статус: занята

Глава 1

Сочи встречал жарой, морем и обманчивым ощущением, будто ты на каникулах, а не на конференции сети «Арктика Продукт», где каждый улыбающийся участник — на самом деле воин управленческого фронта. Но Лада знала: здесь, под пальмами и под аккомпанемент шипящих бокалов игристого, решаются судьбы квартальных бонусов и карьерных лифтов.

Она шагнула из такси в лёгком льняном платье цвета морской пены, придерживая чемодан одной рукой и сжимая в другой телефон с пятью непрочитанными сообщениями от регионального координатора. На ней не было макияжа, кроме слегка подкрашенных ресниц и блеска на губах — зачем? Она знала, что её сила не в этом. Её сила — в цифрах. В том, как она вытащила камчатский филиал из красной зоны в топ‑1 за год. В том, как переформатировала логистику, внедрила систему мотивации, от которой даже самые ленивые дистрибьюторы в Петропавловске-Камчатском просыпались в шесть утра с мыслью о премии.

— Лад, ты где? — раздался сонный голос из-за спины. — Кажется, у нас номер на третьем этаже. И, эээ... не знаешь, казино тут, прямо в нашем отеле?

Лада не обернулась. Это был Валера — её жених. Точнее, человек, обручальное кольцо которого она уже пять месяцев, хотя свадьба постоянно откладывалась «до лучших времён» (а лучших времён, как водится, всё не было). Он подошёл, зевая, в мятой футболке и солнцезащитных очках, будто только что проснулся… хотя в самолёте спал всю дорогу, пока она доделывала презентацию.

Нет, в соседнем отеле, — сухо ответила она. — Но тебе лучше сначала зарегистрироваться и переодеться. Через два часа открытие конференции.

— Ага, конечно, — он потянулся и зевнул снова. — Главное — не пропустить фуршет. Говорят, тут и крабы, и устрицы. Или это в презентации твоей?

Лада не ответила. Она уже шла к ресепшену, чувствуя, как внутри всё сжимается. Она ненавидела, когда он так себя ведёт. Особенно перед важными событиями, когда она представляет не просто себя — а весь филиал, всю команду, которая месяцами работала ради этого дня.

В фойе отеля уже собрались гости: в строгих костюмах, с бейджами, с телефонами, на которые они поглядывали каждые тридцать секунд. Среди них легко было узнать его — даже не по фотографии из корпоративного журнала, а по тому, как все вокруг как будто чуть выпрямлялись от его присутствия.

Алексей Громов.

Генеральный директор холдинга. Тридцать пять лет. Самый молодой топ-менеджер в отрасли. Ходили слухи, что он начал с продавца в провинциальном магазине, в пригороде Сочи, а теперь держит в руках сотни миллионов. Говорили, что он не терпит компромиссов. И что он лично выбирал лучших для программы «Лидеры региона» — в которую попала Лада.

Он стоял у панорамного окна, чуть в стороне от толпы, в тёмно-сером пиджаке без галстука, с бокалом воды в руке. Его взгляд скользнул по залу — и на миг задержался на Ладе. Она почувствовала, как по спине пробежал лёгкий озноб. Не от страха. От узнавания.

Он знал, кто она. Они несколько раз общались по видеосвязи, когда он собирал региональных представителей на совещания, в живую - это был первый их контакт. И сегодня он ждал от неё большего, чем просто красивый слайд про «локальный маркетинг». Её презентация должна быть лучшей.

— Лад, ну чего ты стоишь? — Валера появился рядом, уже с ключ-картой в руке. — Пойдём, посмотрим номер. А потом... я быстро схожу в казино — успею до ужина.

Она посмотрела на него. На его ленивую улыбку. На его небритый подбородок. И впервые подумала: а зачем я вообще это терплю?

Но слова ему не сказала. Просто кивнула и спокойно пошла.

Глава 2

Номер оказался просторным, с захватывающим видом на горы. Лада автоматически повесила платье в шкаф, поставила чемодан туда же. Валера швырнул свою спортивную сумку в угол и, не снимая очков, плюхнулся на кровать.

— Ну что, начальник, расписание огласишь? — спросил он, уставившись в потолок.

Лада вздохнула. Она стояла у окна, и солнечный свет выхватывал из её каштановых волос медные нити — она так и не успела их уложить перед поездкой. Волосы цвета тёплого шоколада, как часто говорил… раньше говорил Валера. Теперь он вряд ли вообще замечал.

«Двадцать девять, — промелькнуло у неё в голове. — Скоро тридцать, карьера взлетает, а личная жизнь — это вот он. Человек, который больше всего на свете ждёт фуршета».

— Расписание простое, — голос её звучал ровно, деловито. — Через полтора часа — открытие. Доклады и презентации лучших представителей. В семь — ужин для участников программы «Лидеры». И на сегодня - всё.

— А казино? — Он приподнялся на локте.

—Казино работает круглосуточно. Ты разберёшься.

Она повернулась к нему. Сняла туфли. И почувствовала, как кольцо на пальце внезапно стало давить. Оно было красивым, с небольшим бриллиантом. Пять месяцев назад, когда он делал предложение в том самом ресторане с видом на бухту, оно казалось лёгким как пух. Теперь оно весило тонну.

Она помнила каждую деталь того вечера. Как он нервничал. Как дрожали его руки, когда он открывал коробочку. Как говорил о «новой главе», о «настоящей команде», о том, что она — его победа. Лада, которая на переговорах видела ложь за версту, тогда поверила каждому слову. Ей так хотелось верить. Хотелось семьи, своего тёплого мира помимо холодных цифр отчётов. Она думала, он — тот самый надёжный тыл, партнёр, который будет гордиться ею.

А он… расслабился. Как будто, заполучив статус «жених», поставил галочку и перешёл к следующему, более лёгкому уровню. Комплименты сменились шутками «про кухню», цветы — бутылкой пива, которую он потягивал, уставившись в телевизор. Романтические ужины — посиделками с его друзьями.

Она наблюдала за ним сейчас: он листал что-то в телефоне, усмехаясь уголком рта. Тот же мужчина. Те же черты, которые когда-то казались ей такими мужественными: чуть грубоватое, рельефное лицо, широкие плечи. Оболочка была той же, а содержимое… как будто подменили.

— Лад, а помнишь, как мы познакомились? — внезапно спросил он, не отрываясь от экрана.

Сердце ёкнуло.«А помнит ли он?»

—Ты опоздал на планерку на сорок минут, — сухо сказала она. — И влетел в зал с таким видом, будто сорвал джекпот.

—Ага! — он засмеялся. — А ты сидела во главе стола, вся такая строгая, в этой чёрной блузке. Глаза — как у разъярённой кошки. Карие, блестящие. Я тогда подумал: «Вот это да. Такую не купишь ни за какие бонусы».

Он посмотрел на неё поверх очков. На секунду в его взгляде мелькнула искра того самого, прежнего Валеры — нагловатого, заряженного на победу. Того, кто неделями осаждал её, забрасывал сообщениями, дежурил у офиса с горячим кофе в морозное утро.

— И что же ты думаешь сейчас? — спросила Лада тихо, почти шёпотом.

Он поймал её взгляд, помолчал. Искра погасла.

—Сейчас думаю… что ты всё та же. Серьёзная. А я, наверное, устал... — он зевнул и потянулся. — Ладно, пойду-ка я, покручу рулетку. Освоюсь. Не скучай.

Дверь за ним закрылась с тихим щелчком. Лада осталась одна в тишине номера, нарушаемой только гулом кондиционера. Она подошла к зеркалу. Карие глаза смотрели на неё с немым вопросом. «Красивая, стройная, умная. Могла выбрать любого. И выбрала того, кто перестал за тебя бороться, как только получил статус жениха. Зачем он тебе нужен Лада? Чтобы просто не быть одинокой?»

Ответ был прост и печален: потому что, она уже дала ему слово. Потому что уже нарисовала в голове идеальную картину — дом, дети, вечером они все ждут его дома, пекут печенье и готовят вкусный ужин. И разорвать эту картину было страшнее, чем день за днём наблюдать, как она выцветает.

Она вздохнула, расправила плечи. Через час — открытие. Через пару часов — её презентация перед Громовым. Здесь она всё ещё контролировала ситуацию. Здесь она была не невестой, терпящей пассивную агрессию, а Ладой Сергеевной Крыловой, лучшим региональным менеджером.

Она открыла ноутбук. Запустила финальную версию презентации. На экране вспыхнули графики роста, фото с рыбозавода, фото из их фирменных магазинов, лица её команды. Мир, который она выстроила сама. Мир, где всё было честно: вложил силы — получил результат.

Её взгляд упал на экран телефона. Там, среди уведомлений с работы, одиноко висело сообщение от мамы, отправленное ещё утром: «Дочка, как вы там? Поцелуй Валеру от нас. Ждём вас на юбилей! Наконец-то ты скоро выйдешь замуж! Мы так за тебя рады!» Лада быстро погасила экран, словно обожглась.

Она встала, решительным движением подошла к мини-бару, достала маленькую бутылку воды. Сделала несколько глотков, глядя на горы. Нет. Сегодня не день для слабости. Сегодня день, чтобы быть железной. А всё остальное — этот тяжёлый вздох, эта пустота под рёбрами, это кольцо, врезавшееся в палец, — всё это она отложит. Как откладывала свадьбу. Как откладывала «разговор по душам», в долгий ящик, ключ от которого, кажется, потеряла именно она.

Остался час. Ровно столько, чтобы превратиться из уставшей женщины с тяжёлыми мыслями в того самого «лидера региона», которого уважает вся Камчатка. Она кивнула своему отражению и направилась в душ. Прохладная вода должна была смыть всё лишнее. Только цифры. Только цель. Только победа. Всё остальное — потом.

Глава 3

Презентация Лады Крыловой была безупречной. Чёткой, как метроном, глубокой, как камчатские шельфы, и при этом поданной с такой холодной, почти хирургической страстью, что к концу в зале стояла тишина, полная не почтения, а легкого шока. Она не продавала успех — она предъявляла факт. Вот была яма. Вот цифры. Вот мои решения. А вот — результат. Без пафоса, без самовосхваления. Только железная логика и воля.

Алексей Громов сидел в первом ряду, откинувшись на спинку кресла. Рука с дорогой ручкой замерла над блокнотом, где он вывел лишь одну фразу: «Логистика через „Морпорт“ — гениально и просто. Почему не предложили раньше?»

Он не делал больше пометок. Он просто смотрел. Слушал. И ловил себя на мысли, которая, будучи озвученной, разрушила бы все корпоративные принципы, которые он же и внедрял: Как невероятно повезло тому парню в мятой футболке.

Пять месяцев назад он впервые увидел её на видео совещании в Zoom. Её квадратик всплыл на экране его ноутбука, когда она задавала вопрос по отчётности. Не из рабочего кабинета, а из домашнего, судя по книжным полкам и комнатным цветам на заднем плане. Волосы цвета тёмного шоколада были собраны в небрежный пучок, на лице — сосредоточенность. Она говорила о потерях при транзите, а он, к своему удивлению, на секунду выпал из дискуссии, отметив точёную линию скулы и карие глаза, которые даже через плохую связь смотрели прямо и без робости.

А потом камера показала её руки, жестикулирующие при разговоре. И он увидел кольцо. Неброское, но однозначное. Обручальное. В тот же миг в его голове щёлкнул внутренний тумблер. «Вне зоны доступа», — мысленно пометил он её досье. Запретил себе даже мимолётные мысли, отнёс в категорию «ценный кадр» и надёжно отгородил профессиональной дистанцией. Так было правильно. Так было безопасно. Для дела. Для его репутации беспристрастного лидера.

Но сейчас, глядя, как она уверенно парирует каверзный вопрос финансового директора, ловко обращая его же аргументы в свою пользу, Алексей чувствовал, как эта дистанция болезненно сжимается.

Он устал. Не от работы — работа была его кислородом. Он устал от… пустоты. От возвращения в тишину пентхауса, где безупречный светлый интерьер отражал любое тепло. От разговоров, в которых слышал только оценку его решений, а не его самого. В тридцать пять он достиг всего, о чём можно было мечтать в двадцать. И с вершины этой победы открывался странный пейзаж: он был архитектором империи, которую некому было передать.

Он хотел детей, — пронеслось в голове с внезапной, почти физической остротой. Не абстрактное «семья», а именно детей. Наследников не денег, а дела. Ума. Этой самой воли, которая светилась сейчас на экране. И женщины рядом, которая была бы не декором, не тихой гаванью, а… равноправным капитаном в шторм. Союзником. Женщины вроде неё.

Его взгляд сам собой нашёл в полутьме зала того самого парня — Валеру. Тот сидел, развалившись, и листал что-то в телефоне, подсвечивая себе лицо голубоватым светом. Над ним будто висела невидимая табличка: «Человек, не понимающий ценности того, что держит в руках».

В душе Алексея, всегда контролируемой и расчётливой, шевельнулось что-то тёмное и иррациональное. Не просто недоумение. Горячее, обжигающее чувство, похожее на глупую, подростковую ревность. К этому равнодушию. К этой возможности быть рядом с ней каждый день и видеть не графики и стратегии, а просто — проснувшееся лицо, улыбку за чашкой утреннего кофе, усталость в конце дня…

Лада завершила выступление. Зал взорвался аплодисментами — на этот раз искренними, даже от скептиков. Она кивнула, собрав бумаги, и сошла с подиума. Её взгляд на секунду скользнул по залу и, казалось, встретился с его. Алексей не отвёл глаз. Кивнул — коротко, по-деловому. Мол, «хорошая работа». Всё, что он мог себе позволить.

Она ответила таким же деловым кивком и направилась к своему месту, к тому парню, который наконец оторвался от телефона, чтобы что-то сказать ей, видимо, шутку, судя по его ухмылке.

Алексей отвёл взгляд, сжав челюсть. Внутренний монолог был закончен. Факты установлены: она блестящий профессионал. Она занята. Он — её гендиректор. А ещё он — человек, который только что с абсолютной ясностью осознал, чего хочет. И эта ясность была хуже любого поражения на переговорах. Потому что здесь, в этой тихой войне чувств, не было ни тактики, ни логики, ни правильного слайда, который мог бы изменить расклад сил. Был только холодный, неоспоримый факт, который он, Алексей Громов, ненавидел больше всего на свете: не твоё, забудь.

Глава 4

Воздух в конференц-зале после её выступления казался иным — заряженным, вибрирующим от оваций. Лада спускалась со сцены, и каблуки её лодочек отстукивали чёткий ритм на паркете, будто ставя точку в каждом предложении её блестящей речи. Кожа на щеках горела лёгким жаром, не от прожекторов, а от всплеска адреналина, этой чистой, кристальной радости от хорошо сделанного дела. Она уловила восхищённые взгляды, кивки уважения, даже лёгкую зависть в глазах коллег-конкурентов — и позволила себе вдохнуть это чувство победы полной грудью. Оно было её, честно заслужено.

Именно поэтому, как ножом по шёлку, её разрезало другое знание. Знание, что в третьем ряду, у прохода, сидел человек, для которого этот триумф не значил ровным счётом ничего.

Её взгляд сам нашел Валеру ещё на последнем слайде. Он не смотрел на экран, не смотрел на неё. Яркий экран его телефона освещал снизу равнодушное, погружённое в какой-то бесконечный скроллинг лицо. Он даже не притворялся, что слушает. Это был не просто провал поддержки — это было публичное, пусть и тихое, унижение.

Зато другой взгляд она чувствовала физически, всем существом — тяжёлый, сконцентрированный, тёплый. Алексей Громов. Он не аплодировал шумно, не улыбался. Он просто смотрел. С первого ряда, будто изучая не отчёт, а сам его источник. И в этом внимании, лишённом обычной корпоративной сдержанности, было что-то такое, от чего по спине побежали мурашки, а в животе зародился странный, тёплый комок трепета. Это было признание иного, высшего порядка. И оно, это немое восхищение сильного соперника, делало равнодушие самого близкого человека вдвойне невыносимым.

Она подошла к своему месту, всё ещё в ауре успеха, с лёгкой, почти невесомой улыбкой.

— Ну что, герой дня? — Валера наконец оторвался от телефона, закинув ногу на ногу. В его голосе не было ни тепла, ни гордости. Была плохо скрытая, кислая интонация. — Показала всем, где раки зимуют. Теперь, наверное, Громов тебе личный лифт до самой Камчатки проложит.

Лада медленно, словно в замедленной съёмке, опустила папку с материалами на стул. Каждое его слово падало на раскалённую душу ледяной каплей.

— Это была презентация работы всего нашего филиала, Валера, — сказала она тихо, но чётко, глядя ему прямо в глаза. — Не моя личная победа. Наша общая.

— Ага, общая, — фыркнул он, доставая из кармана жакета пачку жвачки. — Особенно общая, когда все тут только и спрашивают: «Это та самая Крылова с Камчатки?». Тебя, Лад. Не «их». И уж точно не меня.

В его тоне сквозила обида маленького мальчика, которого забыли похвалить. Но за этой обидой стояло нечто большее — зависть. Тупая, беспомощная зависть к её силе, к её успеху, которую он уже не мог, а может, и не хотел скрывать.

— Ты даже не слушал, — вырвалось у неё, прежде чем она успела сформулировать мысль вежливее.

—А зачем? — он пожал плечами, разворачивая пластинку. — Я и так знаю, что ты умница. Суперзвезда. Мне, в общем-то, и в тени твоей славы неплохо.

Это было настолько цинично, настолько откровенно, что у Лады перехватило дыхание. Она стояла, сжимая спинку стула, и чувствовала, как тот самый тёплый комок трепета от взгляда Соколова замерзал и тяжелел, превращаясь в ком горечи где-то в горле.

В этот момент к ним приблизилась небольшая группа коллег. Мужчина из питерского офиса, Олег, с восхищением в глазах первым протянул руку.

— Лада Сергеевна, блестяще! Честно, мы в своём регионе полгода бились над аналогичной проблемой с логистикой. Разрешите позже проконсультироваться?

— Конечно, Олег, с радостью, — её профессиональная улыбка включилась автоматически, голос снова стал собранным и уверенным.

Валера встал, отодвинув стул с таким скрежетом, что несколько человек обернулись.

—Пойду, воздухом подышу. А то тут… душно как-то стало.

Он ушёл, оставив её одну в кругу восхищённых людей. Она улыбалась, отвечала на вопросы, кивала, но её мысли были там, за стеклянными дверями зала. И тут, краем глаза, она увидела его.

Алексей Громов стоял у бара с бокалом минеральной воды, беседуя с финансовым директором. Но его взгляд, тёмный и неотрывный, был прикован к ней. Он поймал её глаза, и в этот раз не кивнул, не сделал делового жеста. Просто смотрел. И в этом молчаливом взгляде читалось всё: и признание её мастерства, и понимание той сцены, что только что разыгралась с Валерой, и нечто более глубокое, тёплое и человеческое, что никак не вязалось с образом железного генерального.

Когда круг коллег ненадолго разомкнулся, он сделал два шага в её сторону.

— Крылова, — его голос прозвучал тихо, но настолько внятно, что перекрыл фоновый гул зала. — Вы только что провели мастер-класс не только по региональному менеджменту, но и по искусству публичных выступлений. Поздравляю.

— Спасибо, Алексей Викторович, — она почувствовала, как снова вспыхивают щёки, но уже не от адреналина. — Это заслуга команды.

— Команды, — он повторил за ней, чуть заметно скосив взгляд в сторону двери, куда ушёл Валера. И в его интонации прозвучала тонкая, едва уловимая нота — не насмешки, а скорее… сожаления. — Да. Команды. Цените это.

Он отпил глоток воды, его взгляд снова стал острым и деловым.

—Завтра на стратегической сессии жду ваших идей по масштабированию этой модели. Не подведите.

— Не подведу, — твёрдо сказала Лада.

Он кивнул и отвернулся, растворившись в толпе гостей, будто давая ей понять, что личная часть разговора исчерпана. Но сказанного было достаточно. Его слова «ценю» и «не подведите» звенели в её ушах контрастными аккордами после ядовитого «душно» от Валеры.

Вернувшись в номер одна (Валера так и не появился, видимо, «проветривался» уже в казино), Лада сбросила туфли и подошла к огромному окну. Ночь опустилась на Сочи, огни гостиниц и тёмный рельеф гор сливались в одно сказачное полотно. Она прижала ладонь к холодному стеклу.

Сегодня случилось важное. Она не просто блеснула на корпоративном небосклоне. Она увидела двумя разными взглядами два разных своего отражения. В глазах Алексея Соколова — ценность, сила, блеск. В глазах своего жениха — раздражение, усталость, тень.