Советский Орфей

ЧАСТЬ 1. Глава 1. Временной транспорт

- Студент, зайди, есть разговор, - прозвучал знакомый голос из динамика интеркома и тут же отключился.

Ох, уж этот начальник! Сколько еще он будет называть меня студентом? Пора с этим покончить и лучше прямо сейчас, иначе я никогда не избавлюсь от этого неприятного для меня прозвища!

Я встал из-за стола и решительно направился в кабинет своего патрона.

- Игорь Николаевич! Пора нам решить один важный вопрос, - начал я прямо с порога, хотя начальник сидел за столом и сосредоточено читал какую-то бумагу, лежащую прямо перед ним.

Ему уже было под полтинник, волос на голове почти не осталось, на лбу прорезались несколько выразительных морщин, под которыми красовались очки с прямоугольными линзами в золотистой оправе. Сквозь них его серые глаза наконец вопросительно взглянули на меня.

- Я уже три года работаю в этом институте, - продолжил я, - а Вы все еще меня называете студентом. Напомню, что учебную практику я проходил аж четыре года назад. Так сколько лет еще вы будете считать меня учеником?

- Хм... Вообще-то в нашем институте так принято - всех молодых специалистов называть студентами. А чем тебе не нравится это звание? Ведь вечный студент означает вечную молодость!

- Ну-да! А еще это означает вечно молодую должность, а с ней и зарплату чуть больше студенческой стипендии. Меня это, мягко говоря, не совсем устраивает, точнее - совсем не устраивает.

- Понятно! Через три года работы тебе уже хочется новую должность и соответственно новую зарплату. Желание конечно здоровое, но не совсем реалистичное. У нас тут многие сотрудники по десять лет сидят на одном месте, получая добавку в зарплате лишь в виде ежегодной индексации в полном соответствии с уровнем годовой инфляции. Что касается меня - то я уже пятнадцать лет сижу в этом кресле и похоже досижу в нем до самой пенсии. А ты три года и уже... Тем не менее, могу тебя обрадовать - твое желание может осуществиться в самое ближайшее время. Тебе нужно будет лишь выполнить одно важное, хотя и не совсем простое задание.

- Что за вопрос! Ради этого я готов даже горы свернуть! Вы для этого меня пригласили?

- Именно так! Садись и слушай.

Я послушно уселся в кресло рядом со столом начальника, сосредоточив всё свое внимание на его словах.

- Прослышал я на днях одну интересную для меня новость - оказывается ты отлично играешь на гитаре и прекрасно поешь. Так ли это?

- Ну, насчет "отлично и прекрасно" - пожалуй слишком громко сказано, - с некоторой заминкой ответил я, - но да, играю и пою.

- А команду собирать пробовал?

- Была у нас группа в институте, но увы, успеха не имела и потому быстро распалась. Наши песни так и не покорили сердца наших слушателей.

- Ого, вы играли свою музыку! Смело! Я тоже когда-то музицировал, и тоже собрал небольшой бэнд, но мы играли так плохо, что до сцены так и не добрались. К тому же это моё хобби оказалось несовместимо с моей работой - слишком много времени оно отнимало. А теперь скажи - какую музыку ты слушаешь?

- Хм... Да в общем-то разную. И попсу, и рок, а иногда и классику.

- Попсу только современную или старенькую тоже?

- Признаться больше старенькую, современная что-то мне не очень вкатывает. Из наших нравятся многие песни 90-х годов, а из зарубежных...

- Хорошо. А слушал ли ты когда-нибудь вокально-инструментальные ансамбли советского времени?

- Когда учился в школе, немного слушал.

- И что тебе понравилось?

- Минуту, нужно вспомнить... Пожалуй "Ариэль", "Песняры", "Веселые ребята", "Лейся песня".

- А как ты относишься к самому первому ВИА в нашей стране, который кстати был создан вовсе не в столице, а именно в нашем городе?

- К первому? Я признаться не знаю, кто был первым в этом музыкальном жанре.

- Первыми были "Поющие гитары". Слышал о таких?

- Да, что-то припоминаю. Среди многочисленных пластинок моих родителей, были и "поющие", но их музыка в моей памяти, увы, не отложилась.

- А рок-оперу "Орфей и Эвридика" слышал? Кто был её исполнителем - помнишь?

- Секунду... Партии Орфея спел Асадуллин..., а Эвридики - Понаровская. Спели, кстати, прекрасно.

- Верно. Но это основные вокалы. А кто сыграл инструментальные партии - помнишь?

- Увы...

- Это были как раз "Поющие гитары". А теперь такой вопрос - ты хотел бы их послушать вживую, а заодно и с ними познакомиться?

- Да в общем-то не отказался бы, особенно эту оперу. Но как? Вы предлагаете мне совершить путешествие в прошлое? Но ведь Машину времени еще не изобрели, насколько мне известно.

- И не изобретут, поскольку путешествие во времени невозможно, так как нарушает причинно-следственные связи. Однако всё значительно проще. Скоро у одного моего друга день рождения - юбилей между прочим, а он лично знает одного гитариста этого ансамбля, участники которого до сих пор собираются и выступают по большим праздникам. Так вот он пригласил музыкантов к себе на юбилей, и к его удивлению, они согласились, хотя и не даром. Меня он тоже пригласил, а я решил тебя взять с собой. Как ты положительно смотришь на такое мероприятие?

- Ого, как всё неожиданно! Но от такого предложения отказываться просто глупо.

- Вот и хорошо. Сегодня после работы мы с тобой прокатимся в один магазин и присмотрим юбиляру какой-нибудь подарок. Так что ровно в шесть жду тебя в моем кабинете. А теперь за работу.

Без лишних слов я вышел из кабинета начальника и вернулся на свое рабочее место.

* * *

Вечером, в начале седьмого мы с боссом вышли из института, сели в его "тарантас", как он называет свой старый Фольксваген, и покатили в сторону Невского проспекта. Остановились мы на Михайловской улице примерно в полусотни метров от проспекта, а когда вышли из машины, начальник приложил палец к своим губам, тем самым приказывая мне молчать, после чего достал из кармана куртки какой-то небольшой аппарат и провел им вдоль моего тела сверху донизу с обеих сторон. Лишь после этого мы пешком вышли на центральную улицу Петербурга и, направившись в сторону Исаакиевского собора, наконец заговорили.

Глава 2. Гостиница

Я оказался во дворе какого-то старого пятиэтажного дома, причем у входа в подвал. Я огляделся - ничего примечательного, только довольно грязно, а мусорные баки наполнены до краев. Вскоре мимо меня прошла женщина пожилых лет в весьма старомодной одежде. Она как-то непонятно на меня посмотрела, но не сказала ни слова. Больше во дворе никого не было, только кошка, не обращая на меня ни малейшего внимания, пробежала мимо ближайшего подъезда.

Я не спеша вышел на улицу, она была довольно узкой и на ней стояли только пятиэтажные дома. И я узнал её - это была Коломенская, хотя и выглядела она совсем по-другому, а значит, я действительно переместился во времени и пространстве. Тротуар был тоже весьма узким, но к счастью на нем практически не было народа. По наклону солнца я решил, что время сейчас послеполуденное - примерно три часа, а может и четыре. Время года другое - вот и трудно сразу сориентироваться. Я огляделся и буквально в метрах пятидесяти от себя увидел ту самую гостиницу, о которой мне говорил начальник. Не спеша, повесив сумку через плечо, я пошел к ней.

В вестибюле никого не было, кроме женщины средних лет сидящей у дальней стены за старым деревянным столом. Я подошел к ней и спросил:

- Хочу у вас пожить, местечко найдется?

- Может и найдется. Вам какой номер?

- Одноместный, пожалуйста.

Женщина слегка улыбнулась:

- Таких у нас нет. Есть трех, четырех и шестиместные. Впрочем, сейчас свободные койки есть только в шестиместных, зато они очень дешевые - всего лишь по три рубля за сутки.

- Что ж, оформляйте, - вздохнул я.

- Откуда приехали? Ваш паспорт, пожалуйста. Вы к нам надолго?

- Из Воронежа, на неделю, - ответил я, протягивая женщине свой паспорт.

- Цель прибытия в наш город?

- Служебная командировка.

- Служебное удостоверение, пожалуйста.

- Это обязательно? - недоуменно спросил я. - Мне в этот раз его не выписали.

- Очень жаль, без удостоверения я не могу Вас оформить.

- Ну, тогда напишите, что моя цель - туризм, приехал посмотреть на уникальную архитектуру вашего города.

- Хорошо, прошу вашу турпутевку.

- Да нету у меня никаких путевок, - я уже стал нервничать. - Я что, не могу сам приехать в ваш город и пожить в гостинице?

- Приехать можете, а оформить вас без соответствующих документов мы не можем. Такие правила. Точнее, можем, но по особому тарифу.

- И какому же?

- По пять рублей за сутки. Впрочем есть места и в четырехместном номере по восемь рублей и в трехместном - по десять.

- Десять на семь равно семьдесят. Это мне по карману, - подумал я, а вслух сказал: - я согласен, - и протянул женщине деньги.

- А еще у нас есть один одноместный номер и он сейчас пустой. - Женщина неожиданно перешла на шепот. - Стоит пятнадцать рублей. Не желаете?

- То есть за неделю сто пять рублей. Увы, так мне на обеды ничего не останется.

"Ого, - подумал я, - почти средняя месячная зарплата по стране за неделю проживания в третьесортной гостинице. И это называется недорогая. Тут мой начальник явно что путает, или его отец. А может всё дело во мне? Может я выгляжу слишком модным для этого времени, вот и дерут с меня в три шкуры? Встречают то обычно по одежке. Надо было хоть фирменные очки снять, а то с ними и за иностранца могу сойти!"

- Кстати, а где у вас можно пообедать?

- Примерно в трехстах метрах отсюда есть столовая, она для рабочих фабрики, но пускают туда всех желающих. Кормят там просто, зато дешево. Работает с двенадцати до трех.

- А в другое время нигде нельзя перекусить?

- Можно! В любое время дня и ночи мы можем принести вам в номер чай или кофе с лимоном и сахаром, а также бутерброды с сыром и колбасой. Можем даже с красной икрой или приготовить что-нибудь, но это будет недешево. А если вам будет скучно, то есть девушки, которые с удовольствием скрасят ваше одиночество.

"Ого, - подумал я, - оказывается и в советское время был такой сервис! Да еще в такой рядовой гостинице. Ни за что бы не поверил." А вслух сказал:

- Круто! Не знал, что у вас такой богатый сервис!

- Ну так здесь вам не Воронеж.

- А сейчас нельзя бутербродик с чаем? А то я проголодался с дороги.

- Сделаем. Проходите в свой номер, он на втором этаже.

И женщина протянула мне ключ и паспорт, закончив вносить в журнал необходимые записи.

Я прошел в свой номер и внимательно его осмотрел. Шкаф для одежды, три узкие заправленные кровати, небольшой стол у окна и три стула рядом с ним. И все довольно мрачное и пошарпанное, включая обои на стенах. Зато ни одного человека и никаких чужих вещей. То есть я пока здесь один. Круто! Можно расслабиться.

Я бросил свою сумку в шкаф, снял кроссовки и прилег на кровать у окна. Однако буквально через пару минут в мою дверь постучали.

- Входите, не заперто! - громко сказал я.

- Ваш чай и бутерброд, - вошедшая девушка была на удивление молода, стройна и симпатична. Одета она была в легкое светлое платье, а в руках держала поднос с перечисленной едой.

- Спасибо, поставьте на стол.

Она сделала это дело без единого слова, но уходить не спешила.

- Больше ничего не желаете? - спросила она.

- Нет, спасибо.

- Вы уверены?

И тут мои глаза заметно расширились. Она приподняла низ своего платья так, что стали полностью видны её стройные, слегка загорелые ноги. Они были такими аппетитными, что мне их тут же захотелось погладить и поцеловать.

- Хм... Уже не уверен! И сколько стоят Ваши прекрасные ножки?

- Всего пять рублей, ротик столько же.

- А попка?

- В моем ассортименте она не значится, но у нас есть девушки, которые доставляют мужчинам и такие удовольствия. Хотите, я их приглашу?

- Нет, на сегодня ножек мне будет вполне достаточно. Раздевайтесь, я хочу видеть все ваши прелести.

Денег, предназначенных на чисто деловые цели было, признаться, жалко, но устоять против такой красоты я не мог. Я тут же встал с кровати и стал раздеваться. Она последовала моему примеру, быстро сняв свое платье под которым не оказалось абсолютно ничего, кроме прекрасного девичьего тела. Без единого слова она подошла к кровати, отодвинула в сторону покрывало и одеяло и уже собиралась лечь, как я её остановил.

Глава 3. Концерт

До центра я добрался на автобусе минут за пятнадцать. Не спеша прошелся по Невскому, внимательно вглядываясь в дома, машины и прохожих. В общих чертах город был такой же как и в наши дни, но только не в деталях. Одежда у прохожих была в основном старомодная, отечественная и довольно серая; впрочем проскакивала и импортная, но редко. Автомобили тоже ездили в основном советские - Жигули, Москвичи, изредка Волги. Вывески на магазинах висели самые обычные - фанерные и конечно без всякого неона, а на тротуарах стояли различные киоски, торгующие газетами, пирожками, напитками и мороженым. К одному из них - с названием "Союзпечать" я и подошел, чтобы купить местную газету.

Продавщица немного поворчала, когда пыталась найти сдачу с десятирублевой купюры, но все же вручила мне свежий номер газеты "Вечерний Ленинград". Отойдя от киоска и усевшись на деревянную и давно некрашеную лавку, я пробежал заголовки, в которых не отметил для себя ничего интересного, и потому быстро добрался до последней страницы, где в полном одиночестве расположилась рубрика "Новости культуры и спорта". Вверху были обзоры уже прошедших событий, а ниже - список всех культурных и спортивных мероприятий на сегодняшний вечер и ближайшую неделю - именно то, что мне было нужно. Впрочем из спорта был анонсирован только футбольный матч Зенита и Локомотива, зато концертов было сразу несколько. Вот только названия ансамблей и певцов мне были совершенно не знакомы, потому я конечно не мог определить - местные они или приезжие. И все же один анонс меня сильно обрадовал - это была та самая опера "Орфей и Эвридика", на которую я хотел попасть в первую очередь. И ближайшее представление было именно сегодня - в семь часов вечера. В газете было указано место его проведения и даже адрес концертного зала. Однако билеты в киосках в то время еще не продавали, и потому я решил тут же отправиться по указанному адресу, опасаясь, что все билеты уже раскуплены.

Тревожное предчувствие меня не обмануло - обе кассы, расположенные перед входом в вестибюль, были закрыты, а рядом на стене, ниже рекламного плаката оперы, висела надпись "Билетов нет". Сильно разочарованный таким поворотом дел, я вышел из здания и остановился недалеко от входа, размышляя о том, что мне делать дальше. Начальник мне сказал брать интервью только у питерских музыкантов, но кто из выступающих в ближайшие дни таким является?

И тут ко мне неожиданно подошел невысокий худой парень, и глядя на меня как-то недоброжелательно спросил:

- Билеты нужны?

- Нужны! - ответил я.

- Сколько?

- Один.

- Тридцать.

- Тридцать? Я не ослышался? Может, три?

- По три билеты были в кассе месяц назад и продавались всего два дня. А теперь они уже по тридцать и есть только у меня. Брать будешь?

Выбора не было. Пропустить такое шоу я не мог.

- Буду.

Я достал из кармана три червонца и вручил его незнакомцу, на что в ответ получил желанный билет.

- Приятного просмотра, - сказал тот и отошел в сторону.

До начала спектакля оставалось еще полчаса, которые я провел в прогулке по аллее недалеко от концертного зала. Вскоре стали появляться первые зрители; они не спеша проходили в здание и назад уже не выходили, похоже у всех были билеты. Еще немного побродив по аллее, я наконец решил пойти в зал. Однако в дверях меня ждал большой сюрприз - билетерша весьма преклонных лет, едва взглянув на мой билет, тут же произнесла:

- Дата и время концерта не указаны, штампа Госконцерта нет, значит, билет фальшивый. Похоже, брал с рук.

Она бесцеремонно обращалась ко мне на "ты", видно видела во мне жулика.

- Да, - признался я, - но ведь в кассе нет.

- Конечно нет, их за месяц до спектакля раскупают. Так что в следующий раз бери заранее.

- Я приезжий, нахожусь в командировке, только сегодня прибыл в ваш замечательный город. Прочитал о концерте в газете и сразу сюда. Но увы, кассы закрыты.

- Ладно, если приезжий, я тебе помогу. Подходи, когда спектакль начнется, найду тебе место.

- Понял, спасибо.

Я отошел от входа в зал, и стал бродить по довольно просторному вестибюлю, в котором, кстати, работал небольшой буфет. От скуки я подошел к нему, выпил стакан сока и быстро съел одно пирожное. Наконец, представление началось. Билетерша вышла из дверей и позвала меня рукой. Вместе с ней я вошел в зал, она показала мне на несколько стульев, стоящих вдоль правой стены, и тихо прошептала:

- Мест в партере нет, потому садись на стул. С тебя десять рублей.

- Ого, - подумал я, - похоже бизнес здесь делают все кому не лень.

Но молча протянул женщине деньги и уселся на стул, стоящий ближе к сцене.

Опера была великолепна - яркая, красочная, эмоциональная, с прекрасными костюмами, вокалами и музыкой. Описывать её подробно - бесполезно, её надо видеть. И я быстро понял, почему у неё такие аншлаги, и почему цены на билеты у спекулянтов стоят в десять раз дороже, чем в кассе. Это действительно было весьма знаменательное событие на музыкальной сцене советского времени. Как я узнал позже из Википедии, эта опера была показана зрителям более 2350 раз и вошла в книгу рекордов Гиннесса по числу исполнения одним коллективом. Одно только меня слегка разочаровало - Понаровской в спектакле не было. Вместо неё была другая певица, пела она хорошо, но мне хотелось увидеть и услышать именно Ирину.

Едва исполнители оперы поклонились зрителям и занавес опустился, под продолжающийся шум оваций я быстро пошел за кулисы. Музыкантов "Поющих гитар" я нашел довольно быстро, на второй поклон они явно выходить не собирались, а вот вокалистов среди них не было. Похоже те опять пошли на сцену. Я тут же представился.

- Я, Виктор Артемьев, корреспондент газеты "Комсомольская правда". Приехал из столицы, чтобы взять у вас интервью. Как вы положительно смотрите на это предложение?

- Ого, какая птичка к нам залетела! - ответил бас-гитарист коллектива. - Из самого центра! Что парни, поболтаем с человеком положительно или отрицательно?

Глава 4. Ужин

Минут через десять мы уже сидели в небольшом автобусе марки ПАЗ, на сей раз вместе со всеми вокалистами, но без технических работников спектакля. В итоге нас набралось не менее дюжины человек. С удивлением я заметил, что один гитарист прихватил с собой гитару; похоже и на ужине он собирался петь или, как минимум, играть. Еще минут через десять мы входили в небольшую, но уютную кафешку, в которой не было никого, кроме одинокого официанта средних лет, встречающего нас у входа. По его предложению мы оставили верхнюю одежду в гардеробе и прошли в зал. В центре уже стояло в ряд несколько столов, покрытых одной большой скатертью, а вокруг них множество красивых стульев из темного дерева. Но самое приятное конечно было на столе - разноцветная посуда, бутылки вина и коньяка, а также легкие закуски в широком ассортименте.

Мы быстро расселись по стульям, и я, в полном соответствии с моими ожиданиями, оказался на самом краю стола. Впрочем, меня это не очень огорчало, поскольку по правую руку от меня буквально через пару человек сидел сам Орфей!.. в смысле Альберт Асадуллин, а на другой стороне стола, почти напротив меня расположилась Ольга Левицкая - исполнительница роли Фортуны. Ужинать в компании с такими людьми мне было чрезвычайно приятно.

Вино и коньяк были быстро разлиты по фужерам и рюмкам, а первый тост произнес основатель и руководитель ансамбля - Анатолий Васильев, встав со своего кресла в полный рост.

- Друзья! - начал он. - Я поздравляю всех нас с очередным блестящим выступлением, с очередным аншлагом, с очередными овациями. Как говорил в свое время один из лидеров нашего государства - дело "Поющих гитар" живет и побеждает, потому что оно верно! Так выпьем же за наши успехи и наше правое дело!

С улыбками на лицах все присутствующие быстро опустошили свои рюмки и бокалы.

- А теперь позвольте мне представить нашего гостя из столицы - журналиста "Комсомолки" Виктора Артемьева. Он сегодня впервые посмотрел наш спектакль и потому мне очень бы хотелось узнать его мнение об увиденном, поскольку его мысли о нас мы наверняка скоро прочитаем на страницах самой популярной газеты нашей страны. Виктор, прошу.

После этих слов Васильев наконец сел в свое кресло, я же наоборот встал и стал говорить.

- Мне понравилось! Очень понравилось! Всё понравилось! И сюжет спектакля, и актеры, и костюмы, и декорации, и вокалы, и игра музыкантов. По привычке хотелось бы что-нибудь покритиковать, то есть поругать, но не могу - у меня для этого нет ни малейшего повода, всё было просто великолепно! Вы создали самый настоящий шедевр нашего времени не только в музыкальном плане, но и в сценическом. Я тоже поздравляю вас с таким грандиозным успехом и желаю вам продолжать в том же духе. За вас, "Поющие"!

И я поднял свой опять наполненный вином бокал. Похоже мои слова понравились музыкантам, потому что они ответили мне одобрительными возгласами и выпили вместе со мной. Однако их руководитель не собирался оставлять меня в покое.

- И все же Виктор, будьте откровенны, неужели в нашем спектакле не было ни одного серого пятна? Но ведь такого не бывает. Ну, не скромничайте, скажите, что вам все-таки не понравилось. Здоровая критика нам не мешает, она нам даже нужна для развития.

- Ну, если быть предельно откровенным и с учетом того, что я являюсь ярым поклонником хард-рока, мне хотелось бы чтобы звучание вашего ансамбля было более жестким и тяжелым. Однако я хорошо понимаю, что в нашей стране это пока невозможно, поскольку не все партийные работники доросли до настоящего рока, а если говорить точнее - то похоже, никто из них не дорос. И еще об одном негативном моменте я пожалуй упомяну, хотя вы конечно не имеете к этому ни малейшего отношения. Моё место в зале оказалось не слишком комфортным.

Васильев посмотрел на меня вопросительно.

- Почему? Ты сидел слишком далеко от сцены?

- Нет, не далеко. Но я сидел не в мягком кресле как все зрители, а на жестком стуле у правой стены зала. И это, признаться, слегка портило мое восприятие происходящего на сцене.

- Не понял, а почему ты сидел на стуле?

- Потому что меня туда посадила билетерша.

- Однако! А почему она тебя туда посадила?

- Потому что у меня не было билета. Точнее, он был, но оказался фальшивым. А я его, между прочим, купил аж за 30 рублей.

- И где ты его купил, если не секрет? Случайно не на улице у молодого парня?

- Именно у него!

- Вот же гнида! - воскликнул бас-гитарист, - я же ему говорю - по двадцать продавай, а он аж на червонец дороже, но отчитывается за двадцать, то есть прикарманивает себя треть наших доходов. Придется заняться его воспитанием, а потом прогнать к чертовой бабушке.

- Не понял, - спросил я, - это тоже ваш бизнес? Вы занимаетесь такими делами?

- А что ты хотел? - продолжил гитарист. - Ты думаешь, за свои спектакли мы деньги гребем лопатой? Как бы не так! За каждое выступление нам платят всего лишь по три рубля на брата, и лишь вокалистам по пять, но опять-таки не всем, а только ведущим. Вот и приходится крутиться с билетами. С них мы имеем значительно больше, чем от Госконцерта.

- И что, у вас больше нет никаких доходов?

- Ну почему же, есть и другие доходные дела, иначе бы мы здесь не ужинали. И вообще, если хорошо знать как в нашей стране всё устроено, то можно зарабатывать вполне приличные деньги, хотя и не всегда законными способами.

- Однако, парни, похоже дело хуже, чем нам кажется. - Эти слова уже произнес Васильев. - Вы обратили внимание на слова Виктора о том, что его билет оказался фальшивым? Но у нас-то билеты настоящие! Скажи, Виктор, как выглядел тот парень? Он был с длинными волосами, в потертых джинсах и коричневой куртке?

- Нет. Волосы короткие, брюки обычные, куртки на нем не было, он был в свитере.

- Тогда это не наш парень. Похоже, у нас появилась конкурирующая фирма, которая не может достать настоящие билеты. Что ж, с ними мы быстро разберемся, причем с помощью милиции. Завтра же сообщу об этом своему знакомому менту, и он быстро наведет в этом деле порядок. Ну, да ладно, хватит о грустном. Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я знаю, что у нашего гостя есть вопросы о нашем творчестве. Задавай, Виктор, не стесняйся. Обычно с журналистами мы откровенны.

Глава 5. Мой проект

- А что если продолжение будет не в форме спектакля, а в форме концерта?

- Это как?

- Очень просто: Орфей и Эвридика будут просто петь песни на сцене. Первое отделение - Орфей, второе - Эвридика. Песни конечно будут грустными - о разлуке, потерянной любви и в таком духе. Но потом герои встретятся и споют несколько песен вместе. А назвать это представление можно просто - "Песни Орфея и Эвридики". Думаю, что те зрители, кто посмотрел оперу, с удовольствием пойдут и на концерт.

- Хм... мысль интересная. Но где мы найдем новые песни? Кто их нам напишет?

И тут меня осенила еще одна смелая идея и потому я достаточно уверенно ответил:

- Я!

- Ты? Ты тоже пишешь песни?

- Да! И написал уже около двух десятков!

- И что - ты считаешь их хорошими?

- Хотите послушать?

- Хотим! Друзья, передайте гостю гитару. Надеюсь, он может на ней играть.

- Могу! - ответил я, беря в руки врученную мне гитару и лихорадочно соображая, что же подходящее мне спеть сидящим за столом столь известным музыкантам?

Свои песни я петь не собирался, они явно не были хитами в моем времени и вряд ли станут в прошлом. Тогда что?

Понятно, что это должны быть песни, которые они никогда не слышали, то есть из будущего для них времени, и лучше из недалекого, а то ведь современные песни они вряд воспримут. Значит нужно вспоминать песни 80-х годов, причем хиты, и к счастью, некоторые из них в детстве я с удовольствием напевал и потому хорошо запомнил. И что тогда было популярно? "Мираж", "Фристайл", "Ласковый май", "Маленький принц", Олег Хромов, Наташа Королева, Женя Белоусов. Ладно, остальных вспомню позже. И тут я понял, как должен начинаться концерт и какая песня должна быть первой, о чем поспешил рассказать коллективу.

- Начало представления я вижу так. Ансамбль хором поет слова "Орфей потерял Эвридику" и далее. Потом на сцену выходит Орфей и спрашивает зрителей "Вы её видели? А вы? Вы тоже не видели? Если увидите, то обязательно мне скажите. Я не могу жить без неё." И снова звучит хор со словами "Орфей потерял Эвридику". А потом Орфей начинает петь эту песню.

И я спел первый куплет и припев песни из репертуара Фристайла с такими словами: "Прости, прощай! Нам не вернуть ушедшие дни. Прости, прощай! Не остановишь жизнь."

Во время моего пения за столом была полная тишина, но и когда я закончил, все по-прежнему молчали. Я решил, что они ждали продолжения и потому спел куплет и припев другой песни этой же поп-группы со словами "Сезон любви - прекрасный сон. Как жаль, что был недолог он." И опять тишина. Я немного замялся не понимая, что мне делать дальше. Но меня вдохновил Васильев.

- Продолжай, начало неплохое.

Тогда я спел про "желтые розы как прощальные слезы", о том как "догорает свеча, зажженная тобой", о том, что "больно мне больно, умирает любовь" и завершил эту обойму песней со словами "Прощай навеки, последняя любовь". После этого я остановился и сказал:

- И таких песен у меня еще с десяток. Причем часть из них вполне сможет спеть Эвридика, они тоже довольно грустные, в основном о разлуке.

- Что ж, весьма симпатично, - сказал один из гитаристов. - Такие песни вполне можно петь на концертах.

- А какие песни сможет спеть Эвридика? Спой, пожалуйста.

Эти слова произнесла сама Левицкая. Видно её тоже заинтересовали "мои" творения, а может и пение. И я спел, быстро вспомнив песни 80-х годов в исполнении женщин. Их слова были такими: "Желтые тюльпаны - вестники разлуки", "Музыка нас связала", "Поздно кого-то винить и новой встречи ждать", "Не говори мне "прощай", "Позови меня с собой, я приду сквозь злые ночи".

- И опять весьма симпатично, - одобрила меня все та же Левицкая.

- Так ты планируешь еще и дуэты? - спросил меня Орфей советской эстрады. - Хотелось бы их тоже услышать.

- Секунду, - ответил я, лихорадочно вспоминая песни, исполненные дуэтом и... не вспомнил ни одной. Ни одной нашей. Но в памяти вдруг всплыли зарубежные шлягеры, которые мне раньше нравились, и которые я часто мурлыкал себе под нос, нередко подыгрывая на гитаре. Но ведь я не знал их слов. Как я их мог спеть? И тут мне опять пришла хорошая мысль, которую я тут же озвучил.

- Недавно я сочинил пару песен, которые вполне можно спеть дуэтом, точнее сочинил только музыку, а слова пока не написал. Но скоро конечно напишу. А пока могу напеть без слов.

- Давай, - сказал мне Асадуллин.

И я напел. В оригинале первую песню исполняли испанец Энрико Иглесис и американка Уитни Хьюстон, и называлась она "Could I Have This Kiss Forever", а если по-русски, то... впрочем, с моим знанием английского я никогда не мог перевести её название. А вторую песню с названием... там вообще по-итальянски, потому я конечно не запомнил... в общем, эту песню исполнял дуэт итальянца Эроса Рамазотти с американской певицей Шер.

Когда я закончил напевать, реакция слушателей была уже другой - за столом раздались самые настоящие аплодисменты. Кто-то даже крикнул: "Браво!"

- Ты это точно сам сочинил? - с легким недоверием спросил меня Асадуллин.

- Точно! - не моргнув глазом и ни разу не покраснев, ответил я.

- Это не просто хорошо, это великолепно! Если это исполнить профессионально, то песни станут хитами на все времена.

- Согласен, - поддержал его Васильев. - Для нашего жанра - это просто шедевры.

- Тогда что вы скажете насчет моего проекта? Поддерживаете?

- Поддерживаем на все сто. Вот только участвовать в нем не сможем, потому как заняты другой музыкой практически круглосуточно. Мы создаем новые оперы: за последнее время создали две и в планах еще одна. Правда, первую из них худсовет зарубил на корню, как только увидел в ней наркоманов и проституток. "В стране развитого социализма, - заявил председатель худсовета, - таких явлений нет и быть не может!" Хотел я ему ответить насколько развитой у нас социализм, но тогда запретили бы не только оперу, но и нас. А может и отправили на Колыму рубить лес, от которого щепки летят.