Стебель бамбука острее копья

Пролог

Международный морской порт Таиланда Лаем Чабанг погрузился в ночную дремоту. Несколько танкеров продолжали погрузку около ярко освещенных пирсов, охранники обходили территории, заглядывая в темные уголки между контейнерами, но почему-то никто не двинулся в южном направлении, где находился пустующий ангар, совсем недавно выкупленный малазийской транспортной компанией с неизвестным никому названием.

Женский крик мольбы и отчаяния отразился от подъеденных морской солью ржавых стен. Ответом на него был дружный хохот около десятка мужчин разного возраста, среди которых были и совсем подростки. Никто не собирался отпускать перепуганную на смерть тайскую девушку, взывающую бандитов, решивших поразвлечься, к милосердию.

- Пон, - затуманенные слезами раскосые глаза обратились к юноше чуть больше двадцати лет, - помоги мне, Пон. Мы же друзья! Ты же оберегал меня. Мои родители всегда встречали тебя как родного сына.

- Вот же дура! – Парень оттолкнул от себя жертву, упавшую на бетонный пол. – Что может мне дать твоя семья? Халявный ужин и тебя в качестве жены? Да после вступления в банду я уже получил десятки таких целочек как ты! И не только их. За доставку каждой мне причитается премия.

- Пон, прошу… Я же люблю тебя!

- Дура! – парень криво усмехнулся. – Ты была мне нужна только для того, чтобы войти в Семью, но твой папашка, гордый ублюдок, мне отказал. Пришлось вступить в местную банду. Но ничего, он еще пожалеет об этом! Старик наверняка сдохнет от горя, когда узнает, что за его упрямство и недальновидность расплатилась единственная доченька!

- Пон…

- Випа, Випа. – Толпа расступилась, пропуская вперед мужчину лет тридцати с тонкими усиками под широким носом, в пестрой шелковой рубахе, темных брюках и дорогих лакированных туфлях. Шею мужчины украшала толстая золотая цепочка. – А я ведь предлагал тебе стать моей женщиной. Несколько раз предлагал.

Бандит присел около пленницы на корточки и жестко схватил ее подбородок, заставляя несчастную посмотреть на него. Острый угол золотой печатки впился в нежную кожу, оставляя красную царапину.

- Но ни ты, ни твоя глупая подружка, не услышали меня. – Главарь злобно улыбнулся. – И где вы сейчас? Ты здесь с нами. Сидишь на холодном полу, вся в слезах от страха. И ведь это только начало… А она? В каком-нибудь шикарном ресторане ужинает со смазливеньким богатеньким студентиком. Может, поделишься с нами, где можно ее найти?

- Ник… Ник… - Сжимающие челюсти мужские руки мешали говорить. – Она не такая!

- Значит, не скажешь? – Жесткие пальцы прошлись по волосам девушки, заправляя выбившуюся прядку за ушко. – Знаешь, я не люблю, когда мне врут. – Главарь вздохнул, словно о чем-то сожалел. - Мне не нужна такая непослушная дрянь как ты!

Звук пощечины, от которой голова незнакомки отлетела в сторону, на мгновение заменил всхлипы жертвы, а из разбитой губы закапала кровь.

- Вот почему ты оказалась в числе нехороших девочек, а? – Мужчина достал нож, нажал на кнопку, и острое лезвие выскочило совсем рядом от симпатичного женского лица. – У меня есть для тебя место, где займутся твоим воспитанием. Но там не нужны строптивицы, поэтому, мои ребятки приступят к обучению прямо здесь. - Одним движением мужчина распорол юбку девушки до самого пояса, выставляя на всеобщее обозрение стройные смуглые ноги и кружевное нижнее белье.

- Прошу, не надо… - Жертва пыталась схватить распахнувшиеся стороны испорченной одежды и прикрыться.

- Какая же ты все-таки милашка, но, увы, уже поздно. Я обещал парням развлечение. Тем более что парочка новеньких ждет своего первого посвящения. – Бандит подмигнул двум подросткам. – Однако они еще мало что умеют, поэтому старшие братья им сначала продемонстрируют весь процесс, а потом и проверят их способности. Все, что останется, отправим на рынок в Камбоджу.

- Нет! Не надо!

Девушка попыталась отползти подальше от нависающего над ней монстра, но была грубо перехвачена сильной рукой за щиколотку и протащена обратно по неровному холодному бетону, царапающему нежную кожу.

- Парни, приступайте! Я хочу насладиться зрелищем!

Мужчина поднялся, медленно отошел к заботливо приготовленному для него креслу и занял почетное место. Стоило ему щелкнуть зажигалкой, как бандиты бросились к жертве, срывая с нее остатки одежды, распластывая на бетоне, терзая нежное тело, избивая. Мужчины сменялись один за другим под хриплые стоны сорванного от крика боли девичьего голоса. Алчные звери отваливались, пыхтя в сторону, чтобы удерживать уже не сопротивляющуюся окровавленную, покрытую синяками, ссадинами и порезами жертву. Старший же спокойно наблюдал за происходящим, выпуская в потолок клубы дыма дорогой сигары.

Во всей этой сумятице никто не заметил, как, тихо скрежеща на заржавевших петлях, приоткрылась дверь и в полумрак ангара проникла фигура в черных одеждах, бейсболке и маске на лице. Незнакомец медленно подкрался к креслу главаря и ударил того по голове, отправляя в забытье. Однако, шум от упавшего тела привлек-таки внимание бандитов.

Потные, раскрасневшиеся от усилий, в крови своей жертвы, бандиты поднимались, наспех натягивая и застегивая штаны. Особенно быстрые уже подобрали валяющиеся около стены обрезки металлических труб и начали брать в кольцо незнакомца.

Парень не стал ждать полного окружения и атаковал первого подростка ударом ноги в живот, а затее, кулаком в кадык. Напавший не церемонился, не рисовался, играя мускулами, как это делали бандиты. Ни время, ни силы были не на его стороне.

1.

Несколько месяцев назад.

Бангког. Храм Ват Махатхат.

Траурная церемония по чете Вонпрат длилась уже третий день. Перед храмом стояли палатки, где любой желающий мог получить еду и напитки, а также насладиться тайским массажем или сделать бесплатную прическу. За день здесь проходило не меньше пятисот человек. Похороны третьего дагэ двадцатого филиала «Бамбукового Союза» по своим размахам и затратам не уступали королевским. Но это было все организовано для простых людей, тех, кто не являлся близким родственником Семьи.

К центральным воротам Храма подъезжали лимузины, из которых выходили мужчины и женщины в дорогих черных или белых нарядах. Сопровождаемые телохранителями, они проходили через ворота, туда, где и разворачивались главные события.

Перед поминальным залом стоял длинный ряд из траурных венков, украшенных ярко желтыми и белыми хризантемами. Отдельный тент с поминальной трапезой ожидал высокопоставленных гостей, после того, как они посетят траурный зал. Здесь под удары в гонг пять монахов, сменяющиеся каждые час, беспрерывно читали молитвы, дабы облегчить усопшим переход в иной мир. В прохладном помещении стояли ряды удобных стульев и танкеток со спинками. Люди сначала укладывали гирлянды цветов к разукрашенным гробам, затем приветствовали двух мужчин среднего возраста, сидящих на переднем диванчике, и присаживались на свободные места, чтобы помолиться и тихо уйти.

В этом нескончаемом потоке, кроме телохранителей, располагающихся по периметру зала, были неизменны около двадцати человек, сидящих в первых рядах. Центральное место занимали двое мужчин – первый и второй дагэ филиала: Танет Бунракса и Сомчай Прасоет. Два побратима готовили к перерождению третьего вместе с его женой и сыном.

За центральным диванчиком располагались жены глав с детьми. И если сыновья Старших переносили нудную процессию с завидной стойкостью, то жены и дочь Бунракса ерзали на стульях и косились в сторону выхода, ожидая разрешения наконец-то покинуть зал и прогуляться, чтобы хоть немного развлечься.

К кун Мали Прасоет подошла женщина чуть младше ее, но с очень похожими чертами лица, и положила ладонь на плечо, привлекая к себе внимание. Супруга второго дагэ поднялась со своего места и отошла с пришедшей подальше, чтобы их разговор не мешал молитве.

- Мали, сколько еще будет продолжаться этот цирк? – Пришедшая скривила свой носик. – Нет, я понимаю, кун Руенирит и его сын достойны столь пышной и благословенной церемонии, но что здесь делает она? Эта женщина даже не верила в Буду!

Говорившая злобно посмотрела в сторону постамента, где под арками цветов располагались три белых с золоченой резьбой гроба, утопающих в гирляндах. Около центрального, самого большого и внушительного, стояла фотография улыбающегося мужчины в дорогом тайском костюме с золотой вышивкой. Знающий человек сумел бы определить, что в его теле присутствует не только тайскя кровь, но и представителей Китая. По правую сторону находился совсем маленький гробик, а с фото на приходящих смотрел пятилетний малыш, чье лицо озаряла счастливая улыбка. Но гневные взгляды женщины были направлены в сторону третьего саркофага. Фотография не принадлежала тайке, да и азиатке вообще. На ней была изображена светловолосая европейка с серо-голубыми глазами и светлыми волосами, мягкой волной спадавшими на плечи.

- Ох, Ридана, и не говори. – Кун Мали недовольно махнула рукой. – Я сто раз об этом твердила мужу, но дагэ приняли решение, что на путь Сансары эта иностранка должна вступить вместе с мужем, чтобы переродиться в новой жизни рядом с ним. Бесит!

- Она достойна только всеобщих проклятий, а не священного сожжения! Если бы не эта собака и ее щенок, кун Руенирит был бы жив! – Женщина слишком громко фыркнула, чем привлекла к себе внимание окружающих. – Кун Танет, кун Сомчай, - засуетилась нарушительница спокойствия, - пришло время обеда. Может, вы сделаете перерыв в благословенных молитвах по усопшим?

Мужчины переглянулись между собой, и как бы они не были недовольны нарушением обряда, но кун Ридана была права, им, как и их семьям требовался небольшой отдых. Мужчины уже поднялись со своих почетных мест, когда в зал вошла странная группа людей.

Впереди шла девушка лет двдцати. Ее смоляные волосы были заплетены в одну украшенную серебряными заколками косу, которая через плечо свисала на грудь. Черные роговые очки на тонком носе скрывали половину лица незнакомки, а плотно сжатые губы говорили о ее собранности. Черное наглухо застегнутое платье с рукавом в три четверти ладно сидело на фигуре, опускаясь вниз расклешенным подолом до самых щиколоток. Следом за девушкой шел китаец и еще два телохранителя-тайца, которые несли в руках деревянную резную коробку, ярко красные гвоздики и цветочные гирлянды.

Не обращая внимание на удивленные, а затем и возмущенные взгляды, девушка проследовала к постаменту. Один из ее телохранителей подошел к ней и открыл коробку. Незнакомка достала небольшой футляр с ручкой, повернулась к гробу Руенирита Вонпрата, полностью засыпанному цветами, и остановилась в нерешительности. Тогда второй телохранитель приблизился к саркофагу и одним движением сдвинул чужие подношения в сторону, освобождая место.

- Ты что творишь?! – Старший сын первого дагэ ринулся было к девушке, но его остановила рука отца, который в это время не сводил глаз с китайца.

Незнакомка же не видела никого вокруг. Она подошла к гробу и положила на него футляр и шесть гвоздик, выделявшихся на фоне бело-желтых хризантем ярким пятном, словно капли крови. Затем незнакомка переместилась к постаменту малыша, и на очищенное место посадила игрушку – маленького белого плюшевого медведя в окружении гирлянды из нежных голубых колокольчиков. Перед гробом женщины незнакомка замерла, словно набиралась сил. Она достала из открытой деревянной коробки еще одну, совсем небольшую, из которой извлекла подвеску с кулоном в виде ласточки и повесила на угол фотографии иностранки, а вниз положила две ромашки.

2.

Вереница дорогих машин представительского класса потянулась от Храма к Зданию Vanissa, расположенного на Chidlom road Бангкока. Ехать предстояло минут двадцать, но так как кавалькада была слишком большой, то и продолжительность поездки увеличилась в два раза. Последним к входу офисного гиганта подъехал черный мини вен, из которого вышла Вероника в сопровождении телохранителей и переводчика.

Лифт пришлось тоже ждать, пропуская вперед старших дагэ и их семьи. Подъем на девятнадцатый этаж с улыбающимся консьержем, проход по длинному коридору, устланному мягкими дорожками, и группа оказалась перед двустворчатыми дверями, которые тут же распахнула еще пара служащих. Девушка и ее сопровождающие оказались в просторном конференц-зале.

Панорамные окна открывали красивые виды на Бангкок, которыми Веронике любоваться совсем не хотелось. В центре зала стоял стол человек на двадцать странной пятиугольной формы, словно ограненный алмаз вытянули за нижнюю вершину. Столешница цвета темного бука резко контрастировала с бело-бежевыми креслами и таким же светлым потолком, на котором вставленная темная полоса декоративных светильников отзеркаливала форму стола. Слева от входа на стене висел большой экран, и располагалась небольшая трибуна с ноутбуком и микрофоном.

У трех верхних сторон офисного стола стояло по три стула. Центральное место занимал первый дагэ Танет Бунракса, по левую руку от которого седел его старший сын Таксин, а по правую – главный советник. Правая главенствующая сторона была занята Сомчай Прасоетом, его старшим сыном Киантисаком и, видимо, приближенным. Оставшиеся места занимали незнакомые мужчины в строгих костюмах. За их спинами на стульях находились секретари.

Вдоль противоположной от окон стены, на темных мягких стульях расположились семьи дагэ, согласно статусу. Первыми были жена первого дагэ кун Чуасири вместе с младшей дочерью Тонг Кхао. Далее сидела семья Сомчая Просоета: жена кун Мали и два сына Атхет и Ванчай. У самого входа ютилась та самая женщина, что так бурно среагировала в обрядовой на сообщение о приезде дочери третьего дагэ. Она вцепилась в ладони сына и оглядывала присутствующих не менее настороженно, чем Вероника.

Ши Деча сжал локоть девушки и повел ее во главу стола, туда, где оставались свободные места, но сесть им не дали.

- Хиа Танет, - к первому дагэ обратился один из присутствующих, - не будет ли опрометчиво верить куну Деча на слово. Мы все только полгода назад узнали, что у дагэ Руенирита есть законная жена и наследник. Он погибает, и тут же появляется таинственная наследница.

Девушка, которой приближенный тихо переводил все на ухо, бросила взгляд в сторону говорившего, словно что-то для себя отмечая.

- Кун Кит, - за Главу ответил Ши Деча, - неужели вы думаете, что такую информацию я бы посмел предоставить без юридического подтверждения ее статуса. В коридоре ожидает адвокат семьи Вонпрат. У него имеются все документы и сообщение для своих побратимов. По желанию господина, его завещание должно быть оглашено в присутствии всего Совета.

По кивку китайца консьерж, дежуривший около входной двери, вышел из зала и пригласил адвоката, который, поприветствовав собрание, сразу же направился в сторону трибуны. Мужчина включил ноутбук, достал из дипломата конверт № 3, извлек из него флешку и вставил ее в ноутбук. На экране возникло изображение: кабинет с тяжелым письменным столом, за которым сидел Вонпрат Руенирит. При виде отца Вероника то ли всхлипнула, то ли застонала и вцепилась в руку Ши Деча.

На мониторе мужчина в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами казался расслабленным, и только изредка складка сжатых губ говорила о его напряжении. Руенирит кому-то кивнул и заговорил.

- Приветствую Вас побратимы и Совет. Сегодня, девятого февраля две тысячи семнадцатого года, я – Руенирит Вонпрат записываю завещания на разные случаи моей смерти. Два дня назад я представил Вам семью и увидел, что многие не рады моему счастью. В течение это года мной были обнаружены серьезные нарушения в бизнесе, сказать пока ничего конкретного не могу, веду расследование, которое может привести к моей гибели. Я предполагал такой исход и намеренно не сообщил о наличии законной дочери, пытаясь уберечь ее от моего жестокого мира. Но карму не обмануть, поэтому пришло время раскрыть карты полностью. Вероника – моя старшая дочь, рожденная в браке. Все документы, подтверждающие это, вам передает мой секретарь. – Молодой таец тут же разложил папки перед сидящими за головным столом. – Если все формальности соблюдены, то вы можете уже позволить Веронике занять мое место за столом Семьи, и я продолжу.

Ши Деча дождался кивка первого дагэ и помог Веронике сесть на центральный стул третьей головной стороны стола. Китаец опустился в кресло справа от подопечной, а слева устроился переводчик. Адвокат включил продолжение записи.

- Хочу озвучить третий вариант завещания. – Мужчина на экране взял в руки папку, в которой лежали бумаги. - И если вы смотрите его, то значит, что Я, моя супруга Светлана и наш сын Алекс больше не в этом мире и мы готовимся к перерождению. Всего вариантов завещания четыре. Все они записаны мной в здравом рассудке и трезвой памяти в присутствии адвоката, и двух свидетелей. – Камера повернулась в противоположную сторону, фиксируя, сидящих в креслах троих мужчин, одним из которых оказался Ши Деча. – Итак, начнем. – Руенирит прокашлялся. – Моей матери, госпоже Вонпрат Синь Юэ, возвращается приданое, принесенное в нашу семью. А именно: гостиница «Феникс» и ювелирный магазин «Инюэ» на острове Тайвань. Также, от семьи Вонпрат, Нонг Синь Юэ получает загородную виллу «Жемчужный рассвет» и ежегодное содержание в три миллиона бат. Она вправе распоряжаться всем имуществом так, как посчитает нужным. Также она может проживать в моем родовом имении «Облачный берег».

3.

К вилле на берегу моря подъехало несколько черных автомобилей. Из крайних выскочили телохранители и внимательно осмотрели окрестности. По сигналу ведущего водитель мини вена вышел на улицу и открыл заднюю дверь. Из глубин лимузина появилась девушка в сопровождении китайца. Вероника окинула усталым взглядом свой новый дом.

Разно уровневое здание из бетона и стекла с садом на крыше, которое отличалось воздушностью и прекрасно вписывалось в окружающий пейзаж, восхищало своей масштабностью. Два бассейна, веранды для отдыха, частный пляж. Мечта любого смертного. Так почему же во взгляде девушки, выбравшейся из машины столько тоски и обреченности.

Счастье рухнуло в одно мгновение вместе с известием о том, что около малазийских островов взорвалась яхта, унеся с собой жизни обоих родителей Вероники и младшего брата. Именно так трагично закончилось путешествие, которое отец решил преподнести маме на годовщину их свадьбы.

На девушку обрушился мир со всей его ложью и коварством.

Ника не была тепличным растением. Отец, управлял филиалом крупного концерна Таиланда по производству ювелирных изделий «Хантай Чантира» в Москве. Только два дня назад девушка узнала, что Руенирит Вонпрат был не каким-то там управляющим международного уровня, а самым что ни на есть председателем этого самого конгломерата. Никогда не распространяясь об огромном богатстве, отец давно объяснил дочери, как опасна и трудна жизнь. Мама, воспитанная в семье русской интеллигенции, привила Веронике любовь к искусству, наукам и этикету. Главный же урок заключался в следующем - деньги родителей – это их достояние, а то, что тебе дали, могут также и забрать. Поэтому каждый человек должен уметь зарабатывать себе на жизнь сам.

И Вероника училась всему, к чему был хоть какой-то интерес, а с 14 лет начала подрабатывать. Какой же гордостью была покупка подарков родителям с первой зарплаты. Папе – ручка с именной надписью. Это не был золотой Паркер, но с тех пор все важные контракты отец подписывал только ею. А маме – серебряный кулон с изображением ласточки на цепочке.

С родителями отца ни мама, ни Вероника знакомы не были. Отец был из обеспеченной семьи и имел в Таиланде собственность, но никогда не возил туда своих родных. Роковое путешествие было первым и последним для четы Вонпрат. Но правда оказалась куда более жестокой.

Концерн «Хантай Чантира» была лишь частью огромного международного конгломерата, жившего по законам тайваньских триад, проникших еще в прошлом столетии в Таиланд и подчинивших себе большинство местных банд. Дед отца вместе с двумя побратимами встали во главе двадцатого отделения «Бамбукового Союза», заключив дипломатический брак, а именно предок Вероники женился на незаконнорожденной дочери одного из Старших тайваньской триады. Изначально в их подчинение входила одна небольшая жемчужная ферма, междугородний грузовой транспорт и ювелирная мастерская. Предкам пришлось хорошо потрудиться, чтобы удержать свое дело в руках и не отдать его другим. Было много криминала и насилия, но к началу двадцать первого века тайваньские триады стали предпочитать легальный бизнес, разросшийся уже до мощных международных компаний, поставляющих свою продукцию в Европу и Америку.

Места в правлении передавались от отца к старшему сыну в малой семье, эта традиция никогда не нарушалась. Но проблема состояла в том, у Руенирита Вонпрата, в отличие от своих побратимов, такого не было, первой у него родилась дочь от жены-иностранки. Тем не менее, младший из триады не опускал рук и учил Веронику всему, что могло бы ей помочь: она ходила на курсы китайского, корейского и японского языков, посещала зантия по менеджменту компании и еще много чему. Ника любила рисовать, мечтая стать дизайнером. Отец поддерживал выбор дочери, надеясь, что в будущем она будет разрабатывать эскизы ювелирных украшений.

И вот два дня назад все изменилось. Старый друг и правая рука отца, дядя Деча, неожиданно появился в московской квартире Вероники и сообщил о гибели родителей и брата. Вероника сидела в комнате, оглушенная и потерянная, а за стеной с другом семьи спорили бабушка и дедушка, не желавшие отпускать единственную внучку в никуда. Но их мнение никого не волновало, поэтому Вероника уже через пять часов сидела в частном самолете, направлявшимся в Таиланд. Убитые горем Екатерина Сергеевна и Василий Петрович на похороны дочери и внука попасть не смогли. У бабушки ночью случился обширный инфаркт: не выдержало материнское сердце такого удара. Дед отправился с женой в больницу, благо Ши Деча сразу же обеспечил лучших врачей и вип-палату с круглосуточным присутствием родственников. Вероника полетела одна.

Перелет был долгим. Всегда внимательный и добрый дядя Деча не щадил девушку, вываливая на нее одну новость за другой. За двенадцать часов перелета мужчина-китаец постарался донести до девочки все, что будет необходимо знать по устройству Семьи, а также обмолвился о ее будущем замужестве, дабы место третьей ветви не было пустым. Эту мысль Вероника отправила в запасник своего мозга, чтобы обдумать позже. Сейчас на первое место выходило знакомство с двумя ведущими дагэ и похороны родителей.

Девушка на секунду прикрыла глаза, глубоко вздохнула и шагнула в сторону двери, перед которой уже выстроились в две шеренги слуги, одетые в форменную одежду: белые рубашки с коротким рукавом и черные длинные юбки или брюки. Новая хозяйка видела, как люди кидают на нее тревожные и весьма неодобрительные взгляды.

Вид конечно у Ники совсем не соответствовал достойной тайской девушки. Ссутулившаяся фигурка, челка спускается на глаза, цвет которых и не различишь за стеклами очков в толстой роговой оправе. Черное платье уже изрядно помялось, а из косы смоляного цвета торчало несколько выбившихся локонов. И самое главное – губы плотно сжаты, а не украшают мир ослепительной белозубой улыбкой. Как только такое создание земля носит!

4.

Траурная церемония продолжалась еще четыре дня. Каждое утро после завтрака в полном одиночестве или с Пхичитом, кун Джалия избегала падчерицу, Вероника в сопровождении толпы телохранителей, дяди Деча и переводчика направлялась в храм, где принимала участие во встрече высокопоставленных гостей, часовой молитве по усопшим и раздаче бесплатной еды всем тем, кто пришел к храму. Затем общий обед Семьи и возвращение на виллу. Улыбки окружающим и скрежет зубами от истинного отношения к ней ее «братьев» и «сестры», которые они высказывали на родном языке, думая, что Вероника их не понимает. Плакать девушка могла только вечером в подушку, заперевшись в своей комнате.

Исключением из общего распорядка стало ежедневное посещение бабушки-китаянки, проживающей на территории виллы, но в собственном большом коттедже.

Пожилая женщина была воспитана в жестких патриархальных традициях. Интерьер ее дома украшали картины китайских живописцев, каллиграфия, бумажные фонари и вышколенные молчаливые слуги-китайцы. При встрече с внучкой на лице старушки не дрогнул ни один мускул, казалось, что она смотрит сквозь девочку. Знакомство, несколько ничего не значащих фраз, пожелание Старшей крепкого здоровья, обещание принять заботу о родственнице на себя – вот и весь разговор, который уложился в десять минут. Холодность бабушки ничуть не расстраивали Веронику, прекрасно понимающую, что близкие отношения строятся не за один год, они не могут возникнуть с первого мгновения между совершенно незнакомыми людьми, но долг внучки она выполняла каждый день, принося с собой то цветы, то фрукты.

Отдушиной были ежевечерние звонки в Россию. Бабушка Катя шла на поправку, и дед Василий излучал оптимизм, спрятав глубоко в сердце тоску по погибшим дочери и внуку.

На седьмой день около храма собралось очень много людей. Все они были представители филиалов «Бамбукового Союза» или бизнес-партнеры усопшего. Саркофаги погрузили на украшенные цветами позолоченные платформы, а затем под звуки песен и взрывы фейерверков трижды провезли вокруг храма и доставили в открытый крематорий. Над стороной гробов, где предположительно должны были бы находиться головы усопших, монахи раскололи кокосы. Как объяснил Веронике дядя Деча, таким образом происходило высвобождение души. Девушка считала это бесполезной тратой времени, ведь останков ее семьи в океане после взрыва яхты так и не нашли: что не погибло в огне было поглощено водой и хищниками.

Тем не менее, ритуал необходимо было соблюсти до конца, и на следующий день дочери почивших вручили шесть урн с предполагаемым прахом. Три из них поместили в колумбарий. Из оставшихся урн пепел необходимо было развеять над океаном, который на самом деле и стал местом упокоения семьи Вонпрат. Одному богу и дяде Деча известно, как страшно было Веронике подниматься на борт яхты, возглавившей кортеж судов, и направиться в открытое водное пространство, как сложно было говорить слова прощания и пожелания возрождения в новой жизни. Смотреть в сторону ближайших и не очень родственников совсем не хотелось.

После последнего траурного ужина в ресторане, все разбрелись по своим делам, а Вероника вернулась на виллу. Поднимаясь по лестнице в спальню, девушка стала свидетелем разговора между тетей Джалией и Пхичитом. Парочка ее не видела, но все равно разговаривала вполголоса.

- Сынок, я не знаю, что будет дальше. – Кун Каеомани всхлипнула. – Руенирит не давал запрета, но и разрешения я тоже не получала. Если она узнает, что я натворила, то самое малое – это выгонит нас из дома. А что если эта девчонка доложит старшим дагэ? Я уже прожила свою жизнь и не вижу будущего без мужа, но ты? Эта выскочка все испортила! Я могла бы смириться, что второй сын унаследует имущество Вонпрат. Ты, как незаконнорожденный, мог бы занять при нем должность телохранителя и доверенного лица. Может, удалось бы даже дослужиться до личного Советника. А эта пигалица?! Она забрала у нас все!

- Мама, не надо так нервничать и злиться. – Парень пытался успокоить разбушевавшуюся кун Джалию. – Она слишком наивна и глупа, чтобы что-то выяснить. Просто удивляюсь, как у отца мог родиться такой ребенок. Иди спать.

Парень проводил мать в спальню и сам скрылся в своей комнате. Вероника практически на цыпочках пробралась в свои апартаменты, зажав рот ладонью, чтобы даже дыхание не смогло выдать присутствия новой хозяйки.

Зайдя к себе в комнату, девушка прикрыла за собой створку и медленно сползла на пол по стене. Ее тихие всхлипы еле слышно раздавались из-за закрытой двери. Прошло не мало времени, пока затуманенный от слез взгляд не упал на черный клатч, в который Ника положила флешку. Уже несколько дней она давала себе слово, что завтра обязательно посмотрит послание отца, но каждый раз откладывала. Видимо пришло время.

Вероника поднялась с пола, стерла рукавом с щек мокрые дорожки, достала ноутбук, забралась на кровать и вставила в разъем флешку, на которой было несколько папок. Одна из них содержала фотографии, сделанные отцом в Таиланде. Вторая – личные дела людей. Ее Ника решила просмотреть последней. В третьей находилось видео. Вот его-то девушка и включила.

На экране возникло лицо отца.

- Привет, Никуля. - Руенирит Вонпрат помахал дочери рукой. – Знаю, как тебе сейчас нелегко. Прости, что бросил тебя, забрав с собой маму и Алекса. Мы договаривались со Светланой, что я не буду вмешивать нашу дочь в дела Семьи и оставлю в Москве с Екатериной Сергеевной и Василием Петровичем, чтобы ты могла прожить спокойную, безопасную и относительно беззаботную жизнь. Триада – дело мужчин. Но карма – штука жестокая, поэтому за мои грехи придется расплачиваться и тебе. Запомни главное – ты должна выжить любой ценой! Единственный, кому можешь доверять безраздельно – это Ши Деча. Он не просто твой крестный отец и моя правая рука, он – профессиональный телохранитель и киллер, связанный со мной кровной клятвой верности. Я не знаю, как мы ушли из жизни, но думаю, что виновных вряд ли найдут. И тебе не стоит в это влезать, потому что тоже можешь погибнуть. Я же хочу, чтобы ты жила и продолжила наш род. В одной из папок находятся досье на всех людей, которые будут находиться с тобой рядом. Посмотри их и ничему не удивляйся, потому что здесь собраны семейные тайны. Сохрани их. Начни с Джалии Каеомани и ее сына Пхичита. Их судьбу я вверяю в твои руки. Уверен, что доброе сердце поможет принять тебе правильное решение, как это сделала твоя мама. – Мужчина взял стакан с водой и опустошил половину одним махом. Затем продолжил. - Вероника, я был плохим отцом, потому что в итоге на твои плечи легла вся тяжесть заботы о Семье и компании. Помни, чему я учил тебя: притворится, не значит обмануть; отступить – не значит струсить. Тебе нужно продолжить учебу. Пока молода, бери от жизни все и не думай о смерти. Мы очень любим тебя.

5.

Внеочередная встреча Семьи, на которую господин Ши доставил свою крестницу, должна была состояться в уменьшенном составе: первый и второй дагэ, их Советники и старшие сыновья, а также Вероника и дядя Деча, не считая секретарей. Совещание проходило в малом конференц-зале за круглым столом, ведь присутствующие были равны по статусу. Дорогая удобная мебель, комнатные растения в напольных вазонах, мягкое ковровое покрытие придавало помещению элегантности и изысканности.

Девушка вместе со своими сопровождающими приблизилась к приоткрытой двери и уже собиралась войти, но, услышав разговор мужчин, застыла на месте. Через приличную щель можно было спокойно наблюдать за всем, что происходит внутри.

- Отец, вы, правда, думаете, что эта глупая девчонка способна учиться в одном из самых лучших Университетов Бангкока? – Таксин говорил на тайском.

- Поддерживаю брата в его сомнениях. - Киантисак согласно кивнул. – В этом универе учатся не только наследники «Бамбукового Союза», но и отпрыски других ведущих семей. Мы совсем немного знакомы, но могу сказать, что недалекость этой девчонки просто зашкаливает. Вы же не хотите, чтобы о Главах филиала ходили непонятные слухи.

- Это плохо отразится на акциях всех трех кампаний и нанесет серьезный вред конгломерату в целом. – Наследник первого дагэ зашуршал бумажками. – Я тут подсчитал, что мы можем потерять около 15 процентов инвестиций.

«А мальчики зря времени не теряли!» - Вероника переглянулась с дядей Деча. Парни действовали очень слаженно, словно единое целое. Как только замолкал один, его мысль тут же продолжал другой.

- Уважаемые Главы, - Киантисак говорил уверенно, без каких-то колебаний, - очень просим Вас прислушаться к нашему мнению и отправить дочь Хеа Руенирита учиться в Корею, дабы не позорить имя «Бамбукового Союза».

Оба наследника встали со своих мест и совершили поклон в сторону отцов.

- Даже не знаю, кун Сомчай, радоваться или огорчаться от того, что у нас такие талантливые сыновья. – Танет Бунракса покачал головой. – Они получили не только превосходное образование, но научились применять свои знания на практике. У нашей корпорации есть надежное будущее.

Гордая улыбка озарила лица парней, посчитавшими себя уже победителями, но при следующих словах первого дагэ весь лоск слетел с будущих побратимов.

- Однако за Семью я теперь опасаюсь. – Кун Танет говорил разочарованно. – Как братья, ответственные за двадцатый филиал «Бамбукового Союза» смогли отказаться от своей сестры, даже не попытавшись ей помочь? Малышка, потеряв Ближний Круг, прилетела на Родину отца в надежде обрести здесь покой и защиту, потому что триада всегда славилась своими традициями и незыблемостью клятв. Наши же сыновья хотят, чтобы их отцы отступили от своих обязательств по отношению к побратиму и бросили нонг Нику на произвол судьбу, удалив из поля зрения.

- Мы разочарованы в вас. – Сомчай Просоет хмуро смотрел на удивленных парней. – Если вы до сих пор не уяснили Кодекс чести, то, как мы можем доверить вам управление Семьей?

Вероника на этих словах подмигнула дяде Деча и распахнула двери, направившись в сторону глав.

- Дядюшки, братья, я приехала. - Легкий поклон в сторону мужчин и глупая сияющая улыбка, этого оружия должно было хватить, чтобы еще больше усилить негатив ситуации. – Сегодня такой прекрасный день, а вы все почему-то хмуритесь? Кун Танет, кун Сомчай, неужели мои братья вас чем-то расстроили? Простите их, пожалуйста. Они еще такие мальчишки, но обязательно научаться всему, чтобы стать в будущем достойными дагэ.

Эффект, как и ожидала Вероника, был совершенно обратный умиротворению: недовольное покачивание головами Старших и злобные взгляды в ее сторону младших. Тем не менее, девушка порхнула в сторону свободного кресла и заняла положенное ей место, ожидая, пока парни сделают то же самое и разговор о ее судьбе продолжится.

Наследница третьего дагэ хлопала длинными накрашенными ресницами и растягивала пухлые розовые губки в широкую улыбку, пытаясь максимально создать образ недалекого подростка. Именно такую маску девушка нацепила на себя: чем она глупее выглядит, тем меньше подозрений в ее сторону будут испытывать окружающие, и тем быстрее настоящий враг себя проявит. Ника почти не принимала участия в обсуждении собственной судьбы. Она просто грустно улыбалась, вздыхала по каждому поводу, сожалея о том, что совсем не способна к изучению таких серьезных наук как экономика или юриспруденция. Единственное, что она может – это рисовать, поэтому твердо решила осуществить надежды отца и стать дизайнером ювелирных изделий, к тому же она успела закончить уже второй курс дизайна на Родине и надеялась, что ей удастся продолжить обучение здесь. Такой аргумент поставил точку в определении сферы обучения иностранки. Документами о переводе девушки из Московского университета в Университет Чулалонгкорна Бангкокана на факультет Искусств с преподаванием на английском языке было поручено заняться Советнику Сомчая Просоета. На это все согласились.

Более острым в данный момент встал вопрос о руководстве ювелирной кампанией Вонпрат, ведь должность председателя «Хантай Чантира» по завещанию ее отца никто у Вероники забрать не мог.

- А что нужно делать?

- Ставить подписи на ключевых документах. – У Таксина уже закончилось терпение.

- Оу, ну это-то я могу, – Ника оживилась, - потому что придумала красивую роспись еще в пятом классе. Папе она очень нравилась. – Вероника жеманно приложила уголок носового платочка к краю глаза, промокнув несуществующую слезинку.