Стать Роуэн

I

Всё началось с утра. Такого самого банального — с яркими солнечными лучами, бьющимся в окна, и трелями птиц, которые, казалось, старательно пытались перекричать друг друга. Роуэн, как обычно, проспала.

Не потому, что кто-то виноват. Она вообще не любила отговорки. Просто... снова. То ли в полудрёме выключила будильник, то ли у самого бедняги сжалось механическое сердце, и он решил дать этой вечно невысыпающейся особе поспать ещё пять минуточек. Ну а дальше по классике: минуточки превратились в час.

Она подскочила, зацепилась ногой за край одеяла, чуть не грохнулась и почти выругалась. Почти — потому что мама ещё спала. А время, как назло, мчалось быстрее мысли. Сейчас всё сводилось к одному — запертая ванная, звук фена за дверью, музыка на всю громкость и разрывающийся от терпения мочевой пузырь.

— Зара, открой! Мне срочно надо! — голос звучал ровно настолько сдержанно, насколько это было для неё возможно.

— Подожди. Я волосы сушу. У тебя ж короткие, что тебе — водой брызнулся, и готово, — донеслось в ответ.

Роуэн глубоко вдохнула. Посчитала до пяти. Потом до десяти. Будто воздух мог растворить нарастающее раздражение и, заодно, саму Зару — хотя бы на пару минут. Примерно так же, как исчезает надежда на нормальный день.

— Ты что, решила высушить волосы до состояния веника? — пробурчала она, прижав лоб к холодной двери. — Или тебе просто нравится выводить меня из себя?

Изнутри донеслись музыка, щелчок лака и ленивый голос: — Я привожу себя в порядок. Это важно. Не всем же, как тебе: проснулась — и в чём попало бегом на улицу.

Роуэн промолчала. Потому что знала — скажет хоть слово, и остановиться будет уже невозможно. А день только начинался.

Щелчок замка. Дверь приоткрылась. В щели показалось лицо сестры — сияющее, накрашенное, самодовольное до такой степени, что Роуэн впервые за утро всерьёз задумалась, не заехать ли ему феном.

— Вэлкам! — радостно объявила Зара и скользнула мимо, оставив за собой шлейф сладкого фруктового аромата и ехидное, почти ласковое: — Кстати, у тебя сзади что-то торчит... А нет, это просто твои волосы. Как у медузы из мультика.

Роуэн захлопнула дверь. Глубоко выдохнула. И, наконец, осталась в тишине.

Ванна дышала теплом, зеркала давно сдались под натиском пара, а воздух — густо пропитан клубничным шампунем. Тем самым, который Роуэн на дух не выносила, но времени выбирать другой не было. Да и смысла — тоже. Правило в доме работало чётко: одна покупает — обе пользуются. И обе потом ворчат.

Она бросила взгляд в зеркало. Один глаз прищурен, второй — выпучен, как у совы. Волосы напоминали стиль "неделя без мытья". На щеке отпечаток подушки так старательно вжился в кожу, что казалось, он намерен остаться там до обеда.

— Просто шедевр. Выгляжу так, будто меня вытащили из канавы, — буркнула Роуэн и включила воду.

Через двадцать минут — на пять больше запланированного, потому что кофейник, видимо, решил сыграть в односторонние отношения и окончательно сдох, — она вылетела из дома. В одной руке термос с недопитым кофе, в другой — сумка, а в зубах уныло зажат кусочек вчерашнего тоста. Масло не спасло его ни вкус, ни текстуру, но он всё равно был съеден — не выкидывать же добро.

На остановке автобус, как назло, ушёл прямо перед её носом. Роуэн молча провожала взглядом заднюю фару, затем опустилась на скамью.

— Один-ноль. В пользу вселенной, как всегда.

Она прислонилась лбом к прохладному стеклу и сделала глоток кофе. Горький — сахар закончился, молоко протухло, но всяко лучше, чем ничего.

Пока ждала следующий автобус, лениво листала уведомления. Письмо с пометкой "СРОЧНО" от начальницы — уже третье за неделю, напоминающее о том самом злополучном отчёте, который никак не сводился из-за криво настроенной кассы. И два сообщения. Одно от старосты, предсказуемое, — нотация о её вечной безответственности, даже открывать не хотелось. И мамино, тёплое, заботливое: "Доброе утро, милая. Ты не забыла взять зонт? Обещали дождь."

Роуэн подняла взгляд к небу. Голубое, безмятежное, как рекламный буклет. Солнце било по глазам. И зонт, разумеется, остался дома.

— Чёрт... Спасибо, мама, — выдохнула она. — Теперь дождь точно будет.

И как только успела подумать, что хуже утро уже не станет, экран вспыхнул новым сообщением. От Зары. Короткое: "А я сегодня не вернусь."

Она замерла, пару секунд просто уставившись на экран, прежде чем пальцы сами набрали ответ: "Что это значит?"

Но телефон молчал. Ни слова в ответ, ни точки, ни смайлика.

Пока она сидела, прикусив губу и обдумывая, что вообще происходит, автобус наконец подъехал. Прыгнула в него на последних секундах, почти влетела, едва не сбив дверью ремешок сумки. И в голове крутилась одна и та же мысль: "Почему бы хоть раз не дать мне начать день спокойно? Почему вселенная всегда делает мне подножку? Два-ноль, чёрт тебя побери."

Ответа, конечно, не последовало. Ни от Зары, ни от вселенной. Только пенсионер с затяжным кашлем за спиной да группа школьников впереди, слушающих музыку на весь салон. Роуэн молча вытащила проводные наушники, впихнула их в уши и уставилась в окно.

II

Роуэн шла быстро, почти бегом, прижимая капюшон к голове, будто тот мог заслонить от взгляда, который она всё ещё чувствовала на себе. Морось липла к щекам, щипала глаза, но вытирать было некогда. Она то и дело оборачивалась, как параноик: улицы почти пустые, редкие машины шуршали по мокрому асфальту, но тревога держала за горло. Не хотелось вести за собой хвост. Не хотелось вообще вести кого-то к себе домой.

К подъезду подошла ближе к полвторому. Дверь открыла ключом, стараясь не шуметь, но скрип всё равно предательски прокряхтел. В квартире пахло супом и лекарствами — запах, давно ставший частью их быта. Свет на кухне ещё горел.

Грейс сидела за столом в старом тёплом халате, с кружкой в руках. Волосы, каштановые, с давно поседевшими висками, были небрежно скручены в пучок. Лицо — уставшее, но спокойное. Почти. Если не считать глаз.

— Ты чего так долго? — спросила она негромко. В голосе не упрёк — только тревога.

Роуэн остановилась на пороге. Сделала вдох, усмирила голос, натянула ту самую вымученную улыбку, которую оттачивала годами.

— Касса опять зависла, пришлось пересчитывать вручную. Да ещё поставка задержалась — до последнего разгружала, — ответила она, сбрасывая рюкзак у стены. — А Зара сказала, что ночует у Лизы. Помнишь её? Такая высокая, с голубыми волосами.

Грейс кивнула, но взгляд не смягчился. Сомнение повисло между ними, тяжёлое, а вслух так и не прозвучавшее.

— Лиза не брала трубку. Я пару раз звонила, — тихо добавила мама.

— У неё вечно то звук выключен, то телефон валяется где попало, — Роуэн пожала плечами. — Завтра с утра наберу, ладно?

Грейс слабо улыбнулась. Без веры. Просто чтобы не спорить.

— Ты хоть поешь?

— Не хочу, — коротко отрезала Роуэн. — Хватит сил только до кровати дойти.

Мать лишь кивнула и снова уткнулась в кружку. Она всегда так делала, когда понимала: что-то не так. Но настаивать не решалась.

Роуэн прошла в комнату, стараясь не хлопнуть дверью. Полумрак, лёгкий беспорядок, знакомый запах духов и лака. Всё на своих местах. Кроме Зары.

Села на кровать, повесила взгляд в одну точку. Минуту. Две. А потом выхватила телефон и снова набрала номер.

— Ответь... ну пожалуйста... — шептала она в пустоту.

Гудки. Автоответчик. Снова и снова. Она писала сообщения. Короткие, бессмысленные, спонтанные.

"Ты где?"
"Ответь мне."
"Зара, чёрт побери, просто напиши хоть что-то!"

В какой-то момент, выдохнув всё разом, Роуэн уткнулась лицом в подушку. Не потому что плакала, просто устала. До ломоты в костях. До звона в висках. Тело просило сна, но внутри будто кто-то выдернул шнур из розетки. Ни покоя, ни тишины. Только пульс в ушах и голос в голове.

Его голос.

"Артистичная. Душа — нараспашку. Семейный..."

Резко вскочила, словно кто-то дёрнул за ниточку, и начала ходить по комнате. Туда-сюда. В одном и том же ритме. Потом опустилась на пол, прижалась спиной к прохладной стене, сжала кулаки, уставилась в экран телефона. Бессмысленно. Мысли путались, крутились, сбивались на полуслове. Она не знала, где Зара. С кем. Жива ли вообще. А главное — он знает о ней. Он её видел. Или слышал. Или говорил с ней.

Что, если...

— Твою мать, — выдохнула Роуэн, стискивая кулаки до боли.

Тревога накатывала волнами. Пальцы дрожали, как у школьника на первом экзамене. То вставала, то снова садилась, хваталась за телефон и в сотый раз набирала номер. В ответ — гудки. Пустота.

Два часа.

Три.

Четыре.

Ближе к пяти утра она уже металась по комнате, как раненый зверь. Пачка сигарет давно закончилась, а вместе с ней и терпение. Хотелось кого-то ударить. Или хотя бы заорать. Громко. От души. Но за стеной спала мама, и Роуэн знала: стоит только поднять голос — Грейс выйдет. А этого она не хотела. Не сейчас.

Когда в голове начали складываться картинки — тяжёлые мужские руки на горле, кольца, врезающиеся в нежную кожу, и его голос, такой вежливый, липкий, с этими сальными намёками — стало понятно: больше терпеть нечего.

— Всё, — коротко бросила она, вскакивая и хватая телефон с ключами. — Поеду в полицию, иначе с ума сойду.

Роуэн уже натянула куртку, когда в замке щёлкнул ключ. Дверь открылась медленно, почти неслышно. Она застыла. Сердце упало куда-то под плиты пола. На пороге стояла Зара.

Мокрые русые волосы сбились в клочья, через плечо болталась кожаная сумка. Из неё торчала грифельная папка и наушники. Лицо чуть осунувшееся, но без синяков. Губы обветренные, глаза уставшие.

Зара даже не успела закрыть дверь — просто застыла, встретившись взглядом с сестрой.

— Ты...

Роуэн не договорила. Подошла. Молча оглядела её с ног до головы. Пальцы дрогнули сами собой — она схватила сестру за запястье, развернула к свету. Рассматривала кожу. Лицо. Шею.

— Да всё со мной нормально, — фыркнула Зара, дёргая руку. — Блин, ты серьёзно?