Собирая осколки

Пролог

Внимание! Это вторая часть дилогии «Осколки сердца».

Этот роман продолжает историю, начатую в первой книге — «Осколки сердца».

Вы можете начать чтение с этой части. Она написана как самостоятельное произведение, с новым витком отношений и глубокими внутренними конфликтами.

Но для полного погружения в судьбы героев и понимания их выбора, вы можете начать с начала истории:

https://litnet.com/shrt/PVtj

МАРК

«Когда у тебя есть всё, теряешь гораздо больше, чем просто счастье — ты теряешь самого себя». Татьяна Тронина

Я имел всё. Красавицу жену, очаровательных дочек. Семью — мой нерушимый храм. Они были моим миром, смыслом жизни. Всё было идеально. И вот я остался ни с чем. Нет ничего больнее этого. Мысли, как петля на шее. Чем сильнее дергаюсь, тем туже затягивается. Боль проникает во все клетки моего тела, сжимает сердце, ломает изнутри.

Всё началось с анонимного конверта с надписью «Это изменит твою жизнь». Внутри были фотографии и видео — Эмили под дождём. Чужие губы на её шее. Руки под платьем. Мой мир не рухнул. Он взорвался.

Я поручил своему помощнику Тому провести расследование. Выяснилось, что любовника зовут Макс — ему тридцать лет, на четверть века младше меня. Работает менеджером ночного клуба, увлекается фотографией. Они встречались два года, раз в неделю у него дома. Моя сорокалетняя жена, бывшая модель и успешный блоггер, которая могла выбрать любого, выбрала мальчишку.

Самое страшное было в том, что Эмили не изменилась дома. Она оставалась той же любящей женой — провожала меня на работу с поцелуем, была нежной и заботливой. Если бы не тот проклятый конверт, я бы никогда ничего не заподозрил. Она умела жить двойной жизнью так искусно, что я, опытный адвокат, привыкший разоблачать ложь, не замечал ни единого признака измены.

Я ехал домой, сжимая руль так сильно, что кости начало ломить. В кармане лежали фотографии — свидетельства того, как рушится моя жизнь. Два года я жил в иллюзии, а теперь пришло время разрушить и её мир тоже.

Дом встретил меня тишиной. Я знал, что Эмили дома — её машина стояла на подъездной дорожке. Девочки были в школе. Идеальное время для разговора, которого я боялся и ждал одновременно.

Поднимаясь по лестнице, я чувствовал, как сердце колотится в груди. Каждый шаг давался с трудом, словно я шёл на казнь. И в каком-то смысле так и было — сегодня умирал наш брак.

Эмили была в кабинете, убиралась там. Она обернулась, услышав мои шаги, и на её лице промелькнуло беспокойство. Наверное, мой вид говорил сам за себя.

Я молча протянул ей фотографии. Не сказал ни слова, просто дал ей возможность увидеть то, что видел я. Её лицо изменилось мгновенно. Краска сошла с щёк, глаза расширились от ужаса. Она поняла, что всё раскрылось.

— Марк, я… — начала она, но голос предал её.

— Два года, — сказал я, и мой голос прозвучал чужим даже для меня самого. — Два чёртовых года, Эмили. Пока я работал в суде, защищал клиентов, строил нашу репутацию, ты… ты была с мальчишкой, который годится тебе в сыновья.

Фотографии выпали из её дрожащих рук. По её лицу текли слёзы, но я не чувствовал жалости. Только боль и гнев, которые разрывали меня изнутри.

— Что он дал тебе такого, чего не мог дать я? — спросил я, хотя не был уверен, что хочу знать ответ. — Молодость? Страсть? Что заставило тебя, красивую, успешную женщину, которая могла иметь любого, предать нашу семью ради мальчишки?

Эмили плакала, но не отвечала. Её молчание было красноречивее любых слов. Она не могла оправдаться, потому что оправданий не было.

Вдруг что-то во мне сломалось окончательно. Вся боль, накопившаяся за эти месяцы подозрений, вся злость от осознания обмана — всё это вырвалось наружу. Моя рука сама собой поднялась и опустилась на её щёку.

Звук пощёчины эхом отразился в тишине кабинета. Эмили охнула и прижала руку к пылающей щеке. Я сам испугался того, что сделал. Никогда прежде я не поднимал руку на женщину, тем более на свою жену.

— Прости, — выдохнул я, но слово повисло в воздухе бессмысленно.

Эмили съёжилась на полу, и вдруг я увидел в ней не предательницу, а сломленную женщину. Но было уже слишком поздно что-то менять. Слишком поздно возвращать то, что было разрушено.

Я развернулся и пошёл к двери. За спиной слышались её всхлипы, но я не оборачивался. Не мог. Если бы я посмотрел на неё сейчас, то, возможно, не нашёл бы в себе сил уйти.

Выходя из дома, я понимал, что вернулся в него уже другим человеком. Человеком, чья жизнь разделилась на «до» и «после». До того момента, когда я узнал правду, и после — когда мне предстояло решать, что делать с осколками нашего брака.

Кожа на ладони до сих пор саднила после пощёчины. Я мог поклясться чем угодно, что никогда не подниму руку на неё. Что бы она ни сделала, что бы ни сказала, каким бы злым я ни был — никогда бы не ударил. Но всё изменилось за мгновение.

Когда она посмотрела на фотографии, а потом на меня, во мне что-то сломалось. В глазах потемнело, шум в ушах, и я почувствовал, как лечу в пропасть. Боль была невыносимой — клетку грудную разрывало, сердце билось в отчаянии и не желало верить, что всё это правда. Я готов был выколоть себе глаза, лишь бы не видеть всего этого, лишь бы жить в неведении.

Глава 1. Марк

МАРК

«Когда тебе кажется, что мир вокруг рушится, самое трудное — собрать себя по частям и двигаться дальше, не глядя на то, что осталось позади». Татьяна Тронина

Утро принесло лишь смутные воспоминания о том, что случилось накануне. Голова была тяжёлой, мысли разбиты, а сердце словно разорвано на части. Я не хотел просыпаться и сталкиваться с реальностью, где Эмили предала меня, где я разбросал эти проклятые фотографии, как последнее напоминание о её измене.

Но реальность настигла меня быстрее, чем я ожидал. На пороге номера стояла Нора. Я не мог поверить своим глазам, когда увидел её.

– Марк, что вы с собой делаете? – её голос был полон волнения, и в глазах читалась тревога. Даже она, мой секретарь, была озабочена моим состоянием. А Эмили? Сука… Не позвонила, не написала. Меня просто разрывало. Я не знал, как справляться с этим.

Я не сдержался. Как ребёнок, уткнулся в плечо Норы и разрыдался. Мне было плевать, что она моя подчинённая. В этот момент она была единственным, кто был рядом.

– Поплачьте, Марк, – её голос был тихим и мягким. – Мужчины имеют право на слёзы. Боль нужно выпустить наружу, иначе она разрушит вас изнутри. Нельзя держать это в себе. Поплачьте, и вам станет легче.

Но легче мне уже никогда не станет. Я не прощу Эмили, не прощу этого предательства. Но и жить без неё тоже не могу. Каждый раз, когда я пытался представить свою жизнь без неё, меня выворачивало наизнанку. Так тошно было, что хотелось выть. Нора гладила меня по волосам, и это ощущение, знакомое и тёплое, вызывало странное чувство — точно так же Эмили касалась меня, когда я приходил домой усталым. Нора неожиданно берёт моё лицо в ладони, её губы касаются моих. Язык в рот погружает, а у меня всё перед глазами поплыло. Вот уже руки её полы халата раскрыли, по груди гладит, ноготками за соски цепляет. Член напрягся. Обхватила пальцами ствол и вверх вниз заскользила, а вторая рука уже мошонку нежно гладит и потягивает.

– Эмили… – вырвалось из меня с тихим стоном. Перед глазами замелькали её образы, её руки, её прикосновения. Это её я вижу перед собой.

– Я Нора, – вдруг шепчет она, и её голос возвращает меня в реальность. – Забудьте о ней, Марк. Я сделаю вам хорошо. Я люблю вас уже давно, самой лучшей женой для вас буду.

В этот момент меня словно током прошибает, как будто пелена падает с глаз. Я вижу перед собой Нору — преданную секретаршу, которая всегда была рядом, выполняла все мои поручения, задерживалась на работе, без вопросов откладывала свои дела. Вспомнились те моменты, когда она приносила мне кофе, слишком сильно наклоняясь над столом, и как я иногда замечал её слишком короткие юбки или расстёгнутую пуговицу на блузке.

– Нора, перестань, – а она движения ускорила. Блять, понимаю, что мозгами не её хочу, а девочку свою любимую, но член предательски дёргается в предоргазменных судорогах.

– Нора, нам нельзя, – резко перехватил запястья и силой отстранил её от себя. В этот момент в голове мелькают тысячи возможных исходов этой ситуации. – Ты моя подчинённая, я твой начальник, и я до сих пор женат. Ты это понимаешь?

Она кивает, но в её глазах боль. Её губы пересохли, она пытается их облизать, глаза блестят от слёз, дыхание тяжёлое. Как я мог этого не заметить раньше? Понимаю, что нет ничего страшнее мести обиженной женщины, а я именно это сейчас делаю, отталкиваю её. Но по другому нельзя.

– Приведи себя в порядок и жди меня в холле. Мне нужно принять душ.

Нора кивнула, вытирая слёзы, и вышла, оставив меня в номере. Зашёл в ванную, встал под прохладную воду. Член до сих пор колом стоит, аж яйца сводит. Что блин это было?! Я ведь только что чуть не сделал то же самое – не изменил своей жене! Страшно стало от осознания, насколько это легко. Неужели и она так похотью была охвачена, что отдавалась без стыда этому мальчишке? Перед глазами картина, – моя девочка на четвереньках стонет запрокинув голову, а этот урод вдалбливается в неё сзади. Не знаю почему именно в этой позе, никогда её не любил. И название раздражало – по-собачьи или раком. Я нежен всегда с Эмили был, больно сделать боялся. Она хрупкая, словно фарфоровая статуэтка, с ней грубо нельзя. И снова их представляю, как за волосы её одной рукой тянет, а другой бедро крепко сжав на себя насаживает. Блять, в паху прострелило, сам не понял как член в кулаке сжал и быстро задвигал рукой. Разрядка не заставила себя ждать. Член запульсировал, выплевывая белые сгустки на чёрный кафель ванны.

А ведь я ни раз сам себя удовлетворял, представляя, как грубо трахаю свою жену, но с ней никогда не мог себе этого позволить. А о других и не думал, не представлял.

И тут такая усталость на меня навалилась. Стою под прохладной водой, надеясь, что она смоет хотя бы часть того, что сейчас творилось в голове. Но эта попытка оказалась бесполезной.

Я чувствовал, как мир вокруг рушится, но в этот момент, под душем, всё казалось ненастоящим.Как будто вся моя жизнь превратилась в чёрно-белый фильм, где я был не героем, а сторонним наблюдателем.

Подумал о Норе и стало ещё тяжелее. Она любила меня. Я знал это теперь. Она хотела стать моей женой, заботиться обо мне, быть рядом. Но я не мог ответить ей тем же. Все, что я мог, – это думать о женщине, которая предала меня.

Вода стекала по телу, смывая пот и остатки вчерашней ночи, но не могла смыть ту боль, которая заполнила меня до краёв.

Я вышел из душа, обмотал полотенце вокруг талии и посмотрел на своё отражение в зеркале. Моё лицо казалось чужим. Тени под глазами, сжатые губы, усталый взгляд – я видел перед собой человека, который потерял себя. Весь мой мир был разрушен. Всё, во что я верил, всё, ради чего жил, оказалось ложью.

Глава 2. Нора

Нора

«Когда жизнь сводится к ожиданию одного человека, это ожидание становится всепоглощающим. А если этот человек тебя не замечает — оно превращается в пытку».

Кира Лисова

Каждое утро для Норы было одинаковым, но она по-прежнему просыпалась с ощущением надежды. Этот день мог что-то изменить. Возможно, именно сегодня он обратит на неё внимание не как на секретаря, а как на женщину, которая всегда рядом, которая понимает его лучше всех. Вся её жизнь вращалась вокруг него – каждое утро, каждое действие, каждая мысль была пронизана ожиданием его внимания.

Завтрак она ела механически, едва замечая вкус еды, её мысли уже витали вокруг того, что сегодня она увидит его снова. В этом была её сила и её слабость. Марк стал для неё чем-то большим, чем просто начальник. Он был её миром, и она готова была отдать всё, чтобы стать частью его жизни не только как работник, но и как женщина, которую он любит.

Её утренний ритуал был прост: тщательно уложить свои чёрные волосы, которые всегда выглядели идеально. Нора часами тренировалась, чтобы прическа оставалась безупречной весь день, даже после долгих часов работы. Она не могла позволить себе даже малейший беспорядок. Строгий деловой стиль стал её визитной карточкой, но она всегда добавляла в него нотки соблазна. Чуть более короткие юбки, немного расстёгнутые рубашки. Она знала, что это может вызвать неодобрение у других, но ей было всё равно – главное, чтобы это заметил он.

Но Марк… Он не замечал её, как бы она ни старалась. Он никогда не смотрел на неё так, как ей хотелось. Когда она приносила ему кофе и наклонялась чуть ближе, чем было нужно, когда её юбки были короче, чем позволял офисный дресс-код, – всё это не производило на него никакого впечатления. Он не видел её так, как она этого хотела. Иногда Нора с грустью понимала, что для него она была лишь фоном, деталью офиса, которая всегда на своём месте.

За эти пять лет Нора выстроила для себя стратегию. Она была незаменима. Когда он задерживался на работе, она оставалась до последнего. Когда он был погружён в дела, она всегда находила время, чтобы облегчить его нагрузку. Она отказывалась от собственных планов и выходных, если знала, что ему потребуется её помощь. Никто не мог сравниться с её преданностью, и Нора надеялась, что однажды он это увидит.

Она до сих пор помнила тот вечер, когда впервые поняла, что влюблена.

Это был конец ноября, на улице слякоть и серость, офис почти опустел, а она всё ещё разбирала бумаги. И вдруг — звонок. Его голос в трубке был хриплым, усталым, почти извиняющимся:

— Нора, простите, что так поздно. Я не могу вспомнить пароль от сервера, а мне нужно подготовить заключение к утру. Вы можете помочь?

И она — усталая, голодная, злая на весь мир — вдруг почувствовала, как внутри что-то переворачивается. Не от слов. От его голоса. От того, как он сказал её имя.

Она поехала в офис, не взяла такси, шла пешком — под дождём, под зонтами, по лужам. Когда вошла, он уже ждал её с чашкой чая. И тогда впервые она подумала: вот бы так — каждый вечер. Хоть и с паролем. Хоть и под дождём.

Но Эмили… Она была той, кто разрушил всё. Она забрала у Норы единственную возможность на счастье. Нора ненавидела её. С каждым днём это чувство росло всё сильнее. Она ненавидела её за то, что Эмили была той, кем хотела стать она сама – той, кого Марк любил.

Когда Нора узнала, что Эмили изменила Марку, её мир перевернулся. Сначала она не могла поверить. Как эта дрянь могла променять Марка – успешного, умного, красивого мужчину, который был мечтой любой женщины? Её сердце разрывалось от ярости и презрения. Чёртова сука! Она не заслуживает Марка. Не ценит то, что имеет. Но это даже к лучшему. Эмили сама, уничтожив всё своими руками, предоставила ей шанс, занять место рядом с Марком, и Нора его не упустит.

И вот — её шанс. Она знала, где он. Знала, что он один. И знала, что никто, кроме неё, не придёт.

Нора стояла перед дверью отеля, сердце бешено колотилось. Она знала, что делает. Это был её шанс. Тот самый момент, о котором она мечтала на протяжении многих лет. Только она знала, где Марк – ведь сама заказывала этот номер. Марк доверял ей организацию многих своих дел, но в этот раз она решила не сообщать никому, даже Тому. Слишком личное, слишком важное.

Когда дверь приоткрылась, Марк выглядел таким усталым, потерянным... Нора почувствовала, как сердце ёкнуло. Он нуждался в ней. Только она могла ему помочь.

– Марк, что вы с собой делаете? – её голос дрожал от волнения, но в нём звучала забота. Она пыталась удержаться от того, чтобы броситься ему на шею, как давно хотела, вместо этого смотрела на него с искренней тревогой. Пусть он знает, что она волнуется о нём. А Эмили? Эта сучка позволила себе предать его. Она хотела крикнуть это в лицо Марку, но вместо этого мягко сказала: – Поплачьте, Марк. Вам нужно выплакаться. Вам станет легче.

Она всегда знала, как нужно вести себя рядом с ним. Забота, ласка, сочувствие – всё, что могло заставить его увидеть в ней не просто секретаря. И в этот момент она почувствовала, как он открылся. Марк сник, уткнувшись ей в плечо, и разрыдался, как ребёнок. Она гладила его по волосам, а он не отстранялся. Это была её победа. Нора уже видела, как всё начинает меняться.

Когда он поднял голову, Нора осторожно взяла его лицо в ладони и потянулась к его губам. Она знала – это её шанс показать, что она может дать ему то, чего не смогла дать Эмили. Он ответил на поцелуй, позволив её языку погружаться в его горячий рот. И вот руки уже распахивают полы его махрового халата. Она чуть не застонала, увидев, что он абсолютно голый. Такой красивый, несмотря на свой возраст. Поджарое мускулистое тело, смуглая кожа и, о боже, его член, уже готовый к бою. Она гладила его грудь, цепляла ногтями соски, от чего Марк вздрагивал и постанывал. Обхватила его эрегированный орган рукой и заскользила вверх вниз. Вторая скользнула к мошонке. Уже чувствовала, как намокли её трусики. Но боялась упустить этот момент. Пусть сначала кончит он, а потом она. Нора была уверена, что потом Марк не устоит и возьмёт её.

Глава 3. Марк

МАРК

“Иногда прошлое – это единственное, что удерживает тебя на плаву, когда настоящее тонет в сомнениях”. — Харуки Мураками

Я вернулся к работе, но мысли были далеко. Все, что окружало меня — папки, звонки, деловые разговоры — казалось механическим, как будто происходило без моего участия. Внутри меня был лишь один вопрос, который не давал покоя. Я вызвал Тома. Он всегда чувствовал, когда дело доходило до чего-то действительно серьёзного.

— Принеси мне ту сыворотку, — сказал я, не поднимая взгляда. — Ту, что мы использовали для особо сложных клиентов.

Том кивнул без лишних вопросов и вскоре передал мне то, что я просил. Я написал Эмили: “Нам нужно поговорить. Жду тебя в отеле. Домой я не могу прийти сейчас, хочу, чтобы ты поняла”.

Я почти был уверен, что она придёт. Этот разговор был неизбежен, но какая-то часть меня все еще сомневалась. Я был готов узнать правду — ту, что она сама не скажет.

Сжал бутылёк в руке и погрузился в воспоминания.

Пятнадцать лет назад.

Эмили… Она была невероятно трогательной, нежной, хрупкой. В ней была особая магия, какая-то неуловимая сила, притягивающая и оставляющие в тебе след. Совсем юная девочка, ей всего двадцать четыре. Я был старше, но в её присутствии чувствовал себя неловко, словно подросток, переживающий первое любовное волнение.

Всякий раз, когда она входила в бар, я чувствовал, как моё сердце замирает, а потом пускается в бешеный галоп. Её улыбка пробуждала во мне невероятное чувство радости и тепла. Каждый её взгляд, даже самый мимолетный, был как магия, способная моментально затмить всё вокруг.

Когда я в первый раз накрыл её руку своей, то вздрогнул от неожиданности – её пальцы были ледяными, хотя в баре было тепло.

– У меня всегда холодные руки, – улыбнулась она, но я заметил в её глазах что-то большее. Несмотря на улыбку, там глубоко внутри, скрывалась тоска.

В тот момент я почувствовал непреодолимое желание согреть её. Словно что-то в её холодных руках и печальных глазах манило меня.

– Позволь мне отогреть тебя? – прошептал с надеждой, что она не оттолкнёт. Эмили пробуждала во мне желание быть рядом с ней, защищать и любить. Желал согреть не только её руки, но и растопить лёд в её сердце. Я хотел сделать её счастливой.

Прошло два месяца с нашего знакомства, а я, как болван, дальше, чем взять её за руку, не продвинулся ни на шаг. Сдерживался изо всех сил, чтобы не заключить в объятия и не начать неистово терзать её губы поцелуями. Боялся спугнуть, нарушить ту хрупкую связь, которая постепенно выстраивалась между нами. Видел, что не готова ещё. Но каждый раз, когда мы были вместе, время замирало, и весь мир сужался до нас двоих. И даже слова казались излишними. И когда она сама предложила сменить обстановку, я сразу согласился. Проклиная себя за то, что не сделал этого первым.

– Хочешь куда-нибудь пойти поужинать? – не нашёл ничего лучше, чем сменить шило на мыло. Она замерла, не донеся картофеля фри до рта, положила обратно на тарелку. Рассмеялась.

– Давай просто погуляем? Сегодня прекрасная погода.

Мы выбежали из бара, взявшись за руку. Мне было всё равно, куда меня отведёт. Пошёл бы за ней на край света.

– Боже, как же красиво, – Эмили остановилась и посмотрел на небо, когда мы оказались в небольшом парке.

– Ты красивая, – не мог отвести взгляда от её восторженного лица, она потрясающая. Ветер слегка развевал локоны, а луна отражалась в её глазах цвета коньяка.

Сердце билось так сильно, словно хотело вырваться из груди, притянул её к себе, и она подалась навстречу. Закрыла глаза, ресницы дрожали. Осторожно, с трепетом коснулся её губами, желая передать всю свою нежность. Неожиданно Эмили обвила мою шею руками и начала страстно отвечать на поцелуй. Наши языки сплелись. Почувствовал, как огонь страсти охватывает меня, и не смог удержаться, застонал, прижав её к себе. Наши губы сливались в жарком поцелуе, и мы погрузились в медленный танец страсти, забыв обо всём вокруг под светом луны в безлюдном парке.

Наш первый поцелуй в парке. Потом я поймал такси, в отель везти не хотел – она не девушка на одну ночь, она девушка на всю мою жизнь, я знал это уже тогда.

– Ты не против, если мы поедем ко мне? – спросил я, немного неуверенно. Она кивнула, и я на миг усомнился, всё ли делаю правильно, но по дороге она сама взяла меня за руку. Лихорадочно вспоминал, в каком состоянии квартира, и когда в последний раз приходила домработница. Осталось ли в холодильнике вино и закуска?

– Остановимся, купим вино, шампанское и что-нибудь ещё? – предложил я на всякий случай, но она, улыбаясь, отказалась. А меня трясло, как мальчишку, от возбуждения и от волнения.

Подошли к двери, я не мог попасть ключом в замок, а Эмили прижималась ко мне сзади, её горячее дыхание обжигало затылок. Дверь поддалась, мы только обувь снять успели, губы в поцелуе слились. Не понимаю, как, но я подхватил её на руки и донёс до спальни. Осторожно уложил на кровать, одежду сбрасывал в нетерпении. Запутался в крючках её нижнего белья. Замер, когда кружево обнажило её тело. Бархатная кожа, упругая грудь, соски смотрят с вызовом. Наклонился и языком коснулся их. Девочка моя голову запрокинула, еле слышно застонала, а у меня по телу дрожь. Возбуждение пика достигло, я на грани, но заставил себя держаться. Отстранился, окинул её взглядом, наслаждаясь изгибами тела, не решаясь дотронуться. Ресницы подрагивают, глаза открыла, зрачки расширены от возбуждения.

Глава 4. Марк

МАРК

«В каждом из нас живет чудовище. Но иногда самое страшное — это осознать, что ты сам дал ему свободу». Фридрих Ницше.

Вода струилась по моей коже, но я едва чувствовал её. Я думал только об одном: о том, что будет, когда я выйду из душа и посмотрю ей в глаза.

Оставил дверь в номер незапертой. Знал, что она придёт.

Услышал её шаги, когда она вошла. Моё сердце сжалось, я понял, что не готов к встречи. Оставался в дУше, давая себе последние минуты на раздумья. Когда я вышел, она стояла у окна, не оборачиваясь, погруженная в свои мысли. Я смотрел на неё и понимал – она кажется такой родной, но в то же время чужой. Что-то изменилось между нами, что уже нельзя просто игнорировать. Больше не было того спокойного доверия.

Я подошёл к ней с бутылкой воды в руке. Спокойно, будто ничего не случилось.

– Воды? – протянул ей.

Она молча взяла её, не поворачиваясь ко мне. Сделала пару глотков. Я знал, что в этот момент сыворотка начала действовать, и это был мой единственный шанс услышать правду – ту, которую она сама бы не решилась произнести.

Тишина в комнате становилось невыносимой, напряжение росло. Я чувствовал его всем телом. Когда она закончила пить, я приблизился к ней, положив руку на плечо. Она не отстранилась. Моя рука скользнула по её шее, и я почувствовал знакомое тепло её кожи. Всё внутри меня кричало о предательстве, но как же сильно я хотел её. Меня буквально начало трясти от желания обладать ей. Какие к чёрту вопросы. Они все застряли в горле. Похоть охватила с такой силой, что стало страшно от мыслей, если она откажет мне, я возьму её насильно. Я не узнавал сам себя. Но она моя! До сих пор моя жена! Гнев, обида, разочарование и невыносимое возбуждение смешались. Я наклонился и укусил её за плечо. Эмили вздрогнула, но не отстранилась. Стояла неподвижно, как будто ждала чего-то. Или принимала свою судьбу.

И тут я сорвался, чёрт, как будто эту долбанную сыворотку выпила не она, а я. Обхватил её за горло, и с силой притянул к себе. А она вдруг сама блузку расстегивать начала. Сдергиваю лифчик, сдавливая соски пальцами и не могу сдержать стоны, от того, как её тело откликается на мои прикосновения. Она вся дрожит, дыхание сбивается. Запрокидывает голову, подставляя шею для поцелуев.

– Не прощу, – выдыхаю ей в ухо. Боль вперемешку с возбуждением просто разрывала меня. Погрузил руку в кружево белья, нащупывая клитор и начал ласкать круговыми движениями. Она в спине прогибается. И мне задушить её хочется от её податливости.

– Не прощай, – простонала в ответ.

– Накажу, – выдохнул я, осознавая. что не смогу без неё, но, чёрт побери, как её простить?

– Наказывай, – прошептала она, и слёзы покатились по её щекам.

В душе всё перевернулось, но не могу остановиться. Ярость захлестнула меня. Развернул к себе резким движением и, приподняв лицо за подбородок, жадно впился в её губы.

– Марк, – простонала мне в рот. Это был триумф, пусть и горький.

Сжал её ещё крепче, ощущая, как она поддаётся мне, как трется о мой член, изнемогая от желания. Моё имя, произнесенное её губами, было подтверждением того, что она всё ещё моя, несмотря на всё, что произошло. Этого мне хватило, чтобы забыться на миг. Схватил её за бедра, останавливаю, иначе сейчас взорвусь. Резко толкнул на кровать, нависая сверху. А она сама тянется ко мне, касается губ своими. А я не могу ей ответить, плотно сжимаю челюсти. Меня раздирают противоречивые чувства. Я сделал то, что никогда не ожидал от себя. В меня словно дьявол вселился. Я вошёл в неё резко, до самого основания.

Эмили начала сопротивляться, и это только распалило меня ещё сильнее. Вижу как слёзы катятся по её щекам, но уже не могу остановиться. Всё что происходило дальше, было полным безумием.

Я душил её, продолжая фрикции. Тёмная тягучая похоть разлилась по телу, я хотел кончить, освободиться из её плена, но не мог. Тело трясло от возбуждения, которое требовало разрядки, уши заложило, член распирало, но чёртов оргазм не наступал. Я смотрел, как Эмили пытается глотать воздух ртом, как глаза наполнились отчаянием. Как она цепляется за жизнь, которая начинает покидать её. И не мог остановиться. Потому что вопреки всему, её тело подавалось мне навстречу когда я полностью выходил из неё, а потом снова с силой врезался до самого конца. И она лишь сильнее прижималась, принимая меня полностью.

Это было полное помутнение рассудка. Не помню, как пересилил себя и разжал руку у неё на шее. Она закрыла глаза, сделала вдох и в этот момент её тело сотрясалось от оргазма. Она кричала и извивалась подо мной, впивалась ногтями мне в плечи, и эта боль была уже совсем другой – невыносимо сладкой. Я продолжал входить в неё, наращивая темп. Казалось, что член уже разбух до невозможных размеров, что я просто разорву её. Её лоно пульсировало, сжимая мой член с такой силой, что это причиняло боль. Толчок, ещё толчок. И перед глазами всё потемнело, взрыв был настолько мощным, что мне казалось, я рассыпался на кусочки. Я просто одурел от силы оргазма, накрывшего меня, никогда в жизни я не испытывал ничего сильнее этого наслаждения. Наслаждение через боль.

Я позволил своему дьяволу вырваться наружу.

Глава 5. Эмили

ЭМИЛИ

“Иногда самое трудное – это признать, что конец уже наступил.” Харуки Мураками

Всё началось с невинной переписки. Простые сообщения, обычные хайки в социальных сетях, которые постепенно перерастали в нечто большее. А потом обрушилась буря страсти, которая перевернула мою жизнь с ног на голову.

Если бы сейчас меня спросили, шагнула ли бы я в эту пропасть снова, зная, чем всё закончится… Наверное, да. Потому что Макс был не просто моим любовником — он был тем, кто разбудил во мне ту Эмили, которой я была когда-то и по которой безумно скучала. Я перестала быть просто женой, хотя и любимой. Перестала быть просто матерью-блогером, растворившейся в заботах о семье. Я стала женщиной. Почувствовала себя живой, желанной до дрожи, и сама желала не меньше.

Макс ворвался в мою жизнь как ураган и потёк по венам, как наркотик, отравляя меня своим существованием, но одновременно наполняя смыслом — как бы противоречиво это ни звучало. Два года я жила на две жизни, зная, что рано или поздно это закончится. Невозможно всю жизнь разрываться между двумя мирами. Я понимала, что когда-нибудь придётся делать выбор, хотя слово «выбор» здесь неуместно — выбора у меня, по сути, не было.

Невозможно оставаться там, где тебя даже не просят остаться. В нашу последнюю встречу, когда я наконец-то набралась смелости сказать Максу, что люблю его, он даже не удержал меня. Он не просто не ответил взаимностью — он даже не попытался меня остановить. Не просил остаться, не просил бросить всё ради него, не сказал те слова, которые я так отчаянно ждала.

Поэтому я решила во что бы то ни стало сохранить семью, отдать всю свою любовь и нежность детям и Марку. В конце концов, Марк ни в чём не виноват. Не его вина в том, что я слишком живая и слишком эмоциональная. Не его вина в том, что моё сердце оказалось способно любить так безрассудно.

Когда Марк узнал правду и предложил встретиться в отеле, я была безумно рада. Это был шанс. Пусть даже не на прощение, но на то, что мы сможем начать заново, если он мне это позволит. Шанс вернуть то, что я чуть не потеряла навсегда.

…

Я постучалась, но дверь сама приоткрылась, приглашая меня внутрь. Зашла в номер и осмотрелась. Марка не было, я слышала, как льётся вода в дУше. Удивило, что в это раз Марк не снял люкс с огромной кроватью. Обычный номер, в шкафу висят его костюмы и рубашки, бельё аккуратно сложено на полочках. Провела рукой по дорогой ткани, вдыхая аромат парфюма, который сама ему выбирала. Остановилась у окна.

То, что он уже в комнате, почувствовала кожей. Волнительный озноб охватил тело. Я не обернулась.

– Воды? – Марк протянул мне открытую бутылку. Не обернувшись взяла её, и сделала пару глотков. Он, как всегда, предупреждает мои желания, ведь в горле пересохло от напряжения. В комнате так тихо, кажется, что он услышит стук моего сердца, который с каждой секундой становился быстрее. Закрыла глаза и выдохнула, когда его рука легла на плечо. Медленно скользнула к шее. Почувствовала тепло его дыхания у себя над ухом. Он наклонился и укусил за плечо. Это так не похоже на Марка. Вздрагиваю. В голове проносится мысль, что это не он, это Макс, но запах не мог меня обмануть. Он целовал в шею, покусывал мочку уха. Внизу живота вспыхнуло вожделение, и я не в силах сдержать стон. Несколько секунд, пара прикосновений – и я уже в его власти, охвачена огнём желания, готовая принимать и отдавать.

Его ладонь обхватила и сжала моё горло, с силой притянув к себе. Его член упирался в ягодицы. Сама начала расстёгивать свою блузку. Он обхватил грудь, сдернул лифчик, выпуская наружу изнывающие от желания соски. Сдавливает их пальцами. У меня подгибаются колени от бесстыдного возбуждения. Его губы покрывали поцелуями шею, а руки продолжали ласкать грудь, – то нежно, слегка дотрагиваясь, то до боли стискивая, отстреливая током в промежности. Сильнее прижав меня к себе, его руки спустились на живот и ниже. Сдернул с меня юбку и запустил пальцы под кружева. Нащупав клитор, начал медленные круговые движения.

– Не прощу, – прошептал мне на ухо, и я вздрогнула от его голоса , пытаясь отстраниться, но он силой держал меня, продолжая ласкать. Он дразнил, заставляя дрожать от желания.

– Не прощай, – слёзы готовы сорваться с ресниц.

– Накажу, – покрываюсь мурашками.

– Наказывай, – первая слёза покатилась по щеке, оставляя мокрую дорожку.

– Но сначала возьму тебя, – мне страшно, потому что Марк никогда так себя не вёл, но страх перемешивается с диким возбуждением и желанием, чтобы он сделал то, о чём говорит.

– Возьми, – голос срывается в стоны, потому что он ускоряет движения, подводя меня к точке невозврата.

– Хочешь меня? – его голос хриплый.

– Да! – выдыхаю, не в силах больше себя контролировать. Промежность сводит от желания почувствовать его член внутри себя.

– Скажи, что хочешь меня, – приказывает Макс, прекратив ласкать меня. Я вздрагиваю.

– Да, я хочу тебя, пожалуйста не останавливайся, – простонала, сильно сжав ноги.

Его пальцы снова начинают двигаться.

– Кого ты хочешь?

– Тебя, Марк! Ма… – Макс, почти срывается с моих губ, но задыхаюсь, от волны возбуждения.

Нащупала рукой его член. Он дёрнулся от прикосновений, тяжелый и горячий. Обхватила рукой и начала двигать вверх-вниз. Я люблю член Макса, такой ровный, красивый, большой. У Марка он чуть толще и немного короче, но тоже очень красивый, с явно выраженной головкой, по которой нежно провожу пальцами. Замираю, сглатываю. Невыносимое желание повернуться, потому что я уже не понимаю, кто позади меня – Макс или Марк.

Глава 6. Марк

МАРК

“Самая страшная битва — это битва с самим собой.” — Анатолий Иванов

Когда Эмили уснула рядом со мной, и её дыхание стало ровным, реальность обрушилась на меня с такой силой, что я захлебнулся в собственном отчаянии. Мысли вспыхивали в голове, как раскалённые угли, обжигая меня изнутри, и я не мог найти спасения от этого огня боли. Всё внутри дрожало — тело от усталости, горло от сдержанного крика, а между лопатками будто вбили что-то тяжёлое, металлическое, от чего не избавиться ни движением, ни душем.

Я лежал рядом с женщиной, которая предала меня, и не мог прикоснуться к ней. Даже смотреть не мог. Не из ненависти — оттого, что внутри поднялось нечто тёмное и липкое. Ярость охватила меня, словно волна, поглощающая остатки самообладания. Воспоминания о её измене разрывали сознание, наполняя его огнём, который не давал мне покоя. Перед глазами вставали их тела — он сзади, она с запрокинутой головой, стонет, тянется к нему. Я не знал, видел ли я это в реальности или только в голове. Но от этой картинки меня выворачивало.

Резко сел, сердце стучало в ушах. Пальцы сжались так, что ногти впились в ладони. Мне казалось, я всё ещё чувствую её кожу под своей рукой, как она дрожала, как смотрела... и это не приносило ни облегчения, ни вины. Только странное, животное знание: я переступил. И мне понравилось.

Мне стало страшно. Не за неё. За себя. За то, кем я стал. Я не мог больше быть рядом. Не мог дышать одним воздухом с ней. Потому что понимал — если останусь, всё повторится. Я уже не был уверен, кто из нас опаснее: она, разрушившая нас с Максом, или я, позволивший себе стать тем, кто любит через боль.

— Уходи, — голос сорвался слишком резко. Я даже не смотрел на неё. Ощутил, как гнев и страх захлёстывают меня с новой силой. Я не могу больше сдерживаться. — Я подам на развод.

Эмили открыла глаза. Не удивлённо. Как будто она этого ждала. Смотрела на меня, и в этом взгляде не было защиты, не было страха. Просто… пустота. Тишина между нами звенела, как провал. Я ждал, что она начнёт говорить, оправдываться, как-то цепляться. Но она молчала. И это вывело меня из равновесия ещё сильнее. Потому что когда нет сопротивления — ты остаёшься наедине с собой. А с собой мне было страшнее всего.

— Марк… — голос её был тихим, хрупким. — Пожалуйста, подумай о девочках. Это их ранит… Дай нам время подготовить их.

Сжал челюсти. Девочки, мои девочки. Их волосы на подушках. Их ладошки на моей щеке по утрам. Их голос: «Пап, ты нас никогда не бросишь?» — как нож в солнечное сплетение. Это был единственный мост, который ещё связывал нас. Не любовь, не привязанность. Дети. Это был не только мой мир, который рушился. Это был мир моих дочерей. Их будущее. Она права. Боль накатила волной, и я почувствовал, как снова теряю контроль.

— Я подумаю, — сказал я. Не ей, себе. Потому что знал: если порву всё сейчас — разрушу их мир. Не только свой.

— Мы должны сделать это правильно, — продолжил, словно хватаясь за формальность, чтобы не провалиться в эту воронку.

Эмили кивнула. Медленно встала, начала одеваться. И я не мог не смотреть. Как она натягивала юбку, как застёгивала лифчик, как поправляла волосы. Всё это я знал. Сам покупал ей эту рубашку. Я гладил её волосы по утрам. А теперь — смотрю, как она уходит.

Но перед дверью она остановилась.

— Я сказала Максу, что мы больше не будем видеться. Я выбрала семью… — она замолчала на мгновение и добавила, уже тише, — я выбрала тебя, Марк.

Эти слова прошли сквозь меня, как сквозняк. Сначала не задели. Только спустя секунду — врезались. “Я выбрала тебя”. Это не выбор – это осколки того, что когда-то было нашим. Но теперь эти осколки слишком глубоко вонзились в моё сердце, чтобы я мог выдрать их. Я замер, не веря своим ушам. Слова отозвались в душе резонансом и вместо облегчения принесли ещё больше смятения. Я чувствовал, как во мне снова что-то рушится. Она выбрала меня?

Она не должна была стоять здесь, произнося эти пустые слова. Они ничего не изменили. Я не хотел их слышать, не хотел больше никакого оправдания или попыток вернуть то, что уже не подлежало восстановлению.

Эмили вышла, и в комнате стало так тихо, что я услышал, как капает вода в раковину. Каждая капля — как отсчёт. Я остался. Один. Среди запаха её духов, следов наших тел на простынях, и собственного голоса, который больше не узнавал. В этой тишине, где не было больше места ни для примирения, ни для прощения.

Глава 7. Эмили

ЭМИЛИ

«Ложь, сказанная в защиту близких, не становится правдой, но иногда – единственным, что остаётся». Эльчин Сафарли

Я вышла из отеля, чувствуя, как мир под ногами рушится. Не оглядываясь. Мне казалось, что если оглянусь, боль, навсегда поглотит меня. Шаг за шагом, с каждым мгновением я отдалялась от той жизни, которая ещё недавно казалась такой привычной. Теперь ничего не будет прежним. Марк принял решение, и я знала, что это разрушит не только меня, но и девочек. И я понятия не имела, как им об этом сказать.

Дом встретил меня тишиной. Девочки уже вернулись из школы, и я знала, что разговор нельзя откладывать. Моё сердце сжалось, когда я увидела их лица, такие родные, такие доверчивые. Как им объяснить, что их отец больше не будет с нами?

Я присела на краешек дивана, пытаясь собраться с мыслями. Алиса играла в своей комнате, Карина читала в гостинной. Сначала я подошла к старшей. Она всегда понимала больше, чем говорила, и её проницательный взгляд заставлял меня нервничать.

– Карина, можно с тобой поговорить? – мой голос прозвучал ровно, но внутри меня бушевал ураган.

Она подняла глаза, внимательные, серьёзные. Карина всегда была такой. Молча кивнула. Я позвала Алису, и она тут же примчалась в гостиную. Её большие глаза смотрели на меня с ожиданием.

Когда обе уселись рядом, моё сердце болезненно сжалось. Как же сложно лгать тем, кого любишь больше всего на свете.

– Девочки, я хочу поговорить с вами о папе, – начала я, стараясь говорить максимально мягко. – Папа сейчас занят на работе, и ему нужно пожить в другом месте какое-то время.

Алиса нахмурилась, её маленькие брови сошлись на переносице.

– Почему, мама? Он ведь всегда возвращается домой, – в её голосе звучало непонимание и недоверие.

Карина, как всегда, молчала. Её взгляд был внимательным, анализирующим. Она уже поняла, что что-то не так. Её молчание было громче всех вопросов Алисы – молчание, в котором я слышала тревогу и сомнения. Она всегда понимала больше, чем говорила.

– Папа… – я на мгновение замолчала, подбирая слова. каждое моё слово было для меня, как нож в сердце, но я понимала, что должна защитить их от всей боли. – Папа сейчас очень занят. У него много дел, и ему нужно немного времени, чтобы во всём разобраться. Но это временно. Он вас очень любит, и мы всё ещё одна семья.

Алиса упрямо прищурилась:

– Когда он вернётся? – спросила она с вызовом в голосе.

– Я не могу сказать точно, милая, – я заставила себя улыбнуться. – Но он будет на связи. Мы сможем звонить ему, и он обязательно придёт, когда у него будет возможность.

И тут Карина, тихая и вдумчивая, наконец заговорила:

– Вы с папой поссорились? – её голос был тихим, но в нём звучала уверенность. Этот вопрос был неизбежным.

Я закрыла глаза на мгновение, пытаясь удержать эмоции.

– Нет, милая, — мой голос был хриплым. – У нас просто сейчас разные дела. Но это временно. Мы справимся.

Карина кивнула, но я видела в её глазах, что она не поверила. Она была слишком умной для своего возраста, слишком чуткой.

Алиса прижалась ко мне, её маленькие ручки обвили мою талию, и она прошептала:

– Мама, папа вернётся?

Я обняла её, пряча слёзы, что подступали к глазам. Как я могла ответить ей? Как могла сказать правду, что, возможно, ничего больше не будет как прежде?

– Да, дорогая, – я погладила её по голове, стараясь успокоить. — Всё будет хорошо. Мы обязательно справимся.

Но внутри я чувствовала, что это была ложь. Мы не справимся. Я не справлюсь.

Глава 8. Макс

МАКС

«Жизнь всегда найдёт способ бросить вызов, даже если ты думаешь, что уже пережил худшее». Джордж Р.Р. Мартин

Я всегда знал, что когда-нибудь это закончится.

Знал с первого дня, как только она вошла в мою жизнь — с запахом латте, глазами цвета коньяка и этой болезненной, почти неживой хрупкостью, в которой таилась какая-то извращённая сила. Я не мог этого не понимать. Она

замужем, мать двоих детей, живёт по ту сторону. А я? Сам по себе. Без правил. Без тормозов. Без обязательств.

Но прожить два года с женщиной, которую хочешь до судорог, и всё это время держаться холодно… делая вид, что тебе всё равно — это был мой личный ад. Я любил её. Люблю. Хоть и не сказал. Не смог.

Не из гордости — из страха. Признаешься вслух — всё, обратной дороги не будет.

А начиналось всё, как глупая игра. Я искал модель для своего фотопроекта. Просто модель. Листал “Supergram” и вдруг — она.

Сразу понял: моя. Даже через экран. Никакой пошлости, ни одного кадра в белье, но, чёрт побери, каждый снимок пульсировал желанием. В ней было то редкое сочетание, от которого съезжает крыша: невинность и грех в одном флаконе.

Я написал. Не надеялся на ответ. Она ответила. Так всё и началось.

Никто не думал, что всё зайдёт так далеко. Ни она, ни я. Она долго сопротивлялась, я был настойчив. Упрям, как охотник. И да, я добился своего. Мы начали встречаться. Тайно. Раз в неделю. Иногда два.

Она приезжала, и я снимал с неё всё — одежду, маски, защиту. Фотографировал её, трогал, целовал. В ней была жажда жизни, но и обречённость. Словно она знала, что это не навсегда. Я тоже знал. Но продолжал.

Два года. И вот — конец.

Она пришла ко мне, как в последний раз. Глаза заплаканные. Взгляд — провал. Мы не говорили. Только касались. Это был не секс — это был крик. Её тело звенело от боли. Моё — от ярости.

– Я люблю тебя, – прошептала она.

И я не смог ответить. Она ушла. Сказала “прости”. Понял: всё. Больше она не вернётся. Я остался. Среди тишины, запаха её духов и пустых стен.

Разнёс всё в доме. Стулья, посуду, фотографии. Всё, что хоть как-то напоминало, что мы были вместе. Хотел забыть. Не смог.

Сел на пол. Закрыл глаза. А в голове — только её голос: “Я люблю тебя, Макс.”

Я уже думал, что это дно. Что хуже не будет.

А потом в дверь позвонили. Я сначала не понял, кто может быть в такой момент. В голове промелькнула мысль, что это могла быть она. Вернулась. Дьявол, я моментально сорвался, понёсся вниз, не думая ни о чём, как последняя тварь, которая готова хвататься за любой шанс.

Но когда открыл дверь, вместо её лица увидел двоих полицейских. Оба стояли такие спокойные, будто это нормально — врываться в чью-то жизнь посреди ночи и ломать её до конца. Я даже не успел сказать что-то, как они ловко скрутили меня и надели наручники. Один спокойно начал зачитывать мои права, а я стоял, охреневший, и не понимал, что вообще происходит. Какой к чёрту сон? Это что, прикол? Всё казалось каким-то грёбаным сюрреализмом.

Меня обвиняли в каких-то экономических махинациях. Статья, номера не помню, да и плевать было на эти цифры. Я не понимал, какого черта происходит. Как будто кто-то вдруг решил, что моя жизнь слишком спокойная, и добавил этот грёбаный сюрприз. Я понятия не имел, о чём они говорят. Махинации? Да какие нахрен махинации? Я никогда не лез в эту фигню. Никаких печатей, никаких подписей, тем более, связанных с баблом. Это всё было дико. Абсурд.

Они отвезли меня в следственную камеру. Тупо посадили, будто я уже в чём-то виноват. Я сидел на койке, обхватив голову руками, и пытался хоть что-то понять. Но в голове был хаос. Мысли разбегались во все стороны, ни одна не задерживалась достаточно долго, чтобы я мог ухватить её и понять, что происходит. Это был какой-то грёбаный кошмар. Реально.

Но одна мысль не отпускала. Это не случайность. Меня кто-то подставил. И единственный, кто мог это сделать, — Марк (муж Эмили). Конечно, это его рук дело. Кто ещё мог так провернуть такое? Но блин, я же не виноват. Ни одного документа с моими подписями нет. Всё это бред. Грев кипел внутри, но я был бессилен что-то сделать. Вся моя жизнь теперь зависела от чужих рук, и это убивало меня.

Глава 9. Эмили

ЭМИЛИ

"Когда твоя душа разделена на части, выбор становится пыткой, а каждый шаг ведёт к падению”. Кира Лисова

Телефон в кармане снова зазвонил, разрывая тишину. Я вздрогнула, взгляд задержался на экране. Незнакомый номер. Я проигнорировала его, но внутри что-то начала расти тревога. Сердце замерло, когда звонок повторился. Я выдохнула, пытаясь сохранить спокойствие, но когда телефон зазвонил в третий раз, почувствовала нечто похожее на страх: странный, невидимый, но настойчивый.

Наконец, не выдержав, я ответила.

– Алло? – голос сорвался с губ неожиданно хриплым, словно застывшим от напряжения.

И сразу же в трубке — знакомый, низкий, глухой, до боли родной:

– Эмили… – как призрак прошлого, внезапно ворвавшийся в настоящее, разрушая хрупкий мир, который я так старательно строила.

Моё сердце сжалось, и мир вокруг рухнул. Макс. Его тембр. Никогда раньше я не слышала его по телефону, и это казалось чем-то неправдоподобным, пугающе реальным. Этот голос, который я так любила, сейчас звучал как предупреждение, как нечто, чего не должно было происходить.

– Макс? – выдохнула я, едва веря в происходящее.

– Эмили… – хрипло, глухо, словно через стену. – Я в тюрьме.

Мне казалось, я оглохла. Или кто-то выключил звук. Время остановилось, дыхание сбилось. Я была как в тумане. Тюрьма? Макс? Это звучало как чей-то жестокий розыгрыш, но не для меня. Нет, это была реальность: слишком острая, слишком внезапная.

– Что? – мой голос прерывался, будто слова застревали в горле. – Как… почему?

– Меня подставили. Финансовые махинации, – он говорил быстро, словно боялся не успеть. – Но, Эмили, это не я. Ты должна поверить, это ошибка.

Мир вокруг закачался. Финансовые махинации? Макс? Я пыталась осмыслить, но в его словах было столько боли, столько отчаяния, что я не могла не верить. Я не могла позволить себе усомниться.

– Я верю тебе, – прошептала я, сжимая телефон так сильно, что пальцы побелели.

– Спасибо, — его тон слегка смягчился, но я всё ещё слышала страх. – Эмили, это не просто так. Я думаю, что это Марк. Это его месть. Он нашёл способ меня подставить.

Марк? Месть? Внутри меня всё задрожало. В этот момент два мира, которые я так отчаянно пыталась удерживать отдельно, начали пересекаться, разрушая все мои усилия. Макс и Марк… они не могли быть связаны. Но эти слова… Они ударили в самое сердце. Марк. Месть. Как это возможно?

– Ты думаешь, что это он? – спросила я, чувствуя, как паника подбирается ближе, как холод медленно охватывает всё тело.

– Я не знаю как, но думаю, он замешан в этом, – в его речи было много горечи. – У него есть деньги, есть связи. Он узнал о нас и решил отомстить. Он не мог позволить мне остаться в твоей жизни, и это его способ наказать меня.

Почувствовала, как воздух сдавил мои лёгкие, я не могла дышать. Эти слова прокалывали меня, словно сотни игл. Я знала Марка… знала его как человека, который всегда был холодным, сдержанным, рациональным. Неужели он мог быть настолько жесток? Неужели он способен на такое? В голове звенели голоса. Это не Марк. Или Марк?

Моё сердце сжималось всё сильнее. Я была на грани, балансируя на краю между двумя мужчинами. Я не знала, кто они теперь для меня. Тот, кого я любила и за кем шла, тот, кто заставлял меня чувствовать себя живой, был за решёткой, умоляя о помощи. И тот, кто был моей опорой, кто дарил мне стабильность, мог быть разрушителем этой жизни.

– Помоги, Эмили…

Его слова пронзали моё сердце. Я чувствовала, как моя душа раскалывается на части. Он нуждался во мне. Я должна была помочь. Не могла оставить его в этой тьме, но при этом не могла поверить, что Марк мог быть таким. Каждое моё действие теперь казалось неправильным, как будто я шла по тонкому льду, который трещал подо мной.

– Я постараюсь что-нибудь сделать, – произнесла я, едва слыша собственные слова. – Я не знаю как, но я помогу тебе.

– Спасибо… – он был таким тихим, что казалось, исчезает. – Ты не представляешь, что для меня это значит.

Когда линия оборвалась, я всё ещё сжимала телефон в руке. Моё тело было онемевшим, а мысли – разбросанными осколками.

Я не могла сидеть и ждать. Не могла гадать и выдумывать оправдания.

Если это правда… если хоть на миг допустить, что Марк действительно мог… Я должна услышать это от него. Посмотреть в глаза. Понять.

Мир может разрушиться — но я хочу знать, кто первым в нём пустил трещину.

Я вышла из дома почти вслепую, машинально сев за руль. Каждая секунда тянулась, как вечность. С каждой улицей, с каждым перекрёстком мне становилось всё страшнее.

И вот я уже стою перед офисом своего мужа, пытаясь найти хоть какие-то ответы. Ноги подкашивались, сердце колотилось в горле. Я была на грани пропасти, готовая шагнуть, не зная, что меня ждёт дальше.

Когда я вошла в приёмную, Нора сразу бросила на меня взгляд, полный презрения и холодной злости. В её глазах всегда был этот ледяной блеск, но сегодня он стал ещё ярче, как будто она решила воспользоваться моментом и напасть на меня. Её губы изогнулись в тонкую линию, как у хищника, готового к атаке.

– Что вы здесь делаете? – её голос прозвучал остро, словно лезвие.

Я старалась игнорировать её и направилась прямо к двери Марка. Но Нора преградила мне путь, её фигура оказалась прямо передо мной. Мне пришлось остановиться, хотя всё внутри меня подталкивало идти дальше, не обращать внимания.

– Мне нужно поговорить с Марком, – я пыталась говорить спокойно, но чувствовала, как напряжение всё сильнее сковывает меня изнутри.

– У Марка важные дела, – произнесла она с ядом. – Он не собирается тратить своё время на вас.

Её холодные слова ударили меня, как плеть, но я не могла позволить себе потерять контроль. Я видела лишь презрение в её глазах, и это выводило из равновесия. Кто она вообще такая, что осмеливается говорить мне, как и когда я могу видеть своего мужа? Меня буквально затопил гнев.

Глава 10. Марк

МАРК

“Предательство — это не удар в спину, это нож, который ты сам даёшь тому, кому доверяешь.” — Неизвестный

Эмили вошла в кабинет, и я закрыл за ней дверь. Она стояла напротив, опустив взгляд, словно боялась того, что могла увидеть в моих глазах. Внутри меня что-то болезненно сжалось, но я не дал волю этим чувствам. Я должен был сохранять холодное самообладание. Всё, что было между нами, казалось на грани — как неустойчивое пламя, которое может вспыхнуть или погаснуть навсегда.

– Что тебе нужно, Эмили? – голос оставался ровным, но внутри меня всё разрывалось на части. Боль, злость, отчаяние — это всё кипело внутри, но я держался, стараясь не показать ни одной эмоции.

Она колебалась. Я видел, как ей сложно было начать разговор. Наконец, она собралась с духом и произнесла:

— Это правда ты? — её голос был тихим, почти срывающимся, словно она до последнего не хотела верить в то, что говорит.

Я нахмурился. Не понял, что она имеет в виду. Внутри начинало закипать раздражение.

— Что я? — спросил, поднимая брови и смотря прямо в её глаза, пытаясь понять, к чему она ведёт. Её взгляд встретился с моим на мгновение, и в нём промелькнуло что-то, чего я не мог сразу разобрать. Боль? Страх?

Она сглотнула, как будто пытаясь найти нужные слова, но её голос всё равно дрожал:

— Ты правда не знаешь? — её слова едва касались воздуха, так тихо она их произнесла.

Я хмыкнул, раздражение только нарастало.

— О чём ты говоришь? Перестань ходить вокруг да около.

Эмили сжала кулаки и, словно бросая вызов, выпалила:

— Макс в тюрьме.

Эти слова врезались в мой разум, будто удар. Я не ожидал такого, но ещё больше я не ожидал, что она заикнётся об этом здесь, сейчас, передо мной. Я застыл.

— Это ты его подставил? — её голос дрожал, как будто она боялась услышать ответ. Каждое её слово ударяло, как кнут. Как она могла? Как могла думать, что я, её муж, способен на такое? Моя злость вскипела, но за ней срывалась невыносимая боль.

Я сделал шаг к ней, схватив её за лицо, заставив смотреть прямо мне в глаза. В её взгляде я искал что-то, что вернуло бы мне прошлое, но видел лишь страх и сожаление. А это только разжигало во мне огонь ненависти и отчаяния.

— Как ты могла так подумать?! — мои слова прозвучали резко. Каждый слог словно резал воздух, полный негодования и ярости.

Эмили всхлипнула, её глаза наполнились слезами. Она опустилась на колени передо мной, её руки вцепились в моё запястье.

– Прости… прости меня, Марк, – её голос был полон отчаяния. – Я знала, что это не ты… – слёзы катились по её щекам, а голос едва вырывался наружу. – Пожалуйста, помоги ему… разберись в этом, прошу.

Моё сердце замерло на долю секунды, а потом обрушилось в бездну. Я стоял над женщиной, которую любил, которая предала меня, и сейчас она умоляла меня помочь другому мужчине, её любовнику. Это было абсурдно, но я почувствовал, как что-то тёмное ворочается внутри меня. Я был зол, но в то же время испытывал странное удовлетворение. Это было как вызов, который я не мог проигнорировать. Как завершение того, что началось с её предательства.

Я сделал шаг назад, чувствуя, как гнев сменяется холодной решимостью. Я сделаю это, но не ради неё, а ради себя. Ради того, чтобы доказать, что я всё ещё контролирую свою жизнь. Она всё ещё стояла на коленях передо мной, её слёзы текли по щекам, но я больше не мог чувствовать к ней ничего, кроме отчуждения.

— Я помогу, — сказал я, голос звучал сухо и отстранённо. — Но не ради тебя, — добавил, смотря на неё сверху вниз. — Ради себя.

Эмили посмотрела на меня с растерянностью, её лицо казалось осунувшимся и утомленным. В этот момент она выглядела хрупкой, словно её мир рушился прямо на глазах. Но внутри меня было лишь пустое, холодное безразличие. Я отвёл взгляд, пряча те остатки чувств, что ещё могли остаться. Я не хотел, чтобы она видела их. Всё это больше не имело значения.

Хотя, кого я обманываю, безразличие, это скорее маска, которую я пытался нацепить на собственное сердце. Больше всего мне хотелось схватить её, прижать к стенке, задрать платье, стянуть трусы и жестко оттрахать, сдавливая горло, чтобы она не могла дышать, чтобы извивалась подо мной как тогда в отеле. Стиснул зубы, потому что член напрягся и мешал мне думать. Стало страшно, что не сдержусь и сделаю всё то, чем сейчас наполнились мои мысли.

— Всё Эмили, уходи. Я разберусь с этим.

— Спасибо, Марк, — она встала с колен, расправила юбку.

Подошла ко мне и потянулась, чтобы поцеловать. Я еле сдержался, чтобы не дернуться от неё, лишь повернул лицо в сторону. Её губы скользнули по моей щеке. Внутри всё напряглось.

— Пожалуйста, уходи, — сказал твердо, не поднимая на неё взгляда.

Когда дверь за ней закрылась, налил себе виски. Медленно, не спеша, как будто в этом был смысл. Глоток обжёг горло, но толком ничего не изменилось. Только стало тише внутри.

Я смотрел в окно, за которым сгущался вечер. Где-то там — улицы, машины, обычная жизнь. А у меня тут — руины. Развалины того, что ещё недавно казалось прочным.