Старые добрые

Глава 1

— Что? — я уставился на Распутину, надеюсь, с недоумением. Потому что скорее хотелось послать её нахер.

— Ничего, — фыркнула Алина, пытаясь изображать святую невинность. Опустила глаза в кофе и снова подняла.

Да блять.

— Что тебе надо? — бросил я ей, почувствовав, как пальцы одной руки сами сжались в кулаки.

Знал же, что ланч в офисе — хуёвая идея, но чёрт меня дёрнул остаться здесь на обед. Теперь вот сидела эта Миллеровская дама и пялилась на меня с какой-то затаённой надеждой в глазах. Как будто я должен был распахнуть объятия и разреветься у неё на плече.

— Ничего мне не надо. Артемьев, уймись, я кофе пью, — сказала Распутина и для верности сделала глоток, причмокнув губами.

Вздохнул. Всё было без слов понятно. Наконец, сошлась с Миллером, нашим золотым мальчиком, тот ей с три короба наплёл, про мою мать каких-то слухов рассказал, и принеслась эта болезная меня жалеть. Как будто мне её жалкое сочувствие хоть на йоту нужно.

Я подался вперёд, упираясь локтями в стол. Пластиковая столешница слегка прогнулась под весом.

— Ты почему-то решила, что мы с тобой снова друзьями стали, верно? Подозреваю, ты не тем местом стала думать, вот и голову всякая херня.

— Чего ты такой злой-то, Дима? — нахмурилась Распутина.

— Отъебись от меня, наконец, и не поверишь, стану нормальным, — кинул я, зло проткнув вилкой креветку в грёбаном "Цезаре".

— А чего в офисе остался? Ты же собирался уходить, закончив с Лёвой проект, — не унималась Алина, ковыряя лак на ногте.

Запрокинул голову назад, уставившись в потолок. Она меня злым недавно назвала? Сейчас так обматерю, что...

— Приятного, ребята. О, Дима, а чего ты тут? — на кухню залетела Василенко.

Я смерил её недовольным взглядом. Смерч, блять, в женской плоти.

— Да вот решила с Артемьевым остаться пообедать. Смотрю, сидит один, глаза грустные. Давай к нам, Инна, — Алина приглашающе отодвинула стул, подписав себе смертный приговор.

— О, класс! Как в старые добрые, да? — Василенко подлетела к столу и с грохотом уселась, едва не разлив кофе Распутиной.

Прикрыл глаза, чтобы этот стол на них не опрокинуть.

Старые добрые. Конечно, как же.

Восемь с хреном лет назад молодой и зелёный я поступил на дизайнерский и подружился с этими двумя и Миллером. Дружили и не тужили, но потом Ваня решил, что он всего этого выше и свалил покорять золотые горы. Додумался ли наш дорогой Иван Иванович позвать меня с собой к деньгам в гости? Хрен тебе, Артемьев.

— Антон должен был приехать, хотели вместе поесть, но они там что-то с Миллером на объекте застряли, — пожаловалась Инна, взмахнув волосами.

— Да, Ваня круглые сутки там торчит, не высыпается. Бедный такой, — расстроенно продолжила Алина, доставая телефон.

Мысленно уткнулся лицом в ладони. За что это мне? Нахер они пришли и выносят мозг мне своими благоверными? Нахер мне вообще нужно слушать имена тех, с кем они трахаются?

— Дима, что с тобой? — Василенко, судя по голосу, оказалась ближе, чем я хотел.

Посмотрел на неё.

— Отстань. Всё хорошо, — еле сдерживаясь, сказал я.

— А меня попросил отстать от него куда грубее, — как бы невзначай пожаловалась Распутина.

— Ди-има! — наехала на меня Инна, делая голос точь-в-точь, как у матери...

Это довело меня окончательно.

— Твою мать! — я поднялся так быстро, что Василенко едва успела отскочить. — Просто отъебитесь от меня! Обе!

Захлопнул контейнер с грёбаным Цезарем и выкинул в мусорку. С грохотом покинул кухню, зашёл в кабинет и схватил пальто.

Будет мне уроком. Никогда. Никогда больше не оставаться в офисе пообедать, чтобы время и деньги сэкономить.

Сэкономил?

Дверь офиса хлопнула за мной с таким удовольствием, будто и сама рада была избавиться от этого цирка.

На пожарной лестнице пахло дезинфекцией и тоской. На стене висел плакат с мотивирующей надписью: «Команда — это сила!»

Сила, блять. Сила терпеть этот цирк.

В зеркале увидел своё отражение: тёмные круги под глазами, сжатые челюсти, взгляд, который мог бы убить.

«Дима, чего ты такой злой?»

Да потому что все вокруг — лицемерные уёбки, вот почему.

Я резко натянул пальто, не попадая в рукав с первого раза, и вышел из здания.

Холодный воздух ударил в лицо, и даже смог потушить тот адский костёр, что разгорался у меня в груди.

Я шёл по улице, сжимая кулаки, пока ногти не впились в ладони.

Нахер этот офис.

Нахер этих людей.

Нахер их притворные заботы и скользкие взгляды.

Глава 2

Бесконечно можно смотреть на огонь, воду и на то, как все друг другу лижут жопу.

Сделал глоток какой-то коричневой бурды из бокала, ощутив, как теплая жидкость обжигающе скользнула по горлу, и снова повернулся в сторону центра зала.

Передо мной мелькали ублюдские рожи в разномастных костюмах – от пошлых вампирш в кружевных корсетах до идиотов в дешевых масках супергероев. Хоть в масках, хоть без них было понятно, кто есть кто, но Хэллоуин никто отменять не спешил.

Один Миллер не ёбнулся и не напялил вампирский фрак.

Ну и я, разумеется.

Распутина вилась около Вани, и она оба светились, как лампочки. Тошно было смотреть. Возле них стоял, судя по волосатой макушке, Антон, а рядом...

Пригляделся.

Василенко?

Что она на себя напялила? На её задницу в этом обтягивающем, если его можно так назвать, платье только же ленивый не посмотрит.

Отвёл глаза и сам с себя посмеялся.

Куда докатился.

Пришёл на грёбаный Хэллоуинский вечер, чтобы что? Для чего я здесь? То, что все хотят только бабок и власти, я понял давно. И что, я хотел в этом убедиться?

Убедился.

Все, у кого вызывающе большая цифра на карте, стояли в кругу "друзей". Миллер, наверняка, думал, что вокруг него вились только белые и пушистые, но я прекрасно знал, какая мразь Раевский. Но предупреждать Ваню я не спешил. Пусть его хоть чему-то жизнь научит, а то ни одного урока.

— Ты бы так активно не налегал, — рядом томно прозвучал женский голос.

Я повернул голову в сторону и наткнулся на ушки Женщины-кошки. Оценил наряд полностью: чёрная маска, платье, которое заканчивалось там, где у нормальных людей начинается приличие, и туфли на такой шпильке, что ими можно было убить.

— Мила, — поприветствовал я знакомую, приподняв бокал чуть выше.

Она прикусила нижнюю губу, словно размышляя, стоит ли мне отвечать.

— Куда ты после этого зрелища? — она подбородком указала на кишащий людьми зал.

— Пока никуда. Как я могу пропустить это шоу?

Мила проследила за моим взглядом и пожала плечами.

— Жаль, я думала, что ты захочешь проветриться, — она повела плечом, и платье съехало, обнажая ключицу. Томно улыбнувшись, Мила развернулась и направилась к выходу, ведущему в сторону террас.

Хмыкнул.

Такое пропускать я был не намерен.

Залпом допив содержимое и вручив бокал проходящему мимо официанту, направился вслед за Милой. Фигуристый силуэт уже мелькал в конце коридора. Я медленно шёл за ней, принимая правила игры.

Мила свернула за угол.

Я уже знал, что меня там ожидает. Член дёрнулся в брюках, наливаясь кровью.

Едва я подошёл к повороту, как женская рука резко потянула меня за галстук и прижала к стене. Мила прильнула всем телом и потёрлась бедром. Женщина, блять, кошка. Она полезла к губам, но я отстранился, глядя ей в глаза.

— Ты уверена? — спросил я, проводя пальцем по её подбородку.

— А то ты не знаешь? — она ухмыльнулась и опустилась на колени.

Завозилась с ремнём и ширинкой. Я закрыл глаза, откинув голову, и ощутил, как ловкие пальцы стащили брюки с бёдер, а губы оставили влажные поцелуи внизу живота.

Спустились ниже.

Мила всегда умела работать ртом. Я слегка качнулся бёдрами навстречу, после чего ощутил, как её язык заскользил по члену, как она, плотно сомкнув губы вокруг него, начала сосать.

— Сильнее, — почти прорычал я.

Она начала сосать сильнее, издавая гортанные фальшивые стоны из порнухи.

Её рот был влажный, приятный, вмещая член почти целиком.

Ещё.

Ещё.

В ушах начало шуметь. Я обхватил её голову руками и начал толкаться сам. Резко, сильно, ощущая, как член заскользил в горячей глотке.

Мила начала давиться, но стонать не перестала.

Всё было идеально. Но всё равно не так.

До боли самая челюсти, я продолжил двигаться, чувствую грёбаную злость. На Милу. На её рот.

На себя.

Наконец, живот скрутило сладкой долгожданной судорогой. Изо рта вырвался низкий стон. Кончая, я насадил её голову до самого конца, специально задерживая дыхание, чтобы на несколько мгновение продлить это ощущение. Мысли улетучились, и голова будто стала легче.

Мила проглотила всё без остатка, после чего снова подалась вперёд, стремясь слизать последние капли спермы. Скривившись, я подождал, пока она наиграется, после чего осторожно нажал на её лоб.

Мила, улыбаясь, поднялась с колен.

— Спасибо, — прошептала она, сильно прижавшись ко мне.

Я лишь криво усмехнулся.

Мила подняла лицо, пытаясь коснуться моих губы. Я отвёл лицо в сторону.

— У тебя помада размазалась, — сообщил я. Хоть Мила и не стеснялась того, что сосала всем направо и налево, но я счёл своим долгом сказать ей про это.

— Это часть моего образа, — пошло хихикнув, сообщила Мила.

Я лишь пожал плечами. Тогда мне, тем более, должно быть похуй.

Всунул всё ещё стоящий член в боксеры, застегнул ширинку и ремень. Мила стояла рядом, облокотившись о стену и играя распущенными волосами. Её губы блестели от спермы, а в глазах читалось тупое самодовольство.

— Иди, — махнул я ей головой. — Я ещё отлить схожу.

Мила надула губы в преувеличенной обиде, но развернулась и пошла, специально покачивая бёдрами. Я проследил, как её платье затянулось в щель между ягодицам, после чего облокотился об стену.

Эйфория после оргазма испарилась, оставив после себя привычную горечь. Хуёвая части афтерпати наступила. Время рефлексии и фрустрации.

— Ты опоздала, милая. Минут пять у него уже не встанет, — неожиданно сказала Мила.

Я выругался шёпотом.

Кто-то стоял в это время в коридоре? Уборные были в другой стороне.

Я выглянул из-за угла и, увидев ту, к кому обратилась Мила, закатил глаза. Какого хера она тут забыла?

Инна Василенко.

Она стояла, прижавшись спиной к противоположной стене, широко раскрыв глаза. Её пальцы судорожно сжимали клатч, а губы дрожали, будто она только что увидела расчленёнку. Она должна была вертеть своей обтянутой в платье задницей возле Антона, а не торчать в тёмных коридорах.

Глава 3

Я даже не тешил себя надеждой, что Василенко ничего не расскажет Распутиной, и поэтому был морально готов к её осуждающим взглядам. Даже всю дорогу до работы прокручивал в голове возможные сценарии.

Одно хорошо, может, наконец, отстанет.

Лифт дёрнулся, двери разъехались с тихим шипением. Шагнул в коридор, и взгляд сам потянулся в сторону Алины. Распутина сидела за своим столом, уткнувшись в монитор, пальцы быстро стучали по клавиатуре. Подняв голову, она заметила меня — и в её взгляде не было ни злости, ни осуждения. Только любопытство.

Что было чертовски странно.

Неужели Распутина ей не поверила? Или Василенко, против всех ожиданий, сдержалась?

Я помахал головой, пытаясь выбросить все эти бесполезные мысли. Если бы я хоть немного запаривался по поводу того, что про меня говорили и врали, то на мне живого места бы не осталось. Давно бы сдох от нервного истощения.

Едва я повесил пальто на вешалку, когда в и так открытую дверь постучали. Мне даже не надо было оборачиваться, чтобы посмотреть, кто пожаловал.

— Чего тебе? — бросил я через плечо, специально не поворачиваясь к Распутиной.

— И тебе доброе утро, Артемьев, — соловьём пропела Алина.

Вздохнув и сообразив, что просто так она не отстанет, я повернулся.

— Доброе. Что ты хочешь? — выдавил из себя, чувствуя, как начинает закипать раздражение.

Распутина смущённо стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Понятия не имею, что она увидела в моём лице, как вдруг ухмыльнулась.

— Можно зайти?

— Ты уже зашла, — процедил я сквозь зубы, наблюдая, как она плюхнулась в кресло напротив моего стола

— Спасибо, ты очень добр, — нахально заявила она и в упор уставилась на меня: — Слушай, это, конечно, не моё дело...

— Рад, что ты такая сообразительная, — оскалился я. — Вот и проваливай тогда.

— ...но что случилось на вчерашнем вечере? — закончила она, как всегда проигнорировав меня и мои реплики.

Я медленно обошёл стол и облокотился на него, подаваясь вперёд. Распутина, расширив глаза, тоже наклонилась, не отводя взгляда. Даже усмехнулся.

Смелая такая.

От Миллера нахваталась.

— Встречный вопрос. Что тебе сказала Инна? — выдавил я.

Алина сузила глаза, потом резко откинулась на спинку кресла, которое жалобно заскрипело, и вдруг, пожав плечами, сказала:

— Ничего.

— Ничего? — невольно переспросил я, порядком удивившись.

Может, Василенко заболела? С языком, словно помело, она в карман за словом никогда не полезет. Но вчера Инна двух слов связать не смогла и, оказалось, ничего своей подружке не разболтала.

— Она пошла в туалет, а через пять минут прилетела, как ошпаренная, — себе под нос пробубнила Распутина, глядя куда-то за мою спину, — а потом схватила Антона и резко закомандовала ехать домой. Даже пальто не дала нормально надеть.

Я пожал плечами, стараясь сохранять безразличный вид.

— И поэтому ты пришла с этим ко мне, потому что я её лучший друг по переписке.

— Я пришла с этим к тебе, потому что вернулся в зал вслед за Инной, — язвительно заметила Алина.

Усмехнувшись, я уселся на стул и открыл ноутбук:

— Браво, Шерлок. Ты раскрыла заговор масонов.

Распутина снова подалась вперёд и зашипела:

— Не ври мне, Артемьев. Ты что-то сказал ей или сделал. В тебе вообще ничего хорошего не осталось? Кем же ты стал, что делаешь врагом единственного человека, который считает тебя другом.

Неожиданная горечь растеклась по всему телу. Выходит, и Распутина уже не считала меня другом? А как иначе. На прошлой неделе я едва ли её нахер её не послал. Чего теперь удивляться?

Я посмотрел на Алину и тихо процедил:

— Ничего я твоей подружке не делал и не говорил. Я просто хочу, чтобы Василенко, и ты, и Миллер, наконец, остали от меня. Если вы не будете меня трогать, ни одного плохого слова от меня не услышите. Следите за своей жизнью.

Закончив свою гневную тираду, я с силой набрал пароль на ноуте, чуть не сломав клавиши, и уставился в монитор, где бессмысленно мигал курсор. Заебало, блять, как заезженная пластинка, повторять одно и то же. Хера ли они ко мне все постоянно лезут?

Я. Не. Просил.

Никогда не просил.

— Зачем тогда ты пришёл на день рождения к Ване, если хочешь, чтобы мы от тебя все отстали? — неожиданно спокойно спросила Распутина.

Хрен меня знает, зачем я туда потащился. Ностальгия? Пьянка? Желание посмотреть, как все скатились в дерьмо без меня?

— Не ищи того, чего во мне нет, Алина. И будет тебе счастье, — безучастно произнёс я, намеренно утыкаясь в монитор, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Распутина ещё несколько секунд сидела в кресле, тяжело вздыхая, её пальцы нервно барабанили по подлокотникам. Потом она резко поднялась и направилась к выходу. В дверях Алина обернулась, но я упорно продолжал пялиться в экран.

— Больше я к тебе не подойду. Обещаю. Но если тебе нужна будет помощь, то мы рядом. Это я тебе тоже обещаю, — сказав это, Распутина ненадолго замолчала, будто собираясь с мыслями. После чего, вздохнув так, что её плечи заметно поднялись и опустились, продолжила: — За Инну говорить не могу. Она две крайности, сам знаешь. Но даже тогда, когда я на какое-то время тебя... возненавидела, Инна тебя защищала. Помни об этом. И, пожалуйста, не обижай её.

Распутина вышла из кабинета, закрыв за собой дверь с тихим щелчком.

Я продолжил бездумно пялиться в экран ноубтука. Все буквы расплылись перед глазами, превратившись в чёрные пятна. В ушах стоял шум, как после громкого концентра.

Место, в котором когда-то билось сердце, заныло тупой, старой болью.

Уткнулся лбом в ладони, с грохотом поставив локти на стол.

Блять.

Глава 4

— И на этой неделе будет проводиться очередной тренинг, — закончил свою утреннюю задушевную речь Фёдор Генрихович, наш несменный и всем любимый руководитель. — Есть желающие его посетить?

Я сжал челюсти так сильно, что аж заскрипели зубы.

Были желающие или нет, поеду читать эту грёбаную лекцию я. Потому что уже раз десять я мастерски избегал этой участи, отмазываясь то срочными проектами, то "внезапной" болезнью. Но лимит на это явно исчерпался.

— Дмитрий Александрович, как вы на это смотрите? — вежливо спросил у меня Иванченко.

Ожидая этот вопроса, я всё равно прихуел. К чему этот официоз? С каких пор я стал Дмитрием Александровичем?

— Хорошо, — нахмурившись, кивнул я. Горячая волна раздражения поднялась от шеи к вискам.

— Отлично, — довольно сказал Фёдор Генрихович, в прямом смысле потирая руки. — Компанию Дмитрию составит Инна. Всем хорошего понедельника и хорошей недели...

— Что?! — справедливо ахнула Василенко, так резко вскинув голову, что её блондинистые волосы аж взлетели.

Обычно под эти дежурные пожелания хорошего понедельника все уже подскакивали и неслись допивать свой утренний кофе, но на этот раз коллектив замер в оцепенении. Какая, нахер, компания? Что Иванченко нёс?

Фёдор Генрихович широко улыбнулся.

— На этой неделе на тренинг поедут два человека, как я и сказал. Что-то не так?

— Да, — яростно кивнула Инна, сжимая свои тонкие пальцы в кулаки так, что побелели костяшки. — Я не могу, у меня горят сроки по проекту "Восток", плюс...

— Ничего страшного, — с вежливой улыбкой перебил её Иванченко,делая успокаивающий жест рукой. — С превеликим удовольствием предложу свою помощь. Вопрос решён?

Василенко, явно пребывая в шоке, машинально кивнула. На Иванченко это не было похоже. Обычно он сто раз спросит согласия, никогда не пользуясь своими директорскими полномочиями, но сегодня явно что-то пошло не так.

Резко захлопнув ноутбук, я встал первым и грохотом задвинул стул. Вообще-то мне было похуй. Если Василенко не хотела куда-то ехать со мной, то это целиком и полностью были её проблемы. Меня это не касалось.

Всю неделю она игнорировала меня на полную катушку, делая меня самым счастливым человеком в офисе. Всего-то надо было, чтобы меня почти застукали после минета. Знал бы, то давно позвонил и пригласил Милу в свой кабинет.

— Забыл сказать, — вдруг довольно добавил Иванченко. — Это будет не просто тренинг, а, скорее, семинар. Конференция. Обмен опытом. "Whitespace" всё это организовали и нас любезно пригласили.

Теперь в ахере застыл я:

— Whitespace? Это же в другом городе.

— Всё верно, Дмитрий Александрович, — радостно подытожил Фёдор Генрихович, будто только что раздобыл билеты на финал чемпионата мира по футболу. — Перелёт и ночёвка будут оплачены. Подробности обсудим чуть позже. Что ж, всем хорошего понедельника и хорошей недели!

Заебись.

Я схватил ноут и почти выбежал из переговорной. Какая к чёрту конференция? Что Иванченко вообще выдумал?

Зашёл в кабинет и швырнул ноутбук на стол так, что задрожали стоящие рядом кружки.

Задумался.

А чего я вообще запереживал? Летать я не боялся, как и публично выступать. Тогда какого хера в груди будто камень завис? Услышав приближающийся цокот каблуков по коридору, я почти усмехнулся.

Вот почему.

В кабинет, как фурия, залетела Василенко, с грохотом захлопнув за собой дверь, и сразу же ткнула в меня пальцем с ярко-красным ногтем.

— Твоих рук дело? — прошипела Инна, раздувая ноздри, как разъярённый бык перед атакой.

Стало до нелепости смешно. Однако Василенко разглядела в моей полуулыбке какой-то только ей понятный знак.

— Какого хрена, Артемьев? Я тебе что, проститутка?! — взвизгнула она.

— Василенко, остынь, — закачал я головой, чувствуя, что начал закипать.

— Ты что, больной? Без минета жить не можешь?! — почти во всю глотку заорала Инна.

Ëбнутая?

— Инна, успокойся! — почти прорычал я.

Василенко заткнулась, дико уставившись на меня своими огромными глазами, в которых читалась смесь ярости и... страха? Что у неё вообще было в голове?

— Я ничего этого не планировал, — почти по слогам проговорил я, стараясь говорить максимально чётко. — Иванченко я ни о чём не просил.

Инна сузила глаза.

— Тогда что это было? — спросила она, имея в виду то, что случилось в переговорной минутой ранее.

Я растерянно пожал плечами.

— Понятия не имею.

Видимо, я выглядел очень честно, потому что Василенко ощутимо расслабилась.

— Ладно.

— Ладно, — эхом повторил я.

— Тогда, типа, извини, — надув свои огромные красные губы, сообщила Инна.

Я лишь вздохнул, потирая переносицу.

Да. Ëбнутая.

— Может, мы обсудим это? — не веря в то, что говорю, спросил я.

— Что? — делая вид, что не понимает, о чём идёт речь, уточнила Василенко.

— То, что случилось на том, блять, Хэллоуинском вечере, — начиная терять терпение, сказал я, чувствуя, как в висках начало стучать.

— Зачем?! — прошипела эта ненормальная, скрестив руки на груди.

— Чтобы ты перестала меня шугаться! — неожиданно вырвалось у меня громче, чем я планировал.

Сказав это, я застыл. Только сейчас до меня дошло, что меня какого-то хрена это задевало. Василенко тоже замерла с открытом ртом, её глаза стали ещё больше.

Я вздохнул и медленно проговорил:

— Понятия не имею, что у тебя в голове. Но я не хотел тебя насиловать. Или заставлять делать минет. Или что ты там ещё выдумала.

Инна закрыла рот. И снова его распахнула. У неё всегда были такие огромные губы?

— Точно? — сузив глаза, наконец, заговорила Василенко.

— Абсолютно, — кивнул я, удерживая её взгляд.

Инна приподняла нос к верху, продолжая внимательно всматриваться в моё лицо.

— Если нас поселят в один номер, то ты дополнительно снимешь мне люкс, — вдруг выдала Василенко.

Да, президентский, блять.

— Нас не поселят в один номер, — процедил я сквозь зубы, чувствуя, как снова начинает подниматься раздражение.

Глава 5

Я сидел перед расписанием самолётов, уставившись в монитор с бесконечным списком рейсов, цифр и городов. Экран мерцал холодным синим светом, отражаясь в стеклянных стенах аэропорта, где за спиной гудели толпы людей, сливаясь в один непрерывный гул. От нехер делать складывал и вычитал все числа, которые только попадались на глаза: время вылета, номер рейса, даже вес багажа в объявлениях. Мозг автоматически искал хоть какую-то систему в этом хаосе, но её не было — только бессмысленная арифметика, чтобы не сойти с ума от ожидания.

Можно было бы, конечно, действительно сойти с ума и названивать Василенко каждые три минуты, но был ли в этом смысл? Она всё равно появилась бы ровно тогда, когда решит, а не когда нужно мне.

Гейт закрывался через двадцать три минуты. И, конечно же, моей спутницы рядом не было. В том, что она будет опаздывать, я, блять, даже не сомневался.

Не то чтобы я услышал звук каблуков — нет, это было что-то другое, вроде шестого чувства — взгляд сам собой нашёл её в толпе. Василенко гордо вышагивала на высоченных каблуках, которые, казалось, вот-вот переломятся под её напором. Она крутила головой, видимо, в поисках меня, и при этом тащила за собой огромный жёлтый чемодан, который больше походил на трофей с какой-то безумной экспедиции, чем на багаж для одной ночи в другом городе.

И, судя по всему, она никуда не торопилась.

Я поднялся с места и пошёл в её сторону, даже не пытаясь скрыть раздражение на лице. Каждый её шаг отдавался в моих висках пульсирующей болью, будто кто-то методично забивал гвоздь мне в чере

— А, вот ты где! — увидев меня, закричала Инна так, будто она только что совершила невозможное, отыскав меня в этой толпе.

Все люди, как один, повернулись в её сторону. Кто-то ухмыльнулся, кто-то нахмурился, но Василенко этого даже не заметила. Она существовала в своей реальности, где её поведение было абсолютной нормой.

Я почти подлетел к ней, схватил её сраный чемодан и направился к нашему гейту.

— И тебе доброе утро, Дима, — прилетело мне обиженное в спину. — Не выспался?

— Не выспался, — обернувшись, прошипел я. — Я, как долбоёб, приехал сюда за полтора часа. А ты, я смотрю, никуда не спешишь.

— Действительно, — хихикнула Василенко.

Я закатил глаза и впервые к жизни обратился в Богу. Боже, если есть, дай мне сил.

— Ты в курсе, что мы летим на одну ночь? — уточнил я у Инны, взваливая её чемодан на весы на стойке регистрации.

— Перелёт был оплачен с багажом, — пожала плечами Василенко, как будто это объясняло всё.

— Да, грех не воспользоваться, — подколол я.

— Ну! Скажи! — довольно кивнула Инна, наконец, найдя паспорт в своей бездонной сумке. — У тебя в этой маленькой сумке точно всё помнётся, — она ткнула в мою ручную кладь ногтём. — Захочешь ты погладить свою белую рубашечку, а утюга-то у тебя и нет. Вот и что ты будешь делать?

— Спущусь на ресепшн и попрошу утюг, — фыркнув, ответил я.

Василенко лишь закатила глаза, будто моя логика была верхом глупости. Я присмотрелся к её лицу и наклонился ближе.

— Это что, стрелки? — в ахере спросил я, указывая на её глаза.

— Где?

— На глазах у тебя! Ты едва не опоздала, выводя на глазах эту чёрную хрень?! — процедил я, представляя, как она, вместо того чтобы бежать к такси, сидела перед зеркалом и старательно выводила эти чёрточки.

Инна уставилась на меня, словно ожидая извинений. Ясен пень, ничего подобного не последовало.

Она резко отвернулась, забрала свой паспорт и, буркнув "Идиот", отошла от меня на приличное расстояние, демонстративно скрестив руки на груди.

Я проводил её безумным взглядом. И это я идиот?

— У вас багаж? — неожиданно зло спросила женщина за стойкой.

Я повернулся на раздражённый голос.

— Ручная кладь.

— Гейт тридцать три. Приятного полёта, — оскалив зубы в неестественной улыбке, сообщила мне работница авиакомпании.

Надо ли говорить, что прозвучало это так, словно мне пожелали, чтобы сутки напролёт ребёнок сзади пинал моё кресло?

У них у всех месячные, что ли? Цикл стерв синхронизировался?

С облегчением я выдохнул только тогда, когда мы, наконец, уселись в самолёт.

— Ты слышал, что иногда случается такое, что авиакомпания продаёт билетов больше, чем есть мест в самолете? — явно позабыв свои обидки возле стойки регистрации, спросила Василенко, устраиваясь в кресле.

Она нагло меня оттолкнула и уселась на моё место возле иллюминатора, пока я всовывал на верхнюю полку её дамскую сумочку, которая была тяжелее моей ручной клади.

— Да ты что? — со всем сарказмом на который был способен, спросил я.

— Да, это называется овербукинг, — поучительным тоном сообщила мне Инна.

Я захлопнул полку и мельком глянул на тех, кто сидел позади нас. За Василенко сидел трёхлетка с явным намерением устроить конценрт. Я не смог сдержать довольной улыбки.

Едва я уселся, как Инна повернулась ко мне.

— Забыла! Достань мою сумку, там маска для сна.

Я внимательно всмотрелся в Василенко, надеясь, что сейчас она захохочет и скажет, как здорово она пошутила. Но нет, повиснув на подлокотнике, Инна с ожиданием уставилась на меня.

Это пиздец.

— Инна, нам лететь полтора часа, — словно общаясь с душевнобольной, сказал я.

Собственно, так и было.

— И что? Я успею вздремнуть! — сообщила мне эта ненормальная.

Я тяжело вздохнул.

— Смотри фокус. Показываю один раз, — стараясь не размазать чёрную хрень на её глазах, большим и указательным пальцами я аккуратно опустил верхние веки вниз.

Застыв, она осталась сидеть с закрытыми глазами. Спустя пару секунд она словно с трудом подняла веки и странно уставилась на меня.

— Охренеть, да? — наигранно радостно спросил я.

Василенко промолчала, после чего уселась на сиденье ровно. Я напряжённо проследил за ней взглядом. Что, и это всё? Я рассчитывал на долгую битву.

— Ладно, я сама, — неожиданно Инна подскочила и со всем рвением принялась вылазить через меня.

Глава 6

Самолёт загудел, как раздражённый шершень, и начал разгоняться. Я прикрыл глаза, планируя немного подремать. Спина уже ныла от неудобного кресла, а в висках пульсировала начинающаяся головная боль. Каждая клетка моего тела требовала либо сна, либо крепкого алкоголя.

— Ты знаешь, что у тебя сейчас лицо, как у серийного убийцы? — шепнула Инна, прикрывая рот ладонью.

— Потому что я им и являюсь, — так же тихо ответил я. — Просто пока держусь.

Василенко лишь фыркнула и чем-то зашуршала. Я приоткрыл левый глаз, проследив за тем, что ей уже понадобилось через одну минуту после взлёта. Инна разворачивала упаковку от жвачки и сразу же закинула штук пять в рот.

— Ты же не боишься летать? — с сомнением уточнил я.

— Нет, — Василенко посмотрела на меня, как на идиота. И протянула руку с разорванной упаковкой: — Жвачку хочешь?

Я покачал головой и снова откинул голову на сиденье в очередной попытке поспать.

Хер тебе, Артемьев.

Уже через несколько секунд позади Инны раздался первый всхлип, который вскоре превратился в полноценный рёв. По вискам начала стучать знакомая пульсация.

Не веря в происходящее, я открыл глаза. За что мне это всё?

Инна, натянув маску на лицо, тоже безуспешно пыталась устроиться проклятом кресле. Пожилая парочка впереди уже несколько раз обернулась, бросив в сторону ребёнку осуждающие взгляды. Мужик в очках и вовсе закатил глаза, будто это как-то может изменить ситуацию. Бабка рядом с ним в пятый раз за минуту поправила сползающий с её плеч плед. Следил бы этот идиот лучше за своей дамой.

Я резко вытянул руку и выкрутил на минимум рычаг кондиционера, чтобы эту бабку к хренам не выморозило до состояния ледяной мумии, после чего без спроса стащил у Василенко воду и разноцветные леденцы на палочке, которая Инна купила за бешеные деньги в дьюти-фри. Я почти с ужасом посмотрел на ещё лежащие там наушники, книгу и какие-то журналы. Серьёзно? Покачал головой, в моменте даже не понимая, кто меня бесит больше: Василенко с её вечной суетой или мамаша хнычущего пацана, которая, судя по всему, считала, что лучший способ успокоить ребёнка — это шепотом орать на него.

— Игнат, ну чего ты плачешь?! — шипела идиотка сзади, будто это могло помочь. — Тише!

Малой уже ревел так, будто его пытали, а мамаша лишь беспомощно трясла его за плечо, словно сломанную игрушку. Я повернулся и протянул ей воду.

— Дай малому попить.

Та посмотрела на меня, как на умалишённого.

— Он не хочет!

— Ты тупая? — без обиняков спросил я. — Просто дай ему сделать глоток. У пацана уши заложило, и поэтому больно.

— Ему не больно! — заверила меня эта идиотка.

Я сделал глубокий вздох. Может, стоило бы сначала сделать тест на IQ, прежде чем заводить ребёнка?

— Мама, бойна! — малой повернулся к мамаше и ещё пуще зарыдал. У него уже явно начиналась истерика.

Поджав губы, ненормальная схватила воду и, резко открутив крышку, протянула пацану бутылку.

— Нихачу-у! — тот отпихнул воду в сторону. Брызги полетели на сиденье.

— Не хочет! — с триумфом уставилась на меня идиотка.

Молодец. Супермать, блять. Похуй, что ребёнку было больно, главное, что выиграла спор у какого-то еблана в самолёте.

План Б.

— Ему можно сладкое? — уточнил я у этой ёбнутой.

— Да. А что? — фыркнула мамаша, скрестив руки.

Я протянул пацану развёрнутый леденец.

Тот шмыгнул носом пару раз ради приличия, после чего схватил и засунул в рот предложенную сладость. Надо полагать, малому стало терпимее — глотательные движения хоть как-то сняли давление в ушах. Продолжая посасывать леденец и ещё чуток хныкать, пацан, наконец, заинтересовался взлётом и уставился в иллюминатор, где проплывали облака, розовые от восходящего солнца.

Тишина.

Ну, почти.

Тяжело вздохнув, я вернулся в прежнее положение и сразу же обнаружил на себе взгляд Василенко, которая приподняла свою маску и странно уставилась на меня.

— Что? — осторожно спросил я у неё.

Потому что выглядела она очень подозрительно.

— Я думала, что ты наорёшь на малыша, — так же осторожно сказала Инна.

Со стороны мы смотрелись, наверняка, очень комично — два взрослых человека, шепчущихся, как заговорщики, явно подозревая, что оппонент напротив был психически нестабильным.

— С чего бы?

— Ну... он же орал на весь самолёт, а не его мама.

— Малой-то тут причём, чего на него орать. У него мамаша ебанько, — сообщил я чуть громче положенного.

— Да пошёл ты в задницу, говнюк! — мгновенно прилетела мне ответочка сзади.

Я хмыкнул, а Инна недовольно покачала головой, но уголки её губ дёрнулись.

— Ты мог бы предложить свою помощь, не называя её тупой, — предложила Василенко какую-то глупость.

— Да, мог бы, — деловито кивнул я, усаживаясь удобнее и закрывая глаза. — Но зачем?

Инна помолчала, после чего хихикнула.

— Ладно, согласна. Было весело.

— Я вообще-то вас слышу, — раздражённо сообщила мамаша сзади, после чего несколько раз пнула моё кресло, явно пытаясь проложить ногой путь к моей спине.

Я открыл глаза и второй раз за сегодня, да и в жизни, обратился к Богу. Если ты есть, сделай так, чтобы я сегодня никого не убил.

Глава 7

Я бы мог уже час отсыпаться в номере, но из-за того, что Василенко потащил с собой чемодан, мне пришлось сидеть и ждать в сраном железном орудии для пыток, которое по ошибке назвали сиденьем в аэропорту. Василенко недовольно расхаживала из угла в угол, и её каблуки отстукивали нервную дробь по грязному полу.

— Что ты на меня так смотришь? Я виновата, что ли, что работники так тормозят с багажом? — наехала на меня Инна, хоть я и молчал.

Видимо, взгляд у меня был говорящим.

Наконец, багажная лента с скрипом заработала, и все пассажиры ринулись к ней, как голодные чайки на хлебные крошки. Только я остался сидеть, уткнувшись в потолок, где мерцала люминесцентная лампа, издавая назойливый гул. Готов был ставить сотню баксов, что чемодан Василенко приедет последним.

Однако случилось чудо.

— Артемьев, сюда иди! — прозвенел голос Василенко на всё помещение, перекрывая даже грохот ленты.

Я подошёл к ней и удивлённо уставился на подъезжающий жёлтый чемодан.

— Одни плюсы в том, что я чуть не опоздала на самолёт! — довольно сообщила мне Инна, взмахнув своими длинными блондинистыми волосами.

Я ничего не ответил, потому что хрен тут придумаешь толковый контраргумент на такую железобетонную "логику".

Когда мы вышли из здания аэропорта, холодный ветер с дождём тут же вцепился в лицо. Василенко, вцепившись в мой рукав, неожиданно потянула меня в сторону.

— Поехали на электричке. Город посмотрим, — не принимая возражений, сообщила Инна, будто предлагала не промозглую поездку, а увлекательную экскурсию.

Я не выдержал:

— Какая нахуй электричка, Василенко! Сейчас восемь утра. Холодно, что пиздец. Конференция начинается в два. А тебе ещё помыться, ещё раз накраситься и хоть пару часов поспать. Когда ты всё это делать собираешься?

Инна обиженно поджала губы, а я вытянул смартфон с намерением вызывать такси.

— Вообще делай, как знаешь. Я еду на машине. Хочешь ебаться с чемоданом и электричкой — вперёд.

Василенко неожиданно широко улыбнулась, будто только этого и ждала.

— Ты прав. Вызывай, — сказала она и налегке направилась к знаку с жёлтыми шашечками, оставив меня наедине со своим чемоданам.

Я лишь покачал головой, поправив спадающую сумку на плече.

Блять! Какого хера всё делал только я?

Я со злостью уставился на вышагивающую от бедра Инну, которая предпринимая ноль попыток помочь мне добраться до отеля.

— Василенко! — взревел я, направляясь к ней. — Подключись хоть немного.

Та отрицательно замотала головой, и её серьги-кольца закачались, как маятники:

— Это твой выбор. Не мой.

Пиздец.

Я резко сбросил и так сползающую сумку на асфальт и уставился в телефон. Где-то в заметках у меня был и адрес отеля, и расписание конференции, но от злости меня аж трясло, и поэтому я копался в телефоне целую вечность, проклиная и себя, и интерфейс, и весь мир.

Вызвав такси, я остался на месте, чтобы не прописать Василенко щелбана. Та явно на него напрашивалась, с воплями радости записывая кому-то голосовое сообщение, размахивая руками, как дирижёр на концерте.

Наконец, приехал серый Volkswagen. Я потянул грёбаный чемодан к машине, но водитель даже не почесался выйти и открыть багажник. Инна, не выпуская телефон из рук, направилась к переднему пассажирскому. Из машины соизволил выглянуть парниша с лицом, выражавшим полное отсутствие интереса к жизни.

— В багажнике места нет. Там баллон газовый. Надо было предупреждать, — сообщил мне этот гений.

Я сжал переносицу, чувствуя, как кровь стучит в висках.

День ебанатов.

— Ты хочешь сказать, что ехал в аэропорт и не догадался, блять, что здесь будут пассажиры с чемоданами? — процедил я.

— Дима! — фыркнула Василенко, явно негодуя из моего тона.

То есть, всё остальное её полностью устраивало.

Водила пожал плечами. Ему явно было абсолютно похер.

— Открой дверь, — приказал я Василенко, указав на заднее сиденье.

— В салон с чемоданом нельзя. Испачкаете, — фыркнул парнишка. Наткнувшись на мой взгляд, мирно добавил: — На руки можете взять.

Инна на полном серьёзе захлопала в ладоши и открыла переднюю дверь пассажирского. В отличие от водителя, её мой взгляд совсем не смутил.

Заебись. По всему выходило, что чемодан на руках буду ехать я.

Усевшись в салон, пропахший дешёвым освежителем и сигаретами, я взгромоздил на себя грёбаный чемодан и прихуел. В смысле, тут не было перевеса? Он тяжелее килограмм на десять, чем нужно.

— Василенко, — пропыхтел я, — ты кирпичи везёшь?

— Какая смешная шутка, Дима! И такая современная, — эта егоза повернулась ко мне и счастливо улыбнулась. — Кстати, тебе идёт жёлтый!

— Может, поедем уже? Пока меня к хренам твоим чемоданом не расплющило, — устало протянул я, закпрокинув голов и прикрыв глаза.

— Правда он смешной? — едва сдерживая смех, с сарказмом спросила Инна явно не у меня.

— Ага, обхохочешься, — в тон ей ответил водила, наконец, включая зажигание.

— А вы давно таксуете? — неожиданно спросила Василенко.

Парнишка помолчал секунд десять, явно не собираясь включаться в разговор, но против этого пиздючего ящика у него не было ни шанса. Краем уха я слышал, как водила через минут пять уже рассказывал про своего деда, разводящего раков.

На одну великолепную минуту мне показалось, что я задремал, но это были лишь мечты. Бубнёж спереди, грёбаный чемодан на коленях и конченая манера вождения парнишки не располагали ко сну от слова совсем.

Не открывая глаз, я процедил:

— Перестань выёбываться и рули нормально, — в салоне после моих слов повисла тишина. — У тебя на переднем пассажир сидит, если ты не заметил.

Наверняка, водила смерил меня уничтожающим взглядом, но после этого он заткнулся. На удивление, и Василенко перестала тараторить.

Оставшаяся дорога до отеля прошла без происшествий, если не считать, что я чуть не раздавил себе внутренние органы этим проклятым чемоданом.

Глава 8

Я даже не надеялся, что Василенко соберётся к часу, поэтому, собравшись, ещё минут двадцать, сидя на кровати с прямой спиной, чтобы не помять выглаженную рубашку, смотрел какую-то хрень по телевизору. На экране мелькали какие-то рекламные ролики — то ли про йогурты, то ли про кредиты, — но мозг отказывался воспринимать информацию. В комнате пахло утюгом и лёгким ароматом одеколона, который я, по глупости, брызнул чуть больше обычного.

В час двадцать я постучал в соседнюю дверь, и ответом мне было "Я ещё не готова!".

Естественно.

— Инна, побыстрее. Нас ждать никто не будет, — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Ты сказал, что конференция начнётся в два, — проорала Василенко из-за двери. — Зачем туда тащиться так рано?

— Потому что регистрация началась в половину первого. В два начнётся первая лекция, — устало проговорил в дверную щель.

Инна ненадолго замолчала, и я уже решил, что разговор закончен, как она вдруг завопила:

— Уже сама лекция?! Почему ты мне не сказал?!

Я закатил глаза к потолку и уставился на люстру с хрустальными подвесками. Просто наказание какое-то.

— И зачем ты мне сказал, что конференция начинается в два?! Неужели ты не знаешь, что надо говорить, чтобы я была готова к часу? Я же вообще, вообще не готова!

Нет, это было выше моих сил.

— Я спущусь и зарегистрирую нас, — произнёс я и, не слушая дальнейших высокодецибельных разглагольствований, отправился к лифту.

Нажал на кнопку и в очередной раз загнался. Для чего я здесь? Иванченко не дурак, каким иногда кажется, и то, что он отправил меня на эту конференцию, явно что-то значило. Очевидно, в любимичках я у него не ходил. Однако и ожидать подставы от этого святого до тошноты мужика было нельзя.

Тот же вопрос: зачем я здесь?

Народу внизу было до хрена. Фойе гостиницы напоминало муравейник — десятки людей в деловых костюмах с бейджами на груди сновали туда-сюда, громко переговариваясь. Знакомых, как оказалось, здесь было тоже достаточно.

Нацепив рабочую улыбку, я приветствовал всех, кого видел хоть раз в жизни. Рядом не было главного раздражителя, и поэтому у меня даже хватало терпения поддерживать разговоры и даже уместно шутить.

— У нас тут холоднее, чем у вас, верно? — хмыкнул, кажется, Григорий или Георгий. Или как его там. Точно знал лишь, что все называли его Гогой. Вот сюда бы Василенко. С именами она всегда дружила. Инна даже вспомнила бы, как зовут его пекинеса, расскажи о нём Гога хоть раз.

Кстати, где она? Время неумолимо тянулось в двум часам.

— Да. Вас тут ноябрь не щадит, — скупо произнёс я, оглядываясь на лифт.

— Вы тут не один? — поинтересовался Григорий-Георгий, проследив за моим взглядом.

— Не один. Может быть, помните. Инна Василенко.

— А-а-а! — просветлел взгляд собеседника. — Огонёк вашего офиса. Помню-помню!

Огонёк? О да. Пожарище.

Я, как знал, когда и куда смотреть. Двери лифта раздвинулись, и в фойе вошла она. Пришлось поднести кулак ко рту, чтобы не засмеяться вслух. Василенко приоделась не то слово, явно перепутав даты в календаре, потому что выглядела она, словно нарядилась на новогодний корпоратив. Её серебристое платье переливалось под светом люстр, как чешуя русалки, а каблуки были такой высоты, что я невольно задумался, не нарушает ли это какие-нибудь законы физики.

Инна обладала уникальной способностью: она заходила в помещение и сразу же магнитом притягивала к себе все взгляды. И при этом не замечала или не хотела замечать, как на неё все пялились. Я это подметил ещё в универе и в какой-то степени даже этим восхищался.

Меня она тоже заметила сразу и сразу же широко улыбнулась.

Она летящей походкой направлялась в нашу с Георгием-Григорием сторону, и я даже на секунду запереживал, чтобы она ни в кого не врезалась. Или не растянулась на паркете. И не мудрено будет. Как вообще в такой обуви можно стоять, не то, что ходить.

— Инна, добрый день! Потрясающе выглядите! — заворковал Гога, запрокинув голову вверх, словно перед ним была не коллега, а статуя богини.

— Георгий, рада вас снова видеть! Как вы? Как Марина? — обменявшись с ним поцелуями в воздухе, с ослепительной улыбкой произнесла Василенко.

— О-ох, такое дело, — наигранно погрустнел Георгий, проводя рукой по своему лысеющему темени. — В начале этого года мы решили, чтобы наши пути разошлись...

— А-ах, мне так жаль! Вы были такой прекрасной парой, — Инна, приоткрыв рот, прижала руку к груди.

— Не беспокойтесь, дорогая Инна, — Гога аккуратно коснулся её локтя, словно боясь испачкать. — Всё было по взаимному согласию.

От сладости момента я чуть не блеванул этому Гоге на его галстук с абстрактными пятнами. Инна, должно быть, считала всё на моём лице, потому что мгновенно схватила меня за локоть и, коротко попрощавшись с Георгием, потащила меня в сторону.

— Тебя одного нельзя оставить, — прошипела Василенко, сжимая мою руку так, что я почувствовал кольца на её пальцах. — Как ты тут ни с кем не подрался?

— Нет, — усмехнулся я, останавливаясь и поворачиваясь к ней. — Сначала мы обсудим вот это, — я указал на её наряд, который при ближайшем рассмотрении оказался ещё болеем обтягивающим.

— И что не так? — подбоченилась Инна, и я увидел, как её каблук угрожающе качнулся. — Считаешь, слишком вычурно?

— Разве что слегка, — снова не сдержал я улыбку, глядя, как её серьги-подвески раскачиваются в такт движениям.

— Я рождена, чтобы блистать, — откинув уложенную прядь на спину, произнесла Василенко, и я заметил, как её голые плечи покрылись мурашками от холода.

— Мы вообще-то на работе. Деловая поездка. Командировка. Слышала такие слова? — спросил я, получая странное удовольствие от закатанных глаз Инны.

На самом деле, мне было наплевать, в чём она была одета. Хоть бы голая пришла. Но её похуизм на общественное мнение просто потрясал. И веселил.

Глава 9

Через пару с половиной часов я выяснил, наряд Василенко неожиданно пришёлся к месту. Её обтягивающее серебристое платье теперь выглядело как часть дресс-кода этого пафосного ада.

Обмен опытом?

Хуёпытом!

Все быстро оттараторили свои лекции, ради приличия на каждой задали один заготовленный вопрос и понеслись заливать глотки. Ради чего, спрашивается, я поспал этой ночью четыре часа?

Я стоял возле компании, которая вылизывала задницу, судя по всему, владельцу спортивного бренда — усатому мужику в пиджаке, который явно стоил больше моей месячной зарплаты. Его пальцы тяжело покоились на бокале с коньяком, а взгляд скользил по окружающим с ленивым превосходством. Несколько раз я порывался уйти и найти пропавшую Василенко, но что-то меня останавливало. Раз сто все они произнесли "ребрендинг", и этот владелец ни разу не отнекивался.

Потому что это то, что меня интересовало.

Твою мать.

Я дёрнулся в сторону компании, потому что какой-то хер в галстуке с лошадиными мордами выдал лютую хуйню о предполагаемых отделочных материалах, но вовремя себя остановил. Я даже имени этого главного мужика не знал. Да и когда я буду этим заниматься? Вместо сна?

Заставил себя отвернуться и, следуя интуиции, ушёл искать Василенко. Обе меня не подвели. Инна стояла возле бара, вцепившись в стойку одной рукой, а другой размахивая перед носом какого-то растерянного парня в узких брюках. Рядом с ними застыл полностью охреневший от происходящего бармен, делая вид, что не замечает разборки, но его напряжённые плечи выдавали желание сбежать.

Сообразив, что сила была не на стороне парня в скинни, я принял позицию наблюдения.

— ...так себя вести, то тебе придётся иметь дело со мной! — каждое своё слово Василенко сопровождала тычком пальца парню в грудь.

— Я вообще тебя не..., — растерянно попытался оправдаться он, отступая к стене.

— М-м-м, какие брючки! Специально их надел, чтобы привлечь к себе внимание? Хотел, чтобы тебя потрогали за зад?! — вызывающе спросила Инна и сделала нечто после чего, мне пришлось вмешаться.

Василенко резко вытянула руку и пощупала парнишу за задницу. Тот ахуел не то слово — глаза у него стали круглыми, как блюдца.

Я подошёл, едва сдерживая смех:

— И что ты вытворяешь?

Инна круто развернулась, едва не хлестнув меня по лицу своими белыми космами:

— Этот кретин считает, что имеет право трогать за попу девушек, которые надели короткие юбки!

— Он тебя лапал? — нахмурился я.

— Нет! — взревели оба одновременно.

Прикрыв глаза, я покачал головой.

— Что случилось? — повернулся к Инне.

— Я просто..., — визгливо начал объясняться пацан.

— Заткнись. Я у неё спрашивал.

Василенко с готовностью начала тараторить:

— Я тусовалась возле бара, общалась с девочками. Пришёл этот тупица и начал пытаться всех клеить. Заказал Марго коктейль и решил, что теперь имеет право трогать её за задницу.

Я повернулся к парнише и кивнул подбородком в его сторону. Тот поднял руки, будто перед дулом пистолета, и принялся орать:

— Марго сама мне всё объяснила. Но хера ко мне эта твоя полезла! Я вообще её не трогал!

— А я не его! Я с Антоном! — выкрикнула в ответ Василенко, после чего со всей дури ткнула меня локтём в живот. — Скажи ему!

— Блять, — прохрипел я, потерев место удара. Не локоть, а лом железный. Подтвердил на всякий случай: — Она с Антоном. А сейчас мы уходим отсюда.

Я схватил за плечо сопротивляющуюся Василенко и оттащил от бара. Та, естественно, так просто успокоиться не могла.

— Вообще охренел! Кем он себя возомнил! — продолжала вопить Инна, размахивая свободной рукой, будто отгоняя мух.

— И ты решила, что будет правильным в ответ потрогать его за зад? — со смешком уточнил я.

— Я просто хотела, чтобы этот идиот понял, как это неприятно!

— Поверь, я думаю, что он всё понял, когда ты на него орала.

Василенко вдруг вырвала руку, повернулась ко мне и, сузив глаза, зашипела:

— Только не говори, что ты считаешь так же, как и он! — сказав это, Инна странно моргнула и покачнулась. Я поспешил придержать её за локоть.

И тут до меня только что дошло.

— Василенко, да ты пьяная!

— Да. И что? — с вызовом сказала Инна, после чего расстроенно пожаловалась: — Я ночью так плохо спала. И днём я спать не умею.

Уставившись на неё, я задумался.

— Уже почти шесть вечера. Ты вообще ела что-нибудь сегодня? — нахмурившись, спросил я.

Инна нервно дёрнула плечом.

— Василенко! — гневно поторопил я её с ответом.

— Ну какая еда, Артемьев! — закатила глаза эта ненормальная. — Это платье, как чулок, облегает. Я не хочу, чтобы у меня торчало пузо!

Закрыв глаза, я резко выдохнул носом. Они там совсем ёбнулись с этой худобой? Какое, к чёрту, пузо?

— Значит, план такой, — открыв глаза, озвучил я. — Идём в твой номер, ты переобуваешься во что-то нормальное, и потом мы идём есть.

— У меня других туфель нет, — категорично заявила Василенко. После чего она округлила глаза и развела руки в стороны: — Хочу во-от такой бургер. — Инна размахнула руками так широко, что чуть не задела официанта с подносом, полным хрупких бокалов. Тот отпрыгнул, как кот от внезапного пшика, а Инна даже не заметила. — С двойной котлетой, беконом, сыром... нет, с тройным сыром! И чтобы соус капал!

Василенко развернулась и удивительно твёрдой походкой направилась в противоположном от ресторана направлении. Мне оставалось лишь усмехнуться и поплестись следом, готовый ловить её, если эти шпильки её всё-таки подведут.

Глава 10

Через час я почти что тащил объевшуюся и сонную Василенко в её номер. Не я один сегодня переборщил с парфюмом: запах духов Инны уже, казалось, въелся в мой пиджак.

В фойе уже творилась полная вакханалия. Кажется, Гога уже собрался купаться в фонтане: его громкий хохот разносился под сводами, а рубашка, расстегнутая до пупа, болталась, как флаг на ветру.

Я зацепился взглядом за владельца спортивного бренда. Тот, прилично одетый в тёмный костюм, с некоторой долей ужаса и интереса наблюдал за творившимся абсурдом, но уходить никуда не спешил.

— Куда уставился? — вцепилась своими когтями в моё плечо Василенко. — А-а, сисястая девушка с ресепшна? Понимаю.

Я с трудом нашёл ту, о которой вдруг вспомнила Инна. Утренняя блондинка, увидев, что я на неё посмотрел, неожиданно склонила голову набок и томно улыбнулась, будто только этого и ждала. Не вопрос. Закину Василенко в номер и спущусь вниз.

— Пожалуй, я отойду от тебя подальше, — Инна сделала неуверенный шаг в сторону, и её каблуки скрипнули на мраморном полу — А то подумает, что мы вместе.

— Думаю, что её это не смущает, — ухмыльнулся я, чувствуя, как уголки губ дёргаются в кривой усмешке.

— Ты реально собрался её сейчас трахнуть?! — неожиданно взвизгнула Василенко. Её голос пробил даже гул фойе. — Командировка? Деловая поездка? Слышал такие слова?!

С трудом подавил желание заткнуть ей рот ладонью. Настройки громкости в этой девушке отсутствовали напрочь. Вздохнув, три раза нервно нажал на кнопку вызова лифта, надеясь, что каким-то чудом тот быстрее приедет. Металлическая пластина уже стала липкой под моими пальцами.

Чего я, блять, нервничал?

Я снова обернулся.

Почему он стоял один? Всех нахуй послал или не было достойных предложений? Его взгляд скользнул по мне, но тут же отскочил, будто я был просто частью интерьера.

— О-о, это этот.., — Инна неумело щёлкнула пальцами, — Безрогов или Многорогов. Виталий. Или Владимир. Который глава того спортивного... Ай, не помню.

Я перевёл взгляд на Василенко, после чего снова уставился на лифт. Его зеркальные двери отражали наше с ней искажённое отражение.

— А чего ты на него смотрел? — неожиданно без развязных интонаций тихо спросила Инна.

Проглотил ком в горле, не разрешая даже себе думать об этом.

— На кого?

— Я всё видела. И вспомнила, как его зовут. Безрогов Григорий Витальевич. Владелец "Juma". Наверняка, приехал сюда за свежими дизайнерскими идеями для своего будущего планируемого ребрендинга.

Даже не смотря в сторону Василенко, я видел, как сузились её глаза.

— Мгм, — промычал я, ещё пару ткнув в кнопку вызова лифта для верности. Кстати, где он?

Инна неожиданно громко фыркнула:

— Ну ты и трус. Вечно боишься рискнуть. Даже если у тебя не получится, что ты теряешь?

Я набрал в грудь воздуха, чтобы вежливо послать Василенко нахуй. Она вдруг добавила:

— Поэтому Миллер успешнее тебя. Он не боится.

Закрыл глаза и сжал кулаки, стараясь не въебать со всей мощи в двери лифта. Ногти впились в ладони, оставляя полумесяцы на коже.

Василенко какого-то хрена решила вспомнить про Миллера. Конечно, наш золотой мальчик. Как я мог про него забыть? Он всегда будет лучше, счастливее, богаче и успешнее.

Кто я по сравнению с ним?

Решив, что Василенко сообразит, как добраться до номера, я, ни слова не сказав, резко развернулся и направился ко входной двери, ведущей на улицу. Холодный воздух резко ударил в лицо.

Блять, как меня всё заебало.

Как я всё это ненавидел.

Я потянул воздух носом. Лёгкие обожгло морозом, но легче не становилось.

— Тут прохладно. Может вернёшься внутрь? — сзади прозвучал знакомый голос.

Я обернулся. "Сисястая девушка с ресепшна". Она улыбнулась и сделала несколько крохотных шагов ко мне.

— Поссорились? — наигранно расстроенно спросила девушк.а

Нахмурился. С кем? С Василенко? Блондинка, наверняка, видела, как я неожиданно рванул на улицу. Через стеклянную дверь всмотрелся и попытался разглядеть лифты. Добралась Инна до номера? Вдруг...

Помотал головой, пытаясь отбросить чувство вины. Нет, идти Василенко сегодня нахуй. Про Миллера вспомнила и трусом меня назвала. Да и не нянька я ей.

Повернулся к блондинке.

— Нет. Я, кстати, Дима.

— Арина, — растянув губы в улыбке, пропела блондинка. — Моя смена закончилась несколько минут назад.

Я криво улыбнулся в ответ и быстро опустил глаза на недвусмысленно выставленную вперёд грудь. Сразу же в красках представил, как буду трахать Арину сзади в местной подсобке, задрав форменную юбку до талии, надрачивая ей клитор и до стонов выкручивая соски. Блондинка вызывающе закусила губу, явно сообразив, о чём я думал.

Кивнул в сторону стеклянных дверей, предлагая зайти внутрь. Арина оказалась понятливой девочкой. Сразу же, после того, как мы зашли в фойе, она за руку потянула меня куда-то в сторону.

— Прошу прощения, — извинилась Арина, едва не столкнувшись с каким-то постояльцем.

— Нет проблем, — ответил мужчина знакомым голосом.

Меня словно коротнуло.

"Ну ты и трус".

— Подожди немного, — неожиданно даже для себя сказал я Арине и, едва сдерживая дрожь в голосе, повернулся к мужчине: — Григорий Витальевич, уделите мне минуту. Пожалуйста.

Безрогов, а это был он, с удивлением посмотрел на меня, после чего на мою спутницу. Его взгляд скользнул по Арине, оценивающе, но без интереса. Я высвободил свою руку из её и жестом предложил ему отойти.

— Буквально пару слов. Я не задержу вас надолго. Просто..., — пролепетал я, после чего тяжело вдохнул. Блять, да чего я боялся? Я видел этого мужика скорее всего в первый и последний раз в жизни. Василенко права. Я ничего не терял. Уже куда более уверенно продолжил: — Пару часов назад один..., — я запнулся. Один кто? Еблан же. Но, видимо, о коллегах так говорить не принято, будь они хоть сто раз ебланами. Тогда пусть будет: — ...неопытный дизайнер предложил вам для проекта в детскую зону вставки с травяным покрытием. Зря вы согласились. Это очень травмаопасно и...

Глава 11

Глухой, но настойчивый стук разорвал тишину ночи. Я приподнял голову с подушки, сначала не сообразив, где я. Глаза слипались, в висках пульсировала лёгкая боль. Отголосок вчерашнего виски.

Самолёт. Василенко. "Гранд Отель"...

Я потянулся к телефону и скривился: экран ослепил меня холодным синим светом. Третий час ночи.

Очередной грохот заставил меня усесться. Дверь содрогалась под ударами, будто её пытались выбить тараном. Тут к гадалке не ходи. Кто ещё так может лупить?

— Артемьев, открой! — громким шёпотом проорала Василенко. В её голосе неожиданном образом сочетались ярость и азарт.

Не до конца проснувшись, я доплёлся до двери и настежь её распахнул. Я даже не планировал стесняться в выражениях.

Инна мгновенно проскочила внутрь комнаты, нырнув под мою руку. Её запах, смесь дорогих духов и лёгкого оттенка алкоголя, ударил в нос. Я раздражённо обернулся, но не успел ни сказать ни слова.

— Ну как потрахался? — будничным тоном уточнила Инна, закидывая волосы за плечо.

— Что?

— Спрашиваю, как с той грудастой блондинкой потрахался?

— С Ариной?

— С Ариной! — передразнила эта ненормальная, скривив губы в карикатурной ухмылке.

— Я с ней не трахался, — пребывая сам от себя в шоке, произнёс я. Более того, я про неё вообще забыл.

— В смысле? — так же удивилась Василенко. — А где ты тогда до часа ночи был?

Я запустил пальцы в волосы, едва не вырвав их. И неожиданно с горечью застонал:

— Василенко, я натворил такой пиздец!

— Что случилось? — мигом забеспокоилась Инна.

— Безрогов. Через пару минут, как ты ушла, я встретил его в фойе...

— И? — криком поторопила меня округлившая глаза Василенко.

— Мы пошли в бар. Выпив бокал виски, я решил, что я такой охуенный и напиздел ему такой люти!

— В смысле?!

— Я взялся за этот ребрендинг, Инна! — крикнул я в лицо девушке. — Сделал себя главным! О-о-о, это пиздец!

Я, как девчонка, закрыл лицо руками.

— Дима...

— Зачем я вообще взялся за это? — я с силой толкнул рукой приоткрытую дверь санузла, и та с грохотом ударилась о стену. — У меня вообще нет такого опыта. Это проект на год, меня будут ебать во все щели, когда что-то не будет получаться, а потом ещё и три шкуры сдерут!...

— Дима! — снова позвала меня Инна, неожиданно схватив за плечи.

Я перевел взгляд на девушку. Она широко улыбалась, и в её глазах горел какой-то безумный восторг.

— Дима, ты молодец! Я так горжусь тобой!

Я в шоке открыл рот. После чего захлопнул его и сузил глаза.

— Это всё ты виновата!

— Я?

— Назвала меня трусом, и я за каким-то хером пошёл себе доказывать, что это не так.

Инна поджала губы, после чего гордо кивнула.

— Значит, виновата я. Принимаю благодарности!

— Принимаешь пиздюлей, — обрадовал я её.

— Нет, Артемьев, где сопротивление, там рост, — довольно сообщила мне Инна, после чего случилось нечто странное.

Девушка сделала шаг ко мне и обняла. Её тело прижалось ко мне, и запах её волос, сладкий, кажется, ванильный, заполнил всё пространство вокруг.

Я на всякий случай развёл руки в стороны, чтобы ненароком снова не коснуться её задницы.

— Ты можешь обнять меня, — прошептала мне Василенко на ухо. Её горячее дыхание обожгло кожу на шее.

— Что? — вырвалось у меня.

Вздохнув, она отклонилась назад и посмотрела на меня своими широко распахнутыми глазами. В них были то ли вызов, то ли мольба.

— Ты же помнишь, что я с Антоном? — тихо спросила Василенко.

— Я помню, и я тебя не лапаю, — почти по слогам произнёс я.

— Скажи это. Что я с Антоном.

— Ты с Антоном, — словно идиот, повторил я.

Василенко кивнула.

— Когда мы вернёмся, так и будет, а пока.., — Инна потянулась вперёд и едва не коснулась своими губами моих. Я дёрнулся назад, что цепкий хват Василенко это сделать не позволил.

— Эй-эй-эй, — в ахуе проговорил я. — Ты что это вытворяешь?

— Хочу поцеловать тебя, — сообщила Василенко очевидное, и её голос звучал так, будто она объявляла погоду.

Я всё-таки вырвался и сделал пару шагов назад, упёршись спиной в дверь. Я смотрел на неё в шоке, а она на меня, словно на маленького несмышлёного ребёнка.

— И зачем?

— Я хочу тебя, — вот просто так сказала Инна, медленно двигаясь в мою сторону.

— Василенко, стой, — я выставил руку вперёд. — Какое такое "хочу". Мы же... типа друзья.

— Брось, Артемьев, — фыркнула девушка, махнув рукой. — Уже давно, как нет.

— Инна, ты всё ещё пьяная? — на всякий случай уточнил я.

Нормальный человек уже давно бы уже протрезвел, но передо мной стоял явно не такой.

— Нет, — покачала головой Василенко. — Дима, послушай, — она подошла почти впритык и положила мне руки на плечи. — Что происходит в "Гранд Отеле", остается в "Гранд Отеле". Мы отлично проведём время здесь, а утром можешь снова метать в меня глазами молнии, и я ни словом, ни делом не вспомню про то, что сейчас случится. Потому что я с Антоном.

— Ты с Антоном, — с нажимом сказал я, пытаясь ей это напомнить, чтобы она перестала нести чушь.

— Это ты молодец. Схватываешь на лету, — тихо сказала Василенко и повела ладонями вниз по моим рукам.

— Инна, — с выдохом я убрал её руки со своих плеч. Как бы мне не хотелось сейчас трахаться, использовать для этого пусть и напрашивающуюся на это Василенко будет верхом идиотизма. — Это не пройдёт бесследно.

— Все твои шлюшки названивают тебе после перепихона?

— Э-эм. Нет.

— И я не буду.

— Ты не будешь, потому что ты не такая. Ты не шлюха.

Взгляд Василенко поменялся, и я уже решил, что одержал победу, как вдруг скинутые с моих плеч женские руки недвусмысленно коснулись моего члена.

— И что ты делаешь? — голос почему-то прозвучал хрипло.

— Трогаю тебя за пенис, — с удовольствием пояснила девушка. — Или ты называешь его по-другому? Может быть, дружок? Аппарат?

— Предпочитаю просто "член", — с трудом выговорил я.