Снеговик

Глава 1.

Дз-з-нь!!! – меня будит безумный, настойчивый звонок в дверь! Я даже не сразу понимаю спросонья, будильник это или дверной! И, не могу сообразить, может, пора собираться на работу? На которую, кстати уже давно не надо ходить, она у меня дома. Вроде бы, каникулы новогодние, или… Да, кто же хоть так названивает? Это, всё-таки, в дверь!

Ныряю в тапки, то что на мне миленькая байковая пижамка с зайкой, не важно! Так трезвонят, что кроме, как «Пожар!!!» - других мыслей не приходит!

Отпираю скорее все свои замки, нет бы дуре в глазок посмотреть, не до того, уже уши отваливаются от трезвона! Какой же, всё-таки противный, сигнал у моего дверного! Сменю… Точно, сменю! Отворяю:

Хр-рясь! Ни говоря ни слова, молча, прямо ко мне в квартиру плашмя валится человек! Голый! Мужчина голый! Мама дорогая! Бугай под два метра! Мордой в пол, с голой, извиняюсь, задницей и, какой-то жуткой татуировкой на спине от плеча до плеча, растянулся у меня в коридоре во весь рост!

- Ээй! Товарищ! – приседаю на корточки, тормошу за плечо, - вы кто? Адресом ошиблись? – ответом мне тишина.

Зато напротив защёлка, слышу, сработала! Это баба Нюра! Есть у меня такая зловредная соседка! Не Нюра, а чистая ведьма! Повезло, одним словом, с соседушкой. Этой ничего не объяснишь, через полчаса вся округа будет в курсе, что Маринка – сказочница, а именно так меня и окрестила бабка, привела домой голого кобеля! И доказывай потом, не доказывай, что ты – не верблюд и не шалава подзаборная, общественное мнение не поменяешь.

Ничего не остаётся, как скоренько запинать конечности незваного гостя за порог на свою территорию, и захлопнуть дверь, пока любопытный нос не высунулся в дверную щель из-под, уже звенящей, замковой цепочки.

Так, так! И что теперь делать с телом? Надеюсь, оно упало ко мне не умирать? Может, скорую вызвать?

- Мужчина! Муж-чи-на-а! Вы живы? Вам плохо?!

- Ммм… - очень содержательный ответ, ничего не скажешь! Ну хоть признаки жизни подаёт, и то ладно.

- Вы пьяны? – доходит наконец, - скажите, кому позвонить, номер скажите, я позову, чтобы Вас забрали…

- Ммм… - вот и поговорили.

Полицию, что ли вызывать? Я и номера-то не знаю… 911, как в американских фильмах набрать?

Слышу, типа, бесшумную возню на площадке за дверью, подкрадываюсь тихонько, смотрю в глазок. Ну, так и есть: усатая морда с длинным подвижным носом уже пристраивает ухо с той стороны. Всё-таки, баба Нюра в прошлой жизни была крысой или мышью. Нет, точно, крысой, слишком агрессивна и нагла! И ведь, похожа-то как, даже над верхней губой жёсткие волоски пробиваются, хоть бы эпиляцию сделала!

Ну, в общем, так: никуда звонить не буду! Эта старая плешь только и ждёт моего промаха,

- Не дождёшься! – показываю кулак крысиному носу в глазок. Не видит, конечно, но не важно!

- Челове-еек, Вы тут надолго прилегли? - опять склоняюсь над телом. Бесполезно… Трогаю, тёплый, вроде, дышит…

Пока баба Нюра не нагуляется возле моих дверей, пускай полежит, подожду полчасика.

Сходила за пледом в комнату, накрываю сверху, чего ж, голому-то валяться. Хорошо хоть живу одна, отчитываться не перед кем.

Сна, конечно никакого, как рукой сняло, кофе, что ли заварить.

На выходе из коридора запинаюсь за что-то мягкое: моя шапка! Надо же! Ходила туда-сюда, а только заметила. Первая мысль – с вешалки свалилась, когда гражданин падал. Вторая – я эту шапку снеговику подарила вчера вместе с шарфом!

Да, да! Вот такая я загадочная! Вчера на ночь глядя, когда во дворе никого не было, пошла лепить снеговика. Как раз, погода, подходящая наступила, потеплело немного, так что снег стал липким. А у меня традиция: каждый год зимой слепить снеговика по всем правилам.

Ещё с детства закрепилось. Конечно, первым делом ёлка, нарядить зелёную красавицу – святое, и я не исключение, а вот дальше, кто во что горазд. Кто-то с друзьями ходит в баню, кто-то подрывной деятельностью занимается, в смысле петардами и фейерверками, а кто-то лепит снеговиков.

Я с родителями сначала увлекалась, а потом сама. Слепишь, расскажешь ему все пожелания и жди! Обязательно выполнит! Главное, если под Новый год не получается: ну, некогда или снег неподходящий, то с Рождества до Крещения надо успеть непременно, потом, бесполезно.

Вот я вчера и сорвалась, канун Рождества – самое время! До этого морозило так, что снег камнем лежал или рассыпался пылью, комок-то маленький не скатать, а снеговика уж, и говорить нечего!..

Колдую над туркой, не прозевать бы. Со мной это в порядке вещей, поставишь кофе на огонь, сразу мысли в голову, идеи всякие… Пока в облаках витаю, обязательно сбежит! Так, что слежу внимательно, не отходя, а сама вспоминаю, как вчера дело было…

***

Часов в одиннадцать вечера, когда народ во дворе рассосался: малышню с горки, понятное дело, ещё засветло по домам растащили, но те, что постарше, подрастающее поколение, тусовались долго, всё рэп свой долбёжный крутили, пока колонка не разрядилась, толклись во дворе. Потом и эти разбрелись, случайные прохожие у нас не ходят, двор не проходной, соседи по койкам давно, тишина. Идеальное время, никто не помешает.

Предполагаю, многие догадываются, откуда каждой зимой под праздники во дворе появляется новая скульптура из трёх снежных шаров в моей шапке с шарфом, но в лицо пока никто не смеялся. Думаю, со стороны, действительно смешно, что тётка под тридцать лет, увлечённо занимается художественной лепкой из снега в гордом одиночестве. Если бы это была мамашка с ребёнком или воспитательница в детсаду, то всё логично. А тут великовозрастная девочка нашлась, в детство впала. Меня и так-то, сказочницей величают с лёгкой руки бабы Нюры.

И, что с того, что я - автор детских книжек! Да, сказок! Разве это плохо, когда детишки сказки читают? Тем более, в моих добро всегда побеждает зло! Василисы и Алёнушки всегда умницы – красавицы, а Иванушки – богатыри сильные и добрые! Вот бы в жизни такие водились! И сказки не понадобились бы тогда! Сама жизнь стала бы сказкой! А тут, всё больше Бармалеи какие-то, да Змеи Горынычи, или зайчики пугливые, которым кажется, что они – ух, богатыри, а на поверку, чуть что, сразу в норку…

Глава 2.

Так вот, собралась, всё в пакет сложила и во двор на дело. Пока катала комки, рассказывала своему, ещё недоснеговику о желаниях. Главное из них – хочу чуда! Жениха уже больше не прошу, так и сказала,

- С любовью, вопрос с повестки дня снят. Мне хватило прошлогоднего подарочка, который вынес из квартиры всё самое ценное, пока я в издательство ездила, хотя особо и нечего было. А уж, какого принца из себя строил! Познакомились на день Святого Валентина, романтично, жуть! Месяц в дифирамбах купалась, пока оплошность не допустила, оставив одного в квартире, доверилась дура!

Так что, сам думай, холодненький мой, кругленький, красноносенький мой, каким чудом меня удивить в этом…

- Кхм… - слышу сзади, дёргаюсь невольно, - у тебя кофе сбежало.

- Сбежал, вообще-то, - поправляю ошарашенно, потеряв мысль, так как гость, подпирая косяк, наблюдает за мной смеющимися абсолютно трезвыми глазами, - кофе мужского рода... – и опять упустила! Вот, как так? Стояла над ним и прозевала!

- А теперь без разницы, - продолжает, как ни в чём не бывало, - всё равно, пить нечего.

Я с опозданием хватаюсь за горячую ручку, обжигаюсь, всё-таки, снимаю с помощью полотенца. Начинаю вытирать лужу на плите, лишь бы не смотреть на него, а в глазах: голый наглый натурщик.

Натурщик точно, по-другому не скажешь – идеален. Мускулы прокачаны так, что можно атлас анатомический с него рисовать, фигура ладная, а лицо опасное, хотя и привлекает чем-то. Но дело не в лице, из всей одежды на натурщике лишь мой шарф, обмотанный на манер набедренной повязки, практичное применение, ничего не скажешь!

Надо, что-то делать! Не прятаться же вот так, типа не смотрю, значит, и нет его. Тут он стоит, рядышком, позирует зараза, и не стыдно нисколько! Поправляю очки, собираюсь с духом,

- А, Вы кто, вообще-то? – гляжу в упор, чего бы мне это ни стоило.

- Снеговик, - отвечает, не моргнув глазом! Нормально?!

- Ктооо?

- Снеговик, говорю! Ты вчера сама меня слепила во дворе, помнишь? – какой-то нелепый розыгрыш!

- Гражданин, Вы – псих?! – терпеть не могу розыгрыши, - или нас снимает скрытая камера?

- Интересно, где же я её спрятал? – хмыкает самозванец, - может, поищем? – и начинает медленно разматывать повязку! Благо, шарф длинный, ниток я на него, помнится, не пожалела.

- Не надо, пожалуйста! – взвизгиваю, хотела быть сдержанной и суровой, но голос предательски дал петуха в самый неподходящий момент, - шарф не снимайте!

- Как скажешь, - вальяжно отвечает, возвращая бахрому на своё место.

- Вы бы шли к себе домой, - прошу, - давайте позвоню кому-нибудь. Друзьям, родным, чтобы вещи принесли. Оденетесь и пойдёте.

- Куда же мне идти? – задумывается, но ненадолго. Или только изображает задумчивость, - мой дом теперь здесь. Ты меня создала, значит, я твой.

- Предупреждаю, будете издеваться, вызову психбригаду! – чем ещё грозить, не представляю, - там всех принимают, у кого с головой проблемы. И дом предоставят, и кормить будут бесплатно.

- Кормить? – переспрашивает, - я бы поел и правда, - вот это наглость!

- Вы же снеговик! – уфф, сориентировалась быстро, - зачем Вам еда?

- А, чуда тогда, зачем просила? Вот, я стал человеком! Не чудо ли?

- Ещё и подслушивали? – сидел, где-нибудь в кустах и ухмылялся на мой бред вчерашний, чего я там только не наговорила! Чувствую, что лицо начинает гореть.

- Очень интересно, - не унимается снеговик, - сама мне битый час втолковывала, что с мужиками засада, вопрос любви с повестки дня снят, потому что вокруг никого из приличных не осталось, хоть караул кричи, никто не отзовётся! Пришлось вот собой пожертвовать!

Получай идеального, с могучим торсом красавца! А сама теперь на попятную? Я тут, понимаешь ли, расстарался, хотя налепила таких корявых комков, попробуй из них красавцем стать? А морковка твоя, знаешь, где сегодня утром у меня торчала?! – после этих слов мой взгляд невольно упирается в шарф. Он перехватывает его и подтверждает, - именно там!

- Это был нос, вообще-то, - оправдываюсь.

- Местной шпане расскажи, что это было, - ворчит снеговик, - еле спасся от гадёнышей.

- И Вас весь двор в таком виде лицезрел?!

- В каникулы в семь утра во дворе нет никого, а засранцы эти возвращались откуда-то, вот и напали на меня бедного. Ну, я тогда ещё из снега был. Пугануть пришлось после членовредительства, а уж потом скрываться, пока не очухались.

- Ах, Вы скрываться ко мне явились? – а я уж, размечталась о кренделях небесных! Думала и, вправду, моё желание исполняет.

- Совмещаю, - поясняет безо всякого смущения, - приятное с полезным. Да и не узнают в новом образе… Может, поедим, всё-таки?

- Может, мне сначала, штаны Вам подыскать, какие-нибудь? – я бы в таком виде не о еде волновалась, но этому всё нипочём! Лишь бы пожрать, ну снеговик же! Ясное дело, привык голышом на морозе разгуливать… Стоп! Я, что поверила в этот бред?! Как он меня запутал?

- Ну, не отказался бы от штанов, конечно, только откуда им здесь взяться? Вчера же сказала, что в одиночестве прозябаешь… - я говорила-то, вроде, вполголоса. Как он услыхал?

- Треники найду пошире, налезут, думаю. А потом идите на все четыре стороны!

- Замёрзну там и умру, не жалко? – издевается гад и не смеётся ни капли!

- С чего бы умирать-то? Снеговику на морозе – самое место!

- Говорю же, человек я теперь!

Приходит мысль, что его хулиганы по голове ударили и раздели. Теперь у товарища амнезия, и он считает, что в прошлом был снеговиком. Надо, как-то память ему возвращать, а то так и пропишется на моей жилплощади,

- А зовут Вас как?

- Имени ты мне вчера не дала, так что Снеговик, наверное… - размышляет на полном серьёзе, - давай, что ли Снегом называй для краткости.

Не купился, зараза. Надо, что-то другое придумать. Продолжаем разговор,

- Снег – это не имя, это состояние атмосферных осадков в виде белых хлопьев, представляющих собою кристаллики льда, а также сплошная масса этих осадков, покрывающая землю зимой, - во, как выдала, прям ходячая Википедия!

Глава 3.

А улыбка у него ничего, хорошая, сразу годков пять можно сминусовать. По виду Айс – меня постарше будет примерно на столько же.

Точно,

- Ещё можно Айс! По-моему, даже лучше, не находишь?

- Нахожу… А ты штаны найти обещала и накормить! – про штаны точно было, но чую, и кормить придётся.

Отправляюсь в шкаф на поиски тренировок. Где-то были у меня парашюты растянутые, если не выбросила. Он следом за мной, - и, вообще, хватит уже выкать. После всего, что между нами было, это, по меньшей мере, нелепо.

- А, что-то было? – интересно, у кого из нас амнезия? – я никакого криминала не припомню.

- Ты вчера, считай, как на духу исповедовалась мне, так что, было!

- Вот бери штаны! – перехожу на «ты», кидаясь в него тренировками, само как-то переходится, и ещё кулаком в ухо заехать хочется этому исповеднику паршивому. Начинаю лихорадочно копошиться в памяти: чего я там вчера наплести успела?

Про то, что затеяла писать любовный роман, но опять какая-то детская сказка получается? – говорила.

Про то, что от обжорства по ночам отказаться не могу? – точно болтанула. Позор!

Про то, что выгляжу, как тётя Мотя и в порядок не знаю, как себя привести, хоть в «Модный приговор» записывайся! – мамочки! Сейчас умру от стыда!

Про то, что одиночество и тоска заели! А кругом одни уроды и моральные, и физические! Нет! Осталось только самоубиться после всех этих признаний! Ну, или, как вариант, всё-таки, перейти на «ты».

Пока усмиряю стыд мордой в шкаф, мой падре успевает размотать многострадальный шарф и впрыгнуть в тренировки. Ну, как впрыгнуть? В шарфе было даже как-то целомудренней, а тут мои растянутые штаны сели на его фигуре со всеми причиндалами, как трико на артисте балета! Хоть бы сфокусироваться на чём-нибудь другом! На лице, что ли? Надо попробовать…

Нормальный нос, я, когда мужиков по лицу оцениваю, всегда с носа начинаю. Не люблю слишком носастых, а курносых не воспринимаю всерьёз. Здесь прямой мужской нос с небольшой горбинкой. Глаза серые, нет, если не из шкафа смотреть, а на свету, светло-голубые, ледяные глаза, как у ледяного человека. Вправду, снеговик, что ли? Волосы русые, прямые, подбородок квадратный, тёмная щетина только начала проступать, значит, не брит пару дней примерно.

В целом, хорошее мужское лицо, но в прозрачно-льдистых глазах сквозит неприкрытая усмешка, от которой становится неловко, будто это не он тут полуголый разгуливает, а я! Ещё и прямые, ничуть не пухлые, но и не тонкие губы, кривятся едва сдерживаемой ухмылкой.

Закрываю створку шкафа, упираюсь взглядом в своё отражение в дверце: убожество в розовой пижаме с зайцем, с пучком рыжевато-блёклых волос на скорую руку на макушке, в очках а-ля сова, да ещё и конопушек три горсти, вот уж, чего родители не пожалели! Так это ещё зима! Весной, вообще, расцвету, так что лица не разглядишь!

- Ну, и чего застыла? – недоумённый вопрос из отражения сзади, - только увидела себя, впервые?

- Ага, - особенно на фоне красивого полуголого мужика без единого изъяна, - лучше ослепнуть!

- Не кисни, - утешает, потом подходит ближе, совсем вплотную, так что дыхание его начинает шевелить мелкие подволоски на затылке, замурашкалась вся, - вот это убрать, - слегка похлопывает по животу, отчего пытаюсь его втянуть рефлекторно, но малоэффективно, - вот это подтянуть, - подхватив по-хозяйски снизу, приподнимает мою грудь прямо с зайцем на ней! Косой, кажется, подмигивает, предатель, а я забыла, сделала вдох или нет?! – ты о контактных линзах что-нибудь слышала? – интересуется участливо.

- Слышала и видела! – дать бы ему в лоб сейчас, чем-нибудь тяжёлым!

Только хотела оглядеться, нет ли чего поблизости под рукой, а он отправил меня в туман, сняв очки,

- Так носи! А то и глаз не видать! – тут же садит их снова на нос, пока я совсем не потерялась со своими минус пять, - а посмотреть есть на что!

- Дурак! – хватаюсь за дужки обеими руками, чувствуя, что он ещё, что-то замыслил, но ошибаюсь,

– Вот это, - выдёргивает шпильку из косматого пучка, похожего на розетку листьев африканской пальмы, - вообще, фигня! Стилисту на один зуб! Будешь красоткой!

Я заливаюсь румянцем по самые уши, лучше бы действительно на исповедь к номальному батюшке сходила! Слушать дружеские подбадривания от мужика, который сорит эндорфинами вперемешку с тестостероном, как дышит, при этом равнодушно поддёргивает мою несчастную грудь – верх оскорбления,

- А не пошёл бы ты! – срываюсь на грубость, так разозлил, что окуляры начали запотевать! Отталкиваю мачо в сторону и двигаю на кухню. Совершенно трезво осознавая, что обижаться не на что, сама же в зеркале всё видела. Он за мной,

- Ну, ладно, подруга, не злись! Как тебя звать-то, скажешь, может? А то меня окрестила, а сама без имени ходишь.

- С именем всё в порядке, - продолжаю кипеть уже по инерции, - меня никто из снега не слепил! Папа с мамой родили, как положено, и Мариной назвали!

- Марина, значит, - задумывается, - Ма-ри-на, - повторяет нараспев, и так это у него нежно и красиво получается, что я будто впервые слышу своё имя! Я ведь не люблю его особо. Кругом Настеньки да Катеньки, Дашеньки всякие, а тут Марина. А он продолжает смаковать,

- Марина, значит, морская! Значит, русалка, сирена! – во, куда завернул! – я море очень люблю! – ловлю на слове,

- Море, значит? Это снеговик-то!

- Я ж не всегда снеговиком был, - оправдывается.

- Ну, да, ну, да! Ты был атмосферными осадками в виде кристаллов! Наверное, морских?

- Не отвлекайся, готовь еду, - командует ещё, - накормишь, расскажу тебе свою историю, - я уже уши навострила, а он, - может быть…

Глава 4.

***

- Последний раз такой деликатес пробовал в школьной столовке, когда бесплатными обедами кормили, - интересно, сарказм или комплимент на мои макароны с сыром?

- В школе снеговиков учился? Вот и наслаждайся!

- Чем? – спрашивает, потом отставляет тарелку и топает к холодильнику, - тебя ещё и готовить надо учить. Та-ак, что тут завалялось у хорошей хозяйки? – и принимается перечислять: пара йогуртов – просрочка уже! Ты хоть на даты-то смотришь?

- Да чё им будет, подумаешь, два-три дня! – отмахиваюсь.

- А это что за зелёная лягушка?

- Желе моё любимое, на место поставь!

- Копчёные сардельки, так – так, сливки вижу, - поворачивается от холодильника, - специи, где?

- Вон там! – на шкафчик настенный киваю.

Дальше он, не спрашивая, начинает чего-то мудрить в маленькой кастрюльке на плите, мурлыча себе под нос весёленький мотивчик, подсыпает, подливает, помешивает, пробует.

А я, пока не застукали, беззастенчиво любуюсь его спиной с неимоверной татухой в виде крыльев, начинающихся чуть ниже лопаток и распахивающихся на плечах! Охренительная картина в целом: длинные ровные ноги, упругая задница в моих, ничего не скрывающих штанах, узкая талия, расширяющаяся прямыми линиями мышц к крылатым широким плечам! Хочу коснуться их! Аж руки чешутся, так хочу, что сжимаю кулаки под столом. А Айс в это время разворачивается от плиты со своей микрокастрюлькой, и командует,

- Давай спасать твою стряпню, подставляй тарелку! И я послушно подставляю. Тем более, что пахнет от его зелья довольно заманчиво.

Он поливает мои макароны, каким-то мудрёным вязким соусом кремового цвета с кусочками чего-то, потом свои и усаживается снова за стол. Это хорошо, потому что так я вижу его хотя бы по пояс! Надо где-то раздобыть нормальные мужские штаны и футболку, а то я сломаю об него глаза!

- Ну, как? Лучше? – о чём это он? Ах, да, про макароны. Я ещё и не пробовала,

- Ага! А грибы откуда?

- Ты хоть иногда ревизию в своих запасах делай! Шампиньоны нашёл в шкафу со специями, прованские травы там же, сливки в холодильнике были!

- А-аа… - возразить нечего. Живу одна, готовить лень, чаю выпила с бутером и за комп, чего время терять. Ну, прикупила под настроение, может, рецепт увидала в интернете, а потом забыла.

- Марина-а, ау! Ты где? Так дело не пойдёт! Сейчас поедим, набросаю тебе список полезных продуктов, и шуруй в магазин!

- Угу, - рот занят, возражать некогда, да и не хочется. Надеюсь, пока я по этому списку отовариваюсь, дежавю прошлого года не повториться? Мистер Снеговик не унесёт остатки моего добра? В принципе, брать-то и нечего, банковская карта со всем бюджетом при мне, старенький компьютер, да телек не первой свежести – не велика добыча. Да и, куда он в таком виде? Заодно к подружке загляну, выпрошу с её мужа штаны да рубашку…

Собираюсь быстро, а чего, тянуть-то: болоньевые стёганые штаны да куртку на пижаму, сверху шапка, на шею шарф, на руки – варежки, вот я и готова!

Айс недовольно мотает головой, чего не понравилось? Киваю, мол, что не так?

- И кто так делает? – спрашивает с укором, - а макияж? А шубка, а каблучки?

- С ума сошёл?! Каблучки! Все мозги на льду оставлю с каблучками-то! Я и без каблучков такие пируэты выделываю, мама не горюй, уже открыла падучий сезон в этом году и неоднократно! А он про каблучки! Насмешил!

- Давай свой список! – нечего опытную женщину учить, как падать, я сама умею! Беру у него бумажку, не читая, и отправляюсь за покупками…

***

Так, так, что он там понаписал: брокколи – фу-у, терпеть не могу! Йогурт не сладкий, натуральный, творог обезжиренный, яблоки - у меня на них изжога с детства! Мюсли! А вот этот продукт не беру принципиально! Слово противное, чуть-чуть буквы переверни, и получатся слюни, ну почти! В общем, список большой, а еды в нём нет!

Тем не менее, покупаю эту дребедень, там у него ещё куриная грудка значится, овощи разные, что ни возьми – трава травой. Ладно, так и быть, добра ведь желает, наверное, но в шоколадке отказать себе я просто не в силах! И в рафаэлках тоже! А что там на другой стороне листка? Скакалка? Хула-хуп? Гантели килограммовые? Он решил меня уморить?! И надо ещё в спорттовары топать?

Ну, нет! Это уж слишком! Скакалку в супермаркете я таки нашла, но чтобы себя гантелями мучить? Не штангист же!

С пакетом продуктов захожу к подруге, благо по пути. Трезвоню в домофон, знаю, что дома,

- Алло! – это Машка.

- Машунь, пусти на огонёк!

- Мариш, ты, что ли?

- Угу! – про снеговика говорить не буду, скажет, совсем на сказках своих помешалась.

- Заходи! – топаю в подъезд и в лифт. Машка уже встречает,

- С Рождеством, Машута!

- И тебя, заходи, мы с Мишкой, как раз чай пьём с тортиком!

- Да я на минутку, - чего мне рассиживать, на семейство колобков любоваться, у меня там такой Айсмен в одиночестве прозябает! – мне бы с тобой пошушукаться, - зажимаю её в коридоре.

- Ну, говори! – шепчет в ответ, - а в глазах уже любопытство горит огнём. И как ей преподнести мою нелепую просьбу?

- Понимаешь, ко мне брателло двоюродный их Крыжополя приехал, да не дошёл от вокзала, обчистили до трусов! В прямом смысле! Явился гол, как сокол! Дай с твоего Мишки портки какие-нибудь, да рубашку, что не жалко, только подлиннее, пожалуйста.

- Мариш, ты уверена, что он брат?! У тебя отродясь их не было, – в глазах подруги зарождается недоверие, - вдруг, как в том году?

- Уверена! – вру напропалую, ни в чём я не уверена, конечно, - мама предупреждала, что заедет. И паспорт у него при себе остался.

- Где? В трусах?

- Ага, в трусах… - если бы у него были трусы…

Глава 5.

- Ладно, погоди, сейчас насобираю, чего-нибудь, - удаляется в глубоких сомнениях.

Зато выкатывается её ненаглядный Михась. Именно выкатывается,

- Марих, привет! Айда за стол! Мы тут тортом второй день давимся! Помогла бы!

- Всё, Миш, я на диету сажусь! – объясняю, - видишь, еле штаны налезли.

- Эка печаль! Новые купи! Не жить теперь, что ли?

- Мишка, отстань от Маринки, ей не до тебя, - это Машка с баулом тащится, - на! Всё равно мало, выкидывать собиралась, а так, глядишь и сгодилось на бедное место!

- Спасибо, Машуль, - радуюсь, - брат будет в восторге!

- Может, ему ещё, чего-то нужно? – это Мишка уже. Добрый мужик, простой и щедрый.

- Да! Нужно, - припоминаю, - гантели килограммовые и хула-хуп! – у Мишки с Машкой глаза на лоб.

- Это всё брату? – надо снимать подозрения,

- Это мне! Начинаю новую жизнь!

- Ну, гантели где-то были у меня, - припоминает хозяин, - но тебе не унести, килограмма по три, каждая…

- Это лишковато, пожалуй, - соглашаюсь.

- А хула-хуп я тебе сейчас найду! – радостно заверяет Машка.

Ещё пауза минут на десять, и подруга торжественно вешает мне на шею обруч. Руки-то заняты! Остаётся только шея,

- На вот, для тебя, дорогая, ничего не жалко! Еле откопала…

- Ну, пока! – прощаюсь поскорей, у меня уже свербит, надо домой!

- Ты молодец, Мариш, - это подруга вслед, - потом торты жрать будешь, сначала надо замуж выйти!

- Ага! – мне уже не до неё, нужно, как-то в лифт с обручем просочиться. Пролезаю боком с третьей попытки, сначала анфас застрял, потом профиль зажало дверями, вернее, кусок обруча. Наконец, уместилась вся, жму носом кнопку, и в путь.

Кто бы видел, как я, запинаясь за хула-хуп, наступая на него периодически, тащилась до дома! Грохнулась, конечно, разок. Какие уж тут каблуки!

Кстати, скульптуры, что я лепила и, правда, след простыл! Специально той дорожкой прошла, чтоб проверить...

***

- Ты, где, пропала? – это Снеговик, да ещё и недовольно, по-хозяйски, понимаете ли! Принимает мои котомки.

- Нормально! – врезавшись сразу в оба косяка краями обруча, возмущаюсь, - понаписал всякого! А мне исполняй… - в это время за спиной раздаётся характерный щелчок и звяканье дверной цепочки, затем знакомый скрип, так и есть!

- О, Анна Степановна! – восторгается, заглядывая мне за спину Айсмен, - милости просим! Я тихо фигею, оборачиваюсь, а там…

Моя любимая соседка при параде с брошью под самым горлом на столетней крахмальной блузе, и в руках у неё большущее блюдо горяченьких, вкусненьких, ароматненьких пирожков!

- Ой, - радостно воскликает баба Нюра, - вот, как раз, и Мариночка вернулась! - Мариночка?! Да я от неё, кроме как малохольная сказочница, или ещё чего похлеще, иных эпитетов ни разу не слыхала! А тут Мариночка! Ещё на грудь давай упади, старая кошёлка!

- Да, да! У меня и чайник уже вскипел! – подтверждает нахал, втаскивая меня боком за обруч в квартиру, гостеприимно освобождая проход, продолжающей щебетать соловьём, соседке.

Нет слов! Чтобы скрыть острое недовольство и не вытолкать взашей пару, спевшуюся в моё отсутствие, ухожу переодеваться в спальню. Слышу, как они по очереди нахваливают друг дружку, ну, прям друзья, не разлей вода! Тоже мне петушка и кукух! Считаю до пятидесяти пяти, успокаивая нервы, и выхожу из укрытия.

Картина, предстающая моим глаза эпична: брутальный мачо, в порнографических серых трико по щиколотки, с обнажённым сексуально-притягательным торсом, едва прикрытым по центру моим розовеньким фартучком, где и нашёл-то? Я уж сто лет не помню, куда сунула его и когда, разливает чаёк, как вышколенный официант дорогого ресторана. А мадам Анна Степановна сидит на главном месте, лаская его влюблённым взглядом и, подсовывает в рот, думаю, уже не первый пирожок,

- Ммм – слышу стон восторга, - ка кукно! – с набитым ртом, а туда же! Вкусно ему, видите ли! Я может, тоже хочу!

- Мариночка, попробуй-ка мою стряпню, - радостно переключается соседушка, - ты с чем любишь? Вот тут с капусткой, а вот с луком и яйцом, а вот эти круглые с яблочками!

- С капустой, - отвечаю хмуро, но соблазн, помноженный на аромат сдобы, делает своё дело, сердце моё мягчеет. Но буквально на миг!

- Вы её сильно-то не пичкайте, дорогая Анна Степановна, Маришка решила начать новую жизнь, на диете с сегодняшнего дня! – воспитатель нашёлся!

- С заашнео! – парирую в ответ, пирог проглатывается сам, чуть ли не с пальцами, и я тянусь за следующим.

- Можно, конечно, и с завтрашнего, - шлёпает по руке Айсмен, - но и сегодня не наглей!

- Ну, ради знакомства? – умоляет за меня баба Нюра, всё-таки, она ничего, а пироги – песня!

- Хорошо! Только ради Вас, несравненная моя Анна Степановна!

Старушка млеет, облизывая глазами соблазнительного атлета, который, разлив всем чай, сам уминает уже четвёртый или пятый пирожок, так это только из того, что я видела!..

***

- Всё, считай, это были твои последние плюшки! – строго говорит Снеговик, затворив дверь за бабой Нюрой, которая никак не желала уходить, но снабдив её напоследок пакетом мандаринок, Айсу, всё-таки, удаётся распрощаться с гостьей.

- Как ты успел её подцепить? – игнорирую нравоучения, - это моя главная врагиня!

- Была! – продолжает он безмятежно, - милая такая бабуся. Не цеплял я её, она сама в двери позвонила, что мне прятаться? Я ж не преступник!

- Ну, конечно! Только хозяйка за порог, так она тут, как тут! И чего хотела?

- Соли… - банально, как мир! – сказала, тесто на подходе, а у неё соль закончилась, даже начинку посолить нечем!

М-да, чего-чего, а соли у меня в достатке. И перца полно!

- А дальше?

- А дальше ты видела, - пожимает плечами, - я её обезвредил, больше не врагиня.

- Кем представился?

- Фитнес-тренером, сказал, есть такая услуга «Фитнес-тренер выходного дня», - смеётся, изображая, как он выжимает гири.

Глава 6.

Вспоминаю, что Айс обещал рассказать мне свою историю,

- Наступило время признаний! - не сомневаюсь, что опять наплетёт какой-нибудь ахинеи, но бред про то, что я его слепила из того, что было, не выдерживает никакой критики.

- Сначала сумки надо разобрать, - нашёл отговорку. Они и, правда, стоят нетронутые в углу на кухне, разве что, мандарины ушли к бабе Нюре.

- Хорошо, но учти, я не забуду!

Мы дружно и не очень разбираем мои покупки. Не очень, потому что шоколадка с «Рафаэлло» летят в помойку!

- Это кощунство! – рвусь к мусорному ведру, но мой тиран не пускает, перехватывает прямо у цели.

Оказываюсь в его крепких лапах, прижатая к мощной голой груди! А она горячая, пахнет приятно! Именно по-мужски приятно. Не могу разобрать: отголоски дорогого стойкого парфюма и запах тела. Вкусно. Будоражит! До головокружения. Сопротивляюсь, только не понимаю, зачем? Неловко и, в то же время, признаюсь себе, жалко будет, если отпустит.

А он отпускает, сбив мой праведный гнев, и я теряюсь, не зная, что делать дальше. Но за сладким больше не лезу, Снеговик победил…

Он, кажется, тоже немного растерян, слишком интимно получилось, якобы увлечённо исследуя содержимое сумки, продолжает разбор покупок,

- Завтра приготовлю тебе образцовый диетический завтрак и обед, - говорит подозрительно хрипло, а я сразу соглашаюсь, и чтобы выйти из неловкости, добавляю,

- А сегодня мы есть уже не будем?

- Пирогами не наелась?

- Я гипотетически… До ночи ещё долго.

- У тебя есть йогурт или творог, и вообще, на ночь жрать вредно, - он уже в порядке, справился легко.

- Это несъедобно в принципе! – я тоже отошла и представила творог, застрявший сухим комком у меня в горле.

- Запомни, если тебе не нравится еда, значит, ты просто не хочешь есть, - нормально? - и вот ещё что, - добавляет, - чуть не забыл! Завтра сюда в двенадцать придет парикмахер-стилист приводить тебя в человеческий вид, - опять опустил, такое не проглотить,

- А сейчас у меня нечеловеческий вид? – думала, оправдываться начнёт, но ошиблась,

- Нечеловеческий! Сейчас в лучшем случае тянешь на неандертальца, - вот это приложил! Почему он так груб со мной?

- А, ты на придурка! – выгоню нафиг! Чего я его терплю? Обижаюсь и ухожу с кухни. По дороге в комнату запинаюсь за ещё один груз. Ах, да! Это же барахло, как выразилась Машка «на бедное место». Поднимаю и возвращаюсь,

- На вот, примерь! – пуляю в него, что есть силы, но получается не очень эффектно, тяжёлый – зараза, - а то, вдруг, неандерталец ещё и людоедом окажется! Побежишь тогда, куда глаза глядят! Хоть не голышом…

- Ага, спасибо! – он на лету подхватывает, как пушинку пакет, ну, как пакет: сумарь из гипермаркета с отстроченными капроновыми ручками, в котором можно пятигодовалого ребёнка унести, я пёрла его с трудом!

И начинает с сомнением вытягивать оттуда наряды один смешнее другого. Я ведь не поглядела, чего мне подруга понапихала.

- Да не волнуйся, всё стиранное, - успокаиваю…

И мы хохочем весь вечер над квадратными Мишкиными футболками и джемперами, над брюками, которые на Айсе смотрятся, как бриджи, оканчиваясь чуть ниже икр, которые надо подвязывать, чтобы не свалились! Он всё перемеряет, и так смешно позирует, каждый раз предваряя новый выход из спальни на подиум, рекламной фразой,

- Последний писк моды! – и сопровождает его нажатием на резинового ежика со свистулькой в пузе, завалявшегося у меня ещё со времён приезда старшей сестры с малолетним сыном.

Давно я так не смеялась, просто покатываюсь в кресле, изображая зрителя на неделе Высокой моды в Милане. Айс, оказывается, такой весельчак и клоун, что я и представить не могла! Молодой красивый мужик, явно знающий себе цену, превратился в смешного весёлого мальчишку, безо всякой заносчивости и высокомерия, хотя прекрасно понимаю, что он не так прост, как кажется на первый, да и, тем более, на второй взгляд.

Наконец, нахохотавшись до колик в животе, Айс, устав от трудной роли манекенщика, а я - зрителя, мы всё же выбираем из всего хлама пару штанов и столько же маек, доходящих ему хотя бы до пояса этих штанов, остальное на свалку!

***

За всеми заботами не замечаем, как нас застаёт ранняя зимняя ночь, когда наступает пора подумать о ночлеге. У меня две комнаты, так что стелю гостю в гостиной на диване, а сама иду пить отвратно кислый йогурт и пробовать, что-нибудь написать.

Вообще-то, что касается работы, я человек ответственный. Зубы могу забыть почистить или мусор вынести, но написать необходимую суточную норму – это святое! Тем более, как у большинства писателей, вдохновение приходит ко мне в ночи, по утверждённому совиному распорядку…

И вот гляжу в книгу и вижу фигу! Вернее, в комп гляжу, и не пишется ни фига! Из ума не идёт красивый мужик в смешных одёжках и без оных, который там скрипит диваном в гостиной и тоже явно не спит… И непонятно, вообще, как ко мне затесался и, что от него ожидать!

Даже думать не хочу, как вся эта история выглядит со стороны. Бред бредовый! Надо было сразу оставить его за порогом, и наплевать на общественное мнение, тем более, если его формирует баба Нюра. А теперь, чем дальше в лес, тем больше про дрова… и ещё про что-то, пока не пойму про что…

Глава 7.

Промучившись минут сорок, бросаю бессмысленные попытки и топаю осторожно на кухню через зал, гостиная у меня проходная. Почти добравшись до кухни, слышу,

- Куда собралась? – чуть не теряю сознание от неожиданности, - холодильник на замке!

- Фу-у! Напугал! Я только водички попить…

- Не спится? – спрашивает участливо.

- Не-а, - признаюсь.

- Иди сюда.

- Зачем?! – приглашение как-то напрягает.

- Не бойся, приставать не буду, - хмыкает.

Чёрт! Чёрт, чёрт! Вроде успокоил, а так обидно стало: нафиг ему приставать к такому чучелу!

- С, чего ты взял, что боюсь? – отвечаю более дерзко, чем хотелось бы, - я не к тебе шла, а попить только.

- Ну, не злись, - как он понял? – просто я на первом свидании не пристаю.

- А, разве завалиться к незнакомой девушке домой голышом и устроиться у неё жить, это свидание?

- Необычно, конечно… Я бы сказал, новаторски, смело, креативно, - посмеивается, всё ему нипочём, - но почему бы и нет?

- Так я ж, неандерталец! – ловлю его за те самые обидные слова, которыми он меня уколол совсем недавно. И жду, что ответит, так и не добравшись до кухни.

- Прости, конечно, ты нормальная девушка, современная, красивая, - он там точно в темноте кавычки пальцами изображает! - ну, немного погорячился, сгустил краски, чтобы ты не брыкалась, а согласилась на стилиста.

- Только, вот не надо в другую крайность кидаться, - останавливаю, пока всё ещё больше не испортил, а он продолжает,

- Только на себя наплевала! Вот как теперь тебя из-под этого толстого слоя шоколада отколупать?

- Трудно, - соглашаюсь, и больше на него не рычу. Не хочется рычать, потянуло на откровения, - я знаешь, сколько времени наращивала свою броню? – молчит, - Вот то-то! Долго…

- Давно депрессуху заедаешь? – похоже, мой Снеговик ко всем талантам ещё и психолог.

- Давненько…

- А не пробовала другие способы?

- Пробовала… - и чего, спрашивается, откровенничаю с первым встречным? Даже если встретила его в своей квартире…

- Какие?

- Пить, курить и по-французски говорить, - обращаю в шутку, даже хмыкаю немного, но выходит как-то неубедительно, скорее, жалобно.

- Так дело не пойдёт…

- А тебе не всё равно?!

- Надо браться за тебя всерьёз, - размышляет там в темноте, а я забыла куда шла.

– Колёса пить не буду, имей в виду!

- Нет, разумеется, надо что-то другое придумать! Только не упирайся…

- Фиг с тобой! Не в моих правилах давать обещания, но постараюсь.

- Договорились.

- Когда возьмёшься?

- Утром...

- Утром так утром, - вздыхаю, думала сейчас мне откроет третий глаз. Хотя зачем, когда первые два не закрываются, зеваю, но не спится.

- Знаешь, почему не спишь?

- Потому что сова, - тоже мне Америку открыл.

- Потому что в Рождественскую ночь, спать грешно! Она такая одна в году, глупо продрыхнуть просто так.

- Может, гадать ещё примемся? – уточняю.

- А, давай! – соглашается.

Фигею! Я же пошутила! Сейчас проверим,

- Умеешь?

А он и не смеётся,

- Деревня! Интернет-то на что? Почитай там, что да как! – глупая затея, конечно, особенно на здравый посторонний взгляд, гадать в ночи с мужиком, да ещё и можно сказать, незнакомым, но почему-то, заводит,

- На, что, гадать-то будем? – уточняю.

- А на что обычно гадают?

- Ну, на суженых, на судьбу…

- На это всё и будем! У тебя выпить найдётся?

- Ты что, алкаш?

- Вот чудная! – удивляется прям искренне, - кто ж на трезвяк-то гадает?

- А типа не сбудется?

- Нет, конечно, тут надо войти в особое состояние, как у шамана при камлании.

- Экстаз? – приходит на ум.

- Ну, вроде того, - соглашается.

- Бутылка шампани есть, хватит для экстаза? Или ты только с водки камлаешь?

- С водки я обычно сначала песни ору, пока норму не выберу, а потом просто сплю.

- Часто пьёшь? – вот зачем мне это знать, спрашивается? Что я замуж за него собираюсь, что ли?

- Ну, иногда бывает, когда с друзьями встречаемся. И предпочтительно коньячок.

- С друзьями – снеговиками? – уточняю.

- Конечно, с кем же ещё! – кроме шуток, всё на полном серьёзе, - на морозе шампанским не согреешься…

***

Начитавшись инструкций, одна бредовее другой, мы с Айсом, вооружившись бутылкой и полным гадательным арсеналом, устраиваемся на кухне.

Сначала чокаемся фужерами с шампанским за Рождество, а потом решаем плавить воск.

Всё, как полагается: свечи для антуража, электричество долой! По центру стола ставлю чёрное блюдо с холодной водой, а потом под подбадривания напарника по шаманству, грею на огне в поварёшке ещё одну декоративную свечу, благо у меня их полно. Дарят знакомые по разным поводам вместе с другими ненужными безделушками, им не надо, а мне зачем? Вот и применение нашлось…

- Я, чур, первая буду лить! – столблю место.

- Давай, - соглашается, - на суженого.

- Не гони коней, Снеговик! Откуда бы ему взяться, я из дома не вылезаю.

- Как говаривала моя бабуля, если надо, судьба найдёт и на печке, - парирует не задумываясь.

А я-то задумываюсь,

- Что ещё за бабуля? Снежная баба, что ли?

- Никакая не баба, - возмущается Айс, - бабуля и всё!

- Ладно, - чего я к нему лезу, бабуля, так бабуля, - надо за неё выпить! – предлагаю.

- За бабулю!

Кухня оглашается звоном фужеров, тут мы единогласны, до дна!

И к делу.

Тонкой струйкой вливаю расплавленную густую массу в холодную воду. Она тут же застывает белыми плотными каплями, отлично контрастирующими с чёрным дном блюда. Выжимаю все остатки, и мы, сомкнув головы над столом, пытаемся разобраться в знаках судьбы. И через некоторое время, упираемся взглядами друг в друга!..

Глава 8.

Потому что, в чёрном блюде, сбившись тремя ровными кругами от большого к малому, гордо плавает геометрическая фигура под названием «снеговик»!

- Бред! – первая мысль.

- На чего, гадали-то? – уточняет Айс, будто не помнит. Сам же предложил!

- Не на чего, а на кого!

- Думаешь, это я? – тянет с сомнением.

- На тебя, честно говоря, мало похож, - на всякий случай оцениваю взглядом собеседника и сопоставляю с восковой фигурой в воде.

- М-да, надо перепроверить.

- Что-то пошло не так. Сейчас выловлю его и снова нагрею, - начинаю собирать восковые блины из воды.

- Да не трогай ты их! – останавливает, - ещё же собирались как-нибудь?

- Не хочешь, чтобы я его расплавила?

- Не хочу! – подтверждает, - пусть живёт.

- Ладно, давай будем жечь бумагу, - беру охапку бракованных листов А-4, оставшихся после печати очередной сказки и начинаю комкать, - давай, включайся! Теперь твоя судьба решается.

- Надо за это выпить! – наливает снова.

- Поддержу!

Потом, выложив на фаянсовый поднос, кучу малу бумажных комков, похожих на снежки, чиркаю спичкой. Но Айс тут же задувает.

- Ты чего?

- Погоди-ка, если это на меня, давай я сам подпалю.

- Точно, тебе и жечь! – соглашаюсь, - какой вопрос на повестке? – уточняю сразу.

- Да всё тот же, - сообщает, сосредоточившись на создании костра, - мы же перепроверяем, - смеётся.

Бумага занимается дружно, горит ярко, прекрасно освещая помещение кухни и давая столб копоти в потолок. Через пару минут вместо белого сугроба комков, получаем странную скукожившуюся скульптуру искорёженного, но пока ещё удерживающегося пепла.

- И, что бы это значило, - недоумевает Айс, - разглядывая пепелище.

- Сейчас разберёмся, - устанавливаю поднос между свечой и стеной и начинаю его медленно крутить вокруг своей оси, - гляди на тень на стене, - объясняю, - там всё увидишь. Не завершив круга и наполовину, слышу,

- Стоп! – резко останавливает мою руку, - смотри!

Я поднимаю голову, и тоже взглядываю на тень,

- Ой!

- Ага! – подтверждает снеговик, - ты тоже это видишь?

- Вижу! – на стене парой близнецов с совершенно одинаковыми чёрными тенями вырисовываются две пальмы: одна шевелящаяся на моей голове, а вторая, в точности такая же на подносе!

- Надо выпить! – резюмирует Айс...

- Да это - розыгрыш! – я уже захмелела с непривычки.

- У тебя, что ни спроси, всё розыгрыш, - парирует, - Фома неверующая! Вчера обо мне то же самое говорила.

- Так с тобой ещё и не ясно! – хоть я и пьяна, но не совсем дурочка.

- Продолжим гадать? – уточняет.

- Вопросы остались?

- Нет, - вздыхает. Понимаю его сожаление, вместо того, чтобы увидеть на стене мадонну или принцессу неземной красоты, увидел косматую пальму с моей головы. Мне, впрочем, тоже не легче.

- Тогда, допиваем шампань и сворачиваем деятельность, - нечего себя иллюзиями тешить понапрасну. Я скорее поверю, что три лепёшки воска – суженый, чем в то, что этот брутальный красавец на меня позарится.

- Тебе видней, - разливает остатки алкоголя по фужерам в глубокой задумчивости.

Допив шампанское не чокаясь в полном молчании и, ликвидировав следы шаманства на кухне, разбредаемся по койкам, и я вырубаюсь. Газированный алкоголь на меня действует, как настоящее снотворное. Если бы приходилось рано вставать по утрам на какой-нибудь завод, спилась бы нафиг, а иначе так бы и маялась по ночам со своими совиными биоритмами, а потом дрыхла бы у станка…

***

- Марина! Подъём! Труба зовёт! – я его убью! Если смогу раскрыть глаза.

- Меня никуда не зовёт, никакая труба! Что за мода у тебя, будить людей спозаранок? – отмахиваюсь вслепую, от чего-то щекотного, ползающего по моему лицу, - вчера поспать не дал, ввалился и сегодня опять!

А это что-то продолжает настойчиво мешать досматривать сны!

Мои сны – это сказки, которые потом воплощаю на комп. Раньше бы сказала на бумагу, а теперь в наш современный продвинутый век даже никто не задумывается, какой это диссонанс: сказка – рассказка, то есть, устная форма, уже облачилась не только в строгие рамки знаков и символов, как при изобретении письменности, но и оказалась в жёстком плену цифры!

Ну, так вот, когда я сплю, приходят новые сюжеты, новые герои. Они там у меня во снах творят, чего хотят, а я потом разбираюсь с ними, когда проснусь, тороплюсь скорей записать все их подвиги, пока не забылись. Но, чтобы не забыть, надо на грани сна и яви всё хорошенько зафиксировать, а не вскакивать по зову трубы, так все они разбегутся, и не дадут себя запомнить.

Вот что мне сейчас снилось? Поди теперь, восстанови в памяти! А ведь, приятное, кажется… и совсем не детское… М-да… Лучше не вспоминать… Пожалуй, мне пора в душ!

Решительно открываю глаза, стаскиваю с лица серебристую нитку ёлочного дождя и,

- Марина, вот твой фрэш! – выдаёт Айс, - свежевыжатое яблоко с сельдереем и морковкой. Отличный источник витаминов!

- Фу-у! – отмахиваюсь, - это практически, слабительное! – встаю и пытаюсь обойти могучую фигуру.

- И это тоже, - смеётся, но настойчиво вставляет в мою руку стакан с бурой жижей, - давай пей!

- Я в ванную, - пытаюсь отвязаться.

- Залпом! – командует, зажав в углу, - а потом в ванную!

Делать нечего, выдыхаю и быстро заглатываю безобразие. В принципе, не отрава, конечно, но и радости мало,

- Кофейку бы сейчас, - тяну жалобно.

- Дуй принимать водные процедуры, потом кофейком баловаться будешь!

Топаю послушно, куда послали. Вот так под чутким руководством пришлого снеговика моя жизнь перестаёт быть моей! Превращаюсь в кого-то другого, вернее в другую…

Глава 9.

Уединившись, долго разглядываю себя в зеркале. М-да, хорошуля да и только: морда опухла то ли от сна, то ли от шампанского вчерашнего, то ли я всегда и была такой…

Вот что за несправедливость! Кому-то всё: и ум, и красоту, и уверенность, а кому-то ничего? Некоторых можно хотя бы приукрасить, а вот эту конопатую рожу как? Сразу на ум приходит строфа из сказки Филатова «Про Федота-стрельца»

…Уши врозь, в носу кольцо,

Да и рожа вся рябая,

Как кукушкино яйцо!..

И вот что хочешь, делай с этим яйцом, тьфу лицом, которое сплошь покрыто рыжими кляксами, а под ними и черт, никаких не разглядишь, хотя ни кольца в носу нет, ни ушей. Вернее, уши на месте, но, слава Богу, хотя бы не врозь.

Плюнув на тщетные попытки разглядеть в себе хотя бы крупицы красоты, забираюсь под душ, надо смыть из памяти остатки ночной сказки, такие подробности для моей работы точно не пригодятся.

Стою под упругими струями, а упрямая память так и подсовывает картинки, словно кадры кинохроники: красивое мужское тело, не обремененное условностями одежды, слишком близко от меня, чтобы не уловить его тепло и запах. Тонкая, едва уловимая композиция дорогого парфюма с нотками лёгкой табачной горечи и аромата тела… мужского тела.

Господи, что со мной случилось? Я события-то из своих сновидений восстанавливаю с трудом, а тут даже запах до сих пор помню! Да и, как же не помнить, когда он рядом со мной уже вторые сутки! И тело то самое, с татухой во всю спину! И будоражит оно меня наяву, просто, не осознаю этого, а во сне я себе не начальник. Там он у меня сегодня руководил. Да так, что даже под душем, не глядя в зеркало, знаю, что краснею!

Ой! А, если я только думаю, что это был сон? Может, всё явь: горячие смелые объятия, невыносимо сладкие, вынимающие из лёгких весь воздух, затяжные поцелуи, моё неприкрытое никакой вуалью скромности или гордости, желание…

Не может быть! Да не-ет, он же сказал, что не пристаёт на первом свидании… А если оно уже не считается первым? Чем у нас вчера общение закончилось? Так-так, мы гадали… И нагадали всякой дури! Это точно шампанское в голову ударило! Надо же пьяное какое, я уже реальность со снами путать начинаю!

Но сон был офигенный… Жаль, что не взаправду…

Взбодрившись напоследок прохладной водицей, надраенная до скрипа, выползаю из душевой кабины. Ох, и красотка! Розовая, распаренная, брови, ресницы, губы – всё слилось в одну гамму с конопатой кожей лица. Впрочем, плечи, шея, грудь, немногим лучше! Из общей бежево-розовой массы, разве что глаза можно выделить. Они у меня оливково-зеленоватые, не сказать, что огромные, но и не маленькие, правда, белёсые не очень длинные прямые ресницы им не подмога для выразительности, скорее, наоборот.

Ну и волосы ещё отличаются более тёмным, слегка медноватым оттенком, но тоже не подмога. Скорее, мой бич: кудрявые, как у африканки, непослушные, с массой совершенно диких подволосков, которые невозможно усмирить ни ободком, ни лентой, никакими муссами, заколками-невидимками. Разве что, шапочка для плавания спасёт. Поэтому и не стригусь, на длинных можно хоть пучок свернуть или пальму косматую, как обычно и делаю, а короткая стрижка превращает меня в одуванчик.

Что там вчера Айс сказал? Стилист сегодня по мою душу явится? Ну, посмотрим, посмотрим, как он справится с задачей по имени Марина!..

***

- Подруга! – как мне надоела его фамильярность, так и этого мало, он ещё с критикой лезет опять, - ты не собираешься, вообще, вытряхаться из своей пижамы?

- А, чем она так уж плоха? – не понимаю, - у меня всё в таком стиле…

- Пошли-ка, переберём твоё приданое, - увлекает меня за руку в шкаф, ухватил так за запястье, что не вырвешься.

- С, чего бы мне своё нижнее бельё демонстрировать какому-то незнакомому снеговику?

- Я вчера тебе очень даже демонстрировал, сегодня твоя очередь.

- Я не собираюсь перемерять всякое барахло, - чего я там не знаю такого интересного, - кофе хочу.

- Тогда, облегчим процесс и ускорим, - не унимается, - открывай шкаф!

- Вот ещё! – стою насмерть, закрывая собственной грудью святая святых любой нормальной женщины.

- Ты, что там коноплю растишь, что ли, в промышленных масштабах? Можно подумать, я вчера родился, бабских тряпок не видал! – просто подхватывает меня за бока, невзирая на сопротивление, и отставляет в сторону.

- Если точнее, позавчера! – напоминаю, всё ещё цепляясь за остатки гордости, - из сырого снега!

- Так, упрямая женщина, не суйся под руку! – отодвигает меня одной левой, не глядя.

- Да хрен с тобой, ройся в тряпках! Фетишист! – оседаю бессильно на кровать.

- Так, та-ак, а это, что? – слышу из-за его спины, так как он головой в шкафу, увлечён, прямо скажем, - ага, это в помойку. Это туда же! – и всё в таком вот духе.

- Мне голой, что ли ходить? – понимаю, что давно никаких обновок не покупала. Для кого, рядиться-то? Но, чтобы забраковать всё? – Это уж, слишком!

- Вот! - гордо выныривает из кучи тряпья на полу, - примерь-ка вот это!

- Что-о? - лёгкие шортики, которые я уже похоронила в смысле применения лет пять назад, но в отличие от Айса, не выбросила по причине природной бережливости, и весёленький топчик из тех же примерно времён, - это вообще, летнее и вряд ли налезет к тому же!

- Надевай, говорю, и не кобенься! Скоро стилист явится, а ты тут, как мишка Гамми бродишь!

- Ну, ты хоть выйди, тогда, - опять мирюсь с судьбой. Да и дома у меня тепло, несмотря на зиму на дворе, тут он прав, не озябну. Только, как я перед ним буду шастать в этом фривольном наряде а-ля мисс Бразилия?

- Выхожу уже, - собирает ворох тряпья с пола. И я смотрю в практически осиротевший шкаф, где ещё час назад, почти не было места. Потом на свою одежду, уже упиханную в огромный полосатый пакет, с которым я вчера явилась от Машки с Мишкой. Их ветошь в тот же вечер ушла в мусоропровод, сегодня очередь моей. И мне почему-то наплевать, не жалко! Я в этот момент, как будто вижу свои исчезающие «сокровища» его глазами, с таким равнодушием, даже, неприязнью, словно именно эти жалкие обноски, как раз и были, препятствием к счастью и удаче…

Глава 10.

***

- А ты не такая уж и Винни Пушка, Марин, - одобряет мой новый облик, - это всё твоя порнографическая пижама с зайцем!

И я вдруг впервые за время нашего знакомства, ловлю в его взгляде, что-то новое. Равнодушие, досаду или насмешку – всё это я уже видела. А вот искру то ли интереса, то ли желания, неужели? Замечаю впервые. Может, это лишь мои мечты? Я хочу ему понравиться? Да, да, да! Нечего прятать это хотя бы от себя самой! Я именно хочу ему понравиться! Поэтому на мне сейчас эти горчичные шортики, лишь сантиметров на десять прикрывающие бёдра и этот изумрудный топ, с тонкими бретелями, так нагло демонстрирующий все мои конопушки на груди и плечах! А ещё, так хорошо подчёркивающий зелень глаз, несмотря на бестолково-светлые ресницы! Я откопала в заначке пару контактных линз, оставшихся от набора, купленного для походов в бассейн, чтобы не бороздить лбом борта и ориентироваться во времени, иначе циферблат настенных часов представлялся просто светлым кругом. И теперь ничто не скрывает глаза. Плюс ещё один балл в мою пользу…

Мы пьём кофе на кухне, сидя напротив друг друга, и я, то и дело, перехватываю неосторожно-бесцеремонные взгляды Айсмена, упорно прилипающие к моей груди, когда он отрывается от бокала. И не прячусь! Не знаю, какая спящая до этого, внутри меня наглость, заставляет расправляться плечи так, что грудь выпячивается ещё больше. А там есть чему выпячиваться: третий номер, а иногда и четвёртый, и не важно, что в рыжую крапинку!..

Потом приходит стилист. Думала, девушка или женщина, а это эффектный молодой мужчина. Я подобных специалистов - модников видела только по телевизору и обычно представляла женоподобными кривляками, потерявшими чёткие границы между feminum и masculinum, но этот абсолютно нормален, хотя и очень моден.

Здоровается по-деловому, на Айса не удивляется, напротив, пожимает руку, как давнему знакомому, с которым всё согласовано заранее. И начинает меня оглядывать,

- Мадонна Ботичелли, люблю этот типаж, - никогда не думала, что получу подобный комплимент, и всё же уточняю,

- Вы имеете в виду «Рождение Венеры»? – у Ботичелли полно разных мадонн.

А он, не обращая внимания, на вопрос, продолжает, вытащив заколку-спицу из моего лохматого строения на макушке, отчего непослушные пряди растекаются по спине и плечам,

- Ох, как романтично! Длинные волосы надо оставлять, - тоже мне, открытие! Я и без него знала, - лишь научимся с ними правильно управляться, - а вот это бы точно пригодилось, - ну-с, милая леди, где будем работать?

- В, спальню идите! – командует мой начальник, - там есть хорошее трюмо и освещение, а я пока займусь обедом.

Разве можно возражать, после такого заявления? Пока мне красоту будут наводить, персональная Золушка ещё и обед сготовит! И мы идём…

***

В спальне меня демонстративно поворачивают к зеркалу спиной, зачем тогда оно и нужно было? И целых два часа сначала занимаются волосами: ровняют кончики, чем-то опрыскивают, делают вязкую горячую маску, потом полощут в раковине, снова смазывают, наносят краску. Пока жду, занимаются лицом, бровями, ресницами, лепят на фэйс тканевые маски с гиалуронкой и какие-то скользкие тряпочки под глаза. Потом всё смывают, сушат волосы, укладывают и ещё, не меньше часа занимаются макияжем!

Всё это время я пытаю Артура, а именно так и представился мастер, откуда он знает моего гостя. Но ничего не проясняется,

- Впервые вижу, - отвечает, - поступила заявка в наш салон, вызов на дом к клиенту – обычное явление. Мы не можем всех знать. Давайте лучше, я Вам объясню, как ухаживать за волосами.

И я получаю полную лекцию о типах волос и способах ухода за ними. А это, оказывается, целая наука! Потом не велено моргать, чихать, закрывать или открывать глаза, чтобы не мешать заниматься ими. Что же меня ждёт в отражении после всех пыток?..

- Ну вот, поворачивает лицом к зеркалу Артур, в лучших традициях телешоу, где замученных тяжёлой судьбиной тёток отмывают от очисток и всякой другой дряни, нараставшей на них годами, и они преображённые и счастливые не могут сдержать слёз радости и восторга, не узнавая себя в отражении. Я-то узнаю?

- Ой! Это я?! – тоже теряюсь, и тоже не разреветься бы! – там, в отражении и, правда, «Венера» Ботичелли, только ещё ярче. Медно-рыжие локоны густыми волнами струятся по плечам, словно пенные барашки на море во время прилива, на их фоне веснушчатая кожа уже не кажется такой неприглядной, наоборот, приобретает почти мраморную белизну. А глаза! Неужели эти зелёные глазищи в обрамлении пушистых кукольно-длинных тёмно-коричневых ресниц, мои? И эти изогнутые стрелы бровей, тоже мои? Трогаю – настоящие! Оказывается, они такие длинные и красивой формы! Только теперь гораздо темней своего природного оттенка, поэтому я их нашла! И у меня красивый нос ещё, кто бы мог разглядеть его под покровом конопушек? И пухлые нежно-розовые губы!

- Вы волшебник? – спрашиваю Артура на полном серьёзе. А, чего, удивляться-то, со мной уже произошло одно чудо, вон оно на кухне обед готовит, так что вполне возможно, что на небе нынче, какой-то необыкновенный парад планет! Это они выстроились в сложную комбинацию, про которую обычно говорят: так сошлись звёзды! Вот и сошлись, наконец, так, что я оказалась в сказке! Причём, в такой волшебной, что самой бы мне сроду не сочинить!

- Не волшебник, - говорит удовлетворенно мастер, - просто учусь! – значит, ещё и эрудит, «Золушка» в которой мальчик-паж произносит эти самые слова, вышла на экраны аж в сорок седьмом году прошлого века!

Моя любимая, кстати, сказка! С чего бы? Наверное, каждая неудачница глубоко в душе мечтает получить в награду за свои страдания по невоплощённым грёзам, хрустальные туфельки и принца!

И я иду в сопровождении мальчика-пажа, так умело расколдовавшего меня, или наоборот, заколдовавшего, навстречу своему ледяному принцу.

А он, услышав, как скрипнула дверь, выходит из кухни. Всё такой же уверенный и идеальный, в том самом фартучке, затерявшемся розовой каплей на его могучей груди, чтобы этим контрастом, ещё больше подчеркнуть её мужественность.

Глава 11.

- На… - что он хотел сказать и застрял на полуслове? Стоит, как истукан, только кухонное полотенце выпадает из его могучей лапы, так и оставшейся в каплях воды. А в обычно смешливо-льдистых глазах я успеваю застать врасплох целый спектр эмоций! Сначала удивление… нет, скорее, изумление. Мне кажется, он даже тряхнул головой, словно избавляясь от наваждения. Потом восторг мальчишки, который глазам своим не верит, получив неожиданный сюрприз, а после этого, в них появляются настойчивые всполохи совсем иного огня, заслоняя калейдоскоп остальных эмоций.

Пересекаемся взглядами, сомнений быть не может, у меня, разрастаясь горячим шаром, где-то в районе солнечного сплетения, начинает полыхать непонятное, практически незнакомое по силе, чувство, потоком спускающееся, вниз, так что слабнут колени. А он всё удерживает глазами, только от этого, наверное, я ещё на ногах!

- Ну, вижу, результат удовлетворил, - кто это? Ах, да, стилист, - тогда я пошёл. Вот визитка, - вставляет мне её в ладонь, - милости просим к нам в салон за уроками макияжа. И, к тому же, у Вас бесплатный абонемент до конца года на все услуги… - точно, парад планет!..

- Завтра к двенадцати жду Инессу, - кидает Айс вслед уходящему без провожатых Артуру, - и пусть мне захватит всё необходимое!

- О кей, шеф! – слышу, прежде чем, захлопнется дверь.

- О кей, шеф?! – взвиваюсь, тут же теряя зрительный контакт, магия момента улетучивается, и я уже готова, если потребуется, применить пытку утюгом, чтобы этот наглый самозванец, если не растает, точно признался!

- Да это ж, присказка такая, - поясняет, как глупенькой девочке, становясь уже привычным айсбергом, - ты сидишь тут в четырёх стенах, ничего не знаешь. Да тех же таксистов шефами называют.

- Но ты же не таксист! – еле сдерживаюсь, - сколько можно меня за нос водить? - но он останавливает, подтверждая,

- Конечно, не таксист, я снеговик… - вот гад!

- А Инесса кто? Со всем необходимым? Твоя снежная баба?!

- Мариш, не ревнуй! – смеётся и всё тут, - хотя ревнуй, пожалуй! Ты теперь такая красивая, а в гневе, ещё и очень страстная! Огненная женщина! Смотри, какая мы пара, Айсмен и женщина – огонь! Давай я буду называть тебя Огниво?

Мне хочется рвать и метать! Он нарочно, злит, зубы заговаривает, но я не отступлюсь, пока не расскажет все тайны!

И в это время раздаётся совершенно неожиданный и очень несвоевременный звонок в дверь. Я даже уверена, что знаю, кто там!

- Анна Степановна, добрый день! А, может, уже и вечер! – заливается соловушкой мой мучитель, беря совсем другие ноты, быстро ориентируется, - а мы тут вспоминали про Вас, что-то давненько не были! Вот Маришка даже заскучала, - сволочь, ещё и меня приплёл, - говорит, не позвать ли любимую соседку к чаю?

- Ой, спасибо, - поёт ответную арию «Варяжского гостя» баба Нюра, - а я и то, думаю, как там мои добрые соседи поживают? С Рождеством вас! – подаёт очередное блюдо с выпечкой, и я понимаю, что целый день не ела! Только сейчас почувствовала! Во, как снеговик заморочил!

- Всё, всё! – Айс благосклонно принимает угощение, - бегу ставить чайник!

Тут баба Яга, вернее Нюра, замечает и меня, реакция соседки впечатляет,

- А Маринка-то где? – она оглядывает меня с ног до головы в полной растерянности и недоумении, потом кидается на кухню, в мгновение ока запрыгивает на загривок, ничего подобного не ожидающему мужику! Вот прыть у бабки! И принимается его царапать за лицо, пытаясь оставить без глаз, и одновременно душить за горло,

- Аферисты проклятые! Нашли дуру-сказочницу, облапошили, убили уже, наверное, и закопали, где-нибудь в сугробе! Думали, я подмены не замечу?!

Ошалевший от неожиданности великан, охреневает и, какое-то время даже не сопротивляется, а старушка пользуется этим моментом, всячески нанося урон его совершенному телу. Наконец, Айсмен приходит в себя и, по возможности, бережно, стряхивает цепкого клеща со спины,

- Маринка! Хоть бы помогла, что ли! – упрекает.

Баба Нюра переводит недоумённый взгляд с него на меня. А я начинаю хохотать. Сцена, комичней некуда: здоровенный верзила с поцарапанной рожей и шеей, будто его драло стадо диких кошек, держит под руки старушку «божий одуванчик», которая, того гляди, рухнет без чувств!

- Анна Степановна, - наконец, ко мне возвращается способность говорить, - это я Маринка-сказочница, никто меня не убивал и в сугробе не закапывал, просто, в порядок привели… Вам валерьянки плеснуть?

- Мари-ина? – тянет старушка в сомнениях, а я, позабыв, про макияж на лице, вовсю вытираю слёзы от смеха, нещадно размазывая боевой раскрас. Вернее, просто тру глаза, а на кого становлюсь похожа, это я узнаю потом.

- Лучше иди, умойся, - отмирает Айс, - валерьянки мы сейчас вместе примем, да, Анна Степановна? Где её искать?

- В шкафчике со специями есть розовая коробочка, там все лекарства, - отвечаю и иду в ванную.

Боже мой! В зеркале панда! Так это ещё тени фирменные! Надо привыкать к новой жизни, бросать привычку, кулаком по глазам возить со всей дури при любом удобном случае, хорошо хоть линзы на месте остались! Смываю всю шедевральную красоту, что, впрочем, меня нисколько не портит, ресницы наклеены надолго, брови покрашены тоже на месяц, по крайней мере, так Артур пообещал, а остальное – ерунда. Ну, пудра с тональником смылись, проявляя веснушки, да помада сошла. Но в целом, я по-прежнему красотка, а для бабы Нюры более узнаваема.

А старушенция-то боевая оказалась, да ещё и заступилась за меня, жизнью, можно сказать, рисковала! Значит, это я – поганка, плохо о ней думала!

Возвращаюсь: на кухне милая компания наслаждается чаепитием и душевной беседой. Остаётся присоединиться. По небольшому помещению разливается запах сдобы и ванили, а ещё в этот божественный букет, перебивая всю божественность, вплетается термоядерный шлейф аромата кошачьей страсти – то бишь, валерианы лекарственной,

- Вы, что? Валерьянкой полы мыли?

Глава 12.

- А ты, Марина, изменилась, - соседке явно не хочется продолжать тему её подвига, - похорошела, - оглядывает меня с ног до головы.

- Я уж, поняла по Вашей реакции, что изменения пошли на пользу. Вот фитнес-тренер так на меня влияет.

- Ай, молодец, Айсушка, - одобрительно похлопывает его своей сухонькой ладошкой по руке.

- Айсушка? – поражаюсь невиданной бабы Нюриной щедрости на чувства.

- Почему бы и нет? – хмыкает, до сих пор молчавший, Айс, - это ты всё топорщишься, а Анна Степановна сразу меня оценила.

- Ага, и кинулась душить в объятиях! – тут же поворачиваюсь к соседке, готовой распахнуть рот в ответной реплике, - спасибо Вам дорогая, Анна Степановна, что в обиду не дали! Я Вас недооценивала, извините! – старушка удовлетворённо кивает, потеряв мысль, и добавляет,

- Я всегда, Маринка, за тебя готова, порвать кого угодно! – во, как прониклась!

На этот раз Баба Нюра загостилась, мы уже зевали с Айсом наперебой, а соседка никуда не спешила, мой квартирант внимательно и с интересом выслушал все дворовые сплетни, пока Анна Степановна не иссякла сама. И уже тогда, с чувством исполненного долга удалилась восвояси…

***

Отправив соседку на Haus, возвращаюсь,

- Мне не нравится твоё лицо, - рассматриваю покрасневшие царапины.

- Ну, извини, - обижается, - почувствовала себя королевишной, и сразу предъявы?

- Балда! – насмешил, так насмешил, - бабка покруче дикой кошки постаралась, так тебя расписала! Боюсь, от валерьянки мало толку.

- Ну, не зелёнкой же, в самом деле? – дошёл до зеркала в комнате, рассматривает, - как я на людях покажусь?

- Без штанов всё равно, не покажешься, - успокаиваю, - давай-ка антибиотиком, что ли присыплем, а то краснота вокруг царапин, не к добру.

- Спасай, Марин, мою репутацию, - вижу в отражении жалобный взгляд. И мне действительно становится его жалко, хочется утешить и по голове ещё погладить, как маленького.

- Пошли, - говорю. И веду на кухню, - сейчас поможем твоему многострадальному фэйсу.

Стою меж его широко расставленных колен, и отмачиваю перекисью слипшиеся от настойки царапки,

- Давай сначала всё откроем, иначе, толку мало.

- Ммм, - стонет тихонько, и в какой-то момент обхватывает меня обеими руками. Глаза закрыты.

- Ну, потерпи, ты же мужик, в конце концов, или совсем снеговик? - стыжу и уговариваю. И не хочу выбираться из его ловушки.

- Больно! – жалуется. И добавляет, - не совсем ещё…

- Давай, подую, что ли? – предлагаю, - раз не совсем.

- Дуй! – командует.

И я дую. Осторожно, аккуратно промакиваю красные полосы, дую снова, присыпаю порошком, опять дую, потому что по себе знаю, как он неприятно стягивает раненую кожу. Мои колени подобное испытание проходили не раз. А тут лицо.

Заодно, пока не видит, наслаждаюсь зрелищем: хорош, всё-таки, ничего не скажешь. Мужское лицо с правильными чертами, чётким абрисом подбородка, подёрнувшегося уже солидной щетиной, красивой линией губ, прямым носом, тёмными бровями вразлёт, едва не сходящимися на переносице, пушистыми чёрными ресницами, прямыми и длинными, вот бы мне такие!

И так я увлечена этими ресницами, что забываю дуть, а он, потеряв мою заботу, тут же распахивает эти свои чёрные крылья и упирается в меня синевой. Секунда замешательства вполне достаточна, чтобы я поняла, что краска заливает меня по самые уши, а вместо насмешки, которую жду, его ледяные глаза, посылают совсем другой импульс. Одновременно чувствую, как вжимаюсь в его живот коленями, оттого что ручищами своими прижал накрепко.

Пугаюсь… Себя или его, не поняла, не успела! Отшатываюсь, вернее, сначала смаргиваю, будто очнулась, а потом он опускает руки. В следующий миг синева становится смешливо-холодной…

Он играет?! Или нет? Кто я для него? Глупая мышь, которой забавляется пресыщенный котяра, прежде чем съесть? Да он и есть-то не станет, так придушит для забавы, и всё… Потешится, пока брыкаюсь, а как ослабну и уступлю, так и интерес пропадёт…

- Ну, вот! – сдуваю лишнее, - завтра будешь молодцом!

- Спасибо, Мариш, спасла… - смеётся, - фу-у, горько!

- Так не облизывайся, это ж лекарство… И давай, рассказывай, не совсем снеговик, свою историю!

- Ау-ууа! – получаю в ответ щедрый зевок, - я спать…

- Ссспокойной ночи! – скриплю зубами, решив дождаться утра и таинственную Инессу.

- Добрых снов, Мариш… - пожелал, как проклял…

***

Утром просыпаюсь сама, сны опять такие, что ни записать пером, ни вырубить топором. В общем, из-за сна и проснулась. Ну, что ты будешь делать? Опять этот чёрный ловелас там хозяйничал! Хотя на ночь пожелал добрых снов. Нарочно, что ли?

Интересно, он в реале так же хорош?..

Поднимаюсь и тихонечко крадусь в ванную, проползаю мимо дивана в гостиной, а там… никого! Неприятно ёкнуло в организме! И потянуло обидой, где-то в районе души.

Заглядываю в кухню, отпускает: стоит мой подарок Рождественский перед окном, позирует и кофеёк попивает. Обзору опять представлена фигура сзади. Только сейчас улавливаю аромат свежесваренного любимого напитка, а уж, Паниковского нагнала.

- Моя ты радость! – это я так сказала, вернее, подумала? Хорошо, что он мысли не читает! Или читает?

- Привет, сонное царство! – разворачивается, не удивляясь, хотя я ведь мышью, даже не дышала почти.

- Почему же сразу сонное? Сама встала!

- На часы глядела? – спрашивает, а сам опять в окно уставился.

И голос что-то у него нерадостный, и сам, как потеряшка…

Не знаю, какая дурная сила толкает к нему, но думаю, та же что и во сне. Подхожу сзади, и моя непослушная рука, будто я ей вовсе не хозяйка, тянется к его татуировке. Указательный палец начинает вычерчивать контур крыла от основания между лопаток к предплечью.

Айс сначала вздрагивает от неожиданного касания, а потом замирает, так и не донеся кружку с кофе до губ. А я не могу оторваться, пока не замкну контур, обведя его полностью по всему крылу.

Глава 13.

Я ещё размышляю над ответом, а он уже поставил кружку на подоконник и развернулся, руки его сразу нашли себе новое занятие, поймав меня в крепкое кольцо. Ничего не изобретаю лучше, чем ляпнуть,

- Ты снился мне сегодня…

- Знаю, - обдаёт кофейным ароматом прямо в губы. Смутиться не успеваю…

М-м, как вкусно! Немного горько, но так сладко! И так умело и уверенно, будто знает о поцелуях, хотя и снеговик. А может и знает. Вот так бы целоваться и целоваться!

Честно говоря, не представляла, почему поцелую отдаётся столько много внимания. Ну, коснулись губами друг друга мужчина и женщина, углубились в этот процесс, кто как умеет, микробов кучу друг дружке подарили, обслюнявились… Бррр…

А вот ни фига и не бррр, когда с тем, с кем надо! Вот, где химия! Или магия? Может, всё-таки, магия? Может, всё ещё сплю?

- Дз-ззз-нь! – не сплю, я сверну голову этому звонку!

- Инесса прикатила, - отрывается нехотя, выпускает на волю из сладко-горького кофейного плена, - собирайся.

- Куда? – не понимаю, в какие такие места он меня ещё собрался отправить.

- Шопинг сегодня по плану.

- А, если не хочу? – нормально? Всё за меня решил.

- Просила? Вспоминай! Кто говорил, запустила себя совсем! Хоть в «Модный приговор» письмо пиши! Было?

- Было, - отвечаю, только оторваться от своего исполнителя желаний не могу. Желания поменялись.

- Вот и поторапливайся.

- За чей счёт банкет? – вряд ли Инесса поведёт меня в массмаркет, а на бутики у меня денег нет.

- Все расходы в счёт Рождественского чуда, - успокаивает и торопит, - она уже здесь.

- С, чего ты взял, что она? – как же некоторые люди не вовремя умеют появляться!

- Вон машина её, - показывает на красную, словно налакированную иномарку, припарковавшуюся под окном.

Судя по наверняка не дешёвому авто, леди из него вышла тоже непростая. Спешу собираться, мои стёганые штаны в этот раз не прокатят.

Хотя выбор невелик, но думаю, что если постараюсь, то смогу соответствовать. А пока умываюсь в ванной, навостряю уши. Журчание воды из крана, конечно, портит акустику, но моё ухо плотно прижато к двери, выходящей, как раз в коридор. Клацнул замок, дверь открылась,

- Здравствуй, Ар…

- Айсмен, - представляется, - меня зовут Айсмен, - и в голосе прямо чувствуется начальственный нажим.

- Айс- мен? – неуверенно повторяет мелодичный женский голос, - а, что у тебя с лицом?

- Кошка поцарапала…

- А-а, - тянет удивлённо, потом находится и суетливо, - вот всё, что необходимо, собрала…

- Благодарю, - одобряет. Слышится шорох картонных пакетов и шаги каблучков в комнату. Значит, увёл Инессу подальше от моих любопытных ушей. Ну, ничего, пока мы за нарядами ездим, я сама у неё всё выпытаю. Если они на «ты», то знакомы близко! И что там за Ар такой?..

***

Выхожу из ванной, само собой, в полном прикиде: махровый халат в цветочек и чалма из полотенца на голове.

Первое желание: сделаться невидимкой, второе – умереть! Второе – сильней!

У меня в квартире модель в лучших традициях «Виктория Сикрет»! Высокая, худая платиновая блондинка, спустилась прямо с подиума в мою берлогу и явно чувствует себя не в своей тарелке.

Ещё бы: короткая белая шубка, прикрывает плечи скульптурной фигуры, облачённой в лаконичное платье – футляр, плотно её облегающее. Тут уж не до фантазий, всё подчёркнуто! Да ещё и наряд под стать автомобилю, думаю, алый того же оттенка. Образ завершают замшевые высокие сапоги практически на шпильке. Ах, вот, значит, откуда мы образы настоящих леди черпаем! Ну, ну! Я могу больше не стараться…

Богиня оборачивается на мою унылую фигуру, в первый миг считываю такое пренебрежение, которое свойственно, наверное, бабочке при знакомстве с червяком. Потом она переводит взгляд на Айса, я тоже,

- Это Марина, - он спокоен и строг с красавицей, словно, она во всём от него зависит, - Мариш, знакомься, это Инесса! – и тембр уже совсем иной. Мне льстит. А Инесса, обернувшись опять ко мне уже в полной растерянности, произносит,

- Инна, вообще-то…

Остаётся только подытожить,

- Очень приятно!

Далее идут одни инструкции,

- Берёшь её с собой, шопитесь, потом салон, возвращаешь сюда в полной упаковке, ясно! – это Инессе.

- Тебе полчаса на сборы, сильно не усердствуй, всё равно, переделывать, - это мне.

Очень хочется брыкануть, но когда ко мне обращается, голос его теплеет, да и взгляд как-то помягче. Вижу уже знакомого мне снеговика, с которым пили вместе шампанское, играли в подиум Миланской моды, гадали на любовь и с бабой Нюрой чаёвничали, да и лицезрела его в таком виде… так что не спорю и иду в спальню. Напоследок бросаю,

- Мне пятнадцати минут достаточно…

А чего, тянуть-то? Всё равно, Инеску не переплюнуть. Джинсы, короткий серый пуховик и тёплые кроссовки. Понятно, что я ей до пояса, но ничего, если что, достану в прыжке. Шапку, как понимаю, надевать смысла нет, так что огненная грива, окутывает меня пылающим облаком. Приходится забрать её в хвост, и линзы, всё-таки, вставляю, надо хотя бы немного соответствовать себе самой…

До машины шествуем в полном молчании. Инесса впереди вышагивает, как по подиуму, но только это не элитный центр, а обыкновенный среднестатистический двор среди типовых многоэтажек. Без консьержей, с зассаными, извиняюсь, кошками и не только ими, подъездами. И безо всяких особенных уборок двора. Если дорожку дворник песочком посыплет, то честь ему, и хвала!

Но у дворника тоже праздники, так что прекрасная принцесса поскальзывается, оступается и, бессмысленно взмахивая руками, летит всем прикладом оземь!

Почти… я успеваю её ухватить за шиворот в последний момент! Инессу разворачивает на тонких каблуках, и она повисает на мне. Как я устояла, непонятно. Она хоть с виду и тростинка, но тяжёлая зараза оказалась!

Пыхтит бедолага, выравнивает равновесие, сдувая со лба откуда-то выбившуюся чёлку,

Глава 14.

Сожалеть об участии в судьбе Инессы не пришлось, после попытки испытать на себе земную твердь, гордячка явно подобрела.

А мне только этого и надо, пока выруливаем из двора, я благоразумно помалкиваю, но недолго,

- Инна? Как я поняла, к Вам можно так обращаться?

- Да, лучше Инна, Инессой меня А…Айсмен прозвал, но мне не нравится, - чуть не проговорилась, но вовремя прикусила язык.

- Айсмен, - повторяю, - не находите странным имечко?

- Да какая мне разница, - пожимает плечиками, глядя на дорогу, будто и не при делах, - Айсмен или ещё как! Может, папа с мамой по дурости нарекли…

- А, Вы, не в курсе? – я так просто не отступлюсь.

- Откуда мне знать? Я его, как Вас впервые вижу…

- Ну, да? И куда мы тогда с Вами едем? По поручению неизвестного человека… И собрала ему всё, что необходимо? И на «ты»?

- Слушай, отстань, а! – поворачивается на мгновение от руля, тут же кто-то начинает клаксонить, идя на обгон, - не говори под руку, а то сейчас ещё врежемся, куда-нибудь!

- Хорошо, подожду, - отступаю, но не сдаюсь, - у нас времени масса…

***

Но время пролетает моментально! Как эта дылда не устала на своих цирлах. Я уже в полном загоне. Инесса привезла меня в торговый центр, который я всегда обходила стороной. Он же, можно сказать, элитный, и цены соответственно, такие же!

- Кто платит, подруга? – уточняю на всякий случай, хотя ясно, что получу новую отговорку. Так и есть,

- Подарки деда Мороза! – усмехается. Ну, примерно этого и ожидала.

В результате изнурительного похода и многочисленных примерок, я становлюсь счастливой обладательницей модной крутой дублёнки светло кремового оттенка с пушистым воротником, ни за что бы сама не купила – слишком марко. Три поездки в общественном транспорте в час пик, и вида не будет. Но Инесса неумолима,

- Ходи пешком, значит! Или учись на права! Настоящая леди не должна дёргаться по поводу маркости наряда! Ты же не хочешь выглядеть кочегаром?

Круто она меня осадила! Я всегда старалась выбрать немаркую одежду, чтоб хватило на дольше и грязи не видать. Оказывается, по цвету одежды уже можно понять, кто ты есть!

Пара платьев, тоже не моя тема. Я больше джинсами обхожусь или спортивками. На моё предложение, пойти по спортивкам, Инесса сделала такое лицо, словно я предложила прогуляться голышом! Думаю, голышом, она бы оценила выше. Но, по правде говоря, позволила шерстяной брючный костюм тёмно-зелёного цвета и несколько шёлковых топов под него. Потом, ботильоны из чёрной замши и высокие бежевые сапоги под дублёнку.

Насчёт высоты каблука пришлось повоевать, и мой диктатор сдался, школьный каблук, выше по зиме я бы не потянула – это на сапогах, как буду ломать ноги в ботах – загадка. И ещё офигенные туфли, тут уж от каблуков отвертеться не удалось, придётся потерпеть. Но они того стоят!..

Я было, выдохнула, но, рановато. После обувного мы оказались в царстве нижнего белья. Вот, где пришлось воочию признать все свои несовершенства. И пободаться с Инеской за собственное целомудрие. Так я обзавелась несколькими умопомрачительными комплектами и двумя парами чулок – я это надену? Да она с ума сошла! Зато сорочка и пеньюар – точно для богини! Ничего подобного раньше близко видеть не приходилось, я уж молчу, обладать…

Вконец измождённая таким изнурительным делом, я уже мечтаю оказаться дома, но оказываюсь в том самом салоне, куда только вчера меня зазывал Артур. Там внимательные девочки-щебетуньи глумятся надо мной ещё полтора часа, и наконец, я – принцесса! Нет – королева! Да такая, что не можно глаз отвесть!

Я ли это? Надо привыкать и не замирать с открытым ртом возле отражения, в котором зеленоглазая красавица с волнистой копной ярко-рыжих волос, пухлыми розовыми губами и практически идеальной фигурой, откуда бы ей взяться, пристально и удивлённо разглядывает меня. Ведь это – я!..

Инеска заставила меня тут же и принарядиться, чтобы, значит, заказчик сразу смог лицезреть товар лицом! Довезла до дому, фирменными пакетами всю обвешала, как новогоднюю ёлку, но из машины не вышла,

- Да, ну нафиг, ещё ноги тут у вас переломаю или голову разобью!

- И то верно, - соглашаюсь, - я теперь и сама стою на ногах с большим сомнением, - спасибо, подруга! Всего хорошего!

- И тебе не хворать!

Хотя, какая она мне подруга? Про моего гостя так ничего и не рассказала, прямо партизанка! Даже когда в кафешке сидели, а то я уже сознание начала терять от голода! Позабыла, что маковой росинки с утра во рту не было, даже про кофе позабыла. Пока перекусывали, я кремовой пироженкой с кофейком, а моя визави каким-то подозрительным фрэшем цвета детской неожиданности, но вроде как весьма полезным, так и не раскололась. Как присосалась к соломинке, не оторвать, наверное, вкусом наслаждалась. Зато, всю дорогу домой допрашивала, как он у меня оказался, почему одет, будто бомж, и морда поцарапана?

Видела бы она его вчера, сегодня, можно сказать, ничего не осталось. А насчёт его места жительства, я ей так и ответила,

- Фиг знает, может и правда, бомж? – вот и всё.

Про снеговика, ясное дело, молчок…

***

Звоню в двери, сама от себя счастливая, то-то сейчас удивлю своего волшебника и, конечно, буду благодарить за подарки. Открывает, и я

- Айс?! – он такой классный! Такой шикарный, как с обложки глянцевого журнала.

Захожу в квартиру. Боже, как чуждо в этом убожестве выглядит мужчина в чёрном с иголочки фраке с бабочкой, идеально сидящем на его фигуре, словно влитой! Он так вкусно пахнет! Опять этот будоражащий меня аромат лёгкой табачной горчинки в шлейфе совсем чуть-чуть парфюмно-сладковатой, чисто мужской туалетной воды.

Вроде бы я его уже разглядела во всех ракурсах за эти дни, а сейчас вижу будто впервые и понимаю, как же мы далеки друг от друга в наших жизнях.

Эта птица слишком высокого полёта, чтобы вот так вдруг взять и залететь в моё убогое гнездо, а ещё точнее, дупло, по-другому не скажешь! Вроде, оба люди, но как не суждено пересечься в природе двум ласточкам, городской и деревенской, так и нам: разные экологические ниши.

Глава 15.

- Марина! – он сначала замешкался немного, хочется верить, что я порадовала его своим преображением, от того и заминка.

- Что?

Забирает мои пакеты и отправляет в спальню,

- Собирайся, принцесса, через час мы должны быть на балу.

И где мои комплименты? Разве мне не причитается награда за все мучения сегодняшнего дня? Но что он такое сказал,

- Бал?! – я никогда не была на балу. Никогда не представляла, что могу там оказаться. Всё что знаю, так это то, что напридумывала в своих детских сказках или в кино видела. Не представляю, как туда собираться и себя вести, - ты шутишь? Какие в наше время могут быть балы?

- Самые настоящие, - смеётся, - что, Золушка боится отправиться на бал?

- Она боится, что в полночь карета превратиться в тыкву, лошади в крыс, а бальное платье в лохмотья! – опять эта моя любимая сказка напоминает о себе! Я действительно третий день живу в сказке и, чем дальше, тем страшней, что часы пробьют заданное время, и иллюзия развеется.

- Не бойся, твоё платье в лохмотья не превратится, оно тебя заждалось уже, - подталкивает в комнату с хитрой улыбкой.

Я захожу в спальню и вижу настоящее бальное платье тёмно-изумрудного цвета с глубоким декольте, длиной в пол, расходящееся от талии множеством складок по подолу. Ткань немного переливается, играя световыми бликами. Немею от красоты и восторга! Уже не в первый раз в голову постучала честная мысль, что это игры разума, а точнее, безумства! И происходят они со мной уже третий день! Поворачиваюсь к Айсу,

- Это невозможно!

- Опять?! – всплёскивает с досадой руками, - скажи, что всё розыгрыш! У тебя это любимая отговорка!

- Это не отговорка, это - правда! – гляжу на него во все глаза, пытаясь выхватить ту самую главную эмоцию, которая всё время от меня ускользает, словно вёрткая рыбёшка, попавшаяся на крючок, но такая нахальная и уверенная в себе, что ловко срывается и уплывает восвояси. Опять вырвалась! И снова уплыла!

- Довольно рефлексии! – что-то, мелькнувшее искрой в глазах, опять сменяется спокойной насмешливой уверенностью, - через полчаса, максимум час, ты в этом платье будешь блистать на настоящем балу, а потом мы поговорим про розыгрыши, правду и неправду… если захочешь.

***

Красивая дорогая машина с личным шофёром, разодетым в камзол и брюки с лампасами, в белые перчатки, будто он кучер королевской кареты, привозит нас в загородную резиденцию, о существовании которой и ей подобных я не имею ни малейшего понятия. Да и откуда бы иметь, если это закрытая охраняемая территория и для простых смертных - тайна за семью печатями. Берёт мандраж…

Наша почти карета подкатывает прямо к парадному подъезду с белыми колоннами, множеством ступеней и бордовой ковровой дорожкой, ведущей наверх. На город уже давно спустилась ночь, а здесь за городом так светло от праздничной богатой иллюминации, словно днём… По ступеням поднимаются парами нарядные радостные гости. Приветливые швейцары открывают массивные двери. Изнутри слышится музыка и льётся яркий свет. Специальные встречающие открывают двери авто, и молодой парень в наряде не то пажа, не то какого-то слуги, помогает мне выйти. Стою, и ноги подкашиваются.

- Не бойся, - Айс чувствует мои сомнения, или просто догадывается, не важно, главное, за руку берёт, а от его горячей ладони, уверенность плавно перетекает в мои заледеневшие от волнения пальцы, согревая их своим теплом. И мы идём по ступеням в сказку…

***

Ничего подобного в жизни видеть не приходилось. Безо всяких «будто бы», мы оказываемся не то что на реальном балу девятнадцатого века, а прямиком в оперетте Иоганна Штрауса «Летучая мышь»! Ещё при входе услужливые швейцары снабдили нас карнавальными масками. У Айса лаконичная чёрная из атласа, скрывающая остатки бабы Нюриного вандализма на его лице, а у меня бархатная, по краю расшитая цветными камушками и тонюсеньким кружевом, и удивительным образом в тон платья!

В ложе профессиональный оркестр играет живую музыку, седой дирижёр в чёрном фраке и белоснежной манишке, как одержимый, размахивает своей палочкой, так, словно она волшебная, и музыканты извлекают мелодию лишь по её велению!

Ловкие официанты, с высоко поднятыми подносами полными фужеров шампанского, мастерски маневрируют между танцующими парами, умудряясь ни с кем не столкнуться.

Айсмен останавливает одного из них и берёт два с искрящимся напитком, предлагая мне выпить. Как кстати! Колючие пузырьки, ударяясь в нёбо, приятно будоражат, добавляя восторга и красок происходящему вокруг и, буквально погружая меня в эйфорию…

Друзья мои, я очень рад,

Что вы пришли на маскарад.

И прошу вас всех,

Чтоб царил здесь смех

В эту ночь забав и утех!

Этими словами арии нас встречает хозяин бала князь Орловский, вернее, опереточный певец, его изображающий,

Скучать и думать здесь грешно -

Одно веселье быть должно.

Все заботы - прочь!

Нам должна помочь

Позабыть дела эта ночь.

Боже, как же я хочу последовать его велению!

Сладость забвений

Горьких волнений,

Тайна продленья

Светлых мгновений -

В этом чистом,

В этом лучистом

В этом искристом

Золотом вине.

Пью за свершенье

Светлых желаний,

За исполненье

Наших мечтаний…

Вот, как проводят Новогодние каникулы избранные! Я и представить не могла!..

Гости ещё подтягиваются, а красочное действо уже разворачивается согласно либретто. И никакой сцены, всё в зале. Не могу понять, где статисты, где зрители, и главных героев отличаю только по тем партиям, которые они исполняют прямо среди нас…

Мы, то и дело, оказываемся в гуще сюжетных событий, представляющих собой набор розыгрышей, остроумного вранья, и красочно переплетенных недоразумений, в которые попадают главные герои.

Глава 16.

В какой-то момент, то ли от выпитого шампанского, то ли от того, что вокруг разливается такая празднично-сказочная эйфория, начинает казаться, что всё происходящее напрямую касается меня и Айса! Особенно, когда хозяин бала, начинает сольную партию со словами:

Смешала полночь краски,

И в этот волшебный час

Мы все наденем маски.

Никто не узнает нас.

И, не боясь огласки,

Мы можем без опаски

Красоткам стоить глазки

Сквозь узкий вырез маски.

Итак: Ура! Вот это маскировка!

Теперь держись плутовка!

Под маской жизнь - игра!

Где-то на задворках сознания до меня доходит мысль, что всё происходящее со мной последние дни, и есть та самая игра! Мне пока не удаётся её разгадать, значит, надо расслабиться и подстроиться и, отбросив все сомнения, просто начать получать удовольствие!

Буквально после завершения соло князя, оркестр начинает вальс. Мой шикарный партнёр лёгким, но галантным кивком приглашает на тур.

- Я не умею, - теряюсь и тут же сникаю, а ведь только что настроилась на праздник и лёгкость.

- Ерунда! – опаляет Айс жаркой синевой в прорези маски, - любая женщина сумеет, если доверится опытному партнёру. Ещё и удовольствие получит! – и, не спрашивая, подхватывает за талию и заносит в круг, а я, не сразу, но понимаю всю двусмысленность брошенной им фразы, это он не о вальсе… или не только о нём. Тем более, что догадка подтверждается горячим взглядом. Маска-то маской, но мне кажется, что скрыв пол лица, главное она только подчеркнула: я ему нравлюсь!

Интересно, что он видит в ответ, глядя на меня? Могу сказать, что ощущаю я:

Лечу, не чуя ног по ослепительному залу, под сумасшедше-прекрасную музыку Штрауса, полностью отдавшись во власть мужчины, это будоражит, волнует, увлекает, так что хочется в голос запеть самой!..

Чувствую, насколько бережно и, в то же время, уверенно, он удерживает меня и ведёт в танце. Ничего вокруг не замечаю, меня, словно вихрем, закружил вальс. Мелькают огни, льётся чудесная, хорошо знакомая мелодия, самый красивый партнёр, увлечён только мной!

Откуда знаю, что самый? Потому что других просто не вижу! Глаза в глаза, молча, только взгляд, только улыбка, только горячие сильные руки на талии! Кто ты, Айсмен?

Опять лезет в голову куплет из арии князя Орловского:

…Маска кстати гордецу,

Наглецу и глупцу,

А нам стыдиться наших лиц

Просто не к лицу.

Так снимем маски, господа,

Сбросим их навсегда.

Все пускай узнают всех: это не беда!

Когда же ты сбросишь маску, мой незнакомец? Когда?

В очередной раз, утолив жажду шампанским, мы попадаем в новый эпизод спектакля. Это объяснение в любви Генриха своей, так и не узнанной жене Розалинде. Как раз то самое, после которого пошла в народ фраза, что жена – это прочитанная книга.

Я, само собой, и тут делаю выводы: растекаться мороженым на солнцепёке не стоит! Держи ухо востро, Марина! Хочешь интересовать его подольше? Так не ведись, не показывай, что готова на всё, не давай прочесть себя бегло, пускай приложит хоть немного усилий! Как там пропела Розалинда?

Рановато для развязки,

Я пока побуду в маске…

Вот и я побуду. Не стоит так демонстрировать восторг…

А как не демонстрировать, если я в сказку попала?..

Только бы не проснуться, только бы продолжался этот бесконечный сон! Только бы карета не превратилась в тыкву! Как же я этого не хочу! Остановись мгновение, ты прекрасно! Лучше уже невозможно!..

Однако, всему когда-нибудь приходит конец.

Рассвело, угасает маскарад.

Утро – время утрат…

Мы, уставшие, но довольные покидаем праздник уже на рассвете. Наша карета возвращает нас в спальный район с серыми, однотипными многоэтажками, погружая в суровую реальность обычной жизни среднестатистического горожанина.

После столь искромётного нереально действа, на меня нападает тоска и уныние, от того, что реально понимаю, скоро проснусь, и всё окажется сном…

Опять пристаю с вопросом к своему таинственному спутнику. Мы сидим на заднем сидении машины, я в его объятиях, которые после бала становятся абсолютно естественными,

- Что это было, Айс?

- Чудо, - отвечает, целуя в висок, - ты просила, вот это оно.

- Я столько не просила, - глупо выходит, будто мне не понравилось, а он так и понимает,

- Не угодил?

- Ну, что ты! – теперь оправдываюсь, - я не знала, что такое бывает! Это же сказка!

- Скажи ещё опять – розыгрыш!

- А, ты скажи, что нет! – поворачиваюсь и гляжу в полумраке салона на него в упор. Хоть и темновато, но зато так близко, что ощущаю тепло его дыхания на щеке, и маски сняты, не спрячешься!

Он призадумывается на минуту, и я уже подозреваю, что не ответит, но ошибаюсь,

- Нет… теперь, нет…

Я ещё многое хочу спросить, пока он посерьёзнел и готов к откровениям, но мы приехали, и таинство минутного порыва рассеивается, как утренняя мгла…

***

Оказавшись в убогих после дворца стенах моего жилища, магия сказочной ночи и страсти улетучивается сама собой, а тут ещё Айс подливает масла в огонь,

- Слушай, Мариш, я там у тебя подправил немного, пока вы с Инессой по магазинам катались. Думаю, так получше будет, - сообщает, разоблачаясь из своего дорогого фрака.

- Что ты имеешь в виду?

- Ну, роман твой любовный… пришлось немного подрихтовать.

- Что-о? Ты залез в мой роман? Ты читал без разрешения?!

- Так я - первый читатель, или ты в стол пишешь и никому не показываешь? – удивляется. И я понимаю, что Айс прав, все же будут читать, чего злюсь? Но,

- Писать-то в моём романе я тебе не разрешала!

- Там не роман, там сказочка про белого бычка была, вот теперь стало хоть немного на дело похоже! – комментирует совершенно не щадя мои авторские чувства, а сам уже рубашку снимает, сверкая своими крыльями.

Глава 17.

- Что за пошлость: неведомое чувство пониже живота зажгло огонь?!

- А, где? Пониже колена, что ли? – это простое бульварное чтиво, оно должно быть доступным для восприятия любой торговки, которая сидя на базаре за своим прилавком и лузгая семечки от скуки, что покупателей нет, не только всё поймёт, но и увлечётся!

- Ну, спасибо за высокую оценку! – вот гад! Я хотела написать возвышенную оду любви, а он взял и всё опошлил! Просто поиздевался над моими светлыми грёзами!

- Ну, прости, Марин, прости! – начинает извиняться, - просто решил подразнить немного, слишком уж всё чопорно у тебя, скучновато. Слегка накидал, чем можно оживить, а красивые слова напишешь сама. Я поглядел, ты умеешь изъясняться возвышенно, вот и облачишь в нужные завитушки, но, по сути, я прав! В анатомии, конечно, не знаток, но женскую физиологию слегка представляю.

- Думаю, и в познаниях физиологии себя переоцениваешь! Откуда ты знаешь, где и, что её пронзило и зажгло? Может, её отвращение пронзило?!

- Ага, - насмешливо, - что я женщин не трогал? Это ты ничего не знаешь! Даже про саму себя! Засела тут, как сыч, жизни настоящей не пробовала! Снеговиков ходишь лепить!

Как же он всё умудрился испортить после такой сказочной ночи!

- Всё я пробовала, - уже просто бесит, - от такой дури только отвращение может пронзить!

- Проверим?

- Да я и так, знаю!

- Спорим? – не замечаю, как покупаюсь на дешёвую уловку,

- Легко! – он тут же ловит меня на слове и быстро в два шага оказывается рядом…

Я вначале не понимаю, чего ему от меня нужно, а потом, когда, наконец, доходит, оказывается слегка поздновато. Потому, что в объятьях его уверенных крылатых рук, брыкаться как-то глупо, да и желания нет… И от поцелуя уворачиваться не хочется совсем…

Чёрт! И волнение внизу живота откуда-то берётся, так это он ко мне в декольте ещё не заглядывал!

- Дальше будем проверять? – отрывается от затяжного поцелуя. Лично у меня в глазах салют и ноги подкосились, не падаю, исключительно потому, что держит крепко, прижав к себе.

- Не будем… - отвечаю по инерции из упрямства, а хотелось бы, чего греха таить!

- Значит, сдаёшься? – о чём это он? Я, типа, проиграла спор?

- Нет! – я никогда не сдаюсь!

- Тогда, продолжим, - шепчет, опаляя моё чувствительное ухо, и принимается целовать кожу прямо за ним, потом под ним, потом спускается на шею и к ключице, оттуда по контуру выреза чуть выше края, буквально миллиметраж, плетёт цепочку поцелуев, пока не доходит до середины…

А там, пуговка на лифе платья, которую он просто отгрызает зубами, не выпуская меня из рук! Ещё одна чуть ниже! Все три так почикал! И это дорогущее бальное платье!

Но думать о таких мелочах совсем некогда, фиг с ними, с пуговицами, найду потом и пришью. Сейчас не до того, потому что, наряд, державшийся исключительно на тех трёх китах, что валяются теперь на полу, открылся легко и просто, давая доступ не то что в декольте, а значительно глубже!

И мой оппонент принимается доказывать, что почувствовала Марианна в моём, вернее, теперь уже в нашем общем романе! Конечно, есть ещё бюстик на подступах, но преграда слабовата. После похода в отдел нижнего белья, на мне вместо привычного целомудренного спортивного топа, фривольная «Анжелика». А, что бы ещё подошло к бальному платью?!

Но тонкое кружевце - так себе броня…

Угу, пара миллиметров вниз, и меня «…пронзило неведомое доселе чувство волнения в груди и, главное чуть пониже живота…» Вот сукин сын! Надо с этим срочно что-то делать!.. Или не делать?..

Решаю не делать, пусть доказывает, чего хочет, буду стоять до последнего, как Зоя на допросе… Или лежать? Кажется, мы идём лежать…

Последняя умная мысль проскакивает словами из арии Розалинды:

Рвётся в бой он!

Значит, сам не свой он!

Видно, кругом голова!

Поощрим его сперва…

Только вот вопрос, у кого из нас двоих кругом голова?

И я не сопротивляюсь, пока он стягивает с моих плеч платье, помогает от него избавиться. Остаюсь в довольно интересном виде: нижнее бельё и чулки, те самые, что мне Инеска посоветовала прикупить. Боевой запал сразу тухнет, а комплексы по поводу несовершенств совершенно не способствуют распалению того самого чувства волнения в груди и чуть пониже…

Хотя Айсу, похоже, не до моих несовершенств, он откровенно любуется, не в силах скрыть возбуждение и бормочет себе под нос странные вещи,

- Боже, это ты?! Я знал, верил, что ты меня не оставила, что вернёшься! – и забирает меня в объятия, увлекая в спальню на постель.

Но мне-то уже не до того! Упираюсь! Если и было какое-то желание чуть пониже живота, то теперь осталось только волнение,

- Ты, псих?! – он моментально трезвеет от вопроса, взгляд его из горящего становится будто бы подёрнутым серым пеплом, и Айс больше не пытается меня уложить по горизонтали, но оставляет сидеть на своих коленях,

- Тебе нужен ответ?

- Хотелось бы, - подтверждаю, - давненько жду. А ты всё сказками кормишь.

- Я расскажу ещё одну, последнюю… можно?

- Ну, валяй, - вздыхаю, - сказка так сказка. Одной меньше, одной больше… - слишком хорошо на его коленях, чтобы отказываться, уходить не хочется.

- Это сказка о Кае и Герде.

- Да, ну… эту я знаю, - думала, что-нибудь новенькое услышу, - на большее не хватило фантазии?

- Я расскажу тебе её по-своему.

- Попробуй, удиви…