Ставка на Серого Волка

Глава 1

— Хватит! — я постаралась увернуться от тяжёлой руки Сэм, кашлянула ещё пару раз и затихла, стараясь не дышать глубоко. — Никогда не понимала, зачем курят эту пакость.

Сэм насмешливо усмехнулась, затягиваясь отобранной сигаретой с явным наслаждением. Из её рта вылетали дымные кольца, драконы, корабли и валькирии. 

Мы сидели или, скорее, полулежали на крыше флигеля родового замка Браунов, расположившись на старом толстом пледе. Не единственное место в замке, где можно пообщаться без свидетелей или просто помолчать, но одно из любимых.

— И что, не расскажешь? — лениво осведомляется Сэм. — Пытал он тебя, что ли?

— Да просто он садист, — коротко доложила я, не желая вдаваться в подробности. Моя Сэм ещё та безголовая оторва, плюющая на условности, этикет и такт, но иной раз чуткая и понимающая — под настроение. 

Вот и сейчас после тяжёлого разговора с главой рода, моим дедом Адрианом, вся никакая я попала в её цепкие ручонки, была отконвоирована на крышу и сделала пару затяжек от прикуренной Сэм сигареты. Просто ещё в себя не пришла. 

— Я в порядке, — сообщила на всякий случай.

— А то, — не поверила Сэм. — Аж побелела вся. На ещё, глотни!

Хотела возразить, увидев в её руках коллекционную бутылочку шотландского виски явно из запасов дядюшки Огюста. Но передумала и сделала хороший глоток прямо из горла. Слёзы градом, дыхание обожгло, но жаркое тепло уже разлилось внутри, прогоняя холод и пустоту. 

— Хватит, — вытерла рот рукавом. — Я в порядке. 

Сэм тоже приложилась к бутылке, затянулась магловской сигаретой, глядя на меня в упор сквозь цветные прядки, упавшие на лицо. 

— В Хогвартс пустит? Или запретил?

Именно этого я боялась, когда дед меня вдруг позвал на разговор. 

— Не, — мотаю я головой. — С Хогом нормально — еду. Дед жениха мне нашёл. Кого – не ответил. Сволочь. Ненавижу!

— Имя сказал?

Я помотала головой. Дед был в своём репертуаре: запугал с порога, прочёл лекцию о недопустимости моего поведения, намекнул на долг перед семьёй и родом, после чего огорошил «радостным» известием. На вопрос, кого именно мне прочат в мужья, презрительно ответил, что чем меньше знаю до поры, до времени, тем меньше глупостей совершу. После чего заставил опуститься на колени и целовать край его мантии, благодаря за великую милость. И закончил коронным: «Пошла прочь!».

— Ненавижу, — повторила я, продышавшись от опять накатившего бешенства. — Ведь над всеми издевается, обеих тётушек запугал, дядьку, отца, даже маму! Хоть на обед не ходи!

— За маму не волнуйся, ей похер, — хохотнула Сэм хрипло. — Тётушки и дядька привыкли. А отец у тебя — тряпка, тут твой дед не ошибся.

Саманта Мара, моя ровесница и подруга детства, конечно, была права. Маму мало что волновало в этой жизни. Эфемерное создание с большими голубыми глазами и довольно кукольной внешностью, она умудрялась успешно управлять небольшим предприятием по изготовлению косметики и прочих женских штучек. При этом раз в месяц из-под её пера выходило по статье весьма забавного содержания, которые публиковались в «Ведьмополитене» в рубрике «А знаете ли вы…». 

Жила мама в каком-то своём мире, на ядовитые нападки деда лишь слабо улыбалась, упрёки отца выслушивала с трогательным удивлением и огорчением, отчего легко добивалась его извинений, не сходя с места. Меня она всегда баловала, обнимала и целовала при любой возможности, называя своей красавицей и умницей — внешность мне в большей мере досталась от неё, но более яркая, пожалуй. А ум и сообразительность я унаследовала скорее от деда, провалиться бы ему в действующий вулкан!

Ещё я давно знала, почему за маму не нужно волноваться. Грейс Мара, старшая сестра моей Сэм, заменившая подруге мать, отца и всех прочих родичей, уже прорву лет была любовницей моей мамы, о чём знали только мы с Сэм и домовушка Пинки. Грейс была настоящей валькирией и по внешности, и по характеру. Одевалась в кожу, платьев вообще не носила, ругалась красиво, улыбалась жёстко, и за свою «Бель» порвала бы любого на множество крохотных клочков.  Грейс была совладелицей в маминой фирме, названной в честь мамы «Изабелла», лучшей её подругой (или другом, как посмотреть) и вдохновителем. Рядом с ней мама оживала и становилась почти нормальной. 

Сёстры Мара давно жили в нашем замке уж не знаю, в качестве кого, хотя обе учились в Дурмстранге, куда записаны были с детства. Собственно, точно также в замке жила Агнес Клермон, старая ведьма и кузина моей покойной бабки — какая-то седьмая вода на киселе, как говорит Сэм. 

А ещё есть привратник Бозес, который тоже очень стар и непонятно чем занимается — ворота, как и подъёмный мост, уже давно не открывали и не поднимали, ведь есть камины — так что старик просто приглядывает за привратницким домиком и крохотным садиком за ним. 

Бозеса ещё иногда навещает внучатый племянник — Николя Бурэ, ученик Шармбаттона. Ник старше нас на пару лет, заканчивает школу на будущий год (в Шармбатоне восьмилетка) и азартно «волочится» за нами обеими с Сэм, осыпая сомнительными комплиментами и склоняя к пороку.  Мы стойко держимся и не склоняемся, но весело проводим с ним время. Даже жаль, что гостит он лишь пару недель в августе, а то и меньше. С его лёгкой руки или из чувства протеста Сэм называет меня Ванда уже прорву лет (Ник пытался звать меня Лав-Лав), и даже её сестра Грейс переняла эту привычку. 

— Так ты хочешь узнать, кого тебе в мужья определили? — Сэм лениво отшвырнула окурок и уничтожила щелчком пальцев.

— Хочу, а толку?

— Ну так узнаем! — Сэм решительно перевернулась на живот, выудила потрёпанное перо и кусок пергамента и что-то застрочила, то и дело кусая кончик пера.

Гортанным криком вызвав свою сову, Сэм отправила ту с посланием к сестре, как я поняла. 

Я конечно нервничала. Понимала, что, если кто и способен разузнать такие вещи, то именно Грейс Мара. У неё ведь ещё Пинки была — очень ушлая эльфийка, преданная сестре Сэм до кончика длинного носа. 

Глава 2

На Косую Аллею за покупками к школе меня взялась сопровождать Сэм. Обе мы слегка не выспались, потому что полночи Николя вбивал в меня правила игры в покер и учил прятать эмоции под бдительным надзором Сэм. 

— Основы ты поняла, — устало заявил мсье Бурэ уже под утро, смачно потягиваясь. — Потенциал неплохой, но нужна практика, детка. Практика и ещё раз практика! Оттачивание мастерства. Используй свои сильные стороны. Найди себе кого-нибудь в школе. Не может быть, чтобы не было игроков, вы же, англичане, помешаны на всяких клубах и тайных обществах. 

— Найду, — уверено кивнула я. — Спасибо тебе. 

Николя ласково улыбнулся.

— Портключ в Париж сработает через два часа, — сверкнул он глазами. — Мне спать ложиться смысла уже нет. Как насчёт по-быстрому заняться любовью с таким прекрасным мной, девчонки? Отблагодарить и всё такое… Очень прошу, помогите расслабиться человеку! Не пожалеете!

— Своих пастушек позови, Ромео, — фыркнула я. — Или ты преувеличил свои успехи у местных красавиц?

— Преуменьшил, прекрасная Лав-Лав, — страстно поглядел Ник и поймал меня за талию, стоило подойти ближе с обещанным гонораром. — Ты сводишь меня с ума, моя прелесть. 

Сэм хрюкнула из кресла у камина.

А я подивилась реакции усталого человека, осторожно отцепила загребущие руки и сунула в них кошель. 

— Держи галеоны, Ники, — улыбнулась ему. — Как раз на хороший бордель хватит. 

— Если поторопишься, обязательно успеешь, — добавила Сэм. — Дать координаты аппарации?

— Такие юные — и такие стервы, — огорчился наш приятель. — Может, прощальный поцелуй с красавчиком мной? Лав-лав, Сэмми. Je prie!

— Да, да, умоляй нас, красавчик! — Сэм показала парню язык и уволокла меня из его «берлоги». 

Красавчиком в общепринятом смысле Николя не был — черты лица мелкие, острый подбородок, большой рот с тонкими губами, аккуратный маленький нос… Но серо-зелёные глаза с пушистыми ресницами очень выразительные. Ростом Николя тоже не мог похвастаться, того и глядишь, что мы с Сэмми его обгоним. Худой и жилистый мальчишка, ловкий и шустрый, недаром стал ловцом сборной Шармбаттона ещё на третьем курсе. А вот улыбка у него славная — очаровательно-хулиганская. При этом обаяния, наглости и шарма хватало на троих. 

Было очень заманчиво получить ещё немного «взрослого опыта» от мсье Буре, но нам следовало поспать хоть немного перед прогулкой в Лондон. А я ещё перед сном пыталась уложить в голове полученные навыки игры в покер.

Попав в магический квартал Лондона только к одиннадцати утра, мы с Сэм попытались взбодриться парой чашек кофе у Фортескью и прогулкой по унылой Косой Аллее. Многие лавки были заколочены, общее настороженное настроение угнетало. К счастью, никаких пожирателей видно не было, но разного рода неизвестные личности в плащах с глухими капюшонами изредка мелькали тут и там.

— Аврорат под прикрытием, — определила Сэм. — Детишек сегодня много, вот и бдят. 

Сэм держалась независимо, следуя за мной — вроде и со мной, и сама по себе. Мне то и дело приходилось здороваться, улыбаться и надевать маску красивой пустышки, обожающей сплетни и мальчиков.  

Золотую троицу мы встретили в магазине вредилок близнецов Уизли. Сэм очень хотела увидеть мальчика-со-шрамом и его друзей, пришлось показать.

— О, — тихо сказала она, полюбовавшись на ребят. — Герой ваш низкорослый, но симпатичный. Поттер, да? Девица Грейнджер — хороша, но как будто не понимает этого, что, увы, в глазах парней даже плюс. А для нас, в плане конкуренции — жирный минус. А вот рыжик весьма хорош и не ценит, какое сокровище рядом. Берём. Смотри какие плечи, здоровый и простодушный. Осталось узнать, играет ли он в покер.

— В шахматы точно, — отреагировала я, внимательно разглядывая Рона, который сильно изменился за лето. Стал ещё выше, даже перерос своих братьев-близнецов, не говоря уже о мелком Поттере. Широкие плечи, руки как грабли, и силища, наверняка, есть немалая. Неухоженный, конечно, и не то, чтобы красавец, но что-то такое было в его огромных лапищах и бледно-голубых глазах, как раз скользнувших по моей груди с интересом. Я ласково улыбнулась парню, и рыжик залился краской, поспешно отворачиваясь.

— Как ми-ило! — простонала мне в ухо Сэм. — Как бы узнать, подходит ли он нам?

— Легко! — недолго думая, я сцапала за рукав одного из близнецов, пролетающего мимо нас. Парень благородно затормозил, лукаво улыбнулся и заинтересованно стрельнул глазами в Сэмми. 

— Что угодно, милые дамы? — пропел он. — Угадаешь, кто я, Лаванда, и скидка пятьдесят процентов на любой товар у тебя в кармане.

— Не интересно, Фрэд, — усмехнулась я.

— Как?! — взвыл Фредди с наигранным отчаянием. Они всегда так забавно удивлялись, почему я их не путаю. — Ты убиваешь меня, Лаванда.

Но признаваться я не стремилась. Должна же быть в девушке загадка. Что поделать, если обоняние у меня стало почти как у оборотней, которых моя семья презирала куда более, чем другие магические расы. Где-то потоптались блохастые в истории моего рода, но до совершеннолетия мне эти знания никто не собирался открывать. К счастью, осталось всего пара месяцев и несколько дней до моего дня рождения и вожделенных семнадцати лет.

Усиленное обоняние у меня проявилось не сразу, а где-то на третьем курсе. Призналась я в этом только маме и Грейс, а уж они мне запретили говорить кому-то ещё, даже Сэмми. Пришлось маме выводить для меня индивидуальные запахи для всей косметики, я с трудом стала переносить обычные ароматы парфюмерии. 

Мучили меня тогда долго, экспериментировала мама увлечённо, замучила и меня, и Грейс вконец. Зато, когда получилось, все вздохнули с облегчением. Как уверяла Грейс Мара — меня догнали сюрпризы переходного возраста. У неё, к примеру, в тот же период стали удаваться полёты без метлы, а у Сэм проявилась склонность к боевой магии. 

Вернувшись в Хог на четвёртый курс, я перестала путать близнецов, а также легко могла вычленить запах страха, возбуждения, радости и всё в таком роде почти у всех остальных. К сожалению, все остальные запахи я тоже чуяла отлично: грязные носки и потные подмышки парней, запах недавнего секса у старшекурсников и не только, да много ещё чего. От обилия ароматов к вечеру могла разыграться страшная мигрень. 

Глава 3

Сэм уехала в свой Дурмстранг, а мне предстояло вернуться в Хогвартс и придумать, как, обучившись игре в покер, избавиться от ненавистного жениха. Тем, что он меня выиграл в карты, он развязал мне руки. Как выиграл, так и проиграет. И мне предстояло либо найти того, кто захочет и сможет выиграть меня у Яксли, либо обыграть его лично, поставив на кон свою свободу. 

Спешить в этом деле не стоило, мы с Сэм выяснили с помощью Грейс, что до выпуска с седьмого курса жених обязался не беспокоить меня. А весть, кто именно предназначен мне в мужья, дед преподнесёт как сюрприз на празднике по поводу моего успешного выпуска. 

На платформе девять и три четверти царило уныние, что не мешало отдельным личностям веселиться, пусть и более сдержанно, чем в прошлые почти беззаботные годы. Старшекурсники, как более сознательные, почти поголовно пребывали в мрачной меланхолии. 

Я выслеживала Золотое Трио, пристроившись с небольшим чемоданом на единственной длинной скамье обветшавшей платформы. Заходить внутрь поезда одна не спешила. Сёстры Патил запаздывали. Как и семейство рыжих. Зато я заметила Гермиону, которая появилась гораздо раньше своих друзей. Осталось проследить за ней.

— Разреши сесть рядом! — грубо сказал кто-то, и на край скамьи рухнул Гойл. 

Грегори Гойл, приспешник Малфоя. Меня резко притиснули к соседу, которым оказался сам Малфой, подаривший мне кривую улыбку. И угораздило же попасть в окружение слизеринцев!

— Полегче, мальчики! — попросила я вежливо. — Не раздавите хрупкую леди!

Дружный ржач парней, пусть и почти беззвучный — не решились нарушить тягостное настроение вокруг — выдержала с милой улыбкой. 

— Браун, можно вопрос? — первым оборвал свой смех Гойл.

— Да, Грегори? — вздохнула я. 

Решила быть милой только ради его матери, которая гостила у нас, когда мы были мелкими, ещё до Хогвартса. Собственно, Грэг тоже гостил и был таким суровым молчаливым медвежонком. Нам с Сэм стоило больших трудов увлечь его в наши игры и узнать, как очаровательно умеет улыбаться наследник Гойл… Мерлин, как же давно это было!

— Не зна-аешь, — растягивая слово, как Малфой, начал Грэг. — Ваша Грейнджер с кем-нибудь встречается?

Боком ощутила, как вздрогнул Малфой. Он всегда болезненно реагировал на героя Поттера и его окружение, и я поспешно нашла глазами Гермиону. Нет, пока одна. 

— Знаю, — решила ответить Гойлу. — Ни с кем. А с каких пор тебя интересует наша зубрилка?

— Хорошенькая, — прогудел Гойл, таращась на Гермиону. — Такая вся… как конфетка. Ладненькая… И попка, и грудки… На вкус, наверное, зашибись. 

Малфой закашлялся, а я передёрнулась.

— Замолчи немедленно, — попросила Грэга. — Твои гастрономические пристрастия меня не интересуют!

— А кто тебя интересует, Браун? — вкрадчиво спросил Малфой.

Настала моя очередь вздрогнуть. Драко сегодня был особенно хорош, в белой рубашке и черных брюках, с крутой причёской в кои-то веки не зализанных прямых блондинистых волос и интересной бледностью. Не будь он слизеринцем… Впрочем, он всё равно не в моём вкусе. Брюнеты — вот моя страсть. Ах, да, и рыжие теперь.

— Не ваше дело, мальчики, — задрала высокомерно нос. Покосилась на авроров, что заполонили сегодня платформу. — А вы чего в поезд не идёте?

— А мы тоже, —Малфой растянул губы в зловещей улыбке. — Ждём кое-кого. 

— Поттера, что ли? — неосмотрительно фыркнула я, но почему-то несло. — А ты бы спросил его прямо, может и даст. 

Настала очередь Гойла поперхнуться. И когда успел достать бутылочку сливочного пива?

Побледневший до синевы Малфой на мою сентенцию сверкнул кошмарными серыми глазами.

— Дура ты, Браун! — сказал, резко вскакивая. Развернулся к началу состава и пошёл в одиночестве прочь от нас.

А я уже увидела возле арки Поттера, Парвати с Падмой и семейку рыжих. Так что стало совершенно не до страданий слизеринских принцев.

Парвати тут же увлекла меня в сторону.

— Ну как? — спросила громким шёпотом. — Что за катастрофа?

— Потом, — замотала головой, глядя, как Рон, увлекает Поттера в вагон. Гермиона приотстала, её задержала Джиневра, что-то возбуждённо вещая. — Эх, в поезде без шансов.

— Ты на рыжего нацелилась? — уловила все нюансы глазастая подруга.

— Да, — не стала я отпираться. — История довольно паршивая. Пойдём, найдём пустое купе, расскажу. 

Купе мы нашли, куча народу всё ещё толпилась на платформе. Мы забросили вещи на полку, достали мой термос с обжигающим кофе и маленькие горячие пирожки с мясом от домовушки сестёр Патил. 

— А ты в курсе, что Грегори Гойл сохнет по Грейнджер? — спохватилась я, почти заглотив крохотную вкуснющую выпечку и двумя руками обхватывая горячую чашку с кофе. Промозглое выдалось утро.

— Теперь — да! — сверкнула глазами Парвати. — МакЛаген тоже слюни на неё пускает. И Роджерс с Рэйвенкло. 

— Это всё бал позапрошлого года и Крам в кавалерах, — объяснила я популярность зубрилки.

— Согласна, — Парвати усмехнулась. — И за причёской с тех пор стала следить. А в этом году ещё и грудь появилась. 

— Точно, а я-то думаю, что с ней не так… 

— Ага. А ты в курсе, что Дин Томас встречается с Джинни Уизли?

— Теперь — да, — рассмеялась я. — А Малфой сохнет по Поттеру.

— Нет, — неожиданно не согласилась Парвати. — Поттер в пролёте. А Малфой точно сохнет по какой-то девице! Я видела его на Косой Аллее. 

— И что? — я не знала, что и думать, но предпочтения слизеринского принца нас с Парвати всегда живо интересовали. Это же Малфой!

— Я услышала только обрывок разговора, — заговорщически понизила голос Парвати. — Ты бы слышала его слова!

— Какие именно?

— «От неё пахнет вереском, и этот взгляд… сразу член каменеет», — с придыханием процитировала Парвати. — И вот с таким лицом! — она смешно нахмурила брови, вперив в меня мрачный полубезумный взгляд. 

— Мерлин! — выдохнула я под впечатлением. — А кому говорил? И ты уверена… про член?