Спасти жрицу любви

Глава 1 Леам.

Весь наш элитный магический отряд, включая и меня, подняли посреди ночи. Не могу пожаловаться, что разбудили, я не спал. Не давали братья по ордену. Кто пил, кто девок тискал. Визгливых и на все согласных, лишь бы заслужить милость новых хозяев города. Я же лежал в смежной зале, и хотя бы имел возможность расслабить измученное в боях тело, наслаждаясь бездельем. А теперь иду вместе со всеми в главный штаб.

– Эй, парни, кто-нибудь знает, что за спешка? – спрашивает Дамир. – самый любопытный из наших. – Кто нас хоть вызвал-то? Старшина или сам Наместник?

– Дождешься, ага, чтобы в три часа ночи Его Святейшество с нами лясы точил, – смеются парни.

А я вот возмущаюсь. Почему они все время принижают значимость нашего воинства?

– Мы, вообще-то, элитный отряд. Единственный в своем роде, – напоминаю им.

– Ты сильно-то не зазнавайся, элитный хрен, – сбавляет градус моего пафоса Иман – правая рука старшины. – Без мага и кузнеца был бы ты обычным солдатом.

Непроизвольно опускаю плечи, они вдруг становятся слишком тяжелыми. Доспех тянет, тот самый, которым наградил орден. Но на Имана я смотрю с осуждением. Умеет он крылья подрубить, хотя у самого за спиной именно они. Не такие, как у нашего главаря, помельче, но тем ни менее они сильно выделяют его даже в нашем отряде, не то, что среди остальных воинов ордена.

– Не можешь ты не поддеть, да? – нападет на Имана Дамир. Он всегда за меня заступается. Уж не знаю, почему. Надеюсь, не потому, что я - самый юный член братства. – Это ты силач, каких мало, – продолжает он. – А остальным-то непросто было артефакты эти принять. Сколько наших подохло или инвалидами стало после знакомства с игрушками колдуна?

Иман ничего не отвечает, только плечами пожимает, мол, а ты как хотел, за магию всегда надо платить.

Мы заплатили тремя дюжинами парней, которые теперь землю удобряют. Их жизни послужили уроком, объяснили, что «подарочки», которые сковал для нашего специального отряда кузнец и заколдовал маг, имеют обратную сторону.

Но о том позже. Так или иначе, а эти артефакты действительно сделали нас подобными богам. Силу дали и власть. Но, тем ни менее, мы бежим в ночи на зов, как верные слуги Небесного ордена. Но тут уж не зазорно, если призывает сам господь бог, то надо откликаться. Правда, заходя в штаб, который обосновался во дворце бывшего правителя, я начинаю сомневаться, что призывал именно он. Нас встречает старшина Святого воинства (это так благородно наш элитный отряд именуется).

– Вы долго, – хмуро бросает старшина и приглашает всех на мягкие диваны.

– Только не говори, Тайвил, что позвал нас поболтать о высоком? – плюхаясь на диван, говорит Иман.

– Нет, – бросает он, глядя, как рассаживаются все остальные.

– А о чем тогда? – расстраиваюсь я. Люблю проповеди старшины. Он у нас умный парень и о тонкостях веры как-то проще и душевней рассказывает, нежели Его Святейшество.

– Не знаю, – честно признается тот. – Меня подорвали так же, как и вас. Сказали, что в штаб прибыл сам Наместник и требует к себе все Святое братство. Немедленно.

– Если он прибыл, то почему я его не вижу? – ухмыляется Дамир и по сторонам оглядывается.

Зная друга, который может сморозить какую-нибудь богохульную шуточку, хочу толкнуть его локтем, чтобы не подставлялся. Но не успеваю, за дверью раздаются шаги. А еще через пару мгновений тяжелые створки распахиваются, и на пороге возникает высокая фигура Его Святейшества.

Так близко я вижу его впервые. Впечатлен. Фигурой статен, лицом… почему-то грозен. Я бы даже сказал, свиреп. А ведь мне казалось, что у Наместника самого господа должен быть одухотворенный и лучезарный лик. Но, видимо, его сильно расстроили дела по захвату самого распутного и бесстыдного королевства на континенте. Похоже, они идут не так хорошо, как того хотелось бы.

– Все в сборе? – вопрошает он сухо, окидывая взглядом восемнадцать воинов в полном магическом обмундировании.

– Все, – так же лаконично и в тон отвечает Тайвил.

– Хорошо. Надеюсь, вы успели отдохнуть, – начинает Его Святейшество издалека, и это начало мне не особо нравится, потому что отдохнуть мы, естественно, не успели.

Ожесточенные бои за столицу королевства вымотали меня. И больше душевно, нежели физически. Я воображал себе штурм немного иначе. Признаться, это вообще был мой первый настоящий бой. До этого я только в казармах тренировался. Но мне повезло пройти испытания артефактами. И вот я здесь, в числе элитного отряда. Но дико уставший, ведь только вчера начал зализывать раны.

Но это не повод стенать, тем более, что старшина молча кивает, и довольный ответом Наместник продолжает.

– Выдвигаетесь немедленно. Цель – самый порочный город королева Глоз. Можно сказать, краеугольный камень зла. В нем живут одни женщины. Даже храмовая охрана набрана из числа воительниц.

На лицах некоторых парней появляются скабрезные ухмылочки, от которых меня тошнит. Грязные похабники, знаю, о чем они думают. Мало послушных рабынь и тех, кто добровольно сдался и согласился обслуживать, так они рассчитывают еще и во время боя поживиться.

Никогда не понимал этой звериной потребности унижать женщин в осаждаемых городах. Уж в Святом воинстве, казалось, должны быть непорочные солдаты, но… Кто-то вон руки уже потирает, кто-то хмыкает, мол, справимся, не проблема.

Глава 2. Флора.

Сегодняшний день для нас особенный – чистый день. Мы не принимаем мужчин. Постимся, чтобы облегчить тело и сознание и посвятить все свои мысли богине. Чтобы соединиться с ней в ритуальном песнопении. Напитаться ее эманациями, освободиться от скверных мыслей и напряжения.

Жрицы Лавии должны быть совершенными сосудами чистой силы. Мы не можем позволить себе неугодных богине настроений. Мы - ее верные прислужницы в мире людей. Проводницы, соединяющие человека и богиню. С нашей помощью и мужчины, у которых не такая сильная связь с женскими божествами, могут познать силу великой Лавии. И с нашей же помощью они отдают ей дань уважения.

Так было всегда испокон веков. И я полагала, ничего не изменится. Ведь кто осмелится бросить вызов древним богам? Разве что новый миссия, именующий себя Наместником. Но где он – и где мы?

Нет, я слышала, что он идет по всему континенту, как смерч. Что его воины, будто саранча, уничтожают побеги старой веры. Что эти новоявленные окультисты практикуют убийственную магию разрушения. Но я надеялась, что их остановят раньше, чем они дойдут до нас.

Зря. Не остановили. И теперь я понимаю, почему. Это не просто воины, это смертоносные ангелы и титаны, хотя внешне они почти не отличаются от людей. Ни тебе перекаченных мышц, ни исполинских размеров. Но сила, которой обладают эти молодые парни – несметна. И как я теперь понимаю, заключена она в колдовских доспехах.

Впрочем, это слово не вполне подходит. Доспех обычно скрывает все тело, у этих завоевателей открытые торсы. Лишь ноги скрывают странного вида шальвары, а бедра опоясывает широкий пояс, на котором они носят кинжалы и еще какие-то мелкие вещицы. Увидь я этих молодцев в мирный день, решила бы, что жрецы. Загорелые, поджарые тела, рельефные, и до неприличия красивые. Их красота - будто насмешка. Она привлекает, но ранит. Больно осознавать, что призвана она лишь для того, чтобы покорять. Все в этом воинстве дышит идеей экспансии.

Но я не хочу быть завоевана, поэтому несусь по самой окраине города в попытке укрыться в одном из подземелий. Мне нужно добежать до молотилки. Там, под огромным каменным колесом есть рычаг, если его повернуть, откроется проход в тоннель.

Уверена, многие женщины уже воспользовались им. И очень надеюсь на то, что его пока не отыскали захватчики. Если отыщут, то о спасении можно будет забыть. Нет, я итак понимаю, что город мы уже не вернем. Но я все еще надеюсь укрыться в Гроте Лавии – это тайное убежище в лесу. Довольно далеко от города. О нем не знают даже паломники. Это наше личное святилище. А сейчас может стать и убежищем. Местом, которое позволит сохранить приверженцев культа Любви. А пока живы последователи, живет и вера.

Но, похоже, я, как всегда, витаю в облаках. Ох, говорили мне сестры, что я слишком наивна. Что мир не так сладок, как благодать, дарованная Лавией. И в нем много грязи и мерзостей. Не то, что бы я им не верила, просто… Не видела ничего подобного раньше. Я мира-то не видела. Все, что знала – это свой маленький город и храм. Все, чего хотела – служить Любви. А сейчас сталкиваюсь с таким, к чему не готова.

Улицу, на которую я так стремилась, наводнили солдаты. Да не те, что на божеств похожи. Обычные воины, солдафоны, если быть точной. Грубые, жестокие, похотливые. Они хватают женщин за руки, рвут на них одежды и унижают на глазах у их детей.

Те вопят и плачут, пытаются отпихнуть солдат, чтобы защитить матерей, но оказываются бессильны. Их не убивают, просто грубо отпихивают, ведь они еще слишком малы.

Взрослых парней, способных дать отпор, в нашем городе нет. Их отправляют по разным городам королевства. В Тизе остаются только женщины, они и становятся жрицами, как и я, или воительницами. Но беда в том, что и воительницы не справляются с оравой захватчиков. Вижу, как одну из храмовых стражниц волокут в дом.

– Мэрта, – узнаю я девушку и несусь вслед за пленившими ее солдатами, будто сумею отбить ее у них.

Мэрта кричит и сквернословит, но это не спасает ее от унизительной участи. Трое воинов роняют ее грудью на стол и разрывают укороченные юбки.

– Мясистая задница, – оценивает один из солдат, отвешивая Мэрте шлепок.

Она вскрикивает и дергается. Но парни только смеются. Двое держат ее, а третий…

О, богиня, неужели ты позволишь случиться этому?! Мэрта ведь служила тебе наравне с нами. Несла дозоры…

– Ау-у-у-у… – взрывает пространство уже разгромленного дома вопль мой сестры по вере, и я падаю на колени, закрывая лицо руками.

Мне надо бы бежать, прятаться, но… я настолько потрясена, что не в силах пошевелиться. Я в ступоре стою в проеме двери и лью слезы, подвывая распятой на столе Мэрте. Стою, пока мое присутствие не замечает один из похабников, который ждет своей очереди, чтобы снасильничать девушку.

– Эй, парни, смотрите-ка, – окликает он своих. – Не сама ли жрица к нам пожаловала?

Вскидываю голову, отводя от лица руки. Ловлю стрелу глумливого взгляда. Следом еще одну. Оба солдата смотрят на меня, как голодные псы на кусок сочного мяса. О, богиня, да я для них и есть всего лишь тушка. Безвольная слабая тушка, которую они попользуют так же, как бедную Мэрту.

Тот парень, что пристроился к ней сзади, тоже оборачивается и присвистывает. Этот пронзительный звук отрезвляет меня. Я вскакиваю на ноги и несусь прочь. Вдогонку мне летят скабрезные шуточки и не менее пошлые предложения.

Глава 3. Флора.

Грядут черные дни и гибель человечества. Грядет конец времен. Не сможет выжить ничего святое в таком обилии кощунства. Как можно так опорочить самое священное действо на земле?!

– О, Лавия, ты видишь, во что люди превратили любовь? Покарай их, покарай! – молю я, захлебываясь слезами.

Я забываю о том, что собиралась отыскать молотильню и сбежать, я теряю ориентацию, потому что глаза мне застилают слезы. Я теряю саму веру в то, что моя нежная богиня может защитить от зла, имя которому невежество и дикость. И я окончательно теряю надежду, когда путь мне преграждает двое залитых кровью солдат. Бежать мне особо некуда, сзади тоже хлынула толпа вояк и уже обшаривают дома.

Вставшие на моем пути воины возбуждены и разгорячены дракой. Судя по тому, что у одного из них висит на шее аж три ленты с золотой звездой, а у другого одна, парни встретились с нашими воительницами. Это их отличительный элемент обмундирования. И, похоже, завоеватели соревнуются между собой, собирая их, как трофеи.

Кошмар накрывает город, меня накрывает отчаяние. Кажется, что само небо должно упасть, видя творимые здесь зверства. Но так думается мне, небо же не спешит обрушиваться на воинов. Напротив, ветер разгоняет тучи, и солнечные лучи, обшаривая закоулки, освещают картину страшных деяний. Тела убиенных и замученных, рыдающих, осиротевших детей и погромы. Но этого будто мало, я вижу, как вдалеке поднимается столб дыма. Город горит. Подожгли другую окраину с глинобитными домами. Видимо, в назидание. Чтобы не сопротивлялись и просто сдались, не разбегаясь. Я отслеживаю все это за доли секунды, а солдаты, тем временем, рассматривают меня.

– Красивая, – заключает один.

– Даже слишком. Жалко портить. Но ведь так просто не дастся, – догадывается другой, – Или дашься? – обращается лично ко мне и наступает, оттесняя к стене.

Я мотаю головой и, выдергивая из волос заколку, приставляю к горлу.

– Мой холодный труп, вот все, на что можете рассчитывать.

– Ну, холодный он станет не сразу, – пожимает плечами обладатель трех звездочек. – Мы успеем насладиться.

Меня передергивает, и я непроизвольно раню себя. Вскрикиваю и роняю заколку. Воины ржут, как кони.

– Кажется, нам достанется вовсе не труп, – ухмыляется другой воин и тянет ко мне руки.

– Пусти! Не семей! – верещу, что есть сил, будто мой звонкий голос может стать оружием.

– Да что ты дергаешься-то?! – рявкает солдат и хватает меня в охапку. – Ты ж блудница. У тебя уже, небось, столько мужчин было, что и не сосчитать. Чего, так сложно нас ублажить?

– Да! – поддакивает его друг. – Двумя больше, двумя меньше. От тебя не убудет, – решает он и разворачивает меня лицом к стене.

О боги, как вести войны с такими темными людьми?! Я жрица. Жрица, а не блудница, и не было у меня мужчин. Еще не было. К ритуалам готовят только после восемнадцати, а мне только-только исполнилось. И не блудом мы занимаемся, а священнодействием. Да не со всеми, а лишь с теми, кто пройдет все испытания Лавии. И вообще…

– Ау-у-у… – вою, когда меня впечатывают в стену щекой и задирают юбку. – Нет! Нет! Не смейте! Боги вас покарают! Покарают! – ору, что есть сил, и пытаюсь вырваться, пока один из солдат расстегивает свои штаны.

– Да тише! – рявкает он и разводит коленом мои ноги.

Я не сдаюсь. Захожусь в еще большей панике, но продолжаю извиваться, будто еще на что-то надеюсь.

Боги, за что?! Кругом звери. Звери, а на люди. Твари без разума и сердца. Демоны, и бог их, видимо, таков же. Не на что уповать, нечего ожидать, кроме позора и бесславного конца, понимаю я наконец, как вдруг… Пространство улицы осеняет голубое свечение, а потом парней, что пытались обесчестить меня, отбрасывает назад.

Я тоже ловлю невидимый волновой удар. Не такой ощутимый, как насильники, но достаточный, чтобы пошатнуться. Теряю равновесие и, раскинув руки, лечу спиной назад. Но упасть не успеваю. Ко мне подлетает совсем еще юный, не старше меня самой, парнишка, и хватает за руку. Дергает на себя.

Я впечатываюсь грудью в его обнаженный, упругий торс. Вскидываю голову и встречаюсь взглядом со своим спасителем.

Лавия, ты не можешь быть так жестока… Ты не можешь затмевать мой разум сейчас… Но я не в силах противиться воле богини, когда на меня не смотрят даже, а заколдовывают.

Друзья, поддержите новинку лайком и комментарием. Вам не трудно, а нам с Музом очень приятно).

Глава 4. Флора.

Что я там говорила вначале про этих вот захватчиков? Что их красота – это насмешка. Что все в них призвано покорять. Я понимаю это. Очень хорошо понимаю, но… околдовываюсь необычайно мягким взглядом парнишки.

Он совсем молод и черты его лица еще несут ту очаровательную припухлость, которая уже через год, а то и раньше, исчезнет. А еще его лицо зацеловано солнцем. Вздернутый, задиристый нос весь в рыжих горошинах, а на лоб падает медная прядь. Ее лижет солнечный луч, и она вспыхивает, будто язычок пламени.

Так же вспыхивает и у меня в груди, когда парень сглатывает и облизывает пухлые губы,

Казалось бы, этот жест должен меня испугать. Но я не дергаюсь и не пытаюсь вырваться из его крепких объятий. А все потому, что вижу в его глазах испуг. Он опасается меня не меньше, чем я его похотливых дружков.

Впрочем, никакие они ему не дружки, понимаю я, когда те, отряхнувшись, поднимаются с тротуара и прут на моего спасителя.

– Эй, Леам, это наша добыча…

– Да что ты! – огрызается мой защитник и, наконец, выпускает из своего захвата. Но только для того, чтобы спрятать за спину.

– Леам, – с нотками предупреждения обращаются к парню солдаты. – Ты чего, умом повредился?

– Я вас сейчас поврежу. И не только умом, – угрожает он. – Вы чего творите, изверги?!

– Да то же, что и все. Ты в любой дом зайди, тут каждый солдат сейчас отрывается.

– Ага, когда еще так повезет. Это ж не город, а подарок господень.

– Чей подарок?! – заходясь тряской, вопрошает парень, и я вижу, как опутывающая его руку металлическая пластина вспыхивает бирюзовым светом.

Отшатываюсь и упираюсь в стену. Я уже видела оружие этих особенных воинов в действии. Это только с виду они кажутся роскошными украшениями. На деле же витиеватые пластины из белого металла, инкрустированные камнями – это артефакты. Колдовские артефакты. И теперь я понимаю, что они не предмет, который можно передать по наследству или отвоевать, как трофей. Стоя за спиной воина, я имею возможность видеть, что это оружие впаяно в его тело. Оно стало его неотъемлемой частью. Разоружить рыжеволосого красавчика не удастся. И победить, судя по поведению солдат, тоже.

– Как вы смеете упоминать сейчас бога?! – расходится он гневом. – Вы шваль! Позор нашего ордена!

– А ты прям украшение, – ржут парни. – Да над тобой даже свои ржут.

– Ага, я слышал. Скай и Иман говорили, что ты отлетевший. Что у тебя в башке насрано.

– Наместником, не иначе, – продолжают потешаться над юношей бывалые воины.

– Ты лучше у парней своих иди жизни поучись, если нас слушать тебе раздутое эго не позволяет. Они вон тоже веселятся сейчас на славу.

– Ага, видел, как твой любимчик Дамир тащит в лес жрицу. Явно не по грибы и ягоды он туда с ней собрался, – хохочут они вдвоем.

– Дамир не стал бы! – взвизгивает парень. – Он не насильник!

– Ну да, – поджимают губы парни и давят смешки.

Я должна бы радоваться, что в рядах этих недочеловеков такой разброд и шатания. Что вера их не крепка и бога своего они не почитают, судя по шуточкам в адрес Наместника. Но мне отчего-то больно за парнишку. Может, он и другой религии, но в отличие от этих гамадрил на человека похож. У него есть хоть какое-то понятие о чести. Извращенное, скорее всего. Ну, тут я соглашусь с солдатами, ему, видимо, загадили голову еще с детства. Внушили ложную идеологию, воспитали неправильно…

О боги, о чем я думаю?! Жалею убийцу и разрушителя!

Флора, Флора, правы были сестры, когда говорили тебе, что дурная и доверчивая. Ну разве ж можно быть такой размазней?! Один из завоевателей, который наравне с остальными захватывал наш храм, проявил лично к тебе милость, и ты сразу растаяла? Слюни по его смазливой мордаше пустила?

Да. Как это не прискорбно, но это так. Мне говорили, что пути Лавии неисповедимы, но я не думала, что конкретно мой скрестится с врагом. Я вообще никогда не представляла себе, что впервые столкнусь с щемящим в груди чувством, оказавшись в беде. Всю жизнь воображала, что это произойдет на моей инициации. В день, когда я приму первого паломника, сумевшего пройти все испытания. Ведь лечь с жрицей мог только совершенный. Тот, кто доказал свою безупречность.

Ох, я не думала. Это основная моя беда. Все, что я умею – это мечтать. Думали за меня старшие сестры и высшая жрица. Баловала, и вот добаловалась. Стою теперь, прижатая спиной разъяренного воина и жду, чем же закончится его перепалка с теми, кто, судя по статусу, должен бы подчиняться, но что-то не очень рвется.

– Не вам осуждать членов нашего Святого воинства! Поняли?! – тычет в них пальцем Леам.

– Ну да, куда уж нам. Мы ж не удостоились милостью колдуна. Нам волшебных игрушек не дали.

– Радуйтесь. Вы не выдержали бы. Только те, кто верят в Небесного Владыку и могли принять его дар. А вы… – он сплевывает под ноги насильникам, так и не придумав им эпитета, и делает ко мне пол оборота. – Если тебе есть куда спрятаться, жрица, то беги, – напутствует он и отходит от стены, освобождая мне дорогу. – Беги не останавливаясь, потому что уже к вечеру этот город будет наш.

Я смотрю в его ясные карие глаза. Такие теплые, каких еще никогда не встречала, честные и добрые. Боги, он такой же наивный, как и я. Неужели думает, что мне удастся сбежать?

Глава 5. Леам

К концу сегодняшнего дня ослабла не то что моя вера в людей, но и в господа моего бога. И это выбило из колеи настолько, что я впал в прострацию. И стою теперь недвижимым памятником посреди храмовой площади, куда свозят обозы с провиантом и пленными.

Смотреть на погромы страшно. Но еще страшней вспоминать все те ужасы, что творили мои же подчиненные. Хотя… какие они мои? И какие подчиненные? Те первые насильники, которых я остановил, ясно дали понять, что людское войско не почитает нас, как мне казалось еще вчера. Не преклоняется перед нашей магической силой. Они завидуют, не осознавая, чем приходится жертвовать и как страдать ради обладания преимуществом.

Дураки… Дураки, но их большинство. И это мясо нашего воинства. Это его мышцы. Мы - костяк. Наместник – голова. Но… они масса, паства, которая и показывает всем инакомыслящим, кто мы есть.

Я верил Наместнику. Слушал его проповеди с открытым ртом еще будучи мальцом приюта, куда меня взяли, как и других членов Святого братства. Я думал, что все его слова – чистая правда. Но оказалось, это его мечты. Он идеалист и утопист. Он видит все через призму своей мечты, а на деле… Его паства хуже свиней зарывается в грязи и там хрюкает, пачкая и других.

Мы захватили город за несколько часов. Все остальное время ловили пленных, собирали обозы с провиантом и мародерствовали. Я гонял солдатню. Пытался спасти еще какое-то количество женщин от надругательства. Встречал сопротивление со стороны своих и оскорбления от тех, кого спасал. На них не в обиде. Женщины натерпелись страху и впали в остервенение. Лишь одна единственная девушка проявила себя, как истинная жрица богини. Она будто в нутро мое заглянула, все там переворошила и, обласкав на прощанье теплым взглядом, ушла.

Не вспоминай о ней, Леам. Не надо. Не береди.

Ох, лучше бы я ее не встречал. Спас бы эту жрицу кто-то другой. Не я один занимался усмирением солдатни. Когда Тайвил позаботился о том, чтобы приставить к верховной жрице усиленную охрану, он начал летать над гордом и стращать похотливых скотов. Вот его они слушали. Но старшину и наши не решаются гневить. Помимо огромных белых крыльев, которые ему вживили в спину, у Тайвила есть еще и наручи. Тоже с сюрпризами, как и мой доспех.

Вот только все это колдовское оружие оказалось бессмысленным против того, которым наградила хрупких девушек их богиня.

Последних лет двенадцать (а это две трети моей жизни), я верил в Небесного Владыку. Я почитал его, взывал, молил явить свой лик. Объяснить, почему в мире столько несправедливости. Но он не отвечал. Нас много, а он один, говорил на это Наместник. Именно поэтому Владыка избирал самых достойных и преданных. Он являлся лишь им, чтобы те становились его глашатаями.

Я роптал, ведь и я был верным. Но до тех пор, пока меня не определили в Небесное воинство и не выпустили в мир из закрытого приюта для мальчиков. Мне было пятнадцать. Я учился сражаться и именно тогда впервые столкнулся с настоящим соблазном. С женщиной. И если на тренировках я проявлял себя достойно, то в обуздании плоти оказался слаб. Нет, я не опорочил ни одной девы, но я думал о них. Очень часто и с сомкнутым кулаком, как что взывать к Владыке престал. Смирился.

А вот сегодня был ошарашен тем, что мне показалось, будто он сжалился наконец, и явил своего ангела. Вот только снова в образе той самой грешной мечты.

Почему Флора не оказалась мальчиком? В этом городе не то что бы полно детей, но они имеются. Отчего было не явить свою милость через ребенка?! Зачем снова дева?

Впрочем, это могло быть испытание, и я снова его провалил. Я поддался на чары жрицы. Мой взор затмила ее красота. Я таких девушек не то что не встречал, я даже и помыслить не мог, что они существуют.

Наместник предупреждает, что дочери земли - существа коварные и лживые. Что их тела созданы для того, чтобы толкать нас ко греху. Но увидев Флору, я усомнился в его словах настолько, насколько еще никогда не сомневался.

Разве может совершенное и лучезарное существо быть грехом?! Разве могут честные, доверчивые глаза, лгать? Разве способна искренняя улыбка разрушать и порочить?

Все это есть во Флоре. И еще голубые глаза. Такие яркие, каких в природе не существует. Я чуть не ослеп, взглянув в них первый раз. А после прозрел, осознав, что меня в них так поразило. В ее глазах сияло небо. То самое небо, где властвует мой господь. И это он смотрел на меня через девушку, поэтому она казалась такой прекрасной и чистой.

Но я отпустил Флору. У меня больше нет возможности причащаться ее красотой, и моя вера в силу Владыки слабеет. С момента нашего расставания прошло несколько часов и оказалось пережито слишком много боли. Меня расколошматили ужасающие откровения. Я погряз в противоречиях. Я обрушиваюсь. Мой стрежень сточили воды сомнений. Еще немного и упаду.

– Эй, Леам, – окликает меня старшина. – Ты друга своего не видел?

– Дамира? – спрашиваю, закусывая губу. – Нет.

Боже, друга… Неужели тот, кого я считал таковым, оказался грязным, похотливым кобелем? Нет, Дамир женщин любил и никогда не отказывался от их внимания, но он… не обижал их. Не неволил и даже не оскорблял. Он ими наслаждался, распутник. А теперь…

«Видел, как твой любимчик Дамир тащит в лес жрицу. Явно не по грибы и ягоды он туда с ней собрался».

Не мог он! Не мог! Но как быть с тем фактом, что Дамир пропал? Сразу после осады. Ну или через час где-то.