Старшая жена курьера Фукина.

1. Старшая жена курьера Фукина.

Сегодня была очередь второй жены спать с ним. Будильник прозвонил в семь, и старшая жена (первая которая) внесла в спальню поднос с завтраком.

- Димочка, просыпайся, на работу пора. Я тебе твои любимые круассанчики испекла, покушай, они еще тепленькие. Вот тут омлетик с сосисочками и кофеёчек.

Старшая жена умильно посмотрела на своего муженька и взгляд её задержался на тонкой женской ноге, торчащей из-под одеяла. Машенька подавила в себе вздох и приветливо улыбнулась всклокоченной шевелюре второй жены, вынырнувшей на запах круассанов.

- Ну, не буду вам мешать, вставайте.

Вот такой нестандартный сон приснился совершенно стандартному курьеру транспортно-складской компании Димону Фукину, которого в семь часов утра нежно покачивала за плечо жена Машенька.

- Димчик, вставай, пора.

Он сел на кровати, откинув одеяло. Помял лицо в ладонях и, с трудом оторвав попу от кровати, пошел неуверенным шагом в сторону туалета.

С тех пор, как Димон увидел Вику из соседнего отдела продаж, в мозгу его всё как-то изменилось. Он вдруг стал замечать в своей жене такие вещи, которые раньше не замечал.

Например, что поправилась и теперь, когда она в джинсах, по бокам заметно свисают «жопкины ушки», а ещё иногда долго не закрашивает корни. Её же манера говорить в уменьшительно-ласкательной форме просто стала его бесить. Хотя раньше это ему вообще побоку было.

Вика из отдела продаж совсем другая. Она идеальна. У неё черные, как смоль, волосы и никогда не видно некрашеных корней. Язычок у нее острый, как и её маникюр: скажет, словно шпилькой в бок уколет: щекотно и бодрит.

Очень Димон любил, когда она приходила ругаться в их отдел по поводу задержки доставок её клиентам. В вишневых глазках этой горячей брюнетки горел праведный гнев, румянец проступал на щеках, а её булочки, стянутые узкой кожаной юбкой, напрягались ещё сильнее, внося полную сумятицу в мозг руководителя группы курьеров по южному направлению Москвы и Подмосковья.

Димочка тряхнул головой, чтобы смахнуть это наваждение от воспоминания и перенес свое тело из санузла за кухонный стол, где дымилась в тарелке яичница.

Машенька сидела напротив и поглощала глазами то, как он поглощает завтрак.

- Димкин, ты планировал сегодня Палыча попросить о повышении зарплаты.

- Да помню.

- Сдюжишь?

- Не вопрос, конечно.

- Мужчина, - с гордостью в голосе озвучила Маша, - а я сегодня на сутки. Борщ и котлетки в холодильнике. Пюрешечку в полотенце замотаю, придешь ужинать – еще теплая будет.

- Понял.

Побрился, почистил зубы, оделся в приготовленное женой, ушёл на работу.

В офисе всё было пропитано пятницей: лица коллег полны радостного ожидания конца рабочего дня уже в самом его начале. Всего-то надо было дотянуть до пяти.

Приятность пятничного дня омрачало лишь дело, которое не очень хотелось делать, потому как ссыкотно было Димону просить Палыча о повышении зарплаты.

Нет, Палыч нормальный мужик, всего то на пять лет старше самого Димона, правильный мужик, готовый выслушать, но просить его? Как просить, какие слова сказать? Сам Палыч неженатый, семейными заботами не обременен, куда ему понять женатого, обремененного.

Не скажешь же ему: "Друг, подними зарплату, мне ипотеку надо брать, жена вон ребенка хочет завести."

Дмитрий сидел, задумавшись, нависнув над пачкой накладных и не видя их в упор.

- Привет, что грустный такой? – за спиной раздался знакомый голос в незнакомо мягкой интонации.

Димон развернулся на кресле и увидел Вику, стоящую перед ней во всей своей красе, милостиво смотрящую на него сверху вниз. Не потому, что она свысока смотрит, а потому что сапоги у неё сегодня на каблуке высоком, а Димка еще и сидит перед нею.

Захотелось встать перед дамой, но Дмитрий подавил в себе этот порыв: негоже перед бабой так прогибаться.

- Привет, красавица. Прости, я в печали немного, вот к Палычу хотел по поводу зарплаты обратиться, не знаю, какие аргументы использовать.

- О, это интересно, это же ты продать себя должен.

- В смысле, себя продать?

- Ну, презентовать свои качества руководителю, но не то, что ты хороший человек, а то, что ты нужный сотрудник. Давай вместе напишем сейчас.

Вика с пылкостью подогнала второе кресло, села рядом с Димоном за его стол, взяла листочек, ручку и начала писать.

- Смотри, ты же тут сколько работаешь?

- Два года.

- Вооот, ты уже группой руководишь, не просто так ведь, доверили значит, увидели в тебе способности руководителя. Палычу что нужно?

- В смысле?

Вика вздохнула, на секунду задумалась,

- Ему нужно чтоб человек надежный был, чтоб было на кого положиться.

- Ну да.

- Значит, говоришь ему: "Палыч, я тебя хоть раз подвел за два года?"

- Нет, не было такого, чтоб сильно.

- Нууу. Потом говоришь – я два года тут работаю, все процессы знаю, с людьми у меня контакт налажен, мужики меня слушаются и уважают. Всё что ты, Палыч, говоришь, передаю, слежу чтоб указания твои выполняли и не косячили сильно. На меня же можно положиться? Если да, то хочу, чтоб ты знал, мне надо бы и дальше развиваться, поучиться может чему еще, по должности вырасти, но главное, зарплату мне бы повыше. Мне нравится в этой компании, но на одном месте топтаться долго не интересно, сам понимаешь.

Вика говорила и быстро-быстро писала текст на листочке.

Димона окутало облако её духов, казалось, он чувствует тепло её плеча. Он понял по своим ощущениям, что выходить из-за стола сейчас было бы некорректно.

- А еще, знаешь, не спеши говорить сегодня. Сегодня пятница, мы идем в пивнушку после работы, он всё забудет уже вечером, а впереди ещё выходные. У тебя должен быть заход в два этапа. Сегодня скажешь, что у тебя разговор, хотелось бы в понедельник утром переговорить. Это придаст значимости вашему разговору. А в понедельник утром, перед общим собранием, ты уже озвучишь ему свои пожелания по зарплате. Но перед этим сначала обязательно объясни твою нужность компании и, главное, твою нужность ему самому. Вот текст возьми, почитай на выходных. Чтоб в голове твоей был на момент разговора.

2. Старшая жена курьера Фукина, Машенька: и коня остановит, и в избу войдет.

Господин назначил меня любимой женой! – услышала Маша и вздрогнула.

Это жена мастера Бурыкина звонит своему. Тот специально такой рингтон поставил, чтоб звонок благоверной не пропустить, а то такое будет потом. Смешной мужик, Бурыкин Андрей, богатырского сложения, а свою, худую как селедка супругу, боится от икоты. И нежно любит, несмотря на её ревность и прочие закидоны. Бдит она его, словно Маша своё дрожжевое тесто. Ну и кому нужна такая любовь, если доверия нет?

Вот то ли дело её Димочка, они же с ним как два соседних пазла, как чашка и блюдце из одного набора, как туфли - одна на левую, другая на правую. Ну как друг без друга? Вместе навсегда и до самой старости, в горе и печали. Вот уже два года как.

До этого встречались со старших классов. Учились вместе в школе, в Калуге. А после свадьбы метнулись Москву покорять. Димочка вон, с простого курьера поднялся за год, руководитель теперь. А на Маше уют домашний и подрабатывает, диспетчером в лифтовой аварийной. Сутки через вдвое. Работа, конечно, стрессовая, но зато гарантированная зарплата 30 тысяч, оформление официальное. А то сейчас как: возьмут неофициально, заплатят наличкой пару месяцев, потом задержат зарплату, а потом и вовсе уволят, одним днем. И никто тебе ничего не должен.

Мама всё ворчала, провожая её в Москву:

- Зачем едете, ничего хорошего не получится там. Не наше это, не по Сеньке шапка. Таких как вы там хоть ложкой ешь. Будете на съемное жильё пахать, а потом он себе московскую кралю найдет. Ты у меня девочка домашняя, простая, добрая, а там зубастые тётки, вцепится кто-нибудь в твоего Димочку и вернешься ко мне, как собака побитая.

Мама всегда думала о людях сначала плохо. Димку приняла только потому что с подростковых прыщей его знала и гоняла его мокрым полотенцем, когда он у Машкиной двери на лестнице обтирался. Проверку на настойчивость он прошел. Но всё равно в крепость Димкиного духа Машкина мать не верила. Хотя, можно её понять, папка ни одной юбки не пропускал, столько слез пролито было на кухне, пока мать думала, что Маша спит.

Папку, кстати, так инсульт и хватил, на соседке прямо. У соседки вследствие этого случилась психологическая травма, о чём она периодически по пьяному делу потом рассказывала собутыльникам.

А мама теперь мужчинам не верила. Но Маша то знает, что её Димочка не такой. Он не пьет, на чужих баб не смотрит. Вот сейчас дадут ему повышение, возьмут они с Машей ипотеку, квартира своя будет, лучше на свою отдавать кредит, чем чужому дяде за аренду. Тогда и ребеночка заведут.

Из этого потока мыслей вырвал Машу звонок.

- Девушка, я в лифте застрял. Спасайте. У меня самолет через пять часов, а мне еще до Шереметьева добраться.

- Ой, сейчас мастера найду, ждите.

Маша выскочила в коридор, позвать Бурыкина, вот только сейчас тут был. И нет его.

- Лен, - заглянула Маша в соседний кабинет, - Андрей где? Только что был тут.

- Ага, был, да сплыл. Его жинка позвала, горит у ней там в одном месте.

- У нас человек застрял в лифте, восьмой подъезд, на Райниса 10.

- Набери ему, или Федотову звони.

- Хорошо, - Маша вернулась на своё место, открыла тетрадочку с контактами мастеров, набрала Бурыкину. Тот долго не снимал, наконец взял:

- Нууу, - раздраженным голосом.

- Андрей, у нас человек застрял, восьмой подъезд, на Райниса 10.

- Етить-колотить. Ну ждите, чё, я минут через двадцать буду, не раньше, а скорее позже. Звони Федотову.

- Слушаюсь, но вы все-равно идите туда, а то Федотов, сами знаете.

- Знаю. Ладно, выдвигаюсь.

Маша набрала Федотову, ей ответило бодрое мычание. Маша схватилась за голову: всё, беда, человек на самолет опоздает, скандал устроит, будет им всем выговор. Давно надо было Федотова за пьянство уволить. Только место занимает, а как нужен второй мастер, так нет его. Хотя, Бурыкин тоже хорош, побежал жену ублажать в разгар рабочей смены.

Маша посмотрела на напарницу:

- Наташ, возьми на себя и мой телефон, пойду мужика вызволять, который в лифте застрял, а то устроят нам потом головомойку. Какой-то представительный, по голосу, на самолёт сказал опаздывает.

- Тебе Маш, как всегда, больше всех нужно. Охота была лебедку крутить, но раз ты его звонок сняла, тебе и отдуваться.

Маша ничего не сказала, сняла ключ с доски на стене, накинула куртку и выскочила в коридор.

- Ты то свой зад даже для президента от кресла не оторвешь, - буркнула себе под нос Маша ответом напарнице и понеслась на Райниса 10, к 8 подъезду, благо дело, недалеко.

У Маши был универсальный магнитный ключ от всех подъездов, его она нащупала в кармане куртки, как только увидела нужную дверь.

Запыхавшись ворвалась к дверям лифта и закричала:

- Гражданин застрявший, вы на каком?

Где-то недалеко услышала:

- Да я только с шестого начал спускаться и застрял.

- Понятно, сейчас буду.

Бурыкин показал ей несколько технических моментов, когда знакомил с работой, она решила, что попробовать надо, сделает что поняла, постарается помочь.

Поднялась до пятого, ощущая колотьё в боку и нехватку дыхания.

- Вы тут?

- Тут я, куда денусь.

Маша оттянула немного дверь лифта, нащупала рычажки и откатила двери в разные стороны. Кабина застряла ниже этажа, в проём она увидела голову молодого человека. Тот смотрел на неё снизу-вверх и улыбался.

- Ох, спасительница, а что, мужиков нет?

- Ушли на фронт, чтоб их, - буркнула Маша себе под нос, потом оценила ситуацию – так, придется вас подтянуть вверх. Ждите, я пошла к лебедке, дома тут старые, придется крутить самой, поднимать. Замену лифтов в новом году планировали. Вам бы после Нового года застрять.

- Извините, не подрасчитал. Слушайте, вам же тяжело будет, вы же девушка.

- Ничего, я в деревне ведра таскала из колодца и мне ворот крутить не впервой. Ждите.

Маша вытерла пот со лба, откинув мокрые пряди светлых волос и пошла до девятого этажа. На девятом поднялась по железной лестнице, открыла навесной замок лифтовой, залезла в пыльное затхлое помещение. Там сделала всё, как Бурыкин показывал и начала крутить ворот. Где-то внизу заскрипели-захрустели тросы, началось движение.

3. Старшая жена курьера Фукина: корпоративные вечеринки мужа чреваты неожиданностями.

Зайдя в пивной ресторанчик напротив офиса, Дмитрий огляделся. Его окутали тепло, запахи еды, веселая музыка.

Увидев пиво в чужих бокалах и еду на столах, Димон понял, насколько голоден. Дома, конечно, пюрешечка и котлетки, но дом далеко, а он сейчас тут и хочет есть. Что-то внутри его скрипнуло, прикинув ценник на вечер, но Димон придушил этот писк, горделиво сказав себе, что он работал, заработал же раз в неделю покушать тут. Тем более, вечер пятницы- это святое, это награда за пахоту на неделе. Ну и от коллектива не хорошо отрываться, отношения с коллегами нужно всячески укреплять и налаживать.

В одном Димон не признавался сам себе: наладить и укрепить отношения ему хотелось с конкретным коллегой, вернее конкретной коллегой.

Помахав рукой тем, кто его узнал, он поискал глазами Вику, но, не найдя знакомой фигуры, пошел за тот стол, куда звали. Специально сел спиной к стене, чтобы было хорошо видно другие столики. Взял в руки меню и заказал так, средненько по цене, чтобы и не тратить слишком много, не тревожить сильно совесть, но и не выглядеть нищебродом в глазах соседей по столу.

Контингент тут был смешанный: две девчонки из бухгалтерии, несколько водителей-курьеров из его отдела, ребята и девчонки из отдела продаж, несколько складских. Его ребята сказали, что даже Палыч где-то тут.

Димон пообещал себе, что покушает, посидит немного с пивом и не будет слишком задерживаться.

Принесли непривычную еду, от этого особо вкусную. Пиво было очень кстати. Ребята за столом рассказывали забавные истории по работе и не только, смех стоял душевный. Через час примерно свет приглушили, а музыку сделали наоборот, громче. Стало неудобно болтать, но зато осветился движущимся светом небольшой пятачок танцпола, приглашая размяться и утрамбовать съеденное.

Девчонки, подогретые пивом, а некоторые даже и не пивом, немного неловко вышли под прожектора, стали притопывать и повиливать попами в ритм музыки. В общем, разговоры за столом закончились, начался просмотр.

Кое-кто отважный из мужчин даже вышел в этот цветник. И тут, словно ниоткуда, в этом цветнике объявилась и знакомая фигура Вики, на её высоких каблуках и в привычной кожаной юбке. Димон с трудом подавил порыв присоединиться к этим танцам, практически наступив себе на горло и сказав сам себе, что он еще столько не выпил.

Вика была великолепна, такая зажигалочка, Димон откровенно ею любовался.

Наконец девчонки напрыгались и пошли передохнуть. Вика снова куда-то исчезла, словно испарилась.

Любопытству Димона помог его мочевой пузырь, которые дал команду пойти найти белого друга. Поэтому он пошел через залы к заветному кабинету, на котором была прибита фигурка пузатого мужика в позе писающего мальчика. По дороге Димон заметил несколько столов, закрытых от всеобщего взора перегородками, за одной из которых ему послышался знакомый женский голос.

Тщательно вымыв руки после туалета, поправив перед зеркалом прическу, проверив, как пахнет у него изо рта, Димон вернулся в залы ресторана и завернул за эту перегородку.

Увиденное не сразу дошло до его сознания, поэтому он замер на пару секунд, сохраняя дурацкую улыбку на губах, но, когда до него дошло, он, с гибкостью кота, повернулся и вышел обратно.

Перед глазами осталась картинка, на которой Вика, сидя в притирку к Палычу, «сосалась» с ним. Да, именно это слово выбрал Димон для обозначения того, как целовался его начальник с девушкой, на которую наивный Димчик запал. Обида и раздражение на себя смешались с выхлопами пива и резко дали в нос. Димыч рыгнул и поморщился.

Ну, а чего он еще хотел? Он сам женат и это не скрывал, об этом знали все его коллеги, а кому он не сказал, те бы сами догадались по его ежедневным контейнерам с едой на обед. Дима - деревенский парень, тогда как Палыч - москвич. Палыч высокий, симпатичный, с порочным взглядом, на таких наверняка падки девицы типа Вики.

За столом Димон с горя заказал себе какой-то непонятный десерт со сложным названием и в знак протеста самому себе, съел его, яростно выскрёбывая десертной ложкой по краям стеклянной банки.

Посидел еще минут пятнадцать, прислушиваясь к нарастающему бурлению в животе и решил, что пора уходить. Попрощался с пацанами, нашел свою куртку с рюкзаком и двинулся к выходу, уворачиваясь от разгоряченных пивом и танцами тел.

Свежий воздух макнул его всем лицом в позднюю осень, а сырой ветер коварно проник под штанины джинсов. Димон сразу растерял хмель и передернул плечами от холода и сырости. Он повернулся в сторону метро и хотел уже было втопить побыстрее, но услышал какое-то всхлипывание за углом дома. Притормозил и заглянул туда. Там располагалось место для курения, а на скамейке под тусклым светом фонаря хлюпала носом Вика, пьяной рукой пытаясь зажечь сигарету.

Сначала он хотел пройти мимо, в конце концов, какое ему до неё дело. Но что-то дрогнуло в нём, и он подошёл, взял из её рук зажигалку и поднёс огонь к кончику сигареты.

Вика подняла заплаканные глаза снизу-вверх и посмотрела на Диму, узнала его:

- О, Димка, привет, а я тебя не видела, где ты был?

«Ну конечно, тебе некогда было меня там видеть,» - хотел сказать Димон, но не сказал.

- Я с пацанами из своего отдела сидел. Могу тебе помочь чем-нибудь?

Вика вздохнула тяжело, подумала пару секунд:

- Мне домой надо.

- А где ты живешь?

- В Бирюлево, - ответила Вика и затянулась, потом выпустила дым в сторону, - у меня денег на такси нет, а в метро меня такую не пустят.

- Понятно, - Дима сел рядом, взял телефон в руки и открыл приложение такси,- адрес скажи.

- Медынская, дом восемь.

- Хорошо. Я за такси заплачу, как другу.

- Ой, Димка, спасибо. Я такая дура, зачем напилась?

Димка лишь покачал головой, набирая адрес в приложении.

- Так, сейчас подъедет, пошли, посажу.

Вика попыталась встать, встала, неуверенно двинулась в сторону дороги. Дима придержал её за локоть и на всякий случай повел, мало ли, навернется на своих каблучищах.

4. Старшая жена курьера Фукина: как завоевать москвича.

Вместо пюрешечки, заботливо закутанной в полотенце, Димон намешал себе смекты и повторно посетил кабинет с белым другом.

Дискомфорт в животе, усталость и досада по поводу незапланированно потраченных деньгах, сбили весь его любовный пыл относительно Вики. В том, что он помог девушке, как благородный рыцарь, на самом деле не было никакой романтики. Вика, целующаяся в засос с начальником Палычем, а потом пьяная, матерящаяся, с размазанной тушью, разбила в дребезги образ идеальной горячей брюнетки, который раньше так его заводил.

Дома пахло женой, его поправившейся, неидеальной, но такой теплой и мягкой Маруськой.

Димон даже подумал, что это Бог его покарал поносом за нечестивые мысли относительно сексуальной коллеги.

Отсидев своё положенное на белом друге, Димон вымыл руки, почистил зубы и, словно хороший мальчик, пошел в супружескую кровать, обнял подушку жены. Хоть совесть и покусывала его, он всё же смог уснуть.

Машенька же в это время пила чай с коллегой по дежурству в лифтовой диспетчерской, захрустывая принесенными баранками и заедая их куском домашней запеканки собственного изготовления.

А Вика, приняв душ и смыв наконец тушь, сидела на кухне своей бирюлевской съемной однушки и горевала о вероломном Палыче, посмевшем обойтись с ней без должного уважения.

- Вот, гад, типа я тебе ничего не обещал.

Дело в том, что Палыч для продолжение вечера выбрал себе Светочку из бухгалтерии. Хрупкую глазастую, наивную девчонку, которая еще умела смущаться, или хорошо умела изображать смущение.

- Извини, Викусь, я сегодня уйду со Светкой, без обид, я ж тебе ничего не обещал, ты же помнишь.

Так-то она, конечно, помнит, как он говорил, что её недостоин, что он вообще такой, с которым женщины долго не могут, потому что он безответственный. А она, как дура, повелась. Стала доказывать, что он как раз такой, самый-самый, и её, королевишну, очень даже устраивает.

А надо было наверно поверить в его слова. Так и сказать: верю, что ты г@внюк, поэтому иди дальше лесом.

Но поздно было. Вика, если влюбляется, то по полной, у неё крышу сносит, без объекта любви жизни нет, тоска сплошная. Вот только почему-то влюбляется всегда в козлов. Нравится ей, когда её в бараний рог, когда пострадать, когда мужик прям как сказал, как прижал.

- Это потому что папаша мой первый кобель в станице был, вот таких и нахожу, - объяснила себе Вика вслух, словно собственный психоаналитик.

«Но ничего, я тебе, Антон Палыч, нервы еще попорчу, сам приползешь, я могу еще той стервой быть,» - пообещала мысленно Вика и пошла спать на свой продавленный диванчик.

Неправильно она повела себя с этим москвичом во втором поколении. Но она всё поправит и никуда этот москвичонок от неё, хваткой Краснодарской девчонки, не денется.

И Димончик ей в этом поможет.

Когда Вика засыпала, удовлетворенная и успокоенная планами своей женской мести, Палыч, руководитель отдела доставки, шёл по старым центральным улицам Москвы, зябко поёживаясь в своей красивой кожаной куртке. Он только что посадил Свету на такси, и та укатила в своё Солнцево. А он шёл домой, как говорят, не солоно хлебавши, поскольку Светочка отказалась идти к нему домой. А он уж разогнался, представляя, как будут выглядеть её хрупкие плечики в свете уличных фонарей Кривоколенного переулка.

Надо сказать, что местожительство Антона Палыча всегда производило заманчивое впечатление на девушек. И Антон не стеснялся этим пользоваться.

Да, Антон жил в пределах Садового кольца, ходил пешком от дома до Красной площади. Квартира с высокими потолками на втором этаже старого дома осталась от бабушки, которая в своё время приехала из Киева и очаровала одного партработника с широкими возможностями. Так мама Антона рассказывала сыну эту историю.

Сама мама Антона вышла замуж за «лимиту», как говорила бабушка. Но жили они счастливо, пока папа не погиб на стройке, под упавшим на него краном.

Антон остался единственным мужчиной в доме, и в возрасте 16 лет пошёл работать. Когда мама его вышла на пенсию, он отправил своих двух женщин жить на дачу, оставшуюся от дедушки, благоустроенную, со всеми удобствами.

Антон или привозил им продукты по выходным, или доставку заказывал. Иногда мама и бабушка просили привезти их обратно в Москву, тогда он их забирал с дачи. Но со временем просили об этом реже, потому что в Москве им особо нечего было делать, а на даче - цветы, теплица, всегда есть чем заняться.

Так и жил Антон в трехкомнатной один, а через выходные навещал своих на даче. Старенькая ауди, купленная им на первую премию, не подводила, потому что ремонтировать Антон её умел и любил. Папа, деревенский парень, работающий с тяжелой техникой на стройке, успел научить сына разбираться в железе.

"Ээх, лучше бы я с Викой остался, с@кс тогда был бы гарантирован. Что я клюнул на эту хрупкую Свету? Небесный ангелочек оказался слишком твердым в плане морали. Подразнила только фантазиями," - на сыром холодном воздухе хмель быстро выветрился из головы Антона Палыча, освободив место для воспоминаний о формах Вики.

«Сам дурак,» - сказал себе Антон вслух, привычно бредя по пустой Мясницкой. В будние дни эта улица кишела офисными работниками, а вечерами и в праздники – любителями центра Москвы и её ресторанчиков. Сейчас, в час ночи, улица была практически пустая. Редкие посетители сидели за высокими окнами ресторанов, пятница, как никак все же, но основная тусовка осталась за спиной, там, в районе Лубянки и Никитской улицы.

Еще немного, и Антон свернул в свой Кривоколенный, а потом, мимо шлагбаума, во двор, к подъезду. Дома скинул куртку и кроссы, помыл руки, зачем-то заглянул на кухне в пустой холодильник, попил водички из-под крана и пошёл в свою комнату. Там скинул одежду и в трусах упал на незаправленную кровать. В окне болталась тень клена и свет фонаря.

«Надо будет как-то Вику умаслить,» - подумал Антон, проваливаясь в сон.

Разбудил его звонок мобильного. Уже в двенадцать дня. Ну, не слишком рано, конечно, но Антон был не против спать и дальше.

5. Старшая жена курьера Фукина: семейная идиллия.

Маруся пришла вечером с дежурства.

До её прихода её муж Фукин ходил в трусах и в футболке, но зато прикрепил на балконе сушилку для белья и пропылесосил квартиру, а еще помыл за собой всю посуду, хотя обычно, в лучшем случае, только доносил её до раковины.

Перед приходом супруги Димон сгонял в магаз за тортиком, а в цветочном ларьке купил розу.

Встретил жену в прихожей, помог снять куртку, поцеловал.

Маша удивилась, но ничего не сказала, предоставив супругу играть дальше свою роль. Приняла душ, переоделась в домашнее, пришла на кухню, обнаружила торт, розу и пустую раковину, без грязной посуды, забеспокоилась.

-Дим, у нас всё в порядке? Или что празднуем? Палыч тебе обещал зарплату поднять?

Дима даже забыл про это.

- Ой, нет, мы с ним только в понедельник про это будем говорить.

- А что тогда? Ты меня пугаешь таким вниманием.

- Не знаю, Марусь, просто захотелось так вот тебя порадовать чем-то. Соскучился.

Машенька расплылась в улыбке.

- Хорошо, тогда может и ужин погреешь? Чтобы уже не нарушать течение вечера?

- Да, конечно.

После ужина посидели с тортиком. А потом плавно перетекли в супружеское ложе и уснули уже под утро. Хотя, почему бы и нет? Дело молодое, как говорится, к тому же, завтра воскресенье, можно поспать подольше.

Антон, который Палыч, не тот, что Чехов, а просто тезка знаменитого писателя, закупился продуктами в Пятерочке и, загрузив всё в свою старую ауди, с облупившимся лаковым покрытием на капоте, отправился на дачу, к маме и бабушке.

Во второй половине субботы пробки уже немного рассосались, и доехал Антон до СНТэшки без особых напрягов. Зашел через скрипучую калитку, открыл изнутри ворота, закатил машину на бетонный пятачок перед домом.

На крыльцо вышла мама в резиновых сапогах и старой куртке поверх длинной юбки.

- Сыночка, привет, проходи на кухню, бабушка блинчиков из кабачка напекла. Я сейчас дров наберу.

- Брось, мам, сейчас я принесу.

Перетащил сначала пакеты с продуктами через порог в прихожую, предоставив женщинам разбирать сумки, переобулся в резиновую уличную обувь, взял большое пластиковое ведро из-под какой-то строительной смеси и пошел в дальний угол участка к дровнику.

Сырая земля чвакала под ногами, глина пыталась захватить Антоновы полусапоги. Под колючей облепихой, под навесом из профлиста, аккуратно были сложены дрова. Нагрузив ведро и прихватив узловатое поленце подмышку, Антон отнес ношу на крыльцо, скинул испачканные в маслянистой глине полусапоги и занес дрова в дом.

Печка располагалась в центре дома. Вокруг неё, словно обнимая теплые красные кирпичи, располагалась кухня и две маленьких комнаты – мамина и бабушкина. Антон если и оставался, как правило, спал наверху. Там тоже было две комнаты, только они не были утеплены, поэтому Антон редко оставался на ночь в холодное время.

На кухне обнял бабусю, чмокнул мать, сел за стол и отдался в руки двум заботливым женщинам, которые с удовольствием кормили молодой организм.

К ночи раскочегарил печь до красна, ушел спать в свою комнату наверх. К утру тепло улетело в тонкие стены и, взбодрившись от ноябрьской прохлады, он засобирался обратно в Москву. Уехал до обеда, не смотря на попытки накормить его супом, понимая, что на сытый желудок размякнет и потом сдохнет в пробках обратно в город.

А Вика нашла котенка. Грязное вонючее нечто сидело возле люка мусоропровода и блестело дерзкими глазками.

Вика громыхнула крышкой мусоропровода, сбросив мусор из помоечного ведра, посмотрела на котенка.

- Привет, замухрыш, ты ничейный?

Котенок, словно поняв, что обращаются к нему, издал душераздирающий сиплый мявк.

- Понятно.

Вика спустилась по лестнице на пару ступеней, потом, подчиняясь минутному порыву, повернулась обратно, взяла котеныша одной рукой под животик и, прижав эту худющую пушинку к своему халату, понесла его домой.

Дома оказалось, что это пацан.

Вика наловила отварной курицы из супа и положила ему в крышку от банки. Тот заурчал, как взрослый, жадно поглощая еду.

- Ну-ну, подавишься. Для первого раза нельзя много, потом еще дам. Мыть тебя сейчас будем. Потом в ветеринарку пойдем.

Так у Вики появился сосед, о котором надо было заботиться.

Уже к ночи, уколотый какой-то сывороткой для поддержания иммунитета, а также приняв дозу от глистов, Нафаня спал на груди хозяйки, аккурат меж двух пышных холмов. И плевать ему было, что он чужое место занимает. Теперь это - его место.

К вечеру этого дня он уже оброс хозяйством – у него был свой сортир, когтеточка, две миски и шарик с перьями из попы попугая. Правда, он не знал еще, кто такой этот попугай, но проспится, обязательно выяснит.

Ну и теперь у него еще ответственность появилась, за эту, у которой когти как у него.

«Мужик я в доме, буду смотреть как и что," думал Нафаня, засыпая в сытости, мягкости и тепле.

«Какой потешный, - думала Вика, сфоткала котенка, заснувшего меж двух её грудей и послала Димону.

В Чикаго шёл дождь. Артем Захарченко, или, как друзья его звали – Захар, сидел в кафе и с тоской смотрел на сырые серые здания-кукурузы - парковочные небоскребы.

Эта визитная карточка Чикаго не грела душу Захара. Америка давно стала для него чем-то обыденным: просто работа, просто дела, просто бизнес, ничего личного.

Он потягивал виски со льдом, ждал партнера по бизнесу.

Светлое и живое воспоминание заставило его улыбнуться: разгоряченная пухлая девчонка, взъерошенная, распушившаяся волосами, словно солнечный одуванчик, простая и прямодушная, такая настоящая после всего его окружения, пропитанного лестью, самовлюбленностью и корыстью.

«Обязательно найду её, когда вернусь,» - пообещал себе Захар.

А в Москве в это время, замотавшись в покрывало, Маруся вышла на кухню попить водички. На столе лежал телефон мужа и мигал лампочкой, сигнализируя о пришедших сообщениях.

6. Старшая жена курьера Фукина: наши в Чикаго.

- Шеф будет недоволен, ты же понимаешь? Если он спросит меня, где эта вещь, я ему скажу, что это ты попросил её выкрасть. Пусть он сломает мне руку, но хотя бы жив останусь.

- Да не ссы. И конечно, вали всё на меня, не важно даже какими словами, что хочешь говори. Ты же знаешь, шеф меня любит и простит.

- Ну, даже тебя он не будет терпеть вечно, тебе тоже может прилететь.

- Рузик, у меня самолет через пять часов, как мне прилетит, если я улечу? К тому же, я не думаю, что он скоро обнаружит пропажу.

Рузик, худой и вертлявый, с тяжелым вздохом достал свёрток из кармана и протянул Захару.

- Надеюсь, эта хрень не миллионы стоит?

- Не, всего лишь сотню тысяч долларов, ну, точно не больше двухста тысяч. Для шефа это так, копейки. Тут для него скорее репутационные потери, что я посмел это забрать. Но об этом знаю я, ты, узнает тот, кого он запряжет на поиски. Тут просто самолюбие его задето, а оно у него больное. В гневе он, конечно, страшен, но ничего такого не случится, особенно с тобой. Ты просто исполнитель. Только не говори, что я тебе заплатил, а то он отберет. Скажи, что мы заспорили, сможешь ты стащить у него что-то или нет. Лучше пусть считает это дурью, чем преступлением. Пусть считает, что я взял тебя "на слабо" в своих интересах, использовал тебя, как придурка.

Захар протянул в ответ свой сверток.

- Тут пятьдесят тысяч, можешь не пересчитывать.

Рузик засунул сверток во внутренний карман, почесал нос в задумчивости.

- Захар, зачем тебе это?

- Да надоело мальчиком быть на побегушках, пусть разозлится, может посмотрит на меня по-другому.

- Понятно, решил, как это говорят, «подергать тигра за усы»?

- Можно и так сказать. Спасибо тебе, брат, за смелость и помощь.

- Ну, ты ж мне заплатил ещё. Береги себя, бро. Увидимся, как вернешься.

- Увидимся, бро.

Захар допил свой виски одним глотком, оставил чаевые и вышел на улицу. Со стороны озера дул сырой ветер, американский флаг над офисным зданием трепыхался как пойманная птица, словно тоже пытался улететь.

Захар вызвал такси и отправился в сторону аэропорта. Сидя на заднем сидении, он распаковал сверток и убрал его содержимое в свой небольшой чемоданчик. Он давно привык летать между Россией и Штатами с одной ручной кладью. В старой квартире на Сходненской было всё, что может понадобиться в Москве, а если что нужно будет – Захар купит.

Воскресный день в семействе Фукиных прошел спокойно. Пока Захар летел через океан, Машенька запрятала свою тревогу по поводу переписки мужа с какой-то там грудастой с котёнком, и занималась домашними делами. Неулыбчивость свою списала на головную боль. Муж поверил, предложил выпить что-нибудь от головы и погрузился на вечер в компьютерную игру по серваку, перемежая русские ругательства с попыткой озвучить что-то на английском, поскольку в команде были и иностранцы тоже.

Под утро ему приснился сон, что две жены были им недовольны. Маша и Вика стояли "руки в боки" и решали, кто из них отшлепает Димона веником по попе. Вике выпала первая очередь. Она аппетитно изогнулась и ухватила веник покрепче двумя руками. В этот момент Димон и проснулся, буквально за несколько секунд до звонка будильника. Сел на кровати и обнаружил, что Маша, вопреки обыкновению, еще спала. Заботливо отключил свой будильник и пошел на кухню сам. Поставил чайник, нашел хлеб и откопал в холодильнике докторскую колбасу. Оттяпал смачный ломоть в стиле «папа может», умял гигантский бутер под чай из пакетика с тремя кубиками сахара.

В холодильнике контейнеров с обедом для работы обнаружено не было. Димон озадачился, но не расстроился. Теперь у него будет повод отпробовать бизнес-ланч в соседнем кафе. А что, для разнообразия хорошо.

Выглянул на балкон, чтобы проверить температурные условия самолично. Прихватил яблочко калужское из коробки на балконе, вымыл его на кухне и поставил на тумбочку с Машкиной стороны кровати. Пусть спит, девочка, прикрыл одеялом свою, раскидавшуюся во сне, жену.

Вика, оставившая котенка так же спать на кровати, в гнезде из покрывала, в это время уже дремала в вагоне метро, удачно плюхнувшись на свободное место.

Антон Палыч, руководитель службы доставки, прошел пешком от дома до станции Китай-город и проехал до офиса несколько остановок на метро.

Обычный понедельник, один из тысячи понедельников, тоскливое начало рабочей недели, когда еще стооолько впереди всяких дел.

Часам к двенадцати все уже шевелились, в службу доставки впорхнула Вика. И прямиком к столу Дмитрия.

- Привет, я придумала, как тебя отблагодарить, пошли я тебя угощу бизнес ланчем в нашем суши кафе?

Димон не сразу сориентировался от такой вспышки активности на этой, недоступной ранее, звезде по имени Вика. И слегка впал в ступор. В принципе, он и сам собирался обедать вне офиса, а поскольку это случалось с ним крайне редко, то он не знал особо, что там и как, куда идти, что там есть. Предложение Вики было как раз в тему.

- Не вижу причин отказываться.

- Ну и хорошо, зайду за тобой в два.

- Ок.

Выскакивая из отдела доставки, Вика столкнулась с Палычем. Тот держал в руках какие-то бумаги и чуть не выронил их от столкновения с мягкой пышной грудью своей «периодической подруги», как он её про себя называл. Мягкое тепло её бюста отозвалось теплом где-то в организме и он вспомнил, что собирался «умаслить» Вику.

- Привет, давай вместе пообедаем сегодня?

- Извини, я уже приглашена, - и Вика выскользнула, не дав Палычу шанса на уточнения.

Палыч нахмурился, гоняя булыжники мыслей в голове, потом посмотрел в дальний угол, где стоял стол Фукина. Вспомнил, что тот хотел переговорить сегодня. Решил не откладывать, подошел.

- Привет, у тебя ко мне какой-то разговор был?

- Да, я хотел спросить, как я тебе, как работник?

- Нормально, а что?

- Ну, не подводил же тебя?

- Нет, вроде.

- Я хотел спросить, если я нормальный работник, как ты говоришь, не подводил, могу я рассчитывать на повышение зарплаты? А то я год уже как-бы руковожу группой, может уже дослужился?

7.Старшая жена курьера Фукина: изменяет ей муж или нет?

Захар упал на продавленный старый диван московской квартиры с коробочкой в руках. На коробке были посылочные печати Али экспресса и содержимое не смутило таможню. Даже содержимое содержимого. На Али можно купить подделку чего угодно и случаи, когда по наглому пытаются провезти какие-то подлинники антиквариата или шедевров искусства под прикрытием типа это подделка – это скорее фантазии для сценаристов. Он был абсолютно расслаблен и не производил впечатление человека, который что-то пытается «провезти». В общем, всё прошло гладко, и ни у кого вопросов не возникло.

Захар открыл коробку, достал пакетик, а из пакетика завернутое в тонкую упаковочную бумагу нечто, что оказалось фигуркой лягушки. «Копия изделия фабрики Фаберже», - так он сказал на контроле в аэропорту и в Америке, и в России.

- Миленькая, - прокомментировала таможенница в Штатах.

- Что там внутри? Документы есть? – спросила таможенница в России.

Захар показал документы на шкатулку и на содержимое – два чека от Али Экспресс, общим весом в 150 долларов.

Сидя на диване старой тушинской квартиры, Захар держал в руках зеленую лягушку, которая являлась шкатулкой, отделанную золотом и камнями. Пусть и не самыми дорогими камнями, но закрытое краской клеймо от фабрики Фаберже могло бы подтвердить, что стоило оно всё же больше, чем 150 долларов. Особенно с содержимым.

Тяжелая и приятна на ощупь, вещица удобно располагалась в руке, навевая приятные воспоминания.

Правая задняя лапка поворачивалась в сторону, и спинка лягушки открывалась. Внутри, на бархатной подкладке лежало кольцо, которое не было старинным. Это было выдержанное, без вычурности, стильное кольцо, с хорошим бриллиантом. Просто к кольцу был чек, в котором бриллиант числился цирконием. Вся эта красота вместе тянула на самом деле примерно на полляма долларов, но для шефа и для самого Захара, по определенным обстоятельствам имела особую цену. И в связи с этими обстоятельствами, а не со стоимостью украденного, Захар вполне закономерно ожидал гнева и действий в свой адрес. Но он этого и хотел.

А пока он собирался найти ту блондинку, которая помогла ему вылезти из сломанного лифта. Для этого нужно было зайти в диспетчерскую при местном ЖЭКе.

Захар задумчиво посмотрел вокруг себя, с мыслями, куда бы спрятать шкатулку, не определился и положил на дно рюкзака с документами и кошельком вместе. Набросил куртку и вышел из квартиры.

В диспетчерской дверь была открыта, зафиксированная обломком асфальта. Крупный мужик стоял внутри подъезда, спрятавшись от сырого ветра и зябко выпускал дым сигареты на улицу.

- К кому? – глубоким басом спросил курящий.

- А я девушку ищу, такую, пухленькую блондинку с длинными волосами. Она меня из лифта спасла, поблагодарить хочу.

- А, да, так ты американец? Помню историю. Что ж так быстро вернулся?

- Работа такая, туда-сюда.

- Понятно. Маруся завтра будет, после семи вечера.

- Спасибо, я зайду.

- Ну, зайди, - ответил Бурыкин (да это был именно он), с ухмылкой дотянул сигарету, притушил её об грязную дверь и снайперски пробросил в мусорное ведро, выпуская дым узкой струйкой уголком рта.

А Маша сидела дома, смотрела на мобильный и фактически била себя по рукам: ей очень хотелось поговорить с кем-нибудь о своих сомнениях и переживаниях относительно мужа. Но подруги у неё в Москве не было, а маме звонить, хоть и хотелось, но явно не стоило. Мама скажет, что она же говорила, предупреждала, что именно так и кончится, что окрутит её слабого мужика какая-нибудь московская девица.

Маша набрала школьной подруге, еще не уверенная, что хотела поговорить именно с ней, но всё же нажала кнопку звонка, отрезая себе сомнения.

- Кать, привет, поговорить можешь? – голос как-то предательски дрогнул, вдруг скатившись до слёзного.

- Ой, Марусь, что-то случилось? Погоди, я выйду из отдела, сейчас.

В трубке раздался шорох, а через несколько секунд встревоженный голос:

- Что случилось, у тебя голос такой, говори, не пугай.

- Кать, мне кажется, что у Димки кто-то есть.

- В смысле? Бабу себе завел?

- Ну, тут одна сиsястая ему фотку прислала. Котенок меж её грудей. Такие фото просто так не шлют же.

- Даааа, блин. Что думаешь делать?

- А я не знаю, что делать. Я в растерянности. Сказать ему, спросить? Так разве ж правду скажет? А если вдруг скажет, например, что теперь к ней уйдет?

- Ну, уйдет, скатертью дорога, такой значит мужик ненадежный. Уж лучше сейчас, чем, когда у него в двух семьях по ребенку будет, как у нашего прораба.

- Так я боюсь его потерять, Кать, я ж себе никакой другой жизни не представляла, кроме как с ним. Люблю я его.

- Маш, а ты как собираешься с таким беспокойством в мыслях каждый день? Ты ж тронешься. Да и может быть там и нет ничего, а ты понавыдумывала. Может она к нему клеется, а он – кремень.

- Это ж где ты таких мужиков видела, чтоб на сиsьки и - кремень?

- Да, Маш, но не все ж козлы такие, чтоб перед ними грудью помахали и они из семьи сразу на сторону. Ты же красивая девчонка и у самой фигура хороша.

- Так тут же новенькое, со столичным соусом.

- Маш, поговори, ты найдешь нормальные слова. А прятать голову в песок ты не сможешь. Это вылезет в каком-нибудь неадекватном поведении и психах, и ничего хорошего из этого не выйдет. И не вздумай своей маме жаловаться, она только и ждёт такого поступка от Димона, ты же знаешь.

- Да, знаю. Спасибо Кать за пинок.

- Всегда пожалуйста. Только позвони мне потом, а то я ж волноваться буду.

- Хорошо, позвоню.

- Ох, Машка, на фиг тебе эта Москва сдалась. Ну да ладно. Достанет если всё, приезжай ко мне.

- Спасибо, дорогая, пока.

Маша твердо решила поговорить вечером, когда муж вернется с работы. Действительно, как можно так жить, когда в голове только одно, нашел он себе другую или нет.

Димон же пытался поймать двумя палочками ролл с тунцом, чтобы макнуть его, как показывала Вика, в квадратную мисочку с соевым соусом.

8.Старшая жена курьера Фукина иногда может опасно удивить.

- Я же тебе нравлюсь? - спросила Вика в лоб сидевшего напротив Дмитрия.

Тот от неожиданности чуть не подавился роллом, но откашлялся, прожевал и проглотил вдруг ставший резиновым кусочек риса, завернутый в перламутровую, почти черную бумагу из водорослей.

Он не знал, что ответить и, к собственному удивлению, густо покраснел.

-Ну-ну, не волнуйся так, - с сочувственной улыбкой успокоила его Вика, - бывает. Я девушка видная, фигуристая. Я привыкла, что нравлюсь мужчинам. Ты мне тоже симпатичен. Вот только как согласуется твоя симпатия ко мне с тем, что ты женат? Ты жену то любишь?

- Да, - кивнул Димон.

- И что у неё не так?

Дмитрий насупился, ему не хотелось откровенничать на такие темы.

- Понятно, она рядом, своя, ты её знаешь, вдоль и поперек, наверняка поправилась от спокойной семейной жизни и поднадоела слегка. Наверно идеальная слишком, обеды вон тебе в контейнерах даёт на работу, я видела. Скучно с ней? Никакого адреналина, даже не ругаетесь? А я штучка новая, с перчинкой, со мной каждый день как на родео.

Пауза повисла над роллами. Димон мрачно смотрел в розовую кучку маринованного имбиря, разворошенного на деревянной подставке для роллов, словно там можно было найти что-то неожиданное, жемчужину, например.

- Да только знаешь, - продолжила Вика, - твоя женушка тебя еще удивить может. В нас, женщинах, не одно дно, а много всяких поворотов, коридоров и подвалы даже имеются, с трупами бывших. По себе знаю. Вот я, например, девушка беспринципная, если поверхностно посмотреть. Я тебе прямо скажу, я могла бы с тобой переспать, ну, вот, например, если бы ты тогда остался у меня, когда после ресторана до дома довез. И я, наверное, даже не очень переживала бы и не мучилась бы угрызениями совести, особенно не зная лично твою жену. Но у меня тоже сердце есть, и привязанности свои имеются, и слабости. Вон, там, у окна, сидит моя слабость. Палыч ведь тоже думает, что он такой, свободный, беспринципный, и ему так классно жить таким.

Дмитрий повернул голову в сторону окна и посмотрел на Антон Палыча, внимательно изучавшего меню.

- Давай так, я пока подружу с тобой, пококетничаю, чтоб Палыч видел, пусть поревнует. Так ему и надо, пусть поскучает. – Тут Вика наклонилась поближе к Димону, нависнув бюстом над своей кучкой имбиря - а у нас с тобой может и будет, чтоб тебе было что вспомнить в твоей скучной, благополучной семейной жизни. Только не удивляйся, если твоя жена тебя удивит однажды.

Совсем загруженный и смущенный, Димон вывел себя из состояния зависания действием: налил себе зеленого чая в белую чашку, налил Вике и выпил свой чай. Не видел он в этот момент взгляда-молнии, полоснувшей поверх ламинированного меню в руках Палыча. Это была реакция на Викино декольте, которое поздоровалось с глазами Димона.

Эх, Дима, Дима, не светит тебе повышение зарплаты… А на другом конце Москвы зрели все предпосылки к тому, чтобы Маша удивила-таки Диму. Но пока она сама даже еще об этом не догадывалась. Маша готовила курицу в духовке с картошкой, нарезала салат из свежих овощей. Простая работа по дому помогала ей отвлечься от тяжелых мыслей.

От переживаний она и не заметила, как схрустела пакет чипсов, которые кто-то, как назло, оставил на столе. Уткнувшись в дно пакета из-под чипсов, Маша вдруг осознала размер своего прегрешения против фигуры и расстроилась еще больше. В зеркале, в прихожей, на неё смотрела простоватая девчонка в фартуке, с руками без маникюра. Взъерошенные кудряшки торчали вокруг щекастой головы словно абажур. Ну конечно, куда ей до московской девицы. Непрошенные слезы закапали и потекли по разрумянившимся щекам, нос захлюпал. Маша пошла в спальню, упала в подушку и самозабвенно поревела, от души. Это помогает.

К приходу мужа она успела покрасить голову и причесать непослушные кудри, пришпилив их намертво невидимками, дабы неповадно им было лохматиться.

Димка пришел какой-то тихий и задумчивый, можно сказать, даже отрешенный какой-то. На вопрос, всё ли в порядке на работе, буркнул что всё, как всегда. Как-то нехотя съел курицу и салат. Словно ему было всё равно что есть, чем воткнул еще один гвоздь в итак уже кровоточащее сердце Маши. И не смогла она спросить ничего про Вику. Собиралась, но язык словно онемел.

Посмотрели какой-то фильм под шарлотку вчерашнюю с чаем, легли спать, без всяких нежностей. Маша долго смотрела в потолок под сопение любимого мужа и поняла, что злится на него. Злиться было как-то легче, чем горевать. Вот жеж, какой, не заметил, что она покрасила волосы. Правда, она не поменяла цвет, просто корни прокрасила, но всё же. Ей казалось, что он должен был это заметить и что-то сказать. Через пару часов сверления потолка глазами, сон всё-таки сморил Машу. Утром она опять проспала Димкин будильник и он опять позавтракал бутером с колбасой и чаем, ушел на работу.

Маша проснулась в неприличное время – в начале одиннадцатого, охнула, что так поздно, но уже было проспано, обратно не отмотаешь. Походила в пижаме по квартире, приготовила себе кашу овсянку, съела её с яблочком и запила кофе с молоком. Было вкусно, настроение немного поправилось. За окном солнце хулиганило последними листьями на деревьях, хотелось каких-то изменений. Маша позвонила напарнице по лифтовой аварийке, узнала у нее телефон девочки, которая делает маникюр на дому. И даже получилось записаться так, чтобы успеть еще и на работу. Вот только на работу придется бежать сразу с маникюра.

Обнаружив, что в холодильнике еще есть вчерашний борщ, Маша не стала ничего больше готовить. Обойдется и борщом её Димочка.

Достала те джинсы, что поновее, нашла футболку поярче, откопала из коробки почти новые кроссовки: душа требовала красоты.

Шла на работу не спеша, вдыхая сырой осенний воздух. Возле входа услышала за спиной голос, показавшийся знакомым:

- Маша, привет, не спеши, подожди.

Обернулась и не сразу узнала.

Придерживая на плече рюкзак, в стильном сером пальто нараспашку, стоял тот самый, которого она тогда из лифта вытащила.