Соблазнение в академии

С любовью от автора.

Мне нравятся академки. Своей атмосферой, яркими эмоциями, первыми влюблённостями, что нередко перерастают в любовь на всю жизнь. В общем, я прекрасно помню студенческое время и всегда готова окунуться в него))

Эта история зрела долго, и, если честно, я не планировала писать ее в этом году)) но не все зависит от меня) в какой-то момент держать историю в себе оказалось невозможно)) так что... Вот она)

Не знаю, с чего меня потянуло на подобный антураж, но так сложилось, что действия будут происходить в Российском государстве начала двадцатого века. Но эта совершенно точно какая-то другая ветка развития)) кто-то очень неосторожно наступил на бабочку в далеком прошлом, и совершенно всё пошло не так)

Героиня - очень рано повзрослевшая девушка, которая с одной стороны отчаянно цепляется за свободу и полученные привилегии, а с другой - прячется в создаваемых ею иллюзиях. Она красивая, умная, с будущим распланированным на много лет вперед. Мужа она себе уже выбрала и "зачикала")))

Герой - красив, талантлив, бесконечно уверен в себе. И для полного счастья и гениального прорыва ему не хватает зеркала Офара - артефакта из приданого Василисы. Дело осталось за малым - влюбить, соблазнить, "закольцевать")) и безо всяких там "обрядов" - зачем свободному мужику такая обуза?) к тому же он уже пообещал любовнице, что между ними "все останется по-старому"))

В общем, поле битвы - академия)) легко не будет))

15-е Медовика.

– Я все понимаю, Дёма, но откуда такая спешка? - Ада так резко дёрнула плечом, что тонкая шаль соскользнула, светлой пеной улеглась у ног.

Усмехнулся про себя, но немедля шагнул к девушке, поднял накидку и накинул обратно на смуглые плечи.

– Какая спешка? - постарался вложить в голос столько мягкости, сколько смог в себе откопать. - У меня есть как минимум пара лет. Но помолвку государь велел заключить до конца зимы. Помолвка - не свадьба, ты же понимаешь?

Ада тряхнула чёрными кудрями, нахмурилась. Я невольно поднял руку, разгладил морщинку между бровей. Потом склонился и заменил пальцы прикосновением губ. Прижал девушку к себе.

– Не отдам, - упрямо заявила Ада, заставив меня улыбнуться.

Я отстранился, любуясь строптивицей.
Напористая, сильная, красивая. Древняя кровь, которую невозможно скрыть - большие карие глаза, кудрявые волосы, нос с легкой горбинкой и пухлые губы. Кожа немного смуглая и словно бархатная. И крошечная родинка под внешним уголком правого глаза.

– Если спешки нет, - Ада не умела долго молчать, - то зачем тебе уезжать сейчас?

– Не сейчас, - зачем-то поправил девушку, - а в конце лета. У нас ещё будет пара недель.

– Дёма, - с нажимом произнесла Ада, чуть прищурившись. - Не уходи от темы.

– Хм, - мне не хотелось лишний раз ранить девушку словами о будущей невесте, но и избежать разговора Ада бы не дала. Вздохнул и признался.- Я остановил выбор на княгине Уваровой.

– И что сказал государь? - помедлив, спросила Ада. - Она ведь его племянница, верно?

– Внучатая.

– Дёма!

– Ничего государь не сказал. Он не знает.

– Вот как? - Ада вдруг успокоилась, расслабилась. - То есть у тебя нет никаких договорённостей? Зачем тогда ты едешь в Белогорск?

– Василиса учится там, - я отвечал коротко, неохотно, хотя и понимал, что Ада не успокоится, пока не выяснит все подробности.

– Почему именно она?

– Дело в артефакте старого князя, - сказал еще менее охотно. - Том самом, которого мне не хватает для прорыва. Зеркало Офара.

– Вы хотя бы знакомы? - продолжала допытываться девушка. - Ты видел ее?

– Мельком. Четыре года назад, когда не стало ее отца.

– Она красивая? - голос Ады дрогнул, выдав волнение.

А в моей памяти возникло бледное лицо со сжатыми в тонкую полоску губами. Чёрный платок, скрывающий не только волосы, но и лоб. И строгие синие глаза.

– Не знаю, - вполне искренне сказал я, - но это не важно.

– А что важно? Какая-то побрякушка?

– Это не побрякушка, - вздохнув, сказал я. - Если я пойму, как работает зеркало, то смогу создавать порталы. Это станет невероятным прорывом. Представь, что любое место будет доступно также, как эта комната за спиной.

Ада снова нахмурилась. Так, словно ждала иного ответа.

– Если ты не договорился с государем, - сказала она, - и не знаком с княгиней, то как ты планируешь заключить помолвку?

– Думаешь, она окажется от брака со мной? - хмыкнул я.

– У нее может быть жених. Насколько помню, княгине уже больше двадцати.

Ада произнесла это с такой очаровательной небрежностью, что я расхохотался:

– Это что, много? Тебе самой двадцать три.

Девушка без улыбки дождалась окончания приступа смеха.

– Прости, - повинился я. Не знаю зачем, оскорбленной Ада не выглядела.

– Княгиня не потерпит любовницы, - произнесла она. - И потребует обряда.

– Предоставь это мне, - сказал я, решив закончить этот неудобный разговор. - Увидишь, уже через месяц она будет преданно заглядывать мне в глаза и даже не вспомнит об обряде.

– Обещаешь? - требовательно и серьёзно спросила Ада.

Я на миг замялся. В памяти вновь возникла стройная, затянутая в черное фигурка. Прямая до неестественности спина, суровый взгляд. Сложно было представить, что эти глаза могут быть восторженными. Или хотя бы теплыми.

– Обещаю, - шепнул я и сам скинул шаль со смуглых плеч.

28-31-е Медовика.

– Мама, только не в мою академию! - взмолилась я. - У меня просто не будет возможности за ней присмотреть!

– Маша повзрослела, милая. С ней ничего не случится.

– Правда? - сквозь зубы удивилась я. - Вчера она упала с дерева!

– Правда? - повторила за мной госпожа Уварова.

Прозвучало неискренне.

– Мама! - прорычала я.

– Ну Лисса, - тут же сменила тон мачеха. - Она слушается только тебя!

Иногда мне кажется, что я в этой семье самая взрослая. Уже лет десять как кажется.

– Мама, - я вздохнула, беспомощно пожала плечами.

Мы сидели в саду, в белой беседке, по решётке которой расползалась зеленые лианы с крошечными розовыми цветочками. Пахло приторно и довольно навязчиво.

– В этом году у меня специализация. Это означает ещё больше работы. Я два дня пропадаю в театре, а в выходной не вылезаю из отчётов от управляющих!

– Милая, ты знаешь, что я скажу, - мачеха вздохнула, погладила меня по руке. Ее затянутые в кружевную перчатку пальцы царапнули по коже.

– Что это моя блажь, - кивнула я. - Что я должна была выбрать совершенно другую академию. И факультет экономики. Или дипломатии.

– Дипломатия никому не помешает, Лисса.

– Вот и отправь Марийку туда!

– Она не послушает, - мачеха вздохнула. - Она все уши прожужжала про твою академию. Ты же слышала ее.

– Ты её поощряешь, - я укоризненно качнула головой. - За два года Марийка совсем отбилась от рук.

– Я слишком мягкая, - беззаботно призналась мачеха.

– Ну да, - фыркнула я, - а мною ты ее пугаешь. Что-то не сильно напугала, раз она рвется в академию.

– Маша всегда тянулась к тебе, милая. Не отталкивай ее. У нее нет никого кроме меня и тебя.

Ну вот. Когда мама начинала говорить таким убитым голосом с дрожащими интонациями, значит, других аргументов у нее не осталось.

– Ладно, - проворчала я, сдаваясь, - но если ее отчислят - я не виновата, договорились?

– Спасибо, - мачеха тут же заулыбалась. Я знала, что она не притворяется, действительно, рада и за Марийку, и за меня.

Мне повезло с семьёй. Наверное. По крайней мере, я любила их, а они любили меня. Моя родная мать умерла при моём рождении, а спустя пару лет отец женился на Аглае. Марийка младше меня на четыре года, но мы были очень близки в детстве. Охлаждение произошло лишь два года назад, когда я решила поступить в академию, а шестнадцатилетняя сестра осталась дома. И вот теперь она надумала присоединиться ко мне.

Я была против. Не могла представить свою сестру в академии. Она - словно цветок - одновременно дикий и хрупкий. Иногда вздорная, иногда резкая, но ранимая и нежная. Ее могут обидеть, или она заденет кого-то не подумав. А у меня заказы, проект и ещё два года учебы.

Но отказать Аглае я не смогла. Мачеха любила меня, и никогда я не чувствовала, что к Марийке она относится иначе, чем ко мне. Мы были одинаково одарены нежностью, лаской и добрым словом.

Отец нашим воспитанием не занимался. Я вообще едва видела этого строгого, даже сурового мужчину в детстве. Он не замечал ни жену, ни меня, ни сестру. И в какой-то момент я поняла, что если продолжу жить в том же беззаботном русле, то и не заметит. Мне было двенадцать, когда пришло это озарение. И каким-то неведомым образом я стала главой семьи.

Командовать восьмилетней сестрой было несложно, но и Аглая с радостью переложила на меня все домашние хлопоты. А когда не стало отца, только благодаря этому опыту руководства домом и семьей, я выдержала груз ответственности за целое княжество.

Сначала было невыносимо сложно. Управляющие отца смотрели на восемнадцатилетнюю растерянную девчонку и прятали ухмылки в кулаках. Только Степан молчал. Он-то точно знал, кто был настоящей хозяйкой в основном поместье. Вскоре узнали и остальные. Самых упёртых пришлось уволить, слишком сговорчивых - тоже.

На то, чтобы найти и починить тонкие нити управления огромным княжеством, ушло два года. И только потом я позволила себе расслабиться и осуществить свою мечту - поступить на факультет иллюзий в столичную академию.

Марийка ждала нас в столовой, откуда полчаса назад Аглая увела меня под предлогом прогулки. Настроена сестра была воинственно, явно собиралась добиваться своего любыми способами. Щеки алели лихорадочным румянцем, и хотя пальцы нервно мяли кружева рукавов, подбородок был высоко задран, а синие глаза - гордость Уваровых - сверкали решимостью.

– Остынь, - махнула я рукой. - И можешь собирать вещи.

Марийка тут же расцвела и, прихватив Ниту, убежала собираться.

– Она слишком открытая, - пожаловалась я Аглае. - Ей будет сложно.

– Маше пора взрослеть, - тихо и серьезно ответила мачеха. - И рядом с тобой это пройдёт наименее болезненно.

– Спасибо, что веришь в меня, - хмыкнула я.

– Я знала, что ты не откажешь сестре, Лисса.

– И поэтому оставила самые важные слова напоследок? Ладно, мама. Я тоже пойду собираться. Поможешь?

Оставшиеся до отъезда дни прошли мирно. Марийка собирала вещи с таким азартом, что срочно пришлось докупить несколько дорожных сундуков. Я сначала пробовала как-то уменьшить количество вещей, которые сестра планировала брать с собой, но, натолкнувшись на хмурый взгляд и поджатые губы, махнула рукой.

– Мы совершенно точно переругаемся, - в очередной раз пожаловалась мачехе во время вечерней прогулки по саду. - Я не стану с ней нянчиться. У меня нет на это ни времени, ни желания.

– Все наладится, - Аглая была безмятежна. - Зато вы, наконец, сможете проводить вместе почти все время!

– Это меня и пугает, - проворчала я себе под нос.

Аглая, если и услышала, предпочла сделать вид, что увлечена вьющимимся розами. Да и смысл жаловаться? Я уже согласилась взять Марийку с собой и не собиралась отказываться от собственных слов.

1-е Златолиста.

С оформлением Марийки в академию проблем не возникло. Все отпрыски дворянских домов не просто могли, а были обязаны пройти обучение. Другое дело, что Митя и Павка, мои двоюродные братья и заодно государевы внуки, обучались во дворце. Впрочем, как и мы с Марийкой до смерти отца и первое время после неё.

– Жаль, что распределение только после первого года, - сказала сестра как только мы вышли из канцелярии.

– Очень надеюсь, что на боевую артефакторику тебя не направят, - с чувством высказалась я.

– Почему? - тут же ощетинилась Марийка и замедлила шаг. - Думаешь, у меня не хватит дара?

– Ты не можешь быть слабой, Маш, - я взяла ее под руку и повела в сторону лестницы. - Род Уваровых один из самых сильных. Просто мне не нравится то, сколько сил и умов тратится на создание орудий убийства.

– Но Тео учится именно там...

– Интересно, когда это ты начала звать графа Фон Конуга по имени? - рассеянно спросила я, думая о том, чтобы не забыть отправить послание Аглае.

– Когда он гостил у нас весной. Мне нравится Тео. Когда вы поженитесь?

– Я же говорила. И не раз. Когда я закончу академию.

– Не боишься, что его уведёт кто-нибудь пошустрее?

– Мужчина - не скотина, чтобы его можно было увезти без желания, - пожала я плечами. - Я уверена в Тео.

– Насколько уверена? - не унималась сестра. - Смогла бы выйти замуж без обряда?

– Зачем? - искренне удивилась я. - Обряд - это дар обоим супругам.

– Один человек сказал, что обряд - это зачарованная цепь.

– Что за человек? - насторожилась я.

– Это образное выражение, - тут же отступила Марийка. - Я где-то прочитала.

Мы вышли из главного корпуса и направились к жилой территории. По пути встретили несколько знакомых, но я только бегло здоровалась, прикрываясь необходимостью устроить сестру. Ни Тео, ни Веры, ни Есении в академии ещё не было, а больше я ни с кем дружбы не водила.

– Они все так смотрят на тебя, - негромко сказала Марийка, теряя остатки веселости, которой была переполнена когда мы входили в канцелярию.

– Как? - я даже оглянулась, пытаясь понять, что так нервирует сестру, но ничего не заметила. Все те же приветливые лица и приветственные жесты.

– Примерно как дома прислуга, - Марийка отстранилась, словно вдруг решив всем показать, что нас с ней ничего не связывает. - Ловят каждый жест. Разве что в рот не заглядывают.

Я растерялась.

– О чем ты говоришь, Маш?

– Ни о чем, - буркнула сестра. - Забудь.

– Маша, нам вместе жить два года. Давай не будем начинать со ссоры в первый же день. Можешь нормально сказать, что случилось?

– Ты ведь этого даже не замечаешь, да? - Марийка как-то горестно хмыкнула.

– Что именно? - я начала терять терпение. Бордовая крыша моего дома сияла отраженным солнцем совсем рядом, а мне не хотелось продолжать этот странный разговор при служанке.

– Ты - княгиня. В свои-то двадцать два года. Кто ещё может этим похвастаться?

– А ты - княжна.

– И ты не чувствуешь разницы, Лисса? Не удивлюсь, если у тебя тут свита человек в двадцать. И очередь на совместные обеды расписана на год вперёд.

Я не нашлась с ответом. Откуда эта горечь в голосе сестры? Ревность? Зависть? Обида?

Мы молча дошли до дома. Жилая территория академии занимала раза в три больше места, чем учебные корпуса. Слева возвышалось несколько рядов трёхэтажных общежитий, а справа - тридцать шесть домов для преподавателей и учеников из высшего дворянства.

К каждому дому прилагался небольшой сад и беседка. Я выбрала этот дом не случайно. В нем единственном вместо беседки среди яблонь стояла большая деревянная качель.

– Твоя комната справа, - я открыла рот только на втором этаже дома. Потом едко добавила. - Или я здесь тоже использую свой статус? Не оставила тебе выбора?

Не нужно было этого говорить. Но слова сестры оказались неожиданно болезненны, и я не удержалась.

Марийка молча прошла в предложенную ей комнату. Она абсолютно ничем не отличалась от моей, даже шелковые обои в обеих спальнях были одинакового оттенка вареных сливок. Белая с патиной дверь захлопнулась за спиной сестры с таким грохотом, словно была сделана из железа, а не дерева.

– Получи ей форму, пожалуйста, - обратилась я к Любаве. - И зачаруй расписание первого курса. Хочу взглянуть.

– Будет сделано, - девушка тут же исчезла, а я ещё несколько минут смотрела на закрытую дверь.

"Что и говорить, воссоединение семьи прошло не гладко".

На обед Марийка не вышла. Любава отнесла поднос с едой в спальню, но вернулась с нетронутыми тарелками.

"Вот же мелкая шишига! А ведь я говорила Аглае, что так и будет!"

Стиснула зубы, забрала у Любавы поднос и, громко топая от злости, рванула на второй этаж. Ручку пришлось нажимать локтем, я задела нервную косточку, выругалась от души и, наконец, ворвалась в комнату сестры.

Марийка лежала на кровати поверх покрывала. Маленькая скорченная фигурка в дорожном платье. Крошечная ступня в светлом гольфе с вышитыми пчёлками - такими детскими и трогательными - не поместилась под подолом и тоже казалась съёжившейся.

"Просто памятник вселенской скорби!"

Я постаралась подавить и раздражение, и жалость. Упрёки сестры по-прежнему казались мне несправедливыми, а капризы неуместными. Но ведь это Марийка. Мой вечный "хвостик", моя маленькая сестрёнка, которую я практически вырастила, несмотря на незначительную разницу в возрасте.

Пристроила поднос на столик и села в ногах.

– Я не просила ни титула, ни богатств. Ты ведь знаешь это, Маша. Мы же вместе мечтали об академии, помнишь, как я хотела сюда попасть. Здесь моё место. Я обожаю занятия, а когда могу - целыми днями пропадаю в театре. Здесь никто не называет меня княгиней. Многие, наверное, даже не знают. Никаких свит, никаких балов или клубов по интересам. Я общаюсь только с Верой и Есей - ты их прекрасно знаешь. Ну и с Теодором. Если бы не управление княжеством, я бы проводила на занятиях и в театре ещё больше времени.

2-е Златолиста.

Классы в академии были просторными и прекрасно оснащенными. Длинные скамьи с мягкими сиденьями и спинками стояли полукругом и в несколько рядов, напоминая портер в моём любимом театре, а перед ними располагалась площадка для наставника с кафедрой и огромной доской.

Первогодков было человек сорок, но шанса затеряться среди них не было. Моя бордовая форма третьего года выделялась на их нежно-голубом фоне, как клякса на скатерти. Однако я не боялась, что меня выгонят - наставник Греков всегда был рад вольнослушателям.

Этот высокий худощавый мужчина с хорошо поставленным красивым голосом, всегда вызывал во мне восхищение. И умением увлечь, и глубокими знаниями, и чисто человеческими качествами.

– Тебя точно не накажут? - заерзала сестра, когда наставник начал записывать присутствующих. - Наверное, я зря попросила.

Мои занятия начинались с завтрашнего дня. Сегодня по расписанию стоял театр, но его еще не успели подготовить после лета. Поэтому я решила провести этот день с сестрой. И сразу показать всем интересующимся, что Марийка находится под моей защитой.

Сестра ошибалась, наделяя меня воображаемой свитой, но была права в одном - никто не станет связываться с княгиней Уваровой. Когда в академии стало известно мое имя, количество людей вдруг воспылавших ко мне симпатией за пару дней выросло из тоненького ручейка в бескрайнее море. Именно поэтому моими друзьями остались только те, кто принял меня именно как Вязьменскую. Есения, Вера и Тео.

– Итак, вы собрались здесь, потому что наделены даром, - начал урок наставник. - Я бы сказал "владеете", но, по сути, это дар владеет вами. Вы - невольники, заложники и слуги собственных чар.

По залу прокатился шепоток. Я тихо хмыкнула, вспоминая гораздо более бурную реакцию своего года на подобное заявление. Этот набор оказался куда более сдержанным.

Наставник выдержал паузу, дождался абсолютной тишины и продолжил:

– Любой одарённый обязан зачаровывать. Если он не выплеснет свой дар, то утонет в нем. Захлебнется, сойдет с ума от переизбытка энергии. Потому что, по сути, дар - это и есть энергия, которую могут вырабатывать только определённые люди. Вы. Понятно? Вы - источники, накопители и хранители. Батарейки.

И снова я спрятала улыбку, прислушиваясь к недовольному, но сдержанному ропоту. Греков всегда начинал так свои уроки. Наставник терпеть не мог, когда одарённые кичились своей исключительностью, и свою точку зрения обозначал с самого начала.

– Вы сбрасываете излишек своей энергии и за счет этого сохраняете здравый ум и отменное здоровье. У кого-то дара больше, у кого-то меньше, но вас собрали здесь, чтобы научить правильно им распоряжаться.

Наставник не стал упоминать о том, что одарённых детей обучают едва ли не с самого рождения. Если дожили до академии, значит, их ещё в раннем детстве научили пользоваться накопителями.

Греков подошёл к доске, написал слово "дар" и обвел его. Затем, по кругу появились слова "предмет", "явление", "жидкость", "растение" и "человек".

– Начнем с простого, - наставник внимательно всмотрелся в лица и указал на парня в первом ряду. - Вот сударь Прокофьев расскажет нам, могут ли одарённые воздействовать на предметы.

Парень - долговязый, рыжий и стремительно краснеющий - быстро поднялся, неловко задев свою сумку. Вещи упали с глухим шумом, кто-то тихо прыснул в кулак.

– Могут, - сказал рыжий с вопросительной интонацией. Потом кашлянул и продолжил гораздо увереннее. - Одарённые могут воздействовать на предметы, растения и жидкости.

– Садитесь, сударь. Все верно. Именно поэтому мы в основном учимся на артефакторов и зельеваров. Наш дар наполняет предметы энергией, заставляет их работать. Усиливает свойства растений, делает воду проводником энергии. А что касается остального? Явления, человек, животные? Сударыня Ланская?

Девушка легко поднялась с места и бодро отрапортовала:

– Мы не можем влиять ни на что из вышеперечисленного. Разве что иллюзионисты.

– Вы правы, сударыня, садитесь. Небольшой процент одаренных, - наставник бросил короткий взгляд в мою сторону, но привлекать к уроку не стал, - обладает особым даром. Они в какой-то мере могут воздействовать на человека. На его разум. Но об этом мы поговорим на следующих занятиях. А пока вернёмся к первым признакам дара. Сударь Остапов, поможете нам?

Дальше я не слушала, погрузилась в свои мысли. В основном о предстоящем проекте. Заказ, хоть и как всегда анонимный, пришел с пометкой "важно". Сценарий я уже видела, ничего по сути сложного - легкая, немного авантюрная иллюзия о знакомстве с будущим мужем и последующих ухаживаниях. Такое иногда заказывают для дочерей или сестёр. Чтобы хоть как-то романтизировать вынужденное замужество.

Проблема заключалась в том, что у меня не было кандидатов на главные роли. И если на ближайших пробах не появятся подходящие, то полетят все сроки. А подводить заказчика из дворца мне очень не хотелось. Я была практически уверена, что им был мой двоюродный дядя - князь Успенский, а готовилась иллюзия, как подарок моей троюродной сестре Катерине.

– Лиска, - толкнула меня в бок Марийка, - пойдем.
Занятие закончилось, первогодки торопливо собирали вещи, наставник стирал с доски.

– Пойдём, - поднялась я. - Нас, наверное, уже ждут.

Теодор заходил утром, сразу по приезде, но короткая встреча с торопливым поцелуем в счет не шла. Я успела соскучиться за те несколько недель лета, когда не видела своего будущего мужа. Мне показалось, что Тео выглядел обеспокоенным, но на вопросы парень ответил еще одним поцелуем и словами "поговорим позже".

А вот с подругами я не успела повидаться, но обе отписались, что с радостью составят компанию мне с сестрой за обедом.

– Как тебе учеба, Маш? - спросила Вера, когда мы сели за стол.

– Пока не поняла, - сестра пожала плечами.

– С кем-нибудь успела познакомиться? - вступила Есения.

– Нет, - Марийка покосилась на меня, чуть подумала и сказала, - завтра Лисса уйдет на свои занятия, тогда и познакомлюсь.

3-е Златолиста.

Первое занятие стояло общим у всех зельеваров и иллюзионистов третьего года, и вел его тот же наставник Греков, что и вчера у Марийки. Это не могло не радовать, ибо предмет я готова была терпеть только из-за толкового наставника и не чаще раза в неделю. У артефакторов - как бытовых, так и боевых - артефакторика была каждый день.

– Обедаем у меня? - на всякий случай уточнила у сидевших рядом подруг. - Любава приготовит мясной рулет и яблочный пирог.

– Я бы сейчас уже поела, - протянула Есения.

– Ты вечно голодная, - фыркнула Вера.

– Кто бы говорил, - тут же насупилась Еся. - Сама ешь как не в себя. Правду говорят, твоя бабка - ведьма и ты такая же. Не в коня корм!

Вера весело рассмеялась, нисколько не обидевшись. Во-первых, потому что на Есению невозможно было долго обижаться, во-вторых, потому что своей бабушкой Вера гордилась и сравнению только обрадовалась. Ну а в-третьих, Еся нисколько не лукавила про аппетит нашей общей подруги. И про внешний вид тоже.

Вера была худенькой и невероятно хорошенькой. Кудрявые рыжие волосы светящимся ореолом охватывали голову, нежная кожа словно светилась изнутри, почти незаметная россыпь веснушек только добавляла девушке очарования, а синие глаза одарённой делали образ совершенным. Я не знала ни одной другой девушки, кому бы шли короткие волосы, а Веру не представляла с другой причёской.

– В общем, мы с удовольствием пообедаем у тебя, - быстро подвела итог нашей беседе Есения, глядя на наставника Грекова, закрывающего за собой дверь класса.

– Тео придёт со Стасом, - успела шепнуть я, и лицо Веры сразу приняло замкнутое мрачное выражение. Даже веснушки выцвели, а рыжие волосы потускнели. Но она упрямо стиснула зубы и не стала отказываться от обеда.

Я вздохнула. Знала, что мою подругу и лучшего друга Тео связывает какая-то грустная история, но все началось и закончилось раньше, чем мы все оказались в академии.

Хотя, учитывая репутацию Станислава, можно было смело предположить, что Вере не повезло оказаться в длинной череде его возлюбленных. Даже думать не хочу, как далеко зашло дело, лишь надеюсь, что Вера оказалась достаточно благоразумна, чтобы не отдавать невинность до обряда.

Хорошо, что Стас и Вера пересекались не часто, иначе, наверное, одна из таких встреч закончилась бы плачевно. Но Тео еще с вечера уточнил может ли он прийти с другом, и я не нашла причины отказать.

После артефакторики мы с подругами разошлись по своим занятиям. А еще через два часа я зашла за Марийкой и вместе с сестрой отправилась домой.
Подруги пришли почти сразу после нас, а вот Тео со Стасом задержались. Но не настолько, чтобы обед успел остыть.

– Наставник Долохов сегодня лютует, - с порога объявил Станислав. - Гонял нас как бесов!

– Нам пришлось заскочить к себе, чтобы принять душ и переодеться, - добавил Теодор, целуя меня в висок. Я с удовольствием вдохнула запах свежести и не успевшего остыть мужского тела.

– Здравствуйте, сударыни, - Стас уже прошел в гостиную, и мы с Тео поспешили за ним.

Я боялась, что присутствие Веры и Стаса за одним столом превратит обед либо в поминки, либо в поле боя, как это не раз бывало раньше, но, на удивление, ошиблась. Марийка и Есения своей непосредственностью сумели создать атмосферу непринуждённости. И на фоне их легкой болтовни молчание Веры не было столь заметным.

– Боевая артефакторика - это так здорово, - мечтательно вздохнула сестра, когда речь зашла о занятиях. Потом Марийка взглянула на меня и с некоторым ехидством продолжила. - Правда, старшая сестра недолюбливает учеников боевого факультета.

– Правда? - развеселился Стас, который, как и Тео, учился именно там.

– Неправда, - отрезала я, укоризненно взглянув на сестру. - Мне просто не нравится идея создавать оружие.

– Мы же не только этому учимся, - примирительно сказал Теодор. - Сегодня разбирали новый артефакт для записи информации.

– Планшет Вольского, - подключился Стас. - Этот мужик - гений.

– Мы и так можем записывать сообщения. - не поняла я. - В чем тут гениальность?

– Вот именно, - с ноткой снисходительности сказал Стас. - Только сообщения. Вольский придумал способ записывать небольшой отрезок видимого. Как ты записываешь иллюзию. Вот только видит его не один человек, а все, кто смотрит в планшет.

– Ничего не поняла, - потрясла головой Есения. - Зачем кому-то записывать реальность?

– В сражении можно записать кусок боя, чтобы разобрать тактику. Свою и противника.

– Все-таки сражение. Снова.

– Ты можешь использовать планшет в мирной жизни, - возразил Теодор. - Представь, что хочешь переслать Аглае ваше с Машей изображение. Показать академию, этот дом.

Я задумалась. Потом признала:

– Да, пожалуй, не отказалась бы.

– Я же говорил, - Стас довольно откинулся на спинку стула. - Вольский - гений. Мужику ещё и тридцати нет, а он уже королевский артефактор.

– Не слышала про такого, - я пожала плечами.

– Еще услышишь, - заверил меня Стас.

– Мы можем поговорить? - спросил Тео, когда пришла пора расходиться по занятиям. - Вечером?

– Приходи, конечно. Поужинаем вместе?

– Да. Я буду один.

– Девочки тоже не смогут. Так что ужин в узком кругу - ты, я и Маша. Идёт?

– Идет, - улыбнулся Тео. Но как-то устало и вымученно. Его явно что-то беспокоило, и вечером мне предстояло это узнать.

Последним занятием во вторник поставили гимнастику, вновь общую для зельеваров и иллюзионистов. Это разумное решением, ибо нас мало - всего двенадцать человек. Большинство учеников академии традиционно отдают предпочтение артефакторике.

Наставник Долохов раньше готовил армейцев, а к нам попал после ухода на пенсию. Сколько шуток ходило про наставника - не пересчитать. И все вокруг того, что методы обучения Долохова от смены работы не изменились.

– Может ему кто-нибудь всё-таки скажет, что зельеваров на войну не призывают? - стонала пухленькая Есения, ковыляя к раздевалкам последней. Впрочем, мы с Верой недалеко ушли - тащились прямо перед ней.

7-е Златолиста.

Каждый шестой день седьмицы в театре устраивались пробы, и занимали они почти весь день, ведь все прекрасно знали, что попадание в список потенциальных актеров - это перспектива хорошо оплачиваемой и престижной работы. Некоторые особенно удавшиеся иллюзии могли прославить и озолотить их участников.

Правда, в академическом театре запрещалось делать иллюзии на поток. Только на заказ. Однако это не уменьшало количества людей, приходящих на пробы.

Сегодня я вызвалась проводить пробы вне очереди. И мне почти сразу повезло - Марьяну я одобрила одной из первых. Единственное, что не соответствовало запросу заказчика, это то, что худенькая блондинка не была одаренной, но иллюзия будет показываться от ее лица, так что цвет глаз значения почти не имел. А вот подходящей кандидатуры на роль будущего мужа Катерины не было, и я почти уверилась, что придется ждать следующих проб, но ошиблась.

Мужчина появился на сцене ближе к концу дня. Я грешным делом даже сначала не поверила, что этого на вид вполне состоявшегося человека интересует работа актёра. А когда поверила, то вцепилась в потенциального героя свадебной иллюзии клещом.

Кажется, даже переборщила с восторгами, потому что мужчина смотрел на меня странно, и потом Ждана сказала мне, что он переспрашивал мое имя. Мол, наслышан о талантливой ученице факультета иллюзии, но хочет быть уверен, к ней ли попал. Ждана уверила, что попал он куда нужно.

– Если вы играете хоть вполовину того, как выглядите, то вы наняты, - заявила я, жадно ощупывая мужчину взглядом.

Идеален! Высокий, статный, уже великолепно отыгрывающий аристократа. Этот высокомерный, снисходительный взгляд! Эти выверенно-небрежные жесты! Твердая линия гордо вздернутого подбородка, капризный изгиб губ, римский нос и синие глаза одаренного! Именно тот типаж, что просил заказчик!

– Вы смотрите на меня так, словно хотите съесть, - хмыкнул он. Уголок губ дернулся в полуулыбке. Левая бровь синхронно приподнялась.

– Идеально! - счастливо пропела я. - Выходите на сцену, я позову вашу будущую напарницу.

Мужчина посмотрел на меня с сомнением, но указание исполнил.

– Давайте попробуем отыграть маленький кусочек, - начала я, привычно переходя к актерам на "ты". - Первое знакомство. Ян, ты - аристократ, иностранец, приехал ко двору государя с важным визитом. Марьяна, ты - фрейлина государыни. Недавно представлена двору. Вы знакомитесь случайно. Ты выходишь на балкон...

Ждана и Мирон быстро выдвинули из-за сцены макет с перилами.

– Тебе стало душно. Ты не привыкла к шумным балам и огромному скоплению людей. Подойди к перилам. Вот. Ты смотришь в сад, задумалась.

Марьяна послушно выполнила указание. Талантливая девочка. Взгляд серых глаз затуманился и увлажнился. Я едва не захлопала от восторга в ладоши.

– Граф, ваш выход.

Ян странно дернулся, нахмурился, испытующе глянув на меня.

– Да, по роли ты граф. Я не сказала? Неважно. Ты заметил Ольгу еще на балу. Старался не выпустить девушку из виду. Вышел следом. Ждана, дай им доски с текстом, пожалуйста. Проглядите. И попробуйте изобразить.

Ян был великолепен. Его улыбка стала чарующей, ресницы чуть прикрыли хищный блеск глаз, голос приобрел бархатистость и тягучесть.

– Я могу вам помочь? - он сделал несколько шагов к Марьяне и замер на расстоянии вытянутой руки. Но вся его поза, вся мимика говорили об интересе. Корпус чуть качнулся вперёд, рука приподнялась, словно мужчина невыносимо хотел прикоснуться к избраннице, но заставил себя не двигаться.

– Простите? - Марьяна резко обернулась, в голосе появилась нужная мне дрожь. Щеки девушки окрасились румянцем.

"Боги! Они оба идеальны!"

– Вы приняты, – широко улыбаясь, сказала я. - Записываем сцены каждые понедельник и среду. Сценарий читаем и учим заранее. Оплата подневная через канцелярию академии.

Демьян

На пробы я приехал под самый занавес. Некоторое время потратил на то, чтобы осмотреться. Уведенное не разочаровало. Грандиозное сооружение академического театра легко могло соперничать со столичным. Как и там, практически все пространство занимала сцена. Места для зрителей предусмотрены были, но лишь пара рядов у самой стены. Оно и понятно, люди почти забыли, что значить смотреть постановку. Зачем смотреть, когда можно ее прожить?

Отбор вела невысокая, стройная и очень деятельная блондинка. Я потратил полчаса, чтобы внимательно к ней присмотреться, и начал всерьёз сомневаться, что это княгиня Уварова. Слишком сильно девушка отличалась от образа, что остался в памяти.

Никаких сжатых в тонкую полоску губ. Рот красиво очерчен, губы припухшие, словно после недавних поцелуев. В глазах совершенно нет запомнившейся мне строгости. Они блестят ярко, даже лихорадочно. Движения не скупые, а резкие и порывистые. И волосы. Волнистые, светлые и шелковистые.

Все это я успел досконально изучить, пока девушка рассматривала меня. С таким явным восторгом, с такой откровенной жадностью, что мне даже стало неуютно.

"Похоже, моя задумка осуществится ещё легче, чем я думал".

– Вы смотрите на меня так, словно хотите съесть, - попытался остудить её пыл.

– Идеально! - Василиса счастливо улыбнулась и, вдруг потеряв интерес к моей персоне, развила бурную деятельность.

Отыграть пробу было не сложно. Флирт - это неотъемлемая часть придворной жизни, отработанная до мелочей. К тому же Марьяна была хорошенькой. Трепетной, пугливой. Такой, какой по моим представлениям должна быть сама Василиса.

Девочка, выросшая в закрытом поместье, при очень строгом отце, не появляющаяся на балах и приемах, не должна быть властной и уверенной в себе.

Впрочем, я тут же вспомнил искренний восторг в синих глазах. Как бы уверенно Василиса себя не вела, против моего обаяния она уже не устояла.

8-е Златолиста.

Старший год боевого факультета в полном составе отправили на семидневные сборы ещё в пятницу, так что выходной я провела с подругами и сестрой. Любава напекла сахарных булочек, девчонки притащили зачарованный отвар и клятвенно заверили нас с Марийкой, что зелье проверенное, одобренное и даже полезное. Не знаю, как насчёт последнего, но настроение отвар точно поднимал.

– Я вчера набрала актеров на заказ, - похвасталась я, жмурясь от удовольствия. В одной руке я держала откушенную булочку, в другой горячую кружку отвара. - Уверена, это будет что-то феерическое!

– Когда речь заходит о театре, - беззлобно хмыкнула Вера, - Лиску словно подменяют. Эй, восторженная девочка, куда ты дела нашу строгую подружку?

– Это все отвар, - хихикнула Есения. - Он всех делает восторженными девочками. И что за актеры? Есть симпатичные мужчины?

– О да, - мурлыкнула я, делая новый глоток, - Ян - великолепен. Красивый, высокий, с очень хорошими данными. Ещё и одарённый!

– Марийка сейчас решит, что ты влюбилась, - насмешливо фыркнула Вера, которую, кажется, даже зачарованный отвар не брал. - Она же не знает, что ты так плавишься каждый раз, когда в театре все идет по твоему.

– Влюбилась? - я изумлённо хлопнула ресницами. - Не-не. От такого парня я бы держалась подальше, даже если бы не собиралась замуж за Тео.

– Почему? - заинтересовалась Марийка. На сестру отвар подействовал странно - она вроде и расслабилась, но стала какой-то вялой и задумчивой.

– Не мой типаж, - твердо сказала я. - Слишком напористый, даже наглый. Привык брать нахрапом. Явно ни в чем не знает отказа. Страшно представить, что было бы, если бы у Яна был титул.

– Ты сказала, что он одарённый, - вспомнила Вера. - Может всё-таки с титулом?

– Да нет, - я пренебрежительно махнула рукой. - Дворянин в академическом театре? Ерунда какая-то. Зачем бы ему это?

– А как он представился?

– Ян Градский. Обычное имя для мещанина.

– Пожалуй, - качнула головой Вера. - Но мы завтра придем глянем на него одним глазком, не возражаешь?

– Да сколько угодно, - я расслаблено пожала плечами и потянулась за еще одной булочкой.

– А мне можно? - несмело попросила Марийка.

– Конечно, - удивившись этой робости ответила я. - Приходите на перерыве, потом вместе пообедаем.

На этом и порешили. Вера с Есенией вскоре ушли к себе, а мы с Марийкой засели за задания. Расположились прямо в гостиной. Я забралась с ногами на диван, а Марийка разложила бумаги на обеденном столе.

– Нравится учиться, Маш? - спросила я через час, откладывая очередной набросок в груду таких же.

– Да, - тут же откликнулась Марийка.

– Познакомилась с кем-нибудь?

– С несколькими девушками и парнями. Но, кажется, они общаются со мной только чтобы узнать что-нибудь о тебе.

"Ну вот. Те же грабли, вид сбоку".

– Почему ты так решила?

– Ммм? - сестра сделала вид, что задумалась. - Может потому, что они все время про тебя спрашивают?

Я уже сильно пожалела, что завела этот разговор, но всё-таки продолжила:

– Я тоже не сразу подружилась с Верой и Есей. Присмотрись, возможно, в группе есть и другие девушки.

– Зачем? - беспечным тоном произнесла Марийка. - У меня есть ты, этого достаточно.

– А парни? - осторожно спросила. - Тебе понравился кто-нибудь?

– Нет, - Марийка уткнулась в разложенные на столе чертежи и продолжила, не глядя на меня. - Там не на кого смотреть. Глупые мальчишки.

– Нравится кто-то постарше? - я невольно подобралась.

– Даже если так? - Марийка воинственно вскинула подбородок.

– Станислав? - спросила прямо.

– Скажешь, что он слишком взрослый? - голос сестры зазвенел.

– Даже не в этом дело, Маша, - я убрала с колен стопку чистой бумаги и пересела за стол - прямо напротив Марийки. - Не такой и взрослый, всего-то мой ровесник. Просто, он... несерьёзный.

– И как ты это поняла? - упрямо стиснула зубы девушка.

Я несколько мгновений разглядывала ее. Такая юная, нежная, ранимая. Но глаза полны решимости, даже злости. Такие люди не гнутся, они ломаются. По крайней мере, так говорила мой наставница по практической психологии.

– У Стаса было очень много девушек, Маша. И, мне кажется, он не из тех, кто готов брать на себя ответственность. Уверена, он еще не готов пройти обряд.

– Да что ты помешалась на этом обряде?! - почти выкрикнула Марийка. - Как будто нельзя любить без него?!

– Можно, - примирительно сказала я. - Обряд не дарит любовь. Он лишь усиливает и закрепляет то, что люди и так испытывают друг к другу.

– Некоторые живут до самой смерти без обряда, - упрямо заявила Марийка.

– Может быть, - все также мягко сказала я, хотя хотелось встать и встряхнуть малолетнюю дурёху. - Но если упустить шанс, то проверить уже не получится. Стоит ли?

– А может это тоже придумали жрецы? Про девственную кровь? Может подойдёт любая, а это все прихоти стариков?

Марийка говорила странно. Словно прислушиваясь к себе. То ли вспоминая что-то, то ли просто повторяя чужие слова.

– Этого я не знаю, - честно сказала сестре. - Но твердо знаю другое. Если мужчина планирует жениться ради тебя самой, а не ради того, чтобы войти в род Уваровых, то у него нет причин отказываться от обряда.

– Я не собираюсь выходить замуж за Стаса, - Марйика отвела взгляд.

– А что собираешься?

– Учиться, - буркнула сестра, вновь склоняясь над чертежами.

– Хочешь помогу? - спросила я, одновременно радуясь, что тема сменилась и тревожась из-за того, что Марийку я ни в чем не убедила. Оставалось верить, что это ее фантазии, и Стас не делал ответных шагов. В любом случае, нужно будет поговорить с парнем.

– Я справлюсь сама, - сказала сестра, подняла голову и с вызовом уставилась на себя.

И было не понятно, говорит ли она только об учёбе.

9-е Златолиста.

Понедельник и среда в этом году стали для меня самыми долгожданными днями седьмицы. Даже вчерашняя неделя была менее любима, всё-таки безделье не числилось среди моих грехов. А причина любви к этим двум дням была проста и понятна всем моим знакомым - в этот день по расписанию были практические занятия в театре.

Правда, сегодняшнее утро могло быть испорчено ссорой, и с некоторой опаской спускалась к завтраку, но Марийка была на удивление улыбчива и непринуждённа. Я тоже не стала вспоминать вчерашнее, ухватившись за хрупкую иллюзию взаимопонимания.

– Жду тебя в обед, - напомнила сестре перед уходом. Та кивнула.

– Уже будем записывать? – Ждана и Мирон сидели рядом на креслах для зрителей, но при моём появлении поднялись. Как обычно - почти синхронно.

– Да, - с улыбкой ответила двойняшкам. - Готовим первую сцену, актеры будут через час.

Ждана и Мирон работали со мной весь прошлый год. И я бы ни на кого не поменяла своих помощников. Иногда мне казалось, что двойняшки понимают меня без слов, ну в самых сложных случаях, с полуслова.

– Первая сцена будет такой же как на пробах, - напомнила ребятам,

– Знаем, - улыбнулась Ждана. - Мы читали сценарий.

– Перила уже выставлены, - Мирон махнул в угол. - И для второй сцены тоже уже все готово.

– Чтобы я бы без вас делала, - с благодарностью улыбнулась обоим. Ждана расцвела. Мирон только хмуро кивнул, но я знала, что парню приятна моя благодарность.

Я быстро оценила подготовленные декорации и вновь не поскупилась на похвалу.

Марьяна пришла заблаговременно, получила от Жданы дощечку со словами и села повторять текст, а вот Ян появился тогда, когда я уже начала всерьез волноваться.

– Пожалуйста, следующий раз приходи вовремя! - заявила ему довольно резко. - Мы уже давно готовы!

Ян уставился на меня с явным удивлением. Склонил голову, приподнял бровь, хмыкнул.

– Меня задержали дела, - бросил небрежно, и даже несмотря на злость, я восхитилась высокомерным достоинством, так естественно прозвучавшим в его голосе.

– Ладно, - буркнула, остывая.

"Не хватало еще упустить такое сокровище".

Марьяна и Ян поднялись на сцену и прекрасно отыграли первый отрывок, хотя мне и показалось, что сегодня мужчина чуть более рассеян, чем во время проб.

– Отлично! - я осторожно сняла с головы Марьяны записывающие артефакты, заменила на новые. - Следующий фрагмент - случайная встреча. Запишем ее и сделаем перерыв.

Но очень скоро мне пришлось вмешаться в происходящее. Если в первом отрывке Ян казался просто рассеянным, то сейчас он словно вообще думал совершенно о другом.

– Ян, - воскликнула, хмурясь. - Что-то случилось?

– Что именно? - мужчина развернулся ко мне, сложил руки на груди.

– Ты сегодня не в ударе, - прямо сказала я. - Может сделаем перерыв сейчас?

– Зачем? - он лениво пожал плечами.

– Чтобы вдохнуть жизнь в твои вялые конечности! - не выдержала я - Ты сегодня как снулая рыба!

– Что? - мужчина опешил. - Как ты меня назвала?

– Как есть! - я поморщилась. - Возьми себя в руки. Будет очень жаль, если мне придется искать другого актёра.

"Действительно, жаль. Ян подходит идеально".

Мужчина несколько мгновений смотрел на меня с явным недоверием, потом хмыкнул, улыбнулся как-то лихо.

– Продолжим, - сказал насмешливо. - Ты будешь довольна.

Демьян

– Пожалуйста, следующий раз приходи вовремя! Мы уже давно готовы!

Древние боги! Девчонка посмела кричать на меня! И я не знал, как на это реагировать. С одной стороны ее гнев выглядел милым и даже забавным, а с другой... Последний раз голос на меня повышал отец, и было это лет двадцать назад.

Как-то отстранённо отметил, что Василиса хороша в гневе. Он шел ей гораздо больше, чем выражение детского обожания, с которым девушка смотрела на меня на пробах. И уж точно больше суровой отрешённости, которая была на ее лице на похоронах отца.

Синие глаза сверкали, пухлые губы были сурово поджаты. Впрочем, гнев на милость она сменила довольно быстро и во время записи отрывка уже счастливо улыбалась.

Не мне. Чем больше проходило времени, тем четче я понимал, что Василиса влюблена давно и бесповоротно - в театр, в свою магию, в творящееся вокруг нее действо. И мне она была рада ровно до того момента, пока я оставался послушным инструментом в её цепких руках.

Ну а мне совершенно точно не хотелось быть пешкой на чужой шахматной доске.

Видимо, я слишком сильно отвлекся своими размышлениями, потому что маленькая блондинка вновь превратилась в фурию.

– Ты сегодня как снулая рыба!

– Что? - показалось, что я ослышался. - Как ты меня назвала?

– Как есть! - ярилась девчонка. - Возьми себя в руки. Будет очень жаль, если мне придется искать другого актёра.

"И куда только делась та восторженная девочка с блестящими глазами?"

Сейчас глаза Василисы горели ярким синим огнем. Она снова злилась - напряжённая и грозная, как тетива боевого лука. А во мне боролись противоположные чувства - от острого желания осадить дерзкую девочку хлестким словом до не менее острого желания схватить и попробовать на вкус губы, которые я ошибочно посчитал своими.

– Продолжим, - сказал, принимая решение. - Ты будешь довольна.

Если я хочу подобраться ближе к девчонке, мне нужно остаться в театре. И играть по ее правилам. Ровно до тех пор, пока не придёт пора их менять.

15-е Златолиста. Встреча в городе.

– Мне нужно докупить бумагу и карандаши. Никогда не думала, что придется столько писать, - пожаловалась Марийка, надевая утепленные сапожки.

Бабье лето уже закончились, зачастили дожди. Я купила новые накопители для обогревателей и попросила Любаву достать из шкафов осеннюю одежду для себя и сестры.

– Вера с Есей побегут по лавкам с травами, - сказала Марийке, - Ну а мы с тобой пройдемся по писчебумажным магазинчикам.

– А Тео?

– Либо в лавку, либо с нами, - я пожала плечами.

– Вы с ним поссорились? - Марийка вроде бы смотрела в зеркало, поправляла шапку, но я видела быстрые взгляды исподтишка в отражении.

– С чего ты взяла?

– Ну, он последнее время без настроения.

– У него проблемы дома, - коротко ответила я.

"Ну да. Если считать проблемой нависшую над ним помолвку".

– Вот как? - хмыкнула сестра, покрутилась еще у зеркала и отступила к двери. - А мне показалось, что между вами кошка пробежала.

– Показалось, - буркнула я.

– Ладно, - легко согласилась Марийка. Так легко, что сразу было понятно - сестра мне не верит.

На территорию академии запрещалось въезжать на самоходках, поэтому экипаж Тео ждал нас у выхода.

– Все уже в сборе, - сообщил он, открывая дверцу для нас с Марийкой.

Я зашла в экипаж и быстро огляделась. Сзади уже сидели Варя с Есенией, а Стас, о присутствии которого меня, видимо, забыли предупредить, занял место в среднем ряду, благородно оставив мне сиденье рядом с Тео.

– Стас, могу я тебя попросить пересесть вперёд? - вздохнув, сказала я.

Парень молча встал, уступая место, а я успела поймать грустную усмешку Теодора до того, как он закрыл пассажирскую дверь.

"Ну а о чем они думали, оставляя место для Марийки рядом с самым завзятым ловеласом академии?"

Я так и не поговорила со Стасом после возвращения боевого факультета со сборов, но Марийка про блондина не вспоминала, и я малодушно решила, что ее увлеченность мне привиделась.

С Теодором за эти два дня я тоже не успела поговорить нормально. Выпускной год загрузили учёбой так, что они практически не вылезали с классов. Единственное, о чем мы успели договориться - это сегодняшняя поездка.

Правда, изначально мы думали поехать в город вдвоём, но Марийка горестно пробормотала, что ни разу не была в Белозерске, Вера с Есенией вспомнили, что им нужно докупить гору мелочей для занятий. Видимо, и у Стаса нашлись в городе дела. И вместо свидания мне предстоял налёт на торговые лавки.

– Села бы с Тео, ничего бы не случилось, - сестра правильно поняла причину рокировки.

С языка чуть не сорвалось "я обещала Аглае присматривать за тобой", но я вовремя его прикусила. Марийка не поймет, а только обидится на напоминание о возрасте и подчинённом положении.

Разговор не клеился ни у кого, лишь Еся с Варей вяло перебрасывались ничего не значащими фразами. Я уступила Марийке место у окна, но второй ряд самоходки располагался таким образом, что мое сиденье оказалась между двумя передними, так что мне было видно все, что происходит на дороге. А еще чуть растрепанные волосы Тео и коротко стриженный затылок Стаса.

Нужно объясниться с Теодором. И согласиться на помолвку, чтобы он не воспринимал всякие мелочи, как признаки отдаления. Но объясняться не хотелось. Хотелось, чтобы все было как в прошлом году - весело, легко и трепетно. Приятные разговоры, совместные прогулки и обеды. Поцелуи - и нежные, и жаркие. И твердая радостная уверенность, что моё будущее связано именно с этим человеком. Но вот будущее подступило к порогу, а радоваться отчего-то не получается.

Как я и говорила сестре, Вера с Есенией упорхнули по своим делам, договорившись встретиться с нами через пару часов в кондитерской "Медовик" - месте не с самой шикарной кухней, но без пафоса и возможности встретить кого-то из знакомых. И с ценами, которые могли себе позволить мои подруги. Приглашения пообедать у меня Есения с Верой со временем перестали воспринимать в штыки, но платить за себя не позволяли никогда.

– Какие планы у милых барышень? - спросил Стас, улыбнувшись Марийке. Та тут же засияла в ответ, а я внутренне подобралась.

– Мне нужно докупить всяких мелочей, - пропела моя сестра незнакомым нежным голосом. Пришлось подавить в себе желание встряхнуть ее и спокойно сказать:

– Тео, Стас. Если у вас есть свои планы, то можем встретиться в "Медовике". Маше нужно купить бумагу для занятий.

Выделила голосом последнее слово и почувствовала себя старой дуэньей. Марийка протестующе пискнула, Стас широко улыбнулся, Теодор сухо кивнул. А я подумала, что в последний раз выбираюсь в город в таком составе.

– Они подумали, что мы невоспитанные, - бубнила сестра всю дорогу до нужной лавки. - Это было грубо и некрасиво.

– Некрасиво строить глазки Стасу! - не выдержала я.

Сдержанность - это вообще не про меня.

– Я просто хотела быть вежливой! - задохнулась от наигранного возмущения Марийка.

– Маша, - я остановилась у дверей лавки, не желая продолжать разговор при свидетелях, - Станислав не тот, кто тебе нужен. Пожалуйста...

– Откуда ты знаешь? - Марийка остановилась напротив. Глаза девушки уже наполнились слезами, но голос звучал звонко и резко. - Ты ведь про меня ничего не знаешь!

Она первой вошла в лавку, едва не оттолкнув меня. Новая волна раздражения накрыла меня. Зачем я только согласилась на эту поездку? Лучше бы сидела дома и писала доклад по артефакторике.

– Василина? - раздался удивлённый мужской голос.

Я вскинула глаза, внутренне похолодев. Меня не должны узнавать на улицах! Если до дяди дойдет слух, что я выезжаю в город без сопровождения, мне грозит скандал. В лучшем случае.

– Ян? - тут же произнесла не менее удивленно.

Кажется, мужчина уже жалел о том, что окликнул меня. По крайней мере приближался он медленно и как-то неохотно. Возможно потому, что был не один.
Его спутница была необыкновенно красива. Именно необыкновенно, потому что в наших местах не рождались люди с такой золотистой кожей и жгучими, почти черными глазами. Одежда у девушки тоже было необычной - пальто без рукавов, но с объемным капюшоном, сейчас откинутым на спину. И все непривычных шоколадных тонов, отчего казалось, что девушка излучает не только сияние, но и тепло.

16-е Златолиста.

– Твой Ян такой хорошенький, - Есения мечтательно прикрыла глаза, потом наклонилась к столу и с азартом спросила. - Может всё-таки познакомишь?

– Нет, - отрезала я. - Хватит уже, Еся. Найди себе другую жертву.

– Возьми и познакомь, - хмыкнула Вера, откладывая приборы, - уверена, надолго ее не хватит. Или его.

– Давайте не будем отвлекать моих актеров от работы, - проворчала я. - Ян и так играет нестабильно.

– А где Маша? - Вера чуть нахмурилась. - Я думала она спустится к обеду.

– Ее нет дома, - я постаралась сказать это спокойно.

– И где она? - удивилась Еся.

– Сказала, что пообедает со своим годом в столовой.

– Вы вчера все-таки поругались, - Вера качнула головой. - Так я и думала.

– Я совсем отвыкла от ее капризов. И бываю излишне резка.

– Ты и не обязана, Лисса. Ты ей не мать.

– Угу. Я хуже. Надзиратель, воспитатель и нянька в одном лице. Вера, - тут я замялась, вздохнула, но продолжила. - Марийке очень нравится Станислав. Мы вчера из-за этого и поссорились. Не думаю, что он давал ей повод, просто... Она же почти не общалась с мужчинами... А Стас видный, раскованный...

Последние слова я практически промямлила, потому что лицо Веры каменело на глазах.

– Забудь, - в итоге махнула рукой. - Зря я это затеяла.

– Что ты хочешь от меня, Лисса? - неправдоподобно спокойно произнесла подруга. - Договаривай уже.

– Может ты с ней поговоришь? - без надежды спросила я, не глядя на Веру. - Меня она не слышит.

– Ладно, - также безжизненно произнесла девушка. - Попробую.

– А у нас новый наставник по энергопроводимости, - Еся засуетилась, заговорила бодро и громко, стараясь заполнить повисшее за столом молчание. - Мы утром опыты проводили. Представляешь, для зачарования воды нужно раз в пять меньше времени, чем для насыщения готового отвара. А ты сейчас обратно в театр?

Переход был таким резким, что я не сразу поняла, что вопрос адресован мне.

– Да. Но, предвосхищая твой вопрос, Яна не будет, ему пришлось уехать.

– Жаль, - протянула Есения, но без особой печали. Подскочила со стула, потянула все ещё немного скованную Веру, и уже через несколько минут мы с Любавой остались в доме одни.

– Оставь для Марии что-нибудь в термошкафу. Даже не знаю, поела ли она.

Марийка игнорировала меня весь вчерашний выходной, но это не особенно бросалось в глаза - вся наша шестёрка выглядела собранием случайных незнакомцев.

Тео со мной почти не разговаривал и вел себя так, словно чего-то от меня ждал. Впрочем, понятно чего - объявления о помолвке. Вера в присутствии Стаса всегда становилась замкнутой и молчаливой. Мы с Марийкой лишь обменивались мрачными взглядами. И даже непринуждённая болтовня Есении и шутки Станислава вечер не спасли. Мы пробыли в кондитерской не больше часа и ушли, едва покончив с десертом.

Сегодняшнее утро тоже не порадовало. Сцену, где граф просит руки Ольги, мы записали, но Ян снова был задумчив и играл без нужного мне запала. А потом и вовсе ушел, сославшись на неотложные дела.

Впрочем, я знала, чем занять время. У меня лежало уже восемь записанных фрагментов, и ни один из них я ещё не обработала.

"Сцена свободна", - написала я Дарье, - "Заберешь? Или предложить Тихону?"

"Заберу", - тут же пришел ответ на доску. - "Спасибо".

"Не за что. Я буду в мастерской".

В академии мало иллюзионистов. Тихон и я на третьем году. Дарья, Михаил и Алексей на четвёртом. Конечно, появились ещё новички во втором году, но с ними я не была знакома.

Нам с Тихоном досталось по два дня практических занятий в седьмицу, остальные дни отдали новеньким. А выпускникам предоставили вторую сцену в полное распоряжение, но и этого им не всегда хватало. Поэтому они с благодарностью забирали свободные часы.

Только закрыв за собой дверь мастерской, я поняла, что неосознанно откладывала этот момент и также неосознанно ждала.

Эта маленькая комната была закреплена за мной ещё в прошлом году, и после летнего перерыва я приветствовала её как старого друга. Прошлась, касаясь кончиками пальцев полок с завершенными работами. Погладила рисунок цветными карандашами на стене. Марийка нарисовала его два года назад - перед нашим расставанием. Я грустно хмыкнула, словно заново рассматривая картинку - двух палевых кошек с неестественными синими глазами.

Потом забралась в огромное кресло, которое занимало четверть комнаты, с ногами и сжала в руках артефакт с первым отрезком.

Сначала просто просмотрела, потом начала менять. Грубый макет перил превратился в белую резную балюстраду, деревянный пол сцены - в мраморную плитку балкона. Простое платье Марьяны - в бальный наряд, достойный моей кузины. Впрочем, платье попало в кадр лишь пару раз, когда Марьяна наклоняла голову, всматриваясь в воображаемый сад. Его я, не заморачиваясь, срисовала с ухоженного розария Аглаи.

Имена я тоже меняла. При записи каждый иллюзионист использует свои имена, обычно одни и те же. У меня все девушки - Ольги, а их избранников зовут Русланами. Никаких ассоциаций, нас просто научили выбирать не слишком короткие и не слишком длинные имена, чтобы потом их было проще заменить на настоящие.

Забавно, но мне практически не пришлось замещать одежду Яна. Я лишь добавила крупные камни на его запонки и заколку для шейного платка. И заменила высокие сапоги на мягкие туфли, в которых принято ходить в государевом дворце.

Конечно, я не могла продумать иллюзию до мелочей. Никто не мог, да это и не требовалось. Воображение человека, для которого готовился заказ, дополняло образ деталями, которые мне не обязательно было знать.

В одном из первых проектов, которые я делала в прошлом году, на столе лежала книга в простой зелёной обложке. Сначала я испытала отрывок на Тихоне, и он увидел "Развитие дара" - книгу великого наставника. Она действительно была в похожем зелёном переплёте. Вера нашла на столе "Сбор весенних трав", а Есения "Пылкого рыцаря". Теодор на название не обратил внимания, а Стас вообще не заметил книгу.