Спустя пять лет

Глава первая

Кая смутно помнила этого мальчишку. Помогает в библиотеке, да. Сирота и очень старательный, за него просили, и она разрешила.

Вот только прямо сейчас старается он явно не о том. Во всяком случае, Кая точно не ожидала, завернув за высокие библиотечные шкафы, обнаружить свою младшую дочь, весьма пылко целующуюся с этим мальчишкой.

– Кхе-кхе, – холодно дала знать о своём присутствии королева, недовольно сжимая в руке тяжёлый том с историческими хрониками.

Голубки в страхе отпрянули друг от друга, но настоящий ужас снизошёл на них в тот момент, когда они осознали, кто именно их застукал.

– Мама... – одними губами пробормотала бледная-бледная Лея. От того, что она стала совсем уж белая, губы после поцелуев казались особенно красными.

Мальчишка дёрнулся было загородить её собой, но холодный взгляд королевы намекнул, что не стоит лезть на рожон.

– Поставьте на место, – спокойно велела королева, протягивая ему свою книгу.

Рука его слегка дрогнула, но ей не понравилось скорее то, что губы его упрямо сжались, и столь же упрямым был взгляд, которым он старательно не смотрел ни на неё, ни на принцессу.

– Пройдёмте к вам, – как только мальчишка исчез за полками, повелела Кая, оборачиваясь к дочери.

Та, состроив холодно-вежливое лицо, присела в реверансе и отстранённо заявила:

– Как прикажет Ваше Величество, – и на лице её тоже застыло весьма упрямое выражение, которое не понравилось королеве ещё больше, чем сам факт тайных поцелуев.

До покоев принцессы они прошествовали в полном молчании.

И, только уединившись с дочерью, Кая корректно и аккуратно разразилась красивым монологом на тему необходимости для принцесс блюсти приличия.

Монолог был логичен, прекрасен с точки зрения риторики и весьма зануден.

Лея слушала внимательно и даже чуточку виновато, но упрямое выражение проступало в её взгляде всё отчётливее.

Наконец, королева закончила с нравоучениями и потребовала:

– Мне требуется твоё слово, Лея. Мне не хотелось бы лишать человека должности из-за легкомыслия моей дочери, но я могу оставить его на службе только в том случае, если ты пообещаешь, что ваше общение прекратиться.

Кае казалось, что она нашла оптимальное решение. Ей, совершенно точно, не хотелось быть бесчувственным тираном, который карает за юношеские ошибки. Но и оставлять ситуацию без контроля было, решительно, невозможно! Взять с дочери слово — отличный способ и тихо закрыть это дело, и показать своё доверие к ней, и научить ответственности.

Однако, как выяснилось, педагогика не была сильной чертой Каи, потому что принцесса, вместо того, чтобы с готовностью схватиться за такой приличный способ реабилитироваться, напротив, дерзко задрала подбородок и заявила:

– Я вам такого слова дать не могу, матушка!

То, что королева была огорошена этим заявлением, понять можно было только по тому, что лицо её приняло крайне отрешённое холодное выражение.

– Что ж... – с некоторым недовольством резюмировала она спустя минуту, видя, что дочь и не подумала идти на попятный. – Тогда мне остаётся только освободить господина... как-его-там... от должности.

Глаза Леи вспыхнули... яростью? Кая аж сморгнула от неожиданности.

– Ты этого не сделаешь! – воскликнула дочь на грани того, что можно было бы назвать криком.

Кая наклонила голову набок, прищурилась и посмотрела на неё с удивлением. Повышать голос на свою мать и на свою королеву?

– Он должен учиться! – нервно взмахнула руками Лея. – Ты не можешь просто выгнать его!

Аккуратным движением сложив ладони перед собой на уровне живота — с годами она заметно пополнела – королева мягко напомнила:

– Вы целовались, и ты отказываешься дать мне слово в том, что такого больше не повториться.

Поперхнувшись новой гневной фразой, дочь пошла некрасивыми красными пятнами от смущения. Кая уже думала, что теперь-то у неё прояснится в голове, и они придут к пониманию, но та, вопреки чаяниям матери, гордо выпрямилась и заявила с беспримерной гордостью в голосе:

– Я люблю его. И я выйду за него замуж!

Королева в удивлении приподняла брови. Губы её дрогнули в сдерживаемом смешке, что не укрылось от принцессы.

– Даже не вздумай смеяться! – всплеснула она руками. – Я сказала, и я выйду! – упрямо повторила она.

Уже не таясь, Кая широко улыбнулась. Этот бунт её немало насмешил.

– Дорогая, – заметила она ласково, – это очень мило, что ты так защищаешь своего... приятеля, – постаралась она подобрать нейтральное слово. – Но, думаю, тебе не стоит разбрасываться столь громкими словами.

– Почему это? – гордо поведя подбородком, возразила Лея.

Полюбовавшись умением дочери держать себя, Кая мягко высказала очевидное:

– Но ты не можешь выйти за него замуж, милая.

К её удивлению, дочь передёрнула плечами, словно отмахиваясь, и повторила:

– Почему это?

Глава вторая

Просить отца о чём бы то ни было Лее не пришлось, потому что королева добралась до мужа первой.

– Вы знаете, что вытворила наша дочь?! – с порога воскликнула она, врываясь в их общую гостиную, где король-консорт мирно проводил вечер с интересной книгой.

– Которая из?.. – индифферентно уточнил он, не прерывая чтения.

У них с супругой были совершенно разные представления о том, где начинается это «вытворили», поэтому он не видел причин вскакивать и возмущаться раньше времени.

– Лея! – королева принялась нервно расхаживать по гостиной, заломив руки. – Она… она целовалась с библиотекарем!..

– В пятнадцать? – позволил себе удивлённо приподнять брови король-консорт, после чего с сомнением в голосе протянул: – Вы правы, дорогая, стоило подождать ещё хоть пару лет, – и спокойно вернулся к чтению.

Королева возмущённо всплеснула руками.

– И это всё, что вас беспокоит?! – воскликнула она.

Тот пожал плечами, вздохнул, с тоской посмотрел на книгу и всё-таки отложил её, потом встал, подошёл к супруге и нежным привычным жестом взял её подрагивающие ладони в свои.

– Вашего беспокойства хватит на двоих, дорогая, – мягко отметил он. – Поэтому позвольте мне побыть оплотом спокойствия.

Как ни взвинчена была Кая, манера супруга вызывала у неё тёплую сентиментальную улыбку.

Она отчаянно давила эту улыбку – ей казалось, что ситуация требует от неё предельной серьёзности, – но та всё же выразила себя в её голосе, когда она перешла на домашний тон:

– Рэн… – она беспомощно взглянула в глаза мужу. – Но она кричит, что выйдет замуж только за него!.. или сбежит!..

– Лея? – удивился тот, смаргивая и пытаясь прикинуть, как велики шансы на то, что дочурка исполнит свою угрозу.

Пришёл к выводу, что Лея может, но говорить об этом жене не стоит, потому что это только спровоцирует её на усиление давления на дочь.

– Ей всего пятнадцать, – вместо того мягко заговорил он. – Какие девчонки в её возрасте не испытывают глупых влюблённостей?

Королева открыла было рот, чтобы заявить, что уж она, совершенно точно, ничего подобного не испытывала и не вытворяла, но муж с тёплым смешком перебил её, припомнив её собственную юношескую любовь:

– Да-да, свой шанс целоваться с Се-Крером по тёмным углам дворца ты уже бездарно упустила, милая, так что не завидуй!

– Ты снова делаешь это! – возмущённо обличила его Кая, пытаясь вырвать свои руки.

– Что именно? – с невинным видом переспросил он, руки отпуская.

Бросив на супруга недовольный взгляд, она пояснила:

– Свои дипломатические игры!.. – и снова принялась нервно расхаживать по гостиной, от украшенного резьбой камина – до забитого бумагами и письмами секретера, а потом обратно.

Король-консорт лишь покаянно развёл руками: мол, ну куда тут без дипломатических игр?

– Я его уволю, конечно, – бормотала, меж тем, королева. – Но что она устроит в ответ?

Сегодняшняя истерика дочери произвела на неё впечатление.

Понаблюдав за её мельтешением, король-консорт с досадой воскликнул:

– Да не суетитесь вы так! Давайте сперва разберёмся в ситуации!

Королева хотела было возразить, что тут разбираться не в чем, поскольку ситуация и так предельно прозрачна, но король уже начал действовать: вызвал лакеев, отослал одного из них за документами по проштрафившемуся библиотекарю, другого – за чаем для королевы, третьего – искать самого библиотекаря, дабы забрать у него ключ от библиотеки и велеть ожидать в приёмной.

Как ни странно, череда лаконичных спокойных приказов, которые раздавал муж, королеву успокоила. Присев в любимое кресло с парчовой обивкой, она подумала, что, в самом деле, сейчас они во всём хорошенько разберутся и решат все проблемы. Незачем паниковать, нужно просто изучить дело!

Вскоре она наслаждалась ароматным чаем с мелиссой, а король-консорт, меж тем, перелистывал весьма скромную и тонкую папку, постоянно прихмыкивая.

– Что там? – наконец, не выдержала Кая, выбирая с подноса тарталетку с ягодами – все, как на подбор, были на редкость аппетитными на вид.

– Да гнать вашу разведку надо! – иронично фыркнул король. – Прошляпили всё, что могли!

– Нашу разведку! – досадливо поправила королева.

Досаду её, впрочем, сразу сгладили спелые малиновые ягоды с выбранной тарталетки.

– Моя разведка таких промахов не допускает! – хвастливо приврал король.

Он вот уже тридцать лет управлял внешней разведкой государства, поэтому вечно сравнивал её с внутренней – конечно, не в пользу последней.

– Ваша разведка допускает промахи и похуже! – не осталась в долгу королева, которой было обидно за внутреннюю разведку.

– А! – поймал её на слове король. – Вот видите, то, что наша дочь целуется с библиотекарем, – ещё не самая страшная вещь на свете!

Кая искренне рассмеялась, восхищённая талантом мужа уводить любой разговор в нужную ему сторону.

Глава третья

Едва войдя в малую столовую – роскошное помещение с панелями из светлого дерева и золотым декором – Ней тут же покосился на стол в попытках оценить сервировку. С большим облегчением он заметил, что приборов подано совсем немного – одна ложка, одна вилка и один ножик. Кажется, есть шансы не опозориться! Он, конечно, проштудировал пособие по этикету, но количество упомянутых там нюансов ввело его в полной уныние: совершенно очевидно было, что по книжке такие вещи не выучить.

Нервно расхаживающая по столовой Лея оптимизма ему не прибавляла: она явно не ждала от встречи ничего хорошего, несмотря на, казалось бы, добродушный тон приглашения. Ней, впрочем, подумал, что, если и запутается, сможет повторить за нею – и уж как-нибудь выплывет.

Позволять им и дальше накручивать себе нервы никто не стал; не прошло и двух минут с их прихода, как двери торжественно распахнулись, и к ним присоединилась царствующая чета.

Ней на секунду замер, пытаясь сообразить, нужно ли приветствовать каждого из них по отдельности – или следует отдать общий поклон обоим? Времени вполне оценить ситуацию не было, поэтому он решил, что лучше уж перестараться.

– Ваше Величество, – отдал он поклон королеве, а после повторил второй для короля-консорта: – Ваше Величество.

За ним эхом отозвалась Лея – правда, придерживаясь формата семейного завтрака, она обратилась к родителям неформально: «Матушка, отец!»

Королева благосклонно кивнула дочери:

– Лея! – перевела взгляд на Нея и с лёгким холодком в голосе приветствовала и его: – Господин Дорне.

Король-консорт на приветствия размениваться не стал.

– Что за славненькое утро! – вместо того, весьма весело и живо отметил он, подвёл жену ко столу и выдвинул для неё стул. – По всем приметам, погода теперь установилась летняя!

Ней поспешил последовать его примеру и отодвинуть стул для Леи.

Дальше, впрочем, его ожидало некоторое затруднение. Стол был квадратный, и сервирован так, чтобы на каждой стороне сидело по человеку. Король вполне уверенно сел напротив королевы, а Нею, соответственно, оставалось место напротив Леи – но, чтобы до него добраться, ему нужно было обойти либо королеву, либо короля. Ней не очень хорошо разбирался в этикете, поэтому совершенно не представлял, с какой стороны ему следует пройти.

«Хоть под столом пролазь!» – досадливо подумал он, даже покосившись на край роскошной накрахмаленной скатерти, но в итоге решил обойти со стороны короля-консорта – наверно, так будет правильнее? Королева же главнее, и ей за спину заходить совсем уж недопустимо?

Гневных окриков не последовало, и Ней сделал вывод, что если и напортачил, то не так уж сильно.

Как только все расселись, слуги подали первое блюдо – к облегчению Нея, вполне себе обычную кашу! Едва ли здесь можно что-то сделать не так!

Впрочем, прежде, чем есть самому, он украдкой поразглядывал остальных: мало ли, какие тут есть подводные камни. Как минимум, он помнил, что есть какое-то правило про то, что то ли нельзя есть, пока не начнут монаршие персоны, то ли нужно закончить есть, если закончили они. Что-то сложное и непонятное, в общем.

Королева, отломив кусочек булочки, ножичком намазывала на неё хлеб. Лея делала так же, но Ней решил не рисковать и обойтись кашей. Про булочку он тоже помнил что-то странное: то ли её нельзя резать, то ли её как-то по-особому держать надо. Нет уж, нет уж! Лучше простая и безопасная каша!

Король-консорт, вон, благополучно ест её ложкой, как и все простые смертные. Так что и Ней решился приступить к трапезе.

Разговор не клеился, потому что единственным, кто имел расположение говорить, был король-консорт.

Ней слишком стеснялся и боялся сболтнуть что-то не то, Лея дулась на мать, а та была, в свою очередь, недовольна ссорой с дочерью.

После каши принесли какие-то незнакомые Нею кургузые и маленькие колбаски, кучкой на едином блюде для всех; он впервые видел такое и даже не представлял себе, как их едят. Он осторожно скосил глаза на королеву: та, вилкой перенеся одну колбаску себе на тарелку, аккуратно отрезала кусочек ножом, придерживая остальную часть вилкой. По правде сказать, колбаска была такой маленькой, что из неё только два куска и получалось. Лея, как обратил внимание Ней, заморачиваться не стала, и просто откусывали с вилки, не пытаясь ничего резать. Решив, что лучше перебдеть, Ней принялся тщательно копировать манеру королевы.

Колбаски оказались безумно вкусными, и он даже взял себе вторую.

Он бы и третью взял – на блюде их было достаточно – но постеснялся показаться несдержанным.

Беседа всё ещё не клеилась. Король-консорт бросал на жену раздражённые взгляды: мол, почему я тут один отдуваться должен? Та эти взгляды благополучно игнорировала.

Ней подумал, что ему стоило бы проявить любезность и светскость и что-нибудь сказать; но он решительно не знал, что именно. Он попытался взглядом спросить совета у Леи, но та как раз насуплено переглядывалась с матерью и не заметила. Тогда он отважился взглянуть на короля-консорта – тот казался самым оживлённым участником трапезы.

Король не подвёл. Перехватив взгляд Нея, он тут же почуял, что нашёл собеседника, готового вступить в разговор, и тут же легко открыл новую тему:

Глава четвёртая

Эти пять лет пролетели для Нея необыкновенно быстро.

Сперва он исступлённо принялся учить анжельский – преподавание в Кармидере велось именно на этом языке, а Ней совсем его не знал, и ему было нужно до начала учёбы овладеть им на высоком уровне.

– В смысле – не знает анжельского?! – с глубоким потрясением переспросил король-консорт, когда его люди донесли, что парень всё свободное время зубрит язык.

Король сам родился и вырос в Анджелии, и в своё время ему самому пришлось учить райанский язык в катастрофически сжатые сроки. Однако анжельский-то был самым сложным из языков, и решительно не представлялось возможным, чтобы даже самый усидчивый и талантливый ученик сумел бы овладеть им за два месяца на таком уровне, чтобы слушать университетские лекции.

– Ну, значит, не одолеет и первую сессию, – с некоторой даже досадой резюмировал король.

Мальчишку ему было жалко, и он и впрямь был готов поспособствовать его образованию; но про своё незнание анжельского ему следовало сказать сразу.

Впрочем, провал парня так или иначе решал проблему, и король только постановил помочь ему пристроиться где-то в Анджелии после того, как его выгонят из университета.

Естественно, анжельским за два месяца Ней овладеть не смог, но упрямство не позволило ему сдаться. Он исправно посещал все лекции, на слух записывал совершенно непонятную ему тарабарщину и потом так же её и заучивал, по мере сил пытаясь разобрать хоть что-то. Первую сессию он так и сдал – на чистом зазубривании. Пару раз даже сам не понял, о чём именно его спрашивали преподаватели и что именно он им отвечал – просто выдавал заученные наборы незнакомых слов.

Как ни странно, это шарлатанство никто так и не разоблачил.

Возможно, потому что преподаватели делали некоторую скидку старательному иностранцу, который проявлял такое рвение.

Так что весь первый год обучения прошёл для Нея как в чаду – в попытках овладеть одновременно и самим языком, и тем материалом, который на нём излагали.

Несколько раз Ней писал Лее письма. Поскольку возможности писать прямо во дворец у него не было, он адресовал их в канцелярию Его Величества. Письма эти благополучно оседали в ящике стола короля-консорта и до Леи не доходили.

На втором году обучения, осознав, что письма его не доходят – поскольку от Леи он так и не получил ни ответа, ни весточки, – Ней стал изобретать иные способы с ней связаться. Он узнал, кто из его преподавателей собирается читать лекции в университете Райанци, и постарался произвести на него хорошее впечатление.

Как оказалось, преподаватель как раз и занимался изучением электричества, так что два фанатика нашли друг друга. Весь второй год Ней занимался опытами – энергия из воды у него, определённо, не получалась, но получалось много чего другого, не менее интересного. Преподаватель был в восторге от его пытливого ума и азарта, так что письмо передать согласился.

Конечно, у него тоже не было выхода на дворец, поэтому в Райанци он передал его ректору местного университета – самому высокому должностному лицу из тех, кого знал. Ректор охотно согласился поспособствовать, и позже передал письмо министру науки, вхожему во дворец. Министр науки посчитал, что самый короткий путь передачи письма принцессе, с которой он так-то пересекался разве что на балах и приёмах, – это передать его на совете через её родителей. Так что с таким трудом доставленное письмо не дошло до Леи лишь чуть-чуть, и осело в том же ящике стола, что и предыдущие.

Третий год прошёл для Нея в угаре опытов с электричеством. Он не ел, не спал и не вылезал из лаборатории. Письма он уже отправлять и не пытался, сообразив, что всё равно – не дойдут. Однако время от времени он их всё-таки писал, оставляя у себя. Образ Леи отнюдь не померк в его сердце за все эти годы.

Свидетельством тому был тяжёлый выбор, который Нею пришлось совершить к середине третьего курса.

И Ней, и его преподаватель были абсолютно уверены, что из энергии, создаваемой электричеством, можно получить устойчивый световой источник. Их коллеги отнюдь не разделяли их энтузиазма, поскольку все опыты их в этом направлении упрямо проваливались. Однако смелые экспериментаторы не желали опускать рук, и придумывали всё новые и новые способы получения света из электричества.

Опыты их, конечно, финансировал университет; но идей у них было гораздо больше, чем выделялось финансов, а где взять денег – было решительно неясно. Не раз и не два Ней думал продать если не крестик принцессы, то хотя бы цепочку к нему – в конце концов, что толку в той цепочке? Лея наверняка одобрила бы его решение, потому что она знала, как важна ему наука!

Однако ж, каждый раз, когда он уже было решался, и даже направлялся в город для совершения сделки – его что-то останавливало.

Крестик и цепочка были единственным, что у него осталось от Леи; и потому он наделял их ценностью куда большей, чем те деньги, которые он мог бы за них получить.

Скрепя сердце, он снова и снова отказывался от этой идеи, и, в конце концов, решил, что нипочём не расстанется ни с крестом, ни с цепочкой – до самой своей смерти.

Так закончился уже и третий курс, и Ней показывал себя талантливым и перспективным студентом.

К тому времени король-консорт начал испытывать некоторое беспокойство по поводу упрямства и настойчивости проблемного кавалера – с такого станется и впрямь явиться после выпуска со сватовством! И как он это явление королеве объяснять будет?