Совсем не принцесса

Глава 1

Красивой, умной и очень отзывчивой
Юлии Олеговне В.

Единственная дочь великого султана Эрзэма, рождённая от любимой наложницы. Подарок небес, слеза богини любви - как только отец ее не называл, по крайней мере, если верить болтовне слуг. Мне вот смутно верится в то, что мой суровый отец смог хоть раз произнести все эти нежности своими обветренными губами. Она родилась наследием королевской крови Севера. Редкая красавица, белокурая, зеленоглазая, ее волосы стекали водопадом до самых колен. Рождённая во дворце, она была захвачена в плен нашим войском в ходе Великой битвы и преподнесена в подарок отцу визирем. Многие богатства Севера принес нам тот великий поход. Но главным сокровищем стала она - гордая и своенравная принцесса.

Дорого заплатил отец за любовь этой женщины. Истинной любовью, как говорят. Обоюдной, ранящей в самое сердце. Недолго длилось их счастье. Родами мать умерла, произведя на свет единственного ребенка, проклятье султана - дочь. Меня, черноглазую ловкую Ильвэ. Унаследовавшую от матери власть над всепоглощающей стихией огня. Сильно горевал отец и над телом любимой, и над тем, что не смогла она принести ему сына. А потом ничего, свыкся. Вот только меня растили наследницей великого султана. В топку камина дворца улетели все великие трактаты о том, что трон занять может только сын, именно мальчик. Где его взять, когда любимая наложница умерла?

Отец решил, что если девочку растить как сына, то из нее выйдет толк. И рано или поздно он сможет вручить всю свою власть в мои руки. Надеюсь, это ещё не скоро случится, и я смогу подольше наслаждаться свободой, волей и лихим ветром. Ходить в походы, прибирать в свои руки все новые и новые земли. Не ошибся отец, растивший меня, как подобает растить сына. Первый поход выпал на мою судьбу через месяц после рождения. Смута тогда царила во дворце, грызлись вельможи, неспокойно было и на границе. Побоялся он оставить свое сокровище, свою дочь вдалеке от себя. Колыбелью мне стала седельная сумка по левую сторону от седока, там, где воину подобает нести свой меч. В правой разместили со всем возможным комфортом мою кормилицу - диковинную крошечную козу, купленную за полный кошель чистого золота. Лошадь качала колыбель в такт своим мерным шагам, коза поила молоком, а над всем этим уютным мирком летали порой острые стрелы.

Сейчас мне исполнилось полных двадцать два года. Мой первый поход без надзора, лёгкий, чересчур лёгкий, поход. Семь замков стоят у меня на пути, каждый на берегу своего озерца. Все вместе, если смотреть отсюда, с выступа скалы озера, жемчужинами складываются в красивое ожерелье. И это ожерелье станет моим по праву. Шесть замков оставлю отцу, а седьмой, самый прекрасный, достанется мне. Осталось выбрать который и захватить.

Жизнь - это битва, кто не бьётся, тот погибает. И, тем не менее, я попытаюсь занять эту долину без единого кровавого боя. Хочу преподнести отцу не разорённые земли, а нетронутые огнем и мечом. Попытаться договориться, или взять хитростью. Не мы, так зеленокожие орки приберут все себе. Разница лишь в том, что мы не будем лить кровь, захватим, станем защищать как свое от нападок соседей и будем собирать дань долгие сотни лет, понемногу, по капле. Орки же захватят сразу и всё. Жителей вырежут и уволокут, что можно уволочь, в свои норы, включая пленных, рабов. Высоко ценятся местные мужчины. Говорят, все красивы, как потомки богов. До захода солнца я сама смогу в этом убедиться. Высоко взлетает над головой лёгкий меч.

- Вперёд!

Грохочет копытами конница. Громко кричат мои люди, глотая пыль. В ужасе сейчас мечется князь по своему замку, знает, кто пришел в пока ещё его земли.

Славно будет выглядеть этот мужчина, когда я стяну со своей головы боевой шлем и выпущу наружу длинную косу. Тяжело принять поражение от войска девицы, как бы он не повесился с горя. У меня на этого князя совершенно другие планы.

Кобыла, почуяв свободу брошенных поводьев, летит стрелой вниз с холма, подорвала, закусив удила, поддалась моему порыву. Споткнется - полетим кубарем обе и останется мой отец без наследницы трона. За нами лавиной мчится мой отряд самых смелых, самых удачливых воинов. Лихие стражи, многие из них маги. Воздеты к небу мечи и знамёна. Остановить нас может только крепостная стена, а она есть у этого замка. Даже мост на цепях и тот я отсюда вижу. Сердце рвется навстречу упоению боя. Глухо трубят на стенах часовые прекрасного замка. Сегодня он станет моим, его выбираю себе вместе со всеми сокровищами, что ждут нас внутри.

Искры летят из-под золотых копыт встревоженной кобылы, ладно выложена камнем площадка. Притормозила, испуганно встала на свечку, гарцует, боится невиданных искр. Верный сокольничий моего отца, единственный, кто меня значительно старше из всего отряда, оглашает суть нашего визита.

- От лица своего отца, султана Эрзема, вызываю князя и хозяина этого замка на честный поединок.

Суета на стене, кого-то зовут, хлопочут. Наконец вышел князь. Гордый профиль лица, нахмурены брови, отливает серебром удобный короткий камзол.

- Я принимаю вызов, если со мной рискнёт биться равный.

- На бой выйдет наследник султана двадцати двух зим от роду.

- Вызов принят.

Традиционный лишенный магии бой на коротких мечах. Вся трепещу от предвкушения, знаю, уверена, что одолею. Сокольничий нервничает, готовит широкий браслет для меня.

Грохнули о землю ворота. Князь вышел один, небогатое по численности войско роится приглушённым многоголосьем внутри стен.

Высокие сапоги гладкой кожи, удобные штаны, рубашка, наброшенная, очевидно, на голое тело и никакой защиты. Невиданное оскорбление для меня. Князь искренне уверен, что ничем не рискует, тем больней достанется ему поражение. Поправила скрывающий лицо боевой шлем, только мои угольно-черные глаза ему и видны сквозь него. Сокольничий у всех на виду затягивает артефакт на левом запястье. Магия жалобно свернулась внутри меня, теперь она недоступна. Такой же браслет крепят на руку князю, только намного длинней, чем у меня. Все же мужчина.

Глава 2

Золотым копытом осторожно щупает гать идущая подо мной лошадь. Глубокая вонючая топь раскинулась на двести метров. Их нужно пройти по скользковатому настилу мореного дуба. Эльфийская работа, старались, делали на тысячелетия, расстилали ковры дорог для меня - единственной дочери султана. Возвращаюсь домой с победой. Мерно бряцают в такт лошадиным шагам семь ключей, обозначающих власть над семью княжьими уделами. Один мой вместе с замком и свергнутым князем, остальные шесть отдам отцу.

Детский голосок произнес слово эльфийской молитвы, ему ответил всплеск тины. Дурная кобыла подо мной шарахнулась в сторону к самому краю настила. Ещё шажок и провалится, и так скользко. В духов болота я особо не верю, а люди здесь не живут. Гать передо мной пуста. Справа тоже никого нет. А вот слева над самой поверхностью жижи виднеется голова мальчишки. Белые кудряшки волос, посиневшие от холода губы, печальные голубые глаза. И ведь не позовет, только смотрит куда-то мимо меня. Правильно, какой дурак решится обратиться к Ильвэ за помощью. Людская молва мне разве что рога не пришпилила. А уж детей я ем каждую полночь, если верить слухам. Ещё один всплеск, кобыла в ответ на него занервничала сильней и со всей силы ударила по доскам копытом. Что строили на тысячи лет, мы так за один день разнесем в щепки.

- Считать умеешь?

- Допустим.

- Считай до ста. Я дойду до того берега, привяжу лошадь и вернусь за тобой. Не дергайся только лишний раз. Вытащу.

- Не сумеешь. А за отцом моим бежать уже поздно.

- Вытащу.

Бездумно пустила пугливую лошадь рысью по неустойчивым мосткам. Золотые копыта скользят, выбивают редкие искры из дерева. Те, вроде затухают, не долетев до торфа. Боюсь, что если я подожгу эльфийское болото, этого султан не простит даже мне. Задняя нога соскользнула, почти коснулась черной жижи, лошадь начала падать, вторая нога согнулась в суставе, передние ноги как-то стоят. Толкается, фырчит, стремится подняться, копыта жутко сползают. Сижу, боюсь шелохнуться. Я-то выберусь, а вот Шез. Стоило ли терять лошадь ради чужого мальчишки! Выкарабкалась, встала и тут же сорвалась в резвый галоп. Берег близок, но поскользнется - не уцелеет. Искры летят уже фейерверком. Кто и зачем наложил такую странную ворожбу на эти доски. Выбрались. Два витка повода вокруг молодого дубочка, лошадь фырчит, рвется. Чары на нее не подействуют. Ну и черт с ней! Бегом рванула обратно, взметая вверх алый плащ. Самой скользко бежать, глубокими шрамами сияют золотые отпечатки от копыт. Да уж, наследили мы тут знатно. Теперь точно влетит, если узнает кто. А больше золотоногих коней ни у кого под седлом тут и нет. Только моя серебристая девочка. Не разберу, тут ли ещё голова ребенка. Его светлые волосенки или кустик прошлогодней травы виднеется над болотом?

- Ты ещё жив?

- Да, - выплюнул еле-еле, крутя подбородком. А теперь надо решить, как доставать парня и не утонуть бы самой. Магии во мне сейчас мало, вся ушла в недавнем бою, опустошив меня почти до нуля. Кочки осушить не сумею. А дерево повалить? Хватит. Ещё бы хватило направить его в воздухе. Вот это уже вряд ли. Единственная подходящая ель венчает собой узкий язык суши, влезший в болото.

Рассекаю воздух пассом руки, вихрь зелёного цвета врезается в ствол, оставляя насечку. Как там говорили лесорубы? Куда хочешь, чтобы упало - с той стороны насечка повыше. А рубить нужно, обойдя сзади и пониже. Второй удар магии опустошает резерв почти до конца. Дерево задумчиво, падать - не падать. Вершина трясется, держаться ему уже нечем, срублено. Толкнула, направила по глупости прямо в мальчишку. Не утопит, так покалечит вершиной. Нет сил смотреть, как оно упадет. Толку-то. Бегу со всех ног к будущему пеньку, слышу громкий всплеск и жадное чавканье тины. Детёныш молчит, хоть бы орал, что ли, я бы знала бежать или поздно уже.

Замшевые сапожки работы гномов безобразно испорчены золотистой смолой. Спешу со всех ног, чуть не падаю. Путаюсь в ветках плащом. Чем ближе к ребенку, чем ближе к вершине, тем плотней торчат ветки, тем сложнее сквозь них пролезать.

- Можете не торопиться, я смог зацепится за ствол. Боюсь, правда, самостоятельно мне не вылезти.

- Так ты что, эльфенок?

- К счастью, это так.

Замороженные существа. Вроде люди как люди, только остроухие, но у них нет эмоций. Надменные, холодные, горделивые. Ни разгневаться, ни улыбнуться не могут, точно лица их покрыты корочкой льда.

Паренек очутился ровнехонько между двух веток. За ствол он держится даже не рукой, подбородком. И уши не особо-то острые. Или наследный принц, или полукровка. Скорее второе. Одного принца в лес бы никто никогда не отпустил. Хотя их династия славится именно остренькими, но небольшими аккуратными ушками. Пуходерная фея, как доставать-то, чтоб не рухнуть самой. За волосы, что ли? Так оторву.

- Сейчас, погоди.

- Ни в коей мере не смею вас торопить.

- Молчи уже, бастрюк. Мама кухарка, папа эльф? Как тебя занесло-то сюда? Ну ты чудо! Мозги от кукушки? Твой мольберт лежит на той кочке?

- Мой. И я рождён в браке.

- Ври дальше. Эльфы никогда не женятся на человечках, только портят их.

Пришлось опуститься на колени, как-то упёрлась ими в тощие ветки, оттопырила попу в противовес на зависть всем болотным кикиморам. Как не хочется совать руки в эту мокрую гадость. Фу! Пальцами пролезла под руку мальчика, второй нащупала воротник. Вытянуть не получается толком. Еле-еле идёт помаленьку. И магией тут не поможешь. Коснусь, либо спалю ребенка, либо подожгу к чертям все болото. Я - огненный маг. И резерва не хватит сейчас обратиться к земле. Плечи вытянула на воздух. Освободившейся кистью парень уцепился за ветку.

- Дальше я справлюсь сам, благодарю за оказанную поддержку.

- Мой народ детей в болоте не бросает, даже чужих. Мы не эльфы.

- Эльфы тоже никого не бросают.

- Да ладно. Только ушастые способны пройти мимо дани богам, и не пошевелить даже ухом. Цепляйся второй рукой, а я за пояс тебя подтяну. Паршивец, рисовать на болоте удумал. Мать обревелась, наверное. Курочек бы рисовал. На что у них пустота а голове, а в тину и то не лезут.

Глава 3

Близится мое совершеннолетие. Ну это, если по местным меркам. Отец начал брать меня с собой в зал совета. Вот и сейчас слуга заглянул, чтобы призвать меня на допрос. Наверное, я никогда не привыкну к этим порядкам. Не суждено. Младший нашелся, а тут вместо того, чтоб обнять, укутать, согреть зовут в тронный зал. Призывают и его к ответу, и меня на малый трон. Так называется резная скамья справа от основного трона, который я вынужден буду занять лет через триста, если не придумаю раньше способ сбежать куда глаза глядят. Надо придать себе хоть сколько-нибудь подобающий вид. Мое поведение вызывает и так слишком много вопросов, не стоит привлекать дополнительное внимание. А то так и тайна раскроется. Вот тогда мне уж точно несдобровать!

Белые волосы рассыпаются по плечам водопадом. Ненавижу! Где мой жёсткий черный бобрик? Вот где? Неумело приглаживаю их костяным гребнем, сплетаю косицы на висках, водружаю поверх серебряный обруч, разукрашенный, извитой. Слуги смотрят за каждым движением, ищут ложное. Пока никак не найдут, мне, определенно, везёт. Поверх охотничьего костюма ложится на плечи грубый зелёный плащ, выражающий мое смирение перед властью отца и властью рода.

Мягкие сапоги глушат эхо шагов, взлетающее в высоту холодных каменных сводов. Проемы окон укладывают на пол полотна света из летнего сада. Холодно тут изнутри, и пока я не нашел способа вырваться и остаться незамеченным. Обруч противно колет виски. Свинство. Или просто надевать его надо иначе? И ведь ни у кого и не спросишь, сразу можно раскрыть свой секрет. А лезть на гору и прыгать оттуда в пропасть я не готов. Лучше жить с белыми космами до пояса, чем вовсе не жить.

Просторный зал потерял свои очертания во мраке. На свете эльфы экономят, как могут. Младший стоит по уши в грязи и воняет как свин. Надо же. Впервые вижу здесь хоть одного нормального ребенка, который выглядит, как и должен выглядеть семилетний парень. А не вот это вот все с волосами до пят и плащом, подметающим пол.

- Расскажи, почему ты вынудил нас искать тебя, - начал отец свою отповедь.

Прямо вижу, как мелкий сейчас начнет отпираться. Хотя, это и не поможет, кристалл правды лежит перед ними на столе, светится пока белым. Да и Эденэль не лжет никогда.

- Трое из родов Фиолетовой долины схватили меня и погрузили в непроходимую топь, когда я шел писать красками набросок новой фрески. Мольберт оставили рядом на кочке, чтобы вы смогли со временем найти и извлечь мое тело. Карандаши, те самые, что вы преподнесли мне месяц назад, они забрали себе, так же как и посеребренные баночки с краской, - ни один мускул не дрогнул на лице этого удивительного ребенка. Стылые они тут. Словно бы замерзшие изнутри, - по гати ехала всадница в красном плаще. Она заметила меня и вытащила. Следом и мой мольберт. Одаренная, магесса огня. Герб я не смог разобрать. Она приняла меня за полукровку и пожелала скрыть свой поступок.

- Это все?

- Ещё она преподнесла мне конфеты. Три штуки. Что было очень кстати, после трёх дней, проведенных в трясине, я ослаб и мог не дойти.

- Я рад, что тебе удалось вернуться под купол дворца. Твой проступок, быть пойманным, я прощаю тебе. От эльфов Фиолетовой долины ты не мог ждать дурного. Испытание храбрости и стойкости, которое должно было случиться только в следующем месяце, пройдено. Плащ забрала стража, нужно определить, кем была эта девушка.

Брат ушел, а вот стражи принесли на вытянутых руках грязную тряпку, похоже, до встречи с болотом это был алый бархатный плащ с оторочкой мехом по вороту. Нет бы успокоить ребенка, который трое суток тонул в жидкой трясине! А, впрочем, брат спокоен и холоден, ведёт себя так, как должен вести настоящий воспитанный эльф.

- Покажи, что ты можешь определить по этой вещи, принадлежавшей человечке.

Должно быть, отец вложил всю брезгливость в последнее слово. Надо же, впервые заметил, что стал называть его отцом даже в мыслях. Наверное, потому, что своего настоящего отца я не знал. Что ж, тем проще лгать.

Магия мне подчинилась ещё не полностью. Ощущаю прохладный зелёный бег инородного потока во всем теле, но использовать полностью не могу. Даром, что каждую ночь тайно учу руны. Некоторые всплывают в памяти сами собой, другие приходится вызубривать заново, оттачивать навык плетения сложных, а порой невозможных заклятий. Первые дни после падения мне даже не удавалось вытянуть кончик нити дара из своих пальцев. А теперь дела идут уже несколько проще. Вот только я никак не пойму, какая руна подходит для плаща. Мне нужно определить, кому он принадлежал, вызнать герб рода. Плащ из дорогой ткани, значит, хозяйка вещицы была аристократкой. Отец смотрит на мои потуги холодно и даже немного зло. Вместо руны поиска с пальцев сорвались горящие искры. Черт!

- Ты стал ни на что не годен. Хозяин трона не может вести себя так. Жалость - порок. Твой брат вернулся целым. Разум наследника должен быть чист, как кристалл правды, вложенный в мою руку.

- А ты не думал, отец, что брату нужно было одобрение, поддержка? Хоть что-то?

- Это лишнее. Так и не смог ничего узнать?

- Как видишь.

- Плащ принадлежал дочери султана, - от ткани оторвался и взлетел вверх силуэт, - Смотри, этот цветок - герб рода ее матери. Горящая в огне роза. Девушка одна из сильнейших магов огня. Она проживет короткую жизнь. Такой дар убивает проклятую им хозяйку. Эта чаша отравлена.

- Ты решил ей помочь?

- Что за глупые мысли посещают твою голову? Девушка унаследует земли после смерти отца. Огромные земли. Ей не удастся держать их в своих руках долго. К лучшему для нас всех. Готовься ко встрече со своей нареченной. Это будет радостный день. Несколько лет, разделенных с человечкой, собьют с тебя ненужную спесь и уймут глупые мысли.

- Отец!

- Воля рода! - зелёный поток сорвался с его пальца и клеймом осел у меня на предплечье. Воля рода. Непререкаемый приказ.

- А если она откажется?

- Я сделаю все, чтобы не отказалась. Человечки не знают ни наших традиций, ни нашей магии. Она не поймет ничего. А клеймо уже спеленает ее ауру.

Глава 4

Цоканье копыт звучит все яснее, все громче. Подъезжаю к дворцу отца, а тут много где каменная мостовая. Главный визирь распорядился, чтобы сберечь роскошь наших ковров. Разноцветных, нарядных, тонких. Ими устланы во дворце все помещения. Отец любит роскошь и позолоту. Это я не такая, предпочитаю жить налегке. Но свой замок превращу в самый красивый из человеческих, существующих в этой части нашего мира. Надеюсь, очень надеюсь, отец сохранит этот замок за мной.

Путь был долог, кобыла устала, тянется губами к траве. Розоватый цветок азалии сорван и съеден. Со всех ног из дворца бегут стражи. Опасаются, что истопчем и съедим все цветы.

Мягко спружинила клумба под сапогами. Так удобней, чем спрыгивать на жёсткий камень брусчатки.

Проверила ключики в правом кармане, все на месте, - я сегодня возвращаюсь домой с хорошей добычей.

В левом кармане пальцы приятно холодит ключ от моей новой игрушки – замка с красавцем управляющим. Удачно я назначила князя на эту должность. Пусть служит мне верно, это будет ему хорошим уроком. Не хотел со мной сразиться! Взвыл, когда узнал, что я дочь султана! Ничего, образумится, не денется никуда. Все покоряются моей власти, и этот князь не станет исключением. Мы с отцом любим власть, оба. Я терплю только его превосходство, его власть над моей судьбой. И больше ничью. Султан это знает и принимает мою покорность, словно бесценный дар. Ищет отблески пламени в моих черных глазах, но не находит.

Отца обнаружила в зале Совета. Визири сидят на низких скамьях вдоль стен, все они одаренные маги. Но стихия огня во всей своей мощи доступна лишь мне одной - наследство матери. Там, на далёком севере, огненных магов много, а у нас сплошь водники, да воздушные маги. Роскошь истинного пламени не по их силам.

- Наследие хана! - оглашает страж мое появление. Не раскроет отец объятий, не встанет со своего трона. Лишь скользнет взглядом невзначай по кожаному боевому кафтану - ищет следы моей крови, затерла бы, даже если б они и были, внимательно следит за походкой, не выдаст ли она какого ранения. Но виду о своем страхе за меня не подаёт.

- Великий хан, султан Эрзем, я с благой вестью. Хочу преподнести вам новое прекрасное ожерелье. Шесть замков, стоящих каждый у своего небольшого озерца.

Взгляд отца потемнел, вместо голубого глаза приобрели цвет весенней бури на море. Надо торопиться, а то не отдаст мне мою собственную желанную игрушку.

- Только шесть?

- Седьмой замок я завоевала сама в честном бою. Дозволите ли вы сохранить его за мной в память о короткой победе? Ведь скоро праздник, день весеннего равноденствия.

- Раз так, пусть он станет украшением твоих скромных земель.

- Я благодарна вам. Моё почтение, отец.

- Останься и займи свое место у трона.

Черт. Похоже, отец узнал что-то о моих похождениях. В щеки тотчас бросилась кровь. Ну никто же не запрещал мне носить платье? Подумаешь, навела личину и, прикинувшись горничной, сбегала в захваченный город во время нашего прошлого похода. Наследник имеет право на развлечения, я это читала. А значит, и наследница тоже. Кто виноват, что со мной никто не желает иметь беседу, пока я одета, как подобает юному воину? В чепчике и платьице из недорогой ткани куда проще с этим делом. Похоже, отец узнал о моих мелких проказах. Ну не будет же он отчитывать меня прямо сейчас, публично, при всех? Или все же будет?

Покорно я заняла свое место на скамье рядом с троном. Визири молчат, водники оглаживают свои серебристые бороды, струящиеся потоком непроливаемой, - ну почти, - воды. Так хочется подержать, как в детстве, хотя бы одну из них. А визири, похоже, все помнят, лукаво мне улыбаются. Я, шутя, сморщила нос. Не по статусу - ну и не надо.

- Сегодня на рассвете к нам прибыли гонцы из народа Серебряных эльфов. Принесли извинения.

- Извинения? Ушастые? Быть такого не может. Не отравленные стрелы? Нет?

Строгий взгляд отца охладил мой язык.

- Именно так. Долгие восемь лет их народ подозревал нас в коварных нападениях на оплоты власти Серебряной долины. Виновными оказались не мы, а их родня из Фиолетовых эльфов. Виновные уничтожены. Нам же принесены самые искренние заверения в дружбе и кусочек их священного корня в ларце, украшенном самоцветами. Я приказал отнести его в твои комнаты.

Понятно, отец просто не нашел разумного применения сомнительному подарку и боится, что тот может затеряться среди гор золота и самоцветов казны. Может, эльфы мухоморов объелись? Вот и приносят нам заверения в своей дружбе? Холодные, расчётливые, мстительные. Сколько их погибало при нападении на наши аванпосты, на наши границы. Но и нам урона они принесли много.

- Мир с выходцами из Серебряной долины будет полезен нашему ханству.

- Мудрое решение. В качестве жеста доброй воли они пригласили в свои чертоги наследницу трона. На рассвете тебя встретят у входа в долину. Все клятвы принесены. Путь безопасен.

- Путь за подарками для султана был долог. Моя лошадь устала. И мои люди жаждут покоя и развлечений.

- Поедешь одна. Лошадь успеет восстановить силы за ночь. Водные маги ей в этом помогут. Тебя встретят подарками, как дорогую гостью. Это великая честь - ступить под кроны их леса.

- Как прикажешь, мой повелитель.

Я встала и склонила голову перед отцом. А у меня были такие грандиозные планы на эту чудесную теплую ночь. Только сегодня дошьют по моей мерке красивое новое платье зажиточной горожанки. В городе фейерверк, люди празднуют новый год, окончание весны и начало полного красок жаркого лета. Гуляния, празднества, пир, столы накроют прямо на площадях, будут танцы и громкое веселье. Кареглазый блондин, лихо подколов длинную челку ракушкой, будет разливать горячее хмельное вино в старом пабе и искоса смотреть на дверь, ждать моего возвращения. Захваченный нами город не ведает бед. Люди и не заметили, что место их короля занял наместник султана. Мне там появляться среди горожан без охраны и в легком праздничном платье совсем не желательно.

Глава 5

Натаниэль

Кухонный стол завален горшками, мешочками, баночками с медом и специями. Да уж. Готовить я никогда не умел. И, тем более, печь. Хотя, по идее ничего сложного. Смешивай себе муку, воду и яйца. Сверху намажу медом и посыплю чем-то красивым из банок. Мелкий несмело руководит. Так боится моего позора, что даже капелька пота проступила на лбу. Рецепт бы хоть дали. А, впрочем, другие же как-то пекут, значит, и я справлюсь. Тесто замешено, колобок я скатал. Заклинание, знаменующее начало брачного обряда, сплел. Немного криво вышло, но в хлеб впиталось как надо. В печь водрузил колобок, усадив на широкую доску. Осталось ждать.

- Мы забыли добавить закваску!

- Ещё не поздно, я только засунул. Перемешаю ещё раз, с чем нужно.

- Уже не выйдет. Хлеб впитал заклинание!

- Значит, оставим как есть.

- Но состав разойдется с рецептом. Это плохо. Обряд может пойти не так, как должен. Впрочем, тебе подскажет отец, как исправить ситуацию, если это ещё будет возможно.

- Будет стоять рядом и подсказывать?

- Почему? Он займет свое место на троне и обратится к тебе мысленно, если посчитает это возможным. Девственный эльф склонен к ошибкам в главный день, определяющий его судьбу.

Девственный! Знал бы ты, братец. А впрочем, кто знает, правда ли все то, что я помню? Может, и горячие мгновения мне только приснились? Как узнать, почему я вообще упал со скалы, и что стало с моим сознанием. Я же помню две своих жизни. Одну эту, проведенную в своем родном дворце, в Серебряном лесу. Отчётливо помню, как отец брал меня с собой на охоту. Помню восторг от самого первого подстреленного мной оленя. Попал в него на самом излете стрелы. Думал, стрела вообще пропадет, и я получу порицание других охотников. Я попал тогда, и папа одобрительно мне улыбнулся и положил свою огромную руку мне на плечо. А меня всю ночь потом мучили кошмары.

Но ведь и другую свою жизнь я тоже отчётливо помню, быть может, даже ярче, чем эту. Крошечная комната, каморка скорее, квадратные неудобные свитки, усеянные странными грубыми письменами, друзья, их было у меня много, дом у озера наподобие гномьего. Зимой там все укутывал снег, льдистый, острый, холодный. Тут такого и не видели никогда. Значит, все это было? Ведь было? И родители, которые провожали меня на пороге, стоя между теплом дома и морозом двора. На самой границе света, льющегося с потолка из круглого шара. Только при свете дня, даже на самой границе рассвета эти воспоминания меркнут все больше с каждым, отставленным позади днем. Становятся мутными как стекло. Зато ночью они приходят до боли осязаемые, яркие. Отец узнает, кто я на самом деле - убьет. Ведь я изучал то, о чем здесь нельзя даже думать. Произнесённое вслух, наверняка, карается по традиции и жестоко.

Ильвэ

Глаза просто не открываются, то есть совсем, ну вот совсем никак. Хорошо, лошадь умная, сама выбирает дорогу. Тьма кругом непроглядная. Ненавижу ушастых. Вот что им стоило назначить встречу в обед или хотя бы завтра? Наверняка ничего не подарят, только дадут полюбоваться деревьями и кустами. Повезёт ещё, если пригласят во дворец. На обед можно не то что не рассчитывать, а даже и не надеяться.

Кусочек вяленого мяса чуть обнадежил, смирил с темнотой и ночной прохладой, подарил своим вкусом воспоминания о костре и весёлых рассказах моих смелых стражей. Им-то хорошо, они сейчас только ложатся спать после веселья.

Жаловаться нельзя и страдать о своей судьбе тоже. Отец наградил меня своим доверием, значимым поручением, я буду налаживать связи, первая из нашего народа, кого вообще пустят в Серебряный лес. Может, удастся украсть хоть веточку. На развод, а если не выйдет, то на продажу. Сами, точно, не отдадут. В груди разгорелся непонятный мне жар. То ли магии потратила вчера слишком много, и резерв так себя восполняет, хотя, вроде бы раньше так сильно никогда не горело. А может, с мясом что-то не то? Кто его знает. Но кусочек с жалостью выбросила в траву, было вкусно. Воды, что ли, выпить? Фляга наполнена до самого верха и укутана в чехол толстого меха. А вода внутри ледяная, словно только что поднятая из недр самого глубокого колодца. Жар в груди чуть утих. Значит, это не резерв, а все-таки мясо. Переперчили, бывает. Вернусь от эльфов, буду целый день отдыхать. А потом проверю, как идёт обустройство моего нового замка. Зря я, наверное, выбрала портьеры голубого набивного шелка в столовую. Нужно было брать золотистые, тонкие, сверкающие в мерцании свечей и моего собственного огня. Черт, всё-таки жжется. Сбросила шарик огня в придорожный камень, старую неудобную метку, обозначающую отрезок пройденного пути. Камень взорвался на крошечные осколки, кобыла шарахнулась вбок - пугливая, я чуть не слетела на землю. Почему вышло так мощно? Спросонья? Так я же магии вложила всего ничего, каплю. Просто проверить свой собственный резерв. В груди, кстати, стало значительно легче, будто исчез огонь, распиравший ее изнутри. Странно. Но об этом я буду думать потом. Встречают, стоят на дороге зелёные балахоны. Надо поскорее вспомнить, как у них принято произносить подобающее мне по статусу приветствие. Хотя, старайся, не старайся, а на эльфов хорошее впечатление никому из людей ещё не удавалось произвести.

Спрыгнула на землю, но не отпустила повод. Нет уж, кобылу кому ни попадя я отдать никак не могу. Коновод топчется у нахальной морды, лошадь косит глазом, так и норовит обзавестись трофеем на память, слишком уж капюшон эльфийского плаща напоминает траву и цветом, и, полагаю, запахом. А вот у встречающих меня эльфов головы украшены красивыми обручами, открытые лица исполнены надменной, чем-то пугающей, красоты. Слишком идеальными кажутся высокие лбы, четко очерченные высокие скулы, огромные глаза глубокого серого цвета, искрящиеся изнутри серебром. Я замерла, тщетно пытаясь осознать, как могут мужчины быть настолько красивыми и настолько холодными, не вызывающими отклика в сердце своей диковинной внешностью.

- Наследница султана Эрзема, приветствуем вас на нашей земле.

Глава 6

Ильвэ

А лес и вправду серебряный. Стволы серые, рассечены черными трещинками на чешуйки шероховатой по виду коры. Кажется, что они достают кронами до самого неба и шелестят где-то там, высоко. Листья можно увидеть только на совсем молодых побегах. Две-три штучки венчают собой тонкий прут, блестящие, плотные, толстенькие. Как бы потрогать, а ещё лучше украсть одну веточку. Вдруг приживется? Эльфы следят зорко за каждым моим шагом. Кобылу и ту сами ведут под уздцы, справедливо опасаются, что хитрая дрянь сожрет наиболее ценный росточек.

- Вскоре Наследница сможет выразить свое восхищение особым побегом, - мне показалось, или эльф улыбнулся? Быть такого не может. Примерещилось, скорее всего, в царящем тут полумраке. Серебряные кроны не пропускают вниз почти ни одного лучика солнца, жадно пьют его свет прямо над облаками.

А особый побег и вправду достоин восторгов. Тонкий кривоватый ствол разветвлен на множество хрупких веточек. Все деревце с меня ростом, не выше. Листочки отливают серебром и тонкой позолотой. Играют на дереве, переливаются, звенят тихой мелодией, качаются сами по себе при полном безветрии.

- Можно потрогать? - наглость. Форменная наглость.

Отец будет очень расстроен, если узнает, что я сорвала начало выгодных отношений с эльфами. Любой дурак знает, что в этом лесу ничего нельзя трогать обычному человеку. Даже магу. Прикосновения человеческих рук считаются оскорбляющими красоту и чистоту этих деревьев.

- Можно. Это дерево - подарок вам, в знак нашего уважения и в доказательство дружбы.

- Мне?! Это потрясающее растение? А как его достать из земли? У вас есть лопата?

- Не беспокойтесь. Ваши подарки доставят во дворец султана Эрзема.

- Нет!

Эльфы отпрянул от моего крика, а с кончика пальца внезапно слетела искра. Хоть бы не сжечь тут ничего.

- В этом лесу запрещено разжигать огонь. Отказавшись от нашего подарка, вы нанесёте оскорбление всему народу.

- Я не отказываюсь! Даже не думала. Это дерево должно расти во дворе моего замка. Там чище воздух и его никто не обидит. А оно, точно, прирастет?

- Корни сами собой вонзятся в землю. Дерево будет доставлено и прирастет в том месте ваших земель, где посчитает нужным.

Крупная веточка тянется к моей руке, оплетает запястье, вкладывает мне в ладонь тонкий полупрозрачный лист. Звенит всем своим существом на прощанье. Как не хочется уходить. А вдруг эльфы его потеряют? Или дерево будет украдено по пути к моему замку? Такое крохотное, неимоверное, чудесное. Огонь выйдет из берегов, если я с ним расстанусь.

- На следующем рассвете я пришлю отряд стражи. Они сопроводят ценный груз и укажут дорогу.

- Да будет так. Сохраните этот лист. Мало кому достается такой подарок.

- Обязательно.

Больше я особо по сторонам не смотрела. Самый ценный росток этого леса достанется мне. Уже достался, нужно только подождать, пока его привезут. Может, самой сопроводить? Нет уж. Этой ночью мне нужно как следует отоспаться.

Лес все не кончается, мы идём и идём, а впереди только стволы высоких деревьев. Лишь изредка можно увидеть фонари огромных цветов, ползущие по стволам к небу. В некоторых святятся огоньки. Значит, такой цветок крошечные полудикие феечки сделали себе домом. В нашем лесу тоже такие живут, только домики у них меньше. С ладонь, крупнее цветов у нас не растет. А эти размером с хорошую тыкву, целый дворец для крошечного народца.

Дворец короля восхищает. Каменным изваянием он застыл тут один-одинешенек, целиком и полностью сотканный из каменной паутины, детище великого колдовства. На одну ниточку идёт целый валун. Как такое возможно сотворить? Сколько магии для этого нужно. Каменные кружева на веки веков застыли между высоких колонн. Крыша сложена в форме соцветий из множества мелких пластин. Почти настоящие, только огромные, замершие в своей идеальной красоте лилии, розы, бисеринки вереска. Красота, возведённая в каменный абсолют.

Высокие двери открыты заранее.

- Лошадь можете взять с собой, раз уж вы ей так дорожите.

Дикость какая. Но и оставить один на один с этим лесом, полным теней, мне ее страшно. Копыта, вышагивающие по камням эльфийских ступеней, топчущие узор эльфийских рун – кощунство. Каждая искорка, взлетающая от них, поднимает во мне волну страха. Спалим сейчас и лес этот и дворец вместе с ним. И мое деревце.

А внутри дворца пустота. Свод потолка теряется в вышине, сумрак тронного зала разрезают на лоскутки солнечные лучи. Не сразу я заметила эльфа на троне. Водопад светлых волос поджат тонким обручем вместо привычной короны.

Нет на нем бархатного плаща, который являлся бы символом власти. Только многослойное одеяние из зеленой ткани. А все равно эльф прекрасен, как древнее лесное божество, решившее показать, наконец, свой лик человеку.

- Мои сыновья, - простирает он руку в сторону широкой скамьи.

Юноша моих лет, наверное. Так и не разберёшь. Сумрачно, а он зачем-то накинул капюшон плаща на голову. И мальчишка. Неужели тот самый? Нет, наверное, просто похож, такого же возраста. Тот был тощий и страшный, а этот красивый и чистый. И уши вроде длиннее.

- Благодарю за оказанную мне честь.

- Серебряный лес помнит творимое людскими руками добро. Нас ждёт долгая дружба.

- Отец будет рад ей.

- Примите от моего старшего сына подарок. Вы, должно быть, голодны после долгой, проделанной вами дороги. Он сам испек этот хлеб согласно древним традициям.

- С радостью.

Юноша встал. Ошиблась, по повадке это скорее взрослый мужчина. Достал из складок своей одежды странный пирог. О чем думают эльфы, когда готовят такое, и как вообще это понимать? Уголёк присыпан наклеенными на мед лепестками. Надеюсь, хоть есть не заставят. Тонкие пальцы заметно напряжены. Может, подарок отравлен? Нет не похоже. Да и кто в здравом уме станет есть уголёк?

Я протянула руку, эльф замер на месте. Подлая кобыла нарушила все торжество момента. Ей уже второй час не удалось ничего ухватить. Лязг зубов, летящий на поводе коновод. А эльф стоит, зазевавшись. Еле успела выдрать из его рук злосчастный пирог, иначе не миновать скандала. Долго бы пришлось объяснять султану, что моя лошадь делала в тронном зале Серебряного леса. За такое дома могут и не простить. Эльфы к нам со знаком дружбы, а я скормила этот знак своей лошадке? Да и кобыла могла отравиться этим липучим угольком, это даже на сухарь не похоже. Как бы не испачкать медом дорожную куртку, все осы на обратном пути тогда будут мои. Подняла глаза на молодого мужчину, чтобы поблагодарить на всякий случай. Тот стоит, широко распахнув глаза, не может удержать холодную маску. Вся горечь мира отразилась в его огромных зелёных глазах, дёргается опахало пышных ресниц. А в пальцах зажата несчастная черная крошка. Похоже, я нарушила какой-то обычай. Вот только какой?