Стальная Вера

Глава 1. У церкви стояла карета

— …и желаю тебе, уважаемая Вера Павловна, не только успеха во всех начинаниях, но и простого женского счастья!

Мило улыбаюсь, ни единым жестом не показывая, в каком месте я видела поздравления этого ублюдка.

Ишь ты, доброжелатель нашёлся.

А ведь среди моего ближнего круга всем известно, что пресловутое «женское счастье» — ни разу не про меня. Спасибо, наелась.

Он тоже это прекрасно знает.

Глумится, гад. Ничего. Зато я посмеюсь на твоей могиле. Хех.

— Спасибо тебе, Сергей Валерьевич, — поднимаю бокал, от которого так и не отпила с начала вечера. — Приятно видеть рядом в день рождения настолько преданных людей.

— Ну как иначе? — радостно ржёт этот подонок, выхлёбывая напиток до дна. — Партнёр в бизнесе ближе партнёра в постели!

Подмигивает, масляно сверкая глазками и залысинами. Фу.

Ну какая с тобой постель, право слово. Я ж на голову тебя выше и тяжелее изрядно. Пополам перешибу и не замечу. В порыве страсти, ага.

А ведь он когда-то ко мне подкатывал, — вспоминается почему-то. Но я тогда после развода видеть никого не желала. Потом тоже не срослось: там стараниями бывшего такая жара пошла, что мама не горюй.

Еле отбились.

И вот нож в спину вонзает уже сам Серёжа. Хорошо, что прошедшие годы меня тоже кое-чему научили.

Обвожу взглядом собравшихся. Сегодня здесь ни единого случайного человека. Во всех смыслах.

Ведь что можно считать лучшим подарком? Конечно, возможность разом прищучить крысиную кодлу, которая наивно посчитала, что имеет право жировать в моих угодьях!

Обломитесь, ребята.

Не зря меня, Веру Огарёву, конкуренты за глаза называют СС — Стальной Стервой. И мне это, пожалуй, даже льстит. Осталось напомнить некоторым, как я поступаю с предателями. Даже с теми, с кем пуд соли когда-то стрескали.

Помощник Костя, будто невзначай стоящий у двери, чуть прикрывает глаза. Значит, всё готово. Начнём.

— В таком случае у меня тоже есть тост, — произношу спокойно. — Хочу поздравить своего верного соратника и замечательного друга Сергея с новым назначением.

Собравшиеся охотно поддерживают мои слова аплодисментами. Главный бухгалтер переглядывается с руководителем отдела продаж. Чуть не ручки потирают. Делят шкуру неубитого медведя, значит.

Ещё бы!

Слухи о том, что пожилая директорша собирается уйти на покой, ходят уже полгода. Седьмой десяток, чай, разменяла, потеряла хватку. Самое время передать дела молодому (аж на восемь лет!) и борзому партнёру.

А самой — на пенсию, укроп выращивать.

Вот только слухи эти расползались с моего ведома. Не собираюсь я в ближайшее время ничего отдавать. Не затем я эту компанию из пепла поднимала, чтобы передать какому-то жадному уроду.

Преемник у меня другой, не чета некоторым. Такой, что не только сохранит, но и приумножит. Только об этом пока что даже он сам не знает.

Нечего вводить парня в искушение.

— Назначением? — фальшиво удивляется между тем Серёжа. — И почему я об этом ничего не слышал?

Ухмыляюсь:

— Просто я хотела сделать тебе сюрприз. За всё хорошее, дружище.

Присутствующие вновь разражаются аплодисментами. Бывший деловой партнёр показушно раскланивается. Цапает новый бокал и улыбается мне в ответ.

Но почти сразу хмурится, словно внезапно догадался.

— О чём ты, Вера? — интересуется настороженно. Овации неловко стихают.

Я возвращаю свой нетронутый напиток официанту.

— Ну как же, — развожу руками, — это же ты за моей спиной спелся с конкурентами. Ну и как тебе, Серёж? Почём нынче двадцать лет дружбы?

Сергей Валерьевич, как и большинство гостей, заметно теряется. Что, думали, я вас от большой любви тут собрала? Нет, всё-таки они действительно наивные.

— Не понимаю, о чём ты, — отпирается бывший партнёр. — Это какая-то шутка?

Вздыхаю:

— Да какие шутки, Серёж? Я всё знаю. Про каждого из вас.

Теперь бухгалтер с продажником переглядываются испуганно. Наконец-то до них дошло, что своими руками срубили сук, на котором заседали долгие годы.

Да, как-то серьёзно наказать за договорняк с конкурентами вряд ли получится. Максимум — огласка и потеря репутации.

И если бы их делишки были такими безобидными, я бы это шоу не стала устраивать. Уволила бы по тихой грусти — только и всего.

Но теперь, когда на руках есть результаты расследования, можно и повеселиться.

Хоть какая-то компенсация. А то чувствую себя распоследней обманутой дурой, даже хуже, чем было после развода.

Я ж эту команду годами собирала. Холила и лелеяла. Доверяла. А они…

Физиономия горе-партнëра меж тем кривится от злости.

— Серьёзно?! — рявкает он. — Прям всë-всë знаешь? И что ты мне сделаешь?!

Я же наоборот, успокаиваюсь. До последнего ведь надеялась, что улики врут. Волновалась, что оскорблю невиновного.

Зря.

— Ответите по полной. Уж это устроить мне вполне по силам, если ты понимаешь, о чëм я. За вами уже выехали, ребятки.

И будто в ответ на мои слова банкетный зал наполняют стражи закона в синей форме. Оперативно, как, впрочем и ожидалось от Кости. Киваю ему — он как раз подходит поближе, чтобы помочь, если что.

— Ах ты… — аж задыхается Серёжа. Рожа красная, того гляди удар хватит. — Сссс… Стерва! Старуха! Подавись!

И швыряет в нас что-то маленькое, подозрительно знакомой округлой формы.

Несколько мгновений мы с Костей дружно таращимся на самую настоящую гранату, которая крутится точно между нами. Перед глазами киноплёнкой мелькают недавние крестины его первенца и приветливая улыбка супруги.

Ему ещё жить и жить. Преемник всё-таки. Почти сын.

Сама не понимаю, как оказываюсь на полу, накрывая собой гранату. Вот смеху-то будет, если она ненастоящая.

Глава 2. Всюду клин

Физиономия мужичка внезапно расплывается в хитрой улыбке.

— Аль не задалась свадебка? — подмигивает он шутливо.

Вздыхаю с облегчением. Ну, хоть с этим воевать не придётся. Некогда мне сейчас время терять.

— Ага, — киваю. — Женишок жидковат оказался, не выдюжил.

Кучер на секунду зависает — и разражается хохотом, громко хлопая себя по коленкам.

— Погуще молодца, сталбыть, надобно? — выдавливает он через силу. Вытирает рукавом невидимые слёзы и тут же становится серьёзным. — Раз так, прыгай, стрекоза, в тарантайку. Пока шишимора наша не прочухалась.

А что, неплохое прозвище для вредной тётки. Кикимора и есть.

Ещё радует, что местным работникам «новая власть» в доме Огарёвых тоже не по вкусу. Вряд ли их мнение на что-то повлияет, но мою душу такая верность прежним хозяевам определённо греет.

— Спасибо тебе, дядя Стёпа, — выуживаю из чужой памяти имя кучера.

Тот сияет не хуже начищенной монетки. Ещё бы! Барышня по имени запомнила! Редкая удача, между прочим.

С его помощью усаживаюсь в карету — благо, платье не слишком пышное. Вообще кажется мне, что на моём свадебном наряде неплохо сэкономили.

Карета трогается, а я откидываюсь на спинку сиденья и пытаюсь отделить свою память от воспоминаний девушки, в тело которой я угодила.

Она моя полная тёзка — Огарёва Вера Павловна. Правда, в отличие от рабоче-крестьянской меня, самая настоящая графская дочка. Хоть на выставку отправляй с такой родословной.

Сейчас ей восемнадцать лет — самый возраст для замужества. По местным меркам, конечно. Только, ясное дело, не третьей женой похотливого деда.

Девчонке бы сейчас по балам шастать да головы парням кружить, а не вот это вот всё.

Родители, видно, тоже так считали, поэтому выдавать дочь замуж не спешили. Вроде бы речь о какой-то договорённости шла, но внятных подробностей в памяти прошлой Веры не сохранилось.

А потом случилась авария, которая унесла жизни обоих родителей.

И в жизни детей появилась тётка Бажена. Не знаю, правда ли она была им ближайшей родственницей. Может, просто оказалась самой настырной.

Деятельность эта «милая» женщина развила бешеную. Первым делом заселилась в графское поместье со всем своим многочисленным семейством. Веру с братом выгнали в комнаты для слуг.

А как прошли положенные три месяца траура, девушку поспешно и тайно попытались выдать замуж. Да, сегодня мне удалось расстроить коварные планы опекунов. Но вряд ли меня за это погладят по головке.

Значит, нужно спешно что-то придумывать.

Проблема в том, что до замужества я тут, считай, никто. Даром, что графская дочь. И кем буду после — зависит от подкаблучности супруга. Бажене вот повезло: она своим Василием крутит как хочет. У меня так точно не получится.

Выдадут меня снова за того же деда. Ведь он уже явно положил глаз на мои — Верины! — денежки.

По местным законам получить свою долю наследства я могу лишь после замужества. А там, понятное дело, распоряжаться мне никто не позволит. И родичи не заступятся: из прямых потомков графского рода Огарёвых только мы с братом и остались.

А ему всего десять. До вступления в наследство лет пять-шесть осталось, если прошлая Вера помнила правильно.

За это время родственники нас живьём сожрут. Без соли.

Что ж. Для начала попробуем сбежать. Должны же у меня хоть какие-то ценности быть в запасе! Проживём как-нибудь. А там видно будет. Стратегия так себе, но на первое время сойдёт.

О том, чтобы оставить брата Бажене и сбежать в одиночестве, я даже не помышляю.

Во-первых, не место ребёнку в лапах этой сволочи. Кто знает, что у этих (не) людей на уме. Во-вторых, это самое малое, что я могу сделать для девочки, место которой почему-то заняла. Надеюсь, она сейчас в каком-то лучшем мире.

А мы пока что тут ковыряемся… Куда, кстати, меня занесло?

Только теперь соображаю, что страна, в которой я сейчас нахожусь, называется Российской империей. Но не из нашего прошлого, а как бы из параллельной вселенной.

Звучит чуднó, а что поделать.

Тут и магия есть.

Аристократы так вообще поголовно волшебники. А вот моей предшественнице не повезло: дар оказался латентным. Скрытым, то бишь. Использовать не может, но по наследству передаст.

Самое то для богатенькой дамы — всё равно ведь не станет развивать способности. При том даже, что никакого официального запрета на это нет.

Дело в другом. Все мало-мальски сильные маги военнообязанные, плюс обязательно должны закончить одну из многочисленных магических академий. А это десять лет бесконечных тренировок и зубрёжки — какая аристократка на такое подпишется!

Внезапная мысль подобна вспышке света. Точно, академия!

Если знания Веры соответствуют действительности, поступать в магическую академию можно с тринадцати. Экзаменов нет, только тест на способности, с которым даже младенец справится.

Мелкое дворянство и одарëнные простолюдины учатся с малолетства. Высшая аристократия предпочитает ждать до восемнадцати, обучая своих недорослей самостоятельно.

Одна беда — брату пока всего лишь десять, а я бездарна.

И что теперь нам прикажете делать?!

Пока я всë глубже погружаюсь в мрачные раздумья, карета въезжает на территорию поместья. Какой, однако, контраст по сравнению с нищей деревушкой…

Особенно меня впечатляет дворец — четырëхэтажное белоснежное здание, утопающее в зелени.

Глядя на него, могу думать лишь об одном. Мама дорогая, сколько же они в ремонт и содержание такой махины вбухивают!

Наконец карета останавливается.

Что ж. За дело!

Дядя Стёпа деликатно открывает дверцу.

— Я это… к чёрному ходу подкатил, барышня, — отчего-то смущаясь, произносит он.

Глава 3. Тёмная ярость

— Ой, а вы уже вернулись? — валяю дурочку, чтобы потянуть время. — И что, даже на свадебный банкет не остались?

Взглядом Бажены можно убивать.

Она, сложив руки на монументальной груди, стоит в дверях. Из-за еë правого плеча с немым укором выглядывает муж Василий, а из-за левого злорадно ухмыляется личная горничная.

Надо же, все придурки в сборе. И все по мою душу.

— А я уж думала, ты поумнее окажешься, — не обращает внимания на мой вопрос опекунша. В еë голосе слышится нешуточная угроза. — Хотела по-хорошему всë обтяпать. По-родственному.

Так. Если это — «по-хорошему», то как же тогда будет по-плохому?

Хотя нет, вообще не интересно. Одна против троих — исход явно будет не в мою пользу. И сбежать не получится — туша Бажены надëжно перегораживает дверной проём.

— Просто признай, что хотела убрать меня с глаз долой, — хмыкаю. — Чтобы запустить лапы в наше наследство. Так ведь?

Пропадать — так с музыкой. И вообще: лучшая защита — это нападение.

Вот бы ещё нашлось тут что-нибудь потяжелее… Эх, надо было хоть булыжник с улицы захватить. Оружие пролетариата, как-никак. Главное — впечатлить Бажену, остальные двое тогда не сунутся.

Но опекунша пока впечатляется кое-чем другим.

— Ну и воспитание у тебя, соплячка, — неожиданно ухмыляется она. — Кто бы мог подумать. Покойный батюшка, небось, в гробу переворачивается, на тебя глядючи.

Радостно киваю:

— Ага! Волчком крутится. Вы ж, любимые родичи, такой бардак тут устроили. — Опекунша снова хмурится, но я продолжаю. — Ничего. Я на вас и сама управу найду. До императора доберусь, если потребуется. Вам со мной не…

«Совладать», — собиралась сказать я.

Но Бажена ловит меня на полуслове. Тело будто сдавливает стальными тисками — особенно грудную клетку, не продохнуть. Сгибаюсь пополам, еле удерживаясь в вертикальном положении.

А вот опекунша, кажется, даже пальцем не шевельнула. Стоит себе, улыбается, глядя, как я пытаюсь протолкнуть в закостеневшую грудь глоток воздуха.

Это что, у неё такая магия?! Прошлая Вера об этих способностях не подозревала…

— До императора доберёшься, да? — медовым тоном вопрошает Бажена, подкрадываясь ко мне поближе, будто толстая кошка к мыши. Жрать не станет, но позабавится в своё удовольствие. — Кто же послушает сумасшедшую? Уж точно не император.

О чём это она?

— Ну как же, — будто читает мои мысли родственница. — Устроила скандал на свадьбе, покалечила брата, напала на любящую тётушку. Да по тебе психушка плачет, пигалица.

Молодец она, конечно. План Б себе подготовила.

А я не молодец. У меня план один-единственный, и тот корявый.

Наконец получается вздохнуть. Но совсем не потому, что удалось перебороть магию Бажены. Скорее, это она поняла, что ещё чуть-чуть — и упекать в психушку станет некого.

— Не… докажешь… — пыхчу из чистого упрямства. Ясное дело, что в любом мире обвинить можно кого и в чём угодно, было бы желание.

— Они подтвердят, — опекунша небрежно машет рукой в сторону своих сообщников. — А больше поблизости свидетелей нет.

— Свадьбу празднуют, — согласно подтявкивает горничная. Она явно упивается происходящим, аж глазки блестят. Садистка хренова.

— Что? — настораживается Бажена. — Кто садистка?

Упс. Я это вслух сказала? Вроде нет…

Замечаю, как опекунша сжимает правую руку в кулак. Дышать снова становится невозможно.

— Ладно, — тем временем решает не зацикливаться на мелочах родственница. — Дам тебе последний шанс. Сейчас ты вернëшься к своему жениху и на коленях будешь умолять его о прощении. Ясно?

И снова Баженина магия чуть отпускает — ровно настолько, чтобы я сумела выдавить из себя согласие.

— Он же развалится… — хриплю еле слышно. — Если я ему на колени встану…

Бажена возмущëнно рыкает. Еë физиономия стремительно багровеет. Опекун издаëт предостерегающий возглас.

Поздно!

Неведомой силой меня сбивает с ног и прикладывает спиной об стену. Дышать и так нечем, перед глазами всё расплывается. Не сразу понимаю, что это из-за брызнувших от боли слёз.

Но озверевшей бабище мало!

Меня подбрасывает вверх — и шмякает об другую стену, в этот раз правым боком. Хоть не мордой лица, и на том спасибо.

— Остановись! — муж Василий вцепляется в рукав взбеленившейся супружницы. — Помрёт — как мы тогда Нажира Огарёвым сделаем?!

О, так пожилого жениха Нажиром звали? Отличное имечко, ему подходит.

Бажена наконец прислушивается к голосу разума, а я сползаю по стенке на пол. Больно — жуть как. Но, кажется, ничего не сломано. Здешняя Вера оказалась куда крепче, чем можно было подумать.

И на том спасибо.

— Заткнись, — ядовито шипит опекунша мужу. — Ты бы ещё на площадь поорать вышел. А то в столице про наш план пока не слышали.

— Тут все свои, — возражает супруг. — А девка всё одно в отключке. Ты ж её чуть не прибила, дура психованная!

Пока Бажена визгливо отбрёхивается, я пытаюсь пошевелиться. И осмысливаю заодно коварный план, о котором только что узнала.

Мало им опекунства — на графский титул рты разевают, поганцы. К тому времени, как братик дорастёт до наследства, получать станет уже нечего. Если вообще дорастёт. Зачем им конкурент, пусть и гипотетический?

Насчёт своей судьбы я тем более не обольщаюсь. Выйду замуж — и поминай как звали. Подумаешь, померла ненароком. С девками такое сплошь и рядом случается.

Интересно, кстати, насколько это реально юридически? Бывшая владелица тела законами своей страны не слишком интересовалась, поэтому ничего путного из её памяти выудить не получается.

С другой стороны, вряд ли бы они стали так вкладываться в невозможное предприятие…

Визуализация (Вера и Ярослав)

▼ Свадебное платье Вере категорически не понравилось! Но автор всё равно хочет его показать 😁

▼ А это Вера в форме военной академии. Женский вариант там тоже есть, но девушка посчитала его неудобным.

▼ Кто у нас тут? Это будущий великий маг Ярик. Кажется, он только что проснулся 😌

▼ Рановато ему, конечно, в академию. Но выбирать не приходится.

Как вы уже наверняка заметили, в главах «Стальной Веры» есть иллюстрации, причём планируется их довольно много. Плюс будут ещё визуализации всех значимых персонажей.

Просто автор фанат нейроартов и жуть как любит возиться с Фотошопом :)

Если вам такое тоже нравится, срочно закидывайте книгу в библиотеку и подписывайтесь на автора здесь: https://litnet.com/shrt/hx2c

Будет весело! 😍

Глава 4. Долина смертной тени

— Ярослав… — тут же подтверждает мою мысль Марфа. — Он всё не просыпается! И дышит как-то…

Ну нет. Зелье-то он до конца не выпил! Значит, так быстро поплохеть не должно…

Опекуны сволочи! Надо было им хоть по паре тумаков отсыпать! Я что, за братом приехала, чтобы он у меня на руках помер?!

Забыв о боли, бросаюсь к коляске с поднятым верхом, которая уже заменила громоздкую свадебную карету. Степан, нервно треплющий одну из лошадей по холке, взирает на меня с заметным облегчением.

Но мне некогда его успокаивать.

Ярослав полусидит-полулежит на сидении и выглядит ещё хуже, чем полчаса назад. Совсем бледный, дыхание быстрое и неглубокое. Кажется, чуть помедлишь — и всё, спасать будет уже некого!

Так.

Спокойно.

Паника в таких делах ещё никому не помогала.

Во-первых, я ничего не знаю о том, какое действие заложили в это зелье. Ясное дело, что ничего хорошего. Но всё же. Если графский наследник умрёт сразу после того, как старшая дочь выйдет замуж, это вызовет ненужные подозрения.

Наши опекуны ведь не совсем идиоты, правда?

Хотя кого я обманываю. Они даже церемонию провести не успели, а уже взялись за Ярослава. Они явно чувствуют себя безнаказанными.

Возможно — даже скорее всего! — за ними кто-то стоит. Но память прошлой владелицы тела ничего не подсказывает. До смерти родителей девочка жила в мире какающих радугой единорогов.

Потому после так и не смогла адаптироваться.

Но я-то — другая! Я обязательно что-нибудь придумаю. Всегда так было и будет, пока живу.

В этом мире вообще магия. А значит — выход точно найдётся.

Пока проверяю состояние брата, Марфа и Степан топчутся на рядом с экипажем.

— Выезжаем прямо сейчас, — бросаю отрывисто кучеру. — Есть тут поблизости крупный город с академией? Только не столица.

Она тут совсем рядом, поэтому искать в первую очередь будут именно там. К тому же это единственное место, кроме деревни Огарёвых, где Вера несколько раз бывала.

Степан ненадолго задумывается, почёсывая затылок.

— В Дмитровском есть академия, — наконец произносит он. — Только зачем оно тебе, барышня? Нешто учиться удумала?

Отвечаю уклончиво:

— За надом. Сколько займёт дорога?

— К ночи приедем, — бросает кучер короткий взгляд на солнце.

Долго, конечно. Но в большом городе проще затеряться, чем в какой-нибудь деревне. К тому же там куда реальнее найти того, кто поможет Ярославу.

— Я с вами, — вмешивает вдруг Марфа. На её морщинистом лице написана решимость, а натруженные руки сжимают узелок.

С усилием отпихиваю от себя глупое желание согласиться. Хотя почему «глупое»?

Стоит выйти за пределы поместья, как мы с братом окажемся в мире, о котором почти ничего не знаем. Прошлая Вера училась быть женой и матерью в дворянской семье, мне же придётся выживать по-другому.

Опасно даже в своём происхождении признаваться.

Но слишком уж нянюшка старенькая. Ей бы сейчас отдыхать от трудов праведных, а не колесить за компанию с беглецами, рискуя нарваться на какие-нибудь приключения. К тому же есть у меня для неё важное задание.

Не дожидаясь помощи Степана, выпрыгиваю из экипажа.

— Марфа, — шепчу проникновенно, заглядывая женщине в глаза. — Ты должна остаться здесь… Нет, погоди! Выслушай. Сейчас мы с братом вынуждены уйти. Но однажды вернёмся, чтобы забрать всё, что нам положено. И тогда здесь нас должны встретить те, кто ждёт нашего возвращения. Понимаешь?

Лицо няни трагически кривится, будто женщина вот-вот заплачет. И всё же она берёт себя в руки и согласно кивает.

— Как мы обустроимся, тебе придёт письмо, — продолжаю я. — От внучатого племянника покойной двоюродной сестры… Саши Пушкина. Рассказывай ему всё, что тут происходит, ладно? И… не забывай нас. Дождись. Обязательно.

По щекам няни всё-таки начинают течь слёзы.

— Да куда ж я денусь-то, деточка, — бормочет она. — Дождёмся истинных наследников, обязательно дождёмся…

Торопливо успокаиваю Марфу, даю ей немного денег. Да она и сама соображает, что нам следует торопиться. Обнимаемся на дорожку. Потом усаживаюсь рядом с братом, крепко обхватываю его за тощие плечи — и мы наконец трогаем.

Скоро утопающее в зелени поместье Огарёвых исчезает из виду.

— А у тебя, Степан, — соображаю запоздало, — проблем не будет, что ты нас отвозишь? Взять тебя с собой я ведь тоже пока не смогу.

Кучер равнодушно отмахивается, не поворачивая головы:

— Так карету-то я сразу на место поставил. А что коляску взял, — судя по голосу, он хитро усмехается, — так на дальних полях саранчу кой-какую приметили, надо, стал быть, проверить.

— Отбрешешься, в общем, — усмехаюсь.

— А то, — тоже посмеивается Степан. — И откуда ты, барышня, словечки такие знаешь? Бойкая какая стала, не то что при батюшке.

Пожимаю плечами:

— После одной смерти такое иногда случается.

Степан бросает короткий недоверчивый взгляд через плечо.

— Вон оно каковски… — тянет вполголоса. И надолго замолкает.

Я тоже на болтовню не настроена. Нет, плевать мне, что практически проговорилась. Плевать, что там будет в академии. Нам бы сперва до неё добраться в полном составе.

Вот только Ярославу совсем нехорошо. Теперь его трясёт, будто в ознобе. Ну и чем ему помочь, спрашивается? Неужто придётся ехать так до самого города? Это ведь не температуру сбить, тут замешана магия, в которой я ни бум-бум…

Стоп.

А ведь то, что я устроила в поместье для опекунов, не иначе как магией и не назовёшь. И не латентная она, как у прошлой Веры, а вполне выраженная, хоть и на морок больше похожа.

Как же в таком случае я смогу это использовать? Чисто теоретически — можно попытаться перебить вредоносное волшебство. Только воды зарядить не получится — умненькая Вера так спешила, что даже не подумала ни о еде, ни о пропитании.

Глава 5. Наглая морда

Бросаю нервный взгляд в сторону невозмутимой Степановой спины. Кажется, он не заметил ничего из того, что тут со мной происходило. Да и было ли оно на самом деле?

Вот только внезапное улучшение состояния Вериного брата вполне реально, а он сам требует внимания. И его можно понять: врагу не пожелаешь очнуться в трясущейся коляске, когда знаешь, что засыпал у себя в комнате.

— Что с тобой, Ярик? — интересуюсь как можно спокойнее. — Болит где-нибудь?

Он отрицательно мотает головой и шмыгает носом.

— Ты, наверное, не помнишь, — продолжаю, — но я решила, что чем дальше мы от опекунов, тем лучше. Так что мы едем в Дмитровской — попробуем укрыться в этом городе.

Брат вытирает рукавом мокрые щёки.

— Я всё видел, — произносит глуховато из-за заложенного носа. — Я смотрел на тебя сверху.

По спине бежит холодок. Как-то это заявление напоминает байки про путешествия в загробный мир.

— А света в конце тоннеля не было? — усмехаюсь, чтобы смягчить впечатление.

Ярослав качает головой.

— Нет. Меня мама сверху скинула, когда ты жезл раздавила… — он снова протяжно всхлипывает. — Это потому, что она меня теперь не любит, да?

Ерошу светлые волосы на его макушке.

— Наоборот. Это лучшее, что она могла для тебя сделать.

Некоторое время мы молчим. Смущённый Ярослав украдкой вытирает слёзы, я, чтобы не конфузить его ещё больше, бездумно смотрю на проплывающие мимо поля и овраги.

Чуть ли не впервые за всё время после своего перерождения задумываюсь, кто и с какой целью забросил меня в этот мир.

Не затем ли, чтобы помочь этому ребёнку?

Но даже если это не так, плевать. Сделаю для него всё, что в моих силах.

Тем временем Степан слегка сбрасывает скорость.

— Я вот чего думаю… — оборачивается он к нам. — Ба! Молодой хозяин, оказывается, проснуться изволили! Хорошо выспались?

— Так себе, — отвечаю вместо сморщившегося брата. — Скажи лучше, чего ты там такого подумал?

Степан жуёт губами, будто не решается предложить. Потом всё же произносит:

— Тут невдалеке ещё одна дорога имеется. Напрямки, через лес. Пару часов, глядишь, сберечь можно…

— Едем, — отзываюсь тут же. Нам такая экономия будет только на руку.

Но Степан мнётся ещё больше.

— Тока мы в Дмитровской не с той стороны въедем. В трущобы, стал быть.

— А что, это опасно? — хмурюсь, прикидывая, чем буду отбиваться в случае нападения. Вряд ли моими невеликими способностями можно впечатлить по-настоящему серьёзных ребят.

— Не-не-не, — старательно мотает головой кучер, пробуждая во мне страшные опасения. — Анператор защищает, курсанты-магики тоже подсобляют. Бедокурят тока иной раз…

— Да в чём проблема-то? — прерываю Степановы рассуждения. — Раз всё хорошо, тем более нужно ехать.

— Так ведь… неприлично же! — выдаёт он то, чего я совершенно не ожидаю. — Барышня всё-таки.

Усмехаюсь:

— А Ярославу, получается, можно?

— А чего ему будет, — отмахивается кучер.

Ишь ты, как все окружающие блюдут мою порядочность. Туда не заходи, этого не трогай. Выходи по чужому приказу замуж за деда и не тявкай.

Ага, бегу и падаю.

— Едем, Степан, — мой тон неуловимо меняется. Кучер тут же выпрямляет спину и подстёгивает лошадок. — И запомни на будущее. Мы с братом вовсе не молодые господа, а бедные родственники, которым ты решил помочь по доброте душевной. Не Огарёвы вовсе, а… Ивановы.

Сперва собиралась сказать «Пупкины», но уж больно фамилия приметная. А Ивановых тут много — ещё двое никого не удивят.

Степан неодобрительно хмыкает, но возражать не торопится. Идеи получше у него, как и меня, нету.

— Вот же ж, стрекоза, — бормочет он якобы под нос, но так, что я прекрасно слышу каждое слово. — Натворишь делов, кто тебя замуж возьмëт-то?

— Как — кто? — хихикаю. — Принц на белом коне, конечно.

— Заморский, поди? — уточняет кучер, охотно переключаясь с моей подачи на более весëлую тему.

Возмущëнно машу на него руками, хоть Степан этого не видит.

— Не-не-не, исключительно наш, отечественный. Куда мне за море, я ещё тут не всего добилась…

— Тогда цесаревич, — внезапно встревает брат. И начинает обсуждать со Степаном параметры моего будущего супруга.

Особенно настораживают предложенные Яриком огромные усы и борода до пояса.

Кажется, эти двое всерьёз вознамерились погулять на моей второй свадьбе, раз уж первая не задалась.

Только не выйдет, хоть тресни — свадьба-то у меня будет третья!

Если вообще когда-нибудь случится. И дело даже не в том, что до сих пор страдаю по первому супругу. Я о нëм вообще не думаю.

Просто не устраивает меня знакомиться на свадьбе, как принято в этом мире.

А ещё у нас есть опекуны. Поэтому надо надо где-то закрепиться, чтобы, если что, вернуть кого-то из нас у них не получилось.

Пока я думаю, брат вовсю болтает с кучером. Он вообще здоровеет на глазах, будто с ним ничего не было.

Вот только стало ли ему на самом деле лучше — большой вопрос. Вдруг эффект временный? Надо найти ему доктора, как обустроимся.

Наконец мы приезжаем на место.

Город Дмитровской по меркам человека, всю жизнь прожившего в современной столице, оказывается совсем крошечным. Хотя для жителей этого мира — вполне себе областной центр.

Трущобы, к слову, выглядят вполне нормально — не знаю, почему Степана они так беспокоили.

— Ща, барышня, мигом до лучшей гостиницы домчу, — обещает он, позабыв, видно, всё, о чём я говорила раньше.

— Здесь останови, — командую, углядев довольно приличный домик с надписью «Комнаты внаём». — Нам с братом те хоромы не по карману будут.

К счастью, кучер почти не спорит.

Глава 6. Быстрый и мёртвый

Влад отворачивается от дверей гостиницы только после того, как подозрительная парочка за ними скрывается.

Он помог им просто по инерции — в доме барона Рудина, его бывшего опекуна, похожих — мелких и светловолосых — детишек было немало. Хозяин, которого Влад привык называть Сан Санычем, иной раз шутил, что таким нехитрым способом они с супругой скоро соберут себе личную гвардию.

Дети всё время во что-нибудь вляпываются, что в прямом, что в переносном смысле. А ему, Владу, как самому старшему, приходится их оттуда вытаскивать.

Вот что-то похожее произошло и в этот раз.

Правда, девчушка оказалась не такой уж малолетней, просто ростом не вышла. Зато в других местах компенсировала, да. И нахальная оказалась не в меру. Языкастая и бесстрашная.

Не по статусу.

Будто стоит за ней кто-то. Отец? Покровитель? Кто знает.

Только по всему видно, что явились эти ребятки в заезжий двор совершенно одни. Ещё более подозрительно.

Одеты как слуги из небогатого дома, но денежки явно водятся. Иначе мымра за стойкой их в ту же минуту на улицу вытолкала бы. И плевать ей на нытьё перуновских служителей о сострадании к слабым.

Тем более, Перун и сам человеколюбием не отличался. Одна Великая жатва чего стоит.

Влад топчется перед дверью ещё некоторое время, но детишек так никто и не выгоняет. Значит, действительно нашли, чем расплатиться.

А ведь так хотелось расспросить их как следует. Кто знает, чего интересного они бы напели…

«Младенец», ну надо же! «Мальчик»! И кто это говорит: мелочь сопливая, от горшка два вершка!

Справедливости ради, он сам спровоцировал девчонку: уж больно хотелось посмотреть, как она станет на это реагировать.

Удивительно, но совершенно не так, как он ожидал.

Может, и правда случайно повстречались?

Что ж. Стоит отыскать их позже и всё же по душам пообщаться. Проще простого: за пару монет хозяйка «Комнат внаём» мать родную выдаст, не то что обычных постояльцев.

Но сейчас у Влада есть неотложное дело.

Которым совсем не хочется заниматься. Но надо.

Слежку Влад приметил ещё пару дней назад. И терялся в догадках, кто бы это мог быть. Приспешники его величества ходить вокруг да около не любили. Обычно действовали сразу, чтобы наверняка.

Пару раз у них даже получалось что-то ему противопоставить.

Но солнечный императорский дар, доставшийся в наследство от разгильдяя-папаши, всë равно не оставлял нападающим ни шанса.

Поначалу Владу казалось странным, что, несмотря на безуспешность, нападения продолжаются с завидной регулярностью. При этом никто не пытается хотя бы тактику сменить.

А потом понял.

Просто император пока не собирается его убивать. Скорее, прикидывает, как бы половчее использовать.

Нападения же нужны больше для порядка. Чтобы не расслаблялся. Но случись так, что какое-то из них какое-то из них увенчаеется успехом — его величество плакать не станет. Не настолько он дорожит родственником, которого никогда не видел.

Но если не император, то кто?

Вряд ли это идиоты из отцовской фракции, до сих пор желающие посадить на трон единственного наследника почившего императора. Его, Влада!

И никто у него, ясное дело, согласия не спрашивает. Должен, мол, по праву крови.

Да если бы они только знали, насколько Владу плевать, они бы заплакали. Взгромоздиться на трон, чтобы стать послушной марионеткой кучки пожилых идиотов? Нет уж, увольте.

У Влада на жизнь другие планы, и совсем скоро он начнёт воплощать их в жизнь.

Вот только со слежкой разберётся.

Есть в Дмитровском забавная особенность: вся жизнь в нём сосредоточена лишь на нескольких улицах в центре. А шагнёшь куда-нибудь в сторону — везде глухие заборы, безглазые стены и ни единого живого человека.

Очень удобно для всяких тёмных делишек.

Влад в последний раз украдкой сканирует местность. Пасут, никуда не делись. Минимум трое, но это не точно. Магическая чувствительность у Влада слабая, он в этом плане почти не отличается от обычного человека.

И враги, кажется, не слишком от него в этом плане отличаются, иначе держались бы подальше, чтобы точно не заметил.

А значит, можно попробовать их обмануть.

Влад стремительно бросается в неприметный проулок. Уже проверял — в конце как раз подходящий его надобностям укромный дворик.

Преследователи поначалу теряются, но затем один из них, ближайший, устремляется следом. Значит, и правда не маги, раз так боятся потерять, что уже не скрываются.

Преследователь врывается во дворик и недоумённо озирается по сторонам.

— Меня ищешь? — интересуется Влад насмешливо, подступая сзади. Чего уж проще — затаиться за стеной, прямо рядом со входом. Идеальное место, которое мало кто проверяет.

Мужик резко разворачивается и смотрит так, будто был о преследуемом лучшего мнения.

Но Влад не даёт ему всласть повозмущаться. Подскакивает резко, на полной скорости — и размашисто бьёт недруга снизу вверх. Мужик успевает повернуться и блокировать удар плечом, так что обходится без сломанной челюсти.

Пока он радуется своей ловкости, Влад, ни на мгновение не задерживась, делает подсечку. И тут же изо всех сил толкает преследователя в грудь!

Не ожидавший такой подлости мужик, отчаянно матерясь, валится на землю. Влад прижимает его коленом, чтоб не дёргался, и упирает чуть выше кадыка лезвие кинжала, который успевает выдернуть из ножен на поясе.

— Кто тебя послал? — с нажимом произносит Влад. — Говори!

— Отпусти его, — раздаётся из-за спины спокойное. — Ты окружён.

Ого. На подобную удачу Влад даже не рассчитывал. Преследователи сами по себе решили потолковать с ним по душам — кто бы мог подумать.

Визуализация (Владислав Рудин)

На самом деле я тоже планировала сделать его в форме военной академии. Но Владик оказался мужчиной капризным: не хотел ни переодеваться, ни поворачиваться другим боком, ни даже отдаляться от нейросетевой «камеры».

Единственное, что он позволил — это сделать себя чуть старше. Не слишком изменился, правда?

И на закуску — кинжал, который Влад всегда носит на поясе. Магия магией, а простой инструмент всегда под рукой должен быть :)

Прототипом этого «инструмента» стал бебут — кавказский кинжал длиной в локоть. В бою его часто использовали как замену шашке — например, при сражениях в тесноте. В начале двадцатого века бебутом вооружали артиллеристов, а затем и представителей прочих армейских чинов.