Стража туманных врат

Дорога в тумане

Дорога начала круто забирать вверх. Ника переключила скорость, ее старенький «Форд» никак не желал подниматься на горку. Натужно повизгивая и громко протестуя против издевательства со стороны хозяйки, он медленно полз по разбитой дороге.

Этот путь Ника проделывала каждый день вот уже три года подряд, но лишь последнее время на автомобиле. Громкое название для такой развалюхи. Она купила его лишь потому, что цена оказалось более чем приемлемой, и вдобавок старый друг пообещал привести в порядок эту груду металлолома. Однако на деле все вышло не так, как задумывалось.

Олег действительно подтянул машину на первое время, но вскоре ему пришлось перебраться в другой город вместе с семьей. Теперь же, к обязанностям Ники прибавилась забота о своем боевом коне. Она так и называла машину — Савраской, смешное имя, совсем не подходящее для синего потрепанного форда.

По краям дороги тянулись зеленые, давно не стриженые кусты, а сразу за ними начинался лес. По странной прихоти архитектора, городок представлял собой подобие гантели: верхняя его часть являлась курортной зоной, внизу располагался жилой микрорайон, а между ними — перемычка лесного массива.

Каждое утро Ника взбиралась в верхнюю часть города, где работала в маленьком магазине вместе со своей подругой, по совместительству являвшейся и его хозяйкой.

Уже три года минуло с того дня, как Ника потеряла родителей. Они возвращались после своего первого за десять лет отдыха, когда самолет, попав в сильную грозу, потерпел крушение и упал в Черное море. Ника ездила в Трапезунд, чтобы опознать тела, доставленные туда спасателями, работавшими на месте аварии. Это оказалось страшным испытанием: выживших не осталось, из-за чего в тот день по моргу передвигалась толпа безутешных родственников, оглядывавших тела в тщетной надежде не обнаружить родных среди груды останков. Ника так же бродила за служащим, который пытался разузнать поподробнее, как выглядели ее родные, и показывать только те тела, которые подходили под ее описание. Ужас сменялся надеждой, потом снова наваливалась безысходная тоска. Она нашла их не сразу. Лишь проведя здесь в поисках несколько часов, она обнаружила тела отца и матери.

Это стало самым тяжелым временем в ее жизни. После похорон она несколько дней не покидала дом, будучи не в силах даже заставить себя подняться с кровати, не говоря уже приеме пищи. Дни напролет Ника лежала в постели, лишь иногда поднимаясь, чтобы промочить горло стаканом воды. Позже появилась ее школьная подруга, которая и навела порядок не только в ее доме, но и в голове.

Алина была человеком решительным и знала, как заставить других делать так, как ей хотелось. Совсем недавно она развелась с мужем и теперь воспитывала маленького сына, а с недавнего времени и Нику.

-   Вероника, прекрати вести себя как ребенок. Случилось большое несчастье, но тебе нужно это пережить, твоя-то жизнь не закончилась. Если ты собираешься лежать здесь и смотреть в потолок, то, скорее всего, попадешь в психушку. –

Слова были жесткими, но правдивыми.

Ника постепенно свыклась с тем, что в ее жизни больше не будет заботливых родителей, баловавших ее с самого детства. 

Вскоре выяснилось, что их смерть нанесла не только психологическую травму, но и пробила значительную материальную брешь. Ника работала в школе, и денег постоянно не хватало, но тогда все проблемы решали родители, теперь, же она могла рассчитывать только на себя, а как раз этого она не умела.

 Ника росла болезненным ребенком, мать постоянно носилась с ней по врачам, а отец ублажал ее, как только мог. В результате, она выросла абсолютно не приспособленной к жизни. В этой ситуации предложение Алины стало спасительным.

Подруга была на удивление практичным человеком, умела зарабатывать деньги, а также, обладала деятельным умом. Она предложила Нике работу в своем магазине.

Девушки знали друг друга с детства, даже учились в одном классе, но были совершенно разными по характеру.

 Алина еще в школе считалась красавицей и пользовалась успехом у парней, неплохо училась, и давно знала, чего хочет.

Ника наоборот никогда не была в центре внимания, слыла тихоней, любила читать и сидела дома. По настоянию матери несколько лет посещала хореографическую студию, хотя делала это скорее для своего здоровья. Частые выступления в городских мероприятиях безумно радовали мать, но оставляли равнодушной ее саму.

После школы, не раздумывая, она подала документы на исторический факультет ближайшего к дому ВУЗа. Родители с трудом смирились с тем, что дочь будет жить отдельно, но как только обучение подошло к концу, позаботились о том, чтобы она получила работу в родном городе.

Ника не стала сопротивляться их желанию.

И вот, оставшись предоставленной самой себе, ощутила, что одинока и никому не нужна. Так что помощь пришла как раз вовремя.

Обе девушки были очень разными, одну природа наделила яркой внешностью и решительным характером, вторую сделала скромной и неуверенной в себе, даже внешне не походила она на двадцатичетырехлетнюю женщину, и выглядела скорее, как школьница. Это впечатление усиливали коротко остриженные вьющиеся волосы золотисто-русого цвета, и прозрачные голубые глаза, а также полное отсутствие косметики.

Алина часто была недовольна тем, как выглядит подруга и критиковала ее манеру одеваться. Ее гардероб составляли джинсы, брюки, футболки и майки, которые только подчеркивали хрупкое телосложение. Полное отсутствие косметики также приводило подругу в отчаяние.

Чтобы показать Алине, что ее замечания не напрасны, Ника старательно трудилась над соей внешностью, переодевалась на работе в юбку и блузу, но, возвращаясь домой, первым делом смывала следы своих художеств и, натянув спортивный костюм, усаживалась с книжкой в любимое кресло.

2. Желтое ущелье

Ущелье было широким, в нем могли разъехаться два автомобиля, но и очень извилистым, а в некоторых местах так сужалось, что в него едва могли пройти два человека, прижавшиеся плечом к плечу.

Поднимавшиеся отвесно стены были темно-желтого цвета, лишь в некоторых местах переходя в красноватые и коричневые оттенки, что придавало им мрачную красоту.

Нигде не было видно и следа растительности, а это, как известно, плохой признак, нет зелени, нет и воды. Нику более всего расстраивало именно это обстоятельство. Сколько пройдет времени, прежде чем она совсем выбьется из сил, без воды и пищи.

Девушка двигалась по неровной дороге, внимательно вглядываясь в окружающие ее предметы. Время от времени ей попадались более узкие ответвления, но она не решалась отклониться в сторону от главной дороги, могло случиться, что эта тропинка закончится тупиком, и она зря потеряет время, а может и вовсе затеряться в лабиринте.

Ника шла уже около часа, но за это время ей не попалось ничего, что бы говорило о том, что она приблизилась к выходу из ущелья. На глаза не попалось ни одной травинки, даже лишайника. Ника уже чувствовала сухость во рту. В ущелье было сумрачно, солнечный свет терялся где-то наверху, скалы сходились, оставляя щель шириной не более нескольких метров. Наверно когда-то это было русло реки, но со временем вода ушла, оставив после себя почти гладкие стены.

Воздух был сухим и горячим, и ей приходилось трудно в джинсах, да еще в рубашке, закрученной вокруг бедер, но она не решалась снять ее, так как это значило бы иметь свободной только одну руку.

 Изнывая от жары, Ника двигалась по каменистой тропе, с надеждой вглядываясь в попадающиеся на пути щели, и неглубокие ямы. Только бы найти воду, и дай бог, чтобы она была пригодна для питья.

Постепенно это стало невыносимо, жара измучила девушку, влажные от пота джинсы, противно липли к телу, мешая двигаться. Жажда усилилась, если она не найдет воду в ближайшее время, то в таком жарком климате быстро ослабеет. Она уже начала сожалеть, что не выбрала дорогу через лес, там, по крайней мере, везде была растительность, а значить и вода должна быть где-то рядом. Но для сожалений время было неподходящим. Чтобы как-то занять себя и не думать о том, что может случиться, Ника вспоминала все известные ей стихи, а когда перебрала все, перешла на песни. Правда петь она не могла, для этого нужно было напрягать голос, а от жажды горло пересохло, поэтому она произносила слова речитативом. Выглядело это странно. Ника была поклонницей творчества Бориса Гребенщикова, у нее даже скопилась большая коллекция, как ранних песен Аквариума, так и более поздних произведений. И вот теперь она нашла применение своим знаниям. Вспоминая самые любимые песни, он брела вперед, бормоча знакомые слова. Это поддерживало ее, давало призрачную надежду на то, что пока голова работает, не все еще пропало.

-   Десять стрел … на десяти ветрах … лук, сплетенный из ветвей и трав…- Голос был хриплым и слабым, но знакомые слова успокаивали, не давали думать о том, что видели глаза. Но сколько времени могла так продолжаться? Ника не обольщалась, она не была ни сильной, ни выносливой, рано или поздно усталость и голод одержат верх, и тогда она не сможет больше бороться. Единственное, что еще было в ее силах, старательно гнать от себя мысли о еде и воде, хотя скоро и это станет ей не под силу.

Идти становилось все труднее, дорога, как будто слегка поднималась в гору, пока что совсем немного. Ника подняла голову вверх. Нет, скалы не становились ниже. Может дело в том, что впереди были горы, а это ущелье прорезало их насквозь.

Прошло уже несколько часов с тех пор, как она покинула вход в ущелье. Нужно было немного отдохнуть, да и ноги начали болеть. Ника никогда не приходилось так долго ходить пешком. От напряжения икры болели, ступни ныли, и каждый камень, попадавшийся ей на дороге, отзывался болью. Подошва мокасин была слишком тонкой для подобных прогулок. К тому же из-за жары, обувь натирала босые ноги, пятки уже покраснели, и грозили покрыться волдырями.

В это время Ника обнаружила еще одно ответвление и решила свернуть и посмотреть, не будет ли там подходящего местечка для отдыха, так как на дороге негде было даже присесть.

Узкая тропинка почти сразу же превратилась в низкую щель. Девушке пришлось склонить голову, чтобы не ударить голову о потолок. Здесь было почти темно, так как свет просачивался лишь со стороны входа. Земля столь же голая и каменистая, без малейших признаков растительности, и здесь было гораздо жарче.

Нет, оставаться здесь было просто безумием. Ника развернулась и пошла обратно. Когда до выхода осталось несколько шагов, она подумала, что здесь можно было устроить привал. Напасть из-за спины вряд ли кому удастся, слишком узкое место, а из главного прохода ее не сразу заметят, так что если кого и занесет сюда, она увидит его раньше, чем заметят ее саму.

Спрятавшись за поворотом, Ника развязала рубашку, выбрала местечко поровнее и, расстелив одежду, уселась на землю. Ноги гудели, и пятки неимоверно щипало, пришлось сбросить обувь и осмотреть ступни.

Пока что водянок не было, но пятки покраснели и немного опухли, а ступни горели, что тоже было плохим признаком. И вообще, девушка чувствовала себя ужасно из-за влажной одежды, хотя…

Ника быстро поднялась, расстегнула молнию на джинсах и начала стягивать с себя влажную ткань. Дело трудное, ведь пот пропитал материю, и она облепила тело как скочь. Наконец, стянув брюки, девушка, огляделась по сторонам, выискивая место, куда можно было пристроить одежду. Никогда еще ей не приходилось быть в столь неподходящей обстановке. Она с детства привыкла к комфорту и чистоте, а тут все просто кричало о неудобстве, к тому же все кругом покрывала желтоватая пыль.

3.Тан Горран

Просыпаться не хотелось. Так приятно было нежиться на мягкой постели, в тепле и уюте.

Но какой же тяжелый сон ей привиделся. От одного воспоминания Ника поморщилась и постаралась отогнать неприятное чувство, застрявшее где-то на уровне диафрагмы.

-   Ну и приснится же такая глупость! Надо бросить читать всякую чушь на ночь! – Ника потянулась и, резко отбросив одеяло, села в постели. 

Солнце светило ярко, и его радостные дети-лучи отплясывали на короткой густой траве, на желтовато-коричневых камнях, и на поверхности небольшого водоема.

Глаза девушки расширились так, что грозили лопнуть от напряжения.

-   Так значит, это правда! – Голос звенел отчаянием и болью.

Да она проснулась, но сон продолжался, только теперь декорации изменились. Унылое, безводное ущелье превратилось в симпатичную лужайку с невысокой травой, а вокруг поднимались раскидистые деревья с темной листвой, и прямо перед ней, блистало небольшое, заросшее по краям травой, озерцо.

Ника как завороженная смотрела на голубую воду, на шуршащую под легкими порывами ветра листву, и отчаянно пыталась вспомнить, откуда все это взялось.

Вдруг со стороны донеслось негромкое бормотание, девушка резко развернулась и уставилась на животное, мирно щипавшее сочную траву в нескольких шагах от того места, которое она по ошибке приняла за свою кровать.

Это была всего лишь шкура неизвестного животного, с коротким темно-серым мехом, а одеялом служил большой кусок однотонной ткани, с причудливым узором. Отбросив его в сторону, Ника обнаружила, что вся ее одежда исчезла. В ужасе, она снова натянула на себя это импровизированное постельное белье, до самого подбородка, и осмотрелась по сторонам.

Привлеченное резким движением животное, подняло голову и уставилось на нее красновато-коричневыми глазами. Оно было гораздо крупнее, чем земная лошадь, но имело гораздо больше сходных черт, чем различий. Такие же длинные сильные ноги, удлиненный корпус, стройная шея, оканчивающаяся маленькой сухой головой. Различия были скорее в окраске, такой масти Ника никогда не видел раньше, очень темная, цветом напоминающая засохшую кровь, и только на животе цвет переходил в более светлый оттенок, и на нем явственно проступали темные пятна различных размеров.

Человек и животное смотрели друг на друга не мигая. Такого умного взгляда Нике еще не приходилось видеть. Девушка старательно обдумывала, что ей предпринять, когда новый звук привлек ее внимание.

На это раз шум был таким знакомым, что ей не потребовалось много времени, чтобы понять, приближающиеся шаги могут принадлежать только одному живому существу, человеку.

Неизвестный появился со стороны небольшого водоема, вышел из-за дерева и направился к ней легкой неторопливой походкой.

Ника смотрела, не отрываясь, как через поляну к ней идет мужчина, и в памяти всплыла картина, увиденная в последних лучах заходящего солнца. Значит, это был не бред, за ее спиной мирно паслось животное, явно предназначенное для передвижения верхом, а теперь прямо к ней направлялся и его хозяин.

Мужчина пересек лужайку, и остановился перед девушкой, взиравшей на него снизу-вверх. Лицо его не выражало никакого удивления. Он спокойно стоял пред ней, опустив руки, и обхватив одной ладонью запястье второй, также вполне земной жест.

Ника разглядывала его, широко открытыми глазами, все еще никак не придя в себя от подобного поворота. Эта встреча только усилила впечатление, что она все еще спит, слишком уж все, что ее окружало, напоминало о доме. И, прежде всего, этот мужчина.

Он был высокого роста, наверно больше метра девяносто, не такая редкость на земле. В России высокий рост, как для мужчин, так и для женщин не был чем-то редким. Пожалуй, и во внешности она не нашла ничего, что могло навести на мысль, о том, что перед ней существо из другого мира. Черты лица были правильными, высокий чистый лоб, прямой нос, твердый подбородок. Ника невольно задержала взгляд на его сжатых губах, казалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться, хотя ей это могло просто показаться.

Пожалуй, самым необычным могли оказаться глаза и волосы незнакомца. Такого чистого серого цвета Ника никогда не видела, наверно выражение - цвета стали, подошло в самый раз. Цвет волос тоже можно было бы назвать оригинальным, но скорее из-за контраста с кожей и необычностью прически. Длинные, густые пряди пепельного цвета спускались на спину, и были ровно подстрижены на уровне лопаток. Ника не часто видела мужчин с таким цветом волос, а вот женщины, любившие поэкспериментировать, добивались подобного путем многократных проб и ошибок, ему же подобное богатство досталось даром. Часть прядей была заплетена в тугие косы и перевита синими и стальными нитями, что придавало лицу варварский шарм. Кожу покрывал ровный золотистый загар, из-за которого волосы казались еще более светлыми.

Одежда мужчины была хотя и необычной, но все же вполне нормальной для этого климата, и состояла из короткой куртки без рукавов, запахнутой и перевязанной широким поясом из сплетенных кожаных ремней, металлических бляшек и цепочек. Бедра и ноги незнакомца обтягивали брюки из той же материи, зашнурованные по бокам, и уходящие в высокие сапоги на плоской подошве. Вся одежда была выдержана в светло-песочных тонах, и казалась запыленной.

К этому нужно добавить, что он был вооружен, на предплечьях закреплены ножны, из которых выглядывали ручки метательных кинжалов, на поясе болтался и позвякивал еще один, узкий и длинный, и, наконец, на левом бедре в широких ножнах покоился тяжелый двуручный меч. Ника невольно с уважением подумала о силе человека, способного управляться с такой штукой.