Срочно! Женюсь на вашей маме

Пролог

Громкий звонок заставляет проснуться. Не сразу понимаю, что происходит, и откуда этот душераздирающий звук. Разлепляю глаза и вижу, что заснул прямо за рабочим столом. На диване для посетителей храпит мой друг и партнер по бизнесу Ростислав Сафин. Кабинет завален коробками из ресторанов. Отдохнули на славу… Дорвались, как говорится.

— Замолкни, — бросаю взгляд на разрывающийся телефон. Но он не слушается. Настырно продолжает звонить.

— Братан, ответь… Голова сейчас лопнет, — стонет друг, пытаясь натянуть свитер на уши.

Хватаю телефон и рявкаю:

— Слушаю!

— Максим Михайлович… Можно к вам зайти прямо сейчас?..

— Нет, нельзя! — швыряю трубку обратно. Сколько времени? Почему секретарша еще на работе? Или она уже на работе? Бросаю беглый взгляд на часы: восемь тридцать утра. Немудрено, что я не выспался. Даже не помню, во сколько отключился.

Сафин тем временем переворачивается набок и продолжает спать. Ему хорошо, он на диване. А у меня стул не приспособлен для сна. Шея затекла… ноги сводит… а еще говорят, что ортопедический! Вранье!

Ладно, еще пятнадцать минут подремлю… Рабочий день начинается с девяти. А руководителю позволительно немного опоздать. Откидываю голову на подголовник кресла и прикрываю глаза.

— Тр-р-р! Тр-р-р! — снова трещит телефон. Да чтоб это секретаршу… Приучил на свою голову приносить кофе по расписанию!

— Вера, эспрессо сегодня не надо. Аспирин приготовь и не звони мне еще полчаса, иначе я тебя уволю к чертовой матери!

— Максим Михайлович… прошу вас, не увольняйте… у меня тут дети… проснулись. Я не знаю, что с ними делать. Они, наверное, голодные, — почти плачет. Но меня не разжалобить в таком состоянии.

— Что еще за дети?! Здесь детям не место! Возьми и отведи их в детский сад! — не выдерживаю.

— А в какой?

Ну что за мать такая, я откуда знаю в какой…

— Макс! Стой! — вскакивает с дивана Ростислав, мгновенно просыпаясь. Перевожу на него удивленный взгляд:

— Чего ты подорвался?

— Сколько времени?

— Восемь тридцать, — отвечаю ему.

— Так в восьмой или в тридцатый? — переспрашивает Вера, решив, что я имею в виду номер садика.

— Не надо их ни в какой сад! Я ужасный отец! Дай мне трубку! — вопит Сафин.

— Это чего, твои, что ли, дети с Верой? — спрашиваю у друга, но за него отвечает секретарша:

— Нет, Максим Михайлович, не мои, а ваши. Так что с детским садом?

Я окончательно впадаю в ступор, а Ростик тем временем выхватывает у меня телефон и орет:

— Вера, мои близняшки у тебя?!

— Господи, Ростислав, ты же сказал, что Вениамин Петрович за ними присмотрит, пока мы тут… отдыхаем, — постепенно доходит до меня.

Сафин отмахивается, что-то выясняя с секретаршей, а потом кидает телефон и облегченно выдыхает.

— Вениамин взял к себе дочерей только на вечер. Мы договорились, что я их у него заберу, когда освобожусь. А я… у тебя в кабинете заснул и… Забыл.

— Ну видишь, старикан сам привез их к нам. Так что все нормально, — улыбаюсь, делая глоток воды.

— К счастью, да. Сейчас Вера их приведет. Какой же я отец… Какой же я… — продолжает причитать, хватаясь за голову.

— Да ладно тебе. Ничего же не случилось. Перестань сокрушаться.

— Лика ни за что бы так не поступила с родными детьми.

— Ну… — на это сказать нечего. Мы с Сафиным те еще экземпляры… Хотя он же не специально! Просто устал… — Ладно, жди здесь, а я пойду. Надо бы умыться и сменить рубашку. А еще прибраться в кабинете после нашего застолья. Сегодня встреча с важными людьми, а у меня тут… салаты и пицца, — хмыкаю.

— Мне бы тоже освежиться не мешало. А то дети не узнают. Подумают, что папу подменили.

Начинаем хохотать, как два идиота. Но наш смех резко замолкает, когда секретарша заводит детей.

— Вера! Ты кого мне привела?!

— Близнецов, как заказывали, — неудачно шутит, а может, говорит всерьез. Кто разберет, что в голове у блондинки?..

— У меня девочки, Вера. А это пацаны. Пацаны! Понимаешь?!

— П-понимаю… — заикается, бледнея.

— Где мои малышки?! Ксюша! Даша! Господи… Это полный трындец! — ревет Ростислав, почти сбивая с ног секретаршу и выбегая в коридор, будто бы у нас там раздают детишек.

Пока он носится по офису, перетряхивая вещи и заглядывая в шкафы, залпом осушаю бутылку с водой и смотрю на детей, которых привели мне в кабинет.

— М-да… Вот это мы попали…

Чуть раньше...

— Привет, дружище. Как дела? Ты там жив вообще? — звоню своему другу и партнеру Ростиславу Сафину.

— Привет. Выживаю. Лика уехала, оставила на мне дочерей, — вздыхает.

— Бабах!

— Да что опять натворили?! Макс, перезвоню. Не могу говорить!

Слушаю тишину и смотрю на темный экран. Подозревал, что мой друг изменится с женитьбой. Нет… Оказалось, что женитьба не беда. Гораздо серьезнее, когда после свадьбы к тебе в дверь сразу же стучится аист. Да не один, а целая пара. И у каждого по розовощекому младенцу, желающему внимания, заботы и съедающего все нервные клетки. В общем, Сафин круто попал. И вот уже полтора года я вижу его урывками и в основном не выспавшимся и уставшим. Его жена Лика — замечательная мать. Но когда детей больше одного, то им и не хватает одной матери. И Ростику приходится выполнять функцию второй. Ну или по-простому отца.

Но несмотря на это, я в свои тридцать четыре года тоже не прочь завести семью. И даже иногда с завистью посматриваю на то, как Сафин воркует с женой и дочурками. У них своя история, удивительная! Почти как в сказке. Мне же пока не повезло найти такую, чтобы с уверенностью сказать: и жили они долго и счастливо. Что там… знаю, что за спиной про меня говорят, что я женат на работе! Так и есть: почти все время я провожу в офисе, занимая кресло руководителя и держателя акций нашей с Ростиком IT-компании «Март Корпорейшн».

— Максим Михайлович, у вас конференция с Иосифом Иоффе.

— Да, помню.

Секретарша настраивает экран на стене, и через пару минут на меня прищурившись смотрит мой американский дядюшка.

— Доброго дня, Максим.

— Здравствуйте, — распрямляю плечи, чтобы выглядеть более солидно. Хотя куда там… Все в моем кабинете сделано так, чтобы пустить пыль в глаза единственному родственнику, который всегда считал меня неудачником в отличие от своего сына, Даниила. И я даже хотел прервать с ними все контакты, когда узнал, что Даня решил заняться тем же что и я, и потихоньку уводит у нас клиентов, как говорится, по-братски. Но… Внезапно Иосиф Львович делает мне предложение, от которого я не могу отказаться. Предлагает выйти на американский рынок и поставлять программное обеспечение для медицинских центров, которыми заправляет семья, если мы возьмем в долю его талантливого отпрыска.

Посовещавшись с Сафиным, мы решили, что согласны потерпеть не только Даню, но и самого черта за такие бабки. И вот сейчас мне снова предстоит обсуждать условия сделки. Но Иосиф, как видно настроен на разговоры по душам.

— Ты ведь не забыл, что у меня скоро юбилей?

— Нет, как можно?! — мысленно закатываю глаза.

— Я все посчитал… и решил перенести вечеринку из Лос-Анджелеса в Москву.

— Класс…

— Подумал собрать родственников и старых друзей. В общем, жду и тебя с другом.

— Вы про Сафина? — хмыкаю. Эти дурацкие намеки и шуточки уже начали раздражать. Как объяснить дяде, что меня не смешит его «остроумие»? Если я холостяк, это не значит, что меня не интересуют девушки.

— Да, его.

— Спасибо за приглашение. Ростислав придет с женой.

— Ой, как замечательно. Я и не знал, что он женат. Кстати, Даниил будет с невестой. Ты еще незнаком с Катюшей? Замечательная девушка! — начинает рассказывать про счастье сына, и я едва сдерживаюсь, чтобы не зевнуть. — А ты, дружочек, хоть бы ребенка родил, в наше время все можно… — выслушивать очередное наставление нет сил, поэтому я заявляю:

— Ага, слышал, знаю. Так значит, вы не против, если и я тоже приду со своей? Она у меня скромная, мы не афишируем…

— Батюшки! Конечно! — оживляется. — Приводи! Буду ждать с нетерпением. А что за девушка? Как зовут?

— Секрет.

— Ну Максим, что за секреты от дяди? — картинно надувает губы.

— Простите, Иосиф Львович… Тайна о неразглашении. Она так просила. Не любит излишнее внимание к собственной персоне.

— Понимаю, — смотрит на меня с недоверием. А я прокручиваю в голове варианты агентств, где водятся такие вот спутницы на время.

— Ладно, предлагаю вернуться к нашим баранам, то есть к делам, — перевожу тему. К счастью, дядя добился своего и соглашается. Следующий час мы обсуждаем сделку, а потом я нахожу целых пять пропущенных от Ростислава.

— Я-я-я свободе-е-ен! Словно птичка в небе-е-есах! — друг напевает в трубку.

— Да ну?! Куда дел своих девчонок?

— Позвонил Вениамину, пожаловался на жизнь и на то, что мне срочно нужно на работу.

Вениамин Петрович — наш хороший знакомый и бывший коллега. Он почти что дедушка для Ростислава. Хоть и неродной. Вот по доброте душевной иногда и водится с «правнучками».

— Так ты приедешь? — прищуриваюсь, почти не веря собственным ушам.

— Да! Прикинь!

— Так может это… Новый год все-таки был… две недели назад… — как бы невзначай намекаю. Корпоратив в фирме прошел спокойно. Без руководства. Я провел его в постели с простудой, а Ростик дома с детьми.

— А что? Предложение интересное! Когда мы с тобой в последний раз что-либо праздновали?

Катастрофа!

— Макс! У нас катастрофа! В туалете!

— Рос, перезвоню. У меня, оказывается, здесь дети малые кругом. Целый штат! И все ко мне бегут из туалета, видно, попку вытирать в Кембридже не научили. И чему там только учат...

— Понял. Позвонишь мне. Я, честно говоря, заинтригован… — прыскает.

— Я тоже. На связи. — отключаю вызов и обращаюсь к программисту на удивление спокойно. — Чем порадуешь, Роман?

Медленно поворачивая голову… И вижу мокрого парня, с которого стекает что-то черное, похожее на нефть. Вид у Ромки как будто бы он сбежал из преисподней.

— Макс! Там! Там! — вытаращив глаза, пытается объяснить, а я ему говорю:

— Что? Спешишь сообщить, что открыл скважину и теперь не придется кодить? Наденем каски и начнем качать черное золото, прямо из толчка?

— Да ты не представляешь! Там в туалете из крана так фигачит, что можно на Луну улететь!

— И что же ты ко мне прибежал? У вас что, Максим Лобанов и нянька, и сантехник, и мать родная — все в одном лице?! — теряю терпение. А малец тем временем не знает, плакать ему или смеяться от печального вида горе-программиста.

— Да я… растерялся, — разводит руками. — а потом, как завопит, схватившись за голову: — Макс! Плевать на сантехника, плевать на все! У меня же компьютер залило! С программой... Что делать-то?!

— Максим Михайлович! У нас в мужском туалете Черное море! — кричит из коридора менеджер по продажам, повторяя топовый вопрос этого утра: — Что делать-то?!

— Че, че?! Надевай купальник, Лера. На билетах сэкономим, раз море к нам само приплыло, — кричу ей в ответ. А что еще сказать, если цензурных слов не осталось… и за что нам с Ростом такие работнички бедовые? За какие грехи? — Так, давай-ка мы с тобой дяде Водяному хвост на очки натянем? Раз он вместо того, чтобы программу восстанавливать, к директору прибежал от потопа спасаться… — сюсюкаю с малышом, который приготовился реветь. Видимо, от жалости к белым стенам нашего туалета. Бывшим белым стенам.

— Макс, я не знаю, чего делать… там очень важный код… был… для тебя… на сегодня…

Закрываю ребенку уши ладонями и одними губами спрашиваю:

— Объясни мне, какого ху…дожника, ты, Рома, потащил с собой на "трон" ноутбук с такой ценной программой?!

— У меня там вдохновение… приходит.

— И как? Пришло?

— Ну… я почти закончил прогу. Решил руки помыть. Ноутбук подмышкой держал. И тук ка-а-к ба-бахнет! Прямо из крана прицельным огнем. И вода черная! Макс… это проклятье! Я говорил, что не надо нам с тем сомнительным мужиком связываться…

— Ага. Этот сомнительный мужик вполне себе несомнительные деньги нам в платит. А советы свои будешь потом раздавать, когда вырастишь. А сейчас бегом вытираться и за работу. Компу конец пришел? Совсем?

— Похоже на то.

— Немедленно запускай процесс восстановления. Резервную копию успел сделать?

— Она автоматом создается, несколько раз в день… но придется заново часть кода писать.

— Так что же ты все еще здесь?! Программа должна быть у меня через час! Делай что хочешь! Хоть с нуля пиши, хоть с помощью инопланетян добывай машину времени и отправляйся на полчаса назад.

— Макс… это бред.

— Бред с компьютером по туалетам ходить, — кричу ему вслед. Ну и ну… а вроде серьезный пацан…

— Бе-е-д! — повторяет за мной мини-босс.

— Даже ты понимаешь, братан, — жму маленькую ручку, вызывая хохот у дитя. — Как с горшка слезешь, тебя ждет большое будущее.

Набираю номер заведующего по хозяйственной части и прошу его немедленно перекрыть трубу. А после вызвать уборщицу и аварийную бригаду.

— Надеюсь, там никого не смыло, — обращаюсь то ли к ребенку, то ли к самому себе. — Ну… и чего делать-то? — передразниваю голос менеджера. И сам себе отвечаю: — Для начала надо посмотреть записи с камер. Если мини-Лобановы зашли через дверь, то на записи будет видно, кто их привел. Надо расспросить охранника, узнать контакты его сменщика. Он должен был сделать отметку о входящих.

— Ням-ням, — малыш вспоминает про то, что в ящике от него прячется что-то съедобное. А это значит, что нужно кого-нибудь послать. Для начала в магазин.

— Эй, Максимович, как тебя там по имени? А ну-ка, пошли к дизайнерам на машинки смотреть... Держитесь, дизайнеры... мы идем к вам!

В кабинете, где сидят дизайнеры, действительно есть целая витрина с машинами, танками и каретами. Женек увлекается сборными моделями. Поэтому дизайнер при виде мальца приходит в полный ужас.

— М-макс, ты его это… убери. Пусть издалека смотрит. Руками не трогает…

— Это еще почему? — ни с того ни с сего во мне просыпается странное чувство, когда за ребенка готов голову откусить.

— Он мои машинки сломает.

— Новые купишь, тридцатилетний «мальчик». Все равно тебе делать нечего, сиди да собирай.

— У меня проекты…

— …Неделю не сдвигаются с мертвой точки, — заканчиваю за него.

— Вы видели, что творится? В туалете что-то взорвалось… — в кабинет забегает Фролова.

— Голова у Ромы. Слишком напрягся, видно.

— Ой, Максик, это твой племянник?! Какой милый! — замечает Туся, начиная сюсюкать с малышом. Тот улыбается своими пятью зубами. Да, я успел сосчитать, пока он с особенным усердием грызет машину Жеки.

Сказочка

Тихо на цыпочках заглядываю в бухгалтерию. Мальчишки как два принца сидят на импровизированных тронах из кресел, обложенных подушками, и запихивают в рот баранки. Вокруг каждого по две сюсюкающие тетеньки с баночками фруктового пюре. Наши женщины знают, как управиться с детьми. Ни криков, ни плача, ни драк… только смех и щебетание. Вот это да… Можно поучиться.

— Внучка за бабку, бабка за жучку… — главный бухгалтер изображает репку, размахивая из стороны в сторону руками, ну, вернее, «ботвой».

— Бабка за дедку, — поправляет вторая «актриса»: ее заместитель в образе «бабушки». Вон у нее даже платочек на голове с розами… красота!

— Где мы деда возьмем? У нас в отделе чисто женский коллектив… — спрашивает у нее одна из «актрис».

В этот момент доморощенные принцы, перестают смотреть спектакль и, не сговариваясь, поворачивает головы в мою сторону. Вроде тихо стою, в щелку гляжу… а каким-то чудом детки замечают мое присутствие.

— А кто это там у нас пожаловал и подглядывает?! Мы все видим...

Молчу. Вдруг не заметят... Наивный…

— Максим Михайлович, что же вы прячетесь?! Заходите, мы вас баранками угостим... Чаем напоим…

— Я не прячусь. Просто мимо проходил… и уже ухожу. Приятного аппетита, — Убежать не успеваю. Окончательно рассекречен, приходится оправдаться.

— Нам в сказку персонажа важного не хватает. Вы на эту роль как раз подойдете. Давайте, не стесняйтесь, — младшая из бухгалтеров затаскивает меня в центр кабинета на импровизированную сцену.

— Мне работать надо, какой театр?.. Вы чего?!

— Сегодня у нас в репертуаре «Сказка». Вот, — протягивает мне усы из бумаги. — Наклейте для пущей убедительности. Будете отличным дедом.

Вроде бы я только что папой стал, а тут уже дед с усиками… быстро я переквалифицируюсь.

— Ну, знаете… — кидаю в мусорное ведро оригинальный «грим». — Я, вообще-то, вам не клоун, а серьезный человек! Не побоюсь этого слова, директор. Так что… давайте все это без моего участия!

— А-а-а!

— У-у-у!

Как сговорившись, близнецы начинают реветь, глядя на меня так, словно я самый ужасный в мире человек. Они, видимо, несогласны с моим заявлением про клоуна.

— Максим Михайлович… Что же вы так с детишками? Они же сказку хотят, а вы… — к раздосадованным братьям добавляется еще несколько пар «разочарованных» женских глаз. И как тут отказать?! Бросаю взгляд на часы в кабинете. Есть у меня минут десять… Эх…

— Ладно. Будет вам «дедушка» с репкой. Только быстро.

Клею на лицо подобие усов, и одно это заставляет Мишу с Пашей заливисто расхохотаться. И за это счастье в детских глазах можно наляпать себе не только усы. Я почти готов весь бумагой обклеиться.

Странное чувство… Как будто бы сделал что-то героическое… Не меньше, чем спас мир.

— Итак. Дубль, номер два. Сказка. В главных ролях: Лобанов Максим Михайлович в роли деда…

— Так, это мы опустим. Ближе к сути, — поторапливаю голос «за кадром».

— Посадил дед репку… — начинает Наталья Николаевна. — Максим, давайте, сажайте меня. Под стол.

Едва сдерживаю смешок. И когда еще главный бухгалтер добровольно захочет сесть…

— Выросла репка большая, во-о-от такая!

— И тут приходит из одной проверяющей службы и говорят: «А урожай у вас не по закону такой гигантский вымахал. У него дебет с кредитом не сходится. Изымаем». Начинают копать, подкапывать… чтобы докопаться.

— Маша! В сказке такого нет! Ты зачем детей проверкой пугаешь?!

— Это современная сказка… Пускай жизни с малых лет учатся. Продолжаем.

— Подумали, посовещались… И стали ее тянуть. Тянут, потянут, все никак не могут вытянуть. Всю репку обобрали, потом и за бабку, и за жучку… и даже за мышку взялись! Все накопления до последнего зернышка вытрясли, а так и не слезают с деда, — Маша хватает «репку» за руки, пытаясь ее вытащить из-под стола под довольный хохот мальчишек. Театр абсурда на гастролях.

— Так, хватит. Не перевирайте суть сказки! — смеюсь в кулак. — У нас «урожай» чистый. Без нарушений. — грожу пальцем и для пущей убедительности шевелю приклеенными усами. Это выходит довольно смешно, потому что теперь хохочут все, даже репка. От ее смеха стол начинает трястись и ходить ходуном: женщина она красивая. Довольно крупная, в теле.

— Максим Михайлович… Вы что, здесь делаете?! — прерывая наш спектакль, в кабинет влетает секретарша с вытаращенными глазами. — У вас же важная встреча по расписанию, а я бегаю, ищу везде!

— Но ведь еще рано? — киваю на часы, висящие на стене кабинета.

— Так у нас эти часы встали вчера… мы просим, просим… А завхоз батарейку так и не заменил… — жалуется бухгалтер, выглядывая из-под стола.

Сдерживаю поток нехороших слов и смотрю на мобильник. Точно встали! Опаздываю!

— Лобанов… Я вас в приемной жду, а вы тут чем занимаетесь?!

Оборачиваюсь на голос и вижу рядом с Верой одного из инвесторов. Он смотрит на меня не мигая. Оценивает бумажные усы, медленно переводит взгляд на тетку под столом и карапузов с довольными лицами, перепачканными бананами. Картина маслом: «Инвесторов не ждали».

Брат свата жены или все непросто

Допрос с пристрастием начинается.

— Итак, Василий… Давай по порядку. Ты на выезде был?

— Был.

— Детей видел?

— Мальчиков?

— Да! вот они, — не выдерживаю и сую ему в нос фото близнецов. — Этих!

— Вроде они… с бабкой. Гуляли.

— Пока их дом горел? Гуляли? — поднимает брови капитан.

— Не знаю я, что вы от меня хотите? Я приехал пожар тушить. Мне некогда было… Петренко позвоните. Он на улице оставался, пока мы работали… И потом…

— Что за Петренко?!

— Лейтенант, — поясняет. Будто бы мне это о многом говорит.

— Да хоть сам генерал! Звоните скорее! Может, у него Миша с Пашей?!

Меня начинает трясти. Как бы сильно я ни устала после бессонной ночи и переутомления, страх за детей не дает спокойно усидеть на месте. Если бы не таблетка, подсунутая мне врачом после обморока, я бы уже, наверное, была на том свете от стресса.

Мужчины переглядываются. Василий достает из кармана свой смартфон и набирает чей-то номер.

— На громкую связь включайте! — требую, сгрызая ногти от нетерпения.

— Алло?! Вась? Ты чего? Мы же договаривались по выходным не трогать друг друга. Имею же я право отдохнуть?!

— Петренко, ты близнецов вчера куда дел? Маленькие такие, были вместе с бабкой. Помнишь?

— С этой сумасшедшей?!

— Ты на громкой связи, фильтруй, чего говоришь, — шикает капитан.

— Понял, товарищ капитан, исправлюсь, — тут же соображает.

— Почему это сумасшедшая?! — хлопаю ресницами. Тетя Клава хоть и не слишком добрая женщина, но вроде бы справочку от психиатра не имеет.

— Ну… когда дом горел, бабка как побежит туда! Мы подумали, что у нее крыша поехала на фоне пожара.

— Она с детьми в горящий дом побежала?! — распахиваю глаза, не веря в то, что слышу.

— Нет, мальчишек какой-то тетке сунула, а сама как рванет…

— И что? — бледнею.

— Как что? Еле вытащили. Она причитала что-то про ценности, а потом в обморок упала. Ну ее в скорую погрузили и отвезли в больницу.

— Класс… — выдавливаю. — А что за тетка? Где мне ее искать?

— Просто прохожая. Она так и сказала про себя.

— И что, вы у нее даже имя не спросили?! Это же дети…

— Так зачем? Она их не стала забирать, — вдруг заявляет Петренко.

— С этого момента поподробнее…

— В общем, дело было так… Дети плакали, пришлось им пожарную машину показывать, чтобы успокоить. Ну и пока ребята тушили то, что от дома осталось, а скорая увозила вашу бабку, я и не заметил, что тетка под шумок свалила. Оставила на мне детей. Я у соседей поспрашивал, никто не знает чьи. В сумке нашел свидетельство.

— И?! — хором спрашиваем.

— А, вспомнил, — бьет себя по лбу Василий и вклинивается в разговор. — Ты еще на плакат указывал и шутил…

— Какой еще плакат? И что смешного в человеческом несчастье?! — рычу. — Можно конкретнее?

— Ну большой, рекламный… Там какой-то мужик в очках изображен… с информацией про благотворительный фонд… или что-то такое... — тут же оправдывается.

— Не было никаких шуток, не ври! — орет в трубку Петренко.

— Ну не ты, значит, братец твой …

— При чем тут мужик в очках?! — багровеет капитан. — И какой еще брат?! А ну, быстро объяснили, пока я вас погонов не лишил!

— Исправимся, товарищ капитан, — Василий встает по стойке смирно. — Мы свидетельство нашли в детской сумке, а там: мама — Маша Иванова, отец — Вася Пупкин. Ирония в том, товарищ капитан, что таких по всей Москве миллионы.

— И вовсе не Маша! Я Настя! — свожу брови. — А отец у них Максим, а не Вася!

— Точно! Лобанов! — поддакивает лейтенант. — Как на плакате. Максим Лобанов, из фонда. Я его лицо часто по телевизору видал. Вот Гордей и пошутил, что дети его.

— Дети Гордея?! — раздувает ноздри капитан.

— Да нет же, — хором отвечают. — Дети Лобанова.

— А Гордей — это кто?

— Брат его. Не Лобанова, конечно, а Петренко.

— А он что делал с вами на выезде?

Молчание.

— Еще раз спрашиваю…

— Брат в театральном учится, товарищ капитан. Попросился на выезд, в роль, так сказать, войти. Очень осторожно, издалека, — откашливается Петренко. — Его к дому никто не подпускал, все без нарушений... Просто наблюдал за работой. Как свидетель.

— Я вам не мешаю тут?! Может, вернемся к детям? — цежу сквозь зубы, напоминая о себе.

— Да, да. Что было после неудачной шутки про как-там-его?

— Лобанова.

— Ага.

Экспресс-медитация

Детки-конфетки засыпают почти сразу. Вера сидит между ними и выполняет функцию подушки для двоих. По ее лицу непонятно: то ли она с этого момента вообще никогда детей близко к себе не подпустит после внезапной карапузотерапии, то ли, наоборот, резко передумала и завтра же начнет планировать декрет.

Я и сам еще не определился, как моя жизнь после этого случая изменится. Но вместо того, чтобы на дорогу смотреть, постоянно кошусь в зеркало заднего вида. И уж больно нравятся мне эти спящие щекастики… Хотя, как говорится, все мы милые, когда спим зубами к стенке.

Но нервное напряжение от предстоящей встречи с их мамой все сильнее овладевает моим неокрепшим мозгом. Почему неокрепшим? Да потому что мозг у мужчины растет до самой старости, так ученые говорят.

И чего бы мне волноваться? Пришел, увидел… отдал. А я боюсь. Вдруг окажется, что действительно знаю эту девушку? Неспроста же она в обморок при моем упоминании упала… и что-то мне подсказывает, что не от радости. Хотя я не припомню, что кому-то из девушек делал что-нибудь плохое. У меня вообще серьезные отношения были только с одной: «работой» зовут.

Волнение все сильнее, а поездка, как назло, тянется слишком долго: пробки, светофоры… К концу пути я сам чувствую, что руки трясутся.

Так, Максим Михайлович. Возьмите себя в руки! Вам в обморок нельзя. Вы же солидный бизнесмен. Где ваша фирменная маска босса? Видимо, на работе осталась, чтобы подчиненных пугать.

Приехали. Паркуюсь и оборачиваюсь, глядя на мирно спящих детей. И что делать? Будить не хочу.

— Максим Михайлович, вы идите, я с ними в машине посижу, — шепчет Вера.

— Да, ты права, — оглядываюсь и, не заглушая мотор, тихонько выползаю из машины. Надо сходить на разведку.

В отделение меня пропускают на удивление легко. Наверное, на проходной знают о ночном происшествии.

— Вас ждут в пятом кабинете.

— Спасибо.

Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, прежде чем зайти. И не знаю, сколько бы длился мой сеанс экспресс-медитации, если бы дверь не открылась и не ударила меня по лбу.

— Ах ты ж… черт! — хватаюсь за голову, забывая, что приходил в состоянии душевной гармонии.

— Не черт, а майор Лаврентьева, — передо мной возникает дамочка с большими губами. Теперь ясно с какой козой я по телефону общался. — Нечего было под дверью стоять. Вы, кстати, кто? И зачем пришли?

— Тот, кто звонил вам еще утром. И учтите, майор… за ваше отношение к работе и за жгучее желание помочь потерянным детям, вас обязательно наградят. Уж я-то прослежу, — бросаю на нее многозначительный взгляд и рванув на себя дверь уверенно захожу внутрь. Иногда для смелости надо получить по лбу и немного рассердиться. Так что госпожа Лаврентьева хоть для чего-то пригодилась.

В помещении вижу троих. Первым замечаю тучного мужчину в капитанских погонах. Это, наверное, Попов. Рядом с ним молодой, поджарый паренек в гражданском. А в углу, обняв себя руками и глядя в сторону двери, стоит девушка с темными волосами и бледным лицом. На нее падает тень от шкафа, и я не могу сразу разобрать черты лица.

— Здравствуйте… — обращаюсь скорее к ней, чем к остальным присутствующим.

— Максим Михайлович? — уточняет капитан.

— Да. Дети в машине. С ними все хорошо, — снова отвечаю не ему. Девушка в углу вздрагивает и делает шаг вперед на свет.

Всматриваюсь в лицо и глазам не верю.

— Ташковская?! Ты что тут делаешь?

— Разъясните, товарищ Лобанов.

— Это вы мне разъясните. Где Иванова Анастасия? Мать детей.

— Я… — подает голос из угла. — Я их мама.

— Это что, твои дети?! — эхом повторяю.

— Мои…

— А почему ты Иванова? И когда успела родить? — пытаюсь сообразить. Ну конечно, ясно как Божий день! Она вышла замуж и сменила фамилию. Вот поэтому я и не понял, что за Настя. Сказали бы Анастасия Ташковская, сразу бы догадался. Разве забудешь такую… фамилию.

— Я хочу их увидеть, — осторожно говорит Настя. У нее шок, заметно невооруженным взглядом.

— Граждане, вы знакомы? Значит, все в порядке?

Не замечаю этих разговоров за спиной.

— Они спят. Идем, посмотришь.

— Я их забрать хочу, а не просто посмотреть.

— Ну, это понятно. Разбудить?

— Анастасия, может быть, заявление заберете? Раз Максим Михайлович… эм… вам не чужой человек.

— Вы, — тыкает пальцем, — вообще помолчите! — А вы, — обращается ко мне, — верните, пожалуйста, мальчиков. Я очень устала и хочу убедиться, что с ними все в порядке.

— Идем вместе? Или привести сюда?

— Приводите. Нам надо протокол составить.

— Ты здесь останешься? — вижу, что хочет идти со мной, но раздумывает.

— Хм...

— Идите, Анастасия пока подпишет тут, — подсовывает ей какую-то бумажку.

Ладно, не мое дело. Я детей привез? Привез. Теперь просто отдать. И можно спать спокойно.

Под странные мысли в голове выхожу на улицу. Дети проснулись и не слишком довольны, что их оставили развлекаться с Верой.

— Так, ребятки, пора возвращаться к маме, — открываю дверцу и беру одного из близнецов.

Слово «мама» поистине волшебное. По-другому не объяснить то, что малыши замолкают и начинают смотреть по сторонам. Ищут родное лицо.

— Вер, идем, поможешь мне.

— Да, сейчас. Дайте минуту.

Пока мы собираемся, забываем про сумку, потом про шапку, потом про ключи от машины… Настя сама выбегает на улицу и торопится к нам навстречу.

— Максим Михайлович! Я здесь! — девушка бежит ко мне, вернее, к своим сыновьям. — Слава Богу, нашлись! Медвежата мои… Как же я по вам соскучилась!

Кидается ко мне, забирая из рук одного.

— Спасибо вам, — обнявшись с одним, подхватывает и второго. Целует почти плача от счастья. И как у такой хрупкой девушки хватает сил? Мальчишки тяжелые.

В чем я виноват?

Настя отводит взгляд.

— Вы нашли эту бумажку? Она к вам отношения не имеет. Забудьте. Спасибо вам за мальчишек. Нам пора… Всего доброго.

— В смысле бумажка? — напрягаюсь.

— Не волнуйтесь, вас это никак не касается. Имелся ввиду совсем другой человек, — собирается уйти.

— Насть… Подожди. Я не хочу, чтобы ты с ними в метро толкалась. Им спать пора, да и ты устала.

— Не надо, мы доедем, — задирает нос. А я не могу себе признаться, что ищу повод их не отпускать. Но Анастасия отворачивается и быстро ставит на землю начавших капризничать детей.

— И все-таки… Если у вас дом сгорел… где вы будете жить? — кидаю ей в спину.

— Наверное, пока у знакомых, — она оборачивается и взгляд становится растерянным.

— У меня для тебя есть предложение.

Вижу, как эмоции сменяются на лице: от удивления до злости.

— Спасибо, конечно, но нам ничего не нужно от вас. Сами справимся, — с этими словами она берет малышей за ручки и тянет в сторону метро. А я так и остаюсь смотреть им вслед.

Не знаю, что со мной происходит. Никогда раньше за девушками не бегал, а уж за девушками с детьми… Сам не понимаю, зачем это делаю, но ноги бегут, не спрашивая совета у мозга.

Учитывая то, что Настя нагружена тяжелой сумкой и двумя нежелающими идти малышами, нагнать их получается довольно быстро.

Да и мальчишки, похоже, воспринимают наши догонялки как игру. Перестают кукситься и улыбаются своими пятью зубами, глядя на меня. А я улыбаюсь им. Как дебил.

— Максим Михайлович, вам нечем заняться? — Настя в отличие от своих детей вовсе не весела и выглядит уставшей.

— У меня к вам слишком много вопросов, чтобы так просто отпустить. И вообще, можно на ты, — забираю у нее сумку и, не давая возразить, протягиваю руку к правому, Мише. Он отпускает мамину ладонь и на удивление легко идет ко мне. Настя почти открывает рот от удивления.

— Миш, ты куда это?! А ты, Паша? — второй тоже тянет ручки.

— Ко мне, видишь? — сияю. И чего это я такой счастливый?

Детям я, кажется, понравился. Сам не знаю, хорошо это или нет, но взяв на руки Миху, получаю моральное удовлетворение. Отцовский инстинкт, что ли, прорезался?

— Миш… Вернись к маме… — тихо говорит Настя.

— Дети все решили. Вы едете со мной.

— Ладно. Решение принимает глава семьи. А я сейчас по состоянию больше похожа на пятку, — сдается.

— У тебя в семье патриархат. Две головы лучше, чем одна, — хихикаю. С «пяткой» она, конечно, переборщила. У всех бы такие «пятки» были…

— Вот адрес. Отвезите нас туда. Я вам заплачу.

— Чего? — давлюсь.

— По тарифу такси.

— А за то, что они у меня полдня тусовались не хочешь заплатить?

— У меня нет столько денег. Максим Лобанов слишком дорого стоит.

— Слушай, я что-то не припомню, когда успел обидеть. Мы с тобой даже пяти минут не пообщались. Почему ты со мной так разговариваешь, как будто бы я виноват в чем-то?

— Ну… Выгонять беременную женщину не очень хорошо.

Напрягаю извилины. Не было такого, чтобы сам кого-либо выгонял. Вопросом кадров занимается специальный отдел. А я директор.

— У нас работает очень много людей, поэтому лично заниматься каждым у меня нет возможности. Насколько я помню, ты сама написала заявление. Никто тебя не гнал.

Настя бросает на меня мимолетный взгляд, наполненный разочарованием, после которого самому от себя становится тошно. Блин, ну честно! Я ее не выгонял. Особенно беременную.

— Я вообще не знал, что ты ждешь ребенка, ребенков, ну детей, то есть…

Несмотря на ситуацию, Ташковская хмыкает в кулак. Наверное, я для нее круглый дурак. Ну и ладно. Разберемся.

— Так что это за место, где вы жить планируете? — открываю перед ней дверцу машины.

— Знакомая сдает квартиру. Остановимся пока там.

— А где ты была ночью? — внезапно задаю вопрос.

— Максим Михайлович…

— Ладно, не отвечай. Но скажи, почему оставила детей?

— Пришлось, — отмахивается. — Слушайте, я правда устала. Поехали, раз уж вызвались помочь.

Осторожно усаживаю в детские кресла малышей и убедившись, что им комфортно завожу мотор. На этот раз Вера сидит спереди, уставившись в телефон. А мама с близнецами дремлет на заднем. У них там уютно. И я все смотрю и смотрю в зеркало, рискуя проехать нужный поворот.

Ташковская изменилась. Сколько мы с ней не встречались? Года полтора…

Просьба

В последний раз видел ее в офисе. Она приезжала забрать вещи.

Красивая. Вечно улыбающаяся и скромная. Никогда не замечал, чтобы она позволила себе разгуляться или неприлично себя вести на корпоративах. И вообще, кажется, она ни разу на них не была. Знаю, что ее за глаза звали мышкой. Но не потому, что она серая и невзрачная. А потому что маленькая и тихая. Всегда вовремя сдавала отчеты, не одного прогула или опоздания. Безупречная работница! Я тогда очень удивился, что мне принесли ее заявление об уходе. Ну и подписал. Потому что некогда было разбираться. А сейчас понимаю, что зря. Только спустя неделю я понял, что у меня стало на одну причину меньше, чтобы заглянуть в рекламный отдел… Но Ташковская уже ушла, вернее, как позже узнал, уехала к родне в Подмосковье.

Под эти невеселые воспоминания завершаю маршрут, заворачивая к дому.

Двор по указанному адресу совершенно не очищен от снега, если бы не внедорожник, уже завязли бы до лета... И вообще, дом очень старый. Рядом нет ничего: ни детской площадки, ни магазина, ни садика. Край земли, у черта на куличиках. Не лучший выбор для мамы с малышами.

— Спасибо за заботу. Сколько с меня? — роется в кошельке. Как с такой спокойно общаться?!

Не отвечаю. Выхожу из машины, чтобы помочь выбраться маленьким сонным мордашкам.

Без слов беру Пашу на руки, хватаю сумку и тянусь за Мишей.

— Второго я сама возьму.

— Ок. Бери.

Начинает злить своим «я сама».

— Мишуль, пойдем к мамочке…

— Ключ от подъезда есть? — спрашиваю резче, чем хотелось.

— Нет.

— А как ты собираешься в квартиру попадать?

— Там хозяйка ждет.

Прищуриваюсь. Начинаю понимать.

— Ну ладно... Идем. Провожу. Надо убедиться, что вы не останетесь на морозе.

— Спасибо.

— Анастасия? А что за родственник живет в этих райских краях?

Молчит.

— Об этом не говорят? Тайна? — изгибаю бровь

— Очень дальний родственник... неважно.

—Ясно. Звони давай.

— Звоню, — нажимает пальцем на домофон. Квартира 12. Четвертый этаж, а лифта, конечно же, нет. Кошмар. С детьми ей будет очень неудобно… по лестнице вверх и вниз.

— Топ, топ, ножками! — начинает уговаривать Мишу. Но он смышленый: смотрит, что его братан на моих руках едет и начинает тянуть руки к маминой шее. Чем он хуже брата?

— Нет. Топ, топ, топ. Сам. Ты большой уже. Давай, Мишуля. Паша тоже сейчас пойдет ножками.

— У-у-у! — протестует.

— А-а-а! — поддакивает Паха у меня на руках. Видать, за брата обидно. Подъезд озаряется воем двух сломанных сирен.

— Так, а ну, тихо! Максим, снимите его со своей шеи. Пусть сам идет! Мы привыкаем ходить ногами, у мамы уже спина болит от двух медвежат, — Настя пытается «успокоить» детей, но ничего не выходит.

— Мальчишки не хотят тут жить, — не торопясь отпускать ребенка, оглядываю подъезд, пропахший стариной и подвалом.

— У нас нет вариантов, — закрывает глаза.

— Насть… может, выслушаешь меня?

— Максим Михайлович, вы ведь хотите помочь?

— Ну да.

— Тогда… можно попросить о маленьком одолжении?

— Конечно, — мысленно потираю руки и подхватываю на второе плечо Мишу. Быстро она сдалась, даже не послушав мое предложение. Ну и прекрасно. Сейчас я их отвезу к себе. А там посмотрим…

Но у Насти, похоже, другие планы:

— Максим Михайлович… Такое дело… Вы только не принимайте на свой счет, но мне, правда, очень нужна ваша помощь.

— Знаю. Сразу бы так.

— Да нет! Вы не поняли. Притворитесь моим мужем.

— Что, прости?! — вылетает, прежде чем успеваю сообразить. Она хочет, чтобы я сыграл ее супруга. Класс. Интересно, перед кем и для чего?

Ташковская переходит на шепот.

— Знаю, бред. Но я сказала хозяйке, что замужем. Она не желала селить меня с детьми… Боится, что не смогу платить вовремя.

— А где твой муж? — только сейчас понимаю, что так и не узнал эту важную подробность. — Фамилия-то чужая…

— От матери. Так вы поможете мне?

— Ладно. Что делать надо? — сам не знаю, для чего соглашаюсь на все это. Но судя по упрямой Ташковской, это единственный вариант хоть что-то узнать о детях и убедиться, что сегодня веселая троица будет спать под крышей, а не на вокзале.

— Не знаю… просто представиться, как муж, — краснеет.

— Ну что, мальчишки, как вам живой лифт? У-у-у-х! — развлекаю пацанов, поднимаясь по лестнице, а ответ они «угукают», переговариваясь на своем. Да… если уж мне здоровому мужику не слишком легко топать на четвертый этаж с двумя гирями, то что будет с Настей.

Она тихо идет сзади. Не представляю, о чем она думает, но мне бы очень хотелось об этом узнать.

Квартира 12. Дверь как у домика Трех поросят из сказки — дунешь и улетит. Своих козявок я бы за такой не оставил…

Звонка нет. Приходится стучать.

А где же облегчение?

Пожимаю плечами.

— К себе.

— А деньги? — повторяет.

— Я все оплатил.

— Зачем?

— Чтобы у тебя была возможность съехать, если большой и усатый таракан решит составить тебе компанию ночью.

Такое лицо у девушки я видел впервые. Наверное, перегнул палку с тараканом. Настя вдруг бледнеет, и глаза наполняются слезами.

— Прости… Это была не очень удачная шутка.

— Вам пора. Дальше мы сами. Деньги верну, когда смогу.

Делает уверенные шаги в сторону двери и распахивает, заставляя меня покинуть их временный дом.

Близнецы выбегают, вопросительно смотря на меня.

Да, парни, ваша мама настойчиво выгоняет меня. Что тут скажешь? Мы вроде как чужие люди.

— Миша, Паша… подхожу к пацанам и по очереди жму их маленькие ладошки. — Приятно было с вами познакомиться. Еще увидимся.

Миша хнычет, а Паша хватает меня за руку и тянет в комнату.

— Павел, отпусти дядю. Ему надо идти, — строго говорит Настя. Сначала «отец» резал слух, теперь это сухое «дядя».

— Вот визитка… Звони, если решишь обсудить мое предложение. И… Я не дядя, — смотрю в ее глаза. Испугалась. Чего? — Я Максим.

Но это только пока.

У нас с ней не могло быть ничего личного. А дети без личного не получаются. И все-таки… отчего-то в душе очень тяжело. Я и не думал, что вся моя прошлая жизнь может так круто измениться после встречи с мини-Лобановыми. И теперь, мне нужно точно знать, чьи это дети. Иначе не успокоюсь.

— Ну что? Избавились от детей? — интересуется Вера, подняв голову от экрана телефона.

Со злостью цепляюсь за руль.

— Избавиться можно от прыщей, дорогуша. Или от тараканов. А дети… Это немного другое.

— И что вы теперь будете делать?

— Не знаю.

— Так они ваши или нет?

Пожимаю плечами.

— Как в таком можно сомневаться? Вы с их матерью насколько близко общались?

— Много вопросов, Вера. А любопытной Варваре, знаешь, что на базаре сделали?

— Что?

— Аванс задержали.

На следующий день в офисе на меня смотрят по-разному. Может, я просто себя накрутил. Но даже уборщица подходит спросить, как мои дети и посоветовать народное средство от аллергии. Быстро же слухи расходятся. Хотя наличие двух карапузов, поставивших на уши офис непросто было бы скрыть.

— Благодарю. Со своими сам разберусь. Вы лучше про внучку не забудьте. Ребенок второй день в подсобке сидит.

— Как второй? Я ее вчера разве не забрала?! После «короны» совсем с памятью туго… но чтобы настолько… да не может быть… мы с ней вместе утром шли на работу, — хватается за сердце.

— Я пошутил. И тем не менее…

— Ох, простите, Максим Михайлович… она не мешает никому. Вы уж не ругайтесь.

— Да кто вас ругает?! Идите, — отмахиваюсь. Голова занята вовсе не работой, мысли расползаются в стороны. Всю ночь мне снились дети. Разные. Они шли ко мне, взявшись за руки, и звали папой. Проснулся в холодном поту и больше не смог заснуть.

Приехал на работу, но и тут меня не покидают «призраки» вчерашнего дня. На столе валяются «покусанные» и разобранные на части машинки дизайнера. Надо бы вернуть владельцу, но я зачем-то складываю их к себе в ящик.

Интересно, как прошла ночь у Насти? Надеюсь, им никто не мешал спать и с детьми все хорошо. Несколько раз собираюсь позвонить ей, просто так, из вежливости, узнать не нужно ли чем-то помочь. Но потом одергиваю себя и решаю выждать. Вчера она ясно дала понять, что на контакт идти не хочет. Так что я займу наблюдательную позицию и в нужный момент протяну «руку помощи». Уверен, случай не заставит себя долго ждать.

Хочу заняться работой.

Рома забегает с ноутбуком наперевес.

— Принес прогу, все исправил. Вот.

Строчки, тестирование, коды. Все сливается, хотя я пытаюсь вчитаться. Но вместо того чтобы сконцентрироваться на работе, прикидываю как так получилось, что мальчики похожи на меня? И почему она назвала свидетельство — бумажкой.

— Макс, ну что? Согласовываешь? Ма-а-акс?!

— Эм…

— Да что с тобой, блин?

— Слушай, Ром, а ты помнишь Настю Ташковскую?

— Которую вчера пробивал по базе? С глазами на пол лица? В рекламном отделе работала у нас.

— Ну да…

— Ага, помню. Я ж тебе еще вчера сказал: странно, что сам ее не нашел.

— Не слышал такого.

— Так ты занят был. Вот и пропустил мимо ушей. А что, она хочет к нам в фирму вернуться? — у Ромика загораются глаза.

— Имеет значение?

Визит

Смотрю на тот же неочищенный двор. Ни одного фонаря, темень. Только фильмы ужасов снимать. И какого черта я снова здесь забыл?..

Кошусь на заднее сидение. Экзотический букет, старательно «сляпанный» флористом почти начал «растекаться» по мягкой коже салона. Бросаю свой внедорожник в сугробе и прихватив «гостинцы» выбираюсь и авто, тут же утопая в снегу. Кусочки льда в ботинках заставляют прочувствовать всю гамму «приятных» эмоций и буквально вприпрыжку бежать к знакомому подъезду.

Нажимаю на кнопку с номером 12 и жду. Мне бы очень хотелось, чтобы Ташковская оказалась дома. Но дверь не открывают ни сразу, ни через десять минут. Стою как дурак, хлопаю ресницами. Скоро можно будет выбрасывать букет… Надо было позвонить прежде, чем ехать.

Тащился к черту на куличики, только время зря потерял…

Но жаль вовсе не драгоценных минут. Обидно что не увижу эту веселую семейку…

Вздыхаю и собираюсь уйти, как слышу в арке знакомое:

— У-у-у!

Похоже на детский воинственный клич… Улыбка самопроизвольно расплывается на лице. Перепрыгивая сугробы, бегу встречать. И точно. Вот только улыбка спадает, потому что Настя тащит два огромных пакета, одновременно пытаясь справиться с близнецами, которые капризничают. Становится жаль девушку, ускоряю шаг, чтобы помочь.

Первыми меня замечают малыши.

— Би-б! — почему-то говорит тот, что слева. А второй начинает заливисто смеяться и, вырвав руку из пакета, к которому «прицеплена» его варежка, срывается ко мне.

— Паша! Стой! Там машины могут быть! — кричит Настя, выпуская сумки из рук и переводя взгляд в мою сторону. Она узнает меня и застывает. А я хватаю Пашку подмышку и начинаю кружить.

— Привет, Максимыч… Соскучился? Я тоже.

Миха смотрит на нас и визжит, вырывается из рук матери. Насте приходится отпустить и его.

— Максим… вы зачем приехали? — спрашивает, бросая на меня суровый взгляд.

— Мимо проезжал, решил проведать, — вру.

Ставлю Пашу на ноги и здороваюсь с Мишей.

— Покатаю вас на себе позже. Сейчас надо маме помочь. Девочкам нужно помогать. Мы же мужчины, да? Сильные? — обращаюсь к пацанам. Смотрят, раздумывают, переглядываются. Паша наклоняется и пытается взять тяжелый пакет под шокированным взглядом Анастасии.

— Давай-ка вместе, — «помогаю» ему, забирая сумку.

— Я бы донесла. Сама.

— Знаю. Но ведь если есть мужчина рядом, разве разумно отказываться?

— Хорошо, спасибо. Буду признательна за помощь. А вы на свидание к кому-то шли? — кивает, увидев букет.

— А… Держи. Он для тебя, — протягиваю.

— Что это?! — поднимает брови.

— Съедобный букет.

— Хм… Не думала, что их делают из такого…

— Что-то имеешь против пельменей? — хмыкаю. Мне нравится ее реакция. За Ташковской вообще прикольно наблюдать. Специально озадачил знакомого флориста, заплатив, как за три обычных. Простые цветы Настя точно получала ни один раз. А вот букет из пельменей в ее жизни определенно станет первым.

— Нет… совсем ничего не имею против… — теряется. А мы с мальчишками уже топаем в сторону подъезда, прихватив тяжелые сумки.

— Почему доставку продуктов не закажешь?

Молчит.

— Насть? Ты знакома с понятием технического прогресса? Сейчас даже на Луну можно заказать еду.

— В курсе. Спасибо за подсказку, — бубнит и открывает дверь.

— А что тогда? В эту глушь никто не хочет ехать? Или курьер завяз среди «каши» из снега?

— У меня пока нет возможности воспользоваться благами цивилизации.

— В смысле?

— На днях Миша смыл мой телефон в унитаз.

— Да ладно?! — Сначала хочется рассмеяться, но прикусываю губу, поняв, что Ташковской не позавидуешь. Вполне возможно, что у девчонки банально нет денег на новый телефон. Конечно, для меня это довольно странно, но я не из параллельного мира и догадываюсь, что все люди с разным материальным достатком. Кто-то меняет телефоны как перчатки, а для кого-то новые перчатки роскошь…

Поэтому топаем по лестнице молча. Даже близнецы на руки не просятся. Вцепились в мои пальцы и идут. «Помогают» с сумками. Повзрослели за день…

— Спасибо, что донесли продукты. И за пельменевый букет.

— А у меня это еще не все подарки, — нескромно переступаю за порог, не дожидаясь приглашения. Знаем мы таких скромниц: скажут спасибо и давай, до свидания.

Дети как обезьянки скачут вокруг меня, ручки тянут. Настя привычным жестом быстро скидывает с себя куртку и начинает параллельно раздевать детей.

— Я Мише сам сниму комбинезон. Занимайся Пашей, — стягиваю с ребенка шапочку.

— Как вы различаете их? — удивляется.

— Не знаю… По темпераменту, наверное. Михаил более активный и громкий, чем Павлик.

— Ну да… Хотя по настроению. Бывает и наоборот. Мишка тихоня, а Пашка разбой учиняет.

— Но телефон все-таки Михан утопил, — расстегиваю кнопки на одежде.