Снегурочка для детей министра

ЭЛЬВИРА. 1 глава

– У Снегурочки с утра новогодних дел гора! – читает наизусть звонкий детский голосок, а большие голубые глаза смотрят прямо на меня смело и открыто. Я давно заметила: утренники в элитных частных детских садах всегда какие-то немного другие. Как будто дети богатых родителей с пеленок знают, что они – хозяева жизни, – и даже на Снегурочку и Деда Мороза смотрят совсем иначе: дерзко, уверенно...

Тем временем, девочка продолжает, и я улыбаюсь, покачивая головой в такт ее стихотворению:

– Нужно снежной бахромой ей украсить лес родной! Для зверят пирог испечь и фонарики зажечь! А потом на праздник к детям в золотой лететь карете!

– Вот это да! – восхищаюсь я и хлопаю в ладоши. – Танечка, откуда же ты узнала, что у меня действительно золотая карета?!

– Это просто стихотворение, – девочка пожимает плечами.

– Очень красивое стихотворение! – говорю я и глажу ее по голове. – Большое спасибо! Порадовала ты Снегурочку!

– А для Дедушки Мороза у тебя стихотворение найдется, Танюша? – спрашивает у малышки мой однокурсник Сережа Петренко, с которым мы вместе устроили в этом декабре новогодний чес. Почти каждое утро – какой-нибудь утренник в детском саду. Каждый вечер – один-два выезда на дом. В общей сложности, за две недели у нас с Сережей будет примерно сто пятьдесят тысяч рублей, за вычетом налога – по семьдесят тысяч на человека.

Новогодний чес для меня – отличная возможность заработать на свои праздничные хотелки, купить новый телефон и платье, которое давно дожидается меня в торговом центре... Ну серьезно! Оно как будто специально для меня сшито, и никто другой его не покупает! Правда, мне придется на него здорово потратиться: оно почти тринадцать тысяч стоит!

Одна проблема: Сережа не торопится отдавать мне заработанные средства. Объясняет это тем, что хранит все на накопительном счете под небольшой процент. Я совершенно не понимаю, зачем это. Сколько там наберется к концу месяца этими процентами?! Сто или двести рублей?! Да если даже тысяча – это такая мелочь! Платье куда важнее!

В общем, сегодня же после утренника я буду настаивать на том, чтобы Сережа перевел мне мою половину. Ну а со своей пусть делает что хочет.

Дети наконец заканчивают читать стихи, мы водим прощальный хоровод вокруг украшенной разноцветными огнями елки и начинаем выдачу именных подарков. В этом частном саду – дети предпринимателей, чиновников, медийных личностей, поэтому и подарки соответствующие: миниатюрный электромобиль, железная дорога, огромный брендовый плюшевый медведь, детское пианино... Когда два года назад у меня был первый такой чес, я смотрела цены игрушек на сайте детского мира. Ничего дешевле тридцати тысяч. Главным шоком был брендовый мишка: сто пятьдесят тысяч рублей! Люди, которые могут потратить такие деньги на подарок своему ребенку, – это для меня какая-то другая вселенная...

– Машенька Кузнецова! – называю я очередное имя из списка, и из пестрой толпы малышей выбегает девочка в пышном голубом платьице.

– С новым годом! – трубит громким басом Сережа, вручая малышке явно коллекционную куклу Барби в наряде с нашивками Шанель. Что-то мне подсказывает, что это совсем не фейк, а вполне себе реальная брендовая одежда, сшитая по специальному заказу родителей этой девочки.

Машенька радостно обнимает нас, забирает свою драгоценную куклу и возвращается к другим деткам.

– Варвара Опалова! – называю я последнее имя в списке.

В толпе малышни тут же начинается возня, а потом крики:

– Она заболела! Варя простыла! Ее нет!

Сережа откладывает в сторону большую подарочную коробку – мы не знаем, что внутри, – и встает с места:

– Значит, к Вареньке мы доберемся сами, ее тоже обязательно поздравить нужно! Ну а с вами, дорогие ребята, мы прощаемся до следующей зимы! Растите большими и здоровыми, слушайтесь родителей! – тут я присоединяюсь к нему, и мы хором зачитываем прощальное стихотворение:

– Всем желаем в новый год встретить счастье у ворот! Пусть мечты сбываются и радость не кончается! Вам желаем приключений и приятных впечатлений! Пусть удачу принесет наступающий вам год!

Малышня хлопает в ладоши и визжит, показывая друг другу свои подарки, музыка на фоне становится громче, заглушая шум детских голосов, ну а мы с Сережей незаметно уходим за кулисы, где он сразу стягивает до подбородка колючую бороду, а я снимаю с головы блестящую голубую шапочку с длинной искусственной косой. Мы оба жадно пьем воду из заранее подготовленных бутылочек, когда к нам сзади кто-то подходит:

– Сергей и Эльвира?

Я вздрагиваю от неожиданности и едва не проливаю на себя воду, а мой напарник тут же поворачивается к говорившему:

– Да, это мы.

– Здравствуйте. Меня зовут Антон, я личный помощник Матвея Тихоновича Опалова.

Сережа смотрит на него непонимающим взглядом и морщится, зато я сразу догадываюсь, в чем дело:

– Это отец заболевшей девочки?

– Да, Варвары Опаловой, – кивает Антон.

– Подарок в мешке Деда Мороза, можете его забрать, – говорит Сережа.

– Нет, Матвей Тихонович хотел бы, чтобы вы приехали к ним домой и лично поздравили Варвару и еще Богдана – это ее старший брат, ему шесть.

2 глава

Первая моя мысль – немедленно отказаться от предложения: соглашаться на работу, пока Сережа болеет, – это как-то нечестно, не по-товарищески, непрофессионально даже... хотя, почему же непрофессионально?! Даже наоборот! Шоу маст гоу он, разве не так?! Мы учимся на театральном, и наш мастер всегда говорит нам: единственная уважительная причина для отмены выступления – это клиническая смерть!

Кроме того, мой напарник тоже поступил со мной не слишком честно и по-товарищески, когда без моего согласия пустил в оборот мои деньги и решил заработать на них какие-то проценты. Ведь это ему нужны дополнительные пятьсот или семьсот рублей, а не мне! Мне нужно чертово платье! И пусть сейчас я веду себя как типичная девочка, но не так уж часто я себя балую, чтобы отказываться от этого каприза практически накануне нового года.

– Вы знаете... – говорю я в конце концов. – Я с удовольствием приеду.

– Отлично! – как будто бы с облегчением выдыхает мой собеседник. – В шесть вечера, как и договаривались?

– Да, мне будет удобно, – я по инерции киваю, хоть мы с Антоном и не видим друг друга.

– Тогда мы вас с нетерпением ждем. Можем еще организовать трансфер, кстати. Это закрытый элитный поселок, сюда не ходят автобусы, а такси остановят перед постом охраны, дальше придется идти пешком.

– Ничего страшного, я пройдусь, – мне не хочется лишний раз беспокоить заказчиков. А вот Сережа наверняка настоял бы на трансфере, а потом еще и жаловался мне тайком, что его забрали не на майбахе.

– Тогда я вышлю вам в вотсап подробную карту, чтобы вы успешно добрались и заходили через служебный вход для персонала.

– Окей, – я поджимаю губы, и Антон прощается со мной.

Какой же милый молодой человек! Вот только вряд ли Матвей Тихонович окажется таким же милым, а уж его супруга и подавно! Я третий год подрабатываю Снегурочкой и давно поняла простую закономерность: жители таких вот элитных закрытых поселков на окраинах Москвы – люди совершенного иного сорта, чем я или Сережа. Ведь они не просто детям подарки за пятьдесят тысяч покупают, не просто катаются по городу на дорогих тачках и делают в своих домах отдельные входы для персонала, но и мировоззрение имеют совершенно иное. Они – короли и королевы этого мира.

И они могут быть бесконечно вежливы и щедры с тобой, но рядом с ними всегда чувствуешь себя немного не в своей тарелке. Невольно плавишься под горделивыми взглядами... Конечно, в паре работать проще и комфортней, потому что нет ощущения одиночества. Но мне нужно то чудесное платье и хочется проучить Сережу – поэтому я согласна потерпеть немного пафосное высокомерие второго замминистра минцифр... или кто он там такой?! В любом случае, его дети – это просто дети, и они так же, как и остальная малышня, верят в Деда Мороза и Снегурочку, а значит – выезду быть!

В первой половине дня у меня сегодня теоретическая групповая консультация по актерскому мастерству и индивидуальное практическое занятие по сольному пению. В январе – четыре экзамена, а сразу после экзаменов начнется полноценная работа над дипломным спектаклем. Последний год обучения – та еще головомойка, но мне нравится. Я всегда мечтала стать актрисой, и совсем скоро эта мечта исполнится.

Я принимаю душ, быстро завтракаю и отправляюсь в университет, прихватив с собой ноутбук и костюм Снегурочки. После актерского мастерства и пения устраиваюсь за дальним столиком в любимой кафешке, чтобы почитать сценарий будущего выпускного спектакля. Да-да, я уже знаю, какой будет моя дипломная работа! Главная роль в авторском драматическом спектакле от талантливых ребят с режиссерского и сценарного факультетов.

Моя героиня, девушка Маша, узнает, что на самом деле ее старшая сестра – это ее мать, а ее мать – это бабушка, и обе они много лет скрывали этот драматический факт. Теперь Маше предстоит раскрыть тайну своего рождения, выяснить отношения с близкими, найти своего отца и, конечно, обрести любовь. Любовь, кстати, будет играть Сережа. Мы из-за этого спектакля и начали с ним близко общаться. Предыдущие два года я устраивала новогодний чес с другим парнем, но после третьего курса его отчислили из-за проваленных экзаменов по истории театра и сценическому бою...

Вадим был классным, кажется, я даже была влюблена в него. А вот с Сережей у меня не клеится: химии нет, так сказать. Он иногда забрасывает удочку и приглашает меня куда-нибудь, флиртует, намекает, но я отказываюсь. Работать с ним легко: он ответственный, трудоспособный, талантливый. Одна проблема: жадный. Вот и фигня теперь эта с деньгами...

В кафе я сижу до пяти часов вечера, там же делаю домашнее задание, а потом вызываю такси до поселка. Водитель косится на меня с недоверием: кафе средненькое, в таких элита не ужинает. Да и одежда у меня самая обычная, не брендовая: пуховик, вязаные шапка и шарф, сапоги на толстой подошве. Наметанному взгляду сразу понятно, что я не домой еду.

– У вас пропуск есть? – спрашивает таксист, видимо, полагая, что я кто-то из постоянного персонала: уборщица, повар или няня.

– Нет, – качаю головой. – Вы меня довезите до поста охраны, пожалуйста, а дальше я уже как-нибудь сама.

– Эх, жаль, – вздыхает таксист. – Все хочу на этот поселок изнутри полюбоваться, уж больно он красивый, говорят, но каждый раз разворачиваюсь у ворот. Все туда на своих тачках или с хозяйским водителем. А вы почему же на такси поехали? У водителя выходной что ли?

3 глава

– Ой, простите, простите! – бормочу я и краснею как помидор, поскорее отлепляясь от груди замминистра и вообще отскакивая от него на несколько шагов, чтобы подобная оплошность не повторилась.

– Да все нормально, – как ни в чем не бывало говорит мужчина и продолжает сверлить меня голубыми глазами: – Ну что же, Антон мне не соврал: вы и вправду похожи на настоящую Снегурочку.

– Неужели?! – переспрашиваю я, не зная, куда себя деть от этого внимательного взгляда. – И какие же они – настоящие Снегурочки?!

– Полагаю, очень красивые, – хмыкает мой собеседник. – Вот только одна неувязочка: мне передали, что у вас длинная русая коса, а не растрепанные темные локоны.

– О! – восклицаю я и принимаюсь рыться в своем пакете с костюмом. – Это парик! Точнее – шапочка с косой! – вытаскиваю ее наружу и показываю в качестве доказательства.

– Отлично, – говорит Матвей Тихонович. – Итак, Эльвира, вам ведь сообщили, как зовут моих детей и какие подарки им нужно будет подарить?

– Имена – да, – отзываюсь я, одновременно с этим снимая пуховик, шапку и шарф, потому что стоять так в прихожей становится жарко. – Если я все верно запомнила... Варвара, четыре года. Богдан, шесть лет. Антон рассказал мне, что ваша дочь приболела, и вы решили вызвать Деда Мороза и Снегурочку прямо домой. Вот только наш Дед Мороз тоже заболел, и...

– И я уверен, вы отлично справитесь сама, – перебивает меня мужчина. Ему явно не интересно слушать о болезни моего напарника и его вполне устраивает, что вместо Деда Мороза и Снегурочки поздравлять его детей с новым годом будет одна Снегурочка. – Теперь что касается подарков. Коробка для Варвары упакована в желтую бумагу. Коробка для Богдана – в фиолетовую. Подарки одинаковые – два магнитных конструктора. Только для дочки – розовый, а для сына – серый.

– Ясно, – я киваю.

– Если у вас нет вопросов, то переодевайтесь в свой костюм, и я провожу вас к парадному входу: оттуда вы позвоните в дверь, и мы с детьми вас встретим. Сейчас они с няней – но у нее через пятнадцать минут заканчивается рабочий день, так что нужно немного поторопиться.

– Окей, – я решаюсь задать вопрос: – А вы с супругой будете присутствовать на празднике?

Мужчина сразу морщится, словно вспомнил важную вещь:

– Ах да! Когда будете поздравлять детей, пожалуйста, обойдитесь без стандартной фразы про слушаться маму и папу: у нас нет мамы. Только я. И конечно, я буду присутствовать.

– Ладно... – я смущенно прячу взгляд и не решаюсь спросить, куда делась мама: ушла, погибла?! А может, у детей вообще две разные матери?! Или Матвей Тихонович с самого начала отец-одиночка, а деток вынашивали суррогатные мамы?! Сейчас и такое бывает среди богатых и знаменитых.

Но все это не мое дело, конечно, да и мужчина явно не хочет распространяться на эту тему, а моя единственная задача – поздравить детей, подарить им подарки и пожелать счастливого нового года.

Через десять минут, когда я переодеваюсь, и Матвей Тихонович провожает меня к парадному входу, из дома выходит няня – женщина лет пятидесяти пяти или шестидесяти. Она одета как Мэри Поппинс – в темно-синее твидовое пальто, сапоги на высоком каблуке и шапку с брошью.

– Здравствуйте, – приветствует она меня, и я киваю в ответ:

– Здравствуйте.

– Должно быть, вы Снегурочка?

– Именно так, – поджимаю губы и почему-то надеюсь, что женщина раскроет мне тайну о матери детей, но ничего подобного не происходит. Вместо этого няня лишь осматривает меня с головы до ног, поправляет мою блестящую голубую шапочку и прощается:

– Всего доброго и с наступающим.

– Вас тоже! – киваю я и, дождавшись, когда она сядет в автомобиль – тот самый, с хозяйским водителем, который предлагали и мне тоже, – нажимаю на кнопку звонка. Несколько секунд ничего не происходит, а потом за дверью раздается возня, шум, крики, радостный детский визг, и я слышу:

– Снегурочка?! Снегурочка, это ты?!

Догадавшись, что это дочка Матвея Тихоновича, я отвечаю:

– Конечно, это я, Варенька, открывай скорее, Снегурочка принесла вам с братом подарки и много-много новогоднего настроения!

Дверь распахивается, на пороге стоят отец и дочь.

При виде меня малышка начинает визжать еще громче, а потом бросается вперед и радостно обнимает меня за талию:

– Ура, ура, ты пришла!

– Как же я рада видеть тебя, Варенька! – улыбаюсь я и осторожно подталкиваю ее внутрь дома, чтобы мы обе не замерзли. – Дед Мороз передал мне, что ты заболела... прямо как он сам!

– Неужели Дед Мороз правда болеет?! – искренне удивляется малышка.

– Конечно! – уверяю я ее и глажу по голове с заплетенными косичками. – Разболелся, расчихался, но мне дал наказ: непременно девочку Варю проведать, с новым годом поздравить и подарок ей подарить!

– Но я уже почти поправилась! – сообщает мне девочка. – Папочка и няня Маша очень обо мне заботились!

– Это здорово, – соглашаюсь я и протягиваю малышке руку. – А где же твой братик? Дедушка Мороз сказал, что и Богдана поздравить нужно.

4 глава

Богдан оказывается мальчиком не по годам взрослым, серьезным и очень задумчивым. Мне кажется, что если у них с Варей была мама, то он ее помнит, а девочка уже нет – была слишком маленькой. Потому и такая большая разница в рассуждениях между ними: Варвара уверена, что маму можно попросить у Деда Мороза, а Богдан уже знает, что так не бывает...

Если честно, в первые несколько минут мне даже кажется, что он и в Деда Мороза-то уже не верит. По опыту знаю – такое возможно. Несколько раз мне уже довелось работать с пяти-шестилетними детками, которым пришлось слишком рано в этом плане повзрослеть. Большой взрослый мир свалился на их головы тогда, когда им стоило бы еще верить в чудеса, Деда Мороза, Снегурочку и других сказочных персонажей...

Но по мере нашего маленького семейного праздника со стихами, песнями и хороводами мне все-таки удается немного растормошить Богдана, так что под конец он уже смеется, танцует и дурачится вместе с сестрой и отцом, а потом и вовсе обращается ко мне с вопросом:

– А Дедушка Мороз, когда поправится, заглянет к нам в гости?!

– Если ваш папа позволит – то конечно! – отвечаю я довольно честно, потому что не могу давать таких обещаний, не посоветовавшись с клиентом.

– Думаю, мы сами сходим к нему в гости, – говорит Матвей Тихонович, видимо, подразумевая какую-нибудь большую городскую елку накануне самого нового года – тридцать первого декабря, – или даже в начале января.

– Так неинтересно! – Богдан топает ножкой, и его прекрасные русые кудряшки подпрыгивают над собравшимися на лбу сердитыми морщинками.

– Почему же неинтересно? – пытаюсь возразить я. – Там будет много других ребят, чтобы вместе поиграть и встретить новый год.

– И новые подарки! – радостно хлопает в ладоши Варвара.

– Обязательно, – подтверждаю с улыбкой.

Вот только у мальчика свое мнение:

– Нет! – он качает головой и смотрит на отца недовольно: – Там будет слишком шумно! Хочу, чтобы Дедушка Мороз пришел к нам в гости! – а потом обращается ко мне: – Снегурочка, пожалуйста, передай ему!

– Я обязательно передам Деду Морозу все твои слова! – обещаю я Богдану, а сама тяну детей к елке, где уже положены под раскидистыми пушистыми ветвями подарки для него и его младшей сестренки. – А пока идите скорее сюда! Ваши подарки вас уже заждались!

Дети – это все-таки дети. Подарки действуют на них совершенно волшебным образом: на это время они оба перестают думать о маме, больном Дедушке Морозе и шумных елках и погружаются в увлекательный процесс распаковки. Шелест блестящих оберток заглушает даже их собственные звонкие голоса, а мы с Матвеем Тихоновичем стоим и наблюдаем.

Богдан, как старший и более опытный в подобных делах, быстрее справляется с подарочной упаковкой и через несколько мгновений уже вытаскивает из нее большую коробку с конструктором.

– Ого! – глаза у него сразу загораются восторгом.

– Я тоже такой хотела! – тут же начинает хныкать Варвара, и я тороплюсь помочь ей с распаковкой ее подарка. Увидев, что там тоже конструктор, малышка сразу меняется в лице: – Ура-а-а! Он розовый!

Невольно я улыбаюсь: похоже, в четыре года все девчонки обожают розовый. Впрочем, мне уже двадцать три – а я тоже хочу розовое платье. Может быть, мне даже удастся его все-таки купить, ведь сегодня Матвей Тихонович заплатит мне за поздравление его деток – и мне больше не придется делить полученные деньги со своим жадным напарником, который до этого на правах мужчины принимал все платежи от наших общих клиентов...

– Вам нравятся ваши подарки? – спрашиваю я у детей.

– Да, очень! Спасибо, Снегурочка! Передай спасибо Деду Морозу! Нам так нравится! – кричат они наперебой, и я чувствую, что моя миссия выполнена. Мне даже угрюмого Богдана удалось вытащить из этого состояния: теперь он смеется, прыгает вокруг елки и радостно таскает за собой коробку с подаренным конструктором.

– А теперь давайте прощаться! – говорю я, уже готовая зачитать традиционное стихотворение.

Богдан воспринимает все спокойно – ему уже явно не терпится сесть за конструктор, – а вот Варвара подходит ко мне и хватает за подол шубки:

– Ты уже уходишь?

– Мне нужно и других деток поздравить, Варенька, – говорю я ласково и глажу малышку по голове.

– Тогда, может быть, ты придешь к нам в гости еще раз? – спрашивает девочка и смотрит умоляюще то на меня, то на своего отца.

Я не знаю, что ответить, но к счастью, в этот момент в разговор вступает Матвей Тихонович:

– Варя, сейчас прощайтесь со Снегурочкой и отправляйтесь с братом собирать... что ты там мечтала собрать из такого конструктора?

– Верблюда! – хлопает в ладоши малышка.

– Вот именно, – мужчина улыбается. – А завтра поговорим о том, придут ли к нам снова Снегурочка и Дед Мороз.

– Ладно, – кивает девочка. Сразу видно: она очень любит папу и привыкла его слушаться. Богдан в этом плане – более упрямый.

Я прощаюсь с детьми, а потом Матвей Тихонович провожает меня в служебную столовую, где обычно, как я понимаю, отдыхает персонал дома: водитель, няня, домработницы...

5 глава

Я чувствую себя ужасно неловко, понимая, что невольно попала в самый разгар семейной драмы, которая разыграется сейчас между Матвеем Тихоновичем и его, видимо, бывшей супругой Кариной.

– Кто тебя вообще пустил на территорию поселка?! – спрашивает мужчина, явно удивленный появлением девушки, а та в ответ только кривит красивые губы и встряхивает копной рыжих волос:

– Люди, которые понимают, что детям необходимо видеться с матерью!

– С матерью?! – усмехается Матвей Тихонович. – Да какая ты мать?!

– Самая настоящая! – вспыхивает Карина. – Это мои дети! Я родила их и имею на них полное право!

– Да ты... ты просто... – мужчина закатывает глаза и прикладывает ко лбу ладонь. Он явно чувствует себя уставшим. Но Карина не сдается:

– Где они?! Я пойду к Варе и Богдану!

– Никуда ты не пойдешь! – рыкает на нее Матвей Тихонович, буквально перегораживая ей дорогу. – Я сейчас вызову охрану! А тот человек, который пустил тебя на территорию поселка, сегодня же будет уволен! – тут он неожиданно поворачивается ко мне: – Эльвира...

Я сразу понимающе вскакиваю с места:

– Все в порядке, я уже ухожу. Выход найду сама.

– Спасибо, Эльвира, – мужчина кивает.

– Это вам огромное спасибо, – говорю я с намеком на выделенную мне сумму, а затем разворачиваюсь к двери, оставляя на столе недопитую чашку с ароматным чаем: – До свидания.

– Давай, давай, проваливай! – фыркает мне вслед Карина, пока я торопливо скрываюсь за дверью столовой, набрасываю пуховик и выбегаю на улицу, уже по дороге надевая шапку и шарф. Семейные разборки накануне нового года – это неприятно, но еще неприятнее – быть свидетельницей чужих разборок. Так что да – мне лучше поскорее отсюда убраться.

Пока иду по поселку, заказываю себе такси от центральных ворот до того самого магазина с платьем. Потом неожиданно вспоминаю слова предыдущего таксиста, который мечтает увидеть поселок изнутри, потому что здесь очень красиво. Когда я бежала к детям Матвея Тихоновича – как-то не до этого было, торопилась и немного волновалась. А теперь наконец поднимаю голову и оглядываюсь, с удовольствием отмечая, что таксист был прав: на территории поселка действительно очень красиво и празднично.

Центральная дорога и отходящие от нее дорожки поменьше тщательно очищены от снега. Высоких заборов нет, только аккуратные металлические и деревянные оградки с гирляндами и рождественскими венками. Каждый дом украшен, во многих дворах стоят высокие живые елки. Окна светятся разноцветными огнями. Откуда-то из-за деревьев слышатся крики и радостный детский визг. Подходя ближе, я вижу, что там организованы горки и каток, и дети катается на тюбингах и коньках под присмотром мам и нянь...

Мимо проезжает два мерседеса. Из одного выглядывает какая-то женщина и вдруг обращается прямо ко мне:

– Привет! Садись, подвезу до ворот!

От неожиданности я даже вздрагиваю, а потом отказываюсь:

– Здравствуйте, большое спасибо за предложение, но тут немного осталось, так что я сама.

– Ты ведь у Опаловых сейчас была, поздравляла детей с новым годом? – спрашивает женщина. Она явно не из числа персонала: по высунутой из оконного проема руке видно, что она в норковой шубе, а пальцы унизаны золотыми кольцами с бриллиантами. Да и на глазах – солнцезащитные очки. Непонятно, зачем они ей зимним вечером в автомобиле, но выглядит весьма эффектно. На водительском сидении – молчаливый мужчина.

– Д-да, у них, – отвечаю неохотно.

– И как, дорого берешь? – продолжает опрос женщина. – У меня двойня, мальчик и девочка, три года. Сейчас хорошую Снегурку найти – проблема. То бездарные какие-то приходят, то прокуренные, ужасно. Но раз ты самому Опалову приглянулась – значит, хорошая артистка.

– Смотря в какую дату вам нужно.

– Завтра.

– Тогда тринадцати тысяч будет достаточно, – говорю я, все еще не очень понимая: она просто так спрашивает или действительно хочет заказать меня на новогодний праздник для своих детей?!

– Номер телефона дай.

– Простите, но... я не знаю... если честно, я не уверена, что у меня получится поработать с вами. Сегодня я в первый и, наверное, в последний раз была одна, обычно я работаю в паре с Дедом Морозом...

– Так и отлично же, – кивает женщина. – Приходите парой, – так и не дождавшись моего номера телефона, она дает мне свой, а точнее – пихает мне визитку. – Позвони мне утром.

– Ладно, – я рассеянно киваю, а она уже обращается к своему водителю:

– Едем, Борис, – и машина прибавляет хода, хотя до ворот и осталась всего сотня метров. Я опускаю глаза на визитку, там написано:

«Антонина Сергеевна Карамелева, кинопродюсер».

Ого! Я о ней слышала.

Она продюсирует популярные молодежные сериалы. Многие девчонки и парни с моего курса мечтают попасть в ее проекты!

Тем временем, я миную ворота поселка и охрану. Такси уже ждет меня, и я поскорее забираюсь на теплое пассажирское сидение, чтобы немного погреться, пока мы едем до торгового центра. Всю дорогу смотрю в окно, потому что атмосфера снаружи поистине праздничная: предновогодняя Москва сияет тысячами огней, переливается гирляндами, пахнет мандаринами и глинтвейном, шумит многочисленными ярмарками, зовет кататься с горок...

6 глава

Да, я по-прежнему очень сильно хочу это платье, но в то же время – я не уверена, что готова отдать двадцать пять тысяч рублей, даже если оно найдется в каком-то другом магазине или в онлайн-шопе. Виной тому – детские установки и банальное неумение тратить на себя большие деньги...

Ну, то есть, ладно – на стоматолога, или на теплое зимнее пальто и сапоги, или на ноутбук и телефон. Но на платье?! В нем же нет никакой практической пользы! Оно красивое – вот и все его достоинства! Схожу я в нем на новогоднюю вечеринку – и что потом?! Оно ведь такое зимнее-зимнее, праздничное-праздничное, розовое и усыпанное блестками... На выпускной его не наденешь, на обычную прогулку тоже... да даже на свидание нет, а то кавалер подумает: что это за Барби?! И на следующий новый год уже не наденешь – ведь каждый раз нужно в чем-то новом отмечать, это традиция!

И вроде бы у меня теперь есть двадцать пять тысяч – но мне вдруг становится стыдно потратить их на себя. Не лучше ли купить подарки родителям, младшей сестре и подругам?! Или даже преподавателям?! На носу все-таки предпоследняя сессия, финишная прямая перед дипломом, и задобрить некоторых преподов не помешало бы... Кому – коробку конфет, а кому – и бутылочку коньяка. Мои однокурсники так делали...

Из торгового центра я еду домой с тяжелыми мыслями. Часть меня топает ножками и дует губы, как истинная девочка: хочу платье! заслужила! заработала! имею право! – а другая часть закатывает глаза и пытается быть разумной: помочь родителям, купить подарки, порадовать преподавателей...

Все-таки тринадцать тысяч и двадцать пять – это не одно и то же. Если теперь покупать платье – оно обойдется мне в два раза дороже, чем я изначально планировала! Так могу ли я это себе позволить?!

Дома меня встречает мама. Она ничего не знает про платье, конечно, но сразу замечает мой понурый вид и спрашивает:

– Все в порядке, милая?

– Да, мам, – я натянуто улыбаюсь.

– Не верю я тебе, – она вздыхает, но не пристает с подробными расспросами, за что я ей очень благодарна. Я вообще рада, что вернулась в родительский дом. До недавнего времени я снимала квартиру и жила отдельно, но после расставания с очередным парнем у меня не осталось сил на подработки, и я решила пожить с мамой, папой и младшей сестрой, которой семнадцать. Аделии в следующем году предстоит выпускаться из школы, а мне – из университета, так что мы понимаем друг друга и очень поддерживаем.

– Пойду спать, – говорю я маме.

– Только душ прими и покушай, – отвечает она и подходит, чтобы погладить меня по голове. – В холодильнике суп и паста, еще можешь сделать себе салат из свежих овощей. Ну а утром возьми творог или йогурт хотя бы... Ты последнее время так рано и тихо убегаешь, что мы тебя совсем не видим!

– Очень много дел, мам, – оправдываюсь я, а сама невольно подставляю макушку под ее руку и чмокаю ее в ладонь. – Спасибо!

После душа и ужина я и вправду сразу падаю лицом в подушку. Усталость такая сильная, что я даже переживаю: вдруг простыла, как и Сережа?! Он ведь от кого-то заразился! Наверняка от какого-то ребенка... А значит, и я могла, потому что всю последнюю неделю мы провели вместе...

К счастью, утром я просыпаюсь отдохнувшей и чувствую себя гораздо лучше. Голова не болит, тело не ломит, и я выдыхаю с облегчением: значит, это была всего лишь усталость. Другой вопрос, что сегодня эта усталость наполнит меня снова, и вечером я опять буду чувствовать себя выжатым лимоном... Но ничего не поделать: предновогодний чес – он всегда такой.

Кстати, о чесе: нужно позвонить Сереже, спросить его про возможность поехать вместе к двойняшкам того кинопродюсера... как ее зовут? Забыла!

Нехотя я берусь за мобильный телефон: если честно, разговаривать с Сережей не очень хочется. Но я не готова опуститься до его уровня, начать врать и уворачиваться. Так что я не смогу взять в работу еще один заказ, не предложив ему совместный выезд. Не хочу чувствовать себя виноватой.

– Привет, – раздается на том конце провода чуть хрипловатый голос.

– Как себя чувствуешь? – спрашиваю я у напарника.

– Гораздо лучше. Сам хотел тебе сейчас позвонить.

– Я только проснулась.

– Да и я тоже недавно... Слушай, у меня есть заказ на выезд – хочу спросить, готов ли ты поехать вместе со мной. Сегодня вечером.

– И откуда же взялся этот заказ?! – спрашивает Сережа, явно удивленный, потому что обычно все заказы проходили через него.

– Через знакомых по универу, – вру я зачем-то. Мне как будто не хочется раскрывать ему правду о том, что вчера я была в том самом поселке и провела праздник для детей замминистра, который сам Сережа изначально отменил.

– Вот оно что, – хмыкает парень. – Где и в какую цену?

– В том же самом поселке, где должно было быть вчера, – отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Тринадцать тысяч. Двойняшки-трехлетки.

– Я в деле, – сразу говорит Сережа.

– Только... – я заминаюсь. – Давай сразу договоримся: оплата пойдет мне на карту.

– В смысле?! – возмущается мой напарник. – Нет, Эль, мы с самого начала договорились, что...

7 глава

Я оглядываюсь на Сережу: тот стоит чуть в стороне, даже не пытаясь помочь мне. Зато Матвей Тихонович наклоняется низко-низко и говорит:

– Один – один.

– Чего?! – переспрашиваю я невольно, а потом сразу меняюсь в лице, понимая, что таким мрачно-грубоватым тоном только что ответила заместителю министра, а не своему одногруппнику: – Простите, я просто...

– Между нами теперь один – один, – повторяет мужчина. – Вчера вы стали невольной свидетельницей того, как я ругаюсь со своей бывшей... – тут он заминается, то ли не желая произносить слово «жена», то ли имея какие-то другие причины. – А сегодня уже я стал свидетелем того, как вы ругаетесь со своим... Дедом Морозом, полагаю?! – он бросает на Сережу косой взгляд.

– Да, именно так, – я рассеянно киваю, продолжая лежать на заснеженной дорожке.

– Вставайте же, – он снова протягивает мне ладонь, и я наконец хватаюсь за теплые пальцы, поднимаясь с земли и начиная отряхиваться.

– Простите, Матвей Тихонович, – говорю эмоционально. – Мне не хотелось портить вам вечер нашими склоками... Мы уже уходим, – с этими словами я подталкиваю Сережу к воротам поселка.

– Мне кажется, вам не стоит ехать куда-либо вместе, – замечает Матвей Тихонович и неожиданно обращается к Сереже: – Молодой человек, я невольно подслушал ваш разговор, точнее – вашу ссору... Это вам должно быть стыдно перед девушкой, а вовсе не ей перед вами... Кроме того, вы просто обязаны как можно скорее вернуть ей заработанные средства.

– Я верну, – мрачно буркает мой напарник, с которого как будто бы сразу слетает вся спесь, а щеки розовеют от стыда. – Но вы же сами бизнесмен, вы должны понимать, что вложения и накопления – это очень важно.

– Разумеется, но вкладывайте и накапливайте свои средства, а не средства Эльвиры, – говорит ему Матвей Тихонович. – И я не бизнесмен, я чиновник, государственный служащий. Если вы не видите разницы между двумя этими понятиями – у меня для вас плохие новости, дорогой друг.

Я невольно фыркаю, пряча смех под заснеженными перчатками, а Сережа, окончательно пристыженный, почти бегом бросается к воротам.

Повернувшись к Матвею Тихоновичу, я качаю головой:

– Теперь он точно не вернет мне мои деньги. Но я все равно очень благодарна вам за такое заступничество.

– Вернет, – уверенно говорит Матвей Тихонович. – Если не вернет – его совесть загрызет насмерть.

– У таких, как Сережа, нет совести, – замечаю я с горькой усмешкой.

– Если вдруг потребуется – я проведу с ним еще одну воспитательную беседу, – с готовностью обещает мужчина, а я в ответ морщусь:

– Да нет, не надо, спасибо...

– Все нормально? – спрашивает он, напоминая, что пару минут назад я грохнулась на землю и ударилась головой.

– Да, вполне, – я киваю. – Еще раз спасибо, я пойду...

Вот только стоит мне сделать шаг по направлению к воротам, как моя голова начинает кружиться, перед глазами появляются черные точки, и я останавливаюсь, боясь, что вот-вот снова упаду.

– Вам нужно посидеть и отдохнуть, – говорит Матвей Тихонович. – Идемте, я провожу вас к себе домой.

– Ну что вы... – начинаю я возмущаться, но мужчина меня не слушает, а я и вправду не очень хорошо себя чувствую, и у меня нет никаких сил спорить.

Он осторожно подхватывает меня под локоть, и мы шагаем по заснеженной улице элит-поселка к его особняку.

– Матвей Тихонович, простите, но это непрофессионально, – заявляю я своему спасителю уже на пороге дома. – Ваши дети не должны увидеть меня без костюма Снегурочки, вне образа... Иначе магия будет разрушена.

– Но ведь костюм у вас с собой, – улыбается мужчина.

– Да, – я киваю.

– Тогда надевайте его, а детям скажем, что вы утомились после своих новогодних дел и зашли к нам в гости немного отдохнуть. Они будут очень рады вас видеть, но обещаю, что надоедать не станут.

– Вы уверены, что это хорошая идея? – спрашиваю я с сомнением.

– А вы уверены, что оставить вас с головокружением на улице – это хорошая идея? – отвечает Матвей Тихонович вопросом на вопрос.

Я поджимаю губы:

– Не знаю...

– Все в порядке, – говорит мужчина и ведет меня через уже знакомый служебный вход. – К тому же, дети сейчас с няней, если я один с ними не справлюсь – она обязательно поможет.

– Ладно, – я киваю, переступая порог дома, и через несколько минут уже выхожу в гостиную в наряде Снегурочки.

Варвара и Богдан, собиравшие возле елки свои подарочные конструкторы, при виде меня срываются с места и бросаются мне навстречу, громко и радостно крича наперебой:

– Снегурочка, Снегурочка, ты вернулась! Папа, ты привел Снегурочку!

– Да, она погостит немного у нас, – говорит Матвей Тихонович. – Только она очень устала и у нее болит голова...

– Прямо как у мамы? – выдыхает Богдан, и я не понимаю, о чем он говорит, а мужчина тут же морщится:

8 глава

Мэри Поппинс... точнее, няня Маша, хотя – вот ведь забавное совпадение! – Мэри и Мария – это одно и то же имя, просто в разных странах... так вот, няня Маша, которая до этого сидела возле переливающейся всеми огнями елки на маленьком детском стульчике, поднимается с места, как только Варвара и Богдан убегают за горячим шоколадом и печеньем, и подходит ко мне и хозяину дома с явным недовольством:

– Матвей Тихонович, я не знала, что у нас запланирован еще один утренник...

– Это не утренник, Мария Петровна, – объясняется перед ней мужчина, и по их общению я понимаю, что он даже как-то благоговеет перед этой статной женщиной. Возможно, ей, в отличии от родного отца, удается сдерживать маленькую непослушную банду, а это обычно восхищает.

– Тогда почему Снегурочка снова у нас в гостях?! – спрашивает Мария Петровна. – Уже почти девять часов вечера, через полчаса я планировала укладывать детей... – она явно обеспокоена тем, что мое неожиданное вторжение нарушит режим сна ее подопечных. Это очень мило, а еще я сразу покрываюсь пунцовой краской и начинаю просить прощения:

– Я немедленно уйду...

– Эльвира! – окликает меня Матвей Тихонович. – Никуда вы не пойдете, устраивайтесь поудобнее и отдыхайте, – а потом обращается к няне: – Мария Петровна, через несколько дней новый год – ничего страшного, если режим сна у детей немного собьется. Все равно сейчас нет никаких развивашек и кружков. Даже бассейн на двадцать девятое число отменился. Пусть они повеселятся, да и у меня не всегда получается побыть с ними, когда они ложатся так рано... – он поджимает губы, явно испытывая сожаление, а потом поворачивается ко мне, объясняя: – Я иногда в девять часов вечера только домой прихожу... Рабочий график у меня довольно жесткий.

Я киваю и кошусь на Марию Петровну, которая соглашается не укладывать детей прямо сейчас, а дать им время поиграть и повеселиться. Матвея Тихоновича это вполне устраивает, а я и сказать ничего не успеваю, потому что в этот момент в гостиную возвращаются Богдан и Варя: мальчик тащит большую стеклянную кружку с горячим шоколадом, а его сестра – пачку овсяного печенья с апельсиновыми и марципановыми кусочками.

– Вот это да! – восклицаю я сразу же, расплываясь в улыбке.

– Осторожно, Снегурочка, очень горячо! – важным тоном заявляет Богдан и ставит кружку на стол. – Подожди немного, пока остынет.

– Конечно, милый, – я киваю. – Спасибо большое!

– Печенье – мое любимое, специально для тебя принесла! – говорит Варя, и я беру одну дольку, осторожно надкусывая.

– Очень вкусно, Варенька, спасибо!

– Только не забывайте, что Снегурочка очень устала, – напоминает детям Матвей Тихонович.

– Мы будем тихими-тихими, как мышки! – говорит его дочка, и я невольно улыбаюсь, а потом ко мне неожиданно обращается Богдан:

– Мы с сестрой хотели собрать из наших новогодних конструкторов елку, но у нас что-то никак не получется... Может быть, ты поможешь нам?

– Дети... – начинает Матвей Тихонович с явной укоризной в голосе, но я перебиваю его и снова улыбаюсь:

– Все в порядке. Конечно, я помогу... Показывайте, что за конструктор?

Всего через пять минут мы вчетвером – я, Матвей Тихонович и его чудесные дети, – уже сидим прямо на пушистом белом ковре под сияющей огнями елкой и собираем другую елку – из больших магнитных блоков конструктора. Матвей Тихонович находит в интернете примерную схему сборки, и мы стараемся ей следовать, постепенно вырисовывая на зелено-еловом фоне треугольник за треугольником: сначала – нижний, самый большой, потом – поменьше, и так далее...

– Отлично получается! Мне нравится! – говорит Богдан, а Варя и вовсе в ладоши хлопает:

– Потом можно будет украсить наклейками!

– Что за наклейки? – спрашиваю я. – В виде елочных игрушек?

– Ага! – кивает малышка.

– Очень здорово!

Еще через некоторое время нас покидает няня Маша, у которой закончилась рабочая смена, а мне на телефон приходит сообщение от мамы:

«Почему тебя так долго нет дома, Эльвира?! Все в порядке?!»

Я быстро набираю ответ:

«Все отлично, буду через час!» – но отправить не успеваю, потому что в этот момент прямо за панорамным окном, выходящим во двор, начинается канонада праздничного фейерверка, и малыши моментально подрываются с мест, чтобы прилипнуть носами и ладошками к стеклу и, восторженно визжа, наблюдать, как в черное зимнее подмосковное небо взмывают залпы салюта, раскрываясь над головами пышными разноцветными бутонами.

Мы с Матвеем Тихоновичем тоже встаем и подходим ближе. Не скрывая эмоций, я завороженно наблюдаю за фейерверком, потому что люблю его с детства, а потом Варвара вдруг вскрикивает:

– Ой! – и прячется за отца.

– Что, очень громко было? – обеспокоенно спрашивает у нее Матвей Тихонович и мягко гладит малышку по голове.

– Нет! – девочка мотает головой. – Там просто... там кто-то есть!

– Что?! Где?! – не понимаем мы с мужчиной, но сразу начинаем смотреть туда, куда она указала пальцем, – на большой темный сугроб на заднем дворе.

9 глава

– Это еще один подарок от Деда Мороза, это еще один подарок, правда же, папа, правда-правда?! – начинает прыгать и хлопать в ладоши Варвара, пока Богдан смотрит на меня и на своего отца куда более настороженно:

– Что это может быть?!

Матвей Тихонович выглядит довольно растерянно:

– Я не знаю, мои хорошие, но сейчас же сообщу охране: пусть они немедленно посмотрят и выяснят, что там шевелится... – он хватается за телефон, а дети обращаются ко мне и трещат наперебой:

– Что же там такое, Снегурочка, что там, как ты думаешь?! – но я тем более не знаю, какой сюрприз притаился в огромном сугробе на заднем дворе дома, хотя тут же вспоминаю слова таксиста, который вез меня сюда вчера в первый раз: что дети в элит-поселке – разбалованные и очень капризные, сегодня играют с породистой собакой, а завтра, если надоест, – выбрасывают ее на помойку... да только разве это возможно в реальности?! Ладно дети – они еще многого не понимают, особенно если действительно воспитываются в атмосфере вседозволенности, – но взрослые адекватные люди ни за что не выбросят живое существо в снег в такие морозы... или...

Правда открывается уже через десять минут, когда охрана поселка с фонариками и оружием проходит на территорию дома Опаловых и достает из снежных завалов целую коробку с изображением пылесоса, вот только внутри оказывается вовсе не техника, а четверо маленьких замерзших котят, которые пищат, тычутся продрогшими носиками в картонные стенки и возятся на дне сплетением дрожащих комочков шерсти...

Коробку приносят на порог дома, и глава охраны спрашивает, нахмурив суровые брови:

– Матвей Тихонович, отправить это в приют или...

– Котята! Котята! – сразу же со счастливым визгом бросаются к коробке дети, но отец их останавливает:

– Подождите, Богдан, Варя... Не трогайте их!

– Но почему?! Они ведь такие хорошенькие и их наверняка специально принес нам Дедушка Мороз! Мы всегда хотели котят, помнишь?! Папа, давай оставим их у себя! Пожалуйста! – детские мольбы выглядят так трогательно и мило, что я невольно улыбаюсь, поочередно поглаживая по головам взволнованных брата с сестрой, но при этом не смею вступать в разговор, потому что решение тут должен принимать исключительно отец семейства.

– Они могут быть больными, – хмурится Матвей Тихонович.

– Нет, папочка, они такие красивые!

– Сначала мы вызовем для них специального кошачьего доктора... Виталий, спасибо, ты свободен, – мужчина отпускает охрану и поворачивается к своим детям, чуть наклоняясь и разговаривая с ними так спокойно и рассудительно, что я невольно восхищаюсь его выдержкой и мудростью: – Я все понимаю, мои хорошие. Вам очень хочется позаботиться о малышах, согреть их и накормить, но сначала нам нужно убедиться, что они здоровы. Поэтому я позвоню в ветеринарную клинику и вызову доктора, а вы пока можете подогреть в микроволновке немного молока...

– Я помогу им, – вызываюсь я с улыбкой.

– Огромное спасибо, – благодарит Матвей Тихонович, а я уже спешу за Богданом и Варварой в кухню.

Ветеринар приезжает всего через час.

Все это время мы возимся вокруг коробки, ставим внутрь миску с молоком, да только котята оказываются такими маленькими, что еще и лакать самостоятельно не умеют, только тычутся в молоко носами и отфыркиваются...

Тем временем, мне снова пишет и звонит мама, и я вынуждена признать, что задерживаюсь: вечер пошел совсем не по плану, но мне так интересно, комфортно и тепло в доме Опалова, что совсем не хочется бросать Матвея Тихоновича и его детей, пока не выяснится, что там с найденными котятами...

– Кто-то выбросил их пару часов назад или около того, – говорит ветеринар, а Матвей Тихонович возмущается:

– Причем прямо под нашу дверь!

– Этот вопрос вам придется решать без меня. Однако могу сказать, что внешне они совершенно здоровы, никаких кожных болезней или блох... Конечно, можно и даже нужно провести более точное обследование, взять анализы и сделать УЗИ, но это только в клинике и не требует спешки. Возраст малышей – около месяца. Что касается породы – это абиссинская кошка. Один такой котенок в зависимости от родословной стоит от десяти до тридцати тысяч рублей. Как они оказались на улице – ума не приложу...

– Ужасно... – бормочу я себе под нос и снова вспоминаю слова таксиста: получается, он был прав?! Чья-то породистая кошка окотилась, но возиться с котятами хозяева не захотели и просто выбросили малышей?!

Но почему к дому Опалова, действительно?! Может, потому что здесь есть дети? Подумали, что им захочется поиграть с живыми игрушками...

Как хорошо, что Варя и Богдан не такие избалованные, как большинство детей богатых родителей. Стоит только ветеринару выйти за порог – как они несутся к малышам с пипетками, чтобы кормить их, тазиками теплой воды, чтобы искупать, и большими пушистыми полотенцами...

Матей Тихонович руководит спасением котят, а я, понимая, что они увлечены и заняты общим важным семейным делом, наконец беру в руки смартфон, чтобы заказать такси до дома... Моя работа тут закончена – я возвращаюсь домой. Родители и сестра заждались меня в этот холодный и снежный предновогодний вечер.

10 глава

– Снегурочка, ты уже уходишь?! – с сожалением спрашивает у меня Варя, видя, что я отстраняюсь от их возни с котятами и начинаю собираться.

– Да, милая, – я глажу девочку по растрепанным волосам. – У меня еще очень много дел перед новым годом, да и Дедушку Мороза проведать нужно, он все-таки еще не до конца поправился.

– А я вот до конца! – гордо сообщает малышка.

– Ты такая умничка! – я улыбаюсь.

– А ты придешь к нам еще в гости?

– Пока не знаю, Варенька...

Тут в наш диалог вмешивается Богдан, в руках у которого – сразу два маленьких пищащих котенка:

– Обязательно передай Деду Морозу спасибо за котят!

– Конечно, милый.

Потом подходит Матвей Тихонович и обращается ко мне так, чтобы дети не слышали:

– Эльвира, уже поздно, я бы отправил своего водителя вас подвезти, но у него закончилась рабочая смена... может быть, я смогу его заменить?

– Ну что вы, Матвей Тихонович, – отказываюсь я сразу же. – Спасибо за заботу, но я доберусь на такси.

– Мало кто захочет ехать к вам сюда за город по заснеженным дорогам.

– Ничего, я подожду.

Я прощаюсь с детьми и иду в служебную часть дома, чтобы снять костюм, устроиться на пуфике и попытаться вызвать авто.

Ждать действительно приходится очень долго: приложение такси сначала обещает, что машина приедет через десять-пятнадцать минут, а потом сбрасывает заказ и начинает искать снова... и так по кругу несколько раз. Да и ценник совсем не радует: не меньше двух тысяч рублей за поездку. Но я продолжаю упорно ждать, прислонив голову к стене и глядя в голубой экран.

Проходит не меньше получаса, когда из комнат выглядывает Матвей Тихонович. Он пожимает плечами, тяжело вздыхая:

– Я же вам говорил.

– Что же мне теперь делать?! – спрашиваю я в тревоге.

– Богдан и Варвара устали и уснули с котятами в обнимку, так что я могу вас отвезти, – предлагает мужчина.

– Но... Матвей Тихонович, мне неудобно... – я начинаю невольно краснеть.

– Это мне должно быть неудобно. Мои дети и наши котята увлекли вас до такой степени, что вы застряли поздним вечером на окраине Москвы и не знаете, как выбраться... а ведь вас наверняка уже ждут дома.

– Меня? – спрашиваю я на автомате. – Кто?

– Ну, не знаю, молодой человек, может быть... – он разводит руками.

– А, вот вы о чем! Да нет, только мама, – хмыкаю я и краснею еще сильнее.

– В любом случае, я чувствую, что просто обязан позаботиться о вас и доставить домой. Вставайте, пора идти.

Я поднимаюсь с места и послушно шагаю за ним, потому что уже нет сил спорить. Мы выходим через служебные двери и обходим часть дома, а потом попадаем в гараж. Там у меня сразу разбегаются глаза, потому что у Матвея Тихоновича не одна машина, а целых три. Первая – мощный черный внедорожник. Вторая – какого-то семейного плана, на шесть мест. И третья – явно летний прогулочный вариант, изящный желтый ламборгини.

Мы идем к внедорожнику, и я устраиваюсь на пассажирском сидении рядом с водительским.

– Очень красивая машина, – замечаю как бы между прочим.

– Спасибо, – улыбается Матвей Тихонович. – Вы готовы ехать?

– Да, – киваю.

– Отлично, а куда именно мы едем?

– Ой, точно, – смущаюсь я и называю ему свой адрес.

Когда мы добираемся до места, он благодарит меня:

– Огромное спасибо за время, проведенное с моими детьми. Не планировал, но у нас получился практически второй интерактив со Снегурочкой. Если вы посчитаете нужным – я готов заплатить еще раз...

– Что?! – я аж вспыхиваю, потому что прошлый вечер был слишком теплым и уютным, чтобы измерять его в денежном эквиваленте. – Не надо мне ничего платить! Это был... не знаю... дружеский визит, например?!

– Мне нравится такой вариант, – Матвей Тихонович кивает.

Между нами повисает небольшая пауза, а потом я неожиданно спрашиваю:

– Что теперь будет с этими котятами?!

– Пока не знаю, – мужчина пожимает плечами. – Я попробую выяснить, кто и почему их выбросил, а потом будем искать им новый дом. Оставить их у себя – плохая идея: дети еще слишком маленькие, чтобы полноценно ухаживать за животными, меня часто нет дома, а сваливать заботу о котятах на горничную или няню кажется мне неправильным.

– Понимаю вас, – я киваю. – Надеюсь, с ними все будет хорошо.

– Об этом я позабочусь, – обещает он.

– С наступающим вас.

– И вас, Эльвира. Еще раз спасибо.

Мы прощаемся, и я выхожу из его автомобиля, чтобы уже через пару минут оказаться в теплой квартире, где меня встречают мама и сестра. Они все явно заинтересованы, где же я так долго пропадала.

11 глава

– Рисунки?! – выдыхаю я удивленно, явно не ожидая такого подвоха.

– Ага, – кивает Аделия и снова зачем-то уточняет: – Детские.

Понятно, что детские! И сразу понятно, от кого это! От Матвея Тихоновича, Богдана и Вари! Только откуда замминистра узнал номер моей квартиры?! Вчера вечером я попросила мужчину подвести меня до подъезда, но вот дальше... дальше он, видимо, воспользовался своими служебными связями, чтобы выяснить точный адрес! Это кажется мне одновременно и раздражающим, и трогательным, а еще я невольно краснею, как помидор, пока мама и сестра то смотрят на меня, то переглядываются между собой.

– Ничего особенного, – объясняю я им, не дожидаясь вопросов. – Это просто благодарные клиенты. Я проводила у них праздник, а на следующий день встретилась с ними снова, уже случайно, так уж вышло...

– Там что, в семье нет матери?! – напряженно спрашивает моя мама.

– Есть, но только... – начинаю я, но она перебивает, моментально меняясь в лице:

– Тогда немедленно отошли эти цветы обратно!

– Что?! – вспыхиваю я.

– Не поощряй флирт занятого мужчины! – говорит она, а сестра смотрит на нее удивленно:

– Мам, ты чего?! Может, это действительно просто благодарность?! А про красавчика я пошутила...

– Не надо так шутить! – мама хмурится и снова обращается ко мне: – Давай-давай, дочка! Я знаю, что ты работаешь с богатыми клиентами, но принимать цветы от занятого мужчины – это очень плохо...

– Он не занят, – хмыкаю я неожиданно для самой себя, а потом отправляюсь в свою комнату: – Я устала, – и просто запираюсь, чтобы немного подумать в тишине и полюбоваться букетом.

Оказывается, что это это белые лилии и красные розы в серебристой оберточной бумаге и с огромным бантом.

Вот это да! Роскошно. И дорого, наверное.

Потом я рассматриваю рисунки.

Первый явно рисовал Богдан: более четкие линии, более осознанный выбор цветов. Красивая яркая елочка, а под ней – прямоугольная коричневая коробка, из которой выглядывают абиссинские кошачьи ушки...

Невольно я улыбаюсь.

Второй рисунок – от Вари: не такой аккуратный, зато котята нарисованы все четверо: ушки, глазки, лапки и оранжевые хвостики. А еще на рисунке есть я... ну, точнее, Снегурочка, а в руках у нее – огромный мешок с подарками. Там так и подписано: подарки.

Все это очень мило и трогательно, но отчасти моя мама права: у детей есть мать, и даже если они с Матвеем Тихоновичем в разводе, там явно какая-то серьезная семейная драма, а значит, такие подарки от него неуместны, пускай сначала разберутся с Кариной, или как ее там зовут...

Я пишу ему сообщение:

«Матвей Тихонович, здравствуйте, спасибо за цветы и рисунки, они прекрасны, но это было лишним, не стоило так делать...»

Ответ приходит довольно быстро:

«Эльвира, здравствуйте и с наступающим! Если вам неловко принимать это за знак внимания, пожалуйста, примите просто как благодарность, что сделали нас с детьми немного счастливее».

Нас с детьми?! То есть, не только детей, но и его тоже?!

Ну это уж слишком!

Я сердито откладываю телефон, чтобы лечь в постель и накрыться с головой, но мысли все равно крутятся по кругу в уставшем сознании, а нежный цветочный аромат проникает даже под теплое зимнее одеяло...

Что это было?! Неужели я вправду понравилась Матвею Тихоновичу?! Но разве это возможно, ведь он – заместитель министра, а я – просто студентка, да и разница в возрасте у нас не меньше десяти лет... Безумие!

Мне приходится сделать большое усилие, чтобы продолжить жить свою жизнь как ни в чем не бывало. Двадцать девятого утром проходит последняя учебная консультация, а остаток дня и вечер я провожу дома с книгой. Тридцатого декабря мы отмечаем наступающий новый год с однокурсниками, как и планировалось, а тридцать первого занимаемся с мамой и сестрой уборкой, готовкой и приведением себя в порядок, пока папа то и дело бегает в магазин, докупая недостающие продукты, и готовит к запуску фейерверки.

В новогоднюю ночь мы поздравляем друг друга с бокалами шампанского в руках, загадываем под куранты заветные желания, обмениваемся подарками, а потом я отправляюсь гулять по ночному городу с подругами.

Новогодняя Москва прекрасна: иллюминация, арт-инсталляции, украшенные елки, концерты и салюты... Несмотря на огромные очереди, нам даже удается покататься на карусели с лошадками, что устанавливают каждый год на Красной площади. Мы пьем глинтвейн, хохочем, болтаем обо всем на свете, любуемся фейерверками и делаем снежных ангелов, валяясь на свежевыпавшем снегу в чьем-то чужом дворе... Идеально.

Увлеченная своей жизнью и праздниками, на эти три дня я почти забываю про Матвея Тихоновича и его детей, а цветы хоть и стоят все еще в моей спальне, но уже не вызывают тревожных мыслей. Да, подарил. Да, приятно. Но что дальше?! Все равно это история без продолжения, даже если в глубине сердца и теплится огонек симпатии к этому семейству...

Первого января мы с мамой отправляемся в театр на «Щелкунчика». Аделию и папу мы тоже приглашали, еще когда в начале декабря покупали билеты, но младшая сестра предпочла отправиться в этот день к подругам, а папа – просто не поклонник театра, тем более балета. Ладно бы там еще был драматический спектакль, а так – точно нет... Зато я театр просто обожаю! Драма, комедия, опера, балет, что угодно! Неудивительно, ведь я сама учусь на актрису и скоро, возможно, войду в состав какой-нибудь театральной труппы. Мама меня поддерживает, да и вообще – это именно она с детства привила мне любовь к искусству. Так что сегодня – наше время.