Солнечный странник

Хравн Ключ от Гавани

Часть первая

Хравн Ключ от Гавани был великим викингом. Он прибыл в Исландию, занял землю между Рекой Островка и Рекой Острова и поселился в Шумных Лесах. Он предчувствовал извержение вулкана и перенёс свой дом на Низкий Остров.
(Книга о занятии земли, Landnamabók)

Глава 1. Поход и исход

Последний поход Хравна оказался как никогда удачным, хоть на пути в земли воинственных рыжих людей его корабли изрядно потрепало штормом. Fátt er svo með öllu illt, að ekki boði nokkuð gott. — Плох тот ветер, который никому не приносит добра. Этот ветер в результате оказался не таким уж плохим. Когда буря стихла, зоркий дренг[1] на борту Хравнова корабля разглядел вдали очертания берега. Ни Хравн, ни его побратим Оттар не знали, куда их занесло по воле шквалистого ветра, но высадиться на сушу было необходимо, и они повели свои корабли к неизвестной земле. А вскоре обнаружилась и подходящая бухта для стоянки[2].

Травянистый берег мог бы показаться даже гостеприимным, если бы не колкий морской ветер, порывы которого до костей пронизывали Хравна и его людей, оставляя во рту назойливый горько-солёный вкус.

Корабли вытащили на берег и пошли разведывать местность – нужда в пресной воде заставила сделать это. Людям Хравна посчастливилось – не так далеко от бухты нашлось прозрачное как слеза озеро, и самый главный вопрос был решён. Однако на пути к озеру мореходам не встретилось ни одного дерева, а костер развести хотелось. Промозглый западный ветер хоть и ослабел при удалении от берега, но вкус соли на губах заставлял людей то и дело прикладываться к кожаным флягам – так саднило растрескавшиеся губы.

Неподалёку от озера высился травянистый холм, и был он уж очень правильной круглой формы, что Хравна весьма заинтересовало. А вдруг это чьё-то жилище? Там можно чем-то поживиться, да и заночевать заодно. Ведь пора думать о ночлеге, и люди Хравна уже сочли, что нет у них иного выбора, кроме как лечь спать прямо на земле без какого-либо укрытия от ставшего уже привычным докучливого ветра, дующего с моря.

Круглый холм оказался больше, чем выглядел издали. И на его южной стороне обнаружился вырытый вглубь короткий проход, упиравшийся в проём, заложенный большими серыми камнями правильной формы. А раз есть замурованная дверь, значит, камни можно выломать и войти внутрь – вот и место для ночлега.

Камни действительно удалось выломать – обух топора иногда может быть полезнее лезвия. И ещё до наступления темноты люди, ведомые Хравном, вошли в неширокий проход, стены которого были сложены из того же серого камня, и вскоре увидели довольно большое внутренне помещение, скупо освещаемое тем светом, что проходил через взломанный проём.

Конечно, каменный пол – не самая желанная постель, но, по крайней мере, здесь людей не мог достать ветер, настырно дующий снаружи. И намаявшиеся путники вскоре уснули. Лишь сам Хравн никак не мог успокоиться и погрузиться в сон. Да тому дренгу, что первым увидел берег, тоже не спалось — он сидел и с помощью своего сакса настойчиво царапал на стене какие-то руны[3].

Очевидно, боги по какой-то причине оказались милостивы к Хравну и его товарищам — поутру в дальнем углу их «спальни» обнаружилось массивное каменное сооружение, напоминающее очень большой сундук, поверх которого лежала огромная плоская плита. Чтобы снять её с «сундука» потребовались усилия нескольких крепких мужчин, но эти усилия были не напрасны. Каменное хранилище оказалось доверху наполненным металлическими предметами — украшениями, оружием, сосудами для питья, чашами и ещё какой-то утварью, назначения которой Хравн не понимал. Но это его мало волновало. Для него важно было другое — всё это добро было сделано из чистейшего благородного серебра, в этом не было ни малейшего сомнения. Они нашли сокровище. Хорошая удача-Хамингья не покинула Хравна, и он решил, что искать добра от добра не стоит, лучше отправиться в обратный путь.

*

Через шесть дней без особых сложностей корабли Хравна вернулись в родной фьорд. Однако вот тут-то сложности и начались. Как только весть о возвращении походников с богатой добычей разнеслась по округе, в усадьбу Хравна прибыли люди конунга и потребовали у хозяина усадьбы «подобру-поздорову поделиться большей частью привезённого серебра с владыкой норвежских фьордов». Хравн и его люди справедливо сочли это требование несправедливым и даже незаконным и взялись за оружие. Пролилась кровь, и Хравн прекрасно понимал, что этим дело не закончится.

И вскоре ранним пасмурным утром корабли Хравна и его побратима Оттара снова вышли в море. На сей раз им предстояло путешествие в один конец. Ведь на далёком острове, который отныне будет для Хравна и его людей новой родиной, нет ни жадных конунгов, ни грабительских податей.

[1] Юный, обычно безземельный неженатый викинг. На корабле мог выполнять функции юнги.

[2] Здесь и далее в этой главе речь идёт об Оркнейских островах. Реконструкция, безусловно, художественная, но принципиально ничего не придумано.

[3] Об этом довольно подробно я рассказывала в посте «И снова о матчасти. Граффити викингов в Maeshowe (Оркнейские острова)» .

Глава 2. Невеста на новом месте

В то время остров, названный Исландией, ещё только заселялся, и Хравн занял землю в Западных Фьордах между Рекой Островка и Рекой Острова и поселился в Шумных Лесах. А его друг и побратим Оттар обосновался по соседству.

Видар Вороний Глаз. Часть 1

Пролог

Жарким днём в начале августа Кира приехала на дачу. Но поливать грядки и растущие в грунте огурцы не пришлось — внезапно налетела грозовая туча, и сначала ливень стоял стеной, а потом зарядил монотонный «умеренный» (как пишут на погодном сайте) дождь.

На душе у Киры скребли даже не кошки, а целые сервалы, рыси или даже амурские тигры. От Глеба уже полных два месяца не было никаких известий. А в «горячей точке», куда полгода назад отбыл её муж, было действительно горячо.

Отпуск они с Глебом старались проводить вместе. Но в этот раз не вышло. И Кира решила, что садово-огородные заботы и физическая активность на свежем воздухе — купание в реке и энергичные прогулки до ближайшего городка — отвлекут её от мрачных дум.

Поскольку поливом растений вместо неё решил заняться дождь, Кира вошла в дачный домик, оставив открытой дверь на веранду, заварила крепкий цейлонский чай, бросила в стеклянную кружку пару кубиков сахара и ломтик лимона и включила маленький походный ноутбук.

Струи небесной влаги стучались в оконное стекло и непрерывными потоками стекали вниз. Чувствуя, что и у неё сейчас польётся из глаз, Кира намотала свою волю на кулак, открыла текстовый редактор, создала новый файл, нажала Caps Lock и в самом верху чистой страницы написала заголовок: «Три зимы вне закона».

Идею этой книги она вынашивала давно, значит, пора её реализовать.

Главные действующие лица

Видар Вороний Глаз, младший сын Ульфбьёрна Отметины, бывшего конунга с Южных островов (Норвегия). Жил в Долине Северной Реки, во Дворе Отметины на берегу Фьорда Северной Реки.

Имя Видар (Víðarr = "большой, просторный" + "армия, воин", víð в именах - это кеннинг для "мужчина") упоминается в Исландии в 900 году (Kristoffer Kruken og Ola Stemshaug: Norsk Personnamnleksikon, 1995)

Сальдис (Saldís, "солнечная дева") самая младшая дочь Ари Торлейвссона, родная сестра Снари. Жила в Перешейках во Фьорде Ари.

Снари (Snari - "острый, резкий, стремительный") сын Ари, старший родной брат Сальдис, побратим Видара. Жил в Перешейках во Фьорде Ари.

Ари (Ari - "орёл") сын Торлейва, отец Сальдис и Снари. Занял Фьорд Ари и жил в Перешейках. Его сыновьями также были Арнлейв и Арнодд.

Рефстейн (Refsteinn = "лиса" + "камень") сын Вефрёда Золотая Борода, сговоренный жених Сальдис. Жил на берегу Кувалдного Ручья во Дворе Вефрёда.

Часть первая. Глава 1

Обещаешь ли ты вернуться?
Соберу поутру побеги,
Погадаю, когда очнутся
Росны травы при солнца свете.
Поброжу, позову, поверю.
Только молча, покойно внешне…
По холодному зыбку морю
Ещё бродит мой голос прежний.

Картина первая: Она

Касаясь лица, ветерок беспокойный
На миг задержался во взгляде печальном,
Чуть-чуть поигрался нарядом пристойным,
Отправился дале тропинкою тайной.
А Сальдис поправила шёлк одеянья
В корзине своей и пошла себе к речке.
А щёки чуть рдели недавним касаньем,
Овеяны хладно, хотя и сердечно.

Мокрая от недавнего дождя трава напитала влагой кожаные ботинки Сальдис, но колючие носки из лопи[1], связанные матерью ещё в родном доме, хранили тепло ног Сальдис. Ветер, с утра клонивший к земле всё живое, угомонился. Наверное, устал. И теперь лишь игриво трепал светлые пряди волос, выбившиеся из перевязанной синей лентой косы. Тучи на юго-западе истончились, и пробивающиеся сквозь них солнечные лучи золотили эти непослушные пряди, брови и ресницы Сальдис и робко касались девичьего лица.

Ноша Сальдис пока её не обременяла. После стирки две нижние рубахи – самая дорогая, из узорчатого шелка, и тонкая льняная, отделанная такими же шёлковыми лентами, станут тяжелее. Сальдис не доверяла стирать такие дорогие вещи женщинам, живущим в отцовской усадьбе. Поэтому путь её лежал к теплому ручью, отделявшему землю отца от земли соседского бонда. Путь этот был недолог, но достаточен, чтобы нерадостные думы одолели Сальдис, и черты её успели подёрнуться дымкой печали, которую она ни за что бы не выказала дома. Однако вокруг простирались только влажно-зелёные лавовые поля, справа тянулся горный кряж, невысокие вершины которого терялись в низких рваных облаках, да над головой нависало пепельно-серое небо. Прятать свою печаль было не от кого.

Сальдис наклонилась, сорвала травинку, пожевала, рот наполнился вкусом её живого чуть пряного сока, но от невесёлых мыслей это не спасло.

Видар Вороний Глаз. Часть 2

Часть вторая. Глава 4

Картина четвёртая: Он

Хоть иногда на Видара и наваливалась тоска по родине, казалось ему, что Хаминьгья, хорошая удача, решила вернуть ему должок – в походе всё пока что складывалось без особых проволочек. И он с улыбкой вспомнил вчерашний вечер и разговор с Хаки Крикуном, самым молчаливым человеком, которого Видар когда-либо встречал.

Речь за кружкой мёда как раз зашла о прозвищах, и у изрядно захмелевшего Хаки всё-таки развязался язык. Вот, дескать, прозвище у Видара — Вороний Глаз. Так какая всё же птица имелась в виду – ворон или ворона?

Всё-таки перебрал вчера Хаки. Неужто забыл он засаду на Извилистой Реке за волоком, когда острый глаз Видара вовремя заметил вздрогнувшую без ветра ветку? Или запамятовал Хаки, как стремительный Видаров топор спас ему жизнь? Будь то глаз не ворона, проворонил бы Видар опасность, и ушёл бы Хаки в посмертие раньше времени.

Конечно, нет. У Хаки хорошая память. Да и не забывают такое. Просто захотел Хаки повеселить товарищей. Ничего не ответил ему тогда Видар, только рассмеялся.

Браги хмельной чаша
Радостью обильна
Поскольку льдом руки[1]
Полон кошель вдосталь
Ворон моря завтра
Вольно волны смерит
Путь свершённым будет
Пусть бы лишь вернуться

Картина четвёртая: Она

Летели волны, играясь, маясь
Под солнца блеском и в лунном свете.
Порою тучи по небу крались,
Порою резко взметался ветер.
И солнца стругов[2] сияли солью,
И луны лбов[3] от неё слезились,
И было ветру играться вольно,
С оснасткой стругов ветра резвились,
Пророча бурю большую скоро.
Но к берегам не свернули струги.
Они летели лёгко и споро,
Как будто стрелы, что слали луки.
И разве морю, огню иль хладу
Дано прервать сей полёт могучий?
Являя гордо и крепко справу,
Летели струги средь волн летучих.

Йольский пир клонился к своему завершению. В доме Ари сына Торлейва собралось много людей, среди них и Рефстейн, сговорённый жених Сальдис. Мужчины, сидевшие за длинным столом, опять разомлели от выпитого и съеденного. Шумная разноголосица пирующих, сливающаяся в единый монотонный гул, яркие пятна украшенных шёлком одежд и терпкие запахи пряных яств, смешивающиеся с испарениями от разгорячённых хмелем тел, – всё это раздражало Сальдис, которой меньше всего хотелось бы видеть мужчину, что вскоре должен стать её мужем. Наконец, сказавшись больной, она встала из-за женского стола и вышла из дома во двор, где волглый и колкий зимний ветер тут же остудил её голову.

И не пришлось Сальдис стать свидетелем перепалки, что развязала узел на нити её Судьбы. Хоть не тянули Рефстейна за язык, но высказал он брату Сальдис свою обиду на невесту – не желает она одарить его теплым взглядом, даже не смотрит в его сторону, а теперь вот и вовсе ушла. На что Снари возьми да ответь Рефстейну, что видно он – не тот мужчина, которого дева хочет одарить нежным взглядом, а вон соседу сестра даже поцеловать себя позволила.

Знал Снари, что не сможет жених Сальдис снести такого оскорбления. Вскочил Рефстейн и при всех людях, сидящих за столами, вызвал обидчика на поединок чести. Оба тотчас вышли из дома, хватая на ходу свои мечи, а за ними потянулись во двор и те, кто только что мирно праздновал середину зимы.

Скоротечным был тот поединок. Расчётливость Снари взяла верх над помутнённым от ярости рассудком Рефстейна. И увидела Сальдис, как бездыханным упал её жених на сырой утоптанный снег, и тот снег окрасился его кровью.

Эпизод четвёртый

После объявления своего хозяина вне закона поднял «Ворон моря» белый квадратный парус и унёс Видара сына Ульфбьёрна Отметины в изгнание на три года.

Сначала путь Видара лежал в Норвегию, где встретился он со своим дальним родственником Хаки Крикуном, собиравшимся в торговый поход на восток. Совсем не скор и труден путь в Миклагард[4], но дело того стоит – щедро платят в полуденных землях за мягкую рухлядь, воск и другое северное добро.

Торопиться Видару было некуда, а до серебра он был весьма охоч. И отправились товарищи в долгий путь. Зимовать пришлось в Сюрнес гарде[5], а как пришла весна, и разлились реки, продолжили Хаки c Видаром свой поход.

А в Перешейках, что во Фьорде Ари, тоже происходили события, изменившие судьбы наших героев. На Йольском пиру Снари, брат Сальдис, искал ссоры с женихом её Рефстейном – то ли печалился об участи сестры, не желавшем этого замужества, то ли была у него своя причина, но сошлись они в поединке, и Хамингья приняла сторону Снари. Осталась Сальдис без жениха. Теперь все думы её были о Видаре, и ожидание не казалось ей таким уж горьким.

А в начале лета пришёл из Норвегии кнорр с корабельным лесом. От Хастейна кормчего узнал Снари, что ушёл его побратим Видар Вороний Глаз в восточный поход с Хаки Крикуном. Сговорился брат Сальдис с Хастейном и вскоре отправился с ним в Норвегию.

[1] Лёд руки – серебро.

[2] Солнца стругов – щиты.

[3] Луны лба – глаза.

Эдвин сын Бертвальда. Часть 1

Главные действующие лица

Солнечный свет сквозь светлый сумрак
Томился дождливыми скорыми бурями.
Цветенье буйно пронзал звереющий зрак,
Овеянный ветра внезапными резкими струями…

Род Хольмбьëрна ярла

Хольмбьёрн ярл, отец Хольмкеля и Арны, старший единокровный брат Гуннбьёрна.

Имя Хольмбьёрн означает "медведь с маленького острова".

Хольмкель, старший сын Хольмбьёрна ярла, брат Арны.

Имя Хольмкель - это комбинация слов "маленький остров" и "шлем".

Арна, дочь Хольмбьёрна ярла, младшая сестра Хольмкеля.

Имя Арна означает "птица".

Гуннбьёрн, самый младший единокровный брат Хольмбьёрна ярла.

Имя Гуннбьёрн означает "медведь битвы".

Род Бертвальда конунга

Бертвальд конунг, отец Ингвальда и Скалли (сыновей от Сигрид дроттнинг), отец Эдвина (сына от Эдель), отец Сигню, муж Сигрид дроттнинг, муж Эдель.

Имя Бертвальд означает "повелитель сияния/света".

Эдвин, сын Бертвальда конунга от побочной жены Эдель.

Имя Эдвин означает "друг удачи".

Ингвальд, старший сын и наследник Бертвальда конунга, единокровный брат Эдвина.

Имя Ингвальд - это комбинация элементов "одно из имён бога (плодородия Фрейра)" и "повелитель/правитель".

Сигрид дроттнинг, жена Бертвальда конунга, мать Ингвальда и Скалли.

Имя Сигрид означает "красивая победа".

Эдель, побочная жена Бертвальда конунга, англосаксонка.

Имя Эдель может означать "благородная, знатная".

Сигню, одна из дочерей Бертвальда конунга.

Имя Сигню означает "новая победа".

Ветрлиди кормчий, человек Бертвальда конунга.

Имя Ветрлиди означает "годовалый медведь" (т.е. медведь, проживший одну зиму).

Старик

Глава 1 Зима

Я вижу путь, означенный во тьме.

Паук, от курса будто уклонившись,

Плетет мне карту жизни на стене.

Свет золотой по ней скользнул, явившись.

И вот течёт по страшному лицу

В упругих каплях жалкая удача.

Скитальцу острый вкус не по нутру,

Явился в замок, встал у двери, плача.

Кинжал, хранитель демона в пути,