Снегурочка для Огонька

Глава 1

– Нельзя так, дед, с родственниками обращаться! Даже с теми, кого недолго так называть будешь!

– Цыть! Мелкая какая, а говорливая!

– А ты мне не цитькай!

Коллеги, кажется, окончательно упились. А я говорила, что сперва – дело, а потом уже уминание жирного салата под шампанское. Дома. Последний день года – не повод, чтоб от от работы отлынивать!

Кто так верещит, что голова раскалывается? Вера Ильинична из бухгалтерии на грудь накатила или кто-то ребенка на работу притащил? Совсем они уже что ли?!

Стоило начальнице глаза прикрыть, они уже детский сад на работе устроили вперемешку с семейным застольем! Деды, бабки, родственницы какие-то!

Так, Кира, хватит спать! Еще пару бокалов, и в их головы мысль вступит, что ты елочка. А твое стройное тридцатидвухлетнее тело такого не выдержит. Нет, я привыкла гореть на работе, но не в буквальном же смысле?!

– Мать твою! – вырвалось против воли. А как не вырваться-то, если я сижу в больших, точно с рождественской открытки, санях. Те несутся с такой скоростью, что моя красненькая “Фоша” против них, что черепаха перед ягуаром.

– Она ругается еще! – возмутился детский, высокий голосок.

Я подняла голову и, похолодев от страха, встретилась глазами с белочкой. Вид зверька меня добил окончательно. А то мне несущихся саней и сопящего на облучке возницы с белой, развевающейся бородой, было мало. Не зря говорят, что из нервов Верещагиной можно канаты вязать.

– Чего уставилась? – поинтересовался недружелюбно грызун, упирая передние лапки в упитанные, рыжие бока.

Это от рюмки коньяка меня так развезло?! Ой, Кирюш, совсем ты плохая стала! Всего-то решила подремать минут пятнадцать. Достал меня Громов со своими поправками к контракту. А вот что получилось-то.

– Я магазин, где это барахло брала, засужу, – пообещала мрачно, поправляя норовившую упасть с головы конструкцию.

– Ты кого барахлом назвала, снежная баба недоделанная! – заверещала белочка, подпрыгивая на месте. Даже завидно стало: ловкая какая. Как она на санях этих держится?

Минуточку, а на голове у меня что? Безобразие! Я за укладку зачем с утра в парикмахерской столько денег отстегнула?! Чтобы волосы смять… кокошником?!

Нечто подобное мне делала мама в детском садике. Только качеством похуже, конечно. Да где ей, простой учительнице рисования, в нашем провинциальном городке было найти хорошую ткань? Зато узоры на моей юбке всегда были красивее всех…

Ну да, лет так -дцать назад. Красивая вещь, спору нет. Но мне подходит как корове седло. Всегда брюки любила, пиджаки строгие. Баловство все это! Костюмы новогодние, шампанское, мандарины.

Люди о новой жизни мечтают, желания загадывают. А у кого что исполнилось, когда он пеплом бумажки в бокале подавился? Если ручки сложишь и в небеса будешь смотреть непрерывно, от голода помрешь. Врагам своим только если мечту исполнишь.

Минутку, а курточка зимняя моя где?! Это еще что на меня накинуто цвета взбесившейся незабудки?! Да вы знаете сколько шубка из песца стоила? Песец!

И мои сапоги сперли. На ногах голубые полусапожки, явно паршивого качества. Ну как так можно-то?! Ладно еще утащили меня, с непривычки от коньяка окосевшую, на улицу. Мужика какого-то подкупили с санями, игрушку-белочку мне подсадили.

Но одежду зачем красть? Это преступление на минуточку! Неужто всем так не понравилось, что Анну уволила? Так за дело же!

Сколько можно, прикрываясь болезнью ребенка, с работы сбегать?!

Коллеги морды еще кривят с утра. Придумали! С работы их отпусти раньше, салатики резать. А работать я Пушкина вызову?! Не обладаю такими талантами.

Коса у меня такая откуда взялась?! Давно чуть ниже плеч обрезаю волосы, чтоб в пучок их собирать проще было. А тут косища с руку мою, блестит, точно шампунь рекламирую. А длинная какая!

Ситуация начинает серьезно напрягать. Как мне наращивание сделали, что я не заметила? Да качественное еще такое. Впору не увольнять шутничков, а контакты мастера брать.

Холодно в санях. Отмахиваюсь от все еще возмущенной белки и кутаюсь в голубое нечто с нарисованными снежинками.

– Мужчина! – ряженый в Деда Мороза никак не реагирует, лишь сильнее стягает лошадей, лишь быстрее несутся сани.

Куда мы едем? Я хорошо знаю район где находится офис, да и Москву в целом. Курьером бегала по столице, училась, работала в поте лица, чтоб хоть куда выбиться…

Внезапно мне становится страшно. Был в истории маньяк, который переодевался Дедом Морозом? Сейчас в лес завезет и закопает “внученьку” под ближайшей елочкой. Перед этим правда сделает с ней кое-что, что нормальные дедушки с внучками не делают.

– Дед, тормози! – отбрасываю вежливость, словно фантик от конфетки. Зря. С тем же успехом могу взывать к камню.

Голова и так тяжелая, а тут еще белка верещит не умолкая. Нетерпеливо сбрасываю ее в сани и тянусь в белой бороде.

Через секунду раздается три вопля: мой, деда и белки. Сани не вписываются в поворот и, проделывая широкие борозды в снегу, заваливаются на бок. Аккурат в ближайшую ель.

_____________________________
Дорогие читатели!
А вот и наша Кира в виде Снегурочки.
Как вам? Вписалась, как влитая, по-моему)

Глава 2

Блестевший глазами и злой как черт дед тянет ко мне длинные пальцы. Ковыляю от него подальше. Прямо с белочкой, которая вцепилась в лодыжку. Боязнь помереть от бешенства пугает сейчас меньше, чем от рук старика. Кто ж мог знать, что борода у него настоящая. Я еще хорошо так дернула…

– Ты что, внучка творишь?! А посох-то мой, посох, ох!

– Сами виноваты! – взываю к горюющему старцу, – Похитили, увезли к черту на рога. Да я… Я сейчас в полицию позвоню!

Дозвонюсь тридцать первого куда-нибудь, ага. И звонить я по чему собралась? По выдранному клоку волос из бороды?

Костюм на мне мой. Серый, брючный, строгий. А вот в карманах у него жвачка, резинка для волос, и карточка-пропуск. Все.

Отступаю, хромая, к елке. А топор у дедушки в санях не завалялся случайно? Придет тебе, Кирюща, сейчас полный конец обеда.

– Огневуха! Нет, ну ты полюбуйся!

Вцепившаяся хваткой бультерьера мне в ногу белка наконец разжимает челюсти. Если бы не сапоги, точно заполучила бы сорок уколов в живот. Может меньше их сейчас делают? Не было возможности и желания проверять.

– Сломан, – пищит белочка, – Пополам. Но заполошная эта сани развернула с деревней, где кузнец живет. Ну, посох тебе он еще ковал.

Осознание, что белка живая сбивает меня с ног. Буквально. Плюхаюсь в ближайший сугроб, с ужасом взирая на зверька-мутанта.

Рассуждать, что от бешенства колоться будешь – это одно, а вот пытаться осознать, что к тебе пришла белочка…

– Дык ковал, когда горе ему сердце не жгло. От силы своей отказался, проклял ее. А рвет душу-то она, гневом вылиться норовит, коль не пользуешь.

– Беда! – пищит названная Огневухой, головой качает, точно старушка на лавочке.

– Какой кузнец?! – пытаюсь воззвать к белке. Она, как ни странно, кажется мне более адекватной. В ледяных глазах деда вижу желание меня убить и спеть “Спи, Кирочка, бай-бай”.

– Огнемир, – огрызается рыжая нахалка.

Ничего себе имечко. Сейчас модно детей старыми именами называть, но взрослого Огнемира я еще не видела.

– Да хоть Поликарп! Вы куда меня затащили?! – попытка понять где я проваливается в очередной раз. Не знаю я где такой густой, хвойный бор.

Голубая шубейка явно сделана руками китайцев. Но будешь от дармовой одержки нос воротить – насмерть замерзнешь. Запахиваю поплотнее это недоразумение, застегиваюсь на все пуговицы. В Москве слякость под ногами, а тут за нос мороз щиплет.

Дед Мороз только отмахивается от меня, головой качает. Пытается собрать вместе посох витой, железный со странным набалдашником. Похож тот на потухший шар, который потрясешь и снежинки в нем падать начинают.

– Как без посоха волшебного мне прикажешь в ночь новогоднюю везде поспеть? Не все, как ты, Новый год ненавидят, Кира!

Он еще и имя мое знает?! Откуда?! Паспорт. Точно! И телефон стащил, гад! Белочка эта подозрительная. Морда мне ее сразу не понравилась!

Адекватность? У меня Дед Мороз-чревовещатель на пару с дрессированной белкой сумку распотрошил и спер документы, мобильник, ключи от квартиры, от где деньги лежат.

И еще стоит, меня обвинить в чем-то пытается, посох косплееров под нос мне тычет. Совсем умом тронулся на старости лет?!

– Совсем ты, Кирочка, сухая стала. Жесткая. Холодная. А вспомни как елку вы с родителями наряжали. Вместе с папой звездочку на макушку ставили.

Я этого деда первый раз в жизни вижу! Почему так беседует со мной, точно все тайны сердца открыты перед ним?

А как отец после застолья новогоднего прилег спать и не проснулся рассказать мне не хочет? Как мама после спичкой сгорела, еще на каникулах новогодних?

Почему мне на виновато втягивающего голову в плечи мужа не указывает? “Прости, Кир, но мы с тобой разговаривали когда раз последний, а Леночка”... Чтоб у него отсохло все! И Леночка эта пусть подавится! Сверхурочные брала. На машину решила накопить, дура! Мужу любимому подарить.

Ревела белугой, но Ромка перед уходом подарок новогодний мне оставил. Пусть с другой теперь, зато ребенок только мой будет. Так пытались долго, а получилось, когда муж ушел.

И закончилось в момент – боль, свет, палата белая. Приговор “Детей больше не будет” в двадцать четыре года.

Журка на радугу ушла в Новый год ушла. Все шампанское пили, а я слезы. Точно сама собакой стала над телом любимицы выла. Петард на улице подруга моя испугалась, уже старенькая была. Сердце не выдержало.

Злоба такая теперь в груди поднимается, как про “сказочное время” слышу. С кем праздновать его? Я на работе сижу допоздна, на следующий год планы составляю. Все Верещагину любят. конечно. Все ей контрактов вал на декабрь закрывать посылают.

А я и рада. Работу свою люблю, со сверхурочных хорошо на карту капает. Квартира и машина есть, отдыхать езжу. А что иногда одиноко… Человек в принципе к чему придраться в жизни своей ищет. Не живется ему спокойно. Все у меня хорошо. Все уже отболело.

– Внучкой хотел на ночь сделать. Волшебство Нового года показать. А ты сани мне опрокинула, Огневуху напугала, посох разломала. Нехорошо, девица красная…

По такому морозу мне зеленой что ли быть? Конечно, красная. Не май на дворе.

– Снегурочкой взаправду станешь. Солнца да огня бояться будешь, но и спасение в них найдешь.

Непорядок у ряженого с логикой. Как найти спасение можно в том, чего боишься?

– Чары мои развеешь и в мир свой вернешься тогда только, как сердце твое ледяное дрогнет. А не дрогнет коль, в кусок льда превратится.

На плечо Дед Мороз белочку сажает, ногой сердито топает. Миг – и нет ни саней ни старика, ни белочки. Одна я в глухом лесу.

__________________________________________

Белка Огневуха