Спаси меня, если сможешь

Драконий пирог с корицей

В симпатичной маленькой лавке травницы с самого утра кипела работа. Стол в углу у стены был усыпан самыми разными кулёчками и скляночками, большая печь источала волны жара, несмотря на погоду – на безоблачном небе ярко светило утреннее солнце, и деревья по краям узкой улочки бесшумно роняли желтые и красные резные листья на круглые булыжники мостовой. По стенам лавки были развешаны пучки душистых трав и засушенных цветов, а на высокой стойке для посетителей вальяжно разлёгся огромный чёрный пушистый кот. Солнце заглядывало в большое витринное окно, просвечивая сквозь полукруглую надпись «Агатины травки» и бросая юрких зайчиков прямо в зелёные глаза коту, отчего тот недовольно щурился, но с места не уходил.

Посреди комнаты на треноге гордо восседал котелок, возле которого крутилась молодая рыжеволосая ведьмочка, подсыпая в него то из одной баночки, то из другой.

- Так, щепотка корицы будет, наверное, нелишней… Как же она замечательно пахнет, - девушка сунула нос в баночку и с наслаждением принюхалась, закрыв глаза от удовольствия. – Ещё щепотку болотной травы, глаз златоглазки…

Смесь в котле окрасилась в подозрительный ярко-зелёный цвет и от неё повалил сиреневый дымок, почему-то с запахом лаванды. Ведьмочка сморщила изящный носик и раскрыла на столе большую книгу.

- Здравссствуй, Агата. Шшто готовишшшь? – над дверью лавки звякнул колокольчик и внутрь просунулась голова зелёного дракона, увенчанная золотыми рожками. Остальной дракон внутрь не поместился, чешуйчатые кольца остались свиваться снаружи, перегородив всю улочку, благо в такой ранний час она была пустынна. Дракон шумно принюхался, – Опять благовония варишшь?

- Ой, Шарби, какие там благовония! – ведьмочка подпёрла голову рукой, другой рассеянно листая пожелтевшие страницы старинного фолианта. - Пришёл срочный заказ от принцессы – завтра, в день праздника осени, во дворце будет осенний бал, и её высочество хочет удивить гостей необычным угощением. А мне ничего в голову не идёт!

Дракон заглянул в котелок.

- Ссстранный выбор, однако – морссская вода, корица, болотная трава… Ты сссобиралассь варить морсской ссуп?

- Ай, это всё не то! – девушка раздражённо махнула рукой на котелок, и он мгновенно опустел. – Завтра утром мне надо доставить угощение во дворец, а у меня нет совсем никаких идей! Принцесса расстроится, и зима наступит раньше времени… И всё из-за меня!

Агата сердито захлопнула книгу, и та исчезла в облаке пыли. Дракон задумчиво покачал головой:

- Знаешшь, могу тебе помоччь. В горах живёт моя бабушшшка. Когда я был маленьким, она каждую оссень пекла сссолнечный пирог. Это было очччень вкусссно, - дракон даже зажмурился от удовольствия, вспоминая детство.

Ведьмочка оживилась:

- Драконий пирог! Во дворце точно такого никогда не видели! Шарби, ты просто умница! – девушка от избытка чувств чмокнула огромную чешуйчатую голову в нос.

- Ну шшшто ты, - смутился ящер и попятился на улицу, развернув свои огромные сверкающие крылья. – Полетели?

- Конечно! Ричи, не скучай, я скоро вернусь! – это было коту. Он лениво приоткрыл один глаз, поглядел вслед Агате и снова уснул.

Девушка выбежала за дверь, на ходу махнув на неё рукой. На стекле тут же золотистой вязью распустилась надпись «Извините, закрыто».

Ведьмочка с разбегу запрыгнула на спину дракону, как на давно знакомую лошадь, и, только когда Шарби поднялся над остроконечными крышами с затейливыми флюгерами, поняла, что пышная тройная юбка с оборками и передником не слишком подходит для полётов, но возвращаться и переодеваться уже было поздно. Пришлось всю дорогу придерживать волны лиловой ткани от задирания и сползания на голову.

Хорошо хоть, что полёт длился не слишком долго – город внизу вскоре закончился и под драконьим брюхом замелькали маленькие уютные деревеньки и поля, перемежаемые небольшими речушками. Урожай был уже весь убран, только большие оранжевые плоды осеннего солнца кое-где сверкали яркими пятнами. Ещё через несколько минут на горизонте появился тёмный зубчатый гребень, который стремительно разрастался и вскоре перед Агатой во всей красе встала величественная горная цепь со снежными шапками на макушках, увенчанная золотой короной деревьев в осеннем убранстве у подножия.

Дракон сделал пару кругов над самой высокой вершиной и, прицелившись, приземлился на маленькую площадку перед полузанесённой снегом пещерой.

- Бабушшка! Бабушшка Рифани!

В пещере послышался шорох, шлепки. В темноте загорелись золотом два глаза.

- Шарби! Внучек! Навестил старушку!

Голос бабушки Рифани оказался глубоким и бархатным, а затем показалась она сама – грациозная драконица с золотой чешуей, так сверкающей на солнце, что глазам Агаты стало больно.

- Бабушшка, знакомьсся, это Агата.

Девушка сделала лёгкий реверанс под внимательным золотым взглядом драконихи.

- А, юная ведьмочка. Добро пожаловать в мою скромную берлогу! Заходите! – бабушка Рифани втянулась обратно в пещеру, приглашая гостей следовать за ней.

В пещере дракона оказалось неожиданно уютно. В глубине, там, куда не проникал холод и снег, горел огонь в очаге, стоял дощатый стол, покрытый скатертью, несколько стульев с высокими спинками. У стены была обустроена небольшая кухонька – стол и старомодный резной буфет с посудой. Не успела Агата спросить, как же такой огромный и неповоротливый дракон может всем этим пользоваться, как бабушка Рифани с негромким хлопком исчезла, а на её месте появилась крепкая сухонькая старушка в скромном темно-зелёном платье и переднике. Девушка ахнула – если бы сама не видела превращение, никогда бы не подумала, что на самом деле это дракон. Только глаза выдавали истинную природу старушки – у людей не бывает таких, золотистых с вертикальными зрачками.

Зажги мой огонь

Пышет жаром огромный тигель, брызжут алые капли, да звон кузнечного молота разносится далеко окрест. И песня торжественная вместе с ним несётся над робко начинающими зеленеть холмами, плутает между высокими стройными, ещё заснеженными, соснами и, вырываясь на простор, плывет над спокойными водами широкой могучей реки, только-только сбросившей зимние оковы.

То кузнец Мировит в кузнице своей, сложенной из вековых брёвен, создаёт очередное творение. А любое дело надобно делать с душой, иначе не будет толку – подкова потеряется и лошадь захромает, или меч сломается в самом разгаре битвы. Вот и поёт кузнец за работой. Мерно взлетает и опускается молот в могучих мозолистых руках, словно пушинка, превращая невзрачную железку в сверкающую красоту, и песня вплетается в металл, укрепляя его и придавая чудесные свойства.

Не один Мировит в этот день за работой. Помогает ему подмастерье – юноша двадцати лет по имени Астран. Высокий, стройный, с вьющимися смоляными кудрями, но при этом на удивление сильный. Талант дан ему в руки – любой металл делается в них податливым, словно глина. Молва о вещах, изготовленных Астраном, летит далеко за пределами их деревни. Вся кузница уставлена его диковинками: подсвечники, увитые лозами, печные решетки с будто живыми птицами. Даже обычную подкову он может превратить в произведение искусства.

Все девушки деревни без ума от молодого кузнеца, каждая в снах видит стать его женой. Но силач не замечает никого, кроме прекрасной Ирланты, дочери Мировита.

Она тоже здесь, рядом с ними в кузнице. Высокая, статная, румяная девушка с русой косой до пояса. Первая красавица в их деревне, что зовется Край, потому как находится на краю княжества, на берегу полноводной реки Эльтаны. Дочь отцу сызмальства во всем помогает: матери не знала – забрала ее рано болезнь, поэтому, как пришла в пять лет впервые в кузницу, так, считай, и не уходила оттуда. Сначала какие полегче дела поручал девочке отец, затем задания становились постепенно сложнее. Сейчас же, когда девушке исполнилось семнадцать лет, машет молотом она ненамного хуже отца, может и коня подковать, и плуг оковать.

Не нарадуется Мировит на свою дочь, всем она хороша – красива лицом, сильна, трудолюбива. И от женихов отбоя нет. Вот и сейчас – чуть смолкла песня, как раздался осторожный стук в дверь и в кузницу робко заглянул маленький щуплый парнишка шестнадцати лет, сын мельника.

- Привет, Ирланта. Доброго дня, батюшка Мировит, - на молодого подмастерье же едва взглянул, не удостоив и словом.

- Ну здравствуй, Ольтан, - прогудел кузнец, утирая пот со лба. – С чем пожаловал?

- Да вот, хотел спросить – не отпустите ли Ирланту вечером? Погулять, на звезды полюбоваться… - вихрастый паренек, едва достающий девушке до плеча, застеснялся и отчаянно покраснел.

- Так она сама вольна решать! Дочь, что скажешь? – повернулся кузнец к дочери.

- С тобой пойти?! – откинув косу на спину, подбоченилась Ирланта. – Да какая ж ты мне пара! Тоже мне, жених нашелся! Нас ведь каждая встречная собака засмеёт! Иди, Ольтан, откуда пришёл.

Девушка отвернулась и, одной рукой играючи подхватив пудовый молот, со звоном опустила его на наковальню. А парнишка вздохнул тяжко и, понурившись, вышел.

Неодобрительно покачал головой Мировит, но промолчал. А что тут скажешь? Дело молодое, не стоит дочери перечить в выборе спутника. Астран наблюдал за этой сценой, стоя в стороне. Ирланта не замечала его чувств, а открыто признаться парень не мог – об остром языке девушки слагали легенды. Кто только к ней не сватался – и все вот так ушли, как Ольтан, с позором. Вместо сердца у красавицы будто был ледяной камень, никто ей был не люб.

Единственное, что ценила девушка, во что действительно была влюблена – это кузнечное дело. Как и ее отец, она горела работой, могла сутками не выходить из кузницы, там же и ночуя. Астран тоже не отставал, стараясь всегда помочь им, и заодно обратить на себя внимание красавицы. Но все было тщетно.

Тем временем весна уверенно вступила в свои права. Вытопила почки на деревьях, выгнала травы из земли, пригласила сладкоголосых птиц. Мир ожил после зимней спячки, расцвёл и похорошел. Всё вокруг кричало о жизни и счастье – птицы вили гнезда, деловитые шмели натужно гудели, торопясь собрать дань с первых цветов, утки, покрякивая, сгоняли утят в реку.

Люди тоже не остались в стороне на этом празднике жизни. Парочки прогуливались вечерами по берегу Эльтаны, в цветущих сиреневых кустах каждую ночь слышались таинственные шорохи и смешки, и даже степенные матроны невольно улыбались, подставляя обветренные лица нежному весеннему солнышку.

В один из таких дней Астран понял, что дальше так продолжаться не может и, наконец, решился. Вот уже больше месяца он тайком работал над одной вещицей – прекрасной розой из металла. Парень сам сделал тонкие инструменты, которыми прорабатывал каждый изгиб, каждый шип на стебле цветка. Из-под искусных рук мастера выходили изящные листочки, тонкие шипы, собираемые на прочный блестящий стебель. И вот наконец роза готова. Она была словно живая, даже хрустальные капли росы дрожали на тонких листьях и лепестках полураскрывшегося бутона.

Астран решил подарить эту розу Ирланте. Он знал о ее любви к кузнечному делу и надеялся, что такое произведение искусства растопит неприступное сердце красавицы. Парень выждал удобный момент, когда кузнец вечером был в бане, а девушка, закрыв кузницу, неспеша шла по улице.

- Ирланта, постой! – окликнул он девушку и подошел ближе.

- Астран? – обернулась она. – Что тебе?

- В такой прекрасный вечер я хотел подарить одной красавице маленькую безделицу. Не знаешь, ей понравится? – с этими словами парень ловко извлек розу из-за спины и протянул ее девушке. – Возьми, я сделал её для тебя.