Сокровище для Волка

Пролог

Дисклеймер

Если вы читали эту книгу раньше, то, наверняка, наткнулись на старую версию. Сейчас же я обещаю вам нечто лучше и вкуснее - больше мыслей героев и их мотивации.

Кто знаком с моим творчеством - спасибо, что все еще выбираете меня.

Кто встретился со мной впервые - добро пожаловать.

Наслаждайтесь.

ПРОЛОГ

Кромм Круах или Кромм Кровавый - божество ирландской мифологии. Ему приносились жертвы в виде первых плодов урожая и, по одной из версий мифа, первенцы от каждого семейства. В позднем фольклоре фигурирует под именем Кромм Дуб (Кромм Черный).

Сиды – сидхе, тауты, Племена богини Дану, фейри. Представители ирландско-кельтской мифологии, волшебные существа, повелевающие силами земли, плодородием и водой, обитающие в холмах реках и озёрах.

Территория Нормандии, V век Н.Э

Бег был настолько быстрым, что солнечные лучи, падающие на землю сквозь зрелую зелёную листву, сливались в одно большое яркое пятно. Дыхание, превратившееся в бесконечную череду вдохов и выдохов, наполняло грудь, а мысли совершенно покинули сознание, даже не напоминая, что Экхарт являлся человеком.

Ну и что с того?

Они шли слишком долго и слишком медленно - племя большое, а люди неповоротливы. Потому приходилось поддерживать скорость, при которой могли двигаться и слабые старики, и женщины, несущие детей. Шаг за шагом, движение за движением. Очень и очень долго.

И нет, Экахрт не устал от долгих переходов этим холодным летом. Просто необходимость держать в узде свое второе, животное “Я” заставляла нервничать и дергаться, откликаясь на любой резкий звук. Зверь слишком засиделся. Потому теперь Экхарт мчался вперед, забыв старательно вслушиваться в происходящее по сторонам. Наверное именно поэтому чужой запах буквально ударил в его черный кожистый нос, заставив затормозить всеми четырьмя лапами.

Аромат, сказать честно, оказался потрясающим - густые и насыщенные нотки крови переплелись с женским возбуждением, щекоча глотку изнутри. Он сглотнул, пытаясь сбросить оцепенение, и дикая смесь запахов пронеслась вниз, к легким, отправив на кожу полчища мурашек.

Экхарт поднял глаза и человеческая часть его мозга, обогащенная сейчас волчьими инстинктами и желаниями, завопила от восторга. На ветке, прислонясь к мощному стволу старого дерева, сидела девушка. На фоне темной коры, ее длинные мускулистые ноги выглядели слишком бледными. А ярко-красные волосы спускались по спине до самой талии, словно всполохи костра.

Вцепившись пальцами в дерево, незнакомка смотрела прямо на него.

Не в силах оторвать взгляд, Экхарт завороженно проследил взглядом как язык девушки пробежал по полной нижней губе, потянув за собой улыбку, открывшую длинные белые зубы. Наконец она кивнула, словно зная, что приветствует другое мыслящее существо.

Оборотень смутился. Неужели он вторгся на чужую территорию? Но от девушки не пахло волком, только новые оттенки густых пряных ароматов захватывали все его существо, когда Экхарт подошел ближе.

– Ну же, - прошептала незнакомка, - подойди. Говорящая с Матерью сказала, что ты будешь тут.

Речь незнакомки была сладка и приятна. И волк пошел, совсем потеряв голову, полностью отбросив инстинкт самосохранения, абсолютно завороженный ею.

Девушка спрыгнула с дерева. Длинное тело по-кошачьи ступало в тени, хотя взгляд был прикован к Экхарту. Оборотень усилием воли изменил положение мышц в горле и гнусаво – хотя язык чуть укоротился, у волка отсутствовали губы – произнес:

– Ты ведьма? Или нойнтотер?

– Нет, я не ведьма, – засмеялась она, – и не вампир. Я Фир Ллариг из рода Красных Шапок. Правая рука Богини. Знаешь, зачем я здесь?

Экхарт ошеломленно покачал головой. Он совершенно четко видел, что девушка не разжимала губ. Она говорила у него в голове.

– Я пришла позвать тебя с собой. Просить тебя стать Левой рукой Богини. Следовать Ее голосу. Согласен?

Волк вдыхал ее аромат, и невыносимое желание согласиться растекалось по его венам вместе с кровью. Но Экхарт был воином. Он не мог бросить своих сородичей, простых слабых людей. Кто проведет их по опасным тропам? Кто защитит от лесных зверей и разбойников, которые так часто стали встречаться в этих местах?

Вчера на них напали пятеро, и он убил их всех, защищая детей, лошадей и домашний скарб. А что, если это повториться, а его не будет рядом?

Но будут другие, – услужливо подсказал внутренний голос – быть может, не такие сильные и быстрые, но будут.

Согласен?

Согласен?

Ты согласен?

Женский голос шептал. Завораживал. Манил согласиться с обладательницей.

Экхарт ошеломленно замотал лохматой лобастой головой и медленно попятился назад.

Незнакомка наверняка не хотела причинить вреда, иначе они уже давно дрались бы прямо там, под этим деревом, но ее дивный аромат и дурманящий голос бились у него в голове, заставляя забыть себя, племя, детей и вообще все.

Глава 1

Сыновья Миля или гойделы — последнее из мифических племён, правивших Ирландией. Враждовали с фейри и победили, заставив волшебных существ уйти в потусторонний мир.

Фоморы — демонические, тёмные силы хаоса, с которыми сражались сидхе и проиграли. Тесно связаны с морем.

Наши дни.

Ранняя весна больше походила на затянувшуюся зиму. Редкие прохожие зябко кутались в верхнюю одежду, предпринимая жалкие попытки хоть чуть-чуть согреться — несмотря на уже растаявший снег, было очень холодно. А мороз, навещая город по утрам, прочно сковывал многочисленные лужи ломким кружевом льда.

Девушка в красном пальто зябко поежилась и прижалась к мужчине, запустив ладонь под его одежду. Нет, холод не мог причинить Фир вреда, но за последние несколько столетий она научилась ценить комфорт, которого была лишена большую часть своей долгой жизни.

Сердце Экхарта билось как всегда чуть быстрее, чем у обычного человека, а температура тела была ощутимо выше. В такую погоду Шапке хотелось обвиться вокруг, лаская пальцами мягкие пряди волос на мужском затылке. Вдыхать запах кожи, пробовать на вкус…

Стоп.

Фир потрясла головой.

Место и время были неподходящими. Не то, чтобы ее когда-нибудь останавливало, если она чего-то хочет. Но, если учитывать тех странных людей, следующих за ними достаточно давно…

– Я больше не чувствую их запаха, – прошептал Экхарт ей в шею. Горячее дыхание коснулось кожи, заставив Фир прижаться к груди мужчины еще сильнее. – Зато я чувствую кое-что другое. Не менее интересное.

– Да? – выдохнула она, пробежав пальцами вниз по его груди, обтянутой лишь тонким свитером.

– Я не совсем это имел в виду, – потерся он подбородком о ее макушку, – но мне нравится ход твоих мыслей. Придержи их до дома.

Шапка довольно улыбнулась.

Фир обожала чувство, что она действует на Экхарта так. Даже после тех веков, что они провели рядом.

– Послушай, может, разделимся? – предложила она.

Экхарт нахмурился, показывая, что эта идея ему не понравилась, но кивнул.

– Будь осторожна, малышка, – сказал он, частыми мелкими поцелуями касаясь ее лица, – сохрани свою жизнь для меня.

– Только если ты поступишь так же… – прошептала она, целуя его в ответ. – Сохрани свою жизнь для меня, мой волк.

Своеобразный ритуал, сложившийся за века, позволял выдохнуть, успокоиться и сосредоточиться. Выказать доверие к силам и стойкости партнера, способности защититься самому и защитить другого при случае. Выразить словами любовь, о которой эти двое говорили друг другу вслух очень редко. И никогда – при посторонних.

Оборотень погладил Фир по щеке, касаясь так, будто она была хрупкой, словно горный хрусталь. Хотя, если бы Богиня сделала девушку из подручных материалов, то наверняка взяла бы алмазы и титановый сплав. Но ведь и для этого мужчины Она использовала бы что-то покрепче…

Еще раз поцеловав любимого, Шапка выскользнула из его объятий, пошла по дороге. Экхарт недолго постоял, прислушиваясь к хрусту наледи, присыпанной песком вперемешку с солью. А затем исчез из-под света фонарей, растворившись в темноте.

***

Человеческое тело казалось громоздким и неповоротливым. Конечно, если сравнить со звериной ипостасью, которая рвалась изнутри, подгоняя Экхарта нетерпеливым рыком и учащенным сердцебиением. Волку очень хотелось вырваться наружу.

Слишком долго он держал себя в узде, отказывая в том, что так необходимо.

Слишком.

Объяснялось все просто - даже живя за городом, который разросся в последние годы до огромных размеров, следовало соблюдать осторожность. Шли века, сменялись поколения, но люди оставались так же подозрительны и опасны. А значит, все так же приходилось прятаться. Впрочем…

Последовал долгий вдох. В нос ударило обычное зловоние городского парка, включающего алкоголь, мочу и кисло-терпкие вариации гниющего мусора. А вот людей Экхарт не почуял, хотя и утверждать, что его абсолютно никто не видел получеловек не мог – он потерял зрение много веков назад и, с такой вонью вокруг, мог ошибиться. Впрочем, бегал Экхарт достаточно быстро, чтобы со стороны восприниматься как смазанное пятно. В крайнем случае, перекрестился бы случайный прохожий, или подумал, что показалось. Дело не в этом.

Гораздо больше мужчину сейчас занимала безопасность Фир. Оборотень прекрасно знал, что его малышка может позаботиться о себе сама, но инстинкты вожака просто вопили, требуя защитить от любых возможных угроз. Не поэтому ли был так беспокоен зверь внутри?

Нет. Не только.

Сегодня Экхарт почувствовал запахи, которые не ощущал уже сто лет, как минимум. Первый принадлежал Детям Миля - тем, кто охотился на Жрицу и ее свиту столетиями. Терпкий, чуть отдающий хвоей. Неприятный для человека аромат, потому это не могли быть не духи или одеколон. Второй же запах не был неприятен, но вызывал жуткие воспоминания. Запах моря и рыбы стопроцентно был запахом Фоморов. Но в чем Экхарт уверен - тех, ни других тут быть не должно.

В голову пришли легенды, которые он слышал очень давно: сначала в Ирландии правили Фоморы, потом пришли туаты, разбили их в сражении, фактически подчинив себе. А после пришли Дети Миля и, победив Сидов, изгнали тех в магические холмы.

Глава 2

Тролли - злобные и глупые существа, живущие в горных пещерах и ветхих хижинах. Прячутся от солнечного света. Уродливы и прожорливы. Обладают силой, которая во много раз превосходит силу простых смертных. Если загадать троллю загадку, то он будет обязан разгадать ее.

Фир вела машину аккуратно, выхватывая цепким взглядом детали обстановки. Время от времени девушка поворачивалась назад, проверить спящего оборотня. Процесс восстановления проходил гораздо быстрее, если тому удавалось поспать. Ей было не впервой следить за Экхартом после ранения, поэтому Ллариг ждала озноба, который вскоре стал хорошо заметен. Это означало, что животная сущность почти взяла верх над человеческой и теперь усердно залечивает рану.

Ко времени, когда показался трехэтажный дом, принадлежащий частной компании «Лагуз» – как значилось в документах, а на деле Ану – последней истинной Жрице, оборотня уже била крупная дрожь. Знак это был, скорее, хороший. Теперь перевертышу нужно было обеспечить место, чтобы отоспаться и побольше еды - утолить голод, после объемной траты энергии.

Есть ли для этого место лучше, чем дом?

Фир в целом нравилось жить за городом, ближе к природе. Она была счастлива, что Ану не выбрала центр, хотя именно оттуда было удобнее всего управлять делами.

Разрастающийся город даже послужил основанием к переезду. Посоветовавшись, жители дома решили купить жилище подальше от шума. Поэтому совсем недавно на выкупленной в собственность земле был построен новый особняк.

Подходящее место искали долго, перерыв многочисленные риэлтерские и частные предложения. А нашли случайно, когда Фир с Экхартом поехали по делам в Дом Оборотней, находящийся совсем близко к новым владениям. Теперь, через год, прошедший после переезда, когда вся колдовская энергия была перенесена в их новое жилище, а сам особняк магически расширен, Фир согласилась со словами Жрицы. На новом месте действительно стало лучше.

Скорее всего, дело было в самом месте. Не внутри – комнат было предостаточно и в старом доме, ведь магия не делает различий между пространствами, она их просто расширяет. Стало намного просторнее снаружи – вокруг была выкуплена земля, на которой Ану решила разбить сад.

Благодаря охранным заклинаниям на крови Шапки, окрестные жители не приближались, гонимые чувством тревоги и ужаса. А жителей дома и их гостей, магия, напротив, признавала, давая возможность чувствовать себя совершенно свободно.

Как сейчас.

Въехав на территорию подземной стоянки, находящейся под особняком, Фир заглушила мотор. Это было не единственное новшество, которое Ллариг одобряла. В старом доме машины ставить было негде, что очень раздражало почти всех его обитателей, а тут построили подземный гараж на десять машин. Не то чтобы в доме обитало столько людей, способных сесть за руль.

Или нелюдей, как посмотреть.

В особняке сейчас жил только один человек.

Подойдя к задней двери внедорожника и открыв ее, Шапка убрала волосы со лба оборотня. Экхарт отреагировал на прикосновение кривоватой полуулыбкой боли.

– Мы приехали, – мягко произнесла девушка. – Давай, я помогу тебе подняться наверх.
Общая комната пары находилась на втором этаже особняка, прямо напротив лестницы. Расположение устраивало обоих лишь по одной простой причине: охрана, мимо которой никто не пройдет незамеченным – должна оставаться начеку. Сохранение жизни Жрицы было важнейшей задачей, с которой они отлично справлялись уже много веков.

Фир помогла своему волку выйти наружу и опереться на черную полированную поверхность машины. Оборотень чуть согнулся, восстанавливая дыхание.

Необходимость одновременно бороться с болью и желанием дать волю своему зверю, чтобы залечить рану мгновенно, требовала концентрации. Девушка вытащила куртку вервольфа и одеяло, на котором он лежал. Закинула их в корзину для грязных вещей, повесила на крючок ключи от машины и подошла обратно.

– Давай, мой волк, обопрись на меня, – пробормотала она, подставляя плечо, и крепко обхватывая мужчину.

– Мы слишком отличаемся ростом, чтобы ты носила меня на руках, – попытался улыбнуться Экхарт, но тут же охнул и схватился за бок.

– Помнится, – подмигнула она, – мне это не мешало.

Девушка знала, что оборотень не может увидеть выражение ее лица, но упорно игнорировала его недостаток. Или, по крайней мере, то, что считали недостатком другие.

Для Фир слепота мужчины была не более чем временной случайностью. Девушка доверилась пророчеству о том, что Экхарт будет видеть снова.

– Пару раз – точно не мешало, – кивнул мужчина в ответ. – Но, помнится, я всегда возвращаю долг.

– Угу, и ещё раз вернешь, – улыбнулась Фир, ведя его по коридору.

***

Экхарт прилагал массу усилий, чтобы не обратиться. Не то чтобы превращение в зверя было бы плохо. Просто сил на восстановление понадобилось бы гораздо больше. И вместо половины суток на лечение раны в боку, он бы получил сутки на восстановление всего организма после пребывания в волчьей шкуре.

Хотя волком его внутреннее существо можно было назвать с натяжкой. Современные «веры», как они сами любили себя называть, после превращения были крупнее волков, перекидываясь в форму, примерно равную по весу человеческому телу. А тело Экхарта в иной форме прибавляло в весе почти вдвое, составляя высотой в холке более метра.

Глава 3

Красные шапки, красные колпаки - в Ирландии Фир Ллариг (Fir Llarig). Едва ли не самые злобные из гоблинов. Название получит так как красят свои шапки человеческой кровью. По другим источникам они каннибалы и едят фэйри и людей.

Пугаться не стоит. Фир получила имя по линии отца. На самом деле, она очень симпатичная.

Брауни - ирландские домовые.

Дини ши - типичные фейри героического эпоса: ведут образ жизни средневековых рыцарей, проводят время в пирах и сражениях.

После переезда, кухня неожиданно оказалась одним из самых любимых мест Фир. Четкие простые линии и много дерева в оформлении приводили Ллариг в восторг. Ей нравилось и обилие свободного места, и наличие техники, которая плохо работала в пропитанном магией доме.

Именно потому Фир казалось, что кухня - совершенно другое месте. Странное, непривычное, но абсолютно защищенное и уютное по своей сути. Особенно когда за стол в середине помещения садился Экхарт с предложением помочь.

Сейчас волка не хватало, но эта мысль уже не царапала сознание, как в самом начале знакомства. Все вообще поменялось.

За прошедшие века они научились не фиксироваться друг на друге. Доверять, слышать, видеть сердцем. Им больше не нужно было объяснять привязанность друг к другу пророчеством - близость стала сознательным выбором.

И Фир, и Экхарт могли существовать раздельно, просто не хотели. Это был абсолютно добровольный симбиоз, основанный на счастье обоих.

Но, несмотря на все, Шапка редко оставалась одна, как сейчас. Волк неизменно был рядом уже много столетий подряд. Просто молчал или замечал детали, которые показались важными. Фир нравилось течение мыслей Экхарта. Который сейчас выздоравливал в их общей спальне.

И тишина давила.

Оборотня не легко ранить - это Ллариг знала и убеждалась каждый день, но каждый раз, когда у кого-то получалось, сердце Шапки буквально будто падало вниз с километровой высоты. Вот как сейчас, хотя и было понятно, что ничего особенно страшного не случиться.

Но беспокойную голову лучше занять, потому Фир подошла к звуковой колонке и нажала на play. Пространство заполнили высокие звуки оперы, к которой Беленус пристрастилась еще в Италии 17 века. Конечно, тогда все было по-другому, но хорошими голосами можно было насладиться во все времена.

У самой Ллариг не было четко выраженного музыкального вкуса, кроме одного. Экхарта, играющего на гитаре, она могла слушать часами. Но это было пристрастное суждение, поэтому не обсуждалось.

Девушка вымыла руки, выбрала из множества фруктов на столе твердое зеленое яблоко и впилась в него зубами, наслаждаясь кисло-сладким вкусом. В холодильнике же, напротив, было пустовато - Фейри предпочитали свежие фрукты, потому договорились с ближайшей службой доставки на ежедневный привоз. Беленус с Аили сработали просто отлично.

Но оборотня следовало кормить иначе.

Улыбнувшись, Шапка достала мясо и овощи, разложив их на столе и повязала любимый фартук, подаренный Ольгой на Новый год, со стилизованным изображением окровавленной смерти и надписью «Осторожно! Ваш повар – убийца!».

Из кладовки выглянул домовой. Маленький темноволосый и кучерявый субъект, подобранный во время второй мировой войны в разрушенной деревушке под Смоленском. Он неплохо прижился, взяв на себя ведение домашнего хозяйства и командование над несколькими брауни, живущими в сидхене с незапамятных времен.

Классный, кстати, оказался дедок.

Приветствуя, Фир махнула ему рукой. Домовой степенно кивнул и спокойно отправился назад, уверенный, что девушка справится сама. Ария Фигаро сменилась насыщенными ритмами латины и голосом Шакиры.

Самое время , чтобы начать готовить. Мясо Фир оставила на столе, чтобы приготовить потом, с кровью. А овощи вымыла, чтобы нарезать - волк предпочитал гарнир сырым.

– Фир, девочка моя! – Как всегда с легкой улыбкой на губах на кухню вошла Ану.

В последней войне с Детьми Миля, которая случилась на поверхности, мать Фир, благородная дворянка из племени Дини Ши была изнасилована воином из рода Фир Ллариг. Фейри в то время уже ушли во внутренние холмы. Никто не ждал, что от такой связи у аристократки появится дитя, но родилась девочка, унаследовавшая в равной степени внешние признаки как отца, так и матери.

Конечно же, ребенок не был желанным, поэтому ее выбросили на поверхность, лишив защиты магических холмов. А там девочку нашли пикси из свиты Жрицы, оставшейся жить на поверхности, посланные самой Богиней.

Ее назвали в честь отцовского рода, воспитывая как воина. Даже со смешанной кровью, а возможно и благодаря, она была намного сильнее обычных Шапок или Дини Ши. Фир стала последним представителем обоих родов, оставшимся вне магических холмов.

Ану стала матерью, которой не смогла стать та, бросившая собственного ребенка. Впрочем, Фир не винила родившую ее женщину и даже могла придумать некоторые оправдания. Хотя встретиться с ней не хотела бы.

В этой встрече не было бы смысла.

Глава 4

Зеленый Человек, также Джек-из-Зелени или Лиственный человек - дух дерева, древнего лесного бога дуба, с листьями которого его часто изображают.

Огонь в камине догорал, оставив лишь тлеющие угли, отбрасывающие оранжевые всполохи на все помещение. Комната была укрыта полутенями, частично скрывая окружающую обстановку. Там, где еще пару часов назад сидела Ольга, читая феям-крошкам книгу об Италии, растянулась на животе Фир, одетая в домашнюю майку и леггинсы. Правда, майка сейчас была высоко задрана. Над ней, стоя на коленях, невозмутимо возвышался Экхарт. На нем была тонкая футболка и просторные спортивные брюки. Заколов назад влажные после душа волосы, оборотень исполнял данное обещание.

– Да-а-а! – простонала Шапка, – чуть пониже!

Он покорно передвинул пальцы вниз, поглаживающими движениями надавливая на мышцы спины. И продолжил говорить:

– И что самое странное, я ощущал не только запах Детей Миля, но и Фоморов. Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты же говорила, что почти все Фоморы остались во внутренних холмах, чтобы жить рядом с сидхе?

– Хм… – Фир положила ладони под подбородок, задумчиво глядя перед собой. – Ну, некоторые остались, ты сам знаешь.

Экхарт кивнул, вспомнив давний случай. Он уже потерял зрение, поэтому не мог видеть фомори, но морской запах с привкусом рыбы отчетливо отпечатался в мозгу оборотня. Судя по рассказам и звукам, которые он слышал, существо впечатляло внешним видом. Впрочем, по рассказам Беленуса, все Фоморы были… со странностями. Либо ослепляющее красивы, либо точно так же отталкивающе уродливы. Они были полны магии и ужасающе сильны. Единственное, чего не понимал Экхарт, как Тауты смогли победить Фоморов в сражении и заставить последних принять почти рабское положение.

– Но, – продолжила Шапка, – некоторые Фоморы не смирились с таким положением. Особенно молодые и достаточно сильные. А кого-то просто изгнали. Они ушли на поверхность, решив построить другое общество. А вот что было потом, никто не знает…

– Значит, – перебил ее Экхарт, – мы тоже не можем ожидать чего-то определенного.

– Угу, – подтвердила девушка скорее для себя. – Они могут оказаться как охотниками за Детьми Миля, так и их союзниками в охоте на нас самих.

– В чем у нас минусы ситуации? – спросил Экхарт, продолжая делать массаж.

– Помнишь, я говорила тебе, что меня с детства учили драться?

– Да.

– Моим учителем был фомор, Ллиг. – Фир помолчала и продолжила. – Он не был хорошим воином по меркам расы. Но большинство шрамов на моем теле – его работа. Не потому, что я плохо училась. Просто он был быстрее, сильнее и лучше меня.

– А сейчас?

– Я не знаю.

Экхарт нагнулся и поцеловал Фир в макушку. Обтянул на ней майку и встал, подав руку девушке. Шапка, смеясь, схватила протянутую ладонь и потянула оборотня на себя. С улыбкой Экхарт прилег рядом, начав пальцами выписывать защитные знаки на животе любимой.

– Значит, делаем так, – начал он. – Никто не ходит по одному. Все берут с собой телефон. Ану мы сопровождаем везде.

– Не выходить за пределы дома без особой надобности, – продолжила Фир. – Отложить все не срочные дела на «потом». Усилить контроль над периметром возле дома. Я бы еще предложила подключить фей-крошек, но для них пока слишком холодно.

– Может, – задумчиво пробормотал Экхарт, – было бы хорошей идеей позвать Дарена?

– Очень хорошей, – подтвердила Шапка, – но ты же знаешь сложности. Поэтому просто попытаемся узнать, почему объявились Фоморы, и что тут делают Дети Миля. Может, они просто проездом…

– Ну да, посмотреть, чем это мы тут занимаемся, – серьезно поддакнул оборотень.

– Эй! – засмеялась Фир. – Я тут, между прочим, пытаюсь быть оптимисткой!

Ллариг шутливо толкнула мужчину в плечо. Он поймал тонкую женскую руку и потерся подбородком о длинные пальцы. Фир подтянула к себе любимого и начала целовать шрамы на щеках.

– А чем это вы тут занимаетесь? – Женский голос, неприлично бодрый для раннего утра, прокатился по комнате.

– С добрым утром, Оллин! – Так же бодро отрапортовал Экхарт в ответ.

– С добрым, – буркнула Фир.

У ведьмы был просто талант появляться в самые интимные для этих двоих моменты. Иногда Шапке казалось, что Ольга намеренно так делает. Хотя, конечно же, это было совсем не так.

– Ты вовремя, – заявил оборотень. – У нас к тебе разговор.

Фир приподняла бровь, выражая недоумение. А потом поняла, что хотел сказать ее любимый. И, естественно, поддержала:

– Тебе не пора отпуск взять, девочка моя?

– Зачем? – Недоуменно моргнула ведьмочка. – Я вполне хорошо себя чувствую, работы мало, практика в иностранных языках… Не нужен мне отпуск!

– Нам нужно поговорить. Со всеми, кто живет в доме, – загадочно продолжил Экхарт. – Ты не разбудишь Ану и старейшину пикси?

Ольга подозрительно посмотрела на парочку, удобно устроившуюся у камина. Не найдя ни следа веселья в выражениях их лиц, брюнетка кивнула и направилась наверх.

Глава 5

Гномы - духи земли и гор, чрезвычайно обидчивы, вздорны и капризны. Хранят свои сокровища в земле и настолько искусны, что могут выковывать волшебные предметы.

Пот стекал по коже Фир, оставляя влажные метки на спине и подмышками. Образовывал дорожки на груди, скатываясь вниз. Срывался тяжелыми каплями при резких движениях и ударялся о напольное покрытие, пружинящее под ногами. Девушка заметила, как расширяются ноздри оборотня, выхватывая мельчайшие частички ее аромата из воздуха.

Это очень… возбуждало.

Сделав обманное движение, Ллариг ударила с другой стороны. Экхарт развернулся, будто в диковинном танце, с кажущейся легкостью выскользнув из зоны, на которую она была нацелена. Оказавшись за спиной партнерши, оборотень толкнул ее, заставив упасть на колено.

Не оборачиваясь, девушка попробовала ударить локтем, но мужчина успел блокировать удар и завести ее руку назад, чтобы обездвижить.

Фир хлопнула свободной ладонью о покрытие татами, показав – раунд окончен, но Экхарт не спешил отпускать, лишь ослабив захват и обхватив ее за талию, чтобы Шапка могла опереться о пол обеими руками.

Вервольф приподнял косу, заплетенную Ллариг на время тренировки, и слизнул капельки пота с женской шеи. Хриплый выдох вырвался из ее горла, заставив мужчину задышать чаще.

– Ты так замечательно пахнешь… – прошептал мужчина.

От звука его голоса у Фир приподнялись волоски на затылке, и сладко заныло в паху. Если бы девушка стояла в такой позе самостоятельно, то непременно рухнула бы на пол.

– Такая вкусная… – оборотень снова лизнул ее в шею, – но, может, хватит играть? Попробуем по-настоящему? Я обещаю, что не позволю причинить вред никому из нас.

– Ладно, – ухмыльнулась Шапка. – Но просто так будет не интересно. Я хочу свой приз.

– И какой же приз хочет моя малышка? – Экхарт снова шептал ей на ухо, совершенно лишая Фир воли к сопротивлению.

– Желание, – пробормотала она, только чудом не теряя этой мысли.

– Желание? – Повторил за ней оборотень. – Да будет воля победителя?

– О, да! – выдохнула Шапка.

Поцеловав Фир в затылок, Экхарт поднялся, все еще обхватывая свою любимую за талию. Девушка развернулась, притянув мужчину вниз за плечи, чтобы поцеловать, но застыла, разглядывая любимое лицо.

Столетия совершенно не изменили его, оставив Экхарта навсегда в возрасте примерно тридцати. Четкие, ясно очерченные линии подбородка. Высокие скулы. Красивая форма губ. Нос, как у греческой статуи.

Высокий, в меру мускулистый оборотень был очень эффектным мужчиной.

Почувствовав на себе взгляд, Экхарт вопросительно приподнял бровь, заставив сдвинуться шрамы на щеках.

Когда-то давно ее волк рассказывал, что метки он получил во время ритуала. Символы мужества – вот как называл их сам мужчина. Но упоминать не любил, поэтому Фир расспрашивала только раз.

Да и не важно.

Самой примечательной деталью на лице Экхарта все-таки были глаза, обычно скрытые за стеклами темных очков. Абсолютно невидящие, с темными крапинками зрачков и радужкой, синей, как лазурит… В волчьем обличье они меняли цвет на золотисто-желтый и могли различить слабый свет и движения.

Человеческие глаза, напротив, не видели совершенно ничего.

Его пытались лечить в Праге, в клинике для оборотней, основанной еще в 19 веке. Там работали самые лучшие врачи-веры, которых можно было найти на территории Европы. Стояло самое современное оборудование, которое можно было позволить себе за деньги.

Прогноз был неутешителен. Сделав кучу анализов, светила медицины созвали на консультацию лучших офтальмологов мира, долго удивляясь полученным результатам.

Они не смогли сделать ничего.

Органы зрения оказались в порядке.

Вообще, оборотень был идеально здоров. Специалисты так и не поняли, почему он не видит.

Удерживая Экхарта, Фир провела большим пальцем по его нижней, слегка полноватой губе. Улыбка исчезла как по волшебству, оставив серьезное выражение на лице мужчины.

– О, да! – Выдохнул вервольф. – Желание.

Они разошлись по углам комнаты, потратив около тридцати секунд, чтобы полностью восстановить дыхание, и начали сходиться снова, плавными текучими движениями двигаясь навстречу друг другу.

Мягко перетекая из одной стойки в другую, Фир напоминала большую кошку. А Экхарт откровенно пугал, используя в движениях тела такие мышцы, которых у человека вообще не существует.

На этот раз все, действительно, было по-настоящему: холодный расчет действий; скупые движения, незаметные глазу; резкие удары, которыми, при желании, можно было бы пробить кирпичную стену.

Благодаря генам Дини Ши и Красных Шапок, Фир была сильна даже по меркам истинных сидхе. Ее предки со стороны матери питались ужасом, страхом и болью противника во время боя. Фир тоже могла вызывать эти чувства одним своим появлением, превращаясь в богиню-воительницу на любом поле боя.

Со стороны отца Ллариг досталась специфическая магия этого вида фейри, позволяющая контролировать кровь в организме врага, вызывая гемофилию и обширные кровотечения, зачастую без внешних ранений.

Глава 6

– Держи.

Крупное зеленое яблоко, заботливо вложенное теплыми мужскими пальцами, оказалось в женской ладони. Фир нежно улыбнулась с тем самым выражением, которое так часто можно было увидеть на ее лице рядом с любимым.

– Ты меня балуешь? – Тихо спросила она.

Не было нужды повышать голос. Они всегда прекрасно слышали друг друга.

– Конечно, – согласился он, целуя тонкую бледную кожу ее виска. – И собираюсь делать эти вещи еще очень долго.

– Какие вещи? – Улыбка стала озорной, делая девушку похожей на задорного бесенка.

– Баловать тебя, – ответил Экхарт, улыбаясь в ответ.

Они сидели на диване вместе.

Фир крепко обнимала вервольфа, держащего гитару. Их поза была настолько привычна для обитателей дома, что если бы один из парочки отсутствовал, то другого обязательно спросили, что же произошло. Даже мысли у них были схожи – каждый думал о симпатичной беременной женщине, которая произнесла безумно важную для них обоих вещь.

***

На город постепенно опускался вечер, окрашивая все в темные насыщенные цвета. В доме царствовали звуки музыки, извлекаемые из инструмента умелыми руками Экхарта.

Впервые он взял гитару в пятнадцатом веке, когда она еще имела пять струн. И после этого не выпускал, предпочитая изобретенную в восемнадцатом столетии шестиструнку, или электрогитару, которую смог приобрести лишь в конце двадцатого.

А вот петь оборотень не любил, хотя имел красивый голос. Вместо этого Экхарт предпочитал аккомпанировать Фир, утверждая, что у девушки голос, как у ангела. Впрочем, те, кто слышал пение Шапки, и не думали спорить. Пока им не удавалось услышать дуэт парочки.

Ллариг пела вдохновенно. Серенады о любви в ее исполнении способны были вызвать слезы. А вот играть на каких-либо инструментах Шапка не любила, хотя прекрасно владела скрипкой. Но сегодня отнюдь не пение занимало мысли Ллариг.

Фир всегда хотела родить Экхарту ребенка.

Конечно, у них уже были дети. Очаровательные мальчики-близняшки, которых боготворили не только отец и приемная мать, но и все обитатели дома. Вот только Маккон и Конхенн давно выросли, выбрав свою дорогу в жизни. И насколько сильно не любила бы их Фир, они не могли стать залогом брака. Кроме того, несмотря на прошедшие годы, Шапка отчетливо помнила сделанное Жрицей предсказание.

Той зимой было необычайно тепло, а Экхарт, только появившийся в ее жизни, уже начал занимать в ней одно из центральных мест. Будучи по рождению человеком, ее любимый должен был прожить тот срок, который с рождения отпущен любому смертному и редко превышал сто лет. Если бы он сразу был рожден наполовину оборотнем, то получил бы еще примерно сто лет жизни в запасе, но что такое эти сто лет для практически бессмертной сидхе?

Естественно, Фир Ллариг начала искать выход, надеясь выторговать для любимого еще несколько сотен лет жизни. Или, хотя бы, право для себя – умереть вместе с ним. Кто мог ответить на такой вопрос лучше, чем сама Великая Даннан?

В то время Богиня говорила через Жрицу, позволяя просить и задавать вопросы. И Фир решилась.

Спросив все, о чем хотела знать, Шапка получила четкий ответ: «Левая Рука Богини не существует без Правой, мое милое дитя. Для тех, кто предназначен быть вместе, – иной исход как маленькая смерть. Я не обреку на страдание тебя или его за ту любовь, которую вы дарите миру и друг другу. Но все нуждается в балансе. Поэтому вы будете любить, но не принадлежать. Только получив продолжение в детях, пара ваша станет полной. И это обязательно будет, но придется потерпеть и сделать выбор, чтобы получить желаемое. Помни, любовь – ключ ко всему. А пока… будь его глазами».

Было еще кое-что, напрямую связанное с появлением ребенка. Легенда, старая настолько, что вспомнить ее смог только Беленус.

Когда у фейри, которые предназначены друг другу, появляется общий ребенок, над сердцем у каждого из пары появляется имя любимого. Будто благословение, которое всегда с тобой.

Возможно, Фир не поверила бы этой старой сказке, если бы не отчетливые руны цвета запекшейся крови «Сладость», мельком увиденные на груди самого Беленуса. Именно это значило имя Аили. Конечно, Ллариг отдавала себе отчет в том, что это желание глупое, но ничего не могла с собой поделать.

Волновало Шапку и то, какой матерью она будет для своего ребенка.

Фир воспитывала близнецов вместе с Экхартом, но была им скорее другом. С ними не было пеленок, хныканий по ночам и прочих вещей, от которых так устают молодые матери и отцы.

Детям было примерно пять, когда они только встретились. Да и болели близняшки не часто. Переняв волчьи гены отца, мальчики были рождены верами, поэтому легко переносили повышенные и пониженные температуры, быстро бегали и хорошо кушали все, что могли найти… с чем было связано немало смешных воспоминаний.

Этих детей Фир любила очень сильно и сделала бы для них все, что могла. Но… собственный ребенок?

Мысли, связанные воспоминаниями, плясали в голове Шапки. Изредка девушка тихо вздыхала, прижимаясь к оборотню, сидящему рядом и задумчиво перебирающему струны гитары. В ответ он целовал Фир в висок или в губы, а иногда и вовсе откладывал инструмент, обнимая Ллариг, зарываясь лицом в рыжие кудряшки.