Странная школа в городе дождя

Пролог

Елена

Я прохожу под гулкой каменной аркой и поднимаюсь по крутой и очень длинной лестнице, истоптанной множеством ног. Отшлифованные подошвами края старинных ступеней лоснятся и блестят от дождя.

Потоки воды льются с неба, потоки воды текут по выщербленным ступеням вниз. Мне уже все равно, вперед идти или назад: ноги мокрые насквозь. Мои единственные новые туфли, которым я так радовалась, теперь можно будет выкинуть. Они дешевые, и одного дождя хватит, чтобы они полностью расклеились.

Я с трудом держу над головой массивный и тяжелый черный зонт, который вручил мне охранник на входе. Кажется, он меня пожалел. Когда пройдет ливень, нужно будет вернуться и отдать ему вещь, только я не уверена, что дождь вообще когда-то закончится. Да и зонт не особо меня спасает. Какая радость от того, что у меня сухие волосы, если ноги промокли и длинная юбка – влажная по колено?

Зачем я вообще туда иду? Для чего с таким трудом преодолеваю эту бесконечную лестницу, рискуя поскользнуться на мокрых каменных ступенях? На секунду остановившись, я оборачиваюсь назад и бросаю взгляд на пройденный путь.

Кажется, большая часть лестницы позади. Только какая разница? Мне все равно придется подниматься наверх. Для меня нет пути назад. Даже если я спущусь и выйду за широкие кованые ворота, изогнутые прутья которых изображают, как мне показалось, деревья под дождем, то мне некуда идти. В прямом смысле слова. Это не значит, что у меня не осталось родных и я потеряла дом. Что вы! Все это у меня есть. Правда, не знаю, можно ли считать своим домом тот, в котором ты жила с не родными тебе людьми. Только об этом я вообще сейчас думать не готова. Фактически и дом, и семья у меня есть. Но теперь я не знаю, где они. Так странно распорядилась судьба, что я нахожусь в том месте, откуда нет выхода в прошлую жизнь. Это словно на другой планете. Но я лучше потом поразмышляю об этом. Пока сама не до конца понимаю, как тут все устроено.

Там, за недоступным моему пониманию незримым пределом, остались мои мечты и надежды. Надежды поступить в один из самых престижных вузов родного города на факультет журналистики. Обычный факультет простого, реального вуза, где преподают науку, а не… Я даже не знаю, что мне предстоит здесь изучать, но точно не то, что я всегда хотела. И в лету канули мечты, что на меня когда-нибудь обратит внимание парень из соседнего подъезда нашего дома. Мальчишка, который так давно уже мне нравится, еще со школы.

Я настолько невзрачная и блеклая, что за мной в школе никогда не бегали мальчишки. Это длится уже так долго, что я к этому привыкла и смирилась. Но пришла юность, и я понадеялась, что родители скоро разрешат мне сменить эти отвратительные уродские очки с толстыми линзами на незаметные линзы. А может быть, даже на цветные. Тогда мои глаза вместо тусклых серых преобразятся в жгуче-карие! А какая-нибудь новая институтская подруга научит меня тому, чему моя так называемая мать до сих пор не сподобилась меня научить: я ведь практически не умею краситься! И если в мои руки попадает тюбик туши или кисточка для теней, то я творю неумелыми руками на своем лице такое, что стыдно потом выйти на улицу.

Задумавшись о несбывшихся желаниях и планах, я чувствую влагу на своем лице. Машинально поднимаю глаза и утыкаюсь взглядом в черный купол зонта. Это не дождь, это слезы. От этих потоков зонту меня не спасти. К мыслям о заплаканном лице и покрасневшим глазам тут же примешивается еще одно расстройство: если здесь почти всегда идет дождь, мне точно можно будет забыть свои надежды выглядеть хоть немного красивее. Под дождем мои намокшие русые волосы кажутся слишком жидкими, и я выгляжу будто облезлая. У многих девушек от влаги волосы почему-то становятся объемнее или завиваются в очаровательные кудряшки. А я…

Тяжело вздохнув, я продолжаю подъем. Погрузившись в свои беды и перестав смотреть под ноги, я нечаянно наступаю на скользкий скошенный край ступени, нога съезжает, и мне только чудом удается удержаться на ногах. Меня спасает зонт, который парит надо мной как мрачный черный парашют, при этом позволяя мне не скатиться вниз, унесенной стремительными потоками дождевой воды. Качнувшись на ступенях, я останавливаюсь, и меня обдает липкой, жаркой волной страха. Ноги дрожат, сердце заходится стуком. Я смотрю вниз и ужасаюсь тому, что могло произойти, не удержись я на ногах. Наверное, тело, докатившись донизу, уже навсегда останется просто телом. Мертвым. Этот убийственный скоростной спуск не под силу выдержать никому. Что ж, надо запомнить. Как запасной выход, когда станет совсем невмоготу. Мне кажется, я не смогу долго прожить без единого солнечного лучика.

Глава 1. Белла.

Вы даже не представляете, на чем держится этот мир. Вы думаете, что знаете, как все устроено, и что для понимания жизни вам достаточно скудных школьных знаний. Тех самых, что дают в ваших обычных, приземленных школах. Вас учат там писать и считать, чертить и рисовать, петь и отжиматься. Заставляют читать скучную классическую литературу, изучать историю своей страны и зарождения мира. Как будто они сами знают, как появился и развивался этот свет. Что еще? Ах, да. На школьных уроках вы якобы познаете законы физики, проводите какие-то примитивные опыты, тупо пялитесь в микроскоп, рассматриваете географические карты в то время, как учитель втирает вам что-то о неживой природе и погодных явлениях.

А вот с этого места поподробнее. Да что он понимает в погодных явлениях? Глупые люди уверены, что разбираются в том, как восходит солнце, как зарождается туман, как выпадает роса. Они считают, что знают, почему на свете не бывает ни единой похожей снежинки, почему иссыхают водоемы или льется дождь. Как бы не так!

В их бестолковые головы даже прийти не может, что все природные явления на самом деле контролируются магическими силами. И, чтобы сдержать эти силы в узде, созданы несколько городов стихий, в каждом из которых обязательно есть магическая школа. Там избранных обучают всему, что связано с конкретной стихией, в город которой он попал. Вот я другого слова даже не подберу. Вот так попала я! Это же надо было случиться такому везению в обратном смысле, что меня отправили в город одной из самых ненавистных мне стихий!

Никто из обычных людей, живущих на земле, не знает о существовании этих мест и не догадывается, что, если бы не города, каждый из которых сосредоточил в себе целиком одно погодное явление, на Земле давно был бы хаос. Там бы случился конец света, все бы смешалось, потому что все стихии бились бы друг с другом за царствие на планете. И лишь эти города, созданные давным-давно великими магами, способны сдержать буйство стихий.

В этих городах живут люди, но не простые. Их отбирают по всей планете, ищут, определяют город стихии, для которого они могут быть наиболее полезны, и отправляют в магическую школу. Вот так вот, обратите внимание: не в ту школу, куда хочется, и не к тем знаниям, к которым тянется сам ученик, а туда, где он может пригодиться. Очень несправедливо.

Нет, я слышала, конечно, что можно выбрать себе стихию, но если ты не принесешь пользу своим трудом там, куда тебя изначально распределили, то тебе придется вложиться как-то иначе. Моя семейка такими средствами не обладает, поэтому я следую за своим предназначением. Только никто не знает заранее, к чему у него откроются способности, поэтому выбор стихийного совета часто оказывается как снег на голову. Как и в этот раз.

Так куда же засунули именно меня? Ну, конечно, в город моего самого нелюбимого погодного явления: дождя. Я ненавижу дождь. Я предпочла бы сидеть в засухе или даже пыли! Хотя… насчет пыли я погорячилась. Она вездесущая и забивается во все щели. И, наверное, пыльный воздух очень сухой, значит, моя кожа быстро испортится, и я рано состарюсь. А вот если бы меня отправили в город Солнца… Интересно, все мечтают туда попасть, или все-таки есть извращенцы, которым не хочется жить, постоянно греясь в солнечных лучах? Но мои мечты никого не интересуют. Как выяснилось, мои способности лучше всего помогут укрощать дождь, поэтому я здесь. И это ужасно.

* * *

Примерно такие мысли теснились в голове юной Беллы, пока та сидела под дверью директора магической школы, ожидая разрешения вопроса с ее устройством. Какая-то вышла накладка, и то ли для нее не была выделена квота на обучение, то ли на ее место уже взяли кого-то еще. Белла беззвучно молилась древним хранителям всех стихий, которые могла сейчас вспомнить, чтобы ее распределение действительно оказалось ошибкой. Гулкий бас директора становился все громче, а затем неожиданно голос понижался, словно его обладатель сообщал собеседнику какую-то очень секретную информацию, и тут же снова нарастал и усиливался, и Белле казалось, что от его раскатов вибрируют стены в коридоре. Странные звуковые эффекты дополнялись бесперебойной дробью дождя по окнам, которыми с двух сторон заканчивался школьный коридор. Дождь тарахтел по стеклам, тяжелые капли со звоном отскакивали от металлических подоконников. Непрекращающийся ритмичный шум дождя с врывающимся в него то и дело директорским басом действовал на Беллу гипнотически, и она стала клевать носом. Ей даже начал сниться сон, и она видела, словно наяву, что распахивается дверь кабинета и выходит директор, который своим неповторимым низким голосом объявляет, что набор закрыт, и ей тут делать нечего. Он говорит, грозно хмуря брови, но его безжалостный вердикт не огорчает, а напротив, радует Беллу. Она вскакивает, делает зачем-то неуклюжий реверанс и сбивчиво благодарит пожилого мужчину, с недоумением смотрящего на нее водянистыми глазками из под кустистых седых бровей. Его белая окладистая борода достает до круглого пуза, и сам он похож на доброго волшебника, который для виду старается казаться грозным и строгим.

Белла все еще улыбалась во сне, разглядывая высокого седого старика, когда в ее грезы ворвался скрип двери директорского кабинета.

– Белладонна! – окликнул ее тихий, но очень резкий женский голос. Его неприятный тембр сквозь дождевую дробь ввинтился в мозг, словно жужжанье бормашины стоматолога, и девушка, подскочив на скамье, принялась испуганно тереть глаза.

Как? Она все еще здесь? Разве ей не отказали в приеме?

– Вы заснули что ли? – резкий голос продолжил сверлить ее слух. – Белладонна, войдите в кабинет, директор вас ждет!

Глава 2. Елена.

Когда я вошла в комнату, в которой мне предстояло теперь жить на протяжении нескольких лет учебы, я еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Я сразу поняла, что слез мне предстоит пролить немало, но надо было хоть какое-то время потерпеть. Мне и так всегда трудно удавалось сходиться с людьми, не стоило позориться перед всеми в первый же день.

Передо мной предстала длинная спальня с очень высокими полукруглыми сводами потолков, от чего над головами гуляло вверху несмолкающее эхо. Интересно, оно хотя бы ночью стихает? Вдоль окон и противоположной им стены протянулись ряды одинаковых узких кроватей, разделенных приземистыми тумбочками. Между ними шел еще один ряд. Я застыла на пороге, не в силах сделать шаг в комнату. Неужели мне придется жить здесь? В общей комнате, где помимо меня, наверное, находится еще человек двадцать? Двадцать шестнадцати– и семнадцатилетних девиц, практически взрослых уже людей, которым так нужно свое собственное пространство!

Глаза защипало, я часто заморгала и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Главное, продержаться и не разреветься прямо на пороге. Увиденное выглядело ужасно. Я любила одиночество. Я привыкла к нему с детства, и моя комната в родительском доме всегда являлась для меня надежным укрытием от всех бед. Там я могла уединиться и мечтать, или плакать и страдать, но самое важное – меня никто в этом месте не трогал. Я засыпала в полной тишине, что так важно было для моего нервного и чуткого сна. А теперь мне предстоит ночами напролет слушать вздохи, сопение и, может быть, даже храп.

О боже, как так произошло, что меня, стоявшую почти на пороге исполнения своей детской мечты, вдруг безжалостно вырвали из рук невидимого проводника, что так терпеливо вел меня к моей цели, и закинули в непонятное, чужое место в некомфортную обстановку? Да еще и с совершенно неясными мне задачами! Я вообще не успела ничего понять, пока родители (как они себя раньше называли) сами складывали вещи, собирая меня в дальний путь, и бормотали сбивчиво что-то про мои невероятные способности к управлению дождем. В тот момент мне казалось, что я попала в какой-то жуткий триллер, ведь мои самые близкие люди будто сошли с ума. И, объявив мне о том, что я не родная их дочь, еще подливали масла в огонь, фантазируя о каких-то магических обрядах погоды и стихий.

Когда я точно уверилась, что мои родители не шутят, а всерьез планируют отправить меня невесть куда прямо перед экзаменами в университет мечты, я попросту попыталась сбежать. Не знаю, куда я бы помчалась первым делом: в полицию или в клинику, чтобы сообщить о сумасшедших, но меня опередили. Так называемый отец запер входную дверь, забрав себе ключ, а так называемая мать со слезами на глазах принялась куда-то звонить. А потом, очень скоро, к нам явился незнакомый мужчина с тусклым лицом, и все остальное я помню уже, как сквозь туман. Я точно знаю, что силком меня никто не тащил, я сама шла, куда мне приказывали, едва передвигая ноги. Может быть, меня чем-то накачали, а может быть, это и впрямь были магические чары, и пусть в это очень трудно поверить, но каким-то образом я оказалась в этом странном месте, от которого веет чем-то неземным. Не потому, что это старинный замок на холме, куда надо подниматься по бесконечно длинной лестнице. А потому что его каменные стены словно шепчут заклинания, и я действительно их слышу. Скорее всего, это какой-то наркотик, но он до сих пор не выветривается, а я тем временем уже на новом месте.

Это место живо напомнило мне детский сиротский приют из позапрошлого века. Я видела такой в каком-то старом фильме о несчастной девочке. Как могло случиться, что я сейчас, в наше время, оказалась почти в таком же приюте? В голову ударилась страшная мысль: что, если меня под таким соусом просто запихнули в какую-то секту?

Единственное, что не вписывалось в картину моего кошмара, это обитательницы комнаты: девчонки моего возраста расположились на кроватях, приводя себя в порядок. Кто-то расчесывался, кто-то красился. Некоторые уселись парами, помогая друг другу прихорашиваться. Но сейчас все они, как одна, бросили свои занятия и уставились на меня: кто с любопытством, кто с досадой. Может быть, еще один член коллектива казался им перебором?

Сама поразившись, что я это делаю – заговариваю первая, когда вокруг столько внимательных глаз на меня смотрит, – я произнесла:

– Привет. Меня зовут Елена. Я новенькая. Кажется, я теперь ваша новая соседка. – Голос предательски задребезжал и показался мне чужим и противным. Но, кажется, никто ничего не заметил. Девчонки завертели головами, поглядывая в угол у окна, и я, к своему удивлению и радости, заметила там заправленную кровать. Она была настолько аккуратно застелена, что становилось понятно: здесь никто не спит. Чтобы убедиться, я кивнула в ее сторону, и кто-то из девчонок откликнулся.

– Да, располагайся. Пусть будет твое место, нам уже лень переезжать.

Я поняла, что она имела в виду. Место у стены, да еще и у окна, по всей видимости, было одним из самых престижных и удобных, и даже странно, что никто его не занял. Но наверное, девчонки уже привыкли на своих местах, рядом с подругами. Так что мне несказанно повезло. Хоть с одной стороны будет не храпящее или сопящее создание, а гладкая прохладная стена. Я благодарно улыбнулась, прикрыла за собой дверь и подкатила к своему новому домику сумку на колесиках.

На соседней кровати сидела, поджав под себя ноги, щуплая рыжеволосая девчонка с разноцветными глазами: карим и зеленым. Периодически косясь на меня из-за круглого ручного зеркальца, она рисовала на своем лице «смоки айс», накладывая на веки разные тени: вокруг карего глаза – изумрудные, а вокруг зеленого – фиолетовые. Каким бы нелепым не казался этот макияж, на самом деле у нее получалось потрясающе красиво, и от ее волшебных глаз трудно было оторвать взгляд.

Глава 3. Первая ночь.

«На новом месте приснись жених невесте», – пробормотала Белла, натягивая мягкое и уютное одеяло на голову. За сегодня она так устала, что буквально не чувствовала ног. Первым делом – этот невыносимый подъем под ненавистным дождем по скользкой нескончаемой лестнице. Потом волнительное ожидание возле директорского кабинета, ложные надежды на избавление от нежеланного места. И затем, как гнилая и червивая вишенка на торте, – утомительный остаток дня, проведенный в непрерывном общении с множеством новых знакомых. Столько новых лиц, гомонящих голосов, любопытных глаз, буквально поедающих ее со всех сторон.

Зачем она вообще представилась своим настоящим именем? Решила же, что назовется по-новому! Но эта непонятно откуда взявшаяся выскочка, так нагло расположившаяся на самом удобном месте в спальне, должна была убраться, а как заставить себя уважать с порога? Только признаться, кто ты есть на самом деле. Ну, что ж. Теперь все знают. Она – Белладонна. Та самая Белладонна, которую отметили стихийные стрелы. Да кто вообще верит в эту чушь? Если ее отметили все стихии, почему запихнули все равно в дождь?

Белла свернулась комочком, полностью спрятавшись под одеяло, и наконец дала волю слезам. Она всхлипывала все сильнее, и вскоре ей пришлось зажать рот рукой, чтобы не услышали девчонки. Белла крепилась весь день, улыбаясь и задирая нос, чтобы все продолжали думать, что она крутая, а сама словно балансировала на грани, в ужасе, что вот-вот разревется при всех во весь голос. Ей удалось дотерпеть до ночи, и теперь она изливала свои страдания в подушку.

Хорошо, что удалось отстоять хотя бы удобное место. Белла давно готовилась к будущей учебе в магической школе и уже многое знала об учебных заведениях различных стихий. В город дождя она не хотела не только по причине нелюбви к этому погодному явлению. Про саму школу она слышала некоторые очень странные вещи. Все это было похоже лишь на слухи, но Белла знала с детства: дыма без огня не бывает. Если распространяются подобные слухи, значит со школой действительно не все ладно. Только вот что?

Хоть девушка и надеялась, что ее способность окажется полезной городу солнца, она все же собирала материалы про другие школы, расспрашивала родителей, штудировала книги, которые они могли для нее достать. У них самих был очень слабый дар к управлению погодой, и их мечтам поступить в одну из магических школ не суждено было сбыться. Но зато их дочь не только получила в наследство оба дара, причем, значительно усиленных. Белле словно достались все способности, которыми когда-либо владели ее предки на протяжении многих поколений. Видно час зачатия выпал на какой-то очень благоприятный день, раз даже духи стихий отметили ее своими стрелами.

Так вот случайно она наткнулась на странные свидетельства тех, кто жил и учился когда-то в школе дождя. Все ученицы, а может, и ученики той школы до ужаса боялись заселяться последними. Сначала Белла решила, что существует какая-то дурная примета о последнем шаге или крайнем ученике. Какое-то глупое школьное суеверие, которое переросло в легенду и передавалось из уст в уста. Но в одной из книг она прочла, что в одной спальне магической школы города дождя существует некое обособленное место, которое и достается опоздавшим. И, по словам автора книги, с учениками, которым суждено было расположиться на этом месте, случались странные происшествия, и далеко не всегда они заканчивались благополучно.

Белла прочла эту историю с недоверием и вскоре забыла о ней, и лишь в тот момент, когда она, быстро оглядев комнату, поняла, что еще одна новенькая занимает последнюю нормальную кровать, девушка вспомнила о легенде из книги и испугалась, что ей достанется то самое проклятое место. Поэтому она принялась отчаянно импровизировать, на самом деле не ожидая, что девчонка так быстро сдастся. Но эта серая мышь с бесцветными глазами и волосами поджала свой тощий хвостик и послушно перебралась в свою норку. Она явно ничего не слышала про особенности этой школы. Не знала она и про Белладонну, – вдруг дошло до девушки. Откуда ж она такая взялась?

Постепенно мысли стали путаться. Усталость медленно и верно брала свое, погружая Беллу в сон. Засыпая, девушка еще раз одними губами прошептала глупую детскую приговорку про жениха и невесту, вдруг с ужасом вспомнив, что она сегодня в суете и новизне впечатлений еще ни разу не метнулась мыслью к своему парню, которого оставила в обычном мире. Он тоже был избранным, и, уезжая в город дождя, Белла не ревела только потому, что ее возлюбленный обещал последовать за ней, даже если его определят в другую стихию. Состояние его родителей могло позволить ему выбор учебного заведения. Как она могла не думать про него целый день? Не успев испугаться странным переменам, произошедшим с ней сегодня, Белла провалилась в сон.

* * *

Она снова оказалась перед директорским кабинетом, тоскливо ожидая приговора, однако надежда пока еще теплилась в ее сердце. «Как хорошо, что все еще впереди, – с облегчением думала Белла. – Может быть, мне удастся уговорить хозяина школы, чтобы меня не приняли сюда. Надо сказать про Эллиса! Ведь не обязательно же ему следовать за мной, с тем же успехом его родители могут мне помочь поступить в школу, которую определят для их сына. Как же они раньше об этом не подумали? Пусть ее любимый следует за предназначением, а она – за ним». Успокоившись и уверившись, что все получится, Белла чуть ли не с улыбкой продолжила ждать, когда ее вызовет директор.

Но время шло, а ничего не происходило. Постепенно улыбка сползла с ее лица. Белла все сидела и ждала, но ее не звали внутрь. По длинному гулкому коридору гуляли лишь сквозняки, но ни единой живой души не показалось за все время, что Белла там просидела. За дверью не раздавались голоса, и было не ясно, есть ли там вообще хоть кто-то. Наконец девушка решилась постучать. Ей никто не ответил, и тогда она нерешительно приоткрыла дверь и просунула в кабинет голову. Там было пусто, но Белла, повинуясь неясному любопытству, которое так часто ведет нас в какие-то дебри в сновидениях, вошла внутрь. Медленно она подошла к столу, оглядываясь и понимая, что уже была недавно в этом кабинете. Ей было знакомо окно с серым дождливым пейзажем, широкий письменный стол, аккуратная стопка бумаг. Только в прошлый раз, когда она здесь была, тут находился кто-то еще. А вот кто, она не могла вспомнить.

Глава 4. Нулевой урок.

До начала основных занятий оставалось еще два с небольшим часа, а несколько учеников уже находились в аудитории в ожидании своего первого учителя. За школьными столами, расставленными ровным полукругом, сейчас сидело восемь девушек и четверо юношей. Мест было в два с лишним раза больше, поэтому все ученики расположились на некотором расстоянии друг от друга. Похоже, никто из них не был между собой знаком или, по крайней мере, дружен.

Белла села почти у самого края с левой стороны полукруга, чтобы иметь возможность хорошо видеть Мышь, к которой она почувствовала антипатию с первых минут знакомства, а после сновидения, в котором синеглазый директор произнес столь странные слова, и вовсе ее невзлюбила. Ей не давало покоя то, что она заняла чужое место. Постоянно прокручивая это в голове и выстраивая разные предположения, она додумалась до того, что эта невзрачная Елена на самом деле избранная, которой уготована особенная судьба. Недаром же самое удобное место в спальне будто ее и дожидалось. А Белла явилась и грубо согнала с кровати, отправив в проклятую каморку, которая была предназначена ей самой. Чем эта Мышь лучше самой Белладонны? Она, кажется, даже не понимает, зачем она здесь. Тыкается везде, как слепой котенок. Нет, точнее, как слепой крысенок. Ух, какая она мерзкая!

Но именно ее ждали на этом месте. А этот красавец-директор? Неужели он хотел являться к ней во снах? Он сказал, что Белла совершила большую ошибку. Скорее бы увидеть его наяву, может, его будничное появление рассеет мистификацию. Мало ли что приснится.

Девушка опять вспомнила в деталях и красках свое короткое сновидение о визите в директорский кабинет. Перед ее внутренним взором тут же предстала статная фигура мужчины, к которому ее так внезапно и страстно потянуло. Белла едва успела подавить нервный вздох, с огромным усилием заставляя себя дышать спокойно и ровно. Воспоминания об этих мгновениях вернули ее к словам о том, что она заняла чужое место. Он сказал «чужой жених». Неужели он имел в виду, что Мышь – его невеста?

Белла принялась мрачно сверлить взглядом усевшуюся в самом центре полукруга Елену, но та ни на минуту не поднимала глаз: то ли боясь ответить на взгляд противницы, то ли попросту пытаясь доспать.

«Да, поспать бы еще не помешало», – подавив зевок, подумала Белладонна. Но из-за этих дурацких уроков интервикис, как оказывается, именовалось магическое эсперанто, ей пришлось встать ни свет, ни заря. Хорошо хоть, что не надо было с утра краситься: природа наградила ее очень густыми черными ресницами и алыми губами. На щеках всегда играл легкий румянец, так что кожи девушки почти никогда не касался ни косметический карандаш, ни кисть. По-всей видимости, Мышь тоже не прибегала к помощи косметики, хотя ей-то уж точно она бы не помешала. На нее даже смотреть было уныло. Неужели ей настолько все равно, как она выглядит?

Воображение вдруг принялось рисовать Белле картинки, где она колдовала над скучным лицом Елены, с помощью туши и румян превращая ее в довольно миленькую девушку. Боже мой, о чем она только думает? Да ни в жизнь не станет Белла помогать этой самозванке! Откуда эти глупые мысли? Наверное, спросонья. Вчера было воскресенье, и девчонки знакомили ее с местными достопримечательностями, к которым они отнесли как старинное здание школы, так и самых популярных молодых людей, с кем им предстояло учиться вместе. Далеко не все знали язык, на котором говорила Белла, но рядом всегда находился тот, кто мог перевести. Хотя, конечно, это замедляло и затрудняло общение. Вот для чего нужно было учить общий язык, и Белла уже не так скептически была настроена. Суетный и веселый день пролетел быстро и закончился далеко заполночь, а вот вставать наутро пришлось очень рано.

Интересно, а почему же Мышь тогда такая сонная?

Белла попыталась вспомнить, где она видела Елену в воскресенье, но на ум почти ничего не приходило. Где-то Мышь сидела в одиночестве, уныло подперев руками лицо. Где-то она, опустив голову, брела вдоль бесконечной школьной стены. Эти картинки в памяти были словно заштрихованы тонкими нитями дождя, постоянно сопровождавшего учеников, куда бы те ни пошли. Дождь здесь был нескончаемым. Белла пыталась не обращать на него внимания, пряча свою ненависть к дождю как можно дальше. А Елена, кажется, даже не старалась, и по лицу ее вместе со струями дождя постоянно стекало уныние. Она ушла спать в свою каморку довольно рано. Непонятно, почему сейчас такая сонная.

* * *

Наконец за открытой дверью зала раздались быстрые шаги двух пар ног: легкие и тяжелые. Сначала в класс влетел опоздавший ученик, тринадцатый по счету, а следом за ним так же быстро вошел преподаватель интервикис. Все, кто сидел и терпеливо ждал начала занятия, обернулись на вошедших с нескрываемым любопытством.

Новый ученик выглядел довольно экстравагантно. Впрочем, наверное, для ученика обычной школы или института в его внешности не было ничего удивительного, но в магической школе унылого дождя его торчащие в разные стороны красные волосы, клепаная кожаная куртка и джинсы, в которых дыр было, наверное, больше, чем ткани, выглядели вызывающе. Легкой вальяжной походкой парнишка приблизился к полукругу столов и брякнулся на ближайшее свободное место. Его хитрые синие глаза быстро пробежались по лицам остальных учеников, и он, казалось, тут же потерял к ним интерес, развернувшись к учителю.

«Надо же, сколько тут синеглазых, – удивилась Белла, снова вспомнив директора. Никак не шел он из ее головы. – Вдруг это его сын? Может, поэтому он и носит такую странную одежду, в знак протеста против доминирования папаши?»

Глава 5. На новом месте приснись...

Елена

Неожиданное происшествие на интервикис на какое-то время позволило мне отвлечься от тяжелых мыслей о последних событиях. Конечно, началось все просто ужасно, но затем словно переломился ход истории. Впервые в жизни меня похвалили перед всем классом! Я и в обычной-то школе была почти невидимой, даже на горячо любимой мною литературе, а тут вдруг на первом, точнее, нулевом своем занятии по совершенно незнакомому языку – удостоилась похвалы! Да еще на фоне позора моей обидчицы! Хотя этот факт меня не обрадовал. Теперь она затаит еще большую обиду. Но я совсем не понимаю, чем так успела ей насолить, что она везде меня задевает. Она пришла самой последней в спальню и согнала меня с места, которое показалось мне таким чудесным. Я безропотно подчинилась, а теперь жалею об этом. Но не потому, что не дала ей отпор. Увы, достойно ответить обидчику – это не мой случай. Мне проще опустить глаза и скромно подвинуться, пропуская нахала вперед. Но то место, куда мне пришлось переселиться... Сначала я обрадовалась уюту замкнутого пространства, в которое перебралась, но потом наступила ночь.

Я снова вернулась к тяжелым мыслям. Наверное, это были всего лишь плохие сны, и это нормально, что они приходят на новом месте, когда душа полна волнений и переживаний, и все вокруг еще чужое и незнакомое. Я никогда богатырским сном особо не отличалась, поэтому нет ничего удивительного в страшных, точнее, странных сновидениях. Но они были настолько реальные, настолько ощутимые, что, проснувшись, я слишком четко могла представить все до мельчайших подробностей. Эти воспоминания не тускнели со временем, и я то и дело ловила себя на мысли, что верю в то, что ночью все происходило на самом деле.

В конце концов, если сама школа магическая (о боже, в мире существует магия!), то почему здесь не может быть аномальных вещей? Вполне возможно, что это и не аномалия вовсе, а совершенно нормальный ход событий для этого места. Надо было с кем-то об этом поговорить – с теми, кто намного лучше во всем разбирается, но я пока не знала, с кем. Мне кажется, что меня тут обходят стороной, словно я изгой или невидимка. Я знаю, это всегда было моей проблемой: мне очень трудно обратить на себя внимание, трудно знакомиться, но здесь это холодное равнодушие, исходящее от многих учениц, я будто ощущала кожей. Наверное, Белла настроила всех против меня, но за что? Я же не перечила ей, освободила кровать и ушла в свою каморку.

При мыслях о каморке по позвоночнику снизу вверх пронеслись острые ледяные уколы озноба, и меня слегка замутило. Какое счастье, что сейчас только начало дня и до ночи еще далеко. Я провожу небольшой перерыв между первым и вторым уроком, сидя на одном из маленьких балкончиков, которыми буквально усеяны массивные, величавые стены нашей школы. Эта причуда местной архитектуры очень пришлась мне по душе. Почти над каждым балконом есть козырек, защищающий от ненастья. Здесь можно спокойно стоять, облокотившись на каменные перила, и сквозь пелену дождя созерцать темно-зеленые кроны деревьев, простирающиеся вдаль. Листья еще не тронули яркие осенние краски. Осень еще только в самом начале своего пути и не успела расцветить этот мир на свой лад. Правда, я и не знаю, что происходит тут с природой. Может быть, этот бесконечный дождь так и будет литься круглый год, деревья останутся зелеными, а воздух – теплым и свежим, пахнущим скошенной травой и хвоей. Я пригляделась, силясь за потоками воды разглядеть сосны, но не смогла. Сплошной зеленый ковер, начинающийся у подножия горы, на которой стояла наша школа, раскинулся насколько хватало глаз, пересеченный широкой темной линией. Как ни всматривалась я – не поняла, что это такое, но предполагаю, что сам город дождя. Сверху непонятно, далеко ли до него идти. Я там не была. Я как-то сразу оказалась на пороге школы, все скудные наставления и напутствия получив еще на той стороне.

Странно, что мне так легко удалось занять на переменке один из балкончиков, хотя, наверное, они могут привлечь только таких унылых одиночек, как я. Большинство учениц на переменах сбивается в стайки, увлеченно что-то обсуждая, а здесь может уместиться два, от силы, три человека. Что ж, зато у меня уже есть в этом месте свой любимый уголок, куда можно забиваться в перерывах и смотреть вдаль, наслаждаясь чистым воздухом. Мне вдруг подумалось, что город дождя – вполне подходящее для меня место: такое же тоскливое и унылое, как я сама. Может быть, мне даже удастся его полюбить, если я не утону в его глубоких лужах.

Отогнав набежавшие вновь ночные воспоминания, я вернулась в памяти к эпизоду на интервикис. Вот с кем можно будет поговорить обо всем, происходящем тут! Мика, тот парнишка с красными волосами. Может быть, он просто пожалел меня и решил поддержать и больше не захочет со мной общаться, но попытка не пытка. По-моему, он и сам не очень-то вписывается сюда. Парень даже в обычном учебном заведении вызывал бы косые взгляды, а тут, в магической школе, с этой своей безумной прической и в донельзя рваных джинсах, он выглядел, как нечто инородное. Но, кажется, его это совершенно не беспокоило. Как бы его найти? Вчера, в воскресенье, я долго бродила по двору и зданию школы, где обычно собирались компании учениц и учеников, но Мику точно не видела. Я бы его сразу запомнила. А сегодня после интервикис нас развели по разным занятиям, и я даже не успела перекинуться с ним парой слов. Даже спасибо не сказала за то, что он меня подбодрил.

Я так понимаю, что и у меня, и у него на первом занятии была всего лишь общая вводная лекция, довольно скучная, где учитель сонным голосом рассказывал нам про школу, про ее важность и нужность, про наш вклад в общее дело. Я знаю, что мне надо буквально полностью удариться в слух, потому что только на занятиях я смогу хоть что-то понять, но как же он нудно говорил! Когда учитель заканчивал фразу, я уже забывала с чего он начал. Надо сосредоточиться и на следующем занятии быть повнимательней.

Глава 6. Из дневника Елены.

Дорогой дневник, добралась я до тебя. Столько всего надо рассказать, что у меня мысли разбегаются. Все те краткие записи не в счет. Мне хочется как можно подробнее описать все, что со мной происходит сейчас, эту новую странную жизнь в мире магии, где царствует стихия дождя. Хочется поделиться обидами: может быть, написав об этом, я облегчу душу. А возможно, смогу что-то понять. Я замечала, что мысли, которые бушуют в голове, кажутся набором или бессмысленных фраз, или сложных умозаключений. А когда напишешь весь этот бред на бумаге, сразу все раскладывается по полочкам.

А мне уже очень нужно все рассортировать.

Эта странная школа, в которой мне волей судьбы выпало оказаться, очень сильно усложнила мне жизнь. Я узнала, что на свете есть магия, которую все мы считали принадлежностью глупых сказок. Оказалось, что магия не просто существует, а еще и влияет на жизнь людей. А самое интересное, я со всем этим очень тесно связана.

И иногда от этих мыслей у меня мурашки по коже и какая-то нездоровая бодрость, ведь это же даже не с чужих слов. Я видела собственными глазами пусть совсем немного, но зато столь невообразимое, что сразу поверила в магию. Как же приятно осознавать, что ты к этому причастна и умеешь делать то, на что не способны другие. Омрачают все лишь редкие мысли о несбывшихся мечтах и планах. Мой институт, в котором я должна была постигать азы журналистики. Который я знала изнутри буквально вдоль и поперек, потому что очень тщательно рассматривала на фото его аудитории, коридоры, корпуса. И в который так и не поступила.

Зато я учусь управлять дождем, да. Равноценная замена?

Позже

В прошлый раз меня прервали. Точнее, раздалась трель, наверное, на всю округу, возвещающая, что начинается следующее занятие, и мне пришлось оставить свой любимый уютный балкончик. А теперь уроки подошли к концу, и мне очень хочется продолжить и рассказать все, что накопилось. Правда, делать это у всех на виду я не люблю. Я нашла еще один укромный уголок – одинокую лавочку на территории школы. В этом месте за основным зданием мало кто бывает, тут все заросло травой, которая пробивается даже сквозь мощеную камнями небольшую площадку. Впрочем, камни уже почти не видно: под нескончаемыми дождями зелень очень хорошо и буйно растет.

Эта лавочка с навесом, как и все остальные, ведь потоки воды с неба не прекращаются, а далеко не все умеют отводить их от себя, поэтому вокруг школы очень много таких укрытий и беседок. Я все чаще ловлю себя на мысли, что мне здесь нравится. Мне тут уютно. Если не считать нескольких страшных ночей, которые мне довелось пережить. Пока неожиданно кошмары прекратились, и я наслаждаюсь крепким сном. Наверное, мне показалось, что кровать была повернута, видимо, я еще не отошла от жуткого сновидения. Сейчас же я даже не помню, что мне снится, и надеюсь, так будет и дальше. Еще меня держала в напряжении непонятная неприязнь Беллы, но вот уже несколько дней она меня не трогает и как будто не замечает, и думаю, я уже могу вздохнуть спокойно. Может, она нашла новый объект для издевательств, а может, ей просто все это надоело. Появились новые друзья и подруги. Ведь когда у человека все хорошо, ему не хочется вредить другим. Так пусть же у нее будет все хорошо.

Главное, о чем я так спешу рассказать, это о своих внезапных чувствах, которых никогда раньше не испытывала. Его зовут Элайджа, и он красив как бог. Я, конечно, не знаю, как выглядят боги, и до определенного момента я в них не верила, хотя теперь не удивлюсь, что и они существуют. Может быть, они просто иначе называются. Может быть, даже мы уже на одну ступень ближе к ним, чем обычные люди. Возможно, те самые боги и создали наши города стихий. Здесь их называют магами-творцами. Думаю, это почти то же самое.

Элайджа.

Какое прекрасное имя. Нежное, звенящее. Мне нравится повторять это слово и чувствовать его вкус на языке. Я почти не позволяю себе смотреть на него, по крайней мере, подолгу, но я очень хорошо помню его лицо, и мне не составляет труда вызывать его в своем воображении. Как жаль, что я не умею рисовать. Мне удается красиво излагать мысли, но я не могу запечатлеть любимый образ. Конечно, он никогда не узнает о моих чувствах. Когда он проходит мимо, то смотрит сквозь меня, будто меня не существует. Но мне нравится закрывать глаза и любоваться его красотой. Меня почти не обижает его равнодушие, я никогда и не надеялась на взаимный интерес.

Думаю, я еще много буду о нем писать, потому что его присутствие здесь почему-то делает это место еще более значимым для меня. Мне так бы хотелось увидеть его в магическом действии, посмотреть, как он меняет погоду, как управляет дождем. Но все мы пока еще в самом начале пути, и мало у кого это получается. А уж тем более то, что на первом же занятии продемонстрировал нам учитель Джейкоб. К сожалению, он не будет моим наставником, вместо него мне назначили совсем другого учителя, который у нас пока ничего не вел. Не знаю, как я смогу открываться ему, ведь роль наставника именно в том, чтобы поддерживать и выслушивать своих подопечных. А я своего почему-то побаиваюсь. Это не стеснение, а именно какой-то подсознательный страх, словно я чувствую опасность, исходящую от него. Может быть, это из-за его внешности: у него черные как смоль волосы и глаза как уголья, такие же жгучие. Мне даже взглядом с ним страшно встречаться, не говоря уж о том, чтобы доверить какие-то переживания. Но увы, это не мне решать, и не самому наставнику. Надеюсь, мне просто не потребуется его помощь.

Ох, кажется сюда кто-то идет. Я уж была уверена, что в эту сторону никто не забредает, но ошиблась. Может быть, кто-то такой же тихоня как я? Не забыть написать про Мику и про Кейру. Все, пока.

Глава 7. У позорного столба.

Субботнее утро встретило Елену тихим шелестом мелкого дождика за окном. Этот дождь походил, скорее, на крошечную водяную пыль, а не на струи или крупные капли, на которые были так щедры извечные серые тучи над городом. Эти мелкие брызги приятно холодили лицо, и от них не хотелось прятаться под навес. Елена это знала, так как уже один раз застала такой дождик. Ей хотелось думать, что его «настроил» Джейкоб, чтобы в субботу можно было погулять, не таская в руках громоздкий зонт.

Девушка поднялась с кровати в хорошем настроении и отправилась в умывальню. Уже три учебных недели остались позади, и наступили очередные выходные. За этот небольшой промежуток времени, что ученики осваивали магические премудрости стихии дождя, они поднялись на одну маленькую ступеньку из почти бесконечной лестницы умений и даже могли продемонстрировать простые фокусы с водой. Кто-то ненадолго мог отвести от себя небольшой дождь, лившийся сверху. У кого-то стало получаться вызывать воду из ниоткуда, как когда-то это нечаянно натворила Белла на первом интервикис. Некоторые новоиспеченные маги, взявшись за руки и объединив свои силы, пытались управлять дождем, усиливая его или, наоборот, заставляя затихать, и иногда это получалось. Со многими заданиями отлично справлялась Белладонна, но от нее этого и ждали, зная об особенном даре. У Елены пока не выходило ничего. Она продолжала делать то, что умела намного лучше всего остального: делиться с дневником своими сокровенными мыслями, описывать события, легко управляя словами и соединяя их в красивые и элегантные предложения.

Дурное предчувствие кольнуло девушку еще в умывальне, когда она, набрав в сложенные ладони ледяной воды, опустила туда лицо, чтобы быстрее проснуться. Острая игла страха вошла в сердце и тут же вышла, оставив томящее, неприятное чувство нараставшей тревоги, разливавшейся в груди.

Умывшись, переодевшись и застелив кровать, Елена отправилась вслед за остальными ученицами на завтрак в просторную столовую, где длинными рядами стояли обеденные столы. Кормили здесь вкусно, и школа уже меньше напоминала Елене сиротский приют для девочек, который она видела в старом фильме. Сегодня кусок не лез в горло из-за смутного беспокойства на ровном месте, но девушка заставила себя через силу прожевать блестящие масляные блины, к которым было подано на выбор несколько начинок: сметана, красная рыба, мед и варенье. Она постоянно чувствовала на себе чей-то взгляд, и это не давало ей покоя.

«Неужели опять Белла?» – тоскливо думала Елена. Она поискала обидчицу глазами, и увидела ту, уже выходящую из столовой в компании нескольких девчонок, в том числе и Хлои с разноцветными глазами, которые она уже с утра успела оттенить своим потрясающим, мастерским «смоки айс». Девчонка повсюду таскалась за Беллой, как ниточка за иголочкой, и Елене даже отчего-то было неловко за нее. Хлоя была такая яркая и необычная, зачем ей нужна такая странная, снисходительная дружба?

На выходе Белла вдруг резко обернулась и вперила свои черные глазищи прямо в лицо Елене, хотя та сидела в самой глубине зала. Значит, она знала, где расположилась ненавистная ей девушка, и это именно Белла следила за ней. Обидчица что-то сказала подругам, и те нарочито громко захохотали, привлекая внимание остальных. В их сторону стали поворачиваться ученики, сидевшие за завтраком, и девчонки наконец скрылись из виду.

Елена сегодня пришла на завтрак совсем одна. Иногда ей составляла компанию Кейра – та самая угрюмая девушка, что дважды вытаскивала ее из страшных снов, как она сама это называла. Кейра была крупной девицей с довольно грубыми чертами лица. При желании она, наверное, могла бы выглядеть привлекательно, но, казалось, ей было все равно. Елена никогда не видела, чтобы та улыбалась, хотя и поставила себе целью растормошить новую знакомую. Этим утром Кейра завтрак пропустила.

– Нет аппетита, – коротко бросила она позвавшей ее Елене, и та ушла одна.

С Микой тоже удалось пообщаться несколько раз, но он каждый раз куда-то торопился. Оказывается, он набрал еще кучу каких-то факультативов, даже не касающихся магии. Потом умудрился-таки сколотить небольшой коллектив из мало-мальски умеющих музицировать ребят и все свободное время пропадал на репетициях.

– Приходи к нам, послушаешь! – позвал он как-то раз Елену во время очередной короткой встречи. Они остановились в школьном коридоре, и Мика, выставив перед собой черный кофр, облокотился на него. Девушка вспыхнула, представив угрюмый подвал с низкими потолками и запахом сырости, где, по ее представлению, должны были играть молодые музыканты. Она один раз в жизни попала на такую репетицию еще в обычном мире, ее затащил туда одноклассник. Наверное, единственный из мальчишек, с которым она общалась в школе, потому что они дружили с самого детства. Их подростковая группа играла «ну очень тяжелый металл», как она его сама потом окрестила, не зная ни единого термина. Мероприятие ей жутко не понравилось: затхлый и грязный подвал, какофония звуков, состоящих из железного грохота и немузыкального ора. Прошмыгнувшая под ногами крыса завершила живописную картину, после чего Елена с репетиции сбежала.

– Там, наверное, очень шумно, – пробормотала девушка, вспоминая свой неудачный поход в подвал, – да я ничего и не понимаю в такой музыке.

– В какой такой? – рассмеялся Мика, тряхнув головой, и красные патлы взметнулись, как огненный ореол, вокруг его лица. – Ты же даже не слышала!

Пока смущенная Елена что-то мычала, он сказал:

– Пока, конечно, не приходи. Мы только начали, нам показать особо нечего, позориться не хочется перед девчонкой. А как только будет что-то ладное, я тебя сразу позову. Думаю, тебе понравится. Кстати! А ты поешь?

Глава 8. В башне из красного кирпича

С высоты обрыва открывался вид на такие же бесконечные темно-зеленые кроны деревьев, что Елена привыкла созерцать с балкона школы, только здесь спуститься вниз было невозможно. Дождь тем временем усилился. Под сенью деревьев, пока девушка бежала, это было не заметно, а сейчас ее сразу окатило прохладным душем. Недолго думая, она поспешила к башне, чтобы укрыться от дождя, пока не вымокла до нитки.

Поднявшись по небольшому крылечку, Елена вошла внутрь и сразу увидела перед собой убегающую вверх винтовую лестницу, огромной спиралью опоясывающую стены башни. Из центра помещения тянулся вверх узкий цилиндр из того же бурого кирпича. Похоже, эта башня была маяком. Внезапно позабыв о своих невзгодах, Елена, раздираемая любопытством, шагнула на кованую лестницу. Ступень отозвалась негромким низким гулом. До этого девушка видела маяки только на картинках, и ей стало очень интересно посмотреть, как все устроено на самом деле. Странно только, зачем здесь построили маяк, если рядом нет моря? От этого все становилось еще загадочнее, и Елена стала медленно подниматься, ведя ладонью по прохладной кирпичной стене.

В окошках не было стекол, и по зданию гуляли легкие сквозняки, но шелест дождя сюда почему-то не долетал. Окна здесь, видимо, выполняли не смотровую функцию, а осветительную, поэтому никак не совпадали по высоте с лестницей, и, лишь сделав уже несколько витков вверх, Елена добралась до окошка, из которого можно было выглянуть. Приподнявшись на цыпочках, она высунула голову в проем и чуть не потеряла дар речи: дождя не было и в помине, а вместо этого бескрайний изумрудный лес заливало солнце.

Впервые за столько унылых дождливых дней увидеть солнце! Волнительная радость буквально захлестнула Елену, и отступили на задний план ее горести и неудачи. Живительный солнечный свет словно вмиг согрел озябшую душу и придал сил. Оказывается, даже в городе дождя бывают солнечные дни. Вот это открытие! Елена какое-то время боролась с желанием выбежать из башни, чтобы подставить солнечным лучам счастливое лицо, но любопытство одержало верх, и она продолжила подъем, радуясь желтому яркому свету, проникавшему в некоторые окна. Во внутреннем цилиндре на протяжении всего пути она увидела несколько ржавых дверей, и они настолько мрачно и отталкивающе выглядели, что не возникло ни малейшего желания смотреть, что там за ними.

Елена шла вверх, под ногами хрустела каменная крошка. Лестница казалась бесконечной, но все же она преодолела ее и вышла на круглую площадку вокруг все того же цилиндра, который здесь казался значительно шире. Здесь в нем тоже была ржавая дверь с висячим замком. С площадки наверх вела еще одна небольшая лестница, и девушка, поднявшись по ней, оказалась в просторной комнате с застекленным окном в полукруглой стене. Две другие стены сходились под прямым углом к массивной деревянной двери.

Когда-то в этой комнате явно кто-то жил, сейчас она выглядела заброшенной. Толстый слой пыли лежал на каждой вещи в этом месте, на каждом предмете мебели. «Наверное, это комната смотрителя маяка, – подумала Елена. – Они же часто так живут, прямо рядом со своей работой. Но зачем же на горе маяк? И как подняться на самый его верх?»

Елене больше всего хотелось попасть в место, где должен был находиться фонарь: в круглую комнату с панорамными окнами вместо стен. Странно, что здесь не было лестницы наверх. Девушка, стараясь не задеть ничего пыльного, аккуратно прошла к двери и потянула на себя. Та легко поддалась, открыв проход в крошечный темный коридор. Оставив дверь открытой, чтобы освещать его, и постепенно приглядевшись к сумраку, Елена увидела в квадратном коридоре еще три одинаковых двери. Лестница должна была быть в одной из них!

Обрадованная Елена поочередно сунула голову в каждую из треугольных комнат и, как часто бывает, лестница оказалась в самой последней. Девушка шагнула туда.

Помещение сильно напоминало первую комнату, но только здесь было заметно чище. Словно кто-то однажды тщательно вымел всю грязь, стер пыль с поверхностей и продолжает следить за порядком, но слишком редко: тоненький слой пыли снова поселился на своем привычном месте, будто здесь теперь прибиралась нерадивая хозяйка. На столе здесь лежали книги: неаккуратно, словно кто-то их листал, а потом куда-то заторопился и оставил как есть. С кровати немного съехало покрывало, и даже осталась легкая вмятина, будто там недавно сидели. Не успела Елена подумать, что было бы неплохо прибраться в комнатах и приходить сюда, чтобы побыть в полном одиночестве, как выясняется, что здесь кто-то бывает. Может быть, такой же стеснительный одиночка, как она? Которому спокойнее и приятнее быть в тишине и спокойствии пустых комнат, пусть даже чужих и заброшенных? А может быть, он уже отучился в школе и больше не приходит?

Столько вопросов роилось в голове, столько загадок, казалось, хранила в себе эта башня. А что, если это не маяк, а водонапорная башня, поэтому по всей высоте и тянется этот цилиндр? Только сейчас Елена заметила, что одной рукой до сих пор крепко прижимает к себе дневник, успевший слегка намокнуть, пока она не укрылась от дождя. А ведь его можно прятать тут. Например, в одной из совсем уж пыльных комнат, куда не заходит даже этот таинственный одиночка. Елена вдруг подумала, что если он с таким же удовольствием скрывается ото всех, то, может быть, близок ей по духу. А может, это девушка. И если ей одиноко, они могли бы даже стать подругами.

Елена тряхнула головой, отгоняя набежавшие глупые мысли и мечты. Надо было подняться и посмотреть, есть ли наверху круглая прозрачная комната, а потом можно повнимательнее разглядеть и комнату. Особенно интересными выглядели старинные книги на столе. Заулыбавшись тому, что сейчас она, возможно, увидит тот самый волшебный фонарь на верхушке башни, который так загадочно манит в ночи морских путешественников своим светом, Елена снова стала подниматься.

Глава 9. Страдания Беллы

Белла, забравшись на занятиях по отведению дождя на самый последний – верхний – ряд, чтобы никто не видел ее красных от слез глаз, тщетно пыталась вслушиваться в негромкий голос учителя. Смысл слов до нее не доходил, и наконец она бросила свои попытки и принялась вовсю предаваться унынию, изредка бросая взгляды на стройную фигуру нового преподавателя. Это был милый, улыбчивый молодой человек, слишком высокий и худой, и оттого немного угловатый в движениях. Его звали Даниэль, и он должен был научить своих подопечных, как оставаться сухими даже под проливным дождем.

В классе, где проходил сегодняшний урок, имелся огромный открытый балкон, с которого, как с небольшой огороженной сцены, и вещал учитель перед своей аудиторией. За окнами нещадно хлестал дождь, словно специально поспевший к нужному занятию, и Даниэль демонстрировал ученикам свое мастерство, оставаясь совершенно нетронутым ливневыми струями.

– Мне приятно ваше изумление, – смеясь говорил Даниэль ученикам, с восторгом таращившимся на учителя, который не мок под дождем. – И я обещаю, что через какое-то время все вы будете способны на этот трюк. Конечно, если будете точно следовать моим указаниям и выполнять домашнее задание, – добавил он, сделав серьезное лицо. – В этом деле очень важны тренировки.

Белла, тихо всхлипнув и зажав рот рукой, уставилась на учителя, но скоро его фигура поплыла и размылась, потому что черные глаза девушки снова наполнились слезами. Где-то там в первых рядах сидела ненавистная Мышь, вовсю следившая за объяснениями Даниэля.

«Слушай, слушай, – зло подумала Белла. – Тебе все равно это не поможет. Ты сюда вообще не понятно как затесалась».

Она пыталась успокоиться, разозлившись, но выходило плохо, потому что больше всего Белла злилась на саму себя. Далась ей эта разнесчастная Мышь! Что она к ней пристала?

В истории с дневником девушка и сама не ожидала, что зайдет так далеко. Она хотела попугать неприятную ей одноклассницу, может быть, даже пробежать глазами дневник, который в самом-то деле ее не интересовал. Но когда она увидела имя Элайджи, которое Мышь так смаковала на страницах своей дурацкой тетради, ее прошил укол невиданной ревности. Вот уже тут можно было начинать злиться на себя!

Во-первых, она ждала Эллиса, который вот-вот должен был перевестись в дождливую школу, а почему-то думала совсем не о нем. Во-вторых, это вообще было не в ее правилах: первой обращать внимание на какого-нибудь парня, пусть даже трижды красивого. А в-третьих, почему опять здесь фигурирует Мышь? Эта невзрачная самозванка, как смеет она даже думать о таком красавце, как Элайджа, который вдруг запал в сердце самой Белладонне?!

Конечно, у этой Елены не было никаких шансов на внимание красавчика, но даже сама мысль о том, что эта мерзавка о нем мечтает, предаваясь пространным рассуждениям в своем дневнике, не давала Белле покоя. А еще очень раздражало, что писала она так образно и слог ее был столь хорош, что увлекал за собой, как настоящий любовный роман. Эх, надо было стащить этот дневник и прочитать его в одиночестве, а потом уже устраивать представление. А так его все-таки пришлось отдать. Она, конечно, привлекла внимание и рассмешила многих, даже Элайджа одобрял ее действия, но ведь обязательно найдутся те, кто станет осуждать ее поступок. И былого почтения к «той самой Белладонне» у них уже не окажется, а девушку это очень расстраивало.

Но самое страшное – Белла сама корила и осуждала себя за то, что устроила Мыши, и хотя вначале со смехом отбивалась от совестливых мыслей, от раскаяния и жалости, в конце концов эти чувства захлестнули ее и душили теперь неимоверным стыдом. Боже мой, какая она оказалась мелочная и низкая, глупая, детская. Она же не такая! У нее всегда были принципы, а что же тут с ней случилось? И как это началось? Она прогнала Мышь на свое место, и та безропотно ушла, так почему же не дает ей покоя?

Мучимая запоздалой совестью, Белла, пока Елена где-то отсутствовала, как-то раз даже подошла к ее кровати и принялась задумчиво разглядывать каморку. Почувствовав на себе встревоженный взгляд, она с вызовом обернулась и увидела Кейру.

– Дневника тут больше нет, – неприветливо сказала та. – Книги читай, а еще лучше – учебники.

Белла на какое-то мгновения опешила от такой неприкрытой враждебности. Кейра совершенно ее не боялась. «Отличная пара подружек, Мышь и Слониха», – ядовито подумала она, и тут же снова откуда ни возьмись ее окатило волной стыда. «Придумывать обидные прозвища для других за их недостатки – унизительно лишь для самого фантазера», – всплыла в голове фраза. Откуда это? Белла поморщилась. Потом взяла себя в руки и миролюбиво сказала:

– Да я не за этим. Нехорошо вышло тогда. – Кейра недоверчиво косилась на нее, явно ожидая подвоха. – Я просто думала сюда переехать. Мне свет мешает. Ну и просто, это же все-таки мое место, я же пришла позже.

Глаза Кейры расширились сначала от удивления, а потом в них мелькнул полубезумный страх, и она замотала головой.

– Нет, нет, – затараторила она, – тебе сюда нельзя! Оставайся на своем месте, не надо сюда!

Добрый порыв, который подтолкнул Беллу заговорить с Кейрой, тут же прошел. Что это значит, нельзя? Эта корова не желает, чтобы сама Белладонна жила поблизости? Она уже приготовилась высказать что-то очень грубое и язвительное, но страх в глазах собеседницы остановил ее. Если она кого и боялась, то точно не Беллы. Кажется, она тревожилась за саму Беллу!

– Почему это? – процедила она сквозь зубы.

Глава 10. Страшная сделка

После своего первого путешествия на вершину маяка Елена выждала несколько дней, чтобы снова отправиться туда. Мысль о том, что у нее появилось чудесное пристанище, грела душу и прибавляла сил, и теперь уже не так пугали нападки Беллы и ее приспешниц. Чувства к Элайдже, который оказался совсем не таким, как она о нем думала, стали стихать на удивление быстро. Словно попав в маяк, Елена вышла из него немножко другая, обновленная. Она прилежно училась, начиная осваивать некоторые магические премудрости, и наконец-то сходила на репетицию к Мике!

Музыкальная комната, где играл Мика с друзьями, совсем не походила на тот грязный подвал с низкими потолками, куда однажды занесло девушку. Здесь было светло и чисто, и на небольшой сцене стояла ударная установка и микрофоны. Елена немного опоздала, и, когда она вошла, репетиция была в самом разгаре. Девушка тихонько села с краю у стены, с улыбкой глядя на сцену, где Мика терзал электрогитару. Изящные длинные пальцы носились по струнам с немыслимой скоростью, исполняя соло, глаза были закрыты, и Елена невольно залюбовалась его преобразившимся, одухотворенным лицом, казавшимся в этот момент почти красивым.

Закончив с гитарными рифами, Мика запел. Его сильный голос то взмывал вверх почти до фальцета, то опускался вниз, превращаясь в приятный тенор. Песня была очень мелодичная, несмотря на то, что аккомпанировал ей тяжелый рок, и, пока Елена заслушивалась звуками гитары, в голове ее сами собой складывались строчки.

Синий взгляд из-под ресниц,

Худенькие плечи.

Слоги рвутся со страниц

Музыке навстречу.

Льется голос в глубину

Сердца и сознанья,

Нарушает тишину

Граней мирозданья.

Голос острою иглой

Проникает в сердце,

Застилает пеленой:

Никуда не деться.

Струн высокий резкий звук

Ранит больно душу,

И движеньем тонких рук

Мой покой нарушен.

Всплесков горя и любви

Целых три октавы.

Пой, стенай, люби – и рви

Лавры этой славы.

– Ну как? – веселый голос выдернул ее из мечтательной задумчивости, куда увела ее мелодия. – Понравилась песня?

Мика стоял рядом, его друзья возились на сцене. Басист подтягивал струны на своей гитаре, барабанщик, согнувшись под ударной установкой, что-то поправлял. Второй гитарист просто жадно пил воду из пластиковой бутылки.

– Очень, – с восхищением проговорила Елена, поднимая глаза на юношу. – Я даже не ожидала, что тяжелая музыка может быть такой красивой. Ты очень талантливый.

Мика зарделся и немного смущенно опустил синие глаза.

– Спасибо, – сказал он. – Я вроде и сам так думаю, но слышать такое очень приятно.

– Тебе на большой сцене надо выступать, точно, – с жаром продолжила девушка и запнулась, – а не…

– А не тучки разводить? – продолжил за нее Мика, и она кивнула. – Да одно другому не мешает. Я зато здесь команду нашел, мы так хорошо сыгрались. Везде есть плюсы, надо только их замечать.

Потом ребята еще сыграли несколько песен, к великому удовольствию Елены, а дальше, не желая расходиться по спальням, вышли во двор и расположились под навесом на двойной лавочке. До отбоя было еще около часа, можно было немного погулять и пообщаться. Елена, впервые оказавшись в компании мальчишек единственной девушкой, чувствовала себя на удивление свободно. Наверное, это благодаря Мике. Его присутствие и дружелюбие придавало ей смелости, да и ребята глядели на нее приветливо.

Разговор сначала крутился возле репетиции, а затем свернул на саму школу, и в конце концов друзья заговорили про ее странности.

– Никогда еще не было, чтобы после ночевок в каморке человек оставался прежним, – загадочным тоном рассказывал один из школьных музыкантов.

– А что с ними всеми случается? – Любопытные взгляды уставились на рассказчика.

– По-разному бывает, – с видом знатока продолжал парень, понижая голос. – Кто-то начинает болеть или меняться внешне. Кто-то вдруг стареет. Представляете, школьник еще, а уже волосы седые и морщины!

– Да не может быть! – прервал его товарищ. – Как можно в такое верить?

– Ну ты же веришь в управление дождем, – парировал рассказчик. – А почему не можешь поверить, что эта комнатушка пожирает силы? Так вот, кто-то даже с ума сходит после нее.

– А почему тогда туда продолжают заселять учеников? – возмущенно спросил Мика. – Если там действительно какая-то опасность.

– Вот в этом и загадка, – протянул парень. – И все это как будто только слухи, учителя никогда не подтверждают их, словно и не было ничего. Просто однажды этот сумасшедший или постаревший ученик куда-то пропадает, а всем говорят, что он решил прекратить учебу в нашей замечательной школе. Мол, не дотягивает. Конечно, не дотягивает! Дотянешь тут, когда у тебя уже старческий маразм в семнадцать.

Елена, слушая эти россказни, больше похожие на страшилки, которыми дети пугают друг друга перед сном в лагере, сидела, тем не менее, с белым как полотно лицом. Ребята, похоже, не догадывались, что она сама ночует именно в такой жуткой каморке. И она безоговорочно верила безумным историям, потому что видела такие кошмарные сны, которые не мог создать ее мозг.

Глава 11. Черная свадьба

Не только Елене снились странные и пугающие сны. Явились они и в грезы Беллы, и пусть не она спала в той каморке, куда был открыт доступ существам из потустороннего мира, все же они способны были дотянуться до нее хотя бы в сновидениях. Они могли просочиться в ее голову через царство снов, в котором объединяются все существующие реальности, сливаясь в один-единственный призрачный мир и демонстрируя чудеса, которые мы считаем лишь плодом нашего разгоряченного воображения, что выдает уставший за день мозг.

Она находилась совсем одна в общей спальне, которая, и без того всегда сумрачная из-за вечных дождей за окном, сегодня была особенно мрачной. Низкие серые тучи висели буквально над школой, почти цепляясь за ее крышу, и полумрак, царивший в комнате, вызывал на душе необъяснимую, мучительную тревогу.

«Куда же все ушли? – удивлялась Белла. – Может быть, сегодня какое-то событие, а я забыла и теперь его пропущу?»

Она выглянула в окно: во дворе, нещадно заливаемом дождем, было пусто. Мертвая, ватная тишина повисла повсюду, даже дождь не стучал по стеклам и подоконнику, а лился бесшумно.

От этого несколько коротких стуков в дверь спальни прозвучали, как гром среди ясного неба. Белла вздрогнула и в испуге обернулась на дверь. Та тихо приотворилась, и в проем заглянуло неприветливое лицо Мелиссы – помощницы директора. Ни ее, ни самого хозяина школы девушка почти не встречала с того самого дня, как попала в ненавистную школу дождя. Лишь изредка и издалека видела, как он стремительным шагом шел куда-то по коридору. Он никогда не интересовался жизнью и делами учеников, словно находился в какой-то параллельной плоскости и занимался вовсе не школой.

Однажды он ей приснился в полубезумном сне, но это тоже было очень давно. Хотя Белла так и не забыла бескрайнюю синеву его глаз и манящую сладость губ, что ей пригрезились. Тот короткий эпизод был слишком реален и ярок, чтобы со временем стереться из памяти. И его странные слова про чужого жениха…

– Тебе пора, – Мелисса поманила Беллу за собой и исчезла за дверью. – Юго ждет.

– Куда? Кто такой Юго? – растерянно переспросила девушка, и ноги вдруг сами понесли ее к выходу. Белла вдруг поняла, что находится лишь в ночной сорочке, но не смогла вернуться за одеждой, потому что ее влекло вперед неведомой силой. Она вышла из спальни и отправилась вслед за помощницей директора, которая не оглядываясь шла, цокая острыми каблуками по невидимой ровной линии, будто кто-то прочертил ее перед ней. – Подождите, мне надо одеться!

– Там тебя оденут, – прозвучал голос в голове у Беллы, и она, уже чуть не плача, против своей воли продолжила путь.

Мелисса вела ее извилистыми коридорами, длинными винтовыми лестницами то вверх, то вниз, затем снова коридорами. Ничего этого Белла никогда не видела в школе дождя, и теперь окончательно запуталась и напугалась.

– Куда мы идем? – жалобно спросила она у равнодушной провожатой, но та молча шла вперед.

Наконец Мелисса привела девушку в небольшую круглую комнату, обставленную в каком-то смешанном ретро-стиле. Точнее, при более внимательном взгляде на обстановку, становилось понятно, что стиль здесь вовсе отсутствует. Словно в комнату старательно сгрудили все старье из прошлых веков, которое попалось под руку, не обращая внимания, что все эти вещи буквально из разных эпох. Старинное потемневшее зеркало в массивной дубовой раме стояло на полу у стены и верхним краем сильно выдавалось вперед. «На чем оно держится? Оно подвешено к стене за верхний край?» – предположила Белла, еле сдержавшись, чтобы не пойти и не проверить свою догадку. Древний шифоньер с дверцей, криво висящей на одной петле, почти примыкал к зеркалу, и его дешевый корпус из прессованных стружек с потрескавшимся лаком резко контрастировал с цельной дубовой рамой зеркала.

Прямо посреди комнатки стояла пузатая бронзовая ванна с изогнутыми ножками. Подле нее лежал истоптанный и выцветший ковер, который когда-то, возможно, был очень красивым. На полках вдоль стен было множество старых игрушек: кукол, медвежат, неваляшек. Все до единой они были хотя бы с одним изъяном: у кукол не хватало глаз или волос, плюшевые медведи сидели с оторванными лапами. Грубые нитки топорщились из мест, где когда-то были конечности. И все в этой комнате казалось покрытым толстым слоем пыли, здесь даже пахло застарелой пылью, и Белле почудилось, что ее хлопья еле заметно колышутся, хотя ни единого дуновения или колебания воздуха тут не было. Словно и воздух тут был мертвый или искусственный. Эта комната показалась девушке чудовищным муляжом, который сотворил какой-то безумец, наигрался, а потом бросил его, оставив пылиться в забвении.

Мелисса с кривой улыбкой стояла возле ванной. Женщина отвернула краны, и емкость медленно наполнялась ржавой водой. К горлу Беллы подкатил комок тошноты: она поняла, что эта отвратительная вода с кислым железным запахом предназначается ей.

– Раздевайся и залезай, – сухо сказала Мелисса. Белла отчаянно замотала головой, но тут ее под локти подхватили незнакомые девушки, невесть откуда взявшиеся, и потащили к ванной. Несчастная пыталась вырваться, но их ледяные руки держали ее мертвой хваткой, а лица были непроницаемы. Они с силой швырнули ее в мерзкую коричневую жижу, которая, к изумлению Беллы, даже не расплескалась. Ее поверхность осталась совершенно ровной и как будто маслянистой. Мало того, Белла даже не почувствовала, что лежит теперь в воде, словно та была ненастоящая. Девушка видела, как мгновенно порыжела белоснежная сорочка, но не ощутила влаги на своем теле. Ей только на миг показалось, что ее обволокла та самая пыль, что тихонько клубилась по углам комнаты. Еле сдерживая тошноту, Белла, уже не сопротивляясь, наблюдала, как молчаливые девушки стягивают с нее испорченную ржавчиной одежду, как принимаются мыть ее тело этой вымышленной водой. Словно они просто гладили ее сухими руками.

Глава 12. Напугать свой страх

– Странно, живот мягкий.

Полная фельдшерица снова осторожно надавила на живот Елены, и та со стоном согнулась пополам.

– Колет, колет, – провыла она.

– Ничего не понимаю. – Женщина покачала головой и внимательно посмотрела на Елену, которая, морщась и охая, медленно возвращалась из согнутого положения в обычное. – Никаких признаков нет. У тебя, деточка, буквально фантомные боли. Но раз ты так мучаешься, полежи-ка несколько дней в лазарете. Может быть, ты питаешься неважно.

Женщина еще раз с явным сомнением взглянула на Елену и принялась что-то быстро записывать в медицинскую карту мелким ровным почерком.

«Так странно, – тем временем думала девушка. – Люди, способные управлять дождем, все теми же старинными методами исследуют недомогания, укладывают пациентов на больничную койку, прописывают диеты. Где же тут магия?»

– Пойдем, милая, – с этими словами фельдшерица с видимым трудом поднялась и поманила Елену за собой.

* * *

После ночного кошмара, в котором Елене пришлось заключить сделку с красавцем с жуткими глазами, она, по совету Кейры, притворилась захворавшей и напросилась в лазарет. По-видимому, притворялась она неважно, и медсестра что-то заподозрила, но тем не менее определила ее в больничную палату. Ну и правильно, жалко что ли?

Елена вошла в свое временное пристанище. Это была небольшая комната всего на шесть коек, разделенных непрозрачными перегородками. Пациентов, кроме Елены, здесь не было. Видно, болели в школе дождя нечасто, хотя это было даже удивительно: вечно сырой воздух, промозглый ветер, бесконечные дожди – где же еще простужаться, как не в таком климате? Но значит, ученики, способные к магии дождя, были стойкими к его воздействию. Распределение по школам было правильным. Вряд ли теплолюбивых и хрупких отправили бы в город холода, а тех, кто плохо переносит жару или ультрафиолет – в солнечный город. Елена, внутренним чутьем угадав, что такая хворь, как насморк или кашель, тут не прокатит, сослалась на боль в животе. Ведь она и вправду за все время здесь ни разу не чихнула!

«Надеюсь, здесь ты меня не достанешь», – со злобой подумала Елена и принялась разбирать кровать возле окна.

В первую ночь на больничной койке она все же опасалась, что кошмары настигнут ее и здесь, но сон был глубоким и ровным, а сновидения – легкими и даже приятными. Теперь девушка окончательно уверилась, что секрет заключался в той злосчастной каморке, про которую недаром ходили всевозможные слухи. Утром, старательно проглотив порцию абсолютно пресной геркулесовой каши и едва сладкий чай, который ей подала нянечка, Елена все-таки отправилась на занятия, а после них – не удержалась и побежала к маяку. Ноги сами несли ее вперед, и она совершенно безошибочно нашла дорогу и выскочила из леса прямо в нужном месте. Улыбнувшись своей счастливой находке, где можно теперь прятаться от всех бед, девушка легко поднялась наверх.

В комнате, где в прошлый раз она видела раскрытые на столе книги, кое-что изменилось. Толстых фолиантов на столе больше не было. Елена стала пристально разглядывать книжный шкаф и с радостью обнаружила, что несколько томов почти не покрывала пыль. Вытянув одну из книг, она с любопытством принялась ее листать – в прошлый раз уже не было времени – но язык был совершенно ей не знаком. Нахмурившись, девушка вернула книгу на место и взяла следующий чистый том, но и та была непонятной. Даже сами буквы Елена видела впервые. Немного разочарованно вздохнув, девушка снова подошла к столу.

Тот, кто здесь был, явно не озаботился порядком на столе, и тот был покрыт тонким слоем пыли, в котором остались прямоугольные отпечатки книг, которые теперь стояли на полке. Елена задумчиво провела пальцем по пыльной поверхности и медленно начертила заглавную букву Э. Затем, вдруг спохватившись и даже разозлившись на себя, она исправила ее на большую стилизованную Д прописью. Полюбовавшись красивой буквой, девушка хотела было ее стереть, но тут за дверью раздался негромкий шум. Ноги Елены буквально вросли в старый потертый пол. А что, если этот человек, который убрал книги, снова явился сюда? Ей совсем не хотелось, чтобы ее застали с любопытством разглядывающей чужое пристанище. Она на цыпочках прокралась к двери и прислушалась, а затем робко приоткрыла ее и высунула голову. В коридорчике было совершенно тихо, и лишь сверху вдруг раздалось хлопанье крыльев.

– Птица, – с облегчением выдохнула девушка и, вспомнив о радуге, которую могла увидеть, побежала наверх. У нее опять было не так уж много времени: больным, конечно, нужен свежий воздух, но если такая вот захворавшая весь день носится по лесам, то она, скорее, похожа на симулянтку, и ее могут выдворить из лазарета. А ей очень уж не хотелось возвращаться в свою комнатушку, которая одновременно являлась порталом чуть ли не в ад.

Радуги в этот раз не было, и даже, к удивлению Елены, шел дождь, однако он был очень мягкий и теплый, и солнышко постоянно пробивалось из-за небольших приветливых тучек. В том самом городе, где уж дожди точно должны были быть на любой вкус и размер, она еще ни разу не встречала такого приятного и нежного дождика. От него не хотелось защищаться зонтом или прятаться под навес. Ему хотелось подставить лицо и наслаждаться прикосновениями капель. В воздухе пахло озоном и еще – мокрым асфальтом, хотя, казалось бы, откуда здесь асфальт? Пахло так, как далеко-далеко в родных краях в жаркий июльский день, когда раскаленного палящим солнцем гудрона касаются первые крупные капли дождя. Этот ни с чем не сравнимый запах лета, каникул, свободы и счастья. Необъяснимого, искреннего, какого-то внутреннего. Счастья просто от того, что ты живешь.

Глава 13. Тайные знаки

Елена знакомой, давно проторенной тропкой, спускалась вниз по густо засыпанному мокрой хвоей холму. Ноги привычно скользили и проваливались в потемневшие иголки, насыщенный сосновый запах бил в ноздри. Девушка ловко скользила по опасной дорожке, цепляясь за стволы деревьев. Иногда она останавливалась и, прильнув всей грудью к теплой коре дерева, с наслаждением вдыхала сочный хвойный воздух.

Этот путь она проделывала уже несколько раз, и с каждым разом он доставлял ей все больше удовольствия. Бежать по ароматному лесу, зная, что никому до тебя нет дела. Очутиться вдруг на открытом пространстве, каждый раз внезапно – словно часть леса кто-то отсек топором. Выскочить на обрыв, где стоит таинственный маяк, никогда не видевший моря. И, не обращая внимания на дождь – проливной или накрапывающий – замедлить шаг и подойти к башне из красного кирпича. Волшебной башне, дарящей усладу взору, с высоты которой можно любоваться радугой и солнечным светом. Но не это самое главное. Внутри маяка есть намного более ценное. И это точно не огромный фонарь на вершине.

Елена помедлила на пороге, с трудом сдерживая улыбку, и шагнула в проем. Лестница, как обычно, тихо загудела под ее шагами. Сколько раз за последние дни она тут была? Теперь это было ее место силы, тайное пристанище, секретный уголок. Странно, что никто до сих пор сюда не забрел, кроме незнакомца. Того самого, что оставлял ей знаки.

Место постепенно преображало Елену. Конечно, это была магия радуги, но она почти не нуждалась больше в своих очках. Она заметила, что ее волосы стали гуще и даже начали виться, а их цвет стал насыщенным, русым, а не бледно-мышиным, как обычно. Как же хотелось попасть в мир, где царствует эта радуга. Но неизменно, спустившись по винтовой лестнице с маяка, Елена выходила под серый дождь.

* * *

Девушка легко взбежала по лестнице, свивающейся внутри маяка. Что сегодня приготовил для нее таинственный посетитель? Она быстро поднялась наверх, не обращая внимания на то, что запыхалась. Елена даже не ощутила тяжести долгого, но быстрого подъема. Она вышла на вершину маяка в тот миг, когда солнце только пронзало лучами небосвод, жаля лучами ранних путников. Правда, путников Елена не видела, зато, расслабленно улыбнувшись, обвела взором освещенный солнцем пейзаж. Место силы. Она свое нашла.

Загадку радуги и солнца, которые она могла видеть, заходя в маяк, Елена пока не разгадала. Она и так с трудом смирилась с тем, что в мире существует магия природных стихий. А теперь ей довелось увидеть нечто еще более странное. Неужели здесь находится граница между параллельными мирами? Разве это возможно? Но других объяснений не было. Елену разрывало изнутри от желания поделиться хоть с кем-то об этом сокровенном знании. Невозможно носить в себе такие секреты.

«Может быть, я вижу город радуги? – гадала она. – Или это город солнца?»

Но с вершины маяка девушка иногда видела и облака, и даже тучки, ненадолго затягивающие небо. И ветер наверху тоже был частым гостем. Однажды ей довелось увидеть за лесом вдали, почти у самого горизонта, яркую вспышку молнии. Очень тихий отголосок грома не сразу докатился до нее. Все это означало, что здесь, в этом загадочном месте, существуют все стихии, не разделяясь по городам. Почти как в ее родном мире. Только этот мир почему-то казался намного более гармоничным, потому что, находясь здесь, Елена не испытывала ничего, кроме тихого, легкого счастья. Она так и назвала это место для себя: город гармонии, который потом превратился просто в Гармоник. Так она писала о нем в своем дневнике, на который теперь никто не зарился.

Вдоволь налюбовавшись на радугу и залитый золотыми лучами изумрудный покров леса, Елена спустилась на этаж ниже и прошла в комнату с книгами. В последнее время ее тут каждый раз ждал приятный сюрприз.

* * *

В тот день, когда ей удалось увидеть с маяка летний дождь, она поспешила в лазарет и совсем забыла, что оставила в комнате с книгами знак своего присутствия. Вспомнила она о том, что на тонком слое пыли так и осталась витиеватая буква Д, выписанная ее рукой, когда уже вбегала в ворота школы. Ее бросило в жар от мысли, что таинственный посетитель маяка, догадавшись, что он тут не один, примется искать что-то еще и найдет ее дневник. Что же делать? Бежать обратно?

Елена взглянула на низкое небо, равнодушно изливавшее на школу новые и новые порции дождя. Небо быстро темнело: наступал вечер. Ученики сбегались на ужин. Если даже удастся добежать до маяка засветло, обратно ей точно придется возвращаться по темноте. А как она найдет дорогу в ночном лесу? Да и сам маяк, если когда-то и работал и освещал кому-то путь – морским ли путешественникам, сухопутным, а может быть, воздушным – теперь был заброшен. Значит, внутри самой башни тоже будет темно. А еще холодно и страшно. Хотя с его вершины посмотреть на Гармоник ночью было бы очень интересно. Может быть, с маяка видно огромную луну и сияющие звезды, а теплый ветер, едва касаясь кожи, приносит наверх солоноватый морской воздух из неведомой дали. Здесь, сквозь небо, затянутое дождевыми тучами, Елена никогда не видела ни луны, ни тем более крошечных звезд.

Девушка какое-то время колебалась на пороге школы, раздумывая, не стоит ли вернуться к маяку, но так и не рискнула. Она решила сбегать туда перед занятиями, чтобы стереть букву и успеть обратно. Правда, судьба распорядилась иначе, и она проспала даже первый урок. В лазарете тихие и спокойные сны, без вторжения чудовищ с ртутными глазами, приняли ее в свои объятия и дали отдохнуть по-настоящему. На первой перемене за ней забежала Кейра.

Глава 14. Язык мой – враг мой

Мику Елена нашла не сразу. Она поискала его в школьном дворе, в небольшом парке, заглянула в беседку, где они с друзьями часто прятались от дождя, а потом решила подняться к спальне. Раньше она бы не решилась отправиться в комнату, где жили ребята, но желание поделиться было так велико, что девушка забыла о своей стеснительности, которая к тому же в последнее время заметно уменьшилась.

Она уже подходила к дверям спальни, когда оттуда вышел сам Мика с кофром в руках. Елена даже обрадовалась, что сейчас будет репетиция. Она так часто пропадала у маяка, что давненько не захаживала в студию, чтобы послушать как поет ее друг. Сейчас она по дороге ему все быстро расскажет, а потом пойдет вместе с ним на репетицию.

– Привет! – весело поздоровалась девушка. Мика широко улыбнулся в ответ, как обычно, совершенно не смущаясь, что один зуб растет неровно. Он поставил кофр с гитарой на пол и протянул подруге руку. Елена обхватила его руку обеими ладонями. – На репетицию? Я с тобой! Так соскучилась по твоей музыке!

– Здорово, – обрадовался Мика. – Я заметил, ты давно не приходила. Я сочинил две новых песни, тебе точно должны понравиться. А ты изменилась, хотя не так давно и виделись, – сказал парнишка, разглядывая подругу. – Яркая такая стала. И прическа новая тебе очень идет.

Он подхватил гитару, и они вместе двинулись по коридору. Елена, не ожидавшая комплимента, даже растерялась. И ведь она ничего не делала со своими волосами, да и краситься так и не научилась. Кейра явно была ей в этом не помощница. Проходя мимо кабинета со стеклянными дверями, Елена на ходу попыталась разглядеть свою обновленную красоту, но отражение было слишком блеклым. Ничего, зеркало она найдет попозже. Надо поскорее поделиться с товарищем, пока они не пришли в студию, заполненную народом. Девушка уже раскрыла рот, чтобы выпалить все свои новости, но Мика ее опередил.

– Да! Ты же не знаешь! У нас в группе пополнение! – объявил он. – Мы теперь стали еще круче.

– Вот как? – рассеянно спросила Елена, которую сейчас интересовало совсем не это. – Новый гитарист?

– Да нет, зачем? – засмеялся Мика. – Музыкантов мне с лихвой хватает. У нас вокалистка новая!

– Вокалистка? – повторила девушка, вспомнив, как он спрашивал ее про голос. Значит, все-таки кого-то нашел.

– Сейчас увидишь, – продолжал Мика. – Она прямо новую струю влила в наше исполнение. Мы точно прославимся. Да, кстати, ты же ее знаешь! – воскликнул он, замедляя шаг. – Вы и живете вместе, и учитесь.

– Да? – озадаченно спросила Елена. – Ну, возможно. А как ее зовут?

– Белладонна. Белла, – поправился Мика.

– Что? – Елена встала как вкопанная и округлившимися глазами уставилась на друга. – Ты поешь вместе с Беллой?!

– Ну, да, – пожал плечами Мика и тоже остановился. – У нее потрясающий голос. Пойдем, чего встала? Сейчас все сама услышишь.

У Елены затряслись губы. От обиды и разочарования, от того, что ее друг связался с ненавистной обидчицей. От того, что ей совсем теперь не хотелось делиться с ним своим счастьем. И от того, что она больше никогда не услышит чудесные песни Мики, потому что ни за что на свете не пойдет на репетицию, раз там поет эта Белла.

– Что с тобой? – Мика взволнованно заглядывал ей в глаза.

– Ничего, – процедила девушка. – Ты извини. Я вдруг вспомнила об одном срочном деле, и мне скорее нужно бежать. Я потом как-нибудь расскажу. Извини еще раз. Пока.

С этими словами Елена развернулась и почти побежала к лестнице, ведущей во двор, оставив Мику в полном недоумении. Товарищ расстроенно посмотрел ей вслед, развел руками и пошел на репетицию.

Краски дня померкли. Неужели Мика не знает, как с ней ведет себя Белла? Или он просто предпочел общество Беллы? Опять эта противная девчонка, лучше бы она все-таки согласилась на сделку! А впрочем, еще не поздно. Жуткий гость обязательно еще наведается к ней во сне, и она скажет, что передумала.

Все это Елена проговаривала внутри себя, пока спускалась вниз, и к концу пути эти слова показались ей чужими и неприятными. Мика ни в чем не виноват, да и Белла ее давно не трогала, просто ей не дали выплеснуть счастье, и оно забилось в уголок души, не понятое и не услышанное. Несчастное счастье. А ведь она могла не идти на репетицию, но перед ней все-таки рассказать о своих приключениях, но нет же. Ей не хотелось делиться с таким Микой. С новым, с Беллиным Микой. Хотя он-то совсем не изменился и был рад встрече.

Девушка грустно побрела под дождем к ближайшей лавочке, не замечая, что дождевые капли не касаются ее. Часть их неожиданно меняла курс, разлетаясь по сторонам, а некоторые испарялись, оставляя после себя крошечные белые облачка. Уроки по отведению дождя действительно давались Елене хорошо. Сейчас она уже даже не замечала свой контроль над стихией. И только когда девушка спряталась под навесом, она поняла, что совершенно не промокла.

– Вот это да, – прошептала она, не веря своим глазам. – Я ведь даже не старалась.

Еще одна маленькая радость, еще одно достижение. Но ей не хотелось идти к угрюмой Кейре. Та всегда готова выслушать, но радость не отзовется у подруги в душе. Либо она никогда это не покажет на своем мрачном лице. Просто внимательно послушает и, может быть, скажет какие-то слова, но в ее глазах не отразится блеск глаз Елены, и улыбка не тронет губы. Кейра, кажется, вообще не умеет улыбаться. А так хотелось радости в ответ, слов поддержки. А кстати, разве не для этого к ним прикрепляют наставника? Повинуясь внезапному импульсу, Елена выбралась из-под навеса и побежала обратно к школе.

Глава 15. Сила дождя

Елена неслась по лесу, не разбирая дороги. Она то и дело поскальзывалась на мокром настиле из хвои, цепляясь руками за мягкий и влажный покров из игл, но неизменно поднималась и бежала дальше. Девушку гнал страх. Она впервые в жизни оказалась ночью в лесу, и, если в ее воображении это выглядело романтично, то сейчас ей было просто страшно. Любой треск под ногой, каждый взмах ветки представлялся ей нападением чудовища, и она отпрыгивала в сторону, награждая себя потом горьким смешком. Тем не менее, она пробиралась вниз, зная, что где-то поблизости должен быть выход к маяку.

Девушка выскочила из леса прямо к башне, опутанной наверху кольцом тумана. Под покровом ночи она казалась мрачной и неприступной, и Елена невольно залюбовалась ее величественным силуэтом. Несколько шагов – и она снова окажется в мире, который недоступен остальным. Почему ей досталось это счастье? Елена вышла на обрыв и остановилась. Маяк ждал ее, незыблемый и величавый, теряясь вершиной в облачной дымке.

Ноздри щекотал запах прелой подмерзшей травы. Кожу колол влажный холодный воздух. Елена еще раз окинула взглядом кирпичный колосс, намереваясь бежать к нему, и вдруг под ее ногами содрогнулась земля. Ахнув, девушка попятилась от края обрыва к лесу. Неужели это землетрясение? За время, проведенное в школе, она все-таки уже понемногу стала разбираться во взаимодействии стихий и хорошо усвоила, что в городе дождя могут быть только дожди. Сильные и слабые, ледяные и теплые, выпадающие крошечными каплями или пронизывающие воздух длинными нитями – но дожди. С приходом зимы вода, льющаяся с неба, не превращается в снег, а летом не высыхает под солнцем. Но здесь нет пыли, с ног не сбивают ветра, а радугу можно увидеть только из маяка. И землетрясений здесь тоже быть не может.

В ответ на ее мысли земля снова задрожала, и Елена побежала к лесу. Хотя еще неизвестно было, где опаснее во время землетрясения – на краю обрыва, где может отколоться пласт мокрого песка, сползая вниз, или в лесу, где дрожь земли способна вывернуть с корнем вековые деревья.

Мелкий дождь тем временем стал усиливаться. Девушка добежала до леса и, тяжело дыша, прислонилась к высокой сосне, обхватив руками ее ствол. Сердце выскакивало из груди, а в голову ударила запоздалая мысль: «Надо было прятаться в маяке!» Наверняка, этого волшебного здания не коснутся удары стихий из этого мира, и сейчас с его вершины можно увидеть чистое черное небо, усеянное звездами. Елена еще раздумывала, не побежать ли к маяку, но дождь усиливался с каждой секундой и становился все злее. Скоро он полил с такой силой, что скрыл из поля зрения все здание, причем казалось, что над ним дождь трудился больше всего, словно все ливневые струи сосредоточились в одном месте с определенной целю: залить башню водой. Елена не могла оторвать глаз от стены воды, закрывающей от нее маяк. Она, как завороженная, смотрела в ту сторону, силясь разглядеть за дождевыми потоками красные стены.

Земля под ногами больше не дрожала. Уши закладывало от шума воды, извергавшейся с неба. Потоки воды, не успевая впитываться в холодную землю, грязными ручьями текли в сторону обрыва, устраивая на его краю маленькие водопады, слизывая песчаную кромку, которая мало-помалу подбиралась к лесу.

– Как хорошо, что я там не осталась, – прошептала Елена. В лесу было безопаснее. Деревья переплетением своих корней за многие десятилетия укрепили землю, и их так просто водой не смыть. Девушка с ужасом вдруг подумала о маяке. Что, если вода подмоет землю, на которой стоит башня, и та рухнет вниз? Сердце тревожно защемило в дурном предчувствии. Держась кромки леса, Елена пошла в сторону маяка, чтобы встать поближе. Наконец сквозь реки, текущие с неба, ей стало видно кирпичную стену. Дождь хлестал, и сквозь шум воды девушка вдруг услышала звон стекла. Она с ужасом увидела, как вместе с каплями воды сверху посыпались осколки. Дождь разбил окно на фонарном этаже! Сразу следом раздался такой же звук, и новые стекла брызнули вниз. Казалось, что это не ливень извергается с неба, а неведомая сила бьет водяным кулаком по одиноко стоящей башне. Теперь она уже не казалась неприступной. Маяк, словно крошечный, игрушечный домик на песке, безуспешно пытался выдержать мощные удары волн.

«Неужели этот дождь в силах разрушить кирпичные стены? Разве это возможно?» – Елена почувствовала соль на губах и поняла, что по лицу вместе с дождем текут слезы. Ей до боли было жаль свое пристанище, где она смогла почувствовать себя счастливой и даже кому-то нужной. На ее глазах оно разрушалось, и в душе девушки крепла уверенность, что всему виной не случайно разбушевавшаяся стихия. Слишком четким и прицельными были удары водяного кулака. Да и любые дожди в этом городе не могли происходить сами по себе и бесконтрольно. Значит кто-то управлял этим безумным ливнем, специально пытаясь разрушить маяк.

Тем временем опять страдальчески зазвенело бьющееся стекло – все оставшиеся окна лопнули разом, оросив землю вокруг маяка дождем из осколков, а потом на глазах у несчастной девушки мощные дождевые струи принялись крушить стены башни. Ливень выбивал кирпич за кирпичом из круглых стен, словно не падал сверху, а атаковал беззащитное здание со всех сторон, нарушая все известные законы физики. Маяк осыпался. Медленно, но неизменно он терял высоту, и его края щерились кривыми кирпичными зубьями. Фонарный этаж уже смыло водой вместе с любимым Еленой круглым балконом. Сейчас наверху остался лишь огромный овальный фонарь – сердце маяка. Прочное стекло пока не поддавалось ударам взбесившегося дождя, и Елене вдруг показалось что внутри него подрагивает свет, нервно и неритмично, как в перегорающей лампочке.

Девушка, забыв про то, что ее нещадно поливает водой, и даже не пытаясь ее отводить, сделала несколько шагов из леса, не сводя глаз с маяка. На ее глазах кто-то разрушал ее место силы, ее второй дом, тайное пристанище.

Глава 16. Маяк, едва не ставший надгробием

Елена с поникшей головой стояла у подножия горы из битых кирпичей и каменных обломков, оставшихся от башни, гордо высившейся когда-то над обрывом. Кому-то помешали чудеса, которые творились в ней. В этот раз девушка настроилась на отведение воды, и унылый мелкий дождик не беспокоил ее.

Из груды кирпича страшной корявой спиралью торчал фрагмент искореженной винтовой лестницы. Остальные ее части были разбросаны на разном расстоянии от бывшего маяка. Перила и ступени в них были вывернуты или изломаны так, что казалось, прочную чугунную лестницу кромсали и рвали на части невиданной силы великаны, для которых она была тонкой и хрупкой, как проволока. Повсюду на потемневшей жухлой траве и между кирпичами тускло поблескивали стеклянные осколки.

Земля вокруг маяка была взрыта, как после наводнения, и в следы, которые оставляли кроссовки Елены, медленно сочилась грязно-желтая вода. Жидкая грязь оставила коричневый ободок на ее обуви, но девушка не обращала внимания на промокшие ноги.

Елена не очень-то долго боролась с сомнениями, и, когда у учеников оставалась еще пара занятий, она отправилась на место, где раньше был маяк. Ей хотелось обернуться туда-обратно побыстрее, чтобы никто не успел ее хватиться, в особенности Кейра, которая строго-настрого наказала туда не ходить. Но что бы там подруга ни видела своим потусторонним зрением, она до конца верно это толковать не умела. А еще она не способна была понять, как дороги Елене ее записи. Пусть их осквернили чужие равнодушные руки и глаза, что вторглись в самое сокровенное, а злой язык капнул ядом на искренние слова, лившиеся из души. От этого дневник не стал девушке менее ценен. Скорее, наоборот.

Глупо было надеяться, что он уцелел, если чугунные лестницы скрутились в узлы, но вдруг судьба сберегла эти немного наивные и витиеватые строки?

С этими мыслями Елена спустилась на обрыв и долго стояла возле груды камней, совершенно раздавленная. Той ночью она убежала, пока маяк еще стоял. Осыпался, рушился, но все-таки держался. Сейчас от него остались лишь красные кирпичи. Огромная куча высотой в несколько метров. Как она собирается тут что-то искать? С чего ей вздумалось, что из-под завалов она сможет спасти несчастную тетрадку, которая, небось, совсем намокла, и чернила в ней растеклись. Но Елена знала, что еще немного постоит и полезет наверх в глупой, бессмысленной надежде хоть что-то там отыскать. А если не выйдет в этот раз, то она будет приходить сюда снова и снова и по кирпичику растаскивать красную гору, напоминающую могильный курган.

* * *

Елена осторожно попробовала ногой один из нижних кирпичей. Тот предательски качнулся. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, девушка все же полезла наверх. Ноги срывались с ненадежной «лестницы», и кирпичные осколки то и дело с сухим стуком скатывались вниз из-под кроссовок. Елена продолжала подниматься, осторожно ступая на каждый новый камень и проверяя его на прочность. Один раз она чуть не завалилась назад и несколько мгновений стояла, с трудом балансируя на шаткой конструкции. Кое-как ей удалось удержаться, и дальше Елена уже принялась карабкаться на четвереньках.

Она почему-то решила, что надо разбирать завал с самой вершины, потому что комнаты должны оказаться наверху груды, как и в маяке. И только забравшись наверх, она вдруг подумала, что сначала могла осыпаться сердцевина башни, а затем ее накрыло кирпичами, ссыпавшимися со стен. Тем не менее она, кирпичик за кирпичиком, стала сбрасывать их вниз. От холодных, влажных камней ее перчатки сразу же вымокли, а руки озябли, и очень скоро от непривычной работы заныли плечи. Каждый следующий кирпич казался тяжелее предыдущего. Сил не оставалось, а вершина кучи словно и не уменьшилась. Сколько еще придется ей перекидать камней, стараясь не напороться на железный прут от перил и не занозить пальцы щепками, в которые превратилась мебель из верхних комнат?

«Кейра была права, не нужно было мне сюда приходить. А теперь вроде как и должна что-то делать, а мочи нет», – подумала несчастная девушка. Но если дневник ее чудом сохранился и не намок под завалами, то кто может гарантировать, что беспрестанные ливни не доберутся в конце концов до него, просачиваясь своими струйками между камней? Решив, что она будет работать до полного изнеможения, Елена присела на холодные кирпичи передохнуть. Утерев ледяной рукой набежавшие слезы, она устало закрыла глаза. Чертова Белла! Если бы она не совершила тот пакостный поступок и не сунула в чужой дневник свой любопытный нос, то и не пришлось бы его прятать так далеко. Сейчас лежала бы тетрадь сухая и чистая под матрасом в каморке Елены, а сама Елена не торчала бы тут под дождем на макушке кирпичной горы.

Почувствовав, что она отпустила контроль и по одежде вдруг тихонько зашелестели дождевые капли, девушка настроилась и снова отвела от себя воду. Пора было приниматься за дело. Скоро закончатся занятия, не нужно, чтобы Кейра узнала, что она ее не послушалась. «Еще пять минуточек посижу», – попросила сама у себя Елена с тяжелым вздохом, и вдруг ей показалось, что она услышала странный звук. Девушка вскочила на ноги, забыв с испугу, что под ногами неустойчивая поверхность, и закачалась, размахивая руками. Присев на корточки и опершись руками на поверхность кучи, чтобы не скатиться вниз по скользким кирпичам, она стала вертеть головой. Вокруг не было ни души, а звук повторился. Кажется, он доносился из-под завалов. И кажется, он был похож на человеческий стон!

– Боже мой, там кто-то есть! – в ужасе прошептала Елена, и откуда-то сразу прибавилось сил. Девушка принялась скидывать кирпичи вниз сразу по несколько штук, уже не стараясь отбрасывать их подальше от груды, а просто ссыпая к подножию. Она буквально рыла проход, не чувствуя боли в избитых камнями пальцах, – с той стороны, откуда доносился стон. Звук как будто стал немного громче, и Елена вдруг различила еле слышный зов: