Спаси меня, Чудовище! или Страшная красавица

Глава 1

— Я перестану с тобой разговаривать, если не примешь его предложение!

Взгляд подруги обласкал сначала красный глянцевый бок хищно прищуриной иномарки, а затем переместился на высокую, статную фигуру хозяина, который только что припарковался у кафе, где я работаю.

Вот о последнем точно не стоит забывать!

— Держи свой чизкейк, а мне пора на кухню.

Я подвинула к подруге свежий десерт и подскочила с мягкого диванчика, но тут же была остановлена.

— Ой, да ладно тебе! Алексей всё равно пока по телефону поговорит, пока то-сё. Успеешь ещё наработаться! Да и людей вон почти никого. — беспечно махнула рукой Света, отломила ложечкой кусочек лимонного чизкейка и отправила в рот. — Ум-м-м! Златка, ты богиня кулинарии! Не найдётся мужика, который бы не повёлся на твою стряпню. Да если б я так готовила, давно бы хвасталась колечком на безымянном пальце.

— Скажешь тоже! — как всегда смутилась я и поправила форму су-шефа. Новенькую, ведь меня повысили до этой должности совсем недавно, и у меня были далекоидущие планы. Вот только мужчина в них никак не входил, а тем более хозяин. — И вообще, ты знаешь, сколько на него женщин вешается? И красивых, и стильных, и... Да таких, как ты, одним словом!

— Ну и что? Пусть вешаются, а женится он на тебе! К тому же ты тоже хорошенькая, хозяйственная, невинная. Вот на последнем можно сыграть, а уж если забеременеть...

— Тебе это не очень помогло. — не смогла не съязвить, напомнив подруге её первый провальный брак с богатым дипломатом. Там ни невинность, ни липовая беременность не помогли избежать развода и получить хоть какую-то материальную компенсацию.

— Молодая слишком была, да не с той акулой связалась. — вздохнула Света, заедая сладостью горечь неприятных воспоминаний. — Зато теперь я точно знаю, как нужно действовать. Беременность — так только настоящая, по крайней мере, хоть алименты можно будет стрясти в случае чего. Недавно познакомилась с адвокатом по семейному праву, так столько всего полезного узнала! Не будь дурой — бери, пока дают. Ну не зря он именно тебе это предложил.

Я лишь поморщилась, слушая про жизненные амбиции подруги. Нельзя же быть такой! Да, красивой, да, холёной, но зависимой от мужчины и его денег. Её новый бойфренд ещё не понял, с какой хищницей связался, и Света использовала его щедрость на полную.

"А сама-то ты, можно подумать, независима" — ехидно отозвался внутренний голос. И не согласиться с ним невозможно. Оттого и тошно. И попрекать подругу её отношением к жизни совсем не хочется. Каждый крутится, как может, уж мне ли этого не знать.

— Мне вообще ничего не дают. — буркнула, заметив Алексея Алексеевича уже на пороге. Его кристально-голубой взгляд поверх очков-авиаторов пробежался по пустому залу и остановился на нашем столике.

Я снова подскочила с диванчика, наблюдая за приближением хозяина. Напольная плитка отбивала глухой стук отполированных ботинок, а сшитый на заказ модный костюм обволакивал стройное, мускулистое тело, спрятанное за голубой в цвет глаз рубашкой. Все знают, что каждое утро шефа начиналось с пробежки и спортзала в его загородном доме. Откуда такие слухи — неизвестно, ведь там никто не был. А вот множество новых пассий, появляющихся рядом с Зиминым с завидной регулярностью, видели все.

И это ещё одна причина, помимо остальных, о которую разбиваются планы Светы меня сосватать. Этот холеный и знающий себе цену образчик мужской красоты никогда всерьёз не заинтересуется такой, как я.

— Доброе утро, Алексей Алексеевич! — пропела первой Светлана.

— Доброе. А где официантки?

— Анна к зубному отпросилась, к обеденному времени как раз подойдёт. А я тут заказ принесла. Заготовки все готовы. Повара на месте. Рафаэль с поставщиками разбирается. — отрапортовала бодро, краснея под пристальным взглядом начальства.

Я так и не привыкла, что моё уродство привлекает внимание. Особенно в белой шапочке, прикрывающей мои льняные длинные волосы, забранные в пучок на затылке, и выставляющий напоказ правую часть лица. Я поэтому и выучилась на повара, чтобы заниматься любимым делом и находиться на кухне, не сверкая своим недостатком лишний раз.

Ну какой нормальный мужчина заинтересуется подобным страшилищем? Нет таких, и не будет. Если только я не соберу денег на операцию. Это моё первое самое заветное желание. Второе — открыть кафе с собственными фирменными рецептами, которых уже скопилось немало. И пусть медленно, но верно иду к своей цели.

— Ясно. Ты подумала над моим предложением? — Алексей снял очки, достал из кармана платок и принялся протирать затемнённое стекло длинными холеными пальцами. Почему-то не могла оторвать от них взгляд, представляя их ловко танцующими на клавишах фортепиано. Не удивлюсь, если узнаю, что в свободное от работы и красоток время он занимается музыкой. Веяло от него интеллигентностью и аристократическим воспитанием.

— Я... Не знаю... — мой невнятный ответ заставил широкие брови сойтись на переносице, но тут не подкачала подруга.

— Конечно, она согласна! Нечего и думать!

Я едва не взвыла, ощутив на пальцах ног мысок её туфель. Как будто я и без её намёков не знаю, насколько важное предложение мне сделали. Но только если я воспринимаю его исключительно как ещё одну ступеньку к вожделенной мечте о собственном кафе, то Света занимается сводничеством, пытаясь устроить мою личную жизнь.

Глава 2

Неужели подруга была права, и Алексей имеет на меня виды? Да ну не-е-ет... От неожиданности я шарахнулась в сторону и едва не поскользнулась на мокром асфальте. Крепкая мужская хватка спасла меня от конфуза.

— Ну что же ты так неаккуратно! Пойдём, а то дождь усиливается.

В словах хозяина была правда, которую глупо отрицать. Да и, честно говоря, ехать в машине гораздо приятнее, чем на метро, от которого ещё до дома минут десять идти, так как жили мы с мамой на окраине Северной столицы.

Иномарка радушно распахнула двери и приняла меня в своё уютное пространство, пахнущее кожей и тонким свежим запахом ароматизатора.

— Так лучше? — словно не замечая моей робости, Алексей включил обогреватель.

— Да, спасибо. Но... Это точно удобно? Я ведь далеко живу. Меня можно у метро высадить.

— Не беспокойся. Довезу. Заодно поговорим о предстоящей поездке, а то на работе времени совсем нет. Пристегнись.

Защёлкнув ремень, я немного успокоилась. Непохоже, что хозяин будет приставать. Всего лишь вежливость и ничего больше. А я уж напридумывала! Это всё Светкины разговоры виноваты.

Пока Алексей был занят перестройкой на главную дорогу, я могла его рассмотреть в свете ярких ночных фонарей. Приятное лицо с классическими пропорциями, модная чуть удлинённая стрижка, острый кадык над застёгнутой на все пуговицы рубашкой.

Чисто внешне такой мужчина не может не нравиться. Но могу ли я представить себя с ним?

Нет, пожалуй, нет.

Рядом с ним я бы постоянно чувствовала себя недостойной, недостаточно утончённой и элегантной. Даже если бы надо мной поработали лучшие стилисты мира, доморощенную кухарку из меня не вытравить.

Мне бы какого-нибудь простого паренька. Хозяйственного и любящего. Не гулящего и не пьющего. С которым поговорить вечерами, помиловаться, а на выходных в кино или театр сходить. Квартирку свою небольшую, да двое деток: мальчика и девочку. Вроде и мечта простая, как у многих женщин, но в моём плане стоит далеко не на первом месте.

А всё потому, что... Страшно. Страшно вспомнить своё детство: крики матери и отца, кровь и боль, расползающуюся по шее. В моей голове всё смешалось за давностью лет, а мать никогда не говорит об отце. И нет у меня желания поднимать эту болезненную тему, потому что представляю, каким адом была совместная жизнь родителей. И не виню мать за то, что она ушла со мной от отца. Наоборот, горжусь её поступком! Как я теперь понимаю, спасла от расправы.

И да, я боюсь повторить её судьбу. Встретить такого же абьюзера под личиной порядочного человека. Возможно, мама и правда слишком надо мной трясётся и контролирует. Это меня раздражает, но и приходит понимание, почему она это делает. Всего лишь хочет уберечь от своих ошибок.

— Смотри... Завтра берёшь такси и приезжаешь на работу с вещами. — спокойный голос Алексея прервал поток моих мыслей.

— Уже завтра?

— Конечно, нам нужен день на подготовку студии для съёмки. Сразу после будет банкет по случаю открытия ресторана. В общем, прямо с работы выедем, чтобы успеть вечерние пробки проскочить и нормально ночь отдохнуть. Ты уже придумала, какое блюдо будешь представлять на мастер-классе?

О, о готовке я могла говорить часами, а потому дорога до дома пролетела очень быстро. Может, тому способствовал и способ передвижения на скоростной машине, которая будто невесомо скользила по дороге. Для меня это тоже было небольшим приключением, подарившим восхитительные эмоции, потому что кроме редких поездок на такси я не могла похвастаться опытом нахождения в автомобиле. Городской транспорт — наземный и подземный — вот о чём я знала всё.

И я до сих пор не могла поверить, что поеду в другой город! Тем более с таким комфортом.

— Где здесь свернуть?

— Чуть дальше за остановкой направо, а потом налево за детским садом.

Алексей припарковался и обернулся. Хорошо, что он видел левую сторону лица — для меня так было комфортно. Неожиданно мужская рука подхватила локон волос с щеки и заправила его за ухо, одновременно приласкав кожу. Или мне это показалось?

— Ты такая красивая.

Нет, не показалось! Я зарделась: непривычно получать комплименты. Меня ими не то что не баловали, а вообще никогда кроме эпитета "хорошенькая" я в свою сторону не слышала, и то только до тех пор, пока люди не замечали моё уродство.

— Скажете тоже... Я такая же красивая, как чудовище из сказки. — фыркнула я, стараясь не показывать смущения и то, как меня задевает необходимость напоминать об изъянах.

— Ты красивая! Нордическая внешность: пепельные волосы, голубые прозрачные глаза и неожиданно тёмные брови и ресницы. Нет в тебе ничего обычного. А шрамы... Если тебя это триггерит, так сейчас есть отличные пластические хирурги. Почему не сделаешь операцию?

Этот неожиданный разговор нравился всё меньше и меньше. Я уже готова была кинуться под ливень, который сплошной стеной заливал всё вокруг, отчего силуэт дома с освещёнными окнами расплывался в темноте. Но ладонь Алексея лежала на моей ладони, согревая и даря непривычные ощущения.

— Думаете, если бы у меня была возможность, я бы не сделала? — неожиданно зло ответила, сглатывая ком в горле от поступивших слёз, которые я не хотела показывать мужчине, а потому старательно отводила взгляд в сторону. — Не все желания сбываются сразу. К некоторым ведёт длинный и извилистый путь.

Глава 3

— Ну уж нет! Не будет по-твоему!

Я всхлипнула, топнула ногой и заметалась по квартире, проверяя все места, где могут находиться ключи. Или заначка денег, так как сумки своей с кошельком и проездной картой я также не обнаружила. Но в коробочке среди белья было пусто, а значит, мама забрала действительно всё, что было отложено на чёрный день.

От злости и обиды хотелось выть! Красная черта моего терпения пройдена. Ну вот за что она так со мной? Хотелось позвонить и всё высказать ей по телефону, но я сдержала свой порыв. Толку сейчас ругаться? С маминым упрямством бороться— это нужно столько терпения, а у меня его нет.

Чувство вины, с которым я проснулась, улетучилось вместе с порывом ветра из распахнутой на балкон двери. Не могу выйти из квартиры как положено — есть другой путь.

Ну и пусть я боюсь высоты. Здесь всего второй этаж, а под окном кухни — козырёк подъезда. Зря мама этого не учла, ой зря!

Одевшись в джинсы и куртку, накинув через плечо ремень дорожной сумки, я полезла в окно.

— Златка, ты чего... ик... творишь?

Я вздрогнула и едва не поскользнулась, услышав снизу заплетающийся хриплый голос.

— О, дядь Гриш. Доброе утро.

Я присела на козырьке и посмотрела вниз. Полдела сделано, осталось прыгнуть. Вроде и не так высоко, вот только страшно чего-нибудь себе повредить!

— Ага, я и смотрю — доброе. Чевой ты удумала?

— Мама случайно мои ключи прихватила, не выйти. А мне на работу надо. — соврала, даже не поморщившись. Если я не хочу, чтобы весь подъезд сбежался меня провожать, нужно торопиться. — Дядь Гриш, отойди в сторонку.

— Агась. Ты прыгай, я поймаю.

Я прыснула со смеху, представив, как худющий шатающийся сосед меня будет ловить. Как бы потом его самого не пришлось в больницу отправлять.

— Не, я сама. На вот подержи.

Сбросила ему сумку, которую он на удивление ловко поймал. А мне стало значительно удобнее. После дождя козырёк был мокрым и грязным, что тут же отразилось на моих руках и одежде, когда я сползала с него. Прыг — и лодыжка ожидаемо взорвалась болью, когда я неловко приземлилась на ногу.

— Ау! — взвыла я, сгибаясь пополам. Ну что за невезуха!

— Ох ты ж б...! — поддержал меня по-своему сосед, обдавая похмельным угаром, так что меня едва не стошнило.

— Да ладно, всё нормально. — через минуту резкая боль прошла, сменившись ноющей. Я попробовала наступить на ногу. — Это не перелом, всего лишь подвернула. Могло быть и хуже.

Наверху звякнуло по-прежнему распахнутое окно, напоминая о моей цели. Даже если воры теперь заберутся — плевать. Брать там ценного всё равно уже нечего, а мама сама виновата. Довела меня до греха.

— Дядь Гриш, у тебя мелочи какой нет? На метро нужно.

Я жалостливо посмотрела и взяла у мужчины свою сумку. Напоминать о том, сколько раз я ему на опохмел занимала и ни разу он не вернул долг — не стала. От души ведь помогала, как и он иногда сумки из магазина подносил, да по трезвой дома помогал то с сантехникой, то с мелким ремонтом. Несмотря на пагубную привычку, этого одинокого мужичка неопределённого возраста уважали все и смотрели сквозь пальцы на его тихое пьянство.

— Погодь... Осталось вроде... — Из кармана потёртой куртки сначала показалась чекушка и две сосиски, а потом и звякнули монеты. — Держи. Хватит?

— Ой, спасибо! — порыв обнять от радости спасителя разбился о пахнувшее из его рта амбре. Меня очередной раз замутило, ведь к запахам я была сверхчувствительная. — Ну, я... пошла...

— Агась. А мать-то где?

— На смене. До свидания!

Прихрамывая, я рванула к метро, а то ещё чего спросит. А врать я никогда не умела.

*

Под землёй, как всегда, с утра было битком. Влажными салфетками я кое-как оттёрла грязь с рук и одежды и влилась в общий поток.

Никому не до кого не было дела, и мне это нравилось. Я ещё и капюшон толстовки на голову натянула, чтобы больше слиться с толпой. Глаза щипало от слёз, горло жгло, а в голове метались мысли, почему так сложилось. И кто в этом виноват. Психическое расстройство матери, на которое я предпочитала закрывать глаза и которому потакала, или же я сама.

Зазвонил телефон — моё бегство обнаружено. Я поставила беззвучный режим и снова положила в карман. Хотелось вынудить маму понять и принять мою самостоятельность.

Сосущее чувство страха оттого, что наши отношения уже не будут, как прежде, усилилось, заставляя меня судорожно задыхаться от нехватки воздуха.

Из метро я выскочила как больной клаустрофобией, чего раньше у меня не наблюдалось. До кафе шла так медленно, как только могла, чему способствовала и моя нога, которая по-прежнему ныла.

— О, привет! — у служебного входа дымила Анна, приплясывая от холода.

Вот не понимала никогда этой вонючей привычки, да ещё выбегать в лёгкой одежде, а потом болеть.

Обычно я быстро проскакивала внутрь, чтобы не дышать дымом, а сегодня задержалась, став чуть в стороне. В глубине души я боялась снова встретиться с хозяином и откладывала этот момент на подольше.

Глава 4

Не успела я дойти до раздевалки, как встретился Алексей.

— О, ты уже пришла? Отлично. Сейчас последние распоряжения дам, и поедем пораньше. Мне ещё сегодня заскочить кое-куда надо будет.

Ничего в его деловом тоне не напоминало о вчерашнем разговоре. Мужчина даже посмотрел на меня мельком, сосредоточив внимание на бумагах в своих руках.

— Я в зале тогда подожду.

Всё же хорошо работать в кафе, когда можно и позавтракать тут же. Чашка кофе и яичница подняли настроение. Как и бумажный пакет с ароматом сдобы, который бухнул передо мной на стол Рафаэль, буркнув под нос:

— Вот держи в дорогу. И это... удачи! Покажи им там класс.

— Спасибо.

Я искренне улыбнулась мужчине, который поддержал меня, несмотря на свою обиду. Он кивнул и скрылся на кухне.

Честно говоря, после разговора с Анной мне было очень не по себе. Неприятно, ведь все уверены в том, что наши отношения с Алексеем перейдут черту, и мы сблизимся. А ещё хуже, когда думают, что я сама стремлюсь к этому.

Анна с барменом о чём-то захихикали, а мне уже кажется — обо мне. Ещё и телефон в кармане продолжал гудеть, не давая забыть о ссоре с матерью и ради чего эта поездка затевалась. Мне казалось, что жизнь выходит из-под контроля и катится на бешеной скорости совсем в другую сторону, параллельную той, на которую я рассчитывала. Как тут не переживать?

Наконец, Алексей завершил свои дела, подхватил мою сумку и повёл к машине. Галантно распахнул передо мной пассажирскую дверь, но я покачала головой.

— А можно назад? Я бы подремала в дороге, а то всю ночь не спала. — даже не соврала, потому что обстановка дома была мягко сказать напряжённой, и я заснула уже под утро. Знала бы, как поступит со мной мама — ушла бы ещё ночью.

— Конечно. Сзади есть плед и подушка. — если Алексей и был недоволен моим выбором, то ничем этого не показал.

А я с облегчением забралась на заднее сиденье, где можно притвориться спящей и не поддерживать разговор. Ведь я ещё не решила, как себя вести и верить ли распускаемым слухам.

Мне не понять, зачем бы Алексею соблазнять своих же работниц. Всем известно, как негативно сказываются личные отношения на рабочий процесс, тем более когда каждая вторая оказалась брошенкой. По-моему в этом совсем нет логики, если это не фетиш. Коллекционирование девушек в каком-то смысле, которые не в силах сказать “нет”, чтобы остаться на работе.

Ну не может же этот образчик красоты и интеллигентности заниматься подобной мерзостью?

— Всё в порядке? Не холодно? — словно в противовес моим размышлениям заботливо улыбнулся Алексей, заметив изучающий взгляд в зеркало заднего вида.

— Нет-нет, всё нормально. — я смутилась от мелькающих мыслей. Хорошо, что он не умеет их читать, а то я бы сгорела от стыда.

— Сейчас выедем за город и можешь лечь. Какую музыку предпочитаешь?

— Э-м-м... Да любую, наверное... Вы ставьте, что вам нравится.

Алексей покрутил тумблер, и по салону разлились звуки испанской гитары. Ритмично и чувственно.

— Не возражаешь? Бодрит в дороге.

— Красиво.

Я кивнула и перевела взгляд на окно, за которым проносился мой любимый город. Всегда считала себя исконно городским жителем, у нас даже садового участка не было. Хотя в детских воспоминаниях иногда мелькали старые срубы какого-то села. И лес. Тёмный, дремучий, с поваленными деревьями, оврагами и ямами. С огромными соснами и стойким запахом прелой листвы.

Может, это были давние сны, ведь мама рассказывала, что всю жизнь прожила в городе, как и её родители, которые сгорели в огне, оставившем след на моём лице.

Как только мы выехали на трассу, я удобно устроилась на сиденье, подложив под голову маленькую подушку и укрывшись лежавшим тут же пледом. Думала, долго буду мусолить мысли о матери, разбирать причины её поступка и решать, что делать, если Алексей всё же сделает мне непристойное предложение. Но под мерное укачивание глаза закрылись, и я быстро уснула.

*

— Злата, мы приехали. — вкрадчивый голос прошептал совсем рядом с ухом, и я резко вскинула голову, тут же угодив затылком в подбородок Алексея.

— Ауч! — взвыл хозяин и отстранился.

— Ой, простите, пожалуйста! Я не хотела. Это спросонья... — сама потёрла затылок, которому тоже немало досталось. Вот это я проспала! Казалось, только выехали, а уже на месте.

— Да ничего страшного. Сам виноват.

Вот тут он прав! Нечего было так близко подкрадываться. Я оглянулась и увидела за спиной Алексея высокое здание с парадным освещённым входом — гостиница, на первом этаже которого послезавтра и будет открыт один из ресторанов нашей сети.

— Как быстро мы доехали! И нигде не останавливались? — спросила хоть что-то, чтобы скрыть неловкость от пробуждения.

— Останавливались на заправке. Но ты так крепко спала... Выходи. Подожди меня на ресепшене, пока машину на парковку поставлю.

— Добрый вечер, рады приветствовать вас!

К нам уже подскочил парень в фирменном кителе. Подхватил сумки и проводил меня внутрь через огромные вращающиеся стеклянные двери.

Глава 5

Надо ли упоминать, что я всю ночь опять предавалась думам и переживаниям, разглядывая на потолке отражение качающихся листьев в свете фонарей. Даже удивительно, что деревья вырастают такими высокими, хотя обычно в больших городах их тщательно и своевременно подстригают.

Я несколько раз вскакивала и подходила к окну, чтобы полюбоваться на сквер около гостиницы. Небольшой, но уютный: несколько лавочек и ухоженных круглых клумб. Так хотелось выйти и прогуляться, освежить голову, но смущала парочка, устроившаяся на одной из лавочек. Нет, они ничем аморальным не занимались. Просто сидели в обнимку и целовались, иногда смеялись. Это было так мило, романтично. И так... завидно...

Простое женское счастье, обходящее меня стороной. Почему у меня не может быть также просто? Или я сама всё усложняю?

Я снова возвращалась в кровать на белоснежную простыню и тихо вздыхала, не находя покоя. Комкала одеяло, под которым становилось жарко, а когда откидывала его в сторону — холодно.

Мечась между сном и явью, я видела медовые глаза, не в силах забыть незнакомца и возвращаясь к нему мысленно снова и снова. Чем зацепил меня этот человек? Почему не могу выбросить его из головы?

А ведь у меня вырисовывается немалая такая проблема, спящая напротив во второй спальне. Да, к счастью, номер был большим с двумя комнатами и гостиной.

Когда я вчера отказала Алексею и предложила переселить меня в отдельный номер, он лишь разочарованно выдохнул: "Не глупи", включил свет и указал мне на вторую спальню. Я боялась поднять на него взгляд и увидеть приговор, а потому быстро юркнула за дверь и закрылась на замок, который, к счастью, здесь присутствовал.

Как будто кто-то будет ко мне ломиться!

Похоже, мне всё же светит увольнение, но пересилить себя и поддаться откровенному соблазнению не смогла. Осталось надеяться, что Алексей не опустится до мелкой мести из-за моего отказа.

Дождливое утро я встречала сонная, уставшая, разбитая и зарёванная — полный комплект неудачницы. Сидеть и дальше взаперти просто нелепо, поэтому, прислушавшись и ничего не услышав, я проскользнула в ванную комнату.

Горячая вода согрела, а контрастный душ в конце вернул бодрость и освежил. Конечно, внешний вид лица после бессонной ночи оставлял желать лучшего, но уж как есть. Просушив волосы феном и переодевшись в чистое, я вышла из ванной.

— Доброе утро.

Я подскочила, словно меня застукали на месте преступления, и повернулась в сторону дивана, на котором обнаружился Алексей уже в деловом костюме. Как всегда собранный от белоснежных носков до идеально завязанного галстука.

— Кхм... Доброе...

— Присоединяйся, — он махнул на низкий столик, где стоял поднос с завтраком и откуда доносился умопомрачительный запах свежесваренного кофе. — Дел сегодня невпроворот, нас уже ждут внизу.

— Да-да, конечно...

Отказываться и сбегать, как зайцу перед волком было глупо, поэтому я подошла ближе и замялась: кресло стояло далеко, а демонстративно подвигать его — нелепо. Я уже и так показала себя пугливой ланью и усугублять впечатление не хотела.

Поэтому присела на краешек дивана и подвинула к себе тарелку. На удивление я была голодна, хотя раньше от переживаний есть толком не могла. Ещё бы: вчера кроме завтрака в моём желудке ничего не побывало, и лёгкая тошнота только подтверждала, что пора уже подкрепиться.

Алексей, как ни в чём не бывало, смотрел новости по телевизору, и как будто не обращал на меня никакого внимания. Стало даже немного обидно. Я переживала всю ночь, а для него произошедшее ничего не значит?

Вот и пойми женскую логику! Нужно мне его внимание или нет?

Я так увлеклась едой, что даже не заметила, как между нами сократилось расстояние и мужская ладонь легла мне на бедро, слегка сжав. Ага, бойтесь своих желаний, даже самых скрытых.

— Я дам тебе немного времени... До завтра. — вкрадчивый голос Алексея взбудоражил нервные рецепторы, и я торопливо сглотнула кусок яичницы, чтобы не подавиться. — Но ты же понимаешь, что я не просто так пригласил тебя сюда. — Я застыла. Вот сейчас он и поведает мне о плате за славу. Мужской палец провёл по моей гладкой щеке и обрисовал линию подбородка. — Ты очень красивая и такая пугливая, что это... возбуждает... Ты мне очень нравишься, Злата. Поверь, я давно не испытывал такого чувства.

Ну что же... Пять с плюсом, что хотя бы в открытую не признался в корыстных целях. И не потребовал оплатить долг вот прям сейчас. Заранее, так сказать. Не то чтобы я думала, что он может всё отменить или в последний момент сменить заявленного повара. Но... Всякое может быть. А я и сейчас не уверена, что после мастер-класса всё же решусь подарить ему невинность. Даже странно, что вчера вечером я была такая смелая. Утром всё виделось не так радужно, а идея переспать с хозяином назло маме и (какой бред — черноволосому незнакомцу!), чтобы только продемонстрировать свою самостоятельность — глупа.

Как показала жизнь, я не сильно разбираюсь в людях, и даже такая, как я видела неискренность. Ведь когда девушка нравится, мужчины ведут себя эмоциональнее, менее расчётливо. Или нет?

Как же всё сложно-то!

— Ты понимаешь? — ладонь ещё раз сжалась и отпустила моё бедро после того, как я кивнула:

Глава 6

Вина неподъёмным грузом вспорола грудину, когда я, влетев в квартиру, увидела маму с закрытыми глазами, сложенными на груди руками и мертвенно-бледной кожей.

— Как она? — спросила у Светы, открывшей мне дверь.

— Криз миновал. Скорая приезжала, сделали укол. — вместо подруги ответила её мама: тёть Вера.

— А госпитализация...

— Лена отказалась. Упрямая! — недовольно покачала головой женщина и поправила покрывало. — С таким давлением разве шутят? И до инсульта недалеко.

— Мамочка... — я выдохнула и опустилась около кровати на колени, одной рукой обхватывая прохладную ладонь. Поцеловала сухую бледную кожу.

Как бы я ни была зла и какие бы разногласия между нами ни возникали — это мой самый любимый и близкий человек на свете. Что я буду без неё делать? Как буду жить, зная, что из-за моего бунта она могла умереть?

В том, что к её состоянию привело наше противостояние, даже сомневаться не приходится.

— Прости меня, пожалуйста! — прошептала, прижимаясь лбом к любимой руке, которая никогда меня не наказывала даже за самые сильные провинности.

— Ты ещё скажи как маленькая: "Я больше не буду". А потом опять двадцать пять... — прошелестел мамин голос, и другая рука ласково погладила меня по волосам.

Я резко вскинула голову, чтобы убедиться — мама проснулась. Сквозь слёзы улыбнулась, подаваясь ближе:

— Как ты себя чувствуешь?

— Да нормально. Подумаешь, голова закружилась...

— Ага, как грохнулась об пол — я сама думала от страха помру. — запричитала тёть Вера, всплеснув руками. — И ведь так хорошо сидели: холодец, рюмочка винца... И ты в телевизоре такая красивая вся!

— Так вы передачу мою смотрели?

Я посмотрела на маму и заметила, как она поджала губы и отвела взгляд. Ясно, ругаться не хочется, но недовольство не прошло. Опять неясная обида проснулась на то, что меня не оценил самый любимый человек. Зачем только смотрела прямой эфир, если так неприятно?

— Ага, ты так здорово выступала! Всё по делу, к каждому со вниманием... — не замечая вновь возникшего напряжения, продолжала расхваливать меня тёть Вера. — Скажи, Свет?

— А что сказать? Златка у нас звезда. — поддержала меня подруга, всё это время находившаяся где-то за моей спиной молчаливой опорой. — Мы это... Пойдём чайку́ заварим? Думаю, нам всем не помешает.

Вот за что её люблю, так это за то, что она читает мои мысли. А сейчас мне как никогда хотелось её совета, да и просто прийти в себя с дороги.

— Дочь... Ты свой чай не забываешь пить? — сделав ударение на "свой", мама неожиданно твёрдо посмотрела мне в глаза. Обе мы знали, что вчера я так его и не выпила, хотя, по её словам, перерывов нельзя было делать, чтобы травы были более эффективными.

Я и не помню, когда мама начала меня ими поить, но уже много лет мой день начинался именно с этого напитка.

— Не забуду.

— Ой, давно хотела попросить рецептик, а то иммунитет всё хуже и хуже, а Злата вон и не болеет никогда, даже в разгул сезонных вирусов. — тут же встрепенулась тётя Вера.

— Так потому и не болеет, что с самого детства пьёт. И только поэтому так действует. Это рецепт ещё моей бабушки, которая знахаркой была. — нехотя пояснила мама. — Вам поздно уже пить, только отравитесь.

— Жаль, очень жаль. Ну, девочки, хоть чёрным чаем напоите?

Мы кивнули и быстренько ретировались в кухню. Налив полный чайник и поставив его на плиту, Света прикрыла дверь и широко улыбнулась:

— Златка, ну ты даёшь! Это же надо — сбежать из дома, да ещё в окно сигануть! Мне как тёть Лена позвонила вчера, я аж восхитилась твоей целеустремлённостью. Вся переволновалась, а ты, коза такая, на звонок не отвечаешь...

— Да некогда было. — виновато пожала плечами, открывая шкафчик с заветным чаем. Я настолько к нему привыкла, что уже не знала, как начать день без него. — Сама понимаешь, как там всё завертелось. Дорогу проспала, а потом примерки, съёмки... Да ещё мама частенько названивала, а портить настроение руганью не хотелось, поэтому и телефон с собой не брала, оставив в номере. И вон, видишь, чем всё закончилось...

— Ты себя не вздумай винить. Мне кажется, на этот раз тёть Лена прониклась и поняла, что перегнула с опекой. Лучше расскажи, как оно? — Света поиграла бровями и лукаво улыбнулась.

— Что оно? — специально прикинулась дурочкой, понимая, куда эта лиса клонит.

— Свидание! Не поверю, что Алексей к тебе не подкатывал. Я видела в эфире, как он пару раз тебя невзначай, — на этом слове подруга показала пальцами кавычки, — приобнял. Ну говори, было чего? Сорвал он твою поспевшую ягодку?

Я рассмеялась и закатила глаза.

— Ты невозможная!

— А ты слишком скрытная! Я сейчас от любопытства умру, а тебе смешно!

— Чайник выключи, закипел. И да... было...

— А-а-а! И как? Что было-то? — от нетерпения Света аж пританцовывала, не забывая закинуть в чайничек заварку и бахнуть туда кипятку. Как не ошпарилась только, ведь всё её внимание было сосредоточено на мне.

Глава 7

Бабье лето резко сменилось промозглым ветром и отвратительным моросящим дождиком, когда вроде и зонт доставать рано, но влага противно оседает на лице, а волосы и вовсе превращает в лохматое, пушистое нечто.

Зябко поёжившись, я вернула в сумку вынутый было зонт, накинула капюшон и, перепрыгивая через оставшиеся с ночи лужи, поспешила к станции метро.

Прошло уже несколько дней с моего возвращения, а сегодня приезжает и Алексей. Как пройдёт наша встреча? Сделает вид, что ничего не было или возобновит активные ухаживания? Или вообще... уволит?

Я обернулась и помахала рукой маме, провожающей меня у окна. Её состояние вызывало не меньшее беспокойство. Что-то в ней изменилось. Я никогда прежде не видела её настолько нервной и подскакивающей от любого звука. На все мои вопросы она отшучивалась и в своей излюбленной манере переводила разговор.

Не осталась не замеченной и история браузера в моём компьютере, благо мама даже не знает, что я могу глянуть все её запросы за день, пока меня не было. Несколько просмотров моего мастер-класса не насторожили, а лишь умилили. Она гордится мной, даже если не хочет этого признавать. Иначе зачем бы ей любоваться на меня снова и снова?

А вот просмотры сайтов с недвижимостью и вызвали то самое беспокойство и замешательство. Что это она собралась там продавать или, ещё удивительнее, покупать? За какие такие деньги?

В общем, вопросов состояние мамы вызывало много, а ответов не было. Самое страшное, её нервозность передалась и мне, — иначе никак не объяснить, почему мне всё время кажется, что за мной кто-то наблюдает.

И это даже смешно, учитывая, какое столпотворение в метро по утрам. Ну конечно, кто-то на кого-то смотрит. Это неизбежно. Особенно когда как кильки в банке набиты в вагон. Хорошо тем, кому посчастливилось сидеть. Они хотя бы могут глаза закрыть и подремать. Правда есть такие, кто и стоя умудряются.

— Вы выходите?

Меня толкнули в плечо, заставляя обернуться и огрызнуться:

— Да выхожу я, выхожу...

Взгляд переместился с лица недовольной моей реакцией тётки на стоящего у другого выхода мужчину. Одного из многих, но притянувших моё внимание, так как пристально смотрел в мою сторону, а потом также резко отвернулся, делая вид, что мне только показалось. Или действительно показалось? Но почему тогда его лицо и в самом деле знакомо, как будто я его уже видела? Самое интересное, что ничего примечательного в нём не было: обычный с лёгкой горбинкой нос, ещё более заметная в профиль, узкие губы да светлая щетина, чуть рыжее, чем основной русый цвет волос.

От дальнейшего созерцания незнакомца отвлекла остановка. Двери открылись, и меня вынесло на перрон вместе с толпой в сторону эскалатора. Уже стоя наверху, я снова почувствовала затылком взгляд и обернулась, шаря ответным взглядом по толпе, благо двигались мы медленно. Вздрогнула, увидев на соседнем эскалаторе незнакомца, который опять едва для меня заметно отвёл в сторону глаза.

Ну бред же! Может, я тоже ему кого-то напоминаю, или мы действительно давным-давно встречались? Или вообще он или его жена являются поклонниками моего блога? Ну да, вполне логичное объяснение, а не вот то, что испуганно встрепенулось внутри меня, заставляя глубже натянуть капюшон. Меньше телевизор смотреть надо, особенно криминальные хроники, которые, кстати, мама так любит. Тогда и нервы у нас крепче будут, и маньяки перестанут в каждом человеке мерещиться.

*

До кафе я уже шла, не оглядываясь, иначе и правда в дурку так можно попасть. После моего приезда ничего особенного в отношении ко мне не изменилось. Рафаэль в честь "телевизионного дебюта" даже цветок мне какой-то комнатный презентовал, который я передарила маме, к её радости. Вот кто умеет ухаживать за зеленью, так это она.

— Злат, тебя там гости спрашивают по поводу твоего фирменного блюда. — прокричала администратор, отвлекая меня от творческого процесса готовки.

Я подпрыгнула, ошпарив мизинец, и сунула его под холодную воду. Сердце загрохотало чуть ли не в висках. Вот и пришёл мой час, а я так радовалась, что смена хорошо и спокойно началась.

Поймав перекрёстные ухмылки двух поваров и вопросительный взгляд Рафаэля, я ещё больше напряглась. Крайне редко когда вызывают в зал шеф-повара, а уж меня и подавно. Неужели где-то накосячила?

Нервно поправив белоснежный китель и проверив его на наличие пятен, отправилась в зал. Время обеда и людей достаточно много, а потому нужно как можно быстрее и незаметнее замять скандал, если таковой будет. А интуиция вопила, что всё ой как непросто!

— Куда идти? — переспросила у администратора, и она указала на приватную "кабинку".

Название чисто номинальное, так как отдельных стен там не имелось, зато со всех сторон два диванчика окружала декоративная решётка в человеческий рост и множество кадок с растениями.

Фух... Хотя бы не на виду у всех.

Впрочем, чем ближе я подходила, тем больше напрягалась. Снова.

За столом расположились пятеро мужчин, весьма крупных и грозных. Русоволосые, двое лысых, но все с бородками разной длины. Прямо как на подбор! Четверо из них, одетые в простые свитера как будто даже натуральной вязки, смотрели изучающе и дерзко. Словно глазами облизывали конфету. И это мне совсем не понравилось.

Глава 8

Моё шоковое состояние не осталось незамеченным и вызвало усмешки у всех присутствующих. Только мне совсем расхотелось улыбаться, даже из вежливости.

Я буквально впилась взглядом в мужчину со знакомыми чертами лица и понимала — не врёт! Потому что теперь в нём легко можно было заметить сходство с мамой. Да и со мной тоже, если посмотреться в зеркало.

— Очень приятно. — Алексей вышел вперёд, чтобы пожать руку моему родственнику. — Рад, что вам понравилось. Только у нас рабочий день в разгаре, сами понимаете...

— О, мы надолго наше Золотко не задержим. Не переживайте.

— Хорошо. Зайдёшь ко мне позже? — последнюю фразу Алексей прошептал на ушко, а мне захотелось впиться в него руками и умолять, чтобы он не оставлял меня наедине с незнакомцами. Что-то жуткое поднималось внутри, какой-то необъяснимый страх, совсем не похожий на радость от долгожданной встречи с родственниками.

— Вижу, мать не рассказывала тебе про нас. — словно сам себе кивнул дядя, хмуря широкие брови. — Жаль, очень жаль. Мы вас долгие годы искали, и вдруг... Увидели по телевизору. Наша семья, наконец, соединится. Ну не судьба ли, Злата Благояр?

— Моя фамилия Смирнова. Вы меня с кем-то спутали. — прошептала, неосознанно касаясь рукой зудящего шрама, чем ещё раз привлекла к нему внимание. В памяти замелькали обрывки многолетнего кошмара из детских воспоминаний: боль от соприкосновения с раскалённым железом, мой вой, слёзы и ругань матери. И злое лицо мужчины, которого я принимала за своего отца.

И вот он сидит передо мной, оживший и слегка постаревший, но с таким же пронзительным и жёстким взглядом. Это он был тем самым деспотом, от которого ушла мама. Очевидно, не без причины. Возможно, спустя столько лет он понял ошибки и решил извиниться? Это выглядело разумным.

— О нет! Ты — Благояр, как и твоя мать Вилена. Хитра, сестричка. Затерялась в огромном городе. Ну, с ней у нас ещё будет разговор, а наше предложение в силе. Мы предлагаем тебе работу и вернуться домой. В твой настоящий дом, а не этот муравейник с выхлопными газами, именуемый мегаполисом. — мужчина добавил в голос добродушные нотки, но меня было не обмануть.

Это было сказано таким тоном, что я поняла — отказа не примут. А мне просто необходимо время, чтобы хоть немного прийти в себя и решить, что делать дальше. К такому моя нервная система оказалась не готова.

— Хорошо, я подумаю. А сейчас извините, мне и правда пора работать.

— Подумай, дочка, подумай. И благодарим за вкусный обед. Уважила.

Я скованно кивнула и направилась в сторону кухни, скользнув в служебный коридор и раздевалку, одно окно которой как раз выходило на центральный вход и парковку.

Скоро мой новоявленный родственник вышел со своими друзьями, и они уехали на нескольких джипах. А меня колотила мелкая дрожь, собираясь на кончиках пальцев, захватывая в свои противные липкие щупальца.

То, что произошло нечто знаковое, влияющее на мою дальнейшую судьбу — это факт. Вряд ли дядя так просто отступится и исчезнет, раз уж не поленился найти кафе и приехать издалека. А я вообще не понимаю, как воспринимать его присутствие в своей жизни. Это же хорошо, что мы с мамой оказались не одиноки, и возможно, у меня есть как минимум двоюродные братья и сёстры? Или нет?

Я вернулась на кухню, но всё буквально валилось из рук. Не могла больше ни о чём думать!

— Иди отдохни. Я тебя подменю. Сейчас от тебя больше вреда, чем пользы. — буркнул на меня Рафаэль, когда очередной раз ложка упала на пол, а ножом я едва не рубанула по пальцу. О качестве нарезки и говорить не стоит. — Основной наплыв гостей схлынул. А ты явно не в себе. Случилось что?

Уж если он заметил моё состояние, то дело — дрянь.

— Случилось, да. Мне нужно позвонить. Спасибо! — коротко обняв шефа, я вернулась в раздевалку и достала из сумки телефон. Есть единственный человек, который может дать ответы на мучающие меня вопросы. Если, конечно, захочет.

— Алло!

— Мамочка, это я. — облегчённо выдохнула, услышав спокойный, размеренный голос. — Как ты?

— Да вот борщ поставила, закипел. У тебя чего-то срочное? А то, может, позже перезвонишь?

— Позже я не могу. Мам... — я глубоко вдохнула воздух, чтобы набраться смелости. — Сегодня к нам в кафе один человек приезжал... Твой знакомый...

— Кто? — в голосе мамы зазвенело напряжение, натягивая ещё сильнее мои нервы, словно струны, которые вот-вот порвутся, издавая противный звон.

Боже, я ведь даже имени не спросила!

— Он представился моим дядей... — я не успела продолжить, как услышала громкий звук, словно у мамы из рук что-то выпало и разбилось.

— Нет нет нет... нашли... Господи! Нашли! Нет нет нет... — шептала она, словно заведённая, пугая меня ещё больше.

— Мам! Так это правда? У тебя есть брат? Этот мужчина действительно похож на тебя.

— Нет! — тонкий визг на секунду оглушил. — Как он... Как Остап нас нашёл?

— Не знаю, сказал по телевизору увидел... А мы действительно Благояр, а не Смирновы?

— А я говорила, что не доведёт это до добра. Говорила?! А ты славы захотела. Вот теперь, нахлебаешься до тошноты! — мамина истерика всё больше набирала обороты. Я слышала, как хлопали дверцы шкафов, и приходила в ужас от урагана эмоций, который вызвало всего лишь упоминание нового родственника. — Где он? Где эта мразь?

Глава 9

Я онемела и никак не могла заставить себя двинуть хоть пальцем. Даже дышать было тяжело, так как спёртый воздух с болью прорывался в лёгкие. Внутри каждое нервное окончание билось в истерике, а снаружи я застыла словно статуя. Всепоглощающий ужас мерзкой склизкой змеёй пробрался по венам и скрутил сердце. В голове набатом звучал его бешеный стук, напоминая, что я всё ещё жива.

В отличие от...

Дом погрузился в пугающую тишину, изредка разбавляемую доносящимися с улицы детскими криками с игровой площадки, куда выходили окна спальни. Весёлые голоса казались чуждыми, едва ли не злой насмешкой над происходящим. А я всё стояла и не двигалась, боясь сделать шаг и убедиться в том, что и так очевидно. Но так страшно!

Непостижимо! Как такое вообще возможно?

Только сердце продолжало колотиться как сумасшедшее, качая кровь. Тело же словно сковали тысячи цепей, каждая из которых душила и отбирала возможность здраво мыслить.

Куда ни глянь — всюду на полу и на кровати валялись наши личные вещи. Некоторые из них оказались заляпаны яркими красными пятнами. Только сейчас я по-настоящему стала понимать, что мамина паника не была беспочвенной или излишней.

Она предупреждала! А я не хотела к ней прислушаться. И вот к чему нас это привело...

А если... Если ещё не поздно, а я теряю время?

— Мамочка!

С глухим нечеловеческим рыком я сорвалась с места и подбежала к ней лишь для того, чтобы безвольным мешком осесть на толстый цветастый палас. Даже дотрагиваться до побледневшей кожи не имело смысла, чтобы понять — поздно.

Мои глаза заволокло пеленой безумия. Слух улавливал чей-то жуткий вой, а разум подсказывал, что эти чудовищные звуки издаю я сама. Моя любимая мамочка! Единственный самый близкий человек, ограждающий меня от всего и вся с раннего детства, даже если я этому противилась. Моя мамочка всегда стояла на своём, а теперь её больше нет…

Обхватив голову руками, я в припадке качалась из стороны в сторону, пытаясь не утонуть в своём горе: самом сильном и неистовом за всю жизнь. Так неожиданно терять близких — это очень страшно. Ещё час назад она была здорова, я слышала её голос.

Как жить дальше без неё?

Упав на колени рядом с кроватью, я прижалась щекой к ещё тёплой руке, свисающей с матраса.

Мама же мне что-то говорила, предупреждала…

Нет, не хочу подвести её. Нужно двигаться вопреки всему. Спасать себя.

Но от кого? Мысль, что родной брат мог сотворить с ней такое, казалась абсурдной. Ну что можно не поделить, чтобы убить человека, тем более одной с тобой крови? Вот и я не представляю.

Значит, воры? Нужно проверить наши весьма скромные заначки, позвонить, в конце концов, в полицию и скорую. Какие там номера для сотовых? Почему они, вбитые на подкорку головного мозга с детства, всегда путаются в экстренных случаях?

Я не могла смотреть в лицо моей мамы, а потому подняла край простыни и закрыла её. Хотелось запомнить её живой и весёлой, с ласковой улыбкой на полных губах. Она была очень красивой женщиной, и многие мужчины обращали на неё внимание, но свою жизнь она посвятила мне, не допуская в наш тихий мир никого постороннего. А теперь мой мир лежал в руинах.

По полу прошёлся сквозняк и послышался странный шум. Это заставило меня шевелиться. Приподнявшись, я даже не сразу поняла, откуда идёт этот звук. Напоминает стук ложки о тарелку — явно с кухни.

Я схватила прикроватную лампу, единственный предмет поблизости, который может послужить хоть каким-то оружием, и на цыпочках прокралась к кухне. И чем ближе подходила, тем явственнее понимала, что там кто-то есть. И даже не пытается скрыть своего присутствия. А я за своим горем не сразу поняла, что давно не одна в квартире.

Страх неожиданно уступил место злости, красной пеленой застившей глаза. С лампой наперевес я, не таясь, шагнула за угол на кухню, но то, что увидела, заставило меня окончательно поверить в невозможное: всё произошло не просто так, и это были не обычные воры.

За нашим круглым столом под плетёным абажуром сидел незнакомец из метро и доедал приготовленный мамой борщ. Наваристый, ярко-бордовый. Его аромат и сейчас ещё заполнял воздух, не состыкуясь с происходящим беспределом, нарушающим уют нашей кухни. Ложка в последний раз стукнулась о тарелку и, направляемая рукой, отправила содержимое в рот мужчины, который нагло смотрел прямо мне в глаза.

— Вкусно?

Моим злым сарказмом можно было отравить воздух, а этому уроду — хоть бы что. Гаденькая улыбочка расползлась по тонким губам, обнажая зубы.

— Ничего личного, девочка. Всего лишь работа. — пояснил незнакомец, галантно вытирая рот салфеткой. И это он явно не про еду сказал. Как у него вообще что-то в рот лезет, после преступления? У меня же тошнота скручивает внутренности в узел, и желчь просится наружу.

Моя рука крепче сжала основание лампы, готовясь к нападению, что не осталось незамеченным цепким взглядом.

— Не глупи. Твоя мать получила по заслугам. Но ты же умная девочка и будешь более сговорчива, не так ли?

Мужчина медленно поднялся, а я, возмущённая его наглостью, даже не сразу поняла, как в его руке оказался нож. Кинжал интересной, немного загнутой формы.

Глава 10

Сознание возвращалось медленно и урывками, то пропадая, то снова возвращая в мир звуков и запахов. Распухший от сухости язык прошёлся по нёбу и губам. Сначала я почувствовала, как моё тело холодит металл, потом ощутила резкие толчки, отчего меня кидало из стороны в сторону и больно ударяло о поверхности. Ещё через минуту слуха коснулся характерный звук колёс движущегося автомобиля. Потом в нос ударил сложный неприятный запах железа, пыли, машинной смазки и ещё кучи неразборчивых ароматов.

Полежав ещё немного, я, наконец, пришла в себя и попыталась сесть. Попытка закончилась тем, что на очередной яме меня подбросило и снова больно приложило о стенку кузова. Пошевелив руками-ногами своего бедного многострадального тела, поняла, что не ранена и, к моему удивлению, не связана. Кряхтя, села и, тряхнув гудящей головой, осмотрелась, пытаясь прояснить ситуацию, в которую попала, и оценить возможность своего спасения. Поняла, что еду в закрытом железном кузове с дверьми, которые явно заперты снаружи, и выбраться самостоятельно просто не представляется возможным.

На коленках подползла к дверям и проверила крепость засовов. Увы, я не смогла бы их открыть при всём желании. Облазив весь кузов, не нашла ни одного слабого места, чтобы попытаться сбежать, но мне удалось отыскать небольшую щель, приникнув к которой я смогла увидеть окружающую местность. И это новое знание не только не обрадовало, но и заставило обливаться холодным потом, руки тряслись немилосердно. По всей видимости, я провалялась без сознания очень долго, раз на улице сплошная темень, разбавляемая ярким светом фар. Слишком тёмный и зловещий лес проносился мимо. Похитители торопились и, скорее всего, гнали без остановки машины. А их было несколько, потому что гул разных моторов уловил мой обострившийся слух.

Закрыв глаза, устало сползла по стенке, упав на жестяной грязный пол, и уткнулась лицом в колени. Я была просто не в силах принять тот факт, что сейчас, когда я только приблизилась к своей мечте, у меня отняли самое дорогое. И теперь везут в неизвестном направлении.

И никто не будет меня искать!

Зимин довольствуется объяснениями ненавистного дядюшки. О, как же я его ненавидела — причину всех моих бед! Не удивлюсь, если и для тёть Веры со Светой что-нибудь придумают (если те, к своему несчастью, поинтересуются нашей пропажей) и в удобоваримом виде предоставят информацию о спешном отъезде к дальним родственникам.

Тёть Вера поволнуется, но примет. Со Светой посложнее... Надеюсь только, моя подружка в виде исключения не будет настырной, а то боюсь, и ей достанется за дотошность.

А больше о нас с мамой и волноваться некому.

Мамочка... Как мне принять её смерть?! Такую жестокую и бессмысленную... Какие же тайны она скрывала, что приняла подобное наказание?

Уроды. Изверги. Мрази.

Не-на-ви-жу!

Свернувшись калачиком, пролежала так ещё несколько часов, набивая дополнительные шишки и синяки, и даже немного подремала, собираясь с силами. Затем изменился шум колёс, дав понять, что машина свернула на грунтовку. Подползая к самой двери, я приготовилась к столь нежеланной встрече. Дорога закончилась неожиданно, заставив резко покачнуться, но это не помешало мне напрячься всем телом в ожидании, когда откроется дверь.

Раздались шаги нескольких человек. Несмотря на то что я ждала и была готова, дверь распахнулась резко, ослепив ярким светом фонарей. А далеко за горизонтом рассвет начинал разрисовывать небо разноцветными красками. Передо мной расположилась длинная улица, теряющаяся в лесу. А вдоль неё стояли одноэтажные деревянные дома — настоящая глухая деревня.

Совсем как всполохи воспоминаний из моего детского кошмара.

— Добро пожаловать домой, — усмехнулся подошедший дядя, наслаждаясь моим страхом и растерянностью. — Помнишь Славинки?

В следующий миг я рванула назад, чтобы снова спрятаться в кузове, но была тут же поймана. Меня держали за руки двое мужчин и с интересом рассматривали мою персону. Несмотря на грязь и пыль, покрывающую меня с ног до головы, и спутанные волосы, я заметила в их глазах плохо скрытое вожделение.

Это плохо. Очень.

Я перестала вырываться из рук незнакомых мужчин и оглянулась, всматриваясь в окружающие лица. Убийца моей матери, даже не глядя на меня, пошёл в сторону одного из домов, словно дальнейшее его не касалось. Этот палач сделал своё дело.

И тут взгляд выцепил старика с длинной до пояса русой с проседью бородой и лысым блестящим черепом. Старинный, похожий на старообрядческий наряд, состоящий из рубахи и мешковатых штанов, органично вписывался в окружающую обстановку. Гораздо больше, чем приехавшие мы пусть и на старых, но современных автомобилях. Сутулый, но даже так довольно высокий и худой, он с мрачным удовлетворением смотрел на меня.

Заметив мой взгляд, подошёл и, усмехнувшись зловещей ухмылкой, со всей дури треснул по лицу. Резко дёрнулась в сторону от силы удара, в ушах зазвенело, а перед глазами поплыли пятна, но мужчины, держащие меня с двух сторон, не дали отлететь назад.

Сплюнув кровь на землю, я поняла, что не чувствую больше привычного страха, только физическую и душевную боль. Из-за сумасшедшей семейки я уже никогда не смогу ощутить тёплые, ласковые ладони мамы. Так не всё ли равно, как закончится моя жизнь и как скоро?

— Давайте, добивайте! Ну, чего вы смотрите? Набросились на беззащитную девушку и радуетесь?

Глава 11

Мысль, что всё вокруг нереально, никак не покидала моей раскалывающейся головы.

Уютное кафе с ароматами и грассирующим акцентом Рафаэля, съёмки мастер-класса, блог с полумиллионом подписчиков, огромный шумный город, черноволосый незнакомец в гостинице — всё словно из другой жизни. Да по большому счёту, так оно и есть.

Сырой, холодный сарай, в котором я очнулась — вот моя реальность. Дрожь растеклась по телу, так что пришлось сжаться, чтобы сохранить крупицы тепла. Грязные джинсы и лёгкая куртка, надетая на футболку, не грели совсем. Ледяная вода, которую мне принесли некоторое время назад в алюминиевом ведре, хоть и была чистой и вкусной, но сводила зубы.

Желудок скрутило от тошноты. То ли нервы виноваты, то ли голод давал о себе знать. Я онемела как снаружи, так и внутри. Мысли двигались настолько вязко и тяжело, что лень было приложить усилия и поразмыслить над происходящим. Лишь страх периодически поднимал свою голову и оскаливался, когда раздавались резкие звуки просыпающейся деревни. Я боялась, что придут за мной и отправят к одному из незнакомых мужиков.

Солнце давно встало, и сквозь щели в досках пробивались лучи, разгоняя тьму по пыльным, занавешенным паутиной углам. Я видела всё настолько чётко, как будто моё зрение обострилось, хотя я и так на него никогда не жаловалась. А усилившийся слух улавливал и крики петухов, и тявканье собак, и скрежет мышей под половицами.

Не выдержав неизвестности, я подползла к самой широкой щели, которая впускала не только свет, но и холодный с изморозью воздух. Сарай стоял поодаль от главной улицы, и я видела лишь часть её, но и этого было достаточно, чтобы представить себя на съёмках какого-нибудь старого фильма.

Разве в нашей современности такое возможно?

Женщины и мужчины, которых я успела увидеть, все сплошь были одеты в старинные деревенские одежды: сарафаны, фартуки, кафтаны. Даже дети носили косоворотки под меховыми жилетами.

Как и любой образованный человек, я слышала про старообрядческие деревни, но никогда не думала, что окажусь в одной из них. А судя по всему, так оно и было. И о царящих там нравах тоже имела представление из книг или исторических передач.

Да стоит только посмотреть на женщин, идущих с низко опущенной головой, да несущих то коромысло с тяжеленными вёдрами, то корыто с бельём на речку — и сразу видно, какая несладкая жизнь мне здесь предстоит. Ни улыбки, ни прямого взгляда.

Ох, мамочка! Да от такой жизни и я бы убежала.

Скрип двери прервал мои невесёлые размышления и заставил нырнуть глубже в угол. В сарай вошёл Остап (называть его дядей даже мысленно, больше язык не поворачивался) и кинул мне мешок.

— Одевайся, Золотко. Негоже дочери Луноликого в портках мужских расхаживать. А потом поговорим. Что бы ты там себе ни придумала — тебе будет лучше здесь, с нами. Под защитой дома. Мы позаботимся о тебе.

— Именно потому, что вы так заботились о маме, она и сбежала? — буквально выплюнула горечь, ехидно рассмеявшись. — И, вероятно, от той же заботы и любви, убили её?

Дядя горестно покачал головой и погрозил пальцем:

— Не совершай её ошибок! Смиришься — и будешь счастлива, даже если сама пока в это не веришь. Плохо, что ты не знаешь наших обычаев. Но ничего, у нас есть время до полнолуния тебя подготовить.

— А что будет в полнолуние? — я судорожно пыталась вспомнить, в какой фазе сейчас находится спутник. И почему прошлой ночью я не обратила на это внимание?

— Одевайся! — раздражённо прикрикнул Остап, отбрасывая маску доброго дядюшки. — Мой тебе совет, если не хочешь неприятностей — держи свой колкий язык за зубами, тогда не лишишься его.

А это возможно? — чуть было с ужасом не выкрикнула я, но глядя в злые глаза напротив — передумала.

Как только он вышел, я развязала мешок и удостоверилась, что мои предчувствия оправдались. Длинный льняной коричневый сарафан поверх тонкой нижней рубашки, высокие вязаные гольфы и башмаки на маленьком каблучке. Хорошо не лапти! Вещи были чистые, хоть и не новые. Поверх всего одеяния я накинула пуховой вязаный платок, который меня немного согрел. Кое-как пальцами расчесала волосы и заплела их в толстую косу. Зеркала посмотреть на себя не было, но когда я вышла на улицу, Остап довольно ухмыльнулся:

— Хороша, девка! Совсем как мать в молодости. — зря он вспомнил маму. Я отвернулась, смаргивая вновь набежавшие слёзы. — Жаль, лицо подпорчено. Ну ничего, желающих породниться с Казимиром достаточно. Если что можно и лицом в подушку... кхм... Да... Ну, пойдём. Старик в отличном настроении, велел тебя привести.

Мы пошли вдоль улицы, и я, наконец, смогла рассмотреть деревню подробнее.

Славинки.

Приятное название, и если не знать людей, что здесь обитают, вполне подходит к ухоженным клумбам за низкими цветными заборчиками, резным наличникам и добротным домам из толстых брёвен. Крепких, но старых, что заметно по потемневшей от времени древесины.

Попадающиеся нам навстречу женщины тихо здоровались с Остапом, не поднимая глаз от пыльной дороги, а мужчины, наоборот, смотрели. На меня. Пристально и нахально, будто имели на это какое-то право. Это заставляло меня идти ближе к дяде, неосознанно надеясь на его защиту.

Наконец, мы подошли к длинному одноэтажному каменному строению, около которого стояли знакомый минивэн и другие машины.

Глава 12

— Ну давай же, приходи в себя! Слабенькая совсем. — приятный женский голос тихо нашёптывал надо мной, а чья-то рука ласково гладила по волосам. На мгновение показалось, что это мама, только запахи вокруг были чужие, незнакомые. Кроме одного, уже не предвещающего ничего хорошего и от того ненавистного...

— Нечего её жалеть! — резкий окрик Остапа заставил меня вздрогнуть. — Если бы Виленка подготовила дочь как надо, то та сейчас не валялась бы в обмороке от вида вера. А-а-а, зашевелилась...

Я приоткрыла глаза и увидела над собой хмурое лицо дяди. Никогда в жизни я не теряла сознание, а тут за несколько дней не один раз. С другой стороны, и потрясений таких не доводилось испытывать. А этот последний сон с оборотнем и вовсе стоит на вершине моих кошмаров. Привидится же такое!

— Худенькая какая. От голода это состояние, не иначе. Как себя чувствуешь, девочка?

Перевела взгляд вправо и увидела незнакомую женщину маминого возраста. Её голову покрывал белый ситцевый платок в мелкий цветочек, скрывая волосы. Морщинки расходились тонкими лучиками по круглому лицу. Добрые, но блёклые светло-голубые глаза смотрели с жалостью и состраданием. Может потому что не ожидала увидеть уже среди окружения таких чувств, я оторопела и прошептала:

— Пить хочу.

— Сейчас! Погоди, моя хорошая.

К моим губам тут же прислонилась кружка с прохладной водой, и я, захлёбываясь, начала пить.

— Бабы, тьфу... Зверя в ней нужно возвращать, а не вот это всё... сю-сю... — Остап скривился и кинул мне в ноги свёрток с алой тканью. — Как хочешь, Пелагея, но чтоб к завтрему готова она была. Расскажешь о наших обычаях, да как девка вести себя должна в замужестве, чтоб битой не ходить. А то у меня нервов не хватит.

Как только за мужчиной закрылась дверь, я бросилась на грудь незнакомки и разрыдалась. От неё так приятно пахло свежеиспечённым хлебом, уютом. Не знаю, что на меня нашло, но я выплёскивала всю горечь, всю боль, которая безжалостно глодала мою душу.

— Поплачь, девочка, поплачь. Мне так жаль... — в прерывающемся голосе женщины тоже слышались слёзы, словно она разделяла боль со мной. — Как я молилась каждый день, чтобы не нашли вас с Виленой. Бедная, бедная девочка... Как же вы так...

Ласковая рука гладила меня по спине, пока рыдания не сменились судорожными всхлипами, а глаза не начали болеть от соли.

— Вы знали маму?

— Зови меня Пелагея. Вилена была моей подругой, самым близким человеком, когда Остап привёз меня сюда после нашей свадьбы.

Я удивлённо уставилась на неё и получила в ответ невесёлую усмешку.

— Да, я жена твоего дяди. И родителей твоих знала, и секреты Вилены берегла, да всё равно от беды это не спасло.

— Расскажите мне о них, пожалуйста! Я ведь ничего об отце не знаю. Совсем. Только... — я вспомнила о шкуре в доме Казимира и застонала, закрыв глаза.

— Изверги, могли бы и не показывать тебе его. — запричитала Пелагея, снова поглаживая меня по голове. — Давно просила шкуру убрать, да разве ж послушают? Самодовольство своё лелеют на Добромира глядучи.

— Добромировна я, значит. Но как... Как это может быть правдой? Неужели это не кошмар? Не сон? И девушка эта на цепи...

— Волчица, да. Люба. Последняя игрушка Вадима, будь он проклят. — женщина перекрестилась, как-то странно складывая пальцы.

— А что... Были ещё?

— К счастью, редко когда нашим охотникам удаётся поймать настоящего вера.

— Вера?

— Вервольфа, волколака — как хочешь называй. Они практически ничем не отличаются от людей и много столетий живут среди нас. Люба сама пошла за Вадимом, он умеет быть обаятельным, когда захочет. Вот и она, дурочка, влюбилась. Да не в того.

Нет, мне с трудом удавалось принять, что сказки стали былью. Если бы я не видела превращения девушки собственными глазами, то никогда бы не поверила.

— А это... — я дотронулась до алой ткани, настолько яркой среди серого окружения, что невозможно было оторвать взгляд.

— Свадебный наряд твой.

Услышав тихий ответ Пелагеи, я отдёрнула руку как от огня. Закрыла лицо ладонями и замотала головой:

— Не могу поверить, что в наше время такое происходит. Варварство какое-то! Как можно выдать кого-то замуж против воли? Они не имеют права! По закону я уже совершеннолетняя, и мнение каких-то малоизвестных родственников меня не интересует!

Пелагея вздохнула и горько усмехнулась:

— Ты ещё не поняла? Нет тут иного закона, кроме Казимира и глав других обществ охотников. На многие километры непроходимая тайга. Не уйти отсюда, даже не думай.

— А есть и другие такие же деревни?

— Есть. Это долгая история, а у нас мало времени. Ни к чему лишний раз сердить мужиков. Пойдём в баньку, а потом накормлю тебя. И поговорим.

— Да уж, я заметила, как у вас тут женщины ведут себя ниже травы, тише воды.

— Доля бабья такая. — равнодушно пожала плечами Пелагея, помогая мне подняться. — Мужа с охоты встретить, обед приготовить, да детей вырастить. Некогда скучать. Сытые, одетые, дом ладный. Чего ещё желать? А коли мужу перечить не будешь, да с лаской к нему — глядишь, и колотить не будет. И к полюбовнице не побежит.

Глава 13

Вместо рассвета над деревней разгоралось зарево пожара: погребальный костёр моей мамы, сложенный посредине круглой утоптанной площадки. Он словно живой пытался дотянуться до неба, разнося искры вокруг себя.

Когда затемно меня разбудили и велели быстро одеться, я и не предполагала, что выдастся случай попрощаться с родным человеком. Пусть даже так, на расстоянии. Оказывается, тело привезли вместе со мной, только я об этом не знала. А теперь вся деревня встала кругом, провожая "свою блудную дочь", как пафосно выразился Казимир, в последний путь.

Женщины затянули длинную заунывную песню, в слова которой я даже не пыталась вслушиваться. Холод сковал меня изнутри, вымораживая все чувства. Оставляя смирение и безысходность. Даже слёз уже не было. Я боялась окружающих меня людей, но ещё больше меня страшил лес.

Совру, если скажу, что половину ночи не думала о побеге. Конечно, думала. Вот только такой городской девушке как я в тайге не выжить. Дом Остапа стоял близко к лесу, и всю ночь до меня доносилось уханье совы, ведущей свою охоту, рычание собак, далёкий вой волков. Я слышала их так явно, будто они находились сразу за высоким забором, окружающем поселение.

Песня стихла, и треск костра зазвучал громче. А затем резко прервался рёвом нескольких моторов. Жители деревни расступались перед приехавшими, а я не заметила, как вокруг меня образовалась пустота. И теперь уже я оказалась в центре круга.

На фоне огня появился незнакомец. Высокий, крепко сложенный мужчина со светлыми, слегка вьющимися волосами и голубыми глазами. В белой рубашке косоворотке с нарядной вышивкой и штанах, заправленных в сапоги, он неторопливо, по-хозяйски шёл ко мне, кивнув в приветствии Казимиру и бросив презрительный взгляд на костёр, а затем изучающий — на меня.

Словно загипнотизированная я не могла отвести глаз и замерла, будто кролик перед удавом.

В полной тишине всё ближе и ближе ко мне. Пламя за его спиной вспыхнуло ярче, заиграло жуткими бликами на смуглом лице с тонкими резкими чертами. Красив, словно спустившийся с небес ангел. Незнакомец склонился ко мне, и я отчётливо увидела, как языки пламени отразились в его жутких глазах, словно огонь вырвался из преисподней.

Я ошиблась. Это был падший ангел, который бархатным томным голосом протянул:

— Ну здравствуй, Золотко. Я пришёл за тобой…

Моя душа тоскливо сжалась, вдоль позвоночника прошёлся холодный ветерок: время закончилось. Передо мной стояла судьба, бездушным равнодушным взглядом взирающая на меня свысока.

Мужская рука приподняла мой подарок, а палец обманчиво ласково погладил по шрамированой щеке.

— Ну что же ты молчишь, страшная моя красавица? Не приветствуешь. М-м-м?

— Я вас не знаю, — мой шёпот в тишине, казалось, был слышен каждому.

— Вот как. Никто не рассказывал обо мне? — удивился незнакомец, приподнимая бровь. И тут же к нему поспешил Казимир.

— Как же не рассказывали, Вадим! Растерялась девка, не признала. Мы рады приветствовать славного охотника в нашей общине! Отдохни с дороги, а там и поединки устроим по обычаю.

— Хочу, чтобы она мне обед принесла. Посмотрим, какая из неё хозяюшка выйдет. — распорядился, как я поняла, будущий муж и, развернувшись, пошёл к длинному дому Казимира. По пути здоровался за руку с другими мужчинами, и все уважительно его приветствовали. Кое-кто из опаски отступал.

Меня же подхватила под руку Пелагея, увлекая в сторону своего дома.

— Пойдём, милая, обед готовить. У Вадима хорошее настроение, не будем его портить. Уж мы постараемся! Пальчики будет облизывать да тебя нахваливать. А сытый, довольный мужчина и женщине в радость. Глядишь, в брачную ночь лаской одарит как нужно.

Камешек попался по дороге, и я, потеряв внимание, споткнулась. Какая брачная ночь?! Я даже думать о близости с незнакомым мужчиной не могу!

Вспомнился Алексей со своими поцелуями, да моя реакция, словно я делаю что-то неправильное и с трудом могу через себя переступить. Но его я хотя бы знала! И он мне нравился!

Откровенно признаться, Вадим был гораздо красивее: чертами лица совершеннее и телом сильнее. Вот только пугал меня до ужаса! Возможно, тому причиной рассказы об опытах. Глядя на ангельскую внешность, сложно было поверить в его жестокость, но интуиция вопила держаться от него подальше.

Да и не могла я не замечать, как с каждым часом меняется моё восприятие окружающего мира. Звуки, запахи, ощущения — всё стало будто острее, явственнее. Словно до этого я жила в полсилы, дремала и теперь начала просыпаться.

Деревенский быт был для меня в новинку, но знания-то никуда не делись. Под присмотром и советами Пелагеи я приготовила в котелке наваристую картошку с мясом и сырной корочкой, накрутила из слоёного теста нежных круассанов с ежевичным вареньем. На кухне я всегда чувствовала себя как дома, где бы ни находилась. Возможно, поэтому немного успокоилась, занимаясь знакомым любимым делом.

— Умница, девочка! — похвалила меня Пелагея, когда я вытащила из печи противень с румяной выпечкой. — Глашенька, и тебе бы поучиться. Чтоб будущего мужа удивлять да радовать.

— Да какого мужа? Где в нашей деревне мужики нормальные? — вскинулась девушка, переплетая русую косу ниже поясницы.

Глава 14

Я опешила и медленно развернулась, не зная, как реагировать. На меня лукавым взглядом смотрела Глаша, улыбалась и как будто чего-то ждала. А затем и вовсе подмигнула.

— Никак сбежать хочешь?

— Хочу. — не стала отпираться и приготовилась, что сейчас девушка закричит, созывая всю деревню. Сердце колошматило как бешеное, взмывая то вверх к горлу, то вниз к пяткам.

— А я в тебе не разочаровалась. Ну, чего встала? Умеешь водить? — Глаша кивнула на машины, а я боялась поверить, что она на моей стороне.

— Немного. А у тебя ключи есть?

— Один из прихвостней Вадима обронил да не заметил. — словно фокусник она извлекла из карманов сарафана связку ключей и помахала перед моим носом. — Только какая из них не знаю.

— Давай сюда.

Я рассмотрела находку, особенное внимание уделив брелоку. К счастью, машина оказалась с автозапуском, и я нажала на кнопку. Стоящая неподалёку Нива Шевроле приветливо заурчала. Но так громко!

— Если я поеду, все сразу услышат.

— Не до того им будет. Вон, видишь?— Я посмотрела в указанном направлении и заметила вдалеке огненные всполохи как предвестник пожара. — И вообще, что значит, Я уеду? МЫ уедем! Зря, что ли, сарай подпалили? — заявила воинственно Глаша, и только сейчас я увидела за её плечами охотничий рюкзак, чем-то плотно забитый. — Ну чего ты уставилась? Время теряем! А вон и девчонки. Помоги им, а я пока ворота открою.

Зарево пламени вдалеке разгоралось всё сильнее, послышались крики. К машинам бежали две девушки. Ну как бежали... Одна незнакомая поддерживала вторую, с трудом передвигающую ноги. Любу! Часть цепи всё ещё болталась на её ноге, отчего приходилось держать свободный конец. Волосы всё так же патлами свисали до пояса, но не узнать её было невозможно.

Страх куда-то отступил.

Исчез.

Растворился в осознании, какой героический поступок совершили девушки, пойдя против общества и навязываемых им с детства устоев. Да ещё и умудрились освободить пленницу! Их смелость или безрассудство, как это ни назови, вызывают восхищение и желание соответствовать. Помочь во что бы то ни стало.

Я больше не одна!

Открыв дверь, помогла подсадить на заднее сидение Любу, которая еле слышно застонала.

— Тихо, тихо. Теперь всё будет хорошо. — ласково приговаривала незнакомая девушка с русыми волосами и огромными зелёными глазами. А затем представилась: — Меня Таей зовут.

— А я Злата.

— А я знаю! — ответили мне с открытой белозубой улыбкой. — Давай за руль! Глашу у ворот подхватим. Нельзя терять ни минуты, скоро огонь потушат и о нас вспомнят.

Словно услышав слова девушки, несколько мужских голосов раздались неподалёку, буквально за ближайшим к нам домом. Как ошпаренная я взлетела на переднее сидение, дав себе полминутки на изучение приборной панели. Опыта у меня было до обидного мало, я так и не смогла сдать на права в своё время, завалив экзамен на городских улицах.

Как бы ни было некомфортно, но я должна справиться. Ради храбрых девчонок, зависящих теперь от меня. В зеркало заднего вида сверкнул рыжим всполохом умоляющий взгляд Любы, и я выжала сцепление.

Гравий полетел из-под колёс — так круто я вывернула с парковки, слегка зацепив соседний автомобиль. Ворота приветливо распахнулись, а когда мы выехали за них, захлопнулись. Глаша вскочила на пассажирское сидение, когда я чуть притормозила, и нервно рассмеялась:

— Ну у тебя и лицо, Злата! Волосы дыбом, глаза выпучены.

— На себя посмотри. — ответила я беззлобно и добавила газу. — Пристегнись лучше. Дорогу знаешь?

— Здесь она одна. Дальше будет развилка, я покажу. Мы несколько раз в город ездили, я запомнила.

— Нельзя нам в город. — прошептала Люба, морщась, когда мы подпрыгивали на ухабах. К сожалению, асфальтом здесь и не пахло.

— Почему нельзя? — спросила Тая. Вот уж у кого на лице был восторг, так это у неё! Не удивлюсь, если она воспринимает поездку как весёлое приключение, когда мы с Любой выцарапываем себе право на жизнь.

Адреналин зашкаливал, по спине тонкой струйкой потёк пот, под напряжёнными пальцами скрипела кожаная оплётка руля. Деревья проносились мимо серой бесконечной массой.

— Найдут нас в этом городе. Он же небольшой. Дальше ехать нужно. Нам бы карту найти, я бы показала куда.

— Да уж, и в огромном городе, как оказалось, можно кого угодно отыскать. — с болью в голосе заметила я.

Тая громко всхлипнула, и впервые на её лице отразилась грусть. А ещё вина.

— Прости, это я виновата, что вас с мамой нашли.

— Ты?!

— Ага. Я так сожалею! Ты знаешь, что у нас в деревне телевизор в доме у Казимира? Так вот, нам было обидно, что только мужчинам разрешают его смотреть. А нам ведь тоже хочется!

— Да, такая тоска в нашей деревне — хоть в речку с головой! — поддакнула Глаша.

— Вот я и упросила брата — он у меня связью заведует — дать нам посмотреть его ноутбук.

— А как, если интернета нет?

Глава 15

Всегда любила смотреть боевики с крутыми спецэффектами, погонями, харизматичными злодеями и героями, которым всё по плечу. Поставить на колени врагов и завоевать весь мир, что для них может быть проще? Но даже в самых страшных снах не представляла себя на их месте.

Ещё несколько часов за рулём. Два поста ГИБДД и море потраченных нервных клеток, когда казалось, что вот-вот нас остановят за кражу машины. Но то ли люди Вадима не хотели поднимать шум, то ли нам просто необычайно везло, но мы уезжали всё дальше от ужасной деревни. Судя по навигатору, нам не так уж далеко осталось до крупного областного центра, где жили родственники Любы.

Девчонки вон совсем расслабились и даже начали подпевать песне, льющейся из радио. У Таи оказался на редкость чистый, звонкий, словно горный ручей голос, а Глаша вторила глубоким бархатным тембром. Очень красиво, несмотря на путаницу в словах незнакомых для них песен.

— Какие у вас планы? — спросила я у рядом сидящей Глаши. — Ведь задумывая побег, вы должны были решить, что делать дальше.

— Квартиру снимем. Работу найдём. — уверенно заявила девушка, беспечно махнув рукой. — Я если что, и поломойкой могу. Без образования ведь непросто будет.

— А что, вас в городскую школу не возили?

— Нет, конечно. — с грустью в голосе поддержала разговор Тая. — Учитель был на всю деревню один. Дед Архип. Грамоте-то он всех детей обучает. Так что читать — писать это мы умеем. А вот остальное...

— Да, дела-а-а...

Мой привычный мир разрушился, а новый никак не хотел складываться в удобную систему, где всё понятно. Старообрядческие деревни, оборотни, живущие среди людей... Как же всё это принять?

— Кстати, а почему с нашей гласностью и развитой современной информационной сетью мы до сих пор не знаем о существовании веров? — задала я давно мучающий меня вопрос. — Теперь понятно, что придуманные истории не на пустом месте возникли, но всё же...

— Ну, во-первых, не мы, а люди. Ты-то одной со мной расы. — заметила Люба, поймав мой взгляд в зеркало заднего вида. — А во-вторых, говорить об этом непосвящённому строжайше запрещено. Если только своим парам, да и то в исключительных случаях. Об этой особенности долго рассказывать, всё узнаешь позже. — она покосилась на девочек, и сразу стало понятно, что и от них есть секреты.

— А как же охотники? Им тоже запрещено об этом распространяться, так ведь?

Подружки синхронно кивнули.

— Нельзя нам говорить, ага. Да и кто поверит-то? Вот ты, Злата, если бы Любу не увидела, разве б поверила? То-то же. Даже дети в нашей деревне всей правды не знают.

— А откуда охотники узнали о вервольфах? Как начали их преследовать?

Три пары глаз одновременно посмотрели на Любу, единственную, кто знал ответ на этот вопрос. Девушка удобнее села и ответила:

— Ну раз уж мы теперь все повязаны, то почему бы и не рассказать легенды нашего рода. Когда-то мы были одним народом, спустившемся с небес на огромном корабле. Верхи — так нас звали. И лишь потом переиначили под людской язык, потому как во второй ипостаси мы схожи с земным животным волком. Так и возникло название вервольф.

— Что? И мы? — удивлённо воскликнула Тая.

— Да, дочь охотника. Мы одной крови. Верим в Луноликого бога, что озаряет небосвод каждую ночь. Поэтому в ваших мужчинах так много звериной жестокости. Маются они без своей потерянной сущности, не найдут в душе лад.

— Но как же мы так разделились, что одни превращаются в животных, а другие нет?

— Много тысячелетий прошло с тех пор, не поделили власть наши предки. Одни хотели ассимилироваться с людьми, другие чтили традиции не смешивать кровь. И долгие годы воевали друг с другом. Но победителей как не было, так и нет.

— Лаборатория... — вспомнила я подслушанный разговор. — Они ведь пытаются вновь стать прежними.

— Да, и пойдут на всё. Особенно... — Люба вздрогнула, не в силах произнести вслух имя мучителя, который так старался пролить в неё своё семя. Теперь понятно почему!

— А это... Возможно? Соединиться и... — наши взгляды снова встретились, храня одну на двоих тайну. Не знаю, как Люба, но я всегда, глядя на неё, буду помнить ту самую комнату. Объединившую нас в кошмарах. Похоже, и оборотница тоже, раз отвела в сторону взгляд и пробормотала:

— Возможно. Только такие выродки никогда не смогут обратиться, даже если выкачают из нас всю кровь и зальют своим семенем. Да и недолго им осталось. Мой брат найдёт способ поквитаться, тем более я знаю теперь, где их искать. Данислав придёт и головы им всем поотрывает! — рыкнула предвкушающе девушка и клацнула зубами, напоминая, что она вполне опасное существо, пусть немного замученное и ослабленное.

— Ой, что-то я не хочу к твоему брату. — испуганно дёрнулась от неё в сторону Тая. — Вдруг ещё на нас злость выместит.

— Точно-точно. Вы как хотите, а мы сами в город поедем. Знать ничего больше не хочу ни про своих родственников, ни про оборотней! Никому ничего не скажу, в могилу унесу! — поддакнула Глаша и виртуально застегнула рот на замок.

— Но как же... Вы уверены? — честно, было страшно за девчонок, которые так рвались на свободу. А ведь в мире столько опасностей! Тех же мошенников полно. Да и Остапа не стоит забывать. Если уж моя мама всю жизнь в страхе прожила... А тут дочь потерял. Естественно, так просто это не оставит и будет искать.