Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки»

Глава 1. Измены и перемены

Василиса

Нет ничего хорошего в том, что тебя увольняют за неделю до твоего дня рождения. Особенно с работы, которая тебе нравится. Особенно с работы, с которой ты отлично справляешься.

— Могу я поинтересоваться, чем обусловлено ваше решение, Екатерина Евгеньевна?

Хотя можно было не интересоваться. Екатерина Евгеньевна Ягищенко, она же Баба-Яга, как за глаза называли ее в отделе (да и не только в отделе, будем честны, потому что по характеру она была вылитая Баба-Яга, разве что детей в печку не совала), невзлюбила меня с первой минуты. Будучи коммерческим директором, она заведовала отделом продаж, отделом маркетинга и, соответственно, дизайнерским. В котором работала я.

Хорошо работала!

Но, увы, нашего председателя совета директоров звали Евгений Петрович Ягищенко, поэтому решения Екатерины Евгеньевны не обсуждались. Даже генеральным. Сложно обсуждать решения дочери того, кто платит тебе зарплату.

Хорошую.

Более чем.

Зарплату генерального нам по большому секрету спалила его же секретарь, Леночка. В общем, там было что терять.

— Рационализация расходов, — прокомментировала Ягищенко, глядя на меня сверху вниз при том, что она сидела, а я все еще стояла (сесть мне так и не предложили), — ваш отдел прекрасно справится и без вас, Василиса.

Нет, это не шутка. Меня действительно зовут Василиса, меня назвала бабушка. Потому что мой отец погиб за два дня до моего рождения, а мама — через неделю после. Воспитывали меня бабушка и дед по материнской линии, хорошо, надо сказать, воспитали.

Поэтому сейчас я сдержанно произнесла:

— До этого у вас не было ко мне претензий. Если вас что-то не устраивает, мы можем это обсудить.

Мне нужна была эта работа! И не только потому, что она любимая, я на нее живу. Я оплачиваю работу бабушкиной помощницы по хозяйству в деревне: в город та категорически отказалась ехать даже после того, как умер дед. Мне нельзя терять эту работу! Ни при каких обстоятельствах.

— Нет. Это мое решение, и оно не обсуждается, — Ягищенко уткнулась в экран ноутбука, давая понять, что пути назад нет, — зайдите в конце дня в кадры и в бухгалтерию. Вам выдадут документы и произведут окончательный расчет.

Я даже рот открыла от таких новостей.

— Но по трудовому законодательству…

Ягищенко снова подняла голову и посмотрела на меня в упор. Взгляд ее водянисто-серых глаз не предвещал ничего хорошего. В целом она была бы достаточно привлекательной женщиной тридцати пяти лет, если бы не вечно жесткое выражение не по-женски холодного лица. Острая линия сжатых в полоску тонких губ, хищные крылья тонкого носа.

— По трудовому законодательству мы вас сокращаем, если вам так будет угодно. Получите компенсацию по закону. Еще вопросы, Василиса?

Я открыла было рот.

Потом закрыла.

«Тебе бы поучиться постоять за себя», — говорила бабушка, но как тут постоишь, когда перед тобой — сама Ягищенко? А ее отец, который председатель, связан с криминальными структурами нашего города, и управы на них никакой нет. Говорят, у них вся полиция и суды в кармане.

— Нет, — процедила я. — Вопросов больше нет.

— Вот и замечательно. Всего доброго.

«Обожаю» людей, которые говорят «всего доброго» с таким выражением лица, с которым обычно желают отправиться в последний путь.

«И вам не хворать», — мысленно ответила я, выходя из кабинета. Руки сами собой сжались в кулаки, когда я подходила к отделу кадров. Ладно, сегодня же начну рассылать резюме. Может, оно и к лучшему. С тех пор, как у нас с Валерой случился роман (служебный), я постоянно думала о том, как это вписывается в корпоративную этику. Он был против того, чтобы афишировать наши отношения внутри компании, и я вроде была с ним согласна. Потому что любовь любовью, а работа работой.

Так что, во всем надо видеть плюсы, так меня учила бабушка. Теперь нам не нужно будет скрывать наши отношения!

В отделе кадров Людмила, заместитель начальника отдела, сочувственно посмотрела на меня. Оказывается, здесь уже все были в курсе, что меня «того». Попросили. Добровольно-принудительно.

— Выжила все-таки? — сочувственно спросила она.

Я махнула рукой. Никогда не любила сплетни и становиться их причиной тоже не собиралась. Хотя последнее уже не от меня зависит.

Решив все кадровые вопросы, направилась в бухгалтерию, чтобы подписать все необходимые документы и получить расчет. А, закончив здесь, пошла сразу в кабинет к Валере.

Немного помедлила перед тем, как толкнуть дверь, чтобы справиться с желанием нажаловаться на Ягищенко. Это, конечно, нормально, искать защиты и поддержки у любимого мужчины, но ныть я тоже не особо любила, а сейчас не была уверена, что у меня получится не нытье. Поэтому несколько раз вздохнула, глядя на знакомую табличку «Финансовый директор Валерий Петрович Шульгин», когда вдруг услышала донесшийся из-за двери гортанный женский стон.

Ну что сказать, дверь я все-таки толкнула. И увидела сидящую на столе Ягищенко, между ног которой пристроился мой жених, показывающий свое владение языком. Не иностранным, разумеется, а вполне себе обычным. Русским. Тем, который во рту растет.

1.2

Хотя внутри меня творился просто какой-то кромешный ад. Мы с Валерой начали встречаться год назад, этой весной он сделал мне предложение и подарил кольцо, по поводу которого какие только не строили теории у нас в офисе. Кто-то говорил, что я придумала себе загадочного жениха, потому что в двадцать семь пора бы уже быть замужем, и мне стыдно, кто-то предполагал, что он олигарх и не хочет светить лицо, кто-то — что он, напротив, слишком бедный, и это не хочу светить я. Словом, я уже успела наслушаться такого, что материала хватило бы на несколько любовных романов. Я даже содержанкой того самого загадочного олигарха успела побывать, а кольцо было для отвода глаз, но…

Дело было не в кольце или в олигархах, и вообще ни в чем таком. Я влюбилась в Валеру, я… я действительно его любила, возможно, поэтому сейчас было так невыносимо больно. Пока я бежала по коридорам, стараясь ни в кого не врезаться, а на меня смотрели вслед как на дуру, мне было еще ничего. А вот когда забрала сумку и спустилась вниз, к проходной, а охранник Василий Витальевич пожелал мне:

— Хороших выходных, Василиса!

Из глаз хлынули слезы. Я ненавидела слезы, потому что «слезами горю не поможешь» (с) бабушка, но ничего не могла с собой поделать, они просто лились сплошным потоком. В машине я захлопнула дверь и включила кондиционер на полную, и пару минут сидела, глубоко дыша и пытаясь прийти в себя.

Я никогда не понимала измен. Не понимала, зачем изменять, если можно сказать просто: «Я встретил другую, так получилось». Или он думал, что я его привяжу к батарее и буду кормить с ложечки, пока он не передумает и не женится на мне? Тьфу!

От злости на себя, от злости на Валеру потемнело перед глазами, причем я не уверена, на кого больше злилась! Как я могла быть настолько слепой? Не замечать… а что я должна была заметить? Он всегда был внимателен и обходителен, и кольцо это еще… Я стянула его и бросила в бардачок. А надо было — в Валеру! Прямо ему в лицо, прямо в том кабинете. Эта мысль оказалась настолько острой, что я чуть было не выскочила из машины, чтобы ее реализовать, но вовремя остановилась.

Ну и что я кому этим докажу? Только выставлю себя дурой. И Ягищенко порадую: теперь все сложилось, и становилось понятно, за что и почему меня уволили. Чтобы не мешала им развлекаться. Интересно, как Валера себе это вообще представлял? Что женится на мне, а с ней у него будет служебный роман?

Глубоко вздохнув, я завела машину, и маленький желтый жучок, чихнув, радостно заурчал. Конечно, его бы стоило отогнать в сервис, но времени не было. Я задерживалась на работе допоздна, а выходные мы проводили с Валерой.

Ну вот, опять.

Я сглотнула злые слезы и вдавила педаль в пол. Все, больше ни одной мысли об этом предателе!

Легко сказать, сделать сложнее. Дома все напоминало о нем. Вот на этом диване мы целовались. Вот на этой кухне он кормил меня первой клубникой и измазал меня во взбитых сливках, а потом…

— Суп с котом! — зло рыкнула я и включила ноутбук.

Попыталась отвлечься заказом, который взяла дополнительно из-за свадьбы, которую мы планировали в сентябре, уже даже подали заявление. Все-таки на свадебное платье, обувь и прочее были нужны деньги, и немаленькие, и, хотя свадебное платье мне теперь уже было не нужно, я все равно решила поработать. Увы, у меня просто все валилось из рук. Такое ощущение, что со мной отказывались работать даже слои и кривые, в итоге, когда я встала из-за стола, разминая затекшую спину и шею, проект остался на том месте, на котором я его застала днем, а на часах было девять вечера. Есть совершенно не хотелось, но еще меньше хотелось оставаться в этой квартире.

Холодной, пустой, напоминающей мне о моем одиночестве. Если бы не случилось всего того, что случилось, я бы с нетерпением ждала субботы. Мы могли бы пойти гулять в парк, стоптали бы себе все ноги, покормили уток. Потом посидели бы где-нибудь и еще прошлись, или вернулись ко мне и вместе посмотрели какую-нибудь комедию.

Все!

Я решительно направилась в спальню, собрала сумку. Взяла только самое необходимое, что нужно в деревне на выходные, по минимуму. После чего схватила ключи и вышла из квартиры. Перемена обстановки — лучшее, что я могу себе устроить в таких обстоятельствах. Побуду у бабушки на выходных, в тереме, который построил дед (так он называл дом, и он действительно напоминал терем, нежели чем обычный домик), сами стены лечебные.

Каждый раз, когда мне становилось плохо или я заболевала, бабушка мне об этом напоминала.

— Конечно, лечебные, а как же иначе, — улыбалась она, и от уголков ее глаз, как солнечные лучики, бежали морщинки. — Наш дед-то настоящий волшебник.

Вот только до волшебства еще надо было добраться, а выехать из города быстро не получилось. Все ехали на шашлыки или еще куда-то, но, простояв в пробке полтора часа, я все-таки вырвалась на трассу. Как назло, начала собираться гроза. Летние дожди — они такие, только что ничего не предвещало, и вот… Хлынуло стеной.

Мне пришлось существенно сбросить скорость, дворники уже не справлялись, а потом мой «жучок» начал скрипеть, визжать и заглох!

Нет! Нет-нет-нет, только не это!

На дороге, кроме меня и грозы, не было больше никого — сама дорога была достаточно разбитая, зато короткая. Я просто решила срезать, оставив позади новую трассу, по которой ехать на полчаса дольше, ну и… срезала. Я схватила телефон и мысленно застонала: то ли из-за грозы, то ли просто здесь не было связи. Эвакуатор не вызовешь, техпомощь тоже.

Глава 2. Маньяк по имени Елисей

Приснится же такое… я открыла глаза и поняла, что ничего мне не приснилось, потому что я находилась в совершенно незнакомой комнате! Настолько темной, что хоть выколи глаз. А еще я лежала в кровати! Раздетая! В одних трусиках! Под тонкой простынкой, и не замерзла я только потому, что сверху этой простынки лежало покрывало. Теплое, достаточно теплое для того, чтобы не позволить мне превратиться от кондиционера в сосульку.

Меня похитил маньяк!

Тот самый, в машину которого я кинула камень. Конечно, это маньяк, кто еще кроме меня и маньяка поедет поздно вечером по такой дороге? Похитил, раздел, и…

Я дотянулась, щелкнула нащупанным в панике выключателем и обнаружила, что лежу на огромнейшей, просто невероятно большой кровати. Комната оказалась просторной, настолько огромной, что в ней могла уместиться вся моя съемная квартира. При всем при этом в ней было минимум мебели, дизайнерский ремонт, а еще огромные панорамные окна, которые запечатали современные механические жалюзи с электроприводом, не пропускающие даже малейший лучик света.

Пульт оказался рядом со мной, на тумбочке, но я не стала его брать, подскочила и поняла, что моей одежды в пределах досягаемости нет. Оглядев себя, я выяснила, что со мной все в порядке, по крайней мере, на мою честь никто не посягал. Да и странных ощущений в теле тоже не было.

Странный какой-то маньяк.

Я обнаружила дверь, за которой оказалась ванная, к моему счастью, совмещенная с санузлом. Убегать от маньяка, даже если он не совсем маньяк, с полным мочевым пузырем — так еще задачка! Там же нашелся халат, который я надела и в таком виде вернулась в комнату. Бежать лучше через окно. Однозначно!

Открыв жалюзи, я повернула ручку, и окно легко поехало в сторону, открывая невероятный вид на лес и озеро. Запах, этот летний запах природы, который ни с чем не сравнить, утренняя свежесть, от него сразу закружилась голова, но я не позволила себе расслабиться. Выбежала на балкон, посмотрела вниз. Мне повезло: именно под моим балконом оказались густая, по пояс, трава и цветы. В детстве я лазила по деревьям и прыгала с них не хуже деревенских мальчишек, так что, дай бог, ничего себе не сломаю и сейчас. Я занесла ногу, чтобы перелезть стеклянное ограждение, и…

— Ты что делаешь?

Маньяк явился ко мне собственной персоной. Правда, выглядел он как-то не совсем маньячно: при свете дня он уже не казался шкафом на ножках, это был высокий, гармонично и пропорционально сложенный крупный мужчина. Брюнет с волевым лицом, на котором выделялись большие карие, глубоко посаженные глаза и густые брови. Широкие плечи и хорошо так проработанные в зале бицепсы, выделяющиеся даже под рубашкой-поло, подтянутая фигура, узкие бедра. Определенного шарма добавляла и легкая небритость, делающая мужчину более брутальным. В общем, если бы не ситуация, я бы назвала его красивым.

Но ситуация не располагала.

— Сбегаю, — брякнула я.

— А почему через балкон?

— Так там ты.

— Логично. Но у меня все равно остались твои права и тарантайка, которую притащил эвакуатор, так что избежать ремонта заднего стекла у тебя все равно не получится.

Что?

Я моргнула на него, а он кивнул:

— Залезай обратно. Пойдем завтракать.

Я моргнула еще раз.

— Что? — идиотский вопрос.

— Что?

— Ты меня похитил, чтобы я оплатила ремонт твоей колымаги?

Так крупногабаритные иномарки называла бабушка, вот и в моей лексикон затесалось.

— Во-первых, я тебя не похитил, ты свалилась в кювет и приложилась головой. Во-вторых, как тебя зовут?

— Василиса, — на автопилоте брякнула я. Хотя вообще-то не собиралась с ним знакомиться.

— Елисей.

— Очень смешно.

По поводу моего имени очень часто любили прикалываться в стиле, что я вылезла из сказки, и все в таком ключе. Особенно в школе, но некоторые и в более взрослом возрасте.

— Я не смеюсь, меня зовут Елисей.

— Серьезно?!

— Тебе паспорт показать?

Да уж.

Я все-таки залезла обратно, потому что, признаться честно, из нас двоих более неадекватной сейчас выглядела я. Возможно, даже напоминала маньячку. Но это не точно.

— Ванная там, — он кивнул, — хотя судя по халату, ты ее уже нашла. Приводи себя в порядок и приходи завтракать. И кстати, прыгать со второго этажа так себе идея, если ты не Том Круз.

Он вышел и закрыл за собой дверь, а я вернулась в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Основательно, а не как в прошлый раз, на бегу мимоходом. Да уж… приводить в порядок там однозначно было что.

Из волос торчали веточки, кое-где застыла скомкавшаяся грязь. Эта же грязь застыла и на правой щеке, из-за чего я благодаря своему темно-зеленому цвету глаз напоминала болотную ведьму из сказок. Сразу становилось понятно, что маньяк… тьфу, Елисей, купать меня не стал, просто раздел, чтобы не класть на постель в мокрой и грязной одежде. И на том спасибо, потому что при мысли о том, что он меня купает, я густо покраснела и стала похожа на зрелый помидор. Вздохнув, я скинула халат и залезла в душевую кабину, где с наслаждением отмокала минут двадцать. После чего, отжав волосы полотенцем, снова завернулась в халат, плотно завязала пояс и засунула трусы в кармашек. Постираю потом, когда до бабушки доберусь.

Визуалы

Василиса

Валерий

Елисей

или так ))

Кто вам зашел больше? ;)

2.2

Впрочем, если бы не голос, я бы и так нашла: по всему дому тянуло выпечкой, ароматной, свежей, с ванилью. Заглянув в просторную кухню, я обнаружила своего нового знакомого, занимающегося раскладыванием панкейков по тарелкам. К оладьям по-американски прилагались всякие соусы, свежая малина и черешня, а еще на столе стоял графин с апельсиновым соком.

— Свежевыжатый любишь? — спросил мужчина.

— Я… м… — Кто же не любит свежевыжатый сок? Но я все равно не понимала, что происходит. В моей картине мира незнакомые мужчины не привозят тебя в роскошные дома после того, как ты расколотила стекло их внедорожника. Скорее, покрывают матом и выставляют счета. — Ты точно не маньяк?

Брови Елисея поползли вверх.

— В смысле, все это очень и очень странно. Сначала ты достал меня из кювета, теперь вот кормишь завтраком.

— То есть по твоему мнению, я должен был тебя бросить? В кювете? Посреди ночи? Интересные у тебя представления о мужчинах, Василиса.

Я нахмурилась, потому что представления о мужчинах у меня были самые правильные, реалистичные. Но продолжать не стала.

— Спасибо, что не бросил, — буркнула я и села на высокий барный стул.

— На здоровье. Бекон будешь? — Он налил мне сока и кивнул на плиту.

— Нет, я не ем мясо.

— А-а-а-а, ты из этих?

— Из кого из этих? — мигом подобралась я.

— Ну, из тех, кто поливает шубы краской?

— Я просто не ем мясо, — ограничилась коротким комментарием, стараясь не вдаваться в тему.

Потому что так можно до чего-то неприятного договориться, а мы еще не разобрались с разбитым задним стеклом. Хотя, справедливости ради, это он окатил меня водой с головы до ног, потом напугал до смерти. А теперь вот… а теперь вот завтраком кормит.

Который, кстати, оказался очень вкусным. Яичница-глазунья просто таяла во рту, яйца оказались деревенскими, не магазинными. Оладьи были нежные, воздушные и пышные, а соусы — на основе сливок и кленовый сироп, совершенно не приторными. В сочетании со свежими ягодами было просто объеденье, и это вышло настолько по-летнему уютно, что я почти забыла, где нахожусь, когда почувствовала на себе пристальный мужской взгляд. Подняла глаза, и…

— Ты миленькая, когда камнями не кидаешься.

Я поперхнулась соком и закашлялась.

— Ты окатил меня грязью и назвал курицей, — заметила я, когда снова смогла дышать. — Если это был комплимент, то крайне неудачный!

— Ты про курицу, или про то, что ты миленькая?

Интересно, если я кину в него черешней, это будет еще один пункт в копилку моей неадекватности? Однозначно, потому что с Валерой мне никогда не хотелось кидаться черешней. Стоило вспомнить про бывшего, я тут же скисла, как забытое на солнце молоко.

— Мне надо идти, — сказала я. — Где мои вещи?

— Да там же, где и вчера были, в твоей тарантайке.

— Не называй мою машину тарантайкой!

— Развалюха?

Я глубоко вздохнула и мысленно досчитала до десяти.

Моя машинка, вся заляпанная грязью и глубоко несчастная, стояла в огромном гараже рядом с его большим внедорожником.

— Она никуда не поедет без ремонта, — сообщил Елисей, пока я бегала вокруг нее кругами, чтобы забрать сумку с вещами и достать мобильный.

То, что жучок никуда не поедет, я и так поняла, но что мне с ним делать? Не оставлять же тут.

— Его отремонтируют, и вернут тебе. В целости и сохранности, — я ждала, пока Елисей потребует с меня денег на ремонт, но вместо этого он спросил: — Ты что делаешь?

— Вызываю такси.

— Серьезно?

Да, такси по области — не самое дешевое удовольствие и ждать его можно часа два, но мне же надо как-то добраться до бабушки!

— Мне нужно в Лузянки, — сказала я. — Так что если у тебя нет ковра-самолета…

— У меня есть джип-езденец, сойдет? Садись, красавица, прокачу с ветерком! Потому что кто-то разбил стекло, не знаешь, кто бы это мог быть?

Елисей смотрел на меня, и в глазах его искрило веселье. Даже поразительно, что такой суровый мужик умеет так веселиться! Хотя почему бы и не повеселиться за счет других?

— Я не злопамятный, я просто злой, и у меня память хорошая? — парировала я.

Подхватила сумку и ушла обратно в дом, переодеваться. Поскольку вчерашняя одежда пришла в негодность, я надела легкий сарафан, белый, в черешенку. Расчесала уже почти просохшие волосы, почистила зубы и спустилась вниз. Джип уже стоял на подъездной дорожке, и я села на заднее сиденье раньше, чем Елисей успел открыть мне переднюю дверцу.

— Я тебе что, водитель? Полезай на переднее!

— И не подумаю. Это самое безопасное место.

— Сказала та, кто вчера заглохла на корявой дороге посреди ночи. Ты сама водишь, забыла?

— Поэтому и доверяю только себе.

Елисей собирался что-то ответить, но потом передумал. Сел за руль и громыхнул дверцей так, что у него лобовое стекло только чудом не высыпалось на дорожку. После чего мы вырулили за ворота и проехали сначала через коттеджный поселок, а потом выехали на трассу.

Глава 3. Ложный Валерий

Я не успела и рта раскрыть, как Елисей с улыбкой шагнул навстречу бабуле:

— Рад с вами познакомиться!

— Валентина Аркадьевна.

— Очень приятно!

Я схватила губами воздух, намереваясь возразить на его наглую и неуместную ложь, но этот бугай уже обнял меня за талию!

— Бабуль, он…

— Счастлив наконец-то увидеть ваш прекрасный дом, о котором ты столько рассказывала. Он выглядит великолепно, и резьба просто потрясающая!

— Его строил и украшал мой супруг, — с теплотой отозвалась бабушка, и мне захотелось то ли долбануть Елисея, то ли взмолиться, чтобы он с такой же искренностью сказал ещё несколько комплиментов, столь важных для бабушки.

Я уже сомневалась, стоит ли говорить ей правду, или продолжать делать вид, будто мы с новым знакомым действительно пара? Но ведь рано или поздно обман будет раскрыт! Да и бабуля ничем не заслужила этот розыгрыш…

— Знаешь, мне сейчас не до шуток! — с излишней резкостью сказала я, и Елисей, будь он неладен, отозвался участливо:

— Не переживай, с твоей машиной все будет в порядке. Просто Василиса решила приехать своим ходом, — деловым тоном сообщил он бабушке, — срезала по короткому пути — и застряла у развилки.

— Бабуль, со мной все хорошо! — поспешно сказала я и сердито ткнула мужчину в бок, едва не сломав о его мышцы палец. — Просто погода разгулялась, и дороги развезло…

— Ой, и не говори! Всё обещают тот участок отремонтировать, а воз и ныне там. Ну, вы проходите скорее! У меня и чай с травами готов, и плюшки…

Она с улыбкой поспешила к лестнице, а я прошипела мужчине:

— Руку убери, будь так добр! Что ты творишь?!

— Выручаю тебя. Твой ненаглядный-то, судя по всему, слился?

— Не твоё дело!

— Не моё, — с улыбкой кивнул он. — Но я сегодня добрый, а потому не захотел расстраивать твою бабушку. Иногда маленькая ложь лучше правды.

— Правда всегда предпочтительнее! — хмуро отозвалась я, всё ещё пытаясь незаметно стряхнуть его руку.

— Ну, тогда поведай мне, где твой Принц Чарминг?

— Ещё чего!

— Проходите скорее! — между тем сказала бабушка. — У меня тут суетно немного — Глафира с Тигром сегодня то и дело ссорятся.

Если Елисей и удивился тому, что на ковре посреди гостиной сидела огромная белая курица, похожая на лохматое облако, виду он не подал. Правда, увидев неподалеку такого же огромного и лохматого полосатого кота, он всё-таки хмыкнул.

— Какие… красивые.

— Ой, — бабушка махнула рукой, — все нервы мне вымотали! Глашка-то птенчиком была, когда я её забрала из курятника домой для лечения, и вот, привыкла тут — то на диване, то на ковре, а этот бандит всю деревню в страхе держит, и здесь свои порядки пытается устанавливать. Ещё и Беня сегодня так выл, что у меня аж сердце прихватило…

— Беня — это собака, — уточнила я для Елисея. — Почти овчарка.

— Люблю овчарок, — улыбнулся Елисей. — А вы кур держите?

— Конечно! У меня знаете, сколько пород красивых? И Маран, и Кохинхин, и Билефельдер! Куры, между прочим, смелые и дружные птицы. В прошлом году к нам сунулся сокол, одну прихватил, так петух его с другими курами чуть без глаз не оставили. — Она уютно поправила расшитую салфетку на столе. — Присаживайтесь. Или ты, зайка, хочешь сначала вещи отнести наверх?

— Да, бабуль.

— Я отнесу, — тотчас вмешался Елисей. — Покажи, куда.

Какой заботливый попался! Я едва успела стереть с лица удивленное выражение.

— Идем.

Бабушка тихонько хмыкнула нам вслед. Я чувствовала: Елисей, ей понравился, но это только больше меня расстроило. Я вдруг представила здесь своего бывшего жениха — такого педантичного, лощеного, всегда вежливого, но действующего будто бы механически… И почему прежде, до гадостной измены, я не замечала, какой он притворщик? Валера с пренебрежением относился к людям, которые были на него не похожи — например, предпочитали жить в тишине деревни, а не строить карьеру. Может, он и с Ягой поэтому замутил?..

Я рванула на себя знакомую деревянную дверь, и мы оказались в просторной и светлой комнате, которая считалась моей. Это была так называемая «малая» спальня, где всегда стояла большая двуспальная кровать, укрытая пестрым лоскутным одеялом, тяжеленный комод и не менее массивный сундук — старинное наследие прапрабабушки. В детстве я его даже боялась немного, думая, что внутри прячется монстр, но потом полюбила, сидя с бабушкой бок о бок, доставать из сундука и перебирать разные сокровища: расшитые полотенца, льняные рубашки, дореволюционные книги, резные шкатулочки, украшения и ленточки…

Елисей поставил мои вещи и привалился плечом к косяку.

— Сердишься?

Я вскинула на него глаза: на красивом лице не было ни улыбки, ни издевки.

— Можно я не буду откровенничать? Настроение не то, и мы едва знакомы.

— Ты из-за него сюда сбежала? — продолжил мужчина. — Что он сделал — нагрубил, не вспомнил про круглую дату, надрался?

3.2

Бабуля уже наливала нам душистый чай в красивые белые чашечки с изображением шиповника. Сколько себя помню, аромат этих цветов всегда окутывал сад, и я любила смотреть, как кружатся у кустов жирные бархатные шмели. А вот ос и шершней я боялась — в детстве полосатая гадость ужалила меня в локоть, и едва не загремела в больницу с отеком Квинке.

Бабушка заваливала Елисея вопросами, и он держался молодцом. Опасаться ему было нечего: и красавец, и обеспеченный, и вежливый! Всем бы такого жениха! Внутри меня росло раздражение, а тут еще телефон зазвонил — это был настоящий Валера.

— Прошу прощения.

Я вышла на воздух и нарочно отошла подальше от дома.

— Что тебе нужно?

— Василис, привет… только не бросай сразу трубку!

— У тебя одна минута, — с отвращением сказала я. — Просто потому, что мне любопытно, как ты будешь оправдываться!

— Все не так, как тебе показалось… То есть, все не так страшно!

— Ни фига себе! — вырвалось у меня. — Куда уж страшнее, Валер!

— Я не хотел, чтобы тебя уволили! — выпалил он.

— И потому ублажал начальницу? — вспыхнула я. — Чтобы я могла сохранить место? Зря старался, получается?

— Я правда тебя люблю. Екатерина — временный этап, у нас с ней ничего серьезного! Мы пару раз всего встречались, так, баловство…

— А мое увольнение? Это шутка какая-то?

— Нет, но разве найти работу для тебя проблема? Ну и потом, мужчине нужно больше секса, чем женщине. Это нормально.

Боже, неужели этого человека я могла полюбить? Где была моя разумность и женская интуиция? Он говорил шаблонные, заученные фразы, и в голосе не было ни сочувствия, ни раскаянья! Его послушать, так это я виновата в его же измене: не уделяла ему достаточно внимания, не удовлетворяла его потребности!

Ярость прошла по телу жаркой волной.

— Какое же ты ничтожество! — выплюнула я. — Не звони мне больше никогда, придурок!

Сбросив звонок, я заблокировала его номер. Подумать только, он считал, что я недостаточно вкладываюсь в отношения! А ведь я всегда, когда он у меня оставался, старалась что-то особенное приготовить, устроить уютный ужин при свечах, затем набрать ванну с пеной, сделать ему массаж… И сам Валера красиво ухаживал за мной, но, глядя на все трезвым взглядом, я осознала: за подарки он постоянно ждал похвалы и одобрения. Дорогие рестораны, красивые букеты, сертификаты — все это было ширмой его фальшивой натуры, ведь чем дальше, тем больше он жаждал получать взамен. И проявлялось это во всем, в близости в том числе. А уж если я, не дай боже, сваливалась с простудой, он быстренько сбегал к себе домой, объясняя это тем, что не хочет меня беспокоить…

Еще он на дух не переносил деревенский быт, даже в таком уютном доме, как наш. Валера любил шутить, что в жизни бы не взялся за плотничество или, например, уборку хлева, и я действительно не могла представить его за этой работой. Сколько раз пыталась уговорить показаться бабушке — отнекивался, отшучивался, придумывал кучу причин, почему не может поехать. И дело было не только в его привязанности к городским удобствам (в Лузянках был и водопровод с артезианской водой, и электричество, и газ), а в непонимании того, как для меня это важно. Я сама при первой возможности познакомилась с его родителями, не особо им понравилась, но отнеслась к этому спокойно. Он же считал знакомство с моей семьей чем-то совершенно необязательным…

— Ну, твоя бабушка же придет на свадьбу! — говорил он и делал невинные глаза.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. И ведь были же тревожные звоночки, было недопонимание, недовольство, о которых я молчала. Зачем, спрашивается? Чтобы его не обидеть?

Никаких слез! Даже хорошо, что правда вскрылась, и я не вышла замуж за такого человека. Представляю, какая семейная жизнь у нас бы получилась! Я хотела было вернуться в дом, но заметила проезжающую вдалеке черную машину, которая внезапно остановилась на холме, откуда было хорошо видно наш дом и участок.

Почему автомобиль стоял там так долго? Видом любовался? Такие джипы с затемненными стеклами доверия не внушали. Я даже выпустила из вольера Беню, и, пока сражалась с радующимся псом, поставившим лапы мне на плечи, машины уже и след простыл.

Елисей чувствовал себя как дома, и меня это подбешивало. Даже Беня воспринял его появление как должное, хотя перед этим, конечно, внимательно обнюхал.

— Бабуль, а что за танк по деревне рассекает?

— А, — махнула рукой она, — так, нежить местная. Кощеев, делец из города, метит на место нашего председателя, Пал Юрьевича.

Мне вдруг стало смешно. Ну надо же, как всё совпало! Василиса Премудрая (хотя, наверное, больше Презлющая или Печальная) — есть, королевич Елисей — есть, баба Яга, пусть и в городе осталась, имеется, а теперь ещё Кощеев! Кому расскажешь — не поверят.

— У вас с ним проблемы? — нахмурился Елисей. — Чего он хочет?

— Лузянки он хочет, — хмуро сказала бабушка. — А получит — во! — и показала смачную фигу.

Я сердито фыркнула.

— Ещё чуть — и почувствую себя героиней фильма.

— Ага, — подхватила бабушка. — Сейчас кликну дядь Кирилла, соседа нашего. У него вроде пушка была. Правда, тепловая, для рассады… Зато ружье настоящее.