Часть "Отверженный" Глава 1
ЧАСТЬ 1 ДАВНО И НЕПРАВДА
ГЛАВА 1 - о буднях валинкарской жизни Лайгона
- Лайгон, - голос Лаивсены звучал деланно капризно и немного обиженно. – Тебе что, особое приглашение нужно?
Стройный молодой человек с тёмными короткими волосами и острыми чертами лица оторвался от чтения книги, доброжелательно посмотрев на сестру своими светло-зелёными глазами.
- Да, мне нужно особое приглашение, - улыбнулся он наигранно виновато. – Как обычно. Могли бы и привыкнуть уже…
Высокая девушка с тяжёлой темноволосой косой не смогла сдержать улыбки в ответ, но всё же фыркнула для порядка и ушла прочь, хлопнув дверью. Мужчина знал, что она не злится на него. Лайгон удивлял её своими странными привычками, не присущими больше ни одному валинкарцу. Взять для примера хотя бы то, что он читал книги. Тысячелетиями они пылились в подполе, пока однажды юный Лайгон не отправился туда за бутылкой вина и не обнаружил книжные полки. Это было не так давно, и потому интерес к чтению не угасал, а, наоборот, разгорался сильнее.
Лайгон сладко потянулся и отложил книгу в сторону. Надо было идти ужинать. Он отказывался понимать, почему должен питаться за одним столом со всеми, если всё равно никогда не разговаривает во время трапез и, более того, не слушает, о чём говорят остальные. Молодой мужчина задавал этот вопрос часто, причём всем подряд: сестре, брату, отцу и матери. Все давали ему толковые ответы, но ни один не казался Лайгону убедительным.
- Потому что ты мой брат! И мы всегда должны быть рядом! – говорил его брат Феронд.
- Потому что твой отец – правитель Валинкара, и это традиция – ужинать всем вместе, со своим народом, - поясняла Элара, мать Лайгона.
- Потому что это прекрасно – собраться вместе и обсудить прожитый день! Неужели тебе не интересна жизнь своего народа? – недоумевала от его вопросов сестра.
- Потому что все мы – одна семья, - терпеливо отвечал отец, Мэггон. – Валинкар не так уж велик, и потому мы должны жить сплочённо, поддерживать и помогать друг другу. И я, как правитель, должен первым узнавать обо всём. И проще всего это делать за ужином, когда легко заметить, кто и как на кого смотрит. Тебе тоже следует научиться этому, ведь однажды на трон взойдёшь ты, а в тебе напрочь нет дипломатических способностей!
И Лайгон никак не мог растолковать им, что на трон он вовсе не собирается, чтить традиции через силу не намерен, а что касается единения с народом, так тут вообще беда: он не чувствовал себя частью этого общества, где лучшими развлечениями были добрая драка или сытый ужин, а иногда, по праздникам, разгульное шумное веселье. Самое обидное, что в этом находил молодой мужчина, так это то, что каждый житель Валинкара обладал зачатками магических способностей, но ни один не стремился развить их. Мэггон, по слухам, которые сам он не подтверждал, был весьма сильным магом. И он даже обучал магическим навыкам своих детей. Но этого было мало. По крайней мере, Лайгону, который хотел быть магом и считал себя магом, пусть пока и неумелым. Но ему было всего чуть больше тридцати, а для валинкарца это было ничтожно малое время, ведь продолжительности жизни этого народа исчислялась тысячелетиями.
Нехотя мужчина поплёлся к залу, из которого доносились голоса и громкий смех. Почему валинкарцы такие? В этом прекрасном мире и после прочтения о других мирах все сородичи казались Лайгону какими-то недалёкими и неинтересными. Он замедлил и без того неторопливый шаг, останавливаясь у двери. Хмельной запах медового пива манил зайти и разделить трапезу с сидящими в зале. Мужчина вздохнул, постарался принять весёлый и доброжелательный вид и открыл дверь.
Пришлось пройти мимо всех: его место пустовало на противоположном от двери конце длинного стола. Одни валинкарцы не замечали Лайгона, занятые своими бестолковыми разговорами, другие приветствовали, и ему приходилось вежливо кивать, отвечая неискренней улыбкой. Наконец, он достиг своего места и уселся между Лаивсеной и Ферондом.
Сидящий по правую руку брат усмехнулся и по-доброму спросил:
- Неужели так сложно хоть раз прийти вовремя?
- Будь это не сложно – я бы не опоздал, - ответил Лайгон, приветливо кивая девушке, сидящей рядом с Ферондом: - Здравствуй, Брава!
- Здравствуй, Лайгон, - обворожительно улыбнулась она и спросила: - Как прошёл день?
- Ты спрашиваешь об этом каждый вечер, - заметил маг. – И что я каждый раз отвечаю тебе?
- Ты каждый раз в ответ спрашиваешь, действительно ли мне интересно, - улыбнулась девушка с тёмно-рыжими длинными волосами. – И я всегда отвечаю, что нет.
- Тогда зачем снова задавать мне вопрос, ответ на который тебе не интересен? – усмехнулся он.
- Это традиция, Лайгон! – воскликнула Брава и закатила глаза.
Маг смотрел на неё и не мог понять, каким образом его брата угораздило влюбиться в эту глупую девушку. Да, она была красива, но практически все валинкарцы красивы. Элара учила своих детей, что любить надо не за внешность. Но кроме внешности Лайгон, хоть убейте, не видел в рыжеволосой бестии ничего примечательного. А ещё она постоянно пыталась завести разговор с ним, словно отказываясь замечать, что он улыбается ей только, чтобы не злить Феронда и, будь его воля, не удостоил её даже взглядом.
- Хорошо, Брава, - вздохнул он, так как девушка смотрела на него в ожидании, когда он заговорит. – Я отвечу тебе. И по традиции ты должна смотреть на меня и слушать мой ответ, - Брава подпёрла голову рукой и с лукавым прищуром посмотрела на мага. – Итак, мой день прошёл неплохо. Если бы к вечеру меня не позвали сюда, то вообще всё было бы прекрасно. Даже несмотря на то, что с самого утра Феронд вынудил меня отправиться с вами на фестиваль холодного оружия, и я даже пошёл, как ты помнишь. Но смотреть на кривляющихся с мечами и топорами валинкарцев мне надоело быстро, и я смог улизнуть… Спорим, ты никогда не гуляла по пустующему дворцу? Не слушала собственные шаги, отражающиеся гулким эхом от стен? - он заметил, что девушка начинает смотреть на Феронда, и окликнул её: - Эй, Брава, ты слушаешь? – она перевела укоризненный взгляд на Лайгона, и тот заметил, как Феронд ласково и насмешливо погладил Браву по спине. – Я же не рассказал тебе про мой день! Ладно, я буду краток… на этот раз. Ну, так слушай: я успел искупаться в озере, поваляться пол лучами Светила, обгореть от лучей Светила, потренироваться исцелять свою кожу, потерпеть неудачу в исцелении своей кожи, углубиться в изучение истории и природы магии, чтобы понять, отчего она такая неукротимая, и ещё бы, наверно, что-нибудь мог успеть, но пришла Лаивсена и позвала к вам…
Глава 2
Лайгон лежал на траве и смотрел в небо. Прекрасное, необъятное, такое далёкое и в то же время столь близкое. Оно заставляло восхищаться и практически принуждало мечтать. О чём? Он и сам не знал, чего хочет. Разве что стать сильным магом. Но это было скорее не мечтой, а просто желанием, для исполнения которого следовало просто упорно трудиться. Но терпения и усидчивости магу не хватало: при первых неудачах он задавался одним простым вопросом «Зачем?». Ну, станет он великим магом, может, как Мэггон, может сильнее, и что? Куда в этом мире, ограниченном кольцом высоких гор, можно потратить свои силы? Хотелось созидать. И причём нечто прекрасное и желательно в каком-нибудь другом мире. Ведь небо над головой такое огромное, что не может оказаться так, что все книги лгут и, кроме Валинкара, миров нет. Маг решил спросить об этом у отца при случаи.
Безмятежное времяпрепровождение было прервано. Шаги приближались к Лайгону, и он уже не мог поистине наслаждаться, а просто смотрел на звёзды, полосы звёздной пыли и ближайшие планеты.
- Что ты там видишь? – спросила Лаивсена, присаживаясь рядом с братом.
Лайгон ухмыльнулся и немного приподнялся на локтях. Ну конечно, Лаивсена и Феронд – а кого, он, собственно, ещё мог увидеть? Кто бы, кроме этих двоих, решил отыскать его во время пиршества? Молодой мужчина откинулся спиной на траву и честно ответил:
- Звёзды, созвездия, небесные светила…
- Всё хорошо? – спросил Феронд, и Лайгон отлично знал, что означает этот серьёзный тон.
Он означал желание найти обидчика, если таковой есть, и поставить его на место. Лайгон широко улыбнулся: его забавляло стремление младшего брата опекать его. Да, он не самый сильный из жителей Валинкара, и по его комплекции это видно сразу, но особенного дискомфорта от этого он не испытывал никогда. Все знали, что рядом всегда есть Феронд, с которым связываться не желал никто. Это тоже забавляло Лайгона.
- Перестань, - ответил он. – Я просто не люблю шумные посиделки, ты же знаешь…
- Тебе правда нравится пялиться в небо посреди ночи? – Феронд никак не мог привыкнуть к странностям своего брата, которые одновременно восхищали и вызывали тревогу.
- Ну да, - с усмешкой ответил тот. – А тебе правда нравится напиваться на пиршествах и мериться силой со всякими выскочками?
- Ну да… - не найдя достойного ответа, признался Феронд.
- Эй, - Лаивсена шутливо ткнула пальцем лежащего на земле Лайгона в бок. – А научи меня?
- Чему тебя научить? – он тепло посмотрел на неё, продолжая улыбаться.
Ему нравились попытки сестры понять его и испытать те чувства, что испытывает он. Лайгон догадывался, что всё это будет безрезультатно, но всё равно было приятно. Феронд постоянно был готов прийти на помощь, если требовалась физическая сила, а Лаивсена вечно принимала участие в его духовной жизни, хоть ничего в ней и не понимала.
- Научи видеть то, что видишь ты! – просто ответила она.
Феронд улыбнулся и тоже устроился на траве рядом с ними.
- Давай, объясни нам, в чём смысл? – поддержал он сестру и выжидающе уставился на брата.
- Я не знаю, как вам объяснить… - честно сказал Лайгон, разглядывая небосвод, усеянный ночными светилами и какими-то поясами из звёздной пыли. – Вон та синяя полоса бывает видна нечасто и недолго, а вон ту огненно-рыжую мне приходилось видеть лишь несколько раз в жизни… Разве это… не прекрасно?
- Это прекрасно, - согласился Феронд. – Но зачем смотреть на них так долго? Они не динамичны… можно посмотреть и пойти дальше…
- Дальше - это биться на мечах или ужинать с народом? – уточнил маг. – Да, ты прав, в этом смысла намного больше, чем в моём занятии.
Лаивсена строго глянула на Феронда:
- Если он смотрит, значит, смысл есть! – она посмотрела на улыбающегося Лайгона. – Скажи, о чём ты думаешь, глядя на них?
- Не знаю, - пожал плечами он. – Наверно, ни о чём и обо всём сразу… То есть не о чём-то конкретном, а о… - он рассмеялся, поймав на себе выразительные непонимающие взгляды двух пар карих глаз. – Идите во дворец, я догоню!
Было бесполезно объяснять им своё поведение, и это вовсе не обижало молодого мужчину. Напротив, это веселило. Эти двое так искренне пытались его понять, что он сам запутывался быстрее, чем мог сформулировать что-то дельное.
- Ты точно придёшь? – переспросила Лаивсена, мигом забывая про звёзды.
- Точно приду, - вздохнул Лайгон.
Иногда проще было пойти на компромисс, чем доказывать, что здесь, на пустом поле, ему вовсе не скучно и не одиноко, а вот как раз за столом в зале ему будет именно так.
Глава 3
Сколько раз уже Мэггон собирал своих детей в этом зале. Пустой, холодный, сумрачный – он навевал тоску, и в то же время позволял обостриться всем чувствам, словно таил в себе какую-то опасность. Лаивсена вечно казалась напуганной, заходя сюда, и старалась держаться ближе к Лайгону. Она отлично знала, что в магии он сильнее Феронда и рассчитывала именно на его поддержку.
Лайгон тоже ощущал себя странно в этом зале. Низкий, необычайно низкий по сравнению с другими помещениями в Валинкаре, потолок. Отсутствие узоров на полу, голые стены, которые, наверно, даже не обрабатывались – просто шершавая поверхность камней. Странно было находиться здесь. Словно… под землей, словно… в цельном камне. Для чего вообще кому-то понадобилось создавать такой угрюмый зал, было неясно, и сколько Лайгон ни пытался вызнать об этом у Мэггона, тот всегда отвечал невнятно. То ли сам не знал, то ли говорить не хотел.
Так или иначе, все попытки отца научить своих детей пользоваться магией неизменно проходили в этом зале. Сам Мэггон любил его. Ему нравился этот холод и мрачность, нравилось величие природных камней, по шершавой поверхности которых он часто нежно проводил ладонью, словно припоминая что-то давнее. Лайгон часто смотрел на Феронда, не понимая, как он умудряется оставаться столь безразличным. Казалось, младшему брату было вообще без разницы, где упражняться в магии, лишь бы поскорее эти тренировки закончились, и можно было отправиться махать мечом и кулаками.
Лайгон старательно пытался выполнить то, что от него требовалось: зажечь в воздухе огоньки, чтобы осветить зал. Пустяковая магия. Собрать из воздуха необходимые части, вылепить из них шар и вдохнуть в него энергию, которая сможет дарить свет. За годы, что Мэггон обучал этому, Лайгон мог сотворить такое за пару минут, но смысла в этом решительно не находил. Освещённый Валинкар не был тёмным, как этот зал. Днём на небе было Светило, а день длился намного дольше, чем ночь. Ночью небо озарялось мерцающим светом звёзд, и никакие облака не могли помешать свету пролиться на спящий Валинкар. И всё же маг послушно создал светящийся шар и отправил его на потолок. Мэггон посмотрел на старшего сына с гордостью, на что тот улыбнулся и привалился спиной к стене, готовясь наблюдать за нудными бестолковыми попытками брата и сестры создать хоть что-то.
Как же это надоело Лайгону за эти годы. Одно и то же. Из раза в раз. Хотя нет. Как-то Мэггон учил передвигать предметы с помощью энергии. И у Феронда с Лаивсеной в этом что-то получалось. Они довольно быстро освоили перемещение нетяжёлых вещей, и, казалось, Мэггон счёл, что им удастся и более сложная магия. Но он ошибся. Она удалась лишь Лайгону, и он был обречён скучать на этих тренировках, пока его брат и сестра не достигнут его уровня. Тоска.
Лайгон смотрел на Феронда, видел, что тот искренне старается, но ничего у него не получается. Он не мог выделить нужные составляющие из окружающего пространства. По той простой причине, что не мог заметить эти составляющие, не мог почувствовать их и понять, какие именно необходимы. Для юного мага это было странным и непонятным, но он видел, что Феронд не прикидывается, что действительно ничего не может сделать.
Лаивсена смотрела за тщетными стараниями своего брата и покусывала свои губы. Ей не хотелось быть следующей, не хотелось тратить впустую столько усилий, не хотелось вообще обладать магическими способностями больше, чем она уже обладала.
Лайгон заметил состояние сестры и решил прийти на помощь единственно верным способом: заговорить Мэггону зубы. Это у него всегда получалось отлично. Он вечно находил, с чего начать разговор, всегда умел оставить за собой последнее слово, доведя собеседника до логического тупика. Лайгону каждый раз удавался этот трюк, когда надо было сбить отца с толку. Он в совершенстве умел просто о чём-то говорить, придираться к словам, настаивать на своём. Причём делал это не из вредности. Мужчина всегда выбирал интересную для себя тему и пытался что-нибудь полезное выведать при подобных разговорах.
Вот и сейчас, глядя на мрачную Лаивсену, он решил действовать. Быстренько прикинув, с чего стоит начать, он глянул на хмурого отца, который был явно расстроен тем, что не все его дети такие усидчивые, как старший сын.
- Отец, почему ты учишь нас какой-то ерунде? – без обиняков спросил Лайгон у Мэггона.
Седобородый, седовласый и седоусый мужчина тихо рассмеялся, глядя на старшего сына смеющимися глазами:
- А чего бы ты хотел познать?
- Магию, - ответил маг. – Не такую, которой учишь ты. Ведь она нужна не только для того, чтобы умерщвлять птиц и готовить их, не только, чтобы быт не тяготил нас… Магия – она…
- Многогранна, Лайгон, - закончил за него отец.
Он посмотрел на Феронда и Лаивсену с улыбкой. Его младшие дети совершенно не понимали, о чём говорил их брат. Они смотрели с интересом, но им просто было интересно наблюдать. Обсуждай Мэггон с Лайгоном меню на обед, эти двое смотрели бы и следили за общающимися с такими же лицами, как и сейчас. Правитель Валинкара перевёл взгляд на Лайгона. Как же он любил этого странного валинкарца! В нём было то, чего не было и просто не могло быть в самом Мэггоне, но чему он всегда завидовал белой завистью. Определённо, старший сын был ему ближе и дороже. То, что все вокруг считали его странным, не мешало Мэггону оставаться при своём мнении. Правитель видел в Лайгоне куда больше, чем кто-либо другой мог разглядеть.
- Магия, - решил рассказать он свои наблюдения. – Может быть очень разной. Ты ведь знаешь об этом из книг, а твой брат и сестра наверняка знают от тебя. Но все возможные проявления магии лично для меня делятся на два типа: магия во зло и магия во благо. Самое трудное в этом, что не всегда понятно, где грань между добром и злом.
- Это не отвечает на вопрос… - начал Лайгон, но отец перебил его:
Глава 4
Лайгону казалось, что каждое утро начинается одинаково. Чёткого распорядка дня не было, но после завтрака все валинкарцы занимались своими делами. У тех, кто прожил не одну сотню лет, было какое-то занятие, важное для общества, а вот юные валинкарцы предоставлялись практически самим себе. Если недавно проходило какое-нибудь состязание, то мужчины отходили от него несколько дней. А потом принимались готовиться к следующему. Скукота смертная, особенно для того, кому дела нет до физических тренировок.
Мужчина долго сидел в своей комнате, пытаясь познать тайны магии, но получалось бестолково. В итоге голова его разболелась, и он решил пройтись. Особенно много вариантов, куда направиться, у него не было. На улице шёл дождь, причём какой-то неприятный, под который совершенно не хотелось выходить. Страдая от безделья, маг поплёлся к брату. Он отлично знал, где его найти в такое время суток.
Идея прийти именно к нему оказалась не лучшей. Лайгон уже битый час наблюдал за Ферондом, который отрабатывал удары на специальном снаряде. Мужчина работал кулаками резко, быстро и хлёстко, при этом не забывая вкладывать силу в удары. Его длинные волосы выглядели грязными от пота, и рубашка тоже взмокла. Лайгон смотрел на брата с усмешкой, а потом, использовав все свои магические силы, сделал то, чего Феронд никак не ожидал, а именно: снаряд, установленный на мощной пружине, отклонился от удара мужчины, отчего тот чуть не упал, поскольку подался всем корпусом вперёд и на подвох не рассчитывал. Удержало его то, что он опёрся на снаряд, навалившись на него, но удержало ненадолго: тот тут же сбросил с себя валинкарца, при этом сделал это с силой и проворностью, так что мужчина оказался на полу.
Маг, хоть и потратил на этот фокус почти все свои силы, задорно рассмеялся. Феронд поднялся с пола, откидывая с лица налипшие на него пряди волос, и серьёзно спросил:
- Тебе смешно?
- Ага, - подтвердил Лайгон. – Как видишь. Не обижайся… Просто у тебя был такой сосредоточенный вид, будто ты занят важным делом. Я не удержался.
Феронд улыбнулся, видя, что маг не хотел обидеть его и предложил:
- Давай хоть потренируемся!
- Зачем? – удивился маг. - Я в состязаниях участвовать не собираюсь… А если и соберусь, то это будет точно не в ближайшую сотню лет.
- Это уж точно… - криво усмехнулся Феронд, оглядывая брата. - Но ты должен уметь защищаться!
- От кого? – спросил маг с неискренним удивлением. – От твоих друзей, когда они предложат мне помериться с ними силой? Или от вас с Лаивсеной, когда вы в очередной раз захотите пригласить меня созерцать весёлые рукопашные поединки?
Мужчина почесал затылок, но в голову, как назло, не лез ни один мало-мальски толковый аргумент. Наконец, он решил сказать хоть что-то, чтобы взгляд мага был не таким победным:
- А вдруг война? – на большее его не хватило.
Лайгон снова рассмеялся и даже привалился к стене. Смех после сотворения чар отнимал остатки сил, а попытка брата убедить его в необходимости тренировок весьма позабавила его. Он тепло смотрел на брата, который старался оставаться серьёзным, чтобы Лайгон проникся его доводами.
- Феронд… – простонал маг сквозь смех. – Эти слова можно подставить к чему угодно!
- В смысле?
Лайгон улыбнулся и стал приводить примеры:
- Надо успеть пообедать – а вдруг война? Надо быть единым с народом – вдруг война? Надо уметь сражаться… Ну, ты понял… Какая война, брат? Мэггону уже не одна тысяча лет, а на его памяти войн не было!
- Но… - хотел было возразить Феронд, но снова не смог придумать что-то убедительное и нахмурился.
- Слушай, нам подвластна магия! – напомнил Лайгон. - Множество миров и рас и мечтать об этом не могут. Они и не догадываются, что такое возможно. А у нас это есть. Но мы сражаемся железяками и используем свои возможности только для приготовления пищи, хранения этой пищи, изготовления барахла и поддержания дворца в идеальной чистоте. Но магия – это огромная сила! Если как следует изучить её, развить свои способности, то любые войны и состязания могли бы проходить совсем не так, как ты это себе сейчас представляешь!
Наконец, Феронд нашёл, что можно ответить и с чем брату будет трудно спорить.
- Я вообще-то всегда прихожу к Мэггону тренироваться в магии, хоть у меня и мало, что получается, - заметил он. - А вот ты наверно и не помнишь, когда последний раз пользовался кулаками или держал в руках меч.
Лайгон улыбнулся в ответ, но его было не так просто сбить со своих убеждений.
- Я бы, наверно, даже согласился с тобой… - задумчиво протянул он. - Если б твои тренировки не были столь бесполезны. Магия открывает множество возможностей – есть смысл развивать её. Физическая сила даёт лишь физическую силу: то есть, даёт то, что хорошие магические навыки способны заменить.
- Тогда не отвлекай меня, - ответил Феронд и отвернулся от брата, снова подходя к снаряду и ударяя по нему уверенно: он видел, что сейчас Лайгон ни на какую пакость не способен. – Видишь ли, физическая сила мне доступнее, чем магическая. И она больше ценится, если ты не заметил…
Маг усмехнулся. Его брат был слишком видным валинкарцем, чтобы тратить все свои силы на совершенствования того, что никто не оценит. Лайгон подумал, что, пожалуй, достаточно отдохнул от занятий магией. Энергия были истрачена, но зато голова больше не болела. Можно было вернуться в комнату и продолжить прерванное изучение магических премудростей. Что он и сделал, оставив Феронда одного.
Глава 5
Лайгон просидел в комнате долго. Он читал, пытался почувствовать в себе энергию, большую, чем обычно, двигал и расшвыривал предметы, стараясь отыскать грань между простыми лёгкими чарами и сложными, отнимающими все силы. Временами что-то даже получалось, но с непривычки мужчина быстро уставал, растрачивая все силы, и засыпал. Потом просыпался и принимался заново, только энергия не успевала восполняться, и в следующий раз он уставал и засыпал быстрее.
Он пропустил обед, совершенно потерявшись во времени. Уже близился ужин, а маг все изматывал себя, пока не пришёл к ощущению полной опустошённости. Он сидел в кресле, откинув голову на спинку и глядя в потолок. С магией было труднее, чем с физическими тренировками. Намного сложнее, чем приучить своё тело к нагрузкам. Тут нагрузка была и на тело, и на сознание, а это выматывало быстро и основательно.
В дверь постучали три раза. Лайгон даже не стал думать, кому и что от него понадобилось, и отозвался:
- Заходи!
Пришедшим оказался его брат, который справедливо решил зайти к Лайгону и предложить ему перед ужином вместе с его друзьями отправиться поразмяться.
- Чем ты занят? – поинтересовался Феронд, заходя в комнату брата и с усмешкой оглядывая хаотично валяющееся вокруг барахло.
Лайгон был слишком уставшим, чтобы искать достойный ответ и потому сказал правду:
- Пытаюсь создать в себе энергию, способную не только раскладывать вещи по полкам…
В отличие от уставшего мага, Феронд был отвратительно бодр и весел. Он усмехнулся уголком губ, оглядевшись по сторонам:
- Судя по бардаку, который тут царит ты и не пытался разложить вещи по полкам.
- Верно, потому что это недостойное применение магии! – парировал Лайгон, лениво поворачивая голову к собеседнику.
- И чего же ты ждёшь от неё? – поинтересовался Феронд.
- Ну не знаю, можно научиться влиять на живую материю, чтобы крушить врагов, например… раскидывать их по сторонам… - задумчиво перечислил он и, заметив посерьёзневший взгляд брата, передразнил его слова: - Ведь вдруг война?
Лайгон некоторое время смотрел на Феронда, ожидая от него соответствующего ответа, но тот снова утратил серьёзность взгляда и спросил совершенно не в тему. Вернее, для самого Феронда это было как раз темой, ради которой он и приходил: спросить о насущном вопросе:
- То есть ты с нами не идёшь? – поинтересовался он у старшего брата, который улыбнулся и ответил:
- Если вы в горы – то иду!
Феронд вздохнул: стремление Лайгона попасть в горы казалось ему глупым и никак не обоснованным. И хотя ответ был очевиден, мужчина всё же озвучил его:
- Нет, мы не в горы, мы…
- Тогда не иду, - не дал договорить маг, которому было безразлично, что снова удумали друзья его брата.
- Ладно… - не стал настаивать Феронд, который давно привык, что настаивать бесполезно. - Увидимся за ужином.
- Ага, - отозвался маг. – Но если твоя подруга снова станет спрашивать, как прошёл мой день, я просто проигнорирую её, и мне плевать на правила приличия и на то, оскорбит её это или нет! Я сегодня слишком устал, чтобы улыбаться и отвечать на вопросы.
Феронд посмотрел на него снисходительно и с оттенком жалости. Развалившийся в кресле, лениво разговаривающий и с закрывающимися от усталости глазами, маг действительно заслуживал сочувствия. Феронд вздохнул, глядя на него:
- Магия того не стоит, Лайгон.
- Стоит, - не согласился мужчина. – Я уверен, что она того стоит.
Глава 6
Лайгон проспал до ужина. Когда за ним пришла Лаивсена, у него даже не было желания отшучиваться, и потому он просто улыбался сестре. За ужином он молча ел, отвлёкшись лишь на ответ Браве, до которого всё же снизошёл, чтобы не обижать Феронда: « День прошёл отлично, разве по мне это не видно?»
Пища и хмельные напитки помогли ему немного прийти в себя. К концу ужина он снова мог с удовольствием раздражать Лаивсену своей манерой принимать пищу, не заботясь об эстетике. Он воспрянул духом, но решил, что на сегодня магии явно достаточно.
Так же он подумал и на следующий день, чувствуя, что всё ещё не готов продолжать обучение.
Лишь к исходу третьих суток он почувствовал себя полностью восстановившим силы. Но на ночь глядя решил не загружать голову, и потому перед сном отправился гулять. Из-за противного дождя в последние дни он гулял мало, и потому сейчас с удовольствием улёгся на влажную траву и долго всматривался в чистое ночное небо.
Мерцание звёзд и мягкий свет от далёких планет успокаивали и завораживали мага. Он ушёл довольно далеко от дворца и наслаждался тишиной, которая нарушалась лишь цикадами, но это не портило атмосферу ночной загадочности, а наоборот, дополняло и украшало её. Однажды он станет сильным магом и сумеет побывать в далёких мирах. Узнает, почему раньше Валинкар был открытым для походов в чужие миры, и что послужило истинной причиной того, что теперь никто не покидает эту планету. Ему было всё равно, к чему стремятся валинкарцы. У него были свои стремления. Впереди – целая жизнь, длинная и интересная. Лайгон точно знал, чего стоит достичь в первую очередь: высокого уровня магических способностей. Но спешить с этим не стоило. Маяться несколько дней головной болью и слабостью ему не понравилось. Возможно, Мэггон был прав, и пока они были слишком молоды и следовало довольствоваться малыми умениями. Но то, что маг не пытался больше постигнуть всё и сразу, не означало, что он был готов сдаться. Лайгон просто решил отдохнуть, обдумать, подождать. А потом взяться за дело с новыми силами. Так думал молодой мужчина, лёжа на лугу и глядя в ночное небо, пока посторонний шум не заставил его вернуться в реальность. Шаги. Шли двое и притом молчали.
Маг приподнялся, чтобы посмотреть, кто идёт. Феронд не спеша брёл по лугу, держа Браву за руку и что-то шепча ей на ухо. Лайгон улыбнулся: его брат сочетал в себе несокрушимую силу, внешность сурового мужчины и добродушную простоту и нежность к тем, кто ему дорог. Маг даже не мог отнести его к глупцам и примитивным валинкарцам – настолько трогательно младший брат относился к своей семье и к своей возлюбленной.
Заметив Лайгона, парочка хотела направиться в другую сторону, чтобы миновать его, но мужчина сам окликнул их:
- О, это вы! – его голос был приветливым, словно он ждал их здесь и был рад, что, наконец, дождался. – Идите-ка сюда!
Феронд, ведя Браву за руку, подошёл к брату. Рыжеволосая смотрела на мага с удивлением: никогда прежде она не замечала, что он любит лежать на земле, вглядываясь в небо. А сейчас он делал именно это и, судя по всему, собирался предложить присоединиться к нему.
- Смотрите, эта планета… - он указал пальцем вверх, и девушка со своим спутником запрокинули головы, но посмотрели совершенно не туда, куда маг указывал. - Да не эта, а та, желтоватая… Вот, всё верно, именно она. Она скоро погибнет. Примерно через полчаса эта планета вспыхнет, и небо озарится оранжевыми всполохами, а когда они стихнут, на её месте будет чёрная пустота. Такое не часто увидишь.
Феронд поглядел на мерцающее жёлтое пятно на небосводе, не нашёл его занятным и ответил:
- Чтобы это увидеть, не обязательно лежать здесь полчаса, можно просто вовремя посмотреть в небо.
- Верно, - усмехнулся Лайгон. – Но вы же, вроде как, влюблённые… Вам положено сидеть в обнимку и таращиться на что-то, хоть в пустоту, находя её прекрасной и всё такое, разве нет?
Брава смотрела на него с усмешкой и лёгким сожалением от того, что этому молодому человеку никогда не понять, как можно просто жить и наслаждаться простыми вещами, а не искать чего-то сакрального. Она спросила почти сочувственно:
- Так написано в книжках, которые ты читаешь?
- Нет, - ответил за брата Феронд. – Так говорила Элара, когда мы были маленькими, - воспоминания были тёплыми, и потому мужчина рассказывал с нескрываемой нежностью в голосе. - Видимо, Лайгон унаследовал любовь к чтению от матери: она всегда читала нам какие-то небылицы, рассказывала о любви и дружбе, предательствах и возмездиях…
- И вы с Лаивсеной постоянно засыпали, не дослушав до конца, - напомнил Лайгон, чтобы у Бравы не сложилось ложного впечатления, что её возлюбленный хоть что-то для себя уяснил из тех рассказов, что Элара дарила им каждый вечер.
- Ну да, - не смутился Феронд. – Засыпали. Но мне всё равно нравились эти вечера.
Он посмотрел в тёмно-зелёные глаза своей возлюбленной, и та погладила его по спине, глядя с обожанием. Он особенно нравился ей в такие моменты, когда был простодушен и говорил о чём-то сокровенном.
Лайгон недовольно посмотрел на них. Девушка восхищалась Ферондом, как казалось всем, кроме мага, который считал, что она восхищается не им, а собой рядом с ним. И, к чему лукавить, смотрелись они вместе прекрасно. Крупный и мужественный валинкарец и хрупкая яркая девушка, любящие друг друга. Казалось бы, маг мог порадоваться за брата, но он отвернулся от них и уныло вздохнул.
Спустя добрых пять минут краем глаза маг глянул в их сторону, замечая, что они целуются. Захотелось что-то сказать, чтобы они оторвались друг от друга, и он предложил, пересаживаясь в насиженного места с примятой травой:
- Если захотите посмотреть на гибель планеты, я могу подвинуться.
Брава посмотрела на него с укором:
Глава 7
Феронд сидел в своей комнате и приводил в порядок недавно раздобытый меч перед завтрашним состязанием. Волосы мужчины были стянуты сзади тесёмкой, чтобы не мешались, а лицо выражало задумчивость. Он вообще часто казался погружённым в глубокие мысли, так как стоило ему стать чуть серьёзнее, чем обычно, так сразу же на лбу появлялись суровые морщинки, и около поджатых губ тоже. Вид у мужчины от этого сразу становился серьёзным. Но это было лишь видимостью: на самом деле, сосредотачиваясь на каком-то деле, он мог ни о чём не думать.
В дверь постучали замысловатым стуком. Лайгон. Только он любил отличаться даже в таких мелочах.
- Ты один? – крикнул из-за двери маг.
- Один. Заходи! – отозвался брат.
Лайгон открыл дверь, но заходить не стал, опершись плечом о дверной косяк и глядя на чистящего или точащего свой меч Феронда (в данной ситуации было трудно определить, что именно он делал). Мечи было принято не затачивать остро, поскольку не было резона валинкарцам ранить друг друга. Феронд явно где-то откопал покрытый ржавчиной меч, зато с красивым резным эфесом и навершием, украшенным сверкающим бесцветным камнем. Замысловато изогнутая гарда тоже украшалась камнями, только матовыми. Из них был выложен какой-то знак, неизвестный Лайгону. В целом вещь выглядела добротной, только клинок был поеден ржой. Феронд старательно счищал её. Маг подумал, что, наверно, брату пришлось долго ползать по пыльным подвалам и старым оружейням, чтобы отыскать этот меч. Но спрашивать Лайгон не стал: ему было отлично известно, что в подвалах Валинкара чего только не сыщется. Он смотрел на то, как крупнозернистый камень в руке брата с характерным звуком двигался по поверхности клинка. Скучное зрелища и неприятный на слух звук. Но брат упоённо продолжал трудиться.
- Это увлекательно? – приподняв бровь, усмехнулся Лайгон.
- Ну да, - отозвался мужчина. – И небесполезно.
Маг улыбнулся и насмешливо спросил:
- Какая разница, в каком состоянии твой меч, если ты никогда никого не пронзишь им?
- Начищенный он лучше смотрится в поединках. И не говори, что не замечаешь красоты этого меча.
Лайгон понимающе кивнул, но вышло слишком неискренно. Брат улыбнулся ему, понимая, что тот считает глупостью его привычку участвовать во всех возможных мероприятиях и быть неизменно на высоте. Лайгон оглядел прибранную комнату. Совсем не так выглядели заваленные вещами, книгами и одеждой апартаменты мага. Он не любил наводить порядок, прекрасно ориентируясь в учинённом самим собой хаосе. Тем более этот хаос защищал его от наведывания незваных гостей – валинкарцы чтили порядок, и магия помогала им не прилагать усилий к его поддержанию. От этого у многих складывалось ложное впечатление, что Лайгон, окромя всех своих недостатков, ещё и слабый маг.
Он пробежал глазами по оружию, висевшему на стене, по портрету Бравы, который нарисовал какой-то весьма талантливый валинкарец, при помощи магических способностей воссоздавший на холсте образ рыжеволосой девушки. Она улыбалась своей привычной ничего не значащей и не дарующей тепла улыбкой, которая вызывала у мага желание отвернуться. Ему вообще казалось, что в Валинкаре не осталось нормальных живых представителей женского пола. Было немало желающих заполучить загадочного принца в свои ухажёры, и иногда он даже поддавался на провокации, но быстро разочаровывался. Впрочем, эти разочарования не расстраивали его особенно сильно: он довольно скоро утвердился во мнении, что валинкарские красавицы в большинстве своём отличаются друг от друга лишь внешностью. И всё равно, даже при этом, Брава казалась ему верхом глупости и отсутствия хоть какого-то внутреннего содержания. Странным было то, что магу казалось, что она не поумнеет и, прожив тысячу лет. А ведь валинкарцы могли бы быть лучше: например, Элара была мудрой (как он тогда считал), Лаивсена сочетала в себе зачатки разума и красоту… Где-то среди этого народа наверняка скрывались подобные им, только Лайгону они пока не встречались.
- Слушай, Феронд… - обратился маг к брату, вспомнив, зачем вообще пришёл. - Пойдём к Эларе? Мэггон наверняка ещё занят своими делами, так что мы не помешаем.
Карие глаза посмотрели на Лайгона с удивлением, и Феронд спросил, как бы не выражая протеста и не отказываясь от посещения матери, а просто желая узнать подробности:
- Зачем мы к ней пойдём? Виделись же за ужином.
Лайгон задумчиво пожал плечами, словно и сам не знал ответа и сказал неопределённо:
- Вспомним детство, послушаем какую-нибудь историю… про любовь, например…
- С чего такое желание? – удивился Феронд, откладывая оружие и камень в сторону.
- С того, что твоя Брава – апогей глупости, - без обиняков ответил маг. - Не говорю, что ты сам очень уж умный, но хотелось бы видеть рядом с тобой ту, которая будет совершенствовать тебя, а не ту, рядом с которой ты будешь деградировать.
Феронд с тревогой посмотрел на брата. Маг ожидал, что его собеседника могут обидеть сказанные слова или возмутить, но они, вопреки ожиданиям, вызвали сочувствие.
- Лайгон, - мягко начал Феронд. – Она не нравится тебе, да и ты пугаешь её. Если ты боишься, что из-за этого однажды я косо посмотрю на тебя – то ты ошибаешься. Если думаешь, что смогу быть таким, как ты, то тоже ошибаешься. То, что со мной Брава, не изменит того, что ты мой брат, и я всегда буду на твоей стороне.
Маг закрыл глаза и безнадёжно вздохнул. Феронд умел красиво и пафосно говорить. Но было бы лучше, умей он понимать, что говорят ему. Лайгон открыл глаза и со снисходительной улыбкой покачал головой, намекая, что его брат не прав, но слов на него тратить, чтобы доказать это, он не намерен.
- Но идея мне нравится, - продолжал младший брат. – Серьёзно. Я с удовольствием послушаю мамины сказки и на этот раз обещаю не уснуть.
Глава 8
Феронд бегом помчался к Браве. Увиденное воспоминание убедило его в том, что он готов любить одну единственную девушку всю свою несколькотысячалетнюю жизнь. Особенно, когда эта девушка была Бравой – самой прекрасной, нежной, красивой и желанной во всём Валинкаре и, как тогда думал мужчина, во всех иных мирах, если таковые существуют и книги Лайгона не лгут.
Переход со сводчатым потолком, лестница. Он взлетел по ней, перепрыгивая сразу через несколько ступенек. Ещё один переход. Дворец огромен, слишком огромен, чтобы можно было пройти до жилища Бравы спокойным шагом, и прожить всё это время без взгляда её тёмных зелёных глаз.
Ещё одна лестница, ещё длинней предыдущей. И кто придумал, что семья правителя живёт в обособленном крыле дворца, да ещё в самом низу, в то время, как сам дворец постоянно разрастается вверх и вширь, чтобы молодые валинкарцы могли пристраивать свои жилища? И почему Брава жила столь высоко, да ещё в противоположной части этого огромного, слишком огромного дворца.
Он прибежал к её двери, запыхавшийся, мокрый от пота и плохо представляющий, что скажет девушке, когда она откроет дверь. Он привалился к стене и постучал по двери костяшками пальцев. Из комнаты послушался возмущённый голос:
- Вообще-то я собиралась спать!
- Прости, - отозвался Феронд, но уходить не стал, намереваясь отдышаться.
Через некоторое время дверь распахнулась, и рыжеволосая девушка посмотрела на мужчину с интересом.
- Ты чего? – спросила она, оглядывая тяжело дышащего Феронда.
- Я… хотел увидеть тебя, - неловко улыбнулся он, отчего на левой щеке выступила морщина, и Брава ненадолго перевела взгляд на неё.
- Заходи, - девушка отступила от двери, пропуская в ярко освещённую комнату своего возлюбленного.
Феронд закрыл за собой дверь, оглядывая Браву. Она была в бордовом шёлковом халатике, полы которого достигали её пят. Распущенные рыжие волосы спадали по плечам, а глаза смотрели на мужчину с восторгом. Она уж и не ждала, что он придёт сегодня. А он пришёл. Красивый, взволнованный и притягательный.
- Что с тобой? – спросила она.
Он пожал плечами, не зная, как объяснить, приблизился к ней и нежно поцеловал в приоткрытые губы. Его кожа была солёной от пота, на Браву это совершенно не смущало. Девушка обвила руками шею возлюбленного, дотянулась до тесёмки, что стягивала его волосы, и освободила их от неё. Волнистые тёмно-каштановые пряди упали на плечи. Брава отстранилась, разглядывая мужчину и отмечая про себя, что припухшие от долгого поцелуя губы, к которым прилила кровь, были невероятно к лицу ему. Феронд не дал ей всласть полюбоваться собой, принимаясь жадно целовать её лицо, постепенно спускаясь к шее и щекотя её своим носом. Девушка зарылась пальцами в его волосы, причём кожа его головы была влажной после бега. Феронд нежно провёл ладонью по защищённому шёлком телу девушки от подмышки до бедра, и сильнее притянул к себе за талию. Он посмотрел в её прекрасное лицо: на щеках играл румянец, глаза горели желанием, а губы искали поцелуя. Его бросило в жар, и он стал наваливаться на неё, вынуждая отступать к постели.
- Я люблю тебя… - прошептала Брава, убирая одну руку с его шеи, протискивая её между их телами и нашаривая пряжку ремня.
- Я тебя тоже, - отозвался Феронд, наступая слишком быстро, отчего девушка перестала успевать пятиться и практически повисла, подхваченная сильными руками.
- Обещай, что так будет всегда, - простонала она ему в ухо, заставляя в который раз подумать, что с ней он готов остаться навсегда, любить, баловать, восхищать и заботиться о ней.
- Обещаю, - без колебаний ответил он.
Глава 9
Маг сидел на берегу озера, греясь под лучами дневного Светила, и бросал камушки в воду, наблюдая, как те с тихим всплеском тревожат водную гладь и пускают по ней расходящиеся по окружности волны, которые так слабы, что быстро теряются, возвращая воде спокойствие. Лайгон был задумчив, уйдя в философские размышления. Ему были известны две силы, которые могли многое, но обе пока были ему недоступны: магия и любовь. Мужчина проводил параллели между ними и обнаруживал много общего. Для того и другого требовалось что-то раскрыть в себе, найти, отыскать. Причём, как всегда, с магией было сложнее. Если любовь, как казалось магу, могла озарить внезапно и сразу всё прояснить в голове, то с магией так вряд ли было возможно. Или он просто мало знал о ней. Ничтожно мало. Как и о любви. Умел то, что должен был уметь. Делал то, что должен был делать, наряду со всеми валинкарцами. А ему хотелось познать. Хотелось ощутить и то, и другое. Чтобы тело было пронизано магической энергией, сильной, всемогущей. А в душе было тепло от любви, тоже сильной и тоже всемогущей. Ему казалось, что он что-то упускает, что-то самое важное. Что его попытки изучить магию столь же тщетны, как и попытки доказать Феронду, что тот неправ. Маг понимал, что выбрал неверный путь для достижения цели.
Он сидел и кидал камушки в озеро. Механически, бездумно отыскивая их пальцами в песке, он по очереди бросал их в воду. Мысли его были где-то далеко, и он не сразу заметил Феронда, присевшего рядом. Лайгон обратил на него внимание, лишь когда брат успел ловко перехватить в воздухе брошенный камушек. Маг усмехнулся, поворачиваясь к Феронду:
- Провёл ночь с Бравой, и поклялся в вечной любви? – спросил Лайгон без лишних предисловий.
- Что-то вроде того, - ответил мужчина.
- Ну и правильно, - улыбнулся Лайгон, бросая следующий камушек в воду.
Феронд некоторое время молчал. Он был благодарен брату за то, что тот привёл его вчера к Эларе. Это позволило ему многое осознать и принять. И теперь ему хотелось сделать что-то хорошее для мага. Он знал, что при том, какие у них разные предпочтения в жизни, сделать что-то приятное ему будет проблематично, но одна идея у него была. Но он не был уверен, что идея эта хорошая. Мужчина размышлял, стоит ли озвучивать её, и задумчиво вычерчивал восьмёрки пальцем на тёплом песке. Свежий ветер с озера принёс запах багульника. Странно успокаивающий и одновременно будоражащий чувства запах. Феронд закрыл глаза, чтобы больше погрузиться в него и лучше учуять, но не получилось. На губах появилось лёгкое ощущение прикосновения, и мужчина открыл глаза. Лайгон не смотрел на него, снова уйдя в свои мысли. Феронд попытался выделить запах багульника, но ветер уже просто был свежим, без каких-то определённых оттенков.
Мужчина вздохнул, дотрагиваясь до своих губ и пытаясь вспомнить, о чём он думал, пока его не сбил с мысли запах болотной травы. Он потратил на это несколько мгновений, после чего всё же озвучил свои мысли магу:
- Я подумал, что мы можем отправиться к горам, раз они так интересны тебе… Как насчёт сегодня?
Лайгон удивлённо глянул на брата, припоминая, что, кажется, он недавно чистил меч для сегодняшнего дня.
- Неужели? - усмехнулся маг. - Ты решил пропустить турнир ради похода в горы?
- Ну… не весь турнир… - признался Феронд. - У меня идея: ты приходишь к началу турнира, я сегодня там участвую только в начале, в разминке, потому что в прошлый раз повредил руку, и к серьёзным поединкам не готов…
Лайгон покачал головой, улыбаясь:
- Надеешься, что я вдохновлюсь и начну тренироваться, чтобы стать, как ты?
- Нет, на это я давно уже не надеюсь, но, возможно, ты хоть начнёшь присутствовать на подобных мероприятиях, а не избегать их… После разминки отправимся в горы.
Маг не стал пока разочаровывать брата и говорить, что никакая сила не заставит его присутствовать на скучном мероприятии.
- Кто ещё с нами? – деловито спросил он.
- Гринор, Брава, Лаивсена… - перечислил Феронд, замечая удивление мага.
- Лаивсена? – уточнил он. - Она-то с чего вдруг?
- Не знаю… - пожал плечами мужчина. - Наверно, потому что Гринор с нами. Он интересен ей.
- Паршивый выбор, - заметил Лайгон. – Из всех твоих прихвостней он самый отвратительный.
Феронд улыбнулся: категоричность брата иногда зашкаливала.
- Ты так говоришь, потому что вы недолюбливаете друг друга, - заметил он.
- С Бравой мы тоже недолюбливаем друг друга? – поинтересовался Лайгон.
- Да, похоже на то…. У тебя сложный характер, - признался Феронд, и маг удивлённо приподнял бровь, поскольку сложным свой прекрасный характер не считал. - Но ты дорог мне таким, - поспешно добавил Феронд.
- Очень трогательно, - хмыкнул маг. – Ладно, в кого вы влюбляетесь – ваши проблемы. В горы я иду. Но без присутствия на состязаниях.
Маг снова уставился на озеро. Феронд поднялся с песка и, решив не настаивать на своём, сообщил:
- Тогда встретимся здесь же после полудня, - и пошёл прочь, зная, что Лайгон либо не ответит, либо ответит что-то незначительное.
***
Светило всё так же грело землю, и маг всё так же сидел около озера, когда его новоявленные спутники приблизились к нему. Лайгон поднялся и пошёл к ним навстречу, даже не пытаясь прикинуться, что рад такой компании.
- Когда мы, наконец, увидим тебя в бою? – спросил Гринор, насмешливым взглядом оглядывая мага.
- Когда будет повод для настоящего боя, - ответил Лайгон.
- Уверен, что будешь готов к нему? – усмехнулся Гринор, пытаясь приблизиться к Лайгону с весьма очевидным и предсказуемым намерением: показать своё физическое превосходство.
Маг отскочил в сторону, и противник снова попытался напасть, но Феронд сурово сказал своё веское слово:
Глава 10
Никем не замеченные трое коней со всадниками выехали из конюшен. Брава сидела, прижимаясь к широкой спине Феронда. Лаивсена сидела за Лайгоном, причём сидела боком из-за своей совершенно неподходящей для мероприятия, которое они затеяли, одежды. Маг знал, что она хотела бы ехать с Гринором, но застенчивость не позволила ей принять его предложение. А, может, не застенчивость. Лайгон плохо понимал девушек и вполне мог допустить мысль, что сестра решила поехать с ним, поскольку со стороны понравившемуся ей валинкарцу был лучше виден её наряд и она сама в целом.
Пока дворец был близко, кони передвигались небыстро, словно прогуливаясь. На всякий случай: если кто увидит, то не задастся вопросом, куда они мчатся. Но стоило зайти в лес, скрывающий их от чужих взоров, как лошадей погнали чуть ли не на предельной скорости. Непривыкшие к галопу, обленившиеся валинкарские лошади были недовольны тем, что от них требовалась высокая скорость, но всё же пытались не разочаровать наездников. Они знали, что благодарные валинкарцы всегда щедры и рассчитывали на богатое вознаграждение за столь изматывающую прогулку.
Маг был увлечён созерцанием окружающего мира и постепенно приближающихся гор, которые стали хорошо видны, стоило выбраться из леса. Теперь от них валинкарцев отделяла лишь обширная равнина. Лошади – пожалуй, это было одним из немногих общих интересов Лайгона и остальных жителей Валинкара. Причём тут маг тоже уступал им: они любили соревноваться и в верховой езде, а маг лишь временами с удовольствием совершал конные прогулки. В таких прогулках Феронд и Лаивсена, и даже иногда Брава, любили сопровождать его. Они не любовались природой и не чувствовали, что общаются со своим скакуном – они просто таким образом убивали время, находя этот способ весьма хорошим: и незаметно, и не нудно, и даже занятно. Поэтому Лайгон не чувствовал себя странно в той компании, в которой сейчас был вынужден находиться.
***
Феронд подошёл к поросшему травой каменистому пологому склону и огляделся. Если идти выше, то склоны становились круче и скалистее, растительности на них постепенно становилось меньше, а совсем высоко горы и вовсе были сплошным лысым камнем с редкими клочками каких-то низкорослых кривых кустарников, которые имели толстые стволы и небольшие листики. Но подножие гор цвело и радовало глаз буйством красок. Что-то нравилось растениям в этих местах. Не то было теплее, не то почва казалась им более пригодной для развития. Как бы то ни было, Феронд не очень долго любовался красотой, направляясь вверх и вперёд.
- Мэггон говорил, что горы – пустые камни… - заметил он. – Но они вполне интересны. Здесь есть, где потренироваться в ловкости!
Лайгон хмыкнул. Ему нравились здешние места и привлекали его не только возможностью полазать по скалистым отвесным краям гор. Ему нравился чистый воздух с примесью аромата цветов, нравилось, что впервые он мог смотреть на горизонт и видеть именно горизонт, а не вырисовывающиеся вдали очертания противоположных гор, которые сейчас были не видны. Он долго стоял и смотрел в сторону дворца. Высокий, сверкающий в золотистых лучах Светила, он был отлично виден издалека, возвышаясь над перелесками.
- Ты с нами или с ними? – поинтересовался у него брат, и маг понял, что что-то прослушал.
Оглянувшись на своих спутников, он заметил, что Брава и Лаивсена сидят на камнях и о чём-то разговаривают, а Гринор с Ферондом стоят и выжидательно смотрят на него.
- С вами, - ответил Лайгон, решив не переспрашивать.
Втроём они пошли вверх по склону, и маг всё-таки спросил:
- Почему мы оставили их там?
Феронд оглянулся на девушек, и хотел было сказать брату, что в их одеждах предпринимать попытки взобраться на скалистую гору просто глупо. Но его опередили.
- Потому что они шли посмотреть на горы, а не лазать по ним, - пояснил Гринор.
- И как им горы? – осведомился Лайгон.
- Не знаю, спросишь, когда вернёмся, - отозвался тот, а Феронд высказал своё мнение:
- Не думаю, что они в восторге. Проехать такое расстояние ради камней и цветов – это глупо.
Лайгон не ответил. Он отлично понимал, что девушки шли не ради гор и цветов, а просто, чтобы побыть со своими возлюбленными. Или, если не вдаваться в романтику, просто не отпускать их одних.
Они пробирались медленно. В основном приходилось залезать на отдельно выступающие валуны, явно когда-то свалившиеся сверху и загородившие собой путь. По правую руку была отвесная скала, тянущаяся так высоко, что, будь она даже более пологая, смысла по ней лезть не было. Никогда не видевшие гор вблизи валинкарцы не сумели бы потом спуститься с такой высоты. Прямо перед ними тоже высилась каменная стена, более пригодная для перемещения, но всё же менее заманчивая, чем та, что располагалась слева. Там горы представляли собой более многоступенчатые скалистые образования. По таким выступам можно было передвигаться. И, так как для валинкарцев не было разницы, в какую сторону идти, они выбрали наиболее простой путь.
В этих забытых жителями Валинкара краях не было столь уж прекрасно, как рассудил Феронд. Один раз, конечно, стоило приехать и поглядеть. Так, чтобы составить собственное представление об обрамляющих планету горах. Это не были безжизненные камни. Где-то наверху слышались голоса птиц, которые явно гнездились в труднодоступных щелях или в ветвях убогих коренастых кустиков. Цветы у подножия радовали глаз своей необыкновенной красотой, да и не только у подножия: эти растения умудрялись уцепиться даже за сами скалы. В целом, горы гнетущего впечатления не производили, но и в восторг ввергнуть никого, кроме Лайгона, не могли. Маг же получал удовольствие от этой прогулки. Его спутники ловко перебирались с камня на камень, с выступа на выступ, стремясь всё выше и выше. Сам он тоже, признаться, приноровился к этим действиям и даже вошёл во вкус. Путь был несложен, хотя постоянно были какие-то мелкие, легко преодолимые препятствия. Маг задумался над тем, что, возможно, здесь раньше тоже были неприступные горы, когда планета только была создана, а потом уж местные жители приспособили их для удобства перемещений. Могло, впрочем, быть иначе. И те, кто создавал Валинкар, нарочно сразу сделали более пологие подходы, просто со временем их засыпало камнепадом, и теперь приходилось пробираться при помощи и рук, и ног.
Глава 11
Лайгон провёл в лазарете почти неделю. За это время лекарь постоянно колдовал над треснувшей костью, так что свободного от лечения времени у мага почти не было. Илрух, лучший в Валинкаре заклинатель недугов, заботился о нём, стараясь как можно скорее поставить на ноги. Маг читал книги и не очень-то скучал, пытаясь изучить теорию магии исцеления и наблюдая за практическим её применением.
- Илрух, - обратился он как-то к лекарю. – Ты долго обучался своему умению?
- Нет, - ответил тот. – Я и не обучался.
- Здесь написано, что способность исцелять проявляется постепенно, и нужно тратить много сил, чтобы раскрыть весь заложенный в лекаря потенциал. Нужно постоянно работать над собой и самосовершенствоваться. Ты вот работал над собой?
- Нет, - покачал головой Илрух и продолжил водить ладонями параллельно голени Лайгона, но не касаясь его кожи. – Я просто делаю своё дело. От того, скольких я лечу, я не лечу их лучше. Мне кажется, опыт не имеет значения здесь. И тренировать свои умения, в отличии от физических сил, совершенно незачем.
- То есть, если ты год не будешь никого исцелять, твои умения не уменьшатся? – удивился маг.
- Даже наоборот, - улыбнулся Илрух. - У меня накопится много нерастраченной энергии, и тот, кому посчастливится оказаться первым пациентом после долгого перерыва – получит первоклассное лечение.
- То есть, книги врут? – уточнил Лайгон.
- Выходит, что так, - ответил лекарь немного виновато. – Я не знал, что способен исцелять, пока это резко не понадобилось лично мне. Я помогал возводить надстройку у дворца и был неаккуратен. Сорвался с огромной высоты, лежал и почти умирал. Мэггон пытался мне помочь, но всё тщетно. Кровь из разорванной плоти было не остановить. И у меня было два варианта – закрыть глаза и умереть или попытаться самому спасти себя.
- И ты спас? – поразился маг. - Вот так, просто? Без подготовки и тренировки?
- Да, - он задрал край своей рубахи, показывая кривые шрамы от рваных ран в области рёбер.
Маг нервно сглотнул, представив, как в этих местах торчали переломанные кости. Его начало мутить от ставшей перед глазами картинки.
- Слушай, Лайгон, - вздохнул лекарь. - Брось ты эти книги. Магия – она в тебе. Либо есть, либо нет. И ты никогда не угадаешь, что заставит тебя проявить её. Но почувствовав свои способности однажды – ты уже не сможешь забыть или потерять их. Их не надо удерживать или развивать – они часть тебя. Только раскрываются… ступенчато. Как знать, может, если я буду помирать с голоду – выяснится, что я могу создавать пищу из ничего. А, может, не смогу и издохну. Но это я увлёкся, ты суть улови: нет в книгах мудрости. Их невесть кто писал и невесть для чего…
Лайгон внимательно смотрел на валинкарца и думал о том, что тот ему сказал. Илрух больше от своего занятия не отвлекался, продолжая водить руками вдоль повреждённой ноги. Магу подумалось, что, быть может, если бы этот целитель старался развиваться, то мог бы вылечить его гораздо быстрее.
- Сколько лет ты уже исцеляешь? – спросил Лайгон.
- Ну и вопросы у тебя, - хмыкнул Илрух. – Не считал я. Уж больше полутора тысяч лет всяко будет.
- И тебе никогда не хотелось большего? – поинтересовался маг.
- Большего? – переспросил лекарь. – Воскрешать, что ли?
- Ну хоть бы и воскрешать, - пожал плечами молодой мужчина.
- Нет, не хотелось, - честно ответил Илрух. – Воскрешать - это уже игры с мирозданием. Это не по мне.
- Ну а если не воскрешать, а… - маг задумался, прикидывая, как лучше задать вопрос, чтобы быть понятым. - Неужели не хотелось, например, излечивать не за несколько дней, а, скажем, за час?
- Ты куда-то торопишься? - задал встречный вопрос целитель.
- Нет, - признался Лайгон, и тот удовлетворённо кивнул:
- Вот и я нет. Вообще, странный ты. И вопросы у тебя странные. Дело тебе говорю – оставь книги гнить в подполе, там им самое место…. – он понял, что маг настроен на разговоры и всё равно не даст ему сосредоточиться и сказал: - Ладно, я пойду, дела помимо тебя у меня тоже есть.
Лайгон кивнул на прощанье и проводил Илруха взглядом. Последнее время больно много кто советовал ему заняться делом и прекратить изучать магию, по крайней мере, по книжкам. Лекарь заставил задуматься и о том, что, возможно, для раскрытия своих способностей нужно какое-то событие. Вот только какое? Критическое? Смертельно опасное? Но это было слишком рискованно – оказываться на грани жизни и смерти ради призрачной надежды узнать, есть в нём магические способности, подходящие для спасения своей жизни, или нет. Маг закрыл глаза и подумал, что попытается стать более похожим на своих сородичей. По мере сил. В качестве эксперимента.
Глава 12
Стоило его ноге поправиться настолько, что она снова могла служить полноценной опорой, маг отправился в подвалы Валинкара. На этот раз он не искал книги и письмена. Впервые его интересовало оружие. Он перерыл горы обломков мечей, которые пока никто не удосужился переплавить на что-то полезное. Пересмотрел каждый кинжал, что встретился ему. Но ни к чему не лежала душа привередливого мага.
Решив попытаться стать ближе к образу добропорядочного валинкарца, Лайгон не собирался признавать все их привычки. Он просто тоже решил освоить какое-нибудь оружие. При этом участие в состязаниях по-прежнему казалось ему пустой тратой времени. В связи с этим он выбирал оружие, которое ему понравится, а не то, которое могло бы понравиться остальным.
Два дня поисков завершились успехом. Лайгон, наконец, нашёл то, что пришлось ему по вкусу.
Часом позже он уже шёл по пролеску, что рос за дворцом. Ушедший в свои мысли, мужчина даже не заметил следующего на почтительном расстоянии от него Феронда. Прихрамывая на правую ногу, Лайгон вышел на поляну и натянул тетиву лука, целясь в толстое дерево. Стрела со свистом рассекла воздух, но не попала в цель.
- Проклятье! – рассердился он, вынимая из колчана следующую стрелу.
Но и следующая, и послеследующая стрелы упрямо не попадали в дерево. Да и лук оказался весьма тяжёлым, так что маг вообще не представлял, как с ним можно идти в реальный бой. Таскаться с ним тяжело, стрелы имеют тенденцию заканчиваться, да и тоже немало весят, если их много. Впрочем, в бой он не собирался, а ради развлечения вполне можно было посвятить своё время тренировкам в меткости.
Пока Лайгон не оставлял бесплодных попыток, стараясь по-разному держать рукой лук и по-разному отпускать тетиву, его брат приблизился и скромно наблюдал, не привлекая к себе внимания. Но маг заметил его, хотя тоже не подал вида, пока брат первым не заговорил с ним.
- Чего это ты удумал освоить стрелковое оружие? – осведомился Феронд, слегка улыбаясь, отчего морщинка на его левой щеке стала отчётливо видна даже издалека.
- Знаешь, Гринор прав, стоит заняться делом, - ответил маг, решив про разговор с лекарем не упоминать, и добавил, улыбнувшись: - Мало ли что. Вдруг война.
- Гринор говорил о мече, - заметил Феронд и лукаво спросил: - И вообще, с каких это пор моего брата волнует мнение окружающих?
- Меня и не волнует, - улыбнулся Лайгон. – Просто он натолкнул меня на мысли об оружии, и я решил попробовать лук. Несправедливо забытое средство обороны.
- Что ж, дело твоё, - не стал спорить Феронд. – Знаешь, Гринор хотел о чём-то поговорить с тобой…
- Так пусть говорит, - безразлично пожал плечами маг, который не представлял, что от него могло понадобиться приятелю Феронда, но и любопытства по этому поводу не испытал.
- Я хочу поприсутствовать, - заявил кареглазый мужчина, и Лайгон удивлённо глянул на него, после чего Феронд пояснил: - Мне интересно просто…
Маг выпустил очередную стрелу. Снова неудачно. Опустив лук, он посмотрел на молчащего, но не собирающегося никуда уходить брата и спросил:
- Я так понял, ты будешь стоять над душой, пока мы не узнаем, что твоему прихвостню от меня надо?
- Верно, - кивнул тот. – Но я тебя не тороплю. Продолжай стрелять… учиться стрелять…
Лайгон недовольно глянул на него. Не уйдёт ведь. Маг вздохнул. Пожалуй, эта затея с луком не задалась с самого начала, а от присутствия наблюдателя и вовсе пропало желание продолжать. Мужчина нехотя пошёл к дереву, вокруг которого в приличном радиусе валялись стрелы, и принялся собирать их, надеясь однажды возобновить попытки научиться стрельбе. Феронд даже принял участие в сборе стрел. Участливо передал те, что подобрал, магу, и тот вложил их в колчан. Лайгон был не в духе. Его раздражала вынужденная хромота. Вроде и больно от неё не было, но нога упрямо не хотела нормально вставать и слегка подкашивалась при каждом шаге. Илрух не был великим целителем. Да, кое-что он умел, и его навыков вполне хватало мирным валинкарцам, но маг был уверен – исцелять можно и качественнее. Думая так, он снова ловил себя на мысли, что он чересчур придирается к окружающим. Сам он к своему почти тридцатилетнему возрасту не умел толком ничего. Но то тридцать лет, а Илрух прожил больше полутора тысяч лет, и не мог нормально зарастить трещину в кости.
Они шли молча. До дворца было не очень далеко, но Феронд разумно решил не надоедать магу разговорами. Он отлично знал – если Лайгон настроен на общение – то всегда сам начинает диалог, причём каждый раз пытаясь вывести брата на какой-то бессмысленный спор о простых вещах, в котором Феронду неизменно приходилось проигрывать. Он не всегда умел найти достойный ответ или красиво сформулировать свои мысли. Лайгон знал это и нагло пользовался, хотя все их дискуссии всегда носили дружески-насмешливый характер.
Найти Гринора удалось быстро и неожиданно. Он сам шёл им навстречу, весьма довольный собой. Он заулыбался издали, и маг понял, что ему точно скажут или предложат какую-то гадость: Гринора он не любил и ничего хорошего от него не ждал.
- Тебе уже лучше, Лайгон? – спросил тот, поравнявшись с магом и дружески пожимая его руку в качестве приветствия.
- Да, мне лучше, - отозвался Лайгон, пристально глядя в лукавые глаза собеседника.
- Рад видеть, - снова улыбнулся Гринор, задерживая взгляд на луке во второй руке мага, но, видимо, решив воздержаться от ехидных комментариев, перешёл сразу к делу: - Я хотел предложить тебя отправиться в горы.
- Отправиться в горы? – нахмурился Феронд с непониманием глядя на приятеля: - Зачем?
Гринор пожал плечами, словно недоумевал, для чего ему задали вопрос, если ответ очевиден:
- Это должно быть естественным желанием: в прошлый раз он потерпел неудачу, должен захотеть отправиться туда снова. Взять реванш или что-то вроде того.
Глава 13
Феронд уснул, сидя в кресле. За ужином он выпил много спиртного, сам не зная, что на него нашло. Предстоящий поход в горы, и, как следствие, необходимость лгать Браве, не нравились ему. Он хотел напиться, и это ему удалось. Он хотел напиться так, чтобы поскорее уснуть и проснуться лишь, когда нужно будет отправляться в путь. Мужчина и сам не понимал, отчего на душе тревожно, но сделал всё, чтобы забыться, и теперь мирно сидел и спал, уронив голову на грудь. Было неудобно, но он совершенно не замечал этого.
Его разбудило чьё-то присутствие. Не голос, не взгляд и не шаги. Просто ощущение, что он не один в своих покоях. Это не насторожило мужчину. Сперва. Он даже долго боролся с желанием посмотреть, действительно ли кто-то пришёл к нему, но любопытство сумело победить лень и сонливость. Феронд открыл глаза.
Человек в балахоне и с покрытой капюшоном головой стоял и разглядывал висящее на стене оружие, словно пришёл именно за этим, и до хозяина покоев ему дела никакого не было. Феронд плохо помнил, запирал ли он дверь, но, кажется, не запирал: ждал, что Брава заглянет. И хотя после выпитого голова плохо слушалась, он был уверен, что того, кто стоял перед ним, он видит впервые. Разум отрезвился быстро, однако движения мужчины были далеки от чётких и выверенных. Он неловко встал с кресла, пытаясь угадать по виду гостя, зачем он пожаловал. Гость тем временем соизволил перевести взгляд на валинкарца. Чёрные глаза, почти сливающиеся с казавшимися тёмно-лиловыми зрачками, смотрели печально, но строго. Тонкие пальцы обхватывали деревянную палку, служившую посохом, хотя пришедший не производил впечатление немощного, которому необходима дополнительная опора. Рукава балахона были расклёшенными и спадали складками, обнажая жилистые руки почти до локтя. Судя по рукам, пришедший был силён и достаточно молод.
Феронд подождал, не заговорит ли гость с ним, но гость не заговорил: стоял и молча смотрел на подвыпившего валинкарца. От него, или от его посоха исходил приятный древесный аромат, и Феронд повёл носом, позволив себе пару секунд насладиться этим запахом. Но не более, чем пару секунд. Взгляд карих глаз был настороженным. Пришедший не был жителем Валинкара, уж в этом Феронд был абсолютно уверен, а, учитывая, что планета была закрытой, присутствие незнакомца пугало.
- Кто ты? – хрипло спросил мужчина у гостя.
- Это не важно, - ответил незнакомец и слишком резко перешёл к указаниям, в результате чего Феронд вообще мало понял, что происходит: – Ты должен понять, что от твоего отношения к Лайгону зависит слишком многое. Покажи ему, что он хуже всех валинкарцев, сделай так, чтобы он понял, что трон никогда не станет его!
Кто этот странный гость и отчего его глаза так беспокойно смотрят, Феронд не понимал, равно как и то, почему от него хотят добиться пренебрежительного отношения к брату.
- С какой стати? – рявкнул мужчина и подался вперёд, желая отнять у гостя посох, на который тот опирался.
Но тот ловко отскочил назад. Феронду показалось, что кончиками пальцев он задел-таки деревянную палку, но только не ощутил этого, поскольку пальцы прошли сквозь неё. Решив, что это только показалось, мужчина сердито уставился в красивое лицо с тонкими чертами, которое вызывало у него раздражение.
- Иначе вы все погибните… - предупредил незнакомец, ничуть не обидевшись на выпад хозяина комнаты и вкладывая в свой голос столько печали, что Феронд содрогнулся и решил не нападать пока на жутковатого собеседника.
- Ерунда какая-то… - прошептал он себе под нос, а потом спросил: - С чего нам погибать? К нам вторгнутся враги?
Гость вздохнул, тепло и печально глядя в мутные карие глаза. Он смотрел на него, словно на давнего неизлечимо больного друга, и отчего-то валинкарец ощутил доверие к этому странному, говорящему чушь, мужчине.
- Ты примитивно мыслишь, Феронд! Врагам не обязательно вторгаться, им достаточно проявиться.
- Проявиться? – сбитый с толку мужчина запустил пальцы в свои густые волосы и выдохнул. – А когда они проявятся?
- Скоро, - пообещал гость. - Ты не представляешь, как скоро… Но есть шанс. Небольшой, но пока что есть. Не ходите в горы, - он заметил, что не произвёл должного впечатления на собеседника и спросил: - Ты слышишь? Нельзя вам туда ходить!
- Почему? – спросил валинкарец, искренне не понимающий, что вообще происходит.
- Феронд! – воскликнул гость, глядя совершенно обезумевшими глазами. - Вспомни меня! Я знаю, что это практически не возможно, но сотвори чудо и вспомни!
Феронд провёл ладонью по своей щеке и подумал, что нужно побриться. В его голове были совсем не те мысли, на которые надеялся гость, продолжая глядеть своими чёрными глазами на валинкарца.
- Я не знаю тебя… - покачал головой Феронд, и, заметив, как это расстроило гостя, миролюбиво предложил: - Расскажи мне, что за враги?
Гость переступил с ноги на ногу и взгляд его постепенно сделался усталым и он безнадёжно вздохнул, прежде, чем сказать:
- Враг один. И это Гринор, - он с сочувствием смотрел в лицо валинкарца. - Ты просил меня явиться к тебе и направить на верный путь, чтобы спасти Валинкар. Вы не должны идти в горы…
- Я понял! – воскликнул Феронд столь искренно чему-то радуясь, что на мгновение гость поверил, что тот действительно его понял, но нет. - Тебя подослал Гринор! И попросил сказать, что он опасен, что к Лайгону мне стоит относиться холодно, да и горы соваться не следует…
- Феронд… - гость прикрыл глаза и покачал головой. - Не идти в горы и отдалиться от Лайгона – единственный шанс! Я не могу больше возиться с тобой и потакать тебе!
- В каком смысле? – переспросил мужчина и гость, направившись к двери, небрежно бросил:
- Об этом, я надеюсь, у нас не будет повода поговорить. Послушайся моих советов… в конце концов, это твои советы самому себе…
Глава 14
Рассвет встретили у подножия гор. Ждали его около часа, так как в предрассветном сумраке лезть в горы не хотелось. Стоило Светилу озарить первыми, несмелыми и не палящими лучами прекрасный Валинкар, как сидящие возле лошадей путники поднялись с земли и решительно зашагали в уже знакомом направлении.
Дойдя до той самой тропы, с которой сорвался Лайгон, все остановились.
- Должен быть другой путь, - сказал маг. – Более длинный, но должен быть.
- Ты просто боишься, - попытался подначить его Гринор, но тщетно.
Феронд отрезал, строго посмотрев на приятеля:
- Его нога ещё не надёжна, и потому мы будем искать другой путь.
- Ты прав, - виновато кивнул Гринор. – У нас есть время и не за чем рисковать.
Они обошли все возможные щели и закутки, но везде были отвесные стены из камня. Пришлось вернуться к тропе. Гринор посмотрел вверх. Скала уходила не очень высоко, и была не слишком ровная. При желании можно попробовать вскарабкаться на неё. Правда, ни у кого из троих опыта в скалолазании не было, но попытаться стоило. Он высказал свои мысли:
- Если один из нас пройдёт по тропе и окажется наверху, то остальные смогут залезть по скале, а там уж первопроходец подаст руку.
- А как назад? – осведомился Лайгон. - Забираться всегда проще, чем спускаться!
- Это верно, - кивнул Гринор. – Но другого пути наверх я не вижу. Так что обратно спрыгнешь как-нибудь. Впрочем, можно проехать вдоль гор и попробовать забраться с другой стороны.
- Нет, - уверенно сказал маг. – Давайте попробуем так, как ты говоришь.
Соглашаться с Гринором не хотелось, но Лайгон всегда признавал здравый смысл больше, чем личные неприязни. В этот раз разум снова возобладал над негативными чувствами, что он испытывал к этому валинкарцу.
- Я пройду по тропе! – вызвался Феронд, но Гринор отговорил его:
- Давай лучше я. Я вешу меньше, подо мной тропа не обвалится. А вытянуть вас наверх я смогу.
Мужчина не счёл аргументы убедительными, но и не нашёл, что можно возразить, поэтому кивнул. Лайгон улыбнулся уголками губ. Рисковать Гринором было лучше, чем рисковать братом.
Вызвавшийся валинкарец шёл бочком, осторожно, проверяя каждый шаг. Гринор при этом перемещался довольно резво. Гораздо быстрее, чем Лайгон в прошлый раз. Всё-таки свойственного валинкарцам бесстрашия в маге было чуть меньше, чем в его сородичах. Он считал это благоразумием, и потому зависти не испытал, глядя на ловкие, но аккуратные движения своего неприятеля.
Гринор скрылся за поворотом, потом послышалось падение камней, но явно несущественное, и не прошло и десяти минут, как мужчина свесился со скалы и победоносно сказал:
- Тропа хрупкая, так что лезьте здесь.
- Ты первый, - улыбнулся брату Лайгон. – Не хочу хвататься за руку Гринора.
- Не доверяешь? – усмехнулся Гринор, который отлично всё расслышал, хотя маг и не скрывал своего отношения к нему.
- Скорее, не хочу обременять, - ответил Лайгон с елейностью в голосе.
Феронд полез наверх. Это оказалось не таким уж сложным занятием, если не смотреть вниз и не думать о плохом. Уступов было много. Не в каждый рука удобно ложилась, но всегда можно было выбрать, потратить время на подбор опоры, но всё-таки уцепиться за надёжный выступ и подтянуть тело наверх. Гринор смотрел за тем, как его друг ловко взбирается, и понял, что тот обойдётся и без его помощи. Действительно, вскоре Феронд оказался на скале. Там была небольшая площадка, зато длинная, тянущаяся куда-то, словно дорога, только из неё кое-где торчали кустики с мелкими, закрученными в трубочки листиками. Не то эти растения были чем-то больны, не то это было их особенностью.
Лайгон тоже начал восхождение. Ему было труднее, чем брату. Нога по-прежнему раздражала, да и ловкости в нём было не так много, чтобы легко взобраться наверх. Маг старательно выбирал уступы, и перемещался медленно. Но никто не торопил его. Гринор смотрел в сторону дворца, а Феронд следил за действиями брата, свесившись, чтобы в случае чего попытаться подстраховать. Но мужчина справился без посторонней помощи.
Когда все трое были на месте, они направились к расщелине, которую заметил Лайгон в прошлый раз, и которая не осталась незамеченной Гринором при его прохождении тропы.
При ближайшем рассмотрении расщелина оказалась пещерой, просто от её верха по скале шла трещина, так что издалека это смотрелось, как нечто естественное. Вблизи же было очевидно, что это творение разумных существ. И маг поёжился отчего-то. Хотя ещё недавно его манила тропа и мысли о том, что когда-то по ней ходили древние жители гор. Теперь же в душе Лайгона засела холодящая жуть, замешанная на дурном предчувствии.
Тёмная пещера была таинственной и заманчивой, но трое валинкарцев стояли перед входом и каждый осознавал, что не хочет познавать её тайны. Каждый в глубине души желал поскорее уйти, но привычка валинкарцев не отступать, ярость в стремлениях и гордость не давали им признаться друг другу в этом. Лайгон смотрел в неприветливое тёмное нутро пещеры, от которого веяло холодом и какой-то угрозой, и, первым нарушив молчание, предложил:
- Может, пора повернуть к дворцу? – это было идеальной формулировкой, на которую два его спутника могли ответить утвердительно, не расписываясь в собственном малодушии.
Но шансом никто не воспользовался, а Гринор посмотрел на Лайгона презрительно и осведомился:
- Устал? Или болит нога? Или боишься не успеть посмотреть на ночное небо с сытым желудком?
- Там опасно, - спокойно ответил маг. – Раньше горы были населены, и от прежних обитателей могли остаться ловушки или…
- Или ты просто боишься темноты и каменных мешков, - закончил за него Гринор.
- Не смей обвинять его в трусости! – воскликнул Феронд, но маг остановил его гневную речь:
Глава 15
Они шли по пустому туннелю с довольно низкими потолками. Впрочем, пригибать голову не приходилось, но стены и потолок словно давили на мага, и он ощущал себя в западне, из которой нет выхода. Он обернулся назад, так как ему почудилось, что кто-то тихий и невидимый смотрит ему в спину. Но позади была лишь темнота и небольшой участок света от факела. Преследователя не было. Или не было видно. Лайгон почувствовал, что ему становится не по себе. Он не мог пока понять, что именно не так, но что-то с ним происходило, и это было нечто нехорошее. Лайгон попытался взять себя в руки и не поддаваться страху. Самым мерзким было то, что этот страх он не мог объяснить себе. Это ожидание опасности, чувство, что позади, там, в темноте, кто-то есть и он следит за ними, было хуже, чем если бы эта опасность была явной.
Феронд и Гринор тоже притихли. Маг чувствовал их волнение, но эти двое были слишком горды, чтобы показать его и слишком упрямы, чтобы повернуть назад. Магу стало решительно плевать, что его сочтут слабаком и трусом, и он попытался ещё раз вразумить своих товарищей:
- Пока выход недалеко, мы ещё можем вернуться. И прийти потом, с хорошими факелами и…
- Тихо! – шикнул на него Гринор, и Лайгон замолк.
Но тот лишь рассмеялся, правда, неестественно и нервно:
- Что, боишься?
- Да, - честно ответил маг, не видящий ничего постыдного в своём инстинкте самосохранения.
Гринор не успел ответить, так как факел догорел и погас. Это подействовало на всех удручающе и несколько мгновений все трое молчали. Лайгон ждал, что хотя бы один из его товарищей сообразит, что идти в темноте искать сокровища – это глупо, но внезапно вдалеке забрезжил свет. Маг нахмурился.
- Там кто-то есть… - прошептал он, но Гринор ответил бодро:
- Вот и выясним, кому ещё не сидится во дворце, и не дадим им найти наши артефакты! – голос его прозвучал уверенно, и маг с ужасом осознал, что его спутники просто не понимают, что там может быть кто угодно, а вовсе не валинкарцы.
Однако свет в глубине гор показался Феронду и Гринору добрым знаком. Они приободрились и смело пошли вперёд. Лайгону ничего не оставалось, как последовать за ними, хотя теперь он уже точно знал, что за ними кто-то наблюдает, но решил не говорить об этом, чтобы идущие с ним валинкарцы не подумали, что он снова отговаривает их от опасной затеи.
Однако свет был от факелов, и ни одной живой души поблизости не было. Просто туннель, в который вышли путники, оказался освещён факелами, равномерно воткнутыми в специальные углубления в стенах. Факелы были самые обыкновенные, без каких-либо следов магии. Это означало, что их постоянно поддерживали в рабочем состоянии.
- Нам лучше уйти, - не выдержал маг. – Такое количество факелов требует обслуживания не одним существом. Эти горы кем-то населены, и здесь нам точно нечего ловить.
- Он прав, - согласился Феронд. – Это не брошенные горы и не одинокий рыщущий в них валинкарец. Здесь кто-то живёт, и вполне возможно, не обрадуется встрече с нами.
Гринор нехотя кивнул, глядя на освещённый загибающийся туннель, стены которого расширялись к потолку. Где-то раздался скрежет, но эхо так разносило по переходам этот звук, что хотя бы примерное расположение его источника определить было невозможно. Феронд и Лайгон переглянулись. Оба начинали паниковать, но младший брат старался сохранять спокойствие, однако меч свой он тут же обнажил. Гринор посмотрел на него, и стало ясно, что он тоже напуган.
- Уходим! – скомандовал Феронд, и все трое бросились обратно в тёмный туннель, который должен был вывести их к выходу из пещеры.
Однако скрежет, который столь напугал их, возвещал собой о ловушке, которая открылась за счёт сдвига напольного металлического листа, замаскированного под каменный пол толстым слоем каменной крошки. Спешащие к выходу валинкарцы не заметили зияющей в полу черноты, поскольку в непроглядной тьме узреть это у них не было ни единого шанса. С криками и руганью все трое рухнули вниз и вскоре приземлились, ударившись о твёрдый пол. Там, куда они попали, было темно, и вскоре послышался скрежет на потолке – плита встала на место. Маг ушибся несильно, поскольку потолок, как и в туннелях, не был высоким, и потому падение явилось скорее неожиданным, чем болезненным. Гринор и Феронд, однако, умудрились расшибиться сильнее, чем Лайгон. Они шипели от боли и громко ругались на неведомого противника, грозили ему и проклинали. Лайгон отлично понимал их: они чувствовали себя униженными из-за того, что были напуганы и из-за того, что так глупо попались. Они, лучшие валинкарцы, оказались в кромешной темноте в неизвестном месте и без каких-либо радужных перспектив. Да и вообще было неясно, бросят ли неведомые обитатели гор их здесь умирать или хотя бы покажутся.
Когда первые бурные эмоции улеглись, и стало очевидно, что никто не спешит к угодившим в ловушку валинкарцам, они стали потихоньку изучать и обдумывать своё положение. Каждый про себя подумал, что очень хорошо, что на полу не было ни шипов, ни битого стекла и ничего такого, что могло сильно поранить их. Они были здоровы (немного ушибов не в счёт), полны сил и оставались все вместе. Поразмыслив, они молча принялись ощупывать стены и пытаться разобраться с тем, что же делать дальше.
Лайгон сразу подумал, что на что-то это место было похоже. Этот зал: тёмный, мрачный, сырой… каменный. Точно! Он казался очень похожим на тот, в котором Мэггон любил тренировать их. Только вот здесь было невозможно сосредоточиться. Вроде бы он был так же пуст, и ничто не отвлекало, но даже у Лайгона не получалось собрать светящийся шар. Он понял, что чувствовал Феронд в своих попытках хоть что-то создать. Сколько ни пытайся, а воздух был единым целым. Из него было невозможно выделить ничего. Маг ощутил, что дышит слишком шумно и часто. Нервничает. Магия, такая незначительная часть его существа, была недоступна ему сейчас, и это приводило его в ужас. Он и не думал, что это такая неотъемлемая часть его сущности. Вроде мог вполне обходиться и без неё… Но это было естественным – ощущать свои, путь невеликие, но силы. Сейчас же Лайгон чувствовал себя беспомощным. Гринор с Ферондом хотя бы обладали физической силой. Лайгон, конечно, тоже совсем уж слабаком не был, да и зачатки ловкости у него присутствовали, но драться он попросту не умел, и потому, если встретятся враги, противопоставить им ему будет нечего.
Глава 16
Помещение, в котором очнулись валинкарцы, оказалось весьма просторным. Кроме того, недлы не потрудились обездвижить пленников или хотя бы как-то ограничить возможность их передвижения. Руки и ноги были свободны, и если бы не наливающиеся болью ушибы и решётка, преграждающая единственный выход, можно было подумать, что недлы просто выбросили валинкарцев. Но нет. Они были в плену.
Маг закрыл глаза, пытаясь справиться с головокружением и нудной болью в теле.
- Ты как? – заботливо спросил подошедший Феронд и дотронулся до плеча лежащего на спине брата.
- Жив, - ответил Лайгон, поскольку не знал, что ещё сказать, чтобы и не врать, но и не говорить, что ему плохо.
Гринор отчаянно цеплялся за решётку и изо всех сил тряс её, но прутья были прочны и совершенно не гибки.
К тому времени, как маг поднялся на ноги, Гринор уже сидел, прислонившись спиной к решётке, и испепелял Лайгона взглядом, словно это он был во всём виноват. Маг оглядел своих товарищей, благо тусклый свет, льющийся откуда-то сверху, позволял разглядеть их лица. Надменный злой Гринор и встревоженный не менее злой Феронд. Отличная компания для мага, который всё ещё надеялся понять, зачем их поймали, но выяснить это, казалось, хотел он один.
В камере валялись расколотые статуи, уничтоженные, забытые. На них явно выместили зло, поскольку лица были изуродованы так, что превратились в подобие неотёсанных участков камня.
- Это недлы, - сказал Лайгон, проводя ладонью по холодной вытесанной бороде, спускающейся с обезображенного лица и заканчивающейся сколом. – Они разрушили статуи своих предков…
- И заперли нас именно здесь, - заметил Феронд. – Они на что-то хотят намекнуть?
- Понятия не имею, - ответил Лайгон.
- Так думай, - буркнул ему Гринор. – Ты же не зря читал книжки. От твоих историй пока нет толку. Мы в пещере и за решёткой. Попробуй использовать свои знания с пользой!
Маг огляделся вокруг. Стены высокие, потолок тёмный, что и не разглядеть, где он вообще есть. Ореливиевые вставки были в стенах повсюду. И тусклый свет из щели где-то под потолком. Все трое пленников завороженно глядели на неё. Выход. Далёкий, плохо доступный, но всё же выход. Щель выглядела вполне подходящей для побега. Оставалось лишь добраться до неё.
- Помогите мне, - сказал Феронд, отыскивая взглядом самый небольшой осколок статуи. – Если удастся передвинуть его, и двое из нас встанут друг другу на плечи, то один сможет бежать!
- А оставшиеся двое? – спросил Лайгон.
Гринор с укором посмотрел на него:
- Если бы ты хоть иногда посещал состязания, то знал бы, что такое работа в команде. Если из троих удастся выбраться одному, он поможет оставшимся двум, а если не сможет помочь – то приведёт помощь. Ты привык быть один, Лайгон, но сейчас нужно объединиться, чтобы выиграть.
- Выиграть? – переспросил маг. – Это не игра, Гринор! Это жизнь, это реальность, это плен. Каждый хочет выбраться отсюда. Как мы решим, кто будет тем одним, который выберется первым?
Феронд вздохнул и положил ладонь на плечо мага:
- Гринор прав, Лайгон. Мы должны работать сообща. И, знаешь, я готов остаться здесь и подождать помощи. Пусть выбирается кто-то из вас.
- Я останусь с Ферондом, - заявил Гринор. – Мы с ним отличная команда… А ты иди, Лайгон. Ты же так не хочешь оставаться в этой пещере… А мы подождём.
Маг посмотрел на брата, ожидая его комментариев, но тот молчал. И Гринор продолжил:
- Только, знаешь, лично я не уверен, что ты сможешь нас вытащить. Помню, как ты ловко перемещаешься в горах. Не факт, что ты доберёшься до дворца, пока нас тут не убьют.
- Пусть идёт Феронд! – предложил маг, но брат отрицательно помотал головой, упрямо заявив:
- Нет. Я останусь здесь с одним из вас.
Лайгон посмотрел на него и подумал, что в чём-то этот мерзкий Гринор прав. Он может подвести пленников и не суметь вовремя высвободить их. Да к тому же маг почувствовал, что не сможет спокойно уйти, оставив брата здесь, в опасной неизвестности.
- Тогда я останусь с тобой, - решил он. - Потому что… потому что останусь с тобой… - он не стал вдаваться в подробности, посчитав, что они и не важны.
- Давайте сперва камень передвинем, - внёс деловое предложение Гринор, поскольку весь их спор мог оказаться совершенно бессмысленным, если осколок статуи слишком тяжёл и его не сдвинуть с места.
Феронд и Гринор навалились на камень. Лайгон, хоть и чувствовал свою помощь несколько несущественной, тоже присоединился к ним. Осколок оказался намного тяжелее, чем можно было подумать, и сдвинуть его было сложной задачей, хоть он и не был вросшим в пол. Общими усилиями, миллиметр за миллиметром, осколок был передвинут аккурат под просвет. Выдохшиеся и уставшие, валинкарцы уселись на пол и некоторое время сидели в молчании. Надежды на то, что можно приволочь ещё хотя бы один осколок, не было. Все остальные выглядели крупнее, и потому явно были тяжелее. Выход по-прежнему оставался лишь для одного.
- Ну что, Лайгон, - обратился к магу Гринор. – Последнее слово за тобой.
- Я уже сказал своё слово, если ты не забыл, - отозвался Лайгон.
- Хорошо, пойду я, - подытожил Гринор и, вздохнув, угрюмо добавил: – Как знать, что там ждёт нас…
Феронд, будучи самым сильным и крепким, встал на обломок. Ему на плечи взобрался маг, предварительно любезно сняв обувь, чтобы не давить подошвами на его слабо защищённую тонкой одеждой кожу. Приходилось цепляться руками за ореливиевые вставки, что весьма удачно выступали из стен, поскольку иначе маг бы точно потерял равновесие, когда Гринор взбирался по импровизированной лестнице.
Гринор достал до края каменной стены вполне удачно. Ему хватило роста и сил, чтобы, ухватившись за край и оттолкнувшись ногами от мага, вскарабкаться наверх, упираясь ступнями в стену. Вскоре он был на свободе.
Глава 17
Вели их недолго. Никаких желобов или лестниц на пути не встретилось. Несколько туннелей, пара поворотов и зал, в которых их, собственно, и вели. Сперва там показалось валинкарцам слишком темно, так как залу предшествовал ярко и щедро освещённый туннель, а там, куда их привели, горел лишь один факел, которого на столь обширное помещение было явно недостаточно.
Недлы неожиданно и резко дёрнули пленников за руки вниз, заставляя опуститься на колени. Феронд, едва коснувшись коленями камня, попытался подняться, но сильные цепкие ладони легли ему на плечи, нажимая на них всем весом поджарого недла. Гордый валинкарец постарался сбросить руки со своих плеч, но ничего у него не вышло, а неудавшаяся попытка только вызвала ехидные смешки подземных жителей. Лайгон не стал сопротивляться. Это было бы заведомо провальной попыткой: он значительно уступал Феронду в силе, а и у того ничего не вышло. К тому же маг умел рассуждать здраво и ярость была не самым распространённым и сильным его чувством.
- Смотрите и содрогайтесь! – приказал один из недлов.
Лайгон покорно посмотрел, куда ему указали, но не нашёл ничего такого, от чего он мог бы содрогнуться. Зато было, чему удивиться: недлы не поленились перетащить вниз те самые статуи, мимо которых волокли своих пленников, когда поймали. Или же у них было несколько комплектов одинаковых статуй. Маг глянул на брата, желая узнать его мнение, но тот опустил взгляд в пол и не собирался выполнять указания недлов. Лайгон устало вздохнул: привыкший побеждать во всём валинкарец взрастил в себе недюжинное упрямство и гордость, причём проявлял их даже, когда это не было ему на руку.
- Ты будешь смотреть! – злобно прошипел недл, вцепляясь в волосы Феронда и заставляя его поднять голову.
Ничего страшного валинкарец не видел, но подчиняться не хотел. Он даже попытался вырваться, за что недл дернул его в сторону и бросил на пол.
- Я смотрю, - громко заметил Лайгон. – Но пока не понимаю, что должен увидеть!
- Ты увидишь, - прошипел другой недл, отдавая команду своим помощникам.
Те подошли к статуям. В руках у каждого было по увесистому молоту. Они коварно посмотрели на пленников и принялись наносить звонкие удары по каменным изваяниям. Осколки камней полетели в разные стороны, попадая и на лежащего на полу Феронда, и стоящего на коленях Лайгона, и на самих недлов, которые получали от уничтожения статуй какое-то необъяснимое наслаждение. Маг посмотрел на Феронда, дождался, пока брат встретится с ним взглядом, и вопросительно поднял бровь. Младший брат пожал плечами в ответ. Он и сам не понимал, почему их заставляют смотреть на разрушение статуй и считают, что это должно быть для них мучительным.
Недлы старались. Они уже раскололи статую, изображающую мужчину, надвое, отчего верхняя часть с оглушительным грохотом упала на пол, чудом никого не убив своей массой. От удара она раскололась на несколько частей, причём каменное лицо осталось без левой своей части: она разлеталась на мелкие осколки. Недлы подскочили и принялись уродовать оставшиеся нетронутыми черты лица несчастного произведения искусства.
Феронд поднялся и теперь тоже стоял на коленях, с интересом и непониманием взирая на происходящее. Он рассчитывал, что Лайгон всё поймёт и потом объяснит ему, но маг, сколько ни пытался, понять ничего не мог. Он видел этих существ впервые, но они обвиняли валинкарцев в том, что те бросили их. С историей, которая была ему знакома, это не вязалось. Зачем были созданы эти статуи и почему сейчас их уничтожают на глазах у пленников, тоже казалось абсурдным.
Недлы повалили и вторую статую. Они больше не смотрели за реакцией валинкарцев. Им было всё равно, страдают их пленники или недоумевают. Обладатели светящейся серебристой кожи с остервенением лупили молотами по каменным изваяниям, хотя те уже давно превратились в осколки камней и угадать образы в них было не под силу даже тем, кто всего несколько минут назад видел, что они из себя представляли.
Наконец, они закончили измываться над статуями, побросали свои орудия и уставились на пленников.
- Ну, что скажете? – язвительно спросил страж, стоящий всё время рядом с валинкарцами.
Лайгон попытался сообразить, что лучше ответить. Что отвечать придётся ему, было понятно по взгляду Феронда, который ясно говорил о том, что сам мужчина ничего толкового не ответит. Маг прикинул, что единственно возможным объяснением, для чего их притащили сюда, было то, что им хотели наглядно продемонстрировать силу и безжалостность, намекая, что в следующий раз на месте статуй могут оказаться они. Это показалось притянутой за уши версией, поскольку эти существа не производили впечатление тех, кто способен создавать статуи, чтобы потом разрушать их. Стало быть, либо версия глупая, либо рабы у недлов всё же остались, и именно их трудом создавалось то, что эти твари могли так просто и с таким наслаждением уничтожать.
- Это чудовищно, - прошептал Лайгон и наигранно тяжело сглотнул, стараясь показать, что пережитый ужас ещё не отпустил его.
Страж дотронулся шершавыми пальцами до подбородка мага, приподнимая его лицо и вглядываясь в него с интересом.
- Жрец? – спросил он, разглядывая чисто выбритое лицо пленника и его короткие волосы, но маг не ответил, так как не знал, что лучше ответить, и потому страж, ударив его по лицу, продолжил: - Если ты жрец, то тебе не привыкать быть рабом.
- Я глашатай, - ответил Лайгон, демонстрируя покорность и смирение. – Он, - мог кивком указал на брата, так как не знал, как его назвать. – Плохо умеет говорить, и я его глашатай.
- Не лги мне! – страж ударил сильнее, на этот раз разбивая пленнику губу.
Лайгон выставил ладонь в сторону Феронда, показывая, что всё под контролем. Нельзя было позволить брату вмешаться: недл только начал понемногу прояснять ситуацию, а боль и унижение пока можно было потерпеть. Маг посмотрел на стража спокойно, и тот прошипел:
Глава 18
Валинкарцы спали на полу. Благо, он не был слишком холоден. Пленники пребывали в измотанном состоянии, и потому уснули быстро. Лайгон чувствовал боль от побоев и, непривычный к подобному, некоторое время маялся от того, что не мог нормально улечься, не надавливая ни на один ушиб.
Их разбудили недлы, заявившиеся в камеру. Причём валинкарцы не удосужились подняться, чтобы встретить их. Пришедших было немного, всего четверо. Они не стали приходить толпой, понимая, что сейчас узники не смогут оказать достойного сопротивления. Недлы сразу заметили нетронутый графин, и один пояснил пленникам:
- Здесь вода. Питьевая. Если вы не будете пить, то погибнете раньше, чем могли бы.
Ему никто не ответил, и он взял металлический графин в свои светящиеся руки. Подойдя к Феронду, недл грубо приподнял его голову и попытался влить в рот пленнику хоть немного воды. Он не учёл, что руки валинкарца были свободны, и потому пленник оттолкнул от себя недла, резко садясь и готовясь отражать удары. Недл от неожиданности чуть не упал, отпрянув. Но к насилию прибегать не стал. Выругавшись на своём наречии, он поставил перед Ферондом графин и прошипел:
- Если ты не станешь пить, то подохнешь! Или боги не дорожат своими жизнями?
Мужчина мог бы заметить, что нет смысла дорожить жизнью, когда тебя в любом случае убьют. Хотя доля правды в словах недла была: умирать от обезвоживания было бы мучительнее, чем от того, что кровь покидает тело. Но свои мысли валинкарец оставил при себе, тем более в разговор вмешался Лайгон, который лишний раз убедился, что надо действовать по его плану.
- Послушайте! – воскликнул маг. - Он не бог! Посудите сами, будь он богом, позволил бы так просто пленить нас?
- Так просто?! – возмутился какой-то недл, резко приближаясь к лежащему на полу магу, но не предпринимая никаких агрессивных действий по отношению к нему. – Просто?! Да мы десятилетиями строили эти ореливиевые перекрытия, блокирующие его силы! Мы веками ждали, когда он заявится, чтобы потребовать от него ответа! Но он не приходил. Мы молили, взывали, поклонялись – но он был глух! А теперь он пойман! И теперь нам не нужны ответы, не нужны советы и помощь тоже не нужна! Мы решили, что раз бог не может позаботиться о нас, жалеет на нас свои силы – мы отнимем их у него и сами о себе позаботимся! Кровь, горячая кровь будет торжественно выпита одновременно каждым недлом!
Феронд посмотрел на брата, и тот кивнул ему. План был в силе. Прикинуться рабами, наплевав на гордость и самолюбие. Лайгон видел, как кулаки брата сжались, но он всё же склонил голову, отчего лицо его стало скрыто от мага волосами. Посмотрев на него, кипящего яростью и презирающего себя за то, что ввязался в эту глупую затею, маг неожиданно понял, что испробовал не все варианты. Был ещё один, правда, глупый, но всё же не подразумевающий добровольное рабство. Недлы гомонили вокруг, ругая Феронда на чём свет стоит и хвастаясь тем, как ловко им удалось-таки пленить его.
- Он знал об этом! – выкрикнул Лайгон, и все голоса смолкли, а недлы уставились на него. – Мой повелитель знал о ловушке. Он пришёл к вам подарить шанс на лучшую жизнь, которую вы можете начать, отпустив нас, тем самым показав благоразумие и великодушие. Такой народ будет вечно под его защитой…
- Он лжёт! – оборвал речь мага один из недлов. - Они не вспоминали о нас и пришли сюда, полагая, что все мы давно передохли! – его слова встретили поддержкой остальные трое недлов.
- Нет! – воскликнул маг. – Всё не так! Он пришёл сюда, чтобы проверить вас. Это испытание. И сейчас вы близки к провалу… и к гибели. Его кровь отравлена, и противоядие есть лишь на поверхности. Иначе в течение трёх недель он умрёт мучительной смертью. Выпьете его кровь – вас постигнет та же участь! Но он верит, что вы поступите благоразумно, отпустите нас, и он сможет излечиться, воспрянуть силами и помочь вашему народу обрести величие!
- Он снова лжёт! – прошипел другой недл, теряя терпение и хватая мага за грудки.
Он рывком поднял пленника с пола, насколько хватало роста, и встряхнул его.
- Ты лжёшь! – повторил он Лайгону лично, брызжа слюной от негодования.
- Так проверьте, - предложил маг, бросая вызов. - Испейте крови, и спустя три недели каждый из вас умрёт, сожженный изнутри.
Недл отшвырнул его в сторону и направился к Феронду, около которого продолжал сидеть другой житель гор. Маг ударился не сильно: враг не вкладывал в свои действия много силы и скорее просто отпустил Лайгона, немного приложив усилий, чтобы направить его тело в пол.
- Это правда? – спросил недл у кареглазого валинкарца.
- Нет, - ответил тот, бросая быстрый взгляд на мага. – Пейте мою кровь. Давайте, не отступайте от плана. Вы уже показали мне, кто вы, и я не стану помогать вам обрести величие…
Феронд заявил об этом спокойно. Он вообще на этот раз держал себя в руках и, кроме того, что оттолкнул недла с графином, вообще вёл себя мирно и покладисто. Правда, и сами недлы были более адекватны – не пытались схватить за волосы, не жаждали ударить узников или причинить им боль и даже не возмутились тому факту, что руки пленника свободны. Видимо, пришли четверо самых миролюбивых представителей этой странной расы.
И на слова Феронда никто не ответил ему рукоприкладством. Недлы лишь вглядывались в его опухшее от недавней потасовки лицо и пытались распознать, врёт он или нет. Мужчина взгляда не отводил, глядя в полупрозрачные глазища того, кто задал ему вопрос.
- Ты ничего не выигрываешь, если лжёшь, - предупредил недл. – Ты вообще не можешь уже выигрывать что-либо. Ты проиграл. Потерпел фиаско. Безоговорочно. Скажи правду, и не мучай себя и своего жреца долгим томлением в темнице.
- Я уже сказал правду, - ответил Феронд.
Глава 19
В Валинкаре, да и вообще на свободе, три недели – небольшой срок, за который, как правило, мало чего знаменательного успевало произойти, но по крайней мере, проходил этот отрезок времени быстро и незаметно. В мрачной, пусть и просторной, камере это время тянулось мучительно долго. Казалось, прошла целая жизнь. Другая, новая, тоскливая и беспросветно мрачная. О том, сколько прошло дней, можно было судить лишь по звукам гонга. Он раздавался всегда один раз в день. Это валинкарцы вычислили в начале своего заточения, пока время окончательно не потерялось для них. Правда, куда гонг звал недлов и о чём возвещал, было неясно. Как и неясно то, звучал ли он днём, утром или под вечер. Из-за этого о том, сколько прошло дней, пленники могли судить лишь примерно, так как точно не знали, с какого дня недлы начали отсчёт отведённых им трёх недель.
Кормили узников мало и плохо, в основном какими-то вегетарианскими блюдами, которые совершенно не восполняли силы, а лишь заглушали чувство голода и не давали погибнуть. Питьевую воду в графине меняли регулярно. Справлять естественные нужды водили по требованию, под конвоем. Особенно не били. Не разговаривали. На вопросы не отвечали, а если какой пленник досаждал расспросами, то могли и ударить. Досаждал, как правило, Лайгон. Он маялся от пребывания в камере, от недостатка информации и от того, что разговоры с Ферондом уже наскучили. За эти три недели они успели обсудить, казалось, всё на свете. Маг пересказал брату множество книг, и тот даже слушал и не засыпал, поскольку ему тоже было скучно, тоскливо и он желал хоть как-то скрасить своё пребывание в плену.
Валинкарцы обдумали все возможные и невозможные планы побега, но при детальном рассмотрении все они, как один, оказывались нереальными. Недлов было много. И даже теперь, когда пленники исхудали, и по их виду было ясно, что сбежать они вряд ли смогут, одолев стражу, недлы к ним всё равно приходили большим количеством и соблюдали все меры предосторожности.
И вот настал момент, когда недл сам заговорил с ним. О, это был вовсе не тот недл, о котором пленники мечтали, и который должен был однажды решиться освободить их, осознав, что они заслуживают жизни. Это был просто один из четырёх пришедших с новым графином недлов. Они уже собирались уходить, как один не выдержал, подошёл к решётке и злорадно заметил:
- Последний день ваших жизней. И он ничем не отличается от тех, что вы провели тут раньше, только лишь вы стали ещё слабее и ничтожнее.
Валинкарцы не ответили, а недлы расхохотались, уходя прочь. Маг вздохнул: они проиграли. Недлы глумились над ними, и были правы. Глупая, бестолковая отсрочка смерти на три недели ничего хорошего не дала.
- Как проведёшь последние часы жизни? – поинтересовался Лайгон, даже не пытаясь скрыть досаду и горечь в голосе.
- Не знаю, - пожал плечами Феронд. - Предамся воспоминаниям.
- Это занятно, - поддержал его идею маг. – А я, пожалуй, посплю. Знаешь, за время, проведённое здесь, я уяснил, что сон – самое доступное развлечение, к тому же единственное, которое тут у меня есть, - он зевнул и улёгся на пол, подтягивая колени к груди. - Если вдруг вспомнишь что-то, чем захочется поделиться – буди меня, не стесняйся!
Феронд хмыкнул. Всё, чем он мог и хотел поделиться, было давным-давно рассказано и не по одному разу. Он не мог уснуть, как это сделал маг. Его сердце томилось тоской. Той самой, которая поселилась в его душе с момента странного разговора с незнакомцем в балахоне. Об этом случае мужчина не вспоминал до этого момента. Да и не вспомнил бы, но смутно уловимый запах багульника и свежести в этом затхлом воздухе заставил его почему-то вспомнить именно тот разговор. Ведь предупреждали его и о Гриноре, и о горах. Правда, при чём здесь его общение с Лайгоном и он сам, мужчина не мог понять, сколько ни пытался. Разум цеплялся за тот диалог, который несчастный валинкарец плохо помнил и не мог детально воспроизвести в голове. Он искал там ответы на вопросы, основным из которых был простой: как же так получилось? Ведь ничего не предвещало беды, а простая поездка к горам обернулась пленом и неизбежной смертью.
Он долго мучился, вспоминая, обдумывая, анализируя. Это здорово помогало убить время, но мужчина с ужасом понимал, что каждая минута раздумий – это время его жизни, утекающей, как песок сквозь пальцы. Оставалось недолго, и он узнает, что недлы придумали для них. Он полагал, что не просто так из него сольют кровь. Перед этим наверняка ещё вдоволь поглумятся и припомнят им ложь насчёт яда. Только вот как припомнят? Разобьют ещё статуи или всё-таки решат доставить физическую боль? И, наверно, наконец, покажутся всем своим населением. Сколько их здесь обитает? И по сколько крови валинкарца хватит каждому из них? В голову измученного Феронда лезли самые неподходящие, глупые и не нуждающиеся в ответах вопросы.
Но вдруг ему что-то послышалось. Или привиделось. Или он просто почувствовал что-то неведомое. В его положении было уже неважно, что это: зло или добро. Ему просто стало любопытно и он принялся вглядываться в тоннель, который освещался редкими факелами. Что-то блеснуло ультрамарином, попав в зону света, и тут же исчезло.
- Что это? – прошептал Феронд, толкая брата локтём в бок.
Маг лениво разлепил веки и попытался понять, что от него хотят. Феронд был невнятен. Он продолжал тыкать Лайгона в бок, и тот первым делом отодвинулся от него подальше, а уж потом спросил:
- Что случилось?
- Там кто-то есть, - поставил в известность мужчина, и маг лениво вздохнул:
- Бесстрашный Феронд боится шорохов в подземелье? – на всякий случай он стал вглядываться в темноту, но ничего не удавалось увидеть.
- Скорее, неначитанный Феронд хочет узнать у тебя, что это может быть! – отозвался мужчина.
- Я не вижу ничего подозрительного, - ответил маг. – Да и с чего чему-то быть? Столько времени всё изо дня в день одинаково, а тут к нам пожаловали неурочные посетители?
Глава 20
- Следовать! За мной! – скомандовал голем, указывая за борт вагонетки.
- Там темно, мы не видим, куда прыгать! – возмутился Лайгон.
- Следовать! За мной! – ответил змей и ловко обвил запястья валинкарцев, да так, что они и не успели понять, как он так быстро успел допрыгнуть и сковать их своим ореливиевым телом.
Снова ощутив себя пленниками, мужчины безуспешно попытались высвободиться. Но у голема была сильная хватка. Он резко дёрнулся, увлекая валинкарцев за борт на повороте. От того, что они продолжали бороться и не успели вовремя поджать ноги, и без того накренившаяся вагонетка отчаянно заскрежетала колёсами о рельсы и, безрезультатно попытавшись встать на место, не удержалась и повалилась на бок, продолжая по инерции перемещаться вниз с пронзительным лязгом.
Но это уже было где-то внизу. Голем ловко перебросил валинкарцев на какую-то плоскую каменную поверхность. Подозрительно ровную, но с невысоким бортом у обрыва, за который голем цепко ухватился. Маг посмотрел вниз, на вагонетку, чьи трущиеся о рельсы металлические части выбивали снопы искр. Змей не стал долго мучить пленников и быстро отпустил их, как только полностью втянул их тела на каменную площадку. Сил в големе было немерено, и, казалось, что вес двух мужчин ничуть не сковывал его движения.
Соскользнув с запястий валинкарцев, змей в ту же секунду расправил свои чешуйки, которые до этого прижимал плотно к телу, чтобы не поранить руки своих спутников. Эта забота вселяла надежду, что всё-таки оказаться в лапах создателя голема лучше, чем погибнуть от рук недлов.
- Следовать! За мной! – проскрежетал голем, направляясь в темноту.
Мужчины последовали за мерцающим проводником. Где-то внизу, около сошедшей с рельс вагонетки, послышался грохот – следующая вагонетка влетела в упавшую. Феронд подумал о том, что недлы легко смогут вычислить, где их узники решили повернуть. Следовало поторапливаться, но попросить голема ускориться он счёл глупой затеей. Этот загадочный змей сам выбирал маршрут, скорость и способ передвижения. Лайгон же думал немного о другом. Его интересовало, что бы стал делать голем, напади на них недлы? Помог бы отбиться? Бросил бы? Или просто подхватил бы и унёс на немыслимой скорости? А ещё пытливый ум, жаждущий экспериментов, задавался вопросом, как бы змей поступил, если б оба валинкарца отказались идти или и вовсе прикинулись мёртвыми? Он шёл, гадая над этими вопросами, но не решаясь на практике выяснить ответ.
Змей провёл через какие-то широкие тоннели, или то были залы – в темноте и не разобрать. Но потом валинкарцы оказались в некоем странном помещении, которое сразу подействовало на организм мага благоприятно.
Перед ними был каменный зал. Просто каменный, на этот раз абсолютно похожий на тот, что так любил Мэггон. Даже ореливиевых вставок не было, сколько Лайгон ни пытался нащупать их на стене, вдоль которой шёл. Кроме того, маг ощущал свои возможности. Такое забытое за недели, проведённые в камере, чувство. Он снова мог ощущать воздух не единым целым, снова мог наслаждаться присутствием магической энергии. Лайгон улыбнулся сам себе: где бы они ни находились, недлы не были властны в этих местах.
- Следовать! – змей снова начал движение, уползая в непроглядную тьму. – За мной!
Феронд пошёл следом, и Лайгон тоже не стал медлить. Шаги и звук скользящего по камню металлического змеиного тела были глухими и эхом не отражались. Это было странно для столь пустого помещения. Или оно не было таким пустым, как могло показаться? Темнота, окружившая путников, не позволяла судить о том, были ли предметы в том зале, куда привёл их голем. Лайгон прислушался к своим ощущениям. Пуст. Зал был пуст. Но в нём была одна особенность. То, чего никогда прежде не испытывал молодой неопытный маг.
Воздух. Он был пропитан магией. Чужой, неизвестной, но сильной, сгущающей воздух настолько, что становилось трудно дышать, и звуки не могли разлететься по всему помещению. Они даже не доходили до стен, пола и потолка, и потому не отражались эхом.
Голем преградил собой путь валинкарцам, отчего оба чуть не споткнулись о змеиное тело.
- Проклятье! – выругался не ожидавший подножки Лайгон, а Феронд, запнувшись, быстро перешагнул через голема и замер.
Феронду, не столь чувствительному к магии, было просто трудно дышать, но он не придал этому значения. На такой глубине и среди камней спёртый воздух не удивлял мужчину. Зато тревожило прерывистое тяжёлое дыхание Лайгона, который изрядно нервничал. Змей привёл их в странное, чужое место, которое навевало на мужчину страх.
- Эй, - обратился Феронд к голему. – Что дальше?
Змей не ответил, однако стал обвиваться вокруг ног валинкарцев, сворачиваясь кольцами на израненных щиколотках. На месте прежних оков теперь располагалось тело голема. Лайгон нервно сглотнул, слушая, как дыхание Феронда стало опасно шумным: мужчина был зол. Маг насторожился: от разъярённого брата можно было ожидать любых глупостей. Он приготовился сказать ему что-то предостерегающее от необдуманных поступков, но голос опередил его слова вопросом:
- Ты – маг?
Это спросил не голем. Голос был спокойный, мужской, заинтересованный. И интонация была вопросительной, чем голем похвастаться не мог.
- Я – маг! – ответил Лайгон, дотягиваясь рукой до плеча Феронда и слегка сжимая его, стараясь тем самым намекнуть, что кем бы ни оказался обладатель спокойного голоса, лучше ему не врать.
- Докажи, - миролюбиво предложил голос. – Я не чувствую в тебе магических сил, но я слишком давно не встречался с магами…
Лайгон зажмурился, готовый услышать из-под ног скрежет голоса змея. Но ничего такого не произошло. Голем молчал. Валинкарец обречённо вздохнул: тот, кто говорил с ним, явно являлся создателем этого голема. И это пугало: перед ними, где-то в темноте был сильный маг, который привёл их сюда явно не ради магической помощи. Мужчина начал накручивать себя, придумывая нелепейшие версии. После общения с недлами, ему казалось, что и это существо захочет их крови. Или что-то в этом роде.
Глава 21
Теперь Лайгон понимал, почему ореливий временами светился. Понимал, что сверкающими бликами переливалось внутри этого странного металла. Его магическая энергия, которую ореливий постоянно вытягивал из мужчины и переправлял в тёмный пустой зал. Мага передёрнуло при воспоминании о разговоре. Этот Ореливий действительно был чистейшей пробы антагонистом. Он был против недлов, считая их глупыми. Против рабов, считая их недомагами. И даже, казалось, против себя самого, считая способность к магии болезнью. Он был против всех. При мыслях о том, что такое вообще возможно, у Лайгона пробегали по спине тревожные мурашки. В Валинкаре таких жителей, как Ореливий, не было. В книгах – тоже не было. Такого не должно было вообще быть. Каждый злодей должен иметь цель, а также шанс на лучшую, более правильную жизнь. Так казалось Лайгону, идущему рядом со своим верным братом за ореливиевым големом.
Феронд, как ни странно, тоже думал о разговоре с невидимым магом. Но так как долго думать мужчина не привык, вскоре он подал голос, желая завязать разговор:
- Как думаешь, это ужасно… быть таким, как он?
- Возненавидеть всех, убить почти всех, а потом и вовсе потерять интерес к жизни? – уточнил Лайгон. – Да, это ужасно.
- Знаешь… самое страшное, что мы с ним одной крови, - признался Феронд и вздохнул: - Когда-то он, должно быть, тоже умел только энергетические световые шары зажигать…
- Что? – маг даже остановился, оторопело глядя на брата. – Ты намекаешь, что я могу стать таким, как он?
- Нет! Вовсе нет! – постарался заверить его Феронд. – Пойдём, нельзя упускать из вида голема, - он дотронулся до локтя брата, призывая продолжать путь, и тот нехотя повиновался. – Я просто хотел сказать, что он тоже начинал с малого… А ты был прав. Магия – сильная вещь…
- И опасная, - заметил Лайгон. – Давай договоримся: если вернёмся в Валинкар – никакой магии! Всё! Не нужно нам это!
- Но ты же хотел… - напомнил Феронд о пристрастиях мага, но тот перебил его, не дав договорить:
- Ты видел, что делается с теми, кто постигает слишком многое?
Феронд, который старался не упускать из виду голема, ответил, не глядя на брата:
- Перестань, это случилось лишь с одним магом! Мэггон же не убивает свой народ.
- Потому что отец несоизмеримо слаб по сравнению с Ореливием! Потому что он ещё не дошёл до того уровня, когда сознание искажается!
- Нет, Лайгон, не поэтому, - убеждённо возразил Феронд и заговорил так, как он иногда умел: уверенно и со знанием дела. - Он мудр. Очень мудр, и потому он не такой маг, о которых говорил Ореливий. Он не развивается. Он понял, что дальше опасно, и остановился. Отец знает, что делает. Поэтому он учил нас тому, чему учил, а не более сложным вещам. Он хотел научить нас всему постепенно, хотел не пустить в горы… Он мудр. И ты станешь таким, как он. Не отрекайся от магии. Ты не повторишь судьбу Ореливия…
- С чего такая уверенность? – фыркнул Лайгон, проводя рукой по тёмной стене и чувствуя на ходу, как ореливиевые вставки встречаются на пути его ладони.
- Ну… - задумался Феронд над причинами своей уверенности, и быстро нашёл в голове ответ: - Ореливий говорил об абсолютном одиночестве… А у тебя есть я, и Лаивсена, и родители. Скажу лично за себя – я всегда буду рядом, и не позволю тебе стать таким, как тот ненормальный.
- Звучит убедительно, - усмехнулся Лайгон и не стал разубеждать брата.
Маг принял решение не рисковать. Магия стоила усилий, но уж точно не стоила потери себя. Как и любовь, с которой Лайгон постоянно проводил параллели, думая о магии, и наоборот.
Они продолжали идти за големом, который совершенно не обращал внимания на преследователей и на слово "маг" больше не реагировал, видимо, запомнив, что идущие позади него ему не подходят.
Постепенно змея ускорялась. Не то почуяла какого-то мага и хотела догнать, не то были у неё какие-то свои причины. Но факт оставался фактом – за големом приходилось бежать. Мерцание чешуек было слабым, а звук ползущего по полу голема и вовсе тонул в топоте и тяжёлом дыхании валинкарцев. Змей всё убыстрялся и убыстрялся, а ослабевшие пленники с трудом поспевали за ним. Лайгон держался рукой за бок, в котором ныло от непривычно долгого и быстрого бега. А голем петлял, ловко вписываясь в повороты туннелей и даже не намереваясь хоть немного сбавлять скорость.
Когда маг уже был готов сдаться, так как сил больше не было, как и конца длинным запутанным подземным коридорам, неожиданно голем остановился. Он сделал это резко, разом замерев и приподняв голову. Его остановка оказалась настолько неожиданной, что валинкарцы не сразу остановились, а Лайгон даже наступил на ореливиевый хвост, на что голем, впрочем, внимания не обратил, но маг всё равно немного смутился, признавая свою неуклюжесть. Хотя при том, что он еле стоял на ногах, это можно было простить ему. Магу было не важно, что после бега не стоит сразу останавливаться: он привалился спиной к каменной стене и закрыл глаза, хоть от этого и мало что менялось, только чешуйки не мерцали, а так – такая же темнота.
- Кажется, всё… - вздохнул Феронд, дотрагиваясь до неподвижно замершей змеи.
Голем не отреагировал на прикосновение, но мужчина до этого не касался его и не знал, должен ли он вообще реагировать или в нём это не заложено. Поэтому валинкарец потыкал змею пальцем посильнее, наклоняясь поближе, чтобы заглянуть в металлические глаза. Голем оставался неподвижен.
Феронд прошёл прямо по направлению, куда смотрела змея, но вскоре упёрся в гладкую стену, похлопал по ней ладонью и вернулся к голему. Посмотрел на него, вздохнул и подошёл к стене, противоположной той, к которой прислонялся маг.
- И что? – спросил Лайгон, пытаясь отдышаться и упираясь ладонями в свои колени. - Мы в тупике… Голем привёл нас к тупику! Не надо было за ним следовать…
Глава 22
Феронд прошёл несколько шагов вперёд, но на этот раз немного не точно по направлению, куда ещё недавно смотрел голем. Довольно быстро он уткнулся носком ботинка в камень. Это была не стена. Мужчина присел и принялся ощупывать валун. Лайгон тоже что-то обнаружил, и это тоже был камень. Маг пробежал по нему тонкими пальцами, прикидывая, что это могло бы быть. Плавные линии холодного камня перетекали в более теплую и более гладкую поверхность. Это был ореливий. Маг хорошо приноровился отличать его на ощупь: прохладный, но не холодный, этот металл было невозможно спутать с каким-либо другим.
- Это статуи, - оповестил Лайгон. – Разбитые статуи, похожие на те, что уничтожали при нас, а также на те, что валялись в камерах.
- Это статуи недлов, верно? – спросил Феронд, проводя пальцами по контуру расколотого каменного носа и спускаясь ниже, где вместо аккуратного отшлифованного подбородка была каменная борода, испещрённая глубокими бороздами, чтобы лучше передать ощущение, что это имелись в виду волосы.
- Да, это статуи недлов, - согласился Лайгон, надеясь, что у него не спросят, почему именно недлов и почему именно здесь остановился голем.
Феронд и не собирался спрашивать. Он перелез через обломок статуи, тут же наткнувшись на другой. Он хотел добраться до стены и найти там что-то вроде двери. Мужчина искренне верил в такую возможность. Это было бы весьма логично и объяснило бы поведение голема. Валинкарец старательно перелезал через обломки, при этом стараясь не пораниться об острые сколы. За время заточения ловкость он не растерял, и потому быстро достиг цели. По его расчётам он оказался именно у той части стены, куда была повёрнута голова замершего голема, пока Лайгон не привлёк его внимание заветным словом.
Стена была гладкая, обработанная. Совсем не такая, как в их камере или в зале Ореливия. Здесь чувствовалась долгая и усердная работа. Этот зал явно создавали рабы – недлы никогда бы не потратили столько усилий ради красоты. К тому же эта версия объясняла, почему статуи недлов разрушены. Возможно, рабы перед тем, как уйти и создать Валинкар, разрушили здешние статуи. Из этого выходило, что голем не ошибся, и где-то совсем рядом был путь к свободе.
Феронд некоторое время стоял в раздумьях, прижимая ладонь к отшлифованному камню и прикоснувшись к нему лбом. Мужчина устал от этой темноты, неизвестности, ощущения постоянного преследования и близкой смерти. Он считал себя физически сильным, он привык быть независимым и самоуверенным, но здесь, в этих горах, всё было по-другому. Прохлада камня приятно остужала кожу, но время было дорого, и Феронд нехотя отстранился от стены. Он пошёл вдоль неё налево, но не сумел сделать и пары шагов, как левое его плечо ударилось о что-то твёрдое. Такого мужчина не ожидал: он с тщательной осторожностью делал шаги, чтобы не запнуться или не провалиться куда-нибудь, но удара в плечо никак не ожидал. Было больно, поскольку ударился он резко и о какой-то острый угол, причём явно каменный. Валинкарец потёр ладонью ушибленное место и, когда боль утихла, стал пытаться определить, что это за сооружение. У статуй острых углов не было, разве только сколы. А то, обо что Феронд ударился, имело весьма правильные геометрические формы, из чего мужчина сделал вывод, что вряд ли это изваяние.
- Лайгон! – позвал он брата. – Иди сюда!
- Что нашёл? – осведомился маг, неуклюже пытаясь пробраться в сторону Феронда и стараясь поддержать разговор, чтобы двигаться на голос, не подавая вида, что в темноте он дезориентирован.
- Пока не знаю, что… - честно ответил Феронд. – У тебя спросить хотел…
- Ладно, сейчас приду, - отозвался Лайгон, которому удалось добраться до гладкой поверхности стены, и теперь он знал, что идти можно просто вдоль неё.
Ожидая брата, Феронд продолжил перемещение влево, но теперь уже ожидая, что плечо его что-то заденет. И вскоре задело. Точно такое же сооружение, об которое он ударился в прошлый раз. Около него мужчина и решил подождать Лайгона.
Маг шёл аккуратно, попутно ощупывая стену на предмет двери или какого-нибудь хитрого механизма её открывания. Но ничего подобного не обнаруживалось. Зато в душе мужчины крепла уверенность, что другой выход из этого зала есть. Если бы Ореливий удосужился получше проработать своего голема, возможно, тот бы пояснил, зачем приполз сюда, и не пришлось бы теперь гадать, что он имел в виду. Ощупывая стену, маг подошёл ближе к брату, почувствовал это и спросил:
- Ну и что ты хотел показать? – и тут же усмехнулся: - Хотя, слово «показать» звучит сейчас как-то издевательски, не находишь?
- Иди сюда, - позвал Феронд. - Осторожней только.
Лайгон снова усмехнулся. Осторожней уже некуда было. Медленно, выверяя каждый шаг и проверяя стену на наличие хоть каких-нибудь неровностей, он шёл, практически обтираясь боком о камень. Возможно, поэтому или просто от того, что маг был уже в плечах, чем его брат, ему удалось добраться до Феронда, ни обо что не ударившись и так и не поняв, что он должен был заметить.
- Ну и куда смотреть? – с ухмылкой поинтересовался он.
Феронд попросил протянуть руку в сторону каменного сооружения, и маг нахмурился, ощутив острый правильный угол. Он молча провёл ладонью по периметру, обойдя странную колонну, которая представляла собой квадрат в сечении. Колонна тянулась от самого пола, устремляясь вверх. Лайгон вытянул руку над головой, удостоверяясь в своей догадке: колонна до потолка не доходила. Она начинала загибаться в сторону. Маг пошёл по направлению изгиба, замечая, что постепенно арка снова начинает переходить в колонну. Он принялся ощупывать камень обеими руками, стараясь как можно скорее убедиться, что мыслит в верном направлении. Всё сходилось: голем действительно привёл их не в тупик, он приполз и ждал, пока ему помогут пройти дальше. Вот только как валинкарцы могли помочь ему в этом?
Глава 23
Поймать недла в царстве недлов, казалось бы, не должно было оказаться трудной задачей. И всё же проблемы были, причём были разноплановыми. Основная заключалась в том, что валинкарцы находились в довольно-таки запущенном состоянии. С одним недлом эти двое мужчин ещё могли бы справиться, но с двумя – уже вряд ли. Приходилось таиться в темноте и прислушиваться, выжидая одиноко идущего недла, который всё никак не шёл в их сторону. Темнота, хоть и скрывала валинкарцев, была второй по значимости проблемой. Недлы видели в темноте хорошо, и от этого у них было несомненное преимущество. Третьей проблемой были сомнения: стоит ли вообще вылавливать недла. Если портал и при этом не сработает, то недла придётся незамедлительно убить, пока на производимый им шум не сбежались другие. В этом состояла четвёртая проблема: убивать недла сразу было нельзя, поскольку порталу, возможно, нужна живая кровь. Из всех этих проблем отлично вырисовывался план: схватить одинокого недла, заткнуть ему рот и быстренько тащить к порталу. В случае неудачи убить.
Валинкарцы сидели за громадным осколком статуи. Пришлось долго ходить по пустынным переходам и залам, пока не обнаружился этот осколок. Других подходящих для засады мест не было. Шаги и голоса недлов слышались, но очень далеко. Вообще, было сомнительным, что кто-то из них пройдёт мимо этой разбитой статуи. Маг сидел на полу, устало привалившись спиной к камню. Давно он так не выматывался. Хотелось поскорее открыть портал и уйти из этих осточертевших подземелий.
- Нам обязательно ждать именно здесь? – спросил Лайгон. – Давай подберёмся поближе…
- Нет, ближе нельзя, - возразил Феронд с видом опытного стратега. - Там разветвление туннелей, и неизвестно, из какого могут появиться недлы. Уйдём ближе – и нас будет проще поймать.
- Куда уж проще, - вздохнул маг. – У нас за спиной зал, переход и ещё три зала. Но по сути – там тупик. За нами – тупик, в котором стоит неработающий портал. Впереди – скопление ищущих нас недлов. То, что нас поймают – вопрос времени. Так что лучше пойти и попытаться отловить недла, пока не истёк последний день из отведённых нам трёх недель.
Феронд хмуро посмотрел на брата и ответил:
- У нас нет часов и ориентиров. Возможно, срок уже истёк. И в таком случае нельзя нам попадаться недлам на глаза. Давай сидеть и ждать. Так надёжнее. Если пойдёт не один недл, то мы переждём и дождёмся следующего. Нельзя спешить… Это как в бою…
Маг закатил глаза и с улыбкой перебил брата:
- Можешь не приводить примеров. Я понял: мы ждём.
Мужчина в ответ усмехнулся своей кривой усмешкой и примеров приводить не стал. Он долго стоял, опершись о статую и всматривался вдаль, где в конце длинного туннеля виднелся свет от факелов. Там были недлы. Феронд всё ждал, когда же хоть один недл приблизится к тёмному закутку, но никому не было дела до этого тупикового ответвления. Мужчина с тоской подумал, что недлам совершенно ни к чему спешить в поисках. Достаточно перекрыть все выходы и подождать. Ему было интересно, вышел ли уже срок, за который, как думали эти твари, он мог умереть. Внезапно он подумал о том, что он нужен им живым. Он нужен недлам живым, чтобы выпить кровь. Вот на чём можно было сыграть!
- Лайгон, - обратился к нему брат и присел рядом. – Что, если выйти к недлам, угрожая мне?
- Нас убьют на месте. Обоих. Их много, и сейчас, наверняка, наши жизни для них потеряли ценность. Время вышло, Феронд. И у нас последний шанс. Ты же сам предлагал не рисковать?
- Предлагал, - кивнул мужчина.
Просто когда предлагал, думал, что ожидание не будет столь томительным. Он откинул голову назад, чувствуя затылком твёрдый камень, и погрузился в мысли о доме. Три недели – не такой уж великий срок. Что бы там ни наплёл про них Гринор, они вернутся, поквитаются с ним и всё будет хорошо. Всё будет, как раньше. Только они с Лайгоном будут немного другие. Наверняка маг захочет стать более сильным, научиться сражаться и защищать себя, а сам Феронд будет серьёзнее относиться к магии. Если всё окажется так, то это путешествие можно будет считать полезным опытом.
- Ты думаешь о Браве? – спросил Лайгон без издёвки.
Феронд внимательно посмотрел на мага. Тот действительно не шутил. Он спросил вполне участливо и миролюбиво, словно говорил не о той, которая так раздражала его.
- Почему ты спрашиваешь? – удивился мужчина.
- Просто так. Сидишь такой задумчивый, а мне скучно, решил разговор начать… - честно ответил маг, и Феронд переформулировал вопрос, так как ответ его не устроил:
- С чего ты взял, что я думаю о Браве?
- Если бы ты думал не о ней – наверняка бы уже поделился своими мыслями… К тому же, это нормально в нашей ситуации, думать о возлюбленной. Будь она у меня – я бы сейчас думал о ней: самое подходящее время, поскольку другого может и не быть.
Феронд нахмурился. Маг говорил вполне искренне, но его брату так не показалось. Конечно, Лайгон просто решил поиздеваться. Решил в очередной раз попытаться уличить его в ненастоящей любви, на этот раз избрав завуалированный способ. Мысли маг читать не умел, но Феронд рассудил, что тот просто решил попробовать и достиг цели. В любом случае, задеть брата у мага получилось. Теперь мужчина думал о том, что действительно давно не вспоминал Браву. Но это не было доказательством того, что он стал любить меньше. Просто он был измучен, устал и тревожен. Просто постоянно думал о насущных проблемах и старался отогнать все мысли о Валинкаре, шансов снова оказаться в котором практически не было до сегодняшнего дня. И если бы Лайгон не спросил о его любимой сейчас, Феронд бы наверняка сам подумал о ней, просто минутой позже.
- Что? – спросил маг, замечая, что брат смотрит на него растерянно. – Забыл про неё, да? Скажешь, я не прав?
Глава 24
Туннель освещался слабым светом, исходящим от окрашенного потолка. Лайгон очнулся на каменном полу, причём щека и бровь его были разбиты от падения, а рука стискивала руку Феронда. Маг даже не заметил валяющегося неподалёку недла, которого арка тоже прихватила с собой, перемещая пленников.
Он сел на колени и придвинулся к брату, который лежал лицом в пол и под ним растекалась лужица крови, на которой уже образовалась тонкая плёнка. Лайгон не стал гадать, сколько времени прошло, и перевернул Феронда на спину. Нос, щека, бровь и подбородок его были разбиты, и кровь большей частью была из носа и брови. Голова валинкарца оказалась не пробитой, и это могло бы порадовать Лайгона, но пока было не ясно, что с его братом и как привести его в чувства. Маг пощупал пульс. Он был слабый, но всё же был. Маг наклонился к брату и пригляделся: грудная клетка немного поднималась и опадала – дыхание было неглубоким и ровным. Лайгон аккуратно положил голову мужчины к себе на колени, замечая, что все его волосы извозились в крови, и теперь ею же оказался перепачкан и сам маг.
Он собрался с силами и принялся творить исцеляющую магию, взяв в ладони лицо Феронда. Где бы они теперь не находились, тут было тихо, а главное – магия беспрепятственно могла использоваться. Зеленоглазый мужчина проклинал себя за то, что так мало тренировался в лечении. Сейчас он старался изо всех сил, но брат в себя не приходил.
- Феронд… - прошептал он. – Давай же…
Он легонько похлопал его по неповреждённой щеке, но результат был нулевым. Маг вздохнул и снова попытался излечить его магией, как только немного отдохнул. Стараясь не поддаваться эмоциям, он сосредоточился на лечении, используя для этого все свои плохо развитые способности и усилие мысли. Он чувствовал, что сам слабеет от этих бесплодных попыток, но Феронд всё так же неподвижно лежал перед ним. У Лайгона начинало темнеть в глазах от перенапряжения, но останавливаться он не собирался, выкладываясь по полной. Этот сильный валинкарец, что лежал на его коленях, не мог умереть. Он столько раз помогал Лайгону, всегда был на его стороне, поддерживал все его привычки, хоть и находил их странными, и всегда был готов постоять за брата. Маг не мог позволить себе не помочь Феронду в тот единственный раз, когда помощь ему была столь необходима, а вокруг были только жаждущие его крови враги.
Лайгон не хотел признавать своё поражение до последнего. Он чувствовал, что ещё немного, и сам потеряет сознание, но яростно желал привести брата в чувства. Он шептал заклинания разбитыми пересохшими губами, поскольку магические силы были уже истощены. Шептал всё, что могло хоть чем-то помочь, но ничего не помогало. Феронд всё так же слабо ровно дышал, но улучшений не было. А в этот странный зал могли прибыть недлы или другие создания, если они оказались в ином мире. Появления врагов можно было ожидать в любую минуту. Тащить на себе Феронда было бы непосильной задачей для выдохшегося мага. Он бы и при наличии сил не смог оттащить его далеко, а теперь и подавно. Но и бросать его маг не собирался.
Лайгон прижал брата к себе и уткнулся носом в перепачканные кровью волосы. Он намеревался подождать, когда силы магии восстановятся и можно будет предпринять новую попытку привести в сознание Феронда.
Пытаясь успокоиться, он посмотрел на стену и арку портала, замечая, что около неё стоят не разбитые фигуры. И в руках у обоих были мечи, очень схожие с тем, который был у Феронда. Меч, найденный им, явно был не единственный в своём роде и теперь маг считал, что рабы наверняка выкрали его у недлов перед побегом. Маг успокоил себя, что и без меча их бы решили убить. Меч лишь лишний раз доказал, что Феронд бог. Лайгон снова оглядел статуи, пытаясь припомнить те осколки, что валялись возле портала. Сомнений не оставалось: это были точно такие же изваяния, как те, что валялись перед аркой расколотыми и ненужными. Точно такие же. Или те же? Маг прикрыл глаза. Глупости какие в голову лезут! Те статуи уничтожены, поди, не одну тысячу лет назад. Эти же - вот они - стоят прямо и горделиво, аж поблёскивают в тусклом свете. Но зал был точно таким же как тот, из которого они сбежали. И статуи эти, взирающие на пустующий коридор… Статуи нервировали больше всего. Починиться они вряд ли могли. Значит, либо это другие изваяния, либо…
Нет. Перемещений во времени не бывает. Совершенно точно. Лайгон много читал и нигде ни разу не было упоминаний об этом. Это было бы против законов физики, законов магии и любых других законов какой-либо материи. Время необратимо – в этом маг был совершенно точно уверен.
Значит, это просто какой-то мир, где недлы тоже обитают, причём где статуи уничтожать не принято. Это было плохо хотя бы потому, что эти твари снова признают в Феронде бога и снова пленят их. Если найдут. И если недлы ещё населяют этот мир. Лайгон на секунду представил, что они переместились туда, где все вымерли. Это было бы ещё ужасней, чем оказаться в плену: блуждать по неизвестному миру без пищи и воды, постепенно умирая. Никогда прежде он не ждал хоть какого-то шороха с таким нетерпением, как сейчас, но было тихо, словно в склепе. Только личное прерывистое дыхание мага и бешеный стук его сердца тревожили слух.
Созерцая статуи, Лайгон совершенно не обратил внимания на лежащее в тени от статуи тщедушное тело, которое зашевелилось и, не издавая ни звука, распахнуло свои бледно-голубые глаза. Существо огляделось, припоминая, что произошло, поглядело на свою проткнутую шипами ладонь и перевело горящий злобой взгляд на ничего не подозревающего Лайгона. Замечая распростёртое на руках мага тело, тварь недобро улыбнулась.
Лайгон вздрогнул от язвительного голоса, разорвавшего тишину:
- Сдох, - констатировал пришедший в себя недл и расхохотался. – Три недели вышло, но он был жив. А из-за портала сдох! И скоро его кровь остынет и станет никому не нужна! Значит, никто из моих сородичей не осудит, если ею воспользуюсь я!
Глава 25
Лайгон приоткрыл глаза и обнаружил себя в полутёмном помещении. Впрочем, он уже привык к отсутствию нормального освещения, и темнота давно не смущала мужчину. Он попытался приподняться, но выяснилось, что руки и ноги его привязаны ремнями к кровати, у которой по краям были подозрительные наклонные желоба для стока крови. Маг отчаянно дернулся, но ремни оказались крепкими. Лайгон решил выждать, пока магические силы, истраченные накануне, восстановятся, и тогда уж высвободиться. По крайней мере, развязать узлы он мог: помещение, в котором он находился, не препятствовало использованию своих скудных навыков.
Оглядевшись вокруг, он пришёл к неутешительному выводу, что Феронда поблизости нет. Маг нахмурился. Вряд ли его брату посчастливилось выжить. Думать об этом не хотелось. Постаравшись отречься от любых мыслей, маг закрыл глаза и стал погружаться в тревожное забытье, надеясь восполнить силы. Он не знал, сколько пробыл в таком состоянии: не то во сне, не то наяву, но с полностью отключённым разумом.
Но приближающиеся голоса и шаги заставили его вернуться к реальности. Лайгон понял, что не успеет освободиться от пут, пока недлы не заявятся к нему, и потому решил пока прикинуться спящим, рассудив, что раз его до сих пор не убили, то явно на него имеются какие-то планы и следует осторожно выяснить, какие именно.
Голоса принадлежали одному мужчине и одной женщине, причём говорили они на языке недлов и о чём-то спорили. Женский голос носил обвинительный оттенок, а мужской излагал что-то в свою защиту.
Лайгон мысленно порадовался разобщённости приближающихся противников: это могло помочь выиграть время. Правда, маг не представлял, что станет делать, вырвавшись из этого зала. Где искать Феронда или то, что от него осталось? От него могло и ничего не остаться – эти существа вполне могли сожрать его, когда поняли, что кровь не приносит им сил. От этих мыслей маг сжал кулаки в бессильной злобе, но вовремя вспомнил, что нельзя показывать недлам, что он в сознании.
Мужской и женский голоса стали тише, но ближе. Не хотели разбудить пленника. Лайгон практически замер: то, что задумали эти существа, они намеревались провернуть втихаря, так, чтобы валинкарец ничего не понял. Вспомнив поведение перенесённого порталом недла, маг решил, что, вероятнее всего, эти существа пришли выпить его крови, чтобы не делиться ни с кем. Это вполне объясняло их разногласия: возможно, один из них не был готов к предательству своих.
Подозрения мага подтвердились, когда прохладные пальцы с нежной кожей, какая бывает только у женщин, и с осторожной нежностью, присущей им же, принялись развязывать ремень, стягивающий правое запястье. Получалось у неё не очень ловко, и пальцы с недлинными острыми ноготками периодически касались кожи валинкарца. Лайгон не уставал поражаться непоследовательности недлов: начиная с разрушения своих же статуй, заканчивая бережными прикосновениями к тому, чью кровь собираются выпить.
Надежды, что его не примут за бога, было мало. Волосы, немного отросшие в неволе, наличие столь нелюбимых магом усов и подобие бороды делали его слишком схожим с теми, кого недлы желали уничтожить и прибрать к себе их силу.
Маг начал продумывать, как нужно себя вести, когда в него вцепятся зубы, чтобы недла не успела вырвать кусок его плоти, как это было с Ферондом. Не успел он продумать до конца, как левую руку тоже принялись освобождать от ремней чьи-то менее заботящиеся об отсутствии неприятных ощущений руки. Недл дёргал ремни, когда узлы не хотели поддаваться и тихо бубнил что-то, явно ругаясь на своём наречии.
Что делать, когда вцепятся сразу в два запястья, Лайгон не знал, но в любом случае предпринимать что-либо было поздно: ноги по-прежнему были обездвижены, а чтобы развязать узлы силой мысли, неопытному магу требовалось видеть их. С двумя недлами справиться он не мог, но и подавать признаки сознания не хотелось: ему казалось, что эти двое либо убьют его, чтобы не создавал шума, либо будут издеваться, стараясь помучить. Оба варианта казались хуже того, что он просто лежал с закрытыми глазами и ожидал, что предпримут враги. Был ведь шанс, что другие недлы придут и помешают им, завяжется драка за право выпить его кровь, и он сможет под шумок сбежать. Оставалось дождаться, когда зубы вопьются в его вены, и истошно вопить, чтобы недлы примчались и узрели предательство своих сородичей.
План показался Лайгону рискованным, но в нынешних условиях он являлся безупречным.
Недла справилась с ремнём, и рука мага обрела свободу, правда, ненадолго. Прохладные пальцы распрямили его ладонь, и мужчина почувствовал, как мокрая и тёплая ткань обволакивает его кисть. Ткань была явно пропитана чем-то спиртовым, потому что, стоило недле потереть ею перемотанную ладонь пленника, как жидкость проникла в размоченные ранки от шипов и каждая ранка защипала и начала жечь болью. Сосредоточившись на ощущениях в правой руке, Лайгон не сразу заметил, что его левая рука тоже свободна, и в запястье вцепилось нечто острое. Не такими представлял себе маг чувства от протыкающих вены зубов, но разбираться было некогда, и он закричал. Громко, истошно, как никогда бы не позволил себе кричать от боли, но сейчас следовало привлечь к себе всеобщее внимание.
Он распахнул глаза, когда воздух в лёгких закончился, и крик его оборвался. Опешившие недлы стояли в нескольких шагах от кровати и смотрели на мага испуганно. Лайгон сел и, не теряя времени даром, быстро принялся развязывать узлы, пока противники не опомнились. Приходилось использовать столь бесценную магию, поскольку правая рука была замотана плотным белым полотенцем, и не было времени возиться с ним. Маг сыпал проклятья на всех, кого удавалось припомнить, поскольку ремни поддавались с трудом.
На плечо валинкарца легла твёрдая рука и мужской голос произнёс на родном магу языке:
- Я помогу, - и недл подошёл к ногам замершего мужчины и принялся возиться с путами.
Глава 26
Феронд лежал на мягкой кровати, подложив руку под голову, так как подушки у недлов не использовались. Он дремал, и на губах его застыла довольная улыбка. Маг оглядел его: облачённый в незнакомую, но новую и вполне красивую одежду, отмытый от грязи, с ещё мокрыми волосами и перебинтованной рукой он вызвал у Лайгона злость.
Конечно, ему легко и беззаботно. О нём позаботились. Не привязали к койке с желобами, а привели в порядок. Не заставили думать невесть что, а, небось, рассказали всё, стоило очнуться. И он спал с самодовольной улыбкой на устах, пока Лайгон мучился сомненьями, жив ли его брат вообще.
- Тебе тут хорошо? – спросил маг ехидно, подходя ближе и присаживаясь на край кровати. – Ничего не беспокоит? Ну, может, интересуешься, как там…
Феронд проснулся сразу. Открыл глаза, в которых читалась нескрываемая радость. Лайгон не успел высказать своё недовольство, как брат сел на кровати и обнял его, похлопывая по спине.
- С тобой всё в порядке! Это здорово! – он воскликнул это столь искренно, что маг сразу почувствовал, что напрасно злился: брат беспокоился о нём и следовало сперва разобраться, что к чему, прежде чем обвинять его и попрекать.
Феронд отпустил мага и посмотрел в перепачканное лицо с запёкшейся кровью на разбитой брови, припухшей щекой и разбитым от удара недла носом.
- Выглядишь паршиво, - улыбнулся младший брат.
- Не то, что ты, верно? – не удержался Лайгон.
- Да, - продолжал улыбаться Феронд: он был слишком рад, чтобы ввязываться в споры. - Недлы и маги помогут тебе привести себя в порядок.
- Недлы…и маги? – переспросил Лайгон. - Погоди, в этой части гор рабы…
- Нет, - ответил незнакомый доброжелательный голос откуда-то со стороны двери. – Рабов больше нет на этой планете. Ни на поверхности, ни в горах. Это ушло в прошлое…
Лайгон обернулся на говорившего. Это был мужчина с отращёнными ниже плеч тёмными с проседью волосами, светло карими глазами и крупными чертами лица. Пухлые губы были растянуты в приветливой улыбке, обнажающей белые ровные зубы.
- Кто ты? – не очень любезно, зато прямо спросил маг.
- Лайгон, у нас будет время поговорить об этом, - ответил незнакомец. - Мы приготовили тебе горячую купель. Твоё тело измотано. Следует расслабиться и перекусить.
Лайгон посмотрел на Феронда и тот кивнул ему, рекомендуя принять предложение. Маг переводил взгляд с незнакомца на брата и обратно. Эти двое смотрели на него приветливо и не понимали, отчего он растерян. Лайгон вздохнул и потрудился сформулировать свою проблему, уточнив:
- Вы хотите, чтобы я помылся и поел, не зная толком даже, где я и по чьей милости жив?
- Здесь никто не причинит тебе зла, - заверил неизвестный. - Мы сожалеем, что не сразу признали в тебе друга. Мы нашли вас бесчувственными и одного озлобленного недла, который бросался на всех, и нам пришлось уничтожить его практически сразу, так ничего у него и не выяснив. Феронд выглядел жертвой, в этом сомнений не было, а ты… Мы не знали, кто ты… Лайгон, прости… Ты не похож ни на кого, с кем нам приходилось встречаться.
Феронд смотрел на брата с полуулыбкой. Недоверчивый к посторонним, он был серьёзен, хотя было очевидно, что никто не собирается обижать его. Феронд потрепал его за плечо и посоветовал:
- Соглашайся. Ты действительно неважно выглядишь…
Это маг знал и без него. Хорошо выглядеть после трёх недель заточения и скитаний по подземелью было невозможно, а перемещение с помощью странного портала не добавило свежести его измотанному виду.
Лайгон вздохнул, решив, что действительно предстоит довольно долгий разговор, после которого будут лишь два варианта развития событий: новый плен и новые попытки освободиться или долгий путь во дворец. При любом раскладе стоило воспользоваться возможностью понежиться в горячей воде и насытить пустой желудок, который последнее время часто ныл от недостатка пищи.
Маг поднялся с кровати и кивнул незнакомцу, принимая предложение. Тот указал ему направление и последовал за ним. Маг угрюмо молчал. Их спасли. Их кровь здесь никому не нужна. Значит, либо их считают богами, которым до сих пор поклоняются. Либо знают правду. Лайгон надеялся на второй вариант, потому что притворяться богом он не смог бы, и рано или поздно их бы раскусили и жестоко наказали за ложь.
Пока он размышлял об этом, мужчина привёл его в какую-то комнату и прикрыл за собой дверь. Большая деревянная купель была наполнена водой, от которой поднимался пар. Рядом на полочке лежали пучки каких-то трав, и запах их ощущался во влажном от пара воздухе.
- Полотенце и чистая одежда вон там, - он указал на аккуратный шкаф с приоткрытой дверцей, позволяющей увидеть, что полки забиты какими-то вещами.
Маг кивнул, и незнакомец направился к двери, намереваясь покинуть помещение.
- Кто я? – решился спросить Лайгон, трогая воду в деревянной купели и искоса глядя на мужчину.
- В смысле? – не понял вопрос собеседник.
- В прямом, - ответил маг. – Хочу услышать от тебя, кто я…
- Твоя голова была ушиблена, - начал объяснять мужчина. – Возможно, память немного затуманена, но скоро это пройдёт…
Лайгон вздохнул и повторил вопрос:
- Мне просто хочется сейчас от тебя услышать, кто я. Это что, такая трудно выполнимая просьба?
- Нет, - растерянно ответил неизвестный, но решив, что раз гость настаивает, можно и рассказать ему, улыбнулся: - Ты Лайгон. Сын Мэггона, правителя Валинкара. Ты маг. Ты брат Феронда. Ты наш гость. Что-то желаешь уточнить?
- Да, много чего желаю уточнить, но ты прав, сперва стоит отдохнуть… - он улыбнулся незнакомцу уголками губ и искренне сказал: - Спасибо.
Маг остался один в комнате, разделся, снял повязку с израненной руки и залез в воду. Долго разглядывал свои лодыжки, кожа на которых давно была стёрта, и на месте оков остались красные отвратительные на вид полосы. Лайгон сжал кулаки, размышляя, как побольнее отомстить за всё Гринору. Самым обидным было то, что в любом случае его не казнят. Он предал своих сородичей, почти погубил их, заставив терпеть боль и унижение. Но Мэггон не позволит убить его из-за своих глупых традиций. Лайгону подумалось, что, будь он более сильным магом, уничтожил бы предателя своими руками. Но он не был сильным магом. Он вообще не был сильным. Маг оглядел своё поджарое тело, сильно исхудавшее за последнее время, и подумал, что надо будет заняться собой. Если не магией, так физической силой однажды отомстить за себя и за брата. И пусть Мэггон делает с ним потом, что хочет. Но Гринора следовало убить.
Глава 27
Маг вышел из комнаты, держа в руках ботинки. Ему было жарко, а одежда, как назло, была из плотной ткани, не позволяя разгорячённому телу остыть. Поэтому соприкосновение босых ног с гладкой холодной поверхностью каменного пола доставляло Лайгону удовольствие. Он легко отыскал помещение, в котором находился Феронд.
Маг приветливо улыбнулся сидящему в кресле брату, направляясь к заставленному блюдами с едой столу. Рот наполнялся слюной при одной мысли о том, что он, наконец, поест. Валинкарец не знал, съест ли он много – желудок отвык от обильной пищи. Но мысленно он был готов съесть всё, что видел. Он поставил свои ботинки рядом со стулом и уселся, не дожидаясь приглашения. Мужчина схватил кусок прожаренного мяса и принялся жевать. Проглотив первый кусок, он посмотрел на улыбающегося Феронда, который снисходительно глядел на него. Как же три недели не хватало Лайгону этого взгляда!
- Что-то не так? – насмешливо спросил маг, отлично зная, что не так.
- Всё хорошо, Лайгон! – улыбнулся Феронд, которому сейчас было совершенно без разницы, как его брат ест: главное, он был жив.
Маг усмехнулся, чувствуя свою победу хотя бы в этом, и продолжил насыщаться. Он ощущал на себе взгляд Феронда и отлично знал, о чём он думает. Лайгон и сам думал о том же: было бы замечательно поскорее оказаться дома, прийти вечером к столу, поужинать со всеми этими глупыми валинкарцами, позлить Лаивсену и Феронда своим пренебрежением к традициям и забыть своё путешествие в горы.
Шаги возвестили о том, что кто-то приближается. Маг повернулся и заметил всё того же незнакомца, который шёл рука об руку с женщиной, явно принадлежащей к расе недлов. Феронд поднялся с кресла и, приложив ладонь к груди, слегка поклонился, выражая своё почтение. Лайгон не двинулся с места, дожёвывая оставшуюся во рту пищу и с любопытством глядя на странную парочку.
- Это Итель, - сказал незнакомец. – Моя супруга.
- Хорошо бы ещё узнать, кто ты… - заметил Лайгон не очень почтительно, и Феронд укоризненно глянул на брата.
Маг и сам подумал, что ведёт себя слишком нагло по отношению к тем, кто был добр к нему и, чтобы не казаться совсем неблагодарным чурбаном, он тоже поднялся и слегка поклонился невысокой плотной женщине:
- Рад знакомству, Итель, - искренне улыбнулся он.
Женщина в ответ тоже чуть поклонилась и улыбнулась, но ничего не ответила. Незнакомец пояснил её молчание гостям:
- Итель считает, что плохо говорит на общем языке, хотя это не так. И всё же мы обычно общаемся на наречии недлов. Но ничего, она послушает наши разговоры и быстро вспомнит язык.
Лайгон изучающе смотрел на недлу. Она была похожа на ту, что он увидел, очнувшись. Короткие волосы, глаза со странными зрачками, удобная, совершенно не женственная одежда и удивительно нежные и красивые для недлов руки. Влюбиться бы в недлу он не смог, но рядом с этим полуседым мужчиной она выглядела весьма мило, хоть они и смотрелись странной парой. Маг улыбнулся, глядя на них. И без того приветливый незнакомец рядом с любимой женщиной преобразился в архиобаятельного приятного собеседника. Что-то в его взгляде изменилось от присутствия недлы, и теперь маг мог с точностью сказать: перед ним не враги.
Какое-то чувство смущения охватило его. Ему стало неудобно за себя, за свои слова, мысли и поступки. Незнакомец был добр к нему, брат беспокоился о нём, и оба они не были виноваты в том, что Лайгон не походил внешне ни на кого, и от этого было неясно, кто он. Маг вздохнул. Надо было срочно исправляться и вести себя соответствующе ситуации.
Незнакомец провёл Итель к столу, но кушать они не собирались. Просто уселись на стулья, которые выдвинули из-за стола. Феронд уселся обратно в кресло, передвинув его поближе к магу, и Лайгон опустился на свой стул. Незнакомец что-то пояснял своей супруге на неизвестном валинкарцам языке, и голос его был пропитал неподдельной нежностью. Маг подумал, что показался жителям этой части гор каким-то диким и неадекватным, и от этой мысли мужчина улыбнулся сам себе уголками губ.
Глянув на Феронда, он вспомнил, как испугался за него тогда, после телепортации. Если бы недлы не подоспели, Феронда бы не удалось спасти. Возможно, недл бы не стал убивать самого мага. Обезвредил бы и преспокойно выпил кровь через другую руку… или шею… Сообразил бы, наверно. Сейчас Лайгон смотрел на брата и думал: как бы он смог жить после этого, если бы всё вышло действительно так, что Феронда не стало? А ведь он так и не сказал ему, что ужасно рад, что его не убили. Впрочем, он не был уверен, что теперь это важно. Маг видел, что брат полностью разделяет его радость от того, что они оба выжили, и можно было не вдаваться в сантименты и подробности. Однако взгляд зелёных глаз отразил больше, чем Лайгон предполагал. Феронд заметил тревогу, не зная, что она вызвана лишь недавними воспоминаниями.
- Ты чего так смотришь? – спросил он у мага.
- Этот портал чуть не убил тебя… - честно озвучил свои мысли Лайгон.
- Нет, портал просто отнял все мои силы. Я бы пришёл в себя через пару часов… А вот недл действительно чуть не убил меня, - он посмотрел на перебинтованную руку, из запястья которой зубами недла был выдран кусок. – Ты молодец. Я знаю, ты пытался защитить меня…
Лайгон горько усмехнулся, вспоминая свои жалкие попытки противостоять недлу. Да, конечно, старался он от души, и возможно, не бросайся он на противника, тот бы успел высосать половину крови. Но всё же маг гордости от своего самоотверженного желания защитить Феронда не испытывал. Скорее наоборот, это было ярким примером его слабости, и потому он отвернулся от брата, вглядываясь в лицо незнакомца и надеясь, что тот начнёт разговор и не позволит Феронду продолжить начатый.
Незнакомец взгляд зелёных глаз разгадал сразу. Он давно уже закончил говорить что-то недле и терпеливо ждал, пока на него обратят внимание.
Глава 28
Дни проходили быстро. Недлы оказались занятным народом. А полумаги так вообще казались просто низкорослыми валинкарцами. Все они интересовались новыми гостями, и Феронд, привыкший быть приятным и милым собеседником, быстро покорил сердца всех жителей этой части гор. Лайгон временами наслаждался одиночеством, от которого успел отвыкнуть за время, проведённое в плену. Его стремление к уединению было расценено Аринго, как тоска по дому, и он несколько раз предлагал магу прогуляться на поверхность. Не возвращаться во дворец без Феронда, а просто выйти и пройтись по траве, увидеть небо. Но маг был непреклонен в своём решении без брата в Валинкар и носа не казать.
Порядки недлов, к слову, нравились Лайгону больше. По крайней мере, если приходилось обедать в обществе, то никто не лез с глупыми традиционными вопросами, не заставлял есть красиво или поддерживать беседу. Возможно, именно поэтому маг не пропустил и не сбежал ни с одной совместной с недлами трапезы. Впрочем, и сбегать-то особенно было некуда. Так он думал первые пять дней.
К исходу пятых суток, когда Феронд стал чувствовать в себе прежние силы и уже был готов уходить хоть на следующий день, Аринго решил раскрыть один свой секрет. Случилось это аккурат после обеда, за которым Лайгон, обычно молчаливый и замкнутый, рассказывал всем присутствующим сказки и легенды, которые помнил с детства. Он не был любителем ощущать себя душой компании, но в этот день ему хотелось передать недлам и полумагам свои знания фольклора, пропитанные воспеванием доброты, дружбы и любви. Маг и сам не ожидал, что втянется в повествование. Он говорил, а все внимательно слушали, и из-за этого обед продлился в несколько раз дольше, чем обычно.
Лайгон пил сладкую воду, так как горло его пересохло от непривычно долгого разговора, а Феронд с усмешкой смотрел на него. О чём думал младший брат, маг узнать не успел, поскольку именно в этот момент к ним подошёл Аринго.
- Пока вы здесь… - начал он и задумался над тем, как лучше сказать, и вскоре всё же сформулировал, хоть и не очень внятно: - Я хотел кое-что показать вам… И, возможно, вы поделитесь со мной… Если захотите, конечно…
- Кровь наша всё-таки нужна? – усмехнулся Лайгон.
- Нет… - заверил его мужчина. - Мне ничего от вас не нужно, просто… Пойдёмте! Это трудно объяснить.
Аринго повёл их длинными коридорами, которые назвать туннелями было сложно. Хоть они и находились под землёй и были проделаны в толще каменной породы, но всё здесь было уютно и мило. Здесь чувствовалось, что это чей-то любимый дом, за которым следят, ухаживают, заботятся. Валинкарцы уже так привыкли к этому всему за неделю, что, если бы не необходимость решать проблемы с тем, что во внешнем мире их наверняка считают мёртвыми, то они бы, пожалуй, могли и ещё погостить.
Аринго вёл их куда-то вниз. Настолько глубоко, что воздух там был намного холоднее, чем в тех апартаментах, где в основном находились валинкарцы.
- Как-то это загадочно, - признался маг. – Идти в молчании в глубины подземелий накануне дня, когда мы должны вас покинуть.
- Извини, если вызвал подозрения, - отозвался Аринго. – Я могу начать рассказывать, мы почти пришли.
- Да уж, начни рассказывать, - попросил Лайгон.
- Знаете, эта планета создана благодаря рабу по имени Ореливий…
- Знаем, - кивнул Феронд. – Ты даже не представляешь, насколько. Видели его недавно.
- Но он пропал ещё до гибели нашей планеты. Мы считали, что недлы убили его.
- Нет, они его не убили, - ответил Феронд и выразительно глянул на брата, предлагая рассказать Аринго о встрече с големом.
Маг укоризненно посмотрел на него. Ему было не жалко поделиться историей встречи с Ореливием, и он прекрасно понимал, почему Феронд просит рассказать именно его – маг был хорошим рассказчиком и мысли умел формулировать не через раз, а с завидным постоянным успехом. Но сейчас Лайгон хотел больше послушать Аринго и узнать, наконец, куда их ведут. Хотя за этот месяц он, в принципе, привык, что его постоянно куда-то ведут: то насильно, то просто сопровождая. Просто не хотелось вляпываться снова в какую-то историю, когда был так близок миг выхода на поверхность.
И всё же мужчина принялся говорить. Он видел, как интересно Аринго, и не смог долго дуться за своё неудовлетворённое любопытство, принимаясь излагать всё в подробностях.
За разговором они быстро оказались около красивой резной деревянной двери. На ней была изображена картина с множеством мелких деталей. Там присутствовали деревья, в ветвях которых сидели птицы. Был вырезан горный ручей, из которого пили воду мелкие животные. Цветы на переднем плане были тоже выполнены во всех подробностях. Лайгон провёл пальцами по объёмным лепесткам и подумал о том, как же давно он не видел ничего подобного вживую. За столь красивой дверью вряд ли могло скрываться что-то зловещее, да и Аринго не казался настолько глупым, чтобы попытаться совладать с двумя валинкарцами, которых сам же щедро откормил и подлечил.
Аринго не открывал дверь, пока маг продолжал говорить. Все понимали, что стоит войти внутрь, и тема разговора резко сменится. Лайгон водил пальцами по резьбе, продолжая рассказывать, но мыслями находясь уже где-то далеко.
Когда рассказ подошёл к концу, Лайгон посмотрел в глаза Аринго, желая услышать его мнение.
- Тут есть, над чем поразмыслить, - признался тот. – И я буду об этом думать много, но не сейчас, - и он открыл дверь, которая оказалась незапертой и сказал: - Пойдёмте, нам сюда,
Они оказались в темном помещении, и Аринго зажёг факел, от которого по цепочке зажглись ещё несколько, освещая своим пламенем небольшую уютную комнату. В ней находилось три удобных мягких кресла, диван и кресло-качалка. Помимо этой мебели больше ничего не было, лишь врезанные в стены полочки с какими-то разнокалиберными склянками, наполненными разноцветными жидкостями, но на кровь не похожими. В целом, комната не выглядела устрашающей, однако то, что она находилась столь глубоко и в неё привели валинкарцев, говорило о том, что что-то в ней особенное всё же есть.
Глава 29
Тревога. И уныние.
Запах. Слабый, совсем слабый. Если подует хоть самый хилый ветерок, от этого запаха не останется и следа. Запах воды, свежей, живой. Дождя? Реки? Родника? Или утренней росы? И ещё какой-то, такой же слабый запах, который так непохож на первый, но не отделим от него. Запах травы. Какой-то болотной травы, которую никак не удаётся вспомнить. Но рядом нет болот. Только смятые простыни, пахнущие отнюдь не свежестью. Но странный запах витал в комнате, настойчиво попадая в ноздри и заставляя думать именно о нём, и ни о чём больше. Феронд принюхался. Да, тот самый запах, что иногда чудился ему последнее время. Удивление. Неверие. Откуда? И с какого момента это началось?
Кажется, впервые он почуял этот запах, когда лежал на траве у озера. Конечно, тогда от болот могло нести багульником. Именно этой травой и пахло! И свежестью. Тогда от озера пахло свежестью. Почему эта смесь запахов, которая давно перестала казаться смесью, вызывала странные трепетные чувства? Желание не отпускать его, не терять, ощутить снова. Понять, что это может значить.
Феронд снова втянул носом воздух. Запах ещё был в комнате, и мужчину охватила тревога. Он отчего-то боялся узнать… и разочароваться. Боялся прогнать странное чувство, которому никак не мог дать определение. Он закрыл глаза. В темноте было удобнее концентрироваться на обонянии. Ничто не отвлекало. Откинулся на подушки и улыбнулся глупой улыбкой. Что-то светлое и доброе было в этом запахе, хоть объективных причин для этого не было. Мужчина почувствовал, как губ коснулось что-то настолько невесомое, что он не мог определить: тёплое или холодное было это прикосновение и было ли оно вообще. Он открыл глаза, но комната по-прежнему была пуста. Кончиками пальцев дотронулся до своих губ, словно ещё ощущал прикосновение к ним. Но запах исчез. Его больше не было, сколько не пытался мужчина учуять его остатки.
***
- Ну как? – спросил Аринго у потрясённого Лайгона.
Тот смотрел на брата с удивлением. Он не знал, что больше его заинтриговало: возможность поделиться своими чувствами или то, что Феронд неадекватно реагирует на запах свежести и болотной травы. Маг переспросил у брата:
- Аллергия? Эффект, которому валинкарцы не подвержены… но, тем не менее, у тебя аллергия на эту траву?
- С чего ты взял? – безнадёжно вздохнув, спросил Феронд, который хоть и не мог объяснить своей реакции на этот запах, был уверен в том, что это точно не аллергия, а также в том, что Лайгон, как всегда, не проникся его переживаниями.
- Если я правильно понял, запах утра и чистой воды вкупе с запахом багульника вызывает у тебя тревогу и щекочет губы?
Багульник. Всё верно. Феронд улыбнулся тому, что не мог вспомнить, от какой травы исходит подобный аромат. Маг смотрел на его улыбку подозрительно, словно тот на глазах сходил с ума.
- Так я правильно понял? – переспросил Лайгон.
- Нет, не правильно, - признался Феронд. – Всё, скорее, наоборот. Когда мне тревожно, я ощущаю этот запах и прикосновение к губам или к щеке. Не всегда… Иногда… И нечасто.
Маг вздохнул и улыбнулся, умиляясь привычке брата всему искать какое-то высокопарное объяснение. Об аллергии он знал мало, но то, что он почувствовал на себе, вполне могло быть ею. Если бы его брат не путал причинно-следственные связи, то, возможно, признал бы его правоту. Лайгон посмотрел на Аринго, и увидел, что тот, как раз-таки, верит Феронду и его россказням. Маг улыбнулся шире. Ну конечно, хоть речь и не зашла о любви и Браве, но его спутники, казалось, отлично понимали друг друга. Светло-зелёные глаза уставились на хозяина лаборатории в ожидании его реплики. Тот поймал его взгляд, хмыкнул, как бы подтверждая догадки мага о том, что его считают чёрствым и бесчувственным, а потом обратился к Феронду с бесконечной чуткостью и пониманием:
- Иными словами, этот запах что-то вроде духа, который иногда посещает тебя?
- Духа? – переспросил мужчина, которому подобная мысль в голову никогда не приходила.
- Ну да, - подтвердил Аринго. – Лайгон рассказывал истории про духов…
- Сказки, - поправил маг. – Я рассказывал сказки. Истории, которых не было.
- Но так не бывает, - заметил Аринго. - История либо есть, либо нет. Если ты рассказал её – значит, она есть.
- Нет, - устало выдохнул маг и попросил: - Давай без игры слов и без софизмов. Ты знаешь, что такое сказка, и я знаю. Это просто выдумка, которая необходима, чтобы было проще формировать своё мировоззрение. Это не означает, что духи действительно существуют. Тем более, это не означает, что некий абстрактный дух выбрал своей жертвой именно Феронда из сотен валинкарцев.
Аринго посмотрел на мага так, словно разочаровался в нём окончательно и нашёл неопровержимые доказательства приземлённости его понятий.
- Во-первых, не жертвой, - назидательно сказал он. - Этот дух весьма ловко переключает внимание твоего брата с того, что гнетёт его, на себя. Поэтому я думаю, что это дружественный фантом.
- Хватит, - попросил маг. – Это всего лишь запах… - он заметил, что Феронд смотрит на него исподлобья, и снова вздохнул: - Прости. Я понял, вы считаете, что я циник… И сейчас вы, пожалуй, правы, - он постарался прекратить мыслить логически и позволить себе допустить любые невероятные мысли. - Допустим, это дух. Мы видели недлов, голема, Ореливия… мы потерялись во времени… Следует начать мыслить шире. Это действительно может быть дух. Но только… - он серьёзно посмотрел на брата. - Что ему от тебя надо?
- Я не знаю, - пожал плечами Феронд. – Но Аринго прав, он всегда оказывается рядом вовремя. Я никогда не думал о том, что запах может быть духом…
Аринго задумчиво добавил:
- Но это не только запах, раз он может оставлять чувство прикосновения на губах.
Глава 30
Ответ на вопрос мага он нашёл самостоятельно, как только стемнело. Ночь застала валинкарцев на пути к дворцу. Ни одна живая душа не встретилась им на пути, поскольку жители Валинкара редко так далеко заходили. Мужчины решили идти всю ночь, но вскоре стало понятно, что силы свои они переоценили. Их организмы находились в странном расслабленном состоянии, поскольку чистый воздух опьянял, а сознание не успевало реагировать на постоянные всплески положительных эмоций. Не прошло и пяти часов, как мужчины выбрались на поверхность, а усталость уже овладевала ими. Маг остановился и поднял взгляд в небо. Оно было совсем не таким, каким он запомнил его. Полосы из звёздной пыли, что раньше были над головой, ушли куда-то почти за горизонт, и можно было видеть лишь их кончики. Мужчина нахмурился, прикидывая, за какое примерно время Валинкар мог настолько переместиться, а после предложил брату:
- Давай передохнём… Думаю, нам некуда спешить…
- Что ты имеешь в виду? – переспросил Феронд. – Что значит, «некуда спешить»? Ведь дворец на месте, и там живут те, кто ждёт нас…
Лайгон вздохнул. С братом, конечно, не поспоришь – он прав, но только являться вымотанным маг не хотел.
- Нас не было около десяти лет, - поделился он своими подсчётами. - Вряд ли есть смысл утомлять себя бессонницей, ради того, чтобы выиграть день.
Десять лет. Феронд был морально готов к такой цифре, и она даже не показалась ему столь устрашающей. Могло быть и хуже. Он кивнул Лайгону. Пожалуй, действительно стоило отдохнуть.
Они расположились у дерева, подстелив прошлогодние сухие листья, которые сгребли в кучу. Получилось мягко и даже вполне тепло. Уставшие путники быстро задремали, не успев даже обсудить планы на будущее и поделиться впечатлениями от этих недолгих часов свободы.
Маг, из которого ореливиевый трос вытянул магическую энергию, постепенно восполнял её. Но от этого сон его был более глубоким, чем у Феронда, и он не услышал подозрительных шорохов, которые разбудили его брата.
- Лайгон, - тихо позвал Феронд, и тот замычал в ответ нечто невнятное. – Да тише ты… - он потрепал его за плечо, вынуждая проснуться, открыть глаза и с недовольством воззриться на брата.
- Ну что? – лениво спросил он.
Ему начинало надоедать, что Феронд постоянно будит его. И хотя каждый раз это действие было оправданным, всё же магу такая тенденция не нравилась, поскольку заставляла его считать себя небдительным.
- Прислушайся, - посоветовал Феронд. - Там, за зарослями, кто-то идёт…
Лайгон нехотя поднялся, стараясь не производить лишнего шума. Прислушался, как ему и рекомендовали. Действительно кто-то шёл, и явно не зверь, а некто двуногий. Маг замер. Это вполне мог быть недл. Сейчас ночь, и ушли они недалеко от гор. Возможно, сбежавших пленников ищут. Кто знает, какие тайные тропы есть у этих тварей. Маг весь обратился в слух. Шедший был один, и его от замерших валинкарцев отделили лишь заросли кустарника. Феронд хотел было пойти и посмотреть, кто там, пока он не прошёл, но Лайгон жестом остановил его. Маг постарался использовать свои восполненные силы, и на удивление легко и быстро у него это получилось. Под его взглядом ветви кустарника разомкнулись и с тихим шелестом листьев разогнулись в разные сторону, позволяя узреть фигуру идущего незнакомца. Это был точно не недл, поскольку недлы низкорослы. А раз не недл, то точно валинкарец, поскольку больше никаких других похожих рас на планете не обитало.
Феронд кивнул в сторону удаляющегося путника, которого шелест листвы не привлёк и он даже не обернулся. Лайгон понял, что брат имеет в виду. Подойти и поговорить. Узнать, куда это посреди ночи этот валинкарец идёт, да ещё один и так далеко от дворца.
Мужчины, не заботясь о маскировке, оббежали кусты и принялись догонять принявшегося удирать путника. Ему явно не пришлось по душе, что из темноты леса на него выскочили двое молчаливых субъектов. И он со всех ног ринулся вперёд. Валинкарцы бросились за ним, стараясь избегать веток, которые постоянно пытались попасть по лицу. Погоня была довольно вялой, поскольку носиться по лесам было непривычно всем троим, и как таковой скорости развить никому из них не удавалось. Они боялись запнуться, напороться на сук или поскользнуться на влажной траве.
- Стой же ты! – крикнул незнакомцу Феронд, пытаясь нагнать. – Мы не обидим тебя!
Голос мужчины буквально пригвоздил беглеца к земле. Он замер резко, так что Феронд и сам не ожидал такой реакции. Лайгон и его брат подбежали к путнику, который смотрел в землю, и накинутый капюшон не позволял понять, кто перед ними.
- Мы не хотели пугать… - виновато сказал Феронд, полагая, что они изрядно напугали несчастного своим внезапным появлением и немотивированной погоней.
Незнакомец вздрогнул от голоса мужчины, и Феронд решил больше ничего не говорить. Беглец тем временем скинул с головы плащ, и оба валинкарца узнали в нём целителя Илруха.
- Феронд? Лайгон? – лекарь переводил ошалелый взгляд с одного валинкарца на другого. – Но ведь вы… - он замялся, не зная, как потактичнее сказать, что они мертвы уж не один год.
- Что - «мы»? – поинтересовался маг, тревожно глядя на Илруха.
- Вы умерли, - честно ответил лекарь, нервно сглотнув, и уточнил: - Двенадцать лет назад… Погибли…
- Как именно мы погибли? – поинтересовался Феронд.
- Никто толком не знает. Правитель видел ваши последние шаги. Он пытался спасти вас от чудища, которое манило вас в ловушку у озера, но не успел. Он и сам пострадал, я долго лечил его… Но его-то вылечил, а вас так и не нашли… как и чудовище.
- Что за бред? – прямо спросил маг. – С чего бы Мэггону придумывать нам трагическую смерть?
- Мэггону? Нет, ваш отец верил, что вы возвратитесь, и постепенно он стал одержим идеей найти вас. Он столько сил тратил на это, что Гринор… - валинкарцы напряглись при упоминании имени своего врага. – Он решил взять управление Валинкаром на себя…
Глава 31
Дворец, к которому пришлось добираться почти двое суток, был почти таким же, как двенадцать лет назад. Мужчины задержались в пролеске, наблюдая издалека за привычной жизнью своего народа. Всё шло своим чередом. Не было ничего такого, что заставило бы думать, что отныне это враждебная территория. А если не враждебная, то скоро станет ей. Стоит только заявиться к Гринору и бросить ему вызов. С того момента все будут смотреть на них, как на предателей. Самое забавное, что эти взгляды тут же изменятся, стоит лишь убить правителя и занять его место. В голове Феронда это не укладывалось. Это ломало его мировоззрение, полностью сметая все те принципы, по которым он жил. Больше его народ не мог быть его народом, его Валинкар не мог быть его домом. Он не представлял, что будет делать, когда убьёт Гринора и станет правителем. Ему не нужен был этот проклятый трон, не нужно было уважение этих валинкарцев, которые так легко меняли свои убеждения. Сейчас им двигала слепая жажда мести, и он просто хотел, чтобы Гринор перестал существовать. Остальное не имело значения. Если бы он не мог бросить вызов – то напал бы при удобном случае. Вот только тлела ещё в его бешено колотящемся сердце надежда, что валинкарцы не такие, как говорит Илрух. Что они увидят возвратившихся сыновей Мэггона, и проявят уважение к ним и доверие к их словам.
- Мы пойдём в тронный зал, - предупредил Лайгона Феронд. – Не говори ни с кем, ни на что не отвлекайся. До захода Светила мы должны бросить вызов, чтобы не ждать лишний день.
- Вообще-то, это ты любитель поболтать с народом, - напомнил маг, и мужчина нахмурился, вспоминая себя и свои заблуждения, в которых так долго пребывал.
Они решительно вышли из перелеска и направились через поле к дворцу. Их встречали удивлёнными взглядами, тихим перешёптыванием и любопытством в глазах. Никто не решался приблизиться и что-то спросить. Грозно и мрачно смотрелись эти двое, быстрыми шагами идущие к воротам. Валинкарцы замирали и провожали их взглядами, при этом пытаясь очистить путь. Зашуганные. Раньше бы никто не стал столь опасаться даже разгневанного валинкарца. Что-то изменилось. Пропала лёгкость в общении между жителями. Они старались избегать тех, от кого могла исходить опасность. Лайгон быстро заметил связь этого с тем, что Гринор наверняка просветил всех о том, что кровь валинкарцев не священна. Теперь наверняка можно было схлопотать в драке или оказаться и вовсе убитым, если сильно досадить кому-либо.
Феронд старался не заглядывать в лица. Они все были слишком знакомы ему. Мужчина хотел оставить в своей памяти жителей такими, какими они были дюжину лет назад. Хотя бы ненадолго побыть в иллюзиях, что всё можно исправить. Да, Мэггона уже не вернуть, но в остальном можно было всё исправить. Он лгал себе. Впервые лгал, осознавая это, но не в силах позволить себе признать – как раньше не будет никогда. Это чувство впервые посетило его, и он прогнал его довольно успешно. Несчастный Феронд ещё не подозревал, что ему предстоит сродниться с этим неприятным чувством и испытывать его постоянно. Он не знал ещё так много, заходя во дворец и направляясь в сторону тронного зала.
Тяжёлые кованые двери распахнулись, и Феронд со своим старшим братом ступили на мраморный пол зала, в дальнем конце которого находился пустующий трон. Гринора в зале не было.
- Где он? – крикнул Феронд неизвестно кому, и голос его пронёсся эхом по пустому залу.
Он посмотрел на Лайгона, который уже выходил из этого помещения. Не было тут правителя. И маг считал, что незачем попусту кричать и тратить время. Он остановил первого попавшегося валинкарца, не смог припомнить имя, но обратился к нему, поскольку все так тщательно обходили мага и Феронда, что было проблематично вообще кого-то отловить.
- Где Гринор? – как можно доброжелательнее спросил Лайгон, но голос подвёл его и прозвучал как-то приглушённо и хищно.
Валинкарец смерил говорившего взглядом, в котором было удивление и страх. Маг нахмурил брови: гордые валинкарцы всегда отличались яростью, а не обострённым инстинктом самосохранения. Жалкое зрелище для мага они представляли теперь, когда боялись обидеть собеседника и получить от него сдачи.
- Правитель в это время всегда отдыхает в своих покоях, - ответил валинкарец с почтением в голосе, причём почтение это было к Гринору, а не к Лайгону.
Маг собирался направиться туда, где располагались покои его врага, по крайней мере, раньше, но валинкарец решился спросить:
- Где вы пропадали?
- Долгая история, - отозвался Феронд. – Мы расскажем. Позже и при всех жителях Валинкара. Гринор там? – он указал в примерное расположение комнаты своего бывшего приятеля, и собеседник кивнул.
Мужчина практически бегом направился к лестнице. Лайгон бросился за ним. Они преодолели ступени быстро, пробежали по коридору и остановились у нужной двери. Феронд принялся колотить по ней кулаками, выкрикивая имя врага, но тот не отпирал дверь.
- Гринор, будь ты проклят, открывай! – надрывался Феронд, принимаясь попеременно то бить по двери ногами, то пытаться вышибить её плечом. – Открывай, подлый предатель! Ты слышишь меня?
Не слышать его было трудно. Он кричал во всю мощь своего голоса, громко, отчаянно. Дверь не поддавалась, и он кричал снова, примерно то же самое, поскольку на изощрённость фантазии не хватало, да и ни к чему она была в этот момент. Мужчине казалось, что теперь, если Гринор всё же решится отворить дверь, он убьёт своего врага на месте, безо всяких условностей и традиций, без вызова и поединка. Просто придушит на месте.
Вокруг начали собираться валинкарцы. Они теснились в коридоре по обе стороны от разъярённого Феронда и стоящего рядом мага. Жители дворца смотрели с интересом, словно не понимали, что это не просто занятное зрелище, а страдания их сородича, который исступлённо пытается попасть в покои того, кто достоин смерти. Не замечая ничего и никого вокруг, Феронд не обратил внимания на то, что толпа расступилась, и Гринор смело приблизился к нему. Это был поистине смелый шаг – подойти к беснующемуся врагу, которого столько лет считал мёртвым. Маг пытался привлечь внимание брата, но без толку. Тот вознамерился вынести эту дверь, чего бы это ему ни стоило. Новый правитель Валинкара был немало удивлён, увидев брошенных им в горах валинкарцев. Он долго и пристально смотрел на них, замерев и даже не пытаясь скрыть свою обескураженность. Но потом он всё же вернул себе самообладание. Видимо, прикинул, что ничего плохого в том, что эти двое каким-то образом продержались у недлов столько лет и заявились во дворец, нет. Гринор расправил плечи и гордо поднял голову, а во взгляде появилась холодная надменность. Он обратился к Феронду пренебрежительно и сухо:
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги