Ссыльная. Amore mio

1

Солнце играет на шелковых простынях, и я жмурюсь, пытаясь проснуться. Сквозь щель в шторах пробивается робкий луч, рисуя золотую полоску на лице Марка. Он сладко посапывает рядом, обнимая меня во сне. Господи, какой же он красивый! И мой. Уже целых пять лет мой.

Сегодня особенный день. Сегодня наша годовщина. Пять лет с того момента, как мы сказали друг другу «да» под аркой, увитой цветами. Пять лет, наполненных смехом, путешествиями, маленькими радостями и большими победами. Пять лет, когда я с каждым днем люблю его все сильнее.

Аккуратно выбираюсь из постели, стараясь не разбудить Марка. В голове уже крутятся планы на сегодняшний день. Хочу, чтобы этот день запомнился нам обоим.

В ванной быстро умываюсь и смотрю на свое отражение в зеркале. Тридцать пять – не двадцать, конечно, но я себе нравлюсь. Легкие морщинки вокруг глаз – как маленькие лучики, напоминающие о наших счастливых моментах.

Спускаюсь на кухню. На столе – букет свежих пионов, моих любимых. Марк всегда помнит о таких мелочах. На записке, прикрепленной к букету, коротко написано: «С добрым утром, любимая! Сегодня будет особенный день. Я тебя люблю. Твой Марк».

Улыбаюсь. Ну разве он не идеальный?

Быстро готовлю завтрак – свежевыжатый апельсиновый сок, тосты с авокадо и яйца Бенедикт. Марк обожает яйца Бенедикт, особенно в моем исполнении. Пока жарятся тосты, ставлю вариться кофе. Аромат бодрящего кофе наполняет весь дом.

Слышу шаги на лестнице. Марк!

Он заходит на кухню, сонный и немного растрепанный. Обнимает меня крепко, прижимает к себе.

– С годовщиной, любовь моя, – шепчет он мне на ухо.

– С годовщиной, дорогой, – отвечаю я, зарываясь лицом в его волосы.

Завтракаем в тишине, наслаждаясь друг другом и вкусным завтраком. Марк рассказывает о своих планах на сегодня – у него много работы, важная встреча с инвесторами.

– Вечером я все наверстаю, – подмигивает он мне. – У меня для тебя сюрприз.

Интригует! Люблю сюрпризы.

После завтрака Марк уезжает на работу. Я остаюсь дома, чтобы привести все в порядок и подготовиться к вечеру. Хочу выглядеть идеально.

Просматриваю гардероб в поисках подходящего наряда. Что-то элегантное, но не слишком вычурное. Останавливаю свой выбор на шелковом платье цвета морской волны. Оно идеально подчеркивает мою фигуру и делает цвет глаз более насыщенным.

Звонит мама. Поздравляет с годовщиной, желает нам счастья и долгих лет совместной жизни. Разговариваем с ней почти час. Мама всегда была для меня лучшим другом и советчиком.

После разговора с мамой принимаюсь за украшение дома. Расставляю повсюду свечи, развешиваю гирлянды из лампочек. Хочу создать романтическую атмосферу.

Включаю свою любимую музыку – легкий джаз. Наливаю себе бокал вина и сажусь на диван с книгой. Решаю немного расслабиться перед вечером.

Время летит незаметно. К трем часам Марк обещал вернуться. К назначенному времени начинаю собираться. Принимаю ванну с ароматной пеной, делаю маску для лица, укладываю волосы. Сегодня я должна быть неотразимой.

Наконец, я готова. Платье сидит идеально. Макияж – легкий и естественный. Смотрю на себя в зеркало. Да, сегодня я себе нравлюсь.

Звонок в дверь. Марк!

Открываю дверь и замираю. Он стоит на пороге с огромным букетом красных роз.

– Ты самая красивая женщина в мире, – говорит он, глядя мне в глаза.

Краснею. Ну, что он со мной делает?

Вечер обещает быть волшебным. Я чувствую это каждой клеточкой своего тела. Сегодня мы будем вспоминать наши счастливые моменты, мечтать о будущем и просто наслаждаться друг другом.

– У меня для тебя еще один сюрприз. Идем.

Сегодня – наш день. И я уверена, что он будет идеальным.

2

Солнце плавится за горизонтом, окрашивая небо в багровые и алые тона. Я сижу на террасе, сжимая в руке бокал вина, словно спасательный круг. Вечерняя прохлада, словно ледяные пальцы, касается моей кожи, но настоящий холод – внутри меня.

Марк.

Его смех, доносящийся из гостиной, режет меня, как сталь. Он разговаривает по телефону, и в его голосе – неприкрытая нежность, адресованная явно не мне. Раньше я никогда не вслушивалась в его разговоры, всецело ему доверяя, но сейчас…

Я слышу обрывки фраз: «…скучаю… люблю… скоро буду…». И каждая фраза, словно отравленная стрела, попадает точно в цель – в мое сердце, истерзанное сомнениями.

Этот уикенд, наша годовщина, превратился в фарс. В театр абсурда, где я – главная героиня, играющая роль счастливой жены. Роль, достойная «Золотой малины»…

***

Несколько часов назад…

Шины взрезают тишину подмосковной трассы, словно ножи расчерчивают кремовый торт. Мерседес плавно скользит по асфальтовой ленте, унося нас из душных тисков города в уютные объятия загородной идиллии. За окном мелькают березы, их белые стволы кажутся мне призрачными силуэтами, будто шепчущими предостережения. Хотя, может, нервы шалят, все-таки я так долго ждала этот день… И очень боялась, что какая-нибудь мелочь может его испортить.

Летнее солнце, еще стоящее высоко, играет в моих волосах, окрашивая их в медовый оттенок. Я смотрю в окно, как мелькают зеленые поля и рощи, и улыбаюсь. Рядом со мной Марк, мой Марк, мне не о чем волноваться. Муж сосредоточенно ведет машину. Его профиль, такой знакомый и любимый, кажется, высечен из камня. Волевой подбородок, прямой нос, чуть прищуренные глаза… Я люблю каждую его черточку.

– О чем задумалась, милая? – его голос вырывает меня из грез.

– Просто любуюсь пейзажем и тобой, конечно, – отвечаю я, лукаво улыбаясь.

Он тянется ко мне и сжимает мою руку.

– Ты у меня самая красивая.

От его прикосновения по телу разливается тепло. Годовщина… Пять лет пролетели, как один миг. Пять лет счастья, любви и взаимопонимания.

Загородный дом встречает нас тишиной и свежим воздухом, напоенным ароматом сосен. Марк выгружает наши вещи, а я, вдохнув полной грудью, иду осматривать территорию. Аккуратный газон, увитая плющом беседка, небольшой пруд с кувшинками… Идеальное место для романтического уикенда.

– Ну что, хозяйка, принимай владения? – Марк подходит ко мне, обнимая за плечи.

– Здесь чудесно, Марк. Спасибо тебе, – я прижимаюсь к нему, чувствуя себя самой счастливой женщиной на свете.

Пока Марк разжигает камин в гостиной, я занимаюсь ужином. Ничего сложного – легкий салат, запеченная рыба и бутылка хорошего вина. Главное – атмосфера. Свечи, приглушенный свет, тихая музыка… Все должно быть идеально.

Когда все готово, мы садимся за стол. Пламя камина отбрасывает причудливые тени на стены, создавая уютную и интимную обстановку.

– Как дела на работе? – спрашиваю я, отпивая глоток вина.

– Все нормально, как обычно. Завал, конечно, но ничего нового, – он пожимает плечами и отводит взгляд.

Мне кажется, что он что-то недоговаривает. В последнее время он стал каким-то отстраненным, задумчивым. Но я списываю все на усталость и стресс. Работа у него действительно сложная.

– Ты выглядишь уставшим, Марк. Тебе нужно больше отдыхать, – я кладу свою руку на его.

– Да, нужно… Но сейчас у меня есть ты, – он сжимает мою руку в ответ и улыбается.

Его улыбка… Она всегда действует на меня как магнит. Я забываю обо всех своих сомнениях и просто наслаждаюсь моментом.

Мы болтаем обо всем и ни о чем. Вспоминаем наши первые свидания, смеемся над забавными случаями. Марк рассказывает о новой сделке, которую он планирует заключить. Я слушаю его, внимательно кивая, хотя половину из того, что он говорит, я не понимаю. Главное – видеть его увлеченность, его энергию.

– Знаешь, этот вечер идеален, – говорю я, глядя ему в глаза.

– Он был бы идеальным, если бы мы перестали говорить о работе, – он усмехается и встает из-за стола.

Подходит ко мне, берет на руки и несет в спальню. Я смеюсь, обнимая его за шею.

– Марк, поставь меня! Я сейчас упаду! – кричу я сквозь смех.

– Ни за что! Сегодня я буду носить тебя на руках весь вечер, – он целует меня в шею, и у меня перехватывает дыхание.

Он осторожно опускает меня на кровать в нашей новой спальне, мягкий свет отбрасывает теплый отблеск на нашу кожу.

– Ты выглядишь просто потрясающе, любимая, – говорит он, упиваясь моим видом. Я чувствую, как румянец заливает мои щеки, когда встречаюсь с ним взглядом. – Мне не терпится показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Он начинает медленно раздевать меня, его пальцы обводят изгибы моего тела. Я чувствую, как во мне нарастает предвкушение, когда он обнажает все больше и больше моей кожи. Когда я, наконец, обнажена, он отступает, чтобы полюбоваться мной.

– Боже, ты совсем не изменилась, как и в день нашей первой совместной ночи, – бормочет он хриплым от желания голосом.

3

Засыпаю на диване в гостиной, в надежде, что муж сам догадается о причине, или же перенесет меня в спальню. Но утром на следующий день я просыпаюсь все на том же диване в перекрученном, мятом халате с гнездом на голове.

Бреду в ванную, чувствуя, как ноги становятся ватными. Закрыв за собой дверь, смотрюсь в зеркало. В отражении – бледная, осунувшаяся женщина с темными кругами под глазами. Женщина, которую я едва узнаю. Где та уверенная в себе Анна де Грасси, в девичестве, которая всегда знала себе цену? Где та улыбка, которая обезоруживала всех вокруг?

Она утонула. Захлебнулась в бассейне лжи и предательства всего за одну ночь.

Так. Первое, что я должна сделать – это взять себя в руки. Собрать осколки разбитого «я» и склеить их обратно, пусть даже со шрамами. Потому что, как говорила моя бабушка, «рана, которую не зализывают, гниет изнутри». И я не собираюсь позволить этой гнили разъесть меня до основания.

Я включаю воду в душе. Горячие струи обжигают кожу, словно напоминая, что я все еще жива. Что я все еще могу чувствовать. Что я все еще могу бороться.

Под потоком воды я позволяю слезам течь свободно. Они смешиваются с каплями, стекающими по лицу, смывая остатки наивности и беззаботности. Я выплакиваю свою боль, свое разочарование, свою обиду.

Когда я выхожу из душа, я чувствую себя немного лучше. Словно сбросила с себя часть груза. Но тяжесть все еще остается. Она поселилась внутри меня, как змея, свернувшаяся калачиком, готовая в любой момент ужалить.

Я одеваюсь. Выбираю самое строгое платье, какое только есть в моем гардеробе. Черный цвет – идеальный камуфляж для моих темных мыслей. Подчеркиваю глаза черным карандашом, делая взгляд пронзительным и холодным. На губы наношу алую помаду – символ вызова и решимости.

Я готова встретить его. Готова посмотреть ему в глаза. Готова услышать его ложь.

Я спускаюсь вниз. Марк сидит за столом, пьет кофе и читает ленту новостей в телефоне, словно ничего не произошло. Словно он не предал меня самым мерзким образом. Словно он не растоптал мою любовь и веру.

Он поднимает голову, видит меня и улыбается своей фирменной, обезоруживающей улыбкой. Сердце на секунду замирает. Еще мгновение – и я готова поверить ему, что это все ошибка, простить его, забыть все.

Но я вспоминаю фотографии. Ее лицо. Их поцелуи. Нашу постель.

И улыбка застревает у меня в горле.

– Доброе утро, дорогая, – говорит он, откладывая телефон. – Выспалась?

– Да, – отвечаю я ровным голосом. – Прости, я заснула на диване, и поэтому не пришла в спальню…

Он делает непреодоленный жест головой, не предавая моей реплики значения.

Я сажусь за стол напротив него. Беру чашку и наливаю себе кофе. Мои руки слегка дрожат, но я стараюсь не показывать этого.

– Что в новостях? – спрашиваю я, делая вид, что меня интересует политика и экономика.

– Ничего особенного, – отвечает он. – Все как всегда. Мир катится в тартарары.

– Да, мир – штука сложная, – соглашаюсь я. – Полный сюрпризов. Иногда неприятных.

Я смотрю прямо ему в глаза. Он отводит взгляд.

– Ты о чем? – спрашивает он, делая вид, что не понимает.

– Да так… – отвечаю я, бросая взгляд на свои ногти. Аккуратный французский маникюр, не слишком длинные, чтобы было удобно заниматься домашними делами. А у той курицы ногти, как у Росомахи…

Тряхнув головой, с трудом поднимаю на мужа взгляд.

– Какие сегодня планы?

Лицо у мужа становится виноватым.

Сердце екает. Откидываюсь на спинку стула, будто бы опора поможет мне выдержать очередной удар – на этот раз весомее, болезненнее.

– Прости. Я обещал, что все выходные проведу с тобой, но мне срочно нужно в офис. Помнишь я тебе рассказывал, о поставки мебели из Италии? Так вот с таможенной декларацией возникли какие-то проблемы… – Марк вдруг оживляется, в глазах мелькают веселые искорки, словно солнце вспыхивает в его зеленых глазах с золотистой окантовкой. Тоска тут же наполняет сердце. Тоска по утраченному. Но Марк по-другому понимает мою реакцию. – Но если моя королева меня не отпустит, я пошлю все к черту, и проведу день с тобой…

Муж тянет руку через стол, намериваясь ненавязчивым, до боли обыденным, жестом коснутся моих пальцев.

Ухожу от прикосновения, беря французское печенье из корзинки.

– Не нужно, – стараюсь, чтобы голос звучал бодро. Хотя фальшь в улыбке все-таки проскальзывает. Но я ведь должна быть расстроена, разве нет? Выходные загублены, хотя и совсем по другой причине. – Ты подарил мне целый загородный дом. Мне нужно обойти каждую комнату, подумать что нужно поменять и…

Выплетая свою искусную ложь, не замечаю, как Марк встает из-за стола и обходит его, зато вздрагиваю, когда все еще привычные и родные руки обжигают знакомым теплом, когда он сжимает мои плечи и наклоняется для поцелуя.

– Ты ж мой дизайнер…, – губы касаются моей щеки. И она немеет, словно в нем вкололи яд.

Марк разворачивает мой стул к себе.

И нависает надо мной. Я борюсь с желанием оттереть щеку, а он с улыбкой смотрит на меня.

4

Просидев, почти два часа неподвижно, в полнейшей фрустрации, резко встаю, когда в голове эхом проносятся последние слова Марка.

«Все еще не хочешь поработать у нас в компании?»

У нас. У нас в компании… Я все еще владею львиной долей акций мебельной компании, одноименной фабрике, что открыл муж на деньги моего покойного отца. И я имею права забрать свое.

И заберу.

Десять лет назад я поставила свою карьеру на паузу, чтобы помочь мужу подняться. Это я помогала разрабатывать ему первые проекты, когда у него просто не хватало денег на именитых дизайнеров, это я ночами не спала, вглядываясь в образцы, пока палитры в спектре одного цвета не сливались у меня перед глазами.

Я заберу свое.

Смахнув набежавшие слезы обиды, горечи и разрушенных надежд, я расправила плечи.

В детстве, когда меня обижали мальчики, я не бежала жаловаться папе или моей очередной мачехе (до появления Инги, что стала мне не только мамой, но и подругой), я давала сдачи.

***

Сквозь дымку пасмурного дня, отражающего мои эмоции, робко пробивается солнце, словно вор, крадущийся в чужой дом. Выхожу из такси у нотариальной конторы, чувствуя, как внутри меня нарастает тревога, словно тесто, готовое вот-вот убежать из кастрюли. Развод – это всегда грязь, боль и дележка шкуры неубитого медведя. И я должна подготовиться, прежде чем сжигать мосты.

Нотариус, Петренков Николай Васильевич, встречает меня учтивой улыбкой, больше похожей на оскал акулы.

Но он наш семейный юрист, и Инга ему доверяет. Может, мне теперь просто мерещатся предатели на каждом углу?

– Присядьте, Анна Сергеевна, – говорит он, указывая на кожаное кресло. – Сейчас мы посмотрим, что у нас тут… – Его слова звучат, как похоронный марш по моей прошлой жизни.

Он берет в руки какие-то бумаги, включает компьютер, что-то там пролистывает, надевает очки и начинает что-то бормотать себе под нос.

Я же обрисовала ему всю ситуацию по телефону, и все мои документы у есть базе, еще со смерти моего отца в прошлом году. Чего он копается?

Но, проглотив возмущения, я сижу молча, чувствуя, как пот струйками стекает по спине. Время тянется мучительно медленно, словно патока. Каждая секунда – как удар молота по моим и без того едва живым нервам.

Наконец, Петренков отрывается от бумаг и смотрит на меня с каким-то странным выражением. Жалость? Сочувствие? Презрение? Не могу понять…

– Анна Сергеевна, – начинает он, тщательно подбирая слова. – Боюсь, у меня для вас не самые приятные новости…»

Я замираю, словно кролик перед удавом. Чувствую, как сердце уходит в пятки.

– В чем дело? – спрашиваю я дрожащим голосом. Вся решимость и уверенность тает, как мороженное при 40-градусной жаре.

– Согласно документам, – продолжает нотариус, – на вас не зарегистрировано никакого движимого и недвижимого имущества. По документам вы состоите на полном иждевении Марка Игоревича Ветрова.

Слова врезаются в меня, как осколки стекла. На полном иждивении? Как это возможно? Я же жена Марка, верная спутница, мать его детей! Мы вместе строили этот дом, вместе зарабатывали деньги! Как я могу не владеть ничем?

– Это какая-то ошибка! – восклицаю я, чувствуя, как внутри меня зарождается паника пополам с нарастающим гневом.

Нотариус качает головой.

– Боюсь, нет, Анна Сергеевна. Дом, машина, крупные банковские счета – все оформлено на вашего мужа. У вас нет никаких прав на это имущество. Все, что у вас есть счет в банке…

– А как же магазин, фабрика, фирма… У меня есть акции в сети магазинов «DeGrassi». Их на меня оформили еще до брака!

Петренков качает головой. А потом протягивает мне документ, только что им же и распечатанный.

– Но буквально вчера вы подали заявление на выход из ООО «Дом Ветров: Мебель и уют». Не знаю как, но изменения уже внести в ЕГРЮЛ…

Я чувствую, как земля уходит из-под ног. А в голове всплывают воспоминания о вчерашнем вечере.

Марк… Имя будто застряло в горле, как кость.

Вчера… Всё было так… идеально? Слишком идеально? Теперь кажется, будто я смотрела на мир через розовые очки, щедро приправленные его ложью.

Он завязал мне глаза… Господи, какая же я была дура…! Он смеялся? Наверняка смеялся, глядя на меня, такую наивную, такую влюбленную. Такую слепую.

– Это сюрприз, любимая, – шептал Марк, повязывая атласную ленту мне на глаза и ведя в комнату. – Просто подпиши здесь…

Его голос был мягкий, обволакивающий, словно паутина.

Один легкомысленный росчерк – И я, как муха, попалась в эту липкую сеть.

Дарственная? Он сказал «дарственная». Он подарил мне целый дом!

Это звучало так опьяняюще сладко, я подписала, не глядя, и потянула его к выходу, горя желанием поскорее увидеть наше загородное гнездышко…

А теперь… Теперь во рту привкус горечи и предательства.

Приятное… Хотел сделать мне приятно?

5

В груди пульсирует адское пекло. Предательство, как ядовитый плющ, опутало сердце, душит, не дает дышать.

Этот гад, Марк! Подсунул бумажку, подлец, прямо на годовщину! Пока я, дура, умилялась ванильным закатам и клятвам в вечной любви, он прикрывал свой зад.

Фирма, фабрика, даже магазин – все уплыло, как мираж в пустыне. Нет, я так это не оставлю.

Злость, чистая, испепеляющая, сжигает меня изнутри. И я знаю, что должна что-то сделать. Сейчас же. Иначе я просто взорвусь.

И я еду в его офис. Главный офис его чертовой компании. Где он, наверняка, сидит сейчас, попивает свой дорогущий виски и потешается надо мной, над моей наивностью. Нет, я ему этого не позволю.

Представляю, как врываюсь туда, как срываю на нем рубашку, как ору на весь офис, как выцарапываю ему глаза… Картинка, конечно, варварская, но сейчас только так я могу представить себе облегчение. Раз он поступил, как последняя скотина, я и забью его как скотину.

В голове – каша из обиды, боли и жажды мести. Все как в тумане. Я даже не помню, как заплатила таксисту и заплатила ли вообще. Машина взвизгивает тормозами, и я вылетаю из нее, словно пуля.

Стеклянные двери офисного здания бесшумно раздвигаются передо мной, словно открывая портал в ад. Или в чистилище. Смотря, что меня там ждет.

На ресепшене секретарши в дорогих костюмах. Все такие вылизанные, правильные. Невольно задерживаюсь на их лицах. Вдруг среди них есть она. Эта Наташа…?

Лица незнакомые – кажется, с моего последнего визита, он поменял персонал… Или я просто давно здесь не была?

– Вы к… кому? – пискнув, одна из них, смотрит на меня испуганным взглядом олененка под дулом ружья.

– Марку Игоревичу, – отрезаю я и иду дальше, не обращая внимания на их растерянные взгляды. Я знаю, где его кабинет. Я знаю каждый уголок этого здания. Когда-то я и здесь была не последним человеком…

Но едва делаю шаг – врезаюсь в крепкую мужскую грудь. Отступаю назад и яростно вскидываю голову.

– А ну прочь…!

Осекаюсь, когда понимаю, что столкнулась не с каким-нибудь дрожащим офисным планктоном.

Передо мной – а точнее сказать надо мной, на целую голову меня выше – возвышается широкоплечий мужчина, с четко очерченными скулами и пронзительным взглядом ореховых глаз: он словно вырезанный из монолитного камня, живое воплощение силы и опасности. Мускулы перекатываются под дорогой тканью идеально сидящей рубашки. Запястье охвачено дорогими часами. От него веет дорогим парфюмом и… чем-то еще. Животным. Первобытным.

И татуировка. Дерзко выглядывающая из расстегнутого ворота рубашки. Крылатый дракон, символ силы и свободы. Или, может быть, символ принадлежности к какому-то закрытому, опасному миру, о котором я даже не подозреваю.

Я видела его раньше. Да, точно. Мелькал в офисе Марка. На совещаниях, на корпоративах. Но всегда – как тень, где-то на периферии. Я никогда не обращала на него особого внимания. Ну есть человек – и есть человек. В моих глазах был только Марк. И только сейчас, кажется, я рассмотрела его по-настоящему.

Как его зовут Артем? Андрей? Явно что-тот на «А»…

Он наклоняет голову к плечу. Смотрит на меня, словно сканирует. И на секунду мне кажется знаком этот взгляд…

Но разве может быть иначе? Мы ведь уже виделись, только толком не общались.

– Уйди с дороги, – рычу я, взяв себя в руки.

– А то что? Что ты сделаешь? – Его голос низкий, хриплый, обволакивающий. От него по коже бегут мурашки.

Я стискиваю зубы и пытаюсь обойти его, игнорируя вопрос.

Он хватает меня за руку, потом наклоняется, и прежде, чем я успеваю сообразить, закидывает меня на плечо, как тряпичную куклу.

– Эй! Что ты делаешь?! Отпусти меня!

Он не обращает внимания на мои протесты. Зато рука стискивает мой зад.

Прикосновение мозолистой руки даже сквозь ткань будто обжигает. Сердце екает.

– Не брыкайся, а то упадешь.

Я колочу по его крепкой спине кулаками, кричу, а ему хоть бы что. А вот мои костяшки уже начинают ныть, как и голосовые связки.

Кровь бешено пульсирует висках, и я замечаю, что мы вышли из здания только когда ветер обдувает мое разгоряченное лицо.

– Поставь меня на землю! Кто ты вообще такой?!

Слышу пиликающий звук отключения блокировки дверей машины, и мир снова переворачивается.

Мужчина заталкивает меня в черный «Мазерати». И наклоняется так, что наши лица оказываются на одном уровне. Его запах, дикий, мужественный, с нотками лемонграсса, смешивается с запахом дорогой кожи.

– Я Алекс, если вы, госпожа Ветрова, запамятовали, – ухмыляется он, делая акцент на моей фамилии. –И если вы будете плохо себя вести, я поступлю с вами, как с любой плохой девочкой: разложу на капоте мой детки и трахну. Уверен, твоему мужу это зрелище понравится.

И прежде чем я успеваю отойти от шока, вызванного его дерзкими словами, Алекс заводит машину, и мы срываемся с места, словно выпущенная из лука стрела.