Соннар

Глава 1. Тень

Осенний ветер шуршал в кронах дерева, что росло прямо у стены башни, почти касаясь третьего этажа. Его ветви, словно пальцы стража, прикрывали окно, на подоконнике которого я сидела. Как призрак, которого никто не видит, но который видит всё.
Мои волосы - тускло-русые, с пепельным отливом, как будто когда-то были светлее, но выцвели от времени и дождей, - собраны в низкий хвост, перевязанный потрёпанной чёрной лентой. Несколько прядей вырвались из хвоста и трепетали на ветру, цеплялись за шею, за щёки.
Я обхватила колени, поджав ноги, словно свернулась от холода. Мои пальцы, с коротко остриженными ногтями и царапинами, слегка сжимали ткань платья на коленях - не от страха, а от привычки всегда быть готовой.

Ветер шелестел листьями дерева, и тени скользили по лицу.

Я не шевелилась.
Не моргала.
Не вздыхала.

И если бы кто-то вдруг поднял глаза - маг, ученик, стражник - и посмотрел на это окно,
он бы увидел только тень между листьями.
А может, и вовсе - ничего.

Через просветы в пожелтевшей листве я наблюдала, как двое в чёрно-серых плащах с перечёркнутым глазом на груди выносят тело из ворот башни. Сотрудники Службы Охраны Магии, или, как их называли в народе, - СОМовцы. Труп был накрыт чёрной тканью, но все утро служанки твердили имя погибшего: это Грайс - двадцать первая жертва Тени.

Это прозвище убийцы ходило по городу, как шёпот сквозь щели. Говорили, что он не оставляет следов, не даёт вторых шансов. Что убивает во сне, без боли, без страха. Что он - не человек, а наказание, пришедшее с тенями улиц. По этому его наверное и нарекли - Тень.

Ветер донёс обрывки разговора:
- …опять не успели. Снова никаких признаков борьбы.
- Он спал, как младенец.
- Тень… Надо поймать его, пока не стало слишком много трупов.

Я улыбнулась. Я рада, что справедливость восторжествовала. Хоть он и один из сотни тысяч злодеев. Сегодня в мире стало на одну сволочь меньше. Неплохо. Спасибо Тень.

Грайс. Тот самый человек, который устроил меня сюда, в башню Сон-Межа, уборщицей огромной библиотеки. Он сделал это под видом «помощи».

- «Ты выросла Эндира, завтра тебе исполнится 14 лет, приют не будет держать и кормить тебя вечно, уже через 6 лет тебя выгонят. Но я знаю, где можно заработать. Без меня ты ведь никуда», - говорил он, глядя сверху вниз, как на вещь.

А потом - вычеты. Почти 80% моей и без того жалкой зарплаты. Гроши, которые он «щедро» возвращал мне раз в месяц, как милостыню. И каждый раз - удар. Пинок. Слово, вонзающееся глубже ножа.
Грайс бил всех. Детей. Воспитанников. Кто жаловался - исчезал. Или «уезжал» куда-то. Никто не спрашивал. Никто не видел. Мир смотрел в другую сторону.

Я проводила взглядом СОМовцев, пока те не скрылись за поворотом улицы. Потом спрыгнула с окна внутрь башни, легко и тихо - как кошка. Я знаю каждый камень этой башни. Каждую трещину. Каждый запах - пыли, воска, древесины и… магии. Той самой, что пульсировала в стенах, как сердце. Поправив серое, потрёпанной временем и бесконечными стирками платье, я схватила ведро и щётку. Вес ведра - холодный, тяжёлый - был единственным, что напоминало мне о реальности.

Библиотека ждала. Пыль на полках, разбросанные свитки, следы чьих-то торопливых шагов. Работа. Моя работа. Уборка. Невидимость.
Но сегодня я искала не грязь за валявшуюся по углам. Сегодня моей целью была книга.
Пока я перебирала фолианты, в голове всплыло детство.

Другой приют. Другой воспитатель. В отличии от Грайса, щуплого дядьки с накрахмаленные воротником, - этот был толстый, с жёлтыми, испещрёнными тёмными пятнами зубами, с пальцами, искривлёнными, как корни старого дерева, с растопыренными когтями, готовыми впиться в плоть без предупреждения и без раскаяния. Мерзость. Но в чем он и Грайс были похожи, так это в жестокости.
Однажды этот свин набросился на мальчика - на Лира, - не за подвиг, не за бунт, а за крошечный кусок чёрного хлеба, украденный из кладовой, где даже крысы не выживали от голода; он схватил его за шиворот, швырнул о стену, как тряпичную куклу, и начал бить - не с яростью, а с хладнокровной методичностью, будто исправлял дефект, который давно пора было устранить.

Бил - пока хрустели рёбра, пока из уголка рта не пошла кровь, пока крики не превратились в хрип, а хрип - в тишину, глухую, леденящую, как зимний ветер в пустом подвале.

И тогда - тишина.

Лир лежал на полу, на холодной, потрескавшейся плитке, его глаза были открыты, но уже не видели ничего, зрачки застыли, будто застеклены, а кожа приобрела тот оттенок бледности, который не свойственен живым людям.
Я всё видела из-за приоткрытой двери, где пряталась, дрожа, как лист. В памяти моментально всплыло то ощущение страха, безысходности, отчаяния. Я словно снова почувствовала как горе захлестнуло меня...

-Все они одинаковые. - прошептала я, выдернув себя из воспоминания и проведя пальцем по корешку старого тома. - Зачем они только живут свою отвратительную жизнь.

Кажется сегодня я не найду нужный фолиант. Собрав щётку, тряпки и ведро, я направилась к выходу.
Ночь сгущалась. Башня затихала. Я поспешила к выходу из башни, но в одном из коридоров перед моими глазами вдруг возник мужчина.
Высокий. Седой. В мантии с золотыми нитями. Лицо - как маска из треснувшего фарфора.

Он знал Грайса, знал человека которого убили во сне, знал как тот издевался над воспитанниками, знал почему его покарала Тень. Но молчал. Молчал как и все.
Арнест, маг 4 уровня, остановился в полумраке коридора, словно вырезанный из тени самой башни. Когда он увидел меня - маленькую, тихую, в потрёпанной серой робе, с тряпкой в руках - его лицо исказилось, как от запаха гнили.

- А вот и пыль, - процедил он, не повышая голоса, но с такой яростью, что воздух вокруг задрожал. - Идёшь, как таракан по плинтусу. Ни шороха, ни достоинства.