Стихи

Карнавал

Карнавал

Горят в безумстве карнавалов,

поглощенные кварталы городов.

Из вечной ночи поднебесной, покидая россыпь звезд,

хлестко сверкают искры, негодуя терять любимый их обзор.

Театры высоких чувств, вскруживают улочки трущоб.

Этот дразнящий пыл искренних прелюдий,

вводит в танец случайно встреченный народ.

Загадки взглядов в пересечных масках, отражают фейерверки.

Меж люду выступая, кукловоды, марионеток яро дергают за нити.

Аттракционы суеты, предлагают смелость пустить на кон,

войти в незапертые клетки, зверья из дальних островов.

Вещают слухи о соревнованьи с птицей радужной на званье, знатока неисчислимых слов.

Фокусники вскрывают карты одинаковых мастей.

Факиры жонглируют горящими шарами.

Безупречные улыбки джентльменов, сводят юных дам с ума.

А пылающие взгляды куртизанок, ловят кавалеров на живца.

За призмами разноцветного стекла, распускаются бутоны цветастых юбок.

Под неспешный ритм мелодий,

в ореолах фонарей, акробаты исполняют трюки.

На каруселях смеются мадмуазель.

На самодельных сценах девушки поют.

Музыканты толпу увеселяют.

Аристократки пьют кленовый чай – блеску их молочной кожи позавидуют алмазы.

Детишки раскупают сахарные фрукты, обожая сладкий персиковый сок.

А в отражении ведьмовских шаров, духи прошлого живут, с ностальгией вспоминая, как:

Лязганье цепей разрывало тишину,

Как рыжим пеплом оседала на дорожных плитах истлевшая бумага,

Как на запах алой жизни, из нор являлись крысы,

Как земля дрожала под поступью стальных шагов, и казалось будто жизнь сгорает в потоках лавы;

В их одежды въедался спертый аромат, жгуче перехватив дыханье.

Из багряных уст слетали воздушные бабочки мольбы.

Но оборвана была стезя невзгод -

Ведьмовской зарок, проклятье

Отняв солнце, ввела она упрек:

«Радость сердца не питает злоба, растит ее, свой же дикий пляс»

Мир сей окунулся в вечный шабаш.

Столетия, века…

Кружили острые листья вокруг часового.

Хрупкая чашка в фарфоровых руках, лицо в неизменной улыбке,

красивое платье, милые туфли.

Кому как не кукле, хранить в глубине таинственных глаз,

вечную жизнь карнавала…

Пляс

Пляс

Столь прекрасен свирепый океан,

он устрашает возможностью обрести свободу.

Однако порыв прекрасен, чарует взор,

забирает вниманье, вступивших в его воды.

Гроза и сила облаков.

Мощность взрывов грохочущих небес, породимых хаос,

и дикий пляс ветров.

Шум тоски и гнева.

Шепот возбужденья.

Настойчивая дрожь, что есть бесконечной рябью волн.

Изменчивость и ложь покоя.

Безумие и ласка настроенья, то, чему не нужен дирижер,

демонстрируя характер неприступных вод.

Красота под мрачным небом – что есть намек на бренность предрассудков.

Блажь свидетеля цунами, благословлять покой,

и хаос вожделеть. 

Открытки

Открытки

В километре позади, абсолютная туманность,

укрывает зноящий шумом городок.

Слышно там звонят колокола и нежно ложатся ноты на дома,

праздно опоясывая их арией органа.

В белесых локонах миража, лишь единожды,

калейдоскоп из сотни иллюстраций,

закружится в формате выступленья для одного из случайно встречных.

И позволят разглядеть себя неприкасаемые духи,

что посвятили верность бесконечному быту.

Однажды, обронит один из них карманные часы,

Кои привлекут на периферии взгляда, несчастного,

чей дух поработит смущенье.

Впервые в жизни смертных, сдвинется вперед скромное колесо фортуны.

Все, как морозное истолкование, оборвется его дыханье,

с тяжестью бедственных оков.

Вещь ведь не его, мелькнуло в мыслях скряги

ибо чуждо стало терпеть тоску,

что спиралью воспоминаний вторглась, свою утверждая правоту.

Нагоняя скорбь непроницаемой утраты –

агонию внезапной слепоты.

Вспышками являя полотна связей, захватили воспоминанья:

мораль дождевая, холодные крики голосов,

осколочная грязь, а смерть потом.

Смертный выронил предмет, сулящий бремя знаний –

От тьмы былой осталась пыль.

Когда увидел он юношу со строгим взглядом, бескомпромиссным выражением лица, в литом костюме и локонами, белыми, что лунный свет.

Часы всегда к владельцу возвращались.

Он склонился к ним, забрать свое.

Окинул незнакомца глазами цвета грязной стали,

прекрасным голосом, решил молвить ему вслед:

«В мире, преамбула свободы, позволит жить лишь рыбам почетной глубины, чьему дыханью не нужен кислород».

А перед городом, запах морского бриза и песка, что едче пыли,

украшают океанов гладь, маскирующих пропасть меж земными островами.

И рядом, там вблизи под куполами цирка,

открытки дарят дорогим гостям веселья,

волшебно иллюстрируя некогда живых.

В начатую ими демонскую ночь, играли нимфы на перламутрах струн,

Клоуны продавали сахарную вату; азартно псы гоняли гадких вшей,

под хлыстами командоров.

А листовки с цветными ободками, расходились по рукам,

столь популярно стало о бессмертьи сказки собирать,

в городе туманных улиц.