Стерва в д(т)еле

ГЛАВА 1

Часть 1. Добро пожаловать в дурдом. Или как стать княгиней в одночасье.

ГЛАВА 1. Привет из другого мира, или где мой теплоход?!

«На теплоходе музыка играет…

А я одна стою на берегу…»

Слова до боли знакомой песни обволакивали. Звучали громко, задорно, унося куда-то вдаль. Мысленно я уже подпевала, не сразу осознав, что вокруг не сцена театра, не душная гримёрка после спектакля, а беспросветная, вязкая темнота. Музыка звучала в голове, окружала со всех сторон, но при этом я ощущала себя в абсолютном нигде. В ледяной пустоте.

«Машу рукой, а сердце замирает…»

Слова стали приглушённее, забулькали, точно звучали из-под толщи воды. От них потянуло сыростью, холодом и… жуткой, липкой паникой. Подпевать больше не хотелось. Подташнивало. Накатила волна опустошения, выметая последние крохи покоя.

«И ничего поделать не… Айлинэ!»

В голове словно сработал переключатель. Жёстко, с надрывом, выталкивая меня из странного забытья в нечто чужеродное.

Айли… что? В полном недоумении попыталась смаргивать. Не помню таких слов в песне. И вообще, что за дичь? Меня что, по голове стукнули на корпоративе? Или я перебрала с коктейлями, хотя пила только сок? Чёрт, я же не пью!

— Айлинэ! Просыпайся! — настойчиво таранил сознание скрипучий старушечий голос, пробиваясь сквозь гул в ушах и треск в висках. Меня кто-то тряс. Или что-то. Нехотя продрала непонятно отчего отяжелевшие веки. Почему мне так плохо? Голова трещит, как будто по ней проехался танк. В горле сушь, жжение, будто я неделю в пустыне бродила. Что вообще происходит? Где я?

— Вот так, девочка, давай, дыши! — Незнакомый голос старушки теперь звучал с искренним облегчением. — Ну же, просыпайся, — опять меня ощутимо встряхнули за плечи.

Это начало раздражать. Сильно.

— Эй, — выдохнула я, уставая от усердия настырной бабки. — Так и мертвеца можно поднять из могилы! — проворчала я, неверным, слабым махом избавляясь от её цепких рук на своих плечах.

И морщилась от совершенно неприятных ощущений в горле. Голос звучал чуждо. Не мой. От слова совсем. Я себя такой не помню. Уж что-что, а голос — мой рабочий инструмент. Моё — всё! Актриса, как-никак. Все свои тембры и октавы знаю, как свои пять пальцев. И вот это сиплое, тоненькое что-то — точно не моё.

— Что вам нужно? — В сильном потрясении глядела я на незнакомую старушку в тёмно-сером, простеньком, холщовом одеянии. Наряд напомнил мне костюмы из дешёвых исторических фильмов, где действие происходит где-то в глухой деревне.

В том же недоумении перевела взгляд на не менее странного мужчину лет тридцати-тридцати пяти. Он был одет в чёрный камзол. По виду, хоть и в новом, но явно не из моего столетия. И мужчина тоже выглядел так, будто сбежал со съёмочной площадки какого-то костюмированного сериала.

— И где это, чёрт возьми, я? — просипела, с не меньшим удивлением скользя взглядом по мрачной, но богато обставленной комнатке. Вот это уже не деревня. Мебель массивная, тёмное дерево, резьба. На стенах — тяжёлые гобелены с вытканными сценами охоты. Стиль напомнил викторианскую эпоху, но… вместо ламп и светильников тут мерцали свечи… Карл! Свечи!!! В XXI веке?!

Я точно в театре? Репетиция? Спектакль? Если да, то почему я о нём ничего не помню? Ни слова роли, ни мизансцены, ни реквизита. Да и на сцену комната не похожа. Как, впрочем, и этих… актёров я не знала. Никогда не видела их в нашей труппе.

— Это что… не Айлинэ? — поражённый догадкой, шикнул мужик в сторону бабки. Голос его был низким, рокочущим, и звучал… как-то непривычно. Не по-русски, но я его почему-то понимала. А вот его слова породили у меня ещё больше вопросов.

— А кто такая Айлинэ? — уточнила я резонно и вновь сипло хмыкнула, когда молчание затянулось. — Э-эй, — чуть повысила голос, потому что не привыкла молчать, когда у меня были вопросы и хотелось ответов. — Вы мне ответите или нет? И что, вообще, происходит?

На последней реплике умолкла, с недоумением рассматривая ворох белоснежного платья, в котором лежала. Оно было пышным, тяжёлым, расшитым чем-то блестящим, возможно, жемчугом. Потом посмотрела на свои руки… Они… молодые. Невероятно худенькие. Не то чтобы я была толстая, но эти конечности… не мои! Они, однозначно, принадлежали очень юной особе. Идеально гладкая, светлая кожа… совершенно не привыкшая к работе.

— Как тебя зовут, девочка? — задумчиво прищурилась бабка, склонившись ко мне ближе, будто не слыша моих вопросов.

Можно было бы огрызнуться. В конце концов, мне тридцать пять, а не пятнадцать. Но решила, что лучше мирно поговорить и разрешить это абсурдное недопонимание.

— Я — Алина Вадимовна Бережная, — придала голосу максимум строгости, на которую способно было это сиплое пищание. — Для вас, возможно, и девочка, хотя возраст девочки я уже давненько пережила. Годочков так на двадцать-двадцать пять, если быть точной. А вы кто? И вы? — выдала я очередной вопрос, переводя взгляд на мужика в камзоле.

В свою очередь, бабка с мужиком обменялись ошарашенными взглядами. И вот это мне совершенно не понравилось. Категорично не понравилось.

— Вы мне ответите? — нарушила я повисшую тишину, и без того ощущая себя не в своей тарелке. Ситуация накалялась с каждой секундой.

За дверью раздались торопливые шаги, а затем молчание в комнатке нарушил нетерпеливый, требовательный стук.

— Шакир Доев! Шакир Доев! Как Айлинэ?

— Скажи ему, что всё ладно, — едва слышно, командным тоном шепнула старушка мужчине.

— Но… — было возмутился мужик в камзоле.

— Шакир, — перебила его бабка категоричным жестом.

Мужик, окатив меня свирепым взглядом, скрипнул зубами, но шагнул к двери. Чуть приоткрыл её и бросил уже за порог:

— Всё ладно, — заверил он не дрогнувшим голосом профессионального лжеца. — Но Айлинэ пока нездоровится.

— Нездоровится на сколько? — с волнением допытывался незнакомец за дверью. — Я могу её увидеть?

— Не стоит… она только что пришла в себя и её ещё немного… мутит.

ГЛАВА 2

ГЛАВА 2. Посмотри на себя, стерва! Прими реальность.

— Запомните, — голос Радимы стал тихим, но пронзительным. — Вы княжна Айлинэ Ольхинская. Невеста князя Седерика Подольского. Вам восемнадцать лет, и ныне у Вас свадьба! Вы станете женой князя, и тем спасёте княжество своё, подданных своих от разорения да поглощения.

— Я уже поняла, — хмыкнула я, — что сложная миссия по спасению сотен душ на моих хрупких плечах. Всё очень сложно и жёстко, по всем канонам женских, мыльных романов. Осталось только выяснить, кто злодей, кто герой, и в кого тут влюбиться для полного набора клише.

— Что? — Теперь настала очередь недоумевать у ведуньи. Она явно не поняла моих терминов.

— Я говорю, цель ясна, — поправилась я, пытаясь говорить на более понятном им языке. — Только есть одно НО…

— Какое? — напрягся Шакир Доев, скрестив руки на груди.

— Меня больше волнует, сколько мне быть Айлинэ? Вы же обещали всё исправить. Мне бы конкретики.

— Я постараюсь сделать всё, что от меня зависит, как можно быстрее, — твёрдо заверила меня ведунья, но взгляд её был задумчивым, даже неуверенным.

— Звучит не очень обнадёживающе, — нахмурилась я. — Мне бы точных сроков. Неделя? Месяц? Год? Я не могу просто так поставить свою жизнь на паузу ради чужого спасения.

— Понимаю, — кивнула ведунья, но явно озадаченно. Её очи метались, будто она сама не была уверена в ответе.

— А я плохо понимаю, — с мрачной физиономией встрял в разговор Шакир Доев. — Она говорит на нашем языке, но такое впечатление, что на другом. У нас так никто не выражается, — гневно махнул он рукой в мою сторону, словно я была каким-то заразным объектом. — Неотёсанная деревенщина, что не слышала о благонравии. Из каких диких земель ты её вырвала, Радима? Она совсем… не такова, что княжна!

— А вот я вас прекрасно понимаю, Шакир Доев. И у нас так выражаются, — строго припечатала я, чувствуя, как закипаю от его грубости. — Так что, поосторожней! Образования у меня хватает, уж поверьте, а нет — так приспособлюсь. А мир у меня… обычный. В нём и умных, и глупых хватает. Добра-зла с лихвой. Он… человеческий, без магии и прочих штучек. Только технологии и прогресс. И всё своими руками и мозгами. Никаких «ведуний» и «казначеев» в камзолах.

— Вот видишь, пришлая — разумный человек, — удовлетворённая моим пояснением, шикнула ведунья на казначея. — Негоже на неё давить и, тем более, упрекать в чём-то. Нам нужна её помощь. Без неё тело Айлинэ не жить, а значит, княжество падёт.

— Вот именно, — поддакнула я, преисполненная важности от собственной значимости. Пусть не до конца понимала, в чём именно заключалась эта значимость, кроме очевидной «полезности» брака для всех. — Это я вам нужна!

— Да и нет у нас пока другого варианта, — продолжала гнуть свою линию ведунья, убеждая Шакир Доева. — Ты будешь с ней рядом, Шакир, и подсобишь, коли нужда будет. Но тебе, — теперь старуха ткнула пальцем в мою скромную персону, напоминая о новой доле, — придётся терпенье явить и ждать! Так что достоишь церемонию бракосочетания до конца да отправишься в замок к мужу.

— Замок? — прищурилась я, вновь выискивая подвох. Ничего себе размах розыгрыша. Интересно даже, это кто так раскошелился? Вряд ли Андрюха. У нас нет таких денег. А за кредит, знает, убью! Да и почему меня разыгрывают? Праздник не мой. Корпоратив устроен для фирмы босса Андрея, тем более, его организовывала я. Я придумывала праздник! Писала сценарий, готовила реквизит и прочие мелочи, нанимала актёров. Я его проводила… Что за дичь?!

— Да, Алина, замок! Айлинэ выходит замуж, а потом едет в родовой замок князя Седерика Подольского, — даже не запнулся на подтверждении слов ведуньи казначей, словно смирившись с неизбежным. — А ныне, кто бы вы ни были, прошу, коли чувствуете себя ладнее, нам нужно идти… — махнул он рукой на выход.

Будто в подтверждение срочности, в дверь снова настойчиво постучали.

— Шакир Доев! Церемония вот-вот отменится, гости кручинятся, святейшество тоже. С княжной Айлинэ точно всё ладно?

Казначей вперил в меня безмолвный взгляд, будто спрашивая: Ну что, идём ли нет?

Я закатила глаза. Да что с ними церемониться? Надо играть! И играть убедительно.

— Со мной всё хорошо, — чуть громче подала я голос, в надежде, что меня услышат за дверью. — Прошу, дайте минутку, и я продолжу церемонию, — придала тону максимум величественности и юной робости, которые могла изобразить. Хотя совершенно не знала, как должна была это преподнести настоящая Айлинэ, ведь мне никто ничего не сказал по поводу её точных характеристик и манер.

Молчание за дверью напрягало.

— Хорошо, княжна Айлинэ, мы вас ждём, — с явным недовольством, но всё же с поклоном, отозвался незнакомец. — Поспешайте!

— Это кто? — кивнула я на дверь, намекая на мужчину за ней.

— Поверенный вашего супруга. Человек знатный. Боярин Грегор Савенский. Он отвечает за церемонию и обряд, и ведает, коли что приключится с вами, отвечать придётся ему. И, естественно, кручинится. Он человек честный да ответственный… — пояснил Шакир Доев, оглядываясь на дверь с некоторой опаской.

— Понятно, — буркнула я и, со скрипом, не без помощи ведуньи, встала с огромного ложа. Иначе не знала, как обозвать эту большущую, высокую, деревянную постель с собранным балдахином, что древностью дышал.

Шакир Доев чуть отступил, когда я, слегка покачнувшись от странного ощущения собственного тела, сделала шаг.

Прислушалась к чувствам… Я на каблуках? Чуть приподняв подол свадебного платья в пол, убедилась, что на ногах у меня изящные белоснежные туфельки. Немного дискомфортно, но всё же мне стало интересно, как я выгляжу в этом «костюме» и «декорациях», раз уж якобы попала в другой мир.

— Зеркало есть? — тотчас уточнила. — Мне нужно привести себя в порядок, — пояснила я свою мысль.

Шакир Доев крутанулся к приютившемуся в дальнем углу массивному, двухстворчатому шкафу, ступил к нему и распахнул дверцу. На всю длину дверцы блестело зеркало.

ГЛАВА 3

ГЛАВА 3. Цена спасения – чужая жизнь

— Стойте, — остановилась я уже у двери комнаты. Обернулась к ведунье и Шакир Доеву, который нервно переминался с ноги на ногу, готовясь идти за мной. — Вы сказали свободная душа… Это что значит?

Догадка была. Жуткая. Но очень хотелось услышать другую версию. Хоть какую-нибудь другую.

— То значит, душа, свободная от тела, — угрюмо зыркнув на меня, не увиливала от ответа ведунья. Слова её добавили в думы мои ещё большей тяготы.

— Это значит я… умерла в своём мире? — Даже думать об этом было больно. Сердце предательски затихало в груди, в надежде, что это не так. Затаив дыхание, ждала опровержения, но и в этом старуха меня не щадила.

— Боюсь, это так, девочка, — голос её стал мягче, но правда от этого не становилась менее горькой.

— Глупость, — отрицала я, потому что мне так нужно было. Просто необходимо. — Я не старая. Не болела ничем. Меня не убивали… Я на яхте была. Мы танцевали… — мой голос сходил на нет, как заведённая пластинка, повторяя последние обрывки памяти.

И тут, как наяву, я вспомнила. Ощущение, будто меня толкают. Сильно. В спину. Я лечу в воду. Накатывает жуткая паника. Я барахтаюсь, захлёбываюсь… Огни яхты удаляются. Мне страшно. Жутко страшно. Кто-нибудь! Спасите!

Я-не-умею-плавать!!!

— Чёрт! — Удушливо отшатнулась я, словно получила пощёчину. Сглотнула пересохшим горлом. Как-то неприятно, и даже слегка больно вот так узнать, что я… утонула? Меня утопили?

Задумчиво кивнула, было открыла дверь, и тут меня озарило. Если я — свободная душа, потому что моё тело умерло, то…

— Но тогда и тело Айлинэ оказалось пустым от души, потому что она… — опять не договорила, потому что и без того было очевидно, что девушка умерла. — Просто скажите, что она не пережила счастья или горя, и сама… ну или сердце не выдержало… — растерянно встряхнула головой, но взглядом требовала правды.

Молчание в комнате звучало громче и полнее любого ответа. Он мне уже не был нужен.

— То был яд, — всё же призналась ведунья под осуждающим взглядом Шакир Доева.

— Зачем? — шикнул он, явно недовольный тем, что ведунья раскрывает мне карты.

— Она должна ведать правду да быть настороже! — чеканила строго ведунья, не обращая на него внимания. — Не могу я всякий раз, когда она умирает, искать иную душу для тела Айлинэ! — Тон её доказывал, что она относится к происходящему ответственно и опасается за моё будущее. Что она на моей стороне и хочет помочь. — Коли хотим, чтобы она и дальше жила, она должна ведать, куда да к кому идёт. То не гости милые, а гнездо людишек лживых, алчных до власти да денег. Не выгодно им, чтобы Айлинэ добралась живой до замка! Так что…

— Стойте, стойте, об этом вы ничего не говорили, — перебила я, чувствуя, как адреналин начинает закипать в крови. — И я бы хотела об этом узнать поподробней… Предупреждён — вооружён!

— Но ныне нет на то времени, — отрезал Шакир Доев, снова принимая командный тон. — Я расскажу, что пожелаете, как и обещал, но потом, после потехи, когда договор брачный будет подписан, да клятвы произнесены.

— Когда? Во время брачной ночи? — с издёвкой уточнила я, пытаясь разрядить нарастающее напряжение своим фирменным сарказмом. — Кстати, что насчёт неё? Она же после церемонии? — Меня уже порядком заносило, но это было от нервов и волнения. Хотя вопросы не были лишены смысла. Мне же предстоит играть роль новобрачной.

— Нет, — слегка опешив, словно я сморозила несусветную чушь, мотнул головой казначей. — Потеха бракосочетания проходит здесь — в вашем Замке, а ночь брачная — в родовом замке мужа, куда вы отправитесь сразу же после заключения брака. Я буду вас сопровождать до владений князя, куда ехать почти неделю. Вот тогда мы и побеседуем! Там будет время и возможность.

Я несколько секунд обдумывала услышанное и всё же кивнула. Неделя дороги… Время есть.

— Хорошо. Но я правильно понимаю, что мне придётся выживать в гадюшнике? — уточнила на всякий случай, желая услышать подтверждение своих худших опасений. — И начинать прямо сейчас?

— Увы, то так, — виновато кивнул Шакир Доев. — Не ведаем, кто именно пытается Вас устранить, слишком много супротив брака Вашего… Но думать надобно на всякого!

— Миленько, — прикусила губу, путаясь в сумбурных мыслях. А они таранили голову как очумелые птицы, сбившиеся с пути и врезающиеся в окно. Яд? Утопление? Заговор? Гадюшник? Отлично! Прямо клуб по интересам собрался. — Что ж, пошли, — выдохнула я, пытаясь стряхнуть с себя навалившуюся жуть. — Порадуем гостей и жениха. Познакомимся. Им такое счастье на головы свалилось, а они ещё не в курсе, — попыталась приободрить сама себя, но получилось довольно жалко.

— Надобно всё отменить пока не поздно! Она не справится, — вновь пошёл на попятную казначей, отметая прочь пучину неутешительных дум и срывая с губ вопрос, аккурат вопросу ведуньи.

— Почему? — с недоумением спросила ведунья, глядя на меня с ожиданием.

— Почему это? — с вызовом спросила я, уперев руки в бока. Меня, актрису, обвиняют в том, что я не справлюсь с ролью?! Да это оскорбление профессионального уровня!

И я его принимаю. Ещё нет роли, которую бы я не осилила!

— А эта… — продолжил Шакир Доев, словно не услышав моей реплики, — дерзкая, прямая, язвительная, наглая! Она принесёт немало хлопот, потому как, стерва, какая-то…

— А может и не принесу, — перечила я, нахохлившись от негодования. И да, он попал в точку. — И стервой быть неплохо! Порой, очень даже полезно… Особенно в гадюшнике, как вы выразились.

— Конечно, — кивнул гневно казначей, — а может именно то и привело вас к вот этому! — язвительно вернул он монету, намекая на вашу погибель.

Да как он смеет?!

— Меня не убивали! — всхрапнула возмущённо, но почему-то уверенности в голосе не было.

Меня же не убивали… вроде. Не топили…

Я сама… Или нет?

Вот только, что я делала в воде?

В воде, зная, что плавать не умею…

ГЛАВА 4

ГЛАВА 4. Жених-мечта… или нет?

Ноги под свадебным платьем, этим тяжёлым, многослойным сооружением из парчи, шёлка и, кажется, накрахмаленного полотна, дрожали. Не от слабости – черта с два! – а от зубодробительной смеси нервного напряжения, абсурдности всего происходящего и давящего осознания, что я иду на собственную, — чужую, — свадьбу к неизвестному мне князю. Я, Алина Бережная, шла под венец в теле какой-то местной маркизы Айлинэ, в другом мире, к человеку, о котором знала лишь то, что он князь и… что-то ещё, о чём мне толком не сказали.

Шакир Доев, чей лик выражал такую степень тревоги, будто я вот-вот должна была явить что-то совершенно дикое да скандальное, шёл слева.

Его нервозность ощущалась даже сквозь плотную ткань платья, передаваясь дрожью малой.

Справа же… справа шёл Он. Видный незнакомец. Тот, кто встретил нас в конце коридора, чьё присутствие мгновенно выдернуло меня из трясины паники и заставило мозг судорожно перебирать варианты, кто бы это мог быть.

Неужели… неужели это мой жених?

— Рад, что с вами всё ладно, княжна Айлинэ, — голос его был низок, глубок, словно рокот грозы далёкой, что принесла долгожданный ливень в степь засушливую. Мелодичный, но с той самой металлической ноткой, что моментально заставляла собраться, как на первой потехе с новым, очень требовательным скоморошником.

Я едва заметно кивнула, стараясь сохранить на лице выражение смиренной благодарности, присущее, по моим смутным представлениям, юной княжне на выданье.

Ага, конечно, рад. Особенно после того, как Айлинэ отравили перед церемонией, а меня выдернули из моей жизни, засунули в чужое тело, вынудили идти на «эшафот замужества»! Да вы, батенька, издеваетесь, или просто не в… курсе?.. заговора, о котором и я пока только краем уха наслышана, но уже по самое не балуй вовлечена.

— Спасибо, — выдавила я, стараясь, чтобы голос звучал мягко и немного робко. Краем глаза посмотрела на Шакира, ища хоть какой-то подсказки в его поведении – что мне говорить, как себя вести дальше? Но его лицо оставалось непроницаемым, как стена Кремля. Я решила не рисковать и просто потупила взгляд, сделав небольшой, насколько позволяло сковывающее движение платье, книксен.

— Ну раз вы готовы продолжить, — незнакомец уважительно склонил голову и протянул мне руку.

Я замерла на мгновение, чувствуя, как волнение нарастает, словно перед выходом на подмостки в премьерном спектакле, к которому ты абсолютно не готов – не знаешь текст, не видел партнёров, а декорации падают прямо во время действия.

Но многолетний инстинкт актрисы, привычка к стрессу и внезапным изменениям сценария, умение импровизировать и держать лицо, даже когда внутри всё кричит от ужаса, злости или восторга – всё это сейчас работало на меня, как хорошо отлаженный механизм.

Актриса я, чёрт возьми, или нет?!

Ныне главное – играть. Играть так, чтобы никто не заметил фальши. Не выдать себя ни единым неосторожным движением, ни одним лишним звуком, ни одним взглядом. Слушать. Запоминать. Анализировать. Всякая деталь может оказаться ключом.

Мой спутник справа шёл рядом, высокий, широкоплечий, абсолютно невозмутимый. Лик его, казалось, высечен из камня – ни единой эмоции не дрогнуло на нём, даже когда толпа особенно активно начинала шептаться или когда жрец начинал что-то выкрикивать. Тёмные волосы, собранные в хвост аккуратный на затылке, подчеркивали строгие, сильные черты. Ему точно не больше сорока. Скорее всего, около тридцати пяти, как и мне в той, прошлой жизни. Может, даже чуть младше.

Вот он, мой «жених-мечта»! – пронеслось в голове, отчаянно цепляющейся за любые «нормальные» мысли посреди этого безумия. Если уж суждено остаться в этом мире и стать женой какого-то местного шишки, пусть это будет кто-то… такой.

С ним можно будет договориться. Его можно будет очаровать. Уж что-что, а пудрить мужские мозги я умела виртуозно. Особенно тем, кто мнил себя властным и недоступным.

Мой Андрей Свировский был ярким тому примером.

Сердце, до этого сжимавшееся от страха и безысходности, теперь забилось чуть быстрее. Появилась крохотная искорка надежды. Не всё потеряно! Идеальный кандидат на роль того, с кем придётся строить отношения. Или хотя бы использовать его для своих целей. Я прикинула в уме пару сценариев, как можно было бы начать “обрабатывать” этого красавчика.

Улыбнуться? Потупить взгляд? Сказать что-то умное?

Мы остановились перед алтарём. Нас встретил жрец – древний старец с длинной седой бородой, почти до пояса, в простом одеянии из ткани грубой, расшитом теми же рунами, что и алтарь. От него пахло травами, землёй и чем-то ещё, неуловимо древним и сильным, словно самой историей этого места. Он начал говорить. На языке, которого я абсолютно не понимала. Голос его был низок, гулок, словно исходил из самых глубин земли, заставляя вибрировать воздух и, казалось, камни алтаря. Обряд начался.

Я стояла и почти не дышала, изображая благоговение и смирение, стараясь впитать всякую деталь происходящего, всякий жест жреца, всякое движение моего спутника. Мой спутник справа стоял так же, невозмутимо, лишь иногда кивал жрецу в ответ на некие реплики или вопросы, кои, видимо, понимал. Рука его, всё ещё лежащая на моей, была тёплой, сухой и сильной. Чужая теплота. Чужая сила.

По коже пробежали мурашки – то ли от страха, то ли от чего-то другого, пока непонятного, но очень сильного. Чёрт, а он горячий! – пронеслось в голове.

Жрец взял наши руки, — мою и спутника, — и связал их широкой красной лентой. Произнёс ещё некую долгую, монотонную фразу, поднимая интонацию на слова некие. Я чувствовала, как нарастает напряжение в воздухе. Атмосфера сгущалась, становилась почти осязаемой. Толпа притихла, наблюдая с почти религиозным, заворожённым трепетом.

Затем жрец склонился, взял с алтаря чашу деревянную, поднёс сначала ко мне. Я замерла, глядя на жидкость тёмную, густую внутри.

Запах – горький, травяной. Внутри всё заорало: ЯД!!! Опыт мой среди скоморохов был богат на сцены с отравами, интригами да внезапными смертями. А прошлое недавнее – на осознание того, как легко меня, или Айлинэ, использовали да обманули. Я, конечно, ещё та любительница наступать на грабли с разбегу, но после того, как меня буквально запихнули в чужое мёртвое тело, я почему-то не спешила принимать из рук древнего жреца сомнительные напитки на собственной, — чужой,— свадьбе. Это была та самая жёсткая практика, за доверчивость Айлинэ, — и, возможно, мою собственную в какой-то степени, — которой я ныне расплачивалась по полной программе.

ГЛАВА 5

ГЛАВА 5. Путешествие в логово змей, или Привет, гарем!

Оказалось, меня ждала не просто повозка, а целый обоз, гружённого сундуками и тюками — моим, вернее, приданым Айлинэ Ольхинской. К этому привыкнуть ещё предстояло.

Я сидела на мягкой лавке внутри, а рядом, притихшие и напряжённые, расположились Радима и Шакир Доев. Атмосфера была такой плотной, что, казалось, её можно потрогать. Они старательно избегали смотреть на меня, а я молчала, давая им возможность самим начать этот неудобный разговор.

Пусть разгребают то, что натворили.

Дорога тянулась бесконечно. Пейзажи за окном кардинально отличались от привычных моему глазу. Никаких родных берёзок или бескрайних золотых полей. Здесь были странные, высокие деревья с причудливыми кронами, непривычные травы, отливающие диковинными оттенками, и изредка пролетали птицы с оперением ярче радуги. Всё это напоминало декорации к очень дорогому, но крайне сюрреалистичному фильму.

Наконец, Шакир Доев не выдержал тишины, прерываемой лишь мерным скрипом колёс. Его голос был напряжённым:

— Мы… должны многое вам объяснить, Алина.

— Было бы неплохо, — подтвердила я ровным голосом, стараясь придать ему максимум невозмутимости. — И желательно без обмана на этот раз. Или вы предпочитаете, чтобы я узнавала всё в процессе, путём проб и ошибок? Тогда спешу вас заверить, что в этом случае за ошибки отвечаете вы. И последствия могут быть… непредсказуемыми. Учитывая моё совершенно непредсказуемое состояние... — получилось очень внушительно и грозно.

Шакир нервно сглотнул. Кажется, моя новая, слегка ледяная манера общения ему совершенно не нравилась. Впрочем, как и мне, вся эта ситуация.

— Мир наш называется Вивария, — начал он, словно читая заученный урок. — Делится на несколько больших материков, мы зовём их пластами суши, что разделены Большой Водой. Мы находимся на Юго-Западном пласте. Климат здесь умеренно-тёплый. Государство наше зовётся Раменским, правит им великий князь князей Миролюб Всемилович.

— Отлично, с географией и правлением разобрались. Тепепрь более точечно: если я — княжна Ольхинского княжества и вхожу в состав Раменского государства, вопрос, сколько ещё княжеств туда входит и кто ими управляет?

— Девять княжеств, каждым из которых управляет удельный князь. Они полноправно владеют своими землями, своими вотчинами. И Раменское государство считается весьма богатым... Но наше — Ольхинское княжество… оно… — он запнулся, не решаясь произнести очевидное.

— Разорённое, — закончила я за него, не без сарказма. — Из-за неудачных дел моего… отца. И его смерти. Так что брак с князем Седриком — вынужденная мера. Чтобы земли не отобрали, а долги простили. Я всё правильно предполагаю?

— Всё так, княжна, — подтвердил Шакир Доев, заметно нервничая и метнув на Радиму задумчиво-испуганный взгляд. — Ваш батюшка… князь Юмаш…

— Юмаш Ольхинский? — попробовала я не самые удобные для запоминания имена на язык.

— Так и есть, — подтвердила Радима тихим голосом. — А его отца звали… Ольх. Князь Ольх. Вы… Айлинэ Ольхинская.

— Хорошо, — кивнула я. — Князь Ольх. Мой… то есть, дед Айлинэ. А Юмаш… отец, и он разорён. А где он сам?

— Погиб, княжна, — тихо обронил Шакир Доев. — И вы остались без отца. Без защитника. Без князя.

— Сама управлять княжеством не могу? — догадливо уточняю.

— Правят князья, а женщины...

— Разменная монета, — за него договариваю я.

— Брак с князем Седриком Подольским принесёт вам… опору. И защиту вотчины. Поможет вернуть княжеству лицо и средства к существованию.

— А у моего княжества, — я уже начинала себя воспринимать как княжна... как Айлинэ, — было с лицом? Оно было богатым?

— Было, — встряла в разговор Радима, — пока Юмаш Ольхинский не довёл его до грани разорения. Он погиб несколько лет назад, оставив Айлинэ огромные долги. Только исполнилось ей восемнадцать, как встала необходимость спасать земли и людей. Единственный способ — брак с соседним, более богатым княжеством. Княжеством Подольским. Княжеством Подольским, которым владеет князь Седрик Подольский.

— Он так силён и уважаем? — нахмурилась я, всматриваясь в лица Радимы и Шакира. — Или жесток и ненавистен своим подданным?

— Нет, что вы?! — возразил казначей. — Седрик Подольский – уважаемый князь, только... стар. Ему семьдесят девять лет, — произнёс Шакир Доев с какой-то странной интонацией.

Я поперхнулась воздухом. Моё новое, юное тело закашлялось.

— Семьдесят… Сколько?! — Я смотрела на них, хлопая ресницами. Мозг отказывался принимать эту информацию. От красавца, пусть и воображаемого, Грегора до… почти восьмидесятилетнего дедушки?!

— Семьдесят девять, — повторил казначей, не дрогнув.

Вот это поворот! Вот это я попала!

Мой актёрский талант, кажется, ждали серьёзные испытания. И не только актёрский.

— И я… вышла за него замуж? — прошептала я, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Но не от ужаса. От абсурдности ситуации. От того, что мой “принц” оказался… таким.

— Да, Айлинэ, — кивнула Радима, впервые обратившись ко мне по имени княжны. — Чтобы спасти вотчину. Брак с Седриком был единственным выходом. Вот только на земли Ольхинского заглядывались и другие. И брак с Седриком не по нраву ещё большему числу людей. Так что вам… Айлинэ… будет очень сложно выживать там. Но придётся. По крайней мере, пока я не придумаю, как вас вернуть обратно.

— В голове не укладывается. Я вышла за древнего старика, чтобы он спас моё княжество... Ладно, он мне нужен, но что я ему могу дать? — спросила я, предчувствуя подвох. Ни один мужик в здравом уме не женится просто так, чтобы спасти чужую задницу. Особенно если у него уже есть всё, включая возрастные проблемы.

Парочка снова обменялась взглядами, словно телепатически решая, кто будет вестником дурных новостей.

— Ему нужен наследник. Потому что у него только дочери. А все сыновья, увы, умирали в юном возрасте. Если не считать Арона, — добавил Шакир Доев, словно вспомнив что-то важное. — Он единственный сын князя Седрика, что дожил до зрелости. Но они давно повздорили. Арон ушёл из дома, ещё лет пятнадцать назад, и с тех пор от него не было вестей. Считается, что он… погиб.