Спорим, ты влюбишься первым?

Пролог 1

– И вот представляешь, Маш, я пять раз этот тест перепроверил, у меня должно было быть отлично!.. – продолжал неугомонно трещать Толик, мой одногруппник-зануда. – Но нет, Загородский, гад такой, все равно нашел за что снизить оценку!

Зачем? Зачем я это всё слушала? У меня уши вянуть начали от его заунывных речей. Так нет же, кивала, делала вид, что мне интересно. Как будто я вообще хоть что-то запомню из его болтовни… А между тем, Толик так увлекся, что битых пятнадцать минут талдычил мне про свое «хорошо» по информатике.

Если бы не позднее время, я бы никогда не согласилась на его предложение проводить меня. Сдавалось мне, что и он сделал это не из нежных чувств, а надеясь на то, что я помогу подтянуть его по предмету.

И вот, дом мой уже близко. Самое время было сказать что-то в духе: “Спасибо, мне пора”.

Но Толик и не думал замолкать. А перебивать его было неудобно. Все же вызвался помочь проводить, не сослался на занятость или что-то в таком роде, как остальная наши “доблестные” одногруппники сильного пола.

Именно в этот момент и появился он.

Я едва успела остановиться и придержать за плечо не закрывающего рта Толика, прежде чем возле нас с визгом шин затормозило спортивное авто. Невольно задержала дыхание.

Под мерную долбежку басов дверь со стороны водителя распахнулась практически сразу, выпуская звук на просторы тихой улицы. Но это было неважно. Сердце принялось отбивать чечётку, когда я узнала в водителе того, кого меньше всего на свете хотела видеть.

Он выбрался из машины, грациозно и стремительно. А его взгляд безошибочно нашел мой, захватив в капкан и вызвав неконтролируемый прилив крови к моим щекам.

– Толик, – всполошилась я, перебивая парня и напрочь забывая о хороших манерах, – а пойдем ко мне? Только быстрее!

Не дождавшись ответа от обалдевшего Толика, схватила его за руку и потащила в сторону своего подъезда. Словно на прицепе. Да и неважно, лишь бы побыстрее скрыться от столь дерзких и нахальных глаз.

– Воу, – донеслось нам в спину, а у меня ноги подкосились от властных ноток в его тоне, – помедленнее.

– Маша… – встал как вкопанный Толя, с недоумением смотря на Макса. – Ты что, с ним общаешься?

На его фоне мой одногруппник выглядел как-то хило и блекло. Этакий шваброид, с растрепанными волосами и какой-то сыпью на щеках. Но мне было абсолютно безразлично все это. В данный момент Толя, сам того не подозревая, был небольшой, но преградой, защищающей меня от наглого мажора.

– А чего у меня лично не спросишь? – хмыкнул самодовольно Макс, отчего губы его растянулись в хищном оскале.

– Нет, я его не знаю, – буркнула я, стараясь не смотреть на эту привлекательную морду. – Обознался он.

– Что ж ты, Маша, врешь так неумело? – с наигранной досадой покачал головой Макс. – Я парень её, – это он уже более холодным тоном, бросил растерянному Толику. – А вот, что ты за хрен?

– А я… никто. Я никто, – торопливо выдал тот. Прозвучало это испуганно и как-то двусмысленно.

– Вот и хорошо, – делая вальяжный шаг к нам, гипнотизируя нас своей неторопливостью, произнес Макс. – Тогда свободен.

И Толя, даже не попрощавшись и не смотря на меня, быстрым шагом, двинулся в противоположную от своего дома сторону.

С тоской наблюдала за ним. Последняя надежда на спасение только что смылась от меня.

– Даже не смей ко мне подходить, – не оборачиваясь, произнесла холодным тоном.

Как только совести хватило приехать, после всего, что случилось. Хотя, о чем это я? Где совесть и где Макс?

– Я уже, – вздрогнула от его хриплого голоса.

Пролог 2

По телу прокатилась волна дрожи, будто кто-то за шиворот снега насыпал. Я даже на расстоянии ощутила жар его тела, слышала дыхание и сама невольно дышала все чаще, а в нос постепенно проникал аромат его парфюма. Он дурманил голову, окутывал меня пряным запахом порока.

– Послушай… – победив свои гормоны и сделав суровое лицо, развернулась к нему.

– После. Обязательно послушаю, – перебил он меня насмешливо.

– Нет. Сейчас, – возмутилась в ответ, в отчаянии сжимая кулаки.

Я даже в глаза ему смотреть не могла. Он подавлял меня своей энергетикой. Мощной, взрывной, похожей на волну цунами.

– Не могу, – склонившись к моему лицу, выдохнул он мне едва ли не прямо в губы.

Я невольно повернулась, отступив. Мысли кружились вихрем, возвращая в день, когда он также позволял себе много лишнего, и… я, как дура, поддалась его напору.

– И почему же? – сузив глаза, постаралась сосредоточиться на реальности и придать своему голосу жёсткости. То было случайностью. Ошибкой, повторять которую я была не намерена. Никогда!

– Сейчас я думаю о другом и просто могу не услышать тебя, – самонадеянно продолжал вести игру Макс, ни капли не сомневаясь в том, что я уже в его власти.

– О… чем? – сбилась с мысли из-за его настойчивой двусмысленности в речи, мой голос дрогнул, а сердце сжалось, будто бы в ожидании каких-то важных слов.

– О том, как ты развратно стонешь, когда я вхожу в тебя. Как ты, словно кошка, мурлычешь от удовольствия и трешься лобком о мой…

– Хватит! – кажется, я покраснела ещё сильнее. Лицо просто пылало от его похабных и грязных словечек.

– Нет, – чутко уловив мою слабую сторону, заявил Макс, уничтожая разделяющее нас расстояние и нежно касаясь моего плеча. Голос его звучал тихо и завораживающе. – Ты кричишь: “ещё”. А после течешь прямо на мой член…

– Это невыносимо! – задыхаясь от крайней степени стыда и унижения, нервно сбросила его руку со своей. – Ты издеваешься?

– А ты хочешь сказать, что все не так было? – одна его бровь приподнялась в иронии, но лицо при этом оставалось таким же невозмутимым.

И от этого весь мой боевой настрой сдулся. Как он может быть таким спокойным, нашептывая такие вещи?!

– Да. Нет. То есть так было. Но больше никогда не повторится, – сбито проговорила в ответ.

– Уверена? – Макс хмыкнул. Тихо, не улыбаясь. И смотря на меня так пристально, что казалось, будто ещё немного, и я загорюсь, словно факел.

– Абсолютно, – заявила, безуспешно борясь с химией, что творилась в моем теле из-за его присутствия. – Я тебя никогда не прощу.

– Тогда проверим.

С этими словами, он просто подхватил меня на руки и закинул себе на плечо. Взвизгнув, попыталась высвободиться. Да только это было бесполезно. Совершенно упертый и борзый тип.

– Отпусти меня. Я кричать буду, – очень неубедительно пригрозила ему.

– Обязательно будешь. До хрипоты. Моё имя. Кончая, – по-собственнически сжав мне через тонкую ткань платья ягодицу, согласился этот нахал.

– Ага, – фыркнула в ответ, – я больше никогда с тобой спать не буду, – заерзала на его плече, пытаясь скинуть обнаглевшую руку со своей попы. – Ты уже получил всё, что хотел. Отвали от меня!

– И не подумаю. Потому именно спать, Маша, я с тобой и не собираюсь, – припечатал он, распахивая дверь своего авто и закидывая меня в салон, будто что-то легкое.

Я наивно полагала, что Макс пойдет на водительское место, и я смогу выбраться из машины. Но он словно считал мои мысли или у него были совсем другие планы. Так как он сел рядом, закрывая дверь.

– Мы никуда не поедем? – севшим голосом, спросила с волнением.

– Ты куда-то хочешь? – усмехнулся Макс, положив свои горячие ладони на мои прохладные бедра.

От разницы температуры кожа мгновенно покрылась мурашками. А я всерьез рассматривала вариант залепить пощечину по холеному лицу. После всего, что он сделал, после того, как растоптал мои чувства. Этого было бы даже мало.

Глава 1

Макс

– Макс, ты вообще меня слушаешь?! – поморщился от визгливых ноток в голосе Лизы.

– Нет, – лениво глотнул виски, бросив на неё равнодушный взгляд.

И какого хрена она ко мне подсела? Как будто я пиздец какой приятный собеседник. Прямо бы сказала, чего хочет, – глядишь, и разговор бы покороче вышел.

Но нет, Лиза – девушка Глеба, а значит, табу. Не то чтобы я горел желанием, конечно. Эти её надутые губы и тонна косметики на лице – не мой типаж. Кто вообще придумал, что мужикам нравятся такие «улучшенные» куклы?

Я никогда не был ангелом, ни по характеру, ни по своему долбанному моральному облику. И, чёрт возьми, именно это и цепляло девчонок, которые искали «плохого парня» для острых ощущений. Обычно я не против сыграть в их игру, но сегодня настроение было дерьмовое. Всё приелось: клубы, бухло, гонки, эти одноразовые интрижки. Как будто я застрял в бесконечном дне сурка, где всё одинаково серое и бессмысленное.

– Почему? – Лиза надула свои большие губы, думая, что это должно меня завести. – Может, мне сразу к делу перейти? – она попыталась изобразить роковую соблазнительницу, но выглядело это как дешёвая пародия.

Её рука поползла по моему бедру, а сама она прижалась ближе, утыкаясь мне в руку своими силиконовыми прелестями.

– Давай, – я откинулся на спинку дивана, начиная расстёгивать джинсы.

Все они такие – смелые на словах, а как доходит до дела, сразу паника. Есть, конечно, те, кто без тормозов, но это редкость.

– Прямо тут? – её глаза округлились, и я чуть не заржал от её шока.

– Ага. Зачем куда-то тащиться? Мне и тут норм. Ну, давай, – я приподнял бровь, уже видя, как она начинает сдуваться.

Лиза оглянулась, будто ожидая, что кто-то ей подскажет, как выкрутиться. А потом выдала такое, что я не удержался и расхохотался:

– Ладно, только Глебу не говори.

Вот это поворот. Мисс «порядочная» вспомнила про своего парня. Какая прелесть, аж тошно. Я скинул её руку и встал, прекратив ржать.

– Детка, если хочешь кого-то удовлетворить, не упоминай при этом других мужиков, – я наклонился к ней, понизив голос, – это базовое правило. Заучи и повторяй перед сном.

Девушка покраснела, будто и правда была невинной овечкой. Смешно.

– Вот вы где! – Глеб, сияя как новогодняя ёлка, перекричал музыку и хлопнул меня по плечу. – Я вас по всему клубу ищу. Лизунь, ты чего такая грустная?

Лиза тут же потупила взгляд и одёрнула юбку, будто не она только что предлагала мне развлечься. Двуличие уровня бог. А ведь Глеб расписывал её как ангела во плоти – честную, чистую, непорочную. Серьёзно, друган, ты ослеп?

– Коть, я в туалет ходила, заблудилась, – проворковала она. – Смотрю, Макс сидит, скучает.

Я хмыкнул. Скучал – это мягко сказано. Только вот не по бабам, а в целом по краскам жизни. Все как-то слилось в один нескончаемый поток тоски. Такой… слегка сатирической даже.

– Ты у меня такая заботливая, – Глеб расплылся в улыбке и притянул её к себе. Они тут же начали целоваться, а я сделал ещё глоток, сдерживая желание заржать над этим цирком.

– Макс, ты куда свалил? Я там один с тремя кальянами, как дебил, – проворчал Влад, подходя к нам.

С его габаритами, коротким ёжиком и цепью на шее он выглядел как качок из девяностых, но нытьё делало его комичным.

– Ты ж плаванием занялся, – бросил я, – вот и разрабатывай лёгкие. Пока тебе, – я кивнул на Лизу, – не предложили другие способы.

– Чего? – Влад явно не въехал.

– Мальчики, – Лиза снова влезла со своим писклявым голосом, – пойдёмте за стол? Хочу шампусика.

– Погнали, – оживился Глеб.

Боже, друг, когда ты успел стать такой тряпкой? Был же нормальным пацаном, гонщиком, от девок отбоя не было. А теперь – «Лизунь» и «шампусик».

– Идите, я тут посижу, – буркнул я.

– Как же это мы без тебя? – возмутился Глеб. – Вечно куда-то сваливать начал. Колись, телку… ой, то есть девушку от нас скрываешь какую-то?

– Зачем ее скрывать? Выбирай любую в этом клубе, и она уедет со мной, – хмыкнул не понимая его логики.

Не было смысла больше здесь оставаться. Все мои планы побыть в одиночестве пошли нахер. Поэтому двинулся вместе с друзьями к VIP-комнате.

– Вот это самомнение, – рассмеялась Лиза.

– То, что на тебе девки сами виснут, мы и так знаем. Но прям любая, это ты загнул, – не поверил мне Влад.

– А что так? – изогнул в иронии бровь.

– Есть девушки порядочные, они только по любви с парнем спать будут, – вновь влезла Лиза со своим ценным мнением.

– Например, такие, как ты? – я посмотрел на девушку, и она аж поперхнулась. – Глеб, напомни, где ты с Лизуном познакомился?

– Эй! – возмутилась она.

– В приложение для знакомств, я тебе говорил, – Глеб, как ни в чём не бывало, обнял свою «порядочную».

– А, точно, – я кивнул с серьёзной миной. – Прямо рассадник девственниц и верных жён.

– Там полно нормальных девчонок, – Лиза гордо вскинула подбородок.

Мы как раз дошли до нашего столика и расположились на диванчиках.

– Лизунь, запомни: любую. Вообще любую, – я откинулся назад, глядя на неё с ленцой.

– Вот так сразу? Сходу? А потянешь? – её глаза загорелись, будто она уже представляла, как я облажаюсь.

– Берешь меня на слабо? – я прищурился.

Азарт – единственное, что ещё хоть как-то будило во мне интерес.

– А вот и да, – горделиво заявила девчонка. – Ребят, вы все свидетели. Сейчас наш золотой мальчик самолично подписал контракт с дьяволом.

Глеб в удивлении посмотрел на свою девушку, а мне оставалось лишь наблюдать за этим театром абсурда. Сомневаюсь, что он хотя бы раз заглядывал в ее соцсети. Уверен, в этой даме ещё много сюрпризов припрятано.

– Что затих? Слился, Макс? – рассмеялся Влад, занявшийся своим стейком.

– Да без проблем, – легко вернулся к теме разговора. – Выбирайте. Даю неделю, и любая будет бегать за мной, как привороженная. Даже девственница.

Глава 2

Какое же это было убогое утро. Даже хуже, чем обычно.

Серая, мерзкая погода. Лужи. Пробки. И хронический недосып, который глухо бил в висках пульсирующей болью, будто кто-то расстарался с молотком внутри черепа.

– Да куда ты, блядь, прёшь?! – срываясь, опустил окно и выкрикнул это в спину водителю, подрезавшему меня так, будто участвовал в каком-то слепом квесте «доберись до места назначения, не включая мозги».

Купил, сука, права — и радуется жизни.

– Максим, ты вообще меня слышишь? – в динамиках телефона зазвучал голос матери.

Я уже и забыл, что она была на связи. Как швырнул телефон на пассажирское сиденье, включив на громкую связь, так и забыл.

Пришлось вытянуть руку, что поднять его, а после закрыть окно.

Закатив глаза, прижал аппарат к уху.

– Да, конечно, мам, – отозвался с подчеркнутой мягкостью, не сочетающейся с моим реальным желанием немедленно закончить этот диалог.

– Нам с отцом уже почти под пятьдесят. Мы устали ждать внуков. Именно поэтому в субботу ты должен навестить...

Вот и началось. Очередной эпизод бесконечного семейного телесериала под рабочим названием «Макс, женись».

Я едва слышно выдохнул, сжав руль сильнее, чем того требовала ситуация.

– Ты присмотрись к ней, Максим… Она хорошая. Умная, скромная. Сейчас такие — редкость.

Эта фраза звучала так, будто мать предлагала мне ручную породу кошек, выведенную в ограниченном экземпляре.

Где-то на заднем плане моего сознания щёлкнул переключатель раздражения.

– Не бывает хороших, – отрезал, бросив взгляд на бампера машин впереди, перестраиваясь в правый ряд и не особо заботясь о вежливости.

Мы проходили это десятки раз.

Одна и та же пластинка, заевшая на тех же словах.

Пункт первый — «порядочная».

Пункт второй — «из хорошей семьи».

Пункт третий — «ты не молодеешь, сынок».

Прямо-таки набор критериев для поставки в семью по прайсу.

Разговоры эти стали регулярными.

Такими навязчивыми, что я уже почти чувствовал себя участником реалити-шоу с кастингом на роль “жены идеального сына”.

Я, конечно, и сам тот ещё бракованный экземпляр. Порченый товар. Папа бы сказал — «непрофильный актив». Но именно это позволяло мне легко и хладнокровно разбирать девчонок по запчастям.

Кто-то хотел стабильности — я давал нестабильность.

Кто-то мечтал о «мужчине с планами» — я плевал в их планы и трахал по настроению.

Все они, по сути, делились на две категории.

Одни — откровенные шлюхи, которым плевать, кто сверху, лишь бы были деньги и власть.

Другие — ледяные стервы, которые делают вид, что не такие. Их я тоже использовал. Иногда — просто из принципа.

Были, конечно, исключения.

Редкие. Как затмение. Но, как правило, и они быстро теряли обаяние.

– Сына, – голос матери стал резче, звонче, словно перешёл из режима заботливого бубнежа в железобетонную команду. Она, как всегда, вовремя уловила — я вылетел из разговора, мысленно оказавшись уже совсем в другом месте.

– Что? – спокойно, почти лениво ответил, притормаживая у поворота к университетской парковке.

Неожиданно, даже для самого себя, я поймал себя на ощущении, что вид здания не вызывает привычной отвращённой гримасы. Ни раздражения, ни желания послать всё к чёрту и уехать обратно под одеяло.

Наоборот. Где-то в подкорке зудело ощущение, похожее на предвкушение. И дело было не в парах, не в преподавателях и уж точно не в знаниях. Просто я уже знал: скоро появится повод встряхнуть эту унылую декорацию. Разогнать пыль. Взбодриться.

– Ты понял, Максим?

Да, конечно. Прийти в субботу, чтобы познакомиться с «хорошей девочкой». Вернее, очередной куколкой с надутыми губами, маникюром в тон айфону и мечтами о премиальной свадьбе.

Но, ничего. Посидим. Поболтаем. Посмотрим, сосёт ли она лучше, чем выглядит. Может, хоть ради приличия постарается.

– Да, мам, мне пора. Отключаюсь. Спишемся, – отрезал, не давая ей разогнать новые доводы.

Сбросил вызов.

Воцарилась тишина — не внешняя, внутренняя. И в этой тишине остался лишь устойчивый, неприятный привкус: то ли злость, то ли скука, то ли просто всё вместе.

Я уставился на свою руку, стиснутую на руле. Суставы побелели от напряжения. Челюсть тоже сводило.

Всё это начинало давить.

Показушная, стерильная стабильность, будто навязанная извне: правильные разговоры, одобряемые связи, приличные цели, фальшивая вежливость. Даже удовольствия — как по расписанию, как по инструкции.

Ни жизни, ни вкуса. Только видимость.

Подняв голову, я уставился на здание универа. Наружность — блестящая. Престиж, статус, амбиции. А внутри — пусто. Стекло, бетон, чужие лица, ни одной эмоции.

Как и у меня. Всё стерильно до отвращения.

Нужно было что-то, что прорвёт эту плёнку. Что-то, что выдернет из этой колеи. Что снесёт башню. Без предупреждения. Без одобрения. Без плана.

В голову, будто по трубке капельницы, медленно просочилось воспоминание. Вчерашняя сцена в клубе — фоном, как в замедленной съёмке.

Лиза, сияющая от предвкушения. Глеб, хлопающий по плечу.

И главное — экран смартфона с фото. Девушка с холодным, цепким взглядом. Белокурая, аккуратная, вся какая-то цельная. Маша.

Не хищница, не размалёванная «королева вечеринки», а серьёзная и хрупкая девушка. С таким выражением лица, будто сразу бы поняла, что я — ходячая опасность, и даже в мыслях не собиралась давать мне фору.

Вот почему я её и запомнил.

Я усмехнулся, прижав лоб к рулю. Губы скривились в хищной ухмылке.

Ну конечно. Почему бы и нет?

«Спасибо, Лизка. Даже не представляешь, насколько ты мне сейчас облегчила жизнь.»

Я откинулся на сиденье, сложив руки за головой, будто всё уже решено.

Эта дурацкая игра со сроком в месяц вдруг перестала казаться такой уж бессмысленной. Лиза думала, что подкинула мне вызов. На деле — подсунула идеальный выход.

Глава 3

Маша

– Блин!

Холодная грязная волна, брызнувшая из глубокой дорожной лужи, обрушилась на меня, захлестнув с головы до колен. Стихийное бедствие в виде чёрной спортивной машины промчалось мимо с шумом, сочащимся из колонок, оставив после себя след из водяных брызг, клочков пыли и… униженной меня.

Я растерянно застыла посреди тротуара. Капли стекали с волос на блузку. Юбка прилипла к ногам. Сумка потяжелела, набрав в себя ещё пару лишних килограммов. Там были книги. Конспекты. Распечатки, за которые я платила последней мелочью.

Всё это теперь хлюпало и пахло сентябрьской непогодой.

Прекрасно. Просто апогей моего дня.

А весь сегодня всё и без того складывалось странно. С самого утра ко мне подходили какие-то незнакомые люди.

Первым был тот парень у туалетов, с растянутой футболкой и банкой энергетика.

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – выдал он, облокотившись на стену, будто участвовал в съёмке рекламы жевательной резинки.

Я промолчала. Просто прошла мимо, поскольку связываться с подобными парнями было не в моем духе. Да и меня ли он спрашивал? Может, я просто случайно проходила мимо в неподходящий момент или он с кем-то меня попутал…

Однако, когда после ко мне подошла девица в универском кафетерии, с глазами как блюдца, держащая матче-латте в пластиковом стаканчике, облепленным наклейками, как бы невзначай поинтересовалась: «Какой у тебя типаж парней?», — я поняла, что случайности неслучайны.

Так что пришла пришла к выводу, что это просто чья-то шутка.

Или нет? Мне никто так толком и не объяснил, в чем подвох.

В конце концов, я подумала: может, это какой-то студенческий флешмоб или рекламная акция очередного паблика. Но чем дальше, тем абсурднее становились эти встречи. Вопросы. Взгляды.

Я пряталась за тетрадями, смотрела в пол, шла быстрее, чем обычно, надеясь раствориться между корпусами. Но возникало ощущение было, будто на меня повесили табличку с надписью «Задай ей тупой вопрос, если не слабо».

А теперь — финальный аккорд.

Лужа. Грязь. Я. И остановившаяся через несколько метров тачка, которая медленно начала сдавать назад.

Я не сразу поверила своим глазам.

Окно со стороны водителя плавно опустилось. И из него — как в замедленной съёмке — выглянул он.

Макс Державин.

Тот самый, кого на экономе обожествляли. Наследник влиятельной и богатой семьи, вечно окружённый вниманием, слухами и парфюмом из люксового бутика. Обладатель безупречно выглаженных рубашек, часов с циферблатом дороже моей стипендии за полгода и глянцевой привычки парковаться так, будто тротуары создавались исключительно под его амбиции. И толпы бывших девушек.

Он, между прочим, никогда со мной не разговаривал. Никогда даже не смотрел в мою сторону.

И это было абсолютно логично.

Я — не из тех, кто запоминается. Серая, незаметная, с философского факультета. Родом из провинции, где аптека работает до шести, а маршрутки ходят по расписанию, которое никто не видел, но все местные его знают по памяти.

Ко всему прочему, на время учебы я жила с бабушкой — единственным человеком, кто обо мне по-настоящему переживает.

Как-то даже Лиза, моя одногруппница и по совместительству головная боль, съехидничала: «Самойлова, ты и так стремно выглядишь, а еще и одеваешься так, будто шмотки в сэконде по акции закупила. Может не будешь ходить на первую пару? Не хочу, чтобы ты была первым, что я вижу с утра. Как будто на моль смотрю».

Я так и не поняла, в чем суть претензии и чем так плох сэкондхэнд, но после этого меня все начались за глаза, впрочем, и в глаза называть «молью». А одногруппница-стерва нашла себе почти легальную отмазку не приходить к первой паре.

Но вернемся к нашим баранам. Вернее, к внезапному проявлению внимания со стороны Державина.

– Садись, Маша, подвезу, – проговорил он, как само собой разумеющееся, глядя на меня со смесью скуки и каким-то остро ощутимым пренебрежением.

Будто бы мы знакомы. Будто бы он вообще знает, кто я.

Я оторопела от абсолютного когнитивного диссонанса. Он не мог говорить это мне. Может, там, сзади, есть ещё какая-то Маша? Или скрытая камера?

Я даже обернулась, чтобы проверить. Позади никого и ничего.

Тогда почему он… Неужто перепутал с одной из своих бывших? Хотя нет. У них обычно грудь больше. И наряды люксовые.

Впрочем, это совсем не мое дело.

– Ты ошибся, – произнесла я с лёгким поклоном, как на защите курсовой, и сделала шаг в сторону, намереваясь обойти машину.

Пальцы сжались на ремешке сумки. Промокшие тетради хлюпнули внутри.

– Эй! Да куда ты намылилась?

Одновременно с его вопросом со стороны машины послышался звук хлопка дверцы. Сердце мое заколотилось в разы быстрее. Да что он пристал?!

Я прибавила шаг.

– Стой! Я с тобой вообще-то говорю, – схватив меня за локоть, заявил он, отчего я обернулась и на мгновение потеряла дар речи, залипнув на открывшейся картине.

Вблизи Державин, конечно, выглядел, словно модель, сошедшая с рекламной обложки журнала. Высокий, широкоплечий, с твердой линией подбородка, прямым носом, чувственными губами, сейчас почему-то недовольно поджатыми. И невероятно темными глазами в обрамлении густых ресниц.

Понятно, почему у него отбоя от девиц нет. Я даже кивнула зачем-то в такт своих мыслей.

– У тебя все хорошо? – с сомнением вопросил он, брови его сошлись у переносицы. – Выглядишь, как мокрая курица, которой мозги отшибло.

– Это потому что я потеряла голову от твоей красоты, – заявила на автомате, и тут же осеклась.

Да что это со мной?! Он меня совсем не привлекает. Я вообще была склонна ценить людей скорее за внутренний мир, чем за внешность. А от таких, как Державин, держаться на расстоянии экрана ноутбука.

– Что? – переспросил он, чуть наклонившись, будто усомнился в собственной слуховой системе.
Голос — низкий, с той самой хрипотцой, что в фильмах часто называют "опасной". Меня же он скорее раздражал.

Глава 4

– Ты… – начала было, ощущая, как из груди поднимается целый водопад слов — колких, справедливых, хлёстких, – …иди…

Но не договорила.

Потому что поняла, что деньги мне действительно были нужны, и это темя меня крайне беспокоила.

А как иначе?

Стипендия у меня была жалкой. Настолько, что вчера снова пришлось врать бабушке, что «деньги на лекарства ещё есть, не переживай», хотя последний пузырёк уже скоро станет пуст. А на прошлой неделе мне и вовсе пришлось отказаться от заказа на репетиторство, потому что дорога туда занимала два часа в один конец, а платили меньше, чем за смену у кассы в продуктовом.

А бабушка тем временем кашляла все сильнее, наотрез отказываясь выделять бюджет на свое лечение и откладывая на «хороший гроб».

Родители и вовсе решили не отсвечивать.

Мама только шептала в трубку, когда мы изредка созванивались, чтобы я не просила лишнего, мол, «самим нечего есть». А отец вечно молчал на фоне, потому что гордость не позволяла ему признать, что мы тонем в бедности.

Да, я поступила на бюджет в хороший вуз на философский факультет. Как героиня провинциальной сказки из театральной постановки с плохим освещением.

Только вот в этой сказке мне не досталось общежития, и вместо шумной студенческой молодости была только крошечная кухонька хрущёвки и осыпающийся балкон.

А еще сварливая бабушка, чей сварливый характер мною воспринимался уже как фон. Да, с ней бывало тяжело, но она была самым родным мне человеком, который поддержал, когда я нуждалась в этом больше всего. Так что ее терять я не хотела ни в одном из возможных вариантов.

Но это же означало, что я отчаялась настолько, что буду продавать свое тело! Пусть и самому популярному парню вуза!

– Нет! Ни в коем случае! – я инстинктивно отступила. – Я не такая…

Максим Державин — воплощение всего, от чего мне стоило бы держаться подальше: наглости, силы, уверенности, которые не нужно было доказывать.

Взгляд у него был… безмятежно-хищный. Такой, от которого у многих просто выключался инстинкт самосохранения. Он смотрел так, будто уже знал, как закончится наш разговор. И этот взгляд поднимал внутри меня бурю протеста.

– Да расслабься, ботаничка, – губы его едва тронула усмешка, в голосе скользнуло нечто ленивое и издевательское. – Я не про то, о чём ты подумала. Хотя…

Я развернулась. Всё. Хватит.

Сначала этот бред с опросами, потом лужа, теперь он. У меня сегодня предел.

– Не знаю, что ты там себе напридумывал, но…

Державин не стал дослушивать. Он резко потянул меня на себе, отчего я ахнула, соприкоснувшись спиной о его торс, ощутимо твердый даже сквозь слой его одежды.

Мгновение, и я уже внутри его машины. Пасмурное небо сменилось приглушённым светом салона. Дверь захлопнулась перед моим лицом с пугающим звуком.

– Эй! – я рванулась к ручке.

– Уже соскучилась? – донёсся его хрипловатый смешок с водительского места, куда он переместился с такой скоростью, будто репетировал заранее.

– Нет! Выпусти меня! – я дернулась снова.

– Сразу после того, как ты успокоишься и выслушаешь меня.

– Не хочу я тебя слушать! И знать не хочу! – голос срывался. – Живо. Открой. Эту. Дурацкую. Дверь!

Он не ответил сразу.

На миг в салоне стало совсем тихо. Только наше дыхание и глухое тикание часов на его запястье.

Максим все еще смотрел на меня. Его взгляд казался почти бездонным, как будто где-то внутри него плавало что-то тревожное, хищное и всё ещё сдерживаемое.

Он всматривался в меня долго, внимательно. Словно пытался запомнить каждую черту своего лица. И вдруг — уголок его губ чуть приподнялся. Максим тихо усмехнулся. Почти ласково.

– Что в этом смешного? – вырвалось у меня, чуть тише, чем хотелось. Голос предательски дрогнул.

Максим вновь не ответил сразу, словно специально действуя на нервы своими паузами.

– Не знал, что ты с характером, – наконец проговорил, откинувшись на спинку сиденья с видом человека, которому приятно наблюдать за паникой других людей.

– Ты вообще ничего обо мне не знаешь, – огрызнулась, стараясь сохранить остатки самообладания.

– Ошибаешься, Машенька.

Я захлопнула рот. Так, имя мое ему известно. Значит, встретились мы отнюдь не случайно.

Пальцы сжались на ткани юбки. Голова запульсировала от догадок, которые не торопились складываться в понятную картину.

– Я знаю о тебе даже больше, чем ты можешь представить… – продолжил Максим, опуская голос до почти интимного тембра.

Щеки вспыхнули мгновенно. А когда его рука потянулась вперёд — легко, медленно, почти лениво, — я судорожно отпрянула, вжавшись в дверцу, как в щит. Сердце ушло в пятки, ладони вспотели.

– Спокойно, – бросил он, не обижаясь и даже не удивляясь. – Я всего лишь хотел помочь тебе пристегнуться.

– Я сама, – выдавила, проталкивая дрожащими пальцами ремень в пряжку, сосредотачиваясь на простом движении, чтобы не расплакаться от стыда и какой-то тупой, необъяснимой тревоги.

Я мимолётом вспомнила о времени и о том, как быстро темнело за окном. Приуныла, поняв, что бабушка будет волноваться, если задержусь.

– Мне нужно домой, – пискнула я. – Меня там ждут.

– Кто? Парень твой? – в его голосе прозвучала насмешка.

Лжец! Ни черта он обо мне не знает! Не было у меня никакого парня.

– Да. Мой парень, – отчеканила я, чувствуя, как в груди поднимается волна ярости. – И он очень переживает, если я не возвращаюсь вовремя.

Максим чуть склонил голову. Усмешка осталась, но в глазах отразилось уже что-то другое. Нечто более хищное и задумчивое.

– Это проблема, – проговорил Державин почти беззвучно, будто размышляя вслух. – Впрочем, не стенка. Подвинется.

Я уставилась на него, не скрывая подозрения. Что он вообще несёт? Какая ещё стенка?

Скажи, что я тебе (не) нужна

Соня Янс