Стирающее поветрие, или Бумажная лавка госпожи Анны

Пролог

Этот магазин располагался одновременно в том городе, где впервые открылся, и ещё в миллиарде других мест.

Кто-то попадал в него случайно, например, шагнув в дверь банка, куда заскочил по делам. Другие искали целенаправленно. Широко известным в узких кругах способом было приехать в какой-нибудь горный городок, где весна и лето смешались, осень оранжевая, как мандаринка, а зима наполнена снежным уютом. Подобные места нравились хозяйке магазина больше всего. В городке следовало ходить среди старых домов из плоского серого камня, плутать по улочкам, подниматься и спускаться по бесконечным лестницам, пока всё тело не заноет от усталости. И когда казалось, что колени вот-вот подведут, – на пути возникал тупичок с единственным домом и вывеской на двери «Бумажная лавка госпожи Анны Эскрипт».

«Бумажная лавка госпожи Анны Эскрипт» работала каждый день, включая воскресенья. Открывалась строго в четыре после полудня – по часам того места, где вы её обнаружили, – и закрывалась с последним посетителем, порой за полночь. В основном в лавке продавались книги. Кроме них, в шкафах вдоль стен виднелись канцелярские принадлежности – например, коробочки скрепок, – открытки и безделушки к сезонным праздникам.

Как уже можно догадаться, управляла магазином госпожа Анна Эскрипт. Высокий рост, строгое лицо, осанка учительницы, чёрное в горошек платье с белым воротничком и заколка с вороньими перьями в пучке волос. Анна держала магазин «для себя». Однажды ей захотелось исполнить свою детскую мечту и – посмотрите-ка!..

«Бумажная лавка» получилась точь-в-точь как Анна представляла. К ней даже нанялась фея. Анна всегда хотела, чтобы ей помогала фея. Пусть эта и слегка необычная: с крыльями траурницы и в зелёной футболке с вышивкой «Грежу наяву!» на по-мальчишески плоской груди.

Звали фею, соответственно, необычно – Мечта. В оплату Мечта попросила её кормить, ей не лгать и собственную спальню.

Каждый день в «Бумажной лавке» был одновременно похож и не похож на предыдущий. Анна и Мечта просыпались с рассветом, умывались, одевались и завтракали. Они прогуливались в киоск за свежими газетами и на обратной дороге заходили за продуктами. Дома разбирали письма и посылки от клиентов и коллег и паковали заказы. Незадолго до обеда Мечта шла на почту отправить заказы и получить новую стопку посылок и писем, а Анна становилась к плите. Она готовила «на вечер». Для себя и Мечты – обычно рыбу или мясо, для гостей – печенье или пироги.

Так рутинные дела мало-помалу заканчивались. В четыре часа лавка открывалась, и приходили посетители.

Глава 1. Опоздать на войну

Когда Максим Эйнц ввалился в «Бумажную лавку госпожи Анны Эскрипт» вместе с песней вьюги, Мечта поспешила закрыть за ним дверь. Во-первых, фея ненавидела мёрзнуть, а там, откуда Максим явился, лютовал мороз. Во-вторых, вслед посетителю летели крики, собачий лай и выстрелы.

«Ну их!» – решила фея и для надёжности подпёрла дверь спиной.

Не заметив ни Мечту, ни госпожу Анну у растопленного камина, посетитель бешено закрутился на пороге гостиного зала. Волчок, свитый из нервов, он не мог понять, где оказался. Зубами стянул с правой руки меховую перчатку, схватился за кобуру на поясе длинного кожаного реглана и, обнаружив, что та пуста, досадливо отдёрнул пальцы.

– Здесь есть чёрный ход?! – охрипше выпалил Максим.

Анна покачала головой. Про себя она называла посетителей вроде Максима «беспокойными». Подобные люди всегда отчего-то или куда-то бежали, обязательно по самой веской причине.

Кашлянув, Анна громко ответила вопросом на вопрос:

– Добрый вечер, хотите чаю?

Вопрос про чай действовал на посетителей магически. Они замолкали, моргали, смотрели на магазин по-новому и больше не задавали глупых вопросов. Я умер? Мы в другом мире? Вы волшебница? Она фея, или у меня галлюцинации? Нет. Нет. Нет. И ещё раз – нет. Посетители понимали, что сейчас именно там, где нужно быть по велению судьбы. «Именно там», конечно, казалось им странным, но его принимали, как обыкновенную чашку чая. Доверие прилагалось к чаю коричным печеньем. Магия «Бумажной лавки» работала безотказно.

– Я тороплюсь… – неуверенно ответил Максим. – За мной гонятся…

– Преследователям ко мне вход заказан. По поводу опозданий… Вы выйдете отсюда в тот же час, что вошли. Так хотите или нет?

– Хочу, – Максим растерянно, не понимая, почему согласился, – ведь минуту назад убегал от врагов! – стащил ветрозащитные очки и лётный шлем. – Разрешите сесть к огню?

– Конечно. Только, пожалуйста, оставьте пальто в коридоре.

Максим стряхнул льдинки и капли, в которые превратился налипший снег, и разделся – снял блестящую кожаную шкуру, будто разбуженный посреди морозной зимы зверолюд. Забирая реглан и накидывая на вешалку, Мечта покосилась на высокие сапоги посетителя. Он смущённо хмыкнул, тщательно вытер подошвы о половик в холле и поспешил к камину. Рядом темнели журнальный столик, диван и два кресла на саблевидных ножках – обивка в мелкий фиолетовый цветочек, опоры бликовали латунными крестиками сирени. Максим придвинул кресло ближе к огню и, сев, прикрыл глаза; от жара лицо и руки болезненно покраснели – посетитель слишком долго пробыл на холоде.

Мечта сходила на кухню и вернулась с подносом. На нём стояли пузатый чайник из шероховатой жёлтой глины, башня из блюдец и чашек, сахарница и форма с крепко поперчённым курником.

Почуяв запах пирога, Максим открыл глаза и выглянул из-за спинки кресла. Мечта опустила поднос на столик. Первым делом она протянула посетителю на блюдце кусок курника, затем начала разливать чай. Забрав чашку, Анна села во второе кресло и подождала, пока Максим наестся. Он быстро, жадно откусывал курник и тщательно пережёвывал и корочку, и начинку – голодный беглец, не евший нормально несколько дней. Мечта тем временем забралась с ногами на диван и углубилась в одну из любимых книг про путешествия.

Насытившись, посетитель высморкал в салфетку потёкший от острой еды нос и тоже взял чашку.

– Так куда вы опаздывали… опаздываете? – Анна смотрела с сочувствием.

Максим согрелся, но чашка в больших ладонях-совках ходила ходуном. Он наклонился вперёд, упёр локти в колени и глядел сквозь дымок от чая на лениво хрустящий дровами огонь.

– На войну. Получил приказ вывезти с вражеской территории учёного. Не справился.

– Вы здесь. Значит, не всё потеряно, – возразила Анна.

– Вряд ли, – в голосе посетителя промелькнула толика грустной иронии. – Или вы исполняете заветные желания?

– Возможно. – Хозяйка магазина отпила чай. – Поделитесь своим?

Максим осмотрел её с гульки волос до туфель-лодочек с белыми носами. Анна отозвалась улыбкой. Хозяйка магазина выглядела уверенной в себе, словно «Бумажная лавка» была её родной стихией. Однако в магию посетитель не верил. Да, не верил. Хотя ничем иным, кроме магии, не мог объяснить, почему он здесь, когда ему должны выкручивать руки в заснеженном посёлке, и почему слова рвались изнутри, точно всю жизнь только и хотелось выговориться незнакомой женщине с заколкой из вороньих перьев в смоляном пучке.

– Два дня назад меня послали на север. Никто не сомневался в успехе операции. У нас «свои» на той стороне. Меня перевели через границу, я подменил пилота на курьерском моноплане-развалюхе и получил липовое задание на старый сельскохозяйственный аэродром. На подлёте сообщил диспетчеру, что проблемы с двигателем. Майор называл ориентир – красный амбар; возле него и сел. Учёный ждал, выбежал навстречу. Дёрганый, суетливый человек, но, как мне сказали, гений. Настоящий. Только немножко… – Максим с кривой ухмылкой щёлкнул пальцами у виска. – Понимаете?..

Анна понимала как никто другой. Её мужа тоже называли гением и сумасшедшим.

– В общем, – Максим покрутил в руках чашку, – забрал учёного. Полетели назад. Меня вызывали – кто-то из местных. Я попробовал отбрехаться, нырнул в облачность. Увы, она оказалась не бесконечной… Засекли нас. Расстреляли с земли. Пришлось экстренно садиться в лесу.

* * * Из мёртвых возвращаются: история спасения майора Эйнца

Из мёртвых возвращаются: история спасения майора Эйнца

В руинах нашего города, привыкших к скорби, вчера вспыхнула искра надежды. Вернулся тот, кого больше не ждали: майор Максим Эйнц – лётчик, пропавший без вести во время выполнения опасной миссии. Его прибытие окутано тайной, заставляющей усомниться в реальности.

Майор участвовал в рискованной эвакуации учёного с вражеской территории и чудом выжил после крушения самолёта. «Я не верил, что соберу кости», – скупо комментирует офицер.

Но самое невероятное произошло после. Спасаясь от погони, майор спрятался в… книжном магазине. По его словам, магазин «возник из ниоткуда». Хозяйка укрыла офицера от преследователей, а когда он вышел обратно на улицу, то очутился уже в родном городе. «Не понимаю, как», – сам майор не в силах логически объяснить случившееся.

Скептики сразу окрестили его историю «игрой травмированного сознания» и «галлюцинацией». Примечательно, что офицер не спорит. Он допускает: часть событий могла выпасть из памяти.

Однако горожане, жаждущие чуда в тёмные времена, нашли свои доказательства. Одни клянутся, будто видели «тот самый магазин» за спиной вернувшегося героя. Другие настаивают, что призрачная книжная витрина порой появляется в разбомблённом квартале у моста.

Где правда?

Ответа нет. Ясно одно: история майора Эйнца из личной превратилась в общенациональную легенду, символ надежды на возвращение и победу в этой затянувшейся войне.

«Военный вестник»,

выпуск №118

Глава 2. Разрешите мне взглянуть!

Татьяна Котракова появилась в «Бумажной лавке госпожи Анны Эскрипт» с видом, словно случайно проходила мимо, но хозяйка магазина моментально заметила, что у той есть цель. Намерение читалось в расправленных плечах, в уверенном стуке дорожных ботинок, в шуршании куртки-сафари. Выдавали посетительницу и духи – аромат мха и рыбьей чешуи навевал образы древних загадок, затерянных архипелагов и кругосветных путешествий.

Стоило Татьяне войти, Мечта прекратила поправлять книги в шкафах и начала неотрывно за ней следить.

– Добрый день, – поздоровалась Анна, не откладывая деловой разговор. – Вы ищете что-то определённое?

– Да.

У лестницы на второй этаж пристроилась тумба с пожелтевшим толстобоким глобусом. Татьяна подошла и крутанула шар обветренными пальцами с обгрызенными ногтями. Старомодно нарисованные материки пустились в вальс под скрип стерженька.

– Мне нужен «Атлас несуществующих мест» Артура Эскрипт, – сказала посетительница.

Анна неприятно удивилась. Слишком удивилась, чтобы скрыть чувства. Столь осведомленные посетители были редкостью. Обычно проблемной. Часто они не просили, а требовали.

Татьяна увидела, как изменилось лицо хозяйки магазина, и закусила губу. Глянула наверх, на Анну, снова наверх – и побежала по лестнице. Мечта оттолкнулась от пола, взлетела и преградила посетительнице путь черешневыми с жёлтой каймой крыльями.

– Что за ребячество! – возмутилась Анна. – Татьяна, вы же не знаете, где «Атлас»!

Татьяна замерла на лестнице – ни туда ни сюда. Фея скрестила руки на груди. Крылья заслонили солнце из межэтажного окна и от мягких вечерних лучей засияли витражом.

– Вы правы, – тихо ответила Татьяна.

Она медленно спустилась и взяла хозяйку магазина за руки.

– Анна, прошу вас! Разрешите мне взглянуть!

Мольба вспорола уют «Бумажной лавки». В магазине звучали разные истории, но к Анне редко обращались так, будто от книги зависела жизнь. Подобные рассказы словно отрезали ржавой бритвой кусочки души. Ведь Анне безумно хотелось узнать, что у кого-то, пусть не у неё, судьба сложилась благополучно. Однако договор с Человеком-Из-Тени запрещал.

– Анна, – Татьяна сжала её пальцы, – вы, как никто иной, представляете, каково не иметь возможности помочь близким людям, зная, что они в беде…

Сердце Анны ёкнуло. Мигнул свет, и снаружи потемнело. Ушло за облака солнце, поднялся ветер. Казалось, нечто жуткое придвинулось к магазину и разинуло клыкастую пасть.

Фея влетела между Татьяной и Анной и сердито упёрлась руками посетительнице в грудь:

– Не смейте давить на госпожу Анну!

– Постой, – хозяйка магазина положила ладонь на плечо помощнице. – Мечта, завари нам чай. Я схожу за «Атласом».

У феи перехватило дыхание от возмущения. Еле удержавшись от гневной тирады, она спросила:

– Может, лучше схожу я?

Анна поколебалась. В «Бумажной лавке» существовало две комнаты, куда она не заходила. Их двери точно приросли к стенам, запечатав прошлое, которое никому не изменить. Порой хозяйке магазина чудились изнутри шёпоты, но она не поддавалась: не открывала двери, не будила эхо воспоминаний.

– Да, сходи ты!.. – выпалила Анна, испугавшись, что изменит решение.

Фея с облегчением выдохнула и, демонстративно топча ступени, пошла наверх. Татьяна проводила её недоумённым взглядом.

– Хотите чаю? – задала Анна магический вопрос и указала на журнальный столик у камина.

– Не откажусь, – Татьяна села в кресло, закинув ногу на ногу.

Анна ушла на кухню и сделала чай, превратив кипячение воды, выбор заварника с чашками и трав в медитацию – приводила чувства в порядок. Руки дрожали. Она поставила на поднос стальной чайник и по-походному простые металлические кружки, а для шоколадного печенья с миндальной стружкой взяла блюдо из сувеля. «Хорошо, что Мечта пошла за “Атласом” вместо меня», – не раз, не два и не три повторила Анна. Хозяйка магазина избегала думать о прошлом; оно дремало в глубине сознания, как скрытый дефект в стенках вазы из тончайшего, расписанного воздушными кистями восточного фарфора.

Анна вернулась в гостиную. Татьяна сидела в кресле, покачивая носком ботинка.

– Вы расскажете мне, почему торопитесь взглянуть на один из атласов моего мужа? – Анна разлила чай по кружкам, пододвинула посетительнице печенье и опустилась в кресло.

– Я не говорю о личном с посторонними, – покачала головой Татьяна.

Обжигая пальцы о металлические стенки, она взяла кружку с крепко заваренным таёжным чаем и ощутила желание отбросить принципы. Магия магазина не считалась с убеждениями посетителей.

– Однако, знаете, раз обратилась к вам… – Татьяна тяжело вздохнула. – Два года назад мой муж с дочерью пропали в Северо-Западном море – на каникулах путешествовали на яхте и вдруг прекратили выходить на связь. Все говорили: они погибли, – но я надеялась. У нас богатая семья… Уже не очень. Я проела плешь губернатору и знатно набила его карманы, снаряжала поисковый отряд за поисковым отрядом, платила морякам и пилотам, дневала и ночевала в лодчонках и вертолётах, пропахла рыбьими потрохами и керосином… Без толку. Меня лихорадило, я не могла остановиться. Сталкивались с навязчивыми мыслями, Анна? Они как иглы под кожей, безустанно колющие артерии в поисках тропы к сердцу. Заставляют оборачиваться, вглядываться в туман, где ни зги не различить, проверять не только гипотезы, но и сны-обманки!..

* * * Открытие на грани мифа

Супруг и дочь знаменитой путешественницы Татьяны Котраковой, считавшиеся безвозвратно потерянными в водах Северо-Западного моря, найдены. Это не просто семейная драма со счастливым финалом, а история, бросающая вызов существующей картине мира.

Два года назад они отправились на морскую прогулку и бесследно исчезли. Отчаявшись отыскать их обычными способами, Котракова обратилась к нетривиальному источнику – «Атласу несуществующих мест» энциклопедиста Артура Эскрипта. Путешественница утверждает, что отыскала раритетное издание в частной коллекции, владельца которой предпочла не называть. Скопировав карты, считавшиеся художественным вымыслом, Котракова снарядила экспедицию, поставившую перед собой невозможную цель – верифицировать миф.

Поразительно, но спустя две недели судно вернулось в порт приписки и стало главным источником споров в научной среде.

Часть учёных настаивает, что рассказы об острове – коллективная галлюцинация в результате атмосферной аномалии, возможной в тех широтах. Однако детальные бортовые журналы, пробы грунта и показания команды ставят под сомнение эту точку зрения. Общество новых земель уже готовит независимую экспедицию для проверки данных Котраковой. Если её открытие подтвердится, оно станет величайшим событием века, стёршим с карты мира ещё одно «белое пятно».

Публикация подготовлена при поддержке Фонда морских исследований

Журнал «Неизведанная земля»

Если вам нравится книга, то подписывайтесь на автора, чтобы не пропустить новые произведения. https://litnet.com/shrt/yLph

Глава 3. По ночам в магазине

Феи не спят.

Когда госпожа Анна, приняв душ, отправлялась в гостевую спальню, Мечта только делала вид, что уходила к себе и погружалась в сладкие сны. Фея переодевалась в пижаму, летом – в бриджи и футболку с подсолнухами, зимой – в сиреневый пушистый комбинезон, и залезала под одеяло. Вытянувшись на животе, она закрывала глаза и прислушивалась.

«Бумажная лавка» была для Мечты больше, чем местом работы и отдыха, больше, чем даже домом. Фея появилась на свет вместе с мыслью о ней и росла, росла, пока пылинка яйца не стала гусеницей, куколкой и, в конце концов, имаго с черешневыми крыльями траурницы.

Мечте хотелось бы крылья иного цвета, поярче, но фея не обижалась. Взращиваемая с любовью, она отнимала у создательницы тонну сил. Чудо, что Мечта вылупилась. Могла засохнуть в коконе или сгнить, как те феи, у чьих матерей и отцов не хватило сил дать жизнь своим желаниям. Опускал творец руки, отказывался от стремления за грань, и где-то замолкало крошечное сердце – фея умирала, не расправив крыльев.

Мечта видела много смертей.

Поэтому она заботилась о «Бумажной лавке». Поэтому рассердилась на Татьяну. Фея боялась представить, что случится, если Человек-Из-Тени получит хозяйку магазина и скормит Тьме!

Мечта испытывала к Анне сложные чувства. Лишь благодаря ей фея появилась на свет, но какая грёза привязывалась к творцу?.. Грёзы были прекрасны свободой. Воплотившись, они росли, вдохновляли, достигали высот и отдалённых галактик. Запираться в четырёх стенах и прятаться ото всех с создателями называлось среди фей «глупой тратой потенциала».

Однако Мечта жила с Анной. Отчасти потому, что хозяйка магазина хотела нанять фею, но в большей степени из чувства долга. Самые яркие и смелые мечты в одних обстоятельствах переворачивали вселенные, в других – разбивались о малейшие преграды. «Бумажная лавка» нуждалась в стражнице, защищавшей от посягательств Человека-Из-Тени, в стражнице, ограждавшей от разъедающей стены по ночам Тьмы. Хозяйке магазина требовалось плечо для опоры, пусть оно и принадлежало личной траурнице.

Настоящей работой фея считала не составление каталогов, не разбор корреспонденции или походы на почту, а то, что делала, когда «Бумажная лавка» засыпала. Магазин дышал по-другому: шторы замирали в неподвижности, тени сворачивались ленивыми котятами в углах, половицы не скрипели – по-стариковски ворчали в полудрёме. Мечта нашёптывала ему сказки, пока он не проваливался в глубокий сон.

Наступало время волшебства. Фея выбиралась из-под одеяла, говорила:

– Пора, – и поднималась на чердак.

Она останавливалась напротив круглого окна и бесстрашно смотрела в пантерью морду Тьмы. Питомица Человека-Из-Тени порой выглядела полупрозрачным туманом, порой – переливчатым обрывком бархата, порой – гарью от зловонного пожарища. Лапы-щупальца опутывали дом, стискивали стены, размазывали по ним чернила отчаяния; шероховатый раздвоенный язык втирал между кирпичей яд – хватило бы и капли разрушить эфемерное равновесие магазинного мира, где Анна и Мечта сосуществовали в согласии.

Показав Тьме язык, Мечта шумно расправляла крылья. Горчичные жилки начинали мерцать в такт биению сердца: то разгорались, то затухали – и от пульсации в воздухе прорастали световые побеги. Фея будто превращалась в молодое деревце, по недоразумению пустившее корни на чердаке. Его ветви пронизывали сумрак под крышей и рвались сквозь черепицу к звёздному небу, спускались дорожками по лестницам, озаряли коридоры, обвивали комнаты, сбега́ли в чулан, углублялись в подвал до самого грунта. Они касались стен, оживляя узоры уставших обоев, и проникали в перекрытия, согревая ночниками мышиные гнёзда; расплёскивались по окнам, зеркалам, стёклам межкомнатных дверей золотистой изморозью, прорезали гравировкой мшистые камни фундамента. Появлялись световые узоры и на мебели, на книгах, на посуде и безделушках – лес наполнял «Бумажную лавку», напитывая всё волшебством Мечты.

Сверк! Фея устремлялась сознанием в гостевую спальню – Анна спала. Хозяйка магазина лежала на спине, закинув руки за голову, и волосы антрацитово блестели в свете леса. На тумбочке у кровати – заколка из вороньих перьев, стакан воды с долькой лимона и книга для вечернего чтения.

Сверк! Кабинет Артура Эскрипт. Из ночи в ночь в комнате ничего не менялось, лишь время насыпало больше праха. Мумифицированные кактусы, запылённые шкафы-витрины, кресло с истлевшей обивкой и – кое-что новое – мазок пальцев на семейной фотографии.

Сверк! Застывшая спальня-шкатулка напротив. Мечта любовалась рисунками китов, плещущихся в Млечном пути, и яркими книгами на полках. Её завораживало, что спустя тринадцать лет в комнате по-прежнему остались необъяснимые, но осязаемые нежность и уют.

Сверк! Мечта отправлялась на кухню. Фее нравилось, как мерцала посуда, баночки с чаями и специями, букеты сухоцветов в стеклянных вазах и ажурные салфетки. Она вдыхала витавшие над плитой запахи пряных трав, сытных завтраков и обедов, ароматы выпечки.

Сверк! В коридоре фея заглядывала в окно прихожей. На пороге пританцовывал Человек-Из-Тени. Приветствуя Мечту, он галантно снимал цилиндр, и на бледном пустом овале лица проступала скальпельно острая улыбка. Тьма позади гостя покорно клала морду на лапы и зевала, продемонстрировав клыки. Затем оба уходили. Человек-Из-Тени стучал тростью по мостовой, Тьма шелестела по булыжникам лаково блестящимищупальцами.

Мечта возвращалась на чердак. Она прижимала руки к груди, и в ладонях появлялась искра. Фея подбрасывала её; та вылетала наружу, поднималась высоко-высоко, разгоралась звездой и освещала «Бумажную лавку», соседние дома, улицу, город – заставляла мрак отпрянуть, а Человека-Из-Тени с Тьмой идти быстрее, бежать прочь от магазина.

* * * Чудо вопреки: учёный проливает свет на подвиг майора Эйнца

Спустя месяц после того, как майор Максим Эйнц пропал при выполнении секретной миссии, учёный-физик Арсений Вольс, которого приказали эвакуировать с вражеской территории, чудом пересёк границу. Измождённый, но живой, Вольс прибыл с бесценными исследованиями в памяти и рассказом о подвиге майора Эйнца и последних часах жизни лётчика.

По словам учёного, им не удалось сбежать по воздуху. Самолёт сбили, но майор Эйнц вытащил подопечного из-под обломков. Их скитания по вражеской территории длились несколько дней. Майор Эйнц, сам тяжелораненый, проявлял невероятную силу духа.

«Он принял решение, что должен любой ценой спасти меня и мои знания, – запротоколировали в штабе со слов Вольса. – Его воля дала нам пройти там, где это казалось невозможным».

Последний привал беглецы устроили в разрушенном здании пограничного пункта. Здесь их едва не настигли преследователи. Майор Эйнц отдал Вольсу все припасы, карту и приказал идти к линии фронта. Сам он отправился прикрывать отход. Это был акт высшего самопожертвования.

Спустя несколько суток Вольс, следуя указаниям, встретился с союзным патрулём. Теперь у нас есть не просто память о пропавшем без вести герое, а свидетель его последнего подвига.

Благодаря решительным действиям майора Эйнца были получены стратегически важные данные – залог победы в войне.

«Дни сражений»,

выпуск №225

Глава 4. Тринадцать лет назад

Тринадцать лет назад госпожа Анна Эскрипт осталась одна в доме, где располагалась её «Бумажная лавка». Больше никто не ходил по комнатам, не просил заварить чай, не спрашивал, где цветные карандаши, – магазин умолк и впал в оцепенение. На месте вопросов, просьб и шагов возникли пустота и тишина, такие густые, что хоть нарезай ножом для масла. Анна села в гостиной на диван, положила руки на острые колени и долго сидела, раскачиваясь из стороны в сторону. Её мир, полный счастья, обернулся ничем, и единственными свидетелями горя были любимые книги и родные стены.

Анна не знала, сколько так просидела. Она поднялась, надела в прихожей пальто прямо поверх домашнего платья, берет и перчатки, ботильоны, намотала шарф и отправилась в город.

«Куда делся шум?» – вяло, как гуппи в мутном аквариуме, крутился вопрос в голове хозяйки магазина.

Исчезли гул машин, звякающая суета кофеен и бытовая возня из открытых окон. Прохожие не спешили по делам, магазины не включали витрины, светофоры не меняли огни. Стих церковный колокол – «Бам!», – молчали далёкие паровозы – «Тук-тук, тук-тук…», – опустели дворы. Ни велосипедных звонков, ни детского смеха с площадок… Только скрипели нагие в струпьях деревья, шуршала прелая листва и испуганными призраками мелькали горожане, которых не унесло Стирающее поветрие. Словно опасаясь нового порыва, они стремились нырнуть в недра домов под защиту крыш, дверей и ставен.

Анна дошла до главной площади, застыла в центре. Ветер взметнул концы шарфа и торчавшие из-под берета волосы, качнул полы пальто и бирюзовый подол с серебринкой кружева. В этот миг город будто крутанулся вокруг Анны и стал подавляюще огромным и безжизненным.

«Он умрёт, – подумала хозяйка магазина. – А с ним – и “Бумажная лавка”».

Она не желала терять последнее, что у неё уцелело. Не желала!

Нет! Никогда! Ни за что!..

Теперь Анна заметила: ноги покрыты цыпками – она не надела колготки. Наклонившись, хозяйка магазина натянула носки до икр и уставилась на асфальт. Мокрое зеркало отражало рваные облака и её силуэт. Анна зачем-то коснулась асфальта перчатками, опустилась на колени и прижалась щекой. Кожу похолодила сырость. Снизу площадь казалась расходящейся в бесконечность. В ухе звучал голос города, точно море в битумной раковине, – глухой свинг, не знающий, что последняя страница партитуры уже перевернута.

– Я не хочу… – прошептала Анна. – Нет… Никогда… Ни за что…

Встав, она помчалась в «Бумажную лавку» и кинулась к книжным шкафам не раздеваясь.

Ещё до открытия магазина Анна собрала огромную коллекцию. Она искала книги с неописуемой целеустремлённостью, выкладывая ими мозаику своей души. Всё началось со сборника стихов, купленного вместо школьного обеда, – старушка торговала в сквере, расстелив покрывало на лавке. Надорванный корешок, невзрачное оформление, пожелтевшая бумага и надпись карандашом на форзаце: «Слова хранят вечность». Анне не понравились стихи, большинство из них, но именно в тот день она стала одержима книгами.

Ярмарки, блошиные рынки, каталоги, объявления в газетах и на остановках – Анна везде покупала, выменивала и забирала даром сокровища. Она делала это хаотично, следуя интуиции и не зная зачем. Чутьё подталкивало к уникальным находкам. Будущая хозяйка магазина не гнушалась ни коробками, вынесенными на мусорку накануне переезда, ни ветхими стопками, приговорёнными к сожжению после закрытия библиотек. Она тратила часы, аккуратно выводя со страниц пятна, тщательно разглаживая загнутые уголки, бережно склеивая треснувшие обложки. Непостижимым образом Анна обнаруживала редкости: то издание прошлого века, то эксклюзивный перевод, то сборник сказок с необычными иллюстрациями, выпущенный тиражом в шестнадцать экземпляров.

Порой поездки за книгами оборачивались чудесными приключениями. На автобусной остановке Анна подобрала идеальную сентиментальную повесть. Барахолка в соседнем городе подарила ей дневник с искусными миниатюрами. Случайная антикварная лавка подбросила пыльный том – набранный на печатной машинке и переплетённый вручную роман с автографом автора. Анна считала, что любая книга заслуживала прекрасной судьбы: обожающих рук, горящих глаз, восторженных голосов. Все жители её коллекции обладали историей – прошлым и созданным Анной настоящим.

Мечта о «Бумажной лавке» тогда была не мечтой – так, головастиком идеи, вилявшим хвостом на периферии размышлений. Лишь заполняя книгами свою комнату, а после смерти родителей и унаследованный дом, Анна чаще и чаще думала о магазине, где посетители находили бы книги по душе. День за днём фантазия обрастала деталями. Воображение рисовало деревянные шкафы, шорохи страниц, звон входного колокольчика. Временами Анна как наяву слышала шаги незнакомцев и щелчки кассового аппарата. Она позволила грёзе пустить корни в сердце и взрастила, подобно дереву. С первыми почками на ветвях Анна отчётливо поняла: «Бумажная лавка» – не мечта, а её будущее.

Она сделала его реальностью.

В день открытия магазина Анна познакомилась с Артуром. Путешественник приехал, услышав, что хозяйка «Бумажной лавки» купила на аукционе блокнот средневекового картографа, знавшего, как добраться до несуществующих мест. Вскоре Артур и Анна поженились.

«Бумажная лавка» дышала многообразием историй… Однако в злополучный день Анне было не до них. Хозяйка магазина доставала с полок оккультные книги, проглядывала, какие-то кидала на диван, какие-то складывала башнями на журнальном столике. Закончив потрошить шкафы, она села на пол и одержимо нырнула в чтение, делая пометки на подвернувшейся под руку газете. Заголовок на передовице гласил: «Красный уровень опасности! Оставайтесь дома! Не позвольте Стирающему поветрию забрать и Вас!»

* * * Максим Эйнц

Майор авиации.

«Вернулся с задания, чтобы остаться с нами навсегда»

Офицер. Герой. Человек чести и долга. Твоё мужество стало легендой, а возвращение – символом надежды.

Память о тебе в наших сердцах.

Надпись на мемориальной табличке

Поверх фотографии краской выведено «убийца».

Глава 5. Фея пишет письмо

После посетителей вроде Татьяны Котраковой хозяйку магазина нередко мучили мигрени. Она становилась рассеянной; её прогулки за газетами с Мечтой удлинялись; в продуктовой лавке Анна дольше выбирала фрукты и овощи, а дома сортировала посылки и письма неспешно, даже заторможено. Про упаковку заказов нечего и говорить. Один, три, пять от силы – устав путаться в обёрточной бумаге и шпагате, Анна уходила на кухню. Возня у плиты успокаивала, хотя из-за мигрени хозяйка магазина готовила что-нибудь простое.

За день до визита Алексея Турара голова у Анны раскалывалась. Мигрень ощущалась как колючий пламенный шар, пульсировавший в черепе морским ежом. Хозяйка магазина приняла таблетку обезболивающего, но та не помогла. Свежий воздух тоже лишь утомил. Почта раздражала, список заказов превращался в рой мошек перед глазами. Анна через минуту забывала, что и кому должна отправить, – путала книги, адреса, имена.

– Ты утомилась, – заявила Мечта, устав пересобирать за ней заказы. – Может, сразу займёшься кухней?

Анна отложила сборник афоризмов, едва взятый в руки.

– Прости… Последние дни часто думаю, что должна прибраться в кабинете Артура. Знаешь, пыль, старые вещи…

– Зачем? – нахмурилась фея.

– Он любил чистоту и порядок, – хозяйка магазина пожала плечами. – Думаю, ему бы понравилось. Ты против?

– Ты расстраиваешься, вспоминая о супруге, – недовольно ответила Мечта. – Точно хочешь?

– Точно, – улыбнулась Анна. – Мне кажется, после уборки я буду меньше о нём грустить. Что сегодня приготовить?..

Мечта задумалась. Анна решила, что про меню, но фею больше волновал кабинет Артура Эскрипт.

– Рыбный суп и шарлотку, – распорядилась Мечта.

Анна кивнула и ушла на кухню. Посмотрев вслед, фея прикусила кончик карандаша и мысленно разворчалась: «“Грустить меньше”, ну да, ну да… Изведёшь себя переживаниями…»

Мечта тревожилась. Анна стала податливее к уловкам Человека-Из-Тени. Истории посетителей медленно стачивали душу хозяйки магазина, и «Бумажная лавка» уже не была нерушимой цитаделью, сиявшей в щупальцах Тьмы. Фея чувствовала: за тринадцать лет стены покрылись плесенью отчаяния, истончились. Мечте приходилось растить лес всё гуще и ярче.

Что делать? С кем посоветоваться? Фея бросила вороватый взгляд в сторону кухни и, быстро вытащив из журнального столика адресную книжку, зашелестела страницами. Кто поможет Анне?

На ум приходило единственное имя.

Этот постоянный клиент ни разу не являлся лично, только писал письма. Отыскав его адрес, отмеченный красной звёздочкой, Мечта спихнула недоделанную работу в коробку «на завтра», взяла бумагу и легла на ковёр. Послюнявив карандаш, фея тщательно обдумала слова и начала покрывать лист маленькими округлыми буквами. Она описала договор Анны, повторила истории последних посетителей и, чем больше рассказывала, тем сильнее убеждалась: сообщение нужно отправить срочно, обязательно сегодня.

Закончив, Мечта помчалась на почту.

Итак, если бы за день до визита Алексея Турара у Анны не болела голова, а фея не убежала отправлять письмо потенциальному спасителю – они не пропустили бы злосчастный конверт. Не пропустили, и история талантливого фотографа сложилась бы совершенно иначе.

Чтобы не пропустить новые произведения, подписывайтесь на автора ;) https://litnet.com/shrt/w2eA

ВК и Телеграм: @skiesofanu