Странная маска

Странная маска

В одной венецианской лавке, где время текло медленнее, чем вода в каналах, висела необычная маска. Не просто висела — она как будто отчаянно цеплялась за стену своими corna del giullare, лучами шута, ведь больше всего на свете эта маска боялась попасть на лицо случайного человека.
Видите ли, возможно, вы не знали, но маски редко могут выбирать того, чье лицо им предстоит скрыть. Венеция все же город туристов, и шанс стать просто бесполезным сувениром у каждой маски велик.
Мастер Джакомо, создавший эту маску, не знал, что случилось в ту ночь, когда он оставил почти законченную работу сушиться под тусклым светом только рождавшегося месяца. Возможно, в поталь случайно попала пыльца редкого цветка, растущего только на крышах Венеции. А может, свет далёкой звезды, умирающей в ту ночь, упало прямо на гипсовую заготовку. Как бы то ни было, эта маска обрела странное сознание и глубокую убеждённость, что её предназначение вовсе не в том, чтобы скрывать лица.
— Я хочу быть ясными глазами, а не красивой занавеской! — твердила маска другим маскам, когда лавка закрывалась. — Люди используют маски, чтобы прятаться, но что если моя судьба — помогать им увидеть то, что они старательно от себя прячут?
Другие маски посмеивались над ней.
— Глупышка, — говорил старый Пульчинелла с длинным носом, — маски созданы, чтобы лгать красиво. В этом наша суть.
Но упрямая маска не сдавалась. Она верила, что мастер не зря украсил ее так причудливо, вместо привычных для венецианских масок узоров на ней красовались маленькие слюдяные стекляшки, за которыми прятались кусочки красной фольги. Они словно маленькие любопытные глаза смотрели с лица маски, смотрели так, что большинство покупателей, только глянув на эту маску, сразу же отводили взгляд.
Шли годы. Мастер Джакомо состарился, а маска всё висела на стене, пугая своим видом потенциальных покупателей.
Однажды, в первый день карнавала, в лавку зашла грустная девушка. Мастер Джакомо перевидал на своем веку многих покупателей, и праздных чудаков, и настоящих ценителей карнавала, которые с пониманием предмета выбирали маски. Но в этой девушке чувствовалась какая-то внутренняя тревога, словно она уже очень долго ищет что-то, очень для нее важное.
— Вон ту, — попросила она.
Джакомо проследил за ее взглядом.
— Эту? — спросил он, удивленно поднимая брови.
Мастер не мог вспомнить, почему именно эта маска стала такой особенной. Стекляшки, которые он купил на Мурано, казались такими простыми на фоне других изделий. Они были скромными и неприметными, лишенными вычурности, что так часто встречалось в мурманском стекле. Именно их простота и привлекла Джакомо в тот момент.
— Необычный выбор, — произнес он, подавая ей маску. — Веселого вам карнавала.
Девушка машинально поблагодарила мастера, расплатилась и вышла на улицу.
На самом деле она даже не знала, зачем решилась вновь участвовать в празднике, зачем сегодня открыла шторы, впустив рассвет. Открою тебе секрет: уже много лет она запирала ставни своего дома на время карнавала и всячески сторонилась веселья, которое охватывало город в эти безумные дни. Горькая печаль и обида были тому причиной. Возможно, кто-то назовет это глупой причудой — зачем хранить в сердце образ того, кто однажды просто не захотел быть с тобой рядом.
Город меж тем наполнялся масками. На улицах разливалась музыка, люди в причудливых костюмах заполняли улицы. Вот уже, где внимательному наблюдателю пища для размышлений: что такого хотят они спрятать от других или наоборот показать.
Будь что будет, — решила девушка, и надела маску.
— Ну и, — усмехнулась она про себя, — ты и вправду решила, что маска волшебная и ты увидишь через нее что-то новое?
Она ведь и раньше замечала, как старательно люди скрывают от окружающих то, что считают в себе недостойным или постыдным. Что носят маски не только во время карнавала.
И все же идти по праздничному городу, где никто никого не узнает, было неожиданно приятно.
Улицы тоже казалось ликовать от наступившего праздника. Она шла вдоль канала и подмечала новые детали, новые украшения и то, что оставалось неизменным. Она радовалась, что так хорошо знает эти улицы, здесь ей знакома каждая мелочь, каждая занавеска на окне, каждый камень на мостовой. И даже старые выцветшие таблички на домах были ее хорошими знакомцами.
И вдруг это произошло. Что произошло? Волшебство, конечно. Маска всё-таки была волшебной, и это еще один секрет, который я вам открываю. Каждый настоящий мастер, порой даже сам того не зная, творит волшебство. Поэтому ваши вышедшие из рук таких мастеров живут долго, меняют хозяев, места пребывания, сохраняя в себе частичку того, что было вложено из создание.
Глаза на маске вдруг заглянули в самую глубину ее боли. И она спокойно поняла, что пришла пора отпустить.
Но имя, которое пронеслось в ее мыслях, я от вас скрою, некоторые секреты должны оставаться секретами.
Это имя она написала на листке бумаги, который позаимствовала у уличного художника.
Смастерила бумажный кораблик и с легким сердцем пустила его по воде.
Кораблик практически сразу утонул, сбитый веслом гондольера в пестром костюме Арлекина.
И она рассмеялась этой иронии жизни.
Маску, которая помогла ей понять простую, но трудную истину, она оставила на ступенях у воды. Пусть ее найдет тот, кому она нужнее.
С легким сердцем пошла она дальше, веселиться на карнавале, встречать рассветы с открытыми ставнями и прокатиться на гондоле, которой правил Арлекин. Роза была уверенна, что узнает ее из тысячи. На изящном ferro гондолы была гравировка розы.

За маской часто прячут боль,
Обиды спрятав глубоко,
И раны сердца, что болят,
Играют роль хоть нелегко.
За маской не видна печаль,
Что шепчет тихо: «Отпусти»,
И разум крепко в мыслях сжал
Того, что должен был уйти,
Кто должен был давно уйти.
У маски роль совсем проста:
Скрывать, что сердце не простило,
Ложится тенью на лицо,
Смеяться там, где все не мило.
Среди улыбчивых Пьеро
В театре, где играют радость,
Играешь молча свою роль,
Превозмогая боль и слабость.
Нырнем же вместе и отыщем
Причину горестной печали,
Давай все то, чем ты не дышишь,
Уже отвяжем от причала.
Поверь в волшебную минуту,
У маски есть ответ готовый.
За этим сумрачным рассветом
Уже сияет рассвет новый.