Стихия. Осколки Единства (приквел)

Глава 1 Энтэлия

Ни храмовников. Ни стражи. Только звук.

Тихий, мерцающий — как будто кто-то переливал мелодию из одной чаши в другую. Зал Святилища дышал влажным светом. Настенные письмена, вытравленные золотом, пульсировали и дышали энергией.

Я стоял у самого входа, в полумраке. Отсюда её фигура казалась сотканной из рассветного тумана, не земной и завораживающе красивой.

Босая. Она стояла точно в центре круга, нанесённого древним пигментом, цвета выцветшего малахита. Поток — или то, что мы тогда ещё называли течением света — не просто обвивал её. Он… прислушивался, тянулся к ней и закручивался вокруг её фигуры. Свет под её ступнями пульсировал. Не как магия, вызываемая заклинанием. А как... дыхание, ответное, чуткое и живое.

Она не шевелилась, а я стоял там в тени статуи и любовался, заворожённый удивительной хрупкостью момента. Линия её плеч, изгиб запястья, лёгкое колебание света на щеке... И Сила, от которой пульсировало пространство зала, стелилась по стенам и потолку тонкими изящными лентами.

Решил уйти — такие моменты не для чужих глаз. Но, как назло, пол треснул под пяткой — камень, рассечённый временем, предательски выдал моё присутствие.

— Таверс... тебе говорили, что скрытно подкрадываться к людям — не самая хорошая привычка.

Она не обернулась.

— Сбегать от сопровождения и играть с Источником — тоже. Но вас это никогда не останавливало.

— Возможно, в своих склонностях мы немного похожи. — Она чуть наклонила голову. То ли в приветствии, то ли с насмешкой.

— Не соглашусь, госпожа... Вы явно храбрее меня в своих привычках и часто действуете так, словно плевать вы хотели на Хранителей и их порядки, — сказал я уважительно, не скрывая улыбки. Поклонился в приветствии и остановился у края круга. — Только вы можете с таким спокойствием прикасаться к тому, перед чем трепещут целые поколения.

— Если кто и трепещет, то только Хранители. У них любая искра не по уставу — уже ересь. Поэтому можешь освободить нас от твоей официальной сдержанности. Устала я от этого. К тому же, мы давно друг друга знаем... — её мелодичный, девичий голос прозвучал совсем по-взрослому.

— Как прикажете, госпожа. — Я вновь чуть склонил голову.

— Вижу, ты обо многое слышал, Таверс...

— В цитадели всегда что-то говорят, — ответил я уклончиво и пожал плечами.

— Интересно... И что говорят обо мне?

Я нахмурился, обдумывая, стоит ли озвучивать. Но она повернулась, посмотрела ожидающе и не дав шанса промолчать или увильнуть. Я вздохнул и ответил:

— «Дочь Эдерона странная, гордая и вольнодумная. Вся в отца. Плетёт заклинания не по канонам. Ведьма. Бунтарка.» Рекомендуют приглядывать.

— А ты? — она повернулась ко мне, взгляд — усталый, но мягкий. — Ты тоже думаешь, что я ведьма? И приглядываешь?

Я сделал вид, что задумался.

— Ну… я бы скорее сказал: ты — это воплощённая непредсказуемость. Неофициальная классификация, не бойся. Мы в архивах не настолько формальны.

Она задорно улыбнулась. Свет под её ногами вспыхнул чуть ярче — потоки, видимо, среагировали на эмоции.

— Думаешь, я тебя боюсь? — неожиданно спросила она.

— Думаю, ты не боишься вообще ничего. Особенно если играешь с такой Силой. — Я кивнул в сторону потоков, которые сплетались золотистой паутиной в центре зала.

Её глаза стали чуть серьёзнее.

— Если не пытаешься контролировать, энергия сама к тебе тянется. Как вода к впадине. Источник не ждёт приказов. Он ждёт присутствия и отклика.

— Мне всегда казалось, магия — это инструмент, — я вновь пожал плечами. — Вызвал, направил, удержал. А у тебя… как будто диалог.

— Потому что магия — это не вещь.- ответила она немного раздраженно, - Она слышит страх, чувствует власть. Но откликается по-настоящему — только на доверие.

Я промолчал. Не потому что не знал, что ответить — просто почувствовал, что любой мой ответ будет сейчас неуместен. Она ещё слишком юна, и обучать её основам магических манипуляций — не моя задача. К тому же я слышал: те, кто соглашался стать её учителем, не выдерживали и недели.

— И ты так с ней общаешься? — я замялся, пытаясь подобрать правильные слова, но было любопытно. — Через доверие?

— Иногда, — она улыбнулась. — А иногда просто стою. И жду, пока она первая заговорит.

Она протянула руку, и в этот момент в воздухе проявилось нечто.

Энергия заколебалась над ее ладонью, как пар над рассветной рекой, завибрировала, будто пространство рядом тихо вдохнуло. Воздух сгустился и в этом зыбком колебании возникло лёгкое очертание, которое стремительно начало обретать форму.

Она дрожала, словно сама реальность не могла определиться, какой быть этой сущности. В одну секунду — широкие крылья, как у птицы с золотистыми перьями, в другую — изгиб гибкой спины и очертания кошки, ещё мгновение — и оно приобрело форму бегущей лошади. А потом всё исчезло. Осталась только мерцающая, почти прозрачная фигура, похожая на дышащую сферу.

— Что это? — вырвалось у меня, неожиданно и, пожалуй, слишком резко.

Она не ответила сразу. Потянулась, и существо коснулось её пальцев.

— Оно не моё, — прошептала она. — Оно просто… пришло. Может, я случайно позвала на языке Источника. И вот ответ... Ты счастливчик — сегодня впервые оно обрело такую явную форму.

Я не знал, что сказать. Мой привычный мир — заклинания, схемы, формулы — трескался прямо под подошвами. Впервые? Значит, она делает такое уже не в первый раз?

— Он чувствует тебя? — спросил я сдавленно, наблюдая за парящим над её рукой золотым шаром.

— Он чувствует, что я не хочу им управлять.

Мы стояли так, пока очертание не растворилось в воздухе. Или — что вероятнее — в той самой Силе, которую мы привыкли называть магией.

Я ничего не записал в тот день. Должен был всё зафиксировать, внести в реестр. Но ни одного слова не попало в архив.
Не потому что побоялся.
Просто... разве можно запротоколировать такое?! Да меня просто сочтут сумасшедшим!

Глава 2. Запись из личного дневника Таверса

📜 Личный дневник Таверса. Архален. 7 цикл, 3 четверть.

Я не должен был присутствовать при Совете. Формально — только в качестве писца, помощника старшего архивариуса. Но из-за болезни наставника мне доверили вести первичную фиксацию. Записи, конечно, перепроверят и откорректируют старшие, но именно мои руки положили слова на пергамент в тот день. А ещё я видел то, что вряд ли кто-то ещё сможет описать без искажений.

Совет Хранителей срочно собрался в Зале Изначальных Форм. Обстановка царила нервная. Даже старший Кеорн чаще обычного сжимал кисть правой руки, верный признак внутреннего напряжения.

— Она вошла в Святилище одна. Без допуска и сопровождения! — раздался голос Левинны, когда все сели.

— И в результате — нам доложили о странном взаимодействие с Потоком и существом, которое никак не фиксируется, — добавил Ралемар.

— Сколько раз ещё мы позволим ей нарушать порядок? — вмешался кто-то из среднего круга.

Я уже готовился отметить в протоколе очередную формулировку, когда вдруг в зал Совета Хранителей вошел Эдерон.

Возвращение великого хранителя прошло без фанфар — лишь тяжелая тишина сползла по мраморным колоннам при его появлении. Когда-то его шаги встречали почтительными поклонами и радостными возгласами, но теперь высокий седовласый мужчина ступал медленно и осторожно, словно гость в собственном доме. Его некогда несокрушимое влияние охладело, и мне было больно видеть, что в глазах старейшин больше не было прежнего блеска уважения, лишь настороженность и скрытая тревога..

— Тот факт, что она взаимодействует с Силой иначе — не означает, что она что-то нарушила, — его голос был тих, но обволакивающе глубок.

Зал застих. Он редко появлялся здесь с тех пор, как структура управления в Цитадели изменилась. Когда единый Хранитель исчез, а власть поделили между четырьмя кругами, Эдерон отошёл от управления. Но сегодня речь шла о его дочери и бывший Хранитель, конечно решил не оставаться в стороне.

Он прошёл в зал, и не колеблясь, занял место прямо под куполом, где сквозь магическое стекло лился поток солнечного света. Это было самое освещённое место за столом Совета, и лучи очень символично выделяли его фигуру из окружающей тени, словно напоминание о прежней власти и той решимости, что когда-то вела за ним целый мир.

— Вы боитесь её, потому что она идёт не по вашим стопам. Но именно потому и должны присмотреться. Возможно, это — новая форма языка Источника, которую мы не знаем и которую нам стоит изучить.

Он говорил спокойно, почти устало, но каждое его слово будто ударяло по напряжённым нервам совета. Кеорн возразил мягко, но сдержанно:

— Мы не боимся. Мы наблюдаем. И всё ещё надеемся, что Энтелия примет один из форматов обучения, предложенных ей.

— Она сама — формат, — с усмешкой бросил Эдерон.

— Переходим к свидетельству наблюдателя, — сухо перебил его один из представителей старшего круга. — Таверс, мне доложили, что ты был там?

Я поднял голову. Сердце дрогнуло, но я не стал спешить с ответом. Бросил взгляд на Эдерона, тот едва заметно кивнул мне — говори...

— Я был… поблизости. Возвращался из архива, после того как, согласно предписанию хранителя Сельвира, рассортировал последние протоколы и записи.

— Что именно ты видел?

Замялся, подбирая слова, затем ответил честно:

— Свет и некую форму… Оно колебалось в Потоке. Приняло несколько обликов, откликалось на её присутствие и взаимодействовало с ней. Враждебности не проявляло.

— Магический след остался?

— Почти неуловимый. Едва ощутимое дуновение за гранью фиксации.

— Но ты это записал?

— …Нет. Не сразу.

— Почему?

Я глубоко вздохнул, чтобы немного успокоится и собраться с мыслями:

— Потому что некоторые явления нужно осмыслить, прежде чем вносить в протокол, я боялся исказить увиденное… Или невольно придать слишком большой смысл тому, что, возможно, пока его не имеет.

Пауза и несколько писцов зашуршали пергаментами, конспектируя мои слова. Кто-то в дальнем конце зала тревожно вздохнул.

— Мы позволяем себе слишком много упущений, — раздался неуверенный, но звонкий голос хранительницы Левинны.

— То, что непонятно — не обязательно опасно, — отозвался кто-то из среднего круга.

— Именно так рождаются новые открытия, — кивнул ему Эдерон. — Не исключено, что мы наблюдаем новый язык Потока. Вы привыкли, что магия должна лишь подчиняться вашей воле. Но не думали ли вы, что мы разучились говорить с ней на ее языке?

— И всё же, господин Эдерон, — раздался сдержанный, но раздражённый голос Ралемара, — мы не можем игнорировать повторяющиеся сигналы. Вашей дочери было строго предписано не использовать Источник без сопровождения.

— Она его и не использовала, — мягко, но твёрдо возразил Эдерон. — Она слушала.

— «Слушала»? — переспросила с холодной насмешкой хранительница Левинна. — Мы зафиксировали серьёзные отклонения в энергетических потоках Хранилища. Кто, кроме неё, способен вызывать такую нестабильность?

— Если вы называете нестабильностью ожившее пространство, — спокойно заметил Эдерон, — тогда, возможно, вам пора пересмотреть вашу классификацию живог в целом? Или вам по душе лишь мёртвая, покорная магия? Предсказуемая и рабская?

В ответ... поднялась буря.

Кто-то вскочил, опрокинув на пол листы пергамента, другой стукнул ладонью по столу, пытаясь перекричать возмущённый ропот. Хранительница Левинна, побледнев, подалась вперёд, губы её дрожали — от ярости или страха, я не разобрал. Ралемар попытался сохранить лицо, но в голосе его сочилась обида:

— Это дерзость! — воскликнул он. — Вы обвиняете Совет в узости мышления? Да вы сами погрязли в безрассудстве, Эдерон!

— Или в отцовской слепоте, — прошептал кто-то из младшего круга.

— Тишина! — взревел старший Кеорн, но гул не утихал. Казалось, из каждой щели в Зале сочился недовольство и гнев, вперемешку со страхом. Страх перед тем, что Источник изменился. Или — что все лавры за это открытие вновь достанутся династии Эдерона? Ведь он был не просто Хранителем, он был настоящим гением магических плетений и преобразования потоков. Его открытия ускорили развитие Хасары на века. Не зря столько лет он занимал пост главного Хранителя и пользовался безусловным доверием повелителя. Интеллектуал, учёный, исследователь и признанный гений своего времени — Эдерон стал символом целой эпохи. С ним магия раскрывала миру свои тайны, а не пряталась за бюрократическими кругами.