Сокровище Чародея

Пролог

Тяжелая дверь отворилась с противным скрежетом, впуская в недры подземелья своего хозяина. Человек усталой походкой прошел к анклабру, бережно опустив на пол увесистый влажный мешок.

После долгого и опасного путешествия, закончившегося небывалой удачей, он и не думал об отдыхе. Выматывающая дорога изрядно потрепала внешний вид человека, а последний ингредиент отнял не только силы, но и не мало крови, которая продолжала сочиться сквозь прорехи в одеянии, оставленные зубастой тварью.

Но все трудности и многолетние поиски меркли перед предстоящим. Он так долго этого ждал. И вот, наконец, все составляющие ритуала перед ним! Он не мог унять нетерпение, предвкушая результат с затаенной надеждой.

Человек скинул к ногам тяжелый плащ, закатав рукава, сполоснул лицо в деревянном ведре и приступил к созданию зелья, способного воплотить его мечту.

Отточенными движениями нарезал кожу, сочащуюся кровью, раскрошил в пыль белую кость, добавляя её в уже бурлящую густую жидкость, помешивая варево одинаковое количество раз то вправо, то влево. Щепотка сушеных листьев, немного чернозема с особой земли и завершающий ингредиент капля - драгоценной эссенции.

Не отрывая взгляда, затаив дыхание, всматривался он в темную жидкость. Результата ждать не долго, только вот терпением человек никогда не отличался, он лишь мог довериться мастерству и годам практики наблюдать. И это только первый этап - самый легкий.

Прошло минут десять, а возможно и час, и вот зелье медленно начало светлеть, превращаясь в кристально чистую воду. Идеальный результат.

Но он не позволил себе раньше времени обрадоваться. Сейчас предстоит самое трудное наравне с поисками компонентов.

На очищенном голубом мраморе, похожем на жертвенник, по краям он начертил угольные иероглифы, четко выводя каждую линию, наизусть помня каждый завиток. Зелье, бережно перелитое в стеклянный сосуд, он капля за каплей вливал в самый центр мрамора, при этом напевая древние слова.

Голос то набирал мощь, отражаясь эхом о каменные стены, то переходил на тихое журчание, лаская невидимый слух. Так продолжалось до рассвета, пока последняя капля не слилась с остальными. В час рождения нового дня происходило поистине непостижимое волшебство. То, что еще ни один человек, обладающий столь же могущественной силой, не мог воплотить в жизнь.

Новую жизнь.

Прозрачная вода, растекшаяся тонкой лужицей по мрамору, зашевелилась, легкой рябью прошлась по вырезам иероглифов, заполняя их собой. Потом забурлила, волнуясь, окрашиваясь в розовый, и хлынула по кругу, обретая кроваво-красный цвет.

Человек не смог сдержать улыбку. Скупую, непривычную на его вечно угрюмом лице. Получается! Неужели получается? Он ликовал внутри.

А дальше происходило настоящее рождение. Зелье, превратившееся в кровь, вырисовывало женственные очертания. Где-то уплотнялось в костный скелет, создавая поистине нечто волшебное. Человеку не было противно наблюдать жуткое рождение плоти. Он предвкушал конечный итог, воображая плод своих трудов, но еще не представляя, какие испытания ожидают его и его творение.

глава 1

- Не бегай голыми ногами по холодной земле! Она еще не прогрелась и можно заболеть, - поучительно, но с присущей ему мягкостью, прозвучал голос самого родного человека.

Я наслаждалась первым солнечным днем за последние месяцы - смеясь, бегала за бабочками. Выжидая момент, когда красивое создание с пятнышками приземлиться на бутон цветка, подбегала ближе, стараясь рассмотреть это дивное творение природы, которое видела ранее только на картинках книг.

В очередной такой раз стеснительное насекомое упорхнуло, не дав возможности полюбоваться собой, уже насовсем, скрывшись за высокой оградой. Огорченная, я вернулась к плетеному стулу, со вздохом приземлилась на мягкую подушку, взяв в руки остывший душистый напиток, так полюбившийся мне.

- Ты совсем не настроена постигать новые знания! Давай пройдем вчерашний материал, и я разрешу тебе понаблюдать за своей работой в лаборатории, - он знал как подкупить неугомонную натуру, которая сегодня особенно не желала запоминать скучные даты и события давно минувшего прошлого, - Только в этот раз ничего не трогать! А то знаю я тебя - натворишь дел, а мне потом убирать последствия, - погрозил учитель длинным пальцем, состроив серьезное выражение лица.

Ни капли не проникшись этой тирадой, я спрятала расползающуюся по лицу улыбку за большой кружкой, отпивая вкуснейший отвар, рецепт которого даже под страшными пытками щекоткой не выдавала моя помощница-компаньонка.

- Расскажи мне историю основания династии Белой короны, - попросил он, отложив тяжелый скучный учебник на круглый столик, и приготовился слушать пройденный материал.

Я отлично запоминала любую информацию, поданную в любом виде. Стоило единожды прочитать, услышать или увидеть, и знания навсегда отпечатывались в моей голове, легко всплывая в нужное время.

Вот и сейчас, без проблем пересказывая сухие факты, я без запинки тараторила, желая быстрее покончить с заданием, чтобы наконец-то спуститься в самое любимое место в доме.

Выслушав весь мой монолог, он неодобрительно покачал головой, отметив, что я так неслабо сократила историю, опуская (как мне казалось неважные) многие моменты.

- Пойдем, счастье ты мое, - он всегда меня так называл, когда я доставляла особо много хлопот, - Ничего не забыла? - остановился, строго глядя на голые ступни.

Подхватила бархатные балетки с маленькими бантиками, на ходу пытаясь надеть их, прыгая на одной ноге, боясь не успеть за удаляющейся спиной. Наконец, справившись с балетками, я обогнала его, стремглав проносясь мимо, игнорируя выложенную гладкими камнями тропинку, сокращая путь. Слегка запыхавшись, перепрыгивая ступени, спустилась в цоколь и устремилась к на вид мрачной двери. Остановилась у закрытого замка, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу, ожидая не спешащего владельца единственного ключа, который он предусмотрительно прятал от любознательной и лазающей куда не просят (его слова) меня.

1.2

- Опять была в лаборатории. Как тебе может это нравиться? Посмотри на себя - руки все грязные, платье заляпано. Вот как мне теперь отстирывать эти пятна? Новый наряд испорчен, - негодовала моя любимица в милом чепце, рассматривая маслянистые разводы.

Распустив шнуровку, девушка помогла мне скинуть пропахшее смесью специфичных запахов изумрудное платье. Она положила его в корзину с грязным бельем, напоследок с сожалением погладив тонкий батист, и подкинула дополнительный пучок трав в наполненную ванну, осмотрев весь фронт работы.

- Быстрее запрыгивай, будем оттирать тебя, - подтолкнула меня к бортику, попутно доставая различные скребки, пемзу и грубые мочалки из узкого шкафчика рядом.

Я скривилась, предвкушая “приятные ощущения”, но ничего не оставалось, как подчинится. Потому что проще повиноваться без споров, чем слушать ворчания следующие пол дня: девушка должна следить за собой, выглядеть опрятно и быть кроткой воспитанной барышней, которой, по ее словам, мне не стать, если я буду продолжать интересоваться мужскими занятиями.

- Ласточка ты моя синеглазая, я тебя так люблю, ты же знаешь, - я подхватила ладошку, поглаживая миниатюрные пальчики с аккуратно подстриженными ногтями, заглядывая в лицо формы сердечка.

- Зараза ты белобрысая, - смущенно отняла она свою руку, продолжая перебирать баночки с мыльными растворами, - Я тоже счастлива твоему появлению. Этот дом ожил, скучать нам не даешь своими проделками. Да и магистр теперь не покидает нас… - на секунду замолчала она, задумавшись, потом, словно опомнившись, повернулась ко мне, вооружившись всем необходимым, - Наклонись вперед, сейчас я хорошенько тебя потру.

В очередной раз я повиновалась, настраиваясь на неприятную процедуру, после которой кожа раскраснеется, но приобретет шелковистость.

Я любила купаться, но все эти многочасовые обязательные процедуры вгоняли в уныние и изрядно утомляли. У меня не укладывалось в голове, как это может нравиться. Рисовать брови поверх своих, густо мазать губы помадой, а потом еще долго накручивать локоны, чтобы их же собрать в высокую прическу.

Луиза каждый день пыталась привить мне свойственные женщинам привычки, я честно выполняла все, что мне показывали, но как только она отправлялась по своим делам, смывала краски и расплетала волосы. Мне нравилась свобода во всем: легкая голова без шпилек, не сковывающая одежда, удобная обувь. Тем более, магистр одобрял мои вкусы, изредка намекая, что я должна учиться отстаивать свой выбор.

Но мне не хотелось огорчать подругу, она так старается. Всегда помогает, подсказывает, выслушивает мои жалобы и, возможно детские, стенания.

Вот и приходится терпеть, предвкушая последующую трапезу, приготовленную золотыми ручками всеми обожаемого повара.

1.3

- А нам обязательно всегда есть только вдвоем? Почему нельзя позвать остальных? - под окончание нашего ежедневного ужина, спросила я то, что меня давно смущало.

Если остальные приемы пищи бывало проходили в разное время и в разных местах, то ужин был тем обязательным ритуалом, который магистр никогда не переносил. Всегда в одно и тоже время, в уютной столовой со стрельчатыми окнами, проемы которых были выложены из цветных стеклянных квадратиков, через которые проникали лучи, отбрасывая разноцветные блики. Игра света меня завораживала, простые предметы мебели, подсвеченные мозаикой, обретали таинственный облик и неимоверно успокаивали. Именно здесь я чувствовала особое тепло, из-за которого столовая была для меня сердцем дома.

- Мы, конечно, можем пригласить всех работников к нам за стол, но не думаю, что им будет комфортно в моей компании. Все-таки я их хозяин, они будут чувствовать себя неловко.

- Я об этом не подумала, - расстроенно протянула я, признавая его правоту.

- Тем более, сейчас им не до нас. К повару приехала жена с маленьким сыном. Я разрешил им погостить.

- Правда? А я могу познакомиться? - я вскинулась, умоляюще взирая на всегда элегантно одетого магистра.

- Думаю да, только после того, как доешь все на тарелке.

Я быстро заработала вилкой, но после тихого покашливания, опомнилась, вспоминая правила этикета.

***

- Можно к вам? - я приоткрыла дверь на кухню, заглядывая внутрь.

- Конечно, не нужно спрашивать. Это твой дом, - ласково сказала немолодая, но всегда деятельная управляющая Полин.

С сожалением она вложила толстощекого малыша в руки невысокой пухленькой женщины и переключила все внимание на меня. Малыш смешно задрыгал ножками, сверкая крохотными розовыми пяточками, крепко ухватился за косу, засовывая в рот ее кончик.

- Познакомься, это жена нашего Одли - Серентия, а этого самого сладкого малыша зовут Джеффри, - Полин подвела меня к компании из работников усадьбы и воссоединившейся семьи.

- Хотите подержать? - заметив мой интерес к сыну, предложила Серентия.

- А можно? - с незнакомым мне самой доселе трепетом уточнила я, - Никогда не видела младенцев, вдруг я ему сделаю больно. Он такой крохотный, - сама не поняла, как голос перешел на другую тональность.

- Я покажу.

Серентия уверенно вложила мне в протянутые руки малыша, регулируя их положение, как нужно.

- Вот видите, ничего сложного! Вы отлично справляетесь.

На ее месте я бы не была так уверена в незнакомом человеке, которого вижу первый раз в жизни. Вдруг я криворукая и выроню кроху. Я бы так не рискнула, доверяя самое дорогое. А что он им дороже всего на свете, видно невооруженным взглядом. Вон как коршуном следит за неумелым укачиванием сына всегда добродушный, витающий в облаках Одли.

Недолго полюбовалась розовощеким малышом, вдыхая запах нагретой солнцем кожи, чистого хлопка и сладкого молока, передала его отцу, когда мальчик и вовсе закрыл глазки.

- Удивительно, у вас он так быстро уснул. Дети чувствуют хороших людей. Если Джеффри будет капризничать, будем звать вас, - шепотом, чтобы не разбудить сына, сказала не то в шутку, не то всерьез жена Одли.

- Я буду рада помочь.

1.4

- А как Серентия стала женой нашего повара? - присев за стол в стороне от супружеской пары, прошептала я на ухо Луизе.

- Они полюбили друг друга и поженились, - с нежной и, казалось, немного грустной улыбкой на губах ответила моя подружка.

- Полюбили, так же, как я тебя? - не сильно ущипнула я ее за бок, дабы увидеть веселые искорки в синих глазах.

- Нет конечно, - Луиза хихикнула и испуганно прикрыла смех ладошкой, - Любовь между женщиной и мужчиной совершенно иная, - еле слышно прошептала она, почему-то заливаясь румянцем.

- А вот сейчас Олди что делает? - спросила я, заметив незнакомые касания.

- Это поцелуй. Через него также проявляют любовь, - еще гуще покраснела Луиза, отворачиваясь.

- Ооо! А через что еще? - во все глаза глядя на соприкосновения губ повара с губами его жены, полюбопытствовала я.

- Наверное, я не смогу тебе объяснить. Давай лучше принесу тебе роман о прекрасной любви. В нем так красочно описано, что иной раз кажется, будто все происходит с тобой наяву, - быстро проговорила Луиза, лишь бы скорее закончить неудобный разговор.

- С удовольствием прочитаю!

Уже перед сном Луиза выполнила обещанное - занесла книгу с ярко-красной обложкой.

Взбив подушку, я удобно устроилась на кровати, оставляя только неяркий свет лампы и погрузилась с первых строк в историю девушки Лоры.

У Лоры была счастливая жизнь до тех пор, пока не умерли ее родители. Девочку подростка забрала на попечение двоюродная сестра матери, у которой было трое детей. Старший сын, служивший в армии, и две дочки примерно одного возраста с Лорой, а также муж, работающий обычным клерком. Семья была не богата, средств едва хватало на продовольствие и оплату счетов за дом и учебу детей. На образование Лоры уже не хватало и бедной девочке приходилось познавать мир самой, лазая по деревьям с соседскими мальчишками, набивая шишки, гоняя бездомных собак и убегая в лес, что простирался за границей небольшого провинциального городка.

Улица была ее учителем, но свобода вскоре закончилась. Дядю незаслуженно уволили, как причитала, тетя рассказывая слезоточивую историю соседям, а новую работу он так и не смог найти. Город маленький, работы не хватало. Впоследствии им пришлось уволить слуг, и все обязанности перешли к Лоре. Из пышущего здоровьем ребенка она превратилась в худенькую изможденную тяжелой работой девушку, котопрая от рассвета до заката пахала на семью.

Родственники и не думали разделить заботы, каждый занимался собой, скидывая ей грязные вещи и поручая все новые и новые задания. Так продолжалось много лет. Но однажды все изменилось.

Лора, закончив пораньше, решила прогуляться в любимом лесу и попутно собрать ягод. Вооружившись корзинкой и приподнятым настроением, она отправилась по тропинке, что вскоре привела к поляне, усыпанной яркими сочными ягодами. Лора ловко собирала спелые плоды, одну опуская в корзинку, другую съедала сама. Напевая веселую песенку, она не замечала шорох средь высоких кустов, но когда подобралась совсем близко, услышала стон.

Она всегда была смелой и поэтому, не раздумывая, раздвинула листья. И для неподготовленной девушки открывшаяся картина была шокирующая.

Молодой мужчина - весь в крови, не приходя в сознание, постанывал от боли.

Лора не знала как поступить. Оставить как есть - бесчеловечно, отнести в дом - тетка забьет, а сама она не владела лекарскими знаниями.

Достав бутылку с водой, кое-как напоила раненого и даже протолкнула в рот пару ягод. Собрав одеяла, еду, аптечку ночью она тайком вернулась. Так она лечила его, как могла, несколько дней. Он все чаще стал приходить в себя, а потом смог и разговаривать.

Лора узнала имя спасенного - Джеймс. Прям как у сына местного лорда, впрочем, имя не было таким уж редким.

На четвертый день парень мог уже сам двигаться, а на пятый исчез.

Лора долго переживала, как он там, все ли с ним хорошо, но потом пришло понимание, что парень просто ушел, поправившись. Вернулся домой, позабыв невзрачную Лору.

Текли дни, в жизни Лоры ничего не менялось. А вот в жизни сестер наметились изменения. К ним повадились парни, набиваясь в женихи. Сестрички, воодушевленные интересом к своим персонам, порхали целыми днями мечтая об удачной женитьбе. Но в один день к ним пожаловал самый выгодный кандидат. Весь дом стоял на ушах. А Лора притаившись под дверью подслушивала разговор.

Кандидат оказался не кем иным как Джеймсом, и он требовал показать всех девушек в доме. Но почему-то тетка убеждала что в доме больше таких нет. И когда она уже было решилась войти без разрешения в комнату, Лору остановил дядя и запер в кладовке.

В ней она просидела до глубокой ночи. Когда родственники открыли дверь, Лора уже практически уснула на мешках с мукой. Тетка, вытолкав девушку, всучив ей непонятный мешок, погнала на улицу, где ждала телега с незнакомым мужчиной. Тот, не обращая внимания на сопротивление и мольбы Лоры, скучающе курил трубку. А когда ее погрузили в телегу всей семьей, тронулся в неизвестное направление.

Извозчик выгрузил бедную девушку в соседнем городе, пригрозив, если сунется в родной, то ей не жить.

Так и осталась она в незнакомом месте, без гроша в кармане, одинокая, брошенная, не зная что делать.

Но жизнь текла, Лора устроилась на работу помощницей в лавку пекаря. Научилась печь пышные булочки и часто заменяла на кассе хозяина. С того события пролетел год, пошел второй, она стала увереннее, похорошела. Появились ухажеры, что были не прочь захомутать красавицу. Но Лора раз за разом отвергала кавалеров. В сердце лелея воспоминания о прекрасном сильном Джеймсе.

Хоть она и понимала, что он скорее всего давно женился, но не могла избавиться от чувства, что прочно поселилось в сердце.

Весенним днем, когда город только просыпался, Лора уже стояла за прилавком, готовая встречать ранних посетителей. Всю ночь она не спала, крутилась как юла, чувствуя непонятное волнение.