(старенькая) Удаленькая жена дракона

Глава 1

Сердечный приступ разделил жизнь на «до» и «после». Была зрелой женщиной пенсионного возраста, а стала нелюбимой дочерью барона Перехвалова. Лишенной магии, наследства и права голоса. Такую не жалко принести в жертву интересам семьи. То есть выдать за престарелого, но жутко богатого соседа.

Я на такое не согласна!

Уж лучше призвать дракона, прозванного чудовищем Кундана. Стать его женой в обмен на возможность начать новую жизнь в новом мире. На моих условиях. Взаимовыгодный договор, ничего более. Главное, не влюбиться по-настоящему. Но как это сделать, если чудовище все больше напоминает прекрасного принца?..

***

Осень подкралась как-то незаметно. Осень природы позолотила листья на дубе под окном, иссушила траву и принесла холодные ветра. Осень жизни посеребрила виски, расшатала здоровье, но закалила характер.

Как там говорится: что не убивает, делает нас сильнее?

Точно про меня.

За свои шестьдесят с приличным хвостиком, невзирая на трудности и преграды, я сумела вырастить и поставить на ноги троих детей, получить несколько государственных наград и занять пост главы администрации. Пусть сельской, но все же. Состоялась я и как личность, и как женщина, и как мать.

Вот только…

Дети выросли, разъехались по разным городам. У них свои семьи, свои заботы и интересы. Я горжусь каждым из них и радуюсь редким приездам. А то, что детям часто не до меня, понимаю и принимаю как данность.

Без мужа осталась того раньше. Младшему сынишке едва исполнилось пять, когда Егор нашел другую. Любовь всей жизни. Я препон чинить не стала. Ни его уходу, ни общению с детьми. Ну, а то, что молодуха бросила его через три года совместной жизни, так сам виноват. Как и в том, что дети уход из семьи ему так и не простили. Сейчас всеми брошенный и забытый Егор живет где-то на окраине и попивает горькую. Периодически звонит мне на работу и домой, чего-то там требует, непонятно чего.

Не звонит, вру, звонил прежде.

Пока была при должности и бегала, точно молоденькая, была нужна. А как прихватил инсульт прямо на рабочем месте, так и звать как, забыл. В больнице ни разу не появился. После тоже. Первое время ухаживали дети и коллеги. Да только не люблю быть никому в тягость. Не по мне это. Выкарабкалась, справилась. Где наша не пропадала.

Н-да, только вот левая часть тела теперь будто не моя.

Уголок губ уныло обвис, рука болтается плетью, а нога едва двигается, будто деревянная. Впервые увидев в зеркале эдакую «красоту», я обозвала себя Бабой Ягой. Но от сторонней помощи и сиделок отказалась. Как и от должности.

Ну, куда я такая вся растакая?

Пришла пора уступить дорогу молодым. Кандидаты на место нашлись быстро. Бойкие, полные рабочего запала, идейные.

А меня сегодня проводили на пенсию.

На заслуженный покой, о котором я не мечтала. Казалось, еще вчера порхала как бабочка, а сегодня превратилась в унылую, с трудом передвигающуюся гусеницу. Неудивительно, что дети и бывшие коллеги относятся теперь как к дряхлой старухе, не способной сготовить для себя чашку чая.

Вон, и посуду после застолья сами убрали.

И холодильник едой забили так плотно, как будто я слона держу в ванной. И цветов надарили гору. Ваз не хватило, пришлось в трехлитровых банках расставлять по периметру комнаты. Глядя на все это пахучее безобразие, я отчего-то подумала о кладбище. А ведь я еще живая, хоть и не слишком молодая.

Звонок в дверь вырвал из глубокой задумчивости.

Светланка, что ли, опять сумочку забыла? Или Игорек решил-таки подарить новый тонометр, хотя я три раза отказалась. А, может, соседка пришла за солью?

Кое-как дошкандыбав до двери, я выглянула в глазок и привычно поинтересовалась:

— Кто там?

— Водопроводчики! — гаркнул здоровенный парень бандитской наружности. Двое таких же в спортивных костюмах маячили за его спиной. — Водопровод пришли починить.

Ага, нашли бабку дуру!

Это телом я слаба стала, да зрение немного подводит. Лиц различить не сумела, зато прикид, как говорит мой младшенький, оценила вполне. Такие водопроводчики только ломать могут. Вон, и монтировочка в руках имеется.

— Так не ломался он, милок, — любезно сообщила я. — Водопровод-то.

— Бабка, соседей снизу затапливаешь! — грубо буркнул напарник первого. — Открывай быстрее, пока весь этаж не пролила.

— Сейчас-сейчас, — пообещала я, спеша изо всех сил к телефону. — Ключ только найду и сразу открою. Запамятовала, куда положила. Ста-а-арость.

Набрала номер полиции, но, пока объясняла, что да как, услышала подозрительные шебуршание и возню.

Вот пройдохи!

Вскрыли-таки дверь. А ведь у меня замок стоит мощный, импортный. Видно, хорошо подготовились ребята. Профессионально. Знали, гады эдакие, к кому идут. В одном ошиблись, сумму, положенную при выходе на пенсию, я сразу перевела на счета детям. Им нужнее. Телевизор, стиральная машинка и холодильник в квартире такие же престарелые, как их хозяйка. Разве что чайник новый электрический. Но вряд ли это достойная добыча для «водопроводчиков».

Глава 2

Очищенная картофелина плюхнулась в ведро с водой, шумно булькнув. Тут же на автомате я взяла следующий корнеплод из мешка и принялась срезать ножом тонкую стружку шкурки.

Подождите…

Какое ведро?

Какая картошка?!

Я неверяще посмотрела на руки, которые продолжали совершать отточенные до автоматизма движения. Это было так красиво и изящно, что я слегка залипла, наблюдая. И лишь несколько секунд спустя поняла, что действую обеими руками. Ловко и непринужденно.

От неожиданности я резво вскочила, уронив неочищенную картофелину в ведро. Удивительно, но спину при этом не защемило, да и на ногах я стояла твердо и уверенно. Опять же, на обеих!

Неужели история с бандитами только приснилась?

Да нет, вряд ли. Слишком реалистичными были переживания. Скорее всего, меня успели довезти до больницы и откачать. Сейчас я наверняка нахожусь под действием каких-то сильных препаратов. Иначе происходящее не объяснить.

Место, в котором я очутилась, было слишком странным.

Вроде бы, кухня, но только кухня из прошлого. Века эдак из девятнадцатого. Просторная, светлая, с высокими потолками и большими окнами, дававшими много света для работы. В центре располагалась настоящая печь, главная достопримечательность кухни. Не абы какая, а с изразцами, выполненными в растительном стиле. Вокруг печи - столы и скамейки для приготовления пищи. Деревянные шкафы и полки были забиты разнообразными продуктами. В огромных корзинах на полу лежали свежие овощи, фрукты и зелень. Стены украшали расписные тарелки в том же растительном стиле. На полу — домотканые яркие ковры, добавлявшие уюта и колорита.

Кроме меня, в помещении было еще два поваренка в белых льняных одеждах и с колпаками на головах. Мальчишки усердно ощипывали курицу, не обращая на меня никакого внимания.

А вот повариха, крупная, грузная женщина с полнощеким грубоватым лицом, поглядывала на меня неодобрительно. Вытерев рукава о фартук и уперев их в крутые бока, она покачала головой:

— Осторожнее, Тиночка. Ладно, если нечищеная картофелина попадется батюшке, он и внимания не обратит. А вот матушка зело недовольна будет.

Повариха махнула рукой, а после опасливо покосилась на дверь. Как будто боялась кого-то.

Так, стоп!

Пес с ней, с картошкой. Родители как тут очутились? Скончались они, почитай, пятнадцать лет назад, царствие им небесное.

Или я тоже? Того?..

— Матушка и батюшка? — переспросила я. — Мои?..

— Ваши, Тинушка, — немного печально подтвердила повариха. — Ведара Петровна расстроится и накажет. Как за любую вашу провинность, барышня. А Петр Фомич ее сторону примет. Возвращались бы вы к работе. Не ровен час, проверят, греха не оберетесь.

С именем отца повариха угадала. А вот насчет матери ошиблась. Не знала я никакой Ведры… Тьфу, Ведары Петровны.

Работать, говорите?

Вообще я не против. Легкость движения, возникшая во всем теле, благодарно сказывалась на настроении. Кровь так и бурлила в жилах. Хотелось смеяться и кружиться на месте.

Ой, а это еще что?

Ненароком поймав отражение в начищенной до зеркального блеска сковороде, я застыла с приоткрытым ртом. От удивления забыла о необходимости дышать. Дело в том, что отражение было чужим. Девушке, взиравшей на меня, лет восемнадцать. Широко распахнутые голубые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, казались бездонными озерами. Стан тонкий и стройный, точно у березки. Простой сарафан смотрелся на ней лучше, чем модные платья на многих.

Это что, я теперь?

Интересно, надолго?..

Боюсь представить, что за лекарство вкололи мне медики. Наверняка что-то экспериментальное.

Стянув с головы косынку, под ней я обнаружила огненно-рыжие пряди. Густые и по-настоящему роскошные.

Я пощипала щеки, и девушка в отражении сделала то же самое. Интересненько. Оставалось надеяться, что это ненадолго. К хорошему привыкаешь слишком быстро. Возвращаться обратно не захочется.

Впрочем, насчет хорошего, это я погорячилась.

Не успела рассмотреть себя как следует, как дверь с шумом растворилась, и в кухню в прямом смысле слова влетела чернявая девица с горящими глазами. В элегантном платье с турнюром, худая и высокая, но при этом обладающая бюстом не меньше пятого размера, который едва не вываливался из декольте. Наверное, потому, что дышала девица глубоко после забега. Увидев меня, она в буквальном смысле пришла в ярость.

— Чего это ты не работаешь?! — гаркнула грубым голосом, совершенно не сочетавшимся с образом элегантной юной дамы. — Совсем страх потеряла?

Лет ей на вид было вряд ли больше, чем мне в новом теле. Но взгляд такой, что мурашки по коже.

— Да вот, ноги встала размять, — призналась я, не желая вступать в перепалку. Тем более что не представляла, кто эта фурия. — Отдохну немного и снова за дело возьмусь.

Судя по наряду, барышня знатная.

Сестра, что ли?

Может быть, сводная?

Глава 3

Не поднимаясь с пола, девица продолжала разыгрывать из себя умирающую лебедь. Одной рукой зажимая левую грудь, практически выдавливая ее из корсета, второй она будто бы цеплялась за воздух. Или махала невидимой волшебной палочкой. А причитала так горестно, что даже я немного поверила. Прекрасная актриса. Опытная. И легкие у нее сильные.

Нож у меня в руке действительно был, им я чистила картошку. Вот только девицу толкнула другой рукой и не слишком сильно. Не нападая, а защищаясь. Да и приземлилась она достаточно плавно.

Отложив нож, я все-таки попыталась осмотреть «страдалицу».

— Чего ты орешь? — попыталась утихомирить дурную пигалицу. Осмотрела опытным взглядом, ощупала голову. Отодвинула руку от груди, пока эта ненормальная саму себя не придушила. — Все у тебя в порядке. Жизненно важные органы не задеты. Больше того, даже синяков не останется.

— Отойди от меня! — рычаще бросила девица, направив в меня указующий перст, при этом как-то неподобающе его скрючив.

Ох, а голос до чего противный. Аж по ушам режет. Неудивительно, что мальчишки заткнули уши, а повариха и вовсе начала стонать, как будто ей на голову кастрюля упала.

Да что тут творится-то?

Дурдом какой-то.

Я отошла, не вопрос. Тем боле, что ходить теперь было легко и приятно. А вот смотреть на корчащуюся в судорогах дамочку неприятно. Даже очень.

— Беги… — прошептала мне из-под лавки повариха. — Беги, Тинушка. Пока не поздно.

— Петру-у-уша?! — грозно прорычала девица. — Ты слышишь, милый? Твоя сумасбродная дочь меня чуть не зарезала. А потом придушить пыталась.

Я?..

Да ни в жизнь. Делать мне больше нечего, как душить каких-то придурочных девиц. Впрочем, если бы утихла хоть на секунду, все были бы ей премного благодарны. На месте Петруши я бы ни за что не пошла в кухню. Скорее наоборот, спряталась где-нибудь в подвале. От греха подальше. Вой сумасшедшей был таким яростным, что стены дрожали. В прямом смысле.

Стойте-ка…

Если эта чернявая называет Петрушу милым… Моего «отца»… То есть отца девушки, в чьем теле я очутилась… Получается, никакая она мне не сестра. Это моя «маменька» и есть, что ли? Та самая Ведра – Ведара?

Н-да, дела-а-а…

Наконец, на арене цирка, в которую превратилась кухня, объявился Петр Фомич собственной персоной. Представительный мужчина шестидесяти лет, толстый и румяный. С большими седыми усищами и зеркальной лысиной. Невысокий и крепкий. Внешне он действительно слегка напоминал моего покойного батюшку. Но характер явно не тот.

Напрасно я надеялась, будто на «арене» объявился укротитель.

Петр Фомич не только не усмирил своенравную женушку, но еще и подыграл ей. Не обращая внимания на крики, к которым, видимо, привык и выработал иммунитет, усадил благоверную на стульчик и стал обмахивать салфеткой, попеременно кудахча и осматривая то ушки, то шейку, то внушительное декольте. Последнее, к слову, занимало его куда больше остального.

Ну, и семейка.

С такими родственниками врагов не надо. Девушка, чье место я заняла, все больше напоминала мне Золушку. Осталось только объявиться двум злобным сестричкам и присоединиться к концерту.

С другой стороны, злобы Ведары на троих хватит.

Что она и не преминула в очередной раз продемонстрировать.

— Она на меня накинулась! — И снова обвиняющий перст в мою сторону. — Хотела смерти моей. Петрушенька, голубчик, избавься от нее. Если ты меня хоть капельку любишь, выстави за дверь эту попрошайку. Пусть идет куда хочет. Только подальше отсюда.

Вот это заявленьице.

Насколько я поняла, настоящая Тина приходится Петрушеньке дочкой родной. Вероятно, от первого брака. Куда подевалась настоящая матушка, еще предстоит разобраться. Не исключаю, что «добрая» Ведрушка избавилась от соперницы, как сейчас собиралась избавиться от меня. Точнее, от падчерицы.

Попрошайка?

Судя по нарядам мачехи и отца, размерам кухни и наличию прислуги — родственники в средствах не стеснены. Даже если учесть, что «любящий» Петр Фомич лишил дочь наследства, работала она не покладая рук. Повариха подтвердит. А значит, свой кусок хлеба и крышу над головой отрабатывала сполна. Да и вообще: как это при живом отце пустить по миру? У них тут у девушек вообще прав никаких нет?

Непорядок…

— Ни на кого я не бросалась, — попыталась воззвать к рассудку хотя бы «папеньки». — Она сама упала, когда промахнулась, желая ударить меня по лицу. И не душила я ее. Она сама неплохо с этим справлялась.

— Да ты?! — Ведрушка чуть не задохнулась от возмущения. Три раза открыла и закрыла рот, точно выброшенная на берег рыба. — Как смеешь говорить такое? Как у тебя язык повернулся?

Я пожала плечами.

Вообще-то нормально язык у меня поворачивается. Это вот сразу после инсульта — да, было тяжеловато. А что касается вопроса, так ничего зазорного не спросила. Просто хотелось бы знать больше о месте, в котором оказалась. И о человеке, в котором оказалась, — тоже.

Вдруг, мачеха заставляет падчерицу и впрямь побираться. С нее станется. Вон, сколько злобы и ненависти во взгляде. Просто до мурашек вдоль позвоночника. Бр-р-р…

Глава 4

Разумеется, ни о каком вымаливании прощения не могло идти и речи. Я совершенно ни в чем не провинилась. Больше того, была уверена, что и прежняя хозяйка тела ничем не заслужила подобного обращения. Кого действительно следовало проучить, так это капризную и злобную Ведару. Вот только покамест батенька заглядывает ей в рот (вернее, в декольте) и преданно ловит каждое слово, ни о каком помиловании для родной дочери не может идти и речи.

— Пошла прочь! — распорядилась Ведра. — На чердак, немедленно! На хлеб и воду. Не выйдешь оттуда, дрянь, пока не научишься почтению.

Вот это она загнула.

Как по мне, так почтения заслуживают, прежде всего, почтительные. А Ведарушке до этого определения далеко как до луны.

Но, несмотря на это, батюшка повел меня на чердак.

По крутой лестнице на второй этаж просторного и светлого дома. С высокими потолками, множеством комнат и обилием украшений. Включая картины, напольные вазы с цветами и даже лепниной. Все это просто кричало о том, что оказалась я даже не в доме богатого купца, а, скорее, дворянина. Притом зажиточного.

— Что же вы, батюшка, ей поверили? — спросила я, воспользовавшись тем, что вездесущей Ведары нет рядом. Может, и удастся разговорить Петра Фомича. Если не убедить в невиновности, так хоть узнать нечто новое. Важное. — Ножом я картошку чистила, только и всего. Ведару я пальцем не тронула. Оговорила она меня.

Он вдруг резко остановился и вздохнул.

Развернулся ко мне лицом и осмотрел с головы до ног, точно увидел впервые. Коснулся рыжего локона, выбившегося из-под косынки, и даже улыбнулся.

— Как же ты похожа на мать… — прошептал едва слышно.

Словно почуяв неладное, прискакала Ведара.

Понятия не имею, как она успела так быстро переодеться и сменить прическу. Не иначе, она обладает магическими способностями. Мне даже показалось, будто ее румянец стал ярче, а лоб как будто выше. И ни одной морщинки. Даже намек пропал.

— А ну, спрячь волосы! — распорядилась она.

Да так грозно, что я невольно исполнила требуемое. От этой ведьмы можно чего угодно ожидать. По крайней мере, идти на открытый конфликт, не зная всех тонкостей места, в котором оказалась, и характера окружающих, я не рискнула.

Стоило мачехе объявиться, как с Петром Фомичем произошли разительные перемены. Он снова увивался вокруг нее, не обращая на меня ни малейшего внимания. Ответа на заданный вопрос я, разумеется, не дождалась. «Маменька» и «папенька» проводили меня на чердак и заперли там. После чего спустились вниз, щебеча, как влюбленные голубочки.

— Тьфу, ты, пропасть!.. — высказалась я.

Вновь стать юной, конечно, неплохо. Избавиться ото всех болезней разом — еще прекраснее. Но вот оказаться в теле нелюбимой дочери — та еще сказочка. Почему-то вспомнился «Морозко», и то, как батюшка по прихоти женушки отвез родную дочку в зимний лес да и оставил там погибать.

Что ж, мне, можно сказать, повезло.

На чердаке было сухо и тепло. Хотя и довольно пыльно. В узкое незастекленное оконце проникало достаточно света, чтобы рассмотреть обстановку. Как и в моем мире, здесь стаскивали на чердак все, что плохо лежит, мешает, а выкинуть жалко. Имелась тут металлическая койка с потрепанным соломенным матрацем, несколько кресел, комод без ножки и разбитое трюмо. Ворох старых газет, перевязанных алой лентой. В углу возвышался склад из бутылочек, склянок разной формы и размеров. Взяв один, я поняла, что это, скорее всего, флакон от духов. А вот этот — от аптечного крема. Надписи отличались от привычных мне, но, тем не менее, были для меня понятными.

— Кто-то очень тщательно следит за собой, — решила я. — Пожалуй, даже знаю, кто именно

Продолжая осмотр, выглянула в окошко.

Невольно ахнула.

Пейзаж просто великолепный. Заливные луга раскинулись до самого горизонта, их изумрудная зелень восхитительно контрастировала с ярко-голубым небом. По этому великолепию бродило стадо упитанных коров, лениво пощипывая травку. Узкая шумная река, перечеркивающая картину надвое, сверкала на солнце. Берега ее поросли высоким камышом и кустарниками. Вдали виднелись холмы, покрытые густыми лесами.

Уединение и спокойствие во всей красе.

Саму усадьбу мне тоже удалось рассмотреть с высоты. Центральный дом, в котором я, собственно, и находилась, был белоснежным и величественным. С колоннами и арками. К нему примыкали конюшня, парк, оранжерея и другие хозяйственные постройки. Здесь суетились люди. В основном, женщины в простеньких сарафанах и почти все босые.

Первым моим желанием было окликнуть кого-нибудь.

Но я быстро отказалась от этой идеи. Скорее всего, работники знали о незавидной участи хозяйской дочери. Знали, но помочь не могли. А если бы рискнули, чего доброго, были бы пороты Ведарой. Или получили бы от нее наказание того хуже. А меня, даже сумей я сбежать, поймали бы на первом повороте. И тоже наказали. Или оставили в лесу на съеденье диким зверям. Не зная, в какую сторону бежать, лучше этого не делать. Уж лучше придумать иной план спасения.

Не имея в доступе ничего иного, я потянулась к связке газет.

В верхней же отыскала статью, в которой сообщалось о роскошной свадьбе завидного вдовца барона Перехвалова Петра Фомича. Женился он на некой девице Ведаре Ильиничне Ацинворач. О контрой, к слову, ничего не известно даже газетчикам. Да и фамилия у нее странная… Впрочем, если прочесть ее наоборот, все встает на свои места.

Глава 5

Алевтина Перехвалова, девица восемнадцати лет от роду, в чьем теле я так внезапно оказалась, была девицей довольно знатной, из древнего славного рода. Природа щедро одарила ее красотой, но вот лекарский дар матери она, увы, не унаследовала.

Батюшки мои, а мир-то, оказывается, волшебный…

Впрочем, ладно, с этим потом.

Итак, о девице Алевтине или Тинушке, как ласково именовали ее домашние. Слыла она завидной невестой и числилась единственной наследницей огромного состояния. Так обстояли дела до внезапной, так до сих пор и необъясненной смерти ее матушки. Та пошла поутру прогуляться до речки, да не смогла вернуться. Внезапный сердечный приступ. Ага, у лекарки в пятом поколении…

Так же неожиданно и внезапно в семью Перехваловых, точно коварная лисица, пробралась Ведара. Охмурила отставного генерала сладкими речами, жаркими обещаниями, ну и, разумеется, необъятными выпуклостями в области грудины. Петр Фомич потерял голову и превратился в покорную марионетку в цепких женских ручках. А Тинушка из любимой дочери превратилась в эдакую досадную помеху. По указке мачехи Петр Фомич лишил единственного отпрыска наследства и превратил в прислужницу в собственном доме.

Вот такая печаль…

Я бы даже сказала: трагедия.

Неудивительно, что настоящая Тинушка, добрая, покладистая, но крайне слабая духом, предпочла «навестить» матушку в ином мире, да там и осталась.

Это, конечно, не объясняло того факта, как я оказалась в ином мире и ином теле, но давало пищу для размышлений. И повод быть крайне осторожной с Ведарушкой. Непроста эта выскочка. Ой, как непроста. Что ж, как говорят у нас: на каждую хитрую гайку найдется болт с резьбой. Вот именно им я и собралась стать.

«Не на ту напала, Ведра, — подумала я и мысленно погрозила ведьме кулаком. — Ишь, чего удумала! Я себя не позволю ни сломать, ни покорежить».

Попрощавшись, настоящая Тинушка исчезла, оставив меня расхлебывать все самой. И на том спасибо. По крайней мере, я теперь хоть что-то знала о месте, где оказалась. Правда, девушка практически не бывала за пределами усадьбы. Знала лишь нескольких соседей, да на ярмарку с отцом пару раз выбиралась. Вот и весь круг общения. О мире она знала мало, а мачеху до сих пор боялась, аки черта.

Но я так легко не сдамся.

Где наша не пропадала!

День прошел неожиданно быстро и плодотворно. Я успела перелистать все газеты и выяснить о мире еще пару интересных вещей. А на закате, крадучись, ко мне пришла кухарка. Марфа, теперь я знала ее имя. Она всегда обожала Тинушку, души в робкой помощнице не чаяла. Вот и теперь, вопреки приказу хозяйки, принесла ей стакан парного молока и сладкий калач.

— На вот, угостись, деточка, — сказала, печально всплеснув руками. — Ох, Тинушка, Тинушка… Пока хозяева на вечерний променад ушли, можешь прогуляться до уборной, да и ножки размять немного.

Последнее предложение порадовало больше всего.

Быстро перекусив, я вернула Марфе стакан (если Ведра найдет его на чердаке, пиши пропало). Хотела было сказать, что калач получился сухим и каким-то не пышным, но не стала. С голодухи и такой за счастье. К тому же обижать добрую женщину, накормившую, рискуя буквально головой, мне совсем не хотелось.

Благодаря памяти настоящей Тинушки, я легко отыскала в огромном доме и уборную, и ванную комнату. Надо же, у них тут был и водопровод, и система канализации. Вот только работало это все не как у нас. Вода вытекала и утекала словно бы ниоткуда. Сама по себе. Стоило только повернуть нужные рычажки. Все потому, что в этом мире существовала магия. В том числе, бытовая. Настоящая Тинушка привыкла к этому с детства и не задавала лишних вопросов, приняв подобное как данность. Меня же интересовало все. Я хотела знать о магии и этом мире как можно больше.

А где еще почерпнуть знания, как не в библиотеке?

Прежняя Тина бывала здесь нечасто, разве, когда надобилось позвать батюшку к обеду. Для меня же здесь была настоящая сокровищница. Библиотека Перехваловых воистину огромна. Стеллажи с книгами занимали почти все стены, а между ними расположились удобные кресла и диваны для чтения. В центре — массивный круглый стол для работы. В углах — позолоченные торшеры. И они, и огромная хрустальная люстра излучали мягкий, приятный глазу свет явно магического происхождения.

— Потрясающе… — промолвила я, осматриваясь.

Голова шла кругом от эдакого изобилия и роскоши. Коллекция книг собиралась явно не одно поколение. Были здесь тома в бархатных и кожаных переплетах, в деревянных и даже каменных. Некоторые, украшенные золочеными гравировками и драгоценными каменьями, представляли собой настоящее произведение искусства. Но любоваться долго у меня не было возможности. Требовалось поскорее выбрать что-нибудь подходящее и вернуться на чердак. Вот только как выбрать, если глаза разбегаются?

Ой, а это что такое?

Мне показалось, будто на одной из полок загорелся сигнальный огонек. Моргнул и исчез, как будто намекая, где следует искать. Не став возражать провидению, я подставила лесенку и добралась до нужного места. Нашла небольшую, в сравнении с остальными, книжечку. Вроде бы простецкую, с обычным бумажным и довольно потрепанным переплетом. Но, в то же время, особенную. Она была теплой и… как будто живой. Удивительное дело, но последнее обстоятельство не вынудило меня испугаться. Напротив, желание познакомиться именно с этой книгой многократно усилилось. Я открыла наугад страницу. Но она оказалась пуста.

Глава 6

Это был дракон!

Нет, конечно же, я и прежде видела такие картинки, например, в книжках, которые читала внукам. Но это изображение было особенным. Как будто живым. Мощное тело дракона покрывала блестящая чешуя, переливающаяся всеми оттенками красного. Громадные перепончатые крылья казались такими сильными, что могли бы поднять в воздух все поместье вместе с обитателями. Мощный хвост заканчивался острым шипом, напоминающим гигантский гарпун. Увенчанная острыми шипами голова вдруг развернулась в мою сторону, и два горящих пламенем глаза уставились удивленно.

— Мамочки… — вздрогнула я, неверяще похлопав глазами.

А когда посмотрела снова, дракон исчез. Но вместо него начали быстро-быстро проявляться надписи. Вот только прочитать я не успела.

— Тинушка, пс!.. — торопливо прибежавшая Марфа поманила за собой. — Надобно возвращаться, барышня. Поскорее.

— Прости, пожалуйста, — извинилась я. — Не думала, что пробыла тут так долго.

Не решившись выпустить из рук книгу, я прижала ее к себе, как сокровище. Так оно, в общем-то и было. Книжечка-то явно с секретом.

— Это Ведара Петровна да Петр Фомич вернулись раньше обычного, — растолковала запыхавшаяся кухарка. — Поссорились, видать. Хозяйка зело злая…

Интересно, эта женщина вообще бывает доброй?

Я отчего-то сильно в этом сомневалась.

Одно ясно — попадаться на глаза Ведаре сейчас не стоит. Даже не за себя страшно, а за Марфу. Вот она – точно хорошая женщина, раз, рискуя местом и головой, решила помочь нелюбимой хозяйской дочери.

— Спасибо тебе, Марфушка, — сердечно поблагодарила я кухарку.

Она быстро обняла и поспешно вновь заперла меня на чердаке.

Стало смеркаться.

В узкое чердачное окошечко проникало немного света, что, впрочем, не помешало мне вновь обратиться к находке. И — О, чудо! — вновь проявившиеся надписи подсвечивались, как будто и не книга это вовсе, а магический планшет.

Изображение дракона больше не появилось, но вот текст оказался весьма занимательным. Рассказывал он об удивительном местечке Кундан, затерянном среди высоких гор. Населяют его магические существа всех мастей и размеров, от оборотней до эльфов. Многие столетия управлял Кунданом великий маг и дракон по совместительству по имени Никитас. Местечко процветало, а местные торговали с людьми и охотно принимали у себя гостей.

Так было прежде…

А потом Никитас вдруг скрылся в крепости на самой высокой горе и практически отошел от дел. Живет отшельником, никого к себе не подпускает. Особенно людей. Особенно женщин.

Дальше зачем-то шел призыв этого самого дракона. Легкий, как детский стишок. Прочитав раз, запомнишь на всю жизнь.

Как на полную луну

В небо руку протяну,

Имя вслух произнесу,

В дар себя преподнесу.

И все, никаких пояснений, кому и для чего это понадобилось. Будто поняв, что его прочитали, текст исчез. Книга снова стала пустой, как я ее ни крутила и ни переворачивала.

— Н-да, дела-а-а… — протянула я.

От нечего делать подошла к окну и взглянула на небо. Поняла, что не представляю, как распознавать фазы луны, уж больно она отличается от привычной. Не круглая, а похожая на два слипшихся овала. Серебристо-голубая. Испещренная загадочными узорами и линиями.

Не успела подумать об этом, как на «планшете» объявилась подсказка.

— Ага, значит, уже завтра, — произнесла я и зевнула.

Еще не слишком понимая, для чего мне эта информация и что с ней делать, улеглась на старый матрас и не успела сомкнуть глаз, как провалилась в крепкий сон. День выдался на редкость щедрым на события.

Но, как оказалось, сюрпризы на этом не закончились.

Проснулась я от того, что меня трясут за плечо.

— Просыпайся поскорее, Тинушка… — раздался голос Марфы. — К завтраку Никифор Ильич пожалуют, а Ведара Петровна нам об этом только сейчас сказала. Велела стол приготовить роскошнейший. А вам, барышня, надобно умыться, причесаться и марафет навести. Вон, маменька даже платье свое выделила. Только его переделать малость придется. Я бы сделала, барышня, да в кухне такой бедлам… Такой бедлам. Как все успеть, ума не приложу.

— Никифор Ильич? — переспросила я, по-молодецки поднимаясь. — С чего бы вдруг ему к нам завтракать ходить?

Судя по обрывочным воспоминаниям настоящей Тины, Никифор Ильич был самым зажиточным помещиком в округе, владел несколькими ткацкими фабриками, домами, заводами и пароходами. Однако слыл невыносимым самолюбцем и пьяницей. Петр Фомич его на дух не переносил.

Так, а мне для чего наряжаться?

Я бросила подозрительный взгляд на шелковое платье мачехи. Ой, неспроста она так расщедрилась. Даже туфли мне выдала (ага, размера на три больше моего), бусики, ленты и белила с румянами.

Чует мое сердце в этом подвох.

— Сама не знаю, барышня, — призналась Марфа. — Но Ведара Петровна такую суету с утра навела, как будто от этого завтрака ее жизнь зависит.

Глава 7

— Никаких платьев и белил, рядиться для «молодого женишка» я не намерена. Да и к чему? Никифор Ильич слеп, как крот. И вообще: настойки его куда больше интересуют, чем женщины. Лучше я в кухне помогу.

— Ах, вы, радость наша, барышня, — умилилась Марфа. — Какая ж вы не по годкам мудрая и отзывчивая.

Она проводила меня в кухню, где налила большой таз для умывания. Поплескав в лицо, я заплела тугую косу, спрятав ее под косынку, и тотчас принялась за дела. Хлеба и выпечку здесь пекли без дрожжей и закваски, вот почему вчерашняя булочка показалась мне черствой. То есть магией овладели, а ту же соду изобрести забыли.

Непорядок.

Осмотрев огромную кухню и многочисленные припасы, я нашла кое-что интересное. А именно забродившие яблоки. Видно, собирались варенье варить или начинку для пирогов делали. Залили мелко рубленные фрукты медом, да забыли про них. И это отлично!

— Тинушка, голубушка моя, чего это вы делать-то собрались? — забеспокоилась Марфа, наблюдая за моими манипуляциями.

Перебродившие яблоки я процедила через тряпицу, получив жидкую закваску. Добавила туда муку и воду, укутала и поставила настаиваться.

— Пироги будем печь, — просто объяснила я, подмигнув.

Марфа неодобрительно покосилась на закваску и покачала головой. Склонилась к моему уху и торопливо прошептала:

— Понимаю, Тинушка, все понимаю. Охота ли такой молодой за старика идти. Да только зачем всех-то травить? Не лучше ль ему в графинчик мышиного яду добавить? А такое-то… — она снова покосилась на закваску. — Он сразу почует и есть не станет. А вам, барышня, попадет за это.

Она говорила это так серьезно, с таким жаром, что я не рискнула даже улыбнуться. Вот это настоящая преданность. За свою любимицу Тинушку кухарка была готова хоть в пламя головой.

— Никого мы травить не будем, — пообещала я. — По крайней мере, пока. Попробуем новый рецепт теста. Оно должно получиться пышным и нежным.

Когда опара поднялась, добавила еще воды, муки, соли и кленового сиропа за неимением сахара. Как следует вымесила тесто и оставила подходить дальше. А пока можно и начинкой заняться, и поговорить по душам.

— Слышала ли ты, Марфа, что-нибудь о красном драконе? — задала я не дававший покоя вопрос.

— О чудовище Кундана, че ли? — простодушно отозвалась кухарка. — А как же, слышала. Всякое про него говорят, что правда, а что ложь, мне то не ведомо. Сама-то я его, к счастью, не встречала.

— Почему его считают чудовищем? — не унималась я. — Неужели он настолько страшен? Или он на людей нападает? Деревни сжигает?

От одной мысли о подобном липкий холодок страха шустрой змейкой пробежал вдоль позвоночника. Не хотелось бы угодить в лапы к такому чудовищу. И зачем только книга показала его мне?

— Да нет, ничего такого, — успокоила Марфа. — Нападает дракон только на врагов Кундана, а зря не лютует. Говорят, будто бы искал он для себя невесту среди человеческих дев. Да ни одна не подошла. А ведь жених богат и силен магически. Его девки как видели в человеческом обличье, так в обморок и падали. Вот и обозлился он на всех. Почитай уж сотню лет его никто не видел.

Ах, вот по какой причине Никитас скрылся в горах.

— Неужели так уж страшен? — удивилась я.

Не все, к счастью, но есть девушки, которые и за черта лысого готовы замуж выйти, лишь бы жить в достатке и сытости. Уверена, этот мир — не исключение. Так чем так напугал местных невест красный дракон?

— Тут дело вот в чем… — Марфа задумчиво уставилась в потолок, ненадолго отложив нож, которым резала вареные вкрутую яйца. — Поговаривают, будто дракону не абы какая дева нужна. Ему настоящая любовь требовалась, а не притворство. Но ни одна невеста строгую проверку не прошла. Так что дело тут не только в его внешности. А ты чего плачешь, Тинушка? Дракона жалко?

— Нет, это все лук, — возразила я, ловко орудуя ножом. — Но дракона, правда, жалко. Чисто по-человечески.

Кто же из нас настоящей любви не жаждет? Все о ней мечтают, независимо от пола и возраста. И все хотят искренности. Да только не все способны отличить настоящее чувство от поддельного. Если магия дракона позволяет видеть людей насквозь… Н-да, сложно ему живется. На его месте любой бы озлобился и спрятался. А вот то, что не стал дракон мстить, да демонстрировать силу, говорит если не о его доброте, то как минимум о благородстве.

За разговорами и делами время летело быстро. Мы с Марфой и мальчишками поварятами за несколько часов успели наготовить пирогов на всю семью. С мясом, яблоками, и, конечно же, мои любимые, с зеленым луком и яйцом. Мы же первыми сняли пробу. И едва успели прибрать со стола, как в кухню заявилась Ведара.

— Мерзавка, почему мою волю не исполнила! — набросилась на меня мачеха. — Я кому велела нарядиться и причесаться? Почему не сделала? Продрыхла?!

— Я с шести утра на ногах, — абсолютно спокойно произнесла я, впрочем, не надеясь на малейшее сочувствие. — Вы же трех помощниц кухарки уволили, не угодили они вам. А одной ей с вашим наказом ни за что бы не справиться. Вот я и помогла ей. Пироги готовы. Хотите отведать?

Я поднесла ей блюдо с пирожками, пышными да румяными.

Но Ведра на них даже не взглянула.

Глава 8

— Ступай, Тишнушка, — чуть не плача взмолилась Марфа.

Всунула мне в руки поднос, на котором пузатой горкой высились пироги, а рядом стоял графинчик со сливовой наливочкой и стопочка.

— Подашь, так не забудь поклониться гостю, — напутствовала мачеха. — Да улыбайся, улыбайся. Никифору Ильичу нравятся хорошенькие дурочки.

Ну-с, в таком случае он точно обратился не по адресу.

Никифор Ильич превзошел самые страшные мои ожидания. Грузный, толстощекий, с красным от излишних возлияний носом и тяжелой одышкой, он никак не тянул на молодого жениха. Пуговицы жилета едва сходились на необъятном пузе, а маленькие тусклые глазки почти полностью скрылись под нависающими веками.

Пренеприятнейшее зрелище, скажу я вам.

Ко всему прочему, разило от Никифора Ильича так, что глаза резало. Не думаю, что он всю ночь набирался храбрости. Скорее, это его естественное состояние.

— А вот и моя красавица-доченька, — похвалился Петр Фомич, глядя на меня не без гордости. — Стройна, нежна, покладиста. Совсем как ее мать.

Стоящая сзади меня Ведара скрипнула зубами. Уверена, после такого представления батюшку ждет полоскание мозгов. Но это не моя беда. Мне бы выдержать и не высказать все, что вертится на языке. Тогда Никифор Ильич сразу поймет, насколько я покладистая. И это даже неплохо. Вот только в этом случае Ведра, чего доброго, выполнит обещание. А батюшка вряд ли заступится, даже если дочь будут пороть до смерти.

— Вот, Никифор Ильич, угощайтесь, — пролепетала Ведара, толкнув меня в спину и вынуждая поклониться.

Женишок сцапал пирожок, а вот рюмочку нашарил не с первой попытки. Дважды промахнулся, прежде чем поймать да пригубить.

— Что ж это, Ведара Петровна, у вас посуда такая мелкая, — расстроился он неимоверно. Потом откусил пирожок и, задумчиво прожевав, признался: — А выпечка хороша. Угодили.

— Это Тиночка сама готовила, — тут же похвасталась Ведра. — Возьмете ее в жены, так каждый день будет стряпать.

Никифор Ильич нахмурил покатый лоб, раздумывая над предложением.

— Разве жена для стряпни нужна? — не выдержала я. — С таким требованиями лучше завести опытную кухарку.

Ведра громко шикнула на меня, а Никифор Ильич самодовольно хмыкнул. Покачал головой и попытался вразумить непокорную меня:

— Жена нужна, чтобы во всем слушаться хозяина, быть ему покорной рабой, угождать во всем. А за это я ее стану кормить, ласкать и гулять выводить.

Нет, это уже ни в какие ворота…

— Вам, уважаемый, в таком случае собачку бы завести, — предложила я на полном серьезе. — С ней и проблем меньше. Сами посудите: собака не обидится, если ее чужой кличкой назвать, любит охоту и рыбалку. Всегда тебе рада, в любом состоянии. Опять же, родители в гости к ней не приедут. Одни сплошные плюсы и никаких минусов.

Напрасно я пыталась отговорить Никифора Ильича от женитьбы. Только хуже сделала.

— Дело говоришь, Тиночка, — согласился женишок, поглаживая пузо. — Надо с женой как с собакой. Дрессировать да на поводке водить, тогда из нее толк и выйдет. А ежели что не так, то и хворостиной отстегать можно. Чтоб знала, кто в доме хозяин.

Ну, все, достал!

— От собачьей жизни не только собаки бывают кусачими, — предупредила я. — Жена тоже может отрастить острые клыки и даже загрызть. Вам такое в голову не приходило?

Невольно вспомнилось предложение Марфы подсыпать жениху яду. Я, конечно, против убийств. Но и стегать себя хворостиной не позволю.

— Не сметь перечить старшим! — взвизгнул Никифор Ильич.

— Пошла прочь! — добавила Ведара. — На чердак! Под замок! И чтоб носу не высовывала, пока не позволю.

Я уже привычно направилась к месту заточения, предполагая, что у Тины и комнаты-то своей нет в отчем доме. И нет никого, кто мог бы заступиться. Разве что Марфа. Да ее саму не помилуют, ежели что не так сделает.

Нет, определенно нужно что-то решать.

Одно ясно: оставаться в родительском доме нельзя. Раз Ведара решила выдать падчерицу за богатого престарелого соседа, то так и сделает. Бежать в неизвестность тоже не вариант. Разве что…

Не успела я додумать эту мысль, как на чердак ворвалась разозленная донельзя Ведара. Она не ругалась, а прямо-таки шипела. Исходила ядом.

— Значит так, малахольная! Завтра же выходишь за Никифора Ильича, мы с твоим батюшкой обо всем договорились. И чтоб рта не раскрывала лишний раз. Дело решенное.

— А если откажусь? — возразила я. — Снова поркой запугаешь? Или что поинтереснее придумаешь?

— Не хочешь замуж, не надо, — язвительно прошипела Ведара. — Я тебя тогда сначала в лечебницу для умалишенных помещу. А оттуда в городской бордель продам. Думай сама, что для тебя лучше. Учти, надумаешь сбежать, из-под земли достану. У меня и сил и знакомств предостаточно. Никто не согласится тебя прятать, зная меня. Времени на раздумье у тебя до утра.

Сказав это, она вышла, громко хлопнув дверью.

Следом с обратной стороны щелкнул замок.

А что тут думать, я уже все решила. Магическая книга подсказала единственный возможный выход из ситуации. Сомневаюсь, что у Ведары Петровны есть блат в Кундане. При другой ситуации я бы ни за что не понадеялась на помощь чудовища. Но сейчас…

Глава 9

— Говоришь, нигде не спрятаться? — хмуро пробубнила я вслух. — Это мы еще посмотрим, Ведара Петровна. Интересно, есть у тебя связи и знакомства среди обитателей Кундана?

Очень хотелось верить, что нет.

Мало зная о мире, в котором оказалась, я таки нашла единственное место, где можно спрятаться от назойливой мачехи и бесхребетного батюшки. Хотя бы временно.

По наставлению магической книжицы я начертила на полу пентаграмму найденным кусочком угля. Получилось что надо. С памятью у меня проблем не возникало, невзирая на далеко не юный возраст. Так что рисунок я воспроизвела с абсолютной точностью. А затем встала в центр и возвела руки к небу. Хихикнула, понимая, как это выглядит со стороны.

Точнее, выглядело бы, будь я в своем родном, привычном мире без магии. Но здесь…

Здесь все по-другому.

Правда, от задумки пришлось отказаться. Временно. Заслышав шаги на лестнице, я собиралась было стереть пентаграмму. Но передумала. Все потому, что узнала грозную поступь Марфы. Добрая кухарка принесла мне крынку свежего молока и пирожков. Тех самых, что я пекла утром.

— Спасибо тебе, добрая женщина, — искренне поблагодарила я. — Ты единственная, кто обо мне по-настоящему заботился и любил после смерти матушки. Мне жаль с тобою расставаться. Но придется. Надеюсь, Ведара не оторвется на тебе за мое исчезновение…

Уверена, будь на моем месте настоящая Тина, она сказала бы то же самое. Ведь девушка была искренне привязана к кухарке. Жаль, нельзя взять ее с собой.

— Ох, барышня… — Всплеснув руками, Марфа меня обняла так порывисто, что едва не придушила. Впрочем, быстро отпустила и посмотрела испуганными глазами: — Что же это вы задумали?

— Призвать дракона, — честно призналась я, кивнув на пентаграмму. — Может быть, ему все еще нужна невеста. Так я согласна. Ненадолго. Перееду в Кундан, осмотрюсь там. Замуж вряд ли пойду, да, может, работу для себя найду какую. Почему бы нет? Я рукастая, сметливая, труда не боюсь.

Я пожала плечами и ободряюще улыбнулась.

Марфа, хоть и смягчилась, но покачала головой:

— А ну, как чудовище проведает, что ты его обмануть решила?

— И не думала, — возразила я. — Ни обманывать, ни лукавить не планировала. Наоборот, расскажу чудовищу, что да как. Коли согласится, так хорошо. А ежели нет… Будем искать другой способ сбежать.

— Ох, деточка, — вздохнула Марфа. — Понимаю, что изведет вас хозяйка. Житья не даст, пока не избавится. Вон, и жениха привела: ночью приснится, испугаешься. Да только стоит ли менять одно чудовище на другое?

— Да как сказать, — вслух рассудила я. — Ведара, вон, красивая снаружи, а внутри такой злой крокодил. Так, может, и дракон не так уж плох? Ну и что, что зубаст, шипаст и дышит огнем. Все лучше, чем перегаром.

Марфа снова вздохнула. Коротко и будто бы с облегчением. Приложила пухлую ладонь к сердцу и проговорила:

— Твоя правда, деточка. Раз решилась, мешать не стану. Попробуй. А, может, и правда, того… За меня не беспокойся. Я Ведару не боюсь, да и она меня не тронет. Я, чай не крепостная, меня плетями не запугать. Хороших кухарок на всю округу не сыскать. Покушать вкусно Ведара любит. Останусь у нее, пока терпимо. А ты, как устроишься, подай весточку. Ежели сумеешь.

Простившись с Марфой, я вернулась к своему занятию. Встала в центре пентаграммы и произнесла положенные слова. На этот раз без смеха. Какие уж тут шутки, когда вызываешь настоящее чудовище.

Некоторое время ничего не происходило.

Разве что подозрительная луна как-то загадочно подмигнула мне из окна, а после скромно скрылась за тучкой. Ни тебе ветра, ни молнии, ни града, ни даже посторонних шумов. Словом, ничего из того, что я ожидала от магии. Ни единого спецэффекта. Я бы, наверное, еще долго так стояла у окна и думала о тщетности бытия, если бы…

— Второй дракон не прилетит, можешь не ждать, — сообщил мне властный мужской голос. — А я уже здесь.

Резко обернувшись, я увидела совсем не то, что ожидала. Не того дракона, которого видела на картинке в книге. Вместо него на старом кресле, закинув ногу на ногу, сидел мужчина. Широкоплечий, высокий и… И больше ничего мне увидеть не удалось. Все потому, что мужчина был с ног до головы закутан в красный плащ с капюшоном, а на лице его блестела черным плотная маска.

Разве что глаза…

Глаза горели пламенем, буквально прожигали насквозь. От этого взгляда мне в момент стало жарко. Но делать нечего, призвала, надо принимать гостя.

— Добрый вечер, — произнесла я совершенно спокойно. То, что перед сильными мира (того или иного) не стоит пресмыкаться, поняла еще по прошлой должности. — Как долетели?

Дракон удивленно моргнул, а после подался вперед, точно не поверив собственным ушам. Разглядывал меня с минуту, а после переспросил:

— И что, не будет ни истерик, ни обмороков?

Настал мой черед удивляться. Я пожала плечами и поинтересовалась:

— А что, надо?

Может быть, это продолжение ритуала, о котором книга забыла мне рассказать? Или дракон привык именно к такой на него реакции? Нет, он, конечно, мужчина крупный и наверняка опасный, но не до такой степени, чтобы сразу в обморок грохаться.

Глава 10

— Предложение? У тебя?!

Дракон снова подался вперед, явно заинтересованный. В горящих глазах появились необычные желтые искорки.

— Да, предложение, — подтвердила я. — Совсем забыла о гостеприимстве, прошу простить. Вот, угощайтесь, сама пекла.

Подала дракону блюдо с пирожками, а остатки молока налила в кружку. Не совсем подходящая тара для чудовища. Он, поди, из хрустальных кубков привык пить, а то и вообще из черепов своих врагов. Ну, да не суть. Главное, что дракона удалось задобрить. Правда, еду и питье он принял с еще большим удивлением. Неужели ему ни разу в гостях не предлагали ничего подобного?

— Меня зовут Алевтина, — представилась, вспомнив о еще одном правиле поведения. Вообще я всегда вежливая и расторопная, просто сегодня ночь такая особенная. Не каждый день, чай, драконов призываю. — Но все предпочитают называть меня Тина. Или Тинушка, но это только для близких друзей.

Дракон молча кивнул. Но в ответ не представился, все потому, что был увлечен поеданием пирожков. И при этом процессе блестящих искорок в его взгляде становилось все больше. Я могла бы поклясться, что под маской прячется довольное выражение… Лица? Морды?..

Впрочем, это тоже сейчас не важно.

Гораздо важнее уговорить дракона на мои условия.

— Я знаю, что тебя зовут Никитас, — проговорила я вместо него. Не отвлекать же человека, то есть дракона, от такого важного процесса. А то, что перешла на «ты», так он сам с размаха задал такой тон беседы. Наверное, ему так удобнее. Да и мне тоже. — И что ты ищешь невесту человеческого происхождения. Так вот, думаю, я, — то, что нужно.

Дракон все-таки поперхнулся.

А незачем было так жадно набрасываться на пирожки, как будто их кто-то отбирает. Или это он от моего предложения задохнуться решил? Надеюсь, не гневом.

— Осторожнее, — попросила я и привычным жестом похлопала Никитаса по спине. Мой бывший муж тоже любил заглатывать еду, не жуя, за что периодически пытался расплатиться. А я этому всегда мешала. То есть помогала. — Теперь легче?

— Да, — признался дракон совершенно ошалело. Всмотрелся в меня так, как будто собирался прожечь насквозь. А после еще и понюхал. — Ты прикоснулась ко мне.

— Ну, да, — согласилась я. — Нельзя было?

Может быть, у них, драконов, есть определенный кодекс чести, не позволяющий к ним прикасаться обычным смертным. Я, по крайней мере, подумала именно об этом.

Но ошиблась в выводах.

— Можно. Но ты прикоснулась ко мне по своей воле, — неверяще проговорил дракон. — Без принуждения и страха.

— Хотела помочь, только и всего, — призналась я. — Слушай, Никитас, я призвала тебя потому, что мне нужна помощь. Понимаю, звучит не очень. Но я готова отблагодарить за доброту и приют. К примеру, стать экономкой. Или кухаркой. На худой конец, горничной или поломойкой. Наверняка в огромном замке найдется вакансия. А я в свою очередь попробую помочь. Чем смогу.

Дракон озадаченно хмыкнул. Взял еще один пирожок и, откусив половину, начал медленно жевать, одновременно рассматривая меня. А когда проглотил (не меня, конечно, а пирожок), настороженно выдал:

— Помочь мне?

— Именно, — согласилась я. — Не знаю, чего именно ты ждешь от невесты, но я готова побыть ей. Фиктивно. У тебя ведь прежде уже были невесты. Не знаю, что с ними пошло не так, но ты отпустил их всех. Некоторых даже щедро одарил, судя по рассказам. Мне не нужны дорогие подарки, я просто хочу убраться подальше от злой мачехи и безвольного отца. Любви до гроба не обещаю. Но если могу быть чем-то полезна, то клянусь, что сделаю это.

Маска на лице дракона не дрогнула, но я почему-то была уверена, что он хмурится. Раздумывает над моим предложением.

Однако ж.

Еще вчера я жила обычной жизнью пенсионерки, а сегодня уговариваю дракона взять меня в фиктивные невесты. Такого расклада я не ожидала. Но и не видела иного выхода из сложившейся ситуации. Единственное, о чем переживала, так это о чести той девушки, в чьем теле оказалась. Я готова была оказывать дракону любые услуги в силу своих скромных способностей. Но только не постельные. Такое — только по любви.

Меж тем Никитас взял последний пирожок и принялся его есть. С чувством, толком и расстановкой.

— Так тебе нужна невеста? — повторила я вопрос, понимая, что сам дракон поддерживать разговор не собирается.

— Нет, — выдал он и отряхнул руки. Магия пирожков закончилась. — Я передумал жениться.

— Вот и славно, — поддержала я. — А как насчет экономки? Или личной помощницы? У меня много талантов.

Дракон выдохнул облачко пара и, не мигая, уставился на опустевшую тарелку. Пирожки определенно заинтересовали его больше внешности Тины. А ведь она красавица. Хотя… Кто знает, каких прекрасных принцесс успел повстречать на своем веку этот дракон. Но путь к его сердцу, как и у обычного мужчины, лежал через желудок.

— Дай руку! — приказал он мне. Грозно так, что аж мурашки по коже. — Я должен кое в чем убедиться.

Сказав это, он стянул с себя правую перчатку. Под ней оказалась сильная мужская ладонь, не изнеженная, а скорее трудолюбивая. Единственное, что отличало его руку от человеческой, это наличие заостренных черных когтей.

Глава 11

— Протяни руку, — настойчиво повторил Никитас. — Я все равно проверю свою версию, хочешь ты того или нет. Лучше сделай это по собственному желанию. Мне бы не хотелось причинить тебе вред.

Последняя фраза еще раз убедила меня в том, что дракон Кундана — не такое уж и чудовище. В противном случае он не разговаривал бы сейчас и ни в чем не убеждал. А попросту сожрал. Или чего похуже…

Была не была.

Я протянула руку, усилием воли приказав себе не зажмуриваться. Плащ и маска мешали рассмотреть выражение лица Никитаса, но закрывать глаза на происходящее точно не стоило. Молодая, хрупкая, лишенная магии, как я могла противостоять ему? Тому, кого сама призвала. На счастье или погибель.

Нарочито медленно, наблюдая за моей реакцией, он взял мою руку. Сжал, но сделал это осторожно. Я бы даже сказала — бережно.

— Хм… — крякнул озадаченно. — Надо же, даже не вздрогнула. Такие отважные ко мне еще не попадали. Не бойся, пришлых я уже видел. Правда, в невесты ни одна из них ко мне еще не набивалась.

— Пришлые?.. — повторила я.

Первым порывом было выдернуть руку из его захвата. Но так я бы только расписалась в собственной никчемности. Нет уж, это испытание следовало пройти от начала до конца.

— Да, — Никитас медленно кивнул. — Пришлые из других миров. Такая вряд ли подойдет мне в качестве невесты. Но это к лучшему. Так и быть. — Он резко отпустил мою руку и поднялся. — Заберу тебя в Кундан. Что-то есть в тебе такое… — Он сделал неопределенный жест рукой, а после снова натянул перчатку. — Значит, так, Тина. Поживешь в замке, скажем, месяц по времени вашего мира. А там подумаем, пристроить куда или выгнать. Пока же будешь лепить для меня вот такие штуки из теста.

Кивком головы он указал на опустевшую тарелку.

— Хорошо, — поспешно согласилась я.

Пока дракон не передумал.

На самом деле все выходило даже лучше, чем можно предположить. Уж кем-кем, а кухаркой я точно смогу побыть. За месяц присмотрюсь, побольше узнаю о мире, о Кундане. А там и решу: уйти или остаться.

— Вот еще что, — строго предупредил Никитас, возвышаясь надо мной на целую голову. — Поменьше попадайся мне на глаза. Ни во что не ввязывайся и, главное, не задавай лишних вопросов. Терпеть не могу любопытных девиц.

В ответ на это я только кивнула. Торжественно пообещать попросту не смогла. Нет, любопытной я никогда не слыла, да и нагло вторгаться в чужое личное пространство привычки не имею. Но кто знает, что значит «ни во что не ввязывайся» для дракона? Как я могу узнать больше о мире, не задавая вопросов? А если от ответов будет зависеть моя жизнь?

В общем, я уяснила главное: с Никитасом нам еще искать и искать общий язык. Но это дело второе. А первое состоит в том, что из родительского гнезда Тинушки пора сматываться. Вон, уже рассвет занимается. Не ровен час, явится «любимая» мачеха и потребует чего-нибудь эдакого. Уверена, ее сварливому и вздорном характеру даже дракон не помеха.

Словно уловив мое настроение, Никитас подошел к окну:

— Готова к отлету?

— Одну секунду, — быстро проговорила я.

Собрать вещи в дорогу не представлялось возможным. Во-первых, потому, что на чердаке хранились только старые ненужные вещи. Ага, и ставшая ненужной дочка. Здесь не было ни одежды, ни обуви, ничего, что можно было бы взять в дорогу. Во-вторых, насколько я поняла, лететь мне предстояло на драконе. А я сомневаюсь, что великое чудовище Кундана разрешило бы навьючить на себя всякий скарб.

Только одну вещь я решила забрать.

Ту саму волшебную книжицу, что обнаружила в библиотеке. Она практически спасла мне жизнь. Помогла найти выход в безвыходной ситуации. Так кто знает: вдруг это не последнее ее волшебство? Там, куда я собиралась отправиться, сосредоточилась сильнейшая магия этого мира. Люди здесь тоже владели ею, но в меньшей степени. Только жители Кундана, волшебные существа всех мыслимых и немыслимых видов, обладали ею в полной мере. Так что мне, обычной девушке, без волшебного оберега никак нельзя.

Книжечка оказалась не только волшебной, но и понимающей. Она явно испытывала ко мне расположение. Стоило легонько дунуть, как уменьшилась в руке до такой степени, что можно незаметно спрятать в одежде и прихватить с собой.

— Готова! — объявила я, обернувшись.

Но дракона на месте уже не было.

Да как так-то?

Мне даже захотелось неверяще потереть глаза, а потом завыть белугой. Неужели мне все это привиделось? И призыв, и дракон, и магия. Не мог такой крупный представительный мужчина просто так взять и раствориться.

Или передумал в последнюю секунду?

Может быть, мне вообще все привиделось. И вот сейчас еще раз моргну, и очнусь где-нибудь в районной больнице в собственном городе. И собственном мире. Подключенная к каким-нибудь аппаратам и…

— И долго мне тебя еще ждать?! — услышала я грозный окрик снаружи.

Выглянула в окно — так и есть. Дракон принял свой истинный облик. Огромный, могучий, восхитительный и опасный, он завис в воздухе возле чердака. Чешуя блестела и переливалась на солнце всеми оттенками красного. Вот уж не думала, что когда-нибудь полетаю на ком-то подобном.

Глава 12

Полет верхом на драконе представлялся мне сущим кошмаром. Я уже нафантазировала, как жесткая чешуя царапает ноги (жаль, на чердаке не нашлось брюк или плотных колготок). Как руки ранятся об острые шипы. Как перепончатые крылья хлопают в воздухе. Ну, и апофеоз всего этого безобразия: как я соскальзываю прямо в воздухе на полном ходу.

Словом, готовилась к худшему.

Признаться честно, я даже лошадей побаивалась. Не говоря уже о более крупных животных. Ко всему прочему дракон совсем не выглядел покладистым и удобным для верховых полетов.

— Хватит уже меня рассматривать! — возмутился моей задержкой Никитас. — Летишь или нет?

— Я не умею, — испуганно призналась я. — Не умею летать.

— И не надо, — нетерпеливо обронил дракон. — Я это сделаю за тебя. Прыгай!

Вот это как раз и страшно.

Дракон завис в воздухе под окном, но где гарантия, что я приземлюсь на него. Могу ведь и соскользнуть. Или промахнуться. А станет ли дракон ловить — вопрос вопросов. Я, конечно, сильная и ловкая женщина. После обретения нового тела вообще живчик. Но не каскадерша. Это только в кино герои прыгают с пятиэтажки и приземляются точно на лошадь или мотоцикл. Мне такие трюки не под силу.

Или под силу?

А, была не была! Коли уж назвалась невестой дракона (фиктивной, прошу отметить), так полезай в короб… То есть на шею.

Выбраться из окна оказалось довольно просто, учитывая комплекцию нового тела. Ровно три секунды я постояла на крыше, собираясь с духом. А потом прыгнула. Самым трудным оказалось не зажмуриться при этом — при таком положении проще всего не туда приземлиться. Но каким-то невероятным образом мне это удалось. Полагаю, все дело в магии. В магии дракона. Я не шлепнулась к нему на шею, а аккуратно уселась, точно на мягкую перину. За боковые наросты было очень удобно держаться. Да и чешуя совсем не мешала. Больше того, тело дракона источало приятное, согревающее тепло. Как будто не оседлала могучего зверя, а уселась в мягкое кресло, завернувшись в уютный плед. Только чашки какао не хватало.

Едва я удобно разместилась, как дракон с места сорвался в полет.

Быстро, но в то же время настолько плавно, что я даже испугаться не успела. Только косынка слетела с головы, и теперь рыжие локоны развевались по ветру, точно пестрый флаг. Ага, мое собственное знамя свободы.

Никитас сделал почетный круг, точно давая мне проститься с родной усадьбой и ее обитателями. Несмотря на большую скорость, я успела заметить Ведару. С приоткрывшимся от изумления ртом она стояла подле окна. Вот так-то, «матушка», выкуси. На каждое хитрое ведро найдется широченная крышка.

Ой!

Никифор Ильич тоже изволили пробудиться! Он тоже прилип к окну и потирал глаза. Видно, решил, что перебрал вчера, вот и начали мерещиться всякие драконы.

Что ж, «родственнички», состоявшиеся и нет, прощайте!

Не уверена, что захочу увидеть вас снова. Разве что Марфу решусь забрать, когда сама обустроюсь на новом месте. Может, к тому моменту что-то в семействе Перехваловых да изменится. Ведара Петровна, к примеру, может сама выйти за Никифора Ильича. Раз уж он ей так сильно нравится. А Петра Фомича пусть уж в покое оставит. Все равно состояние его немалое она успела промотать почти полностью. А там, глядишь, без этой змеюки подколодной батюшка Тины и характер изменит. Станет тем же добрым и заботливым родителем, каким помнила его настоящая Тина. Н-да. Но это все уже без меня, без меня как-нибудь…

Одним словом: счастливо оставаться!

Покружив над усадьбой, дракон взмыл высоко-высоко в небо. Облака здесь были пушистыми и розовыми в рассветном солнце. Они напоминали сахарную вату, любимое детское лакомство. Возникло вдруг нестерпимое желание попробовать их на вкус. А еще меня охватила неведомая доселе эйфория. Я ведь попала в настоящую сказку. Свою собственную.

— Над чем ты смеешься, девица? — поинтересовался Никитас.

— Над собой, — просто призналась я. — У тебя никогда не возникало желания попробовать облака на вкус? Они так похожи на сахарную вату.

Дракон неожиданно сбросил скорость и завис в воздухе. Повернул голову так, чтобы лучше меня видеть:

— Ты там часом не перегрелась? Или у тебя вообще с головой неполадки? Кто же пробует облака? И что такое сахарная вата?

— Это такое лакомство из моего мира, — ответила я только на последний вопрос. — Кое-где ее еще называют «сахарная шерсть» или «волшебная шелковая нить». Очень простой рецепт, минимум ингредиентов. Но такой замечательный вкус и цвет, что любой товарищ слопает и попросит добавки.

— Приготовишь! — распорядился дракон.

И продолжил полет, не дождавшись ответа.

Скорость была большой, прямо-таки запредельной. Но при этом я могла свободно дышать и даже двигаться, не испытывая ни малейшего дискомфорта. Разве что глаза пришлось прикрыть из-за бешено проносящихся мимо облаков. Страх ушел, уступив место легкому волнению. Я в буквальном смысле неслась в новую жизнь. В мире, где есть магия, все возможно. Оставалось надеяться, что возможности эти будут для меня благоприятными.

Не знаю, сколько прошло времени, но Никитас сбавил скорость и спустился ниже. Теперь я могла рассмотреть и высокие горы, увенчанные мохнатыми шапками снега, и цветущие поля, и плодовые деревья. Однажды рядом с кустом бузины приметила белого коня с крыльями. Изо лба у него торчал длинный блестящий рог. А в пруду на широченном листе кувшинки сидела русалка. Она приветливо махнула дракону. Но, завидев меня, шустро юркнула в воду.