Со Смертью заодно

Пролог

Пролог

Ее силуэт снова мелькнул на периферии моего взгляда: тонкий, полупрозрачный, зыбкий морок. Повинуясь моей воле, она следовала за мной неотступно, как только на темнеющем небосводе зажигались звезды, а бледный свет луны едва освещал скрытую ночной тьмой территорию усадьбы. Днем, при свете солнца, я ее не видел, но как только дневное светило скрывалось за горизонтом, она непременно появлялась: безмолвная, жуткая.

Я прислонился лбом к холодному стеклу окна у самого перекрестия деревянных реек. Однако, как ни странно, ничего не почувствовал, лишь сделал логический вывод, что оно должно быть холодным: за окном было плюс семь, необычная погода для начала сентября. Вероятно, ледяной холод и страх, царившие внутри меня, не давали возможности ощутить что-либо еще. Пальцы заныли, и опустив взгляд, увидел, что я изо всех сил вцепился в дерево подоконника. Резко отдернув руки, поправил пиджак, провел ладонью по волосам, подошел к письменному столу и сел в кресло. Вытащил из ящика стола пузырёк, капнул жидкости на рукав. Бледный силуэт в ту же секунду появился за окном, и я устало закрыл лицо руками. Осталось еще немного! И этот мир изменится навсегда!

Отвернулся от окна и дрожащей рукой налил в стакан коньяк, залпом выпил. Горло обожгло пламенем, я поморщился, голова закружилась. Пить крепкий алкоголь на пустой желудок было плохой идеей, но он притуплял страх. Весь этот месяц я практически не спал и не ел, иногда казалось, что ее присутствие сводит меня с ума! Но выбора не было. Беспокоило исчезновение темного, нужная дата приближается, и пути назад нет у нас обоих. Я свой выбор сделал десять лет назад и отступать не намерен! Моргнул и резко отшатнулся в сторону, едва не свалившись с кресла. Силуэт застыл у моего стола, на меня дохнуло запахом сырой земли и мертвечины. Я выбежал из флигеля, глядя застывшим взглядом на тропинку под ногами.

Дошел до входа в дом и проскользнул в кабинет, где спал несколько последних недель. Супружеская спальня давно не манила прежними желаньями, а теперь и вовсе внушала отвращение. Задернул шторы и налил еще коньяка, сел на небольшой диван в углу комнаты, расстегнул пиджак, отхлебнул напиток и закрыл глаза.Дом окутывала мертвая тишина, ни движения, ни единого звука. Слуги спали в другом крыле дома, жена на втором этаже, Дмитрий и гости еще не приехали. Ватага вымогателей и попрошаек! Я вас слишком долго терпел! Осталось пережить всего неделю перед важным событием, нужно еще раз все проверить. Я выдвинул верхний ящик стола, вытащил несколько писем поверенного и бросил их обратно. Пока все идет по плану. Осталось потерпеть немного, совсем немного, скоро мы со смертью и с бледным силуэтом, ставшим моим неизменным спутником, станем сообщниками.

Из гостиной донесся бой напольных часов — полночь. Я беззвучно засмеялся и поднял бокал!

Глава 1. Лесной дом

Глава 1. Лесной дом

Дмитрий

Утро началось рано, можно было бы сказать, что проснулся я с первыми лучами солнца, но на улице уже вторую неделю подряд лил бесконечный дождь, лишь изредка сквозь плотный слой облаков пробивался рассеянный дневной свет. Дождь отбивал непрерывную барабанную дробь по крыше, да ещё с улицы, доносились непрерывный стук копыт, ржание лошадей и людской гомон. К сожалению, выспаться по-человечески не удалось, и оттого проснулся я в отвратительном настроении под стать погоде и, как я ни старался, уснуть снова так и не смог.

По правде говоря, я не был здесь больше шести лет и добираться до родительского дома в прошлый свой приезд предпочёл на поезде из города Н до местной станции «Омуты». После чего, так и не дождавшись прибытия обещанного экипажа, прогулялся пешком несколько верст по тропинке, ведущей от станции через сосновый лес мимо местного озера, окруженного легендами и туманом. Необычайно глубокого, в нём вода оставалась ледяной даже в самый жаркий полдень из-за бьющих на дне родников. Оно же наводило суеверный ужас на всех жителей близлежащих деревень. Именно благодаря этому самому озеру — станция и получила своё название.

Однако на этот раз, опять же из-за дождливой погоды, мне пришлось отказаться от относительно комфортного способа передвижения — поездом, и добираться до усадьбы в карете больше полутора суток по убитым размытым дорогам с вынужденной ночёвкой на постоялом дворе. Да еще на днях по глупости ввязался в некрасивую драку в таверне, расположенной за пределами города, на тракте, в котором кутили преступники всех мастей. В пылу драки кто-то полоснул мне ножом по плечу, вернее, целились в сердце, но в последний момент я успел отвести удар магией. Учитывая то, что неделя и без того выдалась нелёгкая, я чуть не словил выгорание. И сейчас почти ни на что не годился. Рана, по счастью, глубокой и опасной не была, знакомый лекарь обработал ее, стянул края магической нитью и перевязал, но, несмотря на это, она периодически напоминала о себе резкой болью. Вот и сейчас, неловко повернувшись набок, заскрипел зубами и, ругаясь вполголоса, рухнул обратно на подушки.

Коснулся пальцами до перевязи, по бинту скользнул едва заметный пепельный дымок. Боль притупилась, целительской магией я владел неплохо, хоть и не столь виртуозно, как лекарь в лазарете, но подлечить рану и унять боль на непродолжительное время был способен даже в столь плачевном состоянии резерва.

Снова уткнулся лицом в подушку в отчаянной попытке провалиться в утреннюю дрему. Сон не шел, настроение мое сделалось еще более мрачным, хотя, казалось бы, куда еще хуже? Потряс головой, мысли постепенно прояснились, сонная хмарь неохотно отступила. Провел пальцами по небритой щеке, откинул теплое стеганое одеяло, кое-как оправил измятый за ночь костюм. С номером мне повезло, он располагался над кухней, и всю ночь пол комнаты прогревался от дровяной печи. В противном случае к утру промёрз бы до костей даже в полном облачении и под одеялом. Ночи в этом сентябре выдались холодные и сырые. Магических жил, на постоялых дворах в пригороде не сыщешь, слишком дорогая статья расходов, да и я пока едва справлялся с простенькими заклятиями.

В моем нынешнем плачевном состоянии следовало бы отдохнуть: все заказы я выполнил, расследования завершил, в работе возникло затишье, можно было бы отдохнуть и спокойно восстановить магический резерв. Чем, собственно, я и собирался заняться. Письмо с приглашением на празднование дня рождения отца от матери я получил неделю назад и ехать уж точно не собирался, но кое-какие тревожные слухи, дошедшие до меня в городе, заставили изменить решение. Они откровенно настораживали, я решил как-нибудь перетерпеть вынужденное общение с отцом и разобраться во всем на месте.

Мои мысли прервал глухой стук в окно. Вздрогнул, оглянулся и зашипел от боли, в шее что-то нехорошо хрустнуло. На небольшом кирпичном выступе под окном сидел крупный ворон, он склонил голову набок, уставившись на меня черным глазом. Ещё пару раз ударил клювом по стеклу, расправил крылья и исчез в пелене дождя. Утренний гость, надо признать, отлично вписался в атмосферу этого утра!

Ругаясь сквозь зубы, я размял затекшую за ночь шею, неторопливо поднялся с кровати, и она протяжно заскрипела. Старое рассохшееся дерево с трудом выдерживало мой вес, постельное белье пахло плесенью, сыростью и хозяйственным мылом, а из подушки сквозь отверстия между пуговицами торчали пуки соломы, что удивительно — относительно свежей. Да и вообще, весь постоялый двор производил подобное впечатление: скрипучий, старый, но хозяева старательно за ним ухаживали и латали по мере необходимости. Я прислушался к своим ощущениям, и понял, что в комнате, витали едва уловимые отголоски магии, видимо, кто-то из хозяев или обслуги хоть немного, но владел даром. Я осмотрелся вокруг и нашел на стене у окна едва различимое свечение. Слабенькая защита, но работает. Что ж, этот ночлег не худший из тех, что выпадали мне при моем роде деятельности, и постепенно, год за годом, я привык к ночевкам на постоялых дворах разной степени паршивости. Все же желание просто по-человечески выспаться снижает планку запросов. Натянул высокие ботинки, кое-как зашнуровал, морщась при каждом неловком движении, чувствуя себя древним стариком. Опустошенный магический резерв сказывался и на физическом состоянии, так что это было ожидаемо, но все равно малоприятно.

В дверь номера вкрадчиво постучали, послышался заискивающий хриплый голос.

— Утро доброе, ваше благородие, прошу меня великодушно простить, но вас тут спрашивают внизу!

Я недоуменно воззрился на закрытую дверь. Спрашивают? Меня? На постоялом дворе? Так, никто же понятия не имеет, что я остановился здесь. Занятно!

— Кто меня спрашивает? — поинтересовался после того, как неторопливо прошагал к двери и распахнул ее, внимательно разглядывая незнакомого плюгавенького господинчика, замершего в полупоклоне посреди темного коридора второго этажа постоялого двора.

Глава 2. Озеро

Глава 2. Озеро

Дарья

После того, как за Дмитрием захлопнулась входная дверь, я обмякла на стуле. Последние недели постоянной слежки дались сложно, но, по правде сказать, оно того стоило. Не только из-за того, что мы выследили афериста, но и потому, что мы с братом научились по-настоящему жить. Жить, сменяя несколько раз на дню наемные экипажи, ночуя в затрапезных постоялых дворах, есть на ходу, но при этом дышать полной грудью, не оглядываясь назад.

Покосилась в сторону темного коридора, и мне показалось, что за дверью мелькнула тень. Я встала, выглянула из-за двери, но не заметила ничего подозрительного. Подошла к буфету, встав на цыпочки, осмотрела верхнюю полку, и в самом дальнем ее углу обнаружила четыре вместительные кружки. У одной из них была отбита ручка, и я оставила её на полке. Поставила остальные кружки на стол, вытерла их чистым углом холстины, вытащила из кармана зачарованную флягу с остатками чая, перелила в две кружки, взяла одну из них и сделала глоток. В горле пересохло, а стратегический запас нам в ближайшее время не пригодится. Я купила флягу недавно в небольшой магической лавке на тихой деревенской улице, где мы снимали верхние две комнаты в доме у одного из знакомых Марка. Она уже не раз выручала нас в дороге. Продавец нахваливал её долго и заверил меня, что фляга сохраняет свежесть и температуру напитка более недели, но проверить это утверждение мне ещё ни разу не удалось. А вот то временное жильё я вспоминала с содроганием: комнаты долгое время использовались хозяином как склад ненужной рухляди, и мы чуть не затерялись в этих тёмных комнатах, превратившись в мрачных и пыльных призраков, среди груды стульев, столов, кресел, диванов, картин и ламп. Хвала небу, провели мы там всего несколько суток.

За окном послышался едва слышный гул голосов и грохот колес кареты. Дмитрий отправился в усадьбу. Неожиданно для меня самой, парень мне понравился. Прямолинейный, честный, да и, чего уж скрывать, симпатичный. Мы долго обсуждали с братом, стоит ли довериться незнакомому человеку, потратили на споры не один час, в конце концов решили рискнуть. Понимали, что без посторонней помощи действовать на территории чужой усадьбы будет делом практически невыполнимым. От встречи с Дмитрием я не ожидала ничего хорошего. Мало кто способен трезво оценивать риски и верить словам незнакомых людей. Однако все прошло на удивление легко и просто. Он даже предложил нам крышу над головой, что было более чем вовремя. Отменялись засады в облетевших кустах, ночёвки в сарае и еда, состоящая из сухарей и твердого сыра. Да еще в такую погоду! Благодаря Дмитрию и его более чем своевременному согласию помочь, вполне возможно, действительно, нового ограбления удастся избежать. А если помечтать, то и вернуть назад фамильные украшения!

Пальцы окутало тепло, я вынырнула из грёз и, широко распахнув глаза, уставилась на свои руки — их окутало серебристое сияние, а по столу стелился легкий магический дымок. Дыхание перехватило, я с изумлением глядела на тарелки с едой, они плавно поднялись в воздух. Хлопнула кухонная дверь, я помахала руками, и посуда шмякнулась на место. Магия пропала в тот самый день, когда кредиторы нас вышвырнули из дома. И вот неожиданность — она вернулась в маленьком доме посередине леса. Улыбаясь от уха до уха, я легонько повела пальцем, и пустая тарелка покатилась по столу, наворачивая ровные круги.

За окном полыхнула молния, я от неожиданности вздрогнула, поморгала, потрясла головой, дымок так и не исчез, зато, как ни удивительно, исчезло дурное настроение, унося с собой все грустные мысли, которые ворочались в бедной моей голове от усталости и недосыпа. Внутри разливалось непередаваемое облегчение, я ужасно боялась, что магия уснула во мне навсегда. Без неё я ощущала себя полуослепшей и бесполезной. Жуткий опыт! Вдруг оглушительно громыхнул гром, я дернулась. По комнате понемногу разливалось тепло, огонь в печи горел ровно и жарко. Ладонью протерла запотевшее стекло в оконце, по нему прочертились грязные разводы; на улице потемнело, словно уже наступил вечер. Я вытерла испачканную длань все о ту же грубую холстину, дымок просачивался сквозь ткань, смотрелось это до крайности странно. Я сжала кулаки, дымок наконец-то исчез, снова сосредоточилась и взмахнула руками, пытаясь погасить магию в зачарованной глиняной посудине. Ничего не вышло.

В дом вошел Марк с ведром воды, заметил прыгающую по столу тарелку. В комнате запахло дождем, прелыми листьями и чистой ледяной водой.

— Вижу, магия к тебе наконец-то вернулась!

— Да, а я уже почти отчаялась!

— Рад за тебя! Я же говорил, магия вернется, стоит только успокоиться и перестать поминутно пытаться ее пробудить!

Я покивала, тарелка скакнула к краю стола, зацепила и повалила кружку с чаем, которая сверзилась на пол, но не разбилась, а покатилась в сторону печи. Я вскочила со стула, подняла ее и поставила беглянку на буфет, сполоснуть её пока было нечем. Оторвала кусок холстины и протерла лужу, разлившуюся по деревянным доскам. Энергия плескалась внутри, разгоняемая по жилам вернувшимся даром, хотя усталость пока никуда не делась. Дар требовал свершений, а тело жаждало еды и сна. Как совместить эти желания, я не представляла. Этакое нелепое раздвоение собственного организма при подстрекательстве магического дара. Я, в отличие от тела и ума, всем сердцем была солидарна с магией. Решила пойти на компромисс: использовать только несложные бытовые заклинания, не отражающиеся пагубно на самочувствии и резерве. Марк поставил ведро с водой у печи и отправился за самоваром, вернулся, едва удерживая в руках металлический агрегат чудовищных размеров с черной трубой.

— Ну ничего себе, объем впечатляющий! — воскликнула я, разглядывая самовар на пару ведер воды. Я щелкнула пальцами, и в воздух взвился магический дым. — Тебе ведь снова придется отправляться к колодцу! Под дождь! Давай я помогу!

— Дождь уже едва капает. И уж одно ведро я в состоянии сам донести! Не переживай, я точно справлюсь! Ты пока приготовь розжиг, — заверил он меня, усмехнулся, и вылил воду в самовар.

Глава 3. Усадьба

Глава 3. Усадьба

Дмитрий

К назначенному времени я побрился, пригладил волосы, облачился в накрахмаленную рубашку и костюм. Жесткий воротник тут же впился в горло, пиджак обтянул плечи. С тех пор как я надевал все это в последний раз, я заметно нарастил мышечную массу, и несчастный пиджак трещал по швам. Но новым я так и не соизволил обзавестись, всегда терпеть не мог показной официоз, но сегодня придется смириться с необходимостью терпеливо носить дурацкий наряд, ради посещения семейного обеда. На скорую руку подогнал костюм по фигуре магией, спустился на первый этаж и прошел в столовую. По пути, мимо меня, торопливо проносились слуги. Полным ходом шла подготовка дома к празднованию дня рождения отца и вокруг стоял сущий бедлам. Как обычно в преддверии этого дня, вся усадьба ходила ходуном, а слуги сбивались с ног: убирали, чистили, украшали. Мимо заполошно пробежала служанка с охапкой постиранного и выглаженного белья в руках, по-моему, она даже не заметила меня.

Я оставался на удивление равнодушным, отстранённым и собранным, словно прибыл в дом посторонних людей. Последние годы жизни, как и работа частным сыщиком (особенно в самом начале), дались мне нелегко, но закалили характер и примирили с одиночеством. Однако я, будучи человеком здравомыслящим, понимал, что это весомый вклад в собственное будущее. Лучший итог, нежели влачить жалкое существование под гнётом властного отца, не желающего видеть меня самостоятельным.

Спустившись по лестнице, подошёл к приоткрытой двери, ведущей в столовую, и решительно её распахнув, вошёл внутрь. Отметил мысленно, что почти все приглашённые на праздник гости собрались. Не хватало лишь управляющего фабрикой отца с дочерью и моей матери. Помещение, как и весь дом в целом, ничуть не изменилось, словно время здесь застыло на прошедшие с моего последнего визита в усадьбу годы. Светлые, обитые тканью стены, бархатные блекло-серые портьеры, дубовый паркет, овальный большой обеденный стол в окружении стульев с высокими и неудобными спинками, камин, несколько картин с морскими пейзажами висели между окнами, выходящими на липовую аллею и подъездную дорогу. Никакой лепнины и позолоты — отец не выносил ярких оттенков и разнообразия в интерьере, одежде и эмоциях. Он и сейчас восседал во главе стола в чёрном костюме с мрачным выражением на лице.

В отличие от дома, отец изменился, и отнюдь не в лучшую сторону. Обрюзг и пополнел, волосы и усы поседели. После моего появления в комнате его черты лица на секунду скривились в гневной гримасе. Однако он тут же взял себя в руки и, скрыв клокотавшие внутри чувства за равнодушной маской, потянулся за чашкой с кофе. Я не знал, что и думать, надо же, столь яркие эмоции и затаенная враждебность, меня удивили. Мы не виделись шесть лет, а его всё ещё дико раздражает то ли моё присутствие в доме, то ли существование как таковое.

— Всем доброго дня! — кивнул, приветствуя присутствующих.

— Дмитрий, ты опоздал! — недовольно и громко бросил отец, заглушая голоса собравшихся за столом.

— Где мама? — проигнорировав его упрек, сухо спросил я, равнодушно взглянув на него.

— Ей нездоровится! — ответила мне вместо отца с постной миной Марфа Михайловна, намазывая на хлеб толстый слой масла. Бросая злобные взгляды на сидящего рядом мужа, Василия Петровича, который наливал себе уже вторую рюмку наливки. Он ее взгляды проигнорировал, опрокинул рюмку, и захрустел соленым огурцом. Марфа Михайловна злобно прошипела: — Как обычно, стоит нам появиться на пороге усадьбы.

— Ну, не стоит преувеличивать значение своего присутствия в этом доме. Хотя признаю, это весьма распространённое заблуждение, — ехидно вставил Егор Олегович Горский и, обернувшись, кивком поприветствовал меня. Он приехал в усадьбу на наёмном экипаже со станции спустя четверть часа после моего появления в доме. — Здоровье любого человека — величина непредсказуемая. Не правда ли?

— Иногда предсказуемая, — негромко протянула Екатерина Ивановна, выразительно поглядывая на Василия Петровича.

Марфа Михайловна скривилась, будто глотнула уксуса. На щеках её появились бледные пятна. Высокая, худая, с вытянутым носом, унылым лицом и тёмными тусклыми волосами, собранными в тугой пучок. Она обладала склочным характером и непроходимой глупостью, обожала затевать споры, особенно на семейных посиделках. Её муж молча наливался алкоголем, никоим образом не реагируя ни на взгляды, ни на злобные выпады дражайшей половины. Я, едва сдерживая ухмылку, сел рядом с Розой Павловной, отметив, что новоявленный родственник восседает по левую руку от Марфы Михайловны. Он беспрестанно зыркал по сторонам маслеными глазками, вытирая лоб платком.

— Ну что вы, уважаемый Егор Олегович, я ни в коем случае не преувеличиваю, всего лишь высказываю свои наблюдения. Очевидно, что почтенная супруга моего брата предпочитает сторониться нашего общества…

— Марфа, уймись! — рявкнул Иван Михайлович. Его сестра закрыла рот, её муж махнул ещё рюмочку.

Дверь распахнулась, и в столовую вошла моя мать — Мария Олеговна. Заметив мое присутствие, она прошла к столу и опустилась на пустой стул, стоявший между Екатериной Петровной и мной. Пепельные волосы забраны в пучок, одета она была в серое платье с кружевным воротником. Она выглядела бледной и уставшей, с тёмными кругами вокруг глаз, но мягко улыбнувшись, сжала холодными пальцами мою руку.

— Доброго всем дня! Решила, несмотря на неважное самочувствие, разделить трапезу со своей семьей. Мы ведь так редко встречаемся! И долгожданный приезд Дмитрия — событие радостное!

Марфа Михайловна сделала вид, что ничего не расслышала, а отец странным застывшим взглядом посмотрел на жену. В дверь, ведущую из кухни, вошла тихой тенью служанка и поставила на стол супницу. Суп вскоре был разлит по тарелкам, и мы приступили к трапезе.— Дражайший Иван Михайлович, что же вы нам приготовили, какие сюрпризы ждут нас завтра на празднике? — прервала затянувшееся молчание Роза Павловна.

Глава 4. Предложение

Глава 4. Предложение

Дарья

Вставать утром категорически не хотелось, я лежала в кровати, слушая заливистые трели птиц и звуки шагов Марка. Бодро топая, он резво спустился по лестнице и прошёлся по первому этажу. Загремела заслонка печи, послышался плеск воды, уютно потянуло ароматным дровяным дымком. Я так давно не чувствовала себя дома! Этот лесной дом, явно обладал особым уютным обаянием.

После ночных приключений я уснула мгновенно, едва закрыв глаза, но под утро сон стал беспокойным. Мне снилось что-то тревожное, и я всё время ворочалась с бока набок и ужасно замерзла. Все-таки шаль согревала хуже, чем теплое одеяло, не спасая от утренней прохлады. Отчаявшись, я призвала магию, и, спросонья (вот так неожиданность), просушила одеяло без проблем и поджогов. В последние предрассветные часы, завернувшись в одеяло, как в кокон, чрезвычайно довольная собой, я дрыхла без задних ног.

Потянулась с удовольствием до хруста позвонков и толпы мурашек, волной скользнувших по спине, и пару минут лежала, таращась в потолок, разглядывая подвижные тени, отбрасываемые колышущимися за окном ветками деревьев. Вспоминала малейшие детали вчерашней прогулки к озеру и выкрутасы магии. Нахмурилась, припомнив, что утром я легко и просто, даже не задумываясь, высушила одеяло магией, если мне это, конечно, не приснилось! Нет, одеяло вполне себе сухое лежало на кровати, а я грелась под ним. Щелкнула пальцами, и в лампе, стоявшей на тумбочке у кровати, загорелся огонёк ровным золотистым светом. Я вздохнула от облегчения. Встала, сонно зевая, застелила постель, досушила и почистила платье, в котором носилась ночью по лесу, и сложила его аккуратно на стул.

За окном воцарилась тишина студёного утреннего леса после осенней грозы, которая почти сутки заливала всё вокруг, пугая сверкающими молниями и громовыми раскатами. Сквозь стекло в комнату заглядывали прядильные нити робких лучиков солнца. Они скользили по стенам, толстым потолочным балкам, половицам и скудной мебели. Я села на кровать, заглянула в тумбочку. Ночная находка лежала на полке. Протянув руку, я осторожно взяла вещицу — это была небольшая круглая золотая коробка. Несколько небольших изумрудов на крышке в обрамлении выгравированного орнамента из цветов и листьев невольно приковывали взгляд. Тонкая работа, с фантазией, несмотря на то что камни помутнели, между ними кое-где забилась земля, да и выглядела вещица сильно потрепанной жизнью. Впрочем, я понятия не имела, сколько времени зеркало провалялась на берегу озера: неделю, месяц, год, а возможно, гораздо дольше!

Если рассмотреть ситуацию непредвзято, с самого начала, то к озеру я примчалась добровольно, следом за котом. Я решила, что он зовет меня за собой, но, что ближе к истине, у меня слишком разыгралась фантазия. Моё ночное приключение было сплошной нереальной головоломкой, собранной словно из фрагментов сновидения, которые просто не укладывались в моей голове. И значит, находка на берегу — лишь ее часть, или нет… Например, откуда, скажите на милость, взялся чёрный лохматый котяра в домике посреди леса? Прибежал из ближайшей деревни или из усадьбы? В общем-то, вполне правдоподобно, конечно, до деревенских домов далековато, но вряд ли это помеха для такого самостоятельного зверя. Скорее всего, он частенько сюда пробирался, раз уверенно — одной левой — справился с оконной форточкой.

Вновь повертела необычную находку в руках. У меня в чемодане лежала похожая вещица — дорожное карманное зеркало. Найденное зеркало у озера, в отличие от моего, стоило дорого, и никому из жителей деревни принадлежать уж точно не могло. Мне в голову пришла одна занятная идея. Я решила кое-что поверить: закрыла глаза, глубоко вздохнула, с трудом, но выбросила сумбурные мысли из головы и оплела вещицу магической паутиной. Это древнее полузабытое заклинание я выудила из старинного толстенного фолианта в библиотеке академии магии еще на первом году обучения. Оно позволяло заглянуть в память вещей. Правда пользовалась им редко, уж слишком много сил оно отнимало. Прошептала заклинание и прислушалась к своим ощущениям, но от зеркала тянуло лишь могильным холодом, и слышался тихий плеск волн. Я погасила магию, открыла глаза и задумчиво уставилась на зеркало. Еще одна странность в копилку к остальным. Заклинание меня никогда не подводило, любая чужая личная вещь несла отпечаток своего владельца; при должной сноровке можно было кое-что узнать о нём. Не увидеть его во плоти, но ощутить его чувства, эмоции, а иногда (с очень старыми вещами) и увидеть истории из жизни его владельца. Зеркало же помнило только озеро. Очень хотелось узнать, откуда оно взялось на берегу? Я вспомнила зыбкий нереальный силуэт с длинными светлыми волосами под толщей воды мертвого озера. Возможно, оно когда-то принадлежало моему призрачному видению? Вернее, живой девушке, которая теперь по не известной мне причине стала призраком. И что мне делать с этой находкой? Море вопросов, на которые нет ни единого внятного ответа.

Нажала на миниатюрную кнопку сбоку и осмотрела его изнутри. Само зеркало размещалось в крышке, а внизу лежал сложенный листок дорогой мелованной бумаги. Подцепив его двумя пальцами, я аккуратно развернула его, удивленно разглядывая рисунок — портрет мужчины средних лет. Хмурое жесткое лицо, цепкий взгляд глаз под тёмными бровями, прямой нос, полные губы и шикарные усы. Художнику удалось передать характер мужчины, и надо сказать, это был пренеприятный тип. Перевернула листок, и на обратной стороне обнаружила записку, написанную угловатым летящим почерком: «Омуты, полночь». Пока я разглядывала надпись, она начала бледнеть и вскоре исчезла, будто ее и не было.

— Непонятные дела творятся здесь, непонятные! — бурчала я, с возрастающим недоумением осматривая лист со всех сторон. Встала, понесла его к оконному стеклу, но надпись не появилась.

— Даша! Дмитрий на пути к дому! — голос Марка скользнул по краю моих мыслей, а они были сосредоточены целиком и полностью на растаявшей надписи.