Собутыльницы из будущего

Собутыльницы из будущего

Юлии Радченковой сегодня исполнилось тридцать лет. И это был десятый её день рождения, справляемый в одиночестве. Нет, она не страдала от одиночества, как вы бы могли подумать. Ей просто никто не был нужен. Социопатом или интровертом она не являлась, просто посвящала себя целиком своему призванию — квантовой механике. И чем больше она погружалась в коллапсы волновых функций, в принципы неопределенности и в состояния суперпозиции, тем больше в ее жизни становился коллапс неопределенности ее суперпозиции. Своими друзьями она считала Бора, Гейзенберга и Эйнштейна. А домашним питомцем — кота Шредингера, который, как вы знаете, и жив и мертв одновременно. А в случае с Радченковой, кот Шредингера существовал и не существовал одновременно. Она его когда-то приютила котенком. С тех пор кот приходит только переночевать и зализать раны.

Мужчины в жизни Юлии попадались не часто. Она их четко делила на две категории: козлы и тряпки. Причем, представители ни той, ни другой категории, ни разу не дотягивали интеллектом хотя бы до 80% от Юлиного. С одними было просто скучно и тоскливо, а с другими еще и проблемно. Но она не теряла надежды, хотя и существенно снизила порог ожидаемости.

С подругами было сложнее. Она считала себя слишком молодой, чтобы заводить подруг по интересам. Ее сверстниц волновали совсем другие интересы, а коллеги постарше считали ее выскочкой. С первыми было ужасно скучно, а со вторыми невыносимо сложно.

В общем, всю свою молодость она посвятила научным исследованиям, в частности квантовой механике в своем родном ВРНИИКФ, и останавливаться не планировала.

Именинница сидела за столиком в местной кафешке с кусочком тортика и непочатой бутылкой красного сухого, которую она никак не решалась открыть, так как пила мало, а бутылку жалко.

Кафешка располагалась в парковой зоне юго-востока Москвы и очень нравилась Юлии Радченковой. Здесь было тихо, легко дышалось, и можно было кормить белок. Рядом играли дети на поляне, и прогуливались молодые мамаши с колясками. Одна мамаша лет двадцати пяти с уже не маленькой дочерью сидели на скамейки и периодически бросали взгляд на Юлию, что-то обсуждая между собой.

— Не решаешься открыть? — спросила пожилая женщина, которая внезапно возникла напротив изменницы.

— Как вы…, — Юлия, недоумевая, потеряла дар речи, — здесь очутились? Я не слышала, как вы пришли? Кто вы?

— И правильно, — сказала женщина, — не открывай это дешевое пойло. Давай разопьем это, — она вытащила точно такую же бутылку, но с выцветшей от времени этикеткой. — Тридцатилетняя выдержка, между прочим. Как раз на мой шестидесятилетний юбилей!

— Так это такое же вино, — не переставала изумляться Юлия. — И, вы кто? Вы мне кого-то напоминаете.

— А я тебе никого не напоминаю? — спросила женщина помоложе, которая возникла прямо из воздуха справа от Радченковой. — Мне сегодня 50!

— Ого! — разинула рот Юлия. — Вы прям как сестры — двойняшки, только с разницей лет в десять. — Тогда уж четверняшки, — сказала женщина еще моложе, которая появилась рядом с пожилой. — Нас же четверо! Открывай уже винишко! Отметим мой сороковник! — радостно воскликнула она пожилой сестре.

— Так! Что тут происходит? — по слогам произнесла выпавшая в осадок Юлия.

— Ты сейчас над чем работаешь? — спросила шестидесятилетняя.

— Эээээ… Над тахионными полями, — ответила Юлия. — Тахион — это гипотетическая частица, способная двигаться быстрее скорости света. Если получить и зафиксировать эти частицы, то можно создать поле, способное управлять самим временем.

— Умничка, — перебила ее 60-летняя. — Через 25 лет ты получишь свой тахион. А еще через 5 лет создашь машину времени.

— Твою мать! Так вы все из будущего? — спросила Юлия и тут же ужаснулась своей следующей догадке. — И вы все — это я?

— Более того, эта бутылка, — 60-летняя начала ее откупоривать своим штопором, — та же самая, что и у тебя в руках. Только твою мы пить не будем. Спрячешь ее дома на антресолях лет на тридцать. Пусть облагораживается. Я собрала вас всех с разницей в возрасте в 10 лет. И предлагаю взять эту традицию на постоянную основу. То есть, каждые 10 лет мы будем встречаться здесь. Тебе будет в следующий раз 40, тебе 50, а тебе 60, как мне сейчас. А мне будет 70. Я уже не появлюсь. А возглавишь пьянку ты, — она обратилась к 50-летней, как когда-то ее возглавила я.

— Почему тебя не будет? — спросила 50-летняя Юлия.

— Не знаю пока. Ну, вот 70-летней среди нас нету же! Значит, либо померла, либо с ума сошла, либо разочаровалась в жизни и сижу одна в маленькой однушке и жду бабу с косой. А вообще, я наверное займусь своим новым проектом. По мере изучения тахионных полей я вдруг поняла, что тахионы не только способны отправлять в прошлое материю, но и влиять на саму ткань материи — омолаживать ее. Вот и пришло время подумать о собственном омоложении. — Она подняла бокал. — Ну! С юбилеем нас, девочки!

— У меня много вопросов! — сказала 30-летняя Юлия, сделав глоток приятного выдержанного вина.

— Мужиков у тебя нормальных не будет! ­­ — отрезала 50-летняя Юлия. — Так что, целиком и полностью отдавайся работе.

— Как не будет? — возмутилась 40-летняя Юлия. — А Гена? Я только-только с ним замутила. Цветы дарит, в ресторан водил.

— Господь с тобой! — ответила 50-летняя Юлия и в шутку перекрестила 40-летнюю. — Деньги в доме перепрячь лучше!

— Детей, я так понимаю, тоже не будет? ­— не унималась 30-летняя Юлия.

— Ну, вот мне 60, а детей нету. Увы. Не срослось. Хотя наша современная медицина творит чудеса. Но какие дети в моем возрасте, да с моей работой? К тому же через пару лет ты начнешь еще и профессорскую деятельность вести. Там вообще некогда станет. Зато ты воспитаешь несколько тысяч благодарных студентов, среди которых ученые с мировым именем. Тебя будут любить, а коллеги через двадцать лет будут восхищаться тобой и завидовать.

— Мда… А я все же надеялась, — 30-летняя Радченкова задумчиво и разочаровано вновь взглянула в окно. — А вон та молодая мамашка в красной бейсболке с великовозрастной дочкой не ваша спутница?