. Записные книжки Скво я так и не нашла, и признаться забыла обо всем, закружившись в водовороте звонков, соболезнований и выбора материала для гроба. Красное дерево или дуб? Как-будто Скво уже была какая-то разница от этого. От резкого движения перед глазами у меня поплыли снежинки, и я, пошатнувшись оперлась на часы. Но внешняя монументальность, на поверку оказалась только ширмой. Они пошатнулись от моего веса, едва успела удержать их. Что-то соскользнуло из-за декоративной панели на верхнем фасаде часов и упало на пол. Чего это меня так шатает? И тут же вопрос – когда я ела в последний раз? Вчера? Позавчера? Когда Галя ушла из горничных в ассистенты, никто больше не следит за моим питанием. Слуги, те кто остались, относились ко мне пренебрежительно. Будто я выскочка и не достойна своего статуса. Восстановив вертикальное положение часов и свое, я присмотрелась к упавшему предмету. На полу, возле двери в кабинет тетушки, лежал небольшой ключик. Очень похожий на тот, что я искала все эти дни. Но, почему он лежал на часах? И как моя не ходячая тетушка могла его туда положить, не вставая? Осторожно наклонившись и словив очередной приход в виде взрыва белесых мушек перед глазами, я все же подняла искомый предмет и сжала его в руке, двинувшись в кабинет Скво. Там, обогнув вульгарный стол, присела возле запертого ящика и медленно вставила ключик в замок. Он подошел идеально. Хорошо. А то я шла полная решимости взломать его. Выдвинув ящик, к собственному удивлению поняла, что тут кто-то порылся. Обычно у тётушки везде был идеальный порядок. Она всегда шпыняла меня за некую неопрятность и несоответствие ее высоким стандартам. Сама же казалась идеальной во всем. Мария Федоровна, выпив вишневой настойки любила рассказать, как ее муж, настоящий африканский принц влюбился в нее с первого взгляда. Герцогиня Скворцова в молодости походила на молодую Грейс Келли. Статная, холодная и невероятно притягательная. Светлые локоны, неизменно красная помада, безупречный внешний вид. Разумеется, для афроамериканца она показалась небывалой экзотикой. Они познакомились на каком-то посольском ужине и больше не расставались до самой его смерти. Теперь же, стоя на коленках перед распахнутым ящиком ее стола, я испытала очень неприятное чувство. Словно бы поймала кого-то близкого за попыткой заглянуть в ящик с бельем. Примерно то же я ощущала, когда на меня накинулся Янковский. Разочарование и отчаяние в одном флаконе. Все записные книжки Скво разбросаны хаотично и понять какая из них с телефонами, что мне нужна, понять было сложно. Беру первую, в красной обложке и раскрываю ее. Это была книжка с рецептами. Зачем, у нее ведь был повар? Откладываю в сторону. Открываю следующую – синюю. Там меня встречают стройные ряды каких-то бухгалтерских сводок. С этим ознакомлюсь позднее. В третьей, зеленой, я нахожу некое подобие дневника. Решила прихватить себе как чтиво на ночь. Предвкушая подробности истории любви Скво и ее принца. Будучи все же, весьма романтичной, я верила в любовь с первого взгляда. И мне казалось, что там должна быть просто невероятная история. Иначе, зачем вообще жить? Если учесть, как плохо все закончилось. В кино все заканчивается пока влюбленные молоды и красивы. Но в реальной жизни – никогда. Удача, если вы погибнете в один день. Для вас. Не для близких. Терять родных очень тяжело… Раздумывая об этом я беру следующую книжку - серый ежедневник и, наконец, попадаю. Списки телефонов, с именами. Хорошо, что тетушка у меня осталась приверженцем старых добрых записных книг. Правда, на внутренней стороне ежедневника я нашла и пароль от компьютера. Безусловно, удачный день. Или уже ночь? И словно бы отвечая на мой немой вопрос, часы в гостиной начинают бить полночь. Я сажусь за компьютер, забиваю пароль и пытаюсь вникнуть в деловую переписку в электронной почте, найти все то, что от меня просят уже несколько дней поверенные Скво, ощущая себя непроходимой тупицей. Так же пишу запрос одному из юристов Скво, который так же занимается уголовными преступлениями. Он тут же раскрывает мое письмо и присылает ответ. Сразу видно – работает человек. Ночь-полночь, а он не спит. Громкие шаги в гостиной заставляют меня проснуться. Должно быть Василий Иванович пришел. Ночь на клавиатуре лицом – то еще веселье. Хотя какая ночь? Часы показывали четыре утра. Я была в отключке не больше часа. Сажусь спешно, и вяло тру щеку, на которой отпечатались кнопки. Сонно все выключаю и возвращаюсь в спальню, прихватив книжки Скво. Интересно, зачем она заперла их в ящике? Из-за пароля? Скидываю траурное платье и решаю доспать пару часов в кровати, после чего, все же навестить Меринова. Не хорошо злить полицию. Особенно, когда в полиции работают люди, способные выводить из себя инвалидов, стариков и женщин. Засыпаю быстро, и пробуждаюсь второй раз, когда в комнату врывается без стука, Галина. - Дрыхнешь? Разлепляю веки тяжело. - Там юрист твой уже ждет. Пришел. - Да? – эта новость меня быстро пробуждает, спешно выбираюсь из кровати и мчусь в душевую. - Какой-то он молодой и смазливый, - со странной интонацией комментирует Галя, в оставленную мной приоткрытой дверью, щель. Я устало подкатываю глаза. Моя новая ассистентка была девушкой очень уж любвеобильной и не пропускала ни одного мужчины. Оценивая его по внешним данным, прикидывая, какого размера его достоинство и красивые ли у него руки/глаза/задница. Эти разговоры меня смущали, но я никогда не останавливала ее. - Но губы красивые, чувственные такие. Наверное, он ими такое творит…. - Представляешь, - сквозь шум воды, решила перебить я, - нашла вчера ключ от стола Скво, - нервно смеюсь, смывая мыльную пену с тела, и выключая воду, - он на часах лежал. Выхожу из душа, подхожу к раковине, наматывая полотенца, и вытираясь им одновременно. - И что? Открыла ящик? – без былого энтузиазма, спрашивает Галя, хлопая дверями моего шкафа. - Ага, - говорю с зубной щеткой во рту, спешно счищая налет, и ощущая приятную свежесть. Закончив, выхожу в спальню, где моя верная наперсница уже достала черный строгий костюм и сумочку с туфлями. Окидываю взглядом черные лодочки на высоких каблуках с сомнением. - Что? Брюки Палаццо носят только с каблуком! - Я не умею в них ходить… - достаю черное белье и спешно натягиваю трусики. Теперь, когда Скво за мной не следит, я постепенно добавляю в свой гардероб то, что нравится мне. Вернее, оно у меня все было, но носить это стеснялась. Начала с белья, а там и до платьев в блестках дойдет. - Пора учится, Лиз. Ты красивая баба, а ходишь как монахиня. - Брось, - смущенно отворачиваюсь, развязываю полотенце и спешно надеваю лифчик. Впрочем, Галя увлечена черными «Лабутенами», крутит их в руках, любуется. - Классные туфли. Как ты удержалась и не обула их ни разу? - Потому что копила на них больше года. - В смысле? - В том смысле, - терпеливо начинаю я разжевывать ассистентке, - что Скво давала мне деньги каждый день, как подростку. И ни о какой зарплате речи не шло. Но так как мне ничего не было нужно, я просто их складывала на счет. Потом увидела туфли… и купила. Черная блузка с большим бантом на груди и широкие брюки на месте. Сажусь, и Галя начинает меня с удовольствием заплетать. - Странно все это, если честно, - лениво говорит она. - Не знаю, но так было с детства, и до сих пор. - Ты взрослая баба, какие карманные деньги? Господи, мне страшно за тебя, Лиз. Куча бабла, врагов и мужиков – завидно и страшно. Но не переживай. Я не дам тебя в обиду, - Галя посмеивается, и я улавливаю сарказм в ее словах. - Не сомневалась в тебе. - Мы, Громовы, друзей в беде не бросаем! – торжественно говорит брюнетка, смеясь и вкалывает последнюю шпильку в строгий жгут на моем затылке. Закончив со сборами, мы спешим в гостиную где терпеливо ждет юрист. И правда очень уж молодой. На вид едва есть тридцать. Опрятный ухоженный брюнет с обаятельной улыбкой и лихой челкой, что придавала ему вид озорного школьника. - Юрий Алексеевич, - приветствую я, - добрый день. Прошу прощения, что пришлось так долго ждать. Адвокат встает нам на встречу и улыбается. На нем строгий серый костюм, и белая рубашка. Эту унылую картину разбавляет галстук цвета Тиффани. - Ну что вы, герцогиня. Уверяю вас, ожидание таких прекрасных дам для меня – сплошное удовольствие. Чувствую, как от смущения неотвратимо краснею, но паузу спешно разбавляет Галина. - А вы, я смотрю, тот еще дамский угодник? – ее тон, манера себя вести, взгляд – все в миг изменилось. От удивления, я едва не открыла рот. Мужчина посылает Галине обворожительную улыбку. - Да, так тоже можно сказать, - возвращает все свое внимание на меня, - А у меня для вас хорошие новости. Вскидываю брови. Я уже и забыла, что такие бывают. - На ваше дело назначен новый следователь, и он изменил тактику, так что вы из подозреваемой переквалифицированы в главного свидетеля. - Это… как? – признаться, подобного развития событий я уж точно никак не ждала. - Как я понял, Сергей Александрович участвовал в еще одном деле, лез не туда куда надо, за что и был отстранен ото всех своих актуальных расследований. Так что, вы можете быть спокойны, Елизавета Алексеевна, вам больше ничего не угрожает. По мере того, как продвигался рассказ, я удивлялась все больше. Что значит «лез не туда»? Я медленно опускаюсь в одно из кресел цвета лаванды, и смотрю на юриста Орлова недоуменно. - Да, - он широко улыбается мне, - Такое бывает. - Я бы хотела узнать подробности, вы могли бы… - Конечно, - юрист кивает и его озорная челка падает на лоб, вырвавшись из крепкого плена геля для волос. - А кулон? - Какой кулон? Юрий удивленно вскинулся, отвлекаясь от бумаг, что доставал из своего портфеля. - Кулон моей тети, они забрали его как улику. Но с телом не вернули. Я надеялась, забрать его у Меринова. Адвокат пожимает плечами. - Скорее всего он по описи лежит где-то в архиве, и пока следствие идет, вам его вряд ли вернут. Вдруг там будут какие-то отпечатки или еще что… Чем дольше говорит молодой человек, тем сильнее я начинаю злиться. Встаю. Галя тоже резко вскакивает со своего места, от чего ее пышное тело немного вибрирует. Адвокат, так же настороженно поднимается. - Давайте поедем в отделение, все же, - говорю, остро желая встретиться с мерзавцем майором, что обманул меня. Неужели я никогда не увижу семейную реликвию Скворцовых?! Мы выходим из дома, все послушно следуют за мной, но неловкости я больше не ощущаю, ведомая странным возмущением. Почему-то облегчения, из-за отмены моего обвинения, не было. Впрочем, официально никто меня подозреваемой и не объявлял. Зато было чертовски занимательно, что случилось с Мериновым. Несмотря на то, что он во всем обвинял меня, он казался хорошим специалистом. Слова, брошенные им мне в лицо больше походили на провокацию, и сам он до конца не верил им. Или я наивная дура? Мы сели в машину, а в воздухе витали странные волны, что исходили от моих спутников. Они явно транслировали друг другу некие сигналы, которые я не очень понимала. Галя улыбалась, глаза ее сияли. Юрист то и дело облизывался, словно бы невзначай кидая взгляды на мою подругу, а точнее – в зону ее груди. То ли мой растерянный вид, то ли наше с Галиной поведение настроило его на такой игривый лад – уж не знаю. Но меня все происходящее бесило ужасно. Казалось, что он не сосредоточен на действительно важном! Мы выходим из машины у следственного отдела. - Галя, жди здесь, - строго говорю подруге, и та кивает послушно, но я подмечаю, как вытянулось недоуменно ее лицо. Захлопнув двери пассажирского сидения, иду с юристом к зданию. Он продолжает мне что-то говорить, о природе/погоде, но я не в настроении поддерживать светскую беседу. Только киваю невпопад. Наконец, мы попадаем в кабинет нового следователя. Очень полный мужчина встречает нас с широкой улыбкой. Его форма так натянута на животе, что кажется пуговицы вот-вот оторвутся. И скорее всего унесут с собой пару жизней близ стоящих людей. - Майор Литвинов, - приветливо пожимает ему руку Орлов, - Это Елизавета Алексеевна Скворцова. Я вежливо киваю новому следователю и оглядываю кабинет, в котором он сидел. Толстяк приглашает меня сесть и начинает вести себя странным образом весело. Роняет ручку, цепляет бедром гору папок и те сыплются на пол. Он смеется, извиняется. Недоуменно ловлю взгляд юриста, тот лишь пожимает плечами в ответ. Наконец, допрос начинается. Я сухо излагаю факты, но что-то мне подсказывает, что этот Литвинов и в половину не так хорош, как Меринов. И он точно не найдет убийцу моей Скво. Когда с этим балаганом было покончено, я все же решила поинтересоваться о кулоне. - Не было кулона, - Литвинов даже губки буквой «о» сложил, - Вот опись улик. Там никакого кулона не фигурирует. Дергаю список из рук майора и спешно пробегаюсь по нему глазами. Там и правда нет украшения. Украли, получается?.. - Вы должны проверить еще раз, майор Меринов обещал, что с фамильной ценностью ничего не случится! – теряя терпение, я вдруг повышаю голос, сама не понимая почему. Орлов и Литвинов удивленно посмотрели друг на друга, потом на меня. Следователь прочистил горло, несколько смущенно и тяжело дыша и осторожно начал: - Ну так… может вам следует поговорить с самим Мериновым? - В каком кабинете он сидит? – тут же подключается юрист. - Сергей Александрович тут больше не сидит, - виновато отвечает толстяк, - он написал заявление и уволен из органов. Вот это новость! Я ошарашенно отступаю от стола следователя и понимаю, что дело тут какое-то мутное. Что он нашел? Его явно поперли из органов за какой-то проступок. «Так ему и надо», - мелькает злорадная мысль, и тут же меня посещает приступ вины за такие плохие мысли. Распрощавшись с Литвиновым и получив от него обещание найти кулон Скво, мы вышли из кабинета. Перестук моих каблуков наполняет облезлый коридор, я сую руку в карман новых брюк, и чувствую, как распирает злость и обида. Неужели так сложно сдержать свое слово? Ты же мужчина, черт возьми. - Юрий, вы сможете найти домашний адрес следователя Меринова? - Не думаю, что это хорошая идея… Я кидаю на брюнета быстрый взгляд и он осекается. - Мне надо с ним поговорить, - мягко замечаю, - это точно он украл мой кулон. А тетя завещала его мне на своем смертном одре. Кощунством будет оставить все это как есть.

Глава 6.

День неумолимо клонился к вечеру. Стемнело, и на заснеженных улицах зажглись фонари. Деревья в густом белоснежном одеянии стояли у подъезда, опустив скорбно свои ветви под тяжестью снега.

Я настороженно выглянула из окна своего «майбаха» на стены обшарпанной «хрущевки», водитель – Саня, наблюдающий за мной в зеркало заднего вида, тихо проговорил:

- Давайте я пойду с вами?

Он, как никто знал, как я жила прежде. Саша работал у моей тетушки уже девять лет, и я хорошо помню нашу первую встречу с ним. Веселый, добрый мужчина. Коротко, почти на лысо остриженный, русоволосый и очень улыбчивый.

- Ненужно, я скоро, - говорю, впрочем неуверенно.

Итак, юрист скинул мне адрес майора, теперь уже бывшего, с пометкой не ходить к нему самой. Разумеется, дождаться утра, когда Орлов обещал меня сопровождать, я не могла. От мысли, что Меринов мог украсть кулон, меня аж потряхивало. Ведь почти поверила в его порядочность! Впрочем, откуда такие выводы? Он грубый, неотесанный, закостеневший мент, у которого просто ничего святого!

Саня неуверенно кивает.

- Давайте я хотя бы в поднимусь с вами до квартиры?

- Ненужно, Сань. Он же мент, что он мне сделает?

Я не разделяла волнения водителя на счет майора. Мне казалось, что ему можно доверять. Хоть мы и враги.

Выхожу из салона авто и каблуки тут же проваливаются в снег. Отличное время прогулять мои любимые лодочки. Морозный воздух вырывается изо рта облачком пара, а я спешно иду к подъезду, едва не убившись на льду у входа.

Ни о каком домофоне речи не шло, но на двери сломанный кодовый замок. Дернула створку и вошла. В темном подъезде воняло кошками и табаком, но меня уже ничего не могло остановить.

Я стремительно поднимаюсь на третий этаж и замираю у квартиры с номером десять. Звоню в звонок над новой чистенькой дверью. Мне никто не открывает. Но я видела свет в окне.

Чертов вор!

- Открывайте, ну, - звоню и звоню, до тех пор, пока не услышала щелчок в двери.

Меринов открывает и смотрит на меня.

- Че надо?!

Это было несколько грубо, но я все же решительно вошла в его прихожую, пока не испарилась моя смелость.

- И вам добрый вечер, майор.

Едва прикрыв за собой двери, я остро ощущаю аромат табачного дыма и алкоголя, что бьет в нос и практически сбивает с ног.

Он лишь машет рукой на мое приветствие и кривит губы в подобии усмешки.

- Что.. пришла позлорадствовать? – холодные синие глаза Меринова сегодня были какими-то мутными.

Рассеянный взгляд мента мазнул по мне, от подбородка вниз и обратно.

- Верните мой кулон, - собрав всю свою решительность, говорю ему.

Пьяных я, честно говоря, побаивалась. Мой отец не был агрессивным, но порой вел себя не очень адекватно.

Поэтому, невольно сделала шажок назад, к двери, когда Сергей сделал шаг ко мне и протянул руку так, словно бы хотел меня обнять. Я тут же напряглась, но он только ухватился за дверную ручку и плотно ее закрыл. Мой план по побегу в случае чего был нарушен.

- Не понимаю, о чем ты говоришь, - издевательски улыбаясь, говорит майор мне в самое ухо как бы между делом, оставляя дверь в покое.

От его дыхания по моей скуле пробегают мелкие мурашки, спешно смахиваю наваждение рукой и хмурю брови.

- Все вы прекрасно понимаете!

Меринов нагло разворачивается ко мне спиной и уходит из прихожей, скрываясь за поворотом, на кухню, очевидно. Я, постояв пару минут одна в коридорчике, топаю за ним. Громко и вызывающе цокая каблуками.

- Ты хоть бы разулась, блин. Ламинат новый, - он сидит за столиком крошечной кухни и льет в пузатый бокал себе коньяк, - Будешь?

Замираю в дверном проеме, оглядывая следователя. На нем растянутая футболка темно-синего цвета, что оттеняет цвет его глаз и черные треники, из под которых выглядывают босые ступни.

- Я не пью, - опираюсь плечом о дверной проем, - И вам не советую.

- Спасибо за совет, - Сергей салютует мне бокалом и осушает его одним махом.

- Вы же обещали мне, что вернете кулон, - сменив тон на молящий, говорю менту.

- Обстоятельства сложились таким образом, - начинает он ехидно, - что я не хочу тебе его отдавать, пока не разберусь в этом деле сам. Литвинов тебе что сказал?

- Откуда вы знаете, что я была у него?

- Я много чего знаю, - в том же издевательском тоне продолжает майор, - так что будь осторожна.

- Вы следите за мной?

Губы мужчины изгибаются в надменной усмешке. Но он не отвечает, очевидно провоцируя во мне панику. Это сработало бы, если бы за мной была вина. Но я остаюсь в полнейшем спокойствии.

- Надо задергивать шторы от всяких извращенцев, - желая позлить, дерзко отвечаю, скрестив руки под грудью.

На кухне повисает пауза, за время которой Меринов успевает налить себе еще и так же нагло на меня глядя – выпить. Словно бы демонстрируя мне свою силу перед зеленым змеем.

- Очень по-взрослому, - замечаю с усмешкой и оглядываюсь в коридор, - где ваша жена?

Меринов продолжает молча смотреть на меня, поверх своего пустого бокала. Но с таким видом, словно меня вообще тут нет. Чертов сукин сын.

Отлепляюсь от дверного косяка и делаю пару шагов к столу, Меринов спешно забирает бутылку. Я усмехаюсь.

- Не волнуйтесь, ваше пойло останется целым и невредимым.

- Конечно, три косаря за бутылку. Уж будь любезна…

- За что вас уволили? – я сажусь на краешек табуретки, готовая в любой момент сбежать, и в то же время испытывая острое любопытство.

- Выпей со мной, - мент деловито двигает в мою сторону чистый бокал, непонятно откуда появившийся, и наливает в него алкоголь.

- Я же сказала, что не пью.

- Ладно, тогда давай по-другому. Я расскажу, если ты выпьешь этот долбанный коньяк, - с этими словами он показывает на мой стакан пальцем.

Чувствую некий подвох, но что именно происходит понять не могу. Смотрю на напиток, и сглатываю. Ощущаю терпкий алкогольный запах, но пробовать это мне не хочется. Разумеется, ничего крепче шампанского мне никогда не предлагали. А я и не тянулась к этому сама, в полной мере осознавая, какие последствия вызывает эта дрянь.

Глава 7

Уснуть мне так и не удалось. Все происходящее казалось каким-то неправильным. Зачем он сделал это? Хотел обидеть? Не понимал с кем говорит? Был пьян?

Ругала я в первую очередь сама себя за неосмотрительность. Не стоило идти к нему одной, ведь все сказали!

Признаться, я хотела кинуть ему обвинение в воровстве и посмотреть, как майор отреагирует. Но получилось настолько жалко, что хотелось от стыда провалиться сквозь землю.

Потом этот таинственный убийца, что каким-то чудом образовался в нашем с тетушкой доме. Как он прошел охрану? Перебрался через забор? Миновал датчики движения и вскрыл двери?

Кто-то выдвинул гипотезу, что убийца находился изначально внутри дома. Поэтому большинство и поверило в мою причастность. Ведь в ту ночь был только домоправитель и я. Ни следов взлома, ни распахнутых окон. Он материализовался из воздуха и просто исчез. Что если этот человек вернется? Кто меня защитит?

Василий Иванович вряд ли успеет добежать, даже если услышит что-то.

Вздрагивая от каждого шороха, и прислушиваясь к скрипам огромного дома, ощущала себя совершенно и беззащитной и беспомощной. Словно маленькая, потянулась к лампе и зажгла свет. Он больно резанул по глазам, но я все же решила, что так будет лучше. Чем себя занять, что бы развеять тревогу?

В интернет через мобильник заглядывать не хотелось. Общественность все еще принимает меня за убийцу. Из-за этого на меня обрушилась такая волна хейта, подстрекаемая бульварной прессой, что я даже порадовалась, что не являюсь завсегдатаем соцсетей.

Книжку, которая отлично меня усыпляла, я принесла в жертву убийце. Может журнал какой-то найдется?

Открываю прикроватную тумбочку, в надежде, что тут завалялся старый «Cosmo», но вместо него вижу тетушкины книжки. Ежедневники.

Беру тот, что был похож на ее личный дневник и устроившись поудобнее, принимаюсь за чтение. Страницы были слегка выгоревшие, чернила от времени стали прозрачными, а почерк моей Скво сложно было назвать каллиграфическим. Но я буквально предвкушала, открывая первую страницу и углубляясь в чтение.

Она сохранила ту часть своих дневников, которые были об Африке. Оно и понятно, самое яркое событие в жизни.

На третьей странице описывался как раз тот самый посольский ужин, где тетушка очень подробно описала свое платье, но крайне скудно – мужчину, которого встретила. Мария Федоровна, первую неделю общения не подозревала, что он принц. И было довольно забавно читать, как чрезмерно уверенная в собственной неотразимости, женщина, небрежно описывает своего воздыхателя. Вот бы мне столько уверенности в себе! Я бы быстро заткнула за пояс всех, кто посмел бы вести себя со мной не справедливо. Особенного этого мента! Что он вообще о себе возомнил?

Спустя примерно шесть записей с первой встречи с мужем, Мария Федоровна вдруг начинает повествование о каком-то неожиданном путешествии, в которое они отправились с принцем. Когда я, затаив дыхание, перелистываю следующую страницу, осознаю, что пара листов вырвано – торчат лишь обрывки бумаги.

Хмурюсь недоуменно. Разглядываю журнал, листаю спешно дальше и понимаю – что тут очень много вырванных страниц. Интересно, их вырвала сама тетушка или тот, кто рыскал в ее столе? А может их выдернули уже отсюда?!

Я нервно оглядываю комнату, вновь ощущая подступающую панику. От выпитого алкоголя разболелся желудок и вообще чувствовала себя скверно. Постоянная тревога мешала сну, отбивала аппетит и мешала мне сосредоточится и мыслить здраво. Так ведь и с ума сойти не долго.

Расстроено тянусь ко второй полочке с антидепрессантами, журнал Скво падает с моих коленок на пол, раскрываясь на рандомной странице, и с я удивлением подмечаю что там рисунок. Осторожно поднимаю тетрадку на той странице, и разглядываю эскиз. Это был тот самый кулон, что украл Меринов. Рисунок сделан чужой рукой, не тети. Почерк размашистый, какие-то знаки. Что это за знаки? Понять было трудно, но кое-что я все же разобрать смогла.

Например то, что кулон этот разборный. На схеме оказалась довольно подробная инструкция. Камень извлекается легко, а окружающие его вензеля, раскладываются на нечто, что я никак не могла понять. Сетка кая-то? Цепочка? Отмычка, может быть?

Кусая губы, пялюсь в рисунок. Но прорыва не происходит. Все куда сложнее, чем кажется на первый взгляд.

Если тетя, умирая заострила внимание на кулоне, значит это важно? Или просто он был для нее ценен тем, что его сконструировал покойный муж?

Достаю свое снотворное, и задумчиво заталкиваю таблетки в рот.

Мне нужно поспать.

***

Просыпаюсь снова поздно. Не мудрено, я пол ночи пыталась разобрать каракули вокруг чертежа, но так и не поняла, что же это такое.

За завтраком ко мне присоединилась Галя, которая осаждала юриста Орлова. Она весело рассказывала об их переписке, полностью игнорируя мой отрешенный и задумчивый вид.

Когда я положила сахар мимо кружки, Громова наконец, поняла, что что-то не так.

- Опять не спала?

Вздрагиваю, поднимаю на нее глаза и медленно киваю.

- Вообще уснуть без таблеток не могу, - признаюсь немного нервно, - мне все время кажется, что убийца бродит по дому…

- Глупости, у тебя столько охраны!

Медленно киваю. Но разве паникующий человек способен понять это?

- У тебя просто слишком много плохого в жизни произошло за последнее время. Стресс, все дела… Не искала психолога? Думаю, самое время обратиться к специалисту.

Я смотрю в тарелку, на прожаренные длинные кусочки бекона, на зарубежный манер. Тетя любила его с глазуньей, и холестерин ее вовсе не пугал. И по инерции, кухарка готовила яичницу с беконом по четвергам.

Галя уплетала за обе щеки, заметив мою заминку, она спешно вытерла руки салфеткой, открыла свой блокнот, что завела для удобства.

- Я поищу хорошего, - понимая, что я вряд ли стану что-то делать, - у нас сегодня плотный график, - переходя к делам, сообщает Громова, - раз менты отстали, то можно отменить встречи с юристом, да?

Глава 8

Иногда жизнь больно бьет тебя, словно бы пытаясь напомнить о реальности. Сейчас, когда неизвестный тащил мое тело с такой легкостью, я подумала об иронии всей ситуации. Всю жизнь меня ограничивали в еде. И для чего? Что бы какой-то сумасшедший мог вот так легко оттащить меня под ближайшее дерево и убить там? Кстати, зачем ему делать это именно под деревом? Почему он просто не…

Внезапный рывок, заставляет меня завалиться в бок и выскользнуть из рук убийцы. Или он меня отпустил?

Я мертва?

Падаю в снег, вдруг очутившись на свободе и не понимая, что случилось. Переворачиваюсь на спину и отползаю по снегу, к тому самому дереву пытаясь понять что происходит.

Мотоциклист с остервенением лупашил какого-то мужчину кулаками по лицу, пока тот не вскинул нож, полоснув человека в шлеме по предплечью.

Понимаю, что пока они бьются у меня есть шанс спастись. Мотивов их я не понимаю, и лучшим решением было бы именно сбежать. Пытаюсь встать на ноги в мокром, грязном снегу и с третьей попытки у меня это получается. Я на непослушных ногах пячусь назад, подальше и утыкаюсь задом в надгробие.

Второй человек, что с ножом, воспользовавшись заминкой, выворачивается из хватки мотоциклиста, и ломится сквозь редкие заросли прочь от оппонента, чья рука уже истекала кровью орошая белую толщу снега крупными алыми каплями. Но его это кажется совсем не заботит. Мужчина рвется в след за беглецом, но вдруг скрылся из вида. Либо спрятался, либо телепортировался.

Я бегу в другую сторону, опомнившись. Кто бы из них не победил, мне угрожает опасность. Теперь осознаю это в полной мере!

Несусь сквозь кладбище, пытаюсь огибать оградки, на это уходит так много времени и сил! Оборачиваюсь, что бы оценить как далеко мне удалось уйти, и понимаю, что за мной никто и не гонится.

Мотоциклист остался стоять там, где и был, снимает с себя шлем и поставив его на лавочку, мрачно оглядывает свой порез. Тяжело дыша вглядываюсь в его лицо.

- Меринов!

Майор кидает на меня быстрый взгляд и потеряв интерес, изучает рану, осторожно сдвигая края распоротой мотоциклетной куртки. Бреду к нему, на непослушных дрожащих ногах.

- Это вы? – майор вскидывает на меня глаза.

- Я, - скупо отвечает, - надо рану перевязать. Не глубокая, но крови многовато.

Его слова заглушают выкрики, я оборачиваюсь и вижу, как к нам спешит сторож с двустволкой наперевес в сопровождении делового Джонни.

Поворачиваюсь и замечаю, что майор приблизился на пару шагов.

- Слышишь?

До меня доходит, что речь шла о моей ране. Он молча берет шарф и зажимает порез на шее. А я ведь даже не чувствовала боли уже, на адреналине.

- Что вы делали здесь? Все же следите за мной? – спешно перехватываю шарф своей рукой, не позволяя полицейскому проявлять псевдозаботу.

- Очень удачно слежу, - замечает он, отступая и чуть морщится, поднимая свой шлем с лавки.

- Вашу рану тоже надо обработать.

- Ерунда, - отмахивается и разворачивается к сторожу, что уже почти поравнялся с нами, - У нас все хорошо, - предвосхищая вопросы старика, говорит ему мужчина.

Тот с сомнением оглядывает место схватки, следы крови, грязную меня с порезанной кожей на шее.

- Ладно, - и отмахивается, словно бы видел такое каждый день, - если ничего писать не будете, то я ничего не видел.

Меринов усмехается, являя миру лучики морщин вокруг глаз, а я хмурюсь. Вот вам и гражданская активность.

- У вас тут камеры есть? – вдруг спрашивает майор.

Сторож медленно кивает.

- Есть, на вход только.

- Пишут?

- А мне откуда знать, - фыркает сторож, пока Джонни подходит ко мне и начинает ластиться, я беру собаку на руки и получаю поцелуй шершавым языком в щеку.

Горячий шерстяной комок остро вонял псиной, но меня охватило умиротворение.

- Можно мне его забрать? – вдруг спрашиваю у сторожа, осипшим голосом.

Оба мужчины удивленно на меня смотрят, и молчат. Расцениваю, как согласие.

- Берите, если будете навещать меня иногда, - наконец соглашается сторож, - Тут бывает одиноко.

Я понимающе киваю, пока Меринов молча записывает в телефон время и геолокацию. Затем разворачивается и говорит уже мне:

- Ладно, пошли отсюда. Надо раны обработать.

Послушно киваю и иду, обнимая чумазого песика, как самую великую ценность. Меринов занимается какими-то звонками всю дорогу, пытается выяснить кто ответственный за камеры на кладбище.

Мы выходим за ворота, и я с долей настороженности смотрю на его мотоцикл. Майор молча прячет сотовый в карман и решительно садится на него. Оборачивается на меня.

- Подвезти?

Я недоуменно отступаю и спешно качаю головой.

- Вы с ума сошли? Я никуда на этой штуке не поеду.

Он кривит губы в усмешке.

- Так ты все таки трусиха? А кажешься такой… - он вскинул глаза, словно бы пытаясь припомнить нужное слово.

Чувствую, что меня провоцируют, но не могу придумать ничего лучше, кроме как решительно шагнуть к мотоциклу.

- Дешёвый прием, - фыркаю сварливо, осторожно балансируя с Джонни в одной руке.

Меринов выправляет мотоцикл, и забирает у меня собаку, запихивает его под куртку, застегивает ее так, что бы любопытная морда выглядывала наружу. Потом помог сесть мне и решительно положил мои руки на свою талию, и невзирая на протесты, натянул шлем на мою голову.

- Поехали, - услышала я приглушенное и зажмурилась от ужаса.

Рев мотора и ледяной ветер окутывали меня.

Спустя пять минут страха, мотоцикл начал замедляться. Я не могла расцепить рук, пока Меринов терпеливо не отнял их от себя и строго проговорил:

- Можешь слазить, приехали.

Я осторожно разлепила глаза и увидела забор имения Скворцовых. Признаться, прощаться с жизнью дважды за один час – перебор, с какой стороны не посмотри.

Майор придержал мотоцикл, пока я встала на дрожащие, подгибающиеся ноги, и вручил мне Джонни. Потом снял с меня шлем и сунул его подмышку.

Глава 9

Меринов изучает меня взглядом пару мгновений, что кажутся вечностью. Я краснею и бледнею, опускаю ресницы, не в силах понять его.

Он подозревает меня в убийстве, и в то же время странным образом оказывается рядом, когда мне нужна помощь. Совпадение?

- Что же подорвало вашу уверенность? – нахожу в себе силы повысить голос и взглянуть на него.

Сергей, словно бы уже утратив интерес к происходящему, отводит глаза и пожимает плечами.

- Не складывается как-то… да и ты, - окидывает меня вновь взглядом, - То ли актриса хорошая, то ли крупно влипла.

Я хмурюсь невольно. Но в его словах, кажется нет ничего обидного. Он ведь не знает меня, правда?

- А Галя говорит, что у меня все на лице написано, - грустно усмехнувшись, откладываю вилку, все еще ощущая вину перед подругой.

Меринов молча доедает всё из своей тарелки, вымакивает хлебом с аппетитом, запивает все чаем, наполнив себе кружку из заварника, и только тогда, сыто опускается в кресло у кровати, сложив руки на животе. Смотрит на меня задумчиво, но я осознаю, что он не тут. Взгляд пустой, словно бы душа покинула оболочку.

- Я ж больше не полицейский, - наконец, тянет он, - так что толку от меня не много.

И тут на меня нисходит озарение.

- Так вы теперь безработный?

Меринов медленно кивает, в общем-то догадываясь о моем следующем вопросе.

- Тогда, может быть.. – пытаюсь выдавить из себя то, что от меня ждет майор, - вас заинтересует… вакансия моего охранника?

Он вскидывает брови, с издевательской усмешкой.

- Думаешь, тебе нужна охрана?

- Разве это не очевидно? Вы же только что сказали…

Меринов вскидывает руку, останавливая поток моих слов, как махровый сексист. Разве что не сказал: «Рот закрой!». Но я, как ни странно, повиновалась. Хотя все внутри меня от возмещения содрогнулось.

- Уверена, что сможешь слушать меня? Не станешь перечить и выполнять все мои требования?

Я уже открываю рот, что бы возразить, но он спешно поправляет сам себя.

- Разумеется, требования касающиеся твоей безопасности.

Киваю.

- А вы сможете оставить навязчивую идею найти Нагольского?

Пришла очередь Сергея хмурится и возмущенно на меня глядеть.

- Не оставлю. Но одно другому не мешает.

- Ладно, тогда я…

- Я подумаю, - перебивает меня мужчина, и резко встает.

Тоже поднимаюсь, желая возмутиться, когда майор идет через комнату и подхватывает свою куртку.

- Пока, герцогиня, - кривит губы в усмешке и все что мне остается, недоуменно смотреть ему в след.

Меринов широкими шагами идет к двери, очевидно не собираясь мгновенно приступить к своим обязанностям. И вообще ведет себя как человек, которому работа не нужна!

Но как мне быть? Еще одной ночи в страхе я просто не переживу! Как можно спать, когда тебе кажется, что убийца бродит совсем рядом?!

- Сергей! – повысив голос, останавливаю майора.

Он лениво оборачивается, уже ухватившись за ручку двери во внутренний дворик.

- Не затягивайте с решением.

Мужчина напряженно смотрит мне в глаза, а у меня не хватает духу сказать, что может быть слишком поздно. Что я, возможно, не переживу эту ночь. Что только рядом с ним могу чувствовать себя в безопасности. И в этом нет никакой романтики, чистый рефлекс. Майор спас меня несколько раз, и я привыкла к этому. Он мне не доверяет, но это и не важно. Главное, что я могу ему доверять.

Ведь могу?

Меринов оставляет двери и разворачивается, тяжело глядя на меня.

- Ты хочешь, что бы я спас твою маленькую задницу из проблем, которые ты сама себе нажила, верно понимаю?

От возмущения и злости сжимаю кулаки, которые очень хочется обрушить на мерзавца, что никак не хочет поверить в мою невиновность. Но вместо этого делаю вдох, и очень сдержанно и спокойно отвечаю:

- В этой ситуации я случайный пассажир. Все происходит по независящим от меня обстоятельствам. Какая-то тайна тети привела в нашу спальню убийцу. И по дикому стечению обстоятельств лишь вы способны защитить меня. Я готова заплатить вам любую сумму, взамен на вашу верность… мне.

Речь звучит несколько пафосно, а вокруг не хватает лишь рыцарей круглого стола и пары драконов. Но он, кажется, проникся. Улавливаю в его глазах отблеск теплоты, но это столь короткий миг, что скорее всего мне показалось.

Мужчина тяжело вздыхает и нехотя выдавливает из себя:

- Ладно, - отмахивается, как от назойливой мухи,- по рукам. Договор пришлю тебе на «мыло» завтра с утра.

Медленно киваю, мысленно торжествуя. Впервые в жизни мне удалось кого-то в чем-то уговорить! Пытаюсь держать лицо, но улыбка все же пробивается на губах.

Майор улавливает это и тут же мрачнеет.

- Рано радуешься, герцогиня. Ты еще не знаешь, на что согласилась! – он посмеивается зловеще, и надевает на голову мотоциклетный шлем.

- Я, пожалуй рискну, - широко улыбаясь, дерзко отвечаю.

Он смотрит на меня сквозь темное забрало и спешно выходит в вечернюю мокрую вьюгу.

* * *

Моя бессонница обещает меня доконать. Часы в гостиной пробили полночь уже давно, но я все никак не могу уснуть. В третий раз перечитываю дневник тети, в надежде найти в нем что-то, что пропустила ранее. Но заполучила только мигрень.

С недавних пор, отход ко сну стал целым ритуалом. Помимо обыденных банных процедур, к нему добавилось и строительство баррикад.

Тяжелый комод задвинула ко входной двери, расцарапав паркет на полу. На дверную ручку повесила кружку с ложкой в ней. Если кто-то нажмет на ручку, кружка с грохотом упадет, и я проснусь. Таков был план.

Стеклянные двери во дворик плотно зашторила, и подставила под ручки стул, в надежде, что подлец преследующий меня не захочет шуметь и предпочтет войти максимально тихо. А значит битье стекол в его планы не входит.

Завернувшись в кокон одеял и включив лишь один торшер у кровати, я сонно вглядывались в размашистые буквы, написанные Скво. Все же она была невероятно самовлюбленной женщиной. Всякий раз описывая то, насколько она привлекательна для окружающих, и как все вокруг реагируют на ее присутствие, она словно бы случайно избегала подробностей о том, почему она вернулась из Африки. От чего погиб ее супруг, и что символизирует ее кулон?

Глава 10

- Доброе утро!

Как всегда, в отличном настроении, в столовой появляется Галина. Пышущая здоровьем, румяная и улыбчивая. На моем фоне, она определенно выигрывает.

Состояние такое, будто я не спала недели две (хотя в некотором смысле так и было). Сил не было даже сидеть. Есть не хотелось, вздрагивала от каждого шороха. И громкое приветствие Громовой едва не вызвало у меня инсульт.

Тру лоб, склонившись над кружкой ромашкового чая.

Тусклый свет подмосковного февральского утра рассекал просторную столовую, где главным, безусловно был стол. Он разделял помещение на две зоны – обеденную и отдыха. В последней располагался удобный диван старомодной модели, и пара кресел с бархатной обивкой цвета чайной розы.

Сам же стол – массивный, дубовый, на изогнутых ножках, был уродлив и старомоден, как и все, что окружало меня в этом доме. Если бы я только могла, то однозначно все здесь поменяла. Или просто переехала.

Редкие солнечные лучи, как бы намекали, что весна совсем близко, и можно было бы радоваться. Но у меня не получалось. Хотелось сбежать от всего, но сил в себе на это я не чувствовала, предпочитая оставаться там, где привыкла и боясь рискнуть.

- Что-то ты совсем… - Галя садится за стол и наливает себе кофе.

Терпкий, бодрящий аромат тут же наполняет комнату, а вместе с ней и мое сознание.

- Опять не спала?

Медленно киваю.

- В четыре часа утра кто-то пытался войти ко мне.

Подруга удивленно вскидывает брови.

- Да ты что! Но... как ты поняла?

Улавливаю в голосе Галины некую неискренность.

- Ловушку подстроила, - осторожно отвечаю, изучая лицо брюнетки, и пытаясь осознать, что именно в ее поведении заставило меня насторожиться?

Так, если откинуть нашу дружбу, Галя самый вероятный подозреваемый. Ночует в доме, знает где Скво хранила ключ, а так же – довольно крупная, и может с нами справиться.

- Ничего себе! – хохотнула девушка, отпивая кофе, - Ты прям себя превзошла.

Медленно киваю, напуганная собственными мыслями.

Самое ужасное чувство – недосказанность. Пограничность.

Лишь от осознания того, что я допускаю возможность предательства Гали – мне становится дурно. Неужели, все настолько плохо? Или все же паранойя?

Громова ловит мой взгляд и хмурит ухоженные брови. Даже будучи простой горничной, девушка умудрялась выглядеть на отлично. Теперь же вообще палила со всех орудий, с особой тщательностью ухаживая за собой.

- Принести твое лекарство? – участливо предлагает она, - Или может врача вызвать?

Я спешно качаю головой и отодвигаю шарф, который повязала, что бы скрыть порез. Мне вдруг становится трудно дышать. Паническая атака?

- Господи, что это у тебя?!

Громова встает со стула, пока я с опозданием пытаюсь скрыть свою рану.

- Царапина, - отмахиваюсь, - порезалась.

- На шее?!

Да, надо было придумать что-то более правдоподобное.

- Да, так вышло… - пожимаю плечами и отпиваю долбанный ромашковый чай.

От этого вкуса мне уже тошно.

- Ты что-то темнишь, Скворцова. У нас теперь тайны друг от друга?

Галя впивается в меня взглядом, и я понимаю – что сдаюсь. Мне отчаянно нужен друг, и потерять Громову я не могу. Разве она способна на убийство?

Впрочем, почему-то это не вызывало сомнений. Решительная и активная, Галя если не могла контролировать бунт, возглавляла его.

- Нет, я… - и что сказать?

- Елизавета Алексеевна? – в дверях показывается домоправитель, - к вам майор Меринов.

Галя удивленно вскидывает брови и снова смотрит на меня, с яркой и вопросительной эмоцией.

Я же киваю Василию Петровичу.

- Пригласите, - когда мужчина уходит за гостем, я с жалким подобием улыбки, говорю ассистентке, - неужели этот человек научился приходить как подобает и не врывается?

- Ну, если бы он не ворвался… - Галя многозначительно ведет бровью, и я согласно киваю, - Так что у вас за дела?

Смотрю пару секунд на Громову, и решаюсь все же посвятить ее.

- Его уволили из органов, и я попросила стать моим личным охранником.

Губы брюнетки изогнулись в гаденькой, хитренькой улыбочке.

- Личным охранником? – с особенной интонацией повторила она, играя бровками.

Я хмуро наблюдаю за этой пантомимой.

- И что бы это значило? – понизив угрожающе голос, интересуюсь.

Но Галя ответить не успевает, в столовую входит Меринов в сопровождении домоправителя.

- Здравствуйте, - чинно говорит он, мазнув по нам взором.

- Доброе утро, - подобравшись, отвечаю, в унисон с Галиной, что кидает на меня многозначительные взгляды.

Меринов останавливается в центре комнаты, заложив руки за спину и широко расставив ноги, словно капитан корабля.

- Я так и не получила от вас письма, - тоном уставшей начальницы замечаю, под взглядами притихших и крайне заинтересованных сотрудников.

- Решил завезти его лично, - криво усмехается Сергей и продолжает стоять, вопреки моим ожиданиям.

Если бы этот человек поддавался логике, то протянул бы мне свой договор. Ну или бы потянулся в карман за ним. Но он продолжает стоять, и смотреть на нас с Галей со своей игривой насмешкой на губах.

Я протягиваю руку, в ожидании документа, но уж точно встать сил в себе не нахожу. По лице майора пробегает тень, что в некотором роде меня радует. Не все же мне одной негодовать?

Но, вопреки моим надеждам, Галя спешно подходит к майору, погасив тем самым назревающий скандал.

- Давайте, я передам его Елизавете Алексеевне. Тяжелая выдалась ночь, уж простите герцогиню, - щебетала ассистентка, пока Меринов словно бы нехотя извлек из недр своей куртки свернутый в трубочку файл, и протянул его Громовой.

На ее реплику о «тяжелой ночи» он вскинул брови и взглянул на меня.

- Что случилось?

И как он это понял?

- Кто-то пытался войти ко мне этой ночью, - глухо сообщаю Сергею, но в шок ввергаю всех присутствующих.