Стать Магом

Пролог + Глава 1

Пролог

Мне всегда нравились брюнетки. Особенно такие, как эта — с высокой, полной, грудью, длинными ногами и алыми, как кровь, губами. Было в них нечто, что заставляло шевелиться не только штаны (с этим и рыженькие с блондинками неплохо справлялись), но и затрагивали некие струны моей души.

И эта брюнеточка мне тоже нравилась. До поры, до времени. Даже несмотря на то дурацкое положение, в котором я оказался, мои мысли сами собой переключались на то что и в какой позе я с ней сделал бы, будь у меня возможность. Такой уж я был человек...

— Я тебе нравлюсь? — поинтересовалась она у меня глубоким грудным голосом, подходя вплотную. — Хотя, — она усмехнулась, — вижу, что нравлюсь.

— Нравишься, — не стал отрицать очевидное я. И правда, глупо было бы отнекиваться, когда на мне не было ни единого клочка одежды. А верный друг, главная мужская ценность, оказался подлым предателем и выдавал меня, хе-хе, с головой.

— Хочешь я сделаю тебе приятно? — с мягкой улыбкой поинтересовалась она.

— Снимешь с меня кандалы и дашь одежду? — с надеждой уточнил я.

— Ну что ты, — все с той же улыбкой проговорила она, — если я сниму с тебя кандалы, то и другие тоже захотят. А так нельзя. Не в моих правилах, знаешь ли. Да и зачем тебе одежда? — подошла она еще ближе, — ты мне таким больше нравишься, — с этими словами она внезапно ухватила меня за причинное место.

Я вздрогнул, чем вызвал ее тихий смешок.

— Вы, мужики, все одинаковые. Схватишь вас за всякое, потискаешь немного и все, вы на все готовы, — говоря это она ни на минуту не прекращала поглаживать меня. А подлый орган этому был только рад!

— Нравится? — поинтересовалась незнакомка.

— Есть такое, — не стал спорить я, — только я все же хотел бы узнать где я и что вообще тут происходит.

— Это хорошо, что нравится, — широко улыбнулась она, полностью проигнорировав вторую часть вопроса, — потому, что ты здесь надолго.

Мы опали вместе: я и мой... Он. И причиной тому были два ряда острейших, явно нечеловеческих, зубов, скрывающихся за такими чудесными, сулящими много приятных мгновений, губами.

***

В себя я пришел уже совершенно в другом месте. Нереальном, нереалистичном, совершенно невозможном. Радовало только то, что на этот раз я был одет, а рядом не было никого, кто бы мог похвастаться акульей улыбкой. С другой стороны, тут не было вообще никого. Никого и ничего. Если не считать безбрежной, необъятной пустоты... Космоса?

Да, это место больше всего напоминало именно космос. Такой, каким его изображают в современных фильмах и играх. Безбрежная пустота, мириады звезд, галактик и их скоплений. И я. Как дурак кружусь в этой бесконечности. Странное и очень стремное ощущение.

А хуже всего то, что мне было совершенно не страшно. Вот ни капельки! Чувствовалось оно все так обыденно до невозможности, будто есть у меня такая дурная привычка: по средам в космосе кувыркаться.

Выйду такой на балкон, затянусь сигареткой и улетел. Хотя нет, от сигаретки не улетишь. А то от чего улетишь я не употребляю. Вот и получается, что чушь какая-то. Вроде не наркоман, а брежу.

Хотя, с другой стороны, может это просто сон? Как там советуют, поступать, когда думаешь что спишь? Щипать себя, вроде. Ну я и ущипнул. Да так знатно, что тут же пожалел о содеянном. Рука болела, а проклятый космос никуда деваться не хотел. Или врут знатоки, что так проснуться можно, или это не сон. А что же тогда? Нет ответа.

— Поздравляю, Шурик, ты балбес, — сказал я вслух, когда тишина и необъятность вселенной начали слегка давить на мозги и я решил немного разрядить обстановку, — от такой женщины отказался. Ну и что, что у нее зубы в два ряда и острые? Авось там где надо зубов вообще нет. А ты сразу в обморок как профурсетка... Хотя нет, — поправил я сам себя уже мысленно, профурсетка-то, наверное, и не упала бы в такой ситуации. Это я с институткой перепутал. Ну да ладно, один черт лучше бы там, чем здесь.

Кстати, Шурик, если вдруг кто не понял, — это я. Лет мне слегка за двадцать. Образования нет. Работаю грузчиком в магазине неподалеку от дома. Из достижений: грамота за лучшее сочинение по литературе за третий класс и второй разряд по ММА среди юниоров. Из развлечений предпочитаю сериальчик после смены глянуть. Да под пивко с рыбкой. На смене же предпочитаю аудиокниги. Удобно очень. Вроде и работаешь, а вроде и делом занят. По выходным же, не реже пары раз в месяц, выбираемся со старыми приятелями в какой-нибудь бар или баньку и культурно проводим там время. Все, в общем, как у людей.

— А баба все же красивая была, — вновь решил я порадовать необъятные глубины космоса не менее глубокой мыслью.

— О, так она тебе понравилась? — раздался знакомый голос и я осознал себя сидящим за шикарно сервированным столом напротив той самой брюнеточки, что недавно хваталась за разные части моего тела.

— Э-э-э, драсьте, — ничего умнее тогда моя голова не сумела родить, — а я Шурик.

— Я знаю как тебя зовут, милый, — не разжимая губ улыбнулась она, — я все-все про тебя знаю. Но ты кушай, кушай. Чего застыл? Вон, видишь, — она указала на тарелку, стоящую неподалеку от меня, — вареники. Да с картошечкой, все как ты любишь.

Это было чистой правдой. Вареники были моей любимой едой. Сначала потому, что единственно доступной мне, как холостяку. А затем потому, что я привык и начал получать удовольствие.

Решив, что «семь бед, один ответ» я, недолго думая, подтянул к себе тарелку с варениками, осмотрелся в поисках сметаны и, найдя плошечку с нею, приступил к трапезе.

Я человек простой, в дорогих ресторанах бывший всего пару раз. Один из которых был свадьбой моего друга, а второй поминками его же жены. Но уверен на все сто, что никто в жизни не готовил вареники вкуснее, чем были эти. Сравнить их я мог... да не с чем мне было сравнивать. Это была пища богов! Амброзия для сосочков моего языка! Чистый кайф без последствий. Будь эти вареники женщиной, я бы на них женился! И это все при том, что я свадьбы как огня боюсь. Короче, если бы между мною и ними стоял кто-то еще, я бы его с чистой совестью убил бы.

Глава 2

Что я могу сказать? Имел я ввиду сельское хозяйство во всех его формах. Как оказалось, есть существенная разница между покупкой овощей в супермаркете и их выращиванием. Нет, естественно, что я не тупой и раньше этот факт тоже прекрасно осознавал, но одно дело знать что брюква растет в земле, а другое дело ее оттуда выковыривать.

Да, мы с утра и почти до самого вечера только и делали, что дергали брюкву. Поля, находившееся за деревней были аж до горизонта засеяны этим корнеплодом. Единственным позитивным моментом было то, что ее не нужно было копать.

Естественно, что я наработал меньше других, однако даже с учетом столь низкого своего вклада, надеялся, что мне перепадет доля, которой я смогу хотя бы два дня питаться. Хрен там! Четыре мелких, размером с мой кулак (мой нынешний, прошу заметить) корнеплода стали мне наградой за целый день страусоподобной работы.

Естественно, что я попробовал качать права. Но меня довольно невежливо послали, причем всей деревней. Мол, ничего почти не сделал, а туда же. Ну я и пошел. Пока в деревню, так как больше идти мне было некуда.

Шел медленно, уставший как собака, в результате чего был сначала замыкающим в колонне селян, а затем и вовсе от нее отстал. Тут-то меня и решили прихватить два старых знакомца.

— Эй, Талек, — обратился ко мне Малик, — а ну ходь сюды, разговор есть.

— Ну? — понимая к чему идет дело, но всей душой не желая драки, поинтересовался я, замирая на месте.

— Сюды ходь, те сказано, — влез в беседу Марек.

Я тяжело вздохнул. Об этих уродах я как-то позабыл. А напрасно. Житья они мне точно не дадут. Знаю я таких, по своему родному миру знаю. Они если вцепятся в слабого, то не отпустят до тех пор, пока не сживут со света... или не получат люлей.

Вариантов у меня, по большей части, и не было-то. Я собирался задержаться в этой деревеньке еще на некоторое время, а значит нужно было решать проблему с огольцами, а то они мне жизни не дадут.

— Чаво надо? — подражая местному говору, спросил я, делая небольшой шажок в сторону братцев.

— Делиться нужно с приятелями, — начал стандартную гопническую речь Малик, — а мы как есть твои лучшие приятели. Нет разве?

— Вы? — задумчиво проговорил я, делая еще один шажок в сторону кузнецовых отпрысков, — так вы ж деретесь постоянно! Так приятели не делают, мне мамка рассказывала.

— Так мы же шуткуем так, — растянул губы в фальшивой улыбке Марек, — неужто ты обиделся на нас?

— Шуткуете, — сделал вид я, что задумался, делая еще один шаг, — ну раз шуткуете, тогда ладно. Я тоже люблю шутковать, — с этими словами я со всей дури саданул Мареку, стоящему ко мне ближе всего ногой в пах. Понимаю, что подлый удар, но и два на одного, да на такого дрыща как я, это еще менее честно, так что я в своем праве.

Естественно, парнишка согнулся и, с удивлением узнал, что в том месте, где оказалось его лицо, уже находилось мое колено. Послышался отчетливый хруст и дикий крик, переходящий в визг. Видимо, не имел еще опыта сломанного носа. Ну, все бывает в первый раз.

Малик же, судя по всему, был не особо сообразительным юношей, так как до него еще не дошло что именно случилось. Впрочем, я и не собирался давать ему время на размышления. Сделав подшаг ко второму братцу, я нанес ему быстрый удар кулаком в солнечное сплетение, после чего, тут же, добавил левой по уху.

Малик, забыв как дышать, повалился на землю, составив там компанию своему родственнику. А я же... Говорят, что лежачих бить нельзя, но так говорят или идеалисты, или идиоты. Враг на то и враг, что его надо уничтожать любыми доступными способами. В меня эту мудрость зуботычинами накрепко вбил мой тренер по ММА. Злобный был мужик, но дело свое знал туго, за что и уважали его.

В общем, неудачный денек у братьев выдался. Знатно я их ногами обработал, минимум неделю будут ссать кровью. Ну а что? Не я начал эту войну, как говорится.

В деревню я вернулся довольный донельзя. Осталась в нас звериная основа, в людях-то, осталась. Вот искалечил двух бугаев, а на душе радостно-то как. Хотелось, конечно, сказать, что это чувство справедливости, но себе-то врать зачем? Это упоение победой в бою. Пусть и мелкая победа, но она есть!

Хорошее настроение мне не смогла испортить даже сырая брюква на ужин. Я, с неожиданным для себя удовольствием, съел все что добыл непосильным трудом. И, с чувством выполненного долга, завалился спать, справедливо решив, что утро вечера мудренее, а значит утром и нужно будет думать над тем что и как делать дальше.

Но поспать мне так и не дали. Когда я уже почти отправился в объятия местного Морфея, во входную дверь забарабанили. Да так, что мне поначалу показалось, что на меня падает дом.

— Кто там? — сонным голосом поинтересовался я, — приходите утром, не мешайте добрым людям спать.

— Открой дверь, сучонок, иначе я ее выломаю, нахер! — раздался чей-то разъяренный рев снаружи.

С одной стороны, открывать дверь такой личности просто глупо, а с другой — она все равно его не сможет удержать. Она бы и меня не удержала, даже в моем нынешнем состоянии, а тут взрослый мужик.

— Сейчас открою, — наконец принял я решение и с тяжелым сердцем поднялся на ноги.

Первым, что я увидел, едва отпер дверь, была красная рожа местного кузнеца, а вторым — его здоровенная, волосатая лапища, которой он попытался меня схватить. Но не тут-то было! Я, готовый к разного рода неожиданностям, успел вовремя увернуться от нее и отскочить вглубь хижины.

— А ну иди сюда, падла! — уже не сдерживаясь заорал кузнец, вламываясь вслед за мной внутрь. Мужик был настолько здоровый, что в единственной комнатке сразу стало тесно. Впрочем, мне это не помешало в очередной раз увернуться от объятий верзилы. С трудом, конечно, но все же.

Я был далеко не идиотом и прекрасно понимал с чем связан визит этого человека, но разборки один на один меня с ним категорически не устраивали. Если с его отпрысками я мог еще более-менее на равных сойтись, то тут шансов не было никаких. Так что нужно, чтобы в конфликт были втянуты и другие участники, причем, желательно на моей стороне.

Глава 3

Спать на голой земле оказалось тем еще удовольствием. Нет, я, конечно, слышал от тех же барбершопных выживальщиков, что можно использовать еловые лапы в качестве постели в дикой местности. Или, на худой конец, ее можно соорудить из лиан и пальмовых веток. Но тут, черт возьми, был обычный лиственный лес, очень похожий на тот, что рос неподалеку от моего родного городка. Вследствие чего, ни еловых лап, ни, тем более, пальмовых веток, найти не удалось. Так что пришлось ночевать как есть — на голой земле.

Вас когда-нибудь несколько часов к ряду пинали тяжелыми ботинками с металлическими носами? Меня тоже нет, но ощущения были соответствующие — все тело болело, мышцы затекли и практически не слушались. Ко всему прочему, меня еще и трясти начало от озноба, так как кое-кто не удосужился сделать достаточный запас дров. В итоге — рассвет я встречал у потухшего костра, был злым, продрогшим до костей и морально раздавленным.

Заклинание исцеления, наложенное мною на самого себя, немного приободрило. Так что завтракал холодной утятиной я уже в гораздо лучшем расположении духа. А потом вышло солнышко и я, купаясь в его лучах, почти забыл об ужасной ночи.

В путь двинулся когда совсем рассвело и утренняя прохлада потихоньку начала сходить на нет. Идти вдоль реки было, хоть и тяжелее, но все же намного увлекательнее, чем по дороге. Мало того, что пейзаж теперь выглядел поживее и не был столь однотипным, так еще и вокруг постоянно что-то крякало, орало, свистело, хлюпало, создавая своеобразный вайб единения с природой. Самое оно для релакса и впадения в нирвану.

Вот и шел я весь такой, просветленный, никого не трогал, любовался пейзажами. Долго шел, никак не меньше трех часов. И настолько объединился с этим природным великолепием, что совершенно не обратил внимания на негромкие голоса и ржание лошадей за углом. А вот на меня, как оказалось, внимание обратили.

— Кто таков? — вырвал меня из задумчивости чей-то грубый голос.

Я поднял глаза, увидел ноги. Ноги были с копытами и принадлежали лошади. Я поднял глаза еще немного. Встретил взгляд обладателя или обладательницы копыт. Сообразив, что лошади не разговаривают, я задрал голову еще выше и наконец смог лицезреть водителя (или как там правильно называются те, кто управляет лошадьми). И сразу понял, что передо мной солдафон. Нет, не по его экипировке, состоящей из кольчуги, наколенников, налокотников и притороченного к седлу шлема. Не по короткому изогнутому мечу, висящему на поясе. По взгляду его понял. Сразу было видно, что этот человек, если ему скажут квадратное катить, а круглое тащить все сделает именно так, как сказано. Ведь начальству виднее, а его дело сторона. И вот на такого типчика я сейчас наткнулся.

— Э-э-э, — промычал я, не зная как быть.

— Ну? — грозно уточнил он, слегка двинув на меня лошадь. Лошадь, скорее всего, тоже была солдатом, так как выполнила этот дурацкий приказ и надвинулась на меня грудью.

Я немного отступил в сторону, так как не желал столь близкого знакомства с четвероногим и тут же заметил, что никакая это не лошадь, а самый настоящий конь.

— Талек я, — ответил я наконец, — из деревушки тут неподалеку.

— Это какой еще? — решил уточнить солдат.

— Да вон там, — неопределенно махнул я рукой туда, откуда пришел. — За пол дня можно добраться, если пешком.

— Деревня сервов, — заметил другой солдат, как оказалось, пешим стоящий с другой стороны коня.

— И как же тебя сюда занесло, Талек? — все так же хмуро поинтересовался первый солдат.

— Э-э-э, — вновь сразу не сообразил что к чему я, — в город шел.

— В город, значит, — вновь уточнил первый.

— Да чего ты с ним возишься-то? — рассердился второй, — ясно же, что беглый серв. Хватай его и к барону, на суд.

— И то верно, — согласно кивнул всадник, внезапно выбрасывая в мою сторону правую, до этого скрытую за туловищем коня, руку, в которой был зажат длинный кожаный хлыст.

Я честно пытался как-то среагировать, еще на словах о беглом серве начал формировать заклинание огненного шара, но не успел. Спину обожгло так, будто туда раскаленным металлом плеснули. Я заорал от боли, валясь под копыта коню и полностью теряя концентрацию, а так и не сформированное заклинание просто распалось. А начать новое я уже не успел. Солдаты не стали со мной церемониться и просто-напросто саданули чем-то тяжелым мне по башке, заставляя мое сознание улететь в далекие дали.

***

В себя я пришел от мерзкого запаха и, будучи еще не полностью в сознании, по первому времени мне начало казаться, что я снова в своем родном свинарнике, в гостях у ставших уже привычными мне хрюшек...

Увы, но реальность оказалась гораздо хуже. Да, есть вещи пострашнее того, чтобы прийти в себя по уши в свинячьем дерьме. Дерьмо оно что? Отмылся и почти не воняешь еще некоторое время. Да и свиньи, если ты еще жив, вреда особого не нанесут. А вот очнуться в КПЗ, вот что действительно неприятно. Да к тому же в средневековом КПЗ, которое отличалось от вышеупомянутого свинарника только каменными стенами и тем, что дерьмо было разбросано не по всему свободному пространству, а находилось в строго определенном углу. Ну и запах, конечно. В свинарнике пахло, пожалуй, получше.

Но не это было самым страшным. Хуже всего было то, что я не мог использовать магию! Совсем не мог! А попытался я сразу, едва очнулся, и не раз, уж будьте уверены.

Дабы паника, тихой сапой подкрадывающаяся ко мне со спины, не захватила меня полностью и не заставила наделать глупостей, я решил сосредоточиться на чем-нибудь другом. Да хоть на месте, в котором оказался. Итак, я находился в каменном мешке где-то три на два метра. Кладка была очень старой и очень надежной, будто марсиане строили (ну те, что еще пирамиды в Гизе возводили). Так что задумай я побег, то хрен бы у меня что получилось без бульдозера. Из обстановки, если можно так выразиться, тут имелась куча прелой соломы, на которой я сейчас возлежал, загаженная дыра в дальнем от меня конце комнатки и массивная решетчатая дверь, закрытая на огромный амбарный замок. Вот и вся обстановка.

Глава 4

В себя приходил рывками, постепенно. Понимал, что все вроде как плохо, а почему именно вспомнить не мог. Открыв глаза, первым, что я увидел, были тела. Много мертвых тел. Знаете, я человек не особо впечатлительный, но даже меня проняло. Было что-то неправильное в картине, представшей передо мной.

Но самое интересное, что при всей той гадливости, что я сейчас ощущал, вины я за собой не чувствовал. Вообще. Хотя, наверное, ради приличия стоило немного постенать, залиться алкоголем, посидеть на подоконнике, смотря в закат. Но не хотелось. Да, меня смущали мертвецы, заполонившие двор замка, но смущение это я мог бы сравнить с эффектом «зловещей долины», когда подсознательно ты чувствуешь некую неправильность происходящего, чем с реальными переживаниями насчет того, что у меня теперь руки по локоть в крови. Все они сделали свой выбор и результат не заставил себя ждать.

Я переходил от одного тела к другому, внимательно рассматривая каждое. Во мне проснулся исследовательский интерес. Я по-прежнему не знал ни названия использованного мною заклинания, ни того каким образом оно действует на свою цель. И сейчас мне хотелось это выяснить. Но, увы, ничего у меня не получилось. Не было никаких внешних признаков, по которым я бы мог точно сказать, как именно умерли эти люди. Даже выражения лиц у них не изменились. На них не было ни ужаса, ни боли, застывших посмертными масками. Возможно, вскрытие бы чего показало, но я не врач и совершенно точно ничего не пойму в том, что увижу. Да и не хотелось мне копаться в человеческих потрохах.

Закончив с осмотром тел, я решил заняться тем, чем стоило с самого начала — осмотреть замок и окрестности. Мало ли кто остался в живых и уже мчится за подмогой.

Первым делом, по неширокой деревянной лестнице я поднялся на широкий, деревянный же парапет, опоясывающий стену изнутри. Тут тоже лежали тела солдат, но внимание на них я обратил не сразу. Вначале меня захватил вид, открывающийся со стены.

Замок стоял на высоком скалистом холме, окруженном густыми лиственными лесами. Далеко-далеко на севере сквозь кроны деревьев проглядывала неширокая лента реки. Кабы не той, вдоль которой я вчера двигался.

Место мне сразу понравилось. Уютное, красивое. Я бы с удовольствием тут поселился, но сомневаюсь, что мне позволят так просто это сделать. Явно же, рано или поздно, местный владетель спохватится, что от барона вестей давно нет и пришлет людей проверить что к чему. Или не владетель. Может какой крестьянин посообразительнее. Не все же население баронства я укокошил во дворе замка. А значит — придется валить, причем, как можно скорее. Хотя и очень не хочется. Спускаясь с лестницы, я дал себе зарок, что если у меня получится нормально устроиться в этом мире, то я обязательно себе этот замок прихвачу.

Спустившись во двор, я вновь окинул его взглядом и вновь содрогнулся от омерзения. Нет, так нельзя. Если я планирую в дальнейшем тут хозяйничать, мне совершенно не нужно, чтобы это место превратилось в могильник. Нужно будет что-то решить с телами, прежде чем рвать отсюда когти.

Осмотр замка решил начать с донжона. Как-никак место, где жил аж целый барон с семьей. Внутри было мрачно, свечи тут или не зажигали днем, или они успели прогореть за то время, пока я валялся в бессознательном состоянии. Хочу заметить — мрачно даже для моего ночного зрения. Как местные тут себя чувствовали, даже представить страшно.

Что касается обстановки. Ну... она была только в комнатах. Коридоры же щеголяли голым серым камнем, из которого и был сложен замок. А вот в комнатах да, там было даже уютно. Не во всех, естественно. Только в хозяйских и «присутственных». Тут были и деревянные панели, прятавшие голый камень стен. И толстенные шкуры, лежащие на полу. И гобелены, искусно кем-то вышитые.

Закончив с осмотром верхних этажей донжона, я спустился обратно на первый этаж и вошел в кухню. Вот это оказалось помещение так помещение. Место, где готовилась еда для всего замка. Оно занимало большую часть первого этажа немаленькой такой башни. Тут имелось все необходимое для готовки: несколько очагов, пара огромных котлов на специальных передвижных треногах, куча казанков, ножей и прочей нужной утвари. Для меня, дитяти XXI века это место напоминало, скорее, лабораторию алхимика, чем храм кулинарии. Хотя, с храмом я все же погорячился. Вряд ли у местного барона был доступ к поварам уровня того же Версаля.

Вот так, думая о всякой ерунде я и набрел на кладовые. Голод, что я чувствовал еще со вчерашнего дня, но о котором позабыл из-за всех этих, свалившихся на меня событий, вспыхнул с новой силой. Справедливо решив, что будущему хозяину данного замка незачем стесняться, я набросился на баронские запасы подобно саранче на пшеничном поле.

Готовить ни времени, ни желания не было, поэтому я удовлетворился копченой свиной ногой, а в качестве гарнира употребил здоровенный кусок местного твердого сыра. Как ни удивительно, но сыр мне понравился больше, так как ноге явно не хватало специй. К моему вящему сожалению, ни хлеба, ни питьевой воды в кладовке не нашлось. Поэтому пришлось утолять жажду местным фруктовым вином. Очень вкусным, кстати.

Наевшись и напившись, я стал думать что делать дальше. Понятно, что нужно было бежать пока не спохватились те, кто может. Но куда бежать? В Вохштерн этот? Так это будет глупо. В какой-то другой город? Так меня там снова словят. Не этого барона солдаты, так другого. И снова потащат на плаху за бродяжничество. И что мне делать? Снова их всех убивать? Так всех не убью. Рано или поздно найдется и кому меня осадить. Вряд ли я единственный на весь мир маг. Уверен, что есть и другие. Да и от арбалетного болта, пущенного откуда-нибудь из засады, моя магия вряд ли меня спасет.

По лесам переться? Так меня и там словят. Егеря какие-нибудь. Тут, судя по тому, что я видел, края лесистые. Значит, есть люди, которые в них, в лесах этих, отлично ориентируются. А я что? А ничего. Из меня Робин Гуд совсем не гуд.

Глава 5

Самое смешное, что мой гениальный план едва не пошел прахом в самом же начале. Я не учел того факта, что вряд ли кто-то, будучи в здравом уме, стал бы строить такую здоровенную бандуру как замок на особицу. Особенно барон, по сути, самая громкая жаба в местном болоте. Да, никаких селений я со стены не увидел, но мозги-то можно было включить? В общем — деревенька нашлась. И была она аккурат за тем самым леском, сквозь который и петляла спустившаяся со скалы дорога. И заметил бы я ее только тогда, когда выехал на околицу, если бы не особо громогласная корова, которая решила так вовремя подать голос.
Дураком я не был и быстро сложил два и два, поэтому бросил своих четвероногих подопечных и рванул вдоль кромки леса так, чтобы рано или поздно выйти к реке, не столкнувшись при этом с деревенскими, которые не могли не отреагировать ни на лошадиное стадо, которое вот-вот должно было прикочевать прямо к ним в селение, ни на жирные клубы черного дыма, что уже должны были появиться над лесом.
Впрочем, “рванул” это все же очень сильно сказано. Талек, как оказалось, все же имел кое-какие навыки обращения с непарнокопытными. Их было вполне достаточно, чтобы не валиться с лошади, едва сев на нее, однако о вольтижировке или еще каком бравом наскоке и говорить было нечего. Поэтому, справедливее всего было сказать, что я неуверенно потрусил вдоль кромки леса, подальше от всех событий.
Не знаю, что было тому причиной: мое экстраординарное везение, либо же невнимательность селян, но я вообще без проблем умудрился унести ноги с места преступления и вскоре уже вновь находился рядом с рекой. Впрочем, устроить привал я все же не решился, сразу же двинувшись вниз по течению.
Я хотел немного проехать вдоль реки, затем вернуться на дорогу и, объехав тот самый несчастный Вохштерн добраться до следующего на очереди крупного города, в котором и остановиться на некоторое время, дабы немного сориентироваться и решить как быть дальше.
Да, у меня созрела огромнейшая проблема географического характера. Я совершенно ничего не знал о местности, в которой находился. Абсолютно. Да, я слышал название города и знал, что он есть где-то там впереди. Да, я теперь мог догадываться о названии баронства, в котором находился, так как слышал фамилию владетеля. Но и только. Все остальное для меня, если можно так выразиться, было покрыто туманом войны. А как можно что-то планировать, не имея представления где находишься?
В крупном городе, как я надеялся, можно будет разжиться какой-никакой, но картой местности. Хотя, если быть до конца честным, на подобную находку я рассчитывал еще в замке, что было бы еще более логичным. Но не сложилось. То ли барон не интересовался собственными землями, то ли, итак, все прекрасно помнил, но ничего похожего на карту я у него не нашел. Вообще не нашел никакой литературы. Что, кстати, тоже наталкивало на некоторые опасения.
На дорогу я выбрался уже под вечер и снова без приключений. Ехать куда-то ночью не хотелось совершенно, поэтому я углубился на пару километров в лес и там устроился на ночлег. Человеком я был уже опытным и ночевать на голой земле не хотел совершенно, поэтому еще некоторое время потратил на то, чтобы организовать себе шикарную постель, пустив на нее ближайшие кусты. Получилось действительно шикарно. А когда я еще и попоной все это дело прикрыл, так вообще — от королевского ложа почти не отличить.
Огонь разводить не стал и вместе с Ромчиком (так я решил назвать своего пегого жеребца) мы поужинали всухомятку захваченными в замке припасами. После чего завалились спать.
Утром я завтрак пропустил, а вот Ромчик, скотина, был иного мнения, поэтому вовсю мешал мне себя седлать, подъедая слегка пожухшую за ночь, но все еще довольно бодрую листву на моей постели. За что и получил моральный втык, полностью им, впрочем, проигнорированный. Следовало бы, наверное, наподдать и физически, но, к его лошадиному счастью, я закончил с ним раньше, чем вышел из себя.
— Будешь хреново меня слушаться, пущу на колбасу, — пригрозил я ему на чистом великом и могучем, закидывая на него седельные сумки.
Конь посмотрел на меня умными глазами и фыркнул. Да так, что забрызгал слюнями мне все лицо.
— Скотина ты, Ромчик, — с досадой проговорил я, вытирая лошадиные слюни, — как есть скотина. Вот что я тебе плохого сделал, что ты плюешься?
Ромчик мой вопрос проигнорировал, вновь потянувшись к таким привлекательным для него листикам на изрядно обглоданной постели. Я не стал его одергивать. Пусть жует, раз хочет. Меньше овса переведет на навоз.
До Вохштерна я добрался где-то часа за четыре неспешного хода. Время, хоть и поджимало, но я прекрасно понимал, что несущийся галопом всадник привлекает больше внимания, чем едущий с обычной скоростью. Да и Ромчика было жалко. Чего конягу зря напрягать? Тем более обожравшуюся? Да, этот конь педальный за то время, пока я неторопливо собирался в дорогу, умудрился полностью обожрать весь верхний слой моего ложа. И куда только все влезло?
Кстати, что передо мною именно Вохштерн, а не какой другой город я узнал от дедка, которого встретил по дороге. Дед был хоть и седым, как лунь, но по-прежнему крепким и очень гордился тем, что такая важная шишка снизошла до общения с ним, хоть и старался не показывать этого. Он-то мне и рассказал как называется город, что раскинулся в долине в паре километрах снизу и о том какие сволочи там стоят на воротах и как они с доброго люда деньгу дерут, а барон-то и не знает каких змеюк пригрел. Рассказал в какой постоялый двор лучше обратиться такому знатному человеку, как я, и кого там из девок спросить, чтобы ночь провести как надо. И много-много еще чего интересного и не очень. От него же я и узнал как добраться до следующего городка и что находится он в неделе езды на телеге от Вохштерна.
Поблагодарив дедка и одарив того серебряной монеткой, чем, похоже, на долгое время лишил его дара речи, я попрощался со словоохотливым крестьянином и двинулся дальше, прикидывая как бы мне незаметно объехать раскинувшийся снизу городок.
Вохштерн, видимо, был рыбацким поселением. Даже отсюда, с холма на котором я находился, была видна целая куча лодок и лодчонок, притулившихся у импровизированных пирсов. Так что о том, чтобы проехать город вдоль реки и речи не могло идти.
Оставалась противоположная сторона. Но тут все было еще хуже. Там раскинулись огромные поля, засеянные какой-то сельскохозяйственной культурой. И все бы ничего, но культура эта была не особо высокой, Ромчику где-то по колено, и не смогла бы скрыть не то что коня, но даже меня. К тому же, там сейчас копошился какой-то народ. Крестьяне, скорее всего. Вряд ли они обрадуются, если мы такие красивые попремся прямо по посевам, вместо того, чтобы как все белые люди ехать через город. Да и заподозрят что-то, как пить дать.
Почему бы не обойти поля спросите вы? А потому, что тот, кто строил этот город, был чертовым гением. Вохштерн находился в самом узком месте долины и был зажат между полноводной рекой с одной стороны и несильно высокими, но очень крутыми скалами с другой. И, собственно, все свободное пространство между городом и скалами было превращено в вышеозначенные поля.
Можно было, конечно, дождаться темноты и спокойно пересечь открытое пространство. Но тому было несколько препятствий. Самым главным из которых был Ромчик, не обладавший моим зрением и вряд ли бы осиливший подобный ночной переход без травм. А освещать ему путь, значило себя выдать. Любой, даже самый маленький огонек, будет хорошо виден со стен и может вызвать вполне закономерный интерес у городской стражи. К тому же, до темноты оставалось еще очень и очень много времени, никак не меньше шести часов. И что прикажете мне делать все это время? Медитировать? Так я не умею. А потенциальная погоня? Зачем давать ей время? Вот и получалось, что у меня, в принципе, и выбора-то особого и нет. Тяжело вздохнув, я вновь взобрался на Ромчика и неспешно потрусил прямо к воротам Вохштерна.
На входе стояли двое утомленных солнцем и заклеванных начальством и женами стражника в видавших виды, местами побитых ржавчиной, доспехах. Деда-кузнеца, учившего меня в детстве метать ножи я не имел, поэтому в подобных железяках разбирался слабо. Могу лишь сказать, что классических рыцарей эти два уже пожилых, по местным меркам, мужичка не напоминали совершенно. Да и из доспехов, собственно, на них были только шлемы, чем-то отдаленно похожие на пожарные каски, только с широченными полями. И выпуклые нагрудники, надетые на набивные поддоспешники черно-зеленого цвета. В остальном же — обычная для этих мест одежда. Хотя нет, вру, было еще одно отличие — сапоги. Настоящие, кожаные. Никаких тебе деревянных ботинок или лаптей.
— День добрый, ваша милость, — первыми, глубоко поклонившись, поприветствовали меня стражники, когда я подъехал вплотную к воротам.
Я окинул их высокомерным взглядом (так мне казалось должен смотреть на чернь молодой и спесивый аристократ), и, после некоторой паузы, небрежно бросил:
— Как дела в городе?
— Боги миловали, ваша милость, — сделал странный жест, будто что-то стряхивал с двух рук, один из стражников.
— А новости есть какие интересные? — задал я новый вопрос, от всей души желая, чтобы никаких новостей не было. Особенно тех, в которых сообщается о странном нападении на замок местного барона.
— Ну, — хмыкнул в пшеничного цвета, но уже слегка траченые сединой усы, один из стражников, — у Долима корова отелилась второго дня.
— Ну, корова — это хорошо, — оценил шутку я, — думаю столь знаменательное событие стоит отметить, как считаешь, воин? — обратился я к шутнику, бросая тому серебряную монетку.
— Благодарю, ваша милость, — поклонился тот, после того как ловко словил брошенное подношение, — только проезд в город конному стоит две серебряных монеты.
— Так я это лично вам, чтобы день рождения теленка отметили, — усмехнулся я, доставая еще две монетки и протягивая второму стражнику, — а вот это уже за проезд.
— Храни вас Дволика, господин, — вновь поклонились оба.
— И вам не хворать, парни, — ответил я, въезжая, наконец, в город.
Первое впечатление было… разочаровывающим. Где, я вас спрашиваю, дикая вонь на улицах? Где крысы, размером с котов и коты, размером с собак? Где помои, что выливают прямо из окон второго этажа? Где серые, изможденные, люди? А нет их!
Вохштерн больше всего напоминал большую деревню, только без спутниковых тарелок и гелендвагенов с майбахами, припаркованных за высокими заборами. Обычная такая деревушка с небольшими, преимущественно одноэтажными, каменными и деревянными домиками. С грунтовыми улочками, ведущими к выложенным брусчаткой площадям. С брехливыми собаками, сидящими за невысокими плетеными заборчиками. С наглыми котами, периодически зыркающими из-под полуприкрытых век, удобно устроившихся на покрытых дранкой крышах.
“Настоящий” средневековый город я встретил уже ближе к центру. Тут и пованивало сильнее и домики были, по большей части, каменные, покрытые коричневой черепицей. И люди казались чуть более озабоченными, чем на окраине.
Тут же, в центре, я впервые смог лицезреть казнь. Казнили, если верить глашатаю, какого-то раба (так я впервые узнал, что в этом мире существует рабство) за то, что он изнасиловал свою хозяйку. Правда, я был склонен согласиться с тем мужиком, что стоял неподалеку от нас с Ромчиком и громким шепотом рассказывал соседу свою версию произошедшего. Да, в то, что его хозяйка, немолодая уже женщина, сейчас находящаяся тут же, рядом с помостом, сама раздвинула ноги перед молодым и, даже на мой совершенно непрофессиональный и далеко не прогрессивный взгляд, смазливым парнем, верилось охотнее, чем в то, что он сам мог покуситься на такую как она.
Казнили парня, на мой взгляд, крайне жестоко. Сначала оскопили, а затем посадили на кол. Я специально досмотрел до самого конца, чтобы понять что чувствую. И знаете что? Мне стало противно. Но не от самого зрелища, а от того, как его воспринимала толпа. С жадностью, с удовольствием, смакуя каждый момент страдания, каждый вскрик умирающего.
Я многое могу понять, но такую животную злобу — нет. И хотелось бы все списать на темное средневековье, на менталитет, на отсутствие других развлечений. Но я прекрасно помнил, что в наше, якобы просвещенное, время все обстоит примерно так же. Люди точно так же готовы сожрать любого, кто чем-то отличается от них. До сих пор случаются массовые казни и суды Линча, причем, казалось бы, во вполне приличных странах. Собственно, разница между нами и теми самыми дикарями, что сейчас радостно улюлюкали над умирающим парнем, только в том, что у них хотя бы есть оправдание что они дикие и необразованные.
Казнь так сильно меня выбила из колеи, что я решил немного повременить с дальнейшим путешествием и немного передохнуть в какой-нибудь местной забегаловке. Благо, их в Вохштерне хватало. Пришлось, правда, немного отъехать от центральной площади, так как все ближайшие к ней кабачки уже были заняты радостно гомонящей, обсуждающей кровавое представление, толпой.
Не знаю как назывался тот, в котором я решил приземлиться, но на его вывеске была нарисована голова быка со змеями на месте рогов. Оставив Ромчика на попечение местного мальчишки-конюшего, приказав тому напоить, накормить и обиходить конягу, и, предупредив, что обязательно потом проверю, отправился внутрь заведения.
Наверное, если судить по достаточно большой конюшне и комнатам, сдаваемым в наем на втором этаже, это все же была таверна. От комнат, предлагаемых настырным хозяином, я отказался, вместо этого запросив себе плотный обед и кувшин хорошего вина.
Вино мне принесли сразу, причем, видно было, что местные неплохо так разбираются в этом деле, так как к вину полагалась еще и довольно большая тарелка с нарезанным кубиками твердым, как камень, но очень вкусным сыром. Да и вино было вполне неплохим. Не шато брион, конечно, но все же. Хотя, может и как оно, я все же не сомелье какой и винами до попадания сюда себя особо не баловал.
Как бы там ни было, но к моменту готовности еды, вкусное вино и пустой желудок сделали свое черное дело, и я был немного в подпитии, поэтому не сразу услышал, что говорит мне хозяин таверны, лично занимавшийся сервировкой стола.
— Что ты сказал? — переспросил я его.
— Говорю, может все же останетесь у нас на ночь-то?
— Слушай, я же уже сказал… — начал я, но хитрый работник местного общепита меня поспешно перебил:
— Нет-нет, я помню что вы сказали. Просто, я подумал, может вы захотите провести ночь с кем-нибудь из моих девочек?
— Девочек? — задумчиво проговорил я, уже понимая, что предложение хозяина попало в точку. Против девочек ни я лично, ни мое новое, совсем юное, тело, ничего не имели. А последнее, к тому же, очень живо отреагировало. — А красивые у тебя девочки? — поинтересовался я.
— Самые лучшие! — заверил меня этот доморощенный сутенер, — позвать?
— Дай-ка я пообедаю, для начала, а там глянем, — наконец решил я.
Честно говоря, остаток обеда я и не помню толком. Все мои помыслы были сосредоточены на том, что будет происходить в местных номерах. Нет, не подумайте, я не сексуальный маньяк какой-то, просто молодое тело, особенно не испытавшее еще женской ласки, диктовало свои условия. Если быть до конца честным, то отчасти мое желание остаться в Вохштерне на ночь было основано как раз на том, чтобы дать юному Талеку желаемое. Кому захочется, чтобы от одного лишь вида лица противоположного пола срывало крышу? Точно не мне. Я, как и все мужчины, прошел через подобное испытание в своей юности и мне совершенно точно не хотелось проходить через все это еще раз. А лекарство я знал лишь одно — секс.
— Зови своих девчонок, — спустя некоторое время, замучившись бороться с гормональным всплеском, наконец приказал я хозяину, — поглядим так ли они хороши, как ты говорил.
Да, девчонки оказались действительно хороши. Их было пятеро. Все молодые рабыни, примерно возраста Талека. Две блондинки и три брюнетки. Хотелось их всех, но я все же пересилил себя и выбрал одну из брюнеток.
Девчонка, даже несмотря на свой юный возраст, оказалась далеко не девочкой и в постели была умела и ласкова. Даже излишняя растительность там, где современные дамы предпочитают с ней бороться, ничуть не испортила удовольствия от проведенной вместе ночи.
Так что заснул я очень довольный, прижимая к себе горячее и податливое женское тело. А вот утром меня ждал огромный и очень неприятный сюрприз.

Глава 7

На воротах, как ни странно, никаких проблем не возникло. Хмурые, явно не выспавшиеся за время ночного дежурства, солдаты, лишь злобно зыркнули в мою сторону, но нарываться не стали. Справедливо решив, что лучше найти какую-нибудь другую цель для придирок и возможного небольшого обогащения.
Мне же, чисто по-мужски, стало жалко парней, которым еще хрен знает сколько предстояло ждать смены. Едва выехав за ворота, я придержал Ромчика, после чего, обвернувшись к неусыпным стражам, бросил им по серебряной монетке, которые они, надо сказать, очень ловко словили.
— День обещает быть жарким. Так что вот вам, выпейте за мое здоровье.
— Благодарим, ваша милость, — радостно откликнулись вмиг повеселевшие воины.
Я же, сделав на прощание ручкой, чуть сжал каблуками бока своей коняшки и потрусил дальше по дороге.
Естественно, не из-за одной только жалости я подкормил солдатиков. Тут сыграли свою роль и хорошее настроение, вызванное тем, что я стал богаче еще на сто золотых, минимум, и холодный расчет. Я прекрасно понимал, что меня, скорее всего, будут искать. А еще по родному миру я знал примету, что если дать менту немного на лапу, то он тебя, скорее всего, не запомнит. Вряд ли тут все было иначе. Вот и, глядишь, и меня не вспомнят два этих бравых вояки, коль их спросят.
Как ни удивительно, но местность, по которой я сейчас ехал значительно отличалась от той, что была между замком покойного барона и Вохштерном. Там были леса вперемешку с огромными полями. Тут же дорога петляла между рекой с одной стороны и обрывистыми, поросшими мхом, скалами с другой. Поэтому приходилось мириться с невольными соседями, заполонившими всю дорогу.
Как правило, это были разнообразные крестьяне из свободных, везущие в Вохштерн честно добытое упорным трудом на полях и лесах. Откуда я это узнал? Да просто разговорился с одним бойким мужичком средних лет, когда решил уточнить сколько еще примерно мне осталось до ближайшей деревушки, в которой я планировал немного передохнуть.
Мужичок оказался столь словоохотлив, что я и сам не заметил, как узнал не только про оставшееся до деревеньки расстояние, но и про то, что старшая дочка у него уже в невестах ходит. Про то, что младшая растет тем еще неслухом и уже бегала целоваться с местными мальчишками. Про жену, что житья не дает. Жена, кстати, сидела тут же, неподалеку и мрачно смотрела в мою сторону, решив, видимо, что я нарочно задерживаю ее благоверного, но в мужской разговор, к счастью, все же не лезла.
Узнал я у мужичка много интересного. Как оказалось — Вохштерн был городом свободным, одним из нескольких десятков разбросанных по всему королевству. И он же, в этой части страны, являлся неким рубежом, отделяющим Дикий Край от цивилизованных земель. Нет, баронства, находящиеся по ту сторону города, тоже входили в состав королевства, но люди там жили намного беднее, чем здесь. А свободных крестьян-арендаторов практически не существовало. Тут же, в основной части страны, все было иначе. Имелись, конечно, и сервы, но их было все же поменьше чем свободных. Местные сеньоры предпочитали товарно-денежные отношения кабальному рабству, что лишний раз говорило об их разумности. Впрочем, обычное рабство тут тоже имелось, так что этим сеньорам еще было куда развиваться. Хотя, последнее касается скорее всего местного народонаселения, так как иметь рабов дозволялось любому свободному человеку в королевстве. Лишь бы денег хватило на покупку и содержание.
Вот вы, наверное, спросите чего я заладил “королевство-то, королевство-сё”? Не проще ли сказать как оно называется? А вот хрен нам всем. Не знаю я как оно называется. Пока, по крайней мере. Я, конечно, пытался вывести мужичка на эту тему, но он не повелся. А напрямую спрашивать было бы, как минимум, странно. Вот и приходилось обходиться эвфемизмами. Мне — потому, что я не знал толком где нахожусь. Ему… а хрен знает почему он так разговаривал.
Зато я узнал как называется река, вдоль которой я все это время путешествовал. Эйна она называлась. Неплохое, как по мне, название. Звучное даже в чем-то. И, если по ней и дальше идти, то можно выйти к столице королевства, которая носила название Эйнала. Река ли в честь столицы названа или наоборот, мужичок сообщить мне не удосужился, а я и не спрашивал, так как это было совершенно не важно в данный момент времени.
Распрощавшись со словоохотливым крестьянином, глубоко мне поклонившимся на прощание, мы с Ромчиком отправились дальше. Не знаю как ему, но мне прогулка доставляла большое удовольствие. Даже потертости на внутренних сторонах бедер, вызванные непривычным способом передвижения, особо не беспокоили. Я ехал и наслаждался утренней свежестью и приятным ветерком, долетавшим до меня со стороны реки. И что бы вы думали? Естественно, нашлась какая-то падла, которая решила мне испортить столь чудное настроение.
Первая же стрела, вылетевшая из придорожных кустов, вонзилась ни в чем неповинному коняге прямо в круп. Ромчик жалобно заржал и понесся вперед, не разбирая дороги. Чем, скорее всего, спас жизнь нам обоим. Видимо, у тех, кто сидел в кустах с собой не было лошадей, так как никто преследовать нас не спешил.
Когда я это понял, то остановил свой подбитый вездеход и спешился.
— Так, парень, а ну не стони, ты мужик или где? — строго сказал я Ромчику, когда тот вздрогнул и жалобно заржал едва я прикоснулся к торчащей из него стреле. А потом немного подумал и все же крепко-накрепко привязал его к ближайшему дереву. Я, конечно, силач каких поискать, но все же не баба, чтобы коня на скаку останавливать. А то, что Ромчик ломанется туда, куда глаза глядят, я даже не сомневался.
— Давай, мой хороший, — успокаивающе похлопал я коняшку по загривку, — потерпи немного. Сейчас будет очень больно, но совсем недолго.
Ромчик мне явно не поверил, но вырываться не стал и даже не заржал, а лишь тонко-тонко задрожал всем телом, едва я коснулся торчащей из его тела стрелы. Я еще раз погладил раненого бойца, после чего, уперся одной рукой ему в круп, параллельно формируя в ней лечебное заклинание, а другой крепко схватил древко стрелы.
Мой рывок совпал с активацией лечебного заклинания. Тело Ромчика дернулось, а его жалобное, поначалу, ржание превратилось в восторженное. Выглядело это достаточно странно, но, судя по всему, конь ничего толком понять не успел, что нас обоих вполне устраивало. Не люблю, когда животные страдают. Мне их всегда было намного более жалко, чем людей.
Спрятав свой внедорожник метрах в полутораста от дороги и надев ему на голову мешок с овсом (заслужил), я отправился посмотреть кто там такой меткий в кустах сидел.
Оказалось, что если бежать, периодически взбадривая себя лечебными заклинаниями, то практически не устаешь. По крайней мере, за то время, что я, скрытый заклинанием маскировки, бежал обратно, я совершенно не утомился.
В тех кустах, рядом с которыми все и произошло, никого не оказалось. Лишь примятая трава указывала на то, что стрела, ранившая Ромчика, не появилась из неоткуда. Впрочем, след нападавшие оставили хорошо видимый даже для такого неумехи как я. Так что уже минут через пятнадцать я их нагнал.
Стало понятно почему они стреляли из засады и не рискнули меня преследовать. Их было всего трое. Заросших бородами, одетых в рванье, мужиков, вооруженных плохонькими луками и дубинами. Следовало, конечно, убить их так, чтобы остальным было неповадно. Сжечь, например, или повесить. Но время поджимало. Да и следов, особенно магических, оставлять не хотелось. А так — ну перерезал кто-то кому-то горло в лесу и что с того? Может это вообще несчастный случай. Впрочем, справедливость, в некотором смысле, все же восторжествовала: разбойники, точно так же, как и несчастный Ромчик, ничего не успели понять.
Убивать лично, не при помощи магии, я имею ввиду, оказалось неприятно и довольно неопрятно. Я едва смог увернуться от внезапно тугой струи крови, ударившей из пробитого горла первого из убитых мною разбойников. Следующие мои выпады были намного более точными и выверенными.
Разобравшись с дураками, покусившимися на мою жизнь и зад моего коня я двинулся в обратном направлении. На этот раз пешком, так как следовало кое-что обдумать.
Что ни говори, но эта чертова, лишь по нелепому стечению обстоятельств оказавшаяся неудачной, засада на многое открыла мне глаза. В частности, на то, что я самонадеянный кретин. Вот что мне мешало немного пораскинуть мозгами и предугадать нечто подобное? Сколько же фильмов на эту тему смотрено, сколько книг читано. Если есть тот, у кого есть деньги, то обязательно найдется и тот, кто захочет эти деньги у него отнять. А что может быть более подходящим для исполнения подобного желания как не дорога, ведущая из довольно богатого города? По которой, к тому же, едет жизнерадостный дурачок, чей внешний вид так и кричит: “Смотри, злой тать, у меня есть бабло, попробуй-ка забрать!”. Ну и попробовали. И, что больше всего меня бесило, так это то, что у этих немытых питекантропов все почти получилось. Хорош был бы я, попаданец хренов, мастер магии, если бы сейчас валялся в дорожной пыли с хреново выкованной стрелой в пузе.
Не выдержав тяжелых дум, я сплюнул в дорожную пыль. Нет, друзья дорогие, так дело не пойдет, если я хочу выжить в этом чертовом мире, то нужно отвыкать от безалаберности, нужно становиться ответственнее. Только вот с чего начать? Нет, у меня было заклинание в арсенале, которое позволяло заранее видеть подобного рода сюрпризы. Но в последний раз, когда я его использовал, меня натурально вырубило, после чего я еще сутки не мог нормально колдунством заниматься. Если не магия, то что тогда? Кольчуга? Но ее нет. Я же такой умный, точно знал что может пригодиться молодому самозванцу в средневековом мире, поэтому шпагу (которой, к слову, совершенно не умел пользоваться) я из замка прихватил. А вот про кольчугу не подумал. Хотя их там было хоть одним местом жуй. Правильно, нахрена нужна какая-то бесполезная железка? Лучше побольше жратвы и золота напихать в сумки!
Ну да ладно, чего теперь переживать? Кольчугу, допустим, я в ближайшем городе куплю, а то и в поселке. Хотя, последнее вряд ли, зачем деревенским кольчуга? У них кузнец если и имеется, то гвозди всякие кует, топоры, вилы там. Правда, в памяти тут же всплыли воспоминания Талека о его житье-бытье в деревне и там весь сельхоз инвентарь был деревянным (ну, кроме топоров, естественно, но их молодой дурачок и видел-то всего два раза в жизни). Так что даже таких простых, казалось бы, вещей там могло и не быть, а я о кольчугах.
Так вот. Кольчугу-то я, скорее всего, все же приобрести смогу. Если меня, конечно, на полпути не укокошат очередные доморощенные Робины Гуды. Но ведь кольчуга так-то не панацея. Да, она отлично защищает от режущих, неплохо от рубящих, а вот с проникающими тут все гораздо сложнее. Я, конечно, не эксперт по средневековому вооружению, но мне кажется, что хрен она выдержит выстрел из хорошего арбалета или лука. Особенно, если с близкого расстояния. Но, даже если выдержит, то не факт, что стрела вообще попадет куда надо. Вон, душегубы придорожные, которых я недавно порешал, явно же им Ромчик ничего плохого не успел сделать, чтобы они специально ему в задницу целились. Нет, в меня, красивого, они целились, в меня. Но попали куда попали. А если найдется такой же косой и одновременно тупой (потому что только тупой разбойник будет специально стрелять в кольчугу), что промахнется, но стрела попадет мне в голову. И что тогда? А тогда все — был попаданец, да весь кончился.
Вот и получалось, что древняя мудрость про “предупрежден, значит вооружен” неглупым человеком была придумана. Так что, хочу я того или нет, но мне придется как-то разбираться с тем самым заклинанием обнаружения.
Добравшись до того места, где оставил Ромчика, я с удивлением констатировал, что никакие цыгане моего коня не увели. И тот, с безмятежным видом, совершенно позабыв о недавнем ранении, хрумкает овес. Причем, уже умудрился сожрать половину торбы.
— Ромчик, скотина, — обратился я к своему транспортному средству, — ты зачем почти весь овес пожрал? Чем в голодные времена питаться будешь?
Конь сделал вид, что русский язык он не понимает и вообще мимо проходил и никакого овса не видел. Но жрать не перестал. Тяжело вздохнув, я снял с его морды торбу и, крепко-накрепко завязав ее, спрятал в одной из чересседельных сумок.
Ромчик же, скопировав мой вздох, опустил голову к земле. Я, было, поразился своим ораторским способностям и тому, что всего одной фразой сумел пристыдить эту ненасытную утробу, но едва расслышав хруст срезаемой крепкими лошадиными зубами травы, понял, что рано радовался. Лошадка просто решила заняться десертом.
Конечно, мне не жалко было жрачки для этого малахольного Буцефала. Тем более, что я сам и повесил ту торбу ему на морду. Просто хотелось поговорить, пусть и в одностороннем порядке, хоть с одной живой душой. Накатило что-то, знаете. Только сейчас меня догнал страх от всего произошедшего. Я как-то внезапно осознал, что тоже живой и мне как-то совершенно расхотелось умирать.
Даже на эшафоте мне было не так страшно, как стало сейчас. Там я до последнего рассчитывал на самый гуманный суд в мире. А когда осознал, что его не будет, то ярость задавила все остальные эмоции. Потом, когда я очнулся среди трупов, было не до страха. Да и некого уже было бояться. А позже вообще все забылось.
Не было страшно мне и на дне реки. Там нужно было действовать, а не бояться. А сейчас вот стало, едва я осознал, что от смерти меня отделяли какие — то несчастные десять-пятнадцать сантиметров.
Собственно, этот страх и стал тем толчком, что заставил меня наконец перестать жевать сопли и начать действовать. Первым делом, как и планировал, я решил разобраться с заклинанием обнаружения жизни. Для чего создал его каркас, но силой наполнять не стал. После чего долго рассматривал его с разных сторон, пытаясь понять за что какая часть отвечает.
Никаких особых знаний по конструированию заклинаний мне от моей благодетельницы не досталось. Но то, что они построены по модульному принципу было понятно даже такому далекому от программирования человеку как я. Как я это узнал? Легко! Просто сравнил с каркасами других, известных мне заклинаний. При разнообразном внешнем виде, все они имели в своем составе похожие структуры. Осталось лишь разобраться в том, что за что отвечает.
Работа оказалась очень затратной в плане времени. Лишь на то, чтобы выделить в каркасах модули-накопители, отвечающие за “время жизни” заклинания, у меня ушло несколько дней. Конечно, я бы соврал, если бы сказал, что занимался магическим матаном все это время. Нет, это было физически невозможно, так как доставок суши в этих местах не имелось, поэтому мне, кроме всего прочего, приходилось решать и бытовые проблемы. Которые, надо сказать, пожирали изрядное количество моего времени. Так что на магические экзерсисы удавалось выкроить не так уж и много.
Но как же я кайфовал от процесса! Не знаю с чем это было связано. Раньше я не замечал за собой особой тяги к распутыванию многомерных головоломок. Но сейчас мне было дико интересно копаться во всем этом. И я испытал настоящую гордость, когда впервые понял как работает тот самый модуль-накопитель. Видимо, все же стоило, в свое время, поступать на программиста. Сейчас бы одной левой расколол бы весь этот магический бейсик.
Впрочем, как бы меня не перло, но чуда не произошло. Я, конечно, немного разобрался что к чему, но к моменту въезда во второй на моем пути крупный город, и речи быть не могло о том, чтобы свободно разбираться в магии. А жаль, ведь впереди меня поджидала очередная неприятность.

Глава 8

Городок назывался Фарвис. Он был гораздо меньше по размеру и гораздо больше походил на деревню чем Вохштерн. Вообще, мне лично кажется, что и городом-то этот несчастный Фарвис называли только из-за того, что вокруг него была выстроена крепостная стена. Невысокая, конечно, зато настоящая, каменная.
Не знаю кто когда-то решил на этом месте заложить город. Не понятно было так же зачем он это сделал, так как городок находился в стороне от реки, а следовательно, рыбу особо не половишь. С другой стороны, и тракт его тоже огибал, что не позволяло стать поселению эдаким караван-сараем на пути в Вохштерн. Короче говоря — городок-несуразица, хрен знает каким образом умудряющийся выживать.
Я бы тоже вряд ли стал в него заезжать, если бы не необходимость: Ромчик каким-то образом умудрился потерять одну из своих подков. Причем, гад такой, не удосужился вовремя сообщить. Хоть бы всхрапнул как-то недовольно или еще как обозначил неудобство. Нет, харакер у моего коня оказался стойкий, нордический (читай пофигистический), поэтому этот непарнокопытный викинг так и хромал себе молча без одного ботинка, пока даже до меня не дошло, что что-то тут не так. А раз из меня кузнец как из Ромчика балерина, то пришлось нам заложить крюк и шкандыбать в этот богами клятый Фарвис.
Впрочем, городок хоть и выглядел как типичное местное захолустье, все же, на мое счастье (так как Ромчику было совершенно пофиг), был развит намного лучше тех убогих деревенек, сквозь которые я проезжал до этого. Тут имелся не только кузнец, но и даже настоящий трактир с постоялым двором. На кой черт в городишке, в который путники через раз заворачивают, нужен постоялый двор я так и не понял. Но раз есть, значит надо.
Кузнец оказался мужиком адекватным, честным, а самое главное — ответственным. Он быстренько переподковал флегматично смотрящего вдаль конягу. Проверил остальные его подковы. Глянул на стремена, подпругу, после чего честно предупредил, что мне лучше сходить к шорнику, так как какая-то деталь этого конского бдсм наряда пообтрепалась и вот-вот порвется. Растрогавшись от того, что есть еще на этом свете честные люди, я дал ему немного больше, чем он запросил и провожаемый благодарностями кузнеца, верхом на свежепереобутом Ромчике направился к шорнику. Благо, тот находился неподалеку.
Вся моя вера в добрых людей мигом рассеялась, стоило мне заметить семейное сходство между ушлым кузнецом и не менее ушлым, как в последствии оказалось, шорником. Захотелось разозлиться и немного побуянить, дабы указать некоторым умникам их настоящее место. Но я не стал, так как указанная кузнецом деталь действительно выглядела ветховатой, а за свою работу шорник запросил не так уж и много. Правда сразу предупредил, что до вечера не справится, однако тут же меня успокоил тем, что у них в городе имеется отличный трактир, в котором, о чудо, есть даже свободные комнаты. Поняли, да? Вот и я тогда понял.
Раздражение вновь всколыхнулось во мне, но так же быстро отпустило. День перевалил за вторую половину, а значит мне придется вновь ночевать под каким-нибудь кустом. О, знали бы вы как мне это надоело. Пусть даже сейчас на дворе стоит некоторое подобие лета, однако ночью все равно холодно. С одной стороны. Так как другая повернута к огню костра. Честно говоря, я сам себе во время своих ночевок под открытым небом напоминаю плохо приготовленную сосиску: с одной стороны уже обуглившуюся, а с другой — недожаренную. В общем, думаю вы поняли почему я выбрал вариант переночевать в более-менее нормальной обстановке, даже осознавая, что на мне хотят поиметь некий гешефт.
Как бы описать местный трактир? Представьте себе длиннющий сарай, построенный из средних размеров, плохо ошкуренных, бревен. Маленькие окошки, маленькая даже для меня кособокая дверь. Все это покрыто соломой.
Солома же и является первым, что встречает посетителя внутри. Ею устелен весь пол главного зала. Главный зал — это просто большая комната, размером где-то в половину здания, заставленная длиннющими, крепкими и, судя по всему, приколоченными к полу, столами в компании точно таких же длиннющих лавок. Пара тележных колес под потолком, чья задача, если судить по свечкам, что подобно воробьям облепили оба обода, работать люстрами. Со своей задачей, к слову, они справлялись откровенно хреново и, если бы не мое зрение, то фиг бы что я тут сумел разглядеть. Впрочем, там и рассматривать-то нечего было — остальная обстановка представляла собой некое подобие барной стойки с находящимися рядом с нею двумя дверьми и мужиком, скорее всего, местным трактирщиком.
Как я позже узнал: та дверь, что была напротив входной, вела прямиком в небольшой глухой коридорчик, из которого можно было попасть в одну из четырех сдаваемых посуточно каморок. За второй же дверью, за той, что находилась прямо за спиной трактирщика, располагались кухня и мыльня. Это, естественно, были разные помещения, хоть и смежные. Как по мне — гениальное в своей простоте архитектурное решение, позволяющее пользоваться одной печью и для помывки, и для приготовления пищи.
Зал был почти пуст, если не считать компании, состоящей из четырех выпивох, расположившихся у ближайшего к двери окошка, так что с поиском свободного места проблем не оказалось. Мне полумрак, в который был погружен главный трактирный зал совершенно не мешал, поэтому, договорившись с хозяином о жилье на эту ночь для меня и Ромчика, я направился к дальнему от входа столику, за который и приземлился в ожидании подавальщицы.
Та оказалась девушкой во всех отношениях приятной, но я, помня свой Вохштернский опыт и не желая вновь проснуться в какому-нибудь крайне неприятном месте, на все ее попытки продемонстрировать свои прелести не реагировал совершенно. Поняв, что в качестве спутника на эту ночь она меня не интересует, девчонка, к некоторой моей досаде (А что? Кому не нравится, когда за ним девчонки бегают?), ничуть не расстроилась и, выслушав мой заказ, довольно споро принялась за его выполнение.
Вечерело. Потихоньку зал трактира начал заполняться, меня же, утомленного вином и долгой дорогой начало клонить в сон, поэтому, поблагодарив трактирщика за вкусную (действительно вкусную, без дураков) еду я попросил проводить меня в мою комнату. Провожала уже знакомая подавальщица. Указав мне на мою дверь, девчонка еще раз намекнула, что совершенно не прочь, за умеренную плату, конечно, провести со мной ночь. Хотелось очень, но здравый рассудок возобладал, поэтому я вновь отказался, сославшись на усталость. Подавальщица, пожав плечами удалилась, показательно взвизгнув, когда я, все же не выдержав, шлепнул ее на прощание по упругой попке.
Если бы мы находились на Земле, то в доставшейся мне комнатке вполне мог бы отрешаться от благ цивилизации какой-нибудь монах-отшельник. Столь маленькой и убогой она была. Но я был уже калачом тертым, поэтому меня данное обстоятельство совершенно не смутило. Ночевать на хоть какой-то кровати гораздо лучше, чем под кустом.
Заснул я сразу же, едва улегшись на жесткую кровать. Какие сны мне снились не скажу, да и снились ли вообще. Не скажу и как долго я спал, так как часы в этом мире если и изобрели, то я один хрен их не имел. Тем не менее проснулся я хоть и не сам, но вполне бодрым и неплохо выспавшимся. Разбудили же меня стоны, доносившиеся из смежной с моей комнаты. Спросонья я подумал, что девушке, что так сильно кричит очень плохо, но быстро понял, что наоборот — ей очень хорошо. По крайней мере, стонала она так, будто пялил ее самый крутой любовник в мире. Выглянув в тамбур, в котором единственном было небольшое окошко, я понял, что еще достаточно рано для того, чтобы вставать и идти завтракать. Да и подавальщица, судя по всему, в данный момент недоступна. Так что пришлось дожидаться утра в своей комнатке под аккомпанемент женских стонов, доносящихся из соседней комнаты. Честно говоря, мне девчонку даже немного жалко стало. Судя по звукам, за сегодняшнюю ночь ей пришлось обслужить минимум трех мужиков. С другой стороны, вряд ли они ее насиловали, так что в накладе она точно не останется.
Знаете, я давно заметил, что человек такая скотинка, что ко всему привыкает. Так и я, вслушиваясь в то, что происходило за стенкой, как-то незаметно для себя умудрился уснуть. Впрочем, проспал все же не так уж и много, а проснулся от особо громкого вскрика трудяги-подавальщицы.
Осознав, что дальше спать смысла никакого уже нет, я набросил на себя не очень богато выглядящий, зато очень уютный плащ, служивший мне подстилкой во время лесных ночевок. Лето там или нет, но центрального отопления в данном заведении не имелось, а утро было довольно свежим. Закончив утепляться, я запер дверь в свою комнату и направился в общий зал.
За стойкой никого не оказалось, зато на кухне кто-то так громко гремел посудой, что аж сюда было слышно. Решив, что неплохо бы позавтракать, я подошел к стойке и постучал о нее, надеясь привлечь внимание хоть кого-то из обслуживающего персонала. Не привлек. Тогда я постучал еще громче. Ноль эмоций. Тогда я заорал во весь голос:
— Эй, трактирщик! Тащи сюда свою задницу, пока я не разозлился!
О, чудо! Наконец-то меня услышали и передо мной материализовался глава местного общепита. Он рассыпался в извинениях и поинтересовался чем моя милость желает позавтракать.
Я справедливо рассудил, что завтрак — самый важный прием пищи и экономить на нем не нужно, поэтому заказал нечто сродни классическому британскому завтраку. Ну знаете, тот самый набор продуктов, при виде которого диетологи прячутся под стол, плачут и зовут мамочку, а типичный американский любитель бургеров жмет руку и уважительно хлопает по плечу? Трактирщик оказался битым жизнью и к моему заказу отнесся стоически, уточнив лишь что я предпочту из напитков: вино или пиво. Я не хотел ни того ни другого, а внезапно проснувшийся во мне британский денди затребовал чая. Но о таком напитке трактирщик не знал. Когда же я ему объяснил, что это высушенные листья одного куста, он предложил мне как альтернативу травяной сбор, которые местные употребляют в качестве тонизирующего и согревающего напитка. Немного подумав, я согласился, справедливо решив, что незачем крутить носом почем зря.
Завтрак оказался выше всяческих похвал. Не знаю уж кто там готовил, уж точно не трактирщик, так как он вряд ли бы успел и приготовить, и прислуживать мне за столом вместо отсутствующей сейчас подавальщицы, но был он действительно мастером своего дела. И сейчас я, развалившись на лавке, с наслаждением потягивал травяной сбор. Классная штука оказалась, особенно в сочетании с цветочным медом (сахара тут тоже не знали).
Сбор был настолько вкусным, а завтрак настолько плотным, что я слегка осоловел и совершенно прекратил следить за ситуацией. А зря. Что-то толкнуло меня прямо под руку, в которой я держал деревянную кружку с напитком. Естественно, он выплеснулся. Кто-то грязно выругался, а затем меня попытались ударить.
Так уж вышло, что сидел я на самом краю лавки, в непосредственной близи от двери, ведущей в съемные комнаты. Именно поэтому случилось то, что случилось и именно поэтому же я успел вовремя заметить несущийся в мою сторону кулак. Я повалился сначала на лавку, после чего на пол, но это не помешало мне услышать глухой стук, с которым предназначавшийся мне удар влетел в бревенчатую стену.
Впрочем, радоваться было некогда, ведь нет ничего слаще в потасовке, чем упавший противник. О, как приятно и безопасно его мутузить ногами. Я это прекрасно понимал, поэтому не собирался давать своим внезапным противникам даже возможности опробовать на моей тушке крепость своих ботинок, пусть я и был отчасти защищен лавкой и столом. Я ужом отполз от неизвестного буяна, после чего, уже на безопасном расстоянии, смог выбраться на свет божий и наконец рассмотреть моих противников.
Ими оказались три молодых щеголя, едва ли сильно старше меня нынешнего, одетых в дорогие, по местным меркам, тряпки и, что самое хреновое — вооруженные шпагами. “Дворяне. Настоящие”, — пронеслось у меня в голове. Вот же попал! Нужно было что-то делать и очень быстро. Магией в них пульнуть? Дак пол трактира спалю к хренам собачьим и уж точно привлеку к себе внимание. Нужно что-то другое. Но что? Время, мне нужно время, пока они не пришли в себя.
— Господа, не изволите ли объясниться? — решил я, что уж если наглеть, так по полной, — с чего, вдруг, вы решили испортить мой завтрак, напав на меня?
— Заткнись, червь, — прошипел один из них, баюкающий ушибленную руку, — я лично тебя выпотрошу!
— Тише, Уво, — осадил его другой, тот, что выглядел немного постарше и побогаче остальных. Видимо он уже понял, что что-то не так во всей этой истории. Поэтому довольно учтиво сказал мне:
— Меня зовут Итан фон Мормах, я второй сын барона фон Мормах. Это, — кивок в сторону мальчишки с покалеченной рукой, — мой брат Уво фон Мормах, третий сын барона фон Мормах. А это, — кивок в сторону до сих пор молчавшего парня, — наш кузен Дитрих фон Раст, третий сын барона фон Раста, — он замолчал, явно давая возможность представиться уже мне.
— Лек фон Шуррик, — представился я заранее выдуманными именем и фамилией. Знаю, что ребячество, но хоть какое-то имя мне все же было нужно. Так чем мое родное хуже? Тем более что я к нему вполне себе привык. Ну да, слегка модифицировал, переведя имя в раздел фамилии. Но тут по-другому и нельзя было. Не встречал я больше Шуриков в этом мире, так что пришлось брать одно из местных имен, похожих на привычные мне. Зато как внушительно получилось, а? Шуриков много, а фон Шуррик вот он я, один такой красивый. — Второй сын барона фон Шуррика.
— Никогда не слышал о таком баронстве, — влез доселе молчавший Дитрих.
— Я тоже, — поддержал его Итан.
— Да чего вы с ним возитесь, видно же, что это холоп простой, посмотрите во что он одет, а ногти какие! Даже шпаги нет, — сплюнул младший фон Мормах.
— Я не удивлен, что не слышали, — стараясь держаться максимально невозмутимо, ответил я, — наше баронство очень маленькое и находится очень далеко отсюда. А вам, юноша, — тоном своей учительницы по химии (той еще стервы, надо сказать), — следует быть осмотрительнее в выражениях.
— Да ты что? — вновь зашипел как змеюка младший из двух братьев, — так может поучишь меня, а?
— Уво, не нарывайся, — предупредил его старший фон Мормах.
— А что не так? — язвительно поинтересовался у него дерзкий пацан, — я в своем праве, разве нет? Он оскорбил меня. И, раз уж я не могу запороть его батогами на конюшне, то кишки выпустить имею полное право.
— Юноша, чем я вам так насолил? — искренне удивился я.
— А то ты не знаешь! Ты испортил мой лучший камзол! Залил его своей деревенской бурдой.
— А незачем было наряжаться, будто не к трактирной потаскухе шел, а на свидание с благородной леди, — тихонько, себе поднос, пробормотал фон Раст. Но к несчастью, все мы его услышали. Старший фон Мормах лишь сморщился и отрицательно покачал головой, мол и с кем меня судьба свела, а младший так вообще будто белены объелся. Он повернулся к своему разговорчивому товарищу и прошипел уже ему прямо в лицо:
— Дитрих, а ведь я могу и тобой тоже заняться.
— Не можешь, — осадил его старший, — забыл батюшкин наказ? Никаких драк между родичами.
— Ну этот-то, — кивок в мою сторону, — мне не родич. Эй ты, — обратился он ко мне, — ты готов ответить за нанесенное мне оскорбление?
— А просто извиниться я не могу? — с робкой надеждой на то, что все еще может обойтись, поинтересовался я.
— Ты что, струсил? — с таким презрением в голосе спросил Уво, что мне даже смешно стало и я не смог скрыть свою ухмылку, что выбесило его еще сильнее и он тут же проорал:
— Никаких извинений. Только бой до смерти сможет смыть нанесенное мне оскорбление. Я вызываю вас, Лек фон Шуррик на дуэль!
Я тяжело вздохнул. Видимо, придется драться. Только вот я совершенно ничего не понимал в дуэлях.

Глава 9

— Итан, вы не подумайте, что я отказываюсь, — обратился я к старшему фон Мормаху, напрочь проигнорировав младшего, — но я человек новый в этих краях, не подскажете ли мне правила, по которым тут проводятся дуэли?
— Все просто, фон Шуррик, — сухим и официальным тоном начал старший из братьев, — вы, как вызванная сторона, выбираете время и место.
— А, если, допустим, я решу отложить дуэль на несколько дней? — перебил я молодого аристократа.
— Что, струсил, да? — влез младший мормышкин (это я так его для личного удобства и хулиганства ради мысленно окрестил), — с момента вызова до момента непосредственно поединка должно пройти не больше недели.
Я вновь не удостоил его ответом, лишь посмотрел так, как уборщица в супермаркете в дождливый день смотрит на каждого нового посетителя.
— Увы, но мой брат прав, — развел руки в притворном жесте бессилия старший, — все так и есть. Не больше недели.
— А если один из дуэлянтов заболел? Как быть?
— Тогда он может выставить себе замену. Но любые замены не приветствуются.
— А что насчет оружия?
— Шпаги, — как на маленького посмотрел на меня старший фон Мормах, — вот оружие настоящего благородного человека. Все остальное для быдла. — И столько экспрессии было в его голосе, что я даже невольно осмотрелся вокруг — не стоит ли где тут рядом припаркованный броневичок, с которого подобным тоном так удобно вести народ в светлое будущее.
— Так что, кроме шпаг никакое другое оружие не используется? — презрительно уточнил я, всем своим видом показывая свое отношение к данным зубочисткам и что у меня, на моей выдуманной родине, если дуэли и случаются, то только на чем-то вроде огромных боевых секир.
— Используется, — неохотно признал молодой аристократ, но шпага это…
— Да-да, — отмахнулся я, — а что насчет награды победителю?
— Награды? — искренне удивился парень, — но ведь победа над врагом уже награда.
И только сейчас, после произнесенной им фразы, я наконец осознал, что передо мною находятся дети. Пусть выглядящие вполне взрослыми, пусть затрахавшие бедную подавальщицу до такого состояния, что она до сих пор не появилась в зале, пусть вооруженные и, скорее всего, и правда умеющие пользоваться своими зубочистками, но дети. Безмозглые юнцы без царя в голове. Которым в этой жизни нужно лишь забухать, подраться и потрахаться, на все остальное им плевать. Но не потому, что они такие плохие по своей сути, нет, просто у них в башке еще не развеялась юношеская дурь, которая выбивается либо ремнем мудрого отца, либо жизненными невзгодами. И даже этот доморощенный Зорро, готовый меня прирезать только за то, что он сам же и спровоцировал, он ведь тоже неплохой, по своей сути, парень.
И что мне с этим детсадом делать-то? Точно не драться на дуэли. Мало того, что я не умею, так и мормышкин этот меня точно жалеть не станет. И ладно бы он просто кровь хотел мне пустить, я бы перетерпел. Потом свалил бы подальше от аристократиков этих, залечил себе рану и думать забыл о них всех. Но нет, щегол хочет именно моей смерти. Так что схлестнуться придется. Пусть не сегодня, но завтра-послезавтра точно.
И магию, что обидно, не используешь. Я уже наследил в Вохштерне, но там вся надежда на то, что преступники к страже не пойдут, а если и пойдут, то никто всерьез не будет браться за расследование странных смертей в воровском притоне. А смерть сына, пусть и третьего, но все же настоящего барона, да еще и при свидетелях, смерть от магии, точно взбудоражит каких-нибудь местных людей в черном. Они как разх инопланетянами занимаются. А я, как ни крути, никто иной как тот самый пресловутый пришелец и есть. Так, ладно, что-то меня не туда занесло, да и вон, Итан смотрит в ожидании, видимо слишком сильно я задумался.
— Ну, кхм, — я прочистил горло, — там, откуда я родом, победитель забирает все, что было у проигравшего на момент дуэли.
— Варварство какое, — возмутился старший фон Мормах, — нет, у нас в королевстве так не принято.
— Жаль, — искренне расстроился я, уже привыкший, что бабло само льется ко мне в карман, — это все?
— Вроде бы да, — неуверенно ответил Итан, оборачиваясь к своим приятелям для того, чтобы уточнить у них правильно ли он ввел меня в курс дела насчет местных дуэльных правил.
— Ты забыл упомянуть о Чистых, — подсказал ему фон Раст.
— А они-то тут причем? — в недоумении поинтересовался старший фон Мормах и мне на секунду даже показалось, что как-то весь напрягся.
— Они должны присутствовать для того, чтобы удостовериться, что все пройдет честно и никто из поединщиков не будет использовать магические артефакты.
— Но у Уво нет никаких артефактов, — возразил ему Итан, — а у… — он внезапно осекся, затем повернулся в мою сторону и уточнил:
— А у вас, фон Шуррик, подобные вещи имеются?
— Нет, — совершенно искренне сказал я, так как в первый раз услышал о том, что подобные штуки в этом мире вообще существуют, но справедливо полагая, что будучи магом смог бы заметить, если бы прихватил какую-нибудь из них из замка почившего барона.
— Вот видишь, — победно усмехнулся старший фон Мормах, — привлекать Круг Чистоты нет никакой необходимости. Да и нет их в этом городке, я узнавал. Пришлось бы ехать в Вохштерн. Нам-то по пути, но вряд ли мы бы смогли уговорить нашего гостя проделать этот путь с нами. Ох, прошу прощения, господин фон Шуррик, что говорю о вас в вашем же присутствии.
— Ничего страшного, — отмахнулся я, — хуже было бы, если бы вы говорили обо мне в мое отсутствие. — Эту мою фразу господа мини аристократы (все, кроме Уво, естественно) восприняли как удачную шутку и дружно рассмеялись.
Я же думал о совершенно другом. Естественно, мне хотелось уточнить что же это за зверь такой — Круг Чистоты и с чем его едят. Но, я боялся вызвать необоснованные подозрения у этих мальчишек. Да, незнание нюансов правил дуэлей они схавали, но там все было просто — я не знал именно что нюансов, а о дуэлях общее представление имел. А этот самый круг, судя по репликам парней был чем-то сродни явлению, о котором все знают. Поэтому, немного подумав, я все же решил не дразнить спящего дракона и поинтересоваться об этой организации у кого-нибудь другого, желательно подальше от этого чертового Фарвиса.
— Хорошо, — наконец, когда смех стих а пауза неприлично затянулась, разорвал тишину мой голос, — я согласен на дуэль.
— Вот и отлично, — обрадовался мормышкин, — ступай за шпагой, хочу убить тебя до обеда.
— Но-но, — погрозил я ему пальцем, — во-первых — будьте повежливей, мы с вами детей не крестили, а во-вторых — я не сказал, что она будет прямо сейчас.
— Не… что? — закономерно не понял моего пассажа насчет крещения детей Уво, но потом до него дошло, что я не хочу в данный момент с ним драться, поэтому настроение у него резко испортилось и он, хмуро посмотрев на меня, выплюнул свое коронное:
— Трус!
— Уво! — осадил своего разошедшегося родственника старший Мормах, — фон Шуррик прав, будь повежливее! Опять же, он не отказывается от дуэли, так что твои оскорбления выглядят сплошным ребячеством.
— Ваш брат, Уво, прав, — спокойным голосом проговорил я, — я не отказываюсь от дуэли. И она состоится завтра с полным восходом солнца во дворе этого чудесного трактира. Вы ведь не против? — поинтересовался я у внимательно наблюдавшего за нашим разговором трактирщика. Тот, поняв что обращаются к нему, радостно закивал и забормотал что-то утвердительное. — Вот и отлично, — улыбнулся я, — значит, завтра утром, как взойдет солнце. Оружие — шпаги. Вопросы?
— Кто будет наблюдателем с вашей стороны? — поинтересовался Итан.
Я не знал кто такой наблюдатель, но подозревал, что некто, сродни секунданту. Но, так как на роль секунданта у меня никого подходящего не было, то я ответил независимо:
— Никто, — я развел руками, — думаю, что обойдемся только наблюдателем Уво. Кто им, кстати, будет? Вы, Итан?
— Я буду, — вместо старшего Мормаха ответил фон Раст.
— Вот и хорошо, — улыбнулся я, — раз других вопросов нет, то позвольте я закончу свой завтрак. Всего доброго, господа, — сказал я, слегка поклонившись.
— Всего доброго, — повторили мой жест Итан и Дитрих, а младший мормышкин только скривил свое лицо в презрительной гримассе.
Вот же засранец какой. Вот чего ему стоило просто принять мои извинения? Знает же, скотина, что сам виноват. Но нет, есть такая порода людей, которым их спесь заменила мозги. И ладно был бы хоть герцог какой, так нет, третий сын зачуханного барончика хрен знает с каких окраин страны. Если тут все обстоит хоть немного как во времена нашего земного средневековья, то третий сын, даже если он королевский, то это, зачастую, пыль и ничто. Максимум, на что он мог рассчитывать, так это на коня, старый меч, ржавый доспех и возможность не пожалеть живота за какого-нибудь очередного короля. А тут смотри какой павлин мелкопоместный оказался.
Я с трудом подавил внезапно накатившую волну злости на малолетнего дурачка, только что подписавшего себе смертный приговор. Ну а что? Не давать же ему себя резать в самом-то деле? Только вот проблемы того, что я не умею драться на шпагах это понимание никак не решало. К тому же, я был процентов на девяносто уверен, что если мне все же, каким-то чудом, удастся прикончить младшего Мормаха в честном бою, то его дружки мне этого все равно не простят. Но тут я их, в принципе, понимал. И сам, в подобной ситуации, скорее всего поступил бы так же. Каким бы мудаком не был твой друг, но он все же остается твоим другом, а значит за него надо стоять горой. Вот такой вот парадокс жизни и сложная тема для многодневной дискуссии.
Поняв, что я вновь отвлекся и меня занесло куда-то совершенно не в ту степь, я отхлебнул еще местного чая из новой порции, принесенной успокоившимся трактирщиком и вновь задумался о том как решить свою разговорчивую проблему, громогласно хвастающуюся сейчас своей будущей победой. И правда еще мальчишка. Глупый и агрессивный. И как все мальчишки — самоуверенный до невозможности. А может ему несчастный случай организовать? Заманить, скажем, на крепостную стену, а потом столкнуть вниз. Чем не несчастный случай? Только вот вряд ли они попрутся на ту стену, ведь это для меня все эти средневековые фортификации это достопримечательность местная. А эти к подобным штукам привычны, для них это просто выкрутасы местной архитектуры, как для нас, например, панельные многоэтажки. Хотя, даже если и попрутся, то кто же их туда пустит? Крепостная стена — это вам не хухры-мухры, а стратегический объект в местных реалиях. А других высоких строений поблизости не наблюдалось. Самый высокий дом принадлежал местному старосте (я же говорю — деревня, а не город), высотой аж в полтора этажа. В общем, падение с высоты отменяется.
А что еще? Утопление, сердечный приступ, падение с лошади? Вот над последним стоило подумать. Раз этот пацан дворянин, то и верховое животное у него тоже должно быть. Не в крестьянской же повозке он путешествует. Только вот непохоже было, что господа аристократы собрались на конную прогулку. Да и зачем оно им? Опять же, тут как со стеной: для человека из моего мира — экзотика, а для местных — просто средство передвижения. Все равно как проведя не один год за рулем семейного автомобиля внезапно решить покататься ради удовольствия. Нереалистично. Нет, будет, конечно, момент когда он на коня взгромоздится — когда господа аристократы решат город покидать. Но меня подобный расклад совершенно не устраивал. Эх, следовало соглашаться на дорогу к Вохштерну. Там, по пути, я бы смог улучить момент… Так, кажется у меня начала наклевываться одна идейка… Я глянул в сторону компании аристократов и, словив на себе злобный взгляд младшего Мормаха, отсалютовал ему полупустой глиняной кружкой, из которой пил местный чай и подмигнул.
***
Этот день, так паршиво начавшийся, прошел для меня в целом неплохо, а закончился так вообще на приятной ноте. Я еще немного пошлялся по городу, заглянул в пару лавочек, прикупил Ромчику еще овса в дорожку, а себе — вкуснейших крупных местных орехов, сваренных в меду. Тоже хотел оставить для перекуса в пути, но те оказались настолько вкусными, что я, не выдержав, смолотил их тут же, неподалеку от лотка. Пришлось докупать еще и сразу прятать поглубже в сумку, дабы не сожрать и их.
Заглянул в местный храм, оказавшийся мало чем похожим на привычные мне. Внешне он больше всего напоминал иглу, вроде тех, в которых живут эскимосы, только построен был не из снега, что логично, а из дерева. Внутри же ничем особым не выделялся, если не считать находящегося точно в центре, круглого, похожего на огромную таблетку, алтаря, вырезанного из серой каменной глыбы. И все. Больше в храме ничего не было. Ни скамеечек, как у католиков, ни икон с фресками как у православных, ни надписей, как у иудеев и мусульман, ни даже статуй, как во многих других земных религиях.
Хотелось бы узнать, конечно в чем суть местной религии, но, местный священник, более всего походивший на кузнеца из родной Талековой деревни, оказался неприветлив, подозрителен и я просто не рискнул к нему приставать. А вдруг, тут есть что-то вроде инквизиции? Заподозрят во мне еретика и сделают что-нибудь нехорошее. Нет уж. Я и так проблемы притягиваю к себе как дворовая собака блох, так что лучше разберусь с местной религией как-нибудь в другой раз.
Естественно, не забыл зайти к шорнику, забрал у него обновку для Ромчика, поблагодарил за хорошо сделанную работу, при этом мысленно пожелав сдохнуть хитрозадой скотине, что втравила меня в неприятности. После чего направился обратно в трактир, где застал тех самых аристократов, которые, казалось, даже с места не сдвинулись с момента моего ухода.
Проигнорировав злобный пьяный взгляд Уво фон Мормаха, я уселся на облюбованное мною еще утром место, почему-то никем не занятое, и сделал знак трактирщику. Однако, вместо уже знакомого мужичка, к моему столику бодрой козочкой прискакала подавальщица. Не та, что была вчера. Или они тут работают посменно, или предыдущая до сих пор отсыпалась после того как обслужила трех молодых бычков. Вспомнив охи и ахи, разбудившие меня утром, я еще раз, изучающе посмотрел на девчонку. Молоденькая, рыженькая, с лукавыми бесенятами в зеленых глазищах. В штанах резко стало тесно. И самое главное — она, похоже, заметила это, потому, что когда расставляла блюда, наклонилась так низко, что с моего ракурса стало возможным заглянуть ей за пазуху. Я придержал девчонку одной рукой, проведя по внутренней стороне бедра, а второй сунул ей в кулачок серебряную монетку.
— Как доем, жду тебя у себя в комнате, — шепнул я, проводя рукой выше по ее ноге. Естественно ни о каких трусах там и речи не шло.
Девчонка не ответила, но судя по ее лукавой улыбке и тому, что она отстранилась далеко не сразу, позволив все там у себя ощупать, я понял, что ночь у меня будет сегодня веселой.
Так и случилось. Подавальщица, имя которой я даже не удосужился узнать, была довольно умелой и совершенно не стеснялась различных новшеств, привнесенных мною в этот мир.
Девчонку я попытался выгнать спустя часов пять. Тут было так не принято, о чем она мне с некоторой обидой в голосе сказала. Если уж ты заплатил, то любви тебе положено до самого утра. Я, усмехнувшись про себя, успокоил рыжулю, сославшись на то, что утомился и хочу просто поспать. И, в качестве небольшой премии за старательность, подарил лично ей целый золотой, сверх того, что ей было положено. Ну а что? Я все же достаточно женщин повидал за свою жизнь, так почему не дать шанс той, что мне хоть немного, но понравилась? На золотой, при должном старании, в этих краях можно было неплохо развернуться.
Подавальщица покинула меня будучи очень задумчивой. А я еще некоторое время повалялся на смятых, мокрых простынях, вспоминая ее гибкое тело, ее небольшую, но такую красивую и приятную на ощупь грудь… Поняв, что если продолжу в том же духе, то придется бежать за девчонкой и снова ее тащить в постель, я усилием воли заставил себя прекратить думать о всякой чепухе. Девчонка ушла и больше в моей жизни никогда не появится. Нужно думать о будущем.
С тяжелым вздохом, чувствуя приятную истому во всем теле, я поднялся на ноги. Использовал на себе заклинание исцеления. После чего неспешно оделся и, подхватив свои сумки, и накинув на себя заклинание маскировки, вышел сначала в общую залу, а после и на двор. Там направился к конюшне, где мальчишка-конюший, согласно нашему договору, вывел мне полностью оседланного Ромчика. Затем, заплатив пацану как обещано, я сначала взгромоздил на хмуро фыркнувшее транспортное средство свои сумки, а затем забрался и сам. После чего, не прощаясь, двинулся к городским воротам, которые с минуты на минуту должны были открыться.

Глава 10

Ромчик, судя по всему, был тем еще любителем пеших прогулок, ну или просто застоялся в конюшне. Как бы там ни было, но даже особо не спеша, мы успели отъехать на достаточно большое расстояние от города, прежде чем я заметил далеко позади пылевую тучу, стремительно двигающуюся в том же направлении, что и мы.
Усмехнувшись, я начал присматривать удобное место для встречи с молодыми аристократами (а в том, что это были именно они, я ничуть не сомневался). И достаточно быстро нашел небольшую, очень уютную полянку, чуть в стороне от дороги. Полянка была хороша тем, что почти по всему своему периметру заросла плотным кустарником, надежно скрывающим ее от чужих глаз. К тому же, тут имелся удобный спуск к Эйне. В общем — идеальное место для будущего разговора.
Добрались до меня господа номерные дети баронов спустя целый час. Я за это время успел немного перекусить орехами в меду, напиться сам и напоить Ромчика, а также заскучать. Поэтому обрадовался запыхавшимся, будто не они, а на них скакали, с вытаращенными глазами, верхом на взмыленных лошадях, баронским отпрыскам.
— Господа, пожалели бы лошадок, в самом-то деле, — усмехнувшись проговорил я, поднимаясь с придорожного валуна.
— Фон Шуррик! — пафосно заявил старший фон Мормах, — Вы… вы… трус и подлец!
— О, сколько надрыва! — не выдержав рассмеялся я. — Сколько пафоса! О чем ты вообще, мальчик?
— Какой я вам мальчик?! — гневно воскликнул Итан. — Я старше вас как минимум на несколько лет. И даже если бы это было не так, то называть мальчиком мужчину, которому вручили меч это…
— А кто ты, если не мальчик? — вновь нагло усмехнулся я ему прямо в лицо. — Кто еще бросился бы в погоню за незнакомым человеком из-за дурацкого спора?
— Дурацкого?! — вновь возопил фон Мормах. — Вам был брошен вызов, вы его приняли, а после — трусливо сбежали!
Честное слово, я даже немного разочаровался в нем. Там, в трактире, мне он казался намного более взрослым и адекватным. Сейчас же он вел себя, на мой взгляд, как истеричная малолетняя девица, которую бросил ее первый парень.
— Я лишь дал вам возможность выжить, — вновь усмехнувшись ответил я. — Не было смысла вам погибать из-за глупой ссоры и неадекватного поведения вашего младшего брата.
— Неадекватного?! — влез в разговор до этого молчавший и строивший мне зверские рожи младший из мормышкиных, — да ты же мне испортил костюм, залив его какой-то местной деревенской дрянью!
— И извинился перед тобой, даже несмотря на то, что ты сразу полез в драку, как эта самая деревенщина, — осадил я парнишку.
— Ты кого это назвал деревенщиной?! — заорал услышавший только то, что хотел Уво и потянул свою шпагу из ножен.
— Уво! — прикрикнул на младшего брата Итан, — погоди пару минут. Затем он повернулся ко мне и проговорил:
— Фон Шуррик, наши договоренности отменяются. Дуэль между вами и моим братом состоится здесь и сейчас. Деритесь как мужчина или мы вынуждены будем преподать вам урок.
— Итан, — вкрадчиво обратился я к парнишке, — не дури. Неужели ты хочешь, чтобы я убил сначала твоего брата, а затем и вас с Дитрихом? Вы ведь не останетесь в стороне и нападете на меня. Зачем вам это? Возвращайтесь, едьте куда ехали и давай просто забудем о том, что мы виделись.
— Я не помню, чтобы давал вам разрешение общаться со мной столь фамильярным образом, — тоном старого брюзги ответил этот щегол, — если вы выживите после боя с моим братом, то вам придется ответить и за это.
— Ну как знаете, — тяжело вздохнул я, понимая, что миром дело не решить, — пройдемте, господа, тут неподалеку есть замечательная и очень удобная полянка.
— Сколько вам времени нужно для того, чтобы подготовиться к бою? — деловито поинтересовался у меня старший фон Мормах, когда мы прибыли на вышеуказанную полянку.
— Десять минут, — коротко ответил я.
— Хорошо, тогда через десять минут мы будем ждать вас вот на этом месте, — указал он в центр поляны.
— Как скажете, — не стал спорить я и отошел к мирно объедающему придорожные кусты Ромчику.
Честно говоря, я хоть и сделал все специально, хоть и знал, что высокородные малолетки не удержатся и побегут меня догонять, дабы “свершить справедливость”, но все же, в глубине души, надеялся, что ошибаюсь. Ну не хотелось мне почем зря крошить людей, пусть и таких глупых как эти представители золотой молодежи. Но парни сами сделали свой выбор. Сами начали свару, сами меня догнали и сами же отказались принимать мое предложение разойтись подобру-поздорову. Тут мои полномочия все.
Через десять минут я вернулся к центру поляны, на котором меня уже ждали мой оппонент и два его родича.
— Господа, не хотите ли решить дело миром? — задал, как я понял, обязательный вопрос Дитрих фон Раст.
— Готов еще раз принести свои искренние извинения многоуважаемому Уво фон Мормаху, — тут же ответил я.
— Никаких извинений, — процедил сквозь зубы этот сопляк, — лишь твоя смерть может смыть нанесенное мне оскорбление.
— Тогда бой по команде, — ничуть не удивился решению своего кузена фон Раст и, отойдя на небольшое расстояние от нас, коротко приказал:
— Начали!
Едва заслышав эту команду младший фон Мормах тут же сделал шаг вперед и попытался проделать в моем теле лишнее отверстие, однако, меня на том месте уже не было. Меня вообще нигде не было!
— Слева! — послышался крик каким-то образом сумевшего засечь меня Итана, но было уже поздно — я уже пробил своей шпагой горло Уво и тот, с искренним удивлением на лице, завалился на землю, заливая ту своей кровью.
— Проклятье! Мерзкий трус! Артефакты запрещены при дуэлях! — заорал старший фон Мормах, рывком вытаскивая свою шпагу.
— А я и не использовал никаких артефактов, — справедливости ради заметил я, нанося следующий удар, на этот раз в горло Дитриху фон Расту.
— Трус! Трус! — почти сорвался на визг Итан, когда увидел, как второй его родич оседает на землю. — Проклятый трус!
— Я давал вам шанс. Четырежды, — невозмутимо отозвался я, заходя к последнему оставшемуся в живых аристократику со спины.
— Будь ты проклят! Сволочь! Я так просто не сдамся! — продолжал орать Итан, крутясь на месте и махая шпагой во все стороны.
— А мне и не нужно, чтобы ты сдавался, — проговорил я, смотря как оседает на землю и его тело.
Затем, деактивировав заклинание маскировки я, прежде всего вытер окровавленный клинок своей шпаги об одежду старшего фон Мормаха, затем спрятал ее в ножны и, тяжело вздохнув, уселся на ближайшем камне.
Да, мой план в том и заключался. Выманить малолетних дурачков туда, где никто не сможет увидеть ничего лишнего и, воспользовавшись заклинанием маскировки всех убить. Я совершенно ничем не рисковал. Магию по отношению к убитым я не использовал, так что вышеупомянутые “чистые” вряд ли что смогут найти. Для всех остальных же, включая и тех, кто знал о нашем конфликте в Фарвисе, на этой поляне произошла обычная стычка, которые периодически случаются на неспокойных дорогах королевства. А для того, чтобы доказать, что к произошедшему причастен тот самый странный заезжий аристократ фон Шуррик нужно будет очень постараться. К тому же, пока мальчишек хватятся, пока найдут их следы в Фарвисе, пока поймут куда они делись и что произошло, пройдет очень и очень много времени. По прошествии которого я, скорее всего, буду далеко от этих мест.
Ладно, хватит сидеть и мечтать, пора и за дело браться. Уверен, что у этих голубчиков может найтись что-то интересное. Вообще, знал бы, что путешествие по местным дорогам окажется столь прибыльным делом, не стал бы столько тащить из замка покойного барона фон Киффера. А теперь бедному Ромчику новая ноша будет. Нет, нельзя чтобы деньги мертвым грузом лежали в карманах. Нужно будет пустить их в какое-нибудь дело. Интересно, а есть ли в данном мире что-то, хоть сколь-нибудь напоминающее банковскую систему? Насколько я знал из истории своего родного мира, у нас разного рода меняльные дома появились очень и очень давно. Те же Ротшильды, если не ошибаюсь, свои миллиарды как раз на меняльном деле заработали.
А если нет? Что тогда? В землю деньги зарывать? Но это просто глупо. Ладно замок Киффера, там я все богатство просто физически унести не мог, поэтому и спрятал, дабы не досталось кому ненадо. К тому же, я планировал туда рано или поздно вернуться. Уж очень приятно там оказалось.
Сейчас же совершенно другой случай. Парадоксальный, я бы сказал. Сейчас у меня денег слишком много для того, чтобы нормально и безопасно путешествовать, но слишком мало для того, чтобы прятать их в землю. А значит что? Значит нужно их куда-нибудь вложить. Только так, чтобы с толком. Вот и получается, что я вернулся к тому же с чего и начал.
Так мои мысли и крутились по кругу, пока я обыскивал тела и сумки неудачливых аристократиков. Бедноватые они какие-то оказались, если честно. Я тут раздумываю куда лишние миллиарды девать, а у них на троих всего-то пяток золотых да около тридцати серебряных монет. Плюс бижутерия разнообразная. Что показательно — вся серебряная. Ну и шпаги, конечно. Все три штуки. Я, как уже говорил когда-то, совершенно не разбирался в холодном оружии. Нет, условную шпагу от условного фальчиона я отличу, но вот насколько ценна та или иная ковырялка… Ну не было у меня деда-кузнеца, увы, но не было. Так что я не имел совершенно никакого представления о том сколько они могут стоить. Появилась, конечно, идейка что можно было бы их с собой взять и сбагрить первому встречному оружейнику. Но, поразмыслив хорошенько и взглянув в глаза Ромчику, который своей лошадиной душой похоже ощутил мои намерения и четко осознавая кто именно потащит лишний металлолом как-то уж очень по-человечески и так грустно-грустно вздохнул, я решил пожалеть бедную скотинку и лишний раз не напрягать.
Ну в самом-то деле? Сколько это все может стоить? Три золотых? Четыре? Да даже если десять! Мне спокойствие Ромчика дороже. Вру, конечно, безбожно. Но что поделать? Если не держать свою жабу в узде, то она рано или поздно тебя задушит. А мне совершенно не хотелось в столь юном возрасте становиться барахольщиком. Вот и уговаривал себя как мог.
Впрочем, несмотря на все уговоры, я не постеснялся полностью раздеть господ аристократов и тщательно перетряхнуть их одежду. Противно, конечно было, но некоторый опыт у меня уже имелся, поэтому провозился я не слишком уж долго. Наградой мне были еще две золотых монеты, зашитые в пояс фон Раста и странно выглядевший амулет на шее старшего фон Мормаха.
Монеты я положил к другим, а вот над амулетом задумался. Вид он имел очень древний. О его возрасте говорили полуистершийся, практически неразличимый рисунок на лицевой стороне и общее состояние пошедшего на его изготовление материала. Кстати, о материале, судя по зеленовато-медному цвету амулет был сделан из бронзы или похожего на нее сплава. Что касается формы, то моя находка представляла собой небольшой тонкий прямоугольник, размером где-то с половину спичечного коробка. Сверху у амулета имелось специальное ушко, сквозь которое была пропущена серебряная цепь.
Но ни древность амулета, ни его внешний вид, не привлекли мое внимание. Нет, меня заинтересовало другое — из-за того, что я старался убивать аристократов ударами в горло, так уж вышло, что вся верхняя часть их одежды была пропитана кровью из ран, нанесенных мною. Итан не стал исключением. Его одежда тоже была испачкана кровью и тело под ней. Но не амулет. Цепочка, на которой он висел — да, но не он сам. И кожа под ним тоже была чистой. Это была первая странность.
Второй странностью стало то, что стоило мне аккуратно снять цепочку с висящей на ней безделушкой с тела покойного фон Мормаха, как руку, которой я это сделал начало слегка покалывать. Я от неожиданности тут же отбросил странную находку. Покалывание сразу пропало.
Я внимательнее присмотрелся к лежащему на земле амулету. Внешне он совершенно не изменился. Тогда я рискнул вновь дотронуться до цепочки. Покалывание вернулось. Я отдернул руку и задумался. Сейчас во мне чувство самосохранения боролось с моим непомерным, даже на мой сугубо субъективный взгляд, любопытством. Как ни крути, но с выражением “любопытство не порок” я не мог согласиться. Для меня все всегда было наоборот. Из-за своего излишнего любопытства я частенько встревал в неудобные или неприятные истории. И пусть, со временем, неприятности, вызванные им из “а чем это интересно мама и папа занимаются за закрытыми дверьми” превратились в “а что будет, если нажать вот эту кнопочку, на которой написано “не нажимать” менее любопытным я не стал. И, хоть я и не помню событий, предшествующих моему рандеву с той странной незнакомкой сначала в подвале какого-то замка, а после за обедом посреди бескрайнего космоса. Но я был на все сто процентов уверен, что вляпался я в это все как раз из-за него, из-за своего треклятого любопытства. Надо ли говорить, что и сейчас оно сначала положило на лопатки, а после жестоко убило и расчленило мое чувство самосохранения?
В общем, я еще немного помедлил и все же коснулся уже самого амулета. И… ничего. Я имею ввиду — ничего особенного. Разве что покалывание немного усилилось. Я хмыкнул и поднял амулет с земли. Ощущения были не из приятных, но их вполне можно было перетерпеть. Я повертел находку и так, и эдак, попытался понять, что же именно там нарисовано. Какие-то линии, кружочки. В общем — ничего не понятно.
В голову пришла мысль, что стоит попробовать его надеть. Чувство самосохранения вновь подняло голову и начало нудеть о том, что это глупый и совершенно необдуманный поступок. Внезапно ему на помощь пришла брезгливость, напомнившая мне, что вообще-то цепочка залита чужой кровью. Я был согласен с обоими, поэтому потопал к речке, наказав Ромчику если что, предупредить меня. Тот сделал вид, что не заметил моей просьбы, как ни в чем не бывало продолжая объедать заросли местных кустов. Вот проглот, честное слово. Хорошо, что сейчас лето, а то зимой хрен бы я его прокормил.
Пока спускался к реке, вспомнил о первой странности, что меня смутила в этом амулете. А именно об отсутствии крови на нем. Как-то так получилось, что я раньше не уделил должного внимания данному факту. Подметил и все, более обеспокоенный теми странными тактильными ощущениями, что он дарил при прикосновении. А вот сейчас вспомнил и вновь задумался.
Поэтому решил проверить, а не случайно ли это получилось. До трупов было идти уже далековато, поэтому я не придумал ничего лучше, чем кинжалом чутка порезать себе палец на левой руке и капнуть на амулет. Чувство самосохранения взвыло, но было уже поздно — алая капля упала прямиком на бронзовый прямоугольник. И… покалывание пропало. И все. Больше никаких эффектов. Ни тогда, ни после того, как я, отмыв цепочку, все же надел его себе на шею.
Не добившись ничего нового от своей находки, я, в конце концов, решил, что с нею можно будет и потом разобраться. А еще лучше — найти какого-нибудь старьевщика и поинтересоваться у него что это за вещица. Пока же следовало закончить начатое и двигаться дальше, дабы заночевать уже на значительном расстоянии от места гибели трех аристократов.
Закончив перетряхивать вещи покойных малолеток, я сбросил их трупы в реку, справедливо решив, что рыбкам тоже нужно кушать. Залитые кровью и чистые вещи, находившиеся в их сумках, вместе с самими сумками и конской сбруей сжег, а пепел развеял по ветру. Коней же, по устоявшейся уже традиции, отпустил на все четыре стороны. В последнюю очередь перекопал землю, залитую кровью. После чего взобрался на Ромчика и, вернувшись на тракт, неспешно потрусил в противоположную от Фарвиса сторону.

Глава 11

Прошла уже почти неделя с того момента, как мы с Ромчиком покинули полянку неподалеку от Фарвиса. За это время не произошло ничего особо примечательного, если не считать того, что в одной из деревенек, встретившихся нам на пути, мы знатно так погудели. Ромчик с кобылой местного горшечника, в чьем доме мы остановились на ночь, а я с его дочкой и женой поочередно (так уж получилось).
А что я? Мое новое тело находилось в том возрасте, когда хочется буквально любое хоть сколь-нибудь привлекательное существо женского пола, находящееся в непосредственной близости. А дочка и ее мать оказались мало того, что женщинами очень приятными внешне (эдакая сельская красота, кровь с молоком), так еще и очень охочими до мужского внимания. К тому же — очень ласковыми в постели. Не знаю кем был этот горшечник, к счастью, дома его не оказалось, но или импотентом, или полным мудаком раз довел свою женщину до такого состояния, что она полезла в постель к тому, кто только что оприходовал ее дочурку.
В остальном же дорога была скучной до невозможности. Нет, по началу, я еще пытался изображать из себя интуриста, рассматривать местные красоты, архитектуру, быт. Но мне это быстро надоело. Было ли тому причиной, что во мне до сих пор жила часть памяти Талека, привычного к местным реалиям, либо все банально приелось? Не знаю.
Пытаясь хоть сколько нибудь скрасить унылое путешествие, я старался останавливаться на ночевку в деревнях. Причем, больше всего мне нравилось ночевать не в трактирах, не на постоялых дворах, которых, к слову, имелось не так уж и много на моем пути, а в домах простых селян Исподволь расспрашивал у них о том, о сем, и смотрел заодно чем народ живет.
А народ жил откровенно плохо. Даже свободный. Слышали когда-нибудь выражение “бедненько, но чистенько”? Так вот — это про жилища этих людей. Свободные крестьяне и ремесленники пытались скрыть свою жуткую бедность как раз за чистотой в домах. У них не было возможности украсить свое жилье даже простой скатерткой, они носили заношенную, латаную-перелатанную одежонку, зато в их небольших, как правило глинобитных, крытых соломой домиках можно было есть с пола. Вот такой вот парадокс. Нет, встречались мне и дома жутких нерях и даже вполне зажиточные по местным меркам, но в целом ситуация была такой, как я описал выше.
Я, по возможности, старался селиться у тех, кто победнее и щедро платил им за кров и нехитрую крестьянскую пищу. Позволял местным детям заработать пару монеток уходом за Ромчиком. Кстати, любвеобильных мать с дочерью, тоже не обделил, оставив им целый золотой за проведенную ночь. По местным меркам — отличное приданное для нищей девчонки из нищей семьи. С такими деньжищами никто даже не посмотрит, что она давно уже не девочка.
Зачем мне это все, спросите вы? Просто у меня душа болела за этих людей. Пафосно звучит? Может быть. Но такой вот я человек. Сегодня убиваю трех, по сути, еще детей, а завтра жалею незнакомую крестьянку, которой нечем кормить своего единственного ребенка. Нет, я не раскидывался деньгами почем зря (не считая семьи горшечника, опять же, но там особый случай), но платил гораздо больше, чем стоили кров и пища. С меня не убудет, а людям дам шанс.
Вообще, даже несмотря на мою патологическую жадность, деньги для меня всегда были скорее инструментом, чем самоцелью. Именно поэтому там, на Земле, я и работал грузчиком. Работа не сложная, из-за огромного количества современной техники еще и не особо утомительная, она давала мне возможность сытно кушать и покрывала базовые потребности в деньгах. Нет, конечно, я не мог себе позволить машину, пусть и дешевую, не мог летать на новый год в условный Египет, как это делали некоторые мои знакомые, не мог менять телефоны каждые полгода. Но мне это и не было нужно. Меня полностью устраивал тот образ жизни, который я вел.
Так и тут — денег у меня, как я уже говорил, было достаточно много. Да чего уж там — по местным (крестьянским, естественно) меркам я был сравним с тем самым легендарным царем Крезом, что вошел в наши земные поговорки как символ богатства. Так почему бы и не помочь немного простым людям?
Так я и ехал себе тихонько, никого не трогал, разговоры с местными разговаривал, исподволь узнавая, что меня ждет впереди, интересовался местными новостями, и ехал бы еще столько же и столь же беззаботно, если бы не стрела, вонзившаяся в круп Ромчику. Да, опять! Казалось бы — должен же был научиться по прошлому нападению, обещал же себе попытаться разобраться в заклинании обнаружения жизни, как-то уменьшить его насыщенность. И что? А ничего! Вместо этого я естествознанием, блин, занимался. Чертов кретин! И теперь моя несчастная, ни в чем не повинная лошадка, вновь получила стрелу в задницу!
Отмахав по уже отработанной ранее схеме еще с километр, я слез с Ромчика и повернулся к его заднице, планируя быстро вытащить стрелу, залечить рану и вернуться назад, дабы объяснить кое-кому всю глубину их неправоты. Но решил пока обождать с нанесением справедливости в особо тяжкой форме, так как очень уж странная рана образовалась у моего несчастного непарнокопытного. Стрела вошла в левую ягодицу Ромчика почти вертикально. Сверху вниз.
Я не очень большой знаток баллистики или какая там наука изучает поведение стрел в полете? Но даже моих знаний хватало на то, чтобы понять, что выпустили эту стрелу с какого-то возвышения. С дерева там или высокого камня. Но вот в чем загогулина — никаких деревьев или высоких камней со стороны, с которой летели стрелы, не было и в помине. Стреляли из обычных для речной стороны тракта густых кустов. Нет, вполне возможно было запустить стрелу вертикально вверх, чтобы она свалилась мне на голову. Но зачем? Как по мне — стрелять так по движущейся цели было той еще глупостью.
Ладно, будет у меня еще время подумать над этим вопросом. Сейчас же нужно скорее заниматься раненым товарищем. Вон с каким он осуждением на меня смотрит.
— Ромчик, — обратился я к коню, — рана у тебя на букву “х” и не думай, что “х” — это значит хорошая. Так что придется немного потерпеть, пока я буду вытаскивать стрелу. Поэтому, я сразу предупреждаю, что будет больно. Но ты же у меня мужик? — заговаривал я коню зубы, укладывая на травку рядом с трактом, — ну-ну, знаю, что мужик. Слышал я как кобылица та радостно ржала, пока ты ее того. Так что придется потерпеть, мой хороший. А потом, как мы закончим, я тебя накормлю самым лучшим овсом что у меня есть. Обещаю. — Ромчик недоверчиво фыркнул, так как прекрасно знал, что наш лучший овес является одновременно и нашим же худшим, так как имеется в единственном экземпляре. Но, к счастью, уложить себя все же позволил. И даже не особо сильно взбрыкнул, когда я одним быстрым движением кинжала взрезал ему кожу и мышцы, в которых застряла стрела. Хотя, может тому было причиной исцеляющее заклинание, совсем чуть-чуть наполненное силой, а отнюдь не мое красноречие. Но, как бы там ни было, спустя каких-то пять минут, стрела была успешно вытащена из многострадальной ягодицы, сам Ромчик стреножен и накормлен обещанным овсом, а я бежал в обратном направлении, дабы по-свойски пообщаться с очередными любителями засадить стрелу из засады.
Честное слово, иногда мне кажется, что я нахожусь в какой-то симуляции! К чему это я? Да к тому, что разбойники оказались чуть ли не братьями-близнецами тех, что были мною упокоены ранее. И ладно бы они были похожи только внешним видом, тогда это можно было объяснить простым совпадением, общей бедностью, отсутствием хороших магазинов одежды. Но даже лица были у них похожи. Честное слово, будто действительно где-то находится специальный центр подготовки стрелков в конские задницы с единой униформой и общим стилем а-ля бомж обыкновенный, разбойный, с луком.
Разобравшись с ними так же, как и с предыдущими представителями их братии, я вернулся на дорогу, тщательно размышляя над тем, что раз люди говорят, что один раз — это случайность, а два — уже закономерность, то может стоит заказать Ромчику специальную нажопную броню? С его-то везением подобная обновка может прийтись как нельзя кстати. И думал бы в подобном ключе и дальше, возвращаясь к тому месту, где оставил Ромчика, если бы не некая странность, подмеченная краем сознания.
Я замер на месте и огляделся. Так, я сейчас нахожусь в той точке, где меня обстреляли из засады. Вон из тех кустов, густых таких. Вон на дороге следы копыт Ромчика, его кровь, стрелы. Вроде бы все как и должно быть. Ни деревьев, ни высоких камней, с которых было бы удобно стрелять поблизости не наблюдалось. Так что же меня насторожило? Точно! Стрелы! Вот причина моего беспокойства. Эти горе стрелки по мне ни разу не попали и всего один снаряд смог поразить моего верного рысака. Так откуда тогда на дороге появились остальные снаряды? По всем законам физики они должны были сейчас валяться в кустах со скальной стороны дороги, а никак не в ее центре. Это что получается, что разбойники в ярости от ушедшей добычи стреляли по пустой дороге? Ой что — то мне не верилось в подобное. Не выглядели эти покойнички любителями просто так тратить свое имущество. А стрелы были хоть и плохонького качества, но все же с металлическими наконечниками. А металл тут ценится. Тогда что же случилось?
Я подошел поближе, присмотрелся. Да, стрелы точно такие же как та, что я вытащил из Ромчика. Видно было, что сделаны кустарным методом, но при этом, на мой неискушенный взгляд, вполне себе неплохо. Вряд ли бы их кто-то вроде разбойников решился бы понапрасну тратить.
Рассматривая валяющиеся на земле снаряды, я заметил еще одну странность — они лежали примерно на одной линии. Не идеально, по линеечке, но все же так, что это заметно бросалось в глаза. Тоже, надо сказать, нетипичное поведение для стрел. Вообще, создавалось впечатление, что летели они такие, летели, а потом — бац, и отскочив от чего-то на середине траектории, свалились на землю.
Я поднял одну из стрел, повертел и так, и эдак. Затем другую, тоже осмотрел ее. И еще одну. Помните, я говорил, что стрелы явно сделаны кустарным способом? Так вот, я не ошибся. Металл, пошедший на изготовление наконечников, был столь низкого качества, что большинство из них затупилось. Но стрелы сами по себе не тупятся, а сами разбойники вряд ли настолько тупы, что устроили засаду с некачественным оружием.
Я вновь задумался, вертя так и эдак трофейные снаряды. Появилось у меня некоторое подозрение, что не все так просто в этой истории. А еще где-то на задворках моего сознания неохотно, неспешно, сформировалась, а затем полностью оформилась одна идея, которую нужно было срочно проверить.
Зашвырнув в ближайшие кусты больше неинтересные мне орудия моего несостоявшегося убийства, я принялся за поиски необходимого мне для следственного эксперимента оборудования. Нашел аж три штуки. Камни были что надо — ухватистые, размером с два моих пальца, удобные для того, чтобы их бросать.
Хорошо, что сейчас тракт был пуст, а то не знаю что обо мне могли подумать проезжающие по своим делам путники. Скорее всего, решили бы, что я буйный, что со мной лучше дел не иметь и лучше меня объехать стороной. Не скажу, что я бы обиделся, если бы подобное случилось. У меня у самого начали закрадываться некоторые подозрения в собственном безумии. Ну посудите сами — молодой парень, дорого-богато одетый, стоит посреди пыльного тракта и подбрасывает камешки вверх. И ладно бы еще просто подбрасывал, так нет — старается словить их своей черепушкой. Шиза же натуральная!
Тем не менее, я действительно подобным занимался. И, надо сказать, делом это оказалось достаточно хлопотным. Казалось бы — швырни камень строго вверх, да бодни его. Но нет. Не так уж это и просто. Как ни странно, но сложнее всего для меня было как раз подкидывать камень так, чтобы он летел вертикально вверх. У меня ушло что-то около пяти попыток, прежде чем мне удалось провернуть этот фокус. Я настолько увлекся, что даже забыл о том, что падение такой каменюки на голову может быть достаточно болезненным. Впрочем, когда я, радостный, все же словил падающий снаряд своей бестолковкой, боли все равно не почувствовал. Вообще ничего не почувствовал! Зато успел заметить, как камень срикошетил и улетел куда-то в кусты.
— Интересно девки пляшут, — задумчиво проговорил я вслух на великом и могучем.
Что ж. Я мог себя поздравить. Все мои умозаключения оказались верными — эти разбойники, в отличие от предыдущих, были достаточно меткими и попали куда нужно, причем — не один раз. В Ромчика они совсем не целились, видимо, хотели потом продать такого ладного коняшку и его простреленная задница лишь случайность. Не зря меня смущал угол, под которым стрела вошла в нее. Судя по всему, она ударила по касательной по моей защите и ушла вниз и в сторону. Прямиком в многострадальный круп Ромчика.
Только вот что это была за защита? Точно не мои заклинания — у меня в запасе ничего подобного не имелось. Но точно магия. Ничем иным подобный эффект не объяснить. Только вот откуда? Впрочем, как откуда? Не так уж и много обновок у меня было с момента предыдущего нападения разбойников. Тем более таких, которые были бы похожи на магические артефакты.
Я достал из-под камзола тот самый, честно взятый в нечестном бою бронзовый прямоугольник и задумчиво осмотрел. А ведь я только сейчас понял, что как надел его тогда, так больше и не снимал. Более того — я о нем даже как-то позабыл, хотя, после стычки с аристократами имел намерение попытаться разобраться в его странных свойствах. Но как-то запамятовал. А потом просто не до того стало. К тому же, ощущался он так, будто я его не неделю ношу, а всю жизнь.
Подозрения подозрениями, но для чистоты эксперимента стоило все же проверить действительно ли все дело в этой странной штуковине. Я снял амулет, положил его на землю и, вновь разыскав отброшенные за ненадобностью камешки, принялся за старое. Ну что могу сказать? Камнем по голове получить довольно больно! Пусть и таким маленьким.
Ощупав свою голову в том месте, где она встретилась с камнем, я почувствовал влагу под пальцами — похоже я умудрился рассечь кожу и теперь сквозь порез сочилась кровь. Зато, у меня случилось прозрение: до меня внезапно дошло, что не обязательно было ловить камни башкой. Ведь никто же мне не запрещал подставить под удар любую другую, менее важную, часть тела! Руку там или ногу. Вряд ли эффект был бы другим. Не в одну же голову разбойники целились.
Тихо матерясь, я сформировал заклинание исцеления и уже было хотел активировать его, как краем глаза заметил странное свечение. Тут же обернулся в ту сторону, но потерял концентрацию и заклинание развалилось. С ним же и пропало видимое мне свечение. Однако, я успел заметить, что светился лежащий на земле амулет.
Оглядев его еще раз, я вновь сформировал заклинание исцеления, но снова не активировал, следя за его структурой одним глазом, а другим, рискуя заработать косоглазие, всматривался в амулет, светившийся ярко-белым светом. Да, я не ошибся, это свечение было один-в-один как то, что я мог наблюдать сейчас у энергетического блока заклинания исцеления.
Глаза начали слезиться, поэтому я, побоявшись что снова потеряю концентрацию, активировал заклинание, залечивая ссадину на голове и придавая себе новых сил.
Так вот какое оно то самое пресловутое магическое зрение. Только вот научиться бы еще им пользоваться нормально, а не так как сейчас, рискуя глаза свернуть. А если все же сверну? Это что, будущий повелитель мира (а на меньшее я не готов замахнуться) будет косым? Стыдоба же! Вот и придется хорошенько подумать над этой проблемой.
Я тяжело вздохнул, поднял амулет, вновь надел его и двинулся в сторону припаркованного где-то впереди Ромчика. Много над чем придется подумать в ближайшее время. И над амулетом этим, и над магическим зрением, и над тем, чтобы заранее видеть подкустовных супостатов. Да и о том, что вообще делать дальше тоже не мешало бы подумать.
Сейчас, спустя некоторое время, прошедшее с момента разграбления замка фон Киффера я понял, что моя первоначальная затея с маскировкой под аристократа потихоньку начинает себя изживать. О чем речь, если я даже таких простых вещей, как дуэльный кодекс, не знаю? Ладно эти дурачки молодые, их обвести вокруг пальца не составило большого труда. А если попадется кто-то, чей интеллект слегка превышает интеллект табуретки? Он же меня на раз раскусит. Так что думать нужно. Думать.
Из размышлений меня выдернул вид поднявшегося над горизонтом пылевого облака. Облако было слишком большим для простого крестьянского обоза и двигалось мне навстречу. Как раз с той стороны, где я так неосмотрительно оставил Ромчика в компании всех своих вещей и денег.