Глава 1
*Все персонажи и события вымышлены, любые совпадения случайны.
Яна стояла возле гроба отца. «Этого не может быть!» - стучала в голове мысль, придавая всему окружающему оттенок нереальности. Моложавое лицо отца потеряло присущее ему сосредоточенное выражение, как будто он искал сложное решение научного исторического вопроса. Привычной для Яны строгости тоже не было. Сейчас оно было печально. И эта печаль отдавалась болью в душе девушки.
«Почему, ну почему я не пыталась с ним помириться?» - вертелся в мыслях вопрос. Но она лгала сама себе. Пыталась. Но отец не замечал этих попыток. Он предпочитал словам действия, ну а Яна вовсе не хотела поступать на исторический факультет, чтобы идти по стопам главы семейства. И уж абсолютно точно не собиралась рвать отношения с Грегором. Пять лет назад она ни на секунду не задумалась, когда отец поставил вопрос ребром: или они, семья, или «этот раздолбай». Ушла просто на улицу. Тогда ещё училась в колледже на дизайнера, даже работы не было. Правда, Грегор, узнав об этом, позвал жить к себе. Благо, с жильем у него проблем нет – собственная четырехкомнатная квартира. Его родители, вернее отец, ему на двадцать один год подарил.
Как всегда, при мысли о Грегоре, Яне сейчас же захотелось увидеть его. И услышать его голос, который действовал на неё прямо-таки колдовским образом. Утешать он, конечно, её не будет – не умеет, не такой человек. Да и тема такая… Но она просто расскажет ему о своих чувствах, что вот как же так получилось, они с папой не успели помириться, не успели простить друг друга… и теперь уже никогда не успеют. А ведь в детстве он был хорошим отцом, часто рассказывал ей про древние миры, героев, исторические драмы. Они вместе часто гуляли в лесу… Почему, ну почему ему так не понравился Грегор!
Слёзы снова потекли по щекам Яны, она почувствовала сильное головокружение и тошноту. Она поняла, что просто не может пойти на поминки, сидеть там и снова вспоминать, вспоминать и вспоминать. Поэтому она подошла к маминой подруге и сказала:
- Теть Свет, вы побудете с мамой? А то мне очень плохо, я, наверное, поеду домой и прилягу. Хорошо?
- Конечно-конечно, Яночка, бедная ты моя девочка! Конечно, куда же я денусь! И вечерком прибегу к Наташе, сядем, помянем Павлушу, царствие ему небесное! А то и ты подтягивайся к нам, как отдохнешь! Не волнуйся, побуду, побуду, не беспокойся.
- Спасибо, теть Свет. Ну, я пошла.
Яна решила взять такси. Обычно она ездила на общественном транспорте, так как, несмотря на неограниченное, как ей казалось, количество денег у Грегора, старалась тратить на себя в пределах своей зарплаты продавца парфюмерного бутика. Подруги смеялись, не понимали, иногда даже ругались, но она просто не могла. И так – живет в его квартире, ест за его счет – хватит уже и этого!
По дороге домой Яна смотрела отсутствующим взглядом на московские улицы, погрузившись в свои мысли – но уже не об отце, а о Грегоре. Наверное, он ещё спит после вчерашней пьянки. Он так и сказал накануне на её вопрос, поедет ли он с нею на похороны:
- Ты чё, с дуба рухнула, Енот? С чего бы меня туда хрен понёс? Кто он мне такой, чтоб я на его похороны ходил? Я с ним от силы три раза в жизни пересекался, и то – из них один раз он меня с лестницы спустил.
- Ты же просто в тот раз выпивший пришел ко мне. Папе это не понравилось, он посчитал твое поведение неуважением.
- Выпивший? Да я загашенный был по самое не хочу! Иначе бы показал бы твоему папаше, как толкаться! И не пойму: за что я его должен уважать – за то, что он сраный преподавателишка в сраном универе? Тоже, нашелся кочка на пустом месте. Но ты, конечно, иди – папик всё ж. Предков не выбирают. А я хоть отосплюсь завтра.
Предвкушая тепло его тела в кровати, Яна вошла в квартиру и разулась. Туфли она носила изящные, но простые и без каблуков. На работе дресс код включал в себя высокие шпильки, но в обычной жизни старалась обходиться без них. Войдя в ванную, она сняла черное платье, белье и встала под душ. Потом вытерлась, распустила узел белокурых волос, и они лавиной сошли по спине до самого пояса. Грегор любит её волосы и не разрешает собирать их в его присутствии. Она же считала самым привлекательным в себе свои большие голубые глаза. Вообще, они вдвоем выигрышно смотрелись: она – беленькая, худенькая, среднего роста, и он – высокий смуглый брюнет с узким лицом и карими глазами, накаченным телом, широкими плечами и узкими бедрами.
Под действием таких мыслей на щеках Яны стал пробиваться румянец, она чаще задышала. Быстро накинув на себя красную шелковую комбинацию, она побежала к комнате Грега (он настоял на разных комнатах, чтобы она «не нарушала его личного пространства»). Потянув тяжелую дубовую дверь, Яна, как и предполагала, увидела своего любимого в кровати. Но, чего она совершенно не ожидала, так это того, что он вовсе не спал, и к тому же был не один. Она вскрикнула, прижав руку к губам, и Грег резко обернулся, оторвавшись от кого-то, лежащего под ним. В его глазах мелькнула растерянность, что было не характерно для него. Он скатился с той, на ком лежал (это оказалась подруга одного из друзей Грега, рыжая крашеная девушка с пышными бёдрами и грудью, из «своей тусовки», Юла) и спросил:
- Ты почему так рано?
Но Яна молча стояла и смотрела на них широко открытыми глазами, словно не в силах была поверить собственным глазам. Грег натянул плавки, встал с кровати, надевая штаны, подошел к Яне и взял её за плечи.
- Не расстраивайся, Енот, так получилось. Я сейчас всё объясню.
Яна как будто только сейчас поняла, что произошло. Она закрыла лицо руками и зарыдала.
- Ооо… - протянула Юла, тоже вставая и одеваясь, - третий тут лишний, и признаю, что это – я. Так что чмоки-чмоки, сильно не ругайтесь. Пока, Грег, пока, Янусь. Живешь ты, как во сне, из мухи слона делаешь.
Покачивая бедрами, она пошла к выходу. Грег проводил её взглядом, и снова обратился к Яне, распространяя вокруг себя сильный запах перегара:
Глава 2
Сколько часов Яна бесцельно бродила по улицам – она не знала. Время остановилось. И жизнь остановилась. И мысли остановились. Она действительно ни о чём не думала – ни о прошлом, ни о том, что случилось сейчас, ни о том, что делать дальше. Ничего не было. Пустота.
Вдруг зазвонил телефон. Яна вздрогнула и стала искать его в сумочке. В руки постоянно попадались другие вещи, а порой она забывала, что там ищет. Но кто-то настойчивый не терял надежды услышать янин голос, и телефон не успокаивался. Наконец она извлекла аппарат и снова вздрогнула – на экране было имя, которое она меньше всего ожидала увидеть. Яна поднесла трубку к уху.
- Слышь, Янусь, - быстро проговорила Юла,- ты это… Грег сказал, ты вроде ушла от него?
Яна молчала.
- Ты это, - продолжала тараторить, перебивая саму себя, соблазнительница, - ты что – реально обиделась? И на меня? Слушай, Януся, я тут ни при чем. Я всё тебе расскажу, как на духу. Он сам меня позвал, сказал, мол, посоветоваться о чём-то, а тебя не будет. Ну, я и пришла. Мало ли, человеку может там… А он… Коньяк свой подтянул… Я говорю ему: я не буду, а он… Потом потащил в спальню… я растерялась… Янусь, не говори Алексу моему, окей? Ну кому от этого будет легче? Тебе? Мне? Алексу? Янусенька, заечка, не говори. Ну прости меня, хотя я тут ни сном, ни духом. Это Грег. Я что, виновата, что он такой? Думаешь, я одна? Да он со всеми нашими девками перетрахался, и не по одному разу. А, может, и не только с нашими. Они же на нём гроздьями… кроме меня, конечно… А у меня случайно вышло… растерялась… и в мыслях не было… я Алекса люблю…
Телефон выпал из рук Яны, звонок сорвался. Присев, она руками пыталась нащупать его на тротуаре, так как перед глазами плыли какие-то круги, кружилась голова. Подняв телефон, Яна с трудом встала, чувствуя, как к горлу поднимается тошнота. Она побежала к скамейке, упала на угол, и её вырвало на газон.
Вытерла лицо салфеткой, бросила её в урну. Перед глазами расплывались лица девчонок из «их тусовки», сменяясь лицом Грегора. Какие-то сплетённые тела…
- Девушка, вам плохо? – Вдруг услышала она мужской голос.
Обернувшись, Яна увидела сидящего рядом парня, который обеспокоено смотрел на неё.
- Спасибо, всё нормально, - торопливо ответила она.
- На вас лица нет, вы бледная, как смерть и вся дрожите. Может, «скорую» вызвать?
- Нет-нет, спасибо вам большое, это из-за жары, - сказала Яна, быстро встала и пошла прочь от скамейки. Куда же ей девать себя? Она достала телефон - экран покрыт сетью мелких трещин. Нажала на кнопку – работает.
- Верунь, привет! – тихо обратилась Яна к подруге – своей сменщице в парфюмерном бутике, - удобно сейчас говорить?
- А, приветик, Янка! Похоронили? Как прошло? – раздался жизнерадостный голос.
- Всё нормально. Я не поэтому звоню. Ты знаешь… хотела попросить тебя. Неудобно, но мне некуда деваться. Можно у тебя переночую сегодня?
- А что случалось? – оживленно спросила собеседница, - неужели с Гришкой что-то не поделили?
- Да… то есть, нет. Я ушла от него, - дрогнувшим голосом призналась Яна.
- Что? Ты? Ушла? От Гришки? Да не бзди! – Рассмеялась Вера, - разыграть меня решила? Ох, актриииса! И голосок правдоподобно так дрожит! Молодец!
- Вер, я серьёзно, мне не до смеха. Пустишь или нет?
- Божечки ты мой! Да ну на фиг! Не верю. А чего ты к своим тусовщицам не попросишься? У них-то места поболе, чем у твоей скромненькой, нищенькой Верочки!
- Не могу я к ним… я объясню.
- Ну, коли не побрезгуете моими двенадцатью квадратами, милости просим, госпожа Львова! У меня-то всех хором – одна комнатушка.
- Ой, Верунь, спасибо тебе! Я на одну только ночь. К родителям… то есть к маме не хочу. Они папу поминают, а тут я со своими проблемами. И вообще, ты знаешь их отношение… сейчас начнётся – «а мы говорили, а мы предупреждали». А я сейчас не могу… не могу ничего слышать.
- Да брось ты оправдываться, мне что, жалко? Мне ж веселей будет, не одной просиживать вечер. И признаться, очень уж интересно, что там такого Гришка сумел вытворить, чтоб ты ушла от него? Он же постоянно тебя, как кошку, чуть не ногами пинает, а ты всё, как кошка, ластишься к нему. И вдруг! Так что давай, сейчас скачи к нам в магаз, все быстренько расскажешь. А потом ко мне – винишко пить. Не кисни – всё в жизни можно изменить, кроме смерти. Сейчас решим, что делать с твоим пришампуренным Григорием.
Вечером подруги сидели за маленьким столиком, где стояли два полных бокала вина и закуска. Яна ещё в магазине до его закрытия посвятила подругу в обстоятельства и теперь ждала совета.
- Как мне теперь жить? Я не могу без него, - плакала она, - но и вернуться туда не могу. Боже мой, такая грязь! А я не замечала, как слепая! Ещё и наговорил, когда я уходила. «На улице меня подобрал»… Как будто я проститутка какая-то. Из-за него же из дома ушла! Едой попрекал. Разве такое можно сказать, если любишь? У меня чувство, как будто меня помоями облили. И ты знаешь – он даже не извинился. Плёл глупые оправдания. Откупиться хотел ювелиркой, как при обычной ссоре. Если бы попытался извиниться, по-человечески поговорить! С ювелиркой своей полез – не понимает, что ещё гаже сделал! Как будто покупает мою любовь. Юла извинилась. А он нет. И все, наверное, знают, смеются надо мной. Уж эти девочки точно!
- Хорош реветь, все слёзы не выплачешь! Слушай – ты знаешь, я твоего Гришку не люблю, дурака безбашенного, выгораживать не собираюсь алкаша этого, да ещё и блядуна, как выяснилось. Тоже мне, нашла от кого извинений ждать, самовлюбленный хрен! Сама стелишься всё под него, а потом уважения ждёшь! Сделай так, чтобы он тебя слушался! Тогда и уважать будет.
- Как я это сделаю?
- Да очень просто – скажи: ещё раз нажрёшься, ко мне в этот день не подходи!
- Ты что! Я так не смогу сказать! Да и оттолкнуть его не смогу. И вообще – в большинстве случаях я сама и начинаю. И как раз в этих самых, - покраснела она, - ну не могу я без него!
Глава 3
Утром Яна стояла перед дверью Грегора. Собравшись с духом, она вставила ключ в замок и нерешительно зашла в квартиру. Там была тишина. Она потихоньку прошла в свою комнату и стала собирать вещи в небольшой чемодан.
Случайно обернувшись, Яна увидела стоящего в дверях Грегора в одних плавках. Сразу опустив глаза, она продолжила молча собирать вещи.
- Всё-таки не одумалась? – Спросил он.
- Чего ты так рано встал? – Попыталась она уйти от прямого ответа, так как сама не знала – одумалась она или нет.
- Рано лёг вчера. Так что? Могу дать тебе последний шанс.
Обида снова заполнила сердце Яны. Она вспомнила вчерашние слова Веры и внезапно у неё вырвалось:
- Я пока не готова дать тебе шанс.
Грег явно не ожидал такого ответа.
- Енот, ты чё, совсем прифигела? Знаешь такое выражение: попку поднял – место потерял? Мне нравится твоя попка, но их на свете много, найду другую. А вот ты – найдёшь другого меня?
Руки Яны упали на чемодан. Не поднимая на него глаза, она ответила:
- Грегор, я просто хочу забрать некоторые вещи, которые понадобятся мне на первое время. Я не готова сейчас говорить. Я отдам тебе ключи. Остальное заберу позже, если ты не против. Мне нужно время, чтобы подготовить место для всего этого.
- Чего ты артачишься? Я понимаю, ты обиделась. Но я же сказал: я был пьян. Это случайность. Неужели нельзя просто забыть об этом?
- А с остальными нашими девочками – тоже случайность? – Вдруг подняла на него глаза Яна.
- С какими ещё девочками? – Неуверенно спросил Грег.
- Со всеми. Всё это время, Грегор. Как ты мог. Я так люблю тебя. Ты знаешь это. Как ты мог так поступать со мной?
- Что ты выдумываешь? Ты увидела неприятную сцену – ладно, я признаю, что виноват – но зачем вешать на меня все грехи мира?
- Ничего я не выдумываю. Мне сказала Юла.
Грег закусил губу.
- И ты поверила этой лживой сучке?
- Не только ей. Ты сам сказал, что у тебя очередь стоит, - как ей этого не хотелось, но слёзы сами по себе потекли по щекам, - Грегор, пожалуйста, дай мне собрать вещи и уйти. Я не хочу говорить об этом.
- Подожди.
- Чего ждать? Я шесть лет ждала. И дождалась только вчерашней сцены и откровений Юлы. Она врала? Вчера был единственный такой случай?
- Единственный. Юла врёт, - твёрдо сказал Грег.
Яна захлопнула чемодан. Встала и положила на тумбочку ключи.
- Я пойду, Грегор, - она снова опустила глаза, - позвоню, когда буду забирать остальные вещи.
Грек вошел в комнату и приблизился к Яне.
- Ты же говорила, что любишь меня. Неужели не можешь простить один маленький косяк? – Он смотрел ей прямо в лицо, но она не поднимала глаз.
- Я очень люблю тебя. Поэтому мне сейчас так больно. Но, наверное, что-то во мне не так, раз тебе не хватает моей любви. А простить… как можно простить того, кто не просит прощения?
- А если я скажу, что не хочу, чтобы ты уходила? – медленно произнес Грег.
- Это не те слова, которые я хотела бы, наконец, услышать от тебя.
- Ясно. Не те, значит, - уже другим, циничным тоном сказал он, - посмотри на меня, чего ты постоянно прячешь глаза?
Яна подняла на него налитые слезами голубые глаза, казавшиеся сейчас двумя глубокими озёрами, и сразу же утонула в его горячем взгляде. Он схватил её за скулы и стал целовать, медленно и глубоко. Она сразу громко застонала и обвила его шею. Грег расстегнул её джинсы и грубо сорвал их до колен. Затем просунул ладонь между ног, и стал ласкать пальцами. Стоны Яны сменились криками. Рука Грега намокла, и он засунул её ещё глубже. Она закинула назад голову, подставляя шею и грудь под его поцелуи, и всем телом прижималась к его ладони и телу. Он целовал и покусывал её соски, рука двигалась все быстрее. Яна непрерывно стонала и вскрикивала, гладя его плечи, спину и затылок.
И тут он внезапно резко оттолкнул её, так, что она упала на свою кровать.
- Ну ладно, иди, - спокойно сказал Грег.
Яна, задыхаясь, держась рукой за живот и подтянув к нему колени, завыла:
- Нет, пожалуйста, Грегор… иди ко мне…
- Пошла вон, я сказал.
- Я не могу… пожалуйста… прости меня… иди ко мне!
- Ах, не можешь? Даже без всяких «тех самых слов»? А я предупреждал тебя, дуру! Так вот. Последнее предупреждение. Когда вернёшься – чтобы ползла на коленях. В буквальном смысле. А я ещё подумаю тогда – брать тебя назад или нет. Не захотела по-хорошему – будет по-плохому. Усекла? – Он повернулся и вышел из комнаты.
Яна заревела навзрыд. Боль была везде – и физическая и моральная. Зазвонил телефон.
Она с трудом поднялась и махнула пальцем по экрану.
- Янка, ну как? Всё норм прошло? – Раздался бодрый голос Веры.
- Вера… пожалуйста… забери меня отсюда… я не знаю, куда мне идти… как мне идти… пожалуйста, приезжай!
- Ой, господи, Янка, что случилось? – Испуганно спросила Вера, - Гришка? Побил?
- Хуже… пожалуйста, забери… помоги… на вокзал.
- Ой, господи! Я же в магазе. Ну да ладно, закрою на часок, если что – объясню Игнатичу. Сама выйдешь, иль зайти за тобой?
- Выйду. Прямо сейчас выйду, буду ждать у подъезда.
Она быстро натянула джинсы, схватила чемодан и бегом выбежала из квартиры. Через полчаса к подъезду подъехала Вера. Яна соскочила со скамейки и бросилась ей на шею.
- Верунь, - рыдала она, - я не могу от него уйти! Я хочу быть с ним. Пусть делает, что хочет. Я не могу. Я никуда не поеду, не хочу никакого моря! Всё это было враньё, Юла врала – она сама напоила его, полезла к нему! Он же пьяный… это было один раз всего.
- Что ты мелешь! Ты дурочка? Что там у вас произошло? А ну, садись в машину, расскажешь.
- Нет, я не хочу ехать. Я хочу вернуться.
- Вернуться никогда не поздно. Просто покатаемся полчасика. Меня на черта с магазина сдернула, чтобы лично сообщить, что хочешь вернуться? Не хочешь ты вернуться, ты хочешь, чтобы кто-то тебя удержал от этого.
Глава 4
«Почему я начал этот дневник? Потому что не могу понять – где я нахожусь – в раю или в геене огненной. Скорее, в последней. Райские моменты случаются всё реже и реже, и лишь усиливают адское пламя в моей груди. К тому же невозможно держать такие чувства в себе – они пожирают изнутри душу, лишают разума, убивают уважение к себе. Друг мой далеко, в Санкт-Петербурге, он помочь мне не сможет. Родители тем более – у меня есть сосватанная отцом официальная невеста, для знакомства с которой я и приехал сюда. Он считает её хорошей партией и даже рассматривать не будет никаких других вариантов. Да их и нет – ведь Она замужем…
Впрочем, я начал с конца. Это неправильно. Считаю своим долгом донести до своего читателя – а какое-то странное предчувствие говорит мне, что у моего дневника обязательно будет читатель, и я пишу именно ему – всю нашу историю, от начала и до конца. Зачем? Не знаю. Знаю только, что должен это сделать. Есть Божий суд, и есть человеческий суд. Если дело так пойдёт и дальше, я решил просить Бога судить нас обоих и воздать нам по делам нашим. Своего же читателя я прошу понять, что заставило меня прибегнуть к Высшему Судье. И простить.
Итак, с самого начала. Я навсегда запомню этот день. Даже после смерти я буду помнить его, потому что это был самый чудесный момент моей жизни. Я стоял у окна своей комнаты и смотрел на тропинку нашего парка. В осеннюю пору парк особенно прекрасен – роскошной, чудесной красотой. Красные, жёлтые, оранжевые листья деревьев перемежаются зеленью сосен и елей. Он напоминает мне сказочную шкатулку с драгоценными камнями. Только они, эти драгоценности, живые. Они дышат, пьют солнечные лучи и воду. Я часто вот так стою возле окна и подолгу смотрю на свое сокровище – оно мимолетно, совсем скоро исчезнет, и вернется лишь через год.
И тут появилась Она. Она шла по тропинке в белом простом платье, с распущенными по плечам белоснежными волнистыми волосами до самой талии. Нет, шла – это не то слово, оно недостойно её плавной походки, грации, худенькой стройной фигурки. Она плыла по тропинке, и хотя я ещё не видел её лица, сразу понял, что это – или моё счастье, или моя смерть. Да, я почувствовал именно такое двоякое чувство. Сама судьба скользила мне навстречу в виде этой лесной нимфы. Помню, мне даже показалось, что от неё исходит сияние».
Яна в смятении захлопнула дневник. Ей стало страшно. Григорий Куломзин, живший в этом доме, в этой самой комнате сто семьдесят лет назад, описывал её чувства. Только наоборот – она почувствовала веяние судьбы, когда первый раз увидела Грегора, а он… что-то подсказывало ей, лесная фея сыграла в жизни Куломзина ту же роль, что в её – Грегор. «Даже имена совпали – и тоже наоборот».
И ещё одна мысль пришла ей в голову. Яна физически ощутила, что Григорий из прошлого писал именно ей. Ведь сколько лет прошло – никто не заметил эту тетрадь. А цепочка? Как замок мог расстегнуться, если он совершенно исправен?
Она подошла к окну и посмотрела на тропинку в парке. Попыталась представить себе, как выглядит он осенью. И вдруг (обман зрения или слишком развитое воображение?) она увидела себя, в простом белом платье, идущую по тропе. Конечно, Яна уже видела этот дом. Она знала, о чём думает эта девушка. Она несчастна, но очень горда. Почему несчастна? Её продали замуж, а она так любит его – того, которого теперь никогда не увидит. Да дело не только в этом – её любовь была безответна. Когда на одном из светских вечеров в Санкт-Петербурге, она робко доверила ему своё чувство, он со снисходительной улыбкой взял её двумя пальцами за подбородок, подняв лицо к своему, и сказал:
- Милая моя! Ты такая молоденькая. Ты ещё не можешь знать, что такое любовь. Не забивай себе голову глупостями. Живи, танцуй, радуйся жизни. А когда найдёшь достойного кандидата, предложи ему свою любовь. А мне она без надобности. Прости.
И вот тогда она поняла, что такое любовь. Любовь – вот что она ненавидит. Ненавидит даже больше, чем своего мужа, который её купил и отца, который продал её. Но из гордости она никому и никогда не покажет своих истинных чувств.
Всё это разом как бы всплыло из памяти Яны, когда она смотрела на парковую тропинку.
Вдруг картина исчезла из мыслей, она словно очнулась и растерянно посмотрела на дневник.
«Да уж, думаю, надо сделать перерыв. Не схожу ли я с ума?» - подумала она и решила спуститься вниз пообедать.
Выйдя на веранду, окружающую весь дом арочными колоннами, Яна огляделась. Все столики были заняты, но она увидела девушку примерно своих лет, сидящую одну. Яна подошла к ней, и спросила:
- Добрый день! Вы не против, если я сяду за ваш столик?
- Конечно, нет, - улыбнулась та, - обедать всегда приятнее в компании, как вы считаете?
- Да, вы правы, - ответила она, рассматривая соседку. Первое, что бросалось в глаза – веснушки на носу и щеках, курносый нос и жизнерадостное выражение лица. Но, как это ни странно, при бледной коже и веснушках, волосы были не рыжими, а пепельно-русыми. «Крашенная?» - подумала Яна. Круглое лицо, округлые формы плотного тела давали ощущение какой-то жизненной силы, уверенности, что на этого человека можно положиться, - меня Яна зовут.
- Ольга, - сразу ответила девушка, - ой, то есть Оля, ой, то есть очень приятно, Оля. Вот я всегда так – забываю про весь этот этикет. И вроде же воспитывали меня правильно. Но, видать, не в коня корм, - она снова искренне улыбнулась.
Яна почувствовала симпатию, села за столик и сделала заказ пробегавшему мимо официанту.
- Давно вы здесь отдыхаете? – спросила она.
- Не, только вчера заехали с мужем. Но уже появились знакомства, ага! Здесь отдыхают такие интересные люди, ты даже не представляешь! Ой, ну вот опять – самовольно на «ты» перешла. Да что ж такое, мне муж всегда замечания делает. Слава богу, его сейчас здесь нет – а то снова огребла бы за фамильярность!
- Нет, Оль, что ты! Я только за! Давай, правда, на «ты»?
Глава 5
«Следующие три дня прошли однообразно. Генерал с моим отцом пропадали на строительных работах, приезжая только на обед. Я ни на секунду не отходил от Анны, как только она спускалась из своей комнаты. Но и maman старалась не оставлять нас наедине – кажется, она поняла, что со мной происходит.
Но Анна держалась так холодно, что мне уже стал казаться иллюзией тот обещающий взгляд. Мне мучительно хотелось поговорить с нею наедине, но это не удавалось, а намеков она не понимала. Да нет, зачем я пишу ложь. Она их понимала, но при этом голос её становился ещё холоднее, а на поверхность голубых озёр всплывали маленькие льдинки и кололи мою душу. Про себя я называл её Снежной королевой, очень уж ей шёл этот сказочный титул.
На четвертый день я просто впал в отчаяние. Анна постоянно находилась рядом, иногда даже шла, опираясь на мою руку (только если на вторую опиралась maman). В эти моменты у меня мутилось в голове, я с трудом поддерживал беседу. А если быть совсем уж честным, я не мог её поддерживать, постоянно запинаясь и отвечая невпопад. Maman хмурилась, а Анна делала вид, что не замечает моих оплошностей. Как будто меня и на свете не существует и мои ответы она не слушает. Так вот, она была всё время рядом, но дотянуться до неё я не мог.
Наверное, я бы наделал каких-нибудь глупостей: мне приходили мысли – войти в её комнату до того, как она спустится к нам, или отвлечь maman каким-нибудь происшествием в хозяйстве, или… да много чего лезло в голову. Но повезло: у maman разболелась голова, и она попросила меня занять гостью. Возможно, поведение Анны убедило её, что проблем не возникнет.
Когда мы вдвоём вышли в парк, мне показалось, что Анна тоже довольна сложившейся ситуацией. Она даже сама взяла меня под руку, чего до этого ни разу не случалось, и выглядела как-то особенно. Голос её потеплел (или это был самообман?). Я же весь дрожал от волнения – сейчас должна была решиться моя судьба! О чём я думал тогда? Какая судьба? Она – замужняя богатая княгиня, и я – состоящий на службе офицер, обрученный с девушкой, выбранной по воле отца. В этом мире нам не было места. Но мне было наплевать на это – я знал лишь одно – от её слова зависит моя жизнь.
Удалившись достаточно далеко в парк, я остановился и повернулся к ней лицом. Она тоже смотрела на меня безо всякого смущения, хотя прекрасно знала, что я сейчас скажу.
- Анна, когда я увидел вас вот в этом парке, я безумно влюбился с первого же взгляда. Моя жизнь теперь ваша. Распоряжайтесь ею, как хотите. Скажите, есть ли у меня хоть маленькая надежда на вашу симпатию?
Её лицо тут же преобразилось. Едва заметная теплота сменилась зимней стужей, глаза покрылись льдом, губы сжались.
- Как вы смеете говорить мне такие слова! Кто вам разрешал называть меня по имени? Вы прекрасно знаете, что я замужем, и делаете мне такие предложения! За кого вы меня принимаете?
- Анна… Анна Павловна! – в отчаянии сказал я, упав перед нею на колени, - простите, если я обидел вас! Я принимаю вас за ангела, вы так прекрасны, что я просто не могу удержать свои чувства в себе. Вы даже не представляете, как я… Поверьте, для меня это не просто слова – это вопрос жизни и смерти! Пожалуйста, не губите меня, дайте хоть шанс на ваше хорошее отношение.
- Вы отвратительны! – с презрением сказала она, - я считала вас офицером, для которого «честь» - это жизненный принцип, не говоря уже про женскую честь! Да как вы могли даже вообразить себе подобную возможность! Я могу рассказать об этом генералу, и, боюсь, тогда ваша военная карьера не сложиться. Но вы настолько мне противны, что не стоите даже такого внимания с моей стороны. Не провожайте меня, и прошу – больше не приближайтесь ко мне, - и она пошла к дому.
Не знаю, сколько я простоял так на коленях в парке и о чём думал, но такого я не ожидал. Затем поднялся и пошёл домой. В голове билась одна мысль: «Всё… всё…всё…». В комнате я взял свой револьвер, сел на кровать и стал вертеть его в руках. Неужели всё? Может, есть ещё надежда? Нет, конечно. После такого ответа и рассчитывать не на что.
Когда мои мысли немного вошли в своё русло, я понял – что-то было не так. Я это чувствовал. Что-то неправильное. Она точно знала, что я скажу, и не попыталась уйти от разговора или как-то остановить меня. Скорее, поощряла. Но зачем, если собиралась отказать? И почему в такой форме? Обычно женщинам нравится мужское внимание, и даже в случае отказа они стараются как-то смягчить его.
Я отложил револьвер в сторону. Это всегда успеется, и тогда я буду искать её в следующей жизни. И обязательно найду. А в этой есть какая-то загадка, и я должен её разгадать».
Яна отложила дневник. Она читала его не торопясь, обдумывая написанное, сравнивая со своими отношениями. Она злилась на себя (на Анну!): зачем она так жестоко поступила с Григорием, который просто сильно влюбился в неё? Ведь когда-нибудь и с нею может произойти то же самое, от этого никто не застрахован. И вдруг ей вспомнилось, как Грегор оттолкнул её на кровать и сказал все те ужасные слова. У неё снова всё перемешалось в голове – и прошлое, и будущее, и Грегор, и Григорий, Анна и она сама. Божий суд… «Нет, надо сегодня остановиться на этом, иначе я сойду с ума!» - решила Яна и стала готовиться ко сну.
Хотя она очень устала, долго не могла заснуть. Все события крутились у неё в голове, не давая покоя. Как это бывает на грани сна, всё приобретало другой смысл, развивалось само собой. Наконец Яна уснула.
… И увидела мужчину, идущего по тропинке парка. Ей показалось, что это – Грегор, и она выскочила из своего номера, и побежала ему навстречу. Но, по мере приближения, она стала замечать отличия. Волосы парня были не чёрными с короткой стрижкой, а каштановыми, зачесанными назад в небольшой хвостик. Он не был таким накаченным, как Грегор, чуть ниже ростом, да и походка была другая. Яна остановилась, но незнакомец продолжал идти к ней.
Глава 6
Выбежав из отеля, Яна замедлила шаг, чтобы не обращать на себя внимание, и направилась к морю. Купальника она с собой не взяла, а возвращаться за ним сейчас в отель не было никакого желания. Поэтому она просто присела на камень, а ноги погрузила в воду.
Она сидела и смотрела в морскую даль. Яна любила море, оно давало ей ощущение свободы. Они с Грегором много раз ездили отдыхать, но в основном время проводили в барах. Если и приходили искупаться, то ненадолго. Сейчас она была одна, без него – и могла смотреть в синюю даль хоть днями напролёт. И свободна, как ветер – только зачем ей эта свобода?
Глаза Яны наполнились слезами. Она встала и пошла к Храму Солнца – так назывались таинственные древние скалы неизвестного происхождения, про которые ходила легенда, что они способны исполнить самые сокровенные желания. Надо лишь прийти туда, почувствовать силу этого места, наполниться его энергетикой и напоследок оставить какой-нибудь подарок – украшение или просто личный предмет. И ещё можно привязать ленту к Дереву Жизни.
К Храму Солнца вела удобная лесная тропа. Через полтора часа Яна добралась до центральной скалы, где находился алтарь силы. Она села в середину, стала смотреть на море и размышлять о последних событиях своей жизни. И магическое место действовало! На душе у Яны становилось всё легче и легче, появилось чувство, что всё окончится хорошо.
Перед тем, как солнце стало садиться, она выкопала небольшую ямку и опустила туда пуговичку. Это была не простая пуговичка, а талисман. По крайней мере, так считала Яна. Она оторвалась от её любимого платья во время очередной размолвки с Грегором и потерялась. Пришлось покупать новую. А потом, уже спустя время после ссоры, пуговка нашлась. Яна поняла – это знак того, что они никогда не расстанутся. Она рассказала об этом Грегору, надеясь, что он подтвердит это мнение. Он рассмеялся, и действительно подтвердил: «Конечно, никогда, куда же ты от меня денешься!»
И сейчас Яна с грустью вспоминала эту историю, кладя сверху камень. Никогда он не говорил ей, что любит. Может быть, потому, что и не любит вовсе.
Она встала, вырвала свой волос и привязала к ветви Дерева Жизни. Бросив последний взгляд на море, Яна обернулась к лесной тропинке и увидела Романа, идущего по ней с опущенной головой. Она снова вскрикнула.
Он резко поднял голову и отшатнулся, подняв раскрытые ладони на уровень плеч:
- Извините! Не хотел напугать вас второй раз! Я задумался и не заметил, что вы здесь. Если помешал, я уйду, только не бойтесь.
Яна опомнилась.
- Нет, нет, что вы! Это вы простите. Я веду себя как дурочка. Вы, наверное, подумали про меня… Я от неожиданности просто, - попыталась объяснить она.
- Я подойду?
- Конечно!
- Пришли желание загадать? – Спросил он, смотря в её глаза.
- Ээ… да. То есть нет. Я не знаю, какое у меня желание. Вот пришла, вдруг здесь узнаю, - стесняясь его взгляда, объяснила Яна.
- Узнали?
- Нет, - она склонила голову.
- А я хотел посмотреть звездопад. Вы знаете, какой здесь красивый звездопад в это время?
- Да, то есть нет. Читала в отзывах. Но побоялась одна оставаться тут, а потом ещё в потёмках возвращаться.
- Так теперь вы не одна, можете сами набрать материала для отзыва, - улыбнулся краешком губ Роман.
- Да но… я вам буду мешать, - смущенно ответила Яна.
- Да бросьте, чем вы можете помешать, Яна! Так ведь вас зовут, извините? Или вы всё-таки из-за чего-то боитесь меня? Почему вы тогда так испугались?
- Мне показалось, я вас уже видела.
- И что в этом страшного?
- Видела… при необычных обстоятельствах, - он продолжал вопросительно смотреть на неё, и что-то подтолкнуло её признаться, - во сне.
Роман снова удивлённо посмотрел в её глаза. Она покраснела.
- Вы только не подумайте… я не в том смысле… у меня есть парень… я живу с ним пять лет… я не знаю, почему вы мне приснились… поэтому и испугалась, - постаралась оправдаться Яна.
- Да, действительно, странно. А моя фамилия? Мне показалось, она тоже на вас как-то подействовала? Или я представился в вашем сне?
- Нет. Просто… просто мне кто-то говорил, что в этом особняке жили раньше дворяне, Куломзины. Вот. И вдруг такое совпадение.
- Это не совпадение, так оно и было на самом деле. Здесь жили Куломзины – мои предки. Во время революции глава семейства был расстрелян, а его сын бежал. Это был мой прапрапрадед. С тех пор наша семья, как правило, на отдых ездит сюда. Так сказать, прикоснуться к корням. Семейная традиция. Видите как просто, да?
- Этого не может быть, - с ужасом прошептала Яна.
- В чём дело, - снова удивился Роман, - вроде все загадки разъяснились?
- А скажите… в вашем роду не бывало случая, чтобы кто-то застрелился?
Роман выпрямился и уже без улыбки посмотрел на неё.
- Откуда вы знаете?
- Из-за женщины?
- Откуда?
- Господи… - пересохшими губами прошептала Яна, - Божий суд! Мне надо уехать отсюда! Срочно!
Она развернулась и побежала к тропинке. Но Роман догнал её и схватил за плечи.
- Что происходит? Кто вы такая? Вы только что понятия не имели о моей семье, и вдруг знаете такие подробности? Вы бывали здесь раньше?
- Не бывала… то есть, бывала… то есть, нет, не бывала. Отпустите меня! Мне срочно надо уехать отсюда!
- Зачем? Вы же только заехали!
- Божий суд. Всё это правда. Мне здесь опасно оставаться, - смотря в его зелёные глаза, объяснила Яна.
Роман тоже смотрел в её глаза, пытаясь понять, что происходит. И вдруг он рассмеялся.
- Какая вы странная! Таинственная. Так вы хотите убежать от Божьего суда? Думаете, спрятаться от него? А может быть, лучше положиться на его справедливость? И понести заслуженное наказание в случае приговора? В конце концов, не мог же он застрелиться именно из-за вас? Вам сколько лет, простите за неприличный вопрос?
- Двадцать пять, - автоматически ответила она.
Глава 7
Но утром Грегор сам напомнил о себе. Увидев на экране телефона его имя, Яна задрожала. И испугалась – то ли своей слабости перед ним, то ли грубостей с его стороны. Наконец она приняла вызов.
- Привет, Енот! Какие дела? Чего так долго трубку не брала? – голос Грегора, как всегда, проникал в самую глубину тела – и разума – Яны.
- Спасибо, пока ещё жива, - ответила она.
Грег засмеялся в трубку.
- Пациент скорее жив, чем мёртв? – дразнящим голосом спросил он.
- Типа того.
- Скучаешь по мне? – голос Грега снова изменил тональность. Она знала, в какие моменты он говорил таким голосом. Не дождавшись ответа, он спросил, - алло, Енот, ты меня слышишь?
- Да, слышу, Грегор. Зачем ты звонишь?
- Ты чё, глухая? Я же только что сказал: узнать, скучаешь ли ты по мне.
- А какая тебе разница?
- Значит, есть какая-то разница, раз звоню. Так чё, скучаешь или нет?
- Конечно, скучаю. Только что с того толку? – презирая себя, ответила Яна.
- Да я чё хотел сказать-то. Знаешь, Енот, я тут на досуге покумекал. Короче, наверное, я переборщил в нашу последнюю встречу. Просто разозлился, что вот как-то все наперекосяк получилось, туда-сюда, в общем, полная лажа. И я слажал, и ты слажала, всё завертелось-закружилось, и ничего путного не вышло. Я к чему это? Можешь просто возвращаться, без всяких-яких. Всё. Забыто и перечёркнуто.
Яна молчала.
- Ну чё ты там, померла что ль от радости? Говори, давай, я же не сам с собой разговариваю.
- Грегор. Я не знаю, что сказать.
- В смысле, не знаешь? Возвращайся, говорю, вот и всё.
- Пойми меня, всё не так просто.
- А чё тут сложного? Подхватывай свой чемоданчик, вызывай такси и пилякай сюда.
- Грегор, ты мне изменяешь. Со всеми подряд. Мне от этого больно и плохо. Ты относишься ко мне не как к человеку, не как к своей любимой женщине, а как к какой-то… даже не знаю… подстилке… ты никогда не думаешь о моих чувствах… ты даже не понял, как мне было больно увидеть тебя с этой… сукой! – Она вдруг разрыдалась, - и узнать про остальных сук! Которые притворялись моими подругами! А ты притворялся, что любишь меня! Ты не представляешь, что у меня сейчас в душе происходит, я ненавижу себя, ненавижу всех твоих сучек, а тебя, Грегор, а тебя я всё равно продолжаю любить! Я не хочу жить, я не хочу жить, Грегор! А ты мне звонишь, и как ни в чём не бывало, предлагаешь вернуться, причём в таком тоне, как будто это ты меня прощаешь! Не звони мне больше, дай хоть маленький шанс выбраться из всего этого!
Яна сбросила вызов, едва удержавшись от желания разбить телефон о стену. Она тяжело дышала. Желая отвлечься, взяла с тумбочки старинный дневник и продолжила чтение.
«Весь остальной день она совершенно меня не замечала, так, что это начало бросаться в глаза. Maman, спустившаяся к обеду, постоянно переводила глаза с меня на неё. Отец, обычно не слишком чувствительный к эмоциям, тоже стал хмуриться, бросая на меня странные взгляды. Один генерал не замечал ничего, и был весел, как всегда. Да, я же не писал, что это был очень веселый человек. Постоянно над кем-то подшучивал и рассказывал анекдоты.
После обеда Анна отказалась идти на прогулку, и мы остались в доме. Они с maman обсуждали какие-то светские сплетни, а я, как дурак, молча стоял на другом конце гостиной возле рояля. Даже когда maman пыталась втянуть меня в разговор, задавая какой-нибудь вопрос, Анна делала вид, что мой ответ производит на неё впечатление такой нелепости, какой она в жизни не слыхала. И, разумеется, никак не отвечала.
В конце концов, не в силах выносить такое отношение, я попросил дам отпустить меня, пожаловавшись на головную боль (голова и правда раскалывалась на кусочки). Maman протянула мне руку, которую я поцеловал. Анна в это время специально уронила шпильку, подняла её, встала и отошла от меня прочь – к зеркалу, чтобы заколоть её обратно. Maman с укором посмотрела на меня. Я повернулся и пошел в свою комнату.
Я не знал, куда девать себя от стыда. Чего я стыдился – не понимал, но помню, что был именно стыд. Я чувствовал себя полнейшим ничтожеством. Снова подумал о револьвере, и снова решил подождать. Чего я ждал? Если бы застрелился тогда, избавил бы себя от страшнейших мучений. Но и не узнал бы райского блаженства.
Я проснулся ранним утром. Мне почудилось чьё-то присутствие. Резко обернувшись в сторону края кровати, я увидел… Нет, не могу так сразу написать. Вспоминаю этот миг, и рука начинает так дрожать, что перо не слушается меня.
Она сидела рядом, на краешке моей постели, в прозрачной белой ночной сорочке, везде обшитой кружевами, и роскошном жёлтом халате. Волосы были распущены и укрывали её плечи и грудь со всех сторон. Это было такое прекрасное видение, что у меня перехватило дыхание, я застыл и не мог даже пошевелиться.
И она больше не была Снежной королевой. Её лицо светилось теплым, мягким светом любви, в глазах была страсть (клянусь!!). Полные губы приоткрыты, я видел её белые зубки…
Она нежно погладила меня по лицу и сказала (о боже, этот голос):
- Ну что же ты, малыш? - (Это я-то малыш, почти на две головы выше неё, и в два раза шире в плечах! Почему-то это особенно умилило меня.) - Говорил, что любишь меня. Я к тебе в гости пришла, а ты даже словечка молвить не желаешь! Поцелуй скорее своего ангелочка, я хочу почувствовать тебя в себе.
Не поверите, но я продолжал оставаться в том же положении, как статуя. Я чувствовал, что не достоин даже прикоснуться к такому чуду, не то, что поцеловать, а уж тем более… И тогда она наклонилась ко мне и поцеловала сама.
Плохо помню, что было дальше, потому что кровь ударила мне в голову, и я ощутил такое блаженство, какого раньше и близко не испытывал ни с одной женщиной. Оно билось с моим пульсом, с моим сердцем, взрывалось в каждой клеточке моего тела. И хотя эта женщина погубила меня, жестоко погубила безо всякой вины с моей стороны, я всегда буду благодарен ей за это наслаждение, подаренное мне её прекрасным телом.
Глава 8
Вся компания подошла к шестиместной арендованной «Хонде».
- Значит так, - продолжала командовать Оля, - сначала поведет Славик, а потом все по очереди. Я и Тина садимся спереди, остальные – сзади…
- Нет, - перебил её Роман, - мы с Николаем сядем спереди, а девочки – сзади. Рядом с водителем – самые опасные места. Никогда не слышали, что их называют «местами смертников»?
- Нет, Ром, я, конечно, понимаю, что ты… - заупрямилась было Ольга, но её перебил муж.
- Роман прав, Олечка. К тому же вам там сзади будет легче сплетничать, а нам тут – вести серьезные мужские разговоры, - подразнил он её.
Оля стукнула его кулачком по плечу, и с наигранно обиженным видом полезла назад.
Через пару часов компания достигла судакского пляжа и ребята решили перед походом освежиться в море. Тина с Николаем, взявшись за руки, плюхнулись в набегавшие волны, а Оля дожидалась Яну. Та аккуратно сняла платье и осталась в белом раздельном купальнике. Ольга, окинув взглядом ее тонкую талию, круглую попу и стройные ноги, сказала, как можно громче, чтобы услышали мужчины:
- Ой, Яночка, у тебя просто идеальная фигура!
Оба друга сразу повернулись в их сторону, а Яна покраснела и тоже бросила на Романа мимолетный взгляд. Ей показалось, что в его взгляде мелькнуло восхищение, но он тут же равнодушно отвернулся и снова стал смотреть на море. Яна развернулась и бросилась в воду. Как он мог вчера показаться ей интеллигентным человеком?
Искупавшись, компания отправилась в поход на полуостров Меганом. По дороге Ольга рассказывала, какие мистические события происходили на этом таинственном мысе. Она заявила, что с большей вероятностью столкнутся с ними, если разобьются по парам. Чудеса не спешат показываться большим компаниям, убеждала она, иначе они не были бы чудесами, а чем-то привычным.
Так как у всех, кроме Романа и Яны, были пары, у них не нашлось приличных причин, чтобы не составить друг другу компанию в этой прогулке. Они долго гуляли по окрестностям молча, причем Яна любовалась местным видом, а Роман, поддерживая девушку за руку, или смотрел себе под ноги, или устремлял взгляд в сторону моря. Он снова чувствовал вину перед погибшей женой – прошло всего два месяца после ее гибели, а он уже второй день подряд прогуливается с другой девушкой! Роман злился и на Ольгу, и на Яну, но больше всего – на самого себя, согласившегося на эту экскурсию. Но ведь он думал, что она не поедет!
Яна испытывала похожие чувства. Ведь она приехала сюда разобраться в себе, в отношениях с Грегором и принять решение. Вместо этого же идет рядом с парнем, который, похоже, презирает ее за безвольный характер, за мысли о возвращении к любовнику, так унизившему ее. Кроме того, ее беспокоило чувство какой-то связи с ним, возникшее из-за старинного дневника. Эти мысли заставляли ее нервничать, а непрерывное молчание спутника давило еще больше.
- Красиво тут, правда? - Неожиданно вырвалось у Яны, и она покраснела от стыда за себя. Фраза была настолько банальна, что было понятно – ей очень хотелось завести разговор, но ничего более умного не пришло в голову.
Роман удивленно посмотрел на нее.
- Не нахожу, - отстраненно ответил он. Помолчав, он более живо прибавил, - но нечто потустороннее действительно чувствуется. Замечаете? Говорят, греки считали, что где-то здесь находится вход в царство Аида*, - произнеся это, он вновь помрачнел.
- Правда? – заинтересованно спросила Яна, - а вы в это верите?
Роман неприязненно взглянул ей в лицо и снова быстро отвел глаза.
- Нет, конечно, - вежливо ответил он.
- А в чудеса? Мистику? – Пыталась наладить хоть светское общение она.
- Яна, я реалист. И атеист. И это очень хорошо, потому что в моей ситуации я бы проклял всех богов на свете, - холодно ответил он.
- Простите, - прошептала Яна и вдруг из ее глаз закапали слезы.
Роман скосил на нее глаза и сразу остановился.
- Что с вами? – обеспокоенно спросил он, - я вас обидел?
- Нет. Нет, - быстро ответил она, - просто я подумала… что зря сюда поехала. В моем состоянии я только всем настроение и отдых порчу.
- Не говорите так. Скорее это про меня можно сказать. Это мне не стоило ехать. Вам бы сейчас проводить время в веселой компании, а не с таким полумертвецом, как я.
Сердце Яны пронзила жалость.
- Я вовсе не против вашей компании, Роман! Просто хотела… ну поговорить о чем-нибудь. Честно говоря, я не очень люблю веселые компании. Мой… парень их любит, поэтому и я проводила в них много времени. А потом оказалось…
Она замолчала, явно не собираясь продолжать. А он не стал переспрашивать. Они снова долго шли в молчании.
- Роман… можно спросить? – Снова не выдержала Яна.
- Конечно.
- Вы сказали, что не верите в мистику. А в то, что в этой жизни можно получить наказание за грехи прошлой? – робко вымолвила она.
- А вы сами в это верите? – с едва уловимым оттенком раздражения спросил Роман.
- Пришлось поверить, - вздохнула она.
Он посмотрел на нее с недоумением.
- А! Это тот самый Божий суд, да? Из-за моего предка? – С кривой улыбкой сказал он, - вы действительно в это верите? Ага, теперь понимаю. Вы с чего-то решили, что та женщина, из-за которой он застрелился – это вы в следующей жизни? А ваш этот… парень, который вас ни во что не ставит – послан вам в наказание? Да уж, какая каша у вас в голове творится… Или это просто способ оправдать свое решение вернутся к… этому…
Яна тяжело дышала. При последних словах она сняла руку с предплечья Романа и бросилась бежать прочь от него, не разбирая дороги. Он ринулся за нею, но не успел – она споткнулась о камень и со всего размаха упала на каменистую почву, едва покрытую выжженной солнцем травой.
Роман подскочил к ней, поднял и усадил на землю. Увидев содранные локти и колени, с которых обильно капала кровь, воскликнул:
- О, господи, Яна, я же предупреждал, что здесь надо ходить осторожно! Сейчас я промою раны, сидите спокойно! Иначе будет заражение, здесь столько пыли.
Глава 9
Когда они подошли к столику автокемпинга, где договорились встретиться с остальными, все были уже в сборе. Их встретили понимающими улыбками и усмешками, что вызвало у Романа злость, а у Яны смущение. Однако все промолчали, поэтому им ничего не оставалось, как держать свои чувства при себе.
Тут Оля заметила ссадины Яны, и вся компания стала уговаривать девушку вернуться домой. Но она возразила, что прекрасно себя чувствует и очень хочет продолжить экскурсию в Долину Привидений. На самом деле, достопримечательность не интересовала ее так, как незаконченный разговор с Романом и вновь открывшиеся загадки таинственного дневника.
Она с нетерпением доехала до места назначения, едва отвечая на вопросы любопытной Оли, которая пыталась выпытать все подробности их прогулки с Романом. При этом она еще и умудрялась запугивать своих друзей ужасами, которые их ждут в Долине. И, конечно, они снова должны были бродить по ней парами.
На этот раз никто этому и не сопротивлялся. Роман сразу предложил руку Яне, и они стали подниматься к горному массиву. Здесь дорога была сложнее – многочисленные каменные осколки, неровности и щебень создавали дополнительные трудности. Поэтому Роман не только предоставил Яне для поддержки свою руку, но и иногда придерживал ее за талию. Однако делал это так нейтрально и естественно, что она даже не чувствовала смущения – как и тогда, когда он промывал ее раны.
Когда они добрались до самой Долины Привидений, солнце уже коснулось краем линии горизонта. Откуда-то из-за горных выростов наползал туман. Он создавал некую игру воображения – казалось, каменные природные статуи, украшавшие Долину, шевелятся и видоизменяются, принимая вид иррациональных чудовищ, которым не место в нашем мире. Порой то тут, то там раздавался какой-то шелест, похожий на шаги живого существа. Казалось, они попали в какое-то причудливое царство теней, где действуют совершенно другие законы физики.
Роман по-прежнему молчал, хотя и следовал всем правилам, которые обязан соблюдать мужчина по отношению к женщине.
- Вам неприятно мое общество? - наконец напрямую спросила Яна, которая прониклась мистической атмосферой и ее с новой силой взволновала тайна дневника. Ей хотелось обсудить это с Романом, однако она уже не могла не принимать во внимание его намеренное нежелание вступать в беседу.
- Что вы такое говорите, - вежливо возразил он.
- Тогда почему вы постоянно молчите? Когда мы с вами познакомились, вы были общительнее, - обиженно заметила она.
- Яна, поймите. Я недавно потерял семью. Вы красивая, интересная девушка, но мне не нужны новые отношения сейчас. Я просто не вправе даже думать об этом.
Она напряглась всем телом и остановилась.
- Так вы думаете, я к вам клеюсь? – возмущенно спросила она, - я просто… да я… этот ваш чертов дневник! Как вы могли подумать такое! Да зачем мне это нужно! Я вообще люблю только Грегора, это единственный мужчина в моей жизни, поняли?! Вы мне совсем не нравитесь!
Она сделала попытку вырвать руку, но не тут-то было. В это раз он мгновенно с силой схватил ее за предплечье, толкнул к своему торсу и зафиксировал второй рукой.
- Ну хватит этой беготни! Забыли, чем закончилось в тот раз? Любите вашего дурака сколько угодно, но пока вы со мной, за вашу безопасность отвечаю я, - резко бросил он ей в лицо.
- Отпусти меня, я сказала! Сам ты дурак! – Продолжала отбиваться Яна, пытаясь вырваться из его объятий.
- Отпущу, когда приедем в отель! А там можешь ползти к своему Грегору, если вместо мозгов гормоны! – злобно сказал Роман.
Яна задохнулась и пораженно посмотрела в его глаза, горевшие зеленым пламенем. Ее полные губы приоткрылись от возмущения в попытке сказать что-то в ответ на грубые слова, которые она никак не ожидала услышать от Романа, вот только она не знала, что сказать. И тут он склонился и поцеловал её.
Этот поцелуй был настолько требовательным, и в тоже время ласковым и беззащитным, что она не смогла прервать его. Они целовались среди странных фигурных скал, постепенно обволакиваясь туманом. Яна неожиданно для себя самой обвила руками шею Романа и, как будто заколдованная, прижалась к нему, чувствуя в его поцелуе боль и пытаясь забрать ее. Он же, гладя ее ладонью по щеке, вдруг сквозь поцелуй проговорил:
- Не возвращайся к нему, милая… Не надо… Он не стоит даже твоего воспоминания о нем. Он же превращает тебя в Снежную королеву! С ним твое нежное сердечко скоро превратится в кусочек льда! Я чувствую… Не становись Снежной королевой…
Яна прервала поцелуй и с ужасом уставилась на него.
- Что вы сказали?
Роман, в свою очередь, выпустил ее из объятий. Вид у него был такой, как будто он не понимает, где и с кем он находится.
- Простите, - глухо произнес он, - я не понимаю, что со мной происходит. По-моему, я начал сходить с ума.
- Почему вы назвали меня Снежной королевой?
Роман в недоумении посмотрел на нее:
- То есть, это – единственное, что вас удивило в моем поведении?
- Не единственное, но больше всего, - помявшись, ответила она, - так почему?
- Да, признаться, я вообще не соображал, что я несу. И что делаю. На Меганоме я солгал вам. Я и там ощутил нечто странное. Не понимаю, в чем тут дело.
- Но почему именно Снежная королева? – не отставала Яна.
- Да говорю же вам, сам не знаю! Просто вы иногда мне ее напоминаете – такая отрешенная, безжизненная бываете. Наверное, думаете в это время о своем… А почему, все-таки, вас только этот вопрос заинтересовал? На вашем месте я бы скорее спросил, зачем я к вам с поцелуями полез, раз сам сказал перед этим, что не заинтересован в отношениях. Вот это бы был справедливый вопрос с вашей стороны. Правда, я и тут бы ничего внятного не смог ответить.
- Просто… вы скучаете по жене… чувствуете вину… и не можете об этом сказать ей самой… Но сказать хочется… Кому-нибудь… - тихо сказала Яна.
У Романа прервалось дыхание, и задрожали губы. Он вспомнил ее ответную реакцию на его поцелуй. «Как могла такая девушка жить с таким уродом?» Он шагнул к ней ближе.
Глава 10
Грег нажал кнопку звонка у квартиры яниных родителей. Ему открыла её мать и удивленно уставилась на него, одетого в белую рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами и закатанными по локоть рукавами, темные зауженные брюки, подчеркивающие стройность его бедер и с букетом белых лилий.
- Доброе утро, Нина Степановна! – Обаятельно улыбнулся он, - могу я поговорить с Яной?
- А… но… в смысле поговорить? – мать непонимающе моргала глазами на ненавистного парня дочери, - ну поговори, а сюда-то зачем приперся? Предложение, что ли, собрался делать? Так плохое время выбрал!
- Предложение от нас никуда не убежит. Пока хочу просто забрать ее назад.
- Забрать ее? Назад? Так она, наконец, ушла от тебя? Ну слава тебе, господи! Что-то даже не вериться!
- Что значит – «не верится»? – Напрягся Грег, - разве она не у вас?
- С похорон ни слуху, ни духу! Родного отца даже помянуть с родственниками не пришла, дрянь такая! А все из-за тебя, чертов…
- Подождите! – Резко перебил ее парень, - тогда где же она? У меня она тоже с похорон отца не живет! Сказала, к вам пойдет.
- О, господи! Да с нею что-то случилось, наверное! Скорее в полицию звонить! Ой, господи! – Схватилась Нина Степановна за сердце и прислонилась спиной к стене, - тут отец! А тут еще и она! Матушки родные! А все из-за тебя, выродок проклятый, довел девчонку…
Грег заметно побледнел.
- Успокойтесь, Нина Степановна, я вчера ей звонил. Жива-здорова. Просто, наверное, у какой-нибудь подружки остановилась. Зачем только соврала, непонятно.
- Ты уверен, что все нормально с Яной?
- Позвоните сами, - уже грубо сказал Грег, - вы ее тоже не особо вниманием жалуете, с тех пор, как ваш муж родную дочь из дома выгнал без образования и без работы, а родная мать молча смотрела на это. Да вы бога должны за меня молить, что я ее с улицы подобрал, а то ведь неизвестно, куда бы она подалась. Это вам, - он сунул ей в руки лилии, повернулся и поскакал по лестнице вниз.
- Мерзавец! – Понеслось ему вслед.
Подняв голову из-под прилавка, где она искала последнюю накладную, Вера увидела стоящего перед нею Грега.
- Привет, Верунь! Как живёшь-можешь? – Улыбаясь, спросил он.
- Здравствуйте, - холодно ответила Вера, - спасибо, не жалуюсь.
- Умничка! Так и надо! Слышь, Верунь, а где Яна?
- Для вас я Вера Александровна.
- Окей, Вера Алексанна, где Яна?
- Мужчина, вы что-нибудь покупать будете?
- Ух, какие мы сердитые! – Продолжал улыбаться Грег, - с клиентами надо поласковее, тебя этому не учили?
- Так то с клиентами, а не с алкашами, которые сначала нашкодят, а потом ещё своей девушке в душу насрут, вместо того, чтобы прощения на коленях просить.
- Аааа, так вот чё надо было сделать! От блин, мне бы сразу к тебе за советом, а я-то дурак и не въехал в тему!
- Так вы будете покупать?
- А то как же, Вера Алексанна, давай, тащи, чё там у тебя есть.
- Вам мужской или женский?
- Конечно, женский.
Вера поставила на прилавок флакон и протянула Грегу блоттер.
- Вот, пожалуйста, очень популярный сейчас аромат.
- Хм… интересный, - сказал Грег, нюхая полоску, но смотря при этом то на верины глаза, то на её губы.
- Вы глазками-то не играйте, со мной не прокатит. Ещё показывать?
Грег перевел взгляд на её грудь и сказал:
- Да. Покажи что-нибудь такое, знаешь, свежее, но со сладкими нотками. Как ты.
Вера повернулась к нему спиной, поискала глазами на полках, выбрала флакон и молча всунула в руку Грегу блоттер. При этом он коснулся ее кисти и провел по ней пальцами.
- А что бы ты посоветовала лично? Ты же спец? Какой тебе нравится?
Вера выставила ещё флакон. Он понюхал и сказал:
- Ага. А я тебе нравлюсь, Вера Алексанна?
- Нет, совсем не нравитесь, Григорий Константиныч! Не в моем вкусе.
- Для тебя просто Грег. Ты ж даже не пробовала меня на вкус, откуда можешь знать. Хочешь попробовать? Я же вижу, что хочешь, в глаза бросается, - нагло улыбнулся Грег.
- Пошел на хер отсюда, - раздраженно ответила покрасневшая Вера.
- Да ладно, чего ты злишься? На правду не обижаются. Это же естественное чувство. Давай попробуем – мы никому не скажем! Я тебя до такого кайфа доведу – о добавке умолять будешь. Я умею, спроси у подруги, – голос Грега стал глубже и ниже, и у Веры внезапно закружилась голова.
- Пошел на хер, я сказала! А то охрану вызову!
- Ладно, подожди пока с охраной. Побалакаем наедине. Сколько духи-то стоят?
- Первые сорок пять, вторые тридцать восемь, третьи сорок.
- Окей, беру все, - небрежно бросил Грег.
- Совсем спятил, Гришка? – ошарашено спросила Вера.
- Но с одним условием. Хочу попробовать их на твоём теле.
- Да пошёл ты, - разозлилась она и стала убирать флаконы.
- Постой! Ты чё, хочешь прокинуть магазин из-за такой мелочёвки? Пшикни на запястье и дай сюда руку! – В приказном тоне потребовал Грег.
Вера, тяжело дыша от сдерживаемых эмоций и унижения, снова поставила флаконы и спросила:
- Какой?
- Средний.
Она брызнула духи и грубо ткнула руку Грегу. Тот нежно взял её ладонь, а пальцами другой руки, едва касаясь, распределил аромат по всей внутренней стороне предплечья. Затем наклонился над нею и легонько поводил кончиком носа по её коже. От блаженных ощущений, граничащих со щекоткой, у Веры пересохло во рту, и по телу побежали мурашки. Отпустив эту руку, он сам, по-хозяйски, взял другую, брызнул на запястье из третьего флакона, повторил свои предыдущие действия, но на этот раз ещё и поцеловал в месте локтевого сгиба. Вера опомнилась и резко вырвала руку.
- Совсем охренел, блядун чёртов! – закричала она, задыхаясь.
- Тихо-тихо, не ори! – довольно улыбался Грег.
Тут к ним заглянула девушка с соседнего отдела.
- Верунь, всё в порядке?
- Всё просто отлично, да, Вера Алексанна? Упакуйте, пожалуйста, флаконы. Беру.
Глава 11
На следующее утро Яна проснулась, когда лучи солнца коснулись её лица. Зажмурившись и потянувшись в постели, она вдруг почувствовала себя счастливой. Тайна старинного дневника будоражила и вбрасывала в кровь адреналин. Вспоминая вчерашние события, Яна находила всё больше и больше удивительных, таинственных, загадочных совпадений. Ей безумно захотелось разгадать их – такое чувство возникает, когда читаешь хороший детектив и появляется азарт.
Кроме того, хотя она краснела, даже наедине с собой, при мелькающих сценах в своей памяти, и старалась всеми силами их отогнать, они были сильнее её. Вот Роман промывает её раны нежными пальцами; крепко держит за руку и обнимает за талию так, что она чувствует себя в полной безопасности с ним; грубо и жёстко прижимает к своему телу; целует её так, как в последний раз.
К Яне никто никогда так не относился – все только требовали от неё чего-то, ради своего удобства, и только при выполнении их условий хорошо обращались с нею. Впервые она почувствовала, что другой человек ставит её интересы выше своих безо всяких требований, готов защитить её от всего на свете, даже от себя, даже от неё самой, уважает её выбор даже вопреки своим взглядам.
Она решила читать дневник дальше. Он притягивал её, как магнит.
«Когда я спустился к завтраку, то увидел… прежнюю Снежную королеву. Но теперь это меня не смутило. Я понимал (вернее, думал, что понимал…) её игру. Конечно – не могла же она при муже и моих родителях открыто проявлять симпатию.
Я извинился за опоздание (причём генерал добродушно пошутил по этому поводу, а Снежная королева бросила на меня презрительный взгляд), и сел за стол.
Все приступили к завтраку, и за ним состоялся такой разговор:
- Константин Игнатьевич, - сказала maman, обращаясь к отцу, - как вы смотрите на то, чтобы позвать на ужин наших друзей? Например, Вишняковых? Ну и других соседей, по вашему усмотрению. Я думаю, надо немного оживить нашу отшельническую атмосферу. Анне Павловне, после жизни в столице, скучно у нас.
Девица Вишнякова была моей невестой. Они были не столько дворянами, сколько купцами, купившими себе дворянский титул. Зато богатыми.
Отец метнул взгляд на меня.
- Думаешь, душа моя? – промолвил он.
- Да. Уверена, это оживит несколько скучную провинциальную обстановку.
- Ну что ж… Я, конечно, согласен, если наши дорогие гости не против.
- По мне – так чем больше, тем лучше, - рассмеялся генерал, - когда имеешь молодую супругу-красавицу, то всё будешь делать ради неё, только бы она была счастлива! А Анна любит общество.
Анна сидела с непроницаемым видом. Она выглядела так, как будто не слышала ни слова из этого разговора, а думала совершенно о других вещах.
- Что скажете, Анна Павловна? – с долей светского флирта спросил отец.
Анна подняла на него свои бездонные глаза.
- Я лишь гостья, господин Куломзин, - сказала она, - я готова полностью довериться вашему решению. Вы, как будто, упомянули господ Вишняковых? Не слышала о таких.
- Это почтенная семья, Анна Павловна, - ответила ей maman, - их дочь – очень милая и воспитанная девушка – невеста нашего Грегори. Их род не так древен, как наш с вами, но кто в наше время думает об этом? В конце концов, всё это просто предрассудки, как вы считаете?
- О, конечно! – заметно оживилась Анна, - я просто мечтаю познакомиться с ними, раз вы такого высокого мнения об этой семье! Позвольте полюбопытствовать – что ж, я всего лишь женщина и мне присущи все недостатки своего пола, в том числе и любопытство – когда же намечается свадьба?
- Я думаю, - тон maman заметно похолодел, - следующей осенью.
- Как я люблю вот этот период начала отношений, госпожа Куломзина! – лицо Анны сделалось мечтательным, - всё только начинается, любовь на этом этапе – как нераскрывшийся бутон цветка! Не так ли, Григорий Константинович? Простите, ради бога, мою экзальтированнось! Но в жизни женщины любовь – это всё! Все мы готовы положить на её алтарь и душу и тело! Вспоминаю себя в роли невесты, да, mon cher? – обратилась она к супругу, и тот довольно покивал головой.
Я молчал.
- Вы, наверное, очень любите её? – уже прямо задала вопрос она мне, - и в то же время ждать ещё целый год! О боже, как я сочувствую вашим сердцам!
Я молчал.
- Григорий Константинович… Вы молчите. Конечно, вам неприятно обсуждать святые уголочки вашего сердца вот так, при всех. Надеюсь, я не зашла слишком далеко. Если да, простите глупую восторженную женщину. Обязательно познакомьте нас, хорошо? Как её зовут?
Я молчал. Просто потому, что в голове билось имя «Анна» и я не мог вспомнить имени невесты.
- Грегори, - прошипела maman.
- Да, maman, - с трудом отводя взгляд от объекта своей страсти, и перевёл его на свою родительницу.
- Анна Павловна задаёт тебе вопросы.
- Ах, pardon, Анна Павловна, я задумался. Что вы хотите узнать?
Анна рассмеялась, прищурив глаза и снова показав мне белые зубки, что сразу напомнило мне недавнюю сцену в моей спальне. Её смех был подобен журчанию горного ручейка, довольно низкий, как и голос. В тот раз я впервые слышал его. Лоб мой покрылся испариной, пальцы стали подрагивать.
- Уж я знаю, о ком вы думали сейчас! Хотите, угадаю? – Лукаво спросила она с искорками в её чудесных колдовских глазках.
- Что ж, попробуйте, - с улыбкой вступил я в её игру, чего мне никогда не следовало делать, так как она выигрывала у меня всегда, с того момента, как я её увидел в парке.
- О боже, это так просто! Конечно же, о своей возлюбленной! – Она раскрыла веер и прикрыла им своё лицо, кокетливо погрузив свои глаза в мои и мурлыкнув, - я права?
Глава 12
Роман ещё до завтрака отправился на прогулку в лес, прихватив с собой с вечера немного еды. Он решил уйти на весь день, чтобы разобраться в своих мыслях и… да, увы, чувствах. Роман не был так наивен, как Яна, и уже прекрасно осознал, что его отношение к ней не ограничивается только дружеским или жалостью. Вернее, он пытался так оправдать их сам перед собой – но в душе-то знал правду. Зачем врать самому себе? Ему нравилась Яна как женщина. Очень нравилась. Да и он ей. Так не отвечают на поцелуй, если равнодушна к мужчине.
Но. И это «но» было очень серьёзным препятствием. Роман любил свою жену, даже сейчас – она была единственной любимой женщиной в его жизни. Он до сих пор не мог поверить в её смерть. И Яне не было места в его жизни.
С другой стороны – как он может бросить такую девушку в объятиях наглого эгоиста? Ведь он со временем убьет её. Морально. Яна уже едва держится. Так к какой из женщин в данный момент его долг был превыше? Ответ был настолько очевиден, что Роман морщился при этой мысли.
Он не смог предотвратить смерть Ани. Но, возможно, сможет спасти Яну. Логика была неоспоримая, рассудком Роман понимал это. Но его сердце не хотело, не было готово, принимать это решение.
«Вот что я сделаю», - проболтавшись по лесу весь день в таких раздумьях, - «я серьезно поговорю с нею, посмотрю этот дневник и постараюсь убедить её, что не стоит возвращаться к этому мудаку. Хорошо, она говорит, что не может противостоять его… приставаниям» - Романа ощутил тошноту, - «но ведь можно сменить место жительства и номер телефона. Я должен её убедить, что оставаться с таким, как он – абсолютно бесперспективно. Таким образом, я не брошу её без помощи. А на следующий день уеду отсюда. Мои чувства – это мои проблемы, справлюсь. Но я не имею права предать Анюту»
Возвращаясь в отель, он увидел всю компанию за ужином. Роман заметил обиженное выражение на лице Яны. Наверное, она его ждала, ведь он пообещал ей поговорить обо всём. Ну что ж, завтра он сдержит слово.
Подсев за столик, поздоровавшись, он сделал заказ и оглядел знакомых. Все осуждающе смотрели на него. Даже парни.
- Ну? В чём дело? Давайте, ругайте, - с мальчишеской улыбкой сказал он.
- Ругать мы тебя не будем, - сурово сказала Ольга, - но скажем, как можешь искупить свою вину за то, что прятался целый день от нас.
- Готов на всё, о моя госпожа, ради вашего прощения! – Роман добавил ещё порцию обаяния, так что Оля поражённо посмотрела на него, в первый раз видя его в таком настроении. Яна же в растерянности заморгала глазами, почему-то почувствовав какие-то странные ощущения, как тогда, когда он прижал её к себе неожиданно сильными руками, и не менее странные эмоции пополам с… ревностью?
- Эээ…немного съехала Ольга со своей роли жёсткого куратора, - мы это… завтра собираемся к Белой Скале поехать.
- Значит, так тому и быть, - легко сказал Роман, одновременно радуясь ещё одному дню, проведённому в обществе Яны и печалясь о том, что он будет последним.
- То есть… - недоверчиво спросила Ольга, - ты согласен?
- Конечно. Почему нет? Ты права – не бродить же тут одному целыми днями.
Ольга внимательно посмотрела на него, потом перевела взгляд на Яну, и, видимо, что-то решив для себя, снова засияла в своей манере. Заметив это, Роман почему-то не разозлился на этот раз. А Яна, в душе которой ещё тлела обида, что он не пришёл на пляж, даже ничего не заметила.
- Значит, завтра после завтрака выдвигаемся! – Весело воскликнула Оля, - чур, никому не опаздывать!
Все разошлись по номерам. Яне была слишком взбудоражена, чтобы лечь спать, поэтому она снова взялась за дневник.
«Стоит ли писать, что я не любил свою невесту? Это был брак по расчету. Но знала ли об этом она – барышня, воспитанная в романтических идеалах, как это принято в нашем обществе? Думаю, нет. Безусловно, она была рада появлению у неё жениха – молодого, знатного, и, по мнению очень многих женщин, весьма привлекательного. И искренне верила в обоюдную любовь.
Не знаю, на каком этапе жизни девушки обычно осознают, что реальная жизнь отличается от красивых романов. Но Ольге пришлось прийти к этому выводу слишком рано. И незаслуженно жестоким и грубым образом.
Конечно, это случилось на нашем званом ужине. Этого просто не могло не случиться, учитывая присутствие нас троих: Анны, Ольги и меня.
Когда гости собрались и перезнакомились, настало время светских разговоров о том, о сём. Все разбивались на кучки по интересам и обсуждали последние новости.
Я, конечно, составлял компанию своей невесте, а также паре-тройке её подруг. Они весело щебетали, бросая иногда на Ольгу завистливые взгляды. Я, улыбаясь одними губами, почти не слушал их, постоянно следя за Анной. Просто потому, что не мог не смотреть на неё.
И вот я увидел, что она что-то шепнула maman, та кивнула, и, попросив прощения у группы гостей, направились к нам. Я встал с дивана, на котором мы располагались, а моя мать взаимно представила друг другу Анну и Ольгу, скромно добавив, что мечтает в ближайшем времени увидеть последнюю в качестве нашей любимой родственницы и моей супруги.
Ольга благодарно покраснела, а Анна с энтузиазмом протянула ей руку и сказала:
- О, боже, я вас такой себе и представляла! Вы просто красавица! – (Ольга не была красавицей, просто средненькой русской девушкой без единой запоминающейся черты), - Григорий Константинович столько о вас рассказывал, вы не сходите у него с языка! Он просто бредит вами!
Ольга покраснела ещё больше, комкая платочек в руках, и не зная, что ответить. Мaman тоже удивлённо раскрыла глаза. Я же с упрёком произнес:
- Анна Павловна, но…
- Ни слова больше! – Воскликнула она предупредительно и закрыла мне двумя пальчиками губы, после чего даже если бы я захотел что-то сказать, не смог бы, - ни слова! Не стоит стыдиться своих чувств, особенно, если они, как ваши, столь искренни! Тем более Ольга так мила, да и талантлива, судя по словам Калерии Андреевны, не так ли? Чем вы больше всего интересуетесь, милая Ольга? – с искренним интересом спросила Анна.
Глава 13
После ужина гости опять разбились на компании, и я снова вынужден был находиться рядом с Ольгой. Она иногда поглядывала на меня в надежде, что я хоть как-то ободрю её или объясню своё, более чем странное, поведение. Но я вместо этого вспоминал, как я прикасаюсь к Анне, её тело, как целую её соски под тонкой тканью…
Вдруг к нам подошла сама Анна и уже безо всяких предисловий и восхвалений моей невесте обратилась ко мне:
- Григорий Константинович, здесь так душно… Не хочется беспокоить генерала, он ведёт важную беседу с господами. Не прогуляетесь ли вы со мной в парке, мне так хочется подышать свежим воздухом?
Тут даже я испугался (за неё!). Ведь исполнение её просьбы поставило бы крест на её репутации (я многого ещё не знал об её репутации!). Просто невероятно, что замужняя женщина, гораздо выше меня по положению, делает предложение погулять в темноте, наедине, обручённому с другой, мужчине. При этом полностью проигнорировав его невесту, стоящую рядом.
- Анна Павловна… Вы уверены? – Нерешительно спросил я.
- А почему вы спрашиваете? Не хотите? Вас что-то смущает? Пугает? Мешает? Если да, то беру свою просьбу обратно, - она выплюнула эти слова мне в лицо, и повернулась, чтобы уйти.
- Ну что вы, Анна… Анна Павловна! – Схватил я её за руку, - я просто безумно счастлив буду сопроводить вас!
- Тогда к чему эти вопросы? – всё ещё раздражённо спросила она.
- Я просто беспокоюсь о вас, вот и весь мотив вопроса.
- Я вас не понимаю. Из-за чего беспокойство? Если бы я пошла одна, тогда… Но, ведь я попросила вас сопровождать меня. Надеюсь, я буду в безопасности с вами?
- Пойдёмте, - злясь на её безумные причуды и на свою неспособность противостоять им, я положил её руку на свою и потащил к выходу на виду у всех. По дороге к парку я шёл так быстро, что ей пришлось буквально бежать за мною. Зайдя достаточно глубоко, я развернул Анну к себе и впился в её сладкие губы, крепко прижав к себе. Она ответила не менее страстно, закинув мягкие руки мне на затылок и шею. Я вытащил её груди из более, чем глубокого, декольте и стал их ласкать руками, губами и языком. Анна застонала. Своей маленькой тонкой ладошкой она проникла в мои штаны и охватила ею меня, водя вверх-вниз.
- Малыш… - томилась она, потираясь об меня всем телом, - ты такой большой весь… огромный… я ужасно хочу тебя… этот вечер был такой длинный… мучительный. Почему ты не схватил меня и не трахнул где-нибудь в уголке… прошу, умоляю, дай мне себя скорее… я так хочу тебя, малыш…
Башню мне сорвало полностью. Чувство было такое, что я кончу прямо в штаны, поэтому я схватил её ручку сквозь них в свой кулак и остановил.
- Аня… Анечка… хорошая моя… подожди… подожди, ради бога…, - задыхаясь, прохрипел я, - королева моя… ты меня с ума сводишь… я так люблю тебя…
Я схватил её на руки и поднёс к какому-то дереву, прислонив к нему спиной. Прижимая к стволу Анну своим телом и продолжая ласкать её восхитительные груди, я другой рукой задирал юбки. Добравшись до её голых бёдер, я поднял её за попу на уровень своих и приспустил штаны. Она сама направила меня в себя и мучительно охнула. Я стал медленно и глубоко двигать бёдрами, целуя её шёлковую шейку. Она вскрикивала так громко, что, казалось, её обязательно должны услышать в доме, но меня это не напрягало – я и сам стонал пополам с рычанием так, что заглушал её вопли. Это наслаждение не описать словами, она подавалась навстречу своими волшебными бёдрами, казалось, чувствовала каждое моё движение и ощущение. Мы были одним целым существом, обалденное блаженство передавалось от меня к ней и от неё ко мне. Каждому из нас невозможно было существовать друг без друга.
Но внезапно это прекратилось. Она замолчала, перестала двигаться, обнимать меня и упёрлась в мою грудь руками.
- В чём дело, Анечка, девочка, солнышко моё, любимая? Что-то не так? Что я делаю не так, просто скажи! Давай продолжим, не останавливайся, пожалуйста! – Едва вымолвил я.
- Уже поздно. Мы задержались. Вдруг генерал беспокоится? Нам пора возвращаться, - пояснила она абсолютно спокойным тоном, всё ещё продолжая оставаться на мне.
- Нееет, не надо, Анечка, пощади, не надо, пожалуйста, я не могу, - отчаянно взмолился я, продолжая целовать её лицо, шею и грудь, - дай мне хоть минутку, всего одну, иначе я умру… пожалуйста, королева моя… Аня… Анечка… не уходи, молю тебя.
- Я не успею за минутку, - заявила она капризно, - у тебя было достаточно минут. Почему ты ничего не делал? Не успел? А теперь хочешь просто по-быстренькому кончить, а как же я? Получается, тебе наплевать на меня: на мои чувства, на мои ощущения, на мой риск? Вот такая твоя любовь? Лишь бы себе урвать?
Её жестокие слова были для меня… Ну холодным душем их не назовёшь, потому что внутри всё горело диким огнём. И серпом по одному месту тоже – они остались и продолжали требовать своё. Но что мне было делать? Умолять Снежную королеву было бесполезно. Она и не собиралась учитывать, что я хотел её на пределе физических возможностей, с её ручкой сдержался просто чудом, чтобы доставить и ей удовольствие. И откуда мне было знать, сколько у меня есть минут?! Но не доказывать же всё это даме! Поэтому я снял её с себя и натянул штаны. Чувствовал себя ужасно – боль навалилась на всё тело, пульсировала внизу живота. Голова тоже разболелась. И морально я был раздавлен – она делала со мною, что хотела, унижала, пренебрегала, пользовалась, как хотела, а я был беспомощной игрушкой в её руках, вёл себя, как тряпка, и не мог в ответ даже возразить ни слова. В тот момент я еле сдерживался, чтобы хотя бы не разрыдаться – да, в своём дневнике я могу в этом признаться, ведь когда его прочитают, меня уже не будет на свете.
Она тоже привела себя в порядок, я подал ей руку, и мы дошли до дома молча. Войдя в гостиную, я заметил, что Ольги и её родителей уже нет, но мне это было безразлично.
Глава 14
Роман помог Яне сесть на лошадь, а сам, ухватившись за луку седла, вставил ногу в стремя и самостоятельно, без помощи берейтора*, вскочил в седло. Яна восхищенно посмотрела на него, и радостно погладила по шее свою лошадь.
- Ты уже ездил на лошадях? - спросила она спутника.
- Я занимался конным спортом, - ответил тот с улыбкой, - помнишь, я рассказывал тебе о своей семье? Это тоже одна из традиций.
- Ух, ты! – Удивилась Яна, - а ещё какие-нибудь традиции у вас есть?
Они тронулись вперёд в сопровождении тренера.
- Да. Все мужчины моей семьи, во всех поколениях – военные. Один я – паршивая овца в стаде, - улыбнулся он.
- Почему? – Удивилась Яна.
- Да не лежало сердце, вот и всё. Мне с детства, признаться, больше творческие профессии нравились. Сколько битв я выдержал из-за этого с отцом и дедом – ты не представляешь. В конце концов, они сдались – и то, только потому, что я всего-навсего младший брат. А два старших – военные. Но это не освободило меня от остальных традиций, например, вот, от конного спорта. Но это мне и самому нравилось.
- Ничего себе! – Продолжала восхищаться Яна, - а дуэли? Может, ты и стрелять умеешь?
- Дуэли у нас давно отменили, не знала? – подразнил её Роман, - но стрелять я умею, угадала. А дуэли только в единоборствах остались. Предугадывая вопрос – да, я ими занимался. Наш отец проследил, чтобы его сыновья умели всё, что должны уметь мужчины, хотели они того, или нет. И я ему благодарен. Он хороший отец.
- Боже, какая у вас необычная, романтичная семья… - мечтательно произнесла Яна, - традиции… обычаи… благородные предки… легенды.
Роман рассмеялся.
- Это точно, и ты не представляешь, как всё это давило в детстве!
- А кем ты работаешь? Я так до сих пор и не знаю.
- Архитектором. И мне очень нравится моя работа.
- И образование профильное?
Он снова засмеялся.
- Конечно, даже два. Высшие. Правда, второе заочное. Я же говорю, мне нравится моя работа. А я перфекционист – если уж чем-то занимаюсь, то занимаюсь насколько могу хорошо. Я не хвастаюсь – просто такая черта характера. Иногда она меня самого бесит – такое, знаешь, состояние постоянного недовольства своим исполнением, кажется, что могу сделать лучше.
- Оу, - поражённо сказала Яна, - ты молодец! Просто идеальный мужчина! Повезло твоей жене встретить тебя!... Ой! – опомнилась она, - я опять… прости, я… не хотела… не то…
- Да, - помрачнел Роман, - повезло…
Они долго ехали в полном молчании, но Роман заметил, как расстроилась девушка и спросил:
- А ты? Где работаешь?
- Ой, да я так… продавцом-консультантом в парфюмерном бутике. Колледж я еле закончила, потому что на первом курсе стала встречаться с Грегором. Отец хотел, чтобы я поступила в универ на исторический (он там работал), но я не послушалась. Он всегда говорил, что ожидал от меня большего. И ещё ему Грегор не нравился. Очень, - опустила она глаза, - и из-за всего этого он меня выгнал из дома. Мне было некуда идти, колледж ещё не окончила, работы не было. Но меня Грегор взял к себе. А… ну… он, вообще-то много выпивает… всегда эти компании… ну и как-то мне не до учёбы было. Еле-еле закончила колледж, и то – Грегор деньги давал на взятки. Он богатый. Вернее, не он, а его отец… Ну и нашла только такую работу потом.
Роман со сжатыми губами и в напряжённой позе долго ехал молча.
- Понятно, - наконец сказал он, - да уж. У меня это всё в голове не укладывается. А мать у тебя есть?
- Да. Но она тоже не любит Грегора.
- Да это понятно! Его только ты одна, похоже, любишь! – раздражённо сказал Роман.
- Нет! Его все девушки любят! Он со всеми из нашей компании переспал, - тоже повышенным, но срывающимся тоном ответила Яна, - как оказалось… мне это потом сказала девушка, с которой я его застала в день похорон отца. А я все эти пять лет не знала! Они все смеялись надо мною! «Живёшь, как во сне» - она тогда сказала мне. И он уже и сам потом не особо скрывал, когда я уходила!
Роман ударил пятками в бока лошади и вырвался вперёд.
- Эй, далеко не уезжай! – Крикнул ему берейтор, - слушай, красавица, ты б не грузила своего парня такими подробностями о своем бывшем. Мужики не любят слышать о таких вещах.
- Он сам спросил, - огрызнулась Яна, - и он – не мой парень. А тот, о котором рассказывала – ещё не бывший.
- Ну и дура, - спокойно сказал сопровождающий, - бросай того гавнюка, и хватайся руками, ногами и зубами за этого. Не пожалеешь. Как мужик совет тебе, дуре-бабе, даю. Понравилась ты мне потому что. Хорошая, видать, девка! Но дура и сталкивалась с одними пидорами.
- Спасибо за совет, - с досадой сказала Яна, - только я ему не нужна. У него недавно жена и маленькая дочка погибли.
- Не нужна? Ты и, правда, полная дура и живёшь во сне! Почему же он так дёргается от твоих тупых признаний? Вот бабы бестолочи, надо же! А что касается семьи его – так вот и утешь, на то ты и создана, чего такой мужик зря горюет, семью всё равно не вернёшь, – засмеялся тренер.
- Перестаньте меня оскорблять! – возмутилась Яна, - просто он такой человек. Так его воспитали. Он из дворянской семьи.
- Да хоть из королевской. Запомни, девочка: если мужику нужна баба, то, какое бы у него не было воспитание, он будет с нею возиться и слушать её тупую болтовню. А не нужна – пошлёт на три весёлых – хоть в грубой, хоть в воспитанной форме.
Яна недоверчиво посмотрела на своего советчика, и он ей подмигнул.
- Не упусти, девка! Потом специально приедешь сюда, мне спасибо сказать! – Захохотал он.
Роман к тому времени остановился, ожидая спутников, но его лошадь, чувствуя волнение всадника, танцевала на месте. Он спокойно поглаживал её по шее и животное успокаивалось.
- Вон, смотри, - указал плетью Яне на Романа берейтор, - даже лошадь чувствует в нём настоящего мужика. А ведь человек первый раз на неё сел! Это не то, что своя коняшка, которую с детства воспитал! А лошади, я тебе скажу, девка, - они очень чувствуют!
Глава 15
Белая скала снизу выглядела потрясающе. Огромный вертикальный горный массив, отражая лучи солнца, был ослепительно белым. Везде были видны ласточкины норки, и это смотрелось очень умилительно. Наверх вела широкая дорога, по которой можно было проехать даже на машине, но Роман и Яна поднимались по ней пешком.
- Яна, - начал Роман, - ты решила что-нибудь?
Она вздрогнула.
- Я… нет.
- Ты всё ещё думаешь, что это – Божий суд? – Смотря в сторону, спросил он.
- Я… не знаю. Да. Наверное, я это думаю. Я же читаю дневник. И знаю, что там у них происходило. А ты не знаешь, и поэтому не веришь. Всё сходится.
- Хорошо, - спокойно сказал он, - он очень любил женщину, а она его нет, только использовала и была жестока, я правильно понимаю? Ты очень любишь мужчину, а он тебя – нет, просто использует и жесток к тебе. Это сходится?
У Яны стали подёргиваться руки и выступили слёзы.
- Да. Но Грегор не так жесток, как она. Он просто… меня не любит. И не уважает.
- Хорошо, что ты это поняла, - стараясь говорить спокойно, продолжал Роман, - теперь скажи мне, чем закончилась история в дневнике?
- Он застрелился.
- Да, он застрелился. А чем закончится ваша история? Сейчас расскажу. Ты будешь отдавать ему всю свою любовь, всю себя, а взамен не получать ничего, кроме его тела, которое, к тому же, он будет дарить каждой встречной. Раньше ты об этом не знала, но теперь будешь знать. Это принесёт тебе боль. Он пьёт. Это влияет на личность. Дальше будет всё хуже. Он уже издевается, унижает и оскорбляет тебя – безо всякой причины, заметь. Просто, чтобы сорвать своё недовольство на тебе. Если ты вернёшься к нему, он поймёт, что может заходить ещё дальше. Ты должна быть готова, что его отношение станет намного хуже. Со временем он начнёт бить тебя. Теперь скажи ты, чем закончится ваша история?
- Зачем ты мне всё это говоришь? - Разрыдалась Яна.
- Затем, что я не хочу, чтобы так вышло, - обнимая её, сказал Роман, - и никакого Божьего суда нет. И бога тоже. Ты – хорошая девушка, просто тебе не повезло с окружением и они тебе привили комплекс неполноценности, мысли, что ты всем должна. Осознай это и борись. Ты никому ничего не должна – ни отцу, ни Григорию, ни моему предку. Совпадение имён – это удивительно, не спорю, но это просто совпадение. Чувств и ситуаций – также, такое часто бывает.
- А то, что мы слышали голоса? – Подняла на него глаза Яна, - это что было?
- Я не знаю, - честно ответил Роман, - может быть, просто мы в нервном состоянии, под действием всех этих совпадений, дневника, открылись какие-то участки памяти? Мы же ещё многого не знаем о нашем мозге.
- Роман…, - прошептала Яна, - Григорий Куломзин не оставил после себя потомства, а значит, и генов. В твоих мозгах не могло сохраниться, что он называл Анну Снежной королевой.
- Господи, Яна, какая ты упрямая! – Улыбнулся он, - да так называют многих женщин! У тебя белая кожа, белокурые волосы, голубые глаза! В тот день у тебя причёска была в виде короны! И белое платье. Вот я и ляпнул. А мой предок – женщина была, наверное, тоже светлая, и холодна к нему – вот он её так и называл. Ты просто очень впечатлительная девушка.
Они снова стали подниматься на вершину. Когда достигли её, перед ними открылся потрясающий вид: как будто они стояли на вершине древнего каменного замка, а вокруг на несколько километров простирались зеленые просторы, запутанные тропинки, горные хребты вдали. По сравнению с этой величественной, вечной красотой, словно застывшей во времени, Яне показались все её проблемы мелкими и вполне разрешимыми. Она стояла рядом с человеком, который её поддерживал, выслушивал, давал ей чувство безопасности и… человеческого тепла. Такого ощущения она ещё ни с кем не испытывала. Однако, как только это слово пришло ей в голову, она вдруг ощутила, что физически очень замерзла, так как на вершине дул довольно сильный ветер.
Роман снял рюкзак, вытащил из него легкую куртку и надел на Яну. Она удивлённо посмотрела на него.
- Что ты делаешь?
- Одеваю тебя.
- Зачем?
- Ты же замёрзла.
- Как ты узнал?
Он засмеялся.
- Ты вся мурашками покрылась и дрожишь. Что тут узнавать?
- Но ты, наверное, сам замёрз! Ты же куртку для себя взял. Нет, не надо, надень сам!
- Я взял её для тебя, - возразил Роман, - Я знал, что тут прохладно будет. А ты, подумал я, вряд ли в спешке после вашей ссоры взяла тёплые вещи.
Яна медленно подняла на него широко раскрывшиеся глаза.
- Правда? Ты… ты серьёзно? Ты…для меня? Ты… такой… такой…, - она бросилась к нему на шею, и прижалась лицом к его шее.
Сначала Роман растерялся, удивившись, что такой простой жест вызвал у неё бурю эмоций. Но сразу понял, насколько мало внимания уделяли этой девушке. Сердце его сбилось с ритма, он охватил Яну и прижал к себе. Она подняла лицо, и Роман не смог больше контролировать себя – поцеловал её – страстно, запустив руку в пушистые волосы.
«Сегодня последний, последний день, когда мы видимся» - стучало у него в висках, - «я должен её утешить, убедить, придать ей уверенность в себе. Это не измена» - пытался убедить он кого-то, доказать что-то, стараясь не думать о том, что не представляет себе, как оторваться от неё.
Яна погладила ладонями густые волосы Романа, его лицо, спустилась на шею. Она отвечала на его поцелуй, как будто цеплялась за соломинку. Его неуправляемые руки гладили её тело под курткой, и она ощущала, как по ней разливается тепло. Яна обняла его спину и прижалась к нему животом, и он невольно ответил тем же.
- Ох, милая, - невнятно пробормотал он ей в губы, - ты такая красавица, - Роман провёл губами по подбородку Яны и уткнулся ими в её шею, - ты мне так нравишься…
- Ты мне тоже, – прошептала она.
- Да, я понял, - продолжал он дышать в её шею, не поднимая головы, - но помоги мне отпустить тебя. Сам я не могу. Пойми меня… пожалуйста… и прости!
Яна сделала резкий вздох, как от удара в живот и убрала свои руки. Боль и стыд пронзили её сердце. Она отступила на несколько шагов, низко склонив голову.
ТЕЛЕГРАМБот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕБольшая библиотека с любыми жанрами и авторами
Большая Библиотека
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2 книги