Стань моей истинной

Книга 1 "В объятиях истинной связи"

Глава 1

Марика

– Да что ж за невезение?

Тяжело вздохнув, я вытащила из сумки влажные салфетки и нервным движением принялась оттирать прилипшую к кроссовкам жидкую грязь.

Грязь тут была повсюду. И я бы не сказала, что меня подвела погода. Просто некоторые особо торопящиеся домой индивиды в моём лице решили немного сократить путь и свернули с хорошей дороги в узкий переулок.

Практически сразу я об этом пожалела. Наверное, когда-то асфальт здесь всё-таки был, но это были времена молодости моей бабушки. А может, и прабабушки.

Сейчас переулок выглядел, как земля после апокалипсиса: ямы, рытвины, мусор, грязь, непросохшие после дождя лужи.

– Брр... За что ты так со мной? – я подняла голову к небу.

Ответа, конечно, не ждала. Главное, что Он хотя бы слышит. И, может быть, даже видит.

Он всегда гордился мной. Говорил, что я вырасту удивительной красавицей, и за мной будут толпами бегать женихи.

Я тогда смеялась и бежала к зеркалу. Мягкой расчёской приглаживая растрепавшиеся каштановые кудри, я рассматривала тёмный разлёт бровей, зелёные глаза с маленькими вкраплениями-точечками, чуть вздёрнутый нос и аккуратные губки-бантики.

А потом, раскинув руки, бежала обратно.

Он подхватывал меня, щекотал, целовал в щёки и шептал: «Моя любимая девочка, моя сладкая доченька».

Лишь позже я поняла, какой счастливой была тогда.

Стряхнув непрошеные воспоминания, я огляделась и обошла недонесённый кем-то до мусорных баков полуразвалившийся пакет, а затем аккуратно перепрыгнула небольшую лужу.

– Серый, глянь, какая у нас тут фифа скачет! А на мне так сможешь? – ударило по ушам.

– Я не ищу неприятностей, – вздрогнув и обернувшись, быстро выдала я. – Идите своей дорогой.

В пустом переулке голос прозвучал приглушённо, хотя истерика уже подкатила к горлу.

Дыши, Ма́рика, дыши. Ничего страшного не происходит. Это обычная шпана. Они далеко, а до конца переулка всего пара десятков метров.

Я сделала несколько осторожных шагов в сторону выхода.

Гопники переглянулись и рванули ко мне.

Паника резанула по рёбрам.

Практически не сомневаясь, что ничем хорошим это не закончится, я развернулась и побежала.

Несколько шагов, чужое дыхание в затылок, резкий рывок за запястье, глухой удар всем телом о кирпичную стену – и всё, мою жизнь можно считать конченой.

Я знала, что будет дальше.

Грубые руки рванули в стороны тонкую летнюю блузку и расстёгнули пуговицу на джинсах.

– Ха! Дэн, глянь, у малышки красный лифчик! Ты же любишь красный?! – по́шло облизнувшись, загоготал первый.

– А на труселя дашь глянуть, цыпа? А под труселя? – злобно поддакнул второй.

И снова тишину разре́зал громкий издевательский гогот.

Я не кричала. Просто не могла. Горло сжало так, что даже вдохнуть нормально не получалось.

Всё повторялось. Весь тот ужас, который я когда-то пережила и похоронила в глубинах памяти, возвращался, накрывая тягучей волной, выжигая кислород из лёгких и сбивая с ног.

Колени подломились, руки затряслись, в голове разлился вакуум. Не было ни единой трезвой мысли, ни одной разумной идеи. Ни-че-го!

Только память подсовывала картинки пятилетней давности, а визгливый голос матери кричал в голове:

– Сука! Это ты виновата! Ты его соблазнила, вертихвостка! Дрянь!

А я только плакала, прижимала руки к груди, пытаясь унять давящую изнутри тупую боль и шептала:

– Мамочка, прости меня! Это не я!.. Я не виновата!

...Перед глазами снова флэшбеками тот день и зал суда. Моего отчима выводят под конвоем. Двадцать пять лет строгого режима. Для пятидесятилетнего мужика это почти как смертный приговор. Если он и выйдет, то жить ему уже будет незачем.

Если бы папа был жив, всё в моей жизни сложилось по-другому. Но папы не стало, едва мне исполнилось одиннадцать. Он не умер и не погиб. Просто пропал. Ушёл в очередной раз сдавать кровь и не вернулся. Мама сказала, что папы больше нет, и эту тему я никогда не должна поднимать.

Однажды я случайно услышала, как она сказала соседке, что получает деньги «по потере кормильца». Но видимо, сумма была недостаточной для безбедной жизни, потому что спустя всего два года мама нашла себе нового «кормильца».

...Своего отчима я боялась с первого дня. Мне тогда было тринадцать, и у меня как раз начала меняться фигура. Частенько, когда мама не видела, отчим пытался меня ущипнуть или прижать к себе. При этом он тяжело дышал и странно смотрел. Сказать матери о домогательствах я стеснялась, хотя она и так видела, каким масленым взглядом он меня периодически окидывал.

А однажды он прижал меня к стене и стал шарить по телу руками, шепча разные непристойности и рассказывая, что и как хочет сделать со мной. Спасеньем стал случайный звонок. Он отвлёкся на телефон, и я успела сбежать.

С тех пор я старалась не оставаться дома наедине с ним. После школы уходила к подругам или слонялась по улицам. А если было уже темно, то сидела на скамейке во дворе или на подоконнике в подъезде, ожидая, когда вернётся с работы мама.

...Но однажды это случилось.

Мне было почти шестнадцать. Мать была на работе, а отчим раньше времени пришёл домой.

Он был сильно пьян, в руках плескалась початая бутылка чего-то крепкого.

Я рванула в комнату и заперлась.

Мужчина прошёл на кухню. Вскоре там загремела посуда, звякнул об полку стакан.

Я сидела почти не дыша.

В какой-то момент стало тихо. Я подумала, что отчим уснул прямо за столом, как бывало уже не раз. Решив на всякий случай сбежать на улицу, я провернула в замке ключ и подалась вперёд.

Неожиданно дверь дёрнулась, и я, не успев отпустить ручку, вывалилась прямо в руки мужчины, но тут же, получив тычок в грудь, отлетела обратно.

Довольно ухмыляясь, этот подонок зашёл в комнату. И для меня начался персональный ад...

Я плохо помню, что происходило дальше.

Глава 2

Марика

В какой момент всё изменилось, я не поняла.

Просто ноги вдруг стали пинать пустоту, а в следующий момент и тело перестало вжиматься в стену тушей одного из гопников, а руки резко отпустили.

От неожиданной свободы я машинально шагнула вперёд, но стянутые вниз джинсы не дали сделать нормальный шаг, и я упала на колени.

В ушах шумело, перед глазами плясали звёзды, а где-то на задворках сознания почему-то слышался шум продолжающейся драки.

Я подняла голову.

Один из моих обидчиков, раскинув руки, неподвижно лежал в стороне, а второго яростно трепал гигантский белый волк. Тело насильника, несколько мгновений назад прижимающее меня к стене, тряпичной куклой болталось в пасти зверя.

Раньше я видела Оборотов только на фото в газетах и в Сети, но никогда не сталкивалась с их второй ипостасью. Поэтому мне понадобилось несколько долгих секунд, чтобы понять, что произошло.

Как только пришло осознание, меня начала бить крупная дрожь, а руки заходили ходуном.

Не чувствуя под ногами земли, я встала, натянула джинсы и зависла, стягивая вместе края блузки, не в силах понять, почему не могу её застегнуть, и куда делись пуговицы.

Я старалась не смотреть на волка, не слушать его гневный рык, не чувствовать кожей, как через край хлещет его безумная ярость. Держа полы блузки я думала только о том, как в таком виде выйду из переулка, и что, увидев меня, скажет комендант общежития, грозная госпожа Фрис.

Внезапно шум и рык справа от меня прекратились, и в наступившей тишине раздался глухой стук упавшего на землю тела. А после я услышала едва различимые шаги и почувствовала на своей щеке горячее дыхание.

Зверь легонько боднул меня в плечо, и я подняла глаза.

Он был прекрасен. Огромный, практически с меня ростом, волк походил на какое-то мифическое создание. Его ярко-жёлтые глаза светились, а чёрный нос шумно принюхивался ко мне.

Неожиданно взгляд зверя изменился, зрачки сузились, и волк быстро лизнул меня в лицо.

Нервная система не выдержала, и я осела на землю.

Переулок озарила короткая вспышка. Волк исчез, а передо мной на корточки присел молодой мужчина.

– Ты как, жива, цела?

Мысли умерли, на их месте начал медленно расстилаться молочно-белый туман.

...Триста лет назад произошёл разрыв Материи, через который соприкоснулись два мира. Из образовавшихся порталов к нам вышли Обороты.

С виду они почти не отличаются от людей, разве что выше ростом и плечистее, словно качки из спортзала. Ну и клыки у них чуть острее. Но главное не в этом. У Оборотов есть вторая ипостась. В каждом из них живёт зверь, который обычно питается энергией солнца.

Численность Оборотов по сравнению с людьми очень мала, ведь в их семьях рождается не более двух детей. Чтобы избежать проблем, Обороты приходят в наш мир только по специальным разрешениям и ненадолго. Туристов среди них не встретишь – таково соглашение между правителями двух миров. А вот нам туда дороги нет. Люди через разрыв Материи пройти не могут.

Долгое время наш отсталый в техногенном плане мир был им неинтересен, и Обороты приходили очень редко. Но примерно восемьдесят лет назад они случайно выяснили: кровь некоторых людей способна спасти их вид от вымирания. Таких людей назвали немагами и начали искать по всей планете.

Мы, немаги, стали для них незаменимы.

Десять миллилитров крови любого из нас дают зверю сил на неделю и могут спасти смертельно раненого или вылечить больного Оборота.

С этого момента в нашем мире начался резкий виток технического прогресса. Именно тогда наш мир узнал о существовании электричества и интернета, запряжённые лошадьми повозки сменились автомобилями, бумажные письма заменили мобильные телефоны, были побеждены чума, холера, туберкулёз и другие смертельно опасные заболевания. В наш мир семимильными шагами ворвался его величество Прогресс.

И всё это, как и многое другое, Обороты дали нам взамен бесперебойных поставок крови немагов.

Немаги рождаются в обычных семьях, независимо от места, уровня жизни или воспитания. Системы никакой нет. Поэтому у всех новорождённых берут кровь и проверяют, есть ли у них «особый ген», после чего выявленных немагов ставят на учёт.

До шестнадцати лет этот особый ген «спит», а потом кровь становится ценнейшей для Оборотов. С этого возраста каждый немаг обязан ежемесячно приходить в ППК – пункт приёма крови – и сдавать от двадцати до пятидесяти миллилитров. Эффект крови держится недолго, всего неделю, поэтому нужно постоянно пополнять запасы. За каждое посещение ППК немаги получают неплохую выплату.

Но мой ген так и не проснулся...

– Эй, ты меня слышишь? – снова негромко спросил парень, вытаскивая мой мозг из тумана.

С трудом поняв вопрос, я молча помотала головой.

В горле застрял тугой ком, так что не то, что говорить, я и дышать могла с трудом.

– Где-то болит? – незнакомец взял меня за плечи и легонько встряхнул.

Я медленно подняла глаза и попыталась произнести хоть что-нибудь, но голос не слушался. Губы беззвучно шевелились, а ком в горле с каждой секундой становился всё больше.

Кажется, Оборот понял, что ответа не дождётся, потому что быстро дёрнул меня вверх, крепко обнял и, прижав мою голову к груди, тихо зашептал в макушку:

– Всё-всё, ш-ш-ш! Всё прошло! Всё хорошо, малыш, всё хорошо!

Его голос был таким ласковым, тёплым и баюкающим, что закручивающаяся и звенящая внутри меня пружина замерла, а потом с громким хлопком лопнула. Ком в горле треснул, опалив лёгкие, и я разрыдалась.

Я рыдала с надрывом, горько и громко. Отчаянно хватаясь за рубашку незнакомца, выплёскивала всё своё горе, всю боль, всё, что держала в себе эти долгие пять лет, и мне становилось легче, а страшная тупая боль в глубине сердца постепенно отступала.

Я пропустила момент, когда мужчина вызвал полисменов. Когда они приехали, я уже затихла и лишь изредка всхлипывала, всё так же уткнувшись в насквозь мокрую от моих слёз рубашку негаданного спасителя.

Глава 3

Марика

Пройдя по подсвеченной ночными фонарями дорожке, я повернула в сторону центра. Оборот молча шёл рядом.

И только когда мы дошли до торговых рядов, находящихся в другой стороне от места нападения, Рихар спросил:

– Где ты живёшь, Марика?

Я остановилась и, недоумённо оглянувшись, поняла, что иду домой. Туда, где живёт моя мать, и куда я дала себе слово больше никогда в жизни не возвращаться.

В голове всё медленно вставало на свои места, а в душе поднималась злость.

– Хочу увидеть маму. У меня к ней есть несколько вопросов.

– Мне кажется, сейчас не лучшее время для визитов. Твоя мама, скорее всего, уже спит. Да и тебе не мешало бы отдохнуть. А завтра мы обязательно её посетим.

– Мы? С каких это пор мы ходим вместе? – обернувшись к волку, зло усмехнулась я.

Услышав мой тон, он удивлённо вскинул брови.

– Что-то случилось?

– Да, случилось! – я повысила голос. – К вам, господин Рихар, у меня тоже есть один насущный вопрос.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул.

– Задавай.

– Как вы могли услышать «отчаянный женский крик», – я внимательно следила за реакцией Оборота, цитируя его же показания, – если я не кричала?

– Наш слух острее, чем у людей. Мы слышим то, на что другие не обращают внимания. Меня привлёк звук борьбы, поэтому я решил проверить. Как видишь, не зря.

Мужчина не дёрнулся и не отвёл взгляд, но заминка, прежде чем я услышала ответ, сказала о многом.

– Какое удачное совпадение, – криво усмехнулась.

Если он и не врал, то, как минимум, что-то не договаривал.

– Успокойся, – мягко улыбнувшись, попросил он. – У тебя сейчас обычная истерика.

– Я не истеричка! – вскрикнула, пронзив его отчаянным взглядом. – Просто... Мне...

Я стушевалась. Щёки залила краска стыда.

Он прав. Мне нужно успокоиться.

– Я всё понимаю. Ты сильно испугалась. Готов и дальше быть твоей жилеткой, – волк протянул руку и легонько погладил меня по плечу.

От такой простой ласки сердце неожиданно сжалось и замерло, а потом пустилось в галоп.

Вздрогнув, я отступила на шаг.

– Не надо меня касаться, – еле слышно выдохнула, чувствуя, как к глазам подкатывают непрошеные слёзы.

– Кажется, услуги «жилетки» понадобятся быстрее, чем я думал, – тихо пробормотал Рихар.

Я зажмурилась и отрицательно помотала головой, но тут же ощутила крепкие объятия Оборота. Кажется, кто-то не в курсе, что такое личное пространство.

Ну и пусть!

Если так легче, пусть.

Я тихо выдохнула.

Слёзы так и не пролились, а волк был горячий и уютный. От него пахло луговой травой, степным ветром и ещё чем-то смутно знакомым и очень родным.

Это было так странно и приятно.

Мне стало удивительно хорошо и легко. Будто я нахожусь именно там, где должна быть.

Несколько минут я стояла неподвижно, уткнувшись носом в грудь мужчины, вдыхая его запах и впитывая непонятно откуда взявшееся чувство покоя и умиротворения. Горячая мужская ладонь ласково скользила по спине.

Наконец, я медленно отстранилась, глубоко вздохнула, подняла на Оборота глаза и поймала ответный взгляд. В нём не было ни насмешки, ни жалости, только немного расширенные зрачки выдавали живой интерес.

– Ты правда завтра сходишь со мной? – спросила с надеждой.

Волк кивнул и улыбнулся. Моё намеренное обращение на «ты» он оценил верно – я принимаю его помощь.

– Да, заберу тебя откуда и во сколько хочешь.

Я развернулась и неспешно направилась в сторону общежития. Волк шёл рядом.

– Знаешь целительскую лавку справа от городских часов? Я буду ждать тебя там в семь вечера. Даже если завтра мамина смена, то в восемь часов она уж точно будет дома.

– Что ты хочешь у неё узнать? Это как-то касается сегодняшнего происшествия? – спустя минуту спросил Рихар.

– Не знаю, – покачала головой. – Меня смущает фраза, брошенная одним из нападавших. В какой-то момент он воскликнул, что пустит мне волшебную кровушку. «У нас с тобой волшебная кровушка», – так говорил мой папа, когда был жив.

Рихар вскинул на меня удивлённый взгляд, а я неопределённо пожала плечами.

– Не могу понять – это совпадение, или же они знали?..

– Знали что?.. – видя, как я замялась, мягко спросил мужчина.

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, я зажмурилась и решила рассказать моему спасителю если не всю правду, то хотя бы её часть.

– Я – немаг, – тихо произнесла и сразу же пояснила: – Нераскрывшийся.

– Разве так бывает? – мужчина сбился с шага.

– Нет, – покачала головой. – Не бывает. Но вот со мной произошло.

Я коротко рассказала о том, что отец был немагом и пропал десять лет назад. Мать ничего не объяснила, а через два года привела в дом нового мужчину. Рассказала, что в шестнадцать лет не раскрылся мой дар, после чего меня долго обследовали, ничего не нашли и списали со счетов. Тему отношений с матерью и отчимом обозначила обтекаемо: отчим в тюрьме, с мамой связь не поддерживаем.

Оборот молча выслушал, а потом мягко спросил:

– Не скучаешь по ней? – выслушав меня, спросил Оборот.

– Может, в начале, да, – я небрежно пожала плечами и пнула ногой камешек. – Скучала. И обида была. И тяжело. Не только из-за матери. Я могла стать нормальным немагом, получать хорошие выплаты. Не сбылось, не срослось. Ну, ничего, выкрутилась, выжила. Сейчас заканчиваю медицинский колледж, живу в общежитии, работаю в целительской лавке. Обеспечиваю себя сама. Так что давно привыкла, что я одна, и меня больше не волнуют родственные связи. Но я бы очень хотела найти отца. Точнее, узнать, что же всё-таки случилось десять лет назад, почему он бесследно пропал?

Надеюсь, волк не заметил, как на последней фразе у меня мелко задрожали руки.

– Ты большая молодец, – тепло произнёс Рихар.

– Я так не думаю, – снова пожала плечами. – Обыкновенный человек с не менее обыкновенными потребностями: жить, учиться, работать...

Глава 4

Анадар Рихар

Едва я пересёк разрыв Материи, как в кармане завибрировал телефон.

– Да, отец, – принял звонок.

– Анадар, ты уже на Той Стороне?

– Да.

– Есть на сегодня планы?

– На данный момент нет.

– Отлично. Сын, нужно срочно проверить торговый центр на пересечении Краснинской и Ламерье. Со мной связался прораб. Говорит, затруднения с поставкой материала. Подрядчик мутит воду. Съезди, поговори с людьми. Посмотри на месте, насколько серьёзны проблемы в связи с задержкой. Потом отзвонишься.

– Хорошо, отец, сейчас же съезжу.

– Давай, сын. От мамы привет.

– Спасибо, ей тоже.

Я сбросил звонок, сунул телефон в карман, вышел из здания «ПорталОмега» и поймал такси.

– Пересечение Краснинской и Ламерье, – бросил водителю, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

Последнее время держать зверя в подчинении становилось всё труднее. Примерно раз в неделю приходилось приезжать в дом к родителям и сутки держать волка в подвале. Каменный мешок без окон и кованая решётка вместо двери злили волка, но выпускать его в «свободный мир» стало чревато.

Три месяца назад неожиданный срыв зверя едва не закончился трагедией. В тот момент я как раз находился на площадке, где должно было начаться строительство того самого торгового центра, к которому я сейчас направлялся. Но мне повезло, и за секунду до срыва я успел уйти порталом экстренного переноса в родовую резиденцию родителей.

Волк появился прямо перед отцом, который заезжал домой за какими-то документами. Увидев моего взбесившегося зверя, он обернулся и придавил его своим мощным телом. Так делает каждый Оборот, когда его ребёнок оборачивается впервые в десятилетнем возрасте. На тот момент зверь выходит на свободу первый раз, и он бесконтролен. Чтобы человеческая ипостась стала альфой, зверя нужно подчинить.

Но мне давно уже не десять лет, и проблем с волком никогда не возникало. Отец действовал, скорее, на инстинктах. Его волк прижал к земле моего зверя, но тот не желал сдаваться. Тогда мощные челюсти матёрого хищника сдавили горло моего волка, и я потерял сознание.

Очнулся я через сутки уже в человеческом обличии. Выплеснув всю свою ярость и обессилев, мой зверь уснул. Не успей я уйти порталом, и закончись срыв человеческими жертвами, волку грозило бы запечатывание. Это мучительная смерть для него, и долгая «недожизнь» для моей человеческой ипостаси. Поэтому подвал родительского дома стал временной тюрьмой для моего бесконтрольного зверя.

Конечно, мы не сидели, сложа руки. Я перелопатил тонну книг и кучу научных трудов, искал любое упоминание о срывах в Сети, любые обрывки информации. Дошёл даже до легенд и преданий. Отец в то же время наводил мосты среди разных светил медицины.

Результат трёхмесячных поисков – ноль информации. Все источники утверждали, что в связке со зверем человеческая ипостась является главенствующей. Это аксиома.

Видимо, я стал первым, у кого омега может подавить альфу. Но в своей ярости волк тратит столько сил, что может взять контроль надо мной только раз в неделю. Я чувствую, когда он начинает бесноваться и, свернув все дела, мчусь к родителям.

Зверю хватает около суток, чтобы выплеснуть свою ярость, после чего он засыпает, чтобы за неделю набраться сил, сломить мою волю и снова биться о каменные стены подвала.

Прошло ещё не так много времени, чтобы друзья и знакомые начали задаваться вопросом, почему перестали видеть моего волка. Хотя на прошлой неделе Камилла уже спрашивала, когда же я выпущу поиграть с ней своего Сне́жика. Но я отшутился, что такой сладкой малышки мне и самому мало, и если она продолжит настаивать, я начну ревновать её к самому себе. После этого, под её смех и игривое сопротивление, закинул девушку на плечо и утащил в спальню, где она быстро забыла о своём вопросе.

С самого начала у нас с Камиллой сложились своеобразные отношения. Я хорошо проводил с ней время, периодически покупая девушке очередную драгоценную безделушку и оплачивая шопинг, и меня в данном контексте всё устраивало. А Камилла не теряла надежду однажды получить от меня безделушку обручальную, но настаивать не решалась, зная, как я ценю свободу.

Отец тоже не раз заводил разговор о браке, предлагая в жёны приличных и достойных девушек. Я отказывался, приводя весомые аргументы против. Но последние месяцы к этому вопросу отец больше не возвращался. И он, и я понимали, почему.

В нашем мире Оборотов, совершивших особо тяжкие преступления, не казнили. Достаточно было запечатать зверя, по сути, умертвить его, и человеческая ипостась в течение пары месяцев деградировала до уровня пятилетнего ребёнка.

Один раз я посетил специализированное учреждение, где содержат этих несчастных. Комнаты с недавно запечатанными узниками мне не показали, но их болезненные крики я слышал даже сквозь закрытые двери. Мне хватило.

Те, у кого деградация уже прошла, жили в небольших, просто обставленных комнатах. Весь их день состоял из помощи по приусадебному хозяйству и обработки огородов. Их безэмоциональные лица навсегда вре́зались в мою память.

Я надеялся, что после увиденного мой зверь присмиреет. Но на него это не произвело никакого впечатления, и в отмеренный срок он вышел из-под контроля в очередной раз.

Сегодня я перешёл на Ту Сторону, как мы называли мир людей и немагов, с одной целью – у меня была назначена встреча с очередным светилом науки.

Отец вышел на него по своим каналам. Он не терял надежду и был уверен, что этот полусумасшедший учёный, фанатик, может знать больше, чем лицензированные медики нашего мира.

Встреча была назначена на завтрашнее утро, поэтому, когда отец попросил съездить на стройку, я не стал отказываться.

– Приехали, господин, – голос таксиста вывел меня из сумрака мыслей, я кивнул, рассчитался и вышел из машины.

Торговый центр меня не впечатлил. Под руководством отца велись и более глобальные стройки. Чего только стоили небоскрёбы и парки развлечений в обеих столицах миров.

Глава 5

Марика

Уже подойдя к двери общежития, я внезапно осознала, что сейчас все увидят, в каком виде я пришла, и тогда расспросов не избежать.

Не знаю, чудо ли, но мне удалось прошмыгнуть незамеченной. Стеклянная будка, где обычно сидела ночная дежурная, была пуста. Возможно, тётушка Глэ́дис ушла в подсобку пить чай.

Почти бегом я взлетела по лестнице, каждую секунду ожидая столкнуться с кем-нибудь из студентов. Но и здесь повезло: коридор был пуст.

Я метнулась к своей комнате.

Ввалившись внутрь и громко хлопнув дверью, я привалилась к ней спиной и судорожно выдохнула.

Сильва сидела за столом. Накручивая на палец рыжий локон, девушка сосредоточенно перелистывала конспекты.

Услышав хлопок, она вздрогнула и резко обернулась.

– Марика, где ты хо...

Она осеклась и оглядела меня ошарашенным взглядом, оценивая внешний вид.

– Что случилось? – выдохнула.

Я сглотнула, постаралась взять себя в руки и, неверными шагами добредя до своей кровати, медленно села.

– Рика, скажи хоть слово! Что произошло?! Почему ты в таком виде?!

Подруга подскочила и села рядом. В её светло-зелёных глазах металось беспокойство.

– На тебя напали?! Я вызываю полицию!

– Не надо. Уже, – наконец, выдавила я.

– Что «уже»? – растерялась она.

– Уже была в полиции.

– Ох!

Теперь беспокойство на лице соседки сменилось тревогой. Она крепко обняла меня за плечи, и мы несколько секунд сидели неподвижно.

– Расскажешь? – подруга немного отстранилась и заглянула мне в глаза.

В её голосе не было ни любопытства, ни злорадства. Только поддержка и сочувствие.

С Сильвой мы познакомились три года назад, когда подавали документы на поступление в колледж. Просто разговорились в очереди, а потом в общежитии попросили поселить нас в одну комнату. С тех пор и дружим.

Она знает, что я – местная, мой отец пропал, и я – сирота при живой матери. А я, в свою очередь знаю, что у Сильвы пятеро братьев и сестёр, которые живут с родителями довольно далеко, что перспектив в их деревеньке никаких, поэтому возвращаться девушка не собирается.

– Силь, – я неловко пошевелилась в её объятиях, – я всё расскажу, правда. Только сначала мне надо в душ.

Она кивнула и тут же отпустила меня.

Я сняла блузку, накинула халат и, прихватив банные принадлежности, вышла в коридор.

Далеко идти не пришлось. Наша комната на этаже была крайней, прямо напротив располагалась душевая. Тёплые струи немного успокоили тело и прояснили мысли.

Вернувшись, я первым делом включила чайник и засыпала заварку в кружки.

А потом мы с Сильвой пили горячий чай, и я рассказывала всё, что со мной произошло. Начала с того момента, когда пропал папа и закончила тем, что случилось сегодня.

Тихим и ровным голосом я словно пересказывала события чужой жизни. Внутри бурлила злость, боль и страх одиночества, но, зажатые в плотный комок в груди, они не могли вырваться наружу. Каждое воспоминание жгло кожу, но я сжимала ладони между коленями и плотно сжимала зубы, не давая себе шанса на слабость.

Подруга охала, ахала, трясла в воздухе маленькими кулачки и стирала со щёк злые слёзы.

– Завтра вечером хочу встретиться с матерью. Мне кажется, она что-то скрывает, – закончила я.

– Я пойду с тобой! – тут же вскинулась подруга.

– Зачем?

– Затем, что не хочу, чтобы ты оставалась наедине с этой... – Сильва не смогла подобрать слово и, снова сжав кулачки, зло потрясла ими над головой.

– Я буду не одна, – призналась ей. – Анадар сказал, что пойдёт со мной.

Она отрицательно замотала головой.

– Ты доверяешь этому блохастому?

– Силь! – возмущённо воскликнула я, но тут же понизила голос. – Не называй его так! Вообще-то Анадар меня спас.

– Ну да, ну да, – скривившись, хмыкнула подруга. – Может, он этих отморозков и нанял!

– Ну, знаешь!.. – я подскочила со стула. – Ты его даже не видела, а уже делаешь непонятно какие выводы!

– А мне и не надо его видеть! – Сильва тоже вскочила и резко отвернула воротник халата. – Мне достаточно, что я каждый день вижу это!

Я непроизвольно втянула носом воздух.

Своих шрамов Сильва стеснялась и всячески старалась прикрывать одеждой. Четыре неровные полосы длиной сантиметров десять, начинаясь на левом плече, наискосок спускались к груди.

Первое перекидывание у Оборотов происходит в десять лет. Но мальчику, что присел на скамью в парке рядом с шестилетней Сильвой, было только девять. Родители девочки приехали на ежегодную ярмарку и взяли с собой дочь. Мама пообещала, что в школе у Сильвы будет самое красивое платье. Родители мальчика прибыли в наш мир с дипломатической миссией, и в то воскресенье просто отдыхали с сыном в парке.

Вначале никто не понял, что случилось. Яркая вспышка озарила то место, где сидели дети. А в следующее мгновенье на месте мальчика бесновался чёрный медвежонок. Секунда понадобилась матери ребёнка, чтобы обернуться и прижать сына к земле своим телом. Медвежонок несколько раз дёрнулся и затих. Зверь подчинился.

Но всё это Сильва отмечала уже уплывающим сознанием – зверь успел полоснуть по её плечу когтистой лапой, разорвав кожу и оставив глубокие кровавые раны.

До суда дело не дошло. Да и как можно судить и запечатывать ребёнка, у которого первое перекидывание случилось не в десять лет, а чуть раньше. Ранее подобных прецедентов не было.

Родителям Сильвы была выплачена хорошая денежная компенсация и принесены искренние извинения, а сама девочка месяц провела в больнице. Там она и решила посвятить свою жизнь медицине, а Оборотов с тех пор не любила и старалась держаться от них подальше.

– Силь, ну правда, – я подошла к подруге, поправила воротник халата и посмотрела ей прямо в глаза. – Он нормальный. Не переживай за меня.

Девушка фыркнула и недовольно отвернулась.

– Ладно, это твоё дело, с кем общаться. Только потом не говори, что я не предупреждала.

Глава 6

Анадар Рихар

Утром я поехал на встречу с Ге́нри Мара́ном, гениальным человеческим учёным, много лет изучающим причины и следствие влияния крови немагов на Оборотов.

Маран действительно оказался фанатом своего дела. Он встретил меня на пороге лаборатории и быстро провёл к заваленному бумагами столу.

– Присаживайтесь, господин Рихар.

Он указал мне на кресло. Сам же сел в другое и нервным жестом торопящегося человека растрепал и без того нечёсаные седые вихры.

– Итак, я Вас внимательно слушаю.

Я сцепил пальцы в замо́к и, внимательно глядя на него, произнёс:

– Господин Маран, медицинские светила обоих миров в один голос утверждают, что звериная сущность Оборота по умолчанию подчинена человеческой ипостаси, то есть альфе. Иного не дано.

– Совершенно верно, молодой человек, – согласно кивнул Маран. – Зверь просыпается, когда человеческий мозг уже осознаёт себя как личность. Поэтому для него человеческая ипостась является старшей, то есть главенствующей. Достаточно помочь подчинить зверя при первом обороте, и он навсегда станет омегой. Но это прописные истины, которые и вы, и я и так знаем.

Я молча смотрел на свои руки и понимал, что пришёл зря. И тем удивительнее был вопрос, прозвучавший далее.

– Но Вы, так понимаю, хотите поставить непреложные знания под сомнение, не так ли? Именно поэтому ваш отец настаивал на нашей встрече?

Я вздрогнул и медленно перевёл на него взгляд.

– Да, профессор, – я подбирал правильную формулировку, но в итоге не выдержал и задал вопрос в лоб: – Может ли в связке «Альфа-Омега» место альфы периодически занимать зверь?

Маран резко подался вперёд.

– Зверь?! А вот это уже интересно! – с азартом воскликнул он. Глаза учёного фанатично блеснули. – С тех пор, как появился разрыв Материи, и обитатели двух миров стали взаимодействовать, прошло практически триста лет. И более двухсот из них медицина была, сами знаете, на каком уровне.

Профессор поморщился, а я кивнул, подтверждая, что внимательно слушаю.

– Но не далее как восемьдесят лет назад произошёл резкий скачок в развитии технологий, – продолжил Маран, – и медицина тоже не осталась за бортом. Кроме создания лекарственных средств от известных болезней, наши учёные занялись изучением влияния крови некоторых людей на физиологические способности Оборотов, а точнее, их зверя.

– Но этим занимались не люди... – я удивлённо вскинул брови.

Маран довольно улыбнулся и поднял вверх указательный палец, предлагая дослушать.

– Человечество не сразу приняло тот факт, что кроме них, на планете обитают и другие разумные существа. Люди посчитали Оборотов агрессорами. Да, открытых конфликтов не было, но мелкие нападения и молчаливое противостояние можно встретить до сих пор.

Покивав своим мыслям, учёный продолжил. Я же, кажется, вообще перестал дышать.

– Ни в одном учебнике истории вы не найдёте подтверждения, но стычки между людьми и представителями вашего мира случались. Власти старательно скрывали их истинные причины. Слава богам, смертельных случаев не выявлено, поэтому в полицейских хрониках данные акты агрессии отмечены, как банальное хулиганство.

Учёный усмехнулся про себя и снова внимательно посмотрел мне в глаза.

– Так вот, молодой человек, в результате некоторых стычек Обороты абсолютно не пострадали, хотя люди нападали толпой. Синяки, ссадины и царапины были только у нападавших. Это заинтересовало кое-кого из наших учёных. Он исследовал кровь пострадавших и выяснил, что у некоторых она имеет свои особенности и положительно влияет на состояние здоровья Оборотов.

– Вы хотите сказать, – я сжал подлокотники и наклонился вперёд, – что не Обороты, а именно люди открыли для нас немагов?

– Именно так, господин Рихар. Только не люди, а один человек.

Маран расслабленно откинулся назад и улыбнулся.

– Профессор Альм Да́рис на протяжении десятка лет изучал данный феномен. Он же отыскал некоторых «свежих» пострадавших и, проверив их кровь, пришёл к выводу, который мы сейчас имеем. Это могло поставить наш мир во главу угла. Правительство могло начать диктовать свои условия миру Оборотов, – Маран многозначительно помолчал, – но Дарис обратился со своим открытием напрямую к Оборотам. После чего он сам пропал, а его лаборатория была бесследно уничтожена.

Профессор задумался, пожёвывая нижнюю губу и задумчиво рассматривая что-то в дальнем углу лаборатории.

– И после этого объявили о существовании немагов?

– Да! Но это сделало правительство не нашего, а вашего мира. Думаю, тогда же главы наших миров заключили взаимовыгодный союз, в результате которого был создан Единый медицинский центр, – подтвердил мою догадку профессор. – Его цель – поиск немагов, а также контроль над пунктами приёма крови.

– Но откуда всё это стало известно вам?! – запальчиво воскликнул я.

– У меня свои источники, – ответил он через некоторое время. – Но не сомневайтесь, они достоверны. Кроме того, я далеко не дурак, и умею делать выводы на основании имеющихся данных.

И тут же, хитро прищурившись и снова улыбнувшись, он спросил:

– А теперь, молодой человек, вы задаётесь вопросом, зачем я вам всё это рассказал?

Он улыбнулся ещё шире.

– И зачем?..

– Были случаи, когда не люди нападали на представителя вашего мира, а наоборот. Это случилось буквально несколько раз, но всё-таки...

Я напрягся.

– Вы хотите сказать, что были случаи, когда Обороты нападали на людей, потому что... – я сам не верил в то, что сейчас говорю, – их зверь становился альфой?

– Совершенно верно, мой друг, – не скрывая довольства, подтвердил Маран.

– В силу того, что звериная ипостась Оборота совершенно неагрессивна, совершить нападение, а тем более убийство, она не может. Я тщательнейшим образом изучил эти случаи и пришёл к выводу, что в тот момент поведение зверя соответствовало поведению дикого животного во время гона.

Глава 7

Анадар Рихар

Выйдя от Марана, я прямиком отправился в полицейское управление. Хороший друг моего отца, полковник Черк, как раз был на месте.

– Здравствуйте, господин полковник! Разрешите войти? – стукнув два раза, я заглянул в кабинет.

– О, какие люди! Анадар, заходи, дорогой! – полковник поднялся из-за стола и вышел навстречу. – Ну, здравствуй, здравствуй! Сколько лет, сколько зим. Не ожидал увидеть тебя здесь, но очень рад.

Черк похлопал меня по плечу и крепко пожал руку.

– Проходи, присаживайся, – он гостеприимно указал на зону отдыха в углу кабинета, а сам, направившись к бару, достал оттуда графин с янтарной жидкостью и два бокала.

– Рад видеть вас в добром здравии, господин полковник, – ответил я, устроившись на небольшом диванчике.

– Ну, рассказывай, как дела?

Мужчина разлил жидкость по бокалам, протянул мне один и сел в кресло.

– Неплохо. Отец передаёт привет. Спрашивает, как здоровье вашей матушки?

– Благодарю, хорошо, – довольно кивнул Черк. – Как в гости приезжаю, сразу интересуется, когда благодетель на блины к ней пожалует.

Я покачал жидкость в бокале.

– Бизнес съедает всё свободное время. Но я обязательно передам, что госпожа Черк приглашает его на блины, – я, наконец, сделал глоток, оценил напиток и одобрительно улыбнулся мужчине.

...С полковником Черком, в ту бытность бывшим ещё капитаном, отец познакомился лет пятнадцать назад при довольно печальных обстоятельствах. Матушка капитана была при смерти, счёт шёл буквально на недели. Врачи разводили руками, списывая всё на возраст.

Тогда Черк вызвал из столицы какого-то светилу медицины, и тот после осмотра посоветовал один лекарственный препарат. Он был разработан в нашем мире, у людей же подобных аналогов не было. Конечно, можно было заказать его в аптеке, но проблема заключалась даже не в высокой цене, а в сроке доставки. Госпожа Черк могла просто не дождаться.

И тогда капитан пришёл к моему отцу, который в тот момент руководил строительством досугового центра в этом городе и как раз находился на объекте. Черк попросил отца приобрести лекарство в нашем мире и передать ему. Отец не отказал, женщина поправилась, а у нашей семьи на Этой Стороне появились преданные друзья...

– Ну, а сам какими судьбами в наших краях? – вывел меня из задумчивости голос полковника. – По делам или так, проведать заглянул?

– По делам, господин полковник, – медленно наклоняя бокал, я позволял алкоголю плавно скользить по стеклянным стенкам. – И дела у меня интересные и непонятные.

Улыбка исчезла с лица моего собеседника, тут же превратив добродушного хозяина кабинета в собранного строгого офицера полиции.

– Слушаю тебя, Анадар. Помогу, чем смогу.

Я поведал полковнику, что меня интересует информация об одном немаге по фамилии Тинх, который пропал примерно десять лет назад, оставив малолетнюю дочь и жену. Девочка выросла и хочет найти отца, а я очень желаю ей помочь.

Черк молча выслушал, встал, прошёл к столу и позвонил дежурному.

– Вызови ко мне Саро́. Срочно! – коротко бросил в трубку, после чего повернулся ко мне и задумчиво произнёс: – Немаг, говоришь? Да, дела...

Через несколько минут в дверь постучали, и в кабинет влетел мальчонка. Коротко стриженая голова на цыплячьей шее нелепо торчала из воротника формы.

– Здравия желаю, господин полковник. Вызывали? – он козырнул начальнику, а потом стрельнул взглядом по мне.

– Саро! – полковник поморщился. – Очень ты шумный и шустрый. Но сегодня нам это на́ руку. Найди мне быстренько всё, что сможешь, на человека по фамилии Тинх. Немаг. Пропал предположительно десять лет назад.

– Разрешите выполнять? – гаркнул этот птенец.

– Иди уже, выполняй, – махнул рукой Черк.

Лейтенантика как ветром сдуло.

– Ну вот, дай полчаса, и вся информация о Тинхе будет лежать на этом столе, – похлопал по столешнице мужчина, обернувшись ко мне.

– Такой смышлёный паренёк? – приподнял брови я.

– Лучший. Голова как компьютер. Не смотри, что на вид птенчик. Вырастет, орлом станет, – с некоторой гордостью за свои кадры произнёс мужчина.

Не далее как через двадцать минут я уже держал в руках данные об отце Марики.

– Корвин Тинх. Немаг. Местный. Родился и вырос на улице Ве́стерса, 27. Учился в школе №16. Несколько лет снимал квартиру на улице Фи́рмана, 11. Женился на Алисе Фардо́. Семейная пара приобрела квартиру на улице Че́ттера, 65. Родители умерли. Так... – пробежал глазами по строчкам и дочитал уже медленней и с всё увеличивающимся удивлением. – Детей нет. Но двадцать лет назад семья Тинх удочерила годовалую девочку, дочь погибшей сестры Корвина. Это значит...

Я поднял голову и посмотрел на полковника. Тот неспешно потягивал алкоголь, расслабленно откинувшись на спинку кресла.

– Это значит, – повторил я, – что Корвин Тинх не отец, а дядя Марики.

Интересно, а известно ли это девушке? В любом случае, сообщать данную информацию именно сегодня не стоит. Если Марика не в курсе, это станет для неё настоящим шоком, а ей и так хватает переживаний.

– Что у нас далее?.. – я снова закопался в бумаги. – Тинх... Тинх... Адрес пункта приёма крови с шестнадцати лет и до последнего посещения не менял.

– Четтера и Вестерса параллельны друг другу, – вставил Черк. – Между ними минут двадцать прогулочным шагом. В принципе, если Тинх был человеком привычки, то, переехав, мог и не менять ППК.

Я согласно кивнул и продолжил чтение.

– Заявление о пропаже мужа подала Алиса Тинх... девятнадцатого сентября.

– По закону заявление о пропаже совершеннолетнего человека принимается через трое суток. Так что пропал он шестнадцатого, – сказал полковник.

– Не найден. Объявлен погибшим спустя пять лет, – дочитал я и отложил распечатку.

Пока я размышлял, полковник что-то щёлкал в ноутбуке, после чего позвонил дежурному.

– Принесите дело господина Тинха. Скажите Саро, он знает.

Глава 8

Марика

Закрывая лавку, я отчего-то сильно волновалась. Даже руки немного подрагивали. Я убеждала себя, что это из-за близкой встречи с родительницей, но в глубине души знала – дело в Анадаре. Какое-то непонятное чувство разливалось в душе, как только вспоминала о нём.

Надо не забыть поблагодарить за сумку, – подумала и, нервно сжав ручки несчастного аксессуара, огляделась.

Интересно, он опаздывает или вообще передумал?

Тут же из-за поворота выехало такси и припарковалось рядом. Задняя дверь открылась, из машины выскочил Оборот.

Он так искренне улыбался, что у меня вылетели из головы все сомнения.

С облегчением сделала несколько шагов навстречу. Как хорошо, что он будет рядом... Разговор с матерью – та ещё встряска для нервной системы.

– Привет, – ласковая улыбка не сходила с лица Рихара. – Я тут такси поймал, предлагаю сегодня передвигаться на нём.

Он приглашающе распахнул дверь пошире, а я отчего-то смутилась.

– Привет. Да тут, в принципе, недалеко, можно и пешком.

– Можно и пешком, – он захлопнул дверь и взмахом руки отпустил машину.

Такси уехало, а мы так и стояли друг напротив друга.

– Ну что, идём? – первым отмер волк. – Или передумала?

– Что?.. А, нет. Не передумала, – немного нервно отозвалась я и двинулась с места.

Оборот шагнул за мной.

Неспешно шагая по тенистому тротуару, я в панике искала темы для беседы.

Оборот тоже не спешил начинать разговор. И вообще, выглядел сегодня каким-то виноватым. А мелькающая временами улыбка казалась немного извиняющейся.

– Спасибо за сумку, – поблагодарила, вспомнив.

– Да не за что. Рад был помочь, – отозвался Анадар.

И мы снова замолчали.

– Как тебе город? Бывал у нас раньше или первый раз? – наконец решилась сказать хоть что-то, чтобы заполнить странную тишину.

Оборот посмотрел на меня и снова улыбнулся.

– Нет, не первый. Я бывал здесь раньше. Не сказать, что часто, но по делам иногда приходилось. Последний раз – в начале весны.

– Тоже по делам?

Я посматривала на Рихара исподтишка, боясь встретиться с ним глазами.

– Тоже, – Оборот как-то странно хмыкнул. – Мой отец строит у вас новый торговый центр.

– Да, знаю. Ты вчера говорил следователю.

Рихар согласно кивнул.

– Возникли мелкие проблемы. Пришлось решать, – и тут же, без перехода, продолжил: – Расскажи мне о вашем городе. Что вообще интересного здесь можно посмотреть, куда сходить?

Я задумалась, а потом начала перечислять, где и что интересное у нас есть.

Постепенно неловкость ушла, и мы разговорились.

Сначала говорили о городе, потом появились новые темы.

Рихар рассказывал о своём детстве, вспоминал проказы, за которые ему постоянно доставалось, и очень красочно изображал то возмущение матери, то сдержанный гнев отца.

В лицах показал, как они соревновались с братом в искусстве гримас, а в итоге пришла мама и напугала, что от долгого обезьянничества их лица навсегда останутся такими кривыми и страшными. И они потом дня три таскали в кармане украденное у горничной карманное зеркальце.

Я смеялась, живо представляя себе эти картины и даже не заметила, как мы добрались до дома, который я когда-то называла своим.

Всё веселье сняло как рукой. Я пялилась на входную дверь, не в силах сделать следующий шаг.

Видя моё состояние, Рихар повернулся и крепко сжал мои руки. Его горячие ладони буквально обжигали меня.

– Марика, – мягко позвал он, – что бы ни случилось, не бойся, я буду рядом. Обещаю!

– Спасибо.

Я медленно вытянула ладони из рук Анадара и, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, вошла в подъезд.

Мы поднялись на нужный этаж и подошли к железной двери. Протянув руку, я нажала на кнопку звонка.

Открывшая дверь мама уставилась на меня шокированным взглядом.

– Ты?.. – растерянность сменилась злостью, лицо перекосило гневом, и она процедила сквозь зубы: – Зачем явилась?

– У меня есть вопросы по поводу папы, – я с усилием подавила поднимающийся к горлу ком.

– Я, кажется, десять лет назад ясно выразилась – понятия не имею, куда делся твой отец! – в её голосе тягучей лавой разливался яд.

За что?! За что она меня так ненавидит?!

– Я пришла задать вопросы, и ты мне на них ответишь! – сорвалась на крик я.

Рихар, до этого молча переводивший взгляд с меня на мать, вышел вперёд, частично заслонив меня плечом.

– Госпожа Тинх, меня зовут Анадар Рихар, я принадлежу клану Волка. Мы с вашей дочерью познакомились при довольно странных обстоятельствах, которые натолкнули на некоторые мысли, связанные с вашим бывшим мужем. Предлагаю обсудить это в семейном кругу. Либо же вас вызовут в участок. Выбирайте.

Мать осеклась и только открывала и закрывала рот, испуганно глядя на Оборота.

– Проходите, – она недовольно скривилась, но отошла в сторону. – Не надо оповещать об этом любопытных соседей.

Женщина провела нас в зал и жестом указала на диван. Сама же устроилась в кресле напротив.

Рихар вновь захватил мою ладонь, на мгновение сжав её в ободряющем жесте. После чего отпустил руку и обратился к матери:

– Госпожа Тинх...

– Дави́р. Моя фамилия Давир. По второму мужу, – перебила его мать.

Она успела взять себя в руки и прожигала нас холодным надменным взглядом.

Услышав фамилию отчима, я вздрогнула, но тут же разозлилась на себя. Я пришла, чтобы получить ответы на свои вопросы, и было бы глупо сейчас отступать, дав старым страхам взять верх.

– Простите, госпожа Давир, – Оборот будто бы не заметил надменности матери. – Итак, почему вы так агрессивно отреагировали на упоминание имени господина Тинха? Вам что-то о нём известно?

Мама вздёрнула брови и презрительно улыбнулась.

– Я ничего не знаю, и знать не желаю о своём бывшем муже, – на последних словах она скривилась, как от зубной боли.