Страж огня

Предисловие

Пламя большого костра в темноте ночи казалось еще ярче, отражаясь рыжим отблесками на сосредоточенных и торжественных лицах совсем юных парней и девушек, стоящих вокруг в черных кожаных куртках. Они были собраны и строги, как у любого воина перед заданием, а лица сдержаны и сосредоточены. Не замечая холода, те смотрели друг на друга, и только глаза выдавали волнение, царящее в их сердцах. Поочередно каждый делал глоток из глиняного кувшина и передавал следующему, подбадривая стоящего рядом взглядом. Двенадцать лет они тренировались плечом к плечу и сейчас тоже поддерживали друзей как могли.

Торжественная тишина повисла над поляной, лишь гудящий звук пламени нарушал ее мерным потрескиванием. Природа тоже будто чувствовала важность момента. Ни один звук, кроме огня, разгорающегося все сильнее от магии, не нарушал напряженную тишину, повисшую над погруженной во мрак равниной. Стоящие чуть поодаль трое взрослых мужчин в таких же черных, как и на молодых ребятах одеждах, тоже не произносили ни звука. Казалось, даже не дышали, сливаясь с мраком ночи.

Наконец, последний юный парень сделал глоток и вытер рот рукой, а затем возвратил кувшин старшему из наставников. Тот так же молча забрал сосуд и отошел на прежнее место, вновь превратившись в почти недвижимую статую и продолжая наблюдать за молодыми людьми.

Парни и девушки теперь стояли и смотрели на огонь, словно не могли отвести взгляд или двинуться, пребывая в трансе. Священное пламя, казалось, плясало в их радужках, прожигая магией их сердца и тела. Через несколько секунд некоторые закрыли глаза, не в силах совладать с просыпающимся даром внутри, кто-то чуть застонал, но никто не двигался со своего места.

-Началось, - тихо прошептал старший из стоящих неподалеку наставников. Остальные двое лишь молча кивнули, сосредоточенно смотря на каждого из воспитанников.

Еле дыша, я прятался за огромным валуном в нескольких метрах от Священного круга огня, где происходила Церемония, сам не веря, что смог сюда пробраться и увидеть воочию, как становятся стражем. Ночь была особенно холодна сегодня, пробирая до костей, но я не обращал в восхищении на эту мелочь внимания, не смея даже дрожать или стучать зубами, так боялся, что меня обнаружат и прогонят. И это было бы лучшим исходом. Находиться здесь без ведома наставников и Главнейших было нельзя. Прохождение обряда было самым важным моментом в жизни каждого стража. Таинство, не предназначенное для чужих глаз. Нарушение любого правила стражей было чревато наказанием, а такое, какое совершал сейчас я, каралось особенно строго. Но мне было все равно. Я был поглощен тем, что происходило передо мной и не смел даже дышать от восторга.

И вот молодые люди стали открывать глаза, а я завороженно осознавал, что они изменились. Теперь те смотрели на мир взглядом стража. Ярко-янтарный цвет их радужки, так похожий на огонь, был отличительным признаком проснувшегося дара. Тех способностей, которые делали нас теми, кем мы были рождены. Стражами огня. Борцами с нечестью и злом. Воинами, призванными не позволить поработить людей ведьмам и колдунам, сделать их рабами своих злых чар.

Вдруг старший страж подошел к одному из юношей и чуть повернул того так, чтобы лучше видеть глаза.

-Эр, прости сынок, - сказал он вдруг тихо и с искренним сожалением, сразу отойдя.

Лицо парня смертельно побледнело даже в сумерках ночи. Мы с ним одновременно не сговариваясь выдохнули от ужаса.

-Только не изгой! Только не изгой! – шептал я, чувствуя, как леденеет тело уже не от холода ночи, а от этого слова.

Оно было приговором для новобранца. Неумолимым и безжалостным. В единицах из нас дар не просыпался даже после глотка волшебного и священного напитка янган, сваренного Старейшим. Они оставались людьми и потому больше не могли жить со стражами, становясь изгоями. Мы не могли допустить, чтобы дар слабел.

-Мне жаль, - сказал второй старший мужчина сочувственно, подходя к бедолаге и протягивая походный мешок. Перед Церемонией каждый кандидат обязан был собрать такой, чтобы быть готовым уйти сразу, потому что изгой даже не мог попрощаться.

Парень оцепенело взял из рук наставника кожаный баул, смотря неверяще, не осознавая еще, что это происходит с ним.

-Спасибо, - выдохнул он тихо через силу. Теперь даже носить оружие не имел права. Для нашего рода изгой словно переставал существовать.

-Ты знаешь, что делать, таков закон, - сказал наставник строго, а остальные стражи, еще вчера бывшие Эру друзьями или может любимыми, смотрели испуганно, не зная, что сказать от потрясения. – Вы не имеете права даже попрощаться. Он больше не член нашего рода, - сурово произнес старший, обведя взглядом оставшихся. Те лишь кивнули.

От этих слов мое тело задрожало. Впервые в жизни я ощущал страх неизвестности, представляя, что на месте этого парня всегда могу оказаться сам через несколько лет. Сколько себя помню, я мечтал быть стражем, и потому панически боялся стать изгоем. Этого нельзя был предвидеть, изменить или предугадать. И это было единственным, чего я боялся на самом деле.

В свои шесть лет многое еще ждало впереди, обучение только началось, а я уже мечтал, как буду вот так же стоять перед священным огнем и пить напиток, становясь стражем. Но что, если это не суждено?! Мне страшно было представить, что стану никем. Это было немыслимо … Равносильно смерти…. Даже намного хуже, потому что даже сейчас я не боялся умереть, а не стать стражем страшился как ничего другого.

-Арай, вот ты где?! – вдруг раздался надо мной раздраженный голос отца. – Так и знал, что ты будешь тут. Я же запретил тебе приходить на Церемонию, но все равно ты так и не послушался! Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать, что такое дисциплина! Получишь за это десять ударов, чтобы запомнить, что приказ взрослых нужно исполнять! Без понимания этого ты никогда не станешь достойным членом рода! А теперь быстро домой!

Я лишь виновато вздохнул, краем глаза видя, как переглянулись отец и один из наставников на священной поляне. Тот лишь снисходительно кивнул, что было чудом, а я выдохнул. Хотя бы мой проступок не будет вынесен на обсуждение Совета Главнейших. Это был бы позор всей нашей семье.

Глава 1

Прошло двенадцать лет…

Стояло начало осени, окрашивая деревья краснеющим золотом, с каждым днем все сильнее напоминая огонь, словно окружающий огромную равнину со столицей Стражей – Ойглус, состоящей из каменных двух- и трехэтажных домов. Вокруг были тренировочные площадки, которые никогда не пустовали. Разве что ночью. Вот и я сейчас сидел с другими кандидатами на тренировочном поле и смотрел очередной поединок на мечах.

-Давай, Румей, давай! – подбадривал я друга. Тот в ответ самодовольно ухмылялся, явно одерживая победу над Кердасом. Мне оставалось лишь пожать плечами, не сомневаясь в исходе. Просто всегда казалось правильным радеть за друга, даже если тот хвастун и второй после меня. Хотя каждый из кандидатов был мне другом, с которым за все эти годы стали почти родными, но с Румеем мы дружили с самого детства. Еще до того, как научились ходить наверно.

Я хмыкнул и отвернулся, раз ему это не так уж и надо. В воздухе вдруг запахло легкой сыростью. Именно осень всегда была для меня самым любимым временем года, сколько себя помню. Возможно, именно потому, что сильнее всего напомнило символ Стража - огонь в круге. Этот знак вообще незримо присутствовал в нашей жизни везде, начиная со священного огня в чаше круга и заканчивая формой тренировочного поля. Символ начала и конца, которые неразрывно соединены, как жизнь и смерть для каждого из нас, связанные для стража в непрерывное служение пока дышит. Даже главная площадь, вымощенная камнем, где располагался дом Старейшего, имела форму круга.

«Сегодня особенно тепло», - чуть улыбнулся и подставил лицо подувшему ветерку, ожидая пока не подойдет моя очередь драться. Лучший среди кандидатов всегда сражался последним с победителем. И этим лучшим который год был я.

Сейчас же была возможность в ожидании насладится последним теплом. Поздно вечером и ночами уже тянуло прохладой с подлеска вдалеке, где начинались густые леса с речушками и большим озером, но пока был разгар дня. Я сузил глаза, посмотрев дальше, поверх деревьев, где почти на горизонте виднелись горы, отделяющие нас от тех земель, где жили люди. Благодаря этой естественной преграде, климат тут всегда был без резких перепадов, помогая созревать урожаям непрерывно. А времена года были не так ярко выражены, как на той стороне, судя по словам наставников. Здесь была очень плодородная и благодарная земля, не требующая много усилий. И не зная недостатка в еде, мы были признательны людям за этот дар взамен на защиту, которую нес каждый, невзирая на пол. Но еще важным значением гор было в том, что те преграждали дорогу в наши земли из мира людей.

«И не надо думать, что мы боимся их!!»

Я даже усмехнулся такой парадоксальной и кощунственной мысли. Мы были единственными воинами на землях людей. Просто Стражи предпочитали уединение, и давным-давно волшебник закрыл проход очень сильной магией. Теперь чтобы пройти на наши земли, нужно было не только знать эту единственную дорогу через горы, но и быть стражем. Только рожденный здесь, даже изгой, мог там пройти в земли королевы Каролины и обратно.Так что никто уже многие столетия не мог проникнуть на плодородные и безмятежные земли Стражей.

«Думаю, и вряд ли стремится к этому….. Напасть на тех, кто с детства учится убивать?! Не было еще таких дураков. И вряд ли родятся. Это чистое безумие!»

Говорили, что в тех землях тоже была своя магия, связанная с властью королевы, но это меня не очень беспокоило сейчас. Я замер, смотря вперед. У самого начала леса прямо передо мной было то священное место, где всегда происходила Церемония, и я не мог оторвать от него взгляд. Я смотрел туда с замирающим сердцем, козырьком прикрыв ладонью глаза от солнца, в очередной раз вспоминая тот валун, где прятался в детстве, и круг огня. И еще кандидатов, уже в нетерпении представляя себя стоящим так же. Изгой тоже не выходил из головы…

«Наконец-то! Скоро я узнаю это. Узнаю, что чувствует Страж… Узнаю, кто есть», - нетерпеливо подумал, подавляя в себе тот детский страх оказаться на месте бедолаги, а потому грубо и с раздражением на себя за такую слабость отвел взгляд и посмотрел на тренировочное поле. Ожидание подобного до сих пор преследовало ночами и страшило.

Чтобы отвлечься от подобных мыслей, я посмотрел на чистое небо, все же радуясь новому утру. Каждое из них неуклонно приближало меня к заветной Церемонии. И теперь до нее оставались какие-то считанные дни, и я жил только предвкушением этого события. Все эти двенадцать лет, если честно, пребывал в ее ожидании, начиная с той самой ночи, когда увидел все собственными глазами. Церемония снилась ночами, давая силы тренироваться и быть неутомимым даже в обучении основам магии, травам и всего остального, включая языки земли людей, не говоря о Великом кодексе. В нем были древние знания о ведьмах и колдунах, способах борьбы против их чар. Защищающие заклинания и обереги нам самим были не нужны. Магия нашего дара не давала их злым чарам действовать на Стражей. Но вот людей да, приходилось лечить от этих поскудных и гнусных тварей, занимающихся злой магией. Потому и приходилось ко всему зубрить противоядия, оберегающие заклинания и всякую прочую лабутень. Лет до десяти мне вообще это казалось издевательством над самой сущностью Стража, пока не осознал важность таких знаний.

-Арай, ты будешь сражаться или продолжишь витать в облаках?! – спросил насмешливо Румей, уже победив и ожидая меня на поле. Но я действительно, так сильно отвлекся, что тот успел подойти совсем близко и болезненно ударить меня по плечу, тем самым выводя из задумчивости окончательно. – Влюбился что ли?!

И на этом он насмешливо посмотрел, точно зная, что это не так. Буквально вчера мы обсуждали, кому какая девчонка нравится из кандидаток, и мне показалось, что как раз друг сохнет по Эвер. Она была милой, но по мне очень тихой. Хотя сражалась отлично. Мне самому любовь казалась чем-то вроде простуды: сегодня есть, завтра нет. Сегодня нравится одна, завтра другая. Мои мысли были только о том, чтобы быстрее стать Стражем. Даже слова отца пару лет назад, что мы все однолюбы, и это счастье обрести свою единственную, не волновали совсем. Об этом мне было даже думать скучно, а все мысли крутилась днем и ночью только о том, чтобы не стать изгоем.

Глава 2

И вот уже Румей стоял на ногах и смотрел на меня в упор. Глаза его яростного сверкали, ноздри гневно раздувались вместе с тяжелым и частым дыханием то ли после боя, то ли больше от возмущения. Мне было не понятно, что он так завелся на слова, когда я сказал правду?! Друг же фактически отбросил поданную ему руку помощи и тут же процедил, прищурившись:

- У тебя мозги совсем размякли от победы?! Ничего такого и в помине нет! Может, сам сначала поделишься в кого втюрился?! А то какой-то чересчур задумчивый и заботливый стал!

Я лишь вздохнул в ответ, ведь все собственные мысли были только о Церемонии. И не стану ли изгоем после напитка…Тело сводило от одной лишь этой мысли, но даже с другом я не мог поделиться своими страхами. Настоящий страж не может бояться даже этого….. И мне было стыдно.

Теперь мы стояли, замерев, и смотрели друг на друга враждебно и молча, а я заметил, что остальные уже ушли. Остались только я и Румей, готовые опять начать новую схватку. Друг выглядел устрашающе, и любой другой не стал бы с ним связываться в таком состоянии, поверил бы грозному взгляду, угрожающей позе, наводящих страх на любого, но не на меня. Я слишком хорошо знал друга и никогда не боялся его вспышек гнева, несмотря на то, что тот был на полголовы выше и значительно шире в плечах. Этакий громила, которого вряд ли будешь подозревать в чуткой душе и искренней преданности. Но он был именно таким. И я хотел помочь. Румей был для меня образцом настоящего стража, и совершенно не хотелось, чтобы парня наказали за чувства, с которым тот пытался бороться. До того, как проснется дар. До Церемонии. А что будет потом, никто не знал пока. Просто был уверен, что тогда люди потеряют отличного защитника, а я друга.

-Так что?! – процедил он опять, не отводя взгляд, – сам-то расскажешь?!

Я вздохнул. Кого он хотел обмануть?! По его сжатой челюсти лишь окончательно убедился, что прав. Слишком уж бурно друг отреагировал.

-У меня точно никаких подобных чувств ни к кому нет, - спокойно и с легкой печалью ответил ему, осознавая, что тот даже не может притворяться, настолько поглощен своим чувством к Эвер. Я видел его нервозность и не понимал, как можно так относиться к любой девушке, ощущая, что просто обязан вмешаться. Румей нуждался в моей помощи! Он должен был пройти Церемонию! И я был намерен сделать все, чтобы предотвратить беду. Наставники ждали, что мы осознаем важность момента и все чувства подчинены этому. Несмотря ни на что. Даже любовь.

- Я только и мечтаю о Церемонии, ни о чем другом. Это самое важное сейчас, - продолжил я, пытаясь убедить, что и друг должен забыть об остальном. Хотя бы на время. - Ты должен знать это лучше любого другого и не забивать голову этими глупостями. Сам же знаешь, что нам нельзя думать о подобном сейчас! Только помочь хочу, а ты огрызаешься! – уверил Румея, держа его тяжелый взгляд, все больше волнуясь за друга. Неожиданное понимание, как это важно для него не дало сказать глупость или продолжать отчитывать.

Тот же отвел глаза и вдруг доверительно тихо произнес:

-Сам знаю! Я же не дурак. До Церемонии не позволяю себе даже думать об этом, но это сложно. А вот потом….

Он как-то судорожно и словно отчаянно вздохнул, бросив взгляд туда, куда я сам смотрел еще совсем недавно. Место Церемонии. Только в его глазах сейчас было другое. Печаль, сожаление и надежда.

-А потом мы должны уйти, - вздохнул я, продолжив фразу за Румея. То, что оба понимали.

-Да. И только потом долг, - кивнул он, не отводя взгляд.

С начала обучения нам говорили, что у каждого стража должно быть хотя бы по два ребенка, чтобы стражи не вырождались. Будет это по соглашению или дальше пара будет жить вместе и воспитывать своих и чужих детей – мы все решали для себя после того, как возвращались из странствий служения. Это и был долг перед родом, уже после долга людям. До этого можно было влюбляться, но думать о будущем вместе только после всего.

Я смотрел на Румея, видя бурлящие чувства друга. Неожиданно его напряженная поза сказала о внутренней борьбе намного больше, чем то, что тот, возможно, хотел показать.

-И это если она не откажет, - тихо добавил я вторую правду. - Эвер может полюбить другого….

На эти слова друг резко повернулся лицом ко мне.

-Ты думаешь, я не понимаю сам и это?! За кого ты меня принимаешь?! Что я такой идиот?!

Он сделал вздох.

- Потому и откладываю разговор с ней. Как минимум после Церемонии. Если не нравлюсь, то и сожалений не будет, уйду к людям с легким сердцем. А если вдруг все же…

Он не закончил, но отчаянная надежда засветилась в глазах.

-Ну и правильно! – попытался приободрить его я. – Не надо думать об этом сейчас! Давай сначала станем стражами, а потом кто знает, что нам скажет дар? Может, разлюбишь?! Или все это будет не так сильно?

Друг странно ухмыльнулся. Грустно. Казалось, он совсем не верил в такой исход. И вдруг мне в голову пришла мысль, чтобы облегчить мучения Румея.

-А что если я попробую с ней поговорить? Ну, расспросить и понять, как она к тебе относится? Намеком. А?

Тот взволнованно посмотрел в ответ.

-А ты сумеешь? Так, чтобы аккуратно? Что-то меня берут сомнения…. Ты не очень-то тактичен, если честно, - хмыкнул он уже более знакомо.

-Как сумею, - улыбнулся я, радуясь, что сейчас друг больше похож на самого себя прежнего, - не хочешь, могу и не разговаривать! – пожал я плечами с усмешкой, дразня. Оба это понимали.

Румей же подошел совсем близко, пристально смотря в глаза, будто хотел убедиться, что я искренен. Мне оставалось лишь терпеливо ждать, чтобы тот понял это и поверил. Так мы стояли молча и смотрели глава в глаза. Вдруг за моей спиной раздался голос младшей сестры Саелы. Капризный и по-детски даже чуть визгливый пока. Ей только исполнилось одиннадцать. Самый ужасный возраст, когда уже осознаешь себя взрослым, хочется доказать, что многое можешь, а все вокруг твердят, что еще маленькая. И она отыгрывалась на всех нас за это как могла. Да еще дружила с такой же, как сама оторвой, Лирой. Нашей соседкой того же возраста. Обе и по одиночке были невыносимы, а проводя много времени вместе, становились просто катастрофично невозможны. Я давно говорил родителям, что их дружба плохо отражается на характере сестры.

Глава 3

Когда мы подошли к своим и тихонько сели в полукруг, то поймал взгляд друга на Эвер. Девушка сидела в профиль и не отрываясь смотрела на поле, где шла рукопашная схватка, а я вдруг понял, что не знаю, как ее расспросить про чувства. От слова совсем. Так был далек от такого, что терялся. Это была та редкая ситуация, когда не знал, что делать и сказать.

-Знаешь, пожалуй, не надо, - вдруг тихо сказал Румей, наклонившись ко мне, словно понял мои мысли, - думаю, ты только все испортишь. Я дождусь. Сам поговорю.

-Хорошо, - кивнул с облегчением. Самому уж точно стало легче, что не придется вмешиваться в эту сложную для меня самого ситуацию - вызвать на искренний разговор девушку. Кошмар.... Сделанное другу предложение помочь все сильнее с каждой минутой тяготило непониманием. выполнения. Хотя не откажись он, я бы искренне постарался исполнить обещание. Вопрос, чем бы все закончилось в этом случае - оставался открытым. Но сейчас внутреннее напряжение ушло, и я полностью погрузился в обучение.

После физических тренировок был урок по зельям и травам, растущим на землях людей, после - проверка знаний Кодекса, потом звездного неба и ориентированию. Конечно, мы все это уже знали, только наставники хотели убедиться, что все всё усвоили на зубок или помочь в том, что давалось тяжелее. В общем, ближе к вечеру я устало плелся к дому Главнейших, еще надеясь, что отец дождался и не очень зол.

«Наверняка думал, что буду раньше», - вздохнул, недовольный собой. Но эти чертовы травы тяжело мне давались, поэтому пришлось задержаться. Хотелось все знать идеально, а это требовало времени.

И вот я уже шел по коридорам здания Совета к нужной двери. Для каждого из семи Главнейших был выделена своя часть помещений, где тот мог изучать документы, предложения, жалобы и все остальное, что подавали с просьбой рассмотреть обычные граждане страны. Отца выбрали только год назад, но он частенько признавался, что обучать сражаться, да и бороться со злом, намного проще, чем заниматься всем этим. Только отказать в оказанном доверии и уважении никак не мог.

-Пап, можно? – спросил я, постучав и сразу открыв тяжелую дверь.

Тот сидел за столом при мерцании лампы от свечи, поддерживаемый магией, и казалось, был рад, что его прервали. Увидев меня, отец улыбнулся, от чего шрам на шее от огромных когтей страшного борага совсем рядом с яремной веной показался чуть темнее в свете. Я хорошо помнил рассказы, как он чуть не погиб от этого ранения и подсознательно ненавидел это страшное животные сильнее остальных.

-Арай, заходи! Ждал тебя! - улыбнулся папа.

-Да, Саела передала, -скривился я от воспоминания.

Тот понимающе ухмыльнулся.

-Почему ты так относишься к сестре? – спросил вдруг отец, всматриваясь, – мы воспитывали тебя в любви к родным. А вы как два грызла.

У меня лишь вырвался вздох. Этих злобных животных не любил никто. Они вообще были неприручаемы, всегда агрессивны и готовы нападать постоянно. Маленькие, ощетинившиеся.... Сравнение с ними было почти оскорблением. Но как объяснить, что та совершено невыносима, да еще делает это намеренно?!

-Не знаю, но она стала такой выскочкой! Как вы с матерью выдерживаете ее? – не удержался я от комментария.

Отец усмехнулся еще шире.

-Ты забыл, каким сам был в ее возрасте?! Да что там в одиннадцать! Более невыносимого мальчишки пяти лет я вообще не встречал. Так что зря ты так! И потом, Саеле тоже хочется показать то, что умеет, заслужить доверие. И в первую очередь наше признание. А это похвально. Она растет настоящим стражем. В ней, как и в тебе видятся огромные задатки.

-Да, - выдохнул я недовольно, вынужденный согласиться, но это не меняло собственное мнение о сестре и девушках вообще.

Но вдруг в момент лицо отца изменилось, став серьезным и даже словно грустным.

-Но я позвал тебя не за этим.

Непроизвольно я вытянулся на этот голос и отца, и в то же время Главнейшего, молча и с почтением ожидая причину приглашения.

-Сегодня ночью ровно при восходе двух светил будет Церемония, - сказал тот, пристально смотря.

Он изучал меня долгим пронзительным взглядом, прекрасно зная, как я ждал этого дня, как стремился, а может, как боюсь до сих пор. Мое сердце в этот миг заколотилось так, будто изо всех сил бегу на крутую гору, а вершины все нет.

-Уже сегодня?! – сдерживая дрожь спросил я.

-Да, -кивнул отец. – и потому хотел дать тебе несколько советов. Знаю, как для тебя это важно и потому не хочу, чтобы ты поддался эмоциям.

-Спасибо! – искренне ответил я, смотря ему в лицо и видя мудрость во взгляде старшего.

Мужчина же неспешно встал и подошел ближе, затем положил большую мускулистую руку мне на плечо, смотря глаза в глаза.

-Что бы не случилось, ты все равно останешься нам сыном. Мне и маме.

Я тут же побледнел, прекрасно понимая, что тот имеет в виду, и осознавая почти кощунственность таких слов. Тем более от Главнейшего. Но отец явно не был готов отказаться от меня, если худшие страхи оправдаются. Если стану изгоем… Хотя мне сложно было понять, что именно это значило, как бы он поступил. Слова тут же застряли в горле спазмом эмоций, дав только вздохнуть. Но смотря в его глаза сейчас, я опять увидел в них печаль и не смог ничего сказать даже отдышавшись немного. Та его фраза в детстве опять всплыла в памяти.

-Конечно, мы все надеемся, что этого не будет, но хотел, чтобы ты знал, - продолжил отец тихо. - А потом, когда будет просыпаться дар, думай о том, какой он. Как раскрывается в твоем теле. Представь его как нового друга или брата, даже может быть кокой формы. Тогда вы привыкните быстрее к друг другу, поймете возможности и как действовать сообща.

-Ты говоришь о нем, как о живом! – поразился я.

-Сам все скоро поймешь, - улыбнулся отец. – просто помни, что он часть тебя. Та, которая всегда поможет. Но его нужно уметь слушать.

-Понял, отец! – выдохнул я, чуть ошалев. Мне никогда не думалось об этом вот так. И видимо, это тоже была тайна, которую никто не должен был говорить раньше времени.

Глава 4

Пока я собирал вещи, мама тихонько стояла рядом и молча наблюдала, лишь взглядом провожая каждое мое движение. Да и Саела притихла, сидя в уголке и тоже не отрываясь смотря за каждым моим действием, совершенно не показывая свой норов. Но даже это приятное обстоятельство не могло оттянуть тот момент, которого втайне боялся наверно каждый из нас в повисшей напряженной тишине. Закончив, я посмотрел в окно, где уже прощально виднелись только отсветы дневного светила, а Орис и Воала, две яркие путеводные звезды каждого ночного путника, уже медленно и уверенно поднимались на небосвод. Близилось время Церемонии.

-Мам, все. Собрался, - выдохнул я, посмотрев на нее и закидывая на плечо баул. На мне был надет походный костюм стража. Такой же черный, как и вся наша форма, но более удобный для дальних странствий. Теплые вещи, защиту, зелья и оружие, а также остальное я засунул в сумку, с трудом поместив то, что счел нужным. На мне было только самое необходимое, как меч и нож, висевшие на поясе.

Все замерли в понимании, что мы можем больше не увидеться.

-Ох, Арай! – выдохнула мать и обняла крепко-крепко, а я закрыл глаза, вдыхая такой знакомый запах ее волос.

В нашей семье никогда не было запрета на проявление эмоций, как у некоторых других. В методах воспитания и степени проявления чувств, все было на усмотрения каждой пары. Наши родители всегда были искренни, пусть и сдержанны. Но эти объятия матери запомнились мне навсегда, врезавшись в память тем сгустком всего, что каждый из нас хотел сказать, но не мог выразить в тот момент иначе, чем так. Даже через годы я помню эти ощущения, несмотря ни на что, как будто все было буквально вчера.

И Саела, помявшись немного, вдруг порывисто обняла нас, а затем молча и резко, словно обидевшись, отошла и отвернулась. Я вдруг понял, что сестра не хочет показывать, как тяжело будет расставаться, впервые осознав, как люблю даже ее.

В дверь вошел отец, хмуро посмотрев на всех , сразу все поняв.

-Кайри, нам пора идти на Церемонию. Не держи мальчика, - сказал он сухо.

-Да, конечно, - выдохнула мама, нехотя отпуская.

Я дошел до выхода, осознавая, с каким трудом дается каждый шаг, словно подошвы прилипают к полу, замерев на пороге. А затем мы с отцом вышли в темноту, даже не оглянувшись. В этот момент мне стало понятно, почему изгоям не позволено оборачиваться.

«Так намного проще. Не видеть глаз, полных печали расставания».

Отец молча шел рядом, и я был ему очень благодарен, что тот рядом в такой момент. Впереди виднелись силуэты других кандидатов, тянувшиеся к месту Церемонии. Когда мы пришли, один из наставников уже прочитал заклинание над священным огнем, которое медленно, но неуклонно разгоралось все выше и ярче под действием магии, не дающей погаснуть пламени до зари. И вот оно стало почти в человеческий рост, а мы все, кандидаты этого поколения, встали вкруг.

«Как тогда, когда прятался за валуном», - вспомнил я, дрожа всем телом и не веря, что теперь сам стою на этом месте, как давно мечтал.

Рядом со мной был сосредоточенный Румей, дальше по кругу Кардид, Эвер, Шарея, Анкур, Бурас, Верея, Анги и Лорек и все остальные, как нас поставили наставники. На лицах моих друзей играл огонь, будто завлекая и призывая не бояться. Отец же отошел к старшим и наблюдал теперь за всеми нами издалека, не двигаясь.

К нам подошел Соргос, мой любимый наставник с самого первого занятия. Тот все эти годы, начиная с дня, когда шестилетний я увидел его в первый раз, знакомил кандидатов с оружием, тактикой, ведением боя, выживанием и многим другим. Мужчина казался мне почти вторым отцом, и я был рад, что именно он избран верховным на этой Церемонии.

-По старшинству, - тихо сказал тот, протягивая кувшин Эвер.

Я как мог, приободрил ее взглядом, еще помня тот разговор у дома Советов, за что тут же получил болезненный толчок локтем от Румея.

-Ох, - выдохнул, чуть ошалев и надеясь, что этой выходки никто не заметил.

К счастью, наставники и вправду не увидели, а скорее сделали вид, наверно все поняв, ведь друг пока не нарушил ни одного правила. Соргос же смотрел на Эвер, хотя обращался ко всем.

-Один глоток. Каждый должен сделать всего один, а затем передать стоящему справа. Если вам будет больно или страшно, терпите. Дар меняет нас, дает силу и новые способности, и такое не может быть легким. Любой дар - это боль и ответственность, кроме новых возможностей.

Меня тихо колотило, потому что я был самым младшим. Значит моя очередь пить янган будет последним. И потому старался не думать об этом, наблюдая за Эвер. Девушка же уже наклонила сосуд и проглотила жидкость.

«Какой тот на вкус?» - вдруг задумался я, ощущая нарастающее нетерпение.

Ребята делали глоток, передавали следующему, замирая в ожидании, но пока ничего не происходило. Наконец очередь дошла до Румея, который хмыкнул и выпил, а затем чуть потряс кувшин и со слегка вытянувшимся лицом тихо прошептал:

-Тебе ничего не досталось... Прости…

И протянул мне сосуд. Я опешил, на автомате взяв кувшин, потрясенно смотря на него, не понимая, как такое может быть, но Согос уже был тут как тут, а друг схлопотал подзатыльник.

-Ты хочешь, чтобы тебя прогнали с Церемонии?! Такой позор ты хочешь принести своей семье?! Нельзя позволять себе такое во время священного обряда!– прошипел наставник строго.

Но я уже ощущал шершавость глины и не мог ничего воспринимать, кроме того, что от цели всей моей жизни меня отделяет одно мгновение... Всего один глоток…

И я прижал горлышко сосуда к губам, а мне тут же в нос ударил терпкий, травяной аромат. Тот был одновременно отталкивающий и приятный. Мне было странно ощущать такие противоречивые и противоположные чувства в один и тот же момент, но я уже сделал глоток. Вкус оказался сладковатым, но горчил послевкусием. Казалось, что вязкая консистенция, проскальзывая по горлу, обволакивает изнутри и прилипает к внутренностям. Я передал кувшин обратно наставнику, тут же забыв об этом, потому что неожиданно ощутил в груди вместо недавнего тепла постепенно разгорающийся жар от священного напитка. Тот все сильнее начинал жечь, как тот огонь, который был перед глазами. Свой стон я услышал как со стороны, будто чужой. Мне страстно захотелось пить, нырнуть в воду, охладить тело, чтобы избавиться от того, что начинало нещадно жечь изнутри. Тело даже подалось в сторону леса в неосознанном стремлении получить прохладу, несмотря на холод ночи, который я не чувствовал. Но тут я вспомнил слова отца…

Глава 5

Теперь цвета ночи и остальные стражи вроде остались прежними, но я словно видел красоту природы еще острее. Внутреннее ощущение идеальности окружающего мира пронзило всего меня. А друзья будто стали светиться еле различимым беловатым светом, шедшим изнутри. Тогда я посмотрел на священный огонь, уловив, что тот стал более оранжевым, жгучим, но лишь греющим даже на расстоянии. Мне стало интересно, что будет днем, и пришлось набрался терпения увидеть все новым взглядом чуть позже….

Тем временем спокойно переждав выражение бурных эмоций у новых стражей, Соргос поднял руку вверх, привлекая внимание, и тут же наступила тишина.

-Мы все искренне поздравляем вас, - сказал он торжественно и с улыбкой, а его голос разносил ветер. – Вы все достойны этого. И сейчас можете вернуться к своим семьям, но вечером на главной площади начнется ваше служение. Новые стражи покинут нас на семь лет, а мы будем ждать вас домой. Надеюсь, всех.

Почти одновременно мы выдохнули, осознавая, что все равно придется уйти. И теперь эта символическая подготовка к судьбе изгоя и сбор вещей перед Церемонией показалась мне лишь тренировкой. Привыканием к мысли, что впереди все равно ждет дорога.

-Да, наставник, - выдохнули мы почти одновременно так привычно, уже мечтая быстрее вновь обнять родных и увидеть в их глазах гордость за то, что сын или дочь стал теперь стражем.

-Идите, мы будем ждать вас на площади, - сказал Соргос и наставники, кроме отца, словно растворились в темноте.

-Знаешь, я, пожалуй, выращу бороду и лохмы, как у Варкоса, - вдруг забубнил Румей у меня над ухом, когда мы брали свои баулы. – Это как-то мужественно выглядит. Ну пара шрамиков, укус какой-нибудь особо страшной твари - ни одна девушка не устоит!

От воспоминания я резко выдохнул.

-Тут вот кое-что случилось, - произнес я тихо, понимая, что должен рассказать. - Это касается Эвер.

Ощущение тисков, схвативших меня за грудки, было дополнено блеском янтарных гневных глаз друга. Вся его веселость вмиг улетучилась.

- И что же случилось? – обманчиво добро спросил тот, все равно похоже на шипение.

Но не драться же с ним по собственной глупости?! Потому я с усилием закинул баул на плечо, не собираясь сопротивляться.

-Ты только ничего не подумай! Я хотел…

-Мальчики, я не помешала? - вдруг раздался голос виновницы нашей стычки, - Арай, можно с тобой поговорить? - тише спросила она, не обращая внимание на состояние Румея.

Тот же убивал меня взглядом все то время, пока я кивал Эвер и отошел с ней чуть в сторону.

-Сейчас мы уже лучше знаем нашу судьбу, - сказала девушка, так и не смотря в мою сторону. – Поэтому я хотела сказать, что если у тебя ко мне какие-то особенные чувства, то …

Эвер сделала тяжелый вздох, ища слово, чтобы не обидеть. Я видел это и ощущал в ее голосе и интонации.

-В общем, не надо ни о чем говорить, пока не вернемся. Мне сложно понять пока, что чувствую. Мысли только о служении. И кто знает, что там случится с нами. Ведь так?

И только в этот момент она повернулась ко мне лицом, а я понял, как той идет янтарный цвет глаз.

-Ты наверно неправильно меня поняла, - прошептал я, не зная как сказать правду не столь коряво, как звучало в голове. – В общем, я же сказал, что есть парень. То есть это совсем не я. Но есть тот, кому ты нравишься.

-Вот как? – несколько озадаченно пробормотала Эвер. – Но боюсь, что ответ будет тот же.

- Понял, - кивнул я. – Передам ему. Но это не должно тебя тревожить. Все мы знаем правила.

Она робко улыбнулась.

-Мне радостно, что мы поняли друг друга.

Мимолетная улыбка облечения проскользнула на красивом лице и исчезла, сменившись торжественностью прошедшего Церемонию.

-Однозначно, - подтвердил я.

Она отошла, а ко мне тут же подскочил Румей.

- Что? Она тебя будет ждать? Да? Ты ей нравишься?!

На его лице были лишь досада и разочарование, а не злость. Хотя боль и печаль в глазах друга были понятны.

-Нет, - возразил я, пытаясь уверить парня, - она вообще не знает, что чувствует. Сказала, что сможет понять в странствиях, ну а потом…. И мне она безразлична.

Облегчение на лице громилы было очевидным.

-Ну, тогда еще посмотрим. Она точно предпочтет меня тебе. Особенно с бородой и в шрамах!

Друг явно повеселел, а меня стали одолевать опасения.

-Но не смей идти за ней! – сказал я. - Ты же знаешь, что мы должна служить по одиночке, чтобы принести как можно больше пользы!

Тот лишь ухмыльнулся в ответ.

-Знаю, заботливая мамаша, до встречи на площади вечером!

На этом Румей хмыкнул и пошел в темноту бодрым шагом. Мне оставалось лишь обреченно вздохнуть от его характера, который даже в такой торжественный момент тянул друга пошалить. И смотря как силуэт амбала пропадает во мраке, я ждал отца.

-Я так рад, сынок, - сказал тот тихо, неслышно подойдя, - ты будешь отличным стражем!

-Спасибо, пап, - улыбнулся я расслабленно в ответ.

Мы смотрели друг на друга, понимая все без слов. Оба знали, как я ждал этого, как доводил его все эти годы, не зная, как еще унять зуд быстрее вырасти и стать Стражем. Мужчина положил тяжелую руку мне на плечо и по-отечески ласково спросил:

-Пойдем, обрадуем маму и Саелу?

-Да, - кивнул я и улыбнулся.

Когда мы уже шли домой, то он вдруг тихо спросил:

-Ты закрыл глаза на мгновение. Как тебе удалось?

Я нахмурился в удивлении. Всегда казалось, что это само собой разумеется. Каждый по-своему принимал дар, а тогда, в шесть лет, мне даже виделось, что некоторые закрывают глаза.

-А разве в этом что-то странное? – не выдержал я.

- Обычно это невозможно сделать, - сказал отец задумчиво. - Напиток действует парализующе. На все тело, включая веки. Лишь наша кровь заставляет биться сердце и дышать во время Церемонии. Этого не выдержит человек или свой, младше 18 лет. Только уже после завершения изменения ты начинаешь ощущать тело как обычно. Принятие дара длится у каждого разное количество времени, а потому может казаться, что некоторые закрывают глаза почти сразу. Но это не так.

Глава 6

Так, совершенно не заметив, мы дошли с отцом до дома. Там, в нервном ожидании нас встретили мама и сестра. Увидев мои глаза, обе радостно выдохнули и обняли прямо на пороге, даже не дав войти толком внутрь. Все испытывали огромное облегчение, что переживания о Церемонии позади, и я еще среди них.

-Все, девочки, хватит! – пожурил их отец, сам не сдерживая радостную улыбку и подталкивая нас на середину комнаты. – Отпустите парня, а то так и не став настоящим стражем, задохнется в ваших объятиях!

Мать, посмотрев на мужа с нежным укором, сказала:

- Позволь нам эту слабость! Мы столько лет волновались. Вот теперь только с Саелой бы все было хорошо…

Отец почему-то печально кивнул. Мне до сих пор виделась в его грусти какая-то личная причина, но в такой день не хотелось говорить об этом. Особенно, когда сам столько времени боялся будущего. Облегчение было столько велико, что думать ни о чем подобном совершенно не хотелось в эту минуту.

Когда родные все же нехотя отпустили, то мы сели за праздничный стол, а я пытался осознать то, как изменился. Странно, но если отец и мать выглядели так же, как и друзья, лишь едва словно светясь, то Саела вообще была как обычно. И обстановка тоже. Я даже разочарованно выдохнул.

-Все как прежде, сынок? – понимающе усмехнулся отец.

-Да. Хотя мне казалось, что так не должно быть.

Тот странно усмехнулся.

-Не переживай. Так и будет. Но ты осознаешь это тогда, когда покинешь наши земли.

Я нахмурился, а он сказал.

- Дело в том, что в стране людей все по-другому. Все наши чувства и ощущения под действием дара обостряются и меняются. Ты должен быть готов, что сначала будешь оглушен тем, что почувствуешь. Дай себе передышку пару дней. Привыкни. Остановись с той стороны гор, там где уходящие на службу стражи давно обосновали небольшой лагерь. Это всегда было местом расставания, где все новенькие должны разойтись в разные стороны. Наставник будет сопровождать вас и давать последние советы. В этот раз это Соргос. Он позволит задержаться.

Увидев в моих глазах понимание и согласие, отец продолжил:

- Я тут припас тебе кое-что. Думаю, пригодится.

На этих словах он встал и вышел в другую комнату, а мать загадочно улыбалась. Когда отец вернулся, то держал на вытянутых руках плащ, такой же черный, как все наши вещи, но тот был из тяжелой теплой ткани. Только через минуту я понял, что у накидки есть капюшон, и тот весь утеплен мехом изнутри. В нашем климате такое было не нужно.

-Держи. И вот это, - сказал он, протягивая к плащу еще и черные перчатки. – Там намного холоднее, чем здесь.

Не удержавшись, я тут же накинул тяжелую накидку на себя, примеряя подарок.

-Тепло и удобно! – сказал я, оценивая вещи уже для дальней дороги, а затем натянул перчатки. Они были как раз по руке и на удивление достаточно плотными, хотя и из очень тонкой кожи. Лишь кончики пальцев оставались открытыми. Я посмотрел вопросительно на отца.

-В мире людей ты встретишь много серебра и золота. Мы носим там перчатки постоянно, а не только во время сражений, как здесь. Всегда, не снимая, чтобы не было недоразумений. А подушечки пальцев открыты, чтобы можно было лучше чувствовать тетиву лука при стрельбе в любой момент, и не задумываться об этом. Опасность может подстерегать, откуда не ждешь, будь настороже всегда. Запомни это! И еще. Прошу, не доверяй людям! Они боятся нас и могут солгать, смотря тебе в глаза.

Я лишь вздохнул, приняв это к сведению, одновременно вспоминая слова наставников, что дар не позволяет нам брать в руки драгоценные металлы, из которых в землях людей куют деньги. Так называются монеты, которыми те расплачиваются за все, что у них есть. Но под действием дара стража золото и серебро становится обычным железом. Поэтому никого из нас невозможно было подкупить. Мы просто не ценим эти металлы так, как люди. Железо, из котором можно сделать оружие, для нас намного важнее. Хотя мне всегда казалось, что это не наши проблемы, ведь по законам, любой человек был обязан накормить и дать кров стражу, пришедшему на постой. В противном случае тот мог не защищать его жилище или даже деревню, а при желании даже пожаловаться королеве. И негостеприимного хозяина и всю его семью тогда ждала смерть. Не говоря о том, что разозлись воина, который с детства держит в руках оружие, всегда небезопасно.

«У нас тоже есть свои привилегии там»

Это было приятно осознавать.

-И вот еще что, - сказал вдруг отец, вытаскивая из ножен меч. Тот, который всегда ассоциировался у меня только с ним.

-Теперь он твой. Мой отец отдал его мне, когда я уходил служить в земли людей, а ему его отец. Так было из поколения в поколение. Теперь пришла моя очередь. Его очень давно сковал для нашего рода волшебник. Тот был обязан жизнью нашему предку, это самая сильная связь, и он насытил оружие своей магией, которая поможет тебе в чужих землях.

На этих словах отец протянул мне старинный, красивый, тяжелый меч, который я, еле сдерживая дрожь преклонения, взял на вытянутые руки, а холод металла приятно холодил ладони даже через перчатки. Только сейчас я вдруг особенно остро ощутил себя стражем. Тем, кто призван защищать….

-А это к нему в комплект, - вдруг сказала тихо мать, подходя и держа в руках пару кинжалов с тем же украшением на рукоятях. Я взял их тоже, ощущая благоговение и восторг. Только сейчас заметил, что на мече и них что-то написано. Вот только знаки были мне незнакомы.

-Что тут написано? – спросил я тихо, не отрывая взгляд от реликвии нашего рода.

Отец огорченно пожал плечами.

-Не знаю. Значение передавалось с того предка, кому был подарен меч, но один из нас был убит до того, как смог передать слова сыну, и знание было утеряно.

-Жаль, - вздохнул я, ощутив это как настоящую утрату.

Отец же передал ножны к мечу, которые я тут же надел на пояс, только начиная осознавать, что меч предков теперь мой. Все ощущали торжественность момента. Даже притихшая Саела. Затем я, оценив, как каждый из кинжалов, размером чуть длиннее моей ладони, сбалансированы и хорошо лежат в руке, заложил те за пояс. Отец с матерью смотрели с гордостью и улыбались.

Глава 7

Мы шли гуськом, уходя все дальше и дальше в чащу леса. Золотые деревья и желтая трава обступали нас со всех сторон. Никто из молодых стражей даже ни разу не оглянулся назад.

Я понимал, что каждому очень хотелось посмотреть на оставшихся, на родные места в последний раз перед долгой разлукой, но Соргос задал быстрый темп, помогая нам не думать об этом. Воспитанные годами ради сегодняшнего момента все как один чувствовали внутри горящее желание скорее испробовать свои силы. И мы, не останавливаясь, все шли и шли вперед по тропинке друг за другом, не сбавляя шаг. Вокруг щебетали птицы, свет проникал сквозь огненно-оранжевую листву, совсем рядом между деревьев манила вода моего любимого озера Сейра. Вода там настолько чистая, что не чувствовалась дна, которое видно несмотря на глубину. А свежесть всегда дарила умиротворение. Я частенько там купался с Румеем и остальными, когда хотелось освежиться после тренировок, хотя идти сюда достаточно далеко.

Но сейчас мы шли мимо, не останавливаюсь, удаляясь все дальше от Ойглуса. Все дальше от родных.

Я оглянулся на друга, который шел позади. Тот был задумчив и отрешен, но печали на его лице я не заметил. Тот лишь периодически бросал взгляды на Эвер, шедшую впереди нас обоих, заставляя меня тихо про себя ухмыляться. Я так и не понимал его чувств к ней, но и смеяться уже не хотел, зная как это важно для друга. Как Румей не пытался сдерживаться, но во время привалов, думая, что никто не видит, он особенно сильно вздыхал и пялился на нее словно зеленый пацан на свое первое оружие.

-Ты же хотел отрастить бороду и получить шрамы перед тем как сказать ей о чувствах? Будешь ждать или все же рискнешь? – прошептал я, не выдержав эти томные взгляды уже третий вечер подряд, пока мы все расходились по палаткам. – Да просто подойди и признайся! А там будь, что будет.

-Она сказала, что ни к кому ничего не чувствует! – шипел он в ответ.

-Так она может быть так сказала мне, а тебе скажет что-то другое, - пытаясь уговорить его открыться пока не поздно, сказал я, устраиваясь на жесткой земле.

-Завидуй тихо, если сам не знаешь, что это такое, - пробурчал Румей на это и отвернулся спиной ко мне, сразу засопев.

Было странно и не понятно, что он думает о девушке больше, чем о том, что нам предстоит. Собственные мысли крутились только об этом. Столько всего представлялось, думалось, мечталось, а сердце ждало.

И вот мы, наконец через несколько дней дошли до подножия гор. Внизу была зелень, а верхушки всегда сверкали снегом, доставая до облаков. Вдруг тропинка резко оборвалась, и мы встали у сплошной вертикальной каменной стены. Некоторые зашептались, не зная, куда и как мы пойдем дальше, ведь прохода же нет! Но Соргос подошел к скале, затем приложил руку так, как должен делать страж – два пальца, сложенные вместе, вернее подушечками, в то время как остальные пальцы прижаты к ладони. Мы называем это Прикосновение Стража. И вдруг камни стали проваливаться внутрь, отрывая проход в темную пещеру.

-За мной, - приказал наставник, и, достав из-под одежды металлический талисман стража, висящий у каждого на груди, пошел впереди. Я немного удивился, зачем он так сделал, потому что сам не придавал значения медальону, который выдали каждому новому стражу перед служением. Мне всегда казалась это лишь напоминанием о том, кто мы есть, не больше. Но внезапно, войдя в темноту скалы, я ощутил, что под одеждой там, где талисман касался кожи, начинает жечь. Я поспешил вытащить тот поверх своей кожаной куртки за кожаный ремешок, с удивлением видя, как медальон горит размеренным огнем, даря тепло и освещая дорогу. Почти так же как если бы в руках был факел. Он ощущался горячим, но не жег до боли. Но самое удивительное, что по мере того, как впереди замаячил свет, знак стража тоже стал тускнеть, пока опять не стал обычным висящем на ремешке железным кругом с символом огня внутри.

-Понравилось? – хмыкнул Соргос, посмотрев на наши удивленные физиономии. – И это только малая часть того, что может наш дар, помогая в борьбе, - добавил он, довольный нашей реакцией.

Мы же, выйдя из прохода в скале, оглядывались и озирались, желая увидеть этот мир.

-Поздравляю! - хмыкнул наставник, пристально смотря. - Мы перешли Хребет Великого Змея, значит сегодня будет последний привал. Здесь пробудем только одну ночь. Этим вечером я дам последние наставления, и завтра вы разойдетесь в разных направлениях. Мы попрощаемся на семь лет.

Все тихо вздохнули, только сейчас ощутив, что все теперь будет по-другому. А еще насколько холоднее и недружелюбнее здесь природа. Перед нами был почти опавший черный лес, темные тучи сгущались и накрапывал дождь, и когда мы чуть отошли и спустились со скал вниз, то налетел порывистый ветер, пробирая до костей. Я тут же с благодарностью вспомнил подарок отца, видя, что и остальные достают из баулов то, что взяли с собой утеплиться.

-Отличный плащик, - хмыкнул Румей рядом, тоже щеголяя в новой отменной черной накидке.

-Думаю, что перчаточки тоже можно уже надеть, - пробурчал я, пряча лицо от непривычно холодного ветра, уже натягивая вторую часть подарка. Друг оценивающе цыкнул и надел свои, почти один в один похожие. Кончики его пальцев на мощных руках торчали очень несуразно, казавшись больше, чем нужно. Да и к самому ощущению нужно было привыкнуть.

-Ладно, модник, пойдем уже, - хмыкнул Румей, подталкивая меня в направлении лагеря, видневшегося среди редких деревьев внизу.

Тот оказался очень неплохо обжит. Неожиданно этот последний оплот земли стражей состоял из деревянных домиков, а не палаток, больше напоминая отдаленную заставу. А внутри мы нашли запасы еды и всего необходимого.

-А может мне тут остаться на все семь лет? – пошутил кто-то из ребят, собираясь у места, где разжигали костер. Затем вздохнул. - Хотя нет, меня любопытство съест, что там, в мире людей…

-Это место не только для нас, - сказал вдруг Соргос, строго посмотрев на шутника. - Тот, кто нуждается в помощи, дожидается здесь того, кто первым из стражей придет с этой или той стороны. Но мы редко покидаем наши земли без надобности, и ждать порой приходится долго. Поэтому запасы есть всегда и пополняются постоянно. А тот, кто жил тут, должен возместить взятое. Теперь располагайтесь. Сегодня вечером я многое должен рассказать. Но сначала нужно поохотиться, не будем тратить запасы. Да и вам будет полезно попрактиковаться.

Глава 8

Это был не шум или громкий звук, а ощущение, будто все мои чувства и эмоции вмиг обострились, доведенные до максимума. Словно я залез в пещеру с ядозубами, и десятки испуганных животных выпустили одновременно свои иглы, жалящие меня теперь и приносящие боль. Злость, зависть, ненависть, обида, отчаяние, печаль, надежда и многое другое. Сгусток множества различных эмоций обрушились, оглушая так сильно, что я схватился за голову. Это ощущалось физически, терзая тело и мучая разум, а перед глазами был словно черный полупрозрачный дым. Тот витал в воздухе везде, двигаясь и перемещаясь. В нем было сложно дышать, кожу кололо, а глаза жгло. Оцепенело стоя посередине улицы, не в силах вдохнуть или выдохнуть, я вдруг осознавал, что так могу погибнуть, даже не начав служение. Не видя другого выхода и вспомнив последние слова Соргоса и отца, я просто закрыл глаза, погружаясь разумом внутрь себя. В отчаянной попытке спастись пытался ощутить дар внутри как единственное, что могло помочь. Веря в это. Мне больше ничего не оставалось. И тот почти сразу отозвался как ласка матери. Мне сразу же стало легче, я начал дышать, а мышцы расслабились. Все то, что еще секунду назад вызывало удушающую панику, ушло, став почти незаметным, скорее просто неприятным неудобством.

-Ох, - невольно вырвался вздох облегчения, и я опять открыл глаза. Лишь мутная темная дымка так и продолжала витать в воздухе вокруг тяжелыми нитями, теперь не причиняя вреда, а дар внутри дал понимание, что их вижу только я. Голова еще кружилась от испытанного, но чувства приходили в норму, придавая уверенность. И вот я уже шел по улице, разглядывая деревушку и прохожих с огромным любопытством.

Та была небольшой, достаточно бедной, но ухоженной. Дома низкие, темные, а улица упиралась в дом повыше, похожий на постоялый двор с харчевней. В животе сразу голодно заурчало, и я решительно направился туда, подумав, что это отличное место немного узнать и о людях, и об их нуждах. Проходящие мимо были одеты намного более пестро, чем я привык. Тому, кто носил только черное, цветные одежды казались нелепыми, а многоцветие неожиданно раздражало. На первый взгляд внешне я не видел сильной разницы между нами, разве что цвет волос у людей был значительно светлее. Да и цвет глаз разнообразнее: и зеленые, и карие, попадались даже голубые.

Когда я вошел внутрь, то в нос сразу ударил запах кислого напитка, тяжелый запах похлебки и свежих хлебных лепешек. От последнего заурчало в животе лишь сильнее, так что, не мешкая, я сел за большой деревянный, грубо сколоченный стол и только тут понял, что вокруг повисла странная тишина. Это удивило.

«Они разве не видели стражей? Ведь мы тут наверняка частенько бываем», - недоумевал я, кожей ощущая напряженность вокруг. Да и подходить ко мне никто не спешил.

-Эй, хозяин! Здесь кормят? – спросил я полного человека, застывшего в сторонке с фартуком на пузе.

Тот сразу засуетился и тут же подбежал сам, услужливо поклонился и спросил странным дрожащим голосом:

-Что будет господин страж?

Я улыбнулся, пытаясь расположить к себе мужчину, не очень понимая испуг, светящийся в глазах, и попросил:

-Будь добр лепешку и мясного рагу. А еще воды.

-Сейчас же, господин! – воскликнул тот, раболепно поклонился и поспешно удалился.

В ожидании еды, я стал оглядываться, ощущая почти детское любопытство узнать, как живут люди, какие они. Небогатая харчевня была полна посетителями в этот вечерний час. Те были одеты бедно, я не видел ни одного достаточно зажиточного крестьянина. Удачно выбранное место позволяло видеть в полумраке чуть коптивших фонарей человек двенадцать, сидящих за столами. Вот только они периодически нервно смотрели в мою сторону, словно опасались чего-то. Меня не покидало ощущение напряженного, гнетущего страха, словно висевшего в воздухе вместе с привычными здесь запахами.

«Почему они боятся?! Может здесь живет ведьма, а они не знают, как попросить о помощи?» - недоумевал я. – «Или не знают, что нам не нужны эти…. Как у них там называется? Деньги… »

Внутри сразу загорелось желание и готовность помочь. Я уже собирался подойти к одному из столов, чтобы спросить сам, как вернулся толстяк, ловко поставив передо мной тарелку с чуть кислым на запах рагу, огромную чашку с водой и свежую лепешку.

-Спасибо, - кивнул я, а тот сразу удалился, опять раболепно кивнув. Я принял это за уважение и гостеприимство, скорее принявшись за еду, чтобы были силы для борьбы с ведьмой, о которой намеревался спросить сразу после. Рагу оказалось намного вкуснее, чем предполагал увидев, и тело, получая отдых и пищу, благодарно расслабилось. Но вдруг среди других звуков до моего слуха докатились обрывки шепота нескольких человек.

-Это Страж! Весь черный как темный дух Авреса! Давно вы их тут видели?! И хорошо, что не приходили! Лучше с ними даже не говорить! Кто знает, чем это закончится?! Ты главное, не давай ему касаться себя! Слышал я, что иначе умрешь! Лучше держаться от них подальше….

Моему недоумению не было предела.

«Мы же их защищаем?! Что за нелепые мысли!»

И послушав еще немного подобное, я твердо решил, что все они под действием чар, и лишь потому так не доверяют и боятся. Соргос же говорил, что заколдованные не будут спешить излечиться. Хотя как ни присматривался к ним, ничего странного не видел. И потому был готов встать и объяснить нашу миссию, как только закончу с едой.

Уже когда все тот же толстяк забирал пустые тарелки, то замешкавшись, вдруг тихо спросил:

-А господин страж надолго к нам?

-Не знаю. Если вас докучает ведьма или колдун, то задержусь. А так утром пойду дальше. Но в любом случае мне нужна будет комната на ночь.

Тот закивал, радостно бормоча:

-Да, конечно! Лучшую комнату господину стражу! – приказал он громко девушке, тут же убежавшей на второй этаж.

Но толстяк не уходил, мялся около меня. Потом вдруг тихо и со страхом произнес:

- Можно ли просить у господина услугу за еду и кров?