Сплетение сфер. Я зажгу ради тебя солнце

...

"СПЛЕТЕНИЕ СФЕР. Я ЗАЖГУ РАДИ ТЕБЯ СОЛНЦЕ" - ВТОРАЯ И ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ ЧАСТЬ ДИЛОГИИ.

Начало истории (БЕСПЛАТНО): https://litnet.com/ru/book/spletenie-sfer-demon-i-celitelnica-b457057

В тексте: властный темный герой, истинная связь, светлая целительница, демоны, постепенное развитие отношений, эпический сюжет в нескольких мирах, нежная романтика, ХЭ.

После предательства близкого человека светлой целительнице Лаоре остается лишь исчезнуть. Но как убежать от того, кто найдет тебя везде?

Стараясь скрыться, отчаявшись, она обращается за помощью. Если бы Лаора только знала, кого попросила об убежище!

Черный герцог Седаар – демон, опаснейший мужчина мира, - до встречи с Лаорой искал лишь силы и насмехался над наивностью светлых. Теперь же он готов на многое, лишь бы Лаора осталась рядом. Вот только что произойдет, если он узнает тайну ее крови?..

И что будет с самой Лаорой, оказавшейся в центре борьбы великих магов, пытающихся сдержать хаос и подчинить и поделить новую силу, рвущую миры на части?

______________________________________________________

Лорд демонов Седаар идёт за ней, подчиняя себе народы.
И чем дальше Лаора бежит, тем менее уверена, что поступает верно.
Почему же тот, кто казался воплощением зла, кто смеялся над светлыми, теперь отказывается отпускать целительницу?
.
Каким нежным может быть чудовище!..
.
Сохранить свой дом и наполнить его теплом. Исцелить судьбы тех, кто нуждается в этом. Построить новое будущее для трёх столкнувшихся и погрузившихся в хаос миров.
Вот только на кого Лаоре положиться - на темного лорда или опекуна, готового отдать за нее жизнь?
.
Не может же даже самая сияющая тьма зажечь солнце?..

Глава 1. Арена (Каидан)

-Господин, куда мы идем? – задыхался Каидан, не поспевая за демоном.

Здесь, во владениях Оркайора Тиммисеайе, кровавого демонического лорда, которого и Каидан, и любой, кто видел хоть раз, боялся до глубины души, царили белые сумерки.

Они переместились сюда вместе с лордом Седааром, точнее, демон просто зашвырнул Каидана в портал, как котенка, что стоило слуге двух десятков глубоких, кровоточащих порезов: Оркайор не был рад гостям, посмевшим использовать в окрестностях его замка проемы.

Седаара защита почти не изранила – лишь отхватила несколько тут же обратившихся пеплом прядей, искромсала плащ и оставила на лице одну тонкую полосу, не успевшую наполниться кровью – вмиг заросшую и оставившую на своем месте едва заметный светлый контур.

Если бы не Каидан, господин явно переместился бы и дальше, ближе к напоминавшему смесь плоти и камня строению, но, посмотрев на задыхающегося, не знающего, за какую рану хвататься слугу, только немного свел брови – и так очень эмоциональный жест, напугавший Каидана почти так же, как возможная встреча с Оркайором.

«Я зачем-то нужен, раз он тащит меня за собой, - заключил Каидан. – Раньше господин не позволял мне присутствовать при их беседах. И он не в себе».

- Пожалуйста, господин...

Седаар не удостоил слугу ответом, лишь пошел вперед широкими, быстрыми шагами, легко преодолевая скалистое ущелье, в сердце которого и расположился замок. Каидан бросился за ним, спиной ощущая, как темная каменистая земля впитывает остающийся за ним кровавый след, ослабляя незваного гостя и предупреждая хозяина этих мест о его приходе.

На Седаара Кариона было страшно смотреть. Даже сейчас, когда Каидан мог видеть только широкую спину в искромсанном плаще, у него холод по коже шел от волны, которую герцог распространял вокруг себя.

Отчаяние? Ярость?

Разве почти всесильный господин когда-либо выглядел таким?! Словно с него содрали шкуру, обнажив все такую же сильную, даже еще более могущественную, но безусловно живую плоть. Сами движения его сейчас отличались от обычных: Седаар будто прорезал мир своим собственным телом, не считаясь с потерями. Камни разве что не плавились под его сапогами.

Каидан вспомнил разрушенное крыло еще не достроенного замка – и пошел быстрее, наплевав на возможность истечь кровью, лишь бы не оказаться тем, кто вызовет гнев лорда Арнелиасеайе.

- Я… Могу… Как-то помочь?.. – вскарабкался Каидан на невысокий хребет. И проговорил, более убеждая себя самого: – Я все еще полезен.

Седаар обернулся. Глаза его блеснули, тонкая нить губ искривилась – и Каидана окутало нечто, похожее на застывший прозрачный сок каучукового дерева. Этот странный слой, щипя, залепил порезы, так что они больше не кровили.

Сжав зубы, Каидан сделал последний рывок и оказался на самой вершине острого, как акулий зуб, камня – и чуть не рухнул вниз, подхваченный сильным ветром.

Прямо перед ним, в круге из валунов, распростерлось что-то вроде арены для боев. Круглая площадка с рваным контуром выглядела так, словно на камнях должны располагаться трибуны. Небо здесь висело кустистыми облаками еще ниже, будто эта чашка из скал собрала в себе и почему-то над собой дымку, так что уже и кровавый замок почти не проглядывался сквозь эту пелену.

Как и сама площадка. На ней что-то мелькало, будто менялся рельеф, но из-за облаков было не разглядеть.

- Мой друг, - откуда-то снизу раздался голос. – И без предупреждения. Ну что ж, присоединяйся.

Каидан скорее почувствовал, чем увидел, как Оркайор Тиммисеайе поманил гостей рукой. Не ожидая, Седаар толкнул Каидана в спину, и тот рухнул вниз, прощаясь с жизнью. Но отчего-то столкновения с острыми камнями не произошло, и спустя несколько мгновений слуга обнаружил себя лежащим навзничь у небольшой, не больше десяти шагов в ширину, квадратной площадки из яшмы, на которой расположился кровавый лорд.

Там же, припав к бурому с прожилками блоку, за камень борта, как за спасательный плот, держались двое – судя по ошейникам, слуг. Один, почти полностью покрытый кровью, коротко глянул на Каидана, но тут же потерял интерес, пытаясь подтянуться вверх.

Второй просто жался к стенке вплотную, как если бы хотел слиться с ней. Этот был очень бледен. Теперь Каидан понимал: перед ним обессиленный потомок юе.

«Оркайор собирает редкую кровь. Создает гибриды, обладающими многими возможностями, - вспомнил он слова Седаара. – Это делает его одним из самых опасных демонических лордов – никогда нельзя знать, кто выступит на его стороне. Оркайор научил и мой клан некоторым приемам – в обмен на технологию связи раба, помещенной в предмет. Сама Эсгарда пользовалась наработками Тиммисеайе».

Этот короткий миг завершился с ревом - Каидан на своей шкуре ощутил, от чего спасались рабы Оркайора. Страшное колесо, внутри состоящее из движущихся лезвий, прошло совсем рядом с его ступнями, чуть не измельчив их, а за ним последовали странные, похожие больше на камни, чем на людей существа, как плотоядные собаки готовые убить его лишь за то, что он жив, а за их спинами – новые и новые кольца смерти...

Страх вырвал Каидана из размышлений, заглушил боль, частично опустошил разум. Забыв про заговоры, он рванулся к яшмовому блоку, который, похоже, не подвергался атакам, повис на нем на руках… лишь чтобы увидеть краем глаза движение сапога кровавого лорда. Вместе с остальными, Каидана отбросило от платформы вниз.

Глава 2. Унсельм (Лаора)

Объятия Сина были такими крепкими, что Лаора почти задыхалась. И все же этот неожиданный, даже отчаянный жар оказался столь родным, что она, счастливая, забыла все на свете.

И правда, жив, жив и невредим, и так рад ее видеть!

- Спасибо, что цела, - тихо проговорил мужчина.

Она с любовью заглянула в беспокойные, но одновременно искрящиеся радостью синие глаза:

- Ты не представляешь, как я счастлива, что ты жив. Если бы не твой амулет, я бы сошла с ума, думая, что Седаар убил тебя. Арно дал мне его.

Син мягко погладил девушку по щеке, успокаивая. От него исходило тепло, почти отцовская нежность, стремление стать для нее стеной, ограждающей от мира, но за этим целительница ощущала, как опекун истощен. На миг Лаоре почудилось, будто на светлых ресницах Сина сверкнули слезы, но вот он еще на несколько мгновений притянул девушку к себе, прикасаясь губами к пробору, а затем отстранился.

Привычная сдержанность возвращалась в его облик, словно он и так позволил себе много. И только грустная улыбка мелькнула на губах, как если бы Син сам с неохотой признавал, что неправ.

Лаора же вцепилась в лацканы простого камзола опекуна и, наплевав на все условности, спрятала лицо у него на груди. Син не стал ее торопить. Только гладил по спине, пока девушка беззвучно плакала, держась за него.

- Лаора, - тихонько потрепал ее по волосам Син, когда она притихла, чуть не засыпая от пережитого потрясения. – Все уже в порядке, не бойся.

Девушка покачала головой. На серой ткани от ее слез остались темные пятна.

- Я не боюсь, я очень счастлива. До последнего думала, что демон обманет меня. Арно! – подняла она лицо. – Арно ведь помогал мне, был со мной в Оруэне, а теперь он во власти Кариона! Когда мы вернулись, он приказал Адэлинде выйти за него замуж!

- Хорошо, - чуть помолчав, отозвался Син. – Значит, Арно нужен для династического брака. Очень удобно. Иначе ему могла бы и смерть грозить, раз помогал тебе. Сбежать из-под взора лорда Арнелиасеайе – плюнуть ему в лицо. Он будет искать тебя, если я прав.

- Он будет, - выдохнула Лаора, вспоминая золотые, искрящиеся глаза. – Я уверена.

- И не найдет. Отныне ты в безопасности.

Только теперь Лаора наконец оглянулась – и поняла, что место, в котором они оказались, ей совершенно незнакомо. Удивительно, как она не обратила внимания сразу: во-первых, здесь было очень жарко, влажно и как-то вязко, а во-вторых, очень светло.

Они с Сином сидели на сплетенных в то ли скамьи, то ли гамаки ветвях – впопыхах она подумала сначала, что опекун переместил их в оранжерею собственного дома, которую давным-давно помог соорудить своей воспитаннице. Там тоже стояла плетеная мебель.

Вместо оформленных кресел вились будто грубо сотканные из мелких стеблей полотна, и полотна эти были живыми. Наверху, за густой зеленью листьев, улавливалось не стекло крыши, а небо, но оно было скорее желтым, чем голубым. И света оттуда хватало, чтобы проникнуть даже под раскидистые кроны похожих на баобабы деревьев и вьющихся по ним лиан.

К тому же, источники света явно находились с двух сторон: один – точно за спиной Сина, но и лицо опекуна просматривалось очень хорошо. За Лаорой на равномерно раскаленном небе, за сизо-белым туманом светилось еще что-то.

Вокруг не было ни людей, ни признаков их наличия. Одни лишь джунгли, какими их представляла Лаора – в Тасе она никогда не была.

- Что это за место?

- Унсельм. Маленький мир, столкнувшийся с Альвиаром и Оруэном.

Син все еще держал ее руку. Ладони опекуна были прохладными. На лице по-прежнему оставалась нежная, даже умиротворенная улыбка. Лаора знала, что он делает, изучая ее так в упор: проверяет самочувствие девушки мысленно ощупывает, ища повреждения, как и она уже оглядела его самого, удостоверившись, что все в порядке.

.

- О, все получилось, - услышала девушка знакомый высокий голос.

Эгрин появилась словно из ниоткуда. Она по-кошачьи изогнулась, чтобы оказаться между Лаорой и Сином, а потом отстранила девушку подальше, своими сильными руками ухватив ту за плечо. Улыбка демоницы не сулила ничего хорошего, но вот она глянула в сторону нахмурившегося Сина – и разве что медом не растеклась:

- Прости, деточка, раз испугала. И что задержалась, - стрельнула она глазами в сторону своего хозяина.

- Ты слишком долго.

- Я тоже не хочу, чтобы меня поймали за хвост, - обиделась демоница.

Наряд Эгрин сменила на чуть менее развратный: ткань слегка плотнее, да и вырез не такой глубокий. По рукам, шее, щиколоткам золотой паутиной струились украшения с крупными красными камнями, и среди них, как и раньше, выделялся ошейник.

Эгрин погладила острым ногтем губы, словно прицениваясь.

- Быстрее, - неожиданно поторопил демоницу Син. – Лаора, не бойся.

- Раздевайся, - скомандовала Эгрин.

- Ч-что? – не поняла Лаора.

- Что непонятного? Все снимай! – с нетерпением отрезала демоница, а потом, не ожидая, протянула свою когтистую длань и сделала резкий выпад с движением вниз.

Глава 3. Очищающийся разум (Отерон)

- Праздник во время войны, да еще в неурожайный год? Как же мастер Марик это допустил, - причитала старушка, удивительно крепкими для ее возраста руками перемалывая в ступке жито. – Я слышала, что последнюю неделю наши то и дело гибнут. И тут праздник!

- Так свадьба же, - в ответ гудел из хлева Вагур. – Мастер Арно – наш, не только Серых. Вот и празднует здесь.

- Не к добру это, - упрямо качала головой старушка. – Не надо ходить.

Одета старая Дарегана, мать Огелы и Вагура, была нелепо: на шерстяное платье она даже не накинула, а намотала тулуп, который пришлось подвязать вокруг ее сухого тела простой веревкой. Хитро сотканный теплый платок покрывал седые волосы и распухшие от ваты плечи. Когда-то он был красным, но со временем выцвел и теперь напоминал цветом заветрившееся мясо.

Теперь Отерона окружала нищета. Хотя сами безымянные свой быт бедным не считали: у них имелся крепкий и теплый дом, поля, скотина нескольких видов, а столе всегда была еда и даже молоко. Вместо вина они иногда пили крепкую настойку на каком-то зерне, попробовав которую однажды, бывший правитель Черных земель чуть не осип.

И все же эта безымянная семья синеземельцев просто приютила его, легко поверив в рассказанную им сказку о потере памяти и не собираясь, похоже, никуда сбагривать.

Дарегана относилась к нему почти по-матерински. Именно она выходила барона на грани смерти, она поила его парным молоком, она, наплевав на приличия, как могла бы наплевать мать, омывала Отерона, когда сам он не мог даже двинуться, таким слабым сделала его лихорадка.

Иногда Дарегана подмигивала бывшему барону почти задорно и сравнивала себя с ним довольно обидными, но по-своему смешными словами: «Теран, людям наших с вами лет нельзя так наплевательски относиться к своему здоровью».

Теран. Пришлось взять новое имя, пока оставалось только прозябать здесь, строя планы, надеясь набраться сил и найти возможность вернуть себе власть. Пока приходилось помогать Вагуру чистить лошадей, носить воду для страшной, как смерть, но строящей Отерону глазки Оделы.

Эта неделя стала бы худшей в жизни черного барона, если бы не один маленький нюанс: его голова прояснилась. Теперь он как в дымке помнил, что руководило им раньше – паранойя, какая-то мания, десятки страхов. Находясь в Антрацитовом замке, Отерон не мог спать, мучимый кошмарами, не мог спокойно есть, отчего-то считая, что каждый кусок мяса или глоток вина может стать последним. Он шарахался от теней, не доверял даже военачальникам, прошедшим с ним через пекло.

Барон Талатион почти семь лет отдавал безумные, совершенно идиотские приказы и терял с ними авторитет. О, как хорошо теперь он понимал: его и правда травили, только не далекие и страшные враги без лиц, чудившиеся ему в каждом темном углу замка, а кто-то куда более близкий. Год за годом бывший стальной правитель, создавший лучшую на континенте армию и богатейшую казну, становился все ничтожнее и ничтожнее.

А подданные лебезили, боялись бросить ему вызов – карал он без разбора, как и положено спятившему старику.

Знаний Отерона, вообще-то, прекрасно образованного, хватало, чтобы теперь, не находясь в плену безумия, понять: скорее всего, экстрактом сводящего с ума древесного гриба парили курительные лампы, которые он зажигал, чтобы поддерживать здоровье. Или в воде, которой барон умывал лицо, как-то оказывался сок красной белены. Или в пахнущей травами подушке, которую подарила ему Сарья, чтобы он легко засыпал, мелким порошком прятался огустник зеленый.

Или, или… Столько приемов.

И пока Адэлинда по-подростковому честно и открыто бунтовала, пока ее кидало из желания угодить в стремление доказать свою независимость, Сарья попросту планомерно подтачивала разум отца, лишая того авторитета и создавая вокруг него кокон брезгливой и опасливой жалости – даже от тех, кто раньше считал его своим господином.

Это могла быть только его младшая дочь. Такая потрясающая изощренность, терпение, расчет. Почти красиво, если бы не было так больно.

.

- Теран, а ты хочешь посмотреть на наших? – вдруг обратился к нему Вагур. – Ты это… мож, вспомнишь чего. Мало ли, знакомые лица. Воины там.

- О чем речь? – уточнил утонувший в собственных размышлениях Отерон.

- Так это, церемония. Арно Лисар из Серых женится на Адэлинде Таланитион из Черных, - коверкая фамилию самого Отерона, ответил Вагур, передавая треснутый черенок от лопаты и несколько клиньев для починки этого нехитрого инструмента.

Какая глупость.

- Чье это решение?

- Та кто ж их, именитых, разберет, - покачал головой детина, от которого и правда было наивно требовать подобных сведений. – Наш добрый мастер Марик всегда говорил, что мастер Арно – свой. А у черных кто-то болеет, траур. Вот у нас и отгулять хотят.

- Лисар Адэлинде не пара, - себе под нос пробормотал Отерон. – Неужели идея Сарьи? Как и с болезнью?

- Чего?

- Пойду, говорю, - хмыкнул Отерон, берясь за уже давно забытую телом физическую работу. – И правда, вдруг память вернется.

Если на празднике удастся увидеть Адэлинду и Лисара без Сарьи – быть может, удастся и вернуться. Наверняка младшая дочь занята в войне на границе Разлома, и тогда появляется шанс… небольшой, но шанс. Лисар никогда не был кровожаден, а Адэлинда, как бы себя ни вела, все же любила отца.

Глава 4. Луа (Седаар)

Широко раскрытые глаза на чистом лице, которое она так хотела удержать.

«Вы успокаиваете меня?»

И чуть дрогнувшие ресницы, ставшие еще мягче черты, когда Лаора будто прекратила заставлять себя выглядеть правильно – и просто стала собой. Честной, открытой, излучающей свет, источающей тепло.

«Знаете, даже если в этом есть подвох, все равно спасибо. Как вы себя чувствуете?»

.

Седаар стиснул зубы. Ударил по скале снова, вгрызаясь поисковым буром в ее глубину – там, за тысячами тонн камня, дремали еще не открытые людьми драгоценные жилы, так нужные для получения правильного материала. Их необходимо было взрезать медленно, не позволяя лишнему касаться рубиновой поверхности, и так же бережно перенести в Обсидиановый замок.

- Господин мой? – присела в реверансе бледная, измученная перспективой скорой свадьбы Адэлинда. – Я готова. Что мне делать?

Больше вопрос о предстоящем браке поднимать она не решалась. Только глядела умоляюще, как побитая собака, пытаясь вложить в скорбное трепетание ресниц обещания, которые Седаар и раньше слушал от нее, будто он забыл или мог не заметить, как отчаянно Адэлинда хотела принадлежать черному герцогу, а не серому мальчишке Лисару.

- Меня не будет около часа. За это время расчисти расщелину, пользуясь лишь воздухом. Аккуратно. Тронешь турмалин – провалишься.

- Поняла, - закивала Адэлинда. – Когда вы вернетесь, этой скалы уже не...

- Прекрати, - оборвал ее Седаар. – Сколько можно давать невыполнимые обещания.

- П-простите, - стушевалась Адэлинда. – Сделаю все, что смогу. Я только еще забыла передать! – вдруг подхватилась она. – Сарья умоляла вас о встрече. Ей нужно доложить вам о ходе войны и об отце.

Седаар коротко кивнул – и открыл портал.

.

Тратить время просто так не стоило. Сарья была достаточно умна, чтобы пользоваться ситуацией по полной, так что контролировать ее часто не требовалось. Сначала стоило найти исчезнувших Лаору и Сина, убедиться, что девушка в безопасности – Эгрин вполне могла и убить ее, минуя Ледяного клинка, и оттащить к Оркайору. Каждый миг, что Лаора оставалась наедине с ходящей тенями – единственной, кто мог вытащить Сина и Лаору из Обсидианового замка, - она рисковала, возможно, даже не понимая этого, доверяя бывшей рабыне Оркайора.

Оркайора, который скрыл правду о происхождении Эгрин даже от своего друга, из-за чего Седаар не разобрался с ней сразу.

.

Лорд Арнелиасеайе мрачно вспомнил сожженные волосы Лаоры. Пепел, оставшийся от мягких прядей, преследовал его, как и услужливо подсунутое воображением видение дрожащей, испуганной, не способной защититься Лаоры. Лаоры, которая могла оказаться в любом из тысяч доступных Эгрин миров.

«Но там не было пепла от плоти, - напомнил он себе. – Находясь в пещерах Оруэна, я не смог создать достаточно мощного артефакта, чтобы вживить его ей в кожу. И хорошо, что так».

Седаар не помнил себя таким. Война, сила, подчинение трех сердец миров – все отошло теперь на второй план. Из мыслей не шла Лаора, а сердце полнилось холодным липким чувством, которое он с удивлением определил как страх.

Демон поднес к глазам шарообразный кулон Сина с запечатанным в него волосом Лаоры - почти истлевшая тонкая темно-медная нить мерцала, но не чернела. Жива.

.

Седаара встретила местная луане – королева-жрица единственного островного государства Унсельма. Она приложила ко лбу длинную, изящную кисть – так здесь приветствовали почетных гостей, - а затем прикрыла раскосые зеленые глаза, выказывая доверие.

- Луа Седаар, - пронеслось по рядам унсельмцев, прибывших в древесные дворцы, чтобы самим поглядеть на странного и необычного гостя.

Среди них – невысоких, стройных, гибких – демон смотрелся великаном. Унсельмцы боялись чужака, но он им был чрезвычайно интересен: в матриархальном мире, где мужчины обычно прислуживали женщинам, демон, явно обладающий огромной силой и не собирающийся склоняться перед правительницей, почти что разрушал законы жизни.

- Твой бог ответил тебе? – без предисловий спросил Седаар у луане Уфары.

- Простите, что мои подданные здесь, - прошелестела в ответ Уфара, поправляя травяную ткань короткого, расшитого ракушками платья, надетого прямо поверх широких брюк. Ей приходилось поддерживать себя под поясницу и иногда одергивать одежду на большом животе: до родов оставалось не больше пары недель. – Я не могла ввести луа Седаара в храм, пока мои люди не запомнят его.

Еще один обычай отсталого народа, пусть и живущего в напоминающих альвиарские поселениях, но молящегося среди бескрайних влажных лесов. Десятки, сотни бессмысленных ритуалов. Седаар мог бы щелкнуть пальцами – и весь древесный дворец вмиг вспыхнул бы, а пламя разнеслось бы по густому лесу на сотни лиг вокруг, пока не достигло бы краев суши и не затихло бы в океане.

Уфара видела, на что он способен – Седаар показал ей еще в самый первый свой приход, чтобы быстро заручиться ее поддержкой, - но продолжала упорно гнуть свое, предпочитая видимость соблюдения приличий.

Если окажется, что она переоценила свои возможности, и отследить вспышки силы их таинственный морской бог-прорицатель не может, то стоило подумать о том, чтобы прекратить развитие этой бесполезной цивилизации уже сейчас.

Глава 5. Прошлое и будущее (Седаар)

Образы, которые заполнили сознание Уфары, поначалу были разрозненными. Она будто пыталась вспомнить сразу обо всем, что знала, и не могла решить, за что хвататься. Поэтому на Седаара обрушилась мешанина лиц, ситуаций и символов, из которых вычленить несколько связных линий оказалось практически невозможно.

Однако все, что он видел, точно как-то касалось Лаоры.

Черная лестница и свернувшаяся клубочком девушка, красное бьющееся сердце, лихорадочно сомкнутые руки, теплые объятия, бег сквозь ночь, узорные чугунные решетки балконов, слезы, улыбка, вспышки, красный круг, на который наползал, как в затмении, меньший, черный... Дитя.

- Стой, - хрипло приказал Седаар Уфаре. – Покажи мне каждое. Начни с этого.

- Когда я думаю о них, они исчезают, - прошелестела луане. – Это – то, что может не сбыться. Это лишь вероятность, призрачная. Есть и иная, я помню обе.

Лаора, выходящая на балкон. Странная решетка, напоминающая застывшие в черном металле цветы, а внизу – город, которого Седаар никогда не видел, но смутно знакомый.

Вот Лаора поворачивается – невероятная, прекрасная, светящаяся мягким светом… А на руках у нее темноволосый и темноглазый младенец. Она взирает сверху вниз на башни и мощеные улочки, на весь раскинувшийся в устье крупной реки город, улыбается садящемуся солнцу, золотящему волосы, а ее дитя выглядывает из красно-черного мягкого одеяльца, тянет к ней руки, хватает за локон, тянет на себя.

Лаора смеется, наклоняется, носом касается носа ребенка, а потом целует его в лоб.

И за ее спиной, размываясь, раздается голос самого Седаара. Что он говорит, разобрать никак не получается – Уфара не знает этого языка, - но тон нежный, теплый. Быстро промелькнувший черный плащ, тепло слившихся в световую вспышку объятий… Лаора оборачивается назад, излучая лишь любовь, и протягивает ребенка отцу.

Отцу.

- Оставим ему Альвиар как песочницу, - наконец, удается различить собственный голос. – Лет через пятьдесят.

Лаора молчит. Ее нежная улыбка, золотящий волосы закат, сияющие глаза. Нежные руки, которыми она обхватывает за пояс подошедшего мужа…

.

Седаара выбросило из воспоминания Уфары. Задыхаясь, он поднес предплечье к лицу: казалось, оно все еще хранило тепло прикосновения, хотя он и наблюдал все скорее со стороны, чем изнутри. Сердце колотилось как бешеное. В образе он почти не различил собственного лица, завороженно глядя лишь на Лаору, но знал его выражение – такого счастья он не видел в зеркале ни разу. Никогда.

Мышцы сводило от желания снова обнять жену, а душу – от жажды той же наполненности. Демон почти ощущал быстро ускользающий, тонкий медовый аромат мягких волос. В обращенной к нему улыбке не было болезненного восхищения, как если бы демон поработил Лаору, не было похоти и одержимости. Одна лишь любовь.

Пораженный, Седаар оперся спиной на неровную стену грота. Образ истирался, становился совсем прозрачным, теперь уже сложно было вспомнить решетку балкона, пейзаж, узор на простом платье Лаоры. Лица пропали последними – и оставили за собой только бьющееся ощущение абсолютного счастья.

Седаар посмотрел на почти висящую на его предплечье Уфару. Глаза ее были закрыты.

Чуть не выругавшись, коря себя за то, что позволил чувствам взять верх и из-за этого, возможно, что-то упустил, он снова погрузился в ее мысли – и тут же контраст взрезал его грудину болью.

.

Замок, похожий на замок Оркайора. Он сам стоит над кровавой грудой того, что раньше было демоном. Белое, словно каменное лицо забрызгано кровью. Вот он подходит к этой куче мяса, с презрением шевелит ее носком сапога. Стены словно давят с боков, свод – сверху. Тишина наполнена силой, запахом металла и восторгом победы, но за этой стертой эйфорией – пустота.

Картина чуть меняется – и снова перед глазами замок. Невнятные, размытые лица женщины и детей-демонят, умоляющих не трогать их мать. Растянутый под потолком отец семейства, на глазах которого Седаар совершает кровавое, долгое убийство, еще одно, еще. Наслаждаясь рвущимся из горла воплем демона, но не чувствуя удовлетворения от мести.

Седаар выходит, все такой же пустой, оставляя за собой кровавые следы, отяжелевший плащ волочится красной рекой по лестнице. Поднимает к глазам простенькую сферу с черным – мертвым – волосом...

Ни Лаоры, ни сына. Только боль и жестокая, ничего не меняющая месть.

.

В этот раз Седаар тряхнул Уфару, приводя жрицу в сознание, ослабляя хватку принуждения. Сердце драло на части, и тем страшнее это ощущалось, когда он думал о том, что наблюдал раньше.

Демон заглянул в еще замутненные глаза луане:

- Как она умерла в этом пророчестве?! – прорычал он, приподнимая Уфару над землей.

- Я не помню, - прошептала луане. – Я не знаю.

Некоторое время демон держал женщину так, а затем, все же совладав с собой, поставил ее на землю. Та снова робко обвила его кисть своими мягкими руками.

- Что еще? – выдохнул Седаар, сосредотачиваясь, запрещая себе думать о смерти Лаоры.

Глава 6. Укус (Син)

Син проснулся на закате младшего солнца.

В Унсельме не существовало ни вечера, ни ночи. Единственное, что позволяло местным отличать один день от другого – это полный цикл закатов и восходов обоих солнц: сначала из виду медленно пропадало одно, меньшее – они называли его младшим, - а большее солнце как раз входило в зенит. Затем старшее солнце тоже почти уходило за горизонт, а младшее висело над самой водной кромкой.

Старшее солнце всегда оставляло за собой шлейф света. На островах полоса рассвета сливалась с полосой заката, но здесь, посреди океана, хотя бы этого не было – одно солнце. Почти ночь.

Сил за время сна немного прибавилось. Впрочем, сейчас, когда лучше было не творить заговоров и вообще не обращаться к пластам мира, чтобы никто точно не смог отследить подобных «вспышек», весь внутренний резерв шел на самоисцеление – и это оказалось кстати. Измученное стазисом и последовавшим за ним рывком тело медленно восстанавливалось.

Над Сином колыхалась тканевая крыша центрального навеса. Вездесущая жара, которую потомок юе никогда не любил, висела в раскаленном, влажном воздухе одуряющим маревом. Мужчина потянулся к стоящему рядом глиняному стакану – тот оказался полон теплой, но все равно освежающей воды.

- Проснулся, молодой господин, - приторно поприветствовала его Эгрин, отодвигая полог. Демоница была абсолютно нагой, и ее это явно не смущало. Солнце, бившее из-за спины Эгрин, съедало стройный силуэт. – Я не выбросила твою девчонку за борт, хотя она скучна и…

- Замолчи, - прервал Эгрин Син. – И оденься.

- Неужели мое голое тело смущает тебя? – колокольчиками рассмеялась Эгрин, тут же юркая внутрь и в несколько движений оказываясь в ногах у Сина. Она присела на колени, оперлась ладонями по обе стороны от его ног и потянулась, как кошка, изгибая спину и сжимая и приподнимая груди изящными предплечьями. – Не ожидала такого. Или, может, я тебе неприятна?

Как и всегда, Эгрин была невероятно красива. Как и обычно, это не вызывало у Сина никаких чувств – так можно смотреть на помесь изящной статуи и хитроумного капкана. Эгрин же, пользуясь тем, что ее хозяин все еще слаб, схватила его за ладонь – и положила себе на дрожащий от напряжения плоский живот. Кожа ее оказалась на ощупь мягче шелка.

Увидев, как быстро Син отнял руку, Эгрин снова рассмеялась. А затем почти по-хозяйски провела по его бедрам, а затем и по бокам, отчего-то оказавшимися голыми, хотя Син точно помнил, что оставался в рубашке.

- Я сняла, чтобы тебе не было жарко, - тихо, низко, обещающе промурлыкала Эгрин. – Чтобы ничего не мешало. На твоем теле столько шрамов, господин. – Ее быстрые пальцы плясали на оставшихся от многочисленных битв рубцах чрезвычайно умело и маняще, так что Син даже ощутил предвестник сладострастного транса. – Я зализала бы твои раны, как зверь, мой господин.

Изящные, но сильные, как когти кондора, кисти скользнули по брюкам, касаясь уже возбужденной плоти.

- Пошла прочь, - устало выдохнул Син.

Эгрин не посмела ослушаться. Правда, отодвинулась с обиженным выражением на лице.

- Но мне скучно. Нельзя говорить на тайном языке, нельзя общаться и воспитываться твою бестолковую Лаору. Вокруг только вода. Мне это надоело.

- Будешь ныть – швырну за борт и прикажу плыть за плотом, - бросил ей Син, и Эгрин стиснула зубы. – Что произошло, пока я спал?

- Твоя девчонка ловит рыбу. Она столь глупа, что не поняла сразу, как работает тканевой опреснитель воды, и установила его вверх дном, - лениво протянула Эгрин. – Обросла, как мальчишка. Голый затылок шел ей больше. Ходит сюда, причитает. Боится за тебя. Скажи мне, господин, неужели ты из-за этой малышки меня прогоняешь? Неужели заводит то, что она младше и слабее? Я могу быть и слабой, и такой тихой, что она не услышит...

Син не стал отвечать, только прикрыл ладонью глаза. Эгрин часто пыталась склонить его к подобному. До момента, как она отказалась от свободы в замке Кариона, Син считал ее рвение заданием Оркайора. Теперь же подозревал, что демоница все-таки по-своему искренна, считая, что он – ее спаситель.

Но Лаора… Син знал ее совсем малышкой, воспитывал, был ей ближе, чем любой человек на свете. Даже думать о ней как о женщине было дико – как об инцесте или даже развращении ребенка. Эгрин этого не понимала – вероятно, она никогда не ощущала себя ребенком, и с момента уничтожения клана у нее не было хозяина, который ее бы не использовал именно так. Она ощущала себя красивой и желанной вещью.

Так что объяснять Син смысла не видел – это значило бы нанести демонице рану, в которой не было никакого смысла.

.

Откуда-то из-за пределов навеса раздался вскрик, затем протяжное шуршание и всплеск.

- Эгрин! – донесся слабый крик.

Син вскочил на ноги, отбрасывая с пути демоницу. Перед глазами заплясали золотые и красные искры, а деревянная палуба показалась зыбкой, как при шторме, но это его не остановило.

И уже спустя мгновение Син тянул руку вниз, к неуклюже барахтавшейся в воде и державшейся за край плота Лаоре. Когда он уже поднимал ухватившуюся девушку наверх, она вдруг ойкнула и вцепилась в его запястье с утроенной силой, чуть не прорезав кожу ногтями.

- Что случилось? – крепко обнял Син мокрую насквозь воспитанницу, почему-то неуклюже осевшую в его руках.

Глава 7. Интерес кровавого лорда (Каидан)

- А Эгрин знает, что ее дочь у вас? – вырвалось у пораженного Каидана. Осознав свою ошибку, он тут же спешно попытался смягчить свою наглость, которая могла многого стоить, когда дело шло об Оркайоре: - Господин.

Но кровавый лорд, очевидно, находился в отличном настроении.

- Знает, - с усмешкой ответил он, разглядывая через каменные прутья девочку лет десяти, сидевшую на подоконнике, свернувшись, как звереныш. – Но в материнском инстинкте ее я не уверен. Она всего раз просила меня за эту девчонку.

Сквозь спутанные рыжие волосы девочка кидала на демона и его слугу быстрые, испуганные взгляды и молчала, словно пытаясь превратиться в камень, который ее окружал. Пол, потолок, стены – все светилось ровным голубым светом, и в камере не было ни одной тени. «Ходящие тенями», - вспомнил Каидан.

По всей «комнате», как называл ее Оркайор, были разбросаны книги, что порядком удивило Каидана. Большое окно без занавесок придавало камере вид почти комнаты, если бы не прутья и не отсутствие текстиля. В углу стояло что-то вроде каменного гроба без крышки, тоже освещенного. По внутренней стороне этого кокона струился мягкий материал, в котором, похоже, предполагалось спать.

- Она нас видит? – почему-то шепотом спросил Каидан.

- Привыкла, что должна молчать, как хорошая зверушка, - положил Оркайор ладонь на толстые, диаметром с запястье, каменные выросты, служившие решеткой и, похоже, дверью. Те медленно померкли, стали прозрачными и пропали: теперь комната стала словно окончанием длинного коридора. – Иди сюда. Дай мне руку.

Хоть тон его почти не поменялся, слова прозвучали чуть мягче. Каидан вздрогнул, когда девочка сорвалась с места, будто ее ужалили, и не просто подошла, а подлетела к Оркайору, вкладывая в его громадные ладони худые пальцы. Наверно, боялась, что хозяин накажет ее за промедление.

Как она живет здесь?!

Оркайор невозмутимо перевернул запястье девочки, полоснул ногтем по голубым венкам, и красная жидкость, оформившись в шар, пропала. Девочка поднесла освобожденное запястье к лицу – ранка заживала прямо на глазах, закрывалась. Пленница – или рабыня? – молча поклонилась и вернулась на подоконник.

- Она все время здесь?.. – прошептал Каидан.

- Ну зачем же? – усмехнулся Оркайор. – У нее есть няня и компаньоны, в задачу которых входит воспитать ее верно.

- Она боится вас.

Тут Каидан встретился со взглядом Оркайора и прикусил язык. Действительно. Можно подумать, сам он не боится, или любой, у кого есть разум, не трясется от одного упоминания имени кровавого демонического лорда!

- Ледяной клинок достаточно умен, чтобы не оставлять мне своей крови, - задумчиво проговорил он. – Но мне хватит прямой кровной связи Эгрин и ее дитя. Между родственниками всегда мерцают кровавые нити. Как ты думаешь, слуга Седаара, мы успеем быстрее твоего господина?

Это звучало издевательски. Словно Оркайор предлагал Каидану предательство, которого последний не до конца понимал, и наслаждался этим.

- Да, если теперь мы найдем Эгрин, – послушно ответил Каидан, на самом деле не зная ответа и втайне надеясь, что Оркайор встретится с Седааром и проиграет ему снова.

- Для этого нужно, чтобы она поранилась и не побоялась позвать меня.

Каидан недоуменно моргнул. Поранить демоницу было почти нереально, а о том, станет ли Эгрин звать Оркайора, он вообще предпочитал не думать. Сейчас бы передать весточку лорду Седаару!

- Когда ты увидишь Седаара, то любым способом должен кое-что у него забрать, - почти лениво проговорил Оркайор. – И сделать это так, чтобы Седаар не заметил. Проговоришься, как-то покажешь это – я сниму с тебя кожу. И откажусь меняться с Седааром слугами обратно.

- Понял, - сглотнул слюну, показавшуюся ему песком, Каидан.

Он заспешил за Оркайором, стараясь не отставать.

Решетка затвердела. Девочка поглядела на Каидана и, когда Оркайор отвернулся, откинула рыжие локоны назад и с ненавистью оскалилась, от чего слуга даже вздрогнул.

***

Увидев разбитые прямо под кронами деревьев грубые шатры, Каидан подумал, что это – принадлежащие бескультурным аборигенам джунгли Таса, но стоило поднять голову вверх, туда, где сквозь плотную листву пробивался сразу с двух сторон солнечный свет, он понял, что этот мир ему абсолютно незнаком.

К тому же, внизу и вдали, если проследить за дорогой, можно было разглядеть невысокие башни и деревянные крыши домов.

Похоже, это место служило местным чем-то вроде рынка: на полотняных и сплетенных из натянутых на жесткие каркасы лиан прилавках лежали одежда, фрукты, какие-то стеклянные фиалы и кожаные украшения. Приглядевшись к людям, бросившимся врассыпную от открытого Оркайором портала, Каидан заключил, что не так уж они и примитивны: одежда, украшения, даже устройство их шатров оказалось сложнее, чем ему померещилось на первый взгляд.

Оркайор, в его багровом плаще, выглядел как рана на плоти этого солнечно-зеленого мира. На фоне невысоких и узкокостных людей, в ужасе попрятавшихся за шатрами и зеленью, он был воплощением неуместной, разрушающей темноты. Каидан, обычно не слишком жалевший случайно попадавшихся на пути людей, сейчас поймал себя на радости: хорошо, что местные догадались не навлечь на себя гнева Оркайора.

Голоса смолкли. Зато птицы кричали, как будто им драли перья, звенели и тикали какие-то насекомые. Одуряющий, влажный жар облепил Каидана, и он машинально прошептал заговор, создающий вокруг ветер и освежающий вспотевшее лицо. Плетение вспыхнуло, потянулись порывы воздуха, и кто-то, спрятавшийся недалеко, охнул.

Значит, мир без магии.

Демон сделал несколько широких шагов к завязанному шнуровкой шатру – похоже, так, сплетая протянутые в опаленные металлом отверстия волокна, здесь «закрывались». Наверно, Эгрин была внутри, раз демон, ни слова не говоря, взрезал эту смешную и неудобную палатку, чтобы пройти внутрь.

Каидан поспешил за господином и успел как раз вовремя, чтобы увидеть, как тот схватил Эгрин за шею. Рядом уже – когда успел? – лежал труп одного из местных с перерезанным горлом. Демоница болтала ногами, извивалась, пыталась разжать пальцы Оркайора. При этом в глазах ее Каидан не заметил страха – только покорность, будто она принимала правила игры.

- Не пытайся уйти до того, как отпущу тебя.

Оркайор не угрожал. По выражению лица Эгрин Каидан понял, что кровавому лорду и не требовались угрозы. Вспомнилась девочка – она была очень, очень похожа на мать. Как Оркайор приучил Эгрин так бояться его?

Демон поставил женщину на землю, и она тут же опустилась на колени, пряча лицо между прижатых к земле локтей. Кусок ткани, которым демоница обмоталась на манер платья, провис, елозя по траве, а поверх него огненным водопадом упали рыжие локоны.

- Вы отдали меня Сину, господин, - прошептала она.

- Ледяной клинок остался должен мне. И как думаешь, я не рискну убить его слугу? – иронично спросил Оркайор, подходя к Эгрин вплотную. Носки его сапог касались ее пальцев. – Где Син и Лаора?

- Я не могу ответить на этот вопрос, как не могу предать хозяина, - прошептала Эгрин. – Но не смею перечить вам. С тех пор, как вы отдали меня, я стала такой неуклюжей. Все время царапаюсь и вспоминаю вас. Прошу вас, господин, задайте вопрос иначе!

- Иначе, моя неловкая девочка, - усмехнулся Оркайор, небрежно отбрасывая тело торговца и опускаясь в кресло. – Сина здесь нет. Зачем он послал тебя сюда?

- За лекарством для Лаоры, - блеснула зубами Эгрин, уже поднявшая лицо. Глаза ее торжествующе сияли. – Эликсиром, что поможет ей избавиться от боли и яда морского гада. Такие живут лишь очень далеко от берега, на большой глубине.

- Хорошо, - кивнул Оркайор. – Но почему Ледяной клинок не пошел сам?

- Я не могу сказать, - почти проскулила Эгрин.

- Веселая игра начинает надоедать мне, - посуровел голос Оркайора, и женщина сжалась. Но все же он продолжил: – Что могло статься, приди сюда Син, а не ты?

- Его перемещение мог бы отследить сильный демон. Я пришла, пользуясь тенью, и этот же демон вряд ли сумел бы заметить меня.

Оркайор некоторое время молча глядел на Эгрин. На губах его играла пугающая задумчивая улыбка. Вот он жестом подозвал Каидана – тот едва подавил желание броситься на землю, как демоница. Такая поза – коленопреклоненная, как у раба, - казалась рядом с кровавым лордом наиболее безопасной.

Конечно, Каидан уже привык и так не поднимать головы, сгибаясь в пояснице, которая со временем начинала сильно болеть – стоило ему распрямиться вне тренировочной площадки, следовавший за этим удар, насыщающий кровь болью, напрочь отбивал желание проявить своеволие. И это жуткое желание испугало Каидана.

- Да, господин, – привычно склонился он.

- Мы пойдем с Эгрин, Каидан. – Оркайор провел по губам ногтем. – Повеселимся. Посмотрим на девочку, которую так охраняет Ледяной клинок и так ищет Седаар. Наверняка она – что-то особенное. Или скрывает массу тайн. Мой друг никогда никем не был увлечен, а я знаю его многие сотни лет.

- Вы готовы поссориться с другом?

Быстрая, ослепляющая боль уронила Каидана на землю, и он скукожился, как младенец, молясь, чтобы этот нестерпимый миг прошел. И он прошел, оставив за собой только слабость.

Глава 8. Целитель (Лаора)

Сквозь пелену лихорадочного тумана Лаора слышала какой-то шум, словно что-то большое и твердое мерно ударялось о палубу плота. Ей даже подумалось, что это только чудится: горячка все никак не спадала, и мир видился мутным и влажным.

Она приподнялась на тюфяке – тканевый полог бился на ветру, и сквозь него проникали лучи вездесущих солнц. От этого мельтешения быстро стало дурно, но девушка не стала возвращаться, а наоборот, встала, с трудом балансируя на одной ноге.

Если бы не резкая боль, когда она наступала на обожженную стопу, Син вообще не пошел бы на риск. Лаора понимала, что жизни и здоровью ее ничего не угрожает, и что поднявшаяся температура так же спадет в течение суток. Ни одна система органов задета не была, и кровь медуза не отравила, так что потерпеть сутки-двое боль и жар не видилось страшным.

Однако Син оказался другого мнения.

.

Лаора хотела откинуть полог и выползти на палубу, но перед ней неожиданно возникла Эгрин. Нозди демоницы раздувались, словно ей пришлось пробежать несколько лиг.

- Я не нашла лекарства, зато привела местного целителя, - протянула Эгрин торжествующе. – Он вылечит твою ногу. С господином Сином они уже поговорили. Господин… Целитель! – крикнула она через плечо. – Наша больная здесь!

Лаора устало опустилась обратно на пол. Что-то не давало ей покоя, но было никак не понять, что именно. Казалось, на миг только прикрыла глаза – а стоило прийти в себя, под навесом она была уже не одна.

Местный целитель своим телосложением напоминал демонов. Громадный, почти такой же высокий, как Седаар Карион, почти такой же широкоплечий. Неужели в Унсельме живут настолько рослые люди? В джунглях Альвиара Лаора никогда не была, но опекун рассказывал, что туземцы невысокие и тонкокостные, ловкие, как обезьяны. Этот же походил скорее на медведя.

И одет он был необычно, хотя это Лаору как раз совсем не удивило. Седую голову покрывал капюшон – только несколько перечных прядей выбивались у шеи. Капюшон этот переходил в длинное платье, из-под которого виднелись кончики кожаных то ли туфель, то ли сапог. Глаза целителя были закрывала полоса ткани, как если бы он был слепым. А кожа… может, вина жара, но Лаоре чудилось, словно поверх лица мерцает белая маска, повторяющая черты и частично сглаживающая их.

В незнакомце чуялось что-то демоническое. Это тоже вызывало тревогу, но Лаора успокоила себя: сильные маги чаще всего являлись далекими потомками демонов, Син не раз говорил об этом. И все же…

- Эгрин, подержи моего ученика снаружи, - распорядился целитель, задергивая ткань.

Потом он внимательно, почти оценивающе осмотрел ощутившую его взгляд даже через ткань Лаору с головы до ног, не остановив взора на ране. И сделал невроятное, чему Син бы возмутился: повел пальцами, создавая из воздуха кресло, и сел в него, нависнув над Лаорой с мрачной неизбежностью.

Неужели опекун не сказал лекарю о магии? Мысли путались.

- Пожалуйста, не творите заклинаний здесь, - робко попросила Лаора.

- И как же я должен тебя лечить? – усмехнулся целитель.

- Я не знаю, - признала девушка. – Мой опекун…

- Иди сюда, - приказал мужчина, и от его низкого голоса по спине пробежал холодок.

Лаора с трудом поднялась – противиться казалось абсолютно немыслимым, - и застыла на одной ноге, как цапля, цепляясь за одну из стоек, на которую была натянута ткань. Глаза закрывались.

Вообще-то, надо было бежать к Сину. Ему стоило знать о заклятии, которое незнакомец только что применил…

- Никуда ты не пойдешь, - поставил Лаору перед фактом целитель. – Дай мне руку.

Как во сне, девушка протянула ладонь – и ее тут же пронзил короткий, но очень глубокий укол. Быстрая вереница капель побежала вверх, от венок Лаоры к укутанным в перчатки – в такую жару! – пальцам лекаря. Вот он стиснул кулак, словно сворачивая шейку мелкой птице, и Лаора смогла опустить руку.

- Вы взяли у меня кровь, - прошептала она.

- Зачем? – иронично поинтересовался незнакомец, словно этот вопрос не Лаора могла бы ему задать.

- Чтобы узнать обо мне больше, - выдохнула девушка первое, что пришло в голову. И повторила его слова: - Зачем?

- Чтобы узнать о тебе больше.

- Вы не целитель, - отступила Лаора, опираясь на больную ногу, и разве что слезы не брызнули из глаз.

Она попыталась вспомнить какой-нибудь атакующий или хотя бы защитный заговор, но мысли никак не фокусировались ни на чем, кроме боли. Но незнакомец, похоже, заметил и верно истолковал ее замешательство.

- Брось это, девочка. Надо же, разум плавится от жара, а голова работает. Симпатичная. Целитель. А в остальном… довольно обычная.

- Обычная для чего? – уточнила Лаора напряженно.

И снова мужчина не ответил. Вместо того протянул руку ладонью вверх: над кожей перчатки мерцала крупная багровая капля. Вот что-то потянулось от него к капле, пронзило ее – Лаора в этот миг ощутила, будто ее пробрало морозом, - и вышло сверху, растворяясь темной дымкой. И тут же что-то произошло с ногой: словно схлынула боль, а на ее место пришел холод. Но и тот растворился. Лаора пораженно поглядела на стопу: отек спадал.