Сны о будущем

Смотритель

Восемьдесят пять. Восемьдесят пять обшарпанных ступенек ведут по спиральной лестнице наверх. Каждый день Пётр Иванович четыре раза их пересчитывает. Дважды вечером — вверх и вниз, когда поднимается протереть стёкла маяка перед включением; и дважды утром — проверить состояние оборудования. Таков регламент. Этого можно не делать, маяк давно никому не нужен. Причина в другом.

Перед каждым подъёмом старик убеждает себя, что оттуда, сверху лучше видно старт и подъём ракет, уносящих на орбиту новую партию переселенцев. Он и сам знает, что это не так — видно одинаково. Но там, на высоте, сильнее ощущается его сопричастность этому событию. Ведь должен кто-то провожать путников. Тогда и дорога у них станет легче, и вернуться будет куда. Хотя бы в мыслях.

А ещё, там, наверху, он, пусть всего на тысячную долю процента, но ближе к огромным межзвёздным лайнерам, ожидающим своих пассажиров — мечте, красивой, пусть и несбывшейся, но не потерявшей от этого своей привлекательности.

Старый маяк, сложенный из массивных бетонных блоков усиленных стальным каркасом, мог выдержать любую бурю, цунами или землетрясение. Строили его в период активного освоения океана, то есть ещё до рождения Петра Ивановича. Тогда хотели таким образом решить проблему перенаселения. Но никто не захотел жить среди безмолвных рыб. Идея заглохла, а морских плантаций хватало возле густонаселённых районов.

Безлюдный остров в стороне от водных магистралей забросили, маяк стал никому не нужным. Но списать затраты никто не решился и с баланса его не сняли. Поэтому каждую ночь луч света резал темноту, развлекая планктон и косяки кильки.

Первые ступеньки. Почти стёртые временем. Пройти их проще всего. Самое начало, человек ещё полон сил, и не замечает, как исчезают его первые годы. В памяти откладывается только самое-самое важное. Петру Ивановичу запомнилось, как в далёком детстве отец подбросил его к потолку: «Они полетели Петька. Они полетели к новым мирам. Когда вырастешь, ты тоже полетишь. Будешь жить на другой планете».

Тогда он не понял, зачем нужно жить на другой планете, но твёрдо решил стать космонавтом. Потом он решил, что продавцом мороженного интересней, а потом — пожарным, чтобы отсыпаться. Потом… кем только он не был в жизни, но та, самая первая мечта гнала его сейчас наверх.

А вот эта самая страшная ступенька. Четырнадцатая. Внешне ничем от других не отличается, но Пётр Иванович её пометил чёрной краской и всегда старается перешагнуть. В тот год впервые магнитная буря вывела из строя все приборы. Произошло техногенное бедствие планетарного масштаба. Едва удалось его купировать, как учёные сообщили, что глобальная катастрофа неминуема. Но она ещё далеко, очень далеко. Он ещё успеет прожить целую жизнь. Нужно только торопиться.

На шестнадцатой ступеньке можно насыпать горстку земли. В этот год вся планета сошла с ума. Продавцы домашних экскаваторов вмиг стали миллионерами. Весь мир начал копать укрытия. Впервые повезло ленивым — им не пришлось работать. Пока они собирались, учёные доказали, что убежище не спасёт. Гигантские протуберанцы, которыми Солнце начнёт бомбардировать Землю, сожгут всё живое и оставят после себя радиоактивную пустыню на сотни лет. Спастись под землёй можно только очень глубоко закопавшись, и выйти на поверхность не удастся. Расчёты показали, что всё население Земли в такие убежища не поместится.

Семнадцатая ступенька. Самая красивая. Он встретил свою Олю. Боже, как она была прекрасна. Позже она представала перед ним в разных образах — кокетливой подруги, юной жены. Потрясающе и волнующе красиво она смотрелась, когда стала молодой матерью. А в момент первой встречи она была ослепительно, нестерпимо до боли желанной.

Желание — вот это слово, он вспомнил его. Именно желание заставляло его в таком возрасте карабкаться по ступенькам. Он хотел видеть это. Видеть каждый день, потому что они скоро закончатся. Не будет ни дней, ни полётов. Они все улетят и всё прекратится. Останутся только ступеньки, которые он пересчитывает снова и снова.

Восемнадцатая. Первый кризис. Отсутствие будущего низвергло большинство жителей планеты в глубокую депрессию. Прокатилась волна самоубийств. Люди перестали работать. Снизилось качество жизни — сократилась её продолжительность. Упала рождаемость. Резко возросла преступность. Человеческая жизнь перестала цениться. Кривая численности населения планеты устремилась вниз. Как результат — рухнула экономика.

Теперь две подряд светлые ступеньки. Знаменательное совпадение — именно над ними в толстой стене маяка выложено окно. Здесь можно остановиться, отдохнуть, вспомнить эти годы. Сначала двадцатая — публикация проекта переселения на другие планеты. Ясно было, что спасти всех не удастся. Кто-то зароется в землю, да и доживут до катастрофы не все, зато у потомства появился шанс.

К первой части проекта приступили немедленно. Строительство кораблей-разведчиков увеличили в десятки раз. Теперь никто не протестует против того, что экспедиции не возвращаются — ради спасения человечества пришлось идти на такие жертвы. Командам предписано перемещаться от звезды к звезде в поисках планет, пригодных для проживания. Если такая найдётся, они должны отправить сообщение с её координатами на Землю и оставаться на месте для подготовки к встрече переселенцев.

Скорее всего, из-за дальних расстояний, в ожидании пройдёт вся жизнь. Не исключено, что земляне предпочтут другую планету. Тогда вся подготовка и ожидание окажутся напрасными. Но никто в экспедиции об этом не узнает, потому что связь односторонняя — у разведчиков нет радиотелескопов такой мощности, чтобы принять ответный сигнал. Ну, а те, кому не повезло, кому подходящая планета не встретилась, обречены заниматься поисками до конца жизни — возвращаться не имело смысла.

Первым командам, отправившимся ещё до того, как стало известно о надвигающейся катастрофе, задачи ставились более точно. Прежде всего первыми целями стали Проксима Центавра b и ещё десяток аналогичных планет, расположенных на расстояниях от четырёх до тридцати световых лет. После принятия проекта спасения, круг поисков расширился. Теперь экспедиции отправляются просто в звёздные скопления, где по расчётам могли находиться похожие на Землю планеты.

Издревле славные люди

Угрюмая очередь напряжённо застыла возле бронированной двери магазина. Несколько человек, стараясь не смотреть на соседей, стояли на безопасном расстоянии друг от друга в ожидании вызова. Раздражающее мигание зелёных лампочек рекламы бесило Дика, но прожитые годы научили его терпению. Продолжая ждать, он стараясь глубже спрятаться за поднятым воротником старого пальто из пуленепробиваемой ткани со вшитой красной полосой, указывающей принадлежность к району Нодсайд.

Выстрел, прозвучавший в магазине, немного оживил очередь — все уставились на старика, ожидая действий с его стороны. Он взялся за ручку двери, но открывать её не спешил. Его массивная фигура не допускала понуканий — очередь терпеливо ждала. Только через минуту, когда прозвучало: «Следующий», он вошёл внутрь.

— Привет, Сэм! Что случилось? — спросил Дик скорее для порядка, чем из любопытства. Очень не хотелось, чтобы его прикончили по ошибке.

Из-за бронестекла, держа руку на кнопке начала стрельбы, на него смотрел знакомый охранник. В тесном тамбуре пахло порохом и сыростью. Вокруг зарешеченного отверстия в полу скопилась лужица, не успевшей слиться розоватой воды. В спину посетителю упёрся ствол крупнокалиберного самонаводящегося пулемёта.

— Привет, Дик! Парнишка пытался пройти в магазин без денег. Наверное, украсть что-нибудь хотел.

— Не часто ты стал нажимать на эту кнопку, Сэм?

— А иначе где мы возьмём мясо для ваших стейков, — расхохотался охранник. — Шучу, шучу. Давайте, разоблачайтесь.

Старик автоматически посмотрел на индикатор лжи. Циферблат светился жёлтым. Это означало, что говорящий использует блокиратор детекторов. Дику не хотелось верить, что его знакомый сказал правду. Молча сняв с плеча автомат, посетитель поставил его в специальную, выдвинувшуюся из стены, кабинку. Туда же он повесил пальто и положил прибор определения правды.

— Вы ещё не выбросили это старьё?

— Что поделаешь, Сэм. На новый у меня нет денег.

В почти пустом зале магазина десятка полтора покупателей торопливо складывали продукты в корзины и стремились быстрее рассчитаться. Несколько охранников с винтовками пристально наблюдали за ними. Без оружия и привычной брони Дик тоже чувствовал себя голым. Поэтому, взяв традиционный стейк, он поспешил, насколько быстро позволяли его больные колени, к кассе.

— Почему на две монеты больше, чем вчера? — вспылил старик, увидев чек.

От волнения голова его затряслась, и седые волосы рассыпались из аккуратной причёски, обнажив покрытую пигментными пятнами лысину.

— Мы заботимся о вашей безопасности, — невозмутимо ответил молоденький кассир атлетического телосложения, — установили новый пулемёт на входе.

— Он там уже месяц стоит, — хотел возразить старик, но осёкся, увидев, как кассир потянулся к красной кнопке, а из-под прилавка выглянул ствол автомата. — Извините, мне, наверное, показалось.

— Ты чем-то недоволен?

— Нет-нет, меня всё устраивает.

— А вот он с тобой не согласен, — кассир указал на красный огонёк индикатора своего детектора лжи.

Правая рука Дика потянулась к левому рукаву, но пристальный взгляд продавца заставил старика изменить движение и достать кошелёк.

— Вот, возьмите, пожалуйста, десять монет на развитие системы безопасности магазина.

Взяв деньги, парень презрительно ухмыльнулся и мотнул головой в сторону выхода. Старик, быстро отвернувшись, чтобы кассир не увидел его раздувающихся от возмущения ноздрей, заспешил к выходу. «Уже третий раз негодяй у меня деньги вытягивает, — злился он, — или ограбит, или пристрелит». Дик не слышал, как к парню подошёл один из охранников:

— Зря ты так. Говорят, старик ходит сюда уже сорок лет, и всегда был таким же.

— Ты хочешь сказать, что это Вечный Мститель?

— Не знаю, но на твоём месте оглядывался бы по сторонам. Старик явно не простой.

На улице, защищённый пальто и верным автоматом, Дик расхрабрился. Понимая, что в ближнем бою молодого кассира не одолеть, он стал думать, у кого можно одолжить снайперскую винтовку. Чтобы холод и ветер не отвлекали его, он подошёл к одной из бочек с горящими внутри дровами, установленных прямо на тротуаре. Стоящие вокруг неё люди потеснились, уступая ему место.

Стемнело. Зажглись фонари. Кто-то пробежал мимо. В манере прижимать локти к туловищу во время бега угадывалась девушка. Двое парней возле бочки сорвались с места. Через минуту из ближайшей подворотни донёсся душераздирающий визг. «Добегалась, дура», — ухмыльнулся стоящий рядом со стариком, мужик.

На соседнем доме включился огромный новостной экран. Заиграла бодрая музыка, сменившаяся весёлой дикторшей. С улыбкой на три балкона женщина рассказывала о прелестях жизни в их замечательном районе и том, как прозябают люди в ужасном Еноксе, находящемся на другом берегу реки. На индикатор можно было не смотреть — средства массовой информации работали только с включёнными блокираторами.

***

Строить планы мести Дику вновь помешали крики. На углу улицы собиралась толпа.

— Что случилось? — спросил он мальчишку, проходившего мимо.

— Шпиона из Енокса поймали, хотят зарезать, — спокойно ответил тот и пошёл дальше.

Почувствовав наживу, старик заспешил к месту происшествия. Протолкнувшись, он увидел хорошо одетого полного мужчину в костюме с синей полосой. Бронежилета на нём уже не было, а к шее один из инициаторов казни приставил нож.

— Подожди, — остановил его Дик, — ты видишь, как он одет. Наверное, большой человек. Нужно его в службу безопасности сдать.

— Да чего там сдавать, — заорал активист, — они его из проезжающей машины выкинули. Ясно, что они всё уже узнали.

— Я сказал: «В службу безопасности».

Отработанным десятилетиями движением старик сорвал с плеча автомат и передёрнул затвор. Современное оружие запускается нажатием кнопки — это эффективно, но совершенно не впечатляет. Лязг же старинного затвора и отточенные движения ветерана, дали результат — толпа отхлынула назад, а добровольный палач выпустил жертву.

Небольшое курортное приключение

«Акация Травникова — хищное растение планеты Арза, системы GRL-1893» — такая скупая информация в энциклопедии об этом дереве. Оно и понятно, открыли его совсем недавно. А Травников — его первая жертва. К сожалению, погиб. Лекарство от уколов прочных, как сталь, шипов растения-охотника нашли быстро, но болезнь всё равно протекала тяжело. Так было до тех пор, пока не разработали антидот, который нейтрализует яд почти мгновенно. Теперь все последствия — несколько часов температуры и галлюцинаций.

Сегодня, во время охоты на местного кабана, до безумия похожего на земного, и такого же вкусного, я в азарте погони напоролся-таки на колючку этой проклятой акации. Хорошо, что это была самая длинная ветка дерева и остальные до меня не дотянулись. Отдышавшись и вколов быстро найденный в аптечке антидот, я заспешил на базу. Кабана придётся ловить через две недели.

Дело в том, что противоядие всем раздали, а отменить отпуск, положенный после совсем недавно смертельного укола акации, не успели. Наверное, это единственный случай, когда неповоротливая бюрократическая машина работает на благо простых геологов. Правильнее сказать, арзологов, но в любом случае отказываться от халявного отпуска не стоит. Поэтому укол нужно срочно официально зарегистрировать. Да и переживать его последствия лучше, когда рядом кто-то из надёжных друзей.

Черти создавали рельеф местности этой планеты в том районе, где работала наша экспедиция. Ни одного ровного участка. То скалы, то овраги, и всё густо заросло деревьями и кустарниками. Даже трава здесь в палец толщиной и ростом по пояс — попробуй продерись через неё. Наверное, поэтому в нашей группе все ребята как на подбор — высокие, плечистые, привычные к тяжёлым условиям.

Вечером меня жарили на сковородке в русской печи, стенки которой покрылись толстым слоем льда. Я никак не мог сообразить, почему лёд не тает, а наш врач объяснял, поливая меня кипящим соусом, что на пляже такое бывает. При чём здесь пляж, я понял только утром, когда галлюцинации закончились, и док вручил мне направление на местный курорт.

Два часа на тряском вездеходе, потом ещё столько же на вертолёте до столицы. Оттуда на комфортабельном ракетоплане до побережья. Итак, к вечеру я заселился в шикарный номер с видом на море. Хотя путешествие оказалось неутомительным, — последние четыре часа пути я только и делал, что отдыхал, — но слабость после атаки хищного растения ещё оставалась. Я решил этим вечером никуда не ходить и завалился спать.

Снилась мне Арза. Геологи недолюбливают эту планету за тяжёлые условия работы на ней, и я не исключение. Но сегодня, глядя в иллюминатор ракетоплана, я впервые увидел, как она красива. Особенно море. Оно мне и снилось. Причём не сверху, а под водой. Откуда мне известно, как оно выглядит в глубине, я так и не понял. «Может — подумал я, — это остаточные явления от укола?»

Наконец, отпуск начался. Сразу во всей своей прелести. Утром симпатичная докторша назначила мне какие-то процедуры, а молоденькая медсестра в коротком и прозрачном халатике провела первую из них, почти доведя меня до экстаза. А впереди ещё завтрак за настоящей белоснежной скатертью и… море!

Вывел из эйфории меня сосед, напоминающий внешне какое-то тучное земноводное. Мрачный, с колючим взглядом, он сразу мне не понравился. Сначала я не понял, что отдыхающий делает не так, а потом заметил — он глотал еду не жуя. Глаза у него были странные — суженые зрачки и испещрённая частыми оранжевыми линиями, тёмно-синяя радужная оболочка.

Бегло взглянув мне в глаза, он неожиданно произнёс:

— Вас тоже уколола акация?

— Да, — удивился я. — Как вы догадались?

Дёрнув головой, словно отмахнувшись от вопроса, сосед продолжал молча поглощать свой завтрак. Мне такое игнорирование собеседника не понравилось, не привык я к подобному обращению. Быстро доев, я поднялся из-за стола и повернулся к выходу.

— Вода сегодня замечательная, обязательно поныряйте, — услышал я в спину какое-то кваканье.

Море действительно оказалось потрясающим. Не холодное, а слегка освежающее и мягко обволакивающее. Кристально чистая вода не скрывала ни одного камешка на дне. Нырнув, я обомлел — картинка точно повторяла мой сон. Расположение камней и растений, медлительные крупные рыбины, косяк мелочи вдалеке. Совпадало всё до мельчайших деталей. То, что я помнил приснившиеся детали, само по себе казалось удивительным. И всё это выглядело невероятно красиво.

Мне захотелось сделать так, как я поступил во сне — сесть на дно и любоваться видами. Недолго думая, я так и сделал. Небольшой крабик вынырнул из песка и засеменил прочь в том месте, где я уселся. Несколько мальков заинтересованно посмотрели, что это такое большое сюда приплыло, но, не найдя во мне ничего привлекательного, махнули хвостами.

Отвлекли меня от созерцания подводного мира замелькавшие перед глазами конечности какой-то ныряльщицы. После них появилось лицо в маске, и пловчиха жестами стала показывать мне, что пора всплывать. Последовав за ней, я оказался на поверхности.

— Вы спортсмен? Предупреждать надо. Мы думали, вы утонули, еле вас нашли, — выпалила, едва вынырнув и сорвав маску, моя, как оказалось, спасительница.

— Да я вроде ненадолго нырнул.

— Пять минут на глубине семь метров, это ненадолго?

— Извините, я не заметил.

Сотрудница пляжа покачала головой и размашисто поплыла к берегу. «Какая-то она слишком худая,» — подумал я, глядя ей вслед.

Вдоволь накупавшись, я разлёгся на берегу. Ласковые лучи солнышка, вернее, звезды GRL-1893, не обжигали, но нежно согревали. Лёгкий бриз приятно гладил кожу.

— Семьдесят процентов поражённых акацией Травникова в прошлом году, воспользовались пунктом 37 Контракта о перенесённом заболевании и покинули Арзу. Их дальнейшая судьба мне неизвестна.

Рядом со мной на песке сидел мой утренний сосед по завтраку. Хорошее настроение испортить мне сейчас было трудно. Я сочувственно посмотрел на странного мужика и, исключительно для поддержания разговора, опять блаженно закрыв глаза, спросил: