Spielzeugmann

Глава 1

Где будто вечность длится день,

Где яркий свет сменяет тень,

Добро пожаловать туда,

Где все свихнулись - ты и я.

Каждый раз один лишь вижу сон:

Я вновь рассудка не лишён,

Меня не держат взаперти,

Куда хочу, могу идти...

Metallica

Деревянный человечек висит на стене
с ножницами в руке.
Он отрезает нитку и падает вниз,
о мрамор ломаются его конечности.

Unheilig

I

Дом Грёз.

- Девушка, вы куда?

Эрике и в голову не пришло, что слова охранника были адресованы именно ей.

- Я задал вопрос: куда это вы направляетесь?

Эрика повернула голову направо, потом налево и, наконец, удивлённо ткнула себя в грудь.

- Вы это мне?

- Ясное дело, вам.

- Я на практику. Я должна быть в списках.

- А вот сейчас проверим, в списках вы или нет. Ваши документы, пожалуйста.

Охранник развернул подшитые друг к другу отпечатанные на принтере листки. Талмуды у него довольно объёмные, что, впрочем, неудивительно: Фуртбах – крупная клиника.

- Кунц… Кунц… Что-то не вижу ничего подходящего.

Эрика забеспокоилась.

- Проверьте ещё раз. Я от университета Альберта-Людвига.

Охранник поводил ещё по строчкам своим указательным пальцем с обгрызенным ногтем. Эрике стало неприятно. Его рукам не помешал бы маникюр.

- Нету!

Эрика подумала.

- Может, вы позвоните моему куратору? Это доктор Альберт Лемке, ваш главный врач. С ним согласовывали…

- Может, вы не будете меня учить, как мне работать? – перебил охранник и нехотя потянулся к телефону. – Барышня… Да, доброе утро… Соедините меня с доктором Лемке. Спасибо.

Пауза.

- Алло. Доктор Лемке? Тут у меня девушка. Говорит, приехала для прохождения практики от университета Альберта-Людвига.

Пауза. Телефон что-то квакает, но слов не разобрать.

- Ага. Присылают, кого попало, и возись потом с ними.

Кваканье.

Эй, я же тут стою и всё слышу!

- Доктор Лемке, что мне с ней делать?

Кваканье.

- Спуститесь через пару минут? Отлично.

Охранник положил трубку. Имя на бейдже – Мартин Термюлен.

Я тебя запомнила, герр Термюлен!

- Ждите, девушка. Доктор сейчас освободится и спустится за вами.

Лицо охранника приняло участливое выражение.

- Простите, если чем-то вас задел. Понимаете, не наша вина. Совсем не наша. Опять секретарь что-то напутала. Ей следовало бы подумать о работе, а не о личной жизни.

Всё это безумно скучно и неинтересно. Оскорбление всё равно нанесено.

- Госпожа Кунц? – доктор Лемке появился в холле через пять минут. – Здравствуйте.

Крепкое рукопожатие.

Ему лет сорок. Он высок и темноволос. Узкие очки без оправы.

- Простите ради Бога за путаницу. Разумеется, мы вас ждём. Пойдёмте ко мне. Термюлен… — это уже охраннику, - я забираю девушку с собой.

Подумав, Лемке добавил:

- Ваша бдительность как обычно на высоте. Будьте уверены, я похлопочу перед вашим начальством, чтобы оно достойно вознаградило такого исполнительного сотрудника.

Эрике:

- Пойдёмте, госпожа Кунц.

В лифте звучит приятная расслабляющая музыка. Насмешка, если вспомнить специализацию Фуртбаха. Сияющая металлом коробка моментально доставляет их на шестой этаж. Кабинет доктора в дальнем конце коридора, там, где потише. Обитель. Если не знаешь, что заведующий клиники работает именно тут, то тебе это и в голову не придёт. Простая дверь светлого дерева и простая табличка с именем. Никаких указаний: психиатр, главный врач.

Доктор Лемке тщательно запер дверь и жестом указал на кресло.

- Чай? Кофе?

Когда он говорит, его верхняя губа постоянно приподнимается, обнажая два ряда белоснежных ухоженных зубов. Эрика никогда не видела таких…а что это, улыбка?

- Кофе, если можно. Один кусочек сахара и каплю сливок.

Доктор нажал на кнопку селектора.

- Эрика, два кофе мне в кабинет. Один чёрный и один с кусочком сахара и сливками.

Через пару минут в дверь постучали. Тёзка Эрики молча поставила на стол две дымящиеся чашки.

- Что-нибудь ещё, доктор Лемке?

- Нет. Пока всё. Спасибо, Эрика.

Секретарша кивнула и молча удалилась.

- Скажу сразу, госпожа Кунц… Заниматься вами мне некогда…

Верхняя губа снова вздёрнулась.

- Понимаю…

- Но моя задача, как вашего куратора, дать вам полезный опыт и знания, получше всей той чепухи, которой вас пичкали в ваших родных пенатах.

- Я…

- Позвольте мне договорить. Я человек прямой и ни с кем миндальничать не привык.

Доктор сделал глоток.

- Итак я предлагаю вам следующее. Я дам вам наставницу, старшую медсестру, госпожу Катарину Хуберт. Мой вам совет: забудьте всё, чему вас учили до сих пор. Держите глаза и уши открытыми. Не отвлекайтесь на мелочи. Будьте бдительны. Не мне вам напоминать о том, кто наши пациенты. Слушайтесь Хуберт во всём. Беспрекословно и добросовестно выполняйте свои обязанности. И ваша практика будет успешно пройдена.

Глава 2

II

Пианист

Эрика и сестра Хуберт шли по коридору. Сопровождающей лет пятьдесят. У неё сухое иссечённое морщинами лицо, тусклые каштановые волосы, собранные в строгий узел, и накрахмаленная до хруста медицинская форма.

Стерильно-белые стены. Жужжащие лампы под потолком. Два ряда одинаковых дверей с крошечными оконцами. Старшая сестра остановилась возле одной из них.

- Проходите, госпожа Кунц.

В узкой тесной комнатке помещается железная кровать, пара стульев, тумбочка и лампа для чтения. Крючки для одежды прямо напротив входа. Налево – умывальник и мохнатое полотенце. Впрочем, нет, это не всё. На кровати спиной к вошедшим и лицом к забранному решёткой окну, неподвижно сидел человек, обитатель камеры.

— Вот ваш подопечный. Вы можете приступать к своим обязанностям прямо сейчас. Простите, но теперь я вас покину.

Дверь закрылась. Эрика осталась наедине со своим пациентом.

- Ээээ… доброе утро?

Никакой реакции.

- Извините?

Полная безучастность.

- Ээээ… простите…

Руки человека задвигались.

Что он делает?

Жесты повторяются. В них есть какой-то смысл, и Эрика вдруг поняла – какой: человек словно бы перебирает невидимые клавиши.

Голова, остриженная наголо, откинулась, и кисти задвигались быстрее.

- Простите…

Эрика обогнула кровать.

Его веки сомкнуты, а чувственный рот приоткрыт. Он дышит горячо и быстро. Он в экстазе.

Эрика накрыла его руки своими, останавливая это беззвучное представление. Кожа сухая и очень горячая. Боже, что у него с руками! Ногти местами обгрызены – чуть ли не до мяса – и под ними грязь. Должного ухода явно не было очень и очень давно.

Человек вздрогнул и замер. Глаза медленно открылись. Вместо радужки и зрачков – мутная белая плёнка.

Эрика отшатнулась. К горлу подступил липкий горячий комок.

Что с тобой случилось, незнакомец?

Чувственные губы приоткрылись, обнажая влажную полоску зубов.

- …Ты кто…?

Приятный голос и чёткая дикция.

- Э… Эрика.

- …Эрика…

Глоть.

И в моей каморке тоже он цветёт —
Тот цветок вереска.
На меня, стемнеет или рассветёт,
Смотрит, как Эрика,
А потом вдруг словно упрекнёт:
«Вспомни, что тебя невеста ждёт.
Там вдали она тоскует по тебе,
Слезы льёт Эрика».

- …Ты помнишь…?

Не голос – бархат.

- Ээээ…

- …Неважно…

Голова поворачивается вслед за её движениями, незрячие глаза, не мигая, смотрят на неё… сквозь неё…

- …Почему ты отодвинулась… Эрика…?

Рука поднялась и потянулась в её сторону.

- …Я пугаю тебя…?

Эрика не нашлась, что ответить.

- …Ты где… Эрика…?

Эрика прикоснулась к плечам пациента.

- …Хорошо…

Человек успокоился и снова безучастно уронил руки.

- А кто вы? Как мне к вам обращаться?

- …Кай…

Необычное имя. Эрика вспомнила сказку Андерсена. Всё то же самое. Только вместо роз и Снежной Королевы – ремни и Безумие.

Нужно с чего-то начинать.

- Давайте для начала немного приведём вас в порядок? Кай?

- …Делай… что хочешь…

В общей ванной никого. Эрика крутанула медные шишечки ручек. Зашумела вода.

- Снимайте ваши тряпки, Кай.

Пациент послушно поднял руки.

Шурх.

Чёткий рельеф мышц. До того, как попасть в эти застенки, он явно собой занимался.

- …Ты находишь меня привлекательным…?

- Ээээ…

- …Ответь… Эрика…

- Да… наверное…

Взгляд незрячих глаз смотрит в никуда. Руки поднялись и снова потянулись к Эрике.

- …А на тебя… я могу посмотреть…? Эрика?

- Ээээ… посмотреть?

Пальцы прикоснулись к её лицу, погладили его и волосы, ощупали плечи.

- …У тебя лицо горячее…

Глоть.

- …Ты красивая…

Шурх.

Рука схватилась за плечо Эрики, и он переступил из сброшенной на пол одежды.

- …Ты знаешь… почему я здесь…?

Незрячие глаза смотрят на неё… сквозь неё…

- Почему?

- …Потому что меня наказал Бог…

Глоть.

- …Я убил человека…

Кай замолчал.

Эрика тщательно обтёрла губкой всё его тело.

- …Хорошо…

Лицо больного приняло расслабленное выражение.

Он инстинктивно прикрывает глаза каждый раз, когда в них брызгает вода, или когда Эрика слишком близко проводит своей губкой. Глаза не видят – инстинкт остался.

В комнате Эрика осторожно усадила своего подопечного на кровать.

- …Спасибо…

Рука Кая дружески и благодарно сжала её пальцы.

Благородные ухоженные черты лица – это если отвлечься от мутных провалов на месте глаз - и совершенно безобразные ногти.

Нет, она, Эрика, не может на это спокойно смотреть! Она должна сейчас же исправить эти возмутительные разрушения!

Глава 3

III

Лунная Соната.

Пол отполирован так, что Кай отражается в нём с головы до ног, как в зеркале.

Стук…

Стук…

Стук…

Кай приблизился к той границе, что отделяет Тайное Закулисье от Яркой Сцены.

Тень.

Свет.

Сердце бьётся учащённо, разгоняя по всему телу волны адреналина, и покалывает самые кончики пальцев. Он любит это чувство Предвкушения. Через несколько минут он выйдет из-за красного бархатного занавеса. Свет мощных софитов ударит в глаза, и кожу рук и лица обдаст искусственным электрическим теплом. Он поклонится заждавшейся его появления публике, и поклон этот будет не очень глубоким, но и не просто небрежным кивком. Он будет грациозным, элегантным и продуманным.

Это твоё представление, и ты играешь главную роль.

Хлоп…

Хлоп…

Хлоп…

Его накроет с головой звуками рукоплесканий, и затем волна откатится назад. Он немного сощурит глаза, всматриваясь в эти лица, в отчётливо видные передние ряды и размытую галёрку. Улыбка приподнимет уголки его чувственного рта. Он, как обычно, выдержит небольшую паузу, подождёт, пока публика закончит приветствовать его выход, и объявит первый номер.

- Лунная соната.

Его дикция чёткая, голос хорошо отработан. Ни малейшей неровности. Никому и в голову не придёт, что в детстве и юности он, Кай Хонек, страдал от сильного заикания. И один Бог знает, каких трудов ему стоило избавиться от этого недостатка.

Он всегда начинает с Бетховена. Подушечки пальцев тронут чёрно-белые клавиши, и от них по всему телу и вниз до оконечности позвоночника пробежит мощный импульс.

Экстаз.

Наслаждаясь игрой, он закроет свои сияющие глаза. Он впитает энергетику зрительного зала и вернёт обратно с лихвой, когда спокойное вступление перейдёт в нарастающее крещендо.

Пора, Кай.

На его плечо ложится рука. Кай оборачивается, и мягкая улыбка трогает уголки его губ. Никлаус, брат, его самый главный после смерти родителей слушатель, импрессарио, поверенный и просто самый близкий человек и лучший друг.

Да.

Пальцы сжали в ответ руку брата. Кай сделал глубокий вдох и шагнул навстречу яркому свету, и, как обычно, сияние софитов поначалу ослепило его.

Хлоп…

Хлоп…

Хлоп…

Волна бурных аплодисментов прокатилась от галёрки до его ног, обутых в идеально начищенные ботинки. Он выдержал паузу, ожидая, пока стихнут восторги. Губы приоткрылись, готовясь объявить первый номер.

Всё как обычно.

Всё так, как и было уже не одну сотню раз.

- Кай!

Его окликнул чей-то голос, и Кай завертел головой.

- Я тут, Кай!

Прямо под сценой у своих ног Кай увидел девушку.

— Это всё для тебя.

У неё в руках пышный букет роз, и среди алых венчиков и тугих пахучих листьев Кай вдруг заметил куклу. У игрушки его лицо, его руки и его концертный костюм. Всё скопировано до мелочей, и это сходство поразительное.

Кай наклонился к девушке, принимая нежданный подарок, и губы коснулись щеки поклонницы.

- Благодарю тебя, милая барышня. Как тебя зо…

В руке девушки блеснул какой-то предмет, маленький, помещающийся в ладони, и не толще карандаша – пышный букет скрывал его.

- Я люблю тебя, Кай! – сказала девушка, пристально глядя ему в глаза. – Это всё для тебя!

Рука сделала движение.

Всплеск.

Горячие ярко-красные капли брызнули Каю в лицо, на руки, на костюм и на ботинки, а на горле поклонницы раскрылась рана, похожая на ухмыляющийся рот.

Грохот.

Тело качнулось и упало ничком на полированный пол.

Чей-то крик ужаса. Потом ещё. Ещё. И ещё…

Глава 4

IV

Кай.

- Внимание, персонал! Внимание, персонал!

Эрика дёрнулась и испуганно уставилась на динамик, устроенный высоко над головой - слыша резкий звук, человек всегда инстинктивно поворачивается в сторону его источника, всегда. Она что, задремала? Да, точно так: отрубилась в комнате отдыха прямо на своих тетрадках, в которые заносила свои записи.

- Внимание, персонал! Внимание, персонал! Код пятнадцать! Комната двести один! Код пятнадцать, красный! – динамик продолжает отрывисто лаять.

Что происходит?

И тут Эрика осознала: комната двести один. Кай!

Топ.

Топ.

Топ.

По коридору, чуть не сбив её с ног, пронеслись два крепких санитара. Эрика поспешила за ними.

Лестница. Нога подвернулась, и девушка чуть не скатилась вниз по ступенькам.

Поворот.

Ещё поворот.

Коридор оглашается нечеловеческими воплями. Эрика услышала их ещё наверху, когда распахнула дверь и побежала по лестнице. Неужели живое существо может так кричать?

Скрежет.

Что-то белое метнулось навстречу санитарам. Тела мужчин глухо столкнулись.

- Куда собрался, Пианист?

Удар.

Кая повалили на пол и заломили ему руки.

- Что вы делаете?

Больной услышал голос Эрики, и затянутые мутной плёнкой глаза тут же повернулись в её сторону.

- …Эрика… Эрика, помоги…!

- Оставьте его!

- Не вмешивайтесь!

Чья-то рука схватила девушку за плечо и грубо оттащила от барахтающихся на полу мужчин.

Альберт Лемке очень зол.

- Я же сказал: ваша задача – присматривать за ним, а не путаться под ногами и уж тем более не указывать, как нам лечить нашего пациента.

Пальцы разжались.

Пауза.

- Вы всё поняли, Кунц?

- Да…

— Вот и отлично!

Внимание главного врача переключилось на шевелящийся клубок. Правая щека Кая прижата к покрытию пола, он ещё слабо сопротивляется, но и так ясно, что сражение проиграно.

- В изолятор его. Пусть немного остынет.

- Окей, док.

- Вставай, Пианист. Концерт окончен. Вставай, тебе говорят!

Кая рывком подняли с пола.

- Давай, шевели ногами!

Эрика, прижалась к стене, когда пациента проволокли мимо неё. Движение головы. Кай обернулся. Незрячие глаза смотрят и смотрят на неё… сквозь неё…

- …Эрика…!

Эрика зажала уши.