Солнце взойдёт в полночь

Глава 1 - Похищение в Золотых Пустошах

Всё это случилось со мной, когда мне было всего семнадцать. Меня зовут Орсо Оркмар, и я родился в Секойвэ — морской крепости на самом краю Востока, там, где солнце встаёт раньше всех на свете. Там, где скалы обнимаются с туманом, а песок под ногами всегда влажный и пахнет солью. Там, где горы летом покрываются зеленью цвета мокрой травы.

И как же я оказался здесь, в Золотых Пустошах, за тысячи километров от дома? Как вышло, что человек, которого я считал другом, обернулся своей тёмной изнанкой? И самое страшное — как мы дошли до того, чтобы похитить ребёнка?

Преступление, которое я ненавидел всей душой, но на которое у меня не хватило духу воспрепятствовать. Преступление, в котором я участвовал своим молчанием. Я жалею о нём до сих пор. Каждый день.

***

Золотые Пустоши — поэтичное название для этого выжженного, мёртвого края. Песок здесь вечно висел в воздухе — густой и горькой на вкус. Редкие деревца гнулись от ветра словно слуги в приветственном поклоне.
Больше песка в пустошах было только пыли. Она здесь была повсюду: в трещинах земли, в небе, в лёгких. Она лежала сухим слоем на камнях, забивалась под ногти и въедалась в кожу. Когда солнце поднималось, всё пространство дрожало в жарком мареве. Но и ночью зной не отступал, он просто становился тише.

Дождь здесь был легендой. Источники высохли; немногие оставшиеся охраняли как святыни… или как ловушки. Опасность шла не только от жажды. Здесь, в этой выжженной тишине, человек становился зверем. Встречные могли напасть не только из вражды — из отчаяния. За флягу. За хлеб. За обувь.

Селения ютились в скалах как шрамы. Их жители были тощи, с глазами, где давно погасло доверие. Они знали цену жизни, и смерть для них не всегда была худшим исходом. Говорили, сами Пустоши высасывают душу. Задержишься — и пыль проникнет в сердце, сделав его пепельным.
А сколько страшилок и баллад сочиняли об этом крае в Южной Итрии! Но правда лучше слушать о Пустошах под песни подвыпившего менестреля в сытой таверне.

И не шутите о Пустошах при тех, кто вырос в её песках. Говорят, они не умеют улыбаться и не понимают шуток. Это, разумеется, неправда. Юмор — одна из последних и самых добрых радостей для того, у кого больше ничего не осталось.

***

В тот день, в полдень, в самое неприятное время, которое можно только представить для того, чтобы оказаться в пустошах, трое молодых людей укрылись в тени потрескавшегося валуна. Камни возвышались над ними грубо и неестественно, словно сами выбрались из-под земли, чтобы подышать.

Юноши явно не были местными. Самый старший из них, хотя и не самый высокий, — Сирш — был одет не броско, но его одежда выдавала многое: ткань была слишком чистой, узоры — слишком тонкой работы. Он не был красив, но в его лице было что-то запоминающееся. Нос — крупный, резкий, как корабельный парус; брови — чёткие, тёмные, будто подведённые углём; волосы рыже-каштанового цвета, словно смесь ржавчины и вина. На солнце они вспыхивали медью, становясь почти огненными.

Рядом, привалившись к валуну, дремал Сол. Лицо его скрывала широкополая шляпа, и видно было только, как равномерно поднимается и опускается грудь.

Чуть в стороне, под другой скалой, сидел Орсо. Самый высокий из троих, но худой, с вытянутыми плечами и напряжённой осанкой, он выглядел неуклюже, почти болезненно. Казалось, он всё ещё не привык к собственному росту.

В таких краях человек учится видеть опасность на расстоянии, и Орсо мгновенно насторожился, заметив приближающиеся фигуры, мерцающие сквозь расплавленный воздух. Однако это оказались их знакомые — толстяк Большой Хью и Верон, но шли они не одни — между ними семенила маленькая девочка, крепко сжимая толстую руку Хью и что-то оживлённо ему рассказывая.
Когда они подошли, Орсо встал и подошел к товарищам.
— Кто это? — лениво поинтересовался Сирш, лёжа на куртке, которая уже давно напиталась жаром. Он потянулся, его волосы спутались от пота и песка, но на лице читалась полная безмятежность.
— Это лир, — с довольным видом объявил Верон. — Мы поймали лира.
— Ребёнок? — нахмурился Орсо.
— Ребёнок лир, — уточнил Большой Хью, прикрывая глаза от солнца.
Сирш скривился.
— Нет уж, абсолютно нет. Какой из неё лир?
— Мы не нашли другого, — с подступающим раздражением ответил Верон.
— А с чего вы решили, что она лир? — Орсо оценивающе оглядел девочку.
— Нам так сказали, — сказал Верон, оценивающе оглядывая Орсо в ответ.
— И говорит она на лирийском, я этот язык ни с чем не спутаю, — добавил Хью.
Орсо продолжал смотреть на девочку, которая заплетала Хью браслет из сухих стеблей какого-то растения, которых у неё почему-то было много с собой, он выдохнул и, обернувшись к ним, медленно произнёс:
— Вы идиоты?
— Заткнись, Орсо. — рявкнул Верон. — Иди и попробуй найти другого.
— Как минимум её родители тоже лиры, — вспыхнул Орсо, — но до этого ты, конечно же, не додумался.
С каждым словом Орсо, плечи Верона становились шире, но при Сирше он не смел его трогать.
Сирш внимательно посмотрел на девочку, потом приложил палец к губам и задумчиво произнёс:
— Лиры не станут помогать нам просто так. Вряд ли. Но чтобы спасти своего ребёнка… Возможно.
— Во-первых, это низко. — заговорил Орсо. — Во-вторых, мы даже не знаем, лир ли она на самом деле.
— Чья это была идея взять Орсо с собой? — поинтересовался Сирш.
— Твоя.
— Ах, точно. — он театрально хлопнул себя по лбу.
— Так что? — спросил Верон. — Мы попробуем?
Девочка теперь подбежала к Сиршу, заплетая браслет и вокруг его руки.
—Какая прелесть. — сказал он, с улыбкой глядя на её тонкие пальчики.
Орсо покачал головой.
— Я в этом участвовать не буду.
— Что ж…Ты своё дело уже сделал.— Сирш пожал плечами.
—Ай-ай, Орсо испугался. — добавил Верон.
Орсо нахмурился.
Сирш резко подскочил, напугав тем самым девочку, подошёл к Орсо и щёлкнул того по лбу.
— Нам ведь нужен лир. И ты с этим был согласен.

Глава 2 - «Мальчишка из какой-то всеми забытой морской крепости»

Ближе к вечеру, когда Хью ушёл, они пошли дальше через пески Золотой Пустоши. Их сопровождала пара угрюмых наемников-проводников из Эвербета. Солнце, опускаясь за горизонт, окрашивало всё в апельсиново-багряный цвет. Создавалось ощущение почти неестественного тепла.

Сирш и Сол шли впереди, оживлённо споря о лирийских предсказаниях, Верон нёс уснувшую девочку на руках, а Орсо плёлся позади, погружённый в мысли. Его взгляд остановился на свисающей руке девочки. Спотыкаясь о налипший песок, он догнал одного из проводников — крупного мужчину с лицом, выжженным солнцем.

— Как вы оцениваете…— задыхаясь, сказал Орсо, с трудом подбирая слова от усталости, — целесообразность … этой …задумки?

— Что? — не понял проводник.

— Вы думаете это безопасно? — прошептал он, озираясь, хотя кроме дюн вокруг не было ничего, — что с нами могут сделать за кражу ребенка?

Проводник негромко засмеялся.

— В Пустошах никогда не бывает безопасно, — отвечал он и улыбка медленно растворилась на его лице.

— А вы думаете, они придут за девочкой? — спросил Орсо, — Лиры придут?

— Хотел бы я на это посмотреть.

Орсо не понравился ни один из ответов проводника, и он уже хотел отойти от него, когда тот вдруг как-то грустно добавил:

— Говорят, они все вымерли.

Поднимался ветер, неприятно крутивший песок. Темнота быстро сгущалась вокруг.

— Остановимся здесь! — крикнул Сирш, придерживая руками свои развевающиеся рыжеватые волосы.

Все остановились. Проводники мгновенно оценили место, кивнув друг другу. Орсо и Сол сняли сумки с плеч. Верон продолжал стоять с девочкой в руках.

—Да, поставь ты её, — сказал Сол с усталым раздражением, — уже пришли.

Верон аккуратно опустил девочку на ноги, и она проснулась.

Она тут же что-то спросила, но никто не понял её слов. Никто, кроме Орсо.

— Спрашивает, когда мы пойдём домой, — перевёл он.

Верон тоже снял рюкзак и начал расставлять вещи.

— Мы скоро пойдём домой, — обманул её Орсо на лирийском.

Девочка, услышав родной язык, резко подняла голову в сторону Орсо, она посмотрела на него своими большими глазами, которые казалось блестели в сумерках.

— Где мама? — спросила она сонным голосом.

— Что она теперь говорит? — спросил Верон.

— Маму зовёт, — ответил за Орсо Сирш. — Если мама тебя правда любит, она придёт.

— Маму съели, — пошутил Сол, забавляясь, но в его голосе не было радости.

Девочка, казалось, не поняла сказанного, она стояла, потерянно оглядывая их в полумраке.

После скудного перекуса они принялись устанавливать жалкие подобия палаток — несколько натянутых на камни тканей, едва прикрывавших от песка и скорпионов. Орсо, закончивший первым, молча подошел к Сиршу, чтобы помочь. Сирш кивнул в сторону девочки и прошептал так, чтобы услышал его только Орсо:

— Всё-таки стоило найти кого-то постарше, ненавижу быть в подвешенном состоянии. Сидим как дураки, гадаем — явятся за ней или нет.

— Ещё не поздно вернуться обратно. — сказал спокойно Орсо, внутренне радуясь, что Сирш сам об этом заговорил, — Ответы можно найти и без насилия. Найдём лира, готового говорить.

— Я никогда не возвращаюсь обратно, — резко сказал Сирш, тут же разрушив надежды Орсо, — к тому же лир, готовый говорить… это такое же сказочное существо, как и Паучиха из их рассказов.

— А ещё совсем недавно ты говорил, что хотел бы выпустить эту Паучиху, — тихо пробормотал Орсо, — как же ты её выпустишь, если она не реальна?

— Орсо, ну ты же понял, что я имею в виду. Ты ведь не считаешь, что там сидит настоящий паук с восьмью ногами?

— Я не знаю, что именно там сидит и как оно выглядит.

— А вот лиры, я думаю, знают. Выведем их на честный разговор и станет ясно.

— Украв ребёнка, ты их, конечно, выведешь на честный разговор. Это скорее их только напугает.

— Страх — лучшая сыворотка правды. А ядро правды — ярость. — Сирш резко дернул узел. — Я хочу их ярости.

Они немного помолчали, а затем Сирш добавил:

— Хотя… Возможно, я просто ищу оправдание для этой дурацкой ситуации, в которую мы вляпались.
— Дурацкой, — эхом сказал Орсо.
— Знаешь, мне правда жаль ребенка, — внезапно смягчился Сирш, и в его голосе прозвучали ноты, похожие на искренность. — Но ты же сам говорил… лиры боятся даже имени этого места. Как же заставить их говорить?

Орсо не нашёл, что ответить, согласиться оказалось проще.

Когда они закончили возиться с палаткой Сирша, они опустились на песок.

— Девочка будет спать с тобой, — заявил Сирш.

— Что? Почему со мной? — возмутился Орсо.

— Ты у нас единственный, кто её понимает.

— Что, понянчиться с ней тебе не по чину? — засмеялся подходящий к ним Верон.

— Это даже не было моей идеей, — Орсо махнул рукой в сторону девочки, — и я терпеть не могу детей.

Девочка испуганно взглянула на него.

— Орсо, прекрати это нытье. — сказал раздраженно Сирш, но тут же смягчил тон. — Ты ведь спал с Хью. Так? Хью ушёл, его место свободно. Иди спать, и девочка пойдёт с тобой.

С этими словами Сирш скрылся в своей палатке.

Орсо недовольно прошептал, что Сирш тоже спит один и мог бы взять девочку себе, но его никто не услышал.

Сол и Верон направились к своему укрытию. Верон по пути больно подтолкнул Орсо в плечо. Орсо так и остался стоять в сгущающейся темноте рядом с девочкой.

Он неуверенно подошёл к ней, почти не различая её лица во мраке.

— Ты хочешь спать? — спросил он на лирийском.

Она кивнула.

— И к маме. — прошептала она.

—Да, да ... она придёт... но сейчас нужно поспать. — ответил Орсо, немного замешкавшись.

Они вдвоем забрались в его палатку. Девочка, тихо повздыхав, улеглась и почти сразу погрузилась в сон. Орсо с удивлением подумал, с какой легкостью она ушла с незнакомыми Хью и Вероном и как беззаботно уснула теперь рядом с ним. Он слушал, как она тихо посапывает. Но сон не шел к нему.