Спасённый. Третий не лишний

Глава 1

Первыми появились звуки: шуршание, писк приборов, чьи-то шаги. Я слушала внимательно, потому что ничего иного мне не оставалось. Меня окружала невесомость, надёжно укутавшая в свои объятия, и всё, что я могла, это слушать.

«Фиксирую мозговую активность», — раздался новый звук. Какой-то механический.

— Слишком рано, — недовольно ответил... мужчина? — Продолжай отслеживать показатели.

«Принято».

И снова только шуршание, писк приборов.

Мысли текли вяло. Вокруг чудилась какая-то сладость. Вдохнула — и сладость усилилась. Что? Я дышу? Думаю? Откуда-то пришла мысль: «значит, существую». Но тогда кто я? Что за существо?

«Растёт уровень кортизола».

— А вот стресс нам совсем не нужен. ИскИн, добавь два кубика раствора.

«Выполняю».

Сладость усилилась, осела на языке, заполнила лёгкие, и наступила сплошная темнота.

Вторым было лицо за стеклом. В какой-то момент, устав от монотонного писка, я просто открыла глаза. Моргнула и уставилась на мужчину. Он явно был удивлён, заправил за ухо длинную пепельную прядь и изумлённо выдохнул:

— Ульяна?

Я узнала этот голос, слышала уже. А Ульяна — это я? Не знаю, наверное. Звучит красиво.

— Куда ты всё время торопишься, землянка? Я ещё не закончил. Спи. ИскИн, ещё один кубик раствора.

Снова сладость на языке, веки потяжелели, закрылись, но темнота была неполной, со светлыми кругами перед глазами. Вопреки желанию мужчины я не уснула, я думала и мысли текли намного легче, плавнее и быстрее, чем раньше. Выходит, меня зовут Ульяна и я землянка? Я знаю, кто это — житель планеты Земля, человек.

«Мозговая активность увеличилась. Фаза сна отсутствует. Показатели в норме», — всё тот же механический голос. Неизвестный ИскИн. Кажется, так называют искусственный интеллект.

— Анализ провела? Твои предположения?

«Активизировался участок мозга, ответственный за воспоминания. Добавить ещё кубик раствора в капсулу?»

— Нет. Пусть вспоминает, раз выспалась на несколько жизней вперёд. Только за показателями следи. Перед женой будет неудобно, если сведём её подругу с ума.

Подругу? Я чья-то подруга? Звучит... тепло. Значит, я не всегда была такой? Уже хоть что-то.

С этого момента меня перестали «отключать» раствором. Я бодрствовала, иногда открывала глаза и вспоминала. Я не видела себя, не могла пошевелить даже пальцем, но всё отчётливей вспоминала Землю — синюю планету, покрытую обширными океанами. Вспомнилось многое: здания, машины, самолёты, телефоны и интернет, животные в лесу и зоопарках, и рыба, которую можно есть. Через несколько дней, которые я отмечала для себя благодаря периодам бодрствования мужчины, я уже знала, что люди едят и пьют, сколько раз, и какой у продуктов вкус. Для себя я назвала эти воспоминания базовыми, необходимыми для комфортной жизни. Через неделю я выжала из памяти всё, что там хранилось. Мои знания смело можно было назвать обширными, но всё-таки один недостаток имелся: я совершенно не помнила себя.

А потом случилось то, что положило конец моей невесомости — в лабораторию, где стояла капсула со мной, пришёл гость.

— Сдурел? — рыкнул на незнакомого мужчину местный учёный. — Я просто так, по-твоему, запретил сюда заходить?!

— Да ладно тебе, она в капсуле. Что ей будет?

— Я её по кусочкам собирал!

Меня собирали по кусочкам? Почему? Я хоть когда-нибудь смогу почувствовать своё тело?

— Зачем пришёл?

— Император хочет, чтобы мы признали нашего сына его наследником. Со всеми вытекающими последствиями.

— Размечтался. Пусть своего делает.

— Он не может. У него почти исчез резонанс.

— Сочувствую, — хмыкнув, соврал учёный. — Но ничем не могу... Хотя нет, могу. Иди-ка ты, Итан, к Снежане, а мне поработать надо. Недельку, может, меньше. Прикроешь?

Гость ничего не ответил, ушёл, но для меня его визит изменил многое.

Сначала учёный долго вглядывался в моё лицо, обсуждал с ИскИном какие-то показатели, а потом что-то загудело, и невесомость ушла. Не сразу, прошло достаточно времени, прежде чем сладость покинула капсулу, а моё тело налилось тяжестью. Я, наконец, почувствовала его, но не спешила радоваться. На место невесомости пришла боль. Она пронизывала каждую клеточку моего тела, и если бы я могла, то кричала дурным голосом, но всё, что я могла — это открывать рот и хватать воздух.

— Запомнила ощущения? — бездушно спросил учёный и что-то мне вколол. — Сейчас полегчает. У тебя был вырезан язык и кое-какие органы. Я заменил всё синтетическими, лет на сто их хватит, потом нужно будет заменить. Лекарства я тебе дам с запасом, но думаю, за месяц твой организм адаптируется. Колоть будешь сама, можно в бедро. Хоть моргни, если всё поняла. Отлично. А теперь давай попробуем сесть.

И моя жизнь началась сначала. Я заново училась сидеть, ходить, держать ложку и говорить. С речью было тяжелее всего, язык не желал слушаться. Моё обучение явно проходило ускоренным темпом. Учёный куда-то спешил, заставляя меня тренироваться до тёмных точек перед глазами.

Глава 2

Какой подарок меня ждёт, учёный не сказал. Внутри зашевелились сомнения — вряд ли мне это понравится. Никак безвременно почивший в памяти жизненный опыт заговорил. Да и если было бы что-то приятное, можно было объяснить по-человечески, а не вырубать сладким газом. Кажется, тактика «слушаюсь, запоминаю, учусь» дала сбой в самом начале, и все земные «тише едешь...» со мной не работают.

Зато я взбодрилась. Ещё после встречи со своим отражением эмоции стали ярче, а теперь вообще бурлят, как лава в жерле вулкана. Ведь если от меня решили избавиться, значит, дальше всё зависит только от моих поступков. Бездействовать я больше не собиралась. Да, слабая! Да, ничего не помню и не понимаю! Но это не повод катиться с горочки вниз.

Нёс меня учёный не очень долго. В какой-то момент показалось, что за закрытыми глазами стало ещё темнее, появилось ощущение полёта, но со странным скрежетом всё исчезло. Да и сам учёный быстро ушёл: положил на что-то твёрдое и, пожелав удачи, оставил одну.

Вокруг было непривычно тихо. В лаборатории постоянно что-то шумело, пищало и пикало. Здесь же... на мгновение показалось, что меня поместили в камеру или комнату, где нет совсем ничего, но вот слабость, как и было обещано, стала отступать, ресницы затрепетали и распахнулись.

Сказать, что я оторопела, рассматривая место, где оказалась, — это не сказать ничего. Металлическим было всё: встроенные панели с тусклыми лампочками на потолке, выкрашенные в серый цвет стены и пол с горящими в сторону от меня стрелочками. Я что, в каком-то бункере? Сбоку у одной из стен стояли коробки, накрытые опять-таки металлической сетью и, кажется, прикрученные к полу. Или кладовка... А может, это склад контрабандистов?

Не знаю, почему в моей голове возникла последняя мысль, но она ещё настойчивее застучала в висках, когда спустя пару минут тусклые лампочки вдруг ярко вспыхнули красным, и зазвучала оглушающая сирена. Я как раз пыталась подняться с пола. Пришлось бросить все силы, чтобы свернуться калачиком и зажать руками уши.

Но всё это было чистой ерундой по сравнению с тем, что произошло дальше. Какая-то чёрная тень просочилась сквозь видневшуюся вдалеке дверь и двинулась на меня! Стремительно... Неотвратимо... Как небесная кара на грешницу.

Даже завопить от ужаса не успела, когда это нечто набросилось на меня, испепелило мой комбинезон и...

Я ждала боли, мгновенной смерти, но не того, что резко станет хорошо. Невероятно хорошо! Дыхание перехватило, соски болезненно заныли, внизу живота потеплело, сжалось, будто кто-то закрутил тугую пружину. Я громко застонала, когда наконец моё тело содрогнулось от сладкого спазма.

«Оргазм, — пришла мысль-вспышка с каким-то неясным воспоминанием. Два тела в кровати со смазанными лицами явно намекали, что это состояние мне знакомо: — Я... только что кончила».

А потом снова и снова. До ярких звёзд перед глазами. До сбившегося дыхания и пересохшего горла из-за несдержанных стонов. До сиплого крика, когда терпеть сладкую пытку стало невыносимо. Между ног горело и текло. На секунду даже показалось, что я чувствую что-то приятно-прохладное привлекательной формы у внутренней стороны моего бедра.

Естественно, я поддалась! А кто бы не поддался соблазну и первобытному инстинкту, когда терпеть больше нет сил? Мне было абсолютно плевать, что за тёмная гадость облепила меня — кара небесная или мутировавшая после экспериментов хтонь, — плевать, какие будут последствия, если я вставлю это в себя. Всё, что я хотела — заполнить пустоту внутри, сжать пульсирующими мышцами штуку, что на ощупь напоминает возбуждённый член. Так что да, я обхватила её ладонью, ловя очередной сладкий спазм, примерилась...

Она исчезла внезапно. Просочилась, как дым, сквозь пальцы. Тёмное облачко удовольствия от меня отшатнулось, отлетело к двери и свалило сквозь преграду.

У меня, кажется, мозг завис от такой подставы. Ни единой мысли. Я просто смотрела вслед сбежавшей тучке и хлопала глазами.

Не поняла... Меня сейчас кинули, да? Поматросили и бросили?

Что-то смутно знакомое мелькнуло в памяти. Кажется, такое со мной уже было.

— Вот же! — я облизала сухие губы и перевернулась на спину, раскинув руки и ноги в стороны. Красный свет и оглушающая сирена меня больше не трогали. — Вернись, зараза. Всё прощу. Я же, кажется, себя вспоминать начала.

Но тучка не вернулась. Более того, сирена тоже отключилась, а свет опять стал приглушённым. С комбинезоном чуда, к сожалению, не случилось, и он на мне по щелчку пальцев не материализовался. А после и вовсе послышались приближающиеся шаги. И этот кто-то шёл в мою сторону так, будто ногами гвозди забивал.

— Лишь бы не в мой гробик, — посетовала вслух. — А то я его с собой не захватила.

С трудом успела сесть, прикрывшись волосами и руками, когда в помещение влетел очень высокий мужчина, почти два метра ростом. Он был абсолютно рыжим: длинные волосы, заплетённые в толстую косу и перекинутые на плечо, рыжие брови и пушистые ресницы над карими глазами, даже щетина на лице имела рыжий оттенок. Единственное, что могло намекнуть на родство с учёным, который пнул меня сюда, — это непривычно вытянутая форма его лица. Рыжик был одет во всё красное: брюки, рубашка, пиджак, даже ботинки — всё было насыщенного красного оттенка.

Если бы не необходимость прикрывать наготу, я бы хлопнула себя ладонью по лицу. Проснувшееся чувство прекрасного истерично заржало на заднем фоне.

Глава 3

Я сидела в роскошном кожаном кресле, забравшись в него с ногами и кое-как прикрывшись пиджаком, и слушала, как натужно скрепят шестерёнки в моей голове. Приличных слов не было, зато неприличных... Лучше бы про свою жизнь вспомнила, чем это! А всё потому, что за стеклом передо мной был космос.

Все дырявые носки мира, но почему космос? Почему меня не могло занести в дикие племена Африки или под палящее солнце пустыни? Почему я должна была попасть именно на космический корабль к императору чужой планеты, а?

Рыжик, к слову, не соврал. Мы пока шли до центра с пультом управления корабля, мужчине несколько раз «звонили». Ну, это я так назвала вспыхивающие перед нами голограммы с незнакомцами, которые весьма почтительно обращались к своему императору. В общем, Рыжик с учёным никакие не сумасшедшие, это я немного того — не всё помню, ничего не знаю и что делать дальше даже слабо не представляю.

Вопросы задавать, после того как Дейтон нарычал на меня, страшно! Встретить бы сейчас учёного, да выдрать ему пепельную шевелюру по одной волосинке!

Новая информация заставила молчать и усиленно думать. Вот я и заняла единственное кресло в помещении, чтобы не мешаться ходящему из стороны в сторону императору. Он кому-то «звонил» с планшета, а этот кто-то его нагло игнорировал. И я даже догадываюсь кто!

Император, к слову, дураком не был, игнор распознал и отдал ИскИну приказ разворачивать корабль домой, но дозваниваться не прекратил.

Наконец, голограмма перед Рыжиком вспыхнула, но почему-то не успокоила, а взбесила ещё сильнее.

— Итан, — процедил он сквозь зубы. — Я набирал Леандра.

Мужчина с какими-то нереально сине-фиолетовыми глазами с чёрной окантовкой открыл рот, закрыл, немного подумал и выдал:

— Он занят. Снежана ругается.

Я узнала этот голос. Слышала всего раз, но именно после визита этого мужчины в лабораторию учёному пришла в голову мысль меня сплавить.

— Надеюсь, она откусит ему голову, — Рыжик был весьма кровожаден.

— Да за кого ты принимаешь мою жену?!

— За хищную самку, лишившую меня самых перспективных родственников и оставившую без преемника!

— Я сейчас разорву связь.

— А я отправлю армию и сделаю из вашей планеты пепел.

— Что-то ты злой сегодня, Дейтон.

— Не делай вид, что не знаешь. Ни за что не поверю, что хоть кто-то из вашей семьи не в курсе. Не знаю, когда вы достали мои последние энергетические анализы и зачем решили поглумиться...

— Это не препарат АН4, Дейтон, — резко перебил незнакомец. — Мы ничего не вкалывали Ульяне.

— Что? — оторопел император.

Было неожиданно увидеть, как резко уходит краска с лица Рыжика. Мужчина стремительно побледнел, даже посерел от этих слов.

— Мы. Ничего. Не. Кололи. Это Ульяна, подруга Снежаны. Их вместе похитили с Земли. Было подозрение, что Ульяне тоже изменили энергию, но подтверждений не было.

— И вы решили проверить свои подозрения на мне?!

— После того как ты захотел забрать нашего сына.

Император немного помолчал, а потом весьма угрожающе снова заговорил:

— Если об этом кто-нибудь узнает...

— Лучше бы спасибо сказал. Такие женщины с небес не падают.

— Да пошёл ты! — рыкнул император, разрывая связь. — ИскИн, кресло!

Почему-то подумала, что император хочет забрать то, в котором сижу я. Пнуть на пол нагло проникшую на корабль девицу, а лучше вообще выбросить её в открытый космос. Но нет, через пару минут, что я просидела, сжавшись и боясь дышать, в отсеке появился маленький робот, размером с тумбочку, и притащил близнеца «моего» кресла. Император присел, побарабанил пальцами по подлокотнику и вдруг криво усмехнулся.

— С небес не падают, — передразнил мужчину с голограммы. — Зато они голышом врываются на твой корабль и требуют отдать пиджак!

Появилось острое желание оправдаться. Стало стыдно и немного жалко мужчину. Понятно же, что его карту разыграли вслепую. Так что я спустила ноги на пол, положила руки на колени и как самая примерная девочка произнесла:

— Я нечаянно к вам попала. Простите, пожалуйста.

У Рыжика почему-то дёрнулся глаз. Я решила, что это нервное от моего присутствия, и клятвенно пообещала:

— Вы только высадите меня на какой-нибудь планете, где жители не едят таких, как я, и я больше вас не побеспокою. Честно!

Ну, видно же, что мужчине напряжно возиться со мной. Кто я такая, чтобы мешать самому императору? Девушка без прошлого и с сомнительным будущим. Возвращаться к семье «подруги» тоже не вариант. Вдруг она из категории заклятых друзей? Да и мужья её вызывают большую тревогу. Власть имущие на Земле не зайчики. Думаю, планета Эпсилион не сильно отличается в этом плане. Так что лучше быть без памяти и затеряться среди простых, чем остаться рядом с Рыжиком, у которого разгон до разъярённого льва три секунды.

Глаза Дейтона полыхнули тьмой. В прямом смысле этого слова. В долю секунды карие глаза мужчины стали абсолютно чёрными. Даже белки заволокло! Он прикрыл их ресницами, но я-то уже увидела.

Глава 4

Ульяна

Мне снилась маленькая светловолосая и круглощёкая девчонка. Она смеялась над старшим братом, который корчил ей рожицы, и требовала показать что-нибудь ещё. Кажется, это был какой-то праздник, потому что посреди помещения стоял стол, а на стенах висели шарики. Взрослые мельтешили перед глазами, расставляя блюда, но они были не так интересны, как мальчишка, которого заставили присматривать за сестрой.

Проснувшись, так и не смогла понять: девчонка из сна это я или нет. Это был именно сон, а не фрагмент воспоминания, что накатывали на меня раньше. Так что определить правда это или вымысел замученного мозга не получилось. Зато полежав немного с закрытыми глазами, пришла к выводу, что я бодра и полна сил. Пожалуй, я чувствую себя лучше, чем когда-либо. Хотелось подскочить с кровати и срочно что-нибудь делать.

«Хотя бы помыться», — пришла в голову мысль, когда вспомнила, где я и что было перед тем, как я отрубилась.

В общем, сказано — сделано! Я подскочила с кровати, на которой меня расположили, и даже не расстроилась, обнаружив, что мышечная слабость никуда не делась. Зато в голове светло, вот! Везде нужно искать плюсы.

Ну я и отправилась... искать. Облазила всю каюту, заглянула под прикрученную к полу кровать, сделала инспекцию шкафу и чудом обнаружила замаскированную под стену дверь в душ. Заодно убедилась, что император — тот ещё бабник! Это же надо было додуматься устроить меня в собственной каюте на кровати, которую делит с женой! Иначе откуда так много женских вещей? Я бы, может, помечтала, что это забота обо мне, но нет — хозяйка вещей весьма фигуристая женщина, и все её вещи на мне висели... бы, если бы я их одела. Но я почему-то побрезговала. Вместо роскошного красного платья надела не менее роскошную красную мужскую рубашку и подвязала её найденным поясом. Тоже красным.

Фетиш, что ли, у Рыжика? Может сказать ему, что для рыжих есть и другие цвета?

Немного понаглела и попросила у ИскИна зеркало. Если уж кресло нашлось, то может и малюсенькое зеркало где-нибудь завалялось на корабле. И чуть не завизжала от радости, когда одна из стен вдруг стала зеркальной. Во-первых, это наверняка какие-никакие, а технологии, а во-вторых, ИскИн меня послушался! В лаборатории был полный игнор, а здесь же...

— ИскИн, милый, а расскажи мне про своего хозяина.

— Госпожа, вы желаете услышать про императора? — учтиво ответил механический голос

— Угу, о нём самом.

Надо же... госпожа. Мило.

— Дейтон Оллфорд, женат на Азалии Оллфорд, имеет в соправителях...

Я слушала, задавала все новые вопросы и крутилась перед зеркалом. Всё-таки худоба женщину не красит, надо поднабрать килограммов пять хотя бы. А то стыдно, что даже подержаться не за что. Впрочем, это меньшее из моих проблем. Посему выходило, что попала я конкретно. Первое и, пожалуй, главное — о местоположении планеты Земля здесь не знают и вернуть меня домой никто не сможет, даже если бы я вспомнила, в каком городе и на какой улице этот дом. А значит, приспосабливаться придётся к тому, что имеем.

Я оказалась в галактике Сактур, где бы она ни находилась. Если быть точнее, то у императора полуживой планеты Эпсилион. И «полуживая» она не потому, что её вторая половина мертва, а потому что вся пронизана странной энергией, а жители этой планеты — настоящие мутанты. Я даже присела, когда ИскИн начал излагать сухие отчёты о количестве мужских особей с агрессивной энергией Лу и женских особей с пассивной энергией, обитающих на планете.

Правил Рыжик не один, а вместе с императрицей и четырьмя соправителями: Николасом, Каем, Джеем и Барселем. Впрочем, фактически власть в основном принадлежала Дейтону, а остальные выполняли роль защитников императрицы. Так что, как ни крути, я оказалась в руках важной хищной птицы. Или это не руки были? Как называть похотливую тучку Лу и её части тела, я ещё не решила. Информации, как назло, не было. ИскИн трижды произнёс «запрет», прежде чем я перестала перефразировать одни и те же вопросы. Я не сдалась, просто решила, что позже спрошу у Дейтона, которому... оказалось почти сто пятьдесят лет!

Хорошо, что в тот момент я сидела на кровати, иначе села бы прямо там, где стояла. Эпсилионцы оказались долгожителями, и их возраст полностью зависел от силы внутренней энергии — того самого похотливого Лу, который живёт в каждом мужчине! Нет, я всегда знала, что секс на ночь — это лучше, чем кекс в полутёмной кухне перед сном, и к ожирению не ведёт, но чтобы до такой степени...!

Стоп. А откуда я это знала? Отмахнувшись от ИскИна, я закрыла глаза и прислушалась к себе. Снова ничего и...

«Ты мне ещё секс с кексом предложи, и пожрёшь, и спортом займёшься», — засмеялась какая-то женщина в моей голове. Я аж подпрыгнула от неожиданности. Отражение в зеркале подпрыгнуло вместе со мной — и всё. Больше никого в каюте не было.

Вот не зря говорят, что секс — сила животворящая. Правда, секса как такового не было, только оргазмы, но... В голове светло, я догадалась задать вопросы искусственному интеллекту. Активность сразу возросла, хочется куда-то бежать и что-то делать, а окружающий мир как будто стал ярче, чётче и интереснее. Неужели это правда?

Я собрала волосы у висков и чуть потянула их. Почему-то показалось, что мне так лучше думается. В отражении на верхнем кончике моего уха что-то блеснуло. Пришлось встать и подойти к зеркалу, чтобы разглядеть получше. Разглядела. Маленький металлический круглый камушек. Пирсинг. Почти незаметный, если не приглядываться. Вот, я его раньше и не заметила.

Глава 5

Императорский ИскИн — настоящая находка для шпиона: он и дорогу покажет, и обо всём расскажет. На кухню я шла медленно, внимательно прислушиваясь к своему телу — растянуться на металлическом полу и снова отбить то, что едва отжило после первой встречи с Рыжиком, мне не хотелось. Всё-таки «хорошо» он швырнул меня об пол, а потом ещё и впечатал в стену.

А может, дело в том, что я на самом деле дошла до ручки и больше ничего не боялась? Предохранитель сгорел, и заклинило инстинкт самосохранения. Встреть я сейчас разъярённого почерневшего демонюку — даже не вздрогну. Поэтому я позволила себе прогуляться до кухни, глазея по сторонам. ИскИн чуть ли не нахваливал императорскую семью и вообще всех родственников Рыжика, мудро и долго правивших полуживой планетой, а я потихоньку зверела. И совсем не потому, что кто-то зомбировал простой народ, продвигая собственную политику, а потому что думала о себе и своей участи.

«Ты прям как Юлий Цезарь, — снова засмеялся женский голос в голове, — опять несколько дел одновременно».

В этот раз я не подпрыгнула, почти смирившись со слуховыми галлюцинациями. Лучше бы было разом вспомнить прошлое, но и так сойдёт. Буду надеяться, что воспоминания как ручеёк, который обязательно проложит себе путь до моря.

— Император Дейтон, правящий Эпсилионом, восхваляется за свою мудрость и дальновидность. Под его руководством была построена Великая Звёздная Арка, соединяющая главные города планеты и служащая местом для встреч и обмена знаниями. Благодаря этому проекту Эпсилион стал центром науки и культуры в галактике, привлекая учёных и исследователей со всех концов Вселенной. Его правление стало золотым веком... — продолжал расписывать достоинства Рыжика ИскИн, когда я, наконец, дошла до кухонного отсека.

— А, по-моему, он просто мудак, — перебила умную программу и скомандовала: — Достаточно.

Каким бы замечательным инопланетным правителем он ни был, к бедной беззащитной попаданке отнёсся как последняя скотина. Он меня трахнул! Усыпил и запер!

«И по его подсчётам, — мысленно я скопировала тон эпсилионца, — я должна была проспать ещё восемь часов. Времени как раз хватило бы, чтобы перенести меня с корабля во дворец и запереть уже там. И не факт, что после того, как я разок огрызнулась, он откинул эту затею».

На самом деле проблема была гораздо серьёзнее, чем то, что император, в отличие от меня, не голодал. Просто запах еды стал тем самым спусковым крючком, который выпустил пулю. Я всё поняла и кипела ещё задолго до прихода Дейтона, просто не хотелось признавать это вслух. Как будто если я не произнесу, что из меня решили сделать постельную игрушку, действительность изменится. Вот и стала болтать с искусственным интеллектом, выпытывая информацию. Потому что, если остаться наедине со своими мыслями, моё настоящее — полная дрянь.

Как будто если не думать, участь чужого подарка обойдёт меня стороной.

Не обошла. И это подтвердило поведение императора, когда он вместо приветствия мне «штокнул». А дальше больше... Вместо того чтобы извиниться или хотя бы объяснить, с какого перепуга он натравил на меня своего Лу, он высказал претензию. Я же после объяснения ИскИна уже не считала Дейтона демоном из преисподней, а значит, и боялась не так сильно. Он всего лишь инопланетный гуманоид. Да, император, но и это можно сравнить с олигархом... похитившим студентку, чтобы с ней развлечься.

Стоит ли удивляться, что всё положительное о Рыжике я воспринимала в штыки? Одно дело — возбудиться от какой-то тучки, это непонятно и странно, а ещё капельку любопытно. Совсем другое дело, когда этой тучкой руководит похотливый женатый мужик!

А раз так, то и вести себя я буду соответствующе. Мы ещё посмотрим, кто из нас подарок и чей, и как быстро император захочет от меня избавиться.

Смерти я боялась, но пройти по острому лезвию ножа попробую. Вот, казалось бы, занесло в чужую галактику, меня лишили памяти и средств к существованию. И чтобы выжить, требуют малого: раздвигать ноги и радоваться. Но... это так противно.

В одном я уверена точно: ничьей любовницей я не буду. Лучше с голоду умирать, чем греть женатого.

Кстати, о голоде... Кухня на космическом корабле была просторной и навороченной. Я даже засомневалась, смогу ли с помощью ИскИна среди всех этих шкафчиков и кнопочек добыть себе еды. Может, стоило наступить на внезапно проснувшуюся гордость и смиренно принять кусочек пищи? Но, к счастью, мне повезло — я действительно отвлекла императора от обеда, да ещё и до того, как он к нему приступил.

Полюбовалась громадным куском жареного мяса на местной «сковороде» и, не испытывая мук совести, отрезала себе кусочек. С овощами мне помог искусственный интеллект, подсказав, что из ящиков холодильник, а что — хлебница.

Дейтон объявился только тогда, когда я с удовольствием жевала третий кусок. Он посмотрел на «мой» обед, придвинул второй стул к «моему» столу и сел, сложив руки на груди.

Сначала я напряглась, но потом заставила себя расслабиться и даже приветственно отсалютовала стаканом с компотом или лимонадом — я так и не разобралась, что это за штука, но она была вкусной.

— Тебе никто не говорил, что ты наглая? — спросил Рыжик.

— Не знаю, — беззаботно пожала плечами и чуть улыбнулась. — Но если вспомню, обязательно расскажу.

— У Леандра так же себя вела?

Глава 6

Я наблюдала за приближением планеты с тревожно замирающим сердцем. Её зелёно-голубые оттенки немного напоминали Землю, но всё же были совсем другими. Вокруг Эпсилиона пульсировала паутина, которую Рыжик назвал энергией планеты. Я бы хотела знать больше, но император, разговаривая сквозь зубы, не давал мне шанса на вопросы. А они множились...

Откуда у меня энергия? Что означает резонанс и как он успокаивает агрессивного Лу? Что происходит с нами, кроме оргазмов? Сомневаюсь, что жители Эпсилиона постоянно испытывают подобные ощущения. Да и мысли о закреплении связи не давали мне покоя.

Закрепит — а что дальше? Стану приходящей любовницей? Или мы будем жить «большой семьёй» с императрицей и её мужьями? Что, если мне попадётся новый агрессивный Лу? Это было бы ужасно! Обзаводиться шайкой эпсилионцев, натравливающих на меня свои похотливые тучки, совсем не хотелось. Даже чужое платье, надетое на меня, не казалось таким уж жутким, особенно учитывая, что оно трансформировалось и село по фигуре. Великолепная ткань! Надеюсь, производители не разорились, когда покупатели перестали скупать шмотки, поправляясь на пару килограмм.

Да ещё Дейтон добавил масла в огонь, сказав, что если я не хочу десяток мужей, мне нужно всегда быть рядом, и тогда он защитит меня. Эти слова взорвали мне сознание, лишив даже крошки самоуверенности.

Поэтому я ступала на землю Эпсилиона очень осторожно, нервно оглядываясь и следуя позади императора. Неудивительно, что в таком состоянии я не разглядела космопорт. Лишь когда мы остановились в закрытом ангаре, немного пришла в себя.

— Что это? — я ткнула пальцем в небольшую чёрную каплю, будто установленную на воздушную подушку. На Земле ничего не парило над полом, гравитация не позволяла.

— Флай, — кивнул император, прикладывая руку к капле. — Наш транспорт до дворца.

Флай ожил, чернота пришла в движение, оголяя серебристые бока, и через мгновение двери машины взлетели вверх, открывая кожаное нутро.

— Садись.

Я с сомнением заглянула внутрь. Не то чтобы машина была очень маленькой, но сидеть придётся, касаясь друг друга, а у меня и так в голове негусто последние пару часов. В общем, сокращать дистанцию сильнее не хотелось.

— А другого нет? — спросила с ноткой безнадёги. — Побольше?

Трансформация Рыжика в разъярённого льва была мгновенной! Он натурально так рыкнул, подхватил меня на руки и, проявляя чудеса сноровки, устроился со мной на коленях во флае.

Его бешеное:

— Во дворец. К чёрному ходу, — завершило образ рассерженного царя зверей.

Не, ну и чего он, а? Уже и спросить ничего нельзя!

Хватка на талии была стальной. Я попыталась сползти с чужих колен, но добилась лишь того, что сидеть стало неудобно — реакция у эпсилионца, оказывается, мгновенная везде. Так что я сидела смотря только на свои сцепленные в замок пальцы и молчала. Всё затекло. По ощущениям, мы летели часа два уже.

Эх, как бы я могла провести это время с пользой — посмотреть на планету. Но куда там! Я могла думать лишь о том, что нельзя дёргаться, потому что, судя по твёрдости и выпуклости, меня от близкого знакомства с мужчиной спасало только ненадёжное обещание не трогать меня даже пальцем.

Ещё немного, и я запрошусь обратно в лабораторию анализы сдавать. Какой-то слишком непривлекательный этот большой мир. Да ещё собеседник у меня старый, страшный, взрывоопасный и женатый.

Ну ладно, не такой уж и старый, скорее взрослый, представительный, без единого намёка на седину и морщины. Да и страшным его не назовёшь. Он рыжий, яркий, с правильными, пусть и непривычно вытянутыми чертами лица. Фигуру, опять же, я его заценила перед душем. Но вот последние два пункта точно никуда не делись!

Боже, мы долетим когда-нибудь или нет? В конце концов, я никому обещание не развратничать не давала! Это невыносимо. Запретно. Возбуждающе.

У меня от желания перед глазами темнело, во рту пересохло и стало нечем дышать. Казалось, что вокруг нас разлили запах безудержного секса. Я не помню, но почему-то, мне кажется, я никогда и никого так сильно не хотела. И никаких тучек мне не надо, никаких сотканных из тьмы Лу. Достаточно простого соприкосновения тел, и я словно сижу на просыпающемся вулкане. Словно я сама стала кипящей лавой.

— Не пыхти, — хрипло попросил эпсилионец, обдавая мою шею горячим дыханием.

Горячим, мать его, дыханием! В этот момент мне стало абсолютно плевать на все запреты и условности. Тоненькая нить, в которую превратилась моя выдержка, под воздействием вожделения с оглушающим треском лопнула. И я, словно со стороны, увидела, как запрокидывается моя голова и затылок касается плеча мужчины, а с губ слетает немного отстранённое:

— Расскажи мне про резонанс. Наша энергия соприкасается, усиливается, одно тело возбуждает другое... Почему это происходит?

Будто и не я сказала это вовсе. Кто-то другой, более умный, хладнокровный и нечаянно забытый, отсчитывает последние шаги, чтобы не ошибиться. Но нет, слова вылетают из моего рта, а на краешке сознания, как сверхновые, рождаются осколки воспоминаний — далёкие, разрозненные, мои.

— Потому что у нас идеальная совместимость. Стопроцентный резонанс энергий. Если веришь в романтическую дурь, то можешь считать, что мы созданы друг для друга, — отозвался император далёким от спокойного голосом. Низким, хриплым, будоражащим.

Глава 7

Ощущения от полёта были невероятными. Даже холодный ветер не мешал, наоборот, остужал либидо, разошедшееся от близости с императором и его Лу. Правда, увидеть инопланетный город я смогла только после того, как «ворон» Дейтона немного наклонился, а моё сердце вновь ударилось о рёбра.

— Не бойся. Мой Лу никогда тебя не уронит, даже если меня не будет рядом, — своевременно и очень серьёзно пообещал эпсилионец.

Удивительный всё-таки мужчина. Пока мы были на корабле и во флае, он психовал от каждого моего слова, даже машину свою спалил, а как оказались в свободном падении, так сразу у него поднялось настроение — лежит на спине своей птицы и гладит мне волосы, легонько массируя кожу. Надеюсь, это не оттого, что я сорвала голос и теперь вынуждена молчать?

— У меня две крылатых формы, но эта первая, поэтому пользуюсь ей чаще. Тебе, наверное, не очень понятно это всё, да?

Нет, моя потеря голоса определённо подействовала на императора весьма благосклонно. Он даже начал рассказывать без вопросов. И тон у него такой расслабленный, мягкий и волнующий. Я не стала хрипеть в ответ, просто кивнула, понадеявшись, что Рыжик распознает это правильно.

— Из-за того, что наша планета в некотором роде живая, её жители немного особенные. Впрочем, как и везде. У каждой расы есть свои особенности. Просто кому-то это не мешает жить, а кому-то приходится тренироваться в контроле с детства, чтобы не уничтожить всё вокруг. Женщинам в этом плане проще, они учатся только открывать доступ к своей энергии и закрывать его, чтобы не обзаводиться бесконтрольно мужчинами вокруг себя. Максимум, чего могут добиться наши женщины, — это сдвинуть энергией какой-нибудь предмет. Но на самом деле это очень сложно: женская энергия не покидает пределов тела, а поле, которое она может образовать вокруг, не слишком большое. Поэтому чаще всего они бросают тренироваться, когда достигают комфортного для жизни минимума. Это относится и к тебе. Если бы доступ к твоей энергии был перекрыт, у нас не возникло бы резонанса. Так что, во избежание повторения, когда полностью восстановишься, начнёшь учиться контролю. Ты уже вспомнила что-нибудь или Леандр рассказал, откуда у тебя эпсилионская энергия? Только горло не напрягай, просто кивни. Ульяна?

Что? Да я в шоке. Подожди, Рыжик, мне нужно осознать и привыкнуть к тому, что ты, оказывается, умеешь долго и понятно говорить. И даже без рычания.

Слишком это неожиданно и опасно. Одно дело — хотеть мужчину, когда он рядом, под воздействием энергии, и ничего к нему не испытывать на расстоянии, а другое — хотеть и видеть в этом мужчине нечто большее, чем вынужденного партнёра.

— Ульяна? — повторно позвал император, не дождавшись ответа.

Мужская ладонь на моей голове замерла, перестав гладить, а потом решительно захватила волосы в кулак и потянула. И это было приятно, черти меня задери! Уверенный карий взгляд встретился с моим перепуганным зелёным.

— Что такое? — красиво заломил бровь император. — Что-то вспомнила?

Чуть дёрнула головой, чтобы не причинить себе боли. Дейтон вздохнул, отпустил мои волосы, и я тут же спрятала лицо у него на груди.

— Может, это и к лучшему. Я ещё не видел файлов про то, что натворили пираты, но брат сказал: там ничего хорошего.

Где-то есть видео со мной? Текстовые файлы? Я дёрнулась, но мужская рука не позволила подняться, прижав сильнее.

— Сильно не переживай, если что-то не сможешь вспомнить, — продолжил эпсилионец. — Некоторые моменты нашей жизни стоят того, чтобы их забыть. Главное, что у тебя теперь есть я и наша энергия. Будем работать с тем, что есть. Дальше рассказывать или тебе нужно время усвоить то, что я уже сказал?

Я зажмурилась и часто задышала. Нет, это решительно невозможно. Верните мне грубияна императора, а то этот какой-то неправильный — слишком вежливый, заботливый и цепляющий. Нам, попаданкам, такое внимание противопоказано, а то ещё влюбимся и переворот в отдельно взятом семействе устроим.

— Говори, — прохрипела я, перестав прятать лицо. Лучше буду любоваться видом, чем дышать императором.

И тут же получила шлепок по булочкам.

— Я просил молчать. Ещё раз напряжёшь связки, и я завяжу тебе рот.

Я заскрипела зубами, молча проглотив угрозу и покушение на свои ягодицы. Всё равно же в проигрышном положении — горло болит, Лу касаться нельзя, убежать разве что в свободный полёт получится. Во флае Рыжик скрипел зубами, теперь моя очередь. Буду считать, что счёт сравняли.

— Послушная девочка. Всегда бы так, — хмыкнул Дейтон. И, не дав мне взбрыкнуть, сразу начал рассказывать: — С мужской энергией сложнее. Её тяжело удержать в теле, если она тебе не подчиняется, и почти невозможно отсечь от тела, если она захватывает контроль. Поэтому все мужчины моей расы учатся контролю с детства, тренируются в управлении, создают материальные облики для Лу. Всё это здорово помогает остудить пыл. Лу неразумен, хотя попытки признать его полноценной половиной были. Это всего лишь энергия, воплощение наших желаний, стремлений и ожиданий. Но если женская энергия подпитывается положительными чертами, то мужская собирает всё самое чудовищное, что есть в нас: жажда власти, желание обладать, подчинить, присвоить, и это делает её опасной. Мужская энергия может быть разрушительной, если не контролировать её. Она способна вызывать конфликты, разжигать войны и приводить к катастрофам. Одно касание — и всё превращается в пепел. Поэтому у каждого эпсилионца есть чип с симбионтом, который может не только послать сигнал бедствия в случае необходимости, но и отключить на время эпсилионца, если он поддастся влиянию Лу. Те, кто не может противостоять своим тёмным желаниям, уничтожаются. Осуждаешь?

Глава 8

Приземление было громким и эффектным. Не успели мы зависнуть над дворцом, как от него отделился рой механических пчёл и рванул к нам. При их приближении я поняла, что это камеры, а не пчёлы, но ассоциация осталась. Естественно, Дейтон его испепелил, но... За первой волной взлетела вторая, а потом и третья. И так нерадужное настроение императора испортилось в разы, и он просто направил своего ворона вертикально вниз, а возникшую перед нами стену постигла участь камер.

Если бы я не сорвала голос раньше, сделала бы это сейчас! Не знаю, каталась ли я когда-нибудь на американских горках, но, кажется, такие развлечения не для меня. Больше никогда не воспользуюсь доставкой Лу-экспресс!

От страха все умные мысли выветрились, и осталась только одна — выжить. Так что запрет Дейтона не касаться Лу я нарушила быстрее, чем поняла это. Вцепилась в эпсилионца руками, обхватила его и ворона ногами и...

Это был чистый восторг. У меня, кажется, сознание помутилось из-за страха, смешанного с усилившимся возбуждением. Адреналин не просто гулял в крови, он в ней плясал квикстеп! С первой же сверхновой, вспыхнувшей перед глазами, я простила Лу все его несанкционированные прикосновения. Как жаль, что он идёт только в комплекте с императором. Потому что на пол дворца мы ступили с Рыжиком в совершенно разных чувствах: я — невероятно счастливая и довольная, с трясущимися ногами и сбитым дыханием, а Дейтон — с постыдным пятном на штанах и бешенством в глазах.

Может, предложить ему носить платья?

Или памперсы?

Усилием воли притушила свою улыбку, потому что император зыркнул так, словно я свои предложения вслух выдала. А я, между прочим, кремень: ни слова не произнесла во время запланированного Рыжиком падения. Голос, то есть хрип, мне ещё пригодится, когда буду объяснять, что спать с девушкой надо, когда она просит, а не когда приспичило.

Взревевшая явно с опозданием сигнализация дворца только добавила жару. Ещё немного — и у Дейтона пар из ушей пойдёт. По крайней мере, красными пятнами он покрылся точно не от смущения.

— Иск, заткнись. Лучше пришли роботов для починки, — вкрадчиво, оттого более пугающе, приказал Дейтон дворцовому интеллекту.

Сигнализация мгновенно смокла, но, кажется, поздно. В установившейся тишине отчётливо застучали чьи-то каблучки по полу.

— Дейтон, ты с ума сошёл? — выдала претензию девица лет двадцати пяти, только показавшись из-за поворота.

Хм, девица. Невысокая, темноволосая, в роскошном синем платье. На Земле такие только на каком-нибудь показе мод можно увидеть или на красной дорожке.

— Угадала, Азалия, — огрызнулся император... императрице.

Стоило понять, кто передо мной, и моя улыбка протухла, взгляд сам собой прищурился исподлобья, а поднявшееся из-за контакта с Лу настроение миновало отметку ниже нуля. Резонанс не резонанс, зачем императору я, когда у него такая жена? Такой можно и двадцать мужей иметь, и все в рот заглядывать будут. Вернее, на формы, которых у меня нет. Из-за капсулы или нет, но я императрице и в подмётки не гожусь. Невероятно роскошная же...на.

И тут эта невероятная женщина заметила меня: бровки поднялись домиком, губки округлились.

Чёрт! Так и комплекс неполноценности заработать можно. Сама не заметила, как попыталась спрятаться за императора.

— Дорогой, это кто? Почему она во дворце... в красном?

Дейтон манёвр мой присёк, схватил за руку и поставил перед собой — вроде представить, а на деле, скорее всего, пятно на штанах спрятал.

— Это Ульяна, подруга Снежаны. Я поселю её в твоих первых покоях.

Императрица смотрела странно. Не зло, а изучающе. Злилась как раз я. Пауза затягивалась.

Рыжик решил поселить меня в покоях жены? Серьёзно? Во всём дворце свободной комнатки не нашлось? Или он решил, что я обрадуюсь жить там, где он с женой...? Скрип собственных зубов вернул в реальность. Я выдохнула и прямо посмотрела на Азалию. Так себе встреча, конечно, но лучше решить всё на берегу. Радости, о которой говорил Дейтон, я вот точно не увидела. Обескураженность, недоумение и, пожалуй, Азалия сразу показала, кто здесь кто. Застолбила «дорогого».

Она ещё и умная, судя по отсутствию криков и возмущений, а я... в чужом платье и без памяти.

Наконец, императрица справилась с собой, доброжелательно кивнула.

— Я распоряжусь подготовить комнаты для твоей...

— Для моей проблемы, — Рыжик выделил это слово, — я всё сделаю сам.

Я открыла рот, закрыла его, потёрла ладонью горло и зло прищурилась. Проблема? Это я его проблема? Я?

Ладно, плевать, какие у меня будут покои. Хоть на крыше посели или в подземелье. И плевать, что будет потом с моими связками. Даже если я навсегда лишусь голоса, ты, рыжий, со мной спать не будешь. Только через мой труп! Я твоей тенью стану, очень надоедливой тенью и очень соблазнительной. Я же проблема! А проблемам положено, чтобы мужчины из-за них в штаны кончали.

— Х-хорошо, — кивнула императрица, подхватила юбки платья и сбежала.

— Сплетничать пошла, — недовольно процедил Дейтон.

А может, план по моему умерщвлению строить? Иначе почему мне на миг в её взгляде почудилась жалость?

Глава 9

Дейтон целовался как бог. Нет, он был богом богов. Когда наши губы встретились, мир вокруг исчез. Глаза закрылись сами. Больше ничего не имело значения: только мы двое. Я позволила себе забыться и слепо следовать за эпсилионцем. У нас есть только этот миг, только один поцелуй, который я разрешила, потакая собственной слабости перед этим мужчиной. Пусть так, а потом мы разойдёмся в стороны, пока он не решит, кто ему важнее, и единственное, что нас будет связывать, — это Лу.

Эпсилионец наклонился ближе, обнял меня за талию и притянул так, что наши тела соприкоснулись. Дрожь нетерпения больше не сотрясала моё тело; она била наотмашь, попадая точно в цель. Я стонала от вожделения, у которого было имя: Дейтон. Горела для мужчины, который оказался безнадёжно занят — женой, империей, не мной. Не мой, но такой желанный.

Он исследовал мои губы, а наши сердца бились в унисон. Совсем не нежный поцелуй дурманил разум. Сладкая запретная страсть могла как подарить мне крылья, так и помочь разбиться. Его руки скользнули по моей спине вверх к волосам, которые он тут же сжал, не позволяя отстраниться, сбежать, испугавшись последствий. Что-то прохладное прижалось сзади, но не остужая страсть, а разгоняя кровь по венам с космической скоростью. А потом эта прохлада оставила вполне реальный поцелуй у меня на шее, спустилась по позвоночнику, целуя каждый сантиметр моей кожи. Платье осыпалось пеплом вслед за чьими-то прохладными губами.

Я замерла, перестав отвечать на поцелуй императора, и широко распахнула глаза. Мой ошалевший, но всё ещё плывущий от страсти взгляд встретился с тёмными, из-за расширившихся зрачков, глазами императора. Он больше не целовал меня, но держал крепко, не давая сбежать. И клянусь, в его глазах, сквозь бешеное возбуждение, проступала насмешка.

Он наслаждался моей реакцией, пока его Лу, который от реального человека отличался разве что температурой, лишал меня одежды и ласкал прохладными руками и губами моё тело.

Словно самый настоящий мужчина, энергетическая половина эпсилионца накрыла мою грудь прохладными ладонями, сжала пальцами соски, отправляя меня в нокаут. Возбуждение достигло своего пика, и лавина сорвалась с вершины, заставив меня закричать в голос от подступившего оргазма. Моему крику вторил скупой мужской стон. Мы закончили с императором одновременно, не отрывая друг от друга горячих взглядов.

— Я в штанах, хоть это и не очень приятно, — хрипло напомнил мужчина о моём промахе. — А ты совсем не против моего Лу. Так ведь?

Я кивнула, закрывая глаза и отказываясь верить в происходящее. Всё настолько развратно, что мой бедный мозг отказывался это анализировать. Я даже разозлиться или обидеться не могу: эпсилионец всего лишь обыграл меня на собственном поле, где я села в лужу. Глупо было припирать противника к стенке, не зная его возможностей.

А его возможности были поистине невероятными. В полной мере оценила их, ощущая, как быстро после разрядки разгорается страсть. Я уткнулась императору куда-то лбом и застонала, больше не сдерживая себя. Проигрыш нужно принимать достойно, особенно когда он такой приятный. Лу играл с моей грудью так, будто получал от этого удовольствие: сжимал и тянул за соски, обводил пальцами ареолу и, обхватывая ладонями целиком грудь, массировал её. Мои достоинства были намного скромнее, чем у императрицы, но энергетическая половина никак не могла наиграться, пока мои стоны не стали слишком жалобными и частыми. Это была самая настоящая пытка наслаждением — стонать и не шевелиться, когда внизу живота всё сладко пульсирует и хочется, наплевав на последствия, принять активное участие.

Когда прохладная ладонь Лу, отпустив одну грудь, скользнула по животу вниз и раскрыла пальцами влажные лепестки, у меня уже сверкали звёзды перед закрытыми глазами. Когда же прохладные пальцы начали безжалостно кружить вокруг клитора, моя выдержка полетела к чертям.

— Пожалуйста, хватит, — простонала я. И плевать, как это смотрится со стороны. — Я больше... не вынесу. Меня... ноги не держат.

— Мне сделать это за них? — хрипло, провокационно спросил эпсилионец.

И не став ждать ответа, подхватил меня под ягодицы, заставив обхватить ногами его талию.

Лу вплотную прижался сзади, давая в полной мере ощутить, что от настоящего мужчины он не отличается даже там.

Те крошки мыслей, что ещё оставались в моей голове, унесло ураганом желания. Больше не было здравомыслящей Ульяны, которая надеялась на дистанцию. Ушло осознание, что Лу — это Дейтон, что всё, что происходит с энергетической половиной, император ощущает в полном объёме. Резко стало плевать на императрицу. Осталась только я и пожирающее меня желание.

И я заскулила, закрутила задницей, как самая озабоченная самка во вселенной, желая заполнить пустоту внутри. А потом сорвалась в пропасть, когда прохладный член одним резким движением оказался во мне. Пальцы на ногах поджались, руки заскребли по спине императора, оставляя царапины. Дейтон накрыл мои губы своими, выпивая мой крик. Нам было хорошо — слишком хорошо, чтобы об этом можно было забыть. Я даже на мгновение отключилась, потому что, когда смогла открыть глаза, оказалось, что Дейтон поднял меня на руки, а сам спиной прижался к ближайшей стене. Если меня несло на волнах неги, то эпсилионца шатало. Прохлады Лу больше не чувствовалось.

— Пришла в себя? — спросил почему-то шёпотом.

Я кивнула.

— Расслабилась? — новый вопрос, на который я тоже ответила утвердительно. — Не злишься?

Глава 10

Ульяна

— Поздравляю, Самойлова, ты дура! Но не потому что дура, а потому что баба, которую поимели, — выдала я вслух, не открывая глаз и не поднимаясь с кровати. А про себя добавила: — «Еще и усыпил. Снова. А как же: я не попадусь на одну удочку дважды? Прогиб по всем статьям».

Поморщившись, я всё-таки открыла глаза и окончательно скривилась, обнаружив над собой белоснежный потолок с лепниной.

«Хорошо хоть не в мавзолее», — пришла новая мысль.

Вот она и ударила меня, как дубиной по голове. Потому что, во-первых, я говорю, а горло не болит, а во-вторых…

Я, Самойлова Ульяна Михайловна, дурында двадцати пяти лет, не очень успешно закончившая журфак в столице, гордость родителей, предводитель стервей всей параллели, заноза в ягодичной мышце декана и абсолютный профан в отношениях. Нет, они у меня были, ибо короткие интрижки для здоровья и связей полезны, но пустить кого-то в свою душу? Упаси боже! До сих пор удивляюсь, как туда Снежанка пролезла, расколупав защитную броню и обнаружив то, что я только родственникам за три тысячи километров от столицы показывала. Мы с ней вообще были разными: оторва и тихоня, зубрила и прогульщица и так далее. Потом, правда, переопылились друг от друга, и вот я уже не столицу покоряю, а усердно учусь… к последнему курсу.

Я Самойлова! Я себя помню!

Коротко взвизгнув, я подскочила на кровати и закружилась, раскинув руки в стороны. Ночная рубашка «яля бабушкина ягодка» закружилась вместе со мной. Я только громче и немного горче засмеялась. Ну правильно, Рыжик взял, что хотел, уже можно не наряжать. Но, господи, как же хорошо себя помнить! Пусть и не всё. Я не лучший представитель землян, и гордиться мне особо не чем, но даже такая я — лучше, чем пустая оболочка. Еще бы понять, как меня в космос занесло и почему моя подруга выскочила замуж вперед меня.

Нахмурившись, я остановилась, запрокинув голову и пристально разглядывая потолок. Ответа, почему муж единственного родного мне человека сплавил меня императору в роли игрушки, он, конечно, не дал, но помог удержать выступившие на глаза от горького осознания слезы.

Самойловы не плачут! Если пустыне нужен дождь, то пусть поработает тучкой кто-то другой. И у меня даже есть такая тучка на примете! А я займусь более важными вещами: найду способ связаться со Снежкой — пусть в глаза скажет, что наши пути разошлись; узнаю, как именно Дейтон представляет мою жизнь во дворце; и переверну, если понадобится, вселенную, потому что я, может, и не самая послушная дочь, но послать весточку, что жива, обязана.

— В общем, дел не в проворот, — пробурчала себе под нос, спрыгивая с кровати. — Так что шевели булочками, Самойлова, пока не зачерствели.

Но тут же, в противовес своим словам, застыла. И не потому, что Дейтон, оказывается, наблюдал за мной какое-то время, привалившись плечом к косяку двери — хотя это, несомненно, было неприятным открытием, — просто в моей голове неожиданно раздался механический голос:

«Код принят. Произвожу активацию».

У меня глаза округлились от шока, рот приоткрылся, а в голове кто-то продолжил уже приятным женским голосом:

«Активация прошла успешно. Желаете дать мне имя, увидеть визуализацию или воспользоваться командой быстрого набора?»

Ну здравствуй, шиза.

Дейтон нахмурился, сложив руки на груди.

— Я, конечно, понимаю, что переборщил, но ты не могла хотя бы притвориться, что рада меня видеть?

Мысленно отмахнувшись от претензии оскорбленного императорского величества — у меня, так-то, посерьёзнее проблема вылезла! — я со священным ужасом в голосе спросила:

— Ты кто?

— В смысле: я — кто? — побледнел Рыжик. Меня по цвету догнал, угу.

«Искусственный интеллект. Ваш личный помощник. Модель 246х8с2...».

— Мне срочно нужно в туалет! — выпалила я, рванув мимо императора, слушая непонятные буквы с цифрами в голове.

А-а! Мамочки! Я либо сошла с ума, либо... сошла с ума.

— Вообще-то это моя комната, — крикнул Дейтон мне вдогонку.

А то я сама не догадалась, обнаружив вместо проходной гостиной мужскую мрачную спальню. Вот и кто он после этого, а? При живой жене в соседние покои с межкомнатной дверью!

— Вижу уже, — процедила сквозь зубы. И рявкнула: — Но туалет-то у тебя здесь есть?

Мне срочно нужно было уединиться и поговорить с умным человеком. С собой или с умной программой — потом разберусь. Пока у меня глаза на лоб лезли и руки дрожали. Хорошо ещё император не стал припираться и подсказал направление.

Ванная у Дейтона была прям императорская, с огромным таким бассейном, вырезанным в полу. Впрочем, «стульчик» обнаружился не золотым, а то я бы посмеялась. А так только хмыкнула, не особо впечатлявшись. По мне, сплошные неудобства, воду пока наберёшь... И защёлки на двери у него не было! Пришлось прислоняться спиной, не доверяя эпсилионцу. С него станется проверить, как я тут и что. А вот зеркальная стена мне понравилась, жаль она отражала бледное напуганное привидение — меня.

— Эй, помощник, ты меня слышишь? — позвала шёпотом.

«Слышу, госпожа. Я способна улавливать любые звуковые частоты».