Солнце мира богов. Том второй

Глава 1. Та, кто долго спал.

Мрак слился со мной, я – с мраком. Мрак стал мной, я – им. Вместе мы… соглашусь, звучит как чушь, особенно если учесть, что пропавшая из поля зрения Алиса заменилась смешавшимися звуками! Прорвой разговоров, ускоренных и отчего-то плавно слившихся в кучу неясного жужжания со сменой выделяющихся громких слов, различимых только для будто выделяющего их специально слуха. Они передавались мне через забившуюся в уши грязь, что сейчас была мной.
- …ошибка… попытка… живот… умерла… если… ребёнок… колба… люблю… воздух… боль… правда… колба… смерть… она… хвост… смерть… колба… яд… ты… ко-олба-а… сдохнуть… Элли… дитя… убить… сон… к-х-колб… мертва! ... лет… Лесси… смешно… долг… бесит… КОЛБА!
И резкий выход из стазиса! Тело автоматически выпустило из себя боль, попытку вздоха и спасительную метку, вырвавшуюся из меня таким магическим рывком, что всплеск я бы и не смогла выдержать. Нет, всё было невероятно не так и неправильно! Совсем плохо, потому как волны скопившейся во мне магии разлетались, пока я пыталась поймать их отчего-то вялыми, словно затёкшими руками. Мне было тяжело передвигать ими, даже не считая того, что перед глазами всё ещё была чернота, уши оставались заложены, а тело… я не могла ощутить ничего! У меня будто не было никаких чувств, я попыталась вытянуть руку, наткнулась на преграду, но не ощутила её тактильно. Мне помогало лишь ориентирование в пространстве, позволившее сперва почувствовать, как меня потянули вперед, а после понять, что… я стала тяжёлой сама для себя. До этого мне позволяли двигаться, а теперь ослабленное тело не могло и пошевелиться.
Я была тряпичной куклой, куда-то усаженной или… я была на руках! Точно, меня несли, и это отдавалось шумом в ушах – кто-то со мной говорил. Скажите, что это не эта сука Хакгард, иначе я его лично придушу! Вот прямо сейчас… как научусь дышать, а не булькать какой-то жидкостью внутри, то сразу… о, челюсть открыли. Смешно, два пальца в рот висталке. Угу, пять раз. Говорю же, полное отсутствие рвотного рефлекса! Ничего у них не полу… перевернули вниз головой?! Действенно, получается – теперь внутри просто что-то хлюпало.
Первый вдох вышел влажным и слезливым. Я плакала саднящими глазами, дышала прожжённым тысячей кислот горлом и уже который раз выдавала из себя воду… всеми способами. Надеюсь, что я обосрала Хакгарду всю лабораторию, помимо кровати, комнаты, замка, дворца и мира. Ещё надеюсь, что я его этим убила нахуй, но все мы с вами реалисты, как дерьмо можно убить дерьмом, верно?
Сколько часов это продолжалось – не знаю. Считать я начала от безысходности и слишком поздно. Около четырёх после того, как скука и боль одолели меня окончательно. Нужно было держаться, будь я хоть сколько обессилевшей и потерянной. Внутри всё ещё была моя дочь! Я видела… видела, как пульсирует и она этой болью, этой мерзостью и страхом, но обе мы были живы и невредимы, слава Циклу.
Может нас спасли? Моя метка всё ещё плыла где-то высоко, я не могла её контролировать, как и всё остальное. Я была бессильна, что бы сейчас со мной не происходило, кто бы меня не трогал, кто бы что не… первое, что я почувствовала, было покалывание там, где меня касались. Прикосновения, ясно дело, были чьими-то. Не злыми? Судя по медлительности и постоянству – нет. Даже учитывая, что вечно открытый рот и упавшая челюсть иногда пронзались судорогой, то я была согласна на кого угодно, только чтобы это закончилось.
Чтобы я проснулась, села на кровати в спальне главного Кери, увидела, что начался солнечный дождик, побежала лениво закрывать балкон… блять, промывание желудка! Несколько раз, медитативно, сперва наливают через какую-то трубку, потом… вот бы у меня челюсть работала, и я кусаться могла! Я бы им все продолговатые предметы, да своими острыми зубами!
А после раз! И из ушей резко вылились водные пробки, оставив меня наедине с возможностью слышать. Но не то, чтобы отвечать – я и пальцем пошевелить не смогла бы!
- …иди спать, я справлюсь, - голос Виктора.
Спасибо, господи. Я была с ним, а не ещё где, что означало, что я не просто в безопасности, а всё отлично! Боюсь представить, по каким углам Танатоса себя сейчас Хакгард ищет, если я бы и сама его прахом разметала, а уж Викторчик явно поболя его помучил. Эх, поглядеть бы, да поучаствовать!
- Я не устала, - неожиданно женский голос, - а ещё у неё из ушей этот формалин потёк. М-может она… как думаешь, она может нас слышать?
Незнакомый. Понятия не имею, кто это, и почему она тут. Может у меня искажение маминого голоса? С другой стороны, она бы так неуверенно и плаксиво не стала бы выражаться. Её командный тон прорезал бы пространство с моими пробками и в ушах, и в жопе.
- Не знаю, - Викторчик, - от неё нет реакций, это очень плохо. Если так продолжится, нам предстоит использовать менталиста для подтверждения умственной активности.
Вскрик женщины прервался так же резко, как начался. Она кажется ударила себя по губам и всхлипнула, после чего дрожаще выдала:
- Ты можешь идти спать сам. Й-я… посижу немного, потом тебя разбужу и… мне так страшно за неё! Не может же быть так, что она только появилась, и тут же… она будет жить?
Виктор хмыкнул.
- Да, я в этом уверен. Но в каком виде – сложно сказать, - отчего-то строго, - можешь остаться в этой спальне. Шагай, я сделаю всё как нужно. Без тебя не посмею принимать решения.
Женщина повторила хмык старшего Кери.
- Вот и не смей, и-иначе… - кажется поднялась на ноги, - вода у неё всё равно холодная, мне кажется, что ей не нравится. У неё такое лицо… и этот шрам странный по овалу. Может я бы…
- Брысь, - фыркнул Виктор, - и побыстрее. Ты должна выспаться, когда она сможет с тобой говорить.
Так. Что я поняла из этого: я не слышала шума воды, про которую они говорили, не чувствовала её телом, не могла разобрать каких-то ощущений. Я продолжала осознавать покалыванием те места, что соприкасались с твёрдыми поверхностями – спина вертикально, ноги горизонтально, я сидела. Одна рука под чьими-то движениями пальцев, у самого запястья. Лоб… лёгкое покалывание и звук… меня поцеловали?
- Надеюсь, что ты просто спишь, и скоро к нам вернёшься, - шёпот той же женщины, - спокойной ночи, ма…
И невероятный по силе виток боли! Меня пронзила тысяча судорог, миллион стекол, ударов, пронзительных игл, оторванных конечностей, взрывов магии! Звуки прервались неожиданным визгом той самой женщины, какими-то поспешными шагами и… нет, я не смогла дёрнуться или запищать – у меня не было возможности сделать это. Я лишь наплевала на магический выброс, рванувший сперва по венам, а после из кожи сразу в атмосферу. Разлетевшаяся по пространству магия принесла взрывную разруху, крики и, кажется, боль.
Да, моя магия при отсутствии контроля могла и не такое. Поэтому нельзя плакать. Я должна улыбаться и быть сильной, иначе… меня вывернет второй ударной волной максимальной силы, что разнесёт комнату в клочья, если никто не успеет поставить надо мной барьер. Сдерживающий меня, а не защищающий.
Меня уронило куда-то в темноту. На этот раз не такую насыщенную и совсем не грязную. Тёплую в какой-то мере и унёсшую за собой боль. Разве не это главное? Ненавижу боль, не могу её терпеть, и не умею. Избежать бы её навсегда! Или в этом поможет только смерть?
В следующий раз я очнулась, кажется, через очень длительное время. Меня унесли на кровать. Как я это поняла? Под кожей ощущалась грубая ткань, которую обожал в постельном белье Виктор. Как же часто я вошкалась от этой его идеи! Чесалось и зудело у меня отчаянно сильно, и как же сейчас хотелось улыбаться от того, что я могла чувствовать эту дрянь! Сама! Своей кожей!
- …п-постойте, лорд Кери! – неизвестный голос, - есть! Да, я сейчас могу… леди Кери, вы меня слышите?
Ещё бы нет, так счастливо орать этот мужчина не был приспособлен. Аж охрип, бедный.
- Ох, прошу прощения, леди Кери, - радостно рассмеялся менталист, - я не посмею забредать в ваше сознание глубоко, но ваш муж крайне обеспокоен вашим состоянием. Могу я поинтересоваться и передать ему что-то от вас?
Пф-ф. Да пожа… Хакгард сдох?!
- А, эм, - растерялся менталист, - передавать дословно?
Ну! Блять! Быстрее.
- Оу, я понял, леди, - он растерялся ещё больше, - лорд Кери, к-хм… «Хакгард сдох»?
Секундная заминка. Смешок Викторюсика разрезал пространство.
- Среди всего, что ты могла спросить, восхищающая, ты нашла самый неоднозначный вопрос, - он прочистил горло, - и да, и нет. Мы не сумели его убить. Однако он был заточён. Долго. Очень долго. Сейчас это бессмысленно. Но сообщу тебе заранее – мы займёмся этим позже. Потому как и у меня есть вопросы. Первый – как ты себя чувствуешь?
Никак, ёб твою мать! Жопой об косяк, кунькой об асфальт, попкой об…
- Я не стану озвучивать подобное, прошу прощения лорд Кери, - почти спокойно говорил менталист, - уточню, что леди путается в мыслях. Помимо прочего, у неё невероятный склад ума, ещё на поверхностном сканировании мне предоставлены образы в большей степени, что слова. Уверяю вас, что настолько детальной проработки сознания я не видел никогда, а в моей практике были тысячи голов! Леди… впечатляет.
- Это было понятно и без вас, - прозвучал фырк той самой женщины, - нам нужно не копаться в её голове, а узнать, что с ней всё в порядке! Т-так вот… - на последней фразе она резко потерялась, - ей больно?
Странная. Какая-то слишком резкая и сумбурная, а ещё властная, судя по всему. Мне виделась в ней какая-то лёгкая важность Кери вперемешку с-с… а где моя Тини?!
- С ней всё в порядке, леди. Она довольна, здорова и находится здесь, рядом, - прочистил горло мужчина, - насчёт боли, то на данный момент нет, леди Кери, - ещё больше запутал менталист, - но судя по тому, что остаётся во внимании леди – выбросы магии сопровождаются её болью, в этом я уверен. А, эм… витки настолько интенсивные, что леди отключается. И так как моя компетенция далека от этого, я позволю себе попросить вас призвать лекаря обратно.
Да-да! Это надо! Если мои эти выбросы, судя по всему, кто-то может стопорить, то каждый раз обсирающаяся во мраке я как-то не шибко желала вырубаться и выть, ещё и не дёргаясь. Да мои страдания все должны видеть! Знать, чувствовать, волноваться, слёзки лить! Вот Виктор плачет сидит, м? Хоть зенки свои замечательные трёт?
- Нет, леди Кери, - ответил менталист с усмешкой, - к сожалению, плакать никто над вами не… собирается.
Передайте им, чтобы начинали, иначе атмосфера не та! Мне надо, чтобы они всей Рощей мне ванну из слёз надоили. И ничего смешного! Это моё требование, как больной, полудохлой и обосравшейся! Хоть кто-то подумал, насколько мне тяжело от того, какой у меня просчёт случился из-за одного уебана? Которого уж я-то расчленю и закопаю за свою дочь так глубоко в жерло его же сраки, что…
- Вы крайне… ругательны, леди Кери, - не нашёл иного слова менталист, - я не посмею повторить подобное в присутствии кого бы то ни было. Простите меня.
П-ф-ф. Ну что за слабые мужичонки повелись? При виде письки краснеем, при виде жопки в обморок брякаемся?
- Именно так, леди, - безбожно смущался мужчина, - однако если бы я пробыл в подобном вашему стазисе столь продолжительное время…
Какое? Да, кстати. Сколько я дрыхла, что вы не успели окончательно отлупить Хакгарда по его тощей сраке? Два дня и три часа? Ха! Я бы управилась за час, только дайте возможность поднимать руку, сжимать продолговатые предметы и тянуть на себя!
- Нет! – Виктор остановил издавшего было звук менталиста, - Элли, спешащая, тебе нужен постепенный приход информации. Прими эту мою… блажь. Она как минимум тебе пригодится, чтобы оставаться в ясном уме без каких-либо… проблем. Мы договорились?
Опять что-то придумал? Ну ладно, я не спешу. У меня буквально прорва времени, чтобы валяться и в хуй не дуть, потому как губы, сука, не вытягиваются!
- Леди своеобразно согласилась с вами, - менталист, - есть ли у вас ещё вопросы? Я бы поторопил приход лекаря, пока не поздно. Всё же знать, что я смог помочь в чём-то настолько необычном, для меня звучит впечат…
Он не успел договорить – женщина, чей голос всегда был рядом, фыркнула, перебив его:
- Я бы хотела знать… что она чувствовала, когда была… в этой штуке?
Что за «штуке»? Обтекаемо, помимо того, что знать бы, с кем я разговариваю. Что за «леди Кери»? На Терру не похоже, на Тома тем более.
- В колбе, леди, вы находились в сосуде с жидкостью, - ответил менталист, - насчёт того, кем вам приходится леди…
Хватит ледькать, ё-моё! Ну сколько можно уже… значит эта мразь реально меня заформальдегидила? Вот сука, я так и подумала, что у него хватит совести что-то такое сотворить, а после вокруг ходить и чопик свой надрачивать! Чтоб у него он отсох, а.
- Мне называть вас как-то иначе? – удивился менталист, - вы не леди Ариэлла Кери?
Шутник, блять. Хотя мне без второго рода больше нравится, это точно. К-хм. Варг со мной развёлся?
- Он мёртв, леди Кери, - огорошили меня его слова, - надеюсь мне можно было про это вам говорить.
Что я чувствовала? В грязи и до неё я мечтала об этом, а сейчас… значит Викторюсик всё же пошёл по нашему плану?
- Мне кажется, что это слишком личная информация, леди, - отчеканил мужчина, - я не посмею интересоваться.
- Думаю, это не помешает, - усмешка Викторчика ощущалась явственно, - тебя ждёт множество новых знакомств, копающая. И одновременно груда разочарований – смертей выдалось за время твоего сна не менее, чем рождений.
Звучит глобально. Но что если… Я захлебнулась! В боли, беззвучном крике у себя в голове и единственном доступном мне сейчас действии – я смогла трепетать ставшими ощутимыми ресницами. Их, как и всё остальное, пронзала адская боль, граничащая с мучениями от пыток, человеческими родами, и да – выбросом магии, который и происходил сейчас.
- Быстрее! – визг той же женщины, - почему вы такой медленный?! Вы же видите, что она…
Мрак. На секунду! А после снова крик:
- …как это не помогает? Что значит недостаточное влияние?! Ищите достаточное! Живее! Если она ещё хоть немного…
Будто погружение в воду, в темноту. Прохладную, позволившую моему телу остыть от жара боли, но только на секунду.
- …странно, - голос Виктора, - мы пытались заблокировать выбросы. Это невозможно. Мы искали необходимую дозировку обезболивающего, но её не существует. Как такое возможно, если…
Темнота. Густая, болезненная и удушающая. Мне слишком тяжело было переносить её, особенно когда она сгущалась судорогами, спазмами и будто растекающимся по венам ядом.
- …наркотик? – в ужасе спрашивала женщина, - вы же понимаете, что она беременна? Опиоидные ей просто… а какая реакция будет у малыша на эту дрянь? Это ведь не просто обезболивающее, а именно… опиум. Так нельзя!
Виктор:
- У нас нет выбора. Либо она продолжит испытывать боль восстановления источника и тела. Ничем иным мы не способны повлиять на это. Смерть ей не грозит, но помутнение сознания на фоне болевого шока возможно.
Женщина:
- Я понимаю это, но ты не можешь решать один! – она злилась, - вы ведь не просто так молчите на мой вопрос про вред ребенку! Потому что вы не знаете, что будет. А вот я знаю, потому что в моём мире хотя бы изучают влияние этих препаратов на организм! И вот, что я скажу: нет, мы будем пользоваться самыми сильными не из тяжёлых наркотиков! Это смягчит её состояние, но не навредит так сильно. И не надо со мной спорить, потому что ты решаешь не один, а я уже поняла, что малыш тебе нужен не так, как… она. А вот я буду до последнего стоять за…
И тишина. Резкая, поломанная и плавающая. В следующий раз я проснулась в воде – я ощущала её телом и уже не зудящими точками, а скорее своей обыкновенной кожей. У меня появилась тактильность, пусть и не такая чёткая, как раньше. Воду я ощущала только от того, что сбоку был поток из крана и шум набирающегося фурако. А ещё мне сверху было холодно, а снизу тепло и приятно.
- Глаза открыла, - женщина, как и до этого, - ты проснулась? Ух, ты! – едва не взвизгнула она, - ты научилась поворачивать глаза? Д-да… ты глядишь на меня. Я прямо здесь! Ты меня видишь? – она не стала ждать ответ, - мы остались одни ненадолго, так что… ты очень красивая, вот, что я хотела тебе сказать. Знаешь, мне немного странно от того, что ты вообще появилась. Ты всегда для меня была такой… загадочной, что ли. Но близкой, это точно! Ты… всё, что ты мне оставила, помогло мне и помогает сейчас, так что… к-хм. Прости, мне сложно не плакать. Я все эти дни только и делаю, что… - она швыркнула носом, - жаль, что ты не можешь мне отвечать, иначе я бы хоть немного узнала тебя. Понимаешь же, что эти дни были ужасно сложными. Мы были в шоке, да и… можно вопрос? Там просто идут уже, а ты… почему у тебя глаза на портрете в папином кабинете карие, а сейчас зелёные?
Зеленые?! Блять! Что-то не то с моей Лесси?! Если тело реагирует так на это состояние, то мне срочно нужно что-то предпринять! Так. Прикрепление в норме, яичко плаценты твёрдое и не повреждено, да и, судя по тому, как она вяло тянет из меня силы, она сыта и не планирует ничего убегательного. Отчего тогда такая реакция?
- Пробудилась? – голос Виктора справа, - и, судя по всему, успела порадоваться новой встрече. Я прав? – он отчего-то решил подождать ответа, вероятно не моего, раз ответила та женщина:
- Мне бы тоже посидеть немного в её голове, - она хмыкнула, - давай я её покормлю. Я всё равно тут сижу, так что… придётся глотать, как в прошлый раз. Готова?
Не понимаю, к кому она обращалась, но… моя извечно открытая челюсть узнала, что такое жидкая тёплая пища. Каша? Фу, на молоке! Кто-то садист и изверг, с какой стороны не посмотри! Если бы мне кто мяса пережевал, было бы приятнее, а тут… ну и почему у меня нет рвотного рефлекса? Я бы сейчас тут им не только обосралась, но ещё и фонтанировала и сверху. А так… по горлу мерзко течёт. И да – глотать я пока не могла, и ощущалось это, как пытка, потому что меня поили через каждые две ложки.
- Не думаю, что ты бы обрадовалась её потоку размышлений, - хмыкнул Викторчик, - а он не заканчивается у Элли никогда. Она бывает не столько забавна, сколько груба. Тебе стоит принять это заранее. И подготовить себя к весьма нестандартному поведению.
Да я самая этикетная в мире!

1.2

Чем им всем вечно не нравится мой стиль общения? Он же не грубый, я хоть кого-то разочечек оскорбляла? Ну кроме, как оказалось, дохлого Варга? Надеюсь, что его Пустота к себе подсобрала или, нет! Пусть он переродился где-то в нормальной, блять, семье, чтобы таким же нормальным вырос, а не дебилёнком с припиздью! Вот всех благ ему, поганцу, желаю! От чистого, сука, сердца!

- Какая разница, если я буду рада любой ей? – женщина всё ещё швыркала носом, - её возвращение – чудо.

Кукусичек как-то язвительно хмыкнул, выдавая своё отношение совсем другого характера. Кривится, Ворчусичек, как обычно всё ему не так. Он себе распланировал идеальный мир, а мы ему все стены засрали говном и не только. Вот я, например – как долго он меня искал, и как давно нашёл. С другой стороны, Хакгардья падаль мог попытаться резануть мне по животу и через минуту после того, как утащил к себе в подвал. Есть конечно другая вероятность, что он и донести не успел, бедолага. Сразу сбежал с открученными яйцами и брызгливым отплёвыванием, кое его теперь ждёт всю жизнь. Надеюсь, что писается он теперь только через трубку, потому как у него там дыра, подобная той, что у моего старшего папаши имелась.

- Чудо не спровоцировало бы такой приток «посетителей», что пытаются всеми силами забрать себе свою Верховную, - кажется Кукурузичек что-то пил, - а я не услышал бы неожиданное правило, гласящее, что муж для висталки – лишь временная накладка на интимные места, поэтому права решать за свою супругу не имеет.

Женщина опрокинула мне в рот очередную ложку жужева, подтёрла тканью подбородок и ехидно хмыкнула:

- Понятно почему ты всегда ненавидел Нирраллин, - её пальцы скользнули по моей щеке до уха, заправляя мешающий мокрый волос, - она наглая и раздражающая. Не знаю, как её терпел лорд Варг, если она настолько… тараканистая. В любое отверстие пролезет и совьёт там гнездо!

Викторюсичек больше звуков двигательных не издавал, будто исчезнув на миг из пространства – его раскрыл его же ответ, который он явно долго подбирал, не в силах найти то ли правильный, то ли уместный:

- Он находился с ней в интимных отношениях. Только это было причиной терпения, - пока ложка застыла, ткнувшись в мою губу, - мужчины в некоторых случаях руководствуются совсем не разумом.

Теплое серебро ложки отстало от меня, переместившись по ощущениям куда-то вниз. Так и вышло, я услышала звяк о фарфор.

- Какая разница, если ты так не делаешь, а эта Нира думает, что когда-нибудь у неё получится и с тобой? – дрогнувший и надутый вопрос от женщины.

Она говорила капризно и высокомерно, чем меня окончательно путала в своей личности. Да, они обсуждали мою подругу, и во всём были правы насчёт неё, но это же не значит, что можно при мне обсуждать кто с кем спал, а кто не стал бы. Да и… странно, что Виктор вообще с кем-то поддерживал этот разговор. Может у меня глюки на фоне того болевого шока, про который они говорили?

- Не думал, что скажу это тебе это сейчас, однако… я не тот мужчина, что станет пользоваться подобными услугами. Это… тошно.

Женщина хмыкнула ещё более насмешливо, после чего выдала свысока, опрокинув в мой рот еду:

- Я заметила, если ты не понял, - смешок, - замужем я была лишь раз, переплюнув в брезгливости и педантичности тебя! Так что… хотя количество твоих жен за всё это время я кое-кому озвучу!

О, так он успевал… так, погодите, а Терра? Если меня ещё как-то можно было с его руки стереть, пусть и целенаправленно, да и… да, у меня не было на руках ни единой брачной метки. Я была свободна и вольна, как ветер над океяном, нахуй. Но если он снял метку, то почему я всё ещё тут, сижу в его фурако и подслушиваю как он… с женой своей новой пиздит? Не похоже, скорее это был кто-то из Ковена – я ощущала от неё потоки висталочьей силы, достаточно старые и окрепшие. А теперь додумываем логически – она говорила про «мой мир». Значит она с Фобоса. Не знала, что там есть висталки, ещё и достаточно мощные, чтобы сравниться с, я не знаю, той же Нирой? До уровня Ковена, понятно дело, эта хвостатая не тянет, но и нашей она очевидно не была, я всех поголовно знаю и перечислить могу, даже из только рожденных.

- Элли не склонна к ревности, - отчего-то совсем насмешливо фыркнул Керюсичек, - и способна осознать непреложные истины физиологии.

- О, всё. Дальше мы не будем это обсуждать! – запротестовала женщина, - я ещё не отошла от того разговора в мои тринадцать, когда ты узнал ту глупость моего сознания про лорда Варга! Нет уж! Я протестую против напоминания мне о подобном!

- Ты начала сам-м… - Виктор тоже улыбался голосом.

Ровно до того момента, как я затрепетала ресницами, звонко захлопнула проклятую челюсть и потонула в собственном беззвучном крике где-то глубоко внутри. Волна неудержимой магии резанула по пространству волной вкруг, в плечо воткнулось что-то острое, а голоса стали прорезаться лишь яркими вскриками:

- …укол подействовал… - женщина.

- …должны попробовать… - Виктор.

И мрак. Как же без него в этом проклятом состоянии, мире и теле? Да я уже успела так намучаться, что у меня сил не оставалось на очередной виток судорожных волн по недееспособным мышцам! Не знаю, как долго это будет происходить, но терпеть сил больше не осталось. Смешно, да как бы ещё донести до этих двоих, что я согласна на любой опиум, только чтобы он помог? Менталиста мне больше никто не звал, а другим способом донести до старшего Кери, что я сдохну от ещё одной ложки каши, от ещё одного его беспечного пиздежа и ещё от одного решения не успокаивать меня сладким сном впервые за херову кучу времени, я не могла. Вот бы можно было высирать предложения из говняных букв. Тогда может что и вышло, но мата там было бы многовато, вы правы.

- Леди повезло, что у неё множество мелких острых зубов, а не обыкновенные человеческие, - вернул меня в сознание незнакомый голос, - откусить себе язык у неё вышло бы проще.

Я попыталась закрыть снова открытую, пусть и не по моей воле, челюсть. Не смогла, кто-то держал её так крепко, что я и пошевелить не смогла бы. Что толку от открытых глаз, если я не могу ими видеть даже тени? Просто темнота, пока кто-то в наглую фиксирует железяками мой язык, заставляет держать рот открытым и… игла в мягкую плоть языка! Спасибо, блять, за то, что под обезболом нихера не ощущалось, но сам факт того, что тебе шьют что-то там наживую – мерзкая херня!

Глава 2, Арка с Ковеном в жизни Корнэллии Брахман.

Всё началось с того, что я переспала с Варгом в свои восемнадцать. Да, такое себе мероприятие, но кто будет меня осуждать, если вы и сами бы это сделали, обожглись бы, да и… в общем всё произошло крайне быстро, несчастно и больно. Не в том плане, что он у меня был первым мужчиной – я же говорила тогда маме, что лишать меня наличия плевы не нужно, я сама с этим справилась. Дело было более физиологичное, вроде как жидкость мужская куда не следовало попала, ну и случился пиздец. Оборот в висталку через пять минут после окончания процесса, поломанные косточки, слезшая кожа, ой, простите, обновившаяся – так вернее. Ну и общее отрастание хвоста. Я потом про это тоже всеми красками расскажу, мне сейчас как-то не хочется вспоминать, как я повелась на ту скотскую волчью дрянь, которая после этого ещё и нахер меня послала, сотворив из жизнерадостной Корнэллии Брахман кучу унылого… вы сами сейчас поймёте.

Я сломалась.

И я же поверила! Твердила себе, что это блажь, ложь, кривые подкаты, только что бы наконец меня отъебать, но я же совсем ебанушка. Мне нужно поверить и пострадать. Так что кто над кем надругался – сложно понять. Варг стал лишь ингибитором того, что… да может он нахуй тогда пойдёт?! Вот как умрёт, так пусть его труп насилуют всей стаей, бандой Рэя и Хакгардовским Сахарным домиком! Потому что… нельзя так было делать. И я же знала, что моя жизнь лучше не станет. А глупые обещания и заверения идеальной жизни никак не помогут в этой самой жизни, ибо пиздёж – он на то и пиздеж, что такие дуры как я ведутся, а такие черти как Варг ходят по всем кабакам уже месяц и трепятся о том, как я стонала, как его целовала и какие у меня сиськи мягкие.

Да и в сраку бы оно пошло, потому что меня больше убивало не это, а то, что он… такую надежду поселил в мою тупую башку! Наивную, если я за этот месяц трижды пыталась резануть себе руки, пока мама не видит. И нет, я не знаю, что именно со мной случилось, что я… за чёртов вечер успела влюбиться по уши, придумать себе идеальную жизнь, где я буду весело и голожопо бегать по стае, а после… нырнуть в какой-то плаксиво-мёртвый транс, из которого не вытянули меня ни Рэй, ни мама, ни Онь-янна, с которой я прыгала не так часто, да и не успешно. Брык на камушки вниз, сломаешь всё, и как-то легче становится. Нет этой… темноты вокруг. Есть только боль, затмевающая свет.

- Верните мне меня:

Я больше не играю.

Верните мне меня -

Зачем я вам такая? – едва перебирая губами.

(Прим. автора: здесь и далее - Sunduk – ВММ)

Дверца кареты раскрылась рывком. Мама услышала, как я проснулась, и решила, что оставлять меня снова – тупая идея. Научилась, да. А я, если бы могла умереть, то с первого раза удачно бы умерла, так нет, у меня что-то не то было. Нет, не в том смысле как обычно, со мной какая-то дичь творилась. Я отчего-то не могла умереть, как бы не калечилась, просто вырубает, а после регенерации – хрусть, и шея после падения на камешки с семи метров башни на место встаёт и заставляет меня дышать, курва. Да кто бы ещё этого хотел?

- Верните мне меня

Хотя бы по частицам,

Пока не до конца

Меня склевали птицы.

Мама цокнула каблуками напротив моей заваленной фантиками и бутылками сидушки. Нетрудно догадаться, как именно я уснула. Последнее время я не могла спать по ёбаной висталочьей жизни, вот и выходило забываться, только если нажраться в дерьмо и упасть в забытье.

- Я рада, что ты используешь советы Верховной, которые я тебе передала, - забросила ногу на ногу Владычица, - песня помогает прошедшим оборот висталкам успокоиться, и это хорошо. Хм. Помогает же?

Хуй. Без масла, соли и специй. Не работает ваша херня. Просто я теперь грустно вою, вот и всё. Спасибо, конечно, но можно было просто меня обезглавить. Рэй, блядина такая, отказывается этим заниматься, срясь от того, какой я стала. Бла-бла. Да, от того, что Варг меня поимел и бросил, я решила наложить на себя руки, очень смешно. А я ебу что за хрень со мной творится? Я скисла, нахер! Я просто… не хочу жить.

- Из частей да в целое

Себя я снова сделаю…

Мы плыли на остров висталок, где-то в Цикловой заднице на краю чертьих рожек и в пизде у солнца. Далеко, короче. И для чего же? Конечно же оттого, что они со мной не справлялись! Я впервые неделю назад ударила старшего отца в ответ. До этого, как бы он не бил, во мне будто не было сил ему ответить, а тут… лениво шлёпнула по щеке, своей новой висталочьей силой размозжив ему кожу чуть ли не до зубов. Больно, наверное, но мне на секунду стало приятно от того, как он влетел в стену и завыл.

Чем не причина сдать меня в круг умалишённых хвостатых шлюх, которые ещё и в мозгах у меня колупаться будут? Отварчиками спаивать, хвост в жопу учить совать и ебать все, что движется.

- Элли, птичка моя, хочешь я что-нибудь сделаю для тебя? – Анастасия подпёрла голову ладонью, - нам ещё немного плыть, а после тебе обязательно сделают легче. Я обещаю. Это как отдых. Отпуск для тебя, перед тем, как ты выздоровеешь и поймешь, что всё снова прекрасно.

- Верните мне меня:

Я всё равно сломалась…

Верните мне меня,

Пока чуть-чуть осталось…

Рэю было плевать, что я умудрилась отхаркиваться от него пьяной мразью, когда он пихал меня в эту карету неделю назад. Представили эту тварь, да? Я имела ввиду себя, мерзко хохочущую и обижающую моего любимого брата. Провоцировала на то, чтобы и он меня ударил как отец. Мужчины же обычно такие и есть – жестокие, думающие только о грязном сексе, извращении и ржаче после того, как отымел рыжую тупую дрянь, что повелась на тебя и придумала, будто ты способен любить, как нечаянно начала она.

2.2

- Милый, не дрогнет твоя рука

И мне недолго терпеть.

Каменная тропинка увести куда-то не туда и не смогла бы – она была здесь одна, да и обыкновенный деревянный сортир сложно было пропустить. Он едва не клонился вправо, провалившись над, как мне сперва показалось, обычной дырой в земле, а после приседа и ближайшего рассмотрения оказалось, что над водой. Верно, мы находились посреди океана. В сумасшедшем доме с кучей проституток с хвостами, вроде моего. Что ещё нужно для жизни той, кто раньше мечтала очутиться здесь? Чисто для интереса.

Которого сейчас не осталось и капли. Но только моего, потому что дверь я принципиально закрывать не стала, решив посмеяться от того, как быстро прекратят лупиться со всех сторон эти хвостатые залупки. Ага, пять раз! Их, похоже, только добавилось в желании поглядеть на рыжую кудрявую пизду. Мило-то как. Всех бы прокляла, блять. Вот только лень пройдёт, так сразу.

- Вылетит птица — моя тоска

Сядет на ветку и станет петь, - под весёлое журчание.

Вот и в океанчик пописала, мечта исполнилась. У Брахманов же и морей рядом нет, только речушки голимые. А тут – тубзик обойди и любуйся.

Красивое место на самом деле. Кажется, его тоже мама придумывала, на её стиль архитектурный смахивает немного, хотя строили явно не её любименькие рабочие. Не та искусная работа, что в том же Сахарном домике, никакой тебе лепнины или барельефов, колонн или ещё какой изысканности. Простая топорная работа, хоть и дорогая, судя по материалам, использованным то тут, то там. Кроме того же сортира, уточню. Кто его тут поставил? По башке бы ему настучать, а кто делал всю работу – руки вырвать и в задницу сунуть. Ну как я должна сидеть нормально, если он накренённый?

- Приходи на меня посмотреть

Приходи, я живая, мне больно.

А в остальном вполне себе неплохое место, особенно если здесь ничего не планируешь хлеще натягивания трусов на жопу. Снимать было неприятно, но кто нас спрашивает, верно?

Не спрашивали меня ни оплетённые тропическими лозами серые стены, ни каменные мшелые тропинки, связывающие несколько зданий-башен, ни натянутые на трухлявые столбы тканевые уплотнённые магией тенты, никак не помогающие от дождя – полные его и позволяющие грязной воде течь в наставленные в стратегических местах деревянные бочки. Здесь не было ремонта и денег столько лет, что это было заметно невооруженным глазом. Вот для чего я была нужна Верховной, оно и без пояснений ясно. Упустить такой великий кусок наживы никто не сумел бы, не будь он долбоёбом.

- Этих рук никому не согреть

Эти губы сказали: «Довольно!».

Не знаю, как именно выживает такая толпа хвостатых внутри этого разрушенного вечной непогодой места, но я уже представляла сколько денег въебала сюда мама, чтобы меня не только позвали сюда, но и с одного пинка взяли в Ковен, который послать бы к чёрту уже на этом этапе.

- Я уеду через час, Элли, - Анастасия встретила меня на прошлом своём месте, - инструкцию по обращению с тобой я оставила. Бисмарк будет под рукой, а я вернусь, как только смогу, - она поглядела на меня искоса, - не кривись, мы подготовили для тебя комнату, где ты проведёшь время своего обучения. Тебе понравится, я скопировала почти полностью твою домашнюю обстановку, добавила туда личный санузел и упростила тебе жизнь по-максимуму. Ты будешь в безопасности, в относительной стабильности и под защитой. Это главное сейчас, как бы я не хотела забраться тебе в голову и выдернуть оттуда всю печаль, - она уже какое-то время назад поднялась и подошла ко мне вплотную, чтобы наклониться губами ко лбу, - но мы справимся, - смешок и оборот к тому месту, где ещё пару минут назад была моя карета-защита, - как видишь, твою скорлупку мы успели увезти. И она ни к чему, птенчик. Тебе подготовлена новая. С чистым бельём, красивым видом из окна и океаном, - она воспряла, - может, когда я приеду, ты покажешь мне лучшие места для заплыва на глубине? Мы бы могли…

- Не боюсь на земле ничего

В задыханьях тяжёлых бледнея…

И вот тут случился обыкновенный для моей «новой» жизни виток боли, сковавший горло хрипом, вынувший из голосовых связок хрип, рванувший в меня силы небывалые, жестокие и безудержные. Сперва, как и в прошлые два раза, случилась мелкая волна выброса магии – плавная, красивая, потому как многомагическая и разноцветная, а после выдался момент резкого обессиливания в теле, после которого я сползла по воздуху на колени и выпустила сразу весь воздух из лёгких. И, наконец, силовая волна, ринувшаяся из меня с криком ужаса и боли, пока грязные мокрые пальцы впивались в промоченную дождём землю. Во мне было столько магии, что она расплескивалась волнами, давила, разрывала меня, продолжала копиться, разгрызала источник и била гейзером, фонтаном силы, успевшим снести несколько хлипких построек вокруг, но остановленным в едином порыве тринадцати.

Первый круг. Ковен. Тринадцать сильнейших, что мгновенно очутились вкруг рядом, вытянули руки и… принялись с охотой впитывать каждый опасный выброс, что извергался из моего хлипкого сейчас тела. Мне казалось, что я должна быть больше и крепче, что для такого количества магии не хватит одной крохотной упавшей в лужу щекой меня, разразившейся слезами, соплями и рёвом.

Я ненавидела боль. Но она преследовала меня на протяжении всей жизни. Я ненавидела себя. Но я не могла умереть. Я ненавидела этот мир, не способный кануть в Пустоте. И я ненавидела всё…

Даже когда ледяного дрожащего тела коснулась теплая и сухая рука. Верховная – она была первой, кто коснулся меня, заставив всколыхнуться не столько живот, сколько дыхание, прервавшееся, но будто очнувшееся. Она напомнила мне, что нужно дышать. Она забирала магию из меня, поглощая её и улыбаясь, зная, что мне становится легче.